Эротические рассказы

goust

Только художественная эротика, без похабщины и мата.
Жюль Ромен. Лучше, чем сладострастие
http://www.gramotey.com/?open_file=1269057958

Холодец

Раздел оживает 😊

Уилсон Роберт Антон, Шей Роберт
Иллюминатус! Трилогия.
Часть I. Глаз в пирамиде
Перев. с англ. - М.: ООО Издательский дом «София», 2005. - 368 с.

21,7%:
... Мэвис взяла меня за руку и повела в кабинку. Она сбросила с себя плащ и аккуратно расстелила его на полу. На ней были узкий черный свитер и синие джинсы, плотно облегавшие тело. Она стащила через голову свитер. Лифчика на ней не было, и я увидел ее конусообразные груди размером с яблоко, увенчанные сосками-вишенками. Между ними было темно-красное родимое пятно. - Ты представляешь себе капиталистическую женщину как «никсонеточку» образца 1972 года, которая верит в эту сраную корпоративную, социалистическую, ублюдочную фашистскую смешанную экономику, которой Фрэнк Рузвельт облагодетельствовал США. - Она расстегнула широкий черный ремень, молнию на джинсах и с усилием стянула их с бедер. Я почувствовал, как в штанах у меня зашевелилось. - Женщины, борющиеся за свободу, хорошо трахаются, потому что знают, чего хотят, а то, чего они хотят, им очень нравится. - Джинсы упали на пол, открыв трусики золотистого цвета из какого-то странного синтетического материала, похожего на металл.
Разве можно в таких условиях познавать факты, тяжелые и острые, и потом не забывать о них?
- Ты действительно хочешь, чтобы я трахнул тебя прямо здесь, на этом общественном пляже, среди бела дня? - В этот момент дятел решил приступить к работе и, словно ударник из рок-группы, застучал клювом прямо над нашими головами. Мне вдруг вспомнился школьный стишок:
Вчера в нашу дверь долго дятел долбил,
Покуда долбильник себе не отбил:

