Повесть о сегодняшней жизни в Дагестане, Алиса Ганиева "Салам тебе, Далгат!"

Салам тебе, Далгат!

1. Сразу попав в тесноту, Далгат почувствовал себя плохо, но спасали обступающие навесы. Сначала его как будто охватили стиральные порошки, куски хозяйственного мыла, выжигающие глаза солнечным отсветом щетки для посуды из проволоки, шампуни, резинки для волос, целлофановые пакеты с хной и басмой, лавровые веники. Потом неожиданно и пестро со всех сторон нависли бюстгальтеры с гигантскими чашечками, ворохи разноцветного, дешевого на вид женского белья, два раза Далгата сильно защемило двумя крупными женщинами, выбиравшими себе что-то в проходе. Торговка лет сорока, с золотым зубом, взмахнула красными панталонами перед его лицом: «Молодой человек, купи себе - не пожалеешь» - и затряслась от смеха. Соседки шумно захохотали вслед.

Вырвавшись из тесных рядов, Далгат оказался снова на ярком солнце, и тут же, вылетев, дребезжа, из-за поворота, его чуть не сбила грязная железная тележка, которую быстро гнал перед собой неопрятно одетый человек. «Расходись! Расходись!» - кричал он низким и грубым голосом, который перекрывался из динамиков криком местной мегазвезды. «Бери, хорошие, женщина, очень хорошие», - захлебываясь, нарастало со всех сторон. Черные от загара, измученные торговлей под жарящим солнцем, прикрываясь от неба кусками картона, тут и там сидели и стояли торговцы. Кое-где попадались мужчины, спрятавшиеся в тени «Камазов», а из кузовов скатывались спелые и тяжелые арбузы и дыни. «Слаткий априкос», - читал Далгат пьяными глазами.

Красными горками лезла в глаза малина, рваными бумажными обертками лежал зеленый молодой фундук, солдатскими отрядами громоздились лихо уложенные пирамидки оранжевой хурмы, груш, яблок, помидоров, тут же рядом стручки фасоли, черешня, крупные, мелкие, продолговатые, фиолетовые, зеленые и почти красные виноградные кисти. Ходил, зачем-то неся длинную плеть, усатый сборщик налогов.

Рядом с товаром, выведенные на куске бумаги шариковой ручкой, лепились названия сел, откуда их привезли: «Гергебиль», «Ботлих», «Ахты»... Под прилавками между раздавленными гранатами и персиками ползали полуслепые и блохастые котята. Распаренные и уморенные, с возбужденно бегающими глазами, вокруг двигались люди. Осторожные старушки с аккуратными хвостиками, утомленные девушки в блестящих вечерних платьях, на каблуках и с ведрами огурцов в руках, парни в спортивках, дамы с вуалетками. «Бери, парень, зелень, бери! Петрушка, кинза, укроп! Все свежий!», «Парень, смотри какая картошка, хорошая, не червивая, взвесить тебе?», «Подходи, откуси абрикос, на, пробуй», «Возьми тоже на пробу, парень, яблоки сочные, некислые»:

Далгат прошел мимо и свернул в пахнущий кровью, но темный и прохладный мясной павильон, где с потолка нависали длинные телячьи, бараньи и прочие туши, где тут и там работал ловко и споро топор. «Бери, молодой человек, отличная баранина», «Куры берем, куры берем». В рыбном отделе трепетали еще живые рыбы, ловя последний воздух большими губами, торговки живо обрабатывали и чистили, блестела чешуя. Мужчина в грязном синем фартуке бил большую рыбу головой о прилавок.

Впереди, мельком, знакомый полупрофиль, длинная, толстая, рыжая, почти до колен коса. Сакина шла, чуть отставая от матери, косясь на прилавки, в белых костлявых пальцах висели пакеты с мясом, на пакетах - смуглая женщина с курчавыми волосами и красные латинские буквы. Далгату живо захотелось схватить у мясника нож, пойти вприпрыжку следом, а потом, не давая обернуться, грязным, испачканным кровью ножом отрезать толстую косу, чтобы девушка кричала, плакала, чтобы собралась круглоротая, любопытствующая толпа. Желание было неодолимым. Далгат даже представил, как повернется ее сухая, с хронически синими веками мама, как почернеет от гнева и удивления.

Сакина пробиралась к бело-прямоугольному, слепящему солнцем выходу, из тени на жару, мыслей в голове практически не было. Вчера ходила к портнихе шить юбку, портниха удивлялась, что она не красится. «А почему не красишься? Ну, когда нежарко, наверное, да? Чуть-чуть?». Потом рассказывала о жене своего брата, который не послушался советов родственников, женился на девушке другой национальности, а та, лентяйка и хамка, лежит беременным животом кверху, мажет крем от растяжек, делает маникюр, по хозяйству и не пошевелится. «И страшная она, я тебе говорю, - твердила портниха, - и волос у нее на теле много, даже на спине растут. Я ей говорю: иди к эндокринологу, а она, такая, иди лучше своему сыну сопли подотри! Не, скажи, наглость же, да?». Юбка вышла совершенно возмутительной и разъезжалась по швам.

Сакина была его однокурсницей. Далгат неумело преследовал ее любовными записками и, получив в ответ лишь издевательства, быстро возненавидел. Увидев Сакину на базаре, он почувствовал, как начинает злиться и краснеть. Чтобы успокоиться, Далгат быстро прошел рыночные закоулки с квохчущей живой птицей и козами и сунулся в исламский магазинчик, тесный, как конура, полный мелодичных молитвенных песнопений на арабском, звучащих из приемника. Раздвинув бренчащие ряды четок, выглянула старая продавщица. Далгат сделал вид, что с интересом разглядывает литературу, амулеты, тюбетейки. Там были часы, указывающие время намаза и направление Киблы, электронные четки, сурьма и капсулы с маслом черного тмина. Чтобы не выходить с пустыми руками, Далгат заплатил тридцать рублей и купил корень дерева Арак, которым чистят зубы.

На улице он снова впал в оцепенение. Стали вспоминаться ежевечерние религиозные передачи, которые вел безграмотный и косноязычный алим, носящий духовное звание. Вот молодой муфтий был умен и образован, но его убили. На передачах этих говорили о джиннах и сурах, о том, что можно и чего нельзя. Звонили в студию. Один мужчина спрашивал, допускается ли, ложась спать, поворачиваться спиной к Корану. Девушка интересовалась, в какой цвет по шариату можно красить ногти.

- Салам, Далгат, движения не движения? - путь Далгату преградил улыбающийся до ушей одноклассник с поломанным ухом.

- А, салам, Мага, как дела?

- По кайфу же есть. Трубка с собой у тебя?

- Да, - отвечал Далгат, нащупывая в кармане мобильник.

- Ты не обессудь, особо копейки тоже нету, надо кентам позвонить, там этот, с Альбурикента один аташка бычиться начал. Раз стоим, он обостряет. Я его нежданул, он по мелочи потерялся. Бах-бух, зарубились мы с ним, короче. Я его на обратку кинул и поломал, короче. Теперь он со своими на стрелку забил буцкаться, и мне джамаат собрать надо.

Говоря с Далгатом, Мага взял у него включенный телефон, что-то высказал по поводу его модели и мощности и вдруг завопил в трубку.

- Ле, Мурад, салам! Это Мага. Че ты, как ты? Папа-мама, брат-сеструха? Я че звоню, этот черт же есть, который Исашки брат! Махаться хочет! Ты сейчас где? Давай да подъезжай на 26, кувыркнем их. Я его выстегну! Братуху тоже позови и Шапишку. Пусть приходят. Давай. Саул тебе! На связи тогда!

Мага нажал на отбой и начал мять какие-то кнопки.

- Чиксы есть у тебя здесь?

- Нет, новая трубка.

Мага вгляделся в Далгата, широко обнажив здоровые зубы в улыбке.

- Ле, че ты как дохлик? На качалку не бывает? - восклицал Мага, дружески стукая Далгата по спине и плечам. - Садись со мной, мне пахан тачку отдал, с пацанами пять на пять выскочим, потом по Ленина вверх-вниз прокатимся.

- Мне тут рядом надо, - говорил Далгат, идя за Магой к новенькой иномарке. - Подкинешь меня?

- Базара нет, - улыбался Мага.

Когда они сели, машину обступили узбекские дервиши-попрошайки, до того сидевшие на тротуаре, поедая перепавший им откуда-то арбуз.

- Садаха, садаха, - ныли смуглые дети-оборванцы, протягивая грязные руки сквозь раскрытые окна автомобиля.

- Э! - заорал Мага мамаше-узбечке. - Забери да их отсюда!

- Садаха давай, садаха, ради Аллаха, - упрямо заныла узбечка, отвлекаясь от арбуза.

- Ё, ты меня богаче же есть, - заорал Мага и, повернувшись к Далгату, сообщил: - Жируют здесь. Хлеба не возьмет она, только деньги ей давай!

Узбечка, будто услышав эти слова, встала и протянула:

- Хлеба дай, съедим, съедим, Аллах вора побьет, мы не воры:

Но Мага уже никого не слушал и, неожиданно дав по газам, помчался вперед, сквозь беспорядочный дорожный поток, совершенно не замечая светофоров. Они мигом оказались на повороте, где машина с визгом повернула налево и выехала на встречную полосу, игнорируя свист гаишника.

- Свистят, - заметил Далгат, вцепившись в сидение.

- А, ниче не станет, мой пахан их всех сделает, - сказал Мага, не сбавляя хода и роясь одной рукой в музыкальных дисках.

Улица огласилась вокалом аварской певицы.

- Ай, лазат! - воскликнул Мага, улыбаясь Далгату.

Вдруг машина с визгом остановилась, и Мага, спустив стекло, стал перекрикивать музыку.

- Девушки, девушки, подвезти не надо вас?

Мимо медленно шла группа эффектных девушек в броской одежде, блестящих туфлях и с отутюженными стрижками.

- Э, вы че, глухие, что ли, тормозите да! - кричал Мага.

- Нам не по дороге, - смеясь, ответила одна из девушек, вальяжно поправляя волосы.

- Поехали, Мага, - сказал Далгат, вспоминая Сакину.

- Еще увидимся! - пообещал Мага девушкам и снова завел машину.

- Раз едем с Нуриком мимо Анжи-базара, две кентухи идут, - говорил он Далгату, чуть убавив надрывающуюся певицу. - То, се, полчаса за ними ехали, потом одна другой говорит, типа сядем же есть, нормальные пацаны, нас довезут.

- И чего? - спросил Далгат.

- До Манаса доехали, на пляже песок грамотный. Купаться их зовем. Эти курицы начали бычиться, Нурик одну схватил, она возникать стала. Нурик ей орет, мол, своим ротом нормально разговаривай, она орет типа братуху позовет. Бувахаха! - засмеялся Мага.

- Ну, чем закончилось? - спросил Далгат.

- Ну так, по мелочи движения сделали. Нурику лешка досталась, а у меня чикса-бикса такая была. Покурить им дали тоже. Они сначала возникали, потом как стали ха-ха ловить. Я одну узнал, она с Идриса двора, теперь ее там пацаны не оставляют, - смеялся Мага. - А тебе покурить достать не надо?

- Нет, баркалла, - отвечал Далгат. - Здесь останови.

Далгат вылез из автомобиля в одной из глухих улочек.

- Ле, нормально веди себя, да, - вылез за ним насупленный Мага.

Далгат, почувствовав, что поступает неправильно, протянул руку для салама. Мага взял его руку и полушутливо-полусерьезно сделал неуловимое движение, положил Далгата на лопатки, прямо на асфальт.

- Ле, че ты слабак такой? Не знаешь? Даги - сила! - снова развеселился Мага.

- Кто не с нами, тот под нами, - улыбнулся Далгат, вставая и отряхиваясь. - Хорошо, что подвез. Удачи!

- Ехал я, не теряйся! - крикнул напоследок Мага. Эстрадная песня с бухающей аранжировкой рвала Далгату барабанные перепонки. Автомобиль, подпрыгивая на ухабах, скрылся из виду.

2. Оставшись один без Маги, Далгат стал вспоминать, который из беспорядочно налепленных друг на друга домов принадлежит Халилбеку. Глиняные хаты чередовались с особняками, большей частью еще не достроенными. На тротуаре тут и там лежал строительный песок, щебень и кучи мусора, а по грязной проезжей улице бегали дети в рваных трусах и с болтающимися на шее амулетами в виде кожаных треугольников.

У ворот болтали женщины в дешевых платках и байковых халатах. Осмотрев Далгата с ног до головы, закричали:

- Кого ищешь, парень?

- Халилбека дом! - закричал в ответ Далгат.

- Вон угол же есть? Туда прямо иди, там красный кирпич будет. Дома они.

Пройдя несколько шагов до угла, Далгат заметил шпану, сидящую на корточках вдоль обочины. Их было пять или шесть, и все сплевывали под ноги. Завидев худосочного незнакомца, группа оживилась.

- Ле, салам не бывает? - спросил рыжий, в красных шортах, окликая Далгата.

- Ассалам алейкум, - сказал Далгат, приблизясь и протягивая им руку, как можно небрежнее.

- Трубка есть поиграться? - спросил рыжий, шлепая его по ладони, но не вставая.

- Нету трубки, в ремонте.

- За слона отвечаю, есть у него, - встрял другой охламон, выгребая из кармана семечки и лениво щурясь на солнце.

- Эээ, - возмутился рыжий, - ты че там мутишь, маймун? Трубку дай, я сказал!

- Не дам, - не сдавался Далгат, решив стоять до конца. - Я братуху сейчас позову.

