Леонид Серый

Gopblin

Матерый человечище, в 16 лет ушел на фронт и воевал 3 года. Военные стихи - очень четко.

http://www.stihi.ru/avtor/greywb&book=1#1


Вот например:

Я не хожу на утренники в школу,
Чтоб ложу ветеранов "украшать",
Хоть каждый год весной, для протокола,
Меня не забывают приглашать.

Теряюсь я, когда, при всём народе,
Мне задаёт вопросы пионер
Об орденах, что заслужил на фронте
И о моих медалях. Например,

Мне сложно объясниться - как награду
Я получил за Курскую дугу,
Врать не хочу, а горестную правду
Рассказывать детишкам не могу.

Рассказ о Курске - горькая пилюля.
Мне в сорок третьем быть там "повезло"
С шестнадцатого жаркого июля
И по двадцать четвёртое число.

Там, загнанная в гиблые болота,
Удерживая вражеский напор,
Уткнулась мордой матушка пехота
В брусничный малахитовый ковёр.

Ведь не расскажешь детям, в самом деле,
Как умер Сашка, корчась и хрипя.
Как девять дней мы ничего не ели,
Не спали и ходили под себя.

Как к нам приполз посыльный от комбата,
Приказ о награждении достал,
Привстал, спросил - "Ну как вы тут, ребята?"
И снайперскую пулю схлопотал.

Как немцы вновь и вновь атаковали
Спокойно, методично, день за днем,
А в паузах в болото трамбовали
Нас миномётным навесным огнём.

Как, ползая вдоль нашей обороны,
Я, сквозь голодный, войлочный туман,
Среди червей выискивал патроны
В карманах неживых однополчан.

Спустя неделю мне уже казалось,
Что пролежу в болоте до седин,
Что никого в России не осталось
И я воюю с немцами один.

В конце, уже без ориентировки,
Стрелял по силуэтам вдалеке.
Остались от меня - прицел винтовки,
Да напряженный палец на курке:

Так я и бился с немцем - по-пластунски.
И мне ужасно стыдно оттого,
Что для победы под Великим Курском
Я, в сущности, не сделал ничего.

Смотрю, как рассуждает о наградах
Какой-нибудь седой, почтенный муж,
Как истреблял он тысячами гадов
Из пулемётов, танков и катюш,

Как гордо, боль и страх превозмогая,
Громил он ненавистного врага.
Наверное ещё одна, другая,
Была в России Курская дуга.


.


Еще:

Я когда её увидел - будто врезали под дых
Деревенскому сибирскому подростку.
Может помните актрису по фамилии Седых,
Что сыграла героиню из "Морозко" -

Точка в точку. Будто кто-то написал её портрет.
И сошлись кипейный май с вечерним светом,
Да пригожая дивчина, да мои семнадцать лет,
Что должны были исполниться тем летом.

Разомлел под теплым ветром старый Кубинский перрон,
Заструился запах ландышей из леса.
Первый раз любовь приходит с неожиданных сторон.
Про себя я называл её - "Принцесса".

И как будто кто-то встроил, исправляя звукоряд,
В резкий гул перрона ласковую скрипку.
До сих пор я четко помню каждый жест её и взгляд,
И поныне помню каждую улыбку.

Я частенько вспоминаю ту далёкую весну -
Как прекрасно было это опьяненье!..
В двух вагонах, уезжая не на отдых - на войну,
Разместилось наше горе-пополненье.

В наш товарный посадили тёртых, опытных бойцов,
Кучу битых мужиков, крещеных кровью.
Сотни две, почти две роты добровольцев-"молодцов",
Взятых из госпиталей по Подмосковью.

А в плацкартный поналезли хитроватые братки,
Их в одном купе по трое, да по двое.
Ох, весёлые ребята. Все в наколках. Шутники!
В общем урки, только что-то без конвоя.

Эти в мягком веселились - мол, мохнатая рука.
Мы же веток наломали в ближней роще,
Не завидуя комфорту. Знали - из товарняка
При бомбёжке выбегать намного проще.

А вокруг моей "Принцессы" не стихала болтовня,
Все старались услужить "прекрасной даме",
Я стоял в сторонке молча, уж какой там из меня
Кавалер, с моим-то ростом и годами.

Что я чувствовал при этом, надо было понимать -
Мы ведь жили, женщин свято почитая.
Та, что лет на десять старше, мне была уже как мать
И, почти как мать, такая же святая.

Мне о грешном-то в те годы сложно было рассудить,
Я по молодости думал что влюбиться -
Это взять за белы руки, под божничку посадить
И до смерти как на ангела молиться.

А один из "тех", кудрявый, и с фамилией Кудряш,
Рассыпал ей комплементы многословно,
Всё пытался прикоснуться и, видать войдя в кураж,
Звал то - "Олечка", то величал - "Петровна".

К областям освобожденным уходил народ рекой
И царила на путях неразбериха.
Командир сопровожденья, уступив, махнул рукой
- Ладно, бог с ней, пусть садится. Только тихо.

Вот что странно - в лихолетье голодала вся страна,
А в плацкартном и печенье и конфеты,
А у нашего вагона лишь медали-ордена
Да ещё у многих белые билеты.

И всю ночь бойцы делились меж собою шепотком
Ратным опытом, что на фронтах скопили,
Да рассказывали с мрачным и жестоким юморком
Про весёлое - где, как, кого убили.

И всю ночь под стук вагонный да под эти голоса
Я не мог уснуть и, словно наважденье,
Всё стояли предо мною васильковые глаза
Неземного, видит бог, происхожденья.

Моросящий дождь под утро спрятал солнце от земли,
Хмарь тоскливая ползла по небосклону.
Поезд встал и ноги сами мальчугана понесли
К пассажирскому соседнему вагону.

Паровоз на водокачке заправлялся и пыхтел,
Солдатня под хмурым небом разминалась
И вагон, по всем приметам, совершенно опустел,
Только Оля всё никак не появлялась.

А кудрявый, намекая на смятение моё,
Усмехнулся - Что, пропала брат невеста?
И добавил, бросив в лужу чьё-то женское бельё
- Ну: Сошла она. Доехала до места.

Я стоял недоумённо у железного пути,
По наивности пытаясь разобраться
- Ничего не понимаю. Как она могла сойти?
Мы-ж нигде не останавливались братцы.

Простодушно удивлялся - Это что за чудеса,
Разве может человек пропасть куда-то?
А товарищи постарше только прятали глаза
Или хмурились, но как-то виновато.

Лишь сержант Белов сказал мне: - Что им зекам-сволочам,
Позабавились и выбросили в поле.
Бабы дуры - выбирают по красивым по речам,
Успокойся Серый, нету больше Оли.

Я всё понял: И как будто что-то рухнуло в душе.
Голова на время выключилась тоже.
А когда очнулся, вижу, что сижу на Кудряше
И луплю его лежащего по роже.

Мне бы камень или палку - был бы парень без башки.
Нет! Один мазутный гравий под руками.
Я долбил его, не чуя как меня его дружки
"Успокаивали" в голову пинками.

И зашёлся в дикой злобе захолустный перегон,
И упал на землю сплюнутый окурок,
И пошла на стенку стенка - их вагон на наш вагон,
И захакали стрелки ломая урок.

А кудрявый подомною он: Он даже не вопил,
Он визжал и скрёб о землю сапогами.
Там была уже не драка. Я его уже не бил,
Я его как собачонок рвал зубами.

Лейтенанты так кричали, что сорвали голоса,
Тоже били всех подряд и крыли матом,
Вынимали пистолеты и палили в небеса,
Угрожая и расстрелом и штрафбатом.

Инцедент тогда замяли, нас никто не стал "сдавать",
Командирам неприятности нужны-ли?
Ветераны-то привыкли в рукопашных убивать
И двоих, таки, до смерти приложили.

Что меня не расстреляли - тут мне просто повезло
Этим майским утром горестным и хмурым.
Ну а урки всё смеялись вызывающе и зло,
Всё глядели с обещающим прищуром.

Я не знаю, как бы прожил жизнь военную свою
В окруженье этих гаденьких ухмылок,
Только все они погибли в самом первом же бою.
Половина - от ранения в затылок.

Best wishes,
Daniel

Страшила мудрый

Gopblin
Матерый человечище, в 16 лет ушел на фронт и воевал 3 года.

А это точно? Нет у меня ощущения, что это писал фронтовик. По-моему, это современная вещь, стилизация. Ну и про брусничные болота под Курском - как-то странно.

Денис220875

Мне-очень понравилось.Спасибо.

Москвин

Очень сильное впечатление от его стихотворения "Дура".
Там же на "Стихи.ру".

unecht

Типичное творчество современного конъюнктурщика, почуявшего сочную тему Великой Отечественной.
У людей, родившихся в двадцатых и выросших в тридцатых годах, лексикон и стилистика заметно отличаются от наших современников. Кроме того, у господина Серого встречаются штампы масскульта новейшего времени.

438ku

Ващет-та да!
Одним ныне известным гармонистом пахнуло.
И Курские описания смутили. Мучительно вспоминаю видел ли там описаные болота и бруснику.Хз кажись нет. Степи есть.

FIREMAN 85

и хрен с ним.Стльно и очень глубоко.Дед плакал.

438ku

Когда опять подходят даты эти.
Я почему-то чувствую вину -
Все меньше вспоминают о Победе,
Все больше забывают про войну.
................................

(с) cт. П.Давыдов - муз. В.Пак

Нет!!!
Не хрен с ним.
Надо ФЕДЯ!!!
НАДО!!!