- Джордж, ты слишком серьезен. Разве ты не умеешь играть? Тебе никогда не приходило в голову, что жизнь - это игра? Пойми, между жизнью и игрой нет никакой разницы. Смотри, когда ты играешь с игрушкой, в этой игре нет ни побед, ни поражений. Жизнь -это игрушка, Джордж. Я игрушка. Думай обо мне как о кукле. Вместо того чтобы втыкать в меня иголки, воткни в меня свою штуковину. Я магическая кукла вуду. Кукла - это произведение искусства. Искусство - это магия. Ты создаешь образ того, чем хочешь обладать или с чем хочешь справиться, - и достигаешь цели. Если ты творец, твои творения подчиняются твоей воле. Усек? Разве ты не хочешь мною овладеть? Ты можешь это сделать, но только на мгновение. Я покачал головой.
- Я тебе не верю. Ты говоришь как-то: не реально.
- Я всегда так говорю, когда возбуждена. Наверное, в таком состоянии я становлюсь чувствительнее к космическим вибрациям. Джордж, а единороги реальны? Кто создал единорогов? Мысль о единорогах - это реальная мысль? Чем отличается мысль о единорогах от мысли о моей киске, которую ты представляешь в данную минуту, хотя никогда ее не видел? Разве сам факт, что ты думаешь о том, чтобы трахнуть меня, а я думаю о том, чтобы трахнуться с тобой, означает, что мы обязательно трахнемся? Или Вселенная намерена нас удивить? Быть мудрым скучно, а безрассудным - весело. Что значит для тебя лошадь с одним длинным рогом, торчащим из головы?
Когда она сказала «киска», я невольно посмотрел на выпуклость ее лобка, скрытого под золотыми трусиками, а затем мой взгляд скользнул к родимому пятну в центре груди.
Это была не родинка. Меня словно окатили ледяной водой.
Я указал на нее:
- А что значит для тебя красный глаз внутри красно-белого треугольника?
Она немедленно влепила мне пощечину:
- Ублюдок! Никогда не говори со мной об этом! И тут же опустила голову:
- Извини, Джордж. Я не имела права так поступать. Можешь тоже меня ударить, если хочешь.
- Не хочу. Но, боюсь, ты отбила у меня охоту к сексу.
- Чушь. Ты здоровый мужик. Но сейчас мне хочется тебе кое-что дать, не требуя ничего взамен. - Она опустилась передо мной на расстеленный плащ, раздвинув колени, расстегнула молнию на моих брюках, просунула внутрь быстрые щекочущие пальцы и вытащила мой пенис. Она обволокла его ртом. Моя тюремная фантазия становилась реальностью.
- Что ты делаешь!
Она отняла губы от моего пениса, я посмотрел вниз и увидел его отполированную слюной влажную головку, заметно разбухавшую в быстрых пульсациях. Ее груди - я старательно не смотрел на масонскую татуировку - налились, а соски затвердели и поднялись.
Она улыбнулась.
- Не свисти, когда писаешь, Джордж, и не задавай вопросы, когда у тебя отсасывают. Заткнись и будь потверже. Это просто компенсация.
Кончая, я почувствовал, как мало вылилось спермы. Но ведь я обильно пролил ее в тюрьме. Не без удовольствия я заметил, что Мэвис не выплюнула то немногое, что попало ей в рот. Она с улыбкой это проглотила.
Солнце стояло выше и светило ярче, и дятел торжествовал, увеличивая частоту и громкость стука. Залив искрился, как лучшие бриллианты из коллекции леди Астор. Я засмотрелся на воду: сразу под горизонтом среди бриллиантов поблескивало золото. Вдруг Мэвис выпрямила согнутые в коленях ноги и откинулась на спину.
- Джордж! Я не могу дать, не взяв. Прошу тебя, быстрее, пока он еще твердый, иди сюда и вставь его в меня.
Я посмотрел на нее. Ее губы дрожали. Она оттянула золотые трусики в сторону, обнажив черноволосую промежность. Мой мокрый член уже начал опадать. Я смотрел на нее сверху и ухмылялся.
- Нет, - сказал я. - Мне не нравятся девушки, которые могут дать тебе по морде, а через минуту уже сгорают от нетерпения с тобой трахнуться. Они не соответствуют моей системе ценностей. Я считаю их дурами.
Неспешно и аккуратно я заправил в ширинку свой долбильник (не отбитый, как в стишке, но уже изрядно натертый) и отошел от нее.
- А ты, сукин сын, как я погляжу, не такой уж говнюк, - сказала она сквозь зубы. Ее рука быстро двигалась между ногами. Через мгновение она выгнула спину, сильно зажмурила глаза и издала тихий, удивительно непорочный стон, словно впервые поднявшаяся в небо молодая чайка.
Она секунду отдохнула, затем поднялась с пола и начала одеваться. ...

Robert Anton Wilson, Robert Shea. "The Illuminatus! Trilogy"
Book 1. The Eye In The Pyramid

