Дворовая песня, сладковато-пошлая, но все же обладающая притягательностью подлинного романтизма. Кажется, в советской критике это называлось 'гумилевщиной'. Эти капитаны, что, обнаружив бунт на корабле, из-за пояса рвут пистолет, эти таверны, где завитые шулера мечут колоды, кочевали по всей советской поэзии, превращаясь то в греков-контрабандистов Багрицкого, то в подымающую паруса бригантину Флинта, над которой вьется 'веселый роджер'.
В приличные места 'гумилевшину' не пускали: либо каэспэшные бородатые дядьки рычали у костров 'В спину крепкий норд-вест, мачты приняли вес', либо расстроенная гитара в подъезде рассказывала про везущую какао 'Жаннету' и знатный мордобой в таверне 'Кэт', либо катушечный магнитофон хрипел голосом Северного или Высоцкого про следы проказы на руках и зажигательную джигу девушки из Нагасаки, которую прирезал обдолбанный подонок во фраке.
Я был убежден, что большая часть этого если и не народное (примерно так, как 'во поле береза стояла'), то, по крайней мере, авторство утрачено, а известные мне варианты текстов так далеко ушли от исходника, что стали неузнаваемы.
Эпоха интернета скорректировала мое мнение. Оказалось, что у всего этого есть конкретные сочинители, оказалось, что 'Жаннету' написал какой-то десятиклассник-еврей еще до войны, а 'Девушку из Нагасаки' аж племянница Троцкого Вера Инбер. Более того, оказалось, что из всего написанного ею (за что она получала сталинские премии и вообще числилась советской поэтессой) 'Девушка из Нагасаки' - единственное, что сохранилось в памяти людей.
Обычно критики в таких случаях говорят, что 'далеко не каждый поэт может добиться такого успеха, чтоб хоть одно его стихотворение воспринималось как народная песня'.
***
В августе 2010-го меня выпустили из сомалийской тюрьмы и депортировали в соседнюю Кению. (История того, как я оказался в тюрьме, любопытна, но к делу отношения не имеет.) Под Москвой в это время горели торфяники, все было затянуто смрадным дымом, в новостях писали об астматиках и гипертониках, не выдержавших разгула огненной стихии. Я решил не торопиться с возвращением на родину и вместо Москвы отправился в Момбасу, на берег Индийского океана.
В отлив вода отползала километра на полтора, оставляя белоснежный влажный песок, такой плотный, что босая нога не оставляла на нем отпечатка. Я валялся на этом песочке и глазел на незнакомые мне звезды Южного полушария. Моя местная знакомая, выпускница католического колледжа Тереза, развлекая меня (это я так думал, на самом деле она развлекала себя), влезла на перевернутую лодку и, отбивая ногами ритм, что-то напевала.
Большая часть ее репертуара была на суахили или каком-то диалекте банту, и я ничего не понимал, но кое-что она пела по-английски, и этому я пытался даже подпевать, иногда останавливая ее и прося повторить, чтоб получше запомнить.
Тереза запела:
Old sailоr lost his father's home
His home was a dirty harbor bar
He smoked hashish and drank rum
He loved a Nagasaki's whore
Мотив был незнакомый, что-то отдаленно напоминающее Чезарию Эвору, и я узнал текст, который воспроизвожу сейчас по памяти, лишь когда повторил за ней пару раз. Строго говоря, это был не совсем наш текст, вернее наш, но не так чтоб слово в слово. Почти все, что было у нас, было и у них: нагасакская шлюха была соблазнительна и любима, она танцевала, старый морской волк дарил ей подарки: подонок во фраке и с ножом, правда, лично не присутствовал, но подразумевался:
One day he sailed into that harbor
He saw her face with an ugly knife scar
He gave her a necklace of amber
He just loved the Nagasaki's whore
У нас было больше незначительных, хотя и красочных деталей, у них попроще, чуть лиричней и менее пошло, однако в целом это была та самая песня до такой степени, что случайная схожесть исключалась.
Я стал требовать, чтоб Тереза вспомнила, где и когда она услышала это и что ей известно про эту песню, и выяснил, что она знала ее всегда, и вообще, ее знают в Момбасе все. Я попробовал ей рассказать про племянницу Троцкого, Гумилева, магнитофоны, хрипящие голосом Высоцкого, и что связь 'девушки из Нагасаки' и Nagasaki's whore - настоящая загадка, которую надо раскрыть. В ответ услышал, что если я способен думать о таком, то я настоящий мудак. Тереза запела что-то другое.
