Специально по просьбе Случайности...
*************************
Рассказ, занявший третье место в конкурсе "Пятница, 13-е" на литпортале "Неогранка"
------------------------------------------------
-Они меня не понимают! - возмутился Писатель. - Представляешь, они мне сказали, что я никудышный, никчемный графоман!
-Кто? - сузила Лина глаза.
-Кто-кто... критики!
Писатель вдруг уткнулся в ладони лицом и...и заплакал.
Лина растерялась. К такому повороту событий она не была готова. Писателя она очень любила. И, если он вдруг оказывался перед лицом проблемы, она внутренне напрягалась. В этот раз она просто почувствовала, как плохо ее любимому Мужчине. А посему, спрятанные где-то далеко внутри струнки Силы вдруг шевельнулись...
Она молча обняла мужа, и задумчиво посмотрела куда-то в сторону:
-Ну ничего, мой любимый... Все будет хорошо. Я обещаю!
Писатель поднял на нее глаза, полные слез:
-Правда?
-Правда! - искренне ответила Лина, чувствуя, как закипает в ней Извечная Сила.
Он тяжело вздохнул и вдруг улыбнулся:
-А я...я тебе еще не читал "Песню Дождя"?
Заинтересованная Лина улыбнулась в ответ, и присела на краешек кресла:
-Нет, милый, не читал. А о чем?
-Это... тебе!
Он открыл старую кожаную папку, нацепил очки, но потом смущенно вздохнул:
-Прости... Я не могу сейчас. Я еще не закончил. Можно, я пока поработаю?
-Когда перестанешь спрашивать разрешения?!! - возмутилась Лина. - Работай, милый... А я пока пойду посуечусь на кухне немного.
Она чмокнула его в любимые глаза, и тихонько улизнула на кухню.
Молча постояла у окна. Задумчиво взглянула на календарь. Пятница, тринадцатое июля. Хитро улыбнулась...
И замерла, когда услышала тихое бормотание из комнаты. Ее Писатель всегда работал, разговаривая сам с собой...
***
-Иван Сергеич, вы идете? - спросила чуть застенчиво Лидочка, миниатюрная симпатичная секретарь. - Идемте скорее, там дождик собирается.
Иван Сергеич, главный редактор издательства "Пресс-центр" озадаченно уставился в окно. Какой еще дождь?! С утра стояла жара, кондиционеры еле справлялись, охлаждая комнату шефа издательства. И никаким дождем не пахло!
Иван Сергеич тяжело поднялся, выключил компьютер и вышел вслед за Лидочкой. Благосклонно кивнул охраннику, чинно прошел по вестибюлю и очутился на улице. И еще раз озадаченно посмотрел на небо...
А ведь и правда! Небо тяжело клубилось мощными черными тучами. Но, самое странное, небо клубилось почему-то аккурат над зданием издательства. Зато все остальное небо было абсолютно чистым...
Ничего не поняв, Иван Сергеич направился к своей машине, припаркованную рядом с машиной шефа отдела корректоров, Сан Саныча. Тот стоял, поглядывая на небо, потом перевел взгляд на шефа:
-Сергеич, что-то странное творится, тебе не кажется?
Иван Сергеич пожал плечами:
-Ну и что? Ладно. Что там, Саныч? Что нового?
-Да вот все думаю о вчерашнем разговоре с Писателем. Может, это... зря ты его так, а?
-И ничего не зря! - отрубил Иван Сергеич. - Понимаешь, то, что сейчас он сочиняет - это вообще ни в какие ворота! Время сейчас такое!
-Абсолютно верно! - пискнула Лидочка. - Иван Сергеич, я с вами категорически согласна!
Шеф корректоров поморщился, и пожал плечами:
-Да нормально человек пишет! Про любовь, про неувядающую нежность...
-Да ты с ума сошел! - побагровел Иван Сергеич. - Нам нужны детективы! Реки крови! Стрельба! И на последнем месте любовь, понимаешь?! Экшн - вот что нам надо!! Он никудышный, никчемный графоман!!! Ой!!!
Крупная градина со всего размаху влепила шефу по лысине, звонко блямкнув, и отскочила в сторону:
"...сначала наступает тишина.
