15 правил вооружённого человека:
1. Вооружённый человек является гражданином. Безоружный - предметом.
2. Пушка в руках лучше, чем мент в телефоне.
3. Кольт: самый первый интерфейс типа "укажи и нажми"
4. Контроль за оружием существует не ради оружия, а ради контроля.
5. Если оружие вызывает преступления, то клавиатура вызывает опечатки.
6. Свободные люди не спрашивают разрешения на ношение оружия.
7. Если ты не знаешь своих прав, ты их не имеешь.
8. Тот кто отдаёт свою свободу за безопасность, не получает ни того, ни другого.
9. 64 999 987 владельцев зарегистрированного оружия вчера никого не убили.
10. У оружия только два врага: ржавчина и политики.
11. Ты стреляешь, не чтобы убивать. Ты стреляешь, чтобы остаться в живых.
12. Насилие - это действие, а не устройство.
13. Преступники любят контроль за оружием. Он делает их работу безопасней.
14. Только правительство, которое боится своих граждан, пытается контролировать их.
15. У тебя есть только те права, за которые ты готов сражаться.
Действия подразделений морской пехоты
при штурме Грозного
Пять лет назад 6 марта 1995 года после двух месяцев боев на Северном Кавказе батальон морской пехоты Северного флота вернулся на место постоянной дислокации. Сегодня морские пехотинцы СФ вновь выполняют свой воинский долг в Чечне. Может кому-то пригодятся заметки одного из командиров морской пехоты, его опыт, приобретенный на войне.
7 января 1995 года, поднятый по тревоге десантно-штурмовой батальон морской пехоты Северного флота военно-транспортной авиацией был переброшен на аэродром Моздок. 8 января на автомобилях и вертолетах - в аэропорт Грозный.
Подготовка подразделений к выполнению боевых задач, до введения в Грозный проводилась на территории аэропорта. Проводились занятия по тактике (действия пар и троек пехотинцев на подходах и внутри зданий), огневой подготовке (для военнослужащих неуверенно владеющих оружием): проверка боя оружия, оснащенного оптическими прицелами, разведка целей, сопряжение прицела ПГО-7 с автоматом, правила применения ручных гранат при бое в городе; военно-медицинской подготовке (оказание само- и взаимопомощи, порядок эвакуации раненных с поля боя). Одновременно выполнялись задачи по охране и обороне расположения части, огневых позиций артиллерии и пленных.
В 15 часов 13 января одна из рот получила задачу овладеть зданием Совета Министров.
Боевая задача на местности была уточнена командиром соединения и офицером Управления БВ СФ, в присутствии командира взаимодействующего мотострелкового подразделения. После этого командир роты предложил командиру соединения начать действовать не в 16 часов, как это определялось ранее, а с наступлением сумерек, когда затруднится наблюдение, а значит рота сможет скрытно выйти на рубеж перехода в атаку. Старший начальник дал добро.
На рубеж перехода в атаку в первый дворик перед зданием Совмина рота вышла в 17.30 и заняла его. При этом передвижение личного состава осуществлялось короткими перебежками группами по 3-4 человека, соблюдалась полная тишина. Каждый пехотинец был готов к действиям по отражению внезапного нападения противника.
Рота пошла вперед по установленному сигналу и овладела зданием, используя для прохода пролом в стене, проделанный саперами ранее штурмовавших батальонов.
Внутри здания она действовала повзводно. Каждый взвод насчитывал до 20 человек и имел штатное вооружение и дополнительно до 10 РПГ-26, а также 1-2 огнемета РПО-А. Командиры отделений вели огонь из автоматов с подствольными гранатометами. Каждый пехотинец имел по 5 гранат.
Каждое отделение получило конкретную задачу. Первое - действовать впереди и выбивать боевиков из помещений, используя для этого ручные гранаты, подствольные гранатометы и ведя огонь по противнику в упор. Второе - поддерживать первое отделение огнем, не допустить подхода противника к зданию, в случае необходимости подавать боеприпасы первому отделению. Третье - закрепиться внутри здания, блокировать подвалы, оборудовать огневые точки. Кроме того, матросы, действуя попарно и тройками, вели огонь из стрелкового оружия по огневым точкам боевиков, расположенным в соседних корпусах.
Места для стрельбы оборудовались следующим образом. Один-два матроса перемещаясь внутри комнаты, вели огневой бой, а два-три других закладывали или забрасывали обломками кирпича (мебели, оборудования и т.п.) дверные и оконные проемы.
Снаружи, вдоль стен здания были расположены две огневые группы в составе расчета ПКМ, снайпера, десантно-штурмового отделения. Их задача заключалась в недопущении скрытого подхода боевиков к зданию и исключения применения противником ручных гранат по подразделениям, действующим внутри здания.
Для воспрещения проникновения боевиков во внутренний двор Совмина были закрыты решетчатые ворота в арке. Это заграждение существенно повлияло на ход боя (в нашу пользу).
К 18 часам 13 января рота выполнила поставленную задачу. Одновременно была создана система многоярусного перекрестного и кинжального огня. Все этажи подготавливались к обороне.
Около 14 часов следующего дня боевики предприняли первую попытку выбить из здания роту. Атаке предшествовал обстрел из гранатометов. В течение 2-3 минут боевики произвели до 30 выстрелов, практически в каждый оконный проем влетала граната, следом длинные очереди из автоматов и пулеметов.
Сместившись в глубину помещения, личный состав роты вскрывал огневые точки противника, а с прекращением обстрела подавлял их. Одновременно на первом этаже и во дворе бандиты, совершавшие выдвижение к захваченному зданию, уничтожались огнем стрелкового оружия. Гранаты в этом бою не применялись, так как условия наблюдения и стрельбы позволяли надежно поражать противника огнем из стрелкового оружия. Действия матросов в бою:
Действия снайперов
Днем и ночью «работали» снайперы боевиков. Тактика их действий была такова: в проеме окна или в проломе стены появлялся боевик с целью вызвать огонь на себя. В паре с ним как бы случайно обнаруживал себя снайпер. По замыслу боевиков стрелок должен был занять такую позицию, чтобы, не попадая под огонь снайпера, поразить «приманку». Коварство приема заключалось в том, что у противника был еще один снайпер, которому и подыгрывали два первых боевика. Хитрость противника разгадал старший лейтенант Н. Сартин и организовал успешную борьбу со снайперами.
Вооружившись СВД вел борьбу со снайперами и старший прапорщик И. Багаутдинов. Два матроса, действующие вместе с ним провоцировали противника открыть огонь, а «засветившегося» противника уничтожал старший прапорщик Багаутдинов.
Снайперу лучше всего находиться рядом с командиром взвода. Он не только истребитель важных целей, но и наблюдатель, и охранник командира. Во всех случаях снайпер должен выявлять и уничтожать того противника. который быстрее других опомнился (например, после обстрела) и пытается вести ответный огонь, организовать сопротивление.
Отсутствие достаточного количества снайперов заставляло ставить оптические прицелы на автоматы, имеющие крепления для ночных приборов. Гранатометный оптический прицел ПГО-7, поставленный на АКС-74 не позволял успешно вести снайперский огонь. Боевые действия в городе (да и в горно-лесистой местности) показали необходимость иметь большее количество снайперов, чем предусмотрено штатом подразделений, что было и решено в ходе боевых действий, а по возвращению в ППД (пункт постоянной дислокации) опыт, к сожалению, опять не учли.
Действия стрелков и пулеметчиков
Опытные стрелки в бою ставили предохранитель на одиночный огонь и стреляли частыми выстрелами уточняя наводку после каждого выстрела. Темп стрельбы при этом сохраняется достаточно большим, а кучность становится намного выше по сравнению со стрельбой очередями - так вели огонь по противнику, находящемуся за пределами или в соседнем здании. Внутри же зданий стрельба длинными очередями, по понятным причинам, более предпочтительна.
Довольно часто в «горячих точках» можно увидеть «крутых бойцов», у которых автомат сняряжен связанными попарно магазинами. Хочу предостеречь от такого способа ношения магазинов. Стреляя, бойцы часто упирают магазин автомата в землю, что приводит к загрязнению подавателя нижнего магазина, а это становится причиной задержек при стрельбе. В боевой обстановке за такую задержку можно заплатить своей жизнью. Более предпочтительно такое соединение магазинов на марше, когда отражается внезапное нападение противника с «брони».
Кроме того, 1-2 магазина с трассирующими патронами должен иметь командир. Желательно, чтобы каждый боец тоже имел по одному такому магазину. Эти магазины предназначены на крайний случай, а также для обозначения своего местонахождения или для целеуказания.
В бою не ждут полного опустошения магазина. Если магазин частично опустошен и в бою возникла пауза, магазин сменяют, а частично израсходованный оставляют в резерве. Чтобы не тратить время на перезаряжание, магазин начинают снаряжать тремя трассирующими патронами. Тогда, стреляя и заметив, что прошла трассирующая пуля пехотинец будет знать, что осталось два патрона. Можно выстрелить еще раз, отсоединив пустой магазин заменить его полным. Поскольку последний патрон уже дослан в патронник, передергивать затвор не нужно. Пустой магазин обычно в бою бросают на землю, чтобы он не мешал и чтобы не перепутать с полными магазинами.
Действия огнеметчиков
Огнеметы РПО-А оказались весьма эффективным оружием для ведения боя в городе. Применялись следующим образом: группа пехотинцев своими действиями провоцировала противника открыть огонь. Другая группа интенсивным огнем воспрещала маневр противника (прижимала к полу), а развернувшиеся на выгодном рубеже огнеметчики практически одним залпом уничтожали несколько огневых точек.
Действия гранатометчиков
Известно, что в условиях недостатка артиллерии на РПГ возлагается дополнительная задача по огневой поддержке действий штурмовых групп, которая иногда осуществляется более эффективно, чем огнем артиллерии (по крайней мере на малых дальностях). В роте в этих целях создавались группы гранатометчиков для ведения в бою «массированного» огня - 1-2 вооруженные РПГ-7 и 2-3 вооруженные РПГ-26.
Гранатометы использовались для ведения огня по живой силе. Учитывалось, что при использовании кумулятивных боеприпасов противник поражается осколками и взрывной волной в радиусе 3-4 метра. Кроме того, как оказалось, «массированный» огонь из РПГ оказывает деморализующее действие на живую силу.
В бою также учитывалось, что огневая позиция гранатометчика в момент выстрела демаскируется вспышкой, бело-сизым дымом и характерным звуком. При обстрелах подавали команду: «Вспышка, ложись!», что многих уберегло от ранений и гибели.
Для подавления огневых точек на верхних этажах зданий вели огонь из РПГ несколько выше укрытий, чтобы поразить противника не только осколками и взрывной волной разорвавшейся гранаты, но и откалывающимися при взрыве кусками камня и бетона.
В бою для прикрытия гранатометчика (как и огнеметчика) обязательно назначали 1-2 бойцов, один из которых был помощником гранатометчика по штату. Они уничтожали опасных для гранатометчика стрелков противника, давали ему целеуказания, следили затем, чтобы гранатометчик как можно чаще менял позицию (лучше всего после каждого выстрела). Дело в том, что после 2 - 3-х выстрелов гранатометчик входит в азарт, забывая о мерах предосторожности.
Применение ручных гранат
Ручные гранаты (РГД-5, реже Ф-1) кроме общепринятых правил применялись так: освобожденную от чеки гранату метали в цель через секунду после приведение в действие запала (до этого граната из рук не выпускалась, освобождался только рычаг). Хочу предупредить, что в мирной обстановке такие эксперименты недопустимы.
Гранаты, применяемые противником, в полете выдают себя характерным щелчком (срабатывает запал) и тогда подается сигнал «Граната!», пехотинцы визуально определяли ее место падения и успевали укрыться.
Подполковник В. Шуляк
НАЧАЛЬНАЯ БОЕВАЯ ПОДГОТОВКА МОРСКИХ ПЕХОТИНЦЕВ США
Б.БОГДАН
Изучение боевого опыта локальных вооруженных конфликтов в различных странах, происходящих в условиях изменения политической обстановки в мире, заставило командование морской пехоты (МП) США пересмотреть программу начальной боевой подготовки морских пехотинцев. По его взглядам, поле боя будущего (вероятнее всего, это локальный военный конфликт, где МП США выполняет, например, миротворческую миссию) окажется без четко очерченной линии фронта. Любые объекты (тыловая часть, узел связи, командный пункт) станут целями для ударов партизан, террористов и подразделений специального назначения. В этих условиях каждое подразделение морской пехоты должно уметь действовать как общевойсковое, а морской пехотинец - именно как пехотинец. Традиционно командование МП гордилось тем, что в процессе обучения в центрах подготовки новобранцев (Паррис-Айленд, штат Южная Каролина, и Сан-Диего, Калифорния) каждый курсант получал первую военную специальность, соответствующую общепринятой классификации «стрелок-автоматчик».
В настоящее время курсанты учебных центров, как и раньше, изучают боевые подвиги героев и более чем 220-летнюю историю морской пехоты США, основы военного законодательства и воинской дисциплины, осваивают оружие пехотного взвода и проходят стрелковую подготовку, знакомятся с правилами ношения и сбережения формы одежды и снаряжения, приемами оказания первой медицинской помощи, порядком несения караульной службы, методами защиты от оружия массового поражения. Однако в программу, методику и нормативы боевой подготовки внесены существенные коррективы. Период подготовки продлен с 12 до 15 недель (11 недель в учебном батальоне и четыре в батальоне боевой подготовки и в школе пехоты) за счет увеличения количества часов по отдельным предметам и введения новых дисциплин. Причем курсанты, которые будут служить в пехотных подразделениях, проходят так называемую «двойную подготовку», овладевая также своей будущей военно-учетной специальностью. Остальные курсанты в дальнейшем распределяются по специальным школам морской пехоты.
Физическая подготовка обеспечивает основу, на которой строится вся боевая подготовка в учебном центре. Методически она опирается на соответствующие положения полевого устава FM21-20 сухопутных войск США*, с некоторыми изменениями и дополнениями, и имеет целью укрепление сердечно-сосудистой и дыхательной систем, а также развитие физической выносливости, силы и гибкости. При этом соблюдаются следующие принципы: регулярность занятий, постепенность усложнения физических упражнений, обязательность чередования характера и степени нагрузок.
Занятия проводятся ежедневно по 1 ч (кроме субботы и воскресенья). В течение первых трех недель курсанты носят форменную обувь только в первой половине дня, затем они переобуваются в кроссовки. Такая практика позволяет уменьшить количество больных с инфицированными потертостями ступней и снизить физическую нагрузку. Зарядка не предусмотрена, но физподготовка может организовываться и в утренние часы.
Физические нагрузки увеличиваются постепенно. На четвертой неделе интенсивность и объем нагрузок резко уменьшаются для того, чтобы дать молодому организму возможность лучше адаптироваться к новым условиям. Как показывает опыт, подобная методика позволяет курсантам на выпускных экзаменах при сдаче теста по физической готовности добиться высоких показателей (в среднем 270 баллов из 300 возможных).
Такой тест состоит из трех видов упражнений. Для женщин: вис в статическом положении на перекладине с согнутыми руками, подбородок над перекладиной (выход в вис с посторонней помощью); сгибание туловища из положения лежа на спине в течение 2 мин (ноги согнуты в коленях под прямым углом, руки за головой, ступни к полу прижимает партнер); бег на 1,5 мили (2,4 км). Нормативы теста и оценка физической готовности для морских пехотинцев-женщин приведены в табл. 1 и 2. Для мужчин предусмотрены следующие упражнения: подтягивание на перекладине; сгибание туловища из положения лежа на спине в течение 2 мин (ноги согнуты в коленях под прямым углом, руки за головой, ступни к полу прижимает партнер); бег на 3 мили (4,8 км). Нормативы теста для мужчин и оценка их физической готовности приведены в табл. 3 и 4. Результаты оцениваются по 100-балльной шкале.
МИНИМАЛЬНО ДОПУСТИМЫЕ ФИЗИЧЕСКИЕ НОРМАТИВЫ ДЛЯ ЖЕНЩИН Возраст, лет Вис, с Упражнения для развития пресса, раз Бег на 1,5 мили, мин Сумма баллов
17 - 26 16 22 15 100
27 - 39 13 19 16,5 73
40 - 45 10 18 18 56
ОЦЕНКА ФИЗИЧЕСКОЙ ГОТОВНОСТИ ЖЕНЩИН (в баллах) Возраст, лет Неудовлетворительная Категории
Третья Вторая Первая
17 - 26 0 - 99 100 150 200
27 - 39 0 - 72 73 123 173
40 - 45 0 - 55 56 106 156
МИНИМАЛЬНО ДОПУСТИМЫЕ ФИЗИЧЕСКИЕ НОРМАТИВЫ ДЛЯ МУЖЧИН Возраст, лет Подтягивание, раз Упражнения для развития пресса, раз Бег на 3 мили, мин Сумма баллов Необходимые дополнительные баллы Общая сумма баллов
17 - 26 3 40 28 95 40 135
27 - 39 3 35 29 84 26 110
40 - 45 3 35 30 78 7 85
ОЦЕНКА ФИЗИЧЕСКОЙ ГОТОВНОСТИ МУЖЧИН (в баллах) Возраст, лет Неудовлетворительная Категории
Третья Вторая Первая
17 - 26 0 - 134 135 175 225
27 - 39 0 - 109 110 150 200
40 - 45 0 - 84 85 125 175
В настоящее время большинство командиров подразделений требуют повысить минимально допустимые нормативы в этом тесте, указывая на несоответствие их показателям, например, боевого теста физической готовности, который курсанты-мужчины должны пройти, завершая подготовку в центре. Упражнения этого теста (выполняются в шлеме, наплечных ремнях, с двумя наполненными водой 1-л флягами и личным оружием), оцениваемые по двухбалльной шкале «выполнено - не выполнено», включают: сгибание туловища из положения лежа на спине (ноги согнуты в коленях под прямым углом, руки удерживают оружие, ступни к полу прижимает партнер, норматив 60 раз); подъем по канату диаметром 5 - 7 см на высоту 7 м за 30 с; 30 отжиманий; демонстрацию умения вынести раненого с поля боя, для чего нужно пробежать 50 м, специальным приемом взвалить его на плечи и вернуться на стартовую линию (норматив 45 с), а также наступать под огнем противника, выполняя короткие перебежки, переползания и перекаты на дистанции 200 м за 2 мин (с преодолением по пути движения прыжком траншеи шириной 1,5 м); бег на 3 мили (4,8 км) за 30 мин.
В зачетные упражнения входит также преодоление двух полос препятствий без учета времени. Первая полоса состоит из 24 препятствий (завал, ров, лабиринт, забор и другие), для преодоления которых требуется выносливость, сила, ловкость и гибкость. Вторая - «полоса уверенности» - включает препятствия (также 24), связанные с передвижениями и действиями в горах.
Первая помощь на поле боя, правильно и своевременно оказанная, как считает американское командование, позволяет значительно сократить потери личного состава в боевых условиях и поэтому должна быть непременным навыком профессионального военного, который в любой момент может оказаться в экстремальных условиях. Каждый курсант в конце обучения обязан продемонстрировать уверенное владение: диагностикой ран и травм, техникой наложения бинтовых повязок при проникающих ранениях в грудь, голову, брюшную полость, а также жгутов и шин при переломах конечностей; приемами оказания первой помощи при переломах позвоночника, ожогах, укусах змей, тепловом ударе, искусственного дыхания (три) и непрямого массажа сердца, транспортировки тяжело раненного под огнем противника и в непростреливаемых зонах.
Практическая отработка приемов оказания первой помощи, а также изучение правил гигиены и санитарии начинаются с первых дней пребывания курсанта в учебном центре и продолжаются все 15 недель. Выполнение каждого норматива оценивается по двухбалльной шкале. Считается, что умение оказать первую помощь на поле боя и уверенность в том, что товарищи смогут вынести раненого с поля боя живым, повышают психологическую устойчивость личного состава в боевых условиях.
Выживание в воде является для морского пехотинца жизненно необходимым навыком. Командование МП разработало соответствующие программу и нормативы с учетом того, что морской пехотинец, участвующий в морском или воздушном десанте, может оказаться в воде и должен уметь выйти из нее в полном боевом снаряжении с оружием в руках.
Занятия по этой программе начинаются на третий день пребывания новобранца в центре. Курсантам предлагается в полевой форме и обуви преодолеть 25-м бассейн любым способом. Для тех, кто не умеет плавать, организуются специальные занятия. В дальнейшем курсанты учатся выполнять прыжок «солдатиком» с 3-м вышки, имитируя десантирование с борта корабля, с последующим проплыванием 25 м. Затем в полном боевом снаряжении, в бронежилетах и с резиновыми винтовками М16, но без шлема (общая масса снаряжения 18 кг) они овладевают навыками форсирования 40-м преграды: вброд (по грудь в воде) и вплавь. Последнее (зачетное) испытание состоит из прыжка с 1,5-м вышки, прохождения 10-м дистанции в воде и заплыва на 25 м. Курсанты, выполнившие эти нормативы, получают категорию морского пловца 3-го класса.
С ними проводится несколько занятий на тренажере, позволяющем имитировать покидание тонущего вертолета. Тренажер представляет собой поворотную консольную балку, на конце которой закреплено вертолетное кресло. Курсант в полевой форме и обуви садится в кресло и пристегивается ремнем; балка разворачивается, и кресло оказывается над бассейном, после чего переворачивается на 180. и курсант опускается на 1,5-м глубину вниз головой; ему нужно расстегнуть ремень безопасности и всплыть. В дальнейшем упражнение усложняется: перед тем как расстегнуть ремень безопасности и всплыть, он должен снять рюкзак, наплечные ремни с подсумками, ремень с двумя флягами и бронежилет. Чтобы получить категорию 2-го класса, курсант должен проплыть 50 м в форме, ботинках, каске, бронежилете и с винтовкой M16. Затем нужно суметь проплыть с раненым дистанцию 25 м, не отдыхая, вернуться назад и переправить два рюкзака и винтовки.
Огневая подготовка. Командование МП считает, что результаты огневой подготовки будут гораздо выше, если морской пехотинец отстреляет годовой норматив боеприпасов за несколько дней. Такие интенсивные стрельбы способствуют более прочному закреплению навыков, чем ежемесячное выполнение одного-двух упражнений. Этот принцип вошел в практику начальной боевой подготовки.
Огневая подготовка в учебном батальоне проводится в полевых условиях непрерывно в течение трех недель. Первую неделю курсанты изучают материальную часть автоматической винтовки М16А2, подствольного гранатомета М203, пистолета М9, ручного пулемета М249, противотанкового реактивного гранатомета АТ4. Затем они осваивают на тренажерах приемы прицеливания, изготовки к бою, выбора позиции.
Вторая неделя отводится на учебные стрельбы (250 патронов), которые заканчиваются выполнением квалификационного упражнения из винтовки М16А2. Стрельба ведется на дистанциях 200,300 и 500 м из трех положений одиночными выстрелами.
На заключительном этапе курсанты сдают зачеты по стрельбе из винтовки М16А2 в противогазе, в темное время без ночного прицела и очередями, а также с семи позиций: с крыши, из окна дома, через амбразуру, пролом в стене, из-за дерева, поверх бревна, из траншеи. Для выполнения этих стрельб каждому выдается 35 патронов. При этом обращается внимание на выработку у обучаемых уверенного навыка постановки оружия на предохранитель при перемене позиции, умение скрытно занять ее и поразить все мишени.
Зачетное упражнение в стрельбе из пистолета М9 по поворачивающимся мишеням (40 патронов, дистанции 25, 15 и 7 м) выполняется из стойки Уивера: ноги на ширине плеч, левая нога впереди, правая рука с пистолетом направлена на цель и жестко выпрямлена, левая полусогнута в локте, кисть левой руки охватывает кисть правой (с пистолетом) и давит назад, создавая жесткий упор.
В дальнейшем огневая подготовка осуществляется в батальоне боевой подготовки. Показательная стрельба из подствольного гранатомета М203 проводится с использованием рамочного прицела на расстояние 150 м (двумя гранатами) и с применением квадранта на дистанцию 200 - 400 м (также двумя гранатами). Из ручного пулемета М249 курсант должен отстрелять 100 патронов по шести мишеням и сменить ствол через 50 выстрелов, а также овладеть навыком ведения огня очередями по вертикали и горизонтали, меняя положение локтей и туловища. Кроме того, программой предусмотрена тренировочная стрельба из реактивного гранатомета АТ-4 (из вкладного 9-мм стволика пятью трассирующими патронами) по силуэту танка на дистанцию 150 м.
Последнее зачетное упражнение в стрельбе в движении из винтовки М16А2 по мишеням, находящимся на разных дистанциях, курсант выполняет в школе пехоты (в полном боевом снаряжении, шлеме и бронежилете, получив 90 патронов) в четыре этапа. Вначале ведется стрельба из оборонительной позиции (на дальность до 300 м), затем имитируется движение в дозоре со стрельбой (на 150 - 200 м), сближение с противником, находящимся в обороне (150 - 200 м), и стрельба «в упор» (50 - 75 м) одиночными выстрелами по появляющимся каждые 5 - 8 с мишеням). Зачетный норматив составляет 50 проц. попаданий. В школе пехоты курсанты также изучают устройство бельгийского 7,62-мм пулемета MAG, состоящего на вооружении МП США, и выполняют упражнение, аналогичное стрельбе из пулемета М249. Кроме того, они изучают материальную часть и стреляют из станкового гранатомета Мк19 и крупнокалиберного пулемета М2.
Метание боевой гранаты выполняют все курсанты, как мужчины, так и женщины. Для предотвращения несчастных случаев разработана специальная методика. Во-первых, метание проводится только в утренние часы, пока курсанты не устали и более внимательны. После дополнительного инструктажа по технике безопасности каждый из них бросает две учебные гранаты с боевыми запалами. Затем группа переходит на новое место, где курсанты должны бросить по три учебных гранаты с боевыми запалами с разных позиций, причем одну через окно. И наконец, вновь сменив учебную позицию, они по очереди метают боевую гранату.
Рукопашный бой. Отрабатывается собственно рукопашный бой (пехотинец безоружен либо вооружен только ножом или подручным предметом) и штыковой (в ситуации, когда закончились патроны или нет возможности сменить магазин). При обучении, как и в реальной боевой обстановке, морской пехотинец вступает в рукопашный бой одетым в шлем и бронежилет в полном снаряжении. Предполагается, что он перенес психоэмоциональный или физический стресс (выдвижение в зону десантирования, высадка, огонь противника, наличие убитых и раненых, сближение с противником и т. д.), и запасы адреналина в организме военнослужащего исчерпаны.
Обучение рукопашному бою без оружия проводится по программе LINE («инстинктивное подавление противника в ближнем бою» ) на базе приемов, отобранных из тех, что применяются в различных видах единоборств, и позволяющих нейтрализовать противника при минимуме затраченных сил и времени. Программа в целом предусматривает десять уровней подготовки. Курсанты осваивают только четыре уровня: первый - приемы, позволяющие вывести противника из строя; второй - удары ногами, руками и приемы защиты; третий - защита от нескольких нападающих; четвертый - применение холодного оружия. Приемами первого уровня, как отмечается, легко овладевают и женщины. Высшие уровни подготовки предназначены для военнослужащих специальных разведывательно-диверсионных подразделений.
Вводный курс программы предусматривает обучение боксерской стойке и прямым ударам левой и правой рукой. В течение десяти дней проводятся 1-мин спарринговые бои между курсантами одного взвода и встречи между взводами (без учета роста и весовой категории партнеров). Цель этих занятий заключается в том, чтобы ознакомить обучаемого с жесткостью рукопашной схватки и привить ему агрессивность. Приемами по программе LINE курсанты овладевают в полуспортивной форме одежды, а отрабатывают их в полной боевой форме, шлеме и бронежилете.
На 12-й день курсанты приступают к изучению приемов штыкового боя, а через неделю - к практической отработке их парами (в защитном снаряжении) с помощью учебных палок, на концах которых закреплены кожаные мешки с мягкой набивкой, имитирующие штык и приклад. После поединков проводятся тренировочные бои - один против двоих и двое против троих. Затем условия усложняются и спарринги переносятся на «мост» - деревянную платформу (2 х 2 м) с двумя аппарелями. Курсанты взбегают на него и стремятся не только поразить противника ударами «штыка и приклада», но и приемами сбросить его с «моста» (высота 0,5 м) в опилки. Далее спарринги переносятся в «октагон» - деревянный сараи (2 х 2 м) с длинной узкой щелью по периметру, позволяющей инструкторам вести судейство, и двумя дверными проемами в противоположных стенах. Крыша сарая обеспечивает некоторое затемнение, так как, по мнению военных специалистов, рукопашный бой более вероятен в условиях ограниченной видимости. Курсанты не видят своего противника перед боем и с дистанции 50 м бегом устремляются в «октагон»: тот, кто первым ворвется в сарай, может устроить партнеру засаду. Дальнейшим развитием рукопашной практики в ограниченном пространстве является бой в «загоне» - сарае несколько больших размеров и с более широкими дверными проемами, где встречаются один против двоих, двое на двое и т. д. В таких условиях обучающийся должен научиться отличать своего от противника.
Программы подготовки курсантов-мужчин и женщин различаются. При разработке программы для женщин командование МП учитывало, что по окончании учебного центра они не направляются в школу пехоты, а, получив основную специальность, сразу могут попасть в «горячую точку». Поэтому в курс огневой подготовки для женщин дополнительно включено ознакомление с 7,62-мм пулеметом MAG, в том числе стрельба из него. Кроме того, они обучаются посадке в вертолет и высадке из него, оборонительным действиям в городских условиях, подготовке здания к обороне, применению реактивного гранатомета и пулемета при обороне дома, а также топографии и ориентированию на местности, действиям в составе боевого охранения и при охране колонн транспорта. Они учатся устанавливать, обнаруживать и снимать мины-ловушки на базе мин M16, M18 и М21 и до автоматизма отрабатывают действия в случае попадания в засаду при движении пешим строем или на транспортном средстве.
В программу подготовки морских пехотинцев-мужчин в школе пехоты (вне зависимости от их будущей основной специальности) дополнительно включено обучение действиям в составе пехотного отделения в наступлении, обороне, разведке и боевом охранении. Они овладевают инженерной подготовкой позиций, сдают боевые тесты по физической готовности, совершают марш-бросок в полной боевой форме на 25 км на время (норматив 5 ч), осваивают спуск по веревке с 15-м вышки и завершают обучение преодолением штурмовой 2400-м полосы в полном боевом снаряжении со штыковой атакой резиновых манекенов. При этом на определенных участках полосы па безопасном расстоянии от переползающих курсантов подрываются тротиловые заряды.
Командование морской пехоты США в настоящее время изучает вопрос об организации подготовки курсантов-мужчин по всей вышеописанной программе на базе учебных центров МП в Сан-Диего и Паррис-Айленд без перевода их в батальон боевой подготовки и в школы пехоты (в Кэмп-Пендлтон и Кэмп-Леджен соответственно).
Приведенные данные показывают, что в современных условиях, когда велика, вероятность возникновения локальных вооруженных конфликтов в различных регионах мира по религиозным, этническим и национальным мотивам, возрастает значение разносторонней подготовки военнослужащих. Это учитывает командование МП США при совершенствовании одиночной подготовки морских пехотинцев на начальном этапе боевой учебы.
Наземная операция ВС США и их союзников против Ирака
В наземной фазе военной операции против Ирака, проведенной США и их союзниками в марте-апреле 2003 года, приняли участие воинские контингенты сухопутных войск и морской пехоты (МП) вооруженных сил США, Великобритании, Австралии и Польши.
Создание коалиционной группировки наземных войск. Непосредственное руководство созданием и развертыванием коалиционной группировки наземных войск в районе предстоящей операции осуществлял штаб 3-й полевой армии командования сухопутных войск объединенного центрального командования (ОЦК) ВС США.
С августа по декабрь 2002 года основные усилия штаба были направлены на развертывание системы боевого управления планируемой коалиционной группировкой, добывание разведывательной информации о состоянии и деятельности иракских войск, создание в регионе условий для быстрого приема и развертывания наземных войск, а также на организацию подготовки формирований, выделенных для участия в операции.
В целях оптимизации процесса подготовки наземной операции и управления войсками различной ведомственной и национальной принадлежности в ходе боевых действий на основе оперативных групп соответствующих штабов были развернуты основные командные пункты (ОКП) 3-й полевой армии командования СВ ОЦК, 5-го армейского корпуса (АК) сухопутных войск (оба - в Кэмп-Дауха, Кувейт), командования МП ОЦК (Манама, Бахрейн), командования специальных операций ОЦК ВС США (Кэмп-эс-Сейлия, Катар), а также КП коалиционной группировки наземных войск (Кэмп-Дауха). Пункты управления укомплектовывались личным составом и оснащались высокоавтоматизированными системами сбора, обработки и распределения информации по штатам военного времени. Их готовность к боевой работе проверялась в ходе командно-штабных учений (КШУ) ОЦК ВС США «Интернэл лук-03» в декабре 2002 года.
Осведомленность командования наземной группировки о состоянии и деятельности иракских войск достигалась благодаря действиям сил и средств разведки коалиции, размещенных на территориях приграничных с Ираком государств, а также вдоль границы Курдского автономного района с подконтрольными Багдаду провинциями. Возможности этих сил и средств позволяли коалиции вести агентурную, радио- и радиотехническую разведку на всей территории Ирака.
Для обеспечения быстрого приема и развертывания коалиционных войск на территориях Кувейта, Турции и Иордании силами инженерных и тыловых подразделений, а также американской строительной фирмой «Браун энд рут сервисиз» (основной подрядчик министерства армии США) создавались или дооборудовались объекты военной инфраструктуры: строились полевые военные городки для размещения коалиционных войск, расширялись возможности грузопассажирских терминалов аэродромов и морских портов, создавались запасы материально-технических средств для ведения наземной группировкой активных боевых действий. Кроме того, со складов заблаговременного хранения, размещенных в странах Европы и зоны Персидского залива, а также с судов-складов, базирующихся в Индийском океане и Средиземном море, на территории Кувейта были сосредоточены вооружение и военная техника (ВВТ), предназначенные для оснащения «тяжелой» дивизии сухопутных войск и экспедиционной дивизии морской пехоты ВМС США.
Подготовка штабов и войск, выделенных для участия в предстоящей наземной операции против Ирака, осуществлялась в ходе командно-штабных и войсковых учений СВ, МП США и их союзников. Учения проводились на местности, по физико-географическим характеристикам сравнимой с территорией Ирака. Особое внимание уделялось отработке способов действий войск при форсировании водных преград, ведении боя в городе, в условиях ограниченной видимости и возможного применения противником ОМП.
Коалиционная группировка наземных войск в зоне иракского кризиса к январю 2003 года насчитывала около 17 тыс. человек. Ее основу составляли бригада 3-й механизированной дивизии (мд), до двух батальонов специального назначения (СпН) СВ, 24-й экспедиционный батальон морской пехоты (эбмп) США, а также до батальона СпН сухопутных войск Великобритании.
В период со 2 января по 19 марта 2003 года происходило активное наращивание и развертывание коалиционной группировки. В зону иракского кризиса были переброшены: штаб и две бригады 3 мд, 101-я воздушно-штурмовая дивизия (вшд), бригада 82-й воздушно-десантной дивизии (вдд), два батальона 75-го пехотного полка (пп) рейнджеров, три батальона СпН, части и подразделения армейской авиации, полевой артиллерии и ПВО корпусного подчинения сухопутных войск, 1 -я экспедиционная дивизия морской пехоты (эдмп), 2-я экспедиционная бригада морской пехоты (эбрмп), 15 эбмп США, 7-я бронетанковая бригада (бртбр) 1 бртд, 16-я отдельная воздушно-штурмовая бригада (овшбр) СВ, 3-я бригада морской пехоты (брмп) Великобритании, а также части и подразделения боевого и тылового обеспечения ВС США и Великобритании. Для участия в предстоящей операции Австралия и Польша направили в Кувейт по роте СпН.
Переброска соединений, частей и подразделений осуществлялась комбинированным способом: тяжелые вооружение и военная техника доставлялись, как правило, морским путем, а личный состав со стрелковым оружием и средствами экипировки - по воздуху, на самолетах военно-транспортной авиации и гражданских авиакомпаний. 3 мд и 1 эдмп перебрасывались без штатных тяжелых ВВТ. Их получение было организовано со складов в Кувейте.
Основная часть коалиционной группировки наземных войск была развернута в Кувейте. Правительство Иордании также предоставило национальную территорию для развертывания боевых подразделений и подразделений обеспечения. Вынужденное развертывание значительной по составу и численности группировки практически только на территории Кувейта из-за массовых выступлений иорданского населения привело к заметному повышению нагрузки на морские и воздушные грузопассажирские терминалы. Эту проблему коалиционное командование решило за счет осуществления разгрузки морских судов на внешних рейдах кувейтских портов и перегрузки военнослужащих на транспортные средства с малой осадкой, а также использования авиабаз Иордании, Саудовской Аравии, Катара и Объединенных Арабских Эмиратов в качестве промежуточных, где перебрасываемый стратегическими самолетами ВТА личный состав пересаживался на тактические транспортные самолеты С-130 и далее доставлялся в Кувейт.
Сроки переброски одной дивизии со штатными ВВТ с континентальной части США и ее развертывания в Кувейте составили до 40 сут, без штатного ВВТ - до 20 сут. При этом на погрузку ВВТ на корабли и переход морем требовалось до 25 сут, а на разгрузку и приведение их вооружения к боевому применению - до 15 сут. Переброска личного состава дивизии по воздуху занимала до 15 сут, а получение со складов и подготовка к боевому использованию ВВТ - до 5 сут.
После переброски и развертывания в районе оперативного предназначения указанных формирований проводились учения и боевые стрельбы, на которых они отрабатывали конкретные вопросы предстоящих боевых действий. Вопросы организации взаимодействия между штабами и формированиями различной ведомственной и национальной принадлежности коалиционной группировки наземных войск в ходе предстоящей операции были отработаны на КШУ 5 АК «Виктори скриммидж» в феврале 2003 года.
К началу операции (20 марта 2003 года) в боевой состав коалиционной группировки наземных войск вошли три дивизии, семь бригад и восемь батальонов, для поддержки действий которых предназначались батальон 160-го полка армейской авиации специальных операций (паа СО), сформированные 11-я оперативно-тактическая группа (ОТГ) армейской авиации, 75 ОТГ полевой артиллерии и ОТГ ПВО/ПРО «Пэтриот» сухопутных войск США. Группировка насчитывала до 112 тыс. человек, до 500 танков, более 1 200 боевых бронированных машин, около 900 орудий, РСЗО и минометов, свыше 900 вертолетов и до 200 зенитных ракетных комплексов.
Все формирования наземных войск были сведены в две оперативные группировки - «Юг» и «Запад». Они создавались по оперативным направлениям на основе анализа разведданных об ожидаемом противодействии со стороны иракских войск и исходя из возможностей использования коалицией территорий граничащих с Ираком государств.
Группировка «Юг» составляла основу коалиционных войск. Она включала три дивизии, семь бригад и два батальона. При этом большая часть формирований коалиции размещалась в полевых городках на северо-западе Кувейта, а 24 эбмп США и 3 брмп Великобритании находились на десантных кораблях в акватории Персидского залива.
Группировка «Запад» создавалась на территории Иордании. В ее боевой состав вошли два батальона 75 пп рейнджеров, батальон СпН СВ США и до роты СпН СВ Великобритании. Подразделения общей численностью около 2 000 человек размещались в полевых городках, построенных на аэродромах в восточной части страны.
На территории Курдского автономного района Ирака в это время было сосредоточено до двух батальонов и до роты СпН сухопутных войск США и Великобритании общей численностью до 1 000 человек. Их действия обеспечивала рота 160 паа СО американских СВ (до 10 вертолетов).
До начала операции штабом 3 ПА предусматривалось создание группировки «Север», основу которой должно было составить оперативное соединение сухопутных войск «Айрон хорс», сформированное из 4 мд 3 АК, частей и подразделений 5 АК СВ США общей численностью около 30 тыс. человек. Более 30 транспортов, загруженных ВВТ оперативного соединения, около месяца находились на внешнем рейде турецких средиземноморских портов Искен-дерун и Мерсин в ожидании разгрузки. По причине отказа Турции разрешить транзит американских войск через национальную территорию в северные районы Ирака 22 марта 2003 года транспорты были направлены в Кувейт, и, как следствие, группировка «Север» к началу операции не была создана.
В ходе активного этапа операции боевой состав коалиционных войск существенно не менялся. В период с конца марта по начало апреля 2003 года на территории Курдского автономного района была создана группировка «Север». Ее основу составили действовавшие здесь подразделения СпН США и Великобритании, а также переброшенные по воздуху 173-я отдельная воздушно-десантная бригада (овдбр) и пехотный батальон 10-й легкой пехотной дивизии (лпд), усиленный ротной тактической группой 1-й механизированной дивизии американских сухопутных войск. В начале апреля 2003 года группировка «Юг» была усилена батальоном 2-го легкого бронека-валерийского полка, переброшенным с континентальной части Соединенных Штатов воздушным путем.
Особенности боевых действий группировки наземных войск. Наземная фаза операции вооруженных сил США и их союзников против Ирака по количеству задействованных в ней войск, продолжительности ведения боевых действий и пространственному размаху стала самой масштабной за последнее десятилетие. В ней участвовало более 112 тыс. человек СВ и морской пехоты Соединенных Штатов, Великобритании, Австралии и Польши. Продолжительность активных боевых действий, проводившихся одновременно на территории общей площадью более 150 тыс. км2, составила 25 сут (20 марта - 14 апреля 2003 года).