... She took me by the hand and led me into the cabana. She shrugged out of her trench coat and spread it carefully on the floor. She was wearing a black sweater and a pair of blue jeans, both tight-fitting. She pulled the sweater off over her head. She was wearing no bra, and her breasts were apple-sized cherry-tipped cones. There was some sort of dark red birthmark between them.
"Your kind of capitalist woman was a Nixonette in 1972, and she believes in that half-ass corporate socialist bastard fascist mixed economy Frank Roosevelt blessed these United States with." She unbuckled her wide black belt and unzipped her jeans. She tugged them down over her hips. I felt my hardon swelling up inside my pants. "Libertarian women are good fucks, because they know what they want, and what they want they like a lot." She stepped out of her jeans to reveal, of all things, panties made of some strange metallic-looking synthetic material that was gold in color.
How can I know facts hard and sharp-edged in the sunlight and keep them straight when this happens? "You really want me to fuck you right now on this public beach in broad daylight?" The woodpecker went to work above us just then, banging away like a rock drummer, I suddenly remembered from high school:
The Woodpecker pecked on the out-house door; He pecked and he pecked till his pecker was sore:
"George, you're too serious. Don't you know how to play? Did you ever think that life is maybe a game? There is no difference between life and a game, you know. When you play, for instance, playing with a toy, there is no winning or losing. Life is a toy, George, I'm a toy. Think of me as a doll. Instead of sticking pins in me, you can stick your thing in me. I'm a magic doll, like a voodoo doll. A doll is a work of art. Art is magic. You make an image of the thing you want to possess or cope with, so you can cope with it. You make a model, so you have it under control. Dig? Don't you want to possess me? You can, but just for a moment."
I shook my head. "I can't believe you. The way you're talking-it's not real."
"I always talk like this when I'm horny. It happens that at such times I'm more open to the vibrations from outer space. George, are unicorns real? Who made unicorns? Is a thought about unicorns a real thought? How is it different from the mental picture of my pussy-which you've never seen-that you've got in your head at this minute? Does the fact that you can think of fucking me and I can think of fucking with you mean we are going to fuck? Or is the universe going to surprise us? Wisdom is wearying, folly is fun. What does a horse with a single long horn sticking straight out of its head mean to you?"
My eyes went from the pubic bulge under her gold panties, where they'd strayed when she said "pussy," to the mark between her breasts.
It wasn't a birthmark. I felt like a bucket of ice water hit my groin.
I pointed. "What does a red eye inside a red-and-white triangle mean to you?"
Her open hand slammed against my jaw. "Motherfucker! Never speak to me about that!"
Then she bowed her head. "I'm sorry, George. I had no right to do that. Hit me back, if you want."
"I don't want. But I'm afraid you've turned me off sexually."
"Nonsense. You're a healthy man. But now I want to give you something without taking anything from you." She knelt before me on her trench coat, her knees parted, unzipped my fly, reached in with quick, tickling fingers, and pulled my penis out. She slipped her mouth around it. It was my jail fantasy coming true.
"What are you doing?"
She took her lips away from my penis, and I looked down and saw that the head was shiny with saliva and swelling visibly in rapid throbs. Her breasts-my glance avoided the Masonic tattoo-were somewhat fuller, and the nipples stuck out erect.
She smiled. "Don't whistle while you're pissing, George, and don't ask questions when you're getting blowed. Shut up and get hard. This is just quid pro quo."
When I came I didn't feel much juice jetting out through my penis; I'd used a lot up whacking off in jail. I noted with pleasure that what there was of it she didn't spit out. She smiled and swallowed it.
The sun was higher and hotter in the sky and the woodpecker celebrated by drumming faster and harder. The Gulf sparkled like Mrs. Aster's best diamonds. I peered out at the water: just below the horizon there was a flash of gold among the diamonds.
Mavis suddenly struck her legs out in front of her and dropped onto her back. "George! I can't give without taking. Please, quick, while it's still hard, get down here and slip it to me."
I looked down. Her lips were trembling. She was tugging the gold panties away from her black-escutcheoned crotch. My wet cock was already beginning to droop. I looked down at her and grinned.
"No," I said. "I don't like girls who slap you one minute and get the hots for you the next minute. They don't meet the criteria of my value system. I think they're nuts." Carefully and deliberately I stuffed my pecker back into my trousers and stepped away from her. It was sore anyway, like in the rhyme.
"You're not such a schmuck after all, you bastard," she said through gritted teeth. Her hand was moving rapidly between her legs. In a moment she arched her back, eyes clenched tight, and emitted a little scream, like a baby seagull out on its first flight, a strangely virginal sound.
She lay relaxed for a moment, then picked herself up off the cabana floor and started to dress. ...

Lexa73

"...А затем мы пошли к Герке за ключами - он пока живет у своей новой бабы, взяли ключи и поехали к Алтыниной в офис. Это уже было около восемнадцати часов. Алтынина вышла и сказала, что взяла с собой Нестерову, чтоб было веселей. Через некоторое время появилась эта Нестерова, ничего такая, блондинка, и когда она села в машину, я понял, что она в нетрезвом состоянии, изо рта у нее пахло запахом спиртного. И она вела себя как-то развязно. Алтынина по виду была трезвой. Я предложил всем поехать на одну пустую квартиру моего приятеля. Нестерова вначале чуть ломалась, а потом быстро согласилась, так как я пообещал, что мы отвезем ее домой. Сначала мы заскочили в гастроном «Север», что около Дома мебели, и купили там шампанского, и бутылку армянского коньяка, и конфет шоколадных. Нестерова сказала, что к коньяку хочет еще лимон и арахис, и мы завернули на базар, и я купил два лимона, и еще минут двадцать искали ей этот арахис. На квартиру мы попали около восьми. Алтынина и Нестерова быстро накрыли стол в большой комнате, и мы стали выпивать.