- Я твоего братухи мир топтал! - взвился рыжий. - Че стало, ле?

- Ниче не стало! - выдал Далгат.

- Э, Ибрашка, скажи да ему, - рыжий, кажется, был возмущен до предела.

- Суету не наводи да здесь, - сказал Ибрашка, угрожающе вставая и показывая резиновые тапочки на босу ногу. - Че за хипиш?

И внезапно заломил Далгату руку.

- Ты с ним бакланиться будешь? - спросил кто-то из компании.

- Да я ему пощяк с ноги дам!!! - сплюнул Ибрашка и задергал Далгата в разные стороны.

Его еще не били, но уже тормошили, обступая со всех сторон и мешая друг другу. Упорней всего прорывался рыжий.

- Ты че понтуешься? - хрипел он Далгату, тыча ему в лоб здоровую пятерню.

Сзади послышался мальчишеский крик «Махня!», и Далгат увидел, как зеваки бегут к ним с соседних улиц. Бросились разнимать. У Далгата упала кожаная папка, и кто-то наступил на нее кроссовкой. Какой-то лех в спортивках с важно-серьезным лицом пытался расцепить Далгата и рыжего. Рыжий толкнул леха локтем в нос, за что получил «нежданчик» по ребрам. В шуме и гвалте кто-то закричал:

- Сабур, пацаны, это Хаджика Белого брат!

Далгат почувствовал, как толпа слегка расступилась, а потом увидел самого Хаджика, сына Халилбека, и двух его приятелей. Тот, что слева, держал напоказ дорогой телефон, в котором что-то урчало. Хаджик был накачен и выглядел модно. Светлые волосы слегка отпущены на затылке, на ногах - отполированные лакские туфли с цепочкой.

- Ле, вы че моего братуху обижаете? Че за непонятки? - бросил он толпе.

- Это Русик на него наезжал, - рассерженно заорал кто-то высоким голосом.

- А че я? За родные слова отвечаю, я ему слова не сказал. Трубку попросил, он быковать начал, а потом на измены сел! - закричал Русик, подтягивая красные шорты. - Э, пацанчик, нормально делай, нормально будет, понял да?

Он обхватил Далгата своей толстой рукой, как бы показывая, что они друзья.

Далгат вырвался, поднял пыльную, со следами чьих-то ног папку и пошел к Хаджику.

- Э, ты че кисляки мочишь, хайван! - заорал ему рыжий.

- Ты че сказал? - нахмурился Хаджик, нащупывая что-то в кармане.

- Я че, я ниче, - зарядил рыжий.

- Будешь еще возникать, я тебя в натуре выстегну, - пригрозил Хаджик, оставив карман в покое, и отвел Далгата в сторону черных ворот, за которыми виднелся краснокирпичный домик.

- Что, уронил тебя этот бык? - спросил Хаджик. - Ты с ними не связывайся. Этот Русик - вообще камень.

- Уезжаешь сейчас? - спросил Далгат.

- С пацанами по городу проедемся, ты в дом заходи, Арип тоже дома. Цинкани, если чо, я тебя подвезу, куда надо.

- Баркалла, - сказал Далгат, прощаясь с Хаджиком за руку.

- Проблемы будут - обращайся.

Хаджик пошел к друзьям, бросив крепкое словцо в сторону расходящегося сборища. Все трое сели в иномарку и рванули за угол, оставляя клуб пыли.

3. Далгат поспешно зашел в ворота и оказался в маленьком внутреннем дворе с торчащим из земли краном около небольшого двухэтажного строения. Второй этаж был недоделан и пах известкой. Из дома вышла тетя Наида и подошла обниматься.

- Вай, Далгат! Где был? Что такой помятый? Как мама? Заходи, сейчас хинкал будет.

На стене комнаты, под лепным потолком, висел ковер с вытканным портретом имама Шамиля в папахе. Под ним, на диване, обложенном декоративными подушками, сидел тяжелобровый Арип, старший брат Хаджика. На голове Арипа торчала темно-синяя тюбетейка, вышитая золотом.

- Где тебе футболку растянули? - спросил он, здороваясь с Далгатом.

- А, здесь, приставать начали у вашего дома, Хаджик мне помог.

- Куда он поехал снова?

- По городу, говорит, прокатится.

- В ад он прокатится, - хмыкнул Арип. - Сколько я ему говорю, не езди с этими шакалами, а он гай-гуй поднимет и едет на движения: Ты, Далгат, не начал еще молиться?

Далгат тяжело вздохнул.

- Я же тебе говорил: - начал Далгат.

- Ты сюда слушай, я тебе всю дорогу говорю, чтобы ты молиться стал, ты че меня не чувствуешь? - нагнулся к нему Арип.

- Я:

- Вот ты этих аташек видел у ворот? Хажи, машалла, траву не пробует, а то я его поломаю. А эти ослы мажут, или просто сидят, бакланяться, или к девушкам пристают полуголым. Куда катится этот кяфирский мир, скажи? Клубы здесь понастроили, дискотеки, женщины посмотри как ходят! Это что такое? Если бы у нас шариат был, этого наджаса бы не было здесь, скажи?

- Бесполезно с тобой говорить, Арип, - снова вздохнул Далгат:

- Ты Камиля знаешь с Изберга? - перебил Арип.

- Знаю, и что?

- Вот он дурак. Из-за таких, как он, ислам не любят. Он за джихад говорит, только все неправильно. Фетвы мне по аське присылал. Я ему говорю, ле, Камиль, вставай на верный путь, ты что? Тебе голову задурили, о матери подумай своей! Не послушал он никого, в лес ушел. Все грехи, говорит, сауны, взятки, туда-сюда, от России, надо шариат сделать и неверных убивать.

- Ты тоже так думаешь? - спросил Далгат.

- Про шариат они правильно говорят, но с Россией надо быть, харам от нашей верхушки идет. Верхушку надо поменять. А то одну нацию поставят же есть и начинают воровать от души. А если голову отрубать за каждую взятку, не брали бы.

- Вот ты их поучи сначала морали, - сказал Далгат, - или они лучше меня, раз намаз делают и в хадж за товаром ездят?

- По ним не суди! Если какие-то мануфики намаз делают, потом грабят, это не значит, что ты не должен намаз делать:

- Войска бы только не пришли сюда, - сказал Далгат.

- Вай, не говори! Еще хуже будет! - воскликнул Арип. - Отвечаю, каша будет здесь! КТО знаешь как у нас проходит? Раз Осман звонит мне, типа приезжай на Батырая, такой базар здесь. А пробки же есть же, я ехать не успеваю, кричу ему, типа, че тама, че тама. Осман говорит, здесь в квартире, говорит, операция была, никого не разогнали, трупы при всех вынесли, машины стоят, кругом гай-гуй, людей полно. Тела боевиков на улице лежат. Один вах еще жив был, сразу его автоматом сделали, спецназ трупы добил, потом начал народ разгонять. По машинам бьют, на людей наезжают. У Османа друга вмятина осталась на капоте. Че за беспредел, скажи? Одного хотя бы ваха оставили бы, им что, информация не нужна, что ли? Народ че заранее не убрали оттудова? Хампец нам будет, если этому спецназу волю дать, отвечаю.

- И наши менты не лучше, - начал Далгат.

- Наш сосед же есть, Джамалудин, 90 лет ему, в больнице операцию ему сделали, и внук у него, короче, Муса, грамотный пацан. Всегда нашей матушке сумки таскал с базара. И это, раз, приходят к нему в масках. Обыск, туда-сюда. Почему, зачем - молчат, ордер не показывают. Уехали и Мусу с собой забрали. После этого паспорта пропали, деньги пропали, у старика тоже. И это, не отпускают Мусу ни в какую. Его отец в ментуру пришел, там ему начальник ОВД говорит, мол, клянусь Аллахом, сына вашего не тронут, уходите. Врал он. Они Мусу подряд ночами избивали, душили, током били, зубы рвали, заставляли признания делать, что он вах. Адвоката к нему не пускали. Потом из спецназа трое взяли, увезли его на трассу, там избивали тоже, оскорбляли, туда-сюда. Отец его потом узнать не мог. Две недели пацан раненый в камере лежал у этих хайванов. Далгат, ты скажи, их как после этого оставлять?

Далгат сидел подавленный и молчал.

Тетя Наида внесла пышный аварский хинкал, куски сушеного мяса, творог с чесноком, аджику и черный урбеч из льняных семян. Села в кресло, обтянутое цветастым покрывалом, подобрала валяющийся в кресле пульт.

- Что, Арип, - сказала тетя Наида, - телевизор можно включить?

- Включай, что спрашиваешь, - отвечал Арип, прошептав обычное перед едой «бисмиля».

Далгат понял, что голоден, и принялся быстро обмакивать куски теста в соусе.

Пощелкав стертыми кнопками, тетя Наида попала на какой-то дагестанский клип. Восходящая звезда даргинской эстрады крутила бедрами и пела про красивые улицы Махачкалы, по которым ходит ее любимый.

- Нахъе босе! - бросил Арип, вгрызаясь в кусок мяса.

Певица убралась, и на экране показался мэр и смятые лица чиновников. Кого-то отчитывали за очередной сбой подачи электроэнергии и воды, кого-то за горящие мусорные баки. Мэр был грозен, чиновники трусили.

- У вас есть вода, Далгат? - спросила тетя Наида.

- Не знаю, домой не забегал еще.

- У нас месяц не было, потом только горячая пошла, нам Сохраб от себя канистры возил.

- А дядя Халилбек скоро придет? - спросил Далгат. - Мне нужно ему одну папку передать.

- Ты лучше ему сам передай, - сказала тетя Наида. - Он сейчас в республиканской библиотеке должен быть, там какую-то книжку презентуют, я слышала.

Со двора послышалась громкая музыка.

- Хажи! - закричала тетя Наида.

- Я! - раздался голос Хаджика.

- Кушать иди!

В комнату зашел веселый Хаджик и запрыгал на месте, боксируя воздух.

- Че тухлые такие? - прыгал Хаджик.

- Идем, пять сек побазарим, - сказал Арип, вытирая заросший подбородок и выходя из комнаты вместе с дурачащимся братом.

- Иди там быстро поешь, Хажи, потом Далгата отвезешь, - крикнула им вслед тетя Наида. Потом спросила Далгата с улыбкой: - Ты Магомеда сына свадьбу видел?

- Нет, - ответил Далгат сонным голосом.

- Я тебе сейчас чуть-чуть покажу, - сказала тетя Наида, всовывая очутившуюся в руках кассету в видеомагнитофон.

На экране заплясали какие-то знакомые фигуры. Взрослые и молодые. Тетя Наида нажала на стоп-кадр и обернулась к Далгату.

- Что? - спросил Далгат.

- Это Мадина, твоего дяди Абдулы дочка, на медицинском учится. Нравится?

На экране, подняв руки кверху, застыла девушка, гладко причесанная, в открытом вечернем платье.

- Оставьте да, тетя Наида, - занервничал Далгат, - не нравится.

- Что не нравится? Посмотри, какая красивая, и дома все умеет:

Далгат встал с дивана и направился к выходу.

- Подумай, - слышалось за спиной. - Свой дом строят, скоро достроят, участок в горах есть.

В прихожей Хаджик уже надевал начищенные лакские туфли.

- Трубку посеял. Когда дрались, наверное, - сказал Далгат.

- Не паникуй, я сегодня разберусь с ними, - ответил Хаджик. - Я их опрокину.

- Нух битIаги, Далгат, сегодня свадьба у Залбега, может, там увидимся, - говорила тетя Наида.

Арип на прощанье крепко пожал руку и сказал:

- Вещи делай, вещи! Подумай о Всевышнем. Вот держи Фарз айн.

Арип протянул Далгату тонкую книжечку с описанием молитвенной техники.

Далгат сунул ее в папку, пообещал почитать и пошел за Хаджиком.

Стало ветрено. Далгат смотрел, как за стеклом автомобиля летают по грязному городу картонки и целлофановые пакеты. Девушки, разодетые, как продажные женщины, придерживали юбки и волосы. Хаджик смотрел на них и хохотал:

- На них, на них смотри!

Несколько раз он вылезал из машины, чтобы поздороваться со знакомым джамаатом, толпящимся на тротуаре или выписывающим круги на авто.

- Четкая тачка, правда? - хвастался Хаджик. - Я на ней за десять минут кого хочешь подцеплю. А ночью вообще атас, я с пацанами вовсю дрифтую. На скоростях по всем улицам.

- А что, светофоры не работают? - спросил Далгат.

- Оставь да, какие светофоры, сейчас даже ментов на улицах нет.

- А где они?

- По домам сидят, снайперов боятся. Делай, что хочешь. Правда, у нас же это, бытовухи-криминала особо нету.

- Работаешь где-то? - спросил Далгат, следя, как дергается в такт движению болтающаяся у зеркальца арабская молитва.

- Сейчас нигде, пахан обещал в прокуратуру устроить, там у него друг есть... Знаешь сколько стоит в ДПС попасть, рядовым? - неожиданно спросил Хаджик.

- Нет.

- 250 штук. Хотя этих дэпээсников только так убивают.

Хаджик сделал какой-то финт, въехал на тротуар и остановился, чуть не задев маршрутку «двойка как троллейбус» с ругающимся маршруточником. Мимо них на полной скорости проехала десятка с гогочущими молодыми людьми. Все они, включая водителя, совершенно высунулись из окон и держались за крышу автомобиля.

- Ай саул, пацаны! - крикнул им Хаджик вдогонку.