Наступление на Багдад группировки наземных войск велось по двум операционным направлениям: с территорий Кувейта (направление главного удара) и Иордании (другое направление).
На направлении главного удара действовала группировка войск «Юг». Ее основными задачами являлись разгром иракских войск на оборонительных рубежах вдоль рек Евфрат и Тигр, взятие под контроль южных нефтеносных районов Ирака, выход к Багдаду и его блокирование.
Замыслом операции предусматривалось ведение наступления на столицу войсками группировки «Юг» одновременно по двум направлениям: северо-восточному (кувейтско-иракская граница - Басра - Эль-Амара - Багдад) и северо-западному (кувейтско-иракская граница - Эн-Насирия - Хилла - Багдад). На обоих направлениях оперативное построение войск осуществлялось в один эшелон с выделением общего резерва. На северо-восточном направлении в наступление перешли 1 эдмп, 15 эбмп США и 7 бртбр 1 бртд, 16 овшбр, 3 брмп Великобритании, на северо-западном - 3 мд, 101 вшди2 эбрмп Соединенных Штатов. Силы и средства распределялись по направлениям равномерно. Действия соединений на направлениях поддерживали 11 ОТГ армейской авиации и 75 ОТГ полевой артиллерии США. Противовоздушную и противоракетную оборону группировки войск обеспечивала ОТГ «Пэтриот». В оперативный резерв группировки «Юг»
Формирования группировки «Юг», заблаговременно развернутые на территории Кувейта, в ночь на 20 марта 2003 года заняли исходные районы для наступления вдоль кувейтско-иракской границы. К этому времени разведывательно-диверсионные группы (РДГ) из состава батальонов СпН, разведывательные самолеты к беспилотные летательные аппараты коалиции в основном вскрыли систему обороны иракских войск. Инженерные подразделения проделали проходы в ограждении демилитаризованной зоны на кувейтско-иракской границе. Были проведены подготовительные мероприятия для высадки морского десанта на п-ов Фао. Системы управления войсками и оружием, боевого и материально-технического обеспечения были переведены в боевой режим работы. Между сухопутным, воздушным и морским компонентами коалиционных сил организовано всестороннее взаимодействие. Особое внимание при этом уделялось установлению единых сигналов оповещения и порядка действий войск в случае применения Ираком ОМП.
Наступление войск группировки «Юг» началось на северо-восточном направлении ранним утром 20 марта 2003 года одновременно с нанесением коалицией выборочных бомбово-ракетных ударов по объектам государственной и военной инфраструктуры Ирака. Части и подразделения 1 эдмп, 15 эбмп США и 7 бртбр, 16 овшбр Великобритании перешли кувейтско-иракскую границу в предбоевых порядках при поддержке артиллерии, армейской и боевой авиации. Огневая подготовка атаки при этом не проводилась. 1 эдмп, 7 бртбр 1 бртд и 16 овшбр развивали наступление на г. Басра, а 15 эбмп - на г. Умм-Каср. Первоочередными задачами войск было взятие под контроль южных нефтеносных районов страны, а также овладение портом Умм-Каср и г. Басра. Захват п-ва Фао осуществлялся подразделениями 3 брмп в ходе проведения морской десантной операции, начавшейся вечером 20 марта 2003 года. К исходу 22 марта коалиционным войскам удалось в основном взять под контроль территорию полуострова и нефтеносные районы на юге Ирака, включая платформы на шельфе Персидского залива.
Несмотря на превосходство в силах и средствах огневого поражения американо-британской группировки, иракские войска оказали упорное сопротивление, особенно при обороне г. Басра, что привело к срыву запланированных темпов продвижения войск коалиции в направлении на г. Эль-Амара. По этой причине командованию группировки «Юг» пришлось внести коррективы в первоначальный план проведения операции и сосредоточить основные усилия войск на северозападном направлении. В ходе перегруппировки войск 1 эдмп и 15 эбмп США были переброшены к г. Эн-Насирия. Части и подразделения ВС Великобритании приступили к блокированию г. Басра, установлению полного контроля над объектами нефтяной индустрии на юге Ирака, г. Умм-Каср и п-вом Фао. Следует отметить, что продолжить наступление на г. Эль-Амара британские войска смогли только в начале апреля, а полный контроль над городами Басра и Умм-Каср они установили лишь 10 и 13 апреля 2003 года соответственно.
На северо-западном направлении войска перешли в наступление вечером 20 марта 2003 года также без проведения огневой подготовки. Части 3 мд, наступавшие первыми, продвигались в основном в предбоевых порядках по пустынной местности вдоль правого берега р. Евфрат и к 25 марта 2003 года вышли к г. Кербела, преодолев за 4 сут около 400 км. В авангарде наступавших подразделений действовал разведывательный батальон при поддержке боевых вертолетов армейской авиации. Бригадные тактические группы дивизии пытались с ходу захватить мосты и плацдармы на левом берегу р. Евфрат у городов Эн-Насирия, Самава и Эн-Наджаф. Однако упорное сопротивление иракских гарнизонов вынуждало их переходить к позиционным действиям и, как следствие, они отставали от передовых подразделений дивизии. 25 марта 2003 года 3 мд оказалась в критическом положении. Между ее частями возникли недопустимые разрывы, тыловые подразделения не справлялись с задачами по всестороннему обеспечению наступающих войск из-за большой растянутости коммуникаций и участившихся случаев нападения на них иракских войск. Усугубила ситуацию начавшаяся пыльная буря.
В сложившейся обстановке командование группировки «Юг» приостановило наступление и в короткие сроки провело перегруппировку войск на данном направлении. Части и подразделения 1 эдмп, 2 эбрмп и 15 эбмп были сосредоточены в районе г. Эн-Насирия, бригада 82 вдд, выведенная из оперативного резерва группировки «Юг», - г. Самава, 101 вшд - г. Эн-Наджаф. Бригадные тактические группы 3 мд, передав захваченные рубежи у г. Эн-Насирия, Самава и Эн-Наджаф, переместились к г. Кербела. Всем формированиям группировки были поставлены три задачи: блокирование в населенных пунктах иракских гарнизонов, прорыв в Междуречье и ускоренный выход к Багдаду. Часть сил и средств бригады 82 вдд была привлечена для охраны тыловых коммуникаций группировки. В начале апреля 2003 года к выполнению этой задачи приступил батальон до 500 человек 2 легкого бронекавалерийского полка (лбркп), переброшенный по воздуху самолетами военно-транспортной авиации с континентальной части США в Кувейт со штатными ВВТ.
Как только закончилась песчаная буря, 27 марта 2003 года части и подразделения 1 эдмп и 15 эбмп, усиленные 24 эбмп, введенным в бой из оперативного резерва группировки «Юг», при поддержке боевой авиации прорвались в Междуречье и развили наступление на г. Эль-Кут. После его блокирования часть сил и средств морской пехоты США была перенацелена на овладение г. Эль-Амара совместно с подразделениями ВС Великобритании, действовавшими с юга. Основные силы 1 эдмп, переправившись на левый берег р. Тигр, развивали наступление вдоль шоссе Эль-Кут - Багдад и 5 апреля 2003 года вышли к восточным и юго-восточным окраинам столицы.
Части и подразделения 3 мд 2 апреля 2003 года прорвали оборону иракских войск в районе г. Кербела и, преодолев сопротивление частей республиканской гвардии на ближних подступах к иракской столице, 4 апреля захватили багдадский международный аэропорт, а 5 апреля вышли к южным и юго-западным окраинам города. К 10 апреля части 3 мд и 1 эдмп во взаимодействии с подразделениями 101 вшд и СпН США установили полный контроль над столицей страны, не встретив серьезного сопротивления со стороны иракских ВС. После того как американские войска овладели Багдадом, гарнизоны во всех населенных пунктах на направлении действий коалиционной группировки наземных войск «Юг» прекратили сопротивление.
На другом направлении (с территории Иордании) действовала немногочисленная группировка войск «Запад», состоявшая из подразделений СпН сухопутных войск США и Великобритании. Основными ее задачами были захват важных объектов (аэродромов, плотин, транспортных узлов), расположенных в пустынных западных и северо-западных районах Ирака, и контроль дорог, соединяющих Багдад с Иорданией и Сирией. При выполнении этих задач подразделения действовали небольшими группами и,как правило, на вертолетах.
В северных районах Ирака с начала операции действовало до двух батальонов и до роты СпН сухопутных войск США и Великобритании соответственно. Совместно с курдскими вооруженными формированиями они выполняли разведывательно-диверсионные задачи в районах расположения иракских войск, наводили на цели ударные самолеты коалиционной авиации, устанавливали контроль над нефтедобывающими объектами страны, а также осуществляли подготовку инфраструктуры для развертывания войск усиления.
В конце марта 2003 года началось создание и развертывание коалиционной группировки наземных войск «Север». Ее основу составили 173-я отдельная воздушно-десантная бригада (овдбр) и батальон 10-й легкой пехотной дивизии (лпд) с приданной ротной тактической группой 1 мд С В США. В эту группировку вошли также действовавшие в северных районах Ирака подразделения СпН сухопутных войск США и Великобритании. Личный состав, ВВТ бригады и подразделений были переброшены по воздуху на аэродромы Башур и Бакра-Джу Курдского автономного района Ирака. При этом основная часть личного состава 173 овдбр (около 1 000 человек) десантировалась парашютным способом. К 12 апреля коалиционная группировка наземных войск «Север» насчитывала около 4 000 человек. На ее вооружении находились 8 танков, около 20 ББМ, до 20 орудий и минометов и свыше 20 вертолетов.
По мере развертывания в районе операции части и подразделения группировки совместно с курдскими вооруженными формированиями при поддержке боевой авиации коалиционных сил решали задачи по разгрому иракских войск и взятию под контроль нефтеносных районов на севере страны. В ходе боевых действий 10 апреля 2003 года они захватили г. Киркук, а 12 апреля - г. Мосул. На завершающем этапе 14 апреля часть сил и средств группировки войск «Север» принимала участие в овладении г. Тикрит.
Анализ хода подготовки и проведения наземной операции ВС США и их союзников против Ирака позволяет выделить ряд особенностей формирования коалиционной группировки и действий наземных войск.
Национальные группировки наземных войск и коалиционная группировка в целом создавались по принципу объединенного оперативного формирования. В их состав входили соединения, части и подразделения СВ, МП, различные по типу (легкие пехотные, механизированные, бронетанковые, воздушно-десантные, воздушно-штурмовые, специального назначения). Назначение органа управления группировкой осуществлялось вне зависимости от количества подчиненных ему формирований, участвующих в операции. Так, управление группировкой американских сухопутных войск велось с ОКП 5 АК (Кэмп-Дауха, Кувейт), несмотря на то что в операции были задействованы в основном силы и средства из состава 18-го воздушно-десантного корпуса (101 вшд, 82 вдд, 2 лбркп). При подготовке к ней большинству соединений ВС США и Великобритании были переподчинены подразделения, входящие в другие соединения. С целью повышения эффективности боевого применения однородных подразделений создавались сводные формирования. Так, все подразделения армейской авиации, полевой артиллерии и противовоздушной обороны корпусного подчинения сухопутных войск Соединенных Штатов были сведены в соответствующие оперативно-тактические группы. На территории Кувейта из подразделений радиационной, химической и биологической защиты была создана многонациональная ОТГ.
Для оснащения привлекаемых к операции формирований ВВТ и материально-техническими средствами в первую очередь использовались запасы заблаговременного складирования. Так, две (из трех) участвовавшие в операции дивизии СВ и МП США (3 мд и 1 эдмп) получали тяжелые ВВТ со складов в Кувейте. Это значительно сократило сроки развертывания соединений и финансовые затраты министерства обороны.
Главная особенность наступления наземных войск заключается в том, что они начались одновременно с воздушной наступательной операцией коалиционных сил. При этом традиционная огневая подготовка не проводилась. Это стало возможным благодаря своевременному и качественному разведывательному обеспечению операции и хорошей осведомленности командования коалиционных сил о системе обороны, состоянии и деятельности войск противника.
Командование ОЦК проявило гибкость и решительность в управлении группировкой в ходе ведения боевых действий. Это выразилось в его способности своевременно и быстро вносить существенные коррективы в план наземной операции уже в ходе ее проведения, а также добиваться от подчиненных выполнения поставленных боевых задач и поддержания ими высокого темна наступления. Оперативно проведенная в первые дни операции перегруппировка войск и сосредоточение основных усилий группировки «Юг» на продвижении на северо-западном направлении во многом способствовали быстрому выходу американских войск к Багдаду и тем самым предопределили успех всей наземной операции. Вместе с тем, несмотря на жесткие требования командования ОЦК к командирам всех степеней по обеспечению условий, исключающих потери среди личного состава, командиры двух частей проявили нерешительность при ведении боевых действий и были отстранены от занимаемых должностей.
В целом для наземных войск был характерен высокий темп наступления - активные боевые действия по захвату территории Ирака были завершены за 25 сут. При этом коалиционные войска преодолели от кувейтско-иракской границы до г. Тикрит расстояние, превышающее 600 км. Однако темпы наступления на разных этапах наземной кампании и направлениях действий войск были различными. Если в первые 4 сут операции на северо-западном направлении группировка войск «Юг» продвигалась со скоростью более 100 км/сут, то на северо-восточном направлении - менее 10 км/сут. Высокие показатели темпа наступления в начале операции объясняются избранным американскими войсками способом действий: как можно ближе подойти к Багдаду по пустынной местности, не ввязываясь в затяжные бои.
Расчет американцев основывался на внезапности действий своих соединений, обладающих высокой тактической мобильностью, и на вынужденной необходимости войск противника вести позиционную оборону из-за господства в воздухе авиации сил коалиции. Реализованный на практике способ действий позволил передовым частям американских войск быстро выйти на рубеж Кербела - Хилла, находящийся в 80-100 км от столицы Ирака. На других этапах операции и направлениях подобные действия были невозможны, так как в таком случае им пришлось бы оставлять в тылу своих войск значительные по численности гарнизоны противника. Именно поэтому группировка британских наземных войск, действовавшая на северо-восточном направлении, была вынуждена отказаться от быстрого продвижения на г. Эль-Амара и приступить к блокированию г. Басра.
Очаги обороны, создаваемые иракскими войсками в основном на окраинах населенных пунктов, преодолевались коалиционной группировкой способом блокирования, нанесения обороняющимся войскам огневого поражения, захвата населенного пункта и последующей его «зачистки». При этом коалиционные части и подразделения в ближний огневой бой с противником, как правило, не вступали. Ударами бомбардировочной и штурмовой авиации и боевых вертолетов, огнем артиллерии и танков (находившихся вне зоны досягаемости огня основных противотанковых средств иракских войск) наносилось огневое поражение обороняющимся и лишь после этого коалиционные части могли продвигаться вперед. Успешному установлению контроля над населенным пунктом и проведению его «зачистки» в значительной мере способствовали эффективные действия снайперских групп, создававшихся в боевых формированиях и подразделениях специального назначения, которые путем психологического воздействия принуждали обороняющихся иракцев сложить оружие, а мирное население - оказывать содействие коалиционным войскам. Применение подобного способа преодоления очагов сопротивления позволило войскам коалиции свести к минимуму потери среди личного состава и боевой техники.
В ходе проведения наземной операции выявились различия в способах действий и элементы несовместимости систем связи и управления войсками (оружием) как между формированиями американских сухопутных войск и морской пехоты, так и между однородными формированиями ВС США и Великобритании. Это подтверждается отмечавшимися в ходе боевых действий случаями нанесения огневого поражения по «своим».
В целом соединения и части коалиционной группировки наземных войск продемонстрировали в ходе операции высокие боевые возможности и способность решать задачи в современном общевойсковом бою, используя технологическое совершенство вооружения и военной техники, а также высокий уровень подготовленности личного состава.
Полковник В. Владимиров
«Зарубежное военное обозрение»
ПОДГОТОВКА СНАЙПЕРОВ-РАЗВЕДЧИКОВ
В МОРСКОЙ ПЕХОТЕ США
Б. БОГДАН
Регламент боевой подготовки морской пехоты (МП) Соединенных Штатов Америки предусматривает в настоящее время отработку пехотными подразделениями ряда специфических задач, связанных с возможным их участием в так называемой "трехквартальной войне", сценарий которой допускает эскалацию действий американских вооруженных сил в кризисных ситуациях в том или ином регионе от проведения гуманитарной акции к выполнению миротворческой миссии, а в случае жесткого сопротивления неугодного США режима, - и к прямым военным операциям. Особое внимание уделяется обучению подразделений МП тактике противопартизанских действий и подавления массовых выступлений, проведения операций в лесистой местности, на подходах к населенным пунктам и в городских условиях. Значительную угрозу пехоте, как в обороне, так и в наступлении создают действия снайперов, противопехотные и противотанковые заграждения (в том числе минные), а также возможное применение некоторых видов оружия массового поражения, в частности химического и биологического. С учетом опыта операций МП США, например, в Сомали, Ливии, на о. Гаити все большее значение придается индивидуальной снайперской и противоснайперской подготовке морских пехотинцев.
При проведении операций такого рода снайперы, располагаясь на крышах домов и господствующих высотах, контролировали ситуацию на улицах и через оптические приборы могли вести персональное наблюдение за отдельными лидерами и участниками политических или религиозных экстремистских движений. Всего за время миротворческой миссии в Сомали снайперами МП США были убиты более 100 человек, противодействующих американским войскам в "наведении порядка". Активно действовали снайперы и на о. Гаити, где они участвовали в ликвидации "зачинщиков массовых беспорядков".
Школы снайперов-разведчиков имеются при каждой дивизии МП США. Приемный тест при поступлении в такую школу включает состязания по ориентированию на труднопроходимой местности в темное время суток. Кандидаты, которые нашли все контрольные пункты и уложились в установленное нормативами время, становятся курсантами. В течение года одна школа проводит четыре выпуска по 40 человек. Срок обучения составляет 11 недель. В каждом батальоне МП имеется разведывательный взвод численностью 17 человек, из которых восемь военнослужащих имеют снайперскую подготовку. Командир батальона сам подбирает кандидатов для обучения в школе снайперов из числа своих подчиненных. Каждый курсант прибывает в расположение школы со своей снайперской винтовкой, которую он получает в разведвзводе (оружие закрепляется за ним на весь срок контракта). Кроме морских пехотинцев, в школе обучаются военнослужащие сил специальных операций (ССО), разведчики-диверсанты ВМС, личный состав артиллерийской разведки и разведывательных подразделений сухопутных войск США. Курсантов разбивают на пары, которые сохраняются на весь период обучения. Их знакомят с историей развития снайперского искусства в вооруженных силах США и других стран, тактикой действий снайперов в годы Первой и Второй мировых войн, способами и приемами защиты и маскировки.
До 1975 года школы снайперов в вооруженных силах страны создавались только на периоды мировых войн, боевых действий в Корее и Вьетнаме, а затем расформировывались. В годы Второй мировой войны в США был разработан инфракрасный ночной оптический прицел, который применялся и в морской пехоте. Во время боев на О.Окинава с его помощью было уничтожено 30 проц. всех японцев из числа убитых в ходе перестрелок. Во время войны в Корее американцы опробовали снайперскую винтовку калибра 12,7 мм с оптическим прицелом, который позволял поражать цели на дальности до 3 000 м, но на вооружение она в тот период не поступила. Тогда же МП США впервые применила тактику засылки пары снайперов в тыл северокорейских войск в составе разведывательной группы. По окончании войны во Вьетнаме такая тактика действий (в паре) была закреплена в уставе. В г.Бейрут снайперы во время уличных боев столкнулись с проблемой поражения целей, защищенных укрытием (бетонная стена, БТР) и периодически открывающихся для ведения огня. Это и заставило принять на вооружение крупнокалиберную (12,7-мм) винтовку.
Тактическая подготовка.
На теоретическое изучение и практическую отработку обучающимися тактических приемов и действий отводится 32 ч.
Снайперы готовятся действовать против регулярных вооруженных сил и партизанских формирований парами, посменно (через 30 - 60 мин) ведя наблюдение за обстановкой. Они придаются взводам и ротам в составе своего батальона и действуют на передовых позициях. Командир батальона может поставить перед ними задачу отойти в тыл и вести беспокоящий огонь по командному пункту или узлу связи противника, поддерживая действия своих подразделений, выдвинуться вперед за линию фронта для ведения разведки, либо проникнуть в тыл противника в составе разведывательной группы для обеспечения огневой поддержки ее действий из засады.
Большое внимание уделяется изучению тактики действий против снайперов противника и методов их обнаружения. Разведчики, как правило, помогают своим снайперам найти укрытие и замаскироваться. В городе, например, для них оборудуются малозаметные амбразуры для стрельбы и наблюдения под полом какого-нибудь строения. Максимум через два дня разведгруппа обязана снять их с позиции и вывести к своим войскам. Все действия по сооружению таких укрытий отрабатываются заранее перед рейдом, а в поиск группа идет с необходимым инструментом.
Согласно уставам МП США снайпер может быть не только разведчиком-наблюдателем, но и передовым артиллерийским корректировщиком или авиационным наводчиком. Осуществляя корректировку артиллерийского огня либо наведение штурмовой авиации, действующей в целях оказания поддержки своим войскам, он вправе вызвать огонь на себя, если ему угрожает опасность обнаружения или захвата. Однако, основная задача снайперов - это ведение прицельной стрельбы по противнику. Приоритетными целями при этом могут быть: офицеры, снайперы, разведчики, проводники собак, личный состав и аппаратура радиотехнических войск, наблюдатели и приборы наблюдения, артиллерийские и минометные расчеты, члены экипажей танков, БТР, командно-штабных машин. С одной огневой позиции рекомендуется производить не более трех выстрелов во избежание обнаружения противником.
Корректировка артиллерийского огня
и наведение авиации.
Обучение корректировке артиллерийского огня включает ознакомление с правилами постановки огневой задачи с указанием характера цели, ее параметров, способа обстрела, типа и расхода боеприпасов, а также подачи исполнительной команды. Целеуказание может осуществляться по угловым, географическим и цифровым кодированным координатам, ориентирам и пристрелянным реперным точкам.
Наведение штурмовых самолетов и вертолетов на цель производится с учетом эшелонирования и особенностей подлета авиации в данной обстановке, боевых возможностей летательных аппаратов МП и имеющегося у них вооружения. Каждый курсант, заканчивая обучение, выполняет корректировку огня дивизионной и корабельной артиллерии, а также наведение штурмового самолета и вертолета на цель с применением до десяти снарядов или авиационных боеприпасов.
Основы планирования.
При подготовке снайперов в программе школ предусматривается 27 ч на проведение занятий по планированию операций в тылу противника (на уровне командира отделения). В вооруженных силах США подразделения сухопутных войск, ССО, МП и разведчиков-диверсантов ВМС обучаются действиям в рейдовых операциях по уставам и наставлениям, разработанным по единым методикам. Это упрощает подготовку специалистов для различных родов войск и сил, а также облегчает впоследствии взаимодействие разведгрупп, направляемых в тыл противника.
С начала обучения курсантам прививаются навыки оценки обстановки и составления боевого задания. Они, следуя пяти пунктам боевого приказа (обстановка, задача, замысел действий, тыловое обеспечение, управление и связь), прорабатывают все его положения, и каждый затем составляет проект выполнения задачи для своей пары снайперов.
Ориентирование на местности.
Передвижение по территории противника выполняется ночью или в условиях ограниченной видимости.
Предполагается, что снайпер должен научиться ориентироваться на местности не только с помощью компаса или спутниковой аппаратуры топографической привязки, но и природных ориентиров, примет, подсчета шагов и т. п. Для фиксирования результатов подсчета шагов, например, рекомендуется прикрепить к обмундированию веревочку и через каждые 100 пар шагов завязывать узел или перекладывать камушки из одного кармана в другой. При внезапной встрече с противником снайпер должен уметь оторваться от преследования и не заблудиться на незнакомой ему местности. Командование МП США считает, что простое изучение топографической карты малоэффективно, требует много времени и развитого пространственного воображения. Быстрее можно научиться запоминать местность, строя ее макеты по картам и аэрофотоснимкам. Занятия начинаются с построения обучающимися простейших схем,
выполненных палочкой на песке, и заканчиваются макетами местности, сооруженными из глины, песка, папье-маше и т. п. в достаточно точном соответствии с картой. На макете, кроме рельефа местности, должны быть отображены: указатель на север, основные и запасные маршруты выдвижения группы, снайперские позиции, пункты сбора, пути отхода, ориентиры для авиации, действующие реперы для корректировки артиллерийской стрельбы, опасные зоны возможных засад противника, дороги, населенные пункты, водные преграды, позиции противника и своих войск.
Наблюдение и связь.
Основным методом ведения снайпером разведки является наблюдение. Курсанты школ снайперов-разведчиков осваивают технику скрытого занятия наблюдательного пункта, пользования оптическими приборами (ночными прицелами и биноклями). Они учатся вести журналы наблюдения, измерять дистанцию на глаз и с помощью различных дальномеров, выполнять эскизы и планы местности, составлять карточки огня. Снайперу, наблюдающему из укрытия цель на расстоянии 600 - 1 000 м, трудно иногда рассчитать боковую поправку на ветер. Обычно для этого делается пристрелочный выстрел, что может, однако, поставить под угрозу скрытность огневой позиции. Величину смещения точки прицеливания с учетом сноса пули боковым ветром при стрельбе на дальние дистанции помогает определить использующийся в МП США оптический прибор М49 (с 20-кратным увеличением). Поскольку ветер оказывает наибольшее влияние на полет пули в последней четверти дистанции, снайпер-наблюдатель наводит фокус на цель, а затем уменьшает фокусное расстояние на одну четверть, что несколько "размывает" цель. Он концентрирует свое внимание на наблюдении за движением потоков воздуха, которые можно фиксировать при таком увеличении. При турбулентном движении воздуха (он как бы "кипит") боковая поправка не требуется, а воздушные потоки вытянутой формы позволяют ее ввести.
Информация, добытая снайперской парой, должна быть немедленно передана командованию, поэтому курсантов в процессе обучения знакомят с правилами радиообмена (в телефонном режиме) и эксплуатации радиостанций AN/PRC-77 (в комплекте с блоком засекречивающей аппаратуры связи K.Y-50), AN/PRC-104 и -113. Они должны изучить характеристики основных типов антенн (антенный штырь, симметричный вибратор, ромб и т. п.), уметь с помощью антенных тросов различной длины рассчитать и собрать антенны, обеспечивающие необходимую дальность радиообмена и прохождение сигнала; использовать для гидроизоляции радиостанции подручные материалы, например, пластиковый пакет или лента типа "скотч".
Маскировка.
Большое значение при подготовке снайперов придается искусству создания маскировочных средств. В частности, они должны научиться использовать в качестве сошек для упора при стрельбе обрезки веток, связанных веревкой, шить чехол для снайперской винтовки из брюк полевой камуфлированной формы (штанины отрезаются и сшиваются вместе завязками в стороны, а в качестве подкладки используются элементы зимнего обмундирования). К готовому чехлу прикрепляют плечевые ремни, а сверху обтягивают его куском артиллерийской маскировочной сети, к которой крепят живую растительность данной местности.
Затем курсантов обучают изготавливать так называемый костюм "гили" - своего рода специальное маскировочное снаряжение. Куртка выворачивается наружу так, чтобы карманы оставались с внутренней стороны. Из спины вырезается большая часть, а вместо нее вшивается материал в мелкую сетку для вентиляции. На спину, плечи, рукава и заднюю сторону брюк нашиваются куски маскировочной сети, а на локти, переднюю сторону брюк и куртки - куски брезента. К верхней части форменного головного убора с козырьком пришивают куски маскировочной сети, которые прикрывают спереди лицо и грудь, а сзади - затылок и плечи. Передняя часть сетки носит название "чадра", она должна доходить до пояса и иметь ширину 50 - 60 см. На огневой позиции снайпер набрасывает чадру сверху на прицел и ведет огонь, целясь через сетку. К маскировочной сетке прикрепляется наполнитель (волокна льна, носки, обрывки тряпок и т. п.), толщина которого должна быть 3 - 6 см. Он имеет двойное назначение - должен искажать очертания фигуры и служить защитой от приборов ночного видения. Перед выходом на огневую позицию, снайпер прикрепляет к наполнителю сверху свежую растительность. Костюм "гили" хорошо защищает от любого наблюдения, но руки и лицо надо укрывать дополнительно, например, перчатками, окрашенной марлей. Его положено одевать перед выходом на боевое задание. Передвигаться в таком костюме по территории подразделения запрещается, так как противник в процессе наблюдения может заранее обнаружить снайпера.
Передвижение по территории, занятой противником, может выполняться без специального костюма. В этом случае требуется замаскировать обмундирование веточками длиной 10-15 см. Перед пересечением большого открытого пространства, где есть вероятность появления авиации противника, рекомендуется закрепить на нем ветки длиной 1 -1,5 м, чтобы те закрыли фигуру и снаряжение в положении лежа. Для защиты от радиолокационного обнаружения необходимо передвигаться со скоростью 800 м/ч. При выдвижении ползком на огневую позицию снайпер переносит винтовку в чехле и следит, чтобы она лежала прицелом к телу.
Курсантов учат оборудовать замаскированные огневые позиции и скрытно занимать их. Обучение начинается с переоборудования и маскировки простых огневых позиций типа окоп или воронка от снаряда. Не рекомендуется выбирать позиции на деревьях, так как их трудно покинуть незаметно. После выстрела во избежание обнаружения противником по блеску гильзы, снайпер должен взводить затвор большим пальцем руки, а ладонью ловить вылетающую гильзу.
Особое внимание уделяется ведению боя в населенном пункте. Так, при стрельбе через окно рекомендуется располагаться в 3 - 4 м сбоку от него, огонь желательно вести с упора на стол, положив на него мокрую ткань, чтобы поднимать меньше пыли, а все пространство перед снайпером завесить тканью или тюлем. Допускается ведение огня по цели через оконное стекло, но в этом случае следует учитывать возможное отклонение пули от точки прицеливания.
Занятия по обучению маскировке заканчиваются сооружением сложных огневых позиций типа "схрон". На обрывистом берегу реки, гребне высоты или насыпи железной дороги (на заднем скате) оборудуют вход в виде люка, затем отрывают пещеру и устанавливают подпорки. На переднем скате делают две небольшие амбразуры конусом внутрь, что обеспечивает больший угол обстрела. Амбразуры изнутри укрепляют бронежилетами или мешками с песком. Каждый пехотинец в своем снаряжении имеет десять специальных пластиковых мешков, которые в случае необходимости должен наполнять землей или камнями и использовать для укрепления оборонительных позиций либо для сооружения укрытий от непогоды. Это позволяет быстро организовать оборону там, где трудно окопаться: в пустыне, в горах, на болоте. Антенна радиостанции выводится из укрытия наружу и маскируется. Подходы к укрытию обычно минируются одной - двумя минами М18А1 с электрическим управлением. Требования к маскировке очень жесткие - инструктор может стоять рядом, но при этом не должен обнаружить позицию. Кроме того, необходимо создание максимального комфорта для ее обитателей, что предусматривает оборудование площадки для отдыха и отхожего места, поскольку оставаться на ней придется много часов.
В целом программой обучения курсантов школ снайперов навыкам маскировки и скрытного занятия исходной позиции для стрельбы отводится 115ч. Чтобы получить зачет по этой дисциплине, необходимо в течение 4 ч девять раз незаметно для инструкторов преодолеть открытый участок местности (800 м), построить несколько укрытий различного типа, в том числе подземное, и произвести холостой выстрел с дистанции не более 200 м.
Выживание.
Курсанты не проходят практических занятий по выживанию. Им лишь читается лекция по основам поведения в экстремальных условиях, после чего инструкторы рекомендуют пройти полный курс обучения в специальной школе ВМС (база Брансуик, штат Мэн) или армейской школе (Форт-Брэгг, Северная Каролина). Однако вероятность зачисления снайпера МП на такие курсы невелика, так как они предназначены в первую очередь для летного состава ВВС, военнослужащих воздушно-десантных войск и сил специальных операций.
Снайперы действительно (хотя и не часто) могут оказаться в глубоком тылу противника или в экстремальных ситуациях, однако инструкторы ограничиваются на этот счет минимальными рекомендациями. Отправляясь на задание, они должны иметь при себе три носимых аварийных запаса (НАЗ): в кармане куртки, на поясе и в рюкзаке. Перечень необходимых предметов НАЗ включает: аптечку первой медицинской помощи, сигнальные устройства, средства для разведения огня, съестные припасы, воду, приспособления, помогающие укрыться от непогоды, и на всякий случай, деньги страны пребывания. При угрозе пленения снайпер должен шомполом пробить линзы прицела, привязать гранату к стволу и привести ее в действие.
Некоторые способы разведки.
Для сбора информации о численности, вооружении, дислокации и степени боевой выучки противника снайпер должен обладать навыками следопыта. Следы позволяют выявить характер поведения неприятеля, манеру передвижения в лесу, на поляне, особенности охранения и т. п. Особое значение имеет наблюдение за партизанскими и террористическими группами. При разведке в дневное время требуется усиленная маскировка и осмотрительность. Один снайпер изучает следы, второй прикрывает его, изготовившись вести огонь. Курсантов, получивших первоначальные навыки, обучают передвигаться по территории противника не оставляя следов, различным способам уклонения от погони и ликвидации преследователей. Снайперская пара, обнаружив преследователей, должна уничтожить их огнем из своих винтовок, либо установить минную ловушку из одной - двух мин М18А1, вызвать огонь артиллерии, навести на преследователей самолеты (вертолеты) для обстрела, бомбардировки или обработки своих следов напалмом и термитными бомбами, наконец, заманить в засаду.
На вооружении снайперов МП США состоят винтовки М40А1и М82А1, оснащенные единым оптическим прицелом фирмы "Унертл". Винтовка М40А1 и прицел имеют матовое эпоксидное покрытие, которое позволяет придавать им окраску в соответствии со временем года. Прицел имеет 10-кратное увеличение. На расстоянии 100 м поле обзора составляет 3 м, а разрешение - 2,5 мм. Снайпер сам может устранить явление параллакса (смещение перекрестия прицела). Прицел имеет индивидуальную подстройку и просветленную оптику с износостойким покрытием из фторида магния, обеспечивающим возможность прицеливания в ночных условиях на дальности до 500 м. Для увеличения дальности обнаружения целей в ночных условиях спереди к прицелу прикрепляется приставка - усилитель изображения SIMRAD KN 200/KN 200F. Этот прибор устанавливается на оружие в считанные секунды, не требует подстройки прицела, не уменьшает поля обзора, работает при любом освещении (подпитывается электрическими батарейками типа АА или С, срок службы которых составляет 40 ч, а масса 1,3 5 г). Модификация прибора KN 200F обладает более точной фокусировкой, обеспечивающей распознавание лица человека на расстоянии до 135 м. Ростовая цель может быть обнаружена и уничтожена на дистанции до 700 м при лунном свете и 560 м при свете звезд.
Винтовка М40А1 с продольно скользящим затвором является основным оружием снайпера. Ложе винтовки, ствол и спусковой механизм изготавливаются различными оружейными фирмами США, преимущественно теми, которые исполняют тот или иной заказ наиболее качественно. Сборка, отладка и пристрелка винтовок осуществляется в оружейной роте, расположенной на базе МП США Квонтико (штат Виржиния). Эта снайперская винтовка имеет следующие технические характеристики: прицельная дальность с оптическим прицелом 1000 м, начальная скорость полета пули 780 м/с, масса 6,58 кг, емкость магазина - пять патронов калибра 7,62 мм (по стандартам НАТО), общая длина 1 118 мм, длина ствола 610 мм. После 10 000 выстрелов винтовка отправляется в оружейную роту для смены ствола. Расписание стрельб в поле составляется таким образом, чтобы через каждые 15 выстрелов курсант мог прочищать канал ствола протиркой, а после 30 выстрелов проводить неполную разборку и чистку винтовки. Средние отклонения по вертикали и горизонтали при стрельбе со станка не должны быть более 3,8 см на дальности 300 м, иначе ствол бракуется. При идеальных погодных условиях из пяти выстрелов на дальность 1000 м пули не должны выходить из круга диаметром 35 см. Специалисты МП США отмечают, что применение патрона с большей чем 780 м/с скоростью пули не обеспечивает требуемой кучности стрельбы.
Полуавтоматическая снайперская винтовка М82А1 SASR (с усовершенствованным оптическим прицелом) имеет следующие технические характеристики: прицельная дальность 1 800 м, начальная скорость полета пули 854 м/с, масса 13,4 кг, емкость магазина на десять патронов (.50 BMG), максимальная дальность полета пули 6 800 м, общая длина 1 448 мм, длина ствола 737 мм. Основным боеприпасом служит разработанный норвежской фирмой бронебойно-зажигательный 12,7-мм патрон с зарядом ВВ, имеющим обозначение APEI (маркировка Mark 211). Пуля содержит взрывной заряд RDX (гексогенный) и бронебойный сердечник (из вольфрамовой стали). Заряд ВВ взрывается за броней. Отличительным знаком этого боеприпаса является зеленая окраска наконечника пули (или зеленая с серебристой полоской). В связи с тем, что винтовка оснащена дульным тормозом, запрещается применять патроны типа SLAP (легкие бронебойные с отделяющимся поддоном).
Специально для снайперов МП США, в целях отработки положений для стрельбы, техники дыхания и спуска курка, разработана малокалиберная винтовка под 5,56-мм патрон бокового боя (22 "Лонг Райфл"), по внешнему виду, весу и балансировке напоминающая М40А1. Температура воздуха и другие погодные условия оказывают такое же влияние на поведение пули при стрельбе на 100 м из этой винтовки, как из М40А1 на 600 м. Ее применение в учебных целях позволяет экономить дорогие боеприпасы, использовать стрельбища с более короткой дистанцией, облегчает контроль за результатами стрельбы. В процессе учебы курсанты несколько раз возвращаются к этой винтовке для корректировки техники стрельбы. С ней они чувствуют себя увереннее, однако с 10-кратным прицелом "Унертл" она требует при стрельбе на короткие дистанции более тщательного инструментального контроля.
Огневая подготовка.
Инструкторы огневой подготовки, на которую в школах отводится 155 ч, считают, что снайпер должен поражать цель с первого выстрела. Только из винтовки М40А1 каждый курсант отстреливает более 1 000 патронов на дальность 300 - 1 000 м по стационарным, появляющимся и подвижным мишеням в дневных и ночных условиях (снайперу запрещается стрелять с дистанции ближе 300 м во избежание обнаружения). Результаты всех стрельб фиксируются в персональной записной книжке, а затем анализируются. Стрельбы проводятся из всех положений, которые возможны в боевой обстановке, в том числе с крыши дома или из позы "Хоккинса", когда снайпер лежит в небольшом углублении и не может поднять головы, но видит цель. В этом положении он жестко выпрямляет левую руку вперед и обхватывает ружейный ремень у передней антабки, нижний угол приклада упирает в землю и, прижав его сверху правым плечом, производит прицеливание и выстрел (отдачу должна амортизировать выпрямленная левая рука, которая обязательно закрепляется во избежание повреждения лица).
Квалификационные стрельбы проводятся во время так называемой "адской недели" - завершающих пятисуточных полевых учений. Снайперу необходимо отстрелять из винтовки М40А1 три серии по 25 патронов по прямоугольной мишени размером 50 х 100 см на дистанции 760 м (800 ярдов). Поражение должно быть не менее чем 20 пулями (по крайней мере, в двух сериях из трех). Усложняющим элементом является то обстоятельство, что стрелок утомлен (при дефиците сна и питания).
Учения начинаются с выдвижения на огневую позицию. Четыре часа отводятся для сдачи зачета по маскировке и скрытному передвижению в костюме "гили". Затем следуют квалификационные стрельбы (из винтовок М40А1 и М82А1), получение и усвоение боевой задачи, сооружение макета местности, составление плана и приказа на проведение разведывательной операции, выдвижение в заданный район, сооружение и маскировка позиции для стрельбы в ночных условиях и, наконец, составление отчета о проделанной операции. После получения новой задачи все повторяется, и так в течение всех пяти дней. Девизом школы является: "В собственном поту не утонешь".
Дополнительная подготовка.
Занятия проводятся интенсивно и связаны с довольно значительной физической нагрузкой, особенно при маскировке и скрытном передвижении, поэтому сопровождаются поддерживающими физическими упражнениями. Помимо снайперского оружия курсанты осваивают винтовку М16А2 и пистолет М9 "Беретта", отрабатывая приемы скоростной стрельбы на близких дистанциях. Они продолжают отработку рукопашного боя по системе "Лайн" (до пятого уровня включительно - это снятие часового с применением ножа или без оружия). Такие приемы применяются в боевых условиях только в исключительных ситуациях, так как их выполнение требует особой психологической и специальной подготовки. Частично курсанты обучаются и приемам последнего (шестого) уровня - обезоруживание противника в штыковом бою.
В процессе учебной подготовки отсеивается, как правило, около 50 проц. курсантов, тем не менее, большинство из них, успешно заканчивают курс на следующий год. Отчисление не сказывается отрицательно на дальнейшей службе. Сам факт направления военнослужащего в школу снайперов МП свидетельствует о его высоком профессиональном мастерстве и вызывает у него чувство законной гордости.
