Другая охота...

Начало девяностых:На кусочке российской земли где-то в Тихом океане большой и дружный коллектив сотоварищей по пограничной заставе радостно пережил зиму. Впереди весна, со всем её непередаваемым антуражем: миграцией камбалы, открытием сезона на морского ежа, выловом чилима, заготовкой черемши, сдачей весенней проверки и конечно же - перелётом утки. Охрана биоресурсов ещё не возложена на пограничников, не надо караулить браконьеров, меркантильно-коррупционный яд ещё не проник в здоровую атмосферу войскового товарищества, поразив только подразделения погранконтроля:
После мирного трудового дня, традиционно завершённого плотным ужином из консервированной сайры и сухого картофеля, на кухне жилого дома лениво беседуют два человека. Да и беседой-то это трудно назвать. По большей части мужики молчат. Один, постарше, лет сорока, с хитрым прищуром, соломенной копной волос и усами цвета морского песка, уроженец Белгорода - непонятной иронией судьбы заброшенный Родиной-матерью почти под самый Хоккайдо. На нём китель, в зелёных петлицах которого блестят характерные докторские эмблемки «тёща на стакане». Доктор неспешно роняет фразу: «Ну что, <директор»,пошла кряковая. Планируй на завтра выходной. Разнообразим стол, хватит сайру лопать>.. «Директор» - молодой лейтенант, лет за двадцать, уроженец такого же далёкого Брянска, также шутя и недавно определённый Родиной в данное место, заинтригованно и с проснувшимся интересом ждёт продолжения темы. На кухне повисает тишина, отчётливо слышно, как справа, за фанерной стеной, вконец оборзевший пасюк тащит к себе в нору кусок чего-то съедобного и очень габаритного. Первым не выдерживает молодой, под приступом любопытства выдаёт вопрос: «Александр Викторович, ну так развивай тему, чё да как будет, и что надо? Не щипай нервы! На перелёте будем стрелять? Может чучела надо делать?» .. Доктор, встав и задумчиво посмотрев в сторону недвусмысленных биологических шумов за стеной, как бы про себя произносит: «Это, <директор», я тебе там (и машет в сторону) Александр Викторович, а здесь, дома, будь добр по имени. > И хитро подмигивает. «А за утку что тебе разъяснять? Называй как хошь - прогулка, вылазка, хоть охотой назови. На утку охоты разные бывают. А сейчас пошли патроны зарядим. » Такое многообещающее предложение вызывает всплеск неподдельной радости у лейтенанта. Это ж подготовка к охоте! Заряжать патроны! Здорово-то как.. Но чуется какой-то подвох, не тот человек Александр, чтобы вот так всё сразу выдать и выложить, не оставив ничего для догадки и сообразительности, не удивив собеседника. «Я это, пойду покурю пока ты ,доктор, зарядные причиндалы достанешь, ага?». . Некурящий Саня кажется искренне недоумевает: «А ты что, десять минут потерпеть не сможешь, ухи отваляться? Делов-то: начать - да кончить. ». И тут всплывает первая непонятка: Саня собрался заряжать шесть патронов! На встречную шутку озадаченного товарища, мол, не много ли патронов то? Поди за день не расстреляем! 😛 доктор невозмутимо, серьёзно и даже с лёгким укором отвечает: «Один патрон на пристрелку, остальных - на два-три выхода хватит». И видно, что не шутит совсем. Молодой чешет затылок, криво ухмыляется, но наморщив ум решает воздержаться от дальнейшего оттачивания своего юмора над данным аспектом Сашкиных приготовлений. Что ж, как говориться, в каждой избушке: Между тем, на кухне всё убрано. Из тёртого временем рундука на свет божий бережно, как какие-то диковинные драгоценности, извлекаются гильзы, кусок голенища валенка, высечка, жестянка дымаря и баночка с дробью. «Саша, можно же нормального пороха достать, и гильзы уже капсулированные, давай я ребятам закажу? Ну чё ты так с этим барахлом возишься, как курица с битым яйцом? Может помолимся ещё?! А?». Саня, молча усмехается в усы, не отрывая глаз от стола, на котором он размеренно, взвешенно, аккуратно и как-то по-своему даже красиво, раскладывает своё простенькое хозяйство>. Молчит. Без суеты и спешки, размеренно проверяет всё. Лейтенант сдаётся и садится помогать перебирать дробь. На тщательной переборке дроби Саня настоял сразу, как на моменте, который совершенно не подлежит обсуждению. Подготовка пыжей. Из полсотни войлочных пробочек, зверски нарубленных молодой и горячей рукой помощника, доктор выбирает только четвёртую часть. «Потом их внимательно осмотрю, надо будет и ещё отбраковать»- добавляет он. С таким же аптекарским подходом он подозрительно осматривает порох, цокает языком, что-то бормочет под нос. Наполняет мерку. Отсыпает. Снова наполняет и снова высыпает всю. Потом, видимо, придя к какому-то одному ему известному решению, твёрдой рукой решительно отмеривает порох: «Столько зарядим». Попытки лейтенанта выжать из товарища какие-то комментарии приносят мало толку. Максимум, что выдаёт доктор: крайний раз не так отмерил, надо другую навеску. И всё. Понимай как знаешь. Вдруг резко распахивается входная дверь и на пороге кухни материализуется с окурком в зубах старшина, «Ну вы чё тут колдуете?! Пошли <пульку» распишем, начальник сейчас тоже подойдёт. Я картошки свежей с заначки отварил. И квасок, который третьего дня затёрли тоже попробовать надо. > Подмигивает. Саня поднимает лицо: «Лёха, не глуми нам голову, займись делом, ты же сегодня ответственный по нашему колхозу!» Неразборчиво ворча и пыхтя цыгаркой, старшина разочаровано исчезает. Этакий человек-джин. Или ,вернее, прапорщик жень-шень. В том смысле, что все про него знают, но когда нужно - никак не найдёшь. Действо продолжается. Завёрнут шестой патрон, уложен в старую тёртую картонную коробочку. «Ну, можно тебе и перекурить, что-ли. Завтра с утра проверим, что мы тут с тобой навертели». Снова хитрая усатая улыбка. «Ну, я тогда пошёл к мужикам преф расписывать, если не возражаешь». Саня не возражает. Говорит, что ему ещё надо заняться ружьём. Саня вообще не играет в преферанс. Никогда и ни в каком состоянии. Только смотрит. И молчит. Хотя ходят в наших кулуарных кругах слухи, что в действительности он преферансист от бога, с редкой интуицией и памятью. А причиной его категоричного отказа от игры стал какой-то весьма драматичный случай, на фоне которого «Пиковая дама» Александра Сергеевича - будуарный анекдот. Лейтенант, увлекаемый возрастным азартом и сензетивными особенностями личности, перекочёвывает на старшинскую квартиру, где уже в нетерпении ждёт команда. Кофе. Карты. Шутки. Терпкий дым дешёвых сигарет. Игра в разгаре. В комнату припозднившись входит Саня, присаживается с краю от лейтенанта и просто смотрит на несколько кругов игры. Он уже успел тщательно вычистить свою тулку, поправить и подтянуть ложе, подклеить приклад. Лейтенант без огонька смотрит на прикуп, две взятки, прикуп с чужой игры, пораженчески пытается найти наименее безвредный путь к отступлению: «Играй шесть третьих», произносит Саня. ??? Молодой машет рукой и вяло соглашается. Быстро порхают карты - и на руках у лейтенанта действительно появляется шесть взяток на бубях. Шаманство какое-то. Колдовство. Саня улыбается и уходит спать. Впереди утро. Ещё одно утро на их острове.
На зорьке, когда жирные заставские коты ещё даже не собирались казать нос на улицу, а часовой только-только скинул тулупчик, из дома выходят двое экспериментаторов. За оградой, в сугроб выставляют лист профильного железа, площадью - в разворот газеты Красная звезда, и начинают мерять дистанцию. 30 метров. Доктор заряжает двудулку, основательно целиться и делает выстрел. Лист вырывает из сугробы и отбрасывает назад. Саня хохочет: «Тест на резкость пройден, сейчас будем мерить осыпь:Пойдёт!.. Часа через два пойдём за птицей, готовь сапоги». Лёгкий завтрак. Горячий кофейный напиток марки «сдохните от зависти свиньи», бутерброды. Простые сборы лёгких на подъём людей. «А что, мне второё ружьё не брать?»_ вопрошает лейтенант. «А ты думаешь японцы высадку устроят? Или утки в атаку пойдут?»- смеётся Саня. Вышли. По полю, покрытому жухлой травой и вечнозелёным карликовым бамбуком они идут в другой конец комка земли, окружённого со всех сторон водой. Собственно, кочка имеет достаточно взрослые размеры, около 6х10 км, в форме креста. Самая южная точка русской земли из Хобомаев. И имя её - остров Танфильева. После краткого раздумья доктор, пройдя около пяти километров, сворачивает влево. Он ориентируется под ветер, заходя ему на встречу. Место впереди совсем не утиное: озёр и болот нет, крутой скалистый обрыв прямо к морю, высотой под пятнадцать метров. Под ногами снуёт островная живность в виде всевозможных мышей и полёвок, хлюпает тёмная талая вода. Не дойдя и двухсот метров до обрыва Саня поворачивается к товарищу: «Ну, что? Поползли, директор!». И не дожидаясь реакции лейтенанта мастеровито укладывается в тростниковую жижу, начинает ползти. Оба они ползут медленно, часто замирая, останавливаясь и прислушиваясь. Дыхание тяжёлое.. Уже недалёко край обрыва.. Снизу, из-за откоса взмывают чайки, подняв гвалт и суматоху. Саня машет: замри! После короткого раздумья сворачивает ползком вправо, двигается уверенно. Незаметно для себя охотники оказываются на дне неглубокой, заросшей траншеи, выходящей осыпавшимся и заросшим бруствером к самому краю обрыва. Доктор не спешит высовываться из окопчика и грозит пальцем товарищу. Слушают. Шум постепенно смолкает, гаснет в рокоте набегающих волн океана. Сначала доктор, а потом, по его команде и лейтенант медленно-медленно высовываются над краем.. Обрыв, на котором они укрылись нависает над водой скалистой тенью, под ними - большой полу-грот, на дне которого относительное затишье. Волны, дробясь о камни, докатываются к нему уже ручные и тихие. На воде полусонно колыхается два десятка крякв. Саня внимательно смотрит. Также внимательно, как вчера он смотрел на карты игроков. Лейтенант начинает ,мягко говоря, ёрзать. При этом он вспоминает про оставленное второё ружьё, шесть патронов и т.д. и т.п. Он думает, что вдоволь отыграется на Сане, после этой охоты, за его непонятное скупердяйство. Доктор ничего не замечает, ничего кроме птиц внизу. Аккуратно выкладывает свою тулку, отгибая травинки и замирая при каждом лёгком хрусте былинки. Вроде бы он даже целиться, но почему-то не стреляет. Проходит больше пяти минут. Десять. Тишина. И когда его товарищ ,уже махнув на такое дело рукой, устраивается прикорнуть в окопчике - разносится выстрел. Звук многократно отражается от скал и бьёт по ушам. Вода под обрывом закипает белой пеной, утиная стая срывается и взлетает. Доктор улыбается. На волнах, постепенно толкаемые ветром к берегу, качаются два селезня. Молодой охотник нервничает: «А вот было бы второе ружьё! И вообще, чего влёт не стрелял? И ,кстати, как мы будем битых птиц отсюда доставать?» Саша широко, во все усищи улыбается. Ничто не может его смутить. Наконец, когда возмущение молодого командира идёт на убыль, он произносит: «Влёт против морского ветра нормально не стрельнёшь, а так подождал когда сплылись - вот тебе два селезня. Теперь дальше - от голода мы не пухнем, душу отвели, птицу трудом заработали, удовольствие получили. А доставать - достанем, ветер на нас, и отлив уже начинается. Полчаса покурим-поболтаем и достанем через вон ту косу, когда вода отойдёт». Аргументировано и просто. Молодой ещё повозмущался, что птиц можно было и четырёх накрыть если постараться. На что доктор просто разъяснил, что он конечно не гринписовец, но головой надо думать всегда. Утка эта местная, не перелётная, на озеро не пошла, потому как там ещё лёд везде. Потому в табушке и держится. Селезней как грязи, но сплылось только двое крайних. Их и взял. А уток если сейчас не трогать - к осени благодаря им стая втрое может увеличиться. Это если башкой думать. Он много чего ещё говорил. Говорил всю дорогу обратно, долго, по делу, интересно, азартно, блестя глазами:
: Вечером того же дня, стряпая на кухне ароматную шурпу, доктор задумчиво взглянул в окно на океан, потом на барометр и лаконично произнёс: «Готовь ,директор, сачок, завтра мы с тобой за камбалой пойдём».

Моим друзьям-охотникам,
братьям-островитянам,
всем сахалинцам
посвящается:
😊

С уважением Алексей.

------------------
Double Rifle Shooters Society Member

«Готовь ,директор, сачок, завтра мы с тобой за камбалой пойдём».

Рассказ очень интересный. Когда про камбалу читать будем.

Правильная охота в месте, где тебе еще жить и жить

------------------
Прочёл с удовольствием. Николай.