Далгат распрощался с Хаджиком и, пройдя магазин серебряных украшений, зашел в библиотеку.

продолжение.

4. В маленьком зале перед разогретой солнцем толпой журналистов, чиновников и пышно разодетых женщин торжественно сидел президиум. Матроны в газовых платках, крупные скучающие мужчины. В центре - эффектная дама, сильно нарумяненная, с ярко подведенными глазами и глубоким декольте. По стенам - портреты русских классиков и отцов дагестанских литератур. За трибуной стоял невзрачный и потный мужчина в очках, как видно, зачитывающий с листа какое-то официальное обращение.

- Ваши стихи, Гюль-Бике Акаевна, - это гимн человеческому труду и упорству, - с чувством читал мужчина. - Сегодня они знамениты во всем Дагестане, известны в России и за рубежом. В них ярко отображены история родного края, его неповторимые красоты, великолепие заоблачных гор, равнин, седого Каспия, аулов, сел, городов, населяющих их людей. У вас, Гюль-Бике Акаевна, большое и горячее сердце, через которое проходят все радости и боли родной земли. Вы пишете о трудной судьбе женщины степи и гор, мужестве самоотверженных сынов Дагестана. Ваши стихи нравственно воспитывают молодежь и являются жизненным маяком для подрастающего поколения. Поздравляю вас с выходом пятнадцатой книги. Пусть растут и крепнут ваши творческие успехи и достижения! Спасибо!

Раздались шквалистые аплодисменты. Расчувствовавшаяся Гюль-Бике привстала и, вся сияя, дважды поклонилась, сначала в сторону трибуны, потом - залу. Выступавший мужчина, так же светясь от счастья, бережно сложил официальное обращение, снял очки и откашлялся.

- Вы меня извините, пару слов от себя скажу тоже. Я давно влюблен в поэзию виновницы нашего торжества. В ее стихах ярко встает образ кыпчакской женщины, наездницы, повелительницы тюркских степей. Гюль-Бике - женщина Великой Степи. Она уже легенда при жизни. Ее поэзия глубока, как Каспийское море, и высока, как наши Кавказские горы. Расул Гамзатов, когда читал стихи Гюль-Бике, говорил: «Вот поистине народная поэзия». И я каждый раз потрясаюсь, когда читаю ее стихи о любви, о душе, о природе, о народе. И еще, Гюль-Бике, тут я теряюсь прямо, что сказать. Она очень великолепная женщина. Она прямо как душистый цветок на склоне Тарки-Тау. И сейчас я держу ее новый сборник «Избранное» и с благодарностью читаю дарственную надпись «Дорогому Калсыну, дорогому брату, дарю ноты моего сердца. Твоя Гюль-Бике». Я, милая Гюль-Бике, тоже пришел к тебе со стихами. Надеюсь, они хоть чуть-чуть сравнятся с твоей красотой.

Гюль-Бике разомкнула ярко-красные губы и чуть подалась вперед. Раздались сдержанные аплодисменты.

- Республиканской библиотеки тихо двери распахнув, /Я пришел к тебе на вечер, дорогая Гюль-Бике. /Что могу тебе сегодня как джигит я предложить? /Только звук кумыкских песен, дорогая Гюль-Бике! /Наши предки величавы, ты такая, как они! /Книги Пушкина читаешь, пишешь даже лучше ты! /Любоваясь, я склоняюсь перед милой Гюль-Бике, /Твоя книга заблистала, как алмазы при луне! - читал невзрачный мужчина.

- А теперь, - сказал он после продолжительных аплодисментов публики, - я думаю, надо пригласить сюда Юлю Исаеву, которая перевела стихи Гюль-Бике на могучий русский язык.

Последние слова мужчина громко выкрикнул в зал, сорвав еще несколько хлопков. Вышла низенькая девушка с длинными запутанными волосами.

- Стихи нашей прекрасной поэтессы переведены на многие языки мира, - говорила девушка, сильно волнуясь. - Я постаралась сохранить в переводах ту великую силу чувств, которая Гюль-Бике присуща.

Прибой: шум моря так меня волнует, И ветер на меня холодный дует, Равнина тюркская, как женщина, лежит, И солнце уж ушло в зенит:

Пока читали стихи, Далгат искал глазами Халилбека. В первом ряду он приметил седой и плоский затылок, наверняка принадлежащий дяде. Задержав на нем взгляд, Далгат принялся рассматривать других мужчин. Они практически все были в возрасте и казались утомленными даже со спины. Кто-то зевал, кто-то вытирал шею салфеткой, кто-то рылся в кармане рубашки или украдкой шептался с соседом. Фигуры в президиуме, приученные к длинным заседаниям, напротив, застыли, как монументы. Далгат увидел, что переводчица, сильно тушуясь и горбясь, идет на место, а за трибуной уже стоит известная народная поэтесса Патимат, которую невзрачный мужчина успел назвать мужественной горянкой, бросающей платок мира между разгоряченными мужчинами.

- Она идет по жизни, как по разбитому стеклу босиком, раня в кровь ноги! - восклицал он, теребя очки. - И сегодня она хочет сказать небольшое напутствие нашей дорогой Гюль-Бике, которой мы желаем прославиться на всю страну так же, как Патимат.

Патимат была в летах и пестро разодета. Волосы, собранные в виде высокой башни, украшались большой коралловой заколкой, а пальцы - кубачинскими перстнями. В ушах висели тяжелые серебряные серьги с крупными камнями. Наброшенная поверх ярко-алого свободного платья, схваченного старинным поясом, волочилась по полу длинная зеленая шаль.

- Когда я была маленькая, - начала поэтесса скрипучим голосом, разведя руки в стороны, - я шла с кувшином к роднику, чтобы принести домой воды. Из-за царственных острых гор вставало солнце, и луч солнца отразился в серебре моего начищенного мелом кувшина. И я сказала: «Да, я буду поэтом». Так, во мне до сих пор живет та девочка с длинными косами, готовая вскарабкаться на вершину Акаро, чтобы увидеть восход солнца и радугу, сотканную из частиц рассеивающегося утреннего тумана.

Далгат ерзал на стуле, смотрел на седой затылок Халилбека и ждал, когда сможет подойти поближе и выманить его в коридор. Но тут Халилбек обернулся и оказался вовсе не Халилбеком, а работником какой-то из коммунальных служб, часто виденным по местному телевидению. Почувствовав досаду, Далгат снова оглянулся кругом и увидел рядом с собой худощавого черноусого мужчину с буханкой белого хлеба под мышкой. Буханка под мышкой так удивила Далгата, что некоторое время он молча просидел, разглядывая паркетный пол, а потом обратился к черноусому с вопросом:

- Извините, Халилбек здесь, не знаете?

- Ушел, - отвечал мужчина. - И я пойду уже, часа три сидим, скучно здесь.

- Точно ушел? А куда? - переспросил Далгат.

- Он речь сказал, а потом убежал, на свадьбу спешил. Сюда, в «Халал» у моря.

Далгат вспомнил, что тетя Наида что-то говорила про свадьбу Залбега. Вокруг громко и упорно хлопали, отчасти перекрывая скрипучий голос. По-видимому, речь народной поэтессы затягивалась или шла по неправильному руслу.

- Когда меня обступало лицемерие, - надрывно говорила поэтесса, - я бежала в родной аул и прижималась щекой к его вековым камням. Сила духа предков передавалась мне через эти камни, и я думала: даже превратившись в камень, можно сохранять теплоту души: Я:

Аплодисменты возобновились. Откуда-то с букетом роз выбежал заметно нервничавший ведущий презентации. Он преподнес Патимат цветы и, выждав несколько минут радостных оваций, увел поэтессу вон. Гюль-Бике продолжала торжественно улыбаться.

Внимательно оглядев зал и еще раз убедившись, что Халилбека нет, Далгат начал выкарабкиваться наружу. Тем временем к столу президиума, держа в полных руках микрофон, вышла кокетливая полнозадая дама в блестках.

- Вай, я так волнуюсь, потому что мне предстоит спеть песню на стихи самой Гюль-Бике, - пояснила женщина звучным голосом.

Но Далгат уже выходил на улицу. Вслед за ним вышел худой мужчина с буханкой под мышкой и пожал ему руку, представляясь:

- Яраги.

- Далгат.

- Какой молодой человек - и на вечер пришел, - сказал Яраги. - А я вот не хотел идти. Я уже плюнул на них. Почему, говорю, в лезгинскую секцию захожу, приношу стихи, говорю, так и так, дайте в издательство. Не дают. Почему, говорю, этой Сивли Ярахмедовой пятый сборник выходит. Мне говорят: ама-а-ан, она же в министерстве сидит! А ты не сидишь. Клянусь, так говорят.

Они шагали прямо по краю проезжей части, потому что узкий тротуар уже года три как был перерыт и завален досками. Из распахнутых дверей лавок неслась музыка и голоса. На деревянных стульчиках сидели менялы и зазывали: «Доллары берем, доллары берем». Кое-где пятачки перед частными магазинчиками были выложены цветной плиткой, на которой зимой скользили каблуки красавиц. Вспотевший Яраги вынул из кармана штанов тонкую книжку в мягкой обложке, на которой изображались горы и пирамидка какого-то селения.

- Вот, в Москве только смог издать, мне родственник помог. Почему, говорю, здесь не печатают. Это не стихи у меня, здесь просто размышления о родине, - пояснил Яраги, протягивая книжку Далгату.

Далгат взял книгу, пролистал и положил ее в кожаную папку, рядом с посланием для Халилбека.

- Я тогда в «Халал» пойду, - сказал Далгат. - Мне Халилбек нужен. За книгу спасибо, обязательно прочту.

- Спасибо, дорогой! - растрогался Яраги. - Там мой номер записан, ты мне позвони. Приедешь ко мне в Мамедкалу, у меня там виноград растет, жена долма сделает.

- Как-нибудь, - обещал Далгат.

5. Он старался идти по тени, но тени почти не было. Тяжелые наряженные женщины, откуда-то скопившиеся на дороге, закрывали путь и мешали ему идти. Обогнав их, он нырнул за угол, где стояла толпа мужчин среднего возраста и плотная, широкая бабья фигура в шелковом платке, упершая руки в бока. Шел привычный и полутайный торг о цене. Один из мужчин конфузливо ухмыльнулся зазевавшимся прохожим девочкам: «Уходите, девушки, вам нельзя здесь». Далгата кольнуло, когда он увидел эту толпу и место, где сам однажды точно так же стоял и торговался, чтобы потом провести два часа с бесстыдной скуластой женщиной.

На длинном заборе, за которым тянулось многолетнее и мучительное строительство спорткомплекса, кто-то написал углем без знаков препинания: «Сестра побойся аллаха - одень хиджаб». Чуть дальше: «Дагестан, защити религию Аллагьа словом и делом! Внуки Шамиля» и, наконец: «Смерть врагам ислама аллагьу Акбар». Между ними радужно лепились афиши концертов и рекламы салонов красоты.

Около большого перекрестка, где обычно слонялись со своими автоматами бездельные рядовые милиции, грызя семечки и приставая к медленно прогуливающимся модницам, было оглушительно шумно. Из джипа, надрывающегося от рева местной эстрадной музыки, торчали чьи-то босые ноги и прищелкивающие пальцами руки. По обочинам дремали толстые и худые бабушки с мешками жареных семечек, а из внутренних, завешанных бельем дворов доносились разноголосые крики.

Дома так и норовили съесть тротуар вместе с наваленными кучками мусора. Кто обнес себе двор забором прямо по проезжей части, кто проглотил трансформаторную будку и дерево, кто на маленькой пяди земли возвел себе длинную, в шесть этажей башню. Забыв, что растут на плоскости, дома по горской привычке лепились друг к другу. Квартирные многоэтажки со всех сторон обрастали огромными пристройками и застекленными лоджиями, а частные саманные хаты упрямо и нудно обносились высокой стеной из модного желтого кирпича.

Далгат свернул в сторону мелких улочек и еврейских кварталов, кучкующихся вокруг порта и холмика Анжи-арка с маленьким маячком на вершине. Он уже слышал звуки лезгинки и видел «Халал» с открытой мансардой и мелькающими белыми фигурами. Во дворе у банкетного зала стояли двадцать или тридцать украшенных лентами автомобилей, возле которых носились тучи детей. Невесту, видимо, привезли недавно, потому что, поднявшись по лестнице, Далгат сразу же увидел потного зурнача и барабанщика, которых кто-то поил минералкой. Зал был накрыт на три тысячи человек и полон людьми, большей частью знакомыми или где-то виденными. К Далгату сразу подлетел веселый родственник с брюшком и стал обниматься:

- Салам алайкум, Далгат! Ле, Исрапил, это Ахмеда, мунагьал чураяв, сын, помнишь. Как на отца похож, ва! - восклицал человек с брюшком, радостно представляя Далгата окружающим мужчинам. Те, в основном, узнавали Далгата и звонко хлопали ладонями в пожатии. Обойдя довольно много людей, Далгат оказался в плену двух каких-то женщин в фартуках, с масляными руками. Женщины что-то спрашивали про его мать, и Далгат отвечал им, что мама сейчас в Кизляре. Его подвели к старухам в длинных светлых платках, сидящим в ряд за щедро накрытыми столами. Начались объятия и поцелуи. Далгат давал старухам чмокать себя в руку и отвечал невпопад, потому что ни вопросов, ни ответов не было слышно из-за громкой музыки.