Советы для рейнджера
1. Свечи
Свечи можно использовать в различных целях в полевых условиях. Независимо от времени года они вам пригодятся во многих ситуациях. Вот некоторые из них:
можно использовать для освещения (в условиях отсутствия боевых действий);
можно использовать для разведения костра;
можно использовать для разогрева пищи;
можно использовать как источник тепла (при наличии пончо).
Если собираетесь провести какое-то время в полевых условиях, положите в свой рюкзак несколько свечей небольшого размера. Они не обладают большим весом и не занимают много места.
Не забудьте так же положить в рюкзак бутановую зажигалку или непромокаемые спички. Лучше всего, конечно, бутановая зажигалка, т.к. имеет малый размер и вес. Ей можно пользоваться долгое время, она водонепроницаема, и ее можно использовать для подачи сигнала (когда закончится газ).
2. Кроссовки и бахилы (резиновые сапоги)
Одним из наиболее простых способов сохранить свои "мертвецки уставшие" ноги в полевых условиях - снять тяжелые берцы (т.е. ботинки). Чтобы дать возможность им отдохнуть до следующего дня, необходимо надеть что-нибудь мягкое и легкое. "Тенниски" (т.е. теннисные кроссовки) являются идеальной обувью для носки после долгого и трудного марш-броска.
Однако, если командир/начальник запрещает ношение "теннисок" с формой, необходимо надевать бахилы (резиновые сапоги).
Если носить "тенниски" и бахилы (резиновые сапоги) в дождливую погоду, то можно понять, что так не только легче, но и удобнее. Это так же предохранит Ваши берцы от промокания, т.к. лучше сохранить берцы сухими во время дождя и, при необходимости надеть их позже, чем ходить в мокрых берцах и в дождь и после него.
Другой причиной ношения "теннисок" и бахил (резиновых сапог) является холодная погода. Если надеть две пары носков с "теннисками" и бахилами, то Вы вряд ли найдете теплее обувь. Ноги будут оставаться в тепле, а Вы будете чувствовать себя удобно до тех пор, пока не затянете шнурки на "теннисках" слишком туго или пока Вам не придется совершить длительный переход. Если предстоит долгий марш, необходимо снять одну пару носков и развязать несколько звеньев на бахилах, это позволит влаге испаряться, а воздуху проникать внутрь, что уменьшит образование конденсата и пота внутри обуви.
Пот внутри обуви является причиной понижения температуры тела во время движения. Пот охлаждает кожу, что приводит к замерзанию ног.
Используя данный метод, все что Вам нужно - это протирать "тенниски" изнутри от пота и влаги и своевременно менять носки, это позволит Вам совершать марш на большие расстояния не испытывая проблем с ногами.
3. Как не заснуть
После бесконечно долгого марша, самое худшее для солдата - оказаться в карауле, наряде или дозоре. Довольно трудное занятие: пытаться не спать, когда все тело говорит обратное. Ниже приведены некоторые хитрости, которые помогут Вам не заснуть. Найдите себе наиболее подходящую или попробуйте все, если необходимо.
Кофеин. Пейте больше жидкости, содержащей кофеин: кофе, чай, какао, кока-кола. Чем больше кофеина, тем проще не заснуть.
Вода. Брызните водой на лицо, но не вытирайте. Вода и ощущение, вызываемое ей, поможет не заснуть.
Стимулирование вкусовых рецепторов. Засуньте язык в банку или пакетик с растворимым кофе. Нет необходимости набирать полный рот кофе - несколько гранул будет достаточно. Дайте возможность гранулам таять - не жуйте и не глотайте их.
Положение тела. Встаньте стоя или на колено (и). Не прислоняйтесь и не ложитесь.
Использование подручных средств. Привяжите небольшие веточки к шее. Если начнете засыпать, ветки не дадут Вам сделать это. Внимание: берегите глаза и опасайтесь повреждения кожи.
Таблетки. Если Вы не испытываете аллергии к медикаментам, то можете попробовать средство, используемое "дальнобойщиками" (т.е. водителями крупногабаритных грузовиков и фургонов). Это такие таблетки, как "No-Doze" и "Stay Awake", однако следует помнить, что действие таблеток может продолжаться еще какое-то время после Вашей смены.
4. Необходимость правильного ношения рюкзака
Примерно 99% в/сл носят рюкзак неправильно. Они попросту отказываются застегивать один из ремней, разработанных специально для того, чтобы облегчить переносимый в рюкзаке груз. Этим ремнем обычно является поясной ремень рюкзака.
Этот ремень, при правильном использовании, помогает преодолевать бесконечные боли в спине от тяжелого рюкзака при передвижениях в ходе полевых учений и на марше. Большинство в/сл либо привязывают поясной ремень рюкзака к задней его части, либо просто отцепляют его вообще. При правильном ношении данный ремень забирает большую часть веса на себя, это означает, что большая часть нагрузки будет приходиться не на плечи, а на бедра.
Ремень должен достаточно плотно облегать поясницу, но не слишком плотно, чтобы не мешать дыханию и циркуляции крови.
В сочетании с правильно подогнанными плечевыми ремнями, вес содержимого рюкзака распределяется по всему телу, а сам рюкзак сидит прямо, не заставляя Вас отклоняться назад или наклоняться вперед.
5. Сушка ботинок в полевых условиях
Мокрые ботинки могут доставить вам массу проблем, особенно, когда на дворе зима. Большинство в/сл знают, как сильно мы зависим от наших ног и почему необходимо, чтобы они были сухими при передвижении. Не говоря уже о том, что у некоторых в ногах находятся их мозги, а если мозг начинает мерзнуть - тогда все, парень, пора завязывать и сваливать.
Почти все в/сл считают, что это практически невозможно: высушить ботинки не имея под рукой костра или работающего двигателя. Все так же прекрасно понимают, что в полевых условиях в/сл не может позволить себе такую роскошь, как нести дополнительный груз в виде запасной пары ботинок.
Теперь поговорим о том, что делать, если Вы решили высушить свои ботинки в полевых условиях. Вам понадобится: небольшой костер или другой источник обогрева и две полоски картона. Полоски картона можно вырезать из ящика от сухпайков. Один конец на каждой полоске необходимо нарезать (т.е. порезать конец полоски несколько раз, чтобы получилось наподобие кисточки).
Теперь убедитесь, что шнурки вытащены из ботинок и заверните верхнюю часть каждого ботинка так низко, как сможете. Затем вложите полоску картона внутрь каждого ботинка, порезанная часть должна оставаться наружи (т.е. полоски должны быть достаточно длинными). Поставьте ботинки возле костра, но не слишком близко.
Картон абсорбирует влагу из ботинок, а костер их высушит. Данный способ не является очень быстрым, но он действует. Вы так же можете обмотать вокруг берца ботинка свои промокшие носки, чтобы те высохли.
Однако, Вы должны всегда помнить, что как бы вы не торопились, не следует пытаться ускорить сушку поставив ботинки ближе к костру, т.к. Вы можете их попросту лишиться.
6. Ношение обуви и уход за ней
Главным средством передвижения в/сл в полевых условиях являются ноги. Поэтому особенно важно правильно заботиться о них, чтобы не оказаться на больничной койке. Придерживайтесь следующих правил и Вам будут по плечу любые полевые учения и марши:
Новые ботинки. Никогда не пытайтесь разнашивать новые ботинки в полевых условиях, это необходимо делать в местах постоянной дислокации. В поле лучше надевать уже разношенные ботинки.
Стельки. Вложите в ботинки стельки и Вы избежите лишних мозолей.
Присыпка для ног. Всегда пользуйтесь присыпкой для ног перед началом движения и по его завершению.
Шнуровка. Зашнуровывайте ботинки достаточно плотно, но не переусердствуйте: Вы можете нарушить циркуляцию крови. Если зашнуровать не плотно - мозолей не избежать.
Мокрые носки. Еще одна причина натирания ног и образования мозолей.
Охлаждение. Во время привалов не забывайте охлаждать ноги в воде, если же воды нет, необходимо поднять ноги выше уровня расположения тела, чтобы уменьшить кровяное давление и снять нагрузку на ноги.
Чистые носки. Всегда надевайте чистые, не порванные носки, иначе мозолей не избежать.
Своевременное обращение за мед. помощью. Не откладывайте обращение за мед. помощью, если испытываете проблемы с ногами: иначе будет еще хуже.
7. Средства разогрева пищи
Нет смысла есть холодную пищу в полевых условиях, при сегодняшнем уровне развития технологий. Существует огромное количество различных способов разогрева пищи, так что надо быть сумасшедшим или безнадежно тупым, чтобы есть холодную пищу.
Ниже приведены некоторые способы разогрева пищи:
"Сухой спирт" в таблетках.
Стерно/Sterno (жестяные банки, содержащие горючую смесь в виде желе).
Бутановые зажигалки/примусы.
Бензин.
Свечи.
Древесина.
Несмотря на то, что некоторые из перечисленных средств весьма легко использовать и переносить, такие средства разогрева пищи как бензин, следует использовать только в крайних случаях. При выборе правильного средства, необходимо учитывать:
размер этого средства ( не больше размера кармана рюкзака).
малый вес (даже при полностью заправленном горючем веществе).
простоту в обращении (легко складывается/раскладывается).
горючего вещества должно хватать на примерно 5-10 дней, при разогреве пищи 2 раза в день в течение 7 минут за 1 раз.
Запаситесь дополнительным количеством горючего вещества заранее, если знаете, что оно понадобится. Чем оно проще и дешевле, тем больше шансов, что оно не подведет в полевых условиях.
8. Сушка одежды
В полевых условиях мокрая от пота или из-за пересечения водных препятствий в брод одежда может по-настоящему доставить массу неудобств, особенно, если обстановка не позволяет высушить ее на костре. Однако, есть способы сушки одежды без использования бельевых веревок и костра.
Если одежда намокла от пота, она не высохнет должным образом, пока Вы ее не прополощите в воде. Это происходит из-за содержащейся в поту соли. Прополощите одежду в любой чистой воде, отожмите ее как следует и высушите одним из приведенных ниже способов.
Метод использования подмышек/поясницы. Этот способ наиболее подходит для сушки одежды небольших размеров, такой как носки или перчатки путем использования тепла тела. Разместите эти вещи подмышками или вокруг поясницы. Они должны соприкасаться не с телом, а с нательным бельем. Спустя несколько часов они высохнут. Этот способ не эффективен при совершении длительных маршей из-за выделяющегося пота. Примечание: необходимо всегда тщательно выжимать вещи, особенно при использовании данного метода в районах с холодным климатом, т.к. высокий процент влажности способен уменьшать температуру тела, и Вы начнете мерзнуть.
Метод использования деревьев и кустов. Просто развесьте одежду на ветвях деревьев и кустов. Солнце и воздух быстро высушат одежду. В холодное время года, необходимо наиболее тщательно выжимать и расправлять одежду, т.к. в противном случае одежда начнет замерзать, а не сохнуть.
Метод сушки на рюкзаке. Если обстановка не позволяет сделать привал для сушки одежды, Вы можете просто прикрепить ее к внешней части рюкзака. Постарайтесь надежно закрепить ее. Солнце и воздух во время движения высушат одежду в кратчайшие сроки. Однако, прежде чем надевать высушенную таким методом одежду, или убирать ее в рюкзак, не забудьте встряхнуть ее, чтобы удалить насекомых и ветки, которые, возможно, попали туда во время Вашего движения.
Метод использования спального мешка. Это наиболее подходящий способ сушки одежды в ночное время. Выжмите одежду как следует, и расстелите ее внутри спального мешка. Но не кладите ее комом, иначе она высохнет неравномерно, а Вам будет неудобно спать. Ложитесь спать поверх стираной одежды, не снимая обмундирования. Обмундирование изолирует Вас от сырой одежды. Расстегните воротник, манжеты на рукавах, карманы обмундирования для улучшения циркуляции воздуха, это позволит одежде высохнуть, пока Вы спите.
Примечание: не следует пользоваться этим методом, если Вы больны или простыли.
12 ПРАВИЛ
I. Командир всегда прав!
II. Командир имеет право создавать, изменять, модифицировать любые правила без уведомления об этом подчиненного.
III. Подчиненный не может знать всех правил, которые знает командир.
IV. Если командир заподозрит, что подчиненный знает все правила, командир имеет право создать совершенно новые правила и положения.
V. Если хоть на минуту подчиненному покажется, что командир не прав, см. пункт I.
VI. Если у подчиненного возник вопрос относительно правил, то это вина подчиненного, а не командира.
VII. Если подчиненный нарушил правила, он должен извиниться встав на колени и моля о прощении.
VIII. Командир имеет право изменить свое мнение когда пожелает и так часто, как захочет, без уведомления об этом подчиненного.
IX. Подчиненный не имеет право изменить свое мнение, без получения на то согласия командира.
X. Командир имеет право быть грубым, злым, расстроенным, когда сочтет необходимым.
XI. Подчиненный должен всегда оставаться тихим и спокойным при командире. Он не имеет права быть злым или расстроенным, без получения на то согласия командира.
XII. Если подчиненный предпримет попытку записать, передать или доложить о каком-либо из правил командира, командир имеет право использовать любые средства, чтобы убедить подчиненного в том, что подчиненный не прав, даже когда задумывается о подобном.
9. Как уменьшить обильное потоотделение при ношении шлема/каски
Кожаная полоска подшлемника способна легко промокать от обильного пота, причиняя дополнительные неудобства из-за непрекращающегося пота, струящегося по лицу. Но не только это может стать причиной неудобств: если данная полоска не очищается регулярно, она прочно засыхает. Это может добавить Вам хлопот не только во время ношения шлема, но и после: раздражением кожи.
Если Вы возьмете кусок махровой или байковой ткани, обернете вокруг кожаной полоски подшлемника и закрепите ее посредством "липучки" или ниток, то Вы избавите себя от ряда неудобств и последующих проблем. Преимуществом обладает метод с использованием "липучки", т.к. появляется возможность стирать данную тканевую полоску, а не менять ее каждый раз. Данная ткань способна хорошо впитывать влагу, а при использовании такого рода ткани зеленого цвета, Вы сможете избежать излишних замечании командира по поводу нарушения единообразия ношения формы одежды.
10. Приправы к сухпайку
Правда состоит в том, что сухпай, по своим вкусовым качествам, не является блюдом N1. Но в поле солдату ничего не остается кроме как закрыть глаза, зажать нос и есть то, что есть. Однако, к счастью, есть целый ряд приправ, которые имеют малый вес и которые способны "убить" первоначальный вкус продукта и, возможно, сделать его немного съедобнее. Например:
Острый соус: отлично "убивает" вкус.
Острый перец: для придания вкуса специй.
Лук: добавляет запах и аромат.
Перец: в зависимости от количества добавляет остроты или пикантности.
Сыр: в расплавленном состоянии добавляет вкус.
Примечание: если берете с собой овощи, убедитесь, что они не из тех, что быстро гниют.
11. Автоматный ремень Джона Уэйна
Длительное ношение оружия в различных погодных условиях и различной местности, может по-настоящему вымотать. Проблема не только в том, что Вы можете устать, а так же и в том, что Вы можете потерять готовность к реагированию на опасность.
Подразделениям в полевых условиях постоянно напоминают о необходимости "правильного ношения оружия". Это вечная проблема командира и его подчиненных.
Однако есть способ решения проблемы: использование ремня Джона Уэйна. Ремень крепится таким образом, что оружие постоянно направлено по направлению Вашего движения/атаки.
Для создания такого ремня Вам понадобится парашютная стропа.
Возьмите и снимите автоматный ремень. Затем, возьмите примерно 40 см стропы и пропустите ее пару раз через прицел, но убедитесь, что обзор передней мушки не блокирован. Не следует крепить стропу к стволу автомата, т.к. при стрельбе она может пережечься. Стропа не должна быть слишком длинной: даже если Вы ее сложите пополам, конец должен быть 15-30 см. Крепиться стропа должна петлей, т.е. при необходимости ее можно снять, не развязывая узлы.
Затем возьмите кусок стропы длиной примерно 90 см и сложите ее пополам. В месте сложения сделайте петлю, сделав узел-восьмерку чуть ниже места сложения. Положите данную часть на приклад таким образом, чтобы петля оказалась наверху, а концы свисали по сторонам приклада. Теперь пропустите концы приклада через ушко крепления автоматного ремня, чтобы они расходились в разных направлениях. Повторите несколько раз и завяжите на хороший и плотный узел.
Теперь прикрепите настоящий автоматный ремень к образовавшимся петлям и подгоните по размеру.
Примечание: не следует прикреплять вторую часть стропы к узкой части приклада: может возникнуть ряд проблем при ведении огня и перезаряжании. (Данная хитрость хороша на М16, т.к. места крепления автоматного ремня к автомату находятся в нижней части ствола и приклада.)
12. Как уберечь уши в холодных погодных условиях при ношении шлема
Почему военные еще не разработали какую-либо одежду для ушей для ношения ее со шлемом? Правда, в этом есть смысл?
Примечание: в ВС США запрещено носить какой-либо головной убор под шлемом.
Однако, есть выход: возьмите шарф/кашне старого образца, вырежьте полоску необходимой длины (измерьте по голове), сшейте концы, вот и все.
Предложение: отнесите шарф/кашне в ателье и объясните, что Вам нужно сделать из него. Торопитесь, пока зима еще не наступила!
13. Защита рюкзака от дождя
Идея защиты рюкзака от дождя состоит в том, чтобы предохранить рюкзак и его содержимое от влаги. Военный рюкзак из нейлона в какой-то степени непромокаем, но не совсем. Дополнительная защита рюкзака от влаги и дождя позволит сохранить его и содержимое сухим. Необходимо так же помнить, что нейлон способен впитывать воду, при этом вес рюкзака увеличивается. Чтобы этого избежать, можно сделать следующее:
Возьмите сумку из водонепроницаемого материала или пончо. Разрежьте материал так, чтобы можно было работать с ним. Возьмите укомплектованный рюкзак и расположите его по центру материала. Отмерьте примерно по 45-75 см от каждого края рюкзака. Это расстояние зависит от того, насколько объемен рюкзак. Вырежьте по периметру отмеченный участок.
От каждого края с внутренней стороны отмерьте по 2 см. Загните этот участок и прошейте его двойным швом. В верхней части необходимо оставить два отверстия для шнура/стропы. Вставьте шнур/стропу внутрь образовавшейся каймы. Концы шнура/стропы должны выходить наружу через оставленные отверстия. Наденьте получившийся чехол на рюкзак. Затягивая/ослабляя шнур/стропу, можно регулировать объем чехла в зависимости от объема рюкзака.
14. Как упростить использование камуфляжной краски
Камуфляжная краска военного образца не самая легкая в нанесении и стирании с лица. Существуют некоторые хитрости упрощения нанесения краски. Попробуйте некоторые из них, и Вы убедитесь, насколько это просто.
Масло: Перед нанесением краски на лицо, возьмите несколько капель детского масла или лосьона и намажьте на лицо. Затем нанесите краску. Вы удивитесь тому, насколько просто и безболезненно ложится краска на лицо. Проблема может появиться, если нанести на лицо слишком много масла/лосьона, т.к. краска будет легко стираться и даже стекать.
Разогревание: Подержите баночку с краской над огнем и дайте ей немного растаять. Но будьте осторожны: если перегреете краску, она может стать очень горячей и обжечь лицо. Для разогрева краски можно использовать банку из под обувного крема. Добавьте несколько капель детского масла/лосьона, и краска быстрее разогреется и легче будет ее наносить.
Другие типы красок: Если не хотите испытывать проблем с краской военного образца, купите другой удобный Вам тип краски или закажите его по каталогу.
Удаление краски: разогрейте лосьон для кожи и просто вытрете им лицо. После удаления краски таким образом, вымойте лицо с мылом.
15. Использование крепежного шнура в полевых условиях
Крепежный шнур, входящий в комплект ЗИП легкового автомобиля, может сослужить хорошую службу в поле. Он предназначен для крепления багажа/груза на крыше легкового автомобиля. Но в поле шнур может быть использован для различных целей (дополнительный крепеж на рюкзаке, установка палатки, бельевая веревка, и т.д.).
Цвет шнура должен быть черным или зеленым по тактическим причинам. Если нет подходящего цвета, Вы легко можете сами покрасить его обувным кремом/краской.
Вы можете добавить к шнуру крючки (их можно сделать из прочной проволоки). Они могут быть использованы для развешивания одежды, а так же для закрепления шнура на рюкзаке. Крючки следует разместить по все длине шнура и по одному на концах. Крючки, расположенные на шнуре, должны свободно перемещаться по его длине.
Рекомендуемая длина шнура 1 м, лучше, если Вы возьмете с собой 2 или более шнуров, закрепив их на рюкзаке.
16. Установка палатки из пончо
Пончо прекрасно подходит для установки из него палатки. Используя пончо можно установить различные виды палаток, каждая из которых имеет свои плюсы и минусы, в зависимости от погодных условий и времени года.
Рекомендуется иметь два пончо: одно для создания навеса, а второе, чтобы класть на землю. Используя парашютные стропы для крепления пончо к земле и деревьям, можно создавать различные типы палаток. Длина каждой стропы/шнура должна быть не менее 50 см.
Из одного пончо можно ставить палатку на одного человека, но, добавив еще пончо, можно ставить палатку на 2 человек и т.д.
17. Хранение туалетной бумаги в полевых условиях.
Каждый солдат знает, что по значимости и чувствительности второе место в организме принадлежит заднице.
В Пентагоне еще не додумались, что неплохо было бы иметь в комплекте сухпайка и туалетную бумагу. Если уж они находят средства на закупку устаревшего обмундирования и снаряжения, то почему бы не потратить еще пару баксов на туалетную бумагу?
Однако те из нас, кому приходится проводить массу времени в полях, знают о необходимости иметь с собой сухую туалетную бумагу. И кто не знает, каково подтираться мокрой туалетной бумагой. Вот некоторые советы на предмет сохранения туалетной бумаги сухой:
Храните бумагу в застегивающемся на молнию пакете. Если на пакете нет молнии, завязывайте его плотнее или заматывайте изолентой.
Для данной цели также прекрасно подходит банка из-под кофе, т.к. пакет может просто порваться. Я бы порекомендовал использовать целлофановый пакет для хранения туалетной бумаги в рюкзаке и жестяную банку для хранения бумаги в машине.
18. Фонарь выживания (армейский фонарь загнутого типа)
Несмотря на то, что тыльная сторона фонаря предназначена для хранения запасной лампочки и светофильтров, это отделение можно использовать для хранения различных принадлежностей. Очень редко возникает необходимость замены лампочки, а что касается светофильтров, то обычно все используют только красный. Вот примерный список тех необходимых вещей, которые можно уложить в этом отделении:
Таблетки: аспирин, витамины, и т.д.
Зеркало: небольшое, для подачи сигнала (при необходимости).
Свеча: малого размера, непромокаемые спички.
Рыболовные снасти: крючки, леску, грузила, и т.д.
Компас: небольшой круглый.
Если у Вас есть второй такой фонарь (например, сломанный), то можете использовать его тыльное отделение для создания дополнительного на своем и размещения в нем других необходимых вещей.
19. Другие необходимые в полевых условиях вещи
Фонарь: обязательно должен иметь светофильтр красного цвета, т.к. в тактической обстановке Вам могут запретить пользоваться фонарем с обычным светом.
Набор выживания: Есть некоторые вещи, без которых приходится туго в условиях дикой природы: компас, рыболовные снасти, набор ниток с иглами, непромокаемые спички, проволока, складная пила, сигнальное зеркало, и т.д.
Приспособление для подстригания ногтей: Вы обязательно пожалеете, если не возьмете его с собой.
Электробритва: предпочтение отдается бритвам, имеющим более надежные аккумуляторы/батареи.
Перчатки: самыми лучшими перчатками для условий холодной зимы, являются перчатки из гортекса (Gore-Tex). Данный материал позволяет телу дышать и не позволяет влаге проникать внутрь.
Носки: покупая носки, помните о том, что носки из хлопка хороши для жаркой погоды, а шерсти - для холодной.
Средства против насекомых: не пользуйтесь средствами военного типа: они даже не способны напугать мух, покупайте известные средства!
20. Импровизированный камуфляж для оружия
Создание камуфлированной защиты для оружия максимально упростилось в наше время в связи с наличием на рынке огромного количества различных материалов, способных выполнять такие функции. Хотя лучшей маскировкой является растительность, у такого камуфляжа есть свои недостатки: необходимо менять каждый раз.
Наиболее пригодным в этом смысле остается камуфлированная ткань или камуфлированная липкая лента. Наилучшей тканью для таких целей является камуфлированный брезент.
Наиболее долговечной, в смысле сохранения своих маскировочных способностей, является краска, но, так как оружие не является Вашей собственностью, то лучше прибегнуть к варианту с использованием камуфлированной липкой ленты. Если Вы не смогли приобрести камуфлированную липкую ленту, то можете легко ее изготовить.
Вам понадобиться липкая лента коричневого и зеленого цвета, а так же металлическая полоска или кафельный пол. Очистив поверхность металлической полосы/кафельного пола от грязи, и приклеив на нее две полосы ленты различного цвета, Вы можете, используя лезвие или острый нож, вырезать необходимые формы и количество из ленты. Затем просто наклейте их на оружие и разгладьте. Вернувшись с полевых занятий, Вы можете просто снять эти камуфлированные формы с оружия и сохранить до следующего раза.
21. Использование горной веревки так, как это делают бельгийские коммандос
Однажды мне довелось побывать в школе подготовки коммандос в Бельгии, где я узнал некоторые способы использования горной веревки, которые отличаются от тех, к которым мы привыкли в школе рейнджеров. Фактически, их техника гораздо проще, но не безопаснее.
Они не используют в ходе подготовки никаких пособий, перчаток или чего-либо еще. Просто веревка и страховочный карабин. Мы учились "импровизировать".
Наиболее часто мы пользовались 3 м веревкой и карабином. Независимо от того, нужны ли эти вещи Вам в данный момент, необходимо было всегда их таскать на себе в ходе всего курса.
Веревка обычно складывалась вдвое, а концы связывались в узел. Затем она помещалась вокруг пояса так, чтобы узел находился справа или слева. Получившиеся петли спереди скреплялись карабином. Если веревка не прилегала достаточно плотно к поясу, ее концы связывались таким образом, чтобы было как надо. Образовавшиеся концы веревки убирались обычно в карман штанов.
Как пользоваться...
Снимите веревку с пояса, сверните так, чтобы получилась "8", затем положите на землю. Убедитесь, что узел находится не в месте перекрещивания веревки.
Наступите в те места, где веревка образует окружности, возьмите за место перекрещивания веревок рукой. Возьмите карабин так, чтобы место защелкивания находилось по направлению к Вам и зацепите за место скрещивания. Теперь наденьте свои кожаные перчатки и возьмитесь за веревку, закрепленную на верху места подъема. Пропустите данную веревку один или два раза через карабин. Веревка должна огибать плечо, как показано на рисунке. При подъеме направляющая рука должна перехватывать и удерживать веревку, а другая пропускать нижний конец и фиксировать его по необходимости. Когда Вы выполняете спуск, то их функции меняются на противоположные.
22. Как найти свои вещи
Если у Вас есть привычка постоянно забывать, куда и что Вы положили, вот решение проблемы. Вы наверняка уже встречали этот товар в одной из реклам. Как правило, он представляет собой подобие брелока, имеет малый вес и работает на небольшой батарейке. Существуют различные их виды, но принцип действия один: при свисте или хлопке они начинают издавать звуковой сигнал. Дальность действия обычно составляет около 7 м.
Прикрепив такой брелок к оружию или другим вещам, которые боитесь потерять или которые трудно сразу найти в темное время суток, Вы сможете с легкостью их найти.
Если воспроизводимый звуковой сигнал слишком громкий, можно просто наклеит кусок клейкой ленты на место звучания. Я бы порекомендовал наклеить люминесцентную ленту, для облегчения поиска предмета.
23. Складной походный туалет
Если у Вас есть место для переноски некоторых дополнительных предметов в рюкзаке или машине, я бы порекомендовал Вам обзавестись полевым туалетом. Конечно, среднестатистический в/сл может прожить и без него, но дополнительный комфорт в полевых условиях не помешает.
Как это сделать:
Вам понадобится складной стул с сиденьем, выполненным из материала. Прорезав в центральной части материала окружность необходимого диаметра, нужно обметать края, чтобы не прорвались. Если сиденье выполнено из нейлона, можно просто опалить края. Ножки стула не должны иметь каких либо дополнительных крепежей между собой под прорезанным отверстием.
24. Курение в условиях тактической обстановки
Несмотря на то, что все прекрасно знают о вреде курения, некоторые люди не могут (или не хотят) бросить курить. В некоторых спецподразделениях курение просто невозможно, если хочешь продолжить в них службу (рейнджеры, в/сл сил спецназначения, морские котики и в/сл подразделения "Дельта"). Во многом именно это стало причиной того, что во многих элитных подразделениях в/сл предпочитают жевать табак.
Однако, есть некоторые хитрости:
Курение ночью. Сигарету лучше прикуривать от бутановой зажигалки, установленной на самый низкий уровень горения. Огнем простых зажигалок и спичек Вы легко дадите противнику возможность обнаружить Ваше местоположение. Прикуривать следует в закрытом пространстве: под пончо, под курткой, в глубине огневой позиции и т. д. Сложите руки так, чтобы зажженная часть сигареты находилась в пространстве между ладоней. Научившись курить таким образом, Вы, возможно, сможете в будущем сохранить свои жизнь и жизни других в/сл.
Курение днем. Днем наибольшую опасность представляет дым сигарет. Дым следует выдыхать медленно вниз. Это, возможно, предотвратит быстрое обнаружение Ваших позиций.
25. Складные носилки
Одной из наиболее сложных задач для в/сл является транспортировка раненых, когда отсутствует возможность использования наземных и воздушных транспортных средств. Обычные носилки можно получить практически в любом медицинском подразделении или сделать самостоятельно из подручных средств. Наиболее подходящим подручным средством может служить антенна 292, а точнее ЗИП к ней, в который входят дополнительные колена антенны.
Возьмите 4-6 колен (в зависимости от необходимой длины носилок) и распределите их на две группы. Пропустите веревку в отверстие колен (для этих целей лучше использовать эластичную веревку, т. к. будет проще раскладывать и складывать носилки).
Теперь Вам понадобится одеяло или пончо для того, чтобы обернуть их вокруг сцепленных колен. Выбор материала зависит от переносимого веса.
26. Миниаптечка
Каждому солдату выдается пакет оказания первой помощи. Предназначается этот пакет для оказания первой помощи, прежде всего Вам, если Вам посчастливится поймать пулю. Однако, Вам могут понадобиться дополнительные медикаменты (многие из них практически не займут места), особенно, если Вы не желаете зависеть от медика вашего подразделения.
Например:
Аспирин.
Таблетки от кашля.
Дополнительный бинт.
Пластырь.
Средства от расстройства желудка.
27. Как не умереть от скуки в полевых условиях
Скука и низкий моральный дух могут нанести огромный ущерб подразделению, если не будут предприняты меры по задействованию л/с. Наилучшим вариантом является игра.
Для этого Вам могут понадобиться: мяч/карты (игральные)/дротики/метательный нож/летающая тарелка (фрисби).
Попытайтесь занять л/с чем-либо таким, что они любят делать, лучший вариант - игрой.
28. Нижнее белье
Около 99% в/сл в полевых условиях либо не носят нижнее белье, либо не меняют его регулярно. Почему? Да, просто ленятся! Я понимаю, что невозможно иметь с собой 14 комплектов белья, носков и т. д. одновременно. Однако белье в поле следует менять не реже, чем раз в 2-3 дня.
Довольно глупо и не гигиенично носить сырое, грязное, пропитанное потом белье. Носить такое белье не только не приятно, но и не безопасно в смысле проблем с кожей.
А знаете ли Вы, что ношение сырого от пота, грязного белья в холодное время года препятствует выработке тепла телом? Чтобы не замерзнуть после долгого марша, необходимо снять с себя сырое от пота белье, вытереть пот и надеть сухое. Я гарантирую, что в то время, как остальные будут пытаться согреться, проклиная холод, Вам будет сухо, тепло и комфортно.
29. Выбор ночлега в полевых условиях
Останавливаясь на ночлег в поле, Вы не имеете богатства выбора. Если тактическая обстановка не позволяет, то Вы будете ночевать там, где укажет командир, в целях безопасности. Если Вам посчастливится выбирать самому место ночлега, вот некоторые советы:
Навес: Выбирайте место с естественным навесом (под деревьями). Чем ниже ветви дерева к земле, тем более Вы будете защищены от погодных условий (также является маскировкой).
Насекомые: Прежде чем расстелить "постель" убедитесь, что на земле нет нор и гнезд насекомых по соседству.
Склоны: Избегайте ночевать на склонах. Если нет выбора - голова должна находиться выше ног.
Влажная земля: Если нет в наличии другого места - насыпьте листвы и лапника на землю, прежде чем расстелить "постель".
Холодная погода: Никогда не спите, засунув голову полностью в спальный мешок - это вредно для здоровья. Если Вам так больше нравиться, по крайней мере, держите нос или рот наружи.
Знаете ли Вы, что 80% тепла, вырабатываемого телом, теряется через район ворота вокруг шеи? Так что, не хотите вспотеть - расстегните ворот, не хотите замерзнуть - застегните его плотнее.
30. Упаковка рюкзака
В настоящее время у в/сл нет выбора, что ему брать, а что не брать в поле. Однако у него есть выбор правильного упаковывания своего рюкзака. Все вещи необходимо разделить на две группы: повседневного пользования и пользования время от времени.
Повседневного пользования:
спальный мешок и принадлежности (крепится снаружи рюкзака в верхней/нижней части).
навес/укрытие от погодных условий (вместе со спальным мешком, либо в боковом кармане рюкзака).
бритвенные и умывальные принадлежности (наружный карман).
свитер/куртка (внутри рюкзака, ближе к верхней части).
продукты (наружный карман).
Время от времени:
куртка от дождя (верхний наружный карман).
носки/белье (один комплект должен находиться в верхней части внутри рюкзака).
бахилы/резиновые сапоги (крепятся снаружи рюкзака).
Необходимо всегда помнить о преимуществе в использовании пластиковых пакетов для упаковывания вещей: упакованные вещи остаются сухими и чистыми в любых погодных условиях.
31. Как сделать спальный мешок
Предлагаемый вариант спального мешка выполняется из пончо. Прежде всего, возьмите пончо и сложите его вдвое. Вам также понадобится молния длиной приблизительно 250 см. Расположите молнию таким образом, чтобы ее конец находился у места сгиба, а края огибали концы пончо. Расстегните молнию и пришейте ее к краям. Проще, конечно же, отнести в ателье и объяснить, что и как пришить. В верхней части получившегося спального мешка можно вставить веревку или шнур, который будет завязываться в районе шеи, предотвращая исход тепла.
грузинский СпН МО имхо: Группа Специальных Операций (Special Operations Group). (Общая численность: 1500 человек).
Место дислокации - Вашлиджвари (пригород Тбилиси), ранее дислоцировалась в Коджори (около Тбилиси).
Группа Специальных Операций включает: командование и штаб, штабную роту, 3 батальона специального назначения и 3 роты - разведывательную, связи и обслуживания.
В батальон специального назначения (более 250 человек) входят штаб, штабной отряд и 3 роты, каждая из которых состоит из отряда управления и 6 оперативных отрядов (команда А), являющихся основными подразделениями специальных войск. В них проходит подготовку личный состав для проведения специальных операций. Численность роты специального назначения около 90 человек.
Оперативный отряд (команда А) является основной тактической единицей Группы Специальных Операций и состоит из 12-14 человек. Ее возглавляет капитан. Заместителем является уоррент офицер. Оперативный отряд (команда А) делится на два отделения по 6 - 7 человек, которые возглавляет сержант. Каждый из шести - семи является специалистом по одной из основных дисциплин: оружие, снайпинг, инженерная подготовка, медицинская подготовка, связь, а также спецоперации и разведка. Все члены команды имеют опыт прыжков с парашютом, специальных действий и способны совершать длительные марши.
Оперативный отряд (команда А) может действовать, как самостоятельно, так и в составе подразделения. Она способна действовать на большом удалении от основных сил, скрытно проникая в район действий по земле, воздуху или с моря.
В течение длительного времени оперативный отряд (команда А) способна действовать совершенно автономно на территории противника, поскольку члены команды хорошо обучены, оснащены и имеют опыт действий малых тактических групп и проведения специальных операций.
Используя свой опыт и навыки, они также могут оказывать помощь другим подразделениям грузинской армии в планировании и проведении односторонних спецопераций, а также осуществлять иные спецоперации в соответствии со своим предназначением.
Каждый из 3-х батальонов специального назначения поочерёдно находится в постоянной боевой готовности. Другой батальон отдыхает, приводит в порядок свое вооружение и экипировку, личный состав использует возможность уйти в отпуска и увольнения. Третий батальон проводит интенсивную боевую подготовку и учения.
Разведывательная рота предназначена для сбора и обработки разведданных в интересах обеспечения безопасности операций подразделений группы специального назначения, а также для выполнения контрразведывательных функций и мероприятий РЭБ. В ее составе имеются команды разведки, в том числе радиоразведки и РЭБ, контрразведки, обеспечения скрытности связи, анализа и обработки разведданных. На вооружении разнообразные технические средства разведки и РЭБ.
Рота связи обеспечивает развертывание центра связи группы специального назначения и внутреннюю связь на операционной базе специальных войск. Она способна также осуществлять своими силами средний ремонт средств связи. В ее составе имеются управление, два взвода оперативной связи, взвод обеспечения и ремонта средств связи. На вооружении новейшие средства связи стандарта НАТО, обеспечивающие закрытую связь (радиостанции стандарта SINGGARS, скремблеры, аппаратура шифрования текстовых сообщений).
Рота обслуживания занимается вопросами тылового, транспортного и медицинского обслуживания подразделений группы специального назначения. В ее составе имеются управление и 4 взвода: тылового (логистики - МТО), медицинского, административно-хозяйственного и транспортного обслуживания.
Всего в группе специальных операций насчитывается до 1500 человек личного состава (штатная численность), из ее состава может быть сформировано до 60 оперативных отрядов (команд А) численностью 12-14 человек в каждом (способных совершать рейды в тыл противника на глубину до 450 км) или до 100 команд по 7-8 человек, которые могут забрасываться в тыл противника.
База:
Группа Специальных Операций дислоцируется на базе в Вашлиджвари (пригород Тбилиси). База имеет современные штаб, казармы, учебный корпус, спортивный комплекс, склад хранения оружия и амуниции, специальную полосу препятствий, закрытый тир, полигон, вертолётную площадку и стоянку для автомобильной техники.
Вооружение:
На вооруженииГруппы Специальных Операций находятся: 5.45 мм автоматы АК-74, АКС-74 и АКС-74У; 7.62 мм автоматы АК-47, АКМ и АКМС; 5.56мм американские автоматы COLT M-16 модификаций А1 (model 699) и А2 (model 711, model 733 "Commando"), карабины COLT М-4 (облегчённая и уменьшенная копия М16А2 с режимом стрельбы один/три выстрела и съемной рукояткой) и карабины COLT М-4A1 (облегчённая и уменьшенная копия М16А3 с режимом стрельбы один/очередь и съемной рукояткой); 5.56 мм израильские автоматы Tavor TAR-21; 9 мм бесшумные специальные автоматы АС «Вал»; 7.62 снайперские винтовки СВД (СССР); 7.62 снайперские винтовки М24 (США); 7.62 снайперские винтовки М40А1 (США); 9 мм бесшумные снайперские винтовки ВСС «Винторез» (российские винтовки которые активно закупает США, вот видимо и с грузинами поделились американцы); 12.7 мм снайперские винтовки M-93 Black Arrow/Falcon/OM-50 Nemesis; бесшумные пистолеты (ПМ и различные западные пистолеты с приборами бесшумной стрельбы, ПБ, ПСС); специальные ножи НРС-2 стреляющие бесшумным патроном; 9мм пистолеты-пулемёты Ingram MAC M10 и M11 c приборами бесшумной стрельбы (США); 9мм пистолеты-пулемёты Heckler&Koch МР-5А1 (ФРГ); 5.45 мм ручные пулемёты РПК-74; 7.62мм ручные пулемёты РПК; 5.56мм пулёмёты FN Minimi / M249 (Бельгия - США); 7.62мм пулёмёты FN MAG / M240 (Бельгия - США); 12,7 мм американские пулёмёты Browning M2HB и M2HQCB; 12,7 мм пулемёты НСВ-12.7 «Утёс»; 7.62 мм пулемёты ПК; 40 мм подствольные гранатомёты ГП-25; 40 мм подствольные гранатомёты М203 (М203PI); 30 мм автоматические гранатомёты АГС-17; 66 мм одноразовые реактивные противотанковые гранатометы M72 / LAW72 (США - Великобритания - Турция); 84 мм одноразовые противотанковые гранатометы AT4 / M136 (Швеция - США); 83 мм многоцелевые реактивные гранатомёты Mark 153 (Mk.153) SMAW; 73мм одноразовые реактивные противотанковые гранаты РПГ-22 (Болгария), РПГ-18; противотанковые гранатомёты РПГ-7; 60 мм миномёты M224 (США); 81 мм миномёты L-16 / M252 (Великобритания - США); ПТРК 9К111«Фагот» и 9К113"Конкурс"; ПЗРК «Игла» и «Стрела»; инженерные боеприпасы, подрывные заряды и средства взрывания (советские и производства стран НАТО); средства связи (втч и спутниковые) и навигации (GPS) (производства стран НАТО); приборы и прицелы ночного видения (производства стран НАТО); разнообразные технические средства разведки (производства стран НАТО); экипировка и снаряжение (производства США); боевые противопехотные и противотанковые гранаты; спецсредства (свето-шумовые гранаты, гранаты с раздражающими и слезоточивыми газами, американские звуковые пушки LRAD::.