Я как бы невзначай начал шарить по полкам у Геры, где у него видео, и нашел кассеты с порнографией - у Геры это которые никак не подписанные, и спросил у всех: "Хотите посмотреть порнографию?" - и все были не против, я вставил одну кассету, а она была пустая, просто без записи, и Нестерова еще прикалывалась: "О, какая классная порнография!".

Я сказал: "Спокойно", - вставил вторую кассету, и там все было. Там вначале две телки целовались, потом они разделись и дрочили себе и друг другу по очереди, всем, что в косметичках было: расческой, помадой всякой. Алтынина и Нестерова ржали вначале и тоже стали прикольно с языками целоваться, а Нестерова еще сказала: "Мальчики смотрят, как девочки шутят".

К этим телкам в фильме пришли два пацана. И девушки бросили дрочиться помадами, а начали сосать у пацанов, потом они поменялись пацанами и дальше сосали, а пацаны начали их драть, вначале каждый свою, и сверху, и снизу, и сзади, а пацанам понравилась больше одна телка, и они ее вдвоем, и в задний проход, и в рот, а вторая девушка была вроде как не при делах, она смотрела и плакала, и облизывала обдроченные расчески и помады, а эти трое ее увидели и позвали, и она села, раздвинув ноги, и та классная телка, которая с пацанами, ей отлизывала, а та, которой отлизывали, душила классную телку косынкой.

И мы тоже так захотели, как в фильме, я взял Алтынину, и она стала мне сосать, а Нестерова сосала у Сахно, а потом они поменялись, и я понял, что Нестерова сосет лучше Алтыниной, и мы как-то сразу с Сахно решили, что на роль той, которую двое натягивают, больше подходит Нестерова, она вообще была такая бомбистая, а Алтынину мы определили в сторонке плакать по сюжету. Ну, итак, мы пристроили Нестерову, а Алтынина сходила за косынкой Нестеровой, стояла возле дивана и злилась, и типа нас подкалывала, типа у Сахно счас упадет, а Нестерова счас пернет, а Нестерова на нее в шутку ругалась и смеялась, что Алтынина всем мешает. Я уже, честно говоря, спустил один раз, и у меня не стоял, а Нестрова мне предложила ее в задний проход, послюнила там, и у меня опять встал. Я только засунул чуть-чуть, и сразу от чувства кончил, а Алтынина сказала: "Даже не донес, разлил", - типа, я слишком быстрый. Нестерова говорит: "Давай дальше", - и я вспомнил, что в коридоре у Геры лежал такой гвоздодер с черной резиновой ручкой. Я за ним быстро сходил. Нестерова чуть испугалась, но согласилась, я вначале просто ввел во влагалище рукоятку, чтоб сделать скользкой, а потом уже, когда мокрую, то засунул в задний проход. Нестерова стала как в фильме кричать, а Сахно давал ей в рот. Сразу после того как я засунул ручку гвоздодера и высунул, крови я не заметил, только моя сперма, ну и немного кала, но я не хотел на него смотреть и быстро засунул ручку обратно внутрь. Во время этого мы все громко стонали. Неожиданно в квартиру позвонили, я сначала не открывал, тогда кто-то выключил свет на счетчике, который был на площадке, а затем включил его. Я надел брюки, вышел, открыл дверь и увидел соседа Геры. Он так заинтересованно спросил меня, дома ли Гера, я ему ответил, что Геры нет, и сразу захлопнул дверь. К этому времени у меня уже опять упал, и я смог поссать и вернулся в комнату. Я увидел, что по сюжету Алтынина уже сидит на диване, а Нестерова стоит на коленях, и ее голова находится между ног Алтыниной, и я подумал, что Нестерова уже отлизывает Алтыниной, которая держит Нестерову за косынку, обернув ее вокруг шеи Нестеровой. Алтынина как-то таскала Нестерову из стороны в сторону, а Сахно, он стоял сзади и быстро туда-сюда водил ручкой гвоздодера. Он передал ручку мне, а сам побежал додрочить на Нестерову и тоже взялся за косынку, таскал и дрочил. Я вдруг говорю: "Хватит, соседям все слышно!".