Освободившись, он вспомнил, что ему надо бы внести свою лепту. Недалеко от входа находился столик, за которым сидели две тети с калькулятором и тетрадями, куда записывалось, кто и сколько дал денег. Далгат подошел, поздоровался, кое-как пересиливая музыку, и отдал почти все, что нашлось в кармане.

Перед столом молодых, за которым висел красный ковер с выведенными ватой именами «Камал и Амина», шла бурная пляска. В центре тесного круга медленно и неповоротливо крутилась невеста в пышных юбках, дерзком декольте и опущенным в смущении сильно накрашенным лицом. Вокруг невесты, оттеснив жениха, козлами скакали его друзья. Один лихо взлетал, горделиво поводя плечами, другой, сменяя его, вертелся на месте, третий в свою очередь выхватывал у второго белую, в шифоновых кружевах палку, выкаблучивал ногами и выделывал вокруг невесты пасы руками, то неожиданно и быстро смыкая их вокруг ее талии, то воздевая над ее сложной прической и посыпая дождем из смятых купюр. Под зажигательную музыку хотелось плясать, но Далгат зарылся в толпу гостей и только хлопал. Девушки были особенно ухожены и наряжены, все сверкали какими-то украшениями и стразами.

Невеста продолжала лениво переступать ногами, обмахиваясь веером и придерживая кринолиновые юбки. Пока раззадоренные юноши без устали состязались в танцевальных прыжках и кульбитах, издавая громкое «Арс» и прочие молодецкие крики, худая женщина сосредоточенно ловила бумажные деньги, падавшие невесте на голову, под ноги и в складки платья. Расфуфыренная эстафетная палочка мелькала то в одних, то в других руках. Спустя пару минут невеста, видимо, устала крутиться и вместе с подругами, оправлявшими ей наряд, все так же медленно и осторожно начала пробираться к месту. Далгат увидел улыбчивого жениха, рыжего и высокого, идущего следом, и вспомнил, как в детстве, в старом селении, они сами были на чьей-то свадьбе. Тогда все сельчане усеяли плоские крыши домов, а на улице на стол молодых посадили пестро украшенную козлиную голову. Носили тяжелые подносы с хинкалом и вареным мясом. Какой-то ряженый мужчина семь дней разливал вино, а гости семь дней танцевали под зурну и барабаны.

Пока Далгат вспоминал, круг раздался и разлетелся на отдельные танцующие пары. Какая-то девушка тронула его за локоть и поднесла скрученную салфетку как знак приглашения. Далгат попятился и хотел отказаться, но, засмущавшись, все-таки принял салфетку и воздел кулаки. Пройдя три круга вместе с плавно семенящей девушкой, Далгат почувствовал неловкость за свои скупые и неумелые движения и остановился, слегка склонив голову и похлопав партнерше в знак окончания танца. Девушка взглянула игриво и удивленно и пошла прочь, а Далгат быстро смял салфетку и сунул ее в карман. Приглашать никого не хотелось.

Он оглядел многолюдный зал и подумал, что Халилбек мог легко здесь затеряться.

- Салам, Халилбека не видели? - спросил он у проходящего сухого человека в фетровой шляпе.

Сухой человек с интересом посмотрел на Далгата и спросил:

- Мун лъиль вас? (Ты чей сын?)

- Мусал АхIмал вас (Сын Ахмеда, сына Мусы), - ответил Далгат.

Сухой человек оживился и повлек его за собой.

- С нами садись, - кричал он сквозь грохот лезгинки.

Сели. На столе стояли блюда с голубцами, картофелем, горячими, посыпанными толокном чуду, зелень и закуски. Несколько человек пили водку. Налили и Далгату.

- Вот скажи, земляк, - сказал один из сидящих, грузный и печальный, - сколько это будет продолжаться?

Он неопределенно взмахнул рукой в сторону.

- Что? - спросил Далгат, подавшись к его уху.

- Этот хIапур-чапур.

Музыка оборвалась и в возникшей тишине слова человека прозвучали громко, как выкрик. Далгат ничего не ответил и молча наложил себе в тарелку каких-то баклажанов и чуду. В здоровенных динамиках у стены послышалось шуршание, а затем захрипел путающийся, с акцентом голос.

- Сейчас, дорогие друзья, родственники, гости, слово я предоставлю очень хорошему, очень почетному человеку, который все делает для родных, много достиг в жизни и, короче, помогает им во всем. И в этот день, когда соединяются сердца наших дорогих Камала и Амины, он скажет им напутствие. Слушай сюда, Камал! Потом поговорить успеешь. Тебе сейчас уважаемый Айдемир расскажет, как тебе поступать в будущей семейной жизни. Айдемир, вот скажи мне:

- Ле, земляк, не знаешь, что сказать, да? - спросил грузный мужчина Далгата, не слушая косноязычного тамаду.

- Не знаю, - отвечал Далгат, подцепляя масляное чуду.

- Бардак же кругом, кругом бардак, - качал головой мужчина.

Из динамиков уже несся голос Айдемира.

- Сегодня соединяются сердца представителей двух народов, двух великих народов Дагестана, - вдохновенно и с пафосом говорил голос, - аварского и лакского. Мы очень рады, что наш Камал, которого я еще помню вооот в таком возрасте, теперь такой джигит, орел, и что он женится на самой красивой девушке Амине из знаменитого аула Цовкра. Весь мир знает канатоходцев из аула Цовкра, и я желаю Камалу, чтобы со своей женой ему было легче, чем канатоходцу на канате. Давайте выпьем за эту новую семью! Пожелаем, чтобы у Камала и Амины родилось десять детей! И все радовали своих родителей.

Айдемир, видимо, поднял бокал, так что все мужчины встали. Далгат тоже поднялся и пригубил для виду. Когда снова уселись, грузный мужчина опять обратился к Далгату.

- Вот лакцы - хорошие они, а даргинцы - они шайтаны, купи-продай.

- Почему это? - спросил Далгат.

- Как это почему? Все знают это! Торговцы они, - с чувством сказал ему собеседник. - Выпьем давай.

- Э, ты на даргинцев тоже много не капай, Сайпудин, - сказал ему сухой в шляпе. - Наши тоже очень много бизнес делают. Вот, Ахмеда сын скажет.

Но Сайпудин молча проглотил водку и снова обратился к Далгату.

- Я вот этими руками всю жизнь что-то делаю, - пожаловался Сайпудин. - И все просто так уходит. Туда отдай, сюда отдай, в школе учителю отдай, в вузе за сессию отдай. Дом же есть никак не построю, двадцать лет строю, теперь сына на работу устраивать надо, деньги собирать. Жене говорю, цепочку продавай. Жениться будет, как свадьбу ему сделаем? Красть придется.

- Что красть? - спросил Далгат.

- Невесту, да! - воскликнул Сайпудин. - Тогда банкет собирать не надо, просто магьар сделаем, и все.

- Нет, плохо жену красть, это чеченцы крадут, а мы не крадем, нет, - вмешался седой мужчина, сидевший напротив. Далгат обратил внимание, что у него на голове, несмотря на жару, высится каракулевая шапка.

- Вах, Далгат, ты что здесь сидишь, танцевать идем, - к Далгату нагнулся троюродный брат, белозубый, с умными глазами.

- Привет, Малик, - обрадовался Далгат, поспешно вставая с места. - Иду.

- Стой, - сказал Сайпудин, неловко вскакивая со стула и чуть покачиваясь. - Я твоего отца знал.

Сайпудин навалился на Далгата всем телом, обнимая и хлопая его по тщедушной спине.

- Вот это держи, - сказал он, доставая из кармана мятую купюру и всучивая ее Далгату. - Мне Аллах много денег не дал, но я всем даю.

Далгат осторожно отстранил от себя Сайпудина вместе с его купюрой.

- Спасибо, у меня есть, сыну отдайте, - сказал он, оглядываясь на Малика.

- Обижаешь! - воскликнул Сайпудин и под шумно-одобрительные комментарии сотоварищей вложил Далгату купюру в карман джинсов.

Далгат опешил и попытался вернуть деньги, но Малик взял его в охапку и повел к молодежи.

- Оставь да их, сейчас жениха похищать будем, - смеялся Малик.

Из-за длинного стола на них с любопытством смотрели девушки.

- Это что, Далгат что ли Мусаевский? - говорила Залина протяжным голосом.

- Далгат, Далгат, - отвечала ей, смеясь, Ася.

- Вая, какой он худой! - тянула Залина.

Ася снова захохотала:

- Отвечаю, его пять лет не кормили.

К ним подсела крупная девушка в узкой золотистой юбке, с мелированной челкой и густо намазанным круглым лицом.

- Ай, такой сушняк из-за этой жары, сейчас всю минералку выбухаю, - воскликнула девушка, наливая себе воды.

- Патя, - говорила Залина, внимательно разглядывая Патю с ног до головы. - Ты юбку эту где купила?

- Из Москвы, в бутике покупала. Это гуччи, - важно ответила Патя, проглатывая воду и дуя на челку.

- Такая прелесть. Да же? - спросила Залина, ударяя на последний слог.

Позади Пати внезапно возник мужчина в летах и поднес ей веточку. Патя недовольно вздохнула, медленно оправила юбку и волосы и, тяжело выбравшись из-за стола, пошла за мужчиной.

- Ой-ой, посмотри на нее, - сказала Залина Асе. - Видела, как она пошла?

- Не говори: И юбка беспонтовая у нее. Она ее на Восточном купила, отвечаю, - сказала Ася, насмешливо глядя, как Патя лениво крутит кистями, обходя скачущего танцора. - Пусть не гонит, что это гуччи. Ты же знаешь, что ее жених слово свое забрал?

- Вая! Как забрал? - загорелась Залина. - Даци что ли? Они же уже «Марракеш» сняли, Патя татуаж сделала, туда-сюда:

- Какой! - воскликнула Ася. - Даци ее в «Пирамиде» увидел. Все, говорит, отменяйте. Подарки тоже она все вернула. И чемодан вернула.

- Чемодан саулский, наверное, был.

- Ты что! Шуба, одежда, сапоги, телефон навороченный, че только они ей не дарили. Теперь так опозорилась она, зачем сюда пришла вообще?

- Залина! - громко шепнула Ася. - Ты на Зайнаб посмотри.

Ася ткнула длинным бордовым ногтем в сторону соседнего стола, за которым сидела девица в богатом хиджабе.

- Закрылась, - сказала Залина, искоса взглянув на мусульманский наряд девицы.

- Я так и знала, что закроется после всего.

- После чего? - спросила Залина.

- Ну, она же в селе когда была, ночью одна оставалась с подружкой и, короче, с какими-то парнями в горы уехала. Ее брат случайно в тот вечер в дом постучал, ее нет, шум подняли. Утром вернулась она, ее сразу к врачу повели, говорят, на проверку.

- И что?

- Не знаю. Замуж хочет она, теперь святую будет строить.

- Я тоже закрыться хочу, - сказала Залина серьезно.

- Брат заставляет?

- Нет, сама хочу. А то как я делаю - не считается. Уразу держу, намаз делаю, но не всегда, а платок не ношу. Ты слышала, что в городе говорят? Боевики на Рамазан всех девушек, кого без платка увидят, убивать будут. Уже убили двух девочек.

- Не гони да! - засмеялась Ася. - Даже по телеку говорили, что специально в народе панику делают. Неправда это!

- Все равно боюсь, - отвечала Залина.

Тут из гущи танцующих выскочил веселый Хаджик и поманил танцевать. Залина радостно заулыбалась и пошла, поблескивая длинным открытым платьем.

Ася смотрела то на Залину с Хаджиком, то на Патю, уже отплясывающую с братом жениха, то на старую бабушку, закручивающую спирали в старинном танце, то на приглашенную певицу, довольно известную. Какой-то молодец вывел певицу танцевать и та, придерживая микрофон, изящно, на персидский манер, двигала задом.

Малик с друзьями успели тихонько умыкнуть жениха, невеста, как и принято, сидела с кислым лицом, а Далгат продолжал выискивать Халилбека. Песня закончилась, и смеющуюся певицу уже щупали тамада и уважаемые гости. Там были и Айдемир, и Халилбек, и Залбег, отец жениха, и какие-то гости-чиновники из важных ведомств. Далгата трепал по плечам дядя Магомед.

- Абдуллы дочку пригласи, Мадину, вон она сидит, видишь, рядом с моей матерью, - говорил Магомед, показывая на виденную уже на кассете девушку с отглаженными волосами. - Иди давай, когда музыка будет.

Далгат отпирался.

- Я хочу с Халилбеком поговорить, - объяснял он Магомеду.

- Хабары свои потом будешь разводить, мозги не делай мне. Иди пригласи, когда музыка будет.

Тамада взял в руки микрофон и снова закосноязычил:

- Эти, вот, кто там, короче, жениха нашего украли. Почему невеста одна сидит, а? Наша делегация уже поехала искать жениха, и мы этих друзей накажем его, которые это сделали. Да же, Халилбек? Сейчас даю слово нашему уважаемому Халилбеку:

- Далгат, салам! - отвлек Далгата чей-то голос, и Далгат увидел небритого и усталого Мурада, своего кузена. - Идем со мной, отойдем на разговор.

- Что случилось? - спросил Далгат.

- Помощь твоя нужна.

Продолжение следует

окончание.

Далгат тоскливо оглянулся на тамаду и Халилбека, готовящегося держать речь, и пошел за Мурадом. Они подошли к краю открытой мансарды и перегнулись через перила. Внизу вокруг машин бегали дети, курили мужчины и женщины в балахонах переносили с места на место свадебные торты.

- У меня сверток есть, - говорил Мурад, - в ковре. Ты можешь его несколько дней у себя подержать, матушки нет же твоей?