Американские боевые джипы HMMWV M998 - HUMMER; британские боевые джипы Land Rover Defender 90 и Land Rover Defender 110; японские боевые джипы Toyota Land Cruiser (военный вариант); квадроциклы, мотодельтопланы.
Основы боевого применения:
Группа Специальных Операций предназначена для проведения операций на территориях других стран или в тылу противника с целью проведения диверсионных операции (убийств или похищений видных государственных, политических и военных деятелей, а также организации «повстанческих и партизанских действий» те подготовка грузин проживающих в анклавах, уничтожения или вывода из строя важных объектов, дезорганизации государственного и военного управления итп), проведения контрдиверсионных, контртеррористических и контрпартизанских операций, добывания разведывательных сведений (специальная разведка), а также проведения миротворческих операций.
Проведение диверсионно-разведывательных операции в полосе действий общевойскового соединения (объединения) или группировки вооруженных сил Грузии на ТВД;
Подготовка личного состава:
В 2002-2004г Группа Специальных Операций прошла подготовку по американской программе GTEP. В настоящее время подготовка личного состава осуществляется непосредственно на базе в Вашлиджвари, который одновременно является и учебным центром Группы Специальных Операций, горная подготовка личного состава проводится в Школе горной подготовки в Сачхере.
Офицерский состав проходит обучение в Национальной Академии Обороны, затем обучение продолжается непосредственно в Вашлиджвари. Сержантский состав обучается в Крцанисском тренировочном центре (в школе сержантов), затем обучение также продолжается непосредственно в Вашлиджвари. В рамках программы "Международного военного образования и подготовки" офицеры Группы Специальных Операций также проходят обучение и курсы подготовки за границей.
Кроме того, в подготовке Группы Специальных Операций принимали/принимают участие:
- Учебный центр (школа) войск специального назначения (Форт-Брэгг, США);
- Учебный центр (бригада) Рейнджеров (Форт-Беннинг, США);
- Зелёные береты - 10-я группа / Green Eyes - 10-th Special Operations Group (США);
- 75-й полк рейнджеров / 75-th regiment of rangers (США);
- Корпус морской пехоты / USMC (США);
- Американская частная военная компания "Military Professional Resources Inc." (MPRI);
- специальная авиадесантная служба Британии SAS;
- спецподразделения ВС Турции (бригады «Коммандос», отряд спецназа генерального штаба, спецподразделения горных егерей).
За основу подготовки личного составаГруппы Специальных Операций принята программа подготовки войск специального назначения армии США, согласно которой подготовка личного состава осуществляется в два этапа: одиночная и в составе подразделений.
Одиночная подготовка включает две фазы. В ходе первой фазы одиночной подготовки изучаются общие дисциплины: топография, тактика, разведка, проведение диверсий в тылу противника, организация «повстанческого» движения и «партизанских» отрядов и руководству ими. Программа также включает парашютную, усиленную физическую и медицинскую подготовку, изучение и применение стрелкового оружия (втч образцы, стоящие на вооружении потенциального противника), минно-подрывного и легководолазного дела, тактики действий партизан, иностранных языков, нравов и обычаев страны возможного оперативного предназначения (Ирак, Косово, Афганистан, Абхазия, Южная Осетия, Россия), топографии, радиодела, методов выживания в экстремальных условиях, способов проникновения в тыл противника и выхода на свою (нейтральную) территорию после завершения операции, приемов рукопашного боя и стрельбы ночью и в условиях плохой видимости по звуку, также отрабатываются навыки командования.
Вторая фаза одиночной подготовки посвящена изучению основных дисциплин по выбранной или предложенной специальности. В ходе обучения солдаты и сержанты проходят углубленные курсы по оружию, инженерной подготовке, медицинской подготовке и связи. Офицеры категории уоррент офицер и старше обучаются отдельно.
Курс одиночной подготовки в целом отличается высокой интенсивностью и сопровождается большими физическими и психологическими нагрузками. Программа физической подготовки предусматривает, например, ежедневный марш-бросок на 10 км с выкладкой 32 кг, а в заключение курса - 30 км. Обучение радиоделу предполагает по завершении курса выявить способность специалиста-связиста к приему и передаче на слух не менее 18 знаков азбуки Морзе в минуту, пользованию шифрами и кодами, а также радиоаппаратурой иностранного производства. Весь личный составГруппы Специальных Операций получает знания и навыки вызова и корректирования огня артиллерии, вызова и наведения самолетов и вертолетов огневой поддержки. Большое внимание уделяется изучению иностранных языков (одного и более), способам допроса военнопленных, выживанию в различной обстановке. Отрабатываются приемы, и способы добывания пищи и воды в пустынных условиях, передвижения в горах, разведения бездымных костров.
Подготовка в составе подразделений охватывает весь комплекс действий войск специального назначения в операциях и проводится в течение всей службы военнослужащего с высокой интенсивностью. В качестве зачетного задания подготовленный оперативный отряд (команда А) численностью 12-14 человек выбрасывается на парашютах (десантируется с вертолётов) в незнакомый, отдаленный или сложный по физико-географическим условиям район местности. Личный состав имеет при себе оружие, подрывные средства и другое специмущество. В течение 10-15 суток отряд должен выйти к указанному на карте охраняемому объекту и уничтожить его.
Большинство занятий проводится во время полевых выходов, в сложных метеоусловиях и ночью.
Личный составГруппы Специальных Операций прошёл «обкатку» в Ираке, Косово, Афганистане и принимал участие в боевых действиях против РЮО в 2004 году, а также побывал в зоне грузино-осетинского конфликта в качестве «миротворцев», реально занимался рекогносцировкой будущего ТВД. Кроме этого личный состав Группы Специальных Операций активно привлекается для проведения спецоперации на территории Южной Осетии, Абхазии и приграничных территориях: они проникают на приграничные территории и ведут активную разведку расположения (позиций): артиллерии, огневых средств, состав сил и средств, характера инженерных сооружений, коммуникации:. расположенных вдоль границы. Кроме этого подразделения Группы Специальных Операций также занимаются минированием местности в зоне конфликта и проводят острые акции (провокации) такие как: нападения, на посты правоохранительных органов РЮО (своеобразная разведка боем или прощупывание обороны осетин), обстрелы Цхинвала, осетинских сёл и постов правоохранительных органов РЮО, засады на сотрудников правоохранительных органов РЮО, похищения людей......
Сергей Дробязко, 2003
Специальная авиадесантная служба Великобритании (САС) - одно из старейших из существующих ныне спецподразделений в мире, и по праву считается одним из лучших среди подобных структур. Её история восходит к ноябрю 1940 года, когда один из только что созданных по инициативе подполковника Дадли Кларка отрядов коммандос был переформирован в 11-й батальон САС, насчитывавший 290 человек.
Боевым крещением этого нового для Британии рода войск стала операция «Колосс» - уничтожение акведука Трагино в Кампании с целью лишить водоснабжения военно-морские базы противника в Южной Италии. В операции участвовали 36 парашютистов в составе так называемой «группы X», которые 7 февраля 1941 года были десантированы с самолётов, вылетевших с Мальты.
Осуществить задуманное им удалось довольно легко, однако в ходе начавшейся затем облавы почти все диверсанты были выловлены итальянцами. Несмотря на это, операция группы доказала эффективность подобных действий, и эксперимент с созданием частей специального назначения был продолжен.
В июне 1941 года, когда командование 8-й британской армии готовилось к контрнаступлению против итало-германских войск в Северной Африке, майор Дэвид Стирлинг из бригады коммандос «Лэйфорс» предложил план уничтожения в Ливии военно-воздушных баз стран «Оси». Согласно этому плану группы диверсантов должны были спуститься на парашютах вблизи аэродромов противника, заложить мины замедленного действия и направиться на сборные пункты, откуда их должны были забрать патрули дальней пустынной разведки.
Из бригады «Лейфорс» было отобрано всего 65 солдат и офицеров, которые составили подразделение «L» САС. Это название было использовано Стерлингом для того, чтобы ввести в заблуждение вражескую разведку. (К тому времени созданный годом ранее 11-й батальон САС стал 1-м парашютно-десантным батальоном.) Однако первая акция подразделения в районе Газалы 16 октября 1941 года закончилась полным провалом: песчаная буря разметала парашютистов, и из 62 бойцов только 22, включая самого Стирлинга, смогли найти сборный пункт, где их ждали машины для эвакуации.
Несмотря на неудачу, Стирлинг продолжал настаивать на проведении операций с использованием новой тактики, и, в конце концов, она стала приносить свои плоды. Подразделение «L» превратилось в 1-й полк Специальной авиадесантной службы численностью до 390 человек.
В задачи САС входили:
нападения на растянутые коммуникации противника, а также на другие военные объекты, такие как аэродромы, штабы, узлы связи и т.д.;
дальняя стратегическая разведка, осуществлявшаяся с тайных баз во вражеском тылу;
и, наконец, вербовка, обучение, вооружение и координация действий местных партизанских групп.
В результате совместных рейдов с участием парашютистов САС и групп пустынной дальней разведки итало-германская авиация в Северной Африке до начала ноября 1942 года потеряла около 400 самолётов.
Вскоре 1-й полк САС пополнился французским и греческим эскадронами, а в январе 1944 года в Шотландии была развёрнута бригада САС, включавшая два британских (1-й и 2-й) и два французских (3-й и 4-й) полка, а также один бельгийский эскадрон (ставший позднее 5-м полком САС) и один эскадрон связи. Подразделения САС осуществляли многочисленные операции по всей Европе: в Италии, Франции, Бельгии, Голландии и Германии. Действуя в тылу врага и имея дело с превосходящими силами противника, части САС, используя фактор внезапности, нередко добивались весьма ощутимых успехов.
После войны Специальная авиадесантная служба, как и многие другие части специального назначения, была расформирована, а её иностранные подразделения переданы Франции и Бельгии. Однако британские военные эксперты, осознававшие важность роли, которую могли бы сыграть небольшие, хорошо подготовленные подразделения в грядущих конфликтах, добились того, чтобы САС была сохранена хотя бы в реорганизованном виде.
Так, в 1947 году полк Территориальной армии «Стрелки-виртуозы» стал 21-м территориальным полком САС. А три года спустя в Малайе, где партизаны перешли к боевым действиям, бывший командующий бригадой САС генерал Майкл Келверт, спешно сколотил часть специального назначения «Малайские скауты», преобразованную позднее в 22-й полк САС регулярной армии. За время Малайского кризиса бойцы САС сделались высококвалифицированными специалистами по ведению боевых действий в джунглях.
В 1958 года части САС были отправлены на подавление мятежа в Омане. Затем в январе 1963 года они оказались в джунглях Борнео, где сражались против индонезийских войск и местных партизан - противников создания Федерации Малайзия, после чего снова отправились на Ближний Восток, где разгорелась гражданская война в Адене (1964-1967 гг.).
Таким образом, три эскадрона САС, как своеобразные пожарные команды, постоянно находились в движении между конфликтами на Аравийском полуострове и в Малайе. В 1969 году началось противостояние в Ольстере, и САС оказалась втянута в войну против Ирландской Республиканской Армии, оказывая поддержку армейским частям и полиции и осуществляя операции контртеррористического характера. Эта борьба стоила больших потерь с обеих сторон, однако была отмечена и крупными успехами, как, например, в Лугхолле, где была почти полностью уничтожена одна из крупных группировок ИРА.
Примерно в то же время вновь вспыхнул конфликт в Омане. В июле 1972 года в ходе боёв за Марбат крохотный отряд САС численностью менее 10 человек выстоял против 250 повстанцев. Немалую роль в этих действиях сыграла успешная пропагандистская кампания, направленная на то, чтобы убедить местное население не оказывать поддержки мятежникам.
После трагических событий на мюнхенских Олимпийских играх в 1972 году (когда в результате неудачной попытки освобождения 9 израильских спортсменов, захваченных террористами из группы «Чёрный сентябрь», погибли все заложники), 22-му полку САС было поручено организовать антитеррористическое крыло.
За непродолжительное время было сформировано подразделение из двадцати человек под командованием подполковника Энтони Пирсона. Группа, получившая известность как эскадрон «Пагода», имела, по существу, три задачи: сбор разведывательной информации о возможных террористических угрозах, предупреждение террористических акций, проведение силовых операций по освобождению заложников. Ещё одной задачей эскадрона стала разработка специальной тактики для действий на объектах, представляющих собой потенциальные цели террористов, таких как самолёты, суда, здания, нефтяные платформы, атомные электростанции и центры развлечений.
В 1977 году САС применяла свой опыт в двух совместных операциях с германскими и голландскими спецподразделениями: спасении заложников из самолёта «Боинг-737» «Люфтганзы» в Могадишо и освобождении пассажирского поезда, захваченного южно-молукскими террористами в Нидерландах. Однако самой яркой операцией САС на поприще борьбы с терроризмом стал штурм иранского посольства в 1980 году, сделавший её контртеррористическое подразделение известным на весь мир.
В ходе Англо-аргентинской войны в апреле-мае 1982 года бойцы САС первыми высаживались на оккупированные аргентинцами Фолклендские острова и корректировали огонь морской артиллерии. Наиболее успешными операциями стали захват посёлка Гритвикен на острове Южная Георгия и рейд против аргентинского аэродрома на острове Пеббл, когда было уничтожено не менее 11 аргентинских самолётов и вертолётов. Однако эта же кампания стоила САС тяжёлых потерь: в результате катастрофы транспортного вертолёта «Си Кинг», предположительно столкнувшегося с птицей, погибло 18 бойцов 22-го полка.
Во время войны в Персидском заливе части САС получили задачу небольшими группами просачиваться на вражескую территорию для выявления пусковых установок ракет «Скад», на которые затем немедленно наводилась союзная авиация.
Кроме того, своими действиями в тылу противника они должны были сеять панику и деморализовывать вражеские войска. Три такие группы, известные как подразделения «Роуд Уотч» («Дорожная Стража» ) - южная, центральная и северная, получили задание уничтожить мобильные установки, курсировавшие по трём дорогам, идущим из центрального Ирака к аэродромам вблизи границы с Сирией.
Однако при проникновении на вражескую территорию все три группы пострадали из-за ошибок в навигации, и хотя южная группа была вовремя снята с выполнения задания, северная и центральная группы оказались в местности, насыщенной вражескими войсками. Особенно неудачными оказались действия северной группы («Браво-ту зеро» ), которая была обнаружена противником, в результате чего из 8 бойцов трое погибли, четверо попали в плен и только одному удалось спастись.
Затем были операции разведывательного характера в Боснии (1994-1995 гг.) и Косове (1999 г.), содействие перуанским спецподразделениям при подготовке штурма резиденции японского посла в Лиме, захваченной террористами из группировки «Тупак Амару» (1997 г.), и освобождение большой группы британских солдат из миротворческого контингента ООН в Сьерра-Леоне, попавших в плен к местным боевикам (2000 г.).
Последними по времени боевыми операциями САС стало участие её подразделений в военных действиях против формирований движения «Талибан» в Афганистане в конце 2001 - начале 2002 гг. и в войне против Ирака весной 2003 г.
В настоящее время САС состоит из трёх полков по 600-700 человек в каждом. В состав регулярной армии входит 22-й полк. В него входят четыре «сабельных» (боевых) эскадрона (А, В, О, С) и один резервный (К), а также подразделения поддержки - штабной эскадрон, эскадрон связи, крыло оперативных исследований, антитеррористическое крыло, подразделение планирования и разведки, учебное крыло, а также вспомогательный персонал.
Эскадрон делится на четыре отряда по 16 человек, каждый из которых специализируется на конкретном виде боевых действий - горный, лодочный, подвижный и воздушно-десантный. Отряды в соответствии с выполняемыми задачами могут подразделяться на группы по 8 человек или команды (патрули) по 4 человека.
Каждый боец в составе команды выполняет определённую функцию - подрывник, медик, переводчик и связист, однако подготовка САС строится с таким расчётом, чтобы каждый боец владел не одной, а несколькими специальностями, с тем, чтобы всегда быть в состоянии заменить выбывшего товарища. Кроме 22-го полка, САС включает два полка (21-й и 23-й) и один эскадрон связи (63-й) Территориальной армии.
В ходе тренировочного процесса военнослужащие САС обычно носят стандартную британскую униформу ОРМ, украшенную эмблемой «крылатого кинжала», и береты песочного цвета. Однако при проведении операций им разрешают одеваться во всё, что им нравится, и предоставляют полную свободу в выборе вооружения.
Бойцы САС, как правило, подбирают себе удобную и практичную одежду, наилучшим образом подходящую для той обстановки, в которой им приходится действовать. По возможности они стараются одеваться так же, как и местное население, чтобы как можно меньше отличаться от него и не привлекать к себе излишнего внимания. Эта тактика прекрасно сработала в Афганистане, где САС использовала для разведки своих солдат из числа гуркхов, внешне очень похожих на афганцев.
Для участия в контртеррористических операциях бойцы САС одеваются в чёрную спецодежду из номекса. Это позволяет им лучше различать друг друга в условиях плохой видимости - при задымлении или в заполненных пылью помещениях, - а также оказывает сильное психологическое воздействие на противника. Кроме того, они используют противогазы «Эйвон» S10 и штурмовые пуленепробиваемые жилеты, в которых имеются карманы для шоковых гранат, запасных магазинов и ножей.
Оружие, используемое подразделениями САС, весьма разнообразно. Это пистолеты-пулемёты «Хеклер-Кох» МР5 различных модификаций, «Хеклер-Кох» НК53, «Ингрэм» M10, «Узи»; штурмовые винтовки М16А2 с 40-мм гранатомётом М203; «Кольт» М4, «Кольт-командо», «Хеклер-Кох» G3, «Хеклер-Кох» G8, «Хеклер-Кох» G41, «Штейер» AUG, винтовка и лёгкий пулемёт SA80A2 (используются только частями САС в составе Территориальной армии), лёгкие пулемёты «Миними» М249, «Амели», «Хеклер-Кох» НК13Е, «Ультимакс» 100, 7,62-мм универсальный пулемёт GPMG, 12,7-мм тяжёлый пулемёт «Браунинг< М2, снайперские винтовки FN, <Аккюраси интернейшнл» РМ, «Тикка» М55, SSG 3000, 12,7-мм снайперские винтовки «Баррет», боевые дробовики «Франчи» SPAS-15, «Ремингтон» М870, пистолеты «Браунинг< HP, <Глок» 17, SIG 226 и 228.
Среди тяжёлого оружия противотанковые гранатомёты LAW-80, M72, ПТРК «Милан», 81-мм миномёт, ПЗРК «Джавелин», FIM-92A «Стингер», автоматические гранатомёты Mk-19 и SB-40, 20-мм орудия.
Основу автопарка САС составляют джипы «Лэндровер»-90, «Лэндровер»-110, «Лэндровер» SOV (машина для специальных операций) и лёгкие ударные транспортёры LSV. Помимо многочисленных немаркированных автомобилей, они часто используют транспортные средства, оборудованные следующим вооружением: пулемёты «Браунинг» М2, GPMG, «Миними» М249, 25-мм орудие, ПТРК «Милан» и «Toy», 40-мм гранатомёт Mk-19, трёхствольный пулемёт GAU-19, 51-мм и 81-мм миномёты.
Для установки вооружения используются следующие транспортные средства: мини-вездеходы «Агрокат», мотоциклы «Харлей-Дэвидсон», вездеходы «Куад», грузовики «Унимог», спецгрузовики DAF, лёгкие спецгрузовики «Пинцгауэр» и «Рэнджроверы».
Помимо обширного парка наземной техники, САС располагает также многочисленными малыми плавсредствами, среди которых каркасные надувные лодки типа «Джемини» и «Зодиак», каноэ «Клеппер» и подводные самодвижущиеся аппараты.
САС также имеет собственное авиаподразделение лёгких вспомогательных вертолётов «Аугуста» А-109А, два из которых были захвачены у аргентинских войск в ходе войны за Фолклендские острова в 1982 году. Вертолёты, которые пилотируют лётчики 8-го полка Корпуса армейской авиации, окрашены в гражданские цвета для того, чтобы осуществлять скрытую доставку контртеррористических подразделений на территории Великобритании.
ОБРАЗОВАНИЕ, РАЗВИТИЕ И СТРУКТУРА ФБР
Неверов В.
Науч. рук. Мундусова Н.С.
Образование ФБР
Федеральное бюро расследований (ФБР) - подразделение Министерства юстиции США, подчиняющееся непосредственно главе этого ведомства, который одновременно является генеральным прокурором США. Оно сочетает в себе функции контрразведки, политической полиции и уголовного розыска. В этом отношении ФБР занимает уникальное место среди спецслужб мира. ФБР произошло из сил Специальных Агентов, созданных в 1908 Министром Юстиции Чарльзом Бонапэйртом в течение президентства Теодора Рузвельта.
Рузвельт и Бонапэйрт оба были "Прогрессистами". Они разделяли убеждение, что эффективность и экспертиза, не политические связи, должны определить, кто может лучше всего служить в правительстве. Теодор Рузвельт стал Президентом Соединенных Штатов в 1901; четыре года спустя, он назначил Бонапэйрта на должность Генерального прокурора. В 1908, Бонапэйрт применял ту прогрессивную философию к министерству юстиции, создавая силы Специальных Агентов. Эта организация не имела ни названия, ни официально определённого лидера, кроме Генерального прокурора. Эта Секретная служба была предшественником ФБР.
Эволюция (развитие) ФБР
26 июля 1908 - Никакого определенного названия; названо Силы Специальных Агентов
16 марта 1909 - Бюро расследований
1 июля 1932 - Американское Бюро Расследований
10 августа 1933 - Отдел Расследований
1 июля 1935 - Федеральное Бюро Расследований
Девиз
Девиз ФБР - "Преданность, Храбрость, и Честность"
Прошлое и настоящее Лидерства ФБР
Начиная с его создания в 1908, ФБР имело десять Директоров
1908-1912 Главный Ревизор Стэнли Финч 1912-1919 Руководитель A. Брюс Билаский 1921-1924 Директор Уильям Дж. Ожоги 1924-1972 Директор Дж. Эдгар Хувер 1973-1978 Директор Кларенс М. Келлей 1978-1987 Директор Уильям Х. Вебстер 1987-1993 Директор Уилям С. Сессии 1993-2001 Директор Луи Дж. Фрих С 2001 Директор Роберт С. Мюллер, III
Директор
Директор ФБР назначается на свой пост президентом США, при этом его кандидатура утверждается Сенатом. Рекорд Джона Эдгара Гувера, занимавшего этот пост 48 лет, скорее всего, никогда уже не будет превзойден, поскольку в настоящее время срок пребывания в должности директора ограничен 10 годами (15 октября 1976 Конгресс принял Общественный Закон 94-503, который ограничивает срок пребывания в должности Директора ФБР десятью годами). На данный момент директором ФБР является Роберт Мюллер, он принял присягу 4 сентября 2001.
Штаб
Штаб ФБР в настоящее время расположен в строении Эдгара Хувера, находящемся на Пенсильвания Авеню в Вашингтоне. Специальные Агенты и обслуживающий персонал, которые работают в Штабе, организовывают и координируют действия ФБР во всем мире. Глава штаба определяет приоритеты расследований, наблюдает за главными делами, и управляет ресурсами организации, технологией, и персоналом. Штаб также играет большую роль в сборе и распределении информации. Если Специальный Агент в Бойсе, Штате Айдахо, имеет информацию, которая помогла бы Агенту в Нью-Йорке, Штаб ответственен, чтобы информация добралась от Бойсе до Нью-Йорка. Штаб играет ключевую роль в борьбе с терроризмом. Он собирает информацию, анализирует её и посылает полевым офисам, государственным и муниципальным полицейским отделам, и другим федеральным агентствам типа Управления Национальной Безопасности.
Международные Офисы
В дополнение к полевым офисам, расположенным в разных частях Соединенных Штатов, ФБР имеет 45 офисов, известных как Законный "Legats", расположенных по всему миру. Legats - первая линия защиты США за границей. Их цели просты - остановить иностранное вмешательство насколько это возможно дальше от американских берегов и помогать решить международные проблемы настолько быстро, насколько это возможно.
Приоритеты (задачи)
Защита Соединенных Штатов от террористических атак.
Защита Соединенных Штатов от иностранного вторжения и шпионажа.
Защита Соединенных Штатов от кибер-атак и преступлений в области высоких технологий.
Противоборство с общественной коррупцией на всех уровнях.
Защита гражданских прав.
Противоборство с межнациональными и национальными преступными организациями и предприятиями.
Противоборство с "беловоротничковыми" преступлениями.
Расследование особо тяжких преступлений.
Поддержка федеральных, государственных, областных, муниципальных и международных партнеров.
Модернизирование технологий с целью более успешно исполнять миссию ФБР.
В соответствии с этими функциями ФБР осуществляет деятельность в трех направлениях:
обеспечение национальной безопасности,
обеспечение внутренней безопасности,
борьба с уголовной преступностью.
В интересах обеспечения национальной безопасности на ФБР возложены функции главной контрразведывательной службы США, которые регулируются Исполнительным приказом президента США N12333 от 4 декабря 1981 года. Следует отметить, что ФБР не обладает монополией на контрразведывательную деятельность. Контрразведкой занимается и ряд других американских спецслужб, из которых в первую очередь следует назвать ЦРУ.
Под обеспечением внутренней безопасности подразумевается борьба с "внутренними врагами" США, то есть с лицами и организациями, ставящими целью свержение американского правительства, нанесение ущерба интересам Соединенных Штатов, нарушение конституционных прав американских граждан. В рамках этой задачи начиная с 1936 года ФБР занимается так называемой внутренней разведкой, собирая сведения о деятельности экстремистских организаций как правого, так и левого толка, с тем, чтобы определить степень их опасности для политической системы США и установить, в какой мере они связаны с иностранными державами. С 1982 года ФБР становится головным органом по борьбе с терроризмом на территории США, а с 1984 года ФБР поручено расследование всех террористических "актов, жертвами которых становятся американцы за пределами США".
Третье направление деятельности ФБР - борьба с уголовной преступностью. Поскольку компетенция американских полицейских структур ограничена пределами штатов, ФБР фактически выполняет роль общефедеральной полиции, расследуя преступления, совершенные на территории нескольких штатов, а также около 250 видов преступлений, отнесенных к категории "федеральных" (ограбления банков, похищение людей, использование взрывных устройств, покушения на президента и высших должностных лиц США, наркобизнес и т. д. )
Структура ФБР
Имеющиеся открытые источники позволяют достаточно точно воссоздать внутреннее устройство этой организации.
В отличие от ЦРУ, у директора ФБР только один заместитель, который замещает своего шефа в случае его отсутствия, болезни и т. п., а также помогает ему в руководстве повседневной деятельностью подразделений Бюро (за исключением тех, что подчинены непосредственно директору). До недавнего времени эту должность занимал Томас Пиккард (с 25 июня по 4 сентября 2001 года он исполнял обязанности директора ФБР).
Кроме того, в высшее руководство Бюро входят 14 помощников директора ФБР. 11 из них возглавляют управления ФБР, остальные трое являются начальниками крупнейших офисов - в Вашингтоне, Нью-Йорке и Лос-Анджелесе.
Штаб-квартира ФБР расположена в Вашингтоне. Кроме того, на территории США имеется также 56 региональных (в буквально переводе - "полевых") офисов (плюс офис в Пуэрто-Рико) и около 400 отделений ФБР. В крупнейшем из них - Нью-Йоркском, работают 2000 сотрудников, в том числе 1100 специальных агентов. В 24 городах США имеются специальные подразделения по борьбе с организованной преступностью.
Основную часть структуры ФБР составляют 11 управлений:
Инспекционное управление. Подчинено непосредственно директору ФБР. Занимается надзором за всеми оперативными и вспомогательными подразделениями Бюро, включая региональные офисы, проверяя соблюдение ими законов США и внутренних инструкций ФБР, экономность и обоснованность использования финансовых ресурсов. Также следит за соблюдением дисциплины сотрудниками Бюро и их профессиональной пригодностью. При необходимости проводит дисциплинарные проверки и служебные расследования.
Управление по борьбе с терроризмом. Несмотря на то, что функции головного органа по борьбе с терроризмом на территории США были возложены на ФБР еще в 1982 году, самостоятельное управление, занимающееся этими вопросами, было создано совсем недавно, о его создании было объявлено 11 ноября 1999 года, а фактическая деятельность началась с середины декабря того же года. Управление включает в себя два оперативных подразделения, первое из которых занимается расследованием дел, связанных с международным, а второе - с внутренним терроризмом.
Кроме того, в состав управления входят:
Национальный отдел домашней защиты. Приблизительный аналог нашей Гражданской обороны. Координирует все усилия федеральных служб США, а также служб штатов и местных органов власти, связанные с подготовкой к защите населения в случае инцидентов с применением как обычного оружия, так и оружия массового поражения.
Национальный центр защиты инфраструктуры.
В его задачи входит:
выявлять случаи незаконного использования компьютеров и информационных технологий, ставящие под угрозу безопасность инфраструктуры США, предупреждать об этом соответствующие органы, пресекать их и заниматься их расследованием;
расследовать дела, связанные с хакерами;
оказывать помощь в расследовании дел, касающихся борьбы с терроризмом и внешней контрразведки и при этом связанных с незаконным использованием компьютеров;
предупреждать руководителей служб, отвечающих за национальную безопасность, о тех случаях, когда попытка проникновения в инфраструктуру США является не обычным уголовным преступлением, а организованной из-за рубежа компьютерной атакой на Соединенные Штаты;
координировать обучение следователей из государственных и частных структур, занимающихся расследованием компьютерных преступлений.
Управление национальной безопасности (до 1994 года - управление контрразведки). Координирует расследования, связанные с противодействием иностранным разведкам. Также отвечает и за вопросы внутренней безопасности ФБР.
Основную часть управления составляют четыре отдела. Три из них организуют и координируют в масштабах США мероприятия по "разработке" зарубежных учреждений и их персонала с целью выявления разведчиков и лиц из числа американцев и граждан других стран, подозреваемых в связях с зарубежными спецслужбами.
Четвертый отдел поддерживает контакты по вопросам контрразведки с полицией, ЦРУ и другими американскими правительственными ведомствами, а также с полицией и спецслужбами других стран. В отделе имеется специальная секция, руководящая деятельностью представителей ФБР в посольствах США в разных странах мира. Вопросы контрразведывательного характера за пределами США ФБР обычно решает с помощью ЦРУ.
Управление криминальных расследований. Занимается расследованием уголовных преступлений, отнесенных законодательством США к категории федеральных. В первую очередь, это особо опасные преступления против жизни и здоровья граждан, совершенные при отягчающих обстоятельствах, ограбления банков, преступления на воздушном, морском и железнодорожном транспорте, мошеннические действия или вымогательства с использованием государственных документов, печатей, наименований федеральных ведомств и т. п., нарушение законов о приобретении, хранении и применении огнестрельного и холодного оружия.
В структуре Управления криминальных расследований имеется отдел по борьбе с организованной преступностью, который, в частности, занимается борьбой с рэкетом, выявлением преступлений в сфере азартных игр и лотерей, пресечением подкупа и взяток в спорте и т. д. Именно этому отделу подчинены упомянутые выше специальные подразделения для борьбы с организованной преступностью, имеющиеся в 24 американских городах. На этот же отдел возложены контроль за мероприятиями по розыску и их координация, а также составление ориентировок по организации розыска.
Управление расследовательных служб. Создано в конце 1999 года в рамках реорганизации, произведенной директором Бюро Луисом Фри, включив в себя подразделения, ранее входившие в состав управления национальной безопасности и управления криминальных расследований, такие, как отдел международных операций и центр стратегической оперативной информации. Управление расследовательных служб призвано ликвидировать разобщенность в действиях структур ФБР. Планируется, что в него будет стекаться информация, добытая различными подразделениями. Кроме того, оно координирует международную деятельность ФБР.
В состав управления входит и созданная в 1995 году Группа экстренного реагирования, предназначенная для координации усилий в целях разрешения кризисных ситуаций, в первую очередь связанных с актами терроризма.
Управление служб информации по уголовным преступлениям. Расположено в небольшом городке Кларксберге в Западной Вирджинии. Занимается централизованным сбором и хранением всей информации по уголовным преступлениям, поступающей не только от подразделений ФБР, но и от местных полицейских структур, а также других ведомств, как федерального уровня, так и подчиняющихся властям отдельных штатов.
Управление информационных ресурсов. В ведении этого подразделения находятся информационные системы ФБР, обеспечивающие централизованный сбор, обработку и использование информации, а также необходимая для их функционирования техническая инфраструктура.
Управление административных служб. Руководит всеми вопросами, связанными с подбором и расстановкой кадров, рекрутированием новых сотрудников и т. п. В состав управления входит также отдел специальной проверки. Его основная задача - проверка лиц, назначаемых на должности в Белом доме, Конгрессе США, Министерстве юстиции и в самом ФБР, связанные с допуском к государственным секретам.
Финансовое управление. Контролирует всю финансовую деятельность ФБР.
Лабораторное управление. В 1997 году на территории Академии ФБР в Квонтико было начато строительство новой лаборатории, взамен старой, располагавшейся в штаб-квартире ФБР. Строительство, на которое было выделено 130 млн. долларов, завершилось летом 2000 года. Новая лаборатория ФБР - одна из крупнейших и наиболее оснащенных криминалистических лабораторий в мире.
Учебное управление. Расположено в Квонтико, штат Вирджиния, где размещается Академия ФБР. Помимо самой Академии, руководит всеми учебными и тренировочными программами Бюро.
Помимо управлений, в структуру ФБР входят:
Отдел генерального советника. Следит за соблюдением сотрудниками ФБР Конституции и законов, уголовного кодекса, а также действующих правил и инструкций.
Отдел профессиональной ответственности. Занимается расследованием преступлений и серьезных правонарушений, совершенных сотрудниками ФБР. Кроме того, выносит решения по выявленным в ходе расследований фактам нарушения дисциплины. Действует в тесном сотрудничестве с инспекционным управлением.
Отдел обеспечения равных служебных возможностей. Детище пресловутой "политкорректности", данный отдел следит за тем, чтобы при приеме на работу в ФБР и продвижении по службе не было какой-либо дискриминации: по расовой, религиозной, национальной принадлежности, полу или возрасту, а жёнщины-сотрудницы не подвергались "сексуальным домогательствам" со стороны сослуживцев.
Отдел по связям с общественностью и Конгрессом. Отвечает за работу с органами законодательной власти, средствами массовой информации, а также широкой публикой.
Хотя сфера деятельности ФБР в основном ограничивается территорией США, Бюро располагает также многочисленными представительствами в зарубежных странах, сеть которых постоянно расширяется. Если в 1996 году ФБР имело своих представителей-атташе в 23 государствах, то сегодня таких представительств уже более 40. В том числе и представительство ФБР в Москве, открытое 4 июля 1994 года.
Бюджет ФБР
В отличие от большинства других американских спецслужб, бюджет ФБР не засекречен. Так, в 2001 финансовом году (то есть на период с 1 октября 2000 по 30 сентября 2001 года) он составил 3,57 млрд. долларов. Эта цифра более чем в полтора раза превышает бюджет 1995 года, который был равен 2,2 млрд., долларов. В бюджетном году 2003 ФБР получило в общем 4 миллиарда 298 миллионов $, включая 540 миллионов 281 тысячу $ на усовершенствование программ контртерроризма, контрразведки, борьбы с киберпреступлениями, развития информационных технологий, безопасность, обучение, и программы по борьбе с преступностью.
Вместе с резким увеличением финансирования, наблюдающимся в последние годы, растет и численность персонала Бюро. Если в 1995 году в ФБР работало 22 тысячи сотрудников, из них 10 тысяч оперативных работников, то к концу 2000 года общее их число возросло до 28 тысяч, а количество оперативников - до 11400. Оперативные работники ФБР традиционно называются "специальными агентами". Этот термин был заимствован у Секретной службы Соединенных Штатов, группа сотрудников которого составила в свое время костяк вновь созданного Бюро расследований - нынешнего ФБР.
Учебные центры
В качестве учебных центров для подготовки своих кадров ФБР имеет академию в городе Квонтико, штат Виржиния. Академия ФБР была открыта в 1972 году. До ее создания подготовка сотрудников ФБР велась на курсах, располагавшихся вблизи Вашингтона.
Срок обучения в Академии составляет 11 недель, принимаемые в нее слушатели уже должны иметь высшее образование. За год через Академию проходит четыре потока слушателей. Ежегодно выпускниками Академии становятся около 1000 сотрудников ФБР и до 120 слушателей из других, прежде всего латиноамериканских, государств, обучение которых ведется в рамках международного сотрудничества ФБР. Кроме того, на ее базе организована подготовка кадров для местных полицейских служб США.
Программа обучения специальных агентов весьма интенсивна и включает в себя примерно 700 учебных часов, посвященных как теоретическим дисциплинам, так и занятиям по огневой и физической подготовке. Кроме того, с учащимися Академии ведется и идеологическая работа. Начиная с лета 2000 года в программу их подготовки введен обязательный курс истории Холокоста, включающий в себя посещение Американского мемориального музея Холокоста. По мнению руководства, это поможет будущим агентам ФБР "оценить моральную сторону их профессии".
Что касается обучения представителей иностранных государств, то оно ведется не только в самой Академии ФБР в Квонтико, но и в ее филиалах в Будапеште (Венгрия) и Бангкоке (Таиланд).
С начала 90-х годов страны Восточной Европы и СНГ стали полем активной деятельности ФБР. Вновь открывшиеся представительства ФБР начали регулярно организовывать разного рода "учебные мероприятия" для сотрудников правоохранительных органов этих стран. Для придания этой деятельности систематического характера в апреле 1995 года в Будапеште был открыт Восточноевропейский филиал Академии ФБР.
Срок обучения в филиале составляет 8 недель, в течение года через него проходит 5 потоков слушателей. По свидетельству обучавшихся там сотрудников российского МВД, в целом процесс обучения нельзя назвать "новым словом в оперативно-розыскной деятельности", тем более, что сами преподаватели слабо представляют особенности стран, в которых предстоит работать их выпускникам. Однако, как известно, в монастырской трапезе главное не пища, а текущие за столом душеспасительные беседы. Так и руководство ФБР, приглашающее на учебу коллег из Восточной Европы и СНГ, справедливо полагает главным не повышение их профессиональной квалификации, а приобретение агентов американского влияния. И поэтому денег не жалеет: в 1996 году Конгресс США выделил ФБР 12 миллионов долларов на проведение операций в России.
Психологический настрой
Г.Суарэс
Всякому более или менее серьезно обучавшемуся владению оружием человеку известно, что для победы в вооруженном противостоянии одного умения обращаться с оружием и метко стрелять недостаточно. Исход конфликта в чреватой применением насилия ситуации определяется психологическим настроем в не меньшей, а пожалуй даже в большей степени, чем любым другим фактором.
Первый шаг на этом пути - признание того факта, что не все люди дружелюбно настроены и законопослушны. Рядом с нами обитает немало хищников. Для них человеческая жизнь не имеет никакой ценности. Они убивают с той же легкостью, с какой съедают бутерброд. Они, не задумываясь, отрежут палец женщине, только чтобы завладеть ее кольцом. В их сердцах нет жалости, так что на жалость не рассчитывать и свою собственную приберечь для тех, кто ее достоин.
Второе условие обретения нужного настроя, отказа от психологии потенциальной жертвы - готовность защищаться перед лицом направленной агрессии. Один старый боец сказал как-то, что недостаточно быть быстрым или метким - необходимо быть внутренне готовым к действию. Если без обиняков, то надо быть готовы к тому, чтобы убить любого, кто покушается на нашу жизнь, без колебания отвечать на насилие еще большим насилием.
Подобный настрой необходимо приобрести в первую очередь, а потому развивайте его в своем сознании.
Чтобы реакция не была жалкой и неэффективной, мы приобретаем боевые навыки, через которые намерены реализовать нашу готовность.
Между тем открытым остается вопрос: когда наступает момент эти навыки применить? Не можем же мы шагать по жизни с рукой на рукоятке пистолета и выхватывать его всякий раз, когда нам покажется, что этот человек и есть наш убийца. В повседневной жизни мы не можем подозревать кого-то конкретно, а потому должны проявлять общую бдительность. Надо воспитывать в себе психологическое состояние общей, фоновой настороженности, в основе которой лежит внимательность к происходящему вокруг, и тогда внезапное появление реального противника не застанет врасплох.
Большинство людей XX века вовсе не расположены причинять вред ближнему, даже когда этот "ближний" проявляет по отношению к ним совершенно явную, неприкрытую агрессию. Объяснение этому феномену кроется в целом ряде особенностей культуры, в частности в неспособности поверить, что кто-то действительно намерен причинить нам вред. Но если мы готовы согласиться с тем, что наша жизнь ничуть не менее ценна, чем жизнь отъявленного негодяя, подобный настрой следует в себе изживать.
Желаемый эффект достигается последовательным переключением на все более высокие режимы боевой готовности с соответственным повышением уровня бдительности в отношении ситуации, в которой вы оказались. В результате при встрече с опасностью вы сможете действовать решительно и без излишних душевных метаний. Кроме того, более обостренное внимание к окружающему позволит избежать ряда трагических ошибок, на которые так любят ссылаться средства массовой информации, высказывающиеся в пользу одностороннего разоружения населения.