Она была девушкой, детство которой прошло в деревне, и иногда бывало так, что ночью дикие слоны ломали ограду вокруг ее дома. Глупо было рассчитывать на ее интерес к какой-то там Инбер. Но, вернувшись в конце концов в Москву, я полез в интернет выяснять, кто кого перевел, и при этом думал: если мне это интересно, наверное, я действительно мудак.
Старый моряк потерял дом отца
Его дом был грязный бар-Харбор
Он курил гашиш и пил ром
Он любил шлюху Нагасаки
Однажды он отправился в эту гавань
Он увидел ее лицо с уродливым ножом шрам
Он дал ей ожерелье из янтаря
Он просто любил шлюху Нагасаки
собственно всегда интересовало почему японская гейша танцевала несвойственный японскому темпераменту ирландский танец.
чето с трудом япошка представляется
ded2008
собственно всегда интересовало почему японская гейша танцевала несвойственный японскому темпераменту ирландиский танец.
Что посетители того кабака заказывали, то и танцевала.
Судя по тому, что капитан предпочитал "крепчайший эль" остальным напиткам, дело происходило где-то в Англии - отсюда и джига.
то есть ктото япошку припер в ирландию и бросил? как то привычней было что морячек в японию гонял а там в нагасаки подруга ждала. кстати нагасаки крупный порт.
В Японии больные проказой содержались в лепрозориях до 1996 года, когда был отменен Закон о предупреждении проказы
у ней следы проказы на руках. у ней татуированный знаки...
чувак явно был неразборчив в связях. болезнь та страшная. опять же татуировки- якудза? а че танцует?
"Ну откуда в Италии мята?" В смысле, ну откуда в Японии эль? Если б кэп гонял в Японию, то бухал бы там сакэ, как все. И запорол бы несчастную гейшу не господин во фраке, а какой-нибудь самурай в кимоно.
у меня такая история складывается. японская девка из клана якудза поймала не хорошую болезнь за которую ее бы как минимум до конца ее наверное уже недолгой жизни содержали бы в лепрозории. болезнь уже начала развиваться так как на руках были видны следы. а это первоначально язвы, потом скрючивание суставов, а потом отмирание пальцев. юнга а это был в первоначальном тексте юнга а не капитан. вывез япошку в анлию, там пока морячек плавал деваха пристроилась в портовый бордель развлекая мореманов. видимо когото заразила своей проказой и в отместку была зарезана. чуваку вообщемто наверное повездло что история с подругой вывезенной из нагасаки так для него закончилась. ведь могли бы и вместе сгнить.. во блин че вылазит если покапаться.
Он капитан и родина его - Марсель.
Он обожает споры, шумы, драки,
Он курит трубку, пьет крепчайший эль
И любит девушку из Нагасаки.
У ней следы проказы на руках,
У ней татуированные знаки,
И вечерами джигу в кабаках
Танцует девушка из Нагасаки.
У ней такая маленькая грудь,
И губы, губы алые как маки.
Уходит капитан в далекий путь
И любит девушку из Нагасаки.
Кораллы алые, как кровь
И шелковую блузку цвета хаки,
И пылкую, и страстную любовь
Везет он девушке из Нагасаки.
Вернулся капитан издалека,
И он узнал, что джентельмен во фраке,
Однажды накурившись гашиша,
Зарезал девушку из Нагасаки.
У ней такая маленькая грудь,
И губы, губы алые как маки.
Уходит капитан в далекий путь,
Не видев девушки из Нагасаки.
блин лучше б какую триперную малолетку отодрал. юнга что курсант. порют все что шевелится.
широко известная в узком круге своего времени советская поэтесса Вера Инбер написала историческую поэму про Степана Разина, где среди прочих звучали такие строчки:
"Ты шашкой оловянною взмахни не сгоряча,
сруби лихую голову до самого плеча..."
она ее отослала маэстро Маршаку на рецензию. Маэстро ответил, что произведение вообщем-то прекрасное, но строчку "сруби лихую голову", нужно заменить, а то она
может быть понята двусмысленно.
Вера Инбер конечно возмутилась, и ответила Маршаку, что каждый понимает все в меру своей испорченности. На что маэстро ответил следующим четверостишьем:
Ах у Инбер, ах у Инбер
Тонкий нос, высокий лоб!
Все смотрел бы я на Инбер,
Все смотрел бы на нее б...
вообщем та еще поэтуля была.
напомнило рассказ когото из классиков про то как хотелнаписать роман о кальвадосе. но потом узнал что кальвадос это водка.
Ве́ра Миха́йловна И́нбер (урождённая Шпенцер; 1890-1972)
но если не вникать то песня хороша а исполнении джеммы халид и подавно.