Алтынина отпустила косынку, и Нестерова упала на пол около дивана. Она лежала на правом боку, рот у нее был приоткрыт. Сначала я не понял, что произошло. По виду Сахно я также понял, что он не понял, что произошло. Алтынина продолжала сидеть на диване раздвинув ноги, отходила от лесбиянства. Потом Алтынина принялась бить Нестерову по щекам, и я подумал, что Нестеровой или плохо, или она потеряла сознание. Алтынина хотела ее посадить на пол, но Нестерова опять упала. Мы решили, что Нестерова от выпивки потеряла сознание. Я говорю: "Надо одеваться и сваливать", - и сказал отдельно Нестеровой: "Поднимайся!" - мы сели вокруг нее и вдруг догадались, что она мертвая, и у нее до сих пор в заднем проходе гвоздодер. Я вынул гвоздодер и тогда увидел на ручке много крови.

Мы все очень сильно испугались происшедшего и занервничали. Стали советоваться, что же теперь нам делать. Алтынина сказала, надо что-то предпринять, иначе нас за убийство посадят. Я говорю, что только ее посадят, потому что это она по сюжету душила. Алтынина ответила, что Сахно тоже душил, а я придумал гвоздодером в задний проход и этим убил, а не они ее задушили. Я спрашиваю, может, быстро вызвать скорую? Короче, мы совсем растерялись и очень ругались и ссорились. Алтынина говорит, хватит ссориться, Нестерову надо куда-то отвезти и там выбросить.

Мы стали одевать Нестерову, одели не полностью на нее колготки, сапоги, но их не застегивали, потому что и так было очень противно. Колготки натягивала Алтынина, а я сапоги, а Сахно мне помогал. Затем я и Алтынина надели на Нестерову плащ, и нам помогал Сахно. Мы убрали со стола рюмки. Алтынина поскидывала вещи Нестеровой ей в сумку. Сахно сложил в пакет бутылки и остатки конфет и арахис. Было уже около двадцати трех часов. Я вышел из квартиры, спустился вниз к "Нисану" Сахно и посмотрел, нет ли кого на улице и в подъезде. Никого не было, и я снова поднялся в квартиру. Мы с Сахно взяли Нестерову под руки и вынес ли из квартиры, а когда я закрывал дверь, Алтынина помогала Сахно и поддерживала Нестерову. Мы вынесли Нестерову на улицу и положили ее между задним сиденьем лицом вверх и сразу поехали на выезд из города. Мы предполагали выкинуть Нестерову где-нибудь на обочине, но, несмотря на позднее время, было много машин, поэтому мы повернули в сторону окружной. Так как впереди был пост ГАИ, мы побоялись дальше и, увидев лесок слева по движению, решили поместить Нестерову в этом леске. Мы тормознули на обочине. Алтынина вдруг вспомнила о маньяке и говорит: нужно сделать, будто Нестерову убил и изнасиловал маньяк. Она еще сказала, надо одежду порезать, что так будет достовернее, и Сахно вынул из бардачка складной нож и стал резать на Нестеровой одежду, и Алтынина тоже резала, потом она передала нож мне, и я тоже резал. Это было все в машине, а дальше мы с Сахно быстро потащили труп в лесок, и примерно в середине мы положили Нестерову на спину и прикрыли плащом..."
Людмила Улицкая "Искренне ваш Шурик"

Gasar

и я увидел ее конусообразные груди размером с яблоко, увенчанные сосками-вишенками. Между ними было темно-красное родимое пятно.

ужоснах.
такими сиськами - глаза выкалывать.