Лучшая из известных техник обретения нужного боевого настроя и состояния бдительности состоит в тщательном изучении и использовании цветового кода готовности.
Цветовой код готовности был предложен еще в годы Второй мировой войны экспертами 82-й воздушно-десантной дивизии. Впоследствии он был модифицирован и спустя несколько лет после окончания войны стал пропагандироваться Джеффом Купером в контексте обеспечения личной безопасности.
Первый уровень психологического состояния характеризуется полной отстраненностью от всего, что происходит вокруг, абсолютной неготовностью реагировать на опасность. В этом состоянии человек погружены в себя, все внимание поглощено собственными мыслями и проблемами. По шкале цветового кода состояние (по аналогии со светофором) определяется как "белый свет" (в первоначальном варианте - зеленый). Преступники обожают иметь дело с теми, кто не готов им противостоять, ведь они - легкая добыча.
Следующий, более высокий уровень готовности дать отпор определяется как "желтый свет". Человек в этом состоянии психологически расслаблен, но отдаст себе отчет в происходящих вокруг событиях. Он знает, что или кто находится у него за спиной, отмечает все необычное, выбивающееся из общей динамики среды. Практически любой конфликт предваряется некими неявными знаками, которые человек в состоянии "белого света" просто не заметит.
Тот же, у кого в голове "горит" "желтый свет", непременно эти признаки отметит, поскольку его внимание обращено вовне. Не исключено, что потревожившие его признаки вполне безобидны, но если они предвещают схватку, то он настороже. Человек в состоянии "желтого света" понимает, что, если под угрозой окажется его жизнь, он должен будет сделать все, чтобы предотвратить печальный для себя исход, однако он еще не знает, когда это случится и кто станет его противником. Основное различие между двумя персонажами состоит в том, что человек в состоянии "желтого света" обращает внимание на то, что происходит в непосредственной близости от него.
Далее следует состояние обеспокоенности конкретными обстоятельствами, и оно обозначается "оранжевым цветом". В этом состоянии человек уже отметил для себя какой-то конкретный признак вероятной стычки, и его внимание сконцентрировано на источнике тревожного сигнала. Он не только понимает, что ему, возможно, придется применить оружие, но и сознает вероятное присутствие конкретной цели. Состояние "оранжевого света" на шаг приближает к принятию решения о применения оружия. Внутренне переключиться с "желтого" на "оранжевый свет" достаточно просто, чего не скажешь о переходе на "оранжевый свет" сразу с "белого".
Например, в контексте прочесывания помещений мы переключаемся с "желтого света" (общая тревога) на "оранжевый" (повышенная тревога) при приближении к зонам повышенной опасности. Возможно, мы еще не видим перед собой конкретной живой мишени, однако момент и поле боя вполне могут открыться уже в следующие несколько секунд, даже если противник пока никак себя не проявил.
Если в опасной зоне обнаруживается затаившийся человек, мы делаем следующий шаг по лестнице боеготовности и соответственно порог принятия решения на открытие огня еще более снижается. Этот высший уровень определяется как "красный свет" и характерен для ситуации, когда вооруженное столкновение весьма вероятно. Мы еще не решили стрелять, но локализовали конкретного человека, который может быть настроен по отношению к нам враждебно и, возможно, заслуживает пули - теперь все будет зависеть от его реакции на наше появление.
Определяющим же фактором реакции становится внутренний спусковой крючок, то есть оценка намерений оппонента на основе его действий. В своей оценке необходимо исходить из возможного наличия в руках незнакомца оружия того или иного рода, подозрительного движения в нашу сторону, а в исключительных случаях - выстрела из направленного на нас оружия.
Единственными факторами, ограничивающими срабатывание внутреннего спускового крючка, являются представления о законности и этичности применения оружия в тех или иных обстоятельствах. Условия срабатывания внутреннего спускового крючка должны быть определены задолго до возможного столкновения, чтобы, когда события начнут стремительно развиваться, не пришлось отвлекаться на полемику с самим собой по поводу того, стрелять или подождать еще. Реакция останется продуктом сознательного решения, однако будет почти мгновенной и в этом смысле подобной условному рефлексу.
С началом схватки внимание полностью и безраздельно должно быть направлено на разрешение возникшей проблемы. Это потребует лишь эффективных тактических действий, меткой стрельбы и предельной концентрации на конкретной задаче момента. Никаких пауз и переживаний по поводу промаха или неверного тактического хода. Никаких мыслей о следующем выстреле. Полная концентрация и мобилизация всех внутренних ресурсов на выстреле, который производите в данный момент!
Понятно, что необходимо планировать наперед решение той или иной тактической задачи, связанной, к примеру, с осмотром комнаты, проходом через дверь или обходным маневром, но только не тогда, когда приходится защищать свою жизнь. Как бы то ни было, а с началом схватки не должно быть ни сомнений, ни колебаний.
Психологическое состояние в ходе решения той или иной тактической задачи будет определяться также уровнем опасности или характером предчувствий непосредственно перед началом действий. Надо четко представлять характер предстоящей миссии и то, что придется делать.
Пониманием того, что ждет впереди и что предстоит делать, будет определяться тактика действий.
Например, можно предпочесть пистолету помповое ружье или пистолет-пулемет. Можете захватить с собой фонарь или, прежде чем что-либо предпринять, заранее вызвать подмогу, а может счесть за лучшее просто притаиться в темноте и, воспользовавшись при появлении противника фактором внезапности, нанести разящий удар.
В ходе проведения операции необходимо пребывать в состоянии "желтого света". При обнаружении признака цели или при переходе к исследованию опасной зоны внутренне переключаться на "оранжевый свет". При контакте с причиной или источником признака цели - "красный свет", все системы приводятся в состояние немедленной готовности.
Любой другой психологический настрой просто самоубийствен. Решение на открытие огня определяется поведением или очевидными намерениями противника. Оценка этих параметров - внутренний спусковой крючок.
Целесообразность ведения огня на поражение определяется контекстом, но в общем и целом противник с оружием в руках должен быть уничтожен. Некоторые скажут, что это нечестно. И что с того? Кто хочет честного поединка, пусть отправляется на боксерский турнир. Кладбища заполнены могилами тех, кто хотел честного поединка. Нельзя позволять себе отвлекаться на такие глупости, когда на карту поставлена жизнь. Помните, что проигравший в этой игре - покойник.
Существует экспресс-тест на уровень психологического настроя и степени готовности к применению силы. Представьте, что сейчас, в этот самый момент, банда вооруженных преступников ломится в вашу дверь и хочет вас убить. Где ваше оружие? Можете ли вы достать его за две секунды?
Если ничего нет, то закройте глаза и откройте рот - вы умерли.
Думайте!
Ну наконец-то на Суареса перешел ! 😛
MarТы ж в стрельбе не "просто так"... 😀 Знаешь откуда и для кого он её писал?
Ну наконец-то на Суареса перешел !
MVN
Ты ж в стрельбе не "просто так"... 😀 Знаешь откуда и для кого он её писал?
Если у тебя эта книга есть, прочти об этом в конце 9-й и начале 10-й страницы 😛
MarКниги нет... была... может ещё и лежит в подвале, давно не ходил туда. Я думал ты меня научишь, нет?
Если у тебя эта книга есть, прочти об этом в конце 9-й и начале 10-й страницы
MVN
Книге нет... была... Я думал ты меня научишь, нет?
Ну ок, перепечатаю децл 😊
"Книга адресована всем, кто интересуется вопросами обеспечения личной безопасности, независимо от профессии и рода деятельности. Она будет полезна и одинокому домовладельцу ..., и для офицера полиции и его партнера ... и бойцу спецподразделения..."
Вообще, имхо, книга очень хорошая, на русском языке ничего лучше не видел. И стоит копейки.
MarКнига к сожалению не полная. Английский вариант лучше. А программа по "огневой подготовке ФБР" (для кого она писалась) ещё более полная.
Вообще, имхо, книга очень хорошая, на русском языке ничего лучше не видел. И стоит копейки.
MVN
Книга к сожалению не полная. Английский вариант лучше. А программа по "огневой подготовке ФБР" (для кого она писалась) ещё более полная.
Увы - для меня лучше неполная книга на русском, чем полная на английском 😛 Да и инфы там достаточно. Тем более, как отмечено в книге, тактика - это не наука, а набор принципов, которые могут лишь минимизировать риск.
Трансформация модели обучения личного состава сил специального назначения США
Н. Майков
На протяжении уже нескольких лет политики всего мира озвучивают тезис о новой мировой войне - войне с глобальным терроризмом. Понятие «терроризм» не имеет однозначного толкования. Обычно его определяют как любые насильственные действия против гражданского населения, направленные на провоцирование паники, нагнетание чувства страха и незащищенности в обществе, дестабилизацию социальных институтов. Борьба с терроризмом включает мероприятия по освобождению захваченных заложников, предотвращению терактов, поиску и уничтожению групп и ликвидации баз террористических организаций. Американское руководство в качестве одного из наиболее действенных инструментов, используемых для усиления своего политического и военного влияния за рубежом, рассматривает силы специального назначения (ССН) - именно на них возложена основная задача по борьбе с международным терроризмом.
В 2006 году было объявлено, что в ближайшее десятилетие МО США для успешного проведения антитеррористических операций по всему миру потребуется многократно увеличить численность элитных подразделений. Эти выводы содержатся в военном обозрении «Квадрениал дефенс ревью» (Quadrennial Defense Review). Рост числа личного состава затронет все силы специальных операций США, включая секретное антитеррористическое подразделение «Дельта», спецназ ВМС, рейнджеров и спецназ сухопутных войск («зеленые береты» ). Пентагон планирует увеличить численность сухопутного спецназа с 15 до 20 батальонов и создать около 90 новых команд А. Личный состав подразделения «Дельта» будет увеличен примерно на треть. Рейнджеры, являющиеся элитными частями пехоты, получат дополнительно три роты, что составляет около 400 человек. По словам главы отдела военных исследований центра стратегического и бюджетного анализа Майкла Уикерса, «данное увеличение численности личного состава сил спецопераций США станет крупнейшим со времен войны во Вьетнаме».
К кандидатам на службу в ССН традиционно предъявляются высокие требования.
В зависимости от конкретной ситуации эти требования могут ослабляться или ужесточаться, но их общий уровень всегда остается высоким. При отборе учитывается биография кандидата, его физические качества, а также его военные и управленческие способности. Солдаты спецназа проходят троекратный отбор: при поступлении на службу в армию, при поступлении в десантные войска и при поступлении в спецназ. Учебным заведением, готовящим подобных специалистов армии США, является центр и школа специальных методов ведения войны им. Дж. Кеннеди (Форт-Брэгг, штат Северная Каролина). Аналитики отмечают, что квалификационный курс сил специального назначения США (Q-курс) в целом оставался неизменным на протяжении достаточно длительного периода времени (более 10 лет). Он включал в себя три этапа.
Основной задачей 1-го этапа было обучение курсантов базовым навыкам, необходимым для всех спецназовцев (топография, тактика, отработка навыков командования). Кроме того, они проходили психологические и интеллектуальные тесты. На этом этапе отсеивались все те, кто не имел достаточной мотивации и инициативы. Физическое состояние оценивалось с помощью пробежек на дальнюю дистанцию, маршей с полной выкладкой, а также преодоления полосы препятствий.
Во время 2-го этапа обучения начиналась специализация курсантов (по выбранной или предложенной, на основании результатов тестирования, специальности). Занятия носили преимущественно академический характер. В ходе обучения кандидаты осваивали углубленные сержантские курсы по вооружению, инженерной и медицинской подготовке, связи. Обучение проходило на фоне постоянных марш-бросков, занятий по топографии и тактике.
Во время прохождения 3-го этапа курсанты учились действовать совместно, ознакомившись с основами ведения партизанской войны и планирования операций. Этот учебный этап завершался двухнедельной практикой. Курсанты планировали и готовили операции, после чего их забрасывали с парашютами на территорию Национального лесопарка Юэрри,
к северу от г. Форт-Брэгг. Каждая команда устанавливала связь со своей партизанской группой, созданной из других курсантов, возглавляемых инструкторами. Курсанты организовывали отряд, обучали бойцов, проводили рейд и выполняли другие партизанские операции. После завершения 3-го этапа обучения курсанты становились квалифицированными специалистами.
Однако следует отметить, что возросшие требования вызвали необходимость внесения изменений в сложившуюся систему и программу обучения курсантов центра по ведению нетрадиционной войны. На совещании высшего и сержантского командного состава, прошедшем в октябре 2004 года под руководством начальника этого учебного заведения генерал-майора Дж. Паркера, было принято решение, что для достижения мировых стандартов обучения необходимо внедрение новейших методов и технологий, позволяющих более эффективно использовать учебное время и материально-техническую базу.
Ядром трансформации стало совершенствование методики обучения и качества преподавания. В общем и целом отличительной особенностью программы явился переход от последовательного (линейного) повышения профессионализма военнослужащего к модульной модели обучения, при которой учитывается подготовка и квалификация каждого слушателя с последующей разработкой индивидуальной программы обучения. Например, военнослужащий, в совершенстве владеющий иностранным языком, может не проходить лингвистическую подготовку и закончить курс на восемь недель раньше. Модуляри-зация Q-курса ССН позволила обеспечить большее число повторений каждого из профилирующих блоков обучения, оптимальное численное соотношение в звене «преподаватель - обучаемый» и более быстрый переход к следующему этапу обучения.
В марте 2005 года произошло дробление учебной программы на пять модулей (их цикличность составляет две недели), каждый из которых рассчитан на обучение 75 курсантов, однако уже в 2006-м наблюдалось превышение набора - 90-100 слушателей.
Содержание программ обучения кадровых военных ССН в основном осталось прежним, однако к учебному плану был добавлен новый материал. Расширение программы подготовки произошло за счет появления таких дисциплин, как информационные операции, предотвращение похищений, выживание в плену, адаптивное мышление и обучение, дополнительное обучение общим и специальным навыкам личного состава сил специального назначения. Благодаря плану трансформации общее увеличение перечня учебных дисциплин не привело к удлинению срока прохождения квалификационного курса - наоборот, он сократился на два - четыре месяца.
Для обеспечения должного уровня адаптивности управления учебным процессом предполагается производить критический анализ хода современных операций с целью оперативного внесения корректировок в различные программы обучения.
Интеграция учебных дисциплин в центре и школе специальных методов ведения войны началась в апреле 2005 года. В самом начале учебного процесса курсант располагает сведениями о назначении его группы спецопераций и о языке вероятного противника. Эти сведения позволяют инструкторам формировать группы для прохождения фаз Q-курса.
Особое внимание в ходе обучения уделяется лингвистической подготовке. Практический опыт выявил несомненную ее важность. Высокие стандарты в овладении иностранными языками достижимы и фактически уже достигнуты. Так, более 95 проц. слушателей успешно проходят квалификационный языковой тест министерства обороны (DLPT) еще до окончания Q-курса даже в языках, традиционно считающихся «трудными», и получают соответствующую денежную надбавку (за владение иностранным языком).
В мае 2005 года в начальную стадию Q-курса интегрирован курс выживания, уклонения от боя, сопротивления и побега из плена (SERE). К концу 2005 финансового года его прошли 1 287 студентов, что на треть больше, чем в 2004-м, а уже в 2006 году этот показатель превышен более чем на 100 проц. (ориентировочно 1 968-2 178 человек). С 1 августа 2005 года частью курса выживания стала правительственная программа по работе с заложниками, а также курс заложника (PGD/HD).
Завершающим этапом Q-курса являются учения «Робин Сейдж», в ходе которых проверяются навыки по принятию быстрых решений, тактике, умению входить в контакт с населением и получать необходимую информацию. Они традиционно проводятся в окрестностях Форт-Брегг (условная страна Пайнленд), однако место проведения тренировки в дальнейшем может быть изменено.
В августе 2005 года два оперативных отделения курсантов были направлены в национальный учебный центр /Форт-Ирвин, штат Калифорния) для изучения его пригодности в качестве альтернативного места проведения заключительной тренировки. В различных учебных упражнениях моделировались ситуации, базирующиеся на современном опыте ведения боевых действий. В перспективе предстоит также включить местностно-ориентированные сценарии, позволяющие курсантам полнее использовать знания иностранного языка и межкультурные навыки общения в реальной обстановке. В частности, в июле 2006 года в калифорнийской пустыне были проведены учения, в ходе которых военнослужащих обучали ведению боевых действий против мятежников в городских условиях. Военнослужащие вместе с американцами иракского происхождения, изображавшими местных жителей, вели тренировочные бои в бутафорских учебных городах и поселках.
Выпуск марта 2005 года стал последним, когда курсанты носили «зеленый берет» до завершения курса выживания и лингвистической подготовки. В настоящее время одним из требований к его получению стало назначение в период обучения на должности в 1-й специальный полк и выполнение служебных обязанностей вплоть до выпуска из учебного заведения.
Таким образом, системный подход распространяется на все, что имеет отношение к обучению и воспитанию военнослужащих армии США, в частности ССН. В основе воспитательного воздействия лежит формирование военных профессионалов, обладающих знаниями и воинским мастерством в выбранной специальности, имеющих управленческие навыки. Эти требования составляют основу стандартов профессионального мастерства выпускников, являются универсальными и распространяются на присущие специалистам знания, умения и навыки, необходимые для успешной профессиональной карьеры. Педагогическая система США исключает слепое подчинение и обязывает обучаемого самостоятельно получать знания («зеленые береты» совершенствуют свою боевую выучку в течение всей службы).
Курсы рейнджеров в СВ США
Б. Богдан,
В вооруженных силах США «отцом» командования специальных операций, в которое входят боевые пловцы ВМС, войска специального назначения СВ. подразделения специальных операций ВВС и подразделения 75-го пехотного полка, считается президент Джон Ф. Кеннеди. Его речь, которую он произнес в 1961 году, расценивают сейчас как пророческую. Согласно ее положениям, вооруженные силы, создав специальные войска, спасли США в годы «холодной войны»: «Это совершенно другой вид боевых действий, абсолютно новый по своей интенсивности, но в то же время такой же старый, как сама война... Это - война партизан, подрывников, мятежников, убийц... война из засад вместо обычных боевых действий... воина путем скрытного проникновения на территорию противника, вместо открытой агрессии Если мы хотим спасти нашу свободу, нам нужна новая стратегия, совершенно другие вооруженные силы, и совершенно другая программа подготовки войск».
В армии США существует полевой устав FM-7-85 «Операции малых (от отделения до роты) подразделений рейнджеров». Он определяет эти боевые действия, как операции, проводимые специально тренированным личным составом на любой глубине в тылу противника с целью ведения разведки, диверсий и нарушения проводимых противником операций. Считается, что глубина и длительность операций рейнджеров ограничены средствами доставки их к месту выполнения задачи, а также возможностью ах снабжения. Кроме того, эти небольшие подразделения, по оценке командования армян США. наиболее эффективны при действиях против партизанских формирований. Рейнджеры участвуют в воздушно-десантных и аэромобильных операциях, в том числе по снабжению подразделений, осуществляют длительные разведывательные или диверсионные действия в тылу противника, действия из засад, проникновение в тыл противника с использованием небольших плавсредств, проникновение в тыл противника со стороны моря с преодолением обрывистого берега, контрпартизанские действия. Проводить такие операции могут не только батальоны рейнджеров, но и общевойсковые подразделения, специально подготовленные выпускниками курсов рейнджеров, которые созданы в армии США. Командование СВ стремится, чтобы в каждой роте сухопутных войск был по крайней мере один офицер, а в каждом взводе - один сержант, закончившие эти курсы.
Порядок проведения подготовки военнослужащих на курсах, а также порядок подготовки общевойскового подразделения к выполнению операций рейнджеров регламентируются полевым уставом FM-21 -50. На курсы принимают офицеров и сержантов всех родов сухопутных войск. Окончившим их легче продвинуться в звании и должности. Курсы настолько престижны и полезны, что командования ВВС и ВМС добились квоты для своих военнослужащих. Обычно 60 проц. курсантов составляют представители армии США, 20 проц. - военнослужащие ВВС и ВМС США и 20 проц. - военнослужащие дружественных армий из стран НАТО, Латинской Америки, Африки и Азии.
Обучение рейнджера включает две фазы: предварительную подготовку и собственно обучение в учебном центре. Для предварительной подготовки, например, в дивизии ее командование собирает всех кандидатов в одну команду. Занятия в таких командах продолжаются три - четыре недели. Будущий курсант должен повысить уровень своей физической готовности и выполнить нормативы, которые позволят ему выдержать повышенные физические нагрузки на курсах.
Согласно армейской программе подготовки к этим курсам, военнослужащий должен выполнить: 80 отжиманий от пола за 2 мин, 100 подъемов туловища за 2 мин из положения лежа на спине, руки за головой, ноги согнуты в коленях под прямым утлом и 15 подтягиваний на перекладине. Кроме того> надо пробежать 3,2 км за 12 мин. Между упражнениями разрешается 10-минутный отдых. Будущие курсанты должны быть способны в течение четырех дней подряд выполнить два марш-броска на 10 км с грузом 18 кг и два - с грузом 20 кг за 90 мин по пересеченной местности. С ними проводят интенсивную боевую подготовку, но в отличие от занятий на курсах их не лишают отдыха и не заставляют голодать.
Командование СВ США отказалось от практики сбора курсантов из различных соединений, расположенных по всему земному шару, а затем проверки: умеют ли они ориентироваться на местности, насколько знают подрывное дело, пробегут ли 10 км с боевой выкладкой. Каждый желающий попасть на курсы должен по собственной инициативе подать рапорт и пройти необходимую подготовку. Если офицер или сержант не из общевойскового подразделения, он должен сначала закончить одну из пехотных школ и научиться командовать отделением в бою. Для поступления на курсы не требуется воздушно-десантная подготовка.
Сначала добровольцы высылают в приемную комиссию выписку из квалификационной книжки с зачетами по физической подготовке, ориентированию на местности, корректировке огня артиллерии и авиации, работе на радиостанции, подрывному делу, умению оказать первую помощь на поле боя и т. д. Офицеры и сержанты не из общевойсковых подразделений сдают зачеты по умению командовать пехотным отделением в бою и в разведке. Если они принимаются на курсы, то временно лишаются своих воинских званий, получая звание «курсант».
Для психологического воздействия и в гигиенических целях, а также облегчения взаимодействия в учебной группе всех стригут наголо, они носят камуфляжную форму без знаков различия. Если ранее программа курса была рассчитана на 58 дней (предусматривалось изучение особенностей действий в лесу, горной местности и джунглях), то теперь, после включения в нее отработки действий в условиях пустыни, - на 65 дней.
Вся программа курса разделена на четыре этапа (по 12 -18 дней). Курсанты учатся проводить разведывательные и диверсионные операции (операции малых подразделений рейнджеров), действуя в пешем порядке в лесистой местности и горах (штат Джорджия), пустыне на полигоне Дагувэй Прувинг Граунд (Юта), в болотистой местности (Флорида). Перемещение из одного штата в другой осуществляется как воздушно-десантная или аэромобильная операция. Доставка продовольствия и боеприпасов проводится путем сбрасывания грузов на парашютах или вертолетами. Весь курс - это непрерывный цикл: получение боевой задачи, планирование, подготовка, выполнение, отчет о выполнении задачи, разбор выполнения с целью освоить операции малых подразделений рейнджеров. Содержание этих операций рассматривается ниже.
Воздушно-десантные и аэромобильные операции. Командование СВ США полагает, что немногочисленные аэромобильные или парашютные подразделения могут контролировать значительные районы и обезвреживать просочившиеся в тыл подразделения противника либо партизанские отряды. Небольшие аэромобильные резервы всегда могут прийти на помощь своим войскам, оказавшимся в засаде, или отдельным подразделениям, подвергшимся внезапной атаке превосходящих сил партизан. Кроме того, курсанты должны знать, что базы вертолетов всегда являются целями для налетов партизан. В процессе учебы проводятся ночные аэромобильные операции по высадке групп в тылу противника или в районе действия партизан, а также для ведения разведки и осуществления внезапных налетов. Курсантам объясняют особенности планирования аэромобильных операций в горных условиях, лесу, джунглях и пустыне и отрабатывают с ними их проведение. Так, перемещение в штат Флорида представляет собой воздушно-десантную операцию, причем посадка в самолет производится на шоссе в штате Юта, которое используется как импровизированный аэродром.
Атака из засады является типичным методом ведения партизанских действий, но согласно уставу армии США любое подразделение может в боевой обстановке получить возможность атаковать из засады. Курсантов обучают действиям из засады, контрзасадным действиям, а также тому, как устраивать заграждения на коммуникациях противника.
Проникновение в тыл противника со стороны моря с преодолением обрывистого горного берега. Во время Второй мировой войны батальонам рейнджеров для обеспечения внезапности часто приходилось высаживаться в тыл противника со стороны моря, преодолевая обрывистый горный берег, который противник считал непроходимым. Традиция обучать таким действиям на курсах сохранилась. Кроме того, горная подготовка может пригодиться при выполнении самых различных операций. Она включает: собственно горную подготовку и обучение высадки на берег с резиновых лодок, обеспечение плацдарма в прибрежной полосе, преодоление скалистого берега и обеспечение подъема всего подразделения наверх, захват плацдарма на самой верхней точке горного берега, выдвижение к объекту и его атака, отход, спуск со скалы, уборка веревок, посадка в лодки и возвращение. Так, если высадку на побережье осуществляет рота, то для штурма обрыва требуются одновременно шесть рейнджеров-скалолазов, которые устанавливают три каната и занимают позиции охранения. Затем идет вторая волна скалолазов, устанавливающих еще три каната. Офицер, командующий подъемом, следит, чтобы по каждому из них поднимался только один человек и чтобы канаты не пустовали. Эвакуация осуществляется в обратном порядке, последний солдат спускается по двойному канату, который убирает за собой.
Длительные разведывательные и диверсионные действия в ближнем и дальнем тылу противника подразумевают обучение разведке объекта, района и маршрута, длительное наблюдение за объектом, разведку боем, поддержание визуального контакта с передвигающимся подразделением противника или объектом. Курсантов обучают проводить беспокоящие действия в тылу противника, захватывать пленных и освобождать своих из плена. Задача по проникновению в тыл отрабатывается на вертолетах и самолетах, при этом необходимо преодолевать оборот противника пешим порядком или на транспортных средствах, используя водные пути (по рекам, со стороны моря), а также пропуская наступающего противника и оставаясь в его тылу. Личный состав, подготовленный для действий в глубоком тылу, должен уметь водить различные транспортные средства, а также быстро (за 2 мин) поменять колесо автомашины.
Проникновение в тыл противника по рекам и со стороны моря. Для решения этой задачи курсанты обучаются действиям на реках и море с использованием малых плавсредств (резиновые лодки, малые катера). В ходе обучения отрабатываются: посадка на корабль, размещение на нем, подготовка к посадке в резиновые лодки и занятие мест в них после спуска с борта корабля или с берега, передвижение на веслах и с мотором, высадка на берег и выполнение задачи. Действия с лодок широко используются в болотной местности штата Флорида. Обучение действиям с лодок завершается проведением морской десантной операции в Мексиканском заливе на о. Санта-Роса. Курсанты высаживаются на берег и с боем должны овладеть островом.
Действия против партизан. В ходе обучения курсантов осваиваются четыре основных приема борьбы с партизанами: захват баз, которые обычно находятся рядом с районом их действий и позволяют отдохнуть, перегруппироваться и подготовиться к новым операциям; перекрытие путей снабжения партизан оружием, боеприпасами, продовольствием и снаряжением; подавление партизанской сети сбора информации и разведки, который осуществляется через дружественно настроенных гражданских лип, подслушиванием, перехватом радио- и телефонных переговоров, наблюдением, доп+росом пленных; нарушение каналов связи партизан.
Курсанты отрабатывают задачи разведки территории, контролируемой партизанами, для выявления целей авиационных налетов и артиллерийских ударов, а также для рейдов своих войск; выполняют налеты на пункты управления партизанскими силами; захватывают и удерживают на короткое время ключевые точки на местности; берут в плен или уничтожают партизанских лидеров; помогают подразделениям своих войск оказывать постоянное давление на партизан, проводя налеты и разведывательные рейды.
Первоначально всех принятых курсантов направляют в лагерь Кэмп-Дерби, расположенный на территории Форт-Беннинг. Здесь проверяют уровень физической и боевой подготовки будущего рейнджера. Этот период учебы называется «начальная фаза подготовки рейнджера» (Ranger Assessment Phase - RAP). Курсанты выполняют нормативы физической готовности, которые ниже, чем на стадии предварительной подготовки. Требуется выполнить 52 отжимания от пола за 2 мин, 62 подъема туловища за 2 мин из положения лежа на спине, руки за головой, ноги согнуты в коленях под прямым углом и шесть подтягиваний на перекладине, бег на 3,2 км за 14 мин SS сек.
Курсанты сдают тесты на умение держаться на воде. Они должны продемонстрировать умение проплыть 15 м в полном боевом снаряжении с оружием и в обуви, затем умение снять, не выходя на берег, снаряжение и проплыть еще 15 м. Самым ответственным является испытание на психологическую устойчивость: с завязанными глазами курсант должен пройти по трамплину для прыжков в воду на высоте 3 м в полном боевом снаряжении с оружием в руках, упасть в воду, снять повязку, доплыть до берега, не потерять снаряжение или оружие. Испытания на психологическую устойчивость на этом не закачиваются: необходимо по тросовой горке соскользнуть с платформы на высоте 30 м, держась за каретку, отпустить ее и упасть в воду, обязательно выкрикивая девиз рейнджеров: «Рейнджеры всегда впереди». Далее преодолеть полосу из 25 высотных препятствий, которую военнослужащие называют «Королёва Дерби». Как считают инструкторы, эти упражнения позволяют сразу отсеять тех, кто не сможет выдержать дальнейшие испытания (рис. 1).
Далее курсанты выполняют тесты по боевой подготовке, которые называют «Призы рейнджера» («Ranger Stakes» ), Нужно собрать из перемешанных деталей карабин М4 и пулемет М240В, пристрелять карабин и поразить мишень, зашифровать и расшифровать донесение, используя полевой код КТС 600, передать и принять радиограмму, оказать первую помощь на поле боя при ранениях различной тяжести, выполнить упражнения по ночному и дневному ориентированию на местности, спуститься по тросу с зависшего вертолета и т. д.
Боевая и физическая подготовка проводится в течение первой недели во время пребывания в Форт-Беннинг на базе 4-го учебного батальона рейнджеров. В программу включены следующие предметы: планирование, подготовка боевого приказа и техника выполнения разведывательно-диверсионной операции; сбор, обработка и сообщение разведывательной информации командованию; способы выживания, ориентирование на местности; техника проведения засады и контрзасадные действия; техника снабжения по воздуху и аэромобильные операции; форсирование водных преград; горная подготовка; подрывное дело; побег из плена и выход к своим войскам; физическая подготовка, которая включает три кросса на 2 (3,2 км), 3 (4,8 км) и 5 (8 км) миль. Преподается курс рукопашного боя - 12 ч. В дальнейшем, по мере необходимости, с курсантами проводят занятия (их темы соответствуют предстоящим заданиям, например по горной подготовке, подрывному делу). Перед парашютным прыжком в болотистой местности читают лекцию по выживанию, так как пребывание в таких условиях, является наиболее опасной для жизни фазой обучения.
Затем курсанты попадают в лагерь Кэмп-Роджерс, также расположенный на территории Форт-Беннинг, где начинаются занятия в лесистой местности. Все остальное время для курсантов напоминает сплошной бой с типичной для боевых действий нерегулярностью и недостатком сна и пищи. Интенсивность учений такова, что в сутки они спят 4 ч., 5 - 6 ч на сон удается выкроить во время прохождения горной подготовки (вторая фаза), что предусмотрено в расписании занятий, чтобы дать курсантам возможность восстанавливаться после нагрузок Согласно требованиям наставления по парашютно-десантной подготовке, в ходе учений курсанты могут спать 8 ч только три раза перед парашютными прыжками, последний раз - перед парашютным прыжком в болотистую местность.
Затем для горной подготовки и приобретения навыков ведения боевых действий в горах курсантов перебрасывают на север штата Джорджия в лагерь Кэмп-Фрэнк-Меррилл, расположенный близ г. Далонега. В процессе этого этапа подготовки курсантов обучают скалолазанию, подъему по веревке с использованием самозавязывающихся узлов, спуску с гор (в том числе вместе с раненым), вязанию узлов и т. д. Контрольными тестами по горной подготовке являются: два дневных спуска в полном боевом снаряжении с 10 и 20 м и один ночной спуск с горного обрыва высотой 60 м (рис. 2).
Питаются курсанты в основном сухим пайком MRE (Meals Ready to Eat - пища, готовая к употреблению, 3 000 ккал) один, реже два раза в день. Во время горной подготовки они обеспечиваются трехразовым питанием, причем дважды в день получают горячую пищу. Повышение калорийности рациона связано с большими энергетическими затратами и пребыванием в условиях высокогорья.
Подготовка в учебном центре заключается в том, что с курсантами разыгрывают план боевых действий, и каждое следующее задание - это продолжение предыдущего. Основным учебным средством является разведывательно-диверсионные операции рейнджеров, которые планируют, подготавливают, репетируют и выполняют сами курсанты.
Численный состав групп изменяется в зависимости от задачи: так, разведал7 объекта проводит группа из пяти - шести человек, а налет на партизанский лагерь - из 30 - 50 человек. На одной и той же местности курсанты дважды не занимаются. Местность, на которой они выполняют боевые задачи, постоянно меняют с тем. чтобы развить у них умение ориентироваться. Все разведывательные и диверсионные операции курсанты выполняют под постоянным наблюдением квалифицированных инструкторов - офицеров и сержантов. Командование группой передается от одного курсанта другому.
Каждый раз все члены группы получают боевую задачу одновременно. Сначала они готовят предварительный приказ, проводят командирскую разведку и составляют боевой приказ. Затем один из курсантов руководит подготовкой к операции, организует репетиции наиболее ответственных этапов в дневное и ночное время и. наконец, ведет группу к исходному пункту. Переход через линию обороны противника группа осуществляет под командованием другого курсанта. Очередной командир ведет группу к объекту по территории, занятой противником. Разведкой на объекте и атакой объекта руководит следующий курсант. Отход с объекта и движение по новому маршруту к своей территории - задача еще одного курсанта, который передает командование следующему, чтобы перейти линию фронта. Никто не знает, какая должность будет у него в очередной раз: командира, его заместителя, дозорного, члена штурмовой группы или группы огневого прикрытия и т. д. Это не позволяет курсантам «отсидеться» и просто бездумно выполнять приказы.
Перед началом обучения курсанты получают по 1 000 баллов, и эту сумму они должны увеличить. Действия каждого из них постоянно учитываются инструкторами, которые все время следуют с группой, и курсантам необходимо постоянно зарабатывать у инструкторов зачетные баллы, грамотно действуя во всех возникающих эпизодах и по вводным ситуациям. Они должны правильно выполнять любые обязанности в группе, что довольно сложно при постоянном недосыпании и недоедании. Каждому курсанту в ходе всех операций необходимо набрать в сумме не менее 50 баллов из 100 возможных. Отдельные темы являются зачетными, то есть каждый обучаемый должен заработать в ходе их прохождения определенное (зачетное) количество отчетов Некоторые курсанты прекращают подготовку, когда понимают, что в оставшееся время не смогут набрать нужную сумму баллов и окончить курс, даже если физически выдержат все испытания до юнца. При этом они лишаются права поступать на курсы второй раз в течение их срока службы. Те, кто были вынуждены прервать обучение из-за травмы, получают право окончить курс, пройдя его повторно.
По своему характеру подготовка рейнджера реалистична, сурова и в некоторой степени опасна. Основная ее цель -развить в индивидууме уверенность, чувство лидера, обучить и закрепить навыки основных дисциплин. Во время подготовки курсанта обучают преодолевать психологические и физические нагрузки, создавая близкие к реальным учебные ситуации. Так, все операции проводятся в основном в ночное время. В курсанте воспитывают уверенность опытного воина, заставляя его действовать в условиях, когда нужно выживать на поле боя, воевать, передвигаясь на большие расстояния в тылу противника. Боевая уверенность воспитывается путем преодоления страха, усталости, чувства голода при действиях в критических ситуациях Курсантов настраивают на получение максимума информации и навыков даже в самых неблагоприятных условиях, развивают желание достигнуть результата и прогресса в обучении. Им прививают бережное отношение к обмундированию, снаряжению и боеприпасам в течение всего курса, и инструкторы учитывают эти факторы при подведении итогов занятий.
Во время обучения за каждой группой курсантов закреплены два инструктора, снабженных радиостанциями, картой и компасом. Они должны давать вводные задания, оценивать действия каждого курсанта, следить за выполнением группой правил безопасности при преодолении различных препятствий, остановить группу в случае их нарушения, вызвать скорую помощь, если курсант получил травму, помочь восстановить ориентировку, если группа заблудилась. Каждое учебное место для преодоления препятствий выбирается с учетом возможности эвакуации раненого, другими словами, возможности посадки вертолета или прибытия автомашины скорой помощи. Инструкторы вмешиваются в процесс принятия тактических решений и действий группы лишь на первых двух-трех занятиях, а затем только фиксируют неправильные действия. После проведения занятия они заполняют специальные карточки на каждого курсанта и в баллах оценивают его дисциплинированность, уверенность, выносливость, уровень знания оружия и снаряжения, тактическую грамотность, умение командовать. Все неправильные действия группы курсантам разъясняют при разборе выполнения задания. При этом им объявляют, сколько поощрительных или отрицательных очков заработал каждый.
Несмотря на принимаемые меры безопасности во время обучения рейнджеров нередки случаи получения серьезных травм и даже со смертельным исходом. Курсанты травмируются и погибают при выполнении прыжков с парашютом и в ходе горной подготовки, при форсировании рек и болот, от укусов ядовитых змей. Кроме того, существует угроза гибели в экстремальных природных и сложных погодных условиях в тех районах, где проводятся учения. Так, в 1995 году в конце шестидневных учений четыре человека погибли в результате переохлаждения во время попытки в течение нескольких часов форсировать болото по грудь в воде, а ещё четверых удалось спасти, поместив их в госпиталь. Но командование СВ США воспринимает риск гибели как необходимый элемент подготовки, о котором извещают будущих курсантов и который помогает выявить военнослужащих, годных для службы в особых условиях.
Создание на курсах рейнджеров в процессе обучения обстановки, максимально приближенной к боевой, является важнейшим фактором, позволяющим превратить необстрелянного курсанта в профессионала, сравнимого по своим навыкам с ветераном боевых действий. Каждая тема отрабатывается несколько раз на новой местности в различных климатических зонах. Для имитации подразделений противника задействованы четыре учебных батальона рейнджеров. Так, в Форт-Беннинг расположен 4-й учебный батальон, действия в горных условиях обеспечивает 5-й, занятия в джунглях и болотах на территории авиабазы Эглин (штат Флорида) проводит 6-й. Численность солдат условного противника в каждом учебном батальоне сравнима с числом курсантов, проходящих подготовку (около 400 человек). Противник использует боевую технику российского производства, включая вертолеты, которые достались армии США после операции «Буря в пустыне». Каждая учебная тема и местность, на которой она отрабатывается, закреплена за отдельным офицером. В его подчинении находится подразделение со всей техникой и оборудованием, которое и разыгрывает сценарий учения. Такие подразделения постоянно выполняют один и тот же замысел боевых действий, отлично знают свой район, что заставляет каждого курсанта действовать с полной отдачей сил. Если противник обнаруживает группу, то старается окружить ее и взять в плен. «Пленных» помещают в специальный лагерь, где подвергают испытаниям на психологическую устойчивость. После окончания учений «пленных» освобождают, и если они сохраняют желание не прекращать обучение, продолжают занятия с соответствующей потерей зачетных очков. Противник, как отзываются ветераны боевых действий, создает вместе с ограничением сна и пищи, предельно реальную обстановку, соответствующую боевым действиям.
Подразделения противника организованы в соответствии со структурой Российской (советской) армии и действуют по ее уставам. Весь личный состав, играющий роль противника, одет в соответствующую военную форму. Местность, на которой выполняется каждая боевая задача, выбирается очень тщательно, чтобы курсанты могли полностью показать свое умение преодолевать препятствия, и оборудуется в соответствии с отрабатываемой здесь темой. Инженерные сооружения созданы в строгом соответствии с Российскими (советскими) боевыми уставами. Построены командные пункты, штабы и узлы связи, склады горючего и боеприпасов, оборудованы позиции пусковых установок ракет и артиллерии. Имеются несколько мостов, которые постоянно подрывают и восстанавливают. Все курсанты и противник оснащены системой имитации стрелкового огня.
Ниже приводятся примеры тем, которые отрабатываются в различных климатических зонах.
Демонстрационные дневная и ночная разведывательные операции. Во время изучения первой темы курсанты постепенно осваивают способы проведения командирской разведки, а также подготовки, планирования и выполнения разведывательной операции в ближнем тылу противника. На полигоне имитируются оборонительные позиции своих войск, нейтральная полоса, инженерные препятствия противника и его оборонительные позиции. Инструкторы показывают и объясняют правильную технику выполнения действий дозорных, штурманов, командира, его заместителя и других членов разведывательной группы. Они также объясняют, какие действия являются неправильными и за что курсанты будут получать штрафные баллы в дальнейшем. На таких демонстрационных занятиях закладываются базовые навыки, необходимые для дальнейшей учебы на курсах. Во время отработки этой темы группу сопровождают три инструктора, основная задача которых - показать, разъяснить и научить.