- Какой сверток? - спросил Далгат, нетерпеливо оглядываясь туда, где звучал из динамиков голос Халилбека.

- Там ничего, просто мне нельзя дома держать, - говорил Мурад, потирая красные глаза.

- Он тяжелый? - спросил Далгат. - А то я сейчас не домой иду, мне с Халилбеком говорить надо.

- Нет, не прямо сейчас, - оживился Мурад. - Я тебе его вечером сам занесу, ты просто спрячь его куда-нибудь на пару дней. Матушка же в Кизляре у тебя.

- Да, хорошо, - отвечал Далгат, желая поскорей закончить разговор.

Внезапно голос Халилбека прервался, раздались женские крики, а из динамиков по ошибке понеслась и тут же заглохла певичкина фонограмма. Люди, стоявшие на улице, побежали по лестнице наверх, на крик. Далгат тоже ринулся в зал и увидел взбудораженные лица, потрясенного тамаду, удерживающего от чего-то Залбега, и толпу мужчин, склонившихся к полу. Кто-то громко звал «скорую».

- Что случилось? - спрашивал Далгат у гостей, но те только хватались руками за головы.

- ВахIи, вахIи! - восклицали бабушки, прикрывая рты концами платков и тревожно вглядываясь в смуту.

- Айдемира застрелили, - сказал вихрастый парень, выпучивая глаза. - Отвечаю, сам видел! Он стоял же есть, и раз пуля ему в голову, откуда не знаю.

- Мансарда открытая, откуда хочешь могли стрельнуть, - раздались голоса.

Невесту вместе с ее пышными юбками выводили из-за стола, не давая оглядываться. Мимо, поскальзываясь, грузно пробежал что-то лопочущий Сайпудин.

- Астауперулла, - жеманно вскрикивали девушки, вытекая из зала нарядной толпой.

- Пошли отсюда, Далгат, - сказал внезапно возникший Мурад, вытаскивая Далгата наружу.

- Халилбек: - начал Далгат.

- Халилбек побежал милицию встречать, сейчас не до тебя ему, - говорил Мурад.

- Это покушение что ли было? - спрашивали друг у друга женщины на лестнице. - Айдемир в прокуратуре работает.

- Если в голову попало, не спасут, нет, - говорили другие.

- Сейчас милиция же есть, всех обыскивать начнет, - говорил Мурад, - мол, мало ли, вдруг просто на свадьбе гуляли от души, в потолок стреляли и в Айдемира попали. А здесь у всех стволы с собой есть: Как без них? Так что лучше идти нам.

Они уже шли по грязному и знойному переулку, когда где-то рядом заныла милицейская сирена и унеслась влево, туда, где горел суетой «Халал».

6. - Ничего не понял, - говорил Далгат. - Я хотел ближе подойти, на Айдемира посмотреть.

- Что на собаку смотреть: - сказал Мурад, ничуть не смущаясь.

Они вышли к городскому пляжу и, сняв сандалии, ступили на исхоженный песок - туда, где на расстеленных простынях разлеглись веселые и шумные люди. Далгат глядел на волнистое мутно-серое море, на далекий, похожий на утку, силуэт заброшенного островного завода и на гурьбу купальщиков, плещущихся в загаженной мелкой воде.

Какие-то женщины, молодые и старые, залезли в море в длинных, прилипающих к телу платьях-ночнушках. Здесь же подростки с гиком кувыркались в воде, а две девушки в тонких обрезках-купальниках истошно кричали, оттого что кто-то хватал их за ноги.

Дети смеялись и бегали, крича на непонятных горских языках, хватали у важных матерей початки вареной кукурузы. «Пирожки горячие!» - вопила женщина в съехавшем набок платке, перешагивая через мокрые тела. Мимо шли несколько радостных девушек. Далгат заметил, что одна была в мусульманской тунике и в платке-хиджабе, другая - в дешевой красной косынке и длинной полупрозрачной юбке с разрезами, прочие - в модных и вызывающих бриджах. Следом за ними тянулись парни, подшучивая и набирая горстями ракушки, чтобы целиться в спину или пониже. Мурад шел молча, опустив голову и поддергивая свои короткие брюки.

Чеченцы в мокрых, с прилипшим песком штанах шумно лупили мяч, а на утыканных в песок турниках, как всегда, висели гроздья парней и мальчишек. Дальше, за грудой камней, виднелись подъемные краны тихого порта. Мурад и Далгат полезли по камням, меж которыми стояли с алюминиевыми ведрами русские рыбаки, и наконец присели у самой кромки воды. Далгат вздохнул:

- Нехорошо говорить «собака» на незнакомого человека.

Мурад хмыкнул и спустил волосатые ноги под брызги прибоя.

- Кто его не знает? Вор. Вот там, за Каспийском, дома видел большие? - Мурад потянул руку вправо - У него там три дома было.

- Почему было? Жив же еще, - бормотнул Далгат.

- Он муртад, отступник. Стал как все эти кяфиры и нацпредатели со своими джахилийскими штучками.

Мурад сплюнул в подбегающую волну.

- Все из-за куфра.

- Из-за чего?

Мурад повернулся к Далгату и почесал обросшую щеку.

- Куфр не знаешь! Кругом он, кругом! Морали нет, неверие, в чудеса Аллаха не верят: На свадьбе сейчас эти, Мала и Рашид, хвастались, что даже больше, чем пять раз намаз делают. Ослы!

- Ну и что?

- Намаз делают, а пиво пьют. Это нифак, знаешь? Айдемир этот тоже две мечети построил, а его сын чуть ли не десять наших сестер изнасиловал, каких-то студенток. Еще на телефон снимал и по блютузу передавал всем.

Мурад достал из кармана зеленую тюбетейку и надел ее на голову.

- Я к тебе вечером приду, помнишь? Тебе много объяснить надо. Ты один с мамой живешь, никому не нужен, никто тебя на работу не устроит нормальную из-за кяфирских порядков. Надо бороться. Вот знаешь, - продолжал Мурад, - эти суфии все места себе захватили. Они во всех мечетях имамы, в мусульманских управлениях сидят. Подыгрывают русне и кяфирам. Это неправильно, это всеобщий таклид. Умма не должна разделяться, иначе будет раскол, фитна, понимаешь? Мы, салафиты, говорим, что надо возвращаться к истинному исламу, который был при Пророке, мир ему. И чтобы был независимый имамат.

- Это ты от кого наслушался? - спросил Далгат.

Мурад встал, подтянул брюки и хрипло сказал:

- Ты не спорь. Я знаю, что ты наш. Я к тебе не один приду. Ты, хоть и странный, но тоже справедливость любишь. У тебя девушка есть?

Далгат вздрогнул от неожиданности.

- Нет.

- Красавчик, - сказал Мурад, стоя над Далгатом и улыбаясь, - не прелюбодей. А про наших сестер отдельный разговор. Жди меня к двенадцати, дома будь.

Мурад чуть не оступился на скользком камне и быстро, без рукопожатия, скрылся из глаз.

Далгат поднялся следом и, снова миновав рыбаков, спрыгнул с камней на песок, в гвалт и крик отдыхающих. Мурада уже не было видно.

- Э, васав! - закричал ему низенький усатый мужчина в расстегнутой рубашке, обливая из бутылки большой арбуз. - Арбуз не хочешь?

- Нет-нет, спасибо, - заулыбался Далгат.

- Угощаю! - кричал мужчина, но Далгат поплелся дальше, поглядывая на море и на взявшуюся там моторную лодку, подбирающую желающих. На турниках качались.

- Пацан, сколько раз подтянешься? - спросил его кто-то, хлопнув по плечу.

- Сейчас не буду, - ответил Далгат, - мышцу потянул, не могу.

Тут же над его словами засмеялись девочки-малолетки, вынырнувшие откуда-то из толпы. Разозленный Далгат быстро пошагал к кранчикам, обмыл ноги, обулся и пошел в арку, над которой грохотали товарные поезда. В арке воровато обнималась какая-то парочка, а у выхода, скрестив ноги и качаясь из стороны в сторону, сидел попрошайка и вопил «Лаиллааиллала!»

Далгат увидел парковые скамейки, на которых резались в шахматы. Играющих обступила толпа пожилых болельщиков. За деревьями мелькали качели, гомонили дети, звучала эстрадная музыка. Он сел на пустую скамейку в тени Каменного дерева и открыл папку. В глаза бросилась книжка, подаренная поэтом. Далгат открыл ее и начал читать: «Меня зовут Яраги»:

7. Меня зовут Яраги. Я решил написать эту книгу, когда шел по старым магалам Дербента. Я смотрел на длинные стены от крепости и до моря. Теперь они были местами разобраны на кирпичи и зарастали безымянной травой. Я думал о том, что эта полоска равнины, которую называют Каспийским проходом, когда-то связывала Восточную Европу и Переднюю Азию. Теперь она распростерлась желтокаменной кучей, двумя разновременными кладбищами и средневековыми кварталами, переходящими по краям в новый, скучный город. Я шел, пока медленно собирались мужчины во дворе старой мечети, из которой уже пять раз за последние сутки кричался-пелся азан. «Спешите на молитву, спешите к спасению». Никто не посмотрел на меня, и я скользнул мимо них, как призрак.

Я видел их, сарматов, аланов, скифов и гуннов, веками рвущихся сюда из Персии. Я видел цитадель Нарын-калу, какой она была во времена иранцев, и арабов, и турков-сельджуков, и снова персов, и, наконец, - русских. Крепость на склоне Джалган с ее каменными блоками, скрепленными свинцом, была уже не страшна. Внутри, полностью ушедшая в землю, зияла крестово-купольная церковь. Я видел в уме и ее святителей, и службы, проходившие на крыльце, перед входом, и тех, кто сделал здесь подземное водохранилище. Я гулял мимо старинных фонтанов и смотрел, как из Источника вестника жители все еще берут воду. И мимо разбитых временем ханских бань, куда в женский день не мог взглянуть ни один мужчина, а, если глядел, то лишался глаза. А если глядела женщина, то лишалась обоих...

...Я был на Шалбуздаге. Там покоится Сулейман, пастух, которого унесли белые голуби, и сияет мечеть Эренлер, где можно переночевать. Вдоль серпантинной дороги, на альпийских лугах встречаются бараньи стада, из которых можно выбрать барана и принести его в жертву там, на вершине. А возле белокаменного мавзолея Сулеймана приехавшие на зиярат люди ритуально ходят вокруг могилы и запихивают деньги в большой, набитый до краев железный ящик. Женщины привязывают свои платки к вбитым в землю палкам, и забирают для себя из того, что было повязано до них. Я взбирался наверх, и мне было то жарко, то холодно. Внизу темнела долина окруженного тропической рощей Самура, а во мне колотилось сердце. Я испил воды из прозрачного до дна талого озера Зем-Зем. Мы, лезгины-паломники, собрались меж гигантскими гранитными глыбами и метали камни в шайтана, спрятавшегося в выемке скалы. А потом мы шли через каменную трубу грехомера, между движущимися скалами. Говорят, они выжимают из грешников все соки, но нас пощадили...

...До и после Самура расселились десятки народностей, автохтонных и пришлых. Ираноязычной речью татов говорят и сами таты-шииты, частично записавшиеся азербайджанцами, и горские евреи, записавшиеся татами. Тюркским наречьем вещают равнинные кумыки - те, что родились от горцев, спускавшихся на зимние пастбища, и степнячек из половцев, савиров, кипчаков, хазар:. Кумыки ловили крючками рыбу и на лассо - диких лошадей. А на языке их, плавном, легком, нежном, говорили меж собою все горцы. Женщины их красивы и властны, влиятельны и повелительны, затеняя собою мужчин. Их шамхалы Тарковские были очень богаты, и дом их господствовал тысячу лет....

...Много еще не вымерших народностей расплескалось по степям и скалам, и каждая - мала, зажата другими, крепко схвачена внутренним страхом самопотери, переселения, исчезновения. Хиналугцы, каратинцы, годоберинцы, цезы, бежтинцы и еще полсотни этносов, врезанные в гущу чужого говора, объясняющиеся кроме своего на нескольких ближайших языках, кажутся невидимыми каплями в растворе. Раскосые ногайцы, поделенные между тремя республиками, никак не сомкнутся вместе и жалеют степь...

...Кумыков, населявших прикаспийскую низину с ее зимними пастбищами и глиняными поселками, теснят несчастные сселившиеся с гор аварцы и даргинцы - бывшие горцы, насильно согнанные сверху вниз, строить каналы и магистрали, обживаться в цивилизации. Редеет реликтовый лес Самура, лысеют горы, чернеют горные реки, неся отраву и порчу, и пухнет, разрывается от бегущих куда-то людей неподготовленная Махачкала. С высоких, обжитых гор - в пыльную равнину, в выжженную степь и болота, в адскую и убийственную топь, где кишели кочевники из важных и знаменитых племен...

...Меня зовут Яраги, и я был среди этих тесаных покинутых камней. Я смотрел на развалины сел-крепостей, я был в Гунибе, последнем оплоте Шамиля. Острые растения со скрипом кололи мне ступни. На противоположенной горе извивалась серпантинная дорога на Кегер, а со стороны лагеря слышались разбуженные детские крики. Мычали тяжело ступающие некрупные коровы, бредущие вверх, в гору, жевать траву. Я почти бежал навстречу дороге, тонущей где-то внизу в разноцветном селе, а сзади - кривое блюдо нагорья прорезалось трещиной, и теснились хозяйственные постройки, собранные из камней старого выселенного Гуниба. Пустое село, уже развалившееся и растасканное, обрывалось провалом, вдоль которого в нескольких местах белели тряпки - там, где машины с людьми упали на дно, в сухое речное русло. Плотно слепленные ласточкины гнезда коренных гунибцев, давно сжитых в Аркас и Манасаул, сменила парадная ясность открытого пространства да точечная застройка: туберкулезный санаторий, больница, детские лагеря, бывшая турбаза, разрозненные дачные домики....

