Давайте вспомним и напишем с любовью о наших отцах и дедах отстоявших Родину.
Мой дед К***** Федор Данилович, судостроитель, в рядах СА никогда не служил (бронь как у особо ценного специалиста).
Участник обороны Севастополя с первого до последнего дня, ушли с семьей на последней барже, хорошо волнения в море не было, такой перегруз, что 3-4 балла ее могли потопить.
Награды.
Медали За оборону Севастополя, За оборону Кавказа, За трудовую доблесть во время войны.
Орденом Красной Звезды, был награжден как гражданский руководитель военных ремонтных бригад, которые во время боя должны заделывать пробоины и ремонтировать повреждения двигателя, угрожающие живучести судна. Лично 74 боевых выхода. Это уже в Поти (временная база ЧФ). Был случай, когда деда в последний момент сняли с корабля и отправили с другим судном в Батуми на две недели, а корабль разбомбили, все погибли, бабушке дали похоронку, а дед через две недели живой вернулся.....
Особенно он дорожил значком "Отличник наркомата судостроительной промышленности". Благодаря этому значку не был репрессирован как вредитель.
Болгарский Орден Труда получил за восстановление порта Варны это уже после войны.
У него много разных наград, на фото только те, которые надевал три раза в году.
Умер в 1995 году.
ВЕЧНАЯ ЕМУ ПАМЯТЬ.
Второй дед Г******* Николай Акимович в войне не участвовал, в 1939 репресирован как враг народа 58-10.
Прошел все лагеря, умер на Сахалине в 1953?
ВЕЧНАЯ ЕМУ ПАМЯТЬ.
Пусть будет и в этом... и в следующем пусть такая же будет...
ОНИ того заслужили...
Фото моего деда и прадеда...
Это отца моего отец и дед. Оба офицеры авиации. Остались живы.
Прадед был в звании комбриг на 1939 год... Войну закончил в звании ген. -майор авиации.
Дед майор авиации на начало войны, на конец войны полковник авиации.
Летал на самолетах ТБ-3, потом Пе-8 , на Ли-2.
Был ранен дважды, несколько раз горел в самолете, потерял пальцы правой руки(обрублены были железом когда выпрыгивал из сбитого самолета)...
А мамин отец... Погиб... В сентябре 1941 года под Смоленском, защищая свою Родину, жену и пятерых детей... где он похоронен не известно до сих пор... 
Иван Васильевич. Мой дед. Ушел на финскую, оставив дома четверых детей. Пришел в 46 с Отечественной. Пехота. Умер в 1975, не помню его совсем... Помню только, что с медалями его играл в детстве. Медалей было много и хранились они в красном мешочке, который лежал в ящике большого черного буфета.
Александр Алексеевич. Другой мой дед. Пограничник. Войну встретил на Южном Буге. Несколько месяцев с небольшим отрядом пытались выйти к своим, но в сентябре 1941 попал в плен. Освободили англичане в 1945. Почти год находился в оккупационной английской зоне. Потом вернулся в СССР и жил в Ленинграде до самой смерти в 2001 году. В лагерях не был. О том, что было в плену никому никогда в семье не рассказывал.
Про своих написал:
Моего деда с папиной стороны звали Израил Абрамович. Он умер 16 апреля, не дотянув меньше месяца до Дня Победы.
Дед призвался в начале войны в Ленинграде, как-то обманув военкомат, ему тогда еще не исполнилось 18ти лет.
Всю войну дед провоевал на Ленинградском фронте. Рассказывать о войне он не любил, и вытащить из него мне и отцу удалось совсем мало. Воевал он в пехоте. Закончил офицерские курсы и принял командование взводом. Рассказывал, что осенью 42ого сидели в окопах все мокрые, ночью подмораживало и мокрая шинель замерзала превращаясь в панцирь, и что удивительно, никто не болел.
Родители деда жили в Удельной, прямо у железной дороги.
Несколько раз, когда деда перебрасывали с одного участка фронта на другой(финский) и умудрялся привязывать письма к камням и кидать матери в огород.
Благодаря этому самому огороду они выжили в блокаду.
В 42ом деда тяжело ранило. Как и второго деда, в обе ноги. Он боялся, что отнимут ногу. В госпиталь его привезли с пистолетом в руке. Дед угрожал хирургу. Обещал пристрелить если что. От наркоза отказался, боялся, что усыпив, ногу отрежут. Так и перенес операцию под местной анестезией. Госпиталь, где дед лежал, находился в Политехническом институте.
Еще у деда был друг. Майор Любавин. Дед рассказал, что Любавин однажды спас ему жизнь, как, не знаю...
Как-то в рукопашной здоровенный немец умудрился скрутить деда и почти дотащил до своих окопов, но дед с трудом отбился. Чуть не попал в языки.
Позднее дед командовал разведвзводом. Как-то его послали в наш тыл с по каким-то хозделам. Когда он вернулся, оказалось, что весь взвод послали в тыл к немцам и ни один боец не вернулся.
Военных фотографий у деда было всего две. На одной его портрет в форме с медалью, видимо «За оборону Ленинграда». Вторая на фоне разбитого немецкого ДОТа.
Дед был награжден орденом Красной Звезды, за что, он не рассказывал. Звезду, кроме всего прочего, давали за уничтожение ДОТа. Может это тот самый ДОТ...
Другой эпизод рассказанный дедом случился во время освобождения Эстонии. Когда войска входили в Таллин, из окон кидали цветы. На роту деда бросили упакованные в букеты гранаты.
Еще дед рассказывал, как их куда-то переправляли на судах и вдруг выяснилось, что команда говорит между собой на финском. Они похватались за оружие, но оказалось, что Финляндия вышла из войны, предоставив свои суда для перевозки советских войск.