Ночной налет на объект в тылу противника. Курсант должен научиться незаметно проникать в тыл противника, просачиваясь через его боевые позиции, передвигаться в ближнем тылу противника, нападать и уничтожать объекты противостоящей стороны (командный пункт, узел связи, склад, мост и т. д.), применять знания подрывного дела, нарушать
коммуникации противника и возвращаться к своим позициям через его линию обороны.
Проведение засады в тылу противника. Во время отработки этой темы совершенствуется техника передвижения ночью, применяются приборы и прицелы ночного видения, создаются сборные пункты (на маршруте и объектовые), базы в тылу противника, отрабатываются действия днем и ночью из засад.
Налет на объект в дальнем тылу противника с целью захвата и удержания объекта. Для выполнения этой задачи отрабатываются: высадка в тылу противника на парашюте, с вертолета и плавательного средства; техника передвижения к объекту; способы организации базы, разведки объекта; встреча своего агента и получение от него информации; захват объекта; отражение атак противника; получение снаряжения по воздуху; операция по соединению со своими войсками или по эвакуации.
Ночной налет на позиции противника с целью захвата «языка». Для выполнения этой задачи необходимо: обучить курсанта определять слабое место в обороне противника; научить его организовывать отсечной артиллерийский налет, преодолевать инженерные препятствия (минные поля, колючая проволока, электронная сигнализация), атаковать противника в траншее, захватывать пленного, организовывать отход на свои позиции; применять приборы и прицелы ночного видения.
Ночной налет на партизанский лагерь. Курсанты должны научиться тактике проведения такого налета. Для этого необходимо отработать приемы форсирования реки или горных преград, высадки с вертолета или с самолета на парашюте, а также научиться применять приборы и прицелы ночного видения.
Успешно окончившие этот курс получают право носить на левом плече нашивку (в армии США ее называют «подковка» ) с надписью «Рейнджер». Военнослужащие возвращаются в свои части, но теперь в случае необходимости им будут поручены боевая подготовка и командование подразделениями в контрпартизанской борьбе и разведывательно-диверсионных операциях.
Офицеры и сержанты, которые хотят занять вакантные должности в батальонах рейнджеров, могут сделать это только после успешного окончания курсов. Три (1-й, 2-й, 3-й)
боевых и четыре учебных батальона входят в состав 75-го пехотного полка. 1-й батальон дислоцируется на базе армейской авиации Хантер (штат Джорджия), 2-й - в Форт-Льюис (Вашингтон), 3-й - в Форт-Беннинг (Джорджия). Эти боевые батальоны рейнджеров входят в состав сил быстрого реагирования и постоянно пребывают в трехме+ячном цикле боевой готовности.
Дежурный батальон рейнджеров находится в постоянной готовности к отправке в любую точку земного шара в течение 18 ч. Другой батальон отдыхает, приводит в порядок свое вооружение и экипировку, личный состав использует возможность уйти в отпуска и увольнения. Третий батальон проводит интенсивную боевую подготовку и учения. По крайней мере один раз в год для каждого из них проводится внезапная боевая тревога с погрузкой всего личного состава в самолеты с подготовкой к десантированию. Все батальоны участвуют в учениях, проводимых в джунглях, горах и пустыне. Дважды в год организуются учения в городских условиях. В течение каждых трех лет два раза проводятся учения в северных широтах и дважды - морские десантные операции.
Личный состав батальонов рейнджеров, как боевых, так и учебных, часто принимает участие в различных экспериментальных исследованиях. Их проводит командование СВ США с целью анализа собранного по всему миру в локальных войнах боевого опыта использования нового вооружения и тактических приемов. В настоящее время часть личного состава 75-го пехотного полка участвует в проверке и отработке положений нового устава армии США по физической подготовке, который должен способствовать развитию соответствующих навыков у военнослужащих.
Воздушно-десантная подготовка в армии США
Б. Богдан,
Воздушно-десантная подготовка (ВДП) в армии США (ВАС - Basic Airborne Course) проводится на базе 1-го батальона 507-го парашютно-десантного полка, который называют «школой ВДП» (располагается на территории Форт-Беннинг, штат Джорджия). Штаб 1 -го батальона является центральным органом национальных вооруженных сил по управлению ВДП. На него возложена также задача обеспечить воздушно-десантную подготовку как личного состава армии, так и подразделений ВМС, морской пехоты, подразделений специальных операции ВВС, службы спасения береговой охраны, прочих подразделений ВС США, а также военнослужащих других стран. Кроме этого, батальон осуществляет подготовку выпускающих и авианаводчиков для команд обеспечения зон выброски десанта.
1 -й батальон состоит из штабной и четырех учебных рот (А, В, С и D), а также из роты обеспечения (Е), которая осуществляет укладку, ремонт и хранение парашютов и прочего снаряжения. Подразделения штабной роты разрабатывают графики ВДП и следят за их выполнением. Основой преподавательского состава батальона являются сержанты-инструкторы (DI - Drill Instructor). Их отличительный знак - черная бейсболка.
Занятия проводятся в течение трех недель (125 ч учебного времени). За этот период курсанты должны научиться выполнять прыжки с парашютом Т-10М с транспортных самолетов двух типов (С-130 и С-141) и приземляться, соблюдая правила техники безопасности. Для успешного завершения курса требуется совершить пять прыжков. Кроме того, инструкторы должны выявить тех, кто не обладает необходимой для парашютиста-десантника психофизической устойчивостью и не может им стать.
Ежегодно в батальон проводятся 44 набора по 370 - 380 человек, а выпускается около 14 000 квалифицированных парашютистов. Согласно статистическим данным, оканчивает курсы около 85 проц. военнослужащих-мужчин. Здесь же обучаются военнослужащие-женщины, причем в процессе подготовки из-за ее сложности их отсеивается в 3 раза больше, чем мужчин. Оканчивают школу только 53 проц. женщин-солдат и офицеров.
Основными причинами, по которым отчисляют из школы, являются следующие (в скобках указано количество выбывших за год): медицинские противопоказания (травмы) - 58 проц. (2 790 человек), не выдержали физической подготовки -18 проц. (870), по решению инструкторов -11 проц. (540), по собственному желанию - 8 проц. (390), прочие причины - 5 проц. (249).
Проблемы со здоровьем являются главной причиной, по которой проводится отчисление. Сюда входят повреждения костной и мышечной ткани, тепловые удары и прочее, что обусловлено, как считает командование армии США, высокими физическими нагрузками и климатом того района, где расположена школа ВДП. В штате Джорджия летом в утренние часы температура воздуха достигает +27.С (днем доходит до +38.С), а влажность 90 - 95 проц. Поэтому 18 проц. военнослужащих не
выдерживают нагрузки в ходе физической подготовки, то есть не могут ежедневно выполнять требуемые нормативы (например, по бегу), предназначенные именно для того, чтобы выявить тех, кто не способен переносить длительные физические нагрузки. Некоторые курсанты уходят из школы по собственному желанию, узнав, что если так начинается жизнь парашютиста-десантника, то она - не для них.
Набор в школу ВДП проводится исключительно на добровольной основе. Желающие пройти такую подготовку подписывают контракт, в котором они обязуются совершать боевые прыжки в любое время и в любом районе. Единственной причиной отказа в приеме может быть только заключение врача. Курсантом школы может стать любой военнослужащий, начиная с рядового, только что получивший военную специальность. Согласно нормативному документу о приеме в школу ВДП SH
(Student Hangout) 57-1 к кандидату предъявляются три требования: возраст до 36 лет, он должен быть добровольцем и сдать нормативы по физической подготовке (табл. 1). Все военнослужащие (в том числе с коррекцией зрения) автоматически считаются физически годными для совершения прыжков с парашютом с самолета. Таблица 1 Нормативы по физической подготовке для курсантов школы ВДП
Вид Мужчины Женщины
Бег на 2 мили (3,2 км), мин:с 15:54 18:54
Отжимания от пола, количество раз за 2 мин 42 18
Переход из положения лежа в положение сидя, количество раз за 2 мин 52 50
Для того чтобы быть зачисленными в школу ВДП, желающие пишут рапорт и высылают его вместе с заверенными результатами о сдаче нормативов по физической подготовке. Эта школа начала свою работу в 1942 году. Тогда же была разработана методика подготовки и отбора личного состава в
ВДВ. За прошедшие годы ни оборудование, ни сама методика не претерпели существенных изменений.
Снаряжение парашютиста десантника. Парашютисты армии США совершают прыжки в обычной полевой форме, которую носят все военнослужащие армии. На голове у них обычный защитный шлем из композиционного материала кевлар. На ноги парашютисты надевают специальные ботинки, предназначенные для совершения прыжков с парашютом с укрепленным верхом и подошвой, чтобы предотвратить повреждения голеностоп и стопы, пара таких ботинок весит 1,8 кг. В состав снаряжения десантников входит бронежилет (массой 9,1 кг), изготовленный из кевлара, но во время прыжка его не надевают. Бронежилеты сбрасывают грузовыми парашютами.
Личное оружие десантника - карабин М4А (2,8 кг), винтовку М16А2 (3,5 кг) и пулемет М249 (6,88 кг) упаковывают в специальный контейнер, где есть гнездо для крепления одного снаряженного магазина. Контейнер с помощью тесемок привязывают к подвесной системе с левого бока парашютиста (рис. 1). Боекомплект (шесть магазинов к М4А и четыре гранаты, расположенные в двух подсумках) крепится к поясному ремню и поддерживается плечевыми ремнями. На ремне
крепятся также две фляги по 1 л для питьевой воды. Противотанковые системы типа «Джавелин», комплекс ПЗРК «Стингер», пулемет М240В и 60-мм миномет (укомплектованный) тоже упаковываются в контейнеры, которые находятся у парашютистов на левом плече.
Поясной ремень и крепления устроены так, что снаряжение не перемещается по поясу во время передвижения парашютиста. Он имеет с собой перевязочный пакет в специальном подсумке, который обычно крепится на левом плече, а слева на ремне - штык-нож М9 и противогаз в комплекте с защитной одеждой. Подвесная система парашюта надевается поверх вышеперечисленного снаряжения. После приземления десантник освобождается от подвесной системы, достает винтовку и магазин и изготавливается к стрельбе.
В воздушно-десантных частях США роль грузового контейнера выполняет стандартный армейский вещевой рюкзак (ALICE pack), который на специальном фале подвешивается под запасным парашютом. Водонепроницаемый рюкзак крепится на алюминиевой раме, имеет общее отделение с карманом для радиостанции и три внешних отделения. Существует несколько типов таких рюкзаков, имеющих общую конструкцию, но различающихся своими размерами (в ВДВ используется самый
большой). После отделения от самолета и раскрытия парашюта выполняющий прыжок отвязывает рюкзак, который падает вниз и удерживается 15-м фалом. Рюкзак первым касается земли, что уменьшает общую массу парашютиста и снижает скорость его приземления. Во время ночного прыжка рюкзак помогает определить момент встречи с землей.
Общая масса снаряжения парашютиста достигает 50 кг, а весь дополнительный груз размещается в рюкзаке. Если прыгает стрелок-автоматчик, то он имеет дополнительный груз - пулеметную ленту к пулемету М240В, запасной магазин к пулемету М249 (3,14 кг), мины Ml8 А1 (1,6 кг).
Огневой группе пехотного отделения выдаются два бинокля ночного видения AN/PVS-7B (по 0,68 кг), которые предназначены для командира группы и пулеметчика, а также четыре лазерных целеуказателя AN/PAQ-4C (по 0,255 кг) и один прибор спутниковой топографической привязки AN/PSN-11 (1,5 кг).
Согласно нормам, разработанным министерством обороны США, каждому парашютисту должно выдаваться на день четыре комплекта полевого пайка (MRE - Meals Ready to-Eat) no 1 кг, что делает практически непереносимой индивидуальную нагрузку (при трехсуточных учениях она составляет 12 кг). Обычно парашютисты берут всего два пакета MRE на день, так как считается, что этого вполне хватает (иначе можно набрать лишний вес, несмотря на тяжесть учений).
Учитывая, что ВДВ применяются в разных регионах мира, парашютисты обеспечивают себя запасом воды (2 л), так как, садясь в самолет, они не знают, где будут сброшены, кроме того, берут с собой два резиновых контейнера (1,8 л), так называемых «мочевых пузыря», которые укладывает в рюкзак, а также за свои деньги приобретают «верблюжий горб» - плоский резиновый контейнер, размещаемый между спиной и рюкзаком и имеющий резиновый шланг, через который на марше можно пить воду. В комплект снаряжения входит спальный мешок, плащ-палатка, миска, ложка, вилка из нержавеющей стали. Рюкзак ALICE имеет систему быстрого сбрасывания, что в случае встречи с противником позволяет парашютисту быстро скидывать его и вести бой.
Физическая подготовка. Командование армии США считает, что в школе проводится не столько физическая подготовка, сколько отбор тех, кто достоин быть парашютистом сухопутных войск. На занятия по ВДП и физической подготовке военнослужащие надевают боевую полевую форму с головным шлемом (масса 1,3 кг). На шлеме стоит номер, что позволяет инструктору обращаться к соответствующему курсанту. Инструкторам школы ВДП разрешено изменять следующие положения
полевого устава FM 21-20 по физической подготовке. Согласно ему гимнастические упражнения и бег должны выполняться только на время, нельзя задавать количество повторений, дистанцию и темп выполнения упражнений, запрещается применять физические упражнения в качестве наказания (это разрешается лишь во время ВДП). За день курсант проделывает не менее 200 отжиманий и полуприседаний. Если он допускает при этом ошибки, то выполняет отжимания от пола, а если на
него одета подвесная система с макетом парашюта, - полуприседания. Как правило, требуется сделать десять отжиманий или полуприседаний (нужно присесть так, чтобы опущенными вниз руками достать до верха ботинок). В свою очередь, курсант должен выполнить заданное упражнение 11 раз и обязательно выкрикнуть: «За ВДВ» (For Airborn).
Занятия в школе начинаются с понедельника, но отобранные курсанты прибывают в школу за два-три дня, чтобы акклиматизироваться. После подъема в 6 ч ежедневно проводится 60-минутная тренировка. В ходе нее, в частности, предусматривается бег в строю в темпе, который задают инструкторы, - 1 миля за 9 мин. График бега на определенные дистанции представлен в табл. 2.
После бега курсанты выполняют специальный («десантный» ) комплекс гимнастических упражнений под команды и в объеме, которые задают инструкторы. Первое упражнение - прыжки на месте; второе - подтягивание на перекладине; третье - отжимание от пола; четвертое - из положения лежа на спине, раскинув руки в стороны, поднять прямые ноги вверх и опускать их поочередно влево вправо; пятое - полуприседания (необходимо достать прямыми руками до верха ботинок); шестое - из положения стоя руки за головой наклониться вперед и достать правым локтем колено
левой ноги и наоборот, а затем выпрямиться; наконец, последнее, седьмое упражнение - для пресса «подесантному»: из положения лежа на спине, руки за головой, колени согнуты под прямым углом перейти в положение сидя, при этом ступни ног надо прижимать к полу самому, без помощи партнера. Таблица 2 ГРАФИК БЕГА КУРСАНТОВ ШКОЛЫ ВДП
Неделя Понедельник Вторник Среда Четверг Пятница
1-я 2,4 мили
(3,86 км) 2,4 мили
(3,86 км) 2,4 мили
(3,86 км) 2,4 мили
(3,86 км) 3,5 мили
(5,6 км)
2-я 3,5 мили
(5,6 км) 3,5 мили
(5,6 км) 3,5 мили
(5,6 км) 4 мили
(6,4 км) 4 мили
(6,4 км)
3-я 4 мили
(6,4 км) 4 мили
(6,4 км) 4 мили
(6,4 км) 4 мили
(6,4 км)
Ежедневный бег также является нарушением устава, так как согласно ему положено чередовать бег, способствующий развитию выносливости, с нагрузками для развития силы. Помимо развития выносливости, ежедневный бег позволяет выявить тех, кто получил травму нижних конечностей при
подготовке к прыжкам или в ходе их выполнения и пытается ее скрыть. Приземление с поврежденной ногой может вызвать более значительную травму. Если курсант дважды не уложится
во время, отведенное для прохождения дистанции, то его отчисляют и переводят в штабную роту. Здесь собираются все, в том числе те, кто получил травмы и повреждения, но сохранил желание стать парашютистом. В медицинской секции их лечат, восстанавливают, проводят физические тренировки, до тех пор пока они не смогут пробежать 4 мили за 36 мин. Затем они начинают учебу в школе снова.
Особенности воздушной подготовки в школе ВДП. Первый день занятий (как и все последующие) начинается с развода, а заканчивается парадным маршем курсантов «повзводно» перед командованием школы. Затем перед ними выступает командир школы, который рассказывает о программе подготовки, проводятся демонстрационные прыжки, курсантам объясняют, что от них будут требовать в процессе учебы. Заканчивается вступительное занятие осмотром всех тренажеров и демонстрацией приемов.
Особенностью воздушно-десантной подготовки является то, что в армии США десантники сами не укладывают парашюты - этим занимаются штатные укладчики. На курсах отсутствуют теоретические занятия. Сначала правильное выполнение элемента демонстрируют инструкторы. Вся подготовка рассчитана на то, чтобы научить курсанта делать это в ходе практических занятий на различных тренажерах.
Первые две недели целиком посвящены наземной подготовке. В течение первой, которая носит название «наземная неделя» (ground week), курсанты осваивают выполнение отдельных элементов прыжка: подгонка подвесной системы и надевание парашюта; посадка и размещение в самолете; действия парашютистов по сигналам и командам выпускающего; правила и техника отделения от самолетов С-130 и С-141 на их макетах.
В комплект парашюта Т-10М входит основной и запасной парашюты. Раскрытие основного происходит без применения стабилизирующего устройства. В самолете парашютист по команде выпускающего зацепляет карабин вытяжной веревки парашюта за трос-удлинитель. После отделения парашютиста от самолета вытяжная веревка вытягивается во всю длину, удерживая прикрепленный к ее петле чехол купола, и стаскивает его с основного парашюта. Для компенсации рывка при отделении от самолета парашютист должен согнуть в тазобедренных суставах сведенные вместе, напряженные и выпрямленные под прямым углом к туловищу ноги, руками обхватить запасной парашют, напрячь мышцы живота и начать отсчет четырех секунд, во время которого происходит выход купола из чехла и его раскрытие. Отработке этого элемента посвящают много времени на основных занятиях на различных тренажерах, так и на попутных тренировках. Любой инструктор имеет право дать курсанту в любое время команду «Пошел» (Hit it). Курсант должен бросить то, чем он занимался, подпрыгнуть вверх и приземлиться на сведенные вместе выпрямленные ноги, согнувшись вперед в тазобедренных суставах, а руками обхватить воображаемый запасной парашют и начать громко считать: «Одна тысяча, две тысячи... »(раскрытие парашюта происходит за 4 с). Затем он должен выпрямиться, поднять голову и руки вверх и проверить, раскрылся ли купол и появились ли в полотнище трещины.
На макетах самолетов С-130 и С-141 проводится комплексная тренировка по посадке в самолет, размещению парашютистов в самолете, зацеплению карабина за трос-удлинитель, действиям парашютистов по командам выпускающего, отделению от самолета, совершению прыжков группой парашютистов в один - четыре потока.
В армии США курсантов обучают при приземлении не разворачиваться на лямках по ветру, а группироваться и совершать перекат в соответствующем направлении: влево, вправо, вперед, назад. В связи с этим много внимания уделяется отработке элементов правильного приземления, начиная с принятия правильного положения тела при приземлении (Parachute Landing Fall - PLF), прыжкам с парашютного трамплина, перекатам после приземления.
На стапеле с подвесными системами курсанты отрабатывают действия парашютиста в воздухе: заправка подвесной системы, применение запасного парашюта, освобождение от грузового контейнера и изготовка к приземлению на лес, воду.
Комплексная тренировка в выполнении элементов прыжка в течение первой недели проводится на тросовой горке высотой 10 м. Курсант, надев подвесную систему с макетом запасного парашюта Т-10М и грузовым контейнером, по ступенькам взбирается на верхнюю площадку тросовой горки. Здесь инструктор прикрепляет подвесную систему к несущей рабочей каретке. Курсант по команде инструктора «Пошел» спрыгивает с площадки, отделяется от «самолета», и спускается по тросу вниз, выполняя элементы прыжка: группируется для того, чтобы встретить рывок купола; заправляет главную лямку подвесной системы; снова группируется, чтобы встретить землю; а дальнейшее его скольжение по тросу останавливается специальным стопором и руками страхующих курсантов. Каждый из них проделывает это упражнение ежедневно 6 раз в течение четырех дней.
Вторая неделя посвящена отработке следующих элементов: действия парашютистов в воздухе, приемы и правила раскрытия запасного парашюта, приземление парашютиста и приемы гашения купола, сборка парашюта и укладка его в парашютную сумку, а кроме того, тех, которые отрабатывались в течение первой недели. Вторая неделя наземной подготовки называется «неделя на вышке» (tower week), так как совершаются прыжки с парашютных 76 м вышек. На территории школы установлены две вышки с четырьмя рабочими местами каждая, и прыжки проводятся в восемь потоков. Парашютная вышка является комплексным снарядом, на котором курсанта знакомят с высотой и отрабатывают подготовку к приземлению и технику приземления. Курсанта с надетой подвесной системой и макетом запасного парашюта прицепляют к макету купола со стропами, поднимают на высоту, и затем он выполняет снижение.
Кроме того, проводятся занятия на парашютном трамплине, оснащенном стапелем с подвесной системой. Курсант спрыгивает с трамплина, инструктор раскачивает его и плавно спускает вниз, на высоте 1 м курсанта отпускают и он падает. Задача курсанта уловить направление качения в момент приземления и правильно выполнять группировку и перекат.
Продолжаются занятия на тросовой горке: курсант выполняет 18 спусков, во время которых он должен ввести в действие запасной парашют.
В течение третьей недели выполняются прыжки с парашютом. В понедельник после физической подготовки с курсантами проводятся занятия, во время которых те отрабатывают действия в критических ситуациях и ввод в действие запасного парашюта. Затем им демонстрируют учебный фильм, где показываются основные критические ситуации и правильные действия парашютистов. Далее десантники получают парашюты, подгоняют подвесные системы и переезжают на аэродром. Здесь курсанты надевают парашюты и выходят на контрольные линии старта. Погрузка в самолеты С-130 и С-141 корабельных групп начинается в 14.0, а выброска парашютистов на площадку десантирования под названием «Фрайар» - в 14.30. Площадка длиной более 2 км с ровным и мягким земляным покрытием допускает проведение массовой выброски с высоты 300 м и при скорости самолетов 240 км/ч, которые делают несколько кругов над площадкой, сбрасывая каждый раз 18 парашютистов.
Во вторник выполняется погрузка в 11.00, а прыжки - в 11.30. Второй прыжок совершается с полной боевой выкладкой и грузовым контейнером. Погрузку в самолеты для совершения третьего прыжка курсанты начинают в 15.00. Третий прыжок - массовый, выполняется в два потока, в полном снаряжении с грузовым контейнером. Первые парашютисты отделяются от самолета в 15.30.
В среду курсанты совершают еще два прыжка. В 14.30 проводится массовая выброска парашютистов с двух самолетов одновременно в полном боевом снаряжении и с грузовыми контейнерами. Начиная с 21.30 курсанты выполняют пятый (последний) ночной прыжок в полном снаряжении и с грузовым контейнером.
Четверг посвящен репетиции выпускной церемонии получения значков парашютистов и парада. В этот день приводится в надлежащий вид и сдается на склад полученное в школе обмундирование и снаряжение, оформляются документы. Пятница - единственный день, когда не проводится физическая подготовка: курсанты сдают постельное белье, приводят в порядок казармы и переодеваются к параду.
В 11.00 начинается выпускная церемония с вручением курсантам значков парашютистов, завершающаяся парадом. Курсанты перестают быть простыми военнослужащими (leg - прямая нога), а становятся парашютистами - «вишенками» (cherry),то есть не имеющими опыта. Они будут получать надбавку - 110 долларов ежемесячно за свой статус парашютиста, в том числе за три
недели пребывания в школе. Для того чтобы сохранить этот статус и ежемесячную надбавку, необходимо раз в три месяца совершать один прыжок.
82-я воздушно-десантная дивизия США
И. Александров
Особое место в вооруженных силах США занимает 82-я воздушно-десантная дивизия (вдд) сухопутных войск. В иностранной печати неоднократно подчеркивалось, что «малиновые береты»* пользуются явной благосклонностью американского военного руководства, рассматривающего эту дивизию не только в качестве высокомобильного общевойскового соединения, но и как инструмент подавления прогрессивных сил в мире.
Официально 82-я дивизия была сформирована в августе 1917 года как пехотная и уже с 1918-го принимала участие в первой мировой войне. В 1922 году переведена в состав организованного резерва, а в 1942-м в регулярные войска и после реорганизации преобразована в воздушно-десантную дивизию. С мая 1943 года участвовала во второй мировой войне. В 1946 году она возвращена на континентальную часть США в Форт-Брэгг (штат Северная Каролина), который и по настоящее время является пунктом постоянной Дислокации этой дивизии. В послевоенные годы «боевой путь» 82 вдд отмечен ее участием в агрессиях США против Доминиканской Республики, Вьетнама, Гренады, Панамы.
В сухопутных войсках США 82 вдд является единственной воздушно-десантной дивизией. Организационно она входит в состав 18-го воздушно-десантного корпуса, развернутого на континентальной части США и предназначенного для действий как в зоне ответственности объединенного центрального командования вооруженных сил США (в составе «сил быстрого развертывания» ), так и в других регионах мира, включая Европейский театр войны.
В американской военной прессе сообщается, что 82 вдд состоит из штаба и штабной роты, трех штабов бригад со штабными ротами, девяти парашютно-десантных батальонов, артиллерии дивизии, бригады армейской авиации, зенитного дивизиона, батальонов связи, разведки и РЭБ, инженерного, а также командования тыла дивизии и отдельных рот - военной полиции, защиты от ОМП. Всего в ней более 12,6 тыс. человек. На вооружении имеется 54 легких танка, 54 105-мм буксируемые гаубицы Ml02, более 500 ПУ ПТУР, 140 минометов (60 81-мм М29А1, 81 60-мм М224), 48 ЗСУ «Вулкан», 69 ПЗРК «Стингер» (огневых расчетов), 132 вертолета (18 огневой поддержки АН-64 «Апач», 47 общего назначения UH-60 «Блэк Хок», 61 разведывательный и шесть РЭБ), значительное количество автомобилей, мотоциклов, радиостанций, другого оружия и военной техники.
Дивизия может решать как тактические, так и оперативно-стратегические задачи. К основным из них относятся: нанесение внезапных ударов по противнику с тыла, захват и уничтожение пунктов управления.
узлов связи, аэродромов, средств доставки ядерного оружия, овладение важными участками местности, переправами, плацдармами, воспрещение отхода противника и выдвижения его резервов из глубины, усиление окруженной группировки своих войск. Кроме того, подразделения 82 вдд могут привлекаться к проведению специальных операций, таких, как захват политических и военных руководителей, а также для подавления национально-освободительных движений и поддержания стабильности в регионах и странах, имеющих «жизненно важное значение» для Соединенных Штатов.
Дивизия может десантироваться парашютным, посадочным или комбинированным способом. В районе десантирования ей назначаются, как правило, 10-12 зон выброски и четыре - шесть зон высадки. Глубина выброски (высадки) десантов 10-200 км от линии соприкосновения сторон. Американские специалисты отмечают готовность подразделений 82 вдд осуществлять десантирование парашютным способом на любом заморском ТВД после переброски их в районы оперативного предназначения силами военно-транспортной авиации. Подобные выброски десанта проводились на учениях типа «Брайт стар» (на Ближнем Востоке), «Голден фезнт» (в Центральной Америке) и других.
В западной военной печати приводится такой пример. Для переброски в район десантирования батальонной тактической группы (около 1000 человек и 400 т груза) требуется 24 военно-транспортных самолета (С-141 и С-130). Продолжительность выброски личного состава может составить 5 мин, груза - 10 мин. Выброска десанте осуществляется с высоты 250- 500 м. В уставах отмечается, что для сбора и приведения в боевую готовность парашютно-десантному батальону отводится 30-40 мин.
Специалисты Пентагона как недостаток 82 вдд отмечают ее зависимость от наличия запасов средств МТО, особенно при ведении длительных боевых действий,
* Военнослужащие 82 вдд носят малиновые береты (подразделений «рейнджеров» - черные, сил специальных операций - зеленые).
Боевое применение воздушно-штурмовой дивизии США
В. Волобуев
Особое место в вооруженных силах США (наряду с 82-й воздушно-десантной дивизией) занимает 101-я воздушно-штурмовая дивизия - единственная в сухопутных войсках. Являясь одним из наиболее боеготовых, обладающих высокой мобильностью и значительной огневой мощью соединений, она предназначена для действий как в зоне ответственности объединенного центрального командования вооруженных сил США (в составе "сил быстрого развертывания"), так и в других регионах мира, включая Европу.
Организационно вшд включает штаб, три штаба бригад, девять пехотных аэромобильных батальонов (памб), артиллерию дивизии, зенитный Дивизион, бригаду арамейской авиации, четыре батальона (разведывательный аэромобильный, разведки и РЭБ, связи, инженерный), роты военной полиции и защиты от ОМП, командование тыла. Дивизии может придаваться отряд глубинной разведки.
Всего в дивизии насчитывается: 16 548 человек личного состава; 438 вертолетов (огневой поддержки АН-64 "Апач" - 88, разведывательных ОН-58А "Кайова" - 109, многоцелевых UH-60A "Блэк Хок" - 203, транспортно-десантных CH-47D "Чинук" - 32 и РЭБ EH-60A - шесть); 54 105-мм гаубицы; 27 ЗСУ "Вулкан"; 72 ПЗРК "Стингер"; 657 ПТРК ("Хеллфайр" - 36; "Toy" - 225; "Дракон" - 396); 87 81-мм минометов; 775 автомашин.
Для переброски воздушно-штурмовой дивизии по воздуху требуется 858 самолетов С-141В и 76 самолетов С-5A, воздушно-штурмовой бригады - 188 С-141В и 12 С-5А, пехотного аэромобильного батальона- 30 С-141В.
Как подчеркивается в зарубежной прессе, организационно-штатная структура вшд позволяет на основе самостоятельных в административно-тактическом отношении батальонов создавать различные по составу элементы боевого порядка в соответствии с тактической целесообразностью. Такими элементами могут быть бригадные, батальонные и ротные воздушно-штурмовые тактические группы, воздушные и наземные рейдовые отряды, аэромобильные десанты. Характерной особенностью данных элементов, определяющих ударную мощь и высокую тактическую мобильность , дивизии, считается наличие в них воздушного компонента, включающего подразделения ударных, транспортно-десантных, а при необходимости и разведывательных вертолетов.
По оценке военными экспертами сухопутных войск США результатов полигонных испытаний, ударная мощь вшд характеризуется способностью находящихся на ее вооружении вертолетов в одном вылете вывести из строя более 800 бронеобъектов противника, а тактическая мобильность - возможностью совершать охват по воздуху со скоростью в 8-10 раз больше, чем на земле, и перебрасывать в одном рейсе до 380 т груза и три (из девяти) пехотных аэромобильных батальона, которые после высадки могут действовать как обычная пехота.
Одной из сильных сторон вшд считается самостоятельность в разведывательном отношении, то есть ее разведывательный аэромобильный батальон, кроме ведения ограниченных боев органами разведки, должен своевременно добывать разведывательные данные на площади, превышающей площадь передового района зоны боевого воздействия дивизии (около 2000 км2) в 4 - 5 раз. При этом положительным фактором действия разведывательного батальона и его рот является сочетание своевременного вскрытия важных объектов с их незамедлительным поражением (уничтожением).
Разведывательные возможности дивизии по вскрытию объектов в интересах реализации глубокого поражения противника могут быть увеличены за счет привлечения групп из состава придаваемого ей отряда глубинной разведки. Группы глубинной разведки в состоянии за сутки вскрыть 6 - 12 объектов противника в 6 - 12 районах особого внимания каждый площадью до 100 км2. При необходимости группы глубинной разведки могут выполнять задачи диверсионного характера.
Командование армии США считает воздушно-штурмовую дивизию многоцелевым соединением со сбалансированными боевыми возможностями.
И это особенно важно в условиях активного противоборства относительно равносильных группировок сторон, характеризующихся многократным переходом от одного вида боевых действий к другому. В подобных условиях воздушно-штурмовая дивизия может стать эффективным средством захвата, перехвата и удержания инициативы в действиях, гибким формированием, способным своевременно использовать результаты огневого поражения противника посредством осуществления быстрого маневра по воздуху.
В иностранной военной печати отмечаются и слабые стороны вшд: высокая степень уязвимости для средств поражения противника как на земле, так и в воздухе; недостаточная защита от его авиации и средств ПВО; весьма большие потребности вертолетов в топливе и боеприпасах, что ограничивает период ее самостоятельных действий 2 - 3 сут.
Рассматривая предназначение вшд, военные специалисты США считают, что она может самостоятельно .и во взаимодействии с формированиями других типов вести наступление, оборону, прикрывать отход главных сил, наносить контратаки. Преодолевая естественные и искусственные препятствия по воздуху (лесные массивы, заболоченные и застроенные участки местности, минные поля, районы заражения и разрушений), дивизия способна проникать в расположение противника, оказывать воздействие на его вторые эшелоны и резервы, коммуникации, органы тыла, пункты связи и управления, наносить по ним внезапные удары с различных направлений, в том числе с тыла. Маневрирующие на вертолетах подразделения дивизии могут создавать в глубоком тылу противника "подвижные" очаги (районы) активных боевых действий, что способствует нарушению работы его органов управления и тылового обеспечения. Подобные действия дезорганизуют противника, отвлекают его резервы, создают благоприятные условия для реализации мероприятий по глубокому поражению объектов, определяющих оперативную устойчивость его группировки.
Части и подразделения вшд в составе воздушно-штурмовых тактических групп привлекаются к аэромобильным операциям сухопутных войск.
Среди наиболее важных оперативных задач, стоящих перед вшд, выделяются следующие: задержка второго эшелона армии противника, поражение выдвигающейся группировки, борьба с оперативными воздушными десантами.
Задержка второго эшелона армии противника может самостоятельно осуществляться вшд, находящейся в резерве корпуса, а оперативного резерва - в составе воздушно-десантного корпуса, переброшенного с континентальной части США и поступившего в резерв командования на ТВД. Боевой порядок вшд для выполнения данной задачи должен состоять из двух эшелонов и резерва.
Первый эшелон (две-три воздушно-штурмовые бригады) предназначается для переброски на пути выдвижения противника с целью его задержки. Второй эшелон (до трех ударных вертолетных батальонов) и резерв (пехотный аэромобильный батальон) остаются в расположении своих войск с целью усиления действующего первого эшелона.
В зависимости от состава, характера действий второго эшелона армии противника и условий местности воздушно-штурмовые бригады первого эшелона дивизии формируются из двух-трех пехотных аэромобильных батальонов и усиливаются ударными и транспортно-десантными вертолетными подразделениями.
Подразделения первого эшелона вшд, перебрасываемые в расположение противника вертолетами через промежутки, разрывы в оперативном построении группировки противника и коридоры с подавленными в них средствами ПВО, овладевают ключевыми участками местности на маршрутах выдвижения резервов. Противник задерживается путем удержания захваченных объектов, минирования подступов к ним и осуществления активных действий небольшими по составу (взвод - рота) аэромобильными тактическими группами, поддерживаемыми ударными вертолетами.
Многократные перемещения этих тактических групп на вертолетах, их внезапные удары, налеты с воздуха и засады на земле с фронта, флангов и тыла могут создавать у противника ложное представление о всеобъемлющем воздействии на него, нарушать планомерное выдвижение, оказывать определенный психологический эффект на его личный состав.
Особенно результативным такое воздействие может оказаться в ночных условиях и при нарушении системы связи и управления средствами радиоэлектронного подавления, установленными на вертолетах.
Оставшиеся в исходном районе второй эшелон и резерв вшд находятся в готовности усилить действующие части и подразделения первого эшелона. Степень его усиления и время задержки выдвигающегося противника определяются исходя из конкретно складывающихся условий и принципиального требования концепции "воздушно-наземная операция (сражение)" - задержать второй эшелон (оперативный резерв), не допустив ввода его в сражение до завершения разгрома первого эшелона противника. Согласно упомянутой концепции суммарное время задержки дивизии второго эшелона общевойсковой (танковой) армии противника должно составить не менее 72 ч, а средствами корпуса (следовательно, воздушно-штурмовой дивизией, входящей в его состав) - 48 ч.
Если воздушно-штурмовая дивизия решает задачу по поражению выдвигающейся группировки противника, то основу ее боевого порядка составляют ударные вертолетные батальоны. Военные специалисты США считают одной из наиболее эффективных форм поражения такой группировки воздушно-штурмовой удар, наносимый способом непрерывного воздействия по правилу "одной трети". Сущность его заключается в том, что воздушно-штурмовой удар содержит три периода, на каждом из которых последовательно применяется один аз трех ударных вертолетных батальонов. Временной график поражения объекта разрабатывается так, чтобы в период нанесения удара одним батальоном другой находился бы на подлете, а третий пополнял боеприпасы и горючее на подвижном пункте пополнения и заправки (ПППЗ), расположенном в 15 - 20 км за линией соприкосновения сторон. Между периодами действий ударных вертолетных батальонов не должно быть пауз.
В зависимости от требуемой степени ущерба объекта и с учетом вклада в него тактической авиации, выполняющей задачу по изоляции поля боя, по выдвигающейся группировке противника наносятся два-три воздушно-штурмовых удара в сутки. Суммарный ущерб от них может выразиться в поражении (уничтожении) до 1400 - 2000 бронированных целей и других важных объектов противника.
Таким же способом и с равнозначным ущербом осуществляется поражение контратакующей группировки противника, группировки, прорвавшейся в оперативную глубину, а также введенной или вводимой в сражение его оперативной маневренной группы. Наземный компонент вшд (батальонные и бригадные тактические группы) рекомендуется использовать для замедления движения и локализации действий передовых частей противника, а воздушный компонент (ударные вертолетные батальоны) - для уничтожения в первую очередь бронеобъектов в колоннах (боевом порядке) его главных сил. Возможен и другой вариант поражения - нанесение массированного удара одновременно всеми вертолетными батальонами с одного или нескольких направлений.
Прогнозируя характер боевых действий будущего и оценивая их специфические черты, командование сухопутных войск США предполагает широкое применение противником воздушных десантов. Считается, что воздушные десанты могут выбрасываться (высаживаться) противником внезапно, одновременно в нескольких районах (зонах), на различной глубине и обширных пространствах, что предопределяет особую сложность в выделении достаточных сил и средств борьбы с ними.
Одно из наиболее эффективных формирований сухопутных войск для борьбы с оперативными воздушными десантами противника - воздушно-штурмовая дивизия, используемая в качестве аэромобильного противодесантного резерва.
Расположение данного резерва может быть многовариантным. Но во всех случаях считается необходимым обеспечить устойчивое управление дивизией как при централизованном, так и при децентрализованном применении всех элементов ее боевого порядка. Район сосредоточения противодесантного резерва может состоять из ряда секторов, в каждом из которых скрытно рассредоточиваются части и подразделения вшд. Бригадные тактические группы, составляющие наземный компонент противодесантного резерва, располагаются как можно ближе к тем районам, где наиболее вероятна выброска (высадка) воздушного десанта противника, а разведывательный аэромобильный и ударные вертолетные батальоны, составляющие его воздушный компонент, - на большем удалении от своих зон ответственности.
Воздушный компонент вшд, осуществляя маневр по воздуху со скоростью 200 - 250 км/ч, используется для разведки и поражения штурмового эшелона воздушного десанта противника на земле, при выброске и даже в полете, а пехотные аэромобильные батальоны наземного компонента применяются для блокирования и локализации действий противника в зонах десантирования. При необходимости подразделения пехоты с помощью приданных ей транспортно-десантных вертолетов могут проводить маневр по воздуху, а после высадки - атаковать и расчленять противника, не успевшего перейти к жесткой обороне.
При подобном варианте вшд, действующая в качестве аэромобильного противодесантного резерва, по оценке военных специалистов США, в состоянии успешно решать задачу по борьбе с оперативным воздушным десантом противника, высадившимся на площади до 5000 км2.
При нахождении в составе корпуса воздушно-штурмовая дивизия может быть использована и для решения тактических задач как самостоятельно, так и во взаимодействии с "тяжелыми" дивизиями (мд, бртд).
В наступательной операции воздушно-штурмовая дивизия выполняет различные боевые задачи, находясь в составе первого или второго эшелона армейского корпуса.
При действиях в первом эшелоне вшд может наступать на второстепенном направлении и на местности, наиболее подходящей для реализации боевых качеств пехоты, армейской авиации, а также для достижения четкого взаимодействия с тактической авиацией и тяжелыми дивизиями корпуса.
Применение вшд для прорыва глубоко эшелонированной обороны противника с заблаговременной подготовкой (Deliberate attack) считается менее предпочтительным по сравнению с наступлением, подготовленным в ограниченные сроки (Hasty attack).