...Где ты, мой Дагестан? Кто погубил тебя? Где законы твои, где тухумы, где твои ханства, уцмийства, шамхальства, вольные общества, военные демократии?.. Где дивные платья и головные уборы твоих людей? Где языки твои, где песни твои, где вековые стихи твои? Все попрано, все попрано:

8. Рядом с Далгатом сел кто-то в белой рубашке и с коричневыми пятнами на лице и стал заглядывать в книгу.

- Про что книга? - спросил он, тыча пальцем в страницу.

Далгат закрыл книгу и быстро засунул ее в папку.

- Так, ничего, ерунда, - ответил Далгат, улыбаясь в ответ.

- Я почему спрашиваю: У меня тут рядом магазин с картинами. Сам рисую. Заходите, посмотрите. Меня Наби зовут, - говорил человек, пожимая Далгату руку.

- Что за картины? - спросил Далгат, не понимая, в чем здесь связь с книгой.

- Мою технику называют набизм. По имени, - засмеялся Наби, - кладу много красок, слоями. Заходите, вон, за углом.

- Обязательно, - сказал Далгат, вставая. - Я бы зашел прямо сейчас, но спешу.

- Вы, кстати, знаете, что этот парк скоро вырубят? - осведомился Наби, поднимаясь вслед за Далгатом.

- И этот? Что-то все вырубают:

- Да, в моей молодости это был другой город совсем, - опять засмеялся Наби.

Далгат кивнул ему, посмотрел на спины примолкших шахматистов и быстро пошел к «Халалу».

Около белого здания все еще толпились люди.

- Халилбек в отделении на Советской, - сказал ему возбужденный юноша с длинными ресницами.

Это было рядом. Далгат быстро дошел до нужной улицы, думая о прочитанном у Яраги: скучная книжка, одни эмоции. У здания отделения стоял белый автомобиль Халилбека. «Здесь», - подумал Далгат и решил подождать на улице, глазея на толпу.

Модные мусульманки в ажурных чулках и бархатных платьях ковыляли на высоких подошвах по разбитому тротуару. Важные женщины на ходу обмахивали веерами бюсты. Маршруточники, вылезая из своих колымаг, громко здоровались и пожимали друг другу руки. По стенам пестрели многочисленные афиши и объявления и зазывали десятки вывесок салонов красоты и стоматологий.

- Далгат, привет! - окликнул его женский голос.

Это была Меседу. Училась с ним в одной группе.

- Ты постриглась? - спросил Далгат.

- Да. Правда, мне больше идет каре? - спросила она, дурашливо понижая голос. - Зайдем в кафе, посидим немножко. Давно тебя не видела.

- Я жду одного человека, он в любой момент может выйти.

- Не выйдет. Позвонишь ему.

- Телефон украли.

- Позвонишь с моего, - говорила Меседу, заманивая Далгата к модной стеклянной двери кафе «Марьяша». Около двери в рамке висело объявление: «В спортивной одежде и с оружием не входить».

В кафе было прохладно, журчали мелкие фонтанчики, а на больших экранах мигали кадры музыкальных клипов.

- Посидим в кабинке, - сразу объявила Меседу.

В кабинке Меседу достала сигареты.

- Ну ты даешь, - протянул Далгат.

- Ой, не смеши меня, Далгат, - запела Меседу, щелкая зажигалкой. - У нас почти все курят тайком. А сами строят из себя монашек. Обрати внимание, как девочки в кабинках запираются.

Вошла официантка с нарисованными бровями и румяными щеками.

- Шашлык курдючный и литр абрикосового сока, - сказала Меседу. - А ты, Далгат?

- Я ненадолго, - отвечал Далгат, глупо улыбаясь и рассматривая Меседу, - ничего не буду:

Официантка вышла.

- Ты что, уразу держишь? - насмешливо спросила Меседу.

- Давно прошла твоя ураза, - сказал Далгат. - А ты чем занимаешься?

- Переезжаю в Питер. Буду в переводческом бюро работать. Папа, конечно, против, ну а что мне здесь делать?

- Мужа искать, - сказал Далгат.

- Нет, - Меседу покачала головой, дергая копной волос и стряхивая пепел. - Какой муж, ты с ума сошел? Здесь уже не за кого выходить. За тебя, что ли?

Она по-мальчишески захохотала.

- Вот мне говорят, в Питере скинов много, - продолжала Меседу, - но я думаю, меня не тронут. Я и за русскую сойду.

- В таком прикиде - да, - ответил Далгат, изучая ее льняной пиджак, усеянный пуговицами.

- Нравится? - спросила Меседу. - А на меня здесь девочки так пялятся, как на дуру: Я Диму видела.

- И что Дима?

- В армии отслужил, сам причем напросился. Повидать жизнь захотел, - Меседу хмыкнула. - А он же с высшим образованием, так что служил только год.

- Сейчас все год служат.

- Значит, это было еще до того, - нахмурилась Меседу - Ну вот. А по понятиям одногодников больше всего не любят! Ну да ладно, попал он в Смоленскую область, а у них же как - дагов и вообще кавказцев они стараются помногу в одну часть не отправлять. Но у Димы в части все равно набралось пять человек.

- Дима же сам - русский:

- Вот он и говорит. Мол, я вроде бы русский, а все равно из Хачландии, - Меседу засмеялась. - Короче, наши пацаны впятером всех построили. Сержанты им ноги мыли, офицеры в шестерках ходили. А Дима с ними. Унитазы не чистит, полы не подметает. Одного лезгина наши с веником в руках заметили и за это в унитаз головой макнули.

- Я вообще не понимаю, зачем в эту чмошную армию лезть самим?

- Нет, Дима говорит, наши сами в армию просятся и взятки платят, чтобы взяли. После армии можно в милицию устроиться или еще куда-нибудь: В общем, вызывают Диму к замполиту. Что ты, говорят, ведешь себя, как черножопый. Ты же русский.

- А Дима что?

- А он и рад бы дисциплину соблюдать, но тогда его свои даги побили бы. Он замполиту и отвечает, мол, готов соблюдать уставы, если мне обеспечат личную безопасность. А они никакую безопасность обеспечить не могут. Посадили его на гаупвахту с каким-то цумадинцем. Они там не ели, чтобы в туалет не хотелось. А по-маленькому в бутылку ходили и через решетку передавали. А на третий день подрались с цумадинцем. Офицеры смотрели, смеялись. Один за «белого» болел, другой - за «черного». Короче, Диму перевели в какой-то типа штрафбат или как там это называется, я не разбираюсь. Там все, говорит, какие-то дохлые, все боятся чего-то, один себе вены вскрыть хотел. Дима на них удивлялся.

- Оставайся здесь, Меседу, зачем тебе этот Питер? - сказал Далгат. - Там думают, что мы все - бандиты и дикари.

- А здесь думают, что русские мужчины - все пьяницы и слабаки, а женщины - проститутки. Какая разница? - спросила Меседу. - Все равно никто никого не любит.

- А я сейчас с одним парнем разговаривал, - признался Далгат, - он вроде бы из этих, лесных братьев.

- Да ты что?

- Хочет ко мне в гости зайти. Или меня к себе позвать, я не понял.

Вошла и вышла румяная официантка, оставив на столе дымящийся шашлык и графин с прохладным соком.

- Не ходи, Далгат! - сказала ему Меседу серьезно, наполняя граненый бокал. - Знаешь, что с моим братом стало, Гимбатом? Он познакомился с ребятами, пошел к ним на квартиру. То да се. Про религию стали говорить, про беспредел в республике, коррупцию. Брат, конечно, соглашается. Да, говорит, действительно, все ужасно, надо что-то делать:

- А дальше?

- А дальше обнаружилось, что эти ваххабиты связаны с органами и все снималось на камеру, чтобы брата шантажировать. К нему бы подошли и сказали: вот кассета, на ней видно, что ты в логове экстремистов, так что выбирай. Или мы тебя сажаем, или ты уходишь в лес.

- Зачем им это?

- Они так вербуют. Им самим выгодно, чтобы здесь было неспокойно. Гимбату повезло, что папа сам в органах работает. Он когда узнал, что его сына тоже замешали, такой бледный ходил. Поговорил с кем надо. В общем, все обошлось. Но это Гимбату так повезло, а другим? Так что даже не думай с ними общаться.

- Может, ты не так поняла, - протянул Далгат, - что-то не верится.

Меседу снова засмеялась.

- Вот ты смешной, Далгат. А я Сакину видела недавно. Она все книжки читает, такая грустная.

Далгат сморщился и поднялся.

- Я пойду, вдруг человека упущу. Кушай на здоровье. Был рад:

- Подожди еще, давай я тебя угощу, возьми кусочек - захныкала Меседу, разрезая кусок шашлыка.

- Нет, спасибо, - сказал Далгат, оставляя ей всученную Сайпудином купюру. - Потом расплатишься. Я побежал.

9. Выйдя на улицу, Далгат очутился в сумерках. В начинающейся темноте было видно, что машины Халилбека у входа в отделение больше нет. Оттуда на секунду высунулся и снова пропал рядовой с большим носом и тяжелым автоматом наперевес.

Далгат расстроился. «И на маршрутку денег не осталось», - вздохнул он сам про себя и побрел вниз по улице, иногда отвлекаясь на бешеные гудки водителей, громкий смех, возникающие и пропадающие звуки лезгинки. Стало совсем темно.

По обочинам по-тюремному сидели быковатые парни, светя в образовавшейся мгле голубыми дисплеями телефонов. Не горел ни один фонарь. Свет лился только из частных магазинчиков, где кто-то по-домашнему перекликался друг с другом. Навстречу, стуча каблуками и держась друг за друга, под легкий мужской свист шли девочки. Где-то сердито мяукнул невидимый кот.

Далгат шел медленно, стараясь не споткнуться на ухабах и не упасть на вываленные кем-то посреди дороги стройматериалы. Свернув на центральный проспект, он направился прямо к главной площади. Там тоже было темно и пусто, а большая настенная гирляндная надпись «Лучший город России» не различалась во тьме. Далгат подошел к памятнику Ленину и сел на холодные мраморные ступени, спиной к синим елям, посаженным около мэрии.

Открыл папку и нащупал пальцами послание для Халилбека. А потом задрал голову кверху и увидел, как звезды заволакивает пришедшим с Тарки-Тау туманом. Сзади раздались шаги и кто-то хрипло окликнул его по имени.

10. Далгат обернулся и распознал под елью мужскую фигуру.

- Вы кто? - спросил он, засунув папку под мышку и поднимаясь.

- Салам тебе, Далгат! - сказал человек и пошел к нему большими уверенными шагами. Стало слышно, как на соседней улице включили барабанную музыку. Доносились воодушевленные вскрики «Асса! Оппа!», как будто бы кто-то танцевал.

Далгат, улыбаясь, смотрел на идущего к нему человека...

словарь.

Жи есть - междометие, характеризующее блатную принадлежность говорящего
Тормози, да! - остановись
Не обессудь - прости, извини
Если чё - междометие
Особо копейки тоже нету - финансы поют романсы
Бывает жи - междометие
Есть нет-нет - скорее наличие чего-либо, нежели его отсутствие
Чё за варианты? - недоумение по поводу неэтичного поведения
Не теряйся - будь готов
Вещи делай, жи есть! - проявляй активность
Оставь да э-э-э - пожалуйста, успокойся
Нормально делай - нормально будет! - ты мне - я тебе
В душе не волоку - не знаю
Я тибя найду, я тя паймаю! Я тебя выстегну! - легкомысленное обязательство послать в нокаут
Нармальна разгаваривай, жи есть: базар фильтруй - будьте вежливы
Сваим ротам нармально разговаривай - говорите чётче
Всю твою домовую книгу парвём - легкомысленная угроза геноцида
Соскочил отсюда! - проваливай!
А ну, рассосались все! - проваливайте!
А чо стала? - а в чём, собственно, дело?
Лицо попроще сделай! - рекомендация сделать пластическую операцию
Крысиные заходы - обвинение в жадности
Ляшки того царапал - склонность к садизму
Того мир топтал - необъяснимое выражение античеловечности
Ты чё, нюх потерял? - потеря способности распознавания «свой-чужой»
Один на один выскачим? - вызов на поединок
Да я за него волоку! - знание биографии замечательных людей
Такой он черт, жи есть... - нехороший человек
Как по кайфу - как хочешь
Перезвони, асоба денег тоже нету, - телефонная «гнида»
Вая, он такой хипишнутый - склонный к шумному, неадекватному поведению
Чё, давайте порамсуем?! - призыв к драке
Э-э, чё ты там мутишь э-э???? - ты чего затеял?
За родные слова отвечаю! - клянусь!
Нормально гавари, да! - просьба воздержаться от использования в речи нецензурных выражений
Суету не наводи!! - успокойся!!
Чё ты меня кружишь? - почему обманываешь?
Чё за кипешь? - что за спор, а драки нет?
Туда-сюда - междометие
Потеряйся - чтоб тебя искали!
В натуре - реально
По 26 вверх- вниз прокатимся? - потусуемся?
Чо там на районе? - какая погода в горах?
Да я хаваю эту систему - знание того или иного предмета
Ай саул, грамотный пацан, красссавчик - хороший человек
Чикса-бикса такая - красивая девушка
Чё там?? Как там?? Где там??? Движения - не движения: - как дела?
Я же не лешка! Я жи нармальная! - я родилась в городе
За базар отвечаю! - это мой рынок!
Прощаться нету - не говори мне «до свиданья»
От души! - бескорыстно
Э-э-э, ты чё, махацца хочешь? - хочешь неприятностей?
Олэнь! - тоже нехороший человек
Всё чики-поки! - всё хорошо
Приходи один, мы тоже одни подойдём! - коварство
Обижать будут - не обижайся!
Я в 6-й отдел, дверь ногой открываю! - неуёмное бахвальство
Побуцкали! - нанесение побоев
Оторвали - нанесение побоев средней тяжести
Поломали - нанесение тяжких телесных повреждений
Этот троллейбус куда едика? - каков маршрут следования троллейбуса?
Ты чё, ле, смотришь сюда? Я тебя не знаю, если будешь докапаться - без лопаты
закапаю! - необоснованная агрессия
Сидим на люстре, семечки хаваем! - типа, бездельничаем
Ты чё от жизни хочешь, ле? - каковы твои планы на будущее?
Хайван! - скотина!
Хахмач! - клоун!
Давай толпу собирай! - наших бьют!
5 сек - сейчас!
Чё ты сказал? - повторите, пожалуйста
Ле, чё ты быкуешь! - ведите себя прилично
Отвечаю за слона! - фальшивая клятва
По запарке! - забылся!
Рамцы попутал! - перепутал Гегеля с Гоголем
...Раз стоим, смотрю, он обостряет, я его нежданул, он по мелочи потерялся: Бах-бух, зарубились, короче, мы с ним: Я раз его на обратку кинул: - рассказ сомнительного происхождения о выигранной драке.