Дослуживал дед в Елгаве, откуда писал бабушке письма. Демобилизовался в 47ом.
За всю жизнь дед умудрился не вступить в партию, хоть и провоевал всю войну и был офицером, да и потом закончив юридический занимал не маленькую должность.
В Израиле дед уже был пенсионером, он возглавлял местное отделение Ветеранской организации, в нашем городке. Каждый год 9ого мая они выходили на небольшой марш. Помню, как-то один из ветеранов шел с самодельным плакатом на котором было написано «Чудом уцелевшие».
В этом году марш впервые пройдет без деда.
К медалям и наградным книжкам дед относился бережно и хранил их в специальном деревянном ящичке. Правда отец в детстве играя в войнушку посееял медаль «За оборону Ленинграда».
В Израиле дед подписался на ветеранский журнал, ходил получать все юбилейные награды.
Тот самый майор Любавин. Звали его кажется Семен, может узнает кто.
Второй дед жив, дай ему Бог здоровья. Его зовут Ефим Исаакович.
О войне из него тоже много не вытянешь.
Он пережил первую блокадную зиму в Ленинграде, потом их эвакуировали по ладоге на Кавказ. Дед доходил от голода. Где-то ему удалось выменять на что-то пол банки засахарившегося меда. Дед ходил с этой банкой в обнимку двое суток, боясь выпустить из рук.
На Кавказе дед поступил в пехотное училище(кажется имени Ордженикидзе). Но проучились они не долго, курсантов бросили останавливать Гудериана. Дед был ПТРщиком. Останавливать получалось плохо. Немцы наткнувшись на сопротивление стандартно вызывали юнкерсов, долбили из минометов и перли на окопы танками.
Патронов было мало, а высокий степной ковыль мешал целится и стрелять. Танки видно, а мушку ружья нет. Как могли отстреливали боезапас и бежали. Их останавливали переформировывали, давали оружие и все повторялось по новой.
Таким макаром они добежали до Терека. Немцы наступали на пятки, их авиация разнесла всю переправу. Терек в этом месте был широкий и бурный. Люди бросали оружие и сходу вбегали в реку. Дед все же задержался, и снял ботинки.
Переплыл Терек с трудом. Многие утонули. Потом еще долго шел обмотав ноги тряпками.
Вскоре их очередной раз собрали назначили командиров и повели в тыл на переформировку. По дороге деда чуть не расстреляли. Из-за ботинок. Ему выдали новенькие английские ботинки из толстой негнущейся кожи.
Ботинки стерли его разбитые ноги до костей и на одном из привалов дед махнулся ботинками с каким-то стариком-трудармейцем, рывшим окопы. Получив разбитые, сношенные опорки дед ожил и смог нормально ходить.
В роте его сразу заложили, мол ботинки он продал. Приговорили к расстрелу.
Вообще, расстреливали у них регулярно. Почти каждый день собирались "тройки" и приговаривали пойманных дезертиров, самострельщиков, симулянтов.
Его даже слушать не стали, приговорили и все. Но один капитан из «тройки» позже все-таки выслушал деда и отложил наказание. Вызвал какого-то сержанта, очень вредного и недовольного, и отправил деда без ремня, как арестованного, под конвоем сержанта, проверять версию обмена ботинок.
К тому времени они удалились от того места на суточный переход. Столько же топали обратно. Трудармейцы все еще копали на том же месте и ботинки удалось вернуть. Деда простили.
Наконец наши перешли в наступление. Дед тогда уже командовал отделением. Его отделение первым ворвалось в Хазнидон. За это деда наградили орденом Красной звезды.
Война для деда закончилась под Нальчиком 31 декабря 42ого года. Осколок мины пробил насквозь обе ноги выше коленей. С открытого места его выносили на плащ-палатке. Спереди плащ-палатку тащил знакомый деда санитар Ошкин, почти сразу его убило осколком. Дальше несли незнакомые солдаты. По госпиталям дед провалялся девять месяцев. Выписался он в Ташкенте. Из-за страшных болей (у него был поврежден седалищный нерв) пристрастился к морфию. Отучили его простым привязыванием к кровати. Ломка была страшная.
Выписали инвалидом на костылях. Одна нога не действует до сих пор. Перед демобилезацией дали звание младшего лейтенанта.
Там же в Ташкенте дед поступил в медицинский институт. Работал по всему Союзу, на Дальнем Востоке, в Крыму, в Ленинграде. Был-хирургом, потом нейро-хирургом.
Благодарные пациенты заходили поблагодарить его даже спустя много лет. Помню одного мужика, когда мама открыла ему дверь мужик пустился в пляс прямо на лестничной площадке. Оказалось мужик угодил под вагонетку, дед его собрал по кусочкам.
В Израиле дед тоже работал несколько лет в больнице Асаф а Рофе. Сейчас дед на пенсии.
Этот дед наоборот наградами и ветеранскими делами не интересуется.
Дед , Ананий Зиновьевич , 95 СД , пропал без вести в июле 1941 года.
Вечная Память!
Евсигнеев Семен Васильевич, военный моряк-катерник до конца 43-го, потом о/у СМЕРШ ЧФ. Два ранения, защищал Одессу, Севастополь, Кавказ. Две "Красных Звезды", "За Боевые Заслуги", "За оборону Одессы", "За оборону Севастополя", "За оборону Кавказа".
Про войну не рассказывал ничего почти. Один раз только мама услышала про десант в порт в Новороссийске "Только добровольцы. Кто жив останется - любые награды ваши"...
Бабушкин брат, Янов Яков Григорьевич, гвардии старший лейтенант, летчик-истребитель. Погиб в бою летом 44-го года.