Ты знаешь эту тишину. Это когда даже птицы смолкают. Небо слегка тускнеет, словно собираясь с мыслями и с силами. Воздух плотный, словно густеющая краска, и кажется можно его просто брать руками, придать любую форму... Ты чувствуешь, как легкие заполняются теплым воздухом, и слегка кружится голова..."
Лина тихо всхлипнула...
"...Птицы... птицы чувствуют себя вольготно. Ведь для них дожди - совсем не помеха. Чтобы вольно летать - ты учишься не обращать внимания на дождь...
Цветы чуть наклонили лепестки, выжидая. Застыли деревья...
И тишина...
Кап...
Легкая, почти невесомая капелька упала на лепесток, заставив его слегка качнуться. Застыла на мгновение, и легким серебристым шариком скользнула вглубь цветка, уютно спрятавшись там...
Кап...
Еще капелька...
И еще одна...
Цветок чуть вздрогнет, отозвавшись на прикосновение. И еле заметно откроется нахмурившемуся небу...
Еще капля...
И соседние деревья начинают отзываться шепотом Дождя. Пока еще легкого, ласкового, такого нужного... Перекинутся парой слов на своем языке, понятному им одним, древнему как весь мир. Покачают ветвями, словно осуждая за то, что Дождь такой маленький и глупый..."
-Что за черт! - воскликнул Иван Сергеич, потирая ушибленную лысину. - И почему только одна градина?!
Словно отозвавшись на крик возмущения, откуда-то шлепнулась вторая градина, угодив шефу точно по плечу.
-Ну знаете... - рассвирепел Иван Сергеич, грозя небу кулаком. - Нас так просто не взять!
Он нырнул в машину к Сан Санычу, который распахнул дверь:
-Ну...так о чем мы? - спросил Иван Сергеич, ощупывая набухающую шишку на макушке. - Ах, да... Так вот! Нам не нужны эти, мягко говоря, слезные истории. Народ больше интересует разборки, деньги, эротика - и желательно подробно описанная... А что пишет этот... писатель! Писака он, а не писатель!
Хрясь!
Еще одна градина, уже покрупнее, пробила стекло машины, рассыпав по салону крошево стекла. Вторая крышу не пробила, но оставила крупную вмятину...
-Да что такое?!! - изумился Сан Саныч, выбираясь из-под руля, и стряхивая стеклянные осколки. - Откуда наказание нам такое?!! Сергеич, ты не в курсе?
-Н-нет, - лязгнул зубами шеф. Оглянулся по сторонам. - Понятия не имею...
"...А потом становятся видны тонкие серебристые нити капель, режущие пока еще плотный воздух на еле заметные вертикальные строчки. Еще неровные, с пробелами, серебряные строчки Дождя постепенно обретают Силу.
Деревья уже не осуждают Дождь. Они начинают почтительно склонять перед ним головы..."
-Да что мы будем об этом бездаре говорить... - начал было снова Иван Сергеич, но не успел закончить.
Лидочка вдруг пронзительно завизжала, выскакивая из машины шефа. Прикрываясь сумочкой, кинулась обратно к зданию, но, как по приказу, откуда ни возьмись - несколько градин догнали ее, сбили с ног... Она шлепнулась на землю, ободрав коленки, и на нее вдруг, только на нее, обрушился водопад воды... Мощный ливень, сильный, бешенный, не давал ей даже подняться, и Лидочка сидела на земле, ревмя ревя во весь голос. Размазывая тушь по щекам, черными полосками стекающую с ресниц...
Иван Сергеич, оторопевший от такого поворота событий, выскочил из машины, и кинулся на помощь своей секретарше. Но он не успел сделать и пару шагов, как и на него обрушился ливень, вперемешку с мелким градом, секущим не хуже плети:
-Ой!!! Аёйёйёй!!! - взвизгнул шеф, и тоже кинулся под укрытие здания.
Охранник, обалдевший от того, что в вестибюль снова влетел Иван Сергеич, мокрый, красный и с синеющей шишкой на макушке, замер, не зная, что делать...