и что?
зачем это?

?!?!?!?!?!?!?!????

может это в литературу?
если там кому то про этих читать интересно.

А мне понравилось. Даже где то познавательно

Неплохо и познавательно.

Какой смысл копипастить на форум целые книги??

kvantun давай еще!

интересно

А продолжения не будет, Алиса отказалась писать продолжение про Далгата 😞.
Может что другое напишет интересное.
А вот и она сама, Алиса Ганиева аварка из Гуниба.

Жаль... на самом интересном закончилось((((((((

Прочитал только первый пост. Дальше не выдержал.
Обезьяны - обезьяны и есть. Конечно, и у них своя культура, но только в бытовом смысле.
"И среди евреев бывают дураки, и среди русских бывают умные люди."(с) А. Панкратов.

Кстати в 1873 году в этом же самом ауле Гуниб в семье генерала Комарова начальника округа Среднего Дагестана родилась дочь Ольга, будущая писательница Ольга Форш.

Хосподи скока букв. В двух словах о чем там?

Если анализировать, как меня в школе учили:

1. Тема текста: быт современной дагестанской молодёжи (читай - гопоты).
2. Идея текста: отсутствует.
3. Здесь и далее можно не анализировать, ибо п.2 не исследован.

А. П. Чехов
Всякого только что родившегося младенца следует старательно омыть и, давши ему отдохнуть от первых впечатлений, сильно высечь со словами: "Не пиши! Не пиши! Не будь писателем!" Если же, несмотря на такую экзекуцию, оный младенец станет проявлять писательские наклонности, то следует попробовать ласку. Если же и ласка не поможет, то махните на младенца рукой и пишите "пропало". Писательский зуд неизлечим.

..стока слов и ни о чём!!уже и в ганзе школьницы-графоманки.... сказал про себя много нехороших слов про юные таланты самобытных национальных писателей , мусульманских учёных, юристов, экономистов, наших,селигер, эффективных молодых управленцев, расстроился и выпил водки

krysoboj, если так живо реагировать на все говно творящееся вокруг, то можно и алкоголиком заделаться.

krysoboj
..стока слов и ни о чём!!уже и в ганзе школьницы-графоманки....

Yep
нормально написано, живо.

Живо о Кавказе - это у Искандера. И интеллигентно при этом. И - с идеей.

Шниперсон
А по-моему - унылое говно.

а в Дагестане сейчас оно и есть.
если бы почитать Ремарка, живя одновременно в Германии - вот у кого НАСТОЯЩЕЕ унылое говно!

Хороший рассказ...
kvantun спасибо..

Вингу барчаллагь за отзыв.

Спасибо...

Интересно конечно.
Но продолжение там скорее всего было бы прозаичным - убит при спецоперации.

spec
Интересно конечно.
Но продолжение там скорее всего было бы прозаичным - убит при спецоперации.

Ну и хорошо , что Алиса не закончила рассказ.....
А рассказ этот кстати выиграл премию "Дебют" 2009 года..

Gibbon
А рассказ этот кстати выиграл премию "Дебют" 2009 года..

spec
Ничего удивительного, написано то талантливо.
Вот только интересно - точно не помню кто, но точно кто-то из ганзовцев-жителей Дагестана писал, что "гопоты в российском Кавказе нет".
А судя по этому рассказу - есть.

А где там гопота... те кто на "трубку" покушался?

Так это просто некоторые особенности местного моледежного взимоотношения 😊

Gibbon
А где там гопота... те кто на "трубку" покушался?
Так это просто некоторые особенности местного моледежного взимоотношения

spec
Так в других регионах именно это гопотой и называется, знаете ли.

Это не то...

Gibbon
Это не то...

Интересно а много здесь жителей дагестана и дагов, думаю нет, и на кой йух это полотно тут выложили

spec
Что значит не то.
Именно то.
Под гопотой как раз и подразумевают "пацанов с раёна", которые берут "трубу погонять".
Хватит уже тут разделять "правильные" регионы, где живут "правильные" люди и все остальные.

Регионы никто не разделяет...

Случаи "трубу погонять" имеют место быть и у нас, но это все на уровне мелюзги школьного возраста...
Не стоит абзац из художественного произведения рассматривать как порядок устоявшихся вещей...
Рассказ этот очень правдивый, но некоторые моменты (как и в любом худ произведении) постановочные, использованы так сказать для полноты картины и глубины красок....

Шниперсон
Живо о Кавказе - это у Искандера. И интеллигентно при этом. И - с идеей.

А прочитав про этого Далгата ещё больше укрепился в своём национализме. Не любил никогда, а после армии вообще возненавидел blackasses. И переубеждать меня бесполезно, я же не слепой и вижу, что твориться на улицах наших городов.

Прикольно, очень многое по некоторым причинам знакомо, интересно читать 😊 Особенно разговорчеги, жаргончег, слэнгчег, произношение, ну кроме "поддакиваний", стольких "да" не было, и "Ле" тоже не было, имена другие (сокращённые), восклицания немножко другие. Ну и таких крутых моментов конечно тоже не было, религии немножко поменьше, никакого экстремизьма. Тут просто для создания литературных образов так много слов из ислама используется. Только некоторые слова в рассказе не совсем правильно написаны в русской транслитерации.
Довольно долго рос в таком окружении, по щегляне всё вспоминается. Не в России, ежелив чё, и район проживания немножечко со своими особенностями и своей историей 😊 А переезжать оттудова совсем не хочется, а придётся, из-за грёбаного сноса домов 😞

Щас словарь глянул, кое что вроде отличается 😊

kvantun
Я тибя найду, я тя паймаю! Я тебя выстегну!

kvantun
Того мир топтал

kvantun
Ты чё, нюх потерял?

kvantun
Один на один выскачим?

kvantun
Перезвони, асоба денег тоже нету, - телефонная «гнида»

kvantun
Такой он черт, жи есть...

kvantun
Потеряйся - чтоб тебя искали!

kvantun
Олэнь!

kvantun
Обижать будут - не обижайся!

kvantun
Поломали

kvantun
А вот и она сама, Алиса Ганиева аварка из Гуниба.

[QУОТЕ][Б]а ничё так с виду [/Б][/QУОТЕ]
очень даже ничего, только бы как Лопарь не пришел и своих крокодайликов не начал постить

Yep, ИМХО, у Ремарка главное - чувства, которые он довольно точно передаёт. Кому эти чувства близки, тому Ремарк нравится.
Действие в его произведениях - лишь способ передать чувства. Нет лишних слов о том, кто куда пошёл, и что при этом сказал.
В сабже я не увидел оригинальной философии или зёрен разумного-доброго-вечного.

Ориджиналли постэд бай om_babai:
" ...-Делайте что хотите, но спирт буровикам должен быть доставлен вовремя. Парни уже вторые сутки на последнем одеколоне держатся... Ещё немного, и черти с марсианками зайдут в лагерь...
Директор задумчиво посмотрел сквозь меня и нагнувшись полез в ящик офисного стола. Очки и слюнявая жвачка шлёпнулись на пыльный пол, задетый стакан гремя гранями выкатился в проход...
Вот тебе... если чё... если водитель... сука... того..., ...зашьёшь пасть... чтобы не глотал... много... - и протянул свой именной степлер.
Мебельный!!!... Обойма на двадцать скоб... двенадцать миллиметров... вещь!!! - мысли радостно сталкиваясь, путались в голове... "
Ведь примерно такую бредятину многие читают по дороге в метро?

рассказ напомнил "Гопников" Козлова.
Обычная жизнь провинциального города, в принципе. За исключением мусульманской специфики все как во многих областях Центральной России и республиках Поволжья.

Hrum
очень даже ничего, только бы как Лопарь не пришел и своих крокодайликов не начал постить

какой ещё "лопарь с крокодайликами"

Млин, всё-таки заставили меня открыть ту тему. Вот сколько висела - я её даже и не собирался открывать, а Вы мне бац, и эту ссылку дали 😊

Нармальна жи есть. Граматно все я того мир таптал! Крассавчик жи есть автар да! А основная суть жи есть никто не уловил да?

Twisted Firestarter
А основная суть жи есть никто не уловил да?

Не всем суть уловить дано, жи есть...

квантун: Кстати в 1873 году в этом же самом ауле Гуниб в семье генерала Комарова начальника округа Среднего Дагестана родилась дочь Ольга, будущая писательница Ольга Форш.
отличное доказательство таланта автора.
а в 1870 на острове папуа-новая гвинея в семье н.н.миклухо-маклая родился мальчик. в связи с этим папуасы все поголовно подали прошения на принятие в действительные члены русского географического общества. с соответствующим содержанием

Ну, в общем интересно было почитать... Только вот, о Диме..., тиснуть, что ли, рассказик, как как даги пятки дедам лизали? Или рассказать, как два десятка "зелёных" осетин сорок дагов -"фазанов" нагнули? Причем, отнюдь, не фэнтэзи...
Гавари нармально, да?

И это..., премию за неоконченный рассказ? Я б не дал. Хотя ИМХО, спец правильно сказал насчёт концовки.

Freemason
[B]рассказ напомнил "Гопников" Козлова.
B]

сахалин57
Или рассказать, как два десятка "зелёных" осетин сорок дагов -"фазанов" нагнули? Причем, отнюдь, не фэнтэзи...
Гавари нармально, да?

Это Вы о тех самых осетинах , о которых М. Ю Лермонтов сказал: "Если хочешь обидеть горца назови его осетином"?..

Или хочешь расскажу(а хочешь сам в сети поищи, видео есть) как пару лет назад а в Красноярске на турнире по вольной, во время схватки Сажидов(Дагестан) vs Кетоев(осетия) произошла драка между осетинами и дагами...
Накрыли их как тузик грелку, их вообще не чувствовалось, как будто и не было их...

"Гопников" мог написать только урод и псих, ненавидящий русских!

господа, ну ведь это может услышать любой из нас, выйдя на лестницу покурить, или постояв у детской площадки после 11 вечера. нужно это пихать в сеть? и какой талант в стенографировании этой бессмысленной болтовни и дешёвых понтов? а премия-ну вы ж знаете как даются-как раньше в институты принимали. горец-надо принять. а то-национализм. горские академики опять же, не помнящие тему своей диссертации. к лермонтову относитесь более критически. всё ж таки он видел и писал с позиции дворянина и 19 века, при этом не жил ни в сакле ни в казацкой хате ни в зиндане. в его даже якобы документальных записках казаки постоянно бегают от чеченов. кто из вас видел бегущего казака, или может читал? или хоть слышал что где-то кто-то видел? а чечены у него смельчаки и герои. - да потому что одежда красивая. и бошки пленным режут

Накрыли их как тузик грелку, их вообще не чувствовалось, как будто и не было их...

тогда уж белорусов...

сахалин57

P.S. Кстати, книги Заура Зугумова нашли?
Хотел бы услышать Ваше мнение...

Книжки его в любом книжном магазине продаются, но купить я так и не удосужился...
С одной стороны любопытно, что там написано, с другой стороны денег даже жалко на приблатненную прозу парашного пошиба...

krysoboj
да потому что одежда красивая. и бошки пленным режут

На счет отрезанных бошек это очень бородатый миф, который без особой на то причины прочно осел в головах скажем так русских..
А вы вот почитайте записки русского солдата пробывшего 10 месяцев в плену у горцев:

http://a-u-l.narod.ru/Belyaev-S_Dnevnik_russkogo_soldata_byvshego_10_mesyacev_v_plenu_u_chechencev.html

Gibbon

Книжки его в любом книжном магазине продаются, но купить я так и не удосужился...
С одной стороны любопытно, что там написано, с другой стороны денег даже жалко на приблатненную прозу парашного пошиба...

