Во Владивостоке, на месте гибели Осипа Эмильевича Мандельштама кипит стройка. Возводится большое, красивое жилое здание. Через пару лет, возле него будет слышен смех детей, будут проходить молодые мамы с колясками и нагруженные пакетами с провиантом обыватели... Несколько лет назад, в трех-пяти сотнях метров от этого места был установлен памятник поэту. Его постоянно заливали краской, глумились над памятью русского поэта, еврея по происхождению, убрали памятник. Была попытка переименовать одну из близлежащих улиц в его честь, не получилось. Под предлогом неблагозвучности было отказано. Где он похоронен никто не знает. Архивы молчат. Вот такие мы, россияне... Во многом не помнящие родства.
А строчка все-таки звучит - НО НЕ ВОЛК Я, ПО КРОВИ СВОЕЙ!
------------------
С уважением, МихЮрч
Грустно...
* * *
Вооруженный зреньем узких ос,
Сосущих ось земную, ось земную,
Я чую все, с чем свидеться пришлось,
И вспоминаю наизусть и всуе...
И не рисую я, и не пою,
И не вожу смычком черноголосым:
Я только в жизнь впиваюсь и люблю
Завидовать могучим, хитрым осам.
О, если б и меня когда-нибудь могло
Заставить, сон и смерть минуя,
Стрекало воздуха и летнее тепло
Услышать ось земную, ось земную...
8 февраля 1937
...
* * *
Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлёвского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
А слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются усища,
И сияют его голенища.
А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет,
Как подкову, кует за указом указ:
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него - то малина
И широкая грудь осетина.
Ноябрь 1933
За это стихотворение его посадили в первый раз...
* * *
Жил Александр Герцович,
Еврейский музыкант,-
Он Шуберта наверчивал,
Как чистый бриллиант.
И всласть, с утра до вечера,
Заученную вхруст,
Одну сонату вечную
Играл он наизусть...
Что, Александр Герцович,
На улице темно?
Брось, Александр Герцович,
Чего там?.. Всё равно...
Пускай там нтальяночка,
Покуда снег хрустит,
На узеньких на саночках
За Шубертом летит.
Нам с музыкой-голубою
Не страшно умереть,
А там - вороньей шубою
На вешалке висеть...
Все, Александр Герцович,
Заверчено давно,
Брось, Александр Скерцович,
Чего там?.. Всё равно...
27 марта 1931
А этот стих, в немного измененном виде, был пугачевским шлягером лет 25 назад.
Неужели потомки забудут Ахматову, Гумилева, Блока, Есенина как сегодня полузабыли Мандельштама. Обидно то, что он издается, но очень мало востребован.