Сан Саныч, выскочивший вслед за шефом, кинулся к Лидочке, но поскользнулся и со всего размаху шлепнулся в огромную лужу, откуда ни возьмись появившуюся перед ним. За секунду до падения он готов был поклясться, что только что лужи не было...
"...Но теперь цветы открывались навстречу Дождю. Деревья тянули листья, подчиняясь силе и мощи Стихии. А звон капель, рисующий незамысловатый сюжет Музыки Дождя, постепенно приобретал басовитые нотки главного солиста - Ливня.
Басовые ноты, тихонько перекликавшиеся с высоким сопрано, набирали силу.
Гром!!!
Ярко вычертила зигзаг Молния, словно рисуя хищную усмешку... Но цветы совсем не боялись Молнии. Она, вечный и незримый спутник Дождя, были с ним всегда. Она могла лишь по ошибке убить дерево, но это случалось крайне редко. Просто Молния, увлекшаяся пением Ливня, иногда не могла рассчитать своей силы..."
Лина закрыла глаза, и взмахнула руками, словно аккомпанируя себе...
Когда все же насквозь промокшая, продрогшая Лидочка, Сан Саныч, грязный и в порванном пиджаке, Иван Сергеич, с синяком на макушке и в размякших от воды туфлях, собрались у стойки в вестибюле, охранник тихо смылся.
-Ну... - произнес тихо Иван Сергеич. - У кого какие предположения?
-Н-н-не з-з-знаю, я м-м-мокрая до с-с-самых п-п-пяток... - стуча зубами, произнесла Лидочка.
Сан Саныч ничего не сказал, лишь пожал плечами, рассматривая ушибленное колено.
Иван Сергеич понуро опустил голову:
-Ну вот... И я не знаю...
-За грехи наши наказание наше! - вдруг глухим и мрачным голосом произнес Сан Саныч, и тихо захихикал. - Есть одна догадочка... Какое сегодня число?
-Т-т-т-тринадцатое, - произнесла старательно Лидочка. - А в чем дело?
-Да так... - снова хитро улыбнулся Сан Саныч. - Сергеич... так что ты там говорил о Писателе?
Шеф непонимающе уставился на подчиненного:
-Ну...что... Графоман и бездарь он!
Низко и протяжно ударил гром. Змеистая молния, появившись ниоткуда, ударила в огромную металлическую ручку стеклянной двери вестибюля. Гулко хрустнуло виг оплавившееся стекло, и рассыпалось огромными кусками по полу...
-Ой... - тихо прошептала Лидочка и хлопнулась в обморок.
-А еще что, Сергеич? - Сан Саныч испуганно вздрогнул, и на всякий случай отошел подальше от шефа.
-Ну...мне... и даром не нужны его писульки! - понизив голос, сказал Иван Сергеич, с опаской озираясь.
А снаружи нарастал низкий грохот грома...
"...и вдруг - бабах!!!
Раскатистый окрик властителя и возлюбленного Молнии Грома заставит испуганно вжаться все живое и сущее на земле. Перед его громким выходом никнут даже могучие дубы, которые, как известно, не поклоняются никому...
Теперь музыка не звучит - она величественно покоряет своей Симфонией землю.
Строчки серебряной Песни ровными рядами рисуют ноты в воздухе, но Ливню не нужны слова. Он поет, он бушует, самозабвенно, мощным аккордом то добавляя, то понижая звук. Деревья, ошалевшие от такого напора, уже не противятся Музыке. Цветы, поникшие от мощи Дождя, терпеливо ждут Заключительного Аккорда...
Ливень поет. Он поет просто, не пытаясь выдумать что-то новое, поет то, о чем пел и тысячи лет назад...
О небе. О птицах, так смешно нахохлившихся на ветвях. О цветах, поникших, но жадно слушающих каждый шум, каждый шаг Дождя. О солнце, решившим уступить ненадолго небо-сцену, и изредка выглядывающего из-за туч..."
Даже старожилы не помнили такого бесчинства природы...
Прибывшие на место разгула стихии пожарные и спасатели с изумлением озирали здание издательства.
Выбитые стекла, кое-где вместе с рамами, сожженная молнией машина на стоянке, огромные лужи во дворе, начисто снесенная градом живая изгородь во дворе - такое ощущение, что даже при динозаврах так дожди не бушевали...