Наступление вшд с подготовкой в ограниченные сроки может возникнуть в результате логического развития предыдущих действий корпуса, в которых дивизия, например, использовалась в качестве войск прикрытия и при соприкосновении с главными силами переходящего к обороне противника предприняла атаку с ходу. Военные специалисты сухопутных войск США полагают, что в результате таких активных действий вшд противник может оказаться не в состоянии организовать сопротивление и будет вынужден начать отход, а дивизия перейдет к его преследованию. Воздушно-штурмовая дивизия считается идеальным войсковым формированием, способным осуществлять неотступное преследование противника.
В ходе преследования ротные, батальонные воздушные, воздушно-наземные тактические группы, рейдовые отряды и азромобильные десанты, совершая маневр по воздуху с использованием открытых флангов и промежутков в построении противника, захватывают и удерживают ключевые объекты на путях его отхода, разрушают мосты, перевалы, уничтожают органы охранения, пункты управления, выводят из строя личный состав и боевую технику. В результате подобных активных действий у переправ, теснин, дефиле образуются скопления отходящих войск противника, пробки, являющиеся выгодными объектами для огневого поражения.
В оборонительной операции, согласно американским источникам, вшд должна самостоятельно решать задачи по прикрытию главных сил корпуса в полосе до 100 - 150 км по фронту, вести сдерживающие действия, обороняться для экономии сил на второстепенных направлениях, обеспечивать безопасность тылового района, наносить контратаки. Не исключается также ее участие в позиционной обороне на труднопроходимой местности в составе первого эшелона корпуса. В этом варианте вшд организует и ведет оборону, как и другие общевойсковые соединения, однако построение ее боевого порядка и способы действий будут иметь ряд особенностей.
Первая группа особенностей связана с наличием в боевом порядке дивизии аэромобильных противотанкового, противодесантного и общевойскового резервов. В состав первых двух в зависимости от обстановки может включаться по одному ударному вертолетному батальону. Бригаде, действующей на направлении главного удара противника, для создания противотанкового резерва может передаваться в оперативное подчинение по одной-две ударных вертолетных роты. Общевойсковой резерв дивизии, как правило, состоит из одного-двух пехотных аэромобильных батальонов и транспортно-десантного батальона непосредственной поддержки.
Вторая группа особенностей заключается в возможности централизованного применения указанных резервов командиром дивизии (независимо от распределений по войсковым инстанциям) для одновременного осуществления глубокого поражения противника, усиления войск в основном районе обороны и обеспечения безопасности тылового района. При ведении корпусом мобильной обороны воздушно-штурмовая дивизия может находиться в составе второго эшелона в готовности к нанесению контратаки по главным силам вклинившегося в оборону противника с целью Завершения его разгрома вслед за огневым поражением.
Реализация возможностей и особенностей многовариантного боевого применения воздушно-штурмовой дивизии может способствовать решению большого объема задач меньшими силами в более короткие сроки и оказывать существенное влияние на результаты боевой деятельности формирований как тактического, так и оперативного уровня. Как отмечается в иностранной военной печати, в перспективе воздушно-штурмовые формирования могут стать важнейшим компонентом в общей структуре сухопутных войск. Об этом свидетельствует продолжающийся процесс разработки теоретических положений по боевому применению уникальной по возможностям и способам действий воздушно-штурмовой дивизии в соответствии с принципиальными положениями оперативно-тактической концепции "воздушно-наземная операция будущего" (Airland Battle Future).
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ЛИЦ, СОВЕРШАЮЩИХ ТЕРРОРИСТИЧЕСКИЕ АКТЫ
Касперович Юлия Григорьевна,
кандидат психологических наук, подполковник внутренней службы.
«Успех борьбы зависит от того, насколько нам удас-тся запугать противника и сломить его сопротивле-ние. Для этого необходимо совершать акции устраше-ния во имя Аллаха, причем каждая акция должна быть хорошо спланирована и иметь смысл. Планирова-ние подразумевает полную дисциплину, подчинение плану и решениям руко-водителей. Акции должны идти одна за другой; про-тивник ни на минуту не должен чувствовать себя спокойно. Воины Аллаха - борцы, в этом постоянный смысл всей их жизни». (Исламское террористическое движение «Хамаз» )
Мотивация террористической деятельности
Насилие, смыслом и целью которого является не просто насилие как таковое, а его последствия в виде запугивания других людей, не являющихся непосредственными жертвами данного насилия - это насилие, имеющее сложную мотивацию, что обус-ловлено сложной структурой террористи-ческой деятельности.
Анализ большинства высказываний са-мих террористов демонстрирует, что тер-рор - не просто «работа» или «профессия». Это - определенный способ жизнедеятель-ности, который целиком захватывает чело-века и подчиняет его себе. Террор не может быть просто увлечением в свободное время. Террорист-любитель обречен на неудачу и скорый провал.
Нельзя рассматривать террористичес-кую деятельность и как вполне примитив-ный бандитизм. Все обстоит значительно сложнее, хотя насилие и составляет стер-жень деятельности, а элементы бандитизма в ней видны невооруженным глазом.
Классик террора Б. Савинков писал: «Существование террористической орга-низации... невозможно без дисциплины, ибо отсутствие дисциплины неизбежно приводит к нарушению конспирации, а та-ковое нарушение в свою очередь неизбеж-но влечет за собой частичные или общие всей организации аресты. Дисциплина же террористической организации достигает-ся не тем, чем она достигается, например, в армии, - не формальным авторитетом старших; она достигается единственно признанием каждого члена организации необходимости этой дисциплины для успеха данного предприятия. Но если у органи-зации нет практического дела, если она не ведет никаких предприятий, если она ожи-дает в бездействии приказаний централь-ного комитета, словом, если она <находит-ся под ружьем», т.е. люди хранят динамит и ездят извозчиками, не имея перед собой непосредственной цели и даже не видя ее в ближайшем будущем, то неизбежно сла-беет дисциплина: отпадает единственный импульс для поддержания ее. А с ослабле-нием дисциплины организация становится легкой добычей полиции>.
Жизнь террористической организации в целом, как и каждого террориста в отде-льности, протекает в непрерывном движе-нии, в котором подготовка террористичес-кого акта сменяется его осуществлением для того, чтобы сразу же начался поиск объекта следующего теракта. То есть это постоянная форма жизни и регулярной де-ятельности.
Террор можно представить как особый вид деятельности, основной, главной объ-ективной целью которого является достига-емое каким-либо образом устрашение дру-гих людей. Наличие такой цели не отменяет множества различных субъективных целей, которыми руководствуются отдельные террористы. Однако, именно чужой страх, как цель, движет действиями террориста и придает смысл всему его существованию. Для достижения такой цели, то есть для массового распространения страха, терро-рист совершает самые различные действия: готовит оружие, выслеживает жертвы, при-сматривает место совершения будущего террористического акта, решает транспорт-ные вопросы и т.д. Каждое действие распа-дается на отдельные операции: например, подготовка оружия складывается из его выбора, приобретения, приведения в боевое состояние, проверки, оснащения боеприпа-сами, маскировки и т.д.
Наиболее важным вопросом для объективного понимания личности террориста является вопросом, ради чего и почему террорист занимается террором -вопросо его внутренней мотивации.
Обобщенный ответ на этот вопрос но-сит несколько образный характер.
По мнению ряда исследователей, в ка-кие бы одежды ни рядились террористы, какие бы ни преследовали цели (политичес-кие - захват власти, смена общественного строя; нравственные - достижение ложно понимаемой ими «справедливости»; эконо-мические - устранение ненавистных конку-рентов; религиозные - отстаивание чистоты веры; психологические - получить извест-ность, прославиться, оставить след в исто-рии и т.п.) - за всем этим стоит стремление испытать власть над людьми. Не случайно говорят: власть - всегда всласть. Власть над людьми - это своеобразный наркотик, и кто хотя бы раз его «отведал», тот вновь и вновь стремится к нему. Это показывает и изучение психологии наемничества лиц, кочующих из одного конфликтного региона в другой. На определенном этапе их пере-стают интересовать деньги, неотвратимой тягой обладает сама возможность убивать. Поэтому в процессе занятия терроризмом цель теряется - какой бы справедливой она ни выглядела, - а возникает неукротимая жажда испытать власть над людьми.
В самом общем виде мотивы участия в терроре можно разделить на корыстные и бескорыстные. Корыстная мотивация пре-вращает террор в обычную работу. Как и всякая работа, она стоит денег и может яв-ляться способом добычи средств для сущес-твования или для продолжения террорис-тической деятельности. Человека обучают навыкам, дают аванс и обещают заплатить определенную сумму после того, как он выполнит полученное задание. Желая за-работать деньги, он идет и выполняет это задание: взрывает здание, угоняет самолет, убивает политического лидера или произ-водит взрыв в местах массового скопления населения. При такой мотивации, терро-ристы, в сущности, мало чем отличаются от обыкновенных наемных убийц.
Для всех террористов, причем особенно для тех, кто занимается этой «работой» из корыстных мотивов, важным является воп-рос о том, как он сам объясняет свои действия не кому-то, а, прежде всего самому себе. Убийство человека для подавляющего большинства людей всегда остается нравс-твенным преступлением, которое требуется хотя бы объяснить другим людям. Как из-вестно, потребность в понимании - одна из глубинных потребностей человека, дела-ющая его социальным существом. Однако мотивировки, даже искренние, носят во многом привносимый, внешний характер по отношению к террористу.
Анализ реальных субъективных моти-вов, которыми, по их собственным словам, руководствовались люди, хотя бы однажды участвовавшие в террористическом акте, позволяет выделить следующие основные группы таких мотивом
Меркантильные мотивы. Террор, как любая сфера челове-ческой деятельности, представляет собой оплачиваемый труд. Соответственно, для определенного числа людей это занятие - способ заработать.
Идеологические мотивы. Это более устойчивые мотивы, ос-нованные на совпадении собственных цен-ностей человека, его идейных позиций с идеологическими ценностями группы, ор-ганизации, политической партии.
Мотивы преобразования, активного изменения мира. Связаны с пониманием несовершенства и несправедливости существующего мира и настойчивым стремлением улучшить, пре-образовать его.
Мотив своей власти над людьми, глубинный мотив. Насилие применяется для утверждения личной власти. Через насилие террорист утверждает себя и свою личность, обретая власть над людьми.
Мотив интереса и привлекательности террора как сферы деятельности. Для определенного круга, особенно из числа лиц обеспеченных и достаточно образованных, террор интересен просто как новая, необычная сфера занятий. Их занимают связанный с террором риск, разработка планов, всевозможные детали подготовки, нюансы его осуществления.
«Товарищеские» мотивы эмо-циональной привязанности в разнообразных вариантах - от моти-ва мести за вред, нанесенный товарищам по борьбе, единоверцам, соплеменникам, родственникам, соратникам по политичес-кой деятельности и т.д., до мотивов тради-ционного участия в терроре потому, что им занимался кто-то из друзей, родственников, соплеменников или единоверцев.
Мотив самореализации - парадоксальный мотив. Самореализация с одной стороны - удел сильных духом людей, наиболее полное осуществление личности, ее полная само-отдача, растворение человека в террористи-ческом акте, вплоть до самопожертвования. Однако с другой стороны такая самореали-зация - признание ограниченности возмож-ностей и констатация несостоятельности человека, не находящего иных способов воздействия на мир, кроме насилия и де-струкции. Такая самореализация, оборачи-вающаяся самоуничтожением, означает прежде всего, признание факта психологи-ческой деструкции личности.
Личность террориста
Личность террориста всегда привлекала к себе внимание исследователей. Считалось, что стоит изучить ее особенности, как все станет понятным в психологии террориста, и проблема борьбы с ними получит надежную научную базу. Однако именно это оказалось самой сложной, до сих пор не разрешимой задачей. Условно можно выделить следую-щие психологические модели личности тер-рориста:
Психопат-фанатик. Руководствуется своими убеждени-ями (религиозными, идеологическими, по-литическими) и искренне считает, что его действия, независимо от их конкретных ре-зультатов, полезны для общества. Это чело-век, у которого сфера сознания крайне суже-на, способен совершить все, что угодно.
Фрустрированный человек, базируется на бихевиористской те-ории фрустрации-агрессивности. Чувство фрустрации, порожденное невозможностью для человека по каким-то причинам достичь жизненно важных для него целей, неизбежно порождает у него тенденцию к агрессивным действиям. Сознание в этом случае может сыграть роль инструмента в рационализа-ции этих действий, то есть в подборе тех или иных поводов для их оправдания.
Человек из ущербной семьи. Жестокое обращение родителей с ре-бенком, его социальная изоляция, дефицит добрых отношений могут привести к форми-рованию озлобленной личности с антисоци-альными наклонностями. При определенных условиях люди такого психологического склада легко могут стать инструментами тер-рористической организации.
В общем виде основные качества лич-ности террориста известны достаточно хоро-шо. Обычно они выступают как требования к членам террористических организаций.
Такие требования носят вполне формализо-ванный (зафиксированный в каких-либо до-кументах), значительно реже - неформализо-ванный характер (при понятной абсолютной конспиративности террористической группы или организации, когда принципиально ни-чего в ее деятельности не формализуется).
Если укрупнить эти качества, то возникнет одно основное и два «технических». Основ-ным качеством выступает преданность. Это преданность своему делу, своей организации и своим товарищам, включающая готовность к самопожертвованию. С данным основным качеством связаны качества «технические», производные - прежде всего, дисциплиниро-ванность и «конспиративность».
Восновных требованиях к членам Боевой организации партии социалистов-революционеров начала XX века и кчленам террористических отрядов исламскогодвижения «Хамаз» многообщего:
1) преданность своему делу (террору) и своей организации;
2) готовностьксамопожертвованию;
3) выдержанность, дисциплинированность;
4) «конспиративность»;
5)повиновение;
6) коллективизм - способность поддерживатьхорошие отношениясовсемичленами своейбоевойгруппы.
Преданность подразумевает высокую степень цельности, целостности личности, ее «растворенности» в деятельности и ор-ганизации. Не случайно, принимая людей в террористическую организацию, от них тре-буют самоотверженности, самоотдачи, спо-собности отказаться от «всего личного» ради достижения общей цели организации.
Таким образом, целостность личности террориста подразумевает ее деиндивиду-ализацию. В этом содержится серьезный парадокс. Активно противопоставляя себя другим людям, государству, всему миру, тер-рористы подчеркивают свою выраженную индивидуальность, достигающую надлич-ностного уровня. Однако индивидуализация возможна только для террориста-одиночки, что практически неосуществимо в современ-ном мире.
Попытка выделения психологических типов личности террористов оказывается возможной на базе типологии темперамента, в свое время введенной Гиппократом, затем развитой И. Павловым и усовершенство-ванной Г. Айзенком. Традиционно известные всем типы «холерика», «сангвиника», «флегматика» и «меланхолика» приобретают специфическое звучание на примере лите-ратурных описаний известных террористов. Содержательно они расшифровываются в основных характеристиках свойств нервной системы, а также в интенсивности прояв-лений по параметрам «экстраверсия - интроверсия» и «невротизм - эмоциональная устойчивость». Наиболее типичный психо-логический вариант террориста - это сильно невротизированный и экстравертированный холерик.
Анализ литературы с ретроспективными описаниями террористов, а также исследо-вания в этой области позволяют заключить, что среди террористов преобладают прежде всего сильно невротизированные типы. Это подтверждается литературными данными: «Члены террористических групп характери-зуются высоким невротизмом и очень высо-ким уровнем агрессии. Им также свойствен-но стремление к поиску острых ощущений - обычная жизнь кажется им пресной, скуч-ной и, главное, бессмысленной. Им хочется риска и опасности. Это люди с очень высо-ким уровнем агрессии и высокой невротич-ностью».
Большинство террористов составляют мужчины, хотя много и женщин, роль кото-рых в террористических организациях очень высока. С самого начала новой волны терро-ризма, связанной с социальными процессами в России в 60-70 годах XIX века, женщинам отводилась очень важная роль. Многие из них были идеологами, часто сами проводили террористические акты (Вера Засулич, Софья Перовская и др.). Социально и психологичес-ки женщина более защищена. Она меньше воспринимается как террорист, нежели муж-чина. Прикрытие, внедрение и проведение террористических актов для женщин задача менее сложная, чем для мужчин, исходя из социального статуса женщины в обществе.
Многие террористические организации, такие, как Ирландская революционная ар-мия, Красные бригады, латиноамериканские группы активно используют женщин в аген-турных и боевых целях. Есть организации, в которых женщины составляют половину от общего количества членов.
Возрастные рамки людей, занимающих-ся терроризмом в среднем 20-35 лет, то есть наиболее дееспособные, активные в умс-твенном и физическом плане личности. Если говорить о национальных особенностях, то делать какой-то акцент довольно сложно. При национальном терроризме представители од-ной нации работают против другой. Если мы рассматриваем религиозный терроризм, то, конечно, самыми активными остаются му-сульманские, протестантские, католические и сектантские группировки.
Явнаяпсихопатологиясредитеррористов - достаточно редкаявещь. Вместестемможновыделитьряд личностныхпредрасположенностей, которыечасто становятсяпобудительнымимотивамивступления индивидовнапутьтерроризма:
.сверхсосредоточенностьназащитесвоего«Я» путемпроекцииспостоянной агрессивно-оборонительнойготовностью;
.недостаточнаяличностнаяидентичность, низкая самооценка, элементырасщепленияличности;
.сильнаяпотребностьвприсоединениикгруппе, т.е. вгрупповойидентификацииилипринадлежности;
.переживаниебольшойстепенисоциальной несправедливостисосклонностьюпроецировать наобществопричинысвоихнеудач;
.социальнаяизолированностьиотчужденность, ощущениенахождениянаобочинеобщества
ипотерижизненнойперспективы.
При всех нюансах поведение террорис-та обычно представляет собой некоторую яркую и вполне очевидную разновидность асоциального, отклоняющегося поведения. По общей оценке такое поведение в той или иной мере является аномальным и неизбеж-но включает в себя некоторый патологичес-кий компонент. Общепризнанной является констатация того, что террорист - личность не то, чтобы не вполне нормальная, а акцен-туированная. Это означает, что террорист в целом нормальный человек, однако, опреде-ленные черты личности у него выражены не-обычно сильно, ярко, несколько отклоняются от нормы.
Данные отдельных личностно-психологических исследований показывают, что у большинства террористов выражена психопатическая симптоматика. Именно психопатия выступает в качестве центрального, стерж-невого симптома, вокруг которого группиро-вались и другие. Психопатия дополнительно активизируется гипоманией. На таком фоне часто отмечается сверхактивность, импуль-сивность поступков, безответственность, лживость, поверхностность в отношениях с людьми, крайне легкое отношение к морали, частая изменчивость этических оценок, что явно свидетельствовало об их неискреннос-ти. Потакая исключительно собственным прихотям и идя навстречу своим желаниям, такие люди могут израсходовать очень много энергии и усилий, но при исполнении сво-их прямых обязанностей они испытывают явные трудности и стараются переложить ответственность на других. У них отсутству-ют привычные для обычных людей контроль и рассудительность. Часто это сочетается со склонностью к чрезмерному употреблению алкоголя, стремлением к бесконечной празд-ности, назойливостью по отношению к окру-жающим.
Иногда психопатия у террористов встре-чается в сочетании со своеобразными особен-ностями личности. Такие люди производят впечатление чудаков непредсказуемостью своих поступков, импульсивностью, некон-формностью. В обычной деятельности и уче-бе их результаты низкие, адаптивность неус-тойчивая, поведение неровное. Они склонны к бродяжничеству, к частому общению с асоциальными элементами. Преступления, совершаемые такими лицами, обычно неа-декватно жесткие, часто импульсивные, не всегда спланированные, нередко принимаю-щие дикие, необычайно жестокие формы.
Анализ научных исследований по данной проблеме позволяет вскрыть общий фактор в развитии личности террориста, который можно назвать, как психологическая ущерб-ность, некий дефицит чего-либо в его жизни, корни которого иногда прослеживаются с са-мого раннего детства. Такая дефициарность психического развития ведет к потребнос-ти в гиперкомпенсации дефицита по ходу взросления и достижения зрелости.
Из автобиографий и других описаний из-вестно, что у многих террористов в детстве были убиты родители, родственники. С од-ной стороны, вследствие этого возникало стремление к мести, с другой - атмосфера эмоционального дефицита, в которой рос бу-дущий террорист.
Ущербность порождается и социаль-но-экономическими факторами: например, низким уровнем жизни людей и связанным с этим желанием «отнять и поделить» как в рамках одной страны (тогда мы имеем дело с революционным терроризмом), так и во вза-имоотношениях между «бедными» (развива-ющимися) и «богатыми» странами.
Дефицит образования и информации так-же порождает деструктивное, разрушитель-ное отношение к иным культурам, убежде-ниям и верованиям.
Можно долго анализировать различные сферы, в которых может возникать тот или иной дефицит, приводящий к той или иной ущербности. Это и личные, семейные, и со-циальные, и экономические, и политические разновидности ущербности. Соответствен-но, они порождают разные психологические корни террора. Однако есть основной общий фактор, объединяющий разные варианты в единый механизм. Это внутренняя невозмож-ность, неспособность преодолеть эту ущерб-ность. Сама по себе ущербность не страшна - она преодолевается через разные механиз-мы, в частности, через механизм адекватной, позитивной, конструктивной гиперкомпен-сации, при которой дефицит устраняется с использованием средств из той же самой сферы, в которой он возник. Например, чело-век, перенесший в детстве полиомиелит, способен стать олимпийским чемпионом - для этого только надо непрерывно заниматься спортом; получающий маленькую зарплату, начинает работать больше, находит вторую работу и т.д. Но ни тот, ни другой не хватают-ся за пистолет и не устраивают взрывов. Тер-рористами становятся тогда, когда не хватает сил на гиперкомпенсацию дефицита адекват-ными ему средствами. Тогда гиперкомпенса-ция становится неадекватной, негативной и деструктивной, а ущербность оборачивается террором.
Террористы-смертники
Особый интерес представляет изучение личности террориста-смертника. К основ-ным психологическим характеристикам ко-торого, прежде всего, относится постоянная готовность к самопожертвованию. Терро-рист-смертник по тем или иным причинам счастлив возможности отдать свою жизнь и унести с собой на тот свет по возможности наибольшее число врагов. Для этого необ-ходимо психологически как минимум пре-одолеть собственный страх смерти. Имен-но это и происходит под влиянием тех или иных причин - психологических факторов, обладающих огромной суггестивной силой. Такими факторами могут быть некоторые идеи (например, идея патриотизма), сильные чувства (ненависть к врагу), эмоциональные состояния (так называемый кураж). Наибо-лее ярким в психологическом плане является комплекс состояний, испытываемый ислам-скими смертниками-шахэдами. «Синдром шахэда» - это особая исламская разновид-ность террористов-смертников, наиболее ак-туальная именно для современного мира.
Психология шахэда основана вере в ре-лигиозную идею святости «муджахетдина», «воина Аллаха», без раздумий отдающего свою жизнь во имя Бога и вознаграждаемого за это прямо-таки немедленным попаданием в рай, где его ожидают невероятные по ком-фортности условия пребывания.
Из сказанного следует, что «комплекс камикадзе-шахэда» включает в себя как когни-тивные компоненты (идеи, связанные с кон-кретным представлением о вознаграждении за верность этой идее), так и компоненты эмоциональные. Вера в такую идею, как и вера вообще, представляет собой эмоцио-нальное, а не рациональное состояние. Зна-чит, это некоторые знания (не важно, истин-ные или ложные), соединенные с абсолютно незыблемой верой в них.
«Бессмысленное поведение, противо-речащее элементарному инстинкту самосо-хранения, устраивает главарей террористов.
Они всячески поддерживают веру в то, что смерть фанатика-самоубийцы очищает его от всех грехов и направляет прямиком в рай. Разумеется, душманский вариант камикадзе не так прост. Считается, что смерть не обя-зательно настигнет <шахэда» - вера и го-товность к смерти могут защитить его, дать возможность совершить подвиг. Вера в эту догму очень сильна.
Зарегистрированы случаи, когда все тело бандитов оказывалось испещренным изре-чениями из Корана, дабы, как им внушали, пуля не могла пробить его. Попав в плен, они всерьез убеждали, что пуля на них не действует. По сути это пример религиозно-патологического извращения психики. Из-вестно немало случаев, когда смертникам для их успокоения раздают «освященные Кораном» патроны, гранаты, камни, имею-щие, дескать, «сверхъестественную силу» - в безвыходном положении они могут уничтожить всех неверных и спасти воина Аллаха>.
Важно обратить внимание на то, что готовность к собственной смерти всегда считалась крайне важным достоинством в среде террористов любых стран, народов и вероисповеданий.
Сужение всего мира до масштабов од-ной организации - еще одна существенная психологическая черта террориста-смер-тника. В патопсихологии давно известен синдром «туннельного зрения»: пребывая во власти сверхценной идеи, человек стре-мится к ней, не замечая ничего вокруг. Он видит только свой «свет в конце туннеля», игнорируя окружающий мир. Отсюда и явная интровертированность большинства террористов, их частое желание «общать-ся с вечностью», «посвятить свою жизнь будущему», вера в «грядущие поколения» при недооценке современников.
Террор может принести террористу па-радоксальное удовольствие через его собс-твенные страдания и, возможно, через саму смерть. Один из эсеровских террористов так писал товарищам из тюрьмы: «Моя дра-ма закончилась. Не знаю, до конца ли верно играл я свою роль, за доверие, которое мне оказано, приношу вам мою величайшую благодарность. Вы дали мне возможность испытать нравственное удовлетворение, с которым ничто в мире не сравнимо. Это удовлетворение заглушало во мне стра-дания, которые пришлось перенести мне после взрыва. Едва я пришел в себя после операции, я облегченно вздохнул. Наконец-то все кончено. Я готов был петь и кричать от восторга».
Однако для того, чтобы «петь и кри-чать от восторга», прежде всего террорис-ту приходится преодолеть собственный, естественный для всякого человека, страх смерти.
Идеологи террористического движения «Хамаз» внушают своим боевикам простую логику: «Боишься - не делай, делаешь - не бойся». Основной акцент ставится на чисто «деятельностное» преодоление негативных переживаний, в частности, страха.
«Аллахвелик, ты - остриеегомеча. СмертьзаАллаха - дорогаврай».
(Исламское террористическое движение «Хамаз» )
Преодоление страха смерти, как извест-но, является большой проблемой для всего человечества. Террористы-смертники здесь - только частный случай. В общем виде психология давно знает принципы преодо-ления страха. Э. Фромм писал: «Есть толь-ко один способ - как учат Будда, Иисус, стоики и Майстер Экхарт - действительно преодолеть страх смерти - это не цепляться за жизнь, не относиться к жизни как к собс-твенности. Страх смерти - это, в сущнос-ти, не совсем то, и что нам кажется, это не страх, что жизнь прекратится. Как говорил Эпикур, смерть не имеет к нам никакого отношения, ибо <когда мы есть, то смерти еще нет, а когда смерть наступает, то нас уже нет». Можно, конечно, бояться страда-ний и боли, которые, бывает, предшеству-ют смерти, но этот страх отличен от страха смерти. Хотя в таком случае страх смерти мог бы показаться иррациональным, дело обстоит иначе, если относиться к жизни как к собственности. И тогда этот страх пере-стает быть страхом смерти, это - страх по-терять то, что я имею: свое тело, свое «я», свою собственность и свою идентичность; это страх «потерять себя», столкнуться с бездной, имя которой - небытие>.
Желание умереть ради того, чтобы отнять жизнь у другого, - вот основной мотив террориста-смертника. При чем наибольшее удовлетворение приносит такому человеку именно готовность к само пожертвованию и предвосхищение грядущего удовольствия от такого самопожертвования.
Многочисленные описания говорят, что террористы боятся не самой смерти, а связанных с ней обстоятельств: ранений, беспомощности, вероятности попадания в руки властей, пыток, издевательств и т.д. Вот почему террористы скорее готовы к самоубийству, чем к самосохранению. Пос-кольку реально они присваивают себе право распоряжаться чужими жизнями (жизнями своих жертв), то естественно, что право на распоряжение собственной жизнью подра-зумевается автоматически. Очевидно, что это - следствие отношения к жизни как к собственности. Преодоление чувства собс-твенности - условие преодоления страха смерти.
:)
Хроники диверсионного подразделения
Учебка
День 1
В наше подразделение пришел полковник и объявил, что мы будем учиться диверсионному делу по новой программе. До окончания подготовки никто живым не уйдет. А если кто несогласен, то пусть пишет рапорт. Его расстреляют без очереди.
День 2
Пришел сержант. Сказал, что нашим обучением будет заниматься именно он. Обучаться будем по особой секретной школе (и технике) ниндзя, о которой не знаю даже сами ниндзя. В качестве демонстрации возможностей сержант разломал головой железнодорожную шпалу и съел каску. Все были в шоке.
День 3
Выяснилось, что полковник шутил по поводу расстрела. Ничего, встретим - тоже пошутим. Он у нас в ластах на телеграфный столб залезет.
День 5
Учились рыть ямы скоростным методом бобров и прыгать через них. К концу дня все научились перепрыгивать восьмиметровые ямы.
День 7
Для стимулирования прыгучести сержант натянул в ямах колючую проволоку, поэтому все научились прыгать на 15 метров.
День 9
Учились перепрыгивать заборы. С двухметровыми проблем не возникло. А с помощью мудрого сержанта, колючей проволоки и планки с наточенными гвоздями все научились перепрыгивать через трехметровые заборы. Ночью половина подразделения смылась в самоволку, перепрыгнув через забор.
День 10
Приехали строители из специальных строительных войск и нарастили забор до 7 метров в высоту, так как по всем расчетам человек физически не способен на столько подпрыгнуть. Под руководством мудрого сержанта и планки с гвоздями научились перепрыгивать пятиметровые заборы. Ночью в самоволку ушла другая половина подразделения. Если человек не может перепрыгнуть забор, то он может его перелететь. С пороховым ускорителем.
День 11
Учимся ползать по стенкам. Получается плохо. Сержант сказал, что по стенкам ползать может научиться даже обезьяна, но он нас простимулирует.
День 12
Ползаем неплохо, но часто падаем вниз. Сержант разложил внизу дощечки с гвоздями. Первым упал Иванов. Гвозди погнулись, Иванов почти не пострадал.
День 13
Уверенно ползаем по стенам. Иванов боится высоты, поэтому на уровне шестого этажа начинает блевать. Но не падает, потому что сержант обещал надрать ему задницу.
День 14
Пришел командир подразделения. Просил составить график самоволок. Потому что детекторы масс, тепла и прочих сущностей не рассчитаны на ниндзю. Впрочем, сержант нас быстро обломил, сказав, что эти детекторы больше предназначены для отстрела голубей, а не для того, чтобы поймать немного грамотного диверсанта. Потом, правда, смягчился и пробурчал: "Пусть мальчики погуляют", но пообещал поставить сюрпризы-ловушки и собственноручно выпороть того, кто в них сдуру попадется.
День 15
Сержант пришел с зеленой рожей. Попал в собственный сюрприз, который Петров, совершая вечерний моцион обнаружил и переставил в другое место. Весь день терзались догадками - как сержант будет себя пороть? Но зрелища. к сожалению, не дождались. Ночью дружно выискивали все сюрпризы-ловушки. Нашли не только их. В число трофеев попало: 6 противотанковых мин, 4 автомата, 3 пистолета для подводной стрельбы, 7 стингеров и два стенобитных бревна с титановым сердечником (не говоря уже о такой мелочи, как ящик гранат Ф1 белой раскраски и ящик патронов к ШКАС). Трофеи зарыли в каптерке, но не удержались и выставили сюрпризы в самых интересных местах. Остаток ночи гадали, что за часть здесь находилась раньше?
День 16
Сержант умудрился угодить в две ловушки, поэтому напоминал свежевыкрашенного хамелеона. Учились метать вилки и ложки. Потому что сержант сказал, что ножи "каждый дурак умеет метать". Завтра будем метать зонтики.
День 17
Метали зонтики. Хорошо кинутый зонтик прошибает фанеру в 5 мм с 20 метров. Сержант, в свою очередь, продемонстрировал этот фокус со 100 метров. Но у него набита рука. По словам сержанта, если у зонтика титано-вольфрамовые спицы, то он не только фанеру, но и кирпичную кладку прошибет. Ночью откопали в каптерке свинцовый брусок неизвестного происхождения. Сходили до ближайшей деревни и опрометчиво опробовали на курятнике.
День 18
Пришел командир и рассказал, что к одному деду ночью в курятник упал метеорит. Прошиб стенку и трех курей. Тушки до сих пор не найти. Перья дед собирался отдать в Фонд Мира. Мы заверили командира, что на вверенном ему участке все было спокойно.
День 19
Обучались искусству быть невидимыми в тылу потенциального противника. Разбились по парам и играли в прятки. В роли арбитра выступил сержант, временами выделявший именной пинок. Нога у сержанта тяжелая, поэтому неудачники пролетали метров десять.
День 20
Обучались быть не только невидимыми, но и неслышимыми, так как были обвязаны колокольчиками. Под руководством мудрого сержанта и его пинков это получилось настолько неплохо, что у сержанта кто-то спер сигареты. Выяснили, что это сделал неуклюжий Васькин, умудрившись при этом скурить пол-пачки. Сержант этому факту удивился и начал ругаться на ниндзявском языке. Часа два мы добросовестно конспектировали его речь. Надо же знать, как правильно общаться с населением в тылу вероятного противника. В конце речи сержант пообещал устроить нам завтра сюрприз.
День 21
Сержант притащил противоугонные устройства, реагирующие на вибрацию и нацепил на нас для закрепления навыков неслышимости. Продолжили обучаться невидимости и неслышимости, но быстро прекратили. Как оказалось, устройство слишком громко воет и срабатывает от любой пролетающей мухи. Кроме того, местные жители из близлежащей деревни могли подумать, что отсюда угоняют скот, ведь им сказали, что здесь располагается передовая птицеферма для элитных щенков.
День 22
Обучались прицельному метанию сюрикенов по движущимся мишеням - летающим мискам, так как тарелки быстро закончились. Мимо летел косяк гусей. Решили попробовать сюрикены на них. Потом пришлось думать, куда девать столько мяса. Продали в деревню, купили шампанского и, по ниндзявскому обычаю, выпили его за упокой гусиных душ. Пусть тушенка им будет пухом.
День 23
Обнаружили, что пороховых ускорителей не так много, и их следует экономить. Сидоров предложил использовать пожарный багор для преодоления забора вместо шеста. Почему мы раньше не догадались?
День 24
Пришел сержант и объявил, что вечером мы делаем контрольную вылазку. Во-первых, для пополнения запаса продуктов, во-вторых, для проверки усвоенных знаний. Боевая задача - незаметно проникнуть в огород, затариться там капустой и кабачком и так же незаметно исчезнуть. Боевое задание все успешно выполнили и даже перевыполнили.
День 25
Утром к командиру пришел председатель местного АО "Колхоз" с трясущимися руками и невнятной речью. После отпаивания литром спирта удалось выяснить, что ночью к председателю на личный огород пришла бесовская сила. В результате - следов нет, овощи на огороде исчезли, а десять сторожевых волкодавов, патрулировавших огород, за всю ночь ничего не видели и не слышали. Странно, и чего это мы так дружно ломанулись вчера на один и тот же огород? Чтобы председатель не слишком огорчался и не помер с голоду, решили возвратить половину.
День 26
К командиру опять пришел председатель. Трясется весь. После отпаивания двумя литрами спирта рассказал, что под воздействием нечистой силы на пустом огороде за ночь выросли овощи, а в центре огорода - 12 метровая сосна. Пять сторожей с автоматическими берданками и собаки ничего не заметили. Командир пообещал содействие и при необходимости выделить за скромное вознаграждение несколько кур типа "пиранья". Провели внутреннее расследование и выяснили, что сосну приволок Сусанин для введения вероятного противника в заблуждение.
День 27
Сегодня сержант нас похвалил. Он сказал, что даже такие идиоты как мы, все же научились кое-каким полезным мелочам. Хотя все еще не способны ползать по потолку как обычные мухи, не обучавшиеся нинздявскому искусству. Поэтому он наклеил мух на потолок, а мы ползали и отковыривали их.
День 28
Кто-то сдуру спросил у сержанта, какие пистолеты и автоматы предпочитают ниндзя. В ответ сержант завелся как трактор "Беларусь" и прочел нам лекцию о том, что настоящий ниндзя одним гвоздем может перебить целую роту. Руки и ноги у сержанта тяжелые (знаем, пробовали), поэтому он не преувеличивает. А всякие там пистолеты только зря оттягивают трусы, и нужны ниндзе как собаке пятый хвост. Еще сержант по секрету сказал, что если хорошо и грамотно метнуть стул, то можно сбить вертолет. Но для гарантии лучше пользоваться двумя стульями, один - в морду, а другой - в хвост. А если ножки у стула титано-вольфрамовые, то и БТР не поздоровится.
День 29
Обучались метать пули от пистолета Макарова. К концу дня Сидоров выбивал на мишени 100 из 100, хотя раньше, стреляя из пистолета, ему это не удавалось. Сержант говорит, что если привезут крупные мишени, то будем учиться метать в них гири.
День 30
Нам повезло! Сегодня мы поймали полковника и, несмотря на его идиотские протесты, нацепили ему ласты и загнали на телеграфный столб. Слезть обратно полковник не может, а снимать его мы не хотим. Это ведь самая удачная наша шутка за месяц обучения.
День 31
Учились ловить пулю зубами. Для самозащиты от тех сумасшедших, что любят пострелять. Вместо пуль использовали желуди, потому что обычную пулю нужно ловить мягко и ненавязчиво, а мы так пока не умеем. Чудо в перьях орет со толба каждые полчаса. Начали сверять с ним часы.
День 32
Учились правильно фехтовать холодным оружием. Фехтовали, правда, палкой от швабры, а не мечом. Так как натуральный меч дали только подержать и понюхать. Чтобы мы случайно не попортили мебель и казенную обстановку (стенды, сараи, деревья, траву). Полковнику, сидящему на телеграфном столбе, закинули авоську с бананами. Этот шутник съел не только бананы, но и авоську.
День 33
Обучались фехтованию на веревках. С маленькими гирьками на конце. Иванов в порыве энтузиазма размахался так, что взлетел. После этого мы начали учиться летать, под руководством мудрого сержанта и его пинков. Вечером развлеклись тем, что ползали по потолку и били мух. Глаза у мух от такого зрелища были по пять копеек.
День 34
Полковник свалился со столба. Вчера мы забыли его покормить, поэтому он сожрал ласты. После чего упал вниз, не удержавшись на телеграфном столбе. Сержант философски заметил, что так поступают настоящие ниндзя, когда им приходится долго сидеть в засаде. Пусть он останется голым, но задачу свою выполнит. Сержант намекнул, что неплохо бы потренироваться и нам в съедении собственной одежды. Пришлось отвлекать его от этого плана анекдотами. Вечером развлеклись тем, что сбивали мух прямо на лету, плевками.
День 35
Обучались ползать по зеркальным стенкам по технологии мух. Только мухам хорошо, а нам не хватает конечностей. Зрелище до того прикольное, что самое трудное - не заржать. Хотя падать на гвозди уже не больно, но сержант требует разгибать их обратно. Вечером было скучно. Мухи после вчерашнего шоу куда-то попрятались. Развлеклись ночной охотой на тараканов.
День 36
Пойманных тараканов аккуратно покрасили в синий цвет с красным кантиком и втридорога загнали в ближайшем зоомагазине как экзотических пауков с Мадагаскара. Вечером на эти деньги отмечали 36-й день обучения. Про закуску сразу не подумали, поэтому пришлось наведаться на огород к председателю АО "Колхоз". Сторожевых волкодавов тоже угостили коньяком.
День 37
Косили траву. Голыми руками. Потому что сержант сказал, что косилкой всякий дурак сумеет. Судя по всему, нам же ее и кушать. Зашел председатель и пожаловался, что его собаки вчера объелись беленой. Во всяком случае, вид у них был такой. Объяснили, что собакам не хватает витаминов. И пива. С собой председателю завернули бутылку коньяка и три мешка скошенной травы.
День 38
Обучались полетам на воздушных шариках. Средство, конечно, тихоходное, но бесшумное и вгоняет противника в шок. Пока он вправляет выпавшую от удивления челюсть и три раза протирает глаза, можно натворить делов. Во время обучения строили глазки пролетавшим мимо голубям. Голуби от удивления впадали в штопор.
День 39
Пришел председатель и сказал, что у него взбесились кролики и устроили дебош. Спрашивал, что с ними делать? Лопатой сразу или подождать? Объяснили председателю, что у кроликов период летней шизофрении. Бывает такое иногда. А мы то гадали, кто давеча свистнул пакетик с ЛСД... У нас шутка над сержантом сорвалась. А "витаминчики", оказывается, кролики схрумкали.
День 41
Обучались маскироваться под зверей. Петрова в порыве чувств чуть не трахнул медведь, но получил по гландам, после чего они остались лучшими друзьями. Сидоров, мечтавший попробовать французскую кухню, "закосил" под аиста и обожрался лягушками.
День 42
Сегодня последний день обучения на птицеферме, хотя мы называем ее курятником. Сержант произнес чувственную речь. Он отметил, что угробил на нас больше месяца лучших лет своей жизни, но хоть чему-то научил "этих идиотов", и выразил уверенность, что к концу жизни мы научимся больше. Если доживем. После чего подарил нам один ниндзявский меч, на долгую память. Сам Маклауд держал его в руке. Все расчувствовались и устроили банкет.
Но все интересное только начиналось...
Аэродром
День 1
Спали до обеда. Но пришел какой-то лейтенант и начал нас будить. Мы не поняли его наглость и продемонстрировали ему и на нем древний ниндзявский прием "Кьюзки матт". Лейтенант почему-то обиделся. Чтобы он не выл как белуга во время сенокоса, налили ему 500 грамм. Лейтенант выпил и выть перестал. Тут проснулись все и начали гудеть вместе с лейтенантом. Попутно развязался разговор о том и о сем. Вот что нам рассказал лейтенант. Начальство решило, что для разнообразия в нашей диверсионной подготовке пригодится умение грамотно управлять различными средствами передвижения. Поэтому для нас вновь наступает учебный сеанс.
День 2
В целях конспирации за нами приехал рефрижератор с надписью "Куры". Загрузились и поехали. Стало скучно... и мы принялись распевать песни. Через два часа водители попросили нас заткнуться, так как их достали просьбами продать парочку кур-мутантов, которые от холода спасаются тем, что травят анекдоты и поют блатные песни на языке аборигенов Новой Зеландии. Прибыв на место, мы разлеглись на травке и дали синхронного храпу.
День 3
Пришел майор и сказал, что он тут самый главный ас. На что ему резонно возразили, что асы - одноглазые. Майор несколько смутился, но рассказал душераздирающую историю о том, как он брал за жабры звуковой барьер. Крылья от самолета были в ремонте, а самолет с двигателем требовалось испытать. И майору пришлось брать звуковой барьер прямо на шоссе. Мы чуть не разрыдались. Птичку было жалко. В смысле - самолет.
День 4
Пришли инструкторы и раздали нам мотоциклы. Зачем-то прочитали лекцию о том, что мотоциклы бывают трех видов. Трехколесные - для детей и пенсионеров, двухколесные - для обычных людей и одноколесные - для профессионалов. Ну да, как же... Одноногие пехотинцы быстрее и лучше бегают. Покатались с удовольствием, правда, инструкторы орали, что столбы надо объезжать, а не ездить по ним вверх.
День 5
Инструкторы начали натягивать перед нами тросы. Но мы не растерялись и перекусывали их налету. Инструкторы начали орать, что тросы они натягивают для того, чтобы мы почувствовали себя одним целым с мотоциклом и перепрыгивали бы через них. Мы ответили, что не можем быть единым целым с мотоциклом, так как мотор у нас в заднице не предусмотрен. Инструкторы почему-то посмотрели на нас как на идиотов.
День 6
Обучались "брать барьер". Иванов переволновался и проехал сквозь барьер (кирпичную стенку). Остальные просто перепрыгнули ее, схватив мотоцикл в охапку. Инструкторы заплакали. Вечером Иванов, Петров и Сидоров вышли прогуляться на моцион. Не понравились рокерам. Впрочем, рокеры им - тоже. Наши немного попинали рокерам технику, до "восьмерки". Потом подумали и попинали еще немного - до "девятки". Интересно, как рокеры будут ездить на "девятке"?
День 7
Инструкторы плюнули на нас. В том смысле. что раз не получилось с легким наземным транспортом (они бы еще метро сюда притащили), то, возможно, получится с летающим. Водили нас на экскурсию в ангар к вертолетам. Иванов попробовал антенну на зуб. Откусил, но инструкторы не заметили. У Сидорова с инструкторами возник спор, который закончился тем, что Сидорова назвали "земляным червяком". В качестве ответной меры Сидоров завязал лопасти винта узлом. Инструкторы долго ругались.
День 8
Сусанин угробил два вертолета. Сам Сусанин, вылезая из-под обломков, отделался легкими царапинами, а инструкторы, сидевшие с ним рядом в вертолете - большим шоком. Зря они сказали, что если мы угробим эти вертолеты, то нам пришлют новые.
День 9
Так как свежие вертолеты к завтрашнему дню завезти не успеют, мы отправляемся на стрелковый полигон.
Стрелковый полигон
День 1
Сегодня на туристическом "Урале" добрались до стрелкового полигона, где нас будут учить стрелять из всех движимых средств оружия. Нашим инструктором по стрельбовой подготовке назначен сержант оптимистичного вида. Говорят, что он хороший снайпер, и с десяти метров попадает в глаз бегущему таракану.
День 2
Обучались стрелять из пистолетов. Как оказалось, ногами стрелять оригинальнее, чем руками. Но все равно - не интересно. Зато обнаружили, что в качестве бумеранга они плохо, но летают. Сержант сказал, что если мы будем так извращаться, то в следующий раз будем стрелять из аркебузы. Сейчас! Пусть сначала найдет хоть одну штуку в потребном состоянии.
День 3
Сегодня нам показали автомат. С точки зрения грамотного ниндзя - это хорошая дубина. А если еще хорошо наточить ножик, который зачем-то назвали штыком, то им можно будет косить траву. Для зайцев. Петров поспорил с сержантом, что тот не попадет с трех раз в мишень. Сержант попробовал и - не попал. Еще бы - Петров незаметно погнул дуло автомата.
День 4
Учились стрелять из автоматов. На радостях израсходовали 15 ящиков с патронами и выкосили всю траву на стрельбище. Гильзы, правда, пришлось собирать граблями и лопатами.
День 5
Учились собирать и разбирать автоматы различных моделей. Сидорову удалось собрать из различных деталей (вслепую) настолько хитрую штуковину, что сержант охнул и сел прямо на то место, где стоял.
День 6
Обучались использованию снайперской винтовки на малогабаритных мишенях. Неожиданно приехал с инспекцией генерал. А в это время Иванов решил проверить дальность винтовки, и, в качестве эксперимента, застрелил гуся на даче у местного прапорщика (которая почему-то оказалась не так далеко от полигона). Прямо в скворечнике, если так можно выразиться. Генерал задумчиво почесал биноклем в затылке и сказал: "Ну, вы, блин, и пуляете..."
День 7
Прапорщик выставил Иванову гусиную претензию. Спор Иванова с прапорщиком по поводу гусей закончился тем, что прапорщик остался должен еще три гуся и банку майонеза.
День 8
Устроили банкет для генерала, на посошок. Вечером закантовали его бесчувственное тело в самолет. После того, как самолет взлетел, выяснилось, что это не тот самолет. То-то летчики сопротивлялись... Кроме того, по ошибке, вместо штабных документов ему в портфель засунули руководство "Как правильно разводить кур в условиях оазиса Сахары".
День 9
Обучались ночной стрельбе из пулемета с оптическим прицелом. Пока разобрались, что к чему, успели скосить пол-рощи. Потом Воробьев догадался снять прибор ночного видения, после чего результаты стали намного точнее. Дрова, что скосили, решили не трогать - устроим здесь пикник.
День 10
Обучались стрельбе из стингера. Забавная штука... Но за угол не стреляет, проверили. Сидоров в качестве эксперимента выстрелил стингером белке в глаз. И попал. Потому как оспорить это оказалось невозможно из-за отсутствия тушки, но хвост белки опознали.
День 11
Сусанин попросил сержанта показать грибные места, так как последнего гуся уже съели. Через три часа Сусанин приволок мешок грибов, из которых мы сразу начали делать шашлык. А сержант вернулся через трое суток, одетый в униформу папуаса. Случайно заблудился.
День 15
Обучались стрелять из миномета. Незаметно положили на мину булыжник. В результате, после "запуска" мина полетела в одну сторону, а булыжник - в другую, но с тем же курсом. Сержант чуть не упал туда, где стоял. Но прочистил горло и сказал, что это новый тип мины - с разделяющейся боеголовкой. Запустили еще несколько мин аналогичным способом. Кончилась эта забава тем, что пришел лесник и заявил, что пора прекращать раскидывать всякую фигню, а то лоси пугаются и запрыгивают прямо на деревья. А ему надоело снимать их обратно.
День 16
Учились собирать и разбирать миномет. Сидоров, как всегда, собрал хитрую штуковину. Сержант сказал, что он не в курсе, будет ли это "устройство" работать, поэтому все отошли подальше. "Устройство" работает, но мина летит по синусоиде. Перевернули штуковину кверху ногами, мины стали летать по косинусу.
День 17
Знакомились с пушкой. Теоретически. Потому что сержант сказал, что он боится представить себе результат того, что мы сможем с ней сотворить, и каким местом она после этого будет стрелять. Если сможет. А научиться из пушки стрелять можно и по учебнику.
День 18
Нам показывали сегодня настоящий танк. Пока мы его щупали - погнули танку хобот. Сержант долго ругался десятиэтажными выражениями.
День 19
Катались на танке, с ветерком. Ветерок, правда, пришлось нагонять веерами. Сержант хотел запихнуть нас внутрь танка, но мы уперлись всеми конечностями и в эту душегубку лезть отказались. В конце концов сошлись на том, что остаемся на танке сверху, но при этом не гнем танку хобот.
День 20
Разбирали танк. Разбирали долго, потому что у него оказалось слишком много деталей. Сержант принес большую канистру спирта и сказал, что если уж мы разобрали танк, то нужно протереть детали спиртом. Мы поступили проще: выпили его. После чего надрали хвост филину и еще кому-то с рогами.
День 21
Собирали разобранный танк. В результате получился несколько странный агрегат. Матерые танкисты, увидев его, перекрестились и сказали, что подлодку с вертикальным взлетом видят впервые.
День 22
Учились стрелять из танка. Проезжая мимо леса, заметили, что шевелятся кусты. Пульнули туда. Из кусов выбежал недовольный лесник без штанов. Вечером подрались с медведем из-за малины. Но потом помирились и выпили на брудершафт.
День 23
Учились кидать учебную гранату по танку. Иванов умудрился закинуть гранату прямо в дуло, после чего из танка вылез закопченый танкист и долго говорил различные комплименты на армейском сленге.
День 24
Сержант сделал выводы, поэтому мы кидали по танку муляжи гранат. Как оказалось, у нас не такая легкая рука, поэтому к концу занятий танк выглядел так, словно он 250 раз упал с 11-метровой сосны в овраг.
День 25
Сегодня сержант объяснял нам основы стрельбы из танка в условиях видимости, не удовлетворяющей условиям адекватного визуального контроля результатов доставки снарядов к месту назначения. Говоря простым ниндзявским языком - в темноте. Ночью проводили маневры по стрельбе. Петров случайно сбил летающую тарелку.
День 26
Сержант пытался объяснить нам "как правильно нападать на танк из укрытия "и" как правильно прыгать на танк методом "Тарзана", но танкисты не смогли завести танк. Потому что мы незаметно засунули кирпич в выхлопную труду. Пока механики меняли двигатель, мы сходили в лес. Подышали свежим воздухом и наловили пару мешков лягушек. Вечером, когда жарили шашлыки из лягушек. Сначала хотели подложить лягушек сержанту в постель, но потом решили их съесть. Как экзотику.
День 27
Вечером внезапно приехали метеорологи с претензией, что мы сбили их секретный метеозонд. Захватили их в плен и напоили до беспамятства. Ночью затащили танк на наблюдательную вышку. По приколу.
День 28
Метеорологи проснулись с больной головой и все утро спрашивали у нас, какой сегодня год. Сержант долго бегал по полигону и спрашивал, как танк умудрился оказаться на вышке. Свалили все на метеорологов. Все равно они ничего не помнят.
День 29
Ночью выполняли контрольное учебное задание по бесшумному выведению танков из строя. Когда сержант увидел завязанные узлом хоботы у танков, то долго рыдал так, что все звери попрятались в норы. Даже те, у кого нор никогда не было.
День 30
Неожиданно вернулся генерал из саванны. Вид бодрый и загоревший. С собой привез кур на шашлыки. Куры достаточно крупные и сильно смахивают на страусов.
День 31
Сегодня наш последний день на этом полигоне. Сержант недвусмысленно сказал "Хватит!" Завтра возвращаемся к нашим новым вертолетам. Выгодно загнали целый КАМАЗ гильз и затарились коньяком и водкой. Пинками свалили несколько деревьев и закатили прощальную вечеринку с шашлыками из генеральских кур. Генерал был бодр и весел.
Снова аэродром
День 1
Мы вернулись на вертолетный полигон к нашим новым вертолетам. Модель абсолютно новая, поэтому на ней никто не летал. Лопасти винтов у них теперь титановые, чтобы мы их случайно не погнули. Антенны, кстати, тоже.
День 2
Пришел лейтенант и начал заунывным голосом бубнить теорию физики полета геликоптерных конструкций. Через три часа Петров (которому надоело спать) оборвал его прямо посередине длинного (200 слов) и умного предложения и намекнул, что нас больше интересует "за какую ручку правильно дергать", а как это летает - мы уж сами разберемся, с поллитрой. Лейтенант обиделся, плюнул в люстру и ушел. Люстра упала прямо на Петрова.
День 3
Инструкторы устроили нам экскурсию по внутреннему интерьеру вертолета. Иванова заинтересовало назначение красной ручки. Как выяснилось, это - ручка аварийного кручения винта, применяется при внезапной остановке двигателя. Специально приглашенный сержант Димм (по внешнему виду - двуногий бык, не отягощенный мыслительным агрегатом) нам любезно продемонстрировал его применение. Жаль, что он не входит в перечень бортового оборудования.
День 4
Учились взлетать. Сусанин сразу после взлета умудрился перевернуть вертолет вверх лыжами. Инструктор из-за непривычного обзора переблевал окрестности, но потом взял себя в ежовые рукавицы и посадил вертолет. За такой подвиг мы дружно качали его на руках. Пока он не уснул.
День 5
Сегодня у Воробьева была Черная Пятница. Во время учебного полета он умудрился сломать пару рычагов и руль, поэтому с посадкой возникли сложности. После того, как он целый час наматывал круги вокруг посадочной площадки, мы решили сбивать его вниз палками. Но тут, после долгих героических насилий (ну не бросать же ценное имущество в воздухе), вертолет как-то приземлился. Воробьев с расстройства забыл открыть дверь, поэтому вышел из вертолета вместе с ней. Сержант долго ругался и пообещал в следующий раз поставить титановую дверь. Инструктора, летевшего вместе с Воробьевым, пришлось выносить вместе со стулом, так как отцепить его от стула не удалось.
День 6
Учились летать строем. Зачем - никто толком не мог объяснить, но все почему-то убеждали нас в том, что мы не просто папуасы, сидящие за штурвалом (то есть рулем) передовой техники, но еще и вертолетная эскадра. Приятно сознавать, что мы не только ценный мех.
День 7
Обучались полетам с препятствиями и барьерами. Полеты в лесу между деревьев действительно оказались забавными. Заодно деревья постригли, по Уставу. Кроме того, обучались правильно вылетать из-за угла, чтобы нанести вероятному противнику наибольшее удивление.
День 8
Пролетая над Гнездом Кукушки (так полигон называется), решили сократить путь, поэтому наша вертолетная эскадра, совершенно не привлекая внимание, проследовала через арку. Но один из вертолетов застрял. Пришлось привинчивать к нему трос и вытягивать на буксире другим вертолетом.
День 9
Отрабатывали атаку на наземные цели. Иванов имитировал сирену для устрашения вероятного противника. Но мы ошиблись и вместо сарая с мишенями произвели атаку на курятник. К сожалению, ошибку заметили только тогда, когда увидели, что куры в панике выпрыгивают из окон "объекта".
День 10
Пришел начальник курятника и заявил, что из-за нас его петух стал импотентом. Выразили ему сочувствие и посоветовали отправить петуха на курсы психотренинга по методу Фрейда. Вечером, под руководством Сидорова разобрали вертолет и собрали опять, но в актовом зале.
День 11
Утром по полигону бегал злой полковник и допытывался, какая сволочь спьяну залетела на вертолете в актовый зал через открытое окно. Вечером разобрали вертолет и собрали обратно, но в ангаре.
День 12
Утром по полигону бегал злой полковник и допытывался, кто украл из актового зала вертолет. Угостили его пивом и пургеном. Теперь полковник напрочь отказывается выходить из сортира. В знак протеста подсыпали пурген всем остальным.
День 13
У нас день отдыха. Потому что все остальные забились в туалеты и оттуда не вылезают. Если к вечеру они не разойдутся, подложим бомбу и вызовем Службу спасения.
День 14
Им повезло. Но зайти на территорию "объекта" пока не представляется возможным.
День 15
Пришел майор из первого отдела. Вместе с ним стали искать диверсанта-отравителя. Диверсанта не нашли, но у прапорщика обнаружили 10 противотанковых мин и две авиабомбы, которые он использовал в качестве груза при засолке огурцов. Нештатная ситуация была быстро урегулирована парой ящиков водки. Вечером "спасали" водку. Когда майор "осознал" себя бревном, положили его в вертолет. Чтобы комары не обглодали.
День 16
Проснулись от дикого вопля майора. Полчаса объясняли, кто он такой и что здесь делает. Опохмелили майора до состояния бревна. Вечером, под руководством Сидорова, разобрали два вертолета и собрали из них один, но с четырьмя винтами и кабинами в разные стороны.
День 17
Инструкторы были шокированы зрелищем гибрида настолько, что потеряли осмысленную речь и объяснялись с нами сурдопереводом. К сожалению, язык сурдоперевода мы не изучали, поэтому не смогли определить, жесты хвалительные или ругательные.
День 18
Пришла группа инструкторов и сержантов. Сказали, что, по их мнению, мы на вертолетах полетали достаточно, теперь пора продолжить обучение на самолетах. С другими инструкторами.
День 19
До самолетного хозяйства было не так далеко, поэтому мы решили прошвырнуться пешком. Пока шли по лесу, напугали трех медведей и одного лесника. Причем лесник умудрился залезть (за 45 секунд) на самое высокое дерево в сосновой роще и долго оттуда кричал: "Не влезай! Укушу!"
День 20
Пришел майор, который ас, но не одноглазый, и начал нам рассказывать, что мы будем летать на шедеврах гениальной мысли, так как всем известно, что это - самолеты. Нам это не было известно, поэтому Петров спросил, а чем, собственно, самолет отличается от большой паяльной лампы с крыльями? Майор начал шипеть, как лев, севший хвостом в костер, но пригрозил, что покажет нам "как, черт побери, летают настоящие асы".
День 21
Майор решил нам показать "шоу одного майора" и устроил демонстрационный полет с элементами высшего пилотажа. Но он не учел того, что вчера вечером Сидоров несколько "доработал" самолет. Поэтому шоу оказалось увлекательным и весьма познавательным, даже для бывалых летчиков. А сам майор впечатлился настолько, что имел вид бобра, на которого упала лошадь Пржевальского, задремавшая на балконе третьего этажа.
День 22
К нам пришел бравый сержант и заявил, что главным инструктором по самолетанию будет теперь он, потому что майор уступил нам все свои билеты на "Титаник".
День 23
Обучались управлению самолетом на тренажерах. Абсолютным чемпионом по самолетоугробливанию стал Воробьев, отправив вверенный ему самолет на тот свет 112 раз. У сержанта не оказалось поздравительных слов, поэтому он просто крякнул.
День 24
Выяснилось, что мы все делали неправильно. Сработала диверсионная привычка (мы ведь числимся по КЗОТу диверсантами). Ну и ложили костьми самолет за самолетом. Впрочем, когда это дело прояснилось, количество жертв резко снизилось. Сержант радовался как бабуин, внезапно обнаруживший стратегический запас бананов.
День 25
Сегодня сержант объяснял нам, почему самолеты летают строем, и в чем разница между эшелоном и клиновидным строем. По его словам, клиновидному строю птицы научились именно у летчиков.
День 26
Разучивали новый язык - летный. Такой язык воздухолетатели используют для выразительности и для головной боли вероятного противника. Например, фраза "Пахомыч, забубень сарделькой по косой жабе" переводится как "Петров, стрельни ракетой УПСР-20 по тому назойливому самолету, что летит слева от тебя", а слово "бревновоз" означает "бомбардировщик с четырьмя турбовинтовыми двигателями".
День 27
Обучались взлетать с длинной бетонной дорожки. Воробьев начал неправильно рулить хвост, поэтому на сержанте обгорела вся униформа, а сам сержант подкоптился до состояния негра. Но продолжал руководить полетами в набедренной повязке из еловых веток. К сожалению, нас не обучили искусству грамотной посадки, поэтому каждый сел, как умел.
День 28
Обучались методам правильного приземления. Сержант объяснил нам, что на тактику и стратегию приземления закон бутерброда распространяется в полной мере. Если что не так - то приходится отскребать от пола. Поэтому метод посадки "на честном слове и одном крыле" проверить не удалось.
День 29
Сегодня обучались летать по кругу, точнее - по квадрату. Главное - вовремя приметить тот сарай внизу, над которым нужно поворачивать.
День 30
Отрабатывали над лесом бреющие полеты (на малой высоте) под веселую песню "Шумел камыш, деревья гнулись". Убедившись в том, что верхушки деревьев всякими выступающими частями самолета мы не цепляем, перешли к тренировкам в чистом поле по технологии "Жиллет в руках этих сумасшедших русских". Летали над полем так, что коровы передвигались исключительно по-пластунски.
День 31
Обучались катапультированию на учебном стенде. Сидоров похитрил со своей катапультой, поэтому улетел куда-то за лес. Вернулся он через два часа. В обнимку с лосем и с мешком грибов. Покатались на лосе и загнали его.
День 32
Обучались ночным полетам. Инструкторы предусмотрительно эвакуировали все мирное население из зоны предполагаемых полетов. Мало того, что летать пришлось действительно ночью, так эти изверги еще и на кабину черную тряпку набросили. Чтобы фонарей не было видно. Предполагалось, что мы будем рулить, полагаясь только на приборы. Но мы оказались умнее и проковыряли маленькую дырочку, а все компасы задвинули в задний карман.
День 34
Мирное население вернулось в родные хаты. Так как за время полетов не пострадал ни один сарай (за исключением того, в котором случайно забыли быка - от одиночества он проломил крышу, вылез в курятник и, побродив бесцельно, задрых в собачьей будке), то население скинулось и подарило нам два ящика водки и барана на шашлыки. Водку поставили в погреб, а барану выщипали перья... то есть, шерсть. У барана появились мрачные предчувствия.
День 35
Устроили небольшой пикничок, съели шашлык из барана и два ящика водки. Через пару стаканов сержант развеселился и начал травить байки. Налили ему еще несколько стаканов, чтобы он успокоился. Напоили в дугу медведя, вышедшего из леса посмотреть, что за шум.
День 36
Похмеляли медведя и приводили его в презентабельный вид, чтобы ему не было стыдно зайти в собственную берлогу. В качестве шефской помощи сделали ему панковскую прическу, причем не только на голове.
День 37
Сегодня у нас парко-хозяйственный день. Драили самолеты. Странно, но нагар в движке чистится не ершом, а ломом. Совместными усилиями переделали списанный самолет в большой пылесос. Собрали не только пыль и мусор со взлетной полосы, но и косяк гусей, пролетавших мимо.
День 38
Обучались укладывать разлопушенный парашют в рюкзак, оборудованный спусковой веревкой и кольцом (совсем как на унитазе). Сержант объяснил, что в случае аварии принцип эвакуации из самолета похож на эвакуацию из автобуса - "выдерни шнур, выдави стекло".
День 39
Обучались прыгать с парашютом. Иванов засмотрелся на природу, поэтому забыл раскрыть парашют и упал прямо на крышу курятника, из-за чего 12 кур героически скончались на месте (под обломками крыши). Иванов отделался синяками и занозами в ушах. А Петров приземлился прямо в окно третьего этажа штаба. Чтобы разрядить неловкость, он снял карту со стены и с достоинством откланялся.
День 40
Хоронили погибших кур в нашей столовой в суповом котле. На вкус герои оказались превосходными. Почтили светлую память кур минутой жевания.
День 41
Обучались стрельбе из тех штуковин, что прикручиваются к самолету. Мишеней было так много, что мы в пылу азарта случайно подстрелили пролетавший мимо метеозонд. Труп метеозонда захватили в плен. Вечером сержант рассказал, чем отличается самолет от подводной лодки.
День 42
К нам приехали на разборки метеорологи. Поиздевались над ними, интересуясь, какая вчера будет погода. А потом грозно спросили, какую шпионскую миссию выполнял метеозонд над территорией секретного леса. Часа через два нам надоело глумиться, и мы отдали им труп метеозонда.
День 43
Разведка доложила, что над нами насмехаются "асы" из соседней самолетной части "Дельта". Говорят, что мы дальтоники в мишенях и отстреливаем мирные шарики. Под покровом новолуния наведались к ним в гости и, в качестве ответной любезности, загнули ихним самолетам крылья и хвосты. А на остальных оставили надпись "Аэровафля".
День 44
Прибыла разгневанная орда "пострадавших" из соседней части. Мы коварно заманили их на свою территорию и устроили образцово-показательные партизанские маневры, с фейерверками и сюрпризами. Враг в панике бежал, пробив собственной биомассой дырку в заборе.
День 45
Обучались искусству психической атаки на вероятного противника. Инструкторы называют эту важную миссию "дефлорацией". После короткой лекции приступили к отработке практических навыков. Сделали вид, что ошиблись сараем и отработали психическую атаку под вальсы Шуберта на "Дельте". Развлеклись по полной программе. Тамошние асы бегали по полю как кролики, укушенные кенгуру.
День 46
Обучались летать на "бревновозе". Пролетая над "Дельтой", обнаружили исчезновение жизни.
День 47
Обучались бомбометанию. Вместо бомб (чтобы не травмировать психику местных жителей) были подготовлены связки кирпичей. Снесли напрочь два сарая. Ночью, под руководством Сидорова, из двух самолетов собрали один. Получилось чудо с тремя крыльями и вертикальным взлетом.
День 48
Сержант и инструкторы просто плакали от счастья, что смогли увидеть вживую этот шедевр. Еще бы - наше чудо набирает стольник за две секунды и умеет стрелять во все стороны, даже вбок.
Стажировка
День 1
КМД (курс молодого диверсанта) закончен. Мы с радостью пожали нашим инструкторам руки и послали их подальше. Теперь наше подразделение прибыло на стажировку, где мы будем затачивать наши диверсионные навыки. По случаю прибытия на новое место устроили барбекю.
День 2
Дружно маленькими группками вышли на разведку окружающей местности для поиска наиболее потенциального противника. Местные жители в целях конспирации думают, что здесь склад военного обмундирования, хранящегося еще с 1917 года. Стратегические запасы, если так можно выразиться. Кроме того, ходят слухи, что именно у нас секретно хранится знаменитый тунгусский метеорит, поэтому его до сих пор никто не может найти.
День 3
За время нашего отсутствия в дежурную засаду попал капитан, пытавшийся проникнуть на территорию нашего подразделения. Хотели устроить пытки пятой категории, но оказалось, что он - командир нашего подразделения, и вернулся из отпуска. Выпили с ним на брудершафт ящик водки.
День 4
Навели небольшую уборку и покрасили траву и забор в камуфляжный цвет. Покрасили настолько реалистично, что два грибника расшибли лоб, пытаясь пройти сквозь забор. Знакомились с личным составом командования по фотоальбому, чтобы знать, кого не надо брать в плен.
День 5
Пришел местный житель. Пожаловался, что у него кто-то таскает кур. За два ящика водки обещали разобраться. Ночью ниндзявская засада на крыше курятника выявила злоумышленника - лису. Часа два пинками объясняли ей, кто в курятнике хозяин. Всю оставшуюся жизнь помнить будет.
День 6
Праздновали успех в первой боевой операции. Устроили многоразовый салют бумерангами. Случайно сбили каких-то пернатых, пролетающих мимо, поэтому им пришлось совершить вынужденную посадку. Вечером провели ревизию оружейной кладовки и обнаружили кучу хлама, в том числе пулеметы и двуручные сабли. Оружие должно быть простым и элегантным. Как боевая табуретка. А не как пулемет калибра "на аллигатора". Все равно они здесь по улицам не бродят.
День 7
Во время прогулки по окрестностям, на Иванова наехали какие-то головорезы. В ответ Иванов показал им приемы "прыгающая креветка" и "слон в бодуне". Как оказалось, это личная гвардия новорусского генерала, дача которого размещается неподалеку, а объясняются они на странном диалекте "мехх матт". Ночью, чтобы им жизнь не казалась медом, произвели вылазку и втихую разоружили охрану на даче новорусского генерала, отработав на них методику усыпления сибирским валенком.
День 8
Наблюдали в бинокль злые лица головорезов, бродящих вокруг дачи генерала. Местные говорят, что они ищут троих. Судя по описанию - это Бэтмен, Шварценеггер и Джеймс Бонд. Иванов, чтобы не было паники, за ворота части не выходит.
День 9
Скоро День рождения у капитана. Произвели ревизию продуктовых запасов. На хороший День рождения их явно не хватает. Зато появилась хорошая мысль, откуда их взять. Поговорили с капитаном, он не возражает.
День 10
Обдумывали план проникновения в цитадель противника. Ничего умного не придумали, поэтому решили действовать по обстановке. Ночью незаметно проникли на дачу генерала. Вынесли не только продукты, но и коллекцию холодного оружия. Охрана и собаки ничего не заметили.
День 11
На даче у генерала паника. Охрана ссылается на летающие тарелки и нечистую силу. Потому что объяснить, как лошадь оказалась на крыше гаража, никто не смог. Впрочем, как и происхождение надписи "Здесь был Бэтмен".
День 12
На дачу к генералу приехали два грузовика с дополнительной охраной. Ничего, мы еще посмотрим, кто будет первым плакать. Ночью реализовали вторую часть плана по устрашению генерала.
День 13
Проснулись от дикого вопля генерала. Ну еще бы - нырнуть в бассейн и обнаружить там стаю голодных пираний и трех аллигаторов, и при этом остаться спокойным - такое может далеко не каждый.
День 14
Праздновали День рождения капитана. Подарили ему большого, плюшевого ниндзю. Капитан расчувствовался и сказал, что он мечтал о таком с детства. Пили французское вино и дегустировали ниндзявскую кухню (продукты - понятно, откуда).
День 15
Нам привезли аппаратуру для связи, подслушивания и электронного противодействия. Рассматривали эти игрушки целый день. Очень понравилась телекамера в зажигалке и сотовый телефон камуфляжной расцветки, замаскированный под прокладки "Allways Classic".
День 16
Настроили систему пейджерного подслушивания. Читали сообщения, много смеялись. Когда надоело читать, развлеклись тем, что разослали по пейджерам сообщение "Козел, выходи на стрелку". Через 15 минут половина охраны с дачи новорусского генерала забралась в броневик и отбыла в неизвестном направлении. Следом за ними, но в другом направлении ломанулся один из местных, посадив в свой рюкзак двух боевых петухов с наточенными клювами. Вечером охрана вернулась в весьма потрепанном состоянии. Но лучше сказать - в никаком состоянии.
День 17
Проверяли комплекс подавления средств связи противника. Подавили не только все телевизоры и сотовые телефоны в округе, но и обычные телефоны, а также почту и телеграф. В качестве шутки незаметно расклеили Обращение Российского информбюро.
День 18
Население отходит от тихой паники и планов "выжрем всю водку и уйдем в партизаны". Некоторые пытаются вернуть соль, спички и сахар обратно в магазин.
День 19
Проводили в лесу полевые испытания средств переносной связи. Лесник, проезжая по владениям на лосе (считается, что у лося хороший рулевой механизм), наткнулся на картину: Петров переговаривается с какой-то корягой: "Ветка, я Дуб. Как слышно?" Чтобы секретность не пострадала, Петрову пришлось долго запудривать мозги и заговаривать зубы леснику, а также напускать побольше тумана (с помощью дымовой шашки). Запудривание прошло успешно. Теперь лесник думает, что Петрова зовут "Робин Гуд". Ночью нанесли визит генералу. Понаставили везде жучков, а для отвода глаз посадили последи двора кокосовую пальму. Сюрпризы-ловушки переставили на другие места, а вместо подковы над дверью прикрутили кирпич зебровой раскраски.
День 20
Проснулись от воплей генерала. Генерал вышел утром покурить, заметил кокосовую пальму и додумался ее пнуть. С пальмы прямым ходом свалился кокос (мы его плохо приклеили). Аккурат ему на ногу. Злобно ругаясь, он запулил злополучный кокос куда-то прочь. Но попал в окно второго этажа собственной дачи. Ночью один из охранников задел сюрприз-ловушку и устроил грандиозный фейерверк. В поднявшейся панике генерал выпрыгнул с балкона прямо в бассейн, где был покусан мирно дремавшим крокодилом. А в это время охрана марш-броском эвакуировала джип. Вместе с воротами. Паника улеглась часа через два. Но за это время Сидоров успел пробраться на дачу и покрасить лошадь. С левой стороны - в зеленый цвет, а с правой - в синий. И приклеил рога.
День 21
Генерал передвигается на носилках. А все потому что решил утром покататься на лошадке, нервы успокоить. Но, увидев невиданное животное, от удивления не вписался в дверь. Настраивали преобразователь голоса. Анонимно звонили генералу женскими голосами и устраивали ему секс по телефону, а в самый пикантный момент голосом Путина требовали выдать военную тайну.
День 22
Зашпионили генерала нашими шпионскими штучками. Свежеизготовленные порнокомиксы с его участием гуляют по местности на ура, поэтому в окрестных торговых точках пропали все презервативы. А генералу снились голые женщины, останавливающие тигров на скаку, и рота лебедей, танцующих ча-ча-ча.
День 23
Отпраздновали День советского диверсанта. В этот день N лет тому назад Неизвестный диверсант, незаметно перебив многотысячную охрану, отправил под откос эшелон, проезжавший по мосту. Вместе с мостом. Пили водку, потом устроили салют всех цветов радуги, а так же песни и ниндзявкие пляски. Читали у костра душещипательные хайку и орали "Банзай форевер".
День 24
Сегодня у нас заслуженный день отдыха. Из неотложных дел осталось только вытащить шампуры из мишеней. После обеда Петров нанес визит ниндзявской вежливости на генеральскую дачу и незаметно разбросал по территории дачи женское белье. Охрана, обнаружив эти предметы, часа два рыскала по кустам, но нашла там только мотоцикл с коляской, припрятанный еще с 1940 года.
День 25
Местные с утра выстроились в очередь ко входу на дачу генерала. Они считают, что там неплохой бордель. Может быть, кто-то из охраны проболтался о вчерашней "находке"... А может быть, свою роль сыграли трусы, прибитые Сусаниным к воротам генеральской дачи. Анонимно позвонили генералу и пожелали ему успехов в Большом Сексе.
День 26
Чтобы жизнь генералу и его людям не казалась слишком розовой, закинули к ним за забор несколько дымовых шашек. Генерал в панике закрылся в туалете. А все остальные метались как группа кроликов в лапах удава. Когда зеленый дым рассеялся, и охранники вспомнили, что они еще на этом свете, закинули к ним открытую канистру с хлорпикрином. А потом с чувством глубокого удовлетворения любовались бегающими слониками.
День 27
Развлекались метанием ниндзявских томагавков в высоту. Один из томагавков не вернулся, зато по радио было слышно, как матерился летчик на тему "На меня напала какая-то бешеная птица с железным клювом и чуть не старанила напрочь". Вечером Васильев разбросал вокруг бассейна куски мяса. Голодные крокодилы (упавший в бассейн мешок "педдигрипала" не в счет) выползли быстро. Мяса, для их желудков, оказалось не так много, поэтому неудовлетворенные аллигаторы отправились в экспедицию по территории, наводить продразверстку. Чтобы оголодавшие хвостатые не заужинали лошадкой, Васильев разместил ее на ночлег в постели одного из охранников. Периодически ночью на даче были слышны нечеловеческие стоны: это собаки случайно попадали на зуб аллигатору.
День 28
Утром проснулись от дикого вопля генерала. Проснувшись, тот увидел рядом с собой в кровати мирно дрыхнувшего крокодила. Как оказалось, хорошо отужинав на кухне, аллигатор поленился топать из дома в бассейн и решил заночевать "не отходя от кассы". Но, когда генерал с торшером в одной руке и трусами в другой (от умудрился выпрыгнуть из собственных трусов) выскочил в холл, то наткнулся на лошадь, жующую финиковую пальму. По данным радио и телефонного перехвата, охранники весь день звонили психоаналитикам и спрашивали, что означает спящая в кровати лошадь? И кого приводить на сеанс - себя или лошадь?
День 29
Охранники обходят бассейн за сто метров, потому что озверевшие от голода пираньи выпрыгивают из воды на все, до чего можно допрыгнуть. Одного неосторожного охранника еле отбили, зато пираньи, воспользовавшись замешательством, съели двух волкодавов. Охранники до сих пор содрогаются, вспоминая их довольную зубастую ухмылку.
День 30
До генерала в полный рост дошло, что отдых принимает все более экстремальный характер. Поэтому он решил перебазироваться на Канары. Но с первого раза уехать ему не удалось, так как Сидоров предусмотрительно приклеил колеса у джипа к полу. Пришлось ехать на броневике. Мы помахали ему вслед платочком, прослезились и устроили небольшую пьянку.
День 31
Что-то стало тоскливо после отъезда новорусского генерала. Впрочем, генерал еще повеселится, обнаружив пиротехнический сюрприз у себя в багаже. Развлеклись фехтованием на ломах.
День 32
Сидоров смастерил арбалет из рессоры к трактору "Беларусь". В качестве стрелы используется обычный деревенский кол. Проверили его работоспособность на заборе генеральской дачи. Штакетина со свистом улетела куда-то вдаль, прихватив с собой штакетину с другой стороны забора. Охрана в панике залегла вместе с пулеметом под кокосовой пальмой.
День 33
Разукомплектовали две сотни трусов и, под руководством Сидорова, сварганили небольшую катапульту. Ближе к вечеру произвели небольшой обстрел генеральской дачи кусками мяса. Голодные аллигаторские особи носились по территории дачи по местам падения мяса как эскадрон мустангов. А охрана, в свою очередь, от них.
День 34
По просьбе капитана ловим тигра, сбежавшего из зоопарка. Иванов предлагает начать с края леса и согнать всю живность в центр. А там тигра отфильтруем. Петров предлагает расставить ловушки, поймать всех зверей. Тигра сдаем куда положено, а остальных выпускаем. В свою очередь, Васечкин предлагает довести до сведения зверей, что тигра лучше выдать добровольно.
День 35
В лесу на тигра наткнулись совершенно случайно. Пришлось брать голыми руками. Думали повыдергать ему усы для профилактики, но потом провели с ним воспитательную беседу и объяснили дорогу обратно. Вечером стало известно, что тигр сдался в зоопарк с повинной.
День 36
Во время дневного моциона по лесу, Сусанин наткнулся на трех человек, разукомплектованных тигром. По шпионской рации и шифроблокноту опознали засланную разведгруппу потенциального противника. Вечером включили рацию и связались с "Центром". Там очень удивились, но продиктовали нам задание на десяти страницах.
День 37
Пьем водку и кушаем шашлыки. Попутно составляем шпионский отчет. Капитан говорит, что самое главное в отчете то, что он должен выглядеть достоверным. К вечеру написали 20 страниц. "Центр" удивился оперативности, но выдал еще одно задание.
День 38
Сегодня Иванов и Петров, незаметно прогуливаясь по верхушкам деревьев (в лесу), обнаружили и поймали (повалив на него дерево) самого натурального злобного диверсанта. В шапке-ушанке и с мешком динамита. После грамотного допроса испанским воротником и сапогом, он признался, что хотел грохнуть местную свиноферму - источник вкусной и здоровой пищи. Пока думали, что с ним делать - устроить ему харакири или сдать в Гринпис, позвонили из штаба и приказали доставить злобного диверсанта к ним, для "душевного разговора" с местными Фрейдами.
День 39
Чтобы не потерять ниндзявские навыки, провели небольшие учения в лесу. По окончании маневров пришлось отпаивать зверей валерианкой, зеленкой и пейотовой настойкой ("пейотовый зеленый"). Ну они и назюзюкались...
День 40
Сегодня сорок дней, как мы закончили КМД. Помянули эту дату шнапсом, сделанным из березового сока и листьев полыни. Закусывали по-ниндздзявски - листьями эвкалипта и шашлыком из павлина.
День 41
Пришел капитан, покачал головой и многозначительно произнес "Ну-ну..." А потом рассказал о том, что произошло с новорусским генералом. Пока ехал в броневике, захотелось ему курить сигару. Полез он за пепельницей и наткнулся на наш сюрприз. И нажал кнопку. Тут искры во все стороны, фейерверки летают между ушами, сплошное шипение и мяуканье... Водитель как увидел свистопляску, так и включил противопожарную систему. В ответ генерал завыл дурным голосом. Когда броневик остановился, и генерал, выплевывая пену из ушей, вывалился на свежий воздух, выяснилось, что даже памперсы не помогли.
День 42
Взяли напрокат двух коней и устроили на них ниндзявские скачки. Кроме того, Иванов опробовал новый тип посадки, когда седло крепится снизу лошади. А к вечеру, благодаря педагогическому таланту капитана, кони научились ездить хвостом вперед.
День 44
Ура! После недели радиоигр с "Центром" нас наградили орденом. По одному экземпляру с той и с другой стороны. По этому поводу готовим катапульту, чтобы пуляться фейерверками и осуществляем конкурсный набор кур для шашлыка.
:)
Хроники диверсионного подразделения-2
Особая миссия
День 1.
К нам приехал генерал. Чтобы не привлекать лишнего внимания, он приехал не на Мерседесе камуфляжной