И правильно сделал, вон у меня лежит его "Бродяга" один раз прочел и все.

kvantun

И правильно сделал, вон у меня лежит его "Бродяга" один раз прочел и все.

Gibbon
На счет отрезанных бошек это очень бородатый миф

На счет отрезанных бошек это очень бородатый миф, который без особой на то причины прочно осел в головах скажем так русских..

сахалин57
Вашими устами..., но реалии говорят о другом. Известные ролики...

Какие ролики?...
Речь вроде шла о временах Лермонтова, о кавказской войне, а не о войне с бандформированиями в недалеком прошлом...

Мне показалось, что речь идёт о:

На счет отрезанных бошек это очень бородатый миф, который без особой на то причины прочно осел в головах скажем так русских..

Gibbon

Это Вы о тех самых осетинах , о которых М. Ю Лермонтов сказал: "Если хочешь обидеть горца назови его осетином"?..

Или хочешь расскажу(а хочешь сам в сети поищи, видео есть) как пару лет назад а в Красноярске на турнире по вольной, во время схватки Сажидов(Дагестан) vs Кетоев(осетия) произошла драка между осетинами и дагами...
Накрыли их как тузик грелку, их вообще не чувствовалось, как будто и не было их...

было как-то на моей памяти такое проишествие, вышел коннфликт у осетинов (5 человек) и дагов (7 человек), даги получили нереально феерических звиздюлей и ретировались восвояси, через пару дней пригласили обидчиков на "нармально жи есть пагаварим, да? как мущина с мущиной жи есть?, дратса ни будим просто пагаварим да?", в итоге приехали количеством человек 50 и тут уж осетины выхватили. Накрыли их как тузик грелку, их вообще не чувствовалось, как будто и не было их, еще бы... А Лермонтову во Владике памятник поставили, да...

Чё не так ,афтор ,что хотел то и получил .Тем более всем известно ,что в таком виде сообщение легко читается ,а сука она и есть сука. Мож модератору пожаловаться. Мне по ....

Хорунщий шли бы вы бандеру прославлять .

Хорунщий шли бы вы бандеру прославлять .

PAN horunj
А то привыкли все ,или чёрное или белое ,а в жизни так не бывает .Всё ушёл ,

Twisted Firestarter

было как-то на моей памяти такое проишествие, вышел коннфликт у осетинов (5 человек) и дагов (7 человек), даги получили нереально феерических звиздюлей и ретировались восвояси, через пару дней пригласили обидчиков на "нармально жи есть пагаварим, да? как мущина с мущиной жи есть?, дратса ни будим просто пагаварим да?", в итоге приехали количеством человек 50 и тут уж осетины выхватили. Накрыли их как тузик грелку, их вообще не чувствовалось, как будто и не было их, еще бы...

Вашу роль в этой пьесе я таки и не уловил...
Зритель?
али режиссером изволите быть сей постановки?

Еще несколько заметок из сегодняшней жизни Махачкалы .
Юмор в основном но с местным колоритом.

"Только в Дагестане пешеходы говорят спасибо когда их пропускают
Только в Дагестане можно пропустить картошку в пирожке...
Только в Дагестане могут бороться посреди улицы ради ХА ХА
Только в Дагестане есть такое место как ЛЕНИНА ГОЛОВА
Только в Дагестане когда на протяжении двух недель погода солнечна половина улиц мокрые
Только в Дагестане есть такое слово ЖИ ЕСТЬ ЖИ, и его употребляют рефлекторно, когда по кайфу
Только в Дагестане подкурить сотрудника правоохранительных органов при исполнение пустяк.
Только в Дагестане кинуть Телку на суфлекс это повод для гордости.
Только в Дагестане без прав на машину и документов можно на гаишника наезжать будто он нарушил все доступные права махая жезлом.
Только в Дагестане сделав "куни" это всё равно что от*осать.
Только в Дагестане и только в Махе имея на кармане среднею зарплату можно озадачиться где их просадить.
Только в Дагестане если мать спалит сына обсаженым, Отец с ухмылкой скажет: оставь, он же балуется.
Только в Дагестане спросив у каждого молодожена после брачной ночи " ну как она целка?" ответ будет утвердительным.
Только в Дагестане учителя стимулируют детей учиться сайтом одноклассники.
Только в Дагестане мужики в 40 лет курят за гаражами, "чтоб пахан не спалил"
Только в Дагестане дети воруют яблоки у себя же в огороде
Только в Дагестане детей БЬЮТ ЧТОБ ОНИ НЕ ПЛАКАЛИ
Только в Дагестане, в каждой аптеке знают что такое призивавывыв
Только в дагестане за вас может заплатить в маршрутке незнакомый человек и потом сказать "Братуха, никак не вспомню где мы пересекались?"
Только в Дагестане можно услышать как ради того, чтоб привлечь внимание девушки парни начинают издавать пердяще-мычащие звуки.
Только в Дагестане можно провести четыре часа в сауне и выйти оттуда грязным
Только в Дагестане невесту могут назвать "серьезка"
Только в Дагестане в маршрутке платят при выходе
Только в Дагестане корова может пастись в парке
Только в Дагестане в магазине цен в копейках не бывает
Только в Дагестане "ты кто по нации" - первый вопрос при поступлении в детсад, школу, ВУЗ, работу
Только в Дагестане ходят в кафе не потому что там хорошо готовят а потому что "там таааакие телки работают"
Только в Дагестане можно услышать как при знакомстве с девушкой просят "ну хотя бы уин дай да"
Только в Дагестане могут попрость стовый телефон чтоб позвонить и спроить как там дела у кого то))
Только в Дагестане могут остановится две встречные машины и вести беседу не обращая внимания на сзади стоящих.
Только в Дагегестна уши ломают специально, ну или они поломались случайно не лечат их потом специально
Только в Дагестане могут сказать "Это окончательная цена", а когда спросишь "Какова была первоначальная?" впадают в ступор
Только в Дагестане в разговоре с абсолютно незнакомым человеком может выясниться что вы родственники, были соседями, ходили на одни тренировки и вообще "патю помнишь которая, там в пятиэтажке жила, такая овца по ходу, я сней три недели на движениях был и она мне не дала, а маге на второй день дала, но это только потому что у него хэчбэк тюнингованый" )))
Только в Дагестане ваши соседи знают о вашей личной жизни больше чем вы сами )))
Только в Дагестане, в отличии от остальной России знают, что Дагестан входит в состав России и по улицам не ездят танки
Только в Дагестане по телевизору среди обычной телерекламы могут показать рекламу бронирования джипов для защиты от автоматов калашникова, взрывов и нападений.
Только в Дагестане едят хлеб с Арбузом, то есть Арбуз с хлебом )))
Только в Дагестане в ларьках сигареты поштучно и общие спички чтобы закурить )))
Только в Дагестане в маршрутках можно возить баранов ))) в смысле жЫвотных
Только в Дагестане в школах целый класс может стоять у двери под крики классуки, потому что мага - недоумок, крикнул - кто первый зайдет - тот питух ))))
Только в Дагестане туалет в аэропорту платный
Только в Дагестане нет нужды в общественных туалетах
Только в Дагестане мент говорит салам алейкум и здоровается за руку, прощупывая купюры в ладони )))
Только в Дагестане модно носить гуччи и прада, когда идешь купить кило помидор у подъезда
Только в Дагестане все кладут на холерный вибрион и купаются в опасных водоемах - иммунитет вахахах )))
Только в Дагестане уборщицы ходят на работу в норковых шубах, а люди с высшим образованием в китайских куртках!
Только в Махачкале парикмахерская называеться салоном красоты
Только в махачкалинском салоне красоты работают вчерашние официантки ,поварихи ,уборщицы
Только в махачкалинском салоне за 100 рублей тебя так оболванят что смеется все знакомые
Только махачкалинцы оболваненные в салонах красоты, носят головные уборы ,не снимая пока не отрастит волосяной покров на голове
Только в махачкале могут назвать обувную лавку , "академией обуви"
Только в Дагестане люди удивляются аське на компьютере.
Только в Дагестане девушки задают вопрос "если ты женат, зачем аське сидишь?"
Только в Дагестане главный на дороге тот, который на Кайене, а не у которого стоит знак преимущества. А если оба на Кайенах, тогда тот, у которого диски бешеннее
Только в Дагестане по радио крутят в пять раз больше рекламы, чем песен
И только в Дагестане покупая диск в музсалонах в начале каждой песни можно слышать "салон Азон"
Только в Дагестане пельмешки называют курзешками
Только в Дагестане, когда с последнего ряда зовешь Магу к тебе поворачивается пол аудитории
Только в Дагестане на Ваз 2106 ставятся навароты на 250-300 тысяч и потом на стекле пишется номер icq со словами ДЕВОЧКИ НЕ ПРОХОДИТЕ МИМО...
Только в Дагестане кричат во все горло что Я ОТЛИЧНИК
Только в Дагестане в маршрутке платят при выходе
Только в Дагестане остановки появляются при возгласе "здесь останови", хоть это будет третий ряд
Только в Дагестане ВУЗов больше чем студентов
Только в Дагестане можно совершенно случайно закончить университет...
Только в Дагестане дают взятку, чтобы идти в армию
Только в Дагестане можно встретить людей которые представление о собственной республике составляют с произведений Пушкина и Лермонтова.
Только в Дагестане ведущий концерта, прежде чем начать, спрашивает разрешения у старшего брата сидящего в зале.
Только в Дагестане в центре продажи автомобилей Toyota в салон каждого автомобиля вложена памятка с текстом:"Уважаемые покупатели, в целях избежания проблем с гарантией не обрезайте пружины подвески....".
Только в Дагестане делают пристройки к пристройкам и думают делать присторйку к пристройке.
Только в Дагестане могут делать пристройку больше дома.
Только в Дагестане можно не попасть в самолет с билетом на руках т.к. МЕСТ НЕТ!
Только в Дагестане существуют казино с молитвенными комнатами.
Только в Дагестане ,человек дозвонившийся на радиостанцию, может потребовать от диджея сделать звук громче
Только в Дагестане, если ты претендуешь на сдачу с покупки - это вызывает возмущение у продавца. Причем чем выше цена покупки, тем большим ты обязан продавцу.
Только в Дагестане когда тебе останавливают маршрутку в которой нет мест, ты обязательно спросишь : мест нету чтоли?! и всё равно зайдешь и сядишь ))
Дагестан - самая лучшая республика на свете, а остальные республики нам просто завидуют! Ведь только у нас вы можете увидеть людей в один сезон в шубах и босоножках! Это только у нас в одну маршрутку могут поместиться 33 человека, и ехать без остановки и света, потому что выйти по-любому вариантов нет. Только наши парни отличаются чувством стиля, одевая классические туфли под спортивный костюм! Только наши девушки одеваются в будний день, как на праздник, в надежде что их украдут, как в старые добрые времена! Только у нас процветает бизнес-закачка мелодий. Только наш президент ездит на хаммере с охраной, тогда как в Америке на хаммерах ездят чисто на ранчо. Это только у нас при поднятии цен на бензин, картошка на базаре дорожает в 3 раза. Только жители Дагестана узнают о победе Анжи по гудкам автомобилей и толпам кричащих фанатов-"Еуэ еуэ ди анжи!" Только у нас солнце светит прямо в глаз! Только у нас пацаны забрав телефон, на следующий день идут к хозяину за зарядкой."

насчёт отрезаний голов пленным есть у лермонтова. если не ошибаюсь в кавказском пленнике-там правда отрубание шашкой. хоть верить ему нужно с осторожностью. но если лермонтов это выдумал-то по тексту он это считает за признак геройства. а вот этот беляев-это кто? никогда не слышал про него. офицер, солдат? только начал читать сразу вызвало сомнение отобрание горцем кремней у пленного. в 1843 все строевые части перевооружены капсюльными ружьями. может кто найдёт-когда этот описываемый бой был? записки передаваемые от шамиля на посты. ну ладно-шамиль бывший мулла а горец нач. караула где учился?
а будете хамить-общаться с вами будут только хамы, и ничего нового кроме хамства не узнаете

krysoboj
Этот беляев-это кто? никогда не слышал про него. офицер, солдат? только начал читать сразу вызвало сомнение отобрание горцем кремней у пленного. в 1843 все строевые части перевооружены капсюльными ружьями. может кто найдёт-когда этот описываемый бой был? записки передаваемые от шамиля на посты. ну ладно-шамиль бывший мулла а горец нач. караула где учился?
а будете хамить-общаться с вами будут только хамы, и ничего нового кроме хамства не узнаете

Беляев это Беляев-солдат армии его императорского величества, лично не знаком...
если подвергаете сомнению написанное вашим соотечественником, то я ничем помочь не могу. я такой же читатель как и Вы..

kvantun
Только в Дагестане есть такое слово ЖИ ЕСТЬ ЖИ

Gibbon
Вашу роль в этой пьесе я таки и не уловил...
Зритель?
али режиссером изволите быть сей постановки?

Мне тут девки притащили интересную книгу Федор Раззаков "Бандиты семидесятых", хроника криминала в СССР с 1970 по 1979 год .
И что интересно Северный Кавказ там практически не упоминается за исключением банды Османова действуещей в Кабардино-Балкарии и Северной Осетии в 1979г. Грузины вот упоминаются, в 1970 году был суд над карточными шулерами одним из которых был племянник Мелитона Кантария.
Грозный упоминается всего дважды в 1973 убийство милиционера с целью завладения оружием и еще один интересный случай в 1979году, я его отсканировал, Дагестан вообще не упоминается. И дагестанцы не являются порой как сейчас героями криминальной хроники а всего-то прошло тридцать лет с той поры .