PAULIUS

Для ликбеза читать английскую викторианскую анонимную литературу: "Эвелин", "Эвелин- 2", "Роман похоти", " "Мужчина и служанка" и много чего ещё.
Когда вам поплохеет, всё остальное покажется пресным и целомудренным, и вы исцелитесь.

Октябрец

Леха - это не Шурик, а Елизаров Михаил..

------------------
Hic Rhodus, hiс salta

wtz

http://proza.ru/2009/07/29/982

Гарри Поттер и мишки Гомми

Антон Викторович Вильгоцкий

Мрачной ноябрьской ночью юный волшебник Гарри Поттер на цыпочках вышел из своей комнаты, накинув плащ-невидимку, прокрался по коридорам Хогвартса к выходу и направился к Запретному лесу. Гарри давно хотел узнать - почему же прилегающий к школе зеленый массив называют Запретным? Почему даже великий Дамблдор вздрагивает и начинает нервно озираться при одном лишь упоминании этого места?

Гарри довольно долго слонялся между деревьями, но так и не обнаружил ничего мало-мальски интересного. Подумаешь, кентавры, драконы, гиппогрифоны, единороги, демоны: Их не только сам Поттер, но и доходяга Рон кое на чем вертел. К тому же, Поттер был для них невидим, и грозные создания не могли причинить ему никакого вреда.
'Лучше бы я спокойно проспал до утра', - разочарованно подумал Гарри и собрался было уходить, как вдруг услышал в расположенных неподалеку кустах что-то, напоминавшее человеческий говор:
Заинтересовавшись, Поттер подошел поближе.

- Давай, Толстун, нагибайся! - донеслось из кустов. - Думаешь, я просто так дал тебе вчера ту бутылочку с волшебным соком?
- Ворчун, а может не надо? - прогундосил второй голос. - Я слышал, при этом могут возникунть довольно неприятные ощущения:
- Надо, толстый, надо, - отрезал названный Ворчуном. - Обратной дороги нет. Скидывай портки и нагибайся. Иначе дубинкой по башке получишь.
- Ох, ну ладно, - обреченно вздохнул Толстун. - Только ты это: чтобы не очень больно было, ага?
- Постараюсь, - хмыкнул Ворчун.

Гарри понял, что стал свидетелем чьих-то любовных игрищ. Не желая смущать ночную парочку, он развернулся, чтоб осторожно отойти в сторону.
Осторожно не получилось. Под ногой волшебника предательски хрустнула сухая ветка. Пошатнувшись, Гарри зацепился за какой-то сучок, на котором и остался висеть его плащ-невидимка.
В следующий миг из кустов на поляну выскочил крепенький и очень злобный на вид медведь. Судя по комплекции, то был Ворчун, а не Толстун.
- Ого! - воскликнул он, увидев Гарри, который лихорадочно пытался сорвать с дерева плащ. - Можешь идти домой, Толстун, - бросил медведь через плечо. - Я нашел себе более симпатичного бойфренда на эту ночь.
- Нет! - попятившись, завопил Гарри. Молниеносно выхватив волшебную палочку, он направил ее на Ворчуна и выкрикнул свое любимое заклинание:
- Экспилиармус!
Тут же Поттер сообразил, что совершил непоправимую ошибку - ведь у медведя не было волшебной палочки, которую он мог бы вышибить этим магическим приемом!
Но было поздно. Слюнявая морда бурого педераста приближалась с каждой секундой.
- У-тю-тю, мой сладенький! - когтистые лапы ухватили Поттера за мантию и притянули к резко пахнущему мохнатому торсу. Мир померк перед глазами Гарри:

Наутро, оклемавшись, Гарри Поттер впервые в жизни произнес Убивающее Заклятие, приставив кончик волшебной палочки к собственному виску. Лорд Волан-де-Морт, когда узнал об этом, хохотал так, что к нему даже вернулся человеческий облик.

griga71

Lexa73
Людмила Улицкая "Искренне ваш Шурик"

Что то попутали, у Улицкой такого нет. Это есть творчество некоего Михаила Юрьевича Елизарова - Кубики