-Здесь что, боевик снимали? - удивленно спросил начальник спасателей.
И шагнул в проем выбитой стеклянной двери...
"...но, в конце концов, Ливень устает петь.
Он медленно стихает, повышая низкие ноты на высокие. Строчки Песни уже не видны, но они и не нужны. Он свое спел...
Еще перекликаются последние капельки, не успевшие сорвать свои крики "бис", но счастливые, что могут в Финале добавить несколько своих прозрачных аккордов...
Деревья продолжают аплодировать, стряхивая с ладоней-ветвей капли, так беззастенчиво примостившиеся на листьях.
Птицы недоверчиво поглядывают на солнце, выглянувшее проверить свои владения.
Цветы устало распрямляют лепестки, тяжелые, набухшие от аплодисментов, но вполне довольные Песней Дождя.
И воздух становится постепенно чистым, словно промытым. Ты уже не чувствуешь теплой затхлости воздуха, как перед началом Песни... ты вдыхаешь свежий, чуть пахнущий озоном воздух, затаив на секунду дыхание, чтобы почувствовать вкус. Вкус воздуха после Дождя..."
Посреди вестибюля лежала в обмороке секретарь Лидочка, мокрая, грязная...
Под стойкой администрации спасатели обнаружили хихикающего шефа корректоров, Сан Саныча. Он хитро улыбался, и что-то говорил о непризнанных талантах...
Сам шеф издательства, Иван Сергеич Кожемякин сидел на стуле посреди вестибюля. Он молча смотрел на потолок.
Подошедшие спасатели тоже взглянули наверх.
Прямо над головой шефа, на уровне второго этажа висела огромная градина... Сама по себе. И не падала, угрожающе раскачиваясь точно над шефом.
-Петрович... - тихо сказал начальник команды спасателей, не сводя взгляда от градины. - Вызывай-ка ты "Скорую". Да побыстрее...
Иван Сергеич вдруг встал. Поправил помятый галстук и четко сказал:
-Никогда наше издательство не опустится до опубликования всякой там романтики-шмамантики! Не бывать этому! Долой Писателей - даешь новое поколение!
Уууувввжик! - тихо свистнула градина...
Иван Сергеич удивленно пощупал новую шишку на лбу, и медленно осел на пол.
-Петрович, врачи еще не приехали? - спросил начальник помощника.
-Неа, - ответил тот.
-Жаль... очень жаль. Мне было б интересно узнать, что здесь было. Только вот от этих... - кивнул начальник на пострадавших. - ...хрен чего добьешься.
"Скорая" увезла всех троих.
И спасатели еще долго бродили по двору издательства, пытаясь понять, откуда при таком жарком и безоблачном небе появились градины, разнесшие здание, и откуда пошел дождь...
"...и ты побежишь по мокрому полю, ощущая каждое касание мокрой травы... крича что-то восторженно вслед уходящему гордо Ливню. Наслаждаясь бегом и воздухом. Наслаждаясь и слушая продолжающий звучать вдали новый концерт Музыки Дождя... Ты остановишься, счастливо улыбнешься, смахнув капельки влаги со щеки. И махнешь вслед Дождю, прощаясь с ним. Но ты ведь знаешь, что он придет снова... И заставит звучать Музыку свою с новой силой..."
Писатель остановился.
Перо перестало порхать над бумагой, и он оглянулся, забывший о времени...
-Ой... - Он смутился, увидев, что его Любимая женщина сидит рядом с ним, слушая его... - Ты здесь? А я что-то увлекся...
-Ничего, милый, - улыбнулась Лина. - Я зато послушала твою Песню Дождя...
-Это твоя Песня, солнышко! - улыбнулся он. - Ты ж мой Ангел, и поэтому я написал это тебе...
-Милый... - Лина обняла его. - Только помни, что в каждой женщине есть Ведьма. Просто не каждый знает об этом...
Если б Писатель в этот момент посмотрел в глаза жены, то увидел бы, как сверкнули ало-красным светом на секунду ее серо-зеленые глаза. И через ее улыбку мелькнул раздвоенный язычок...
(c) Дингер
Обожаю этот рассказ...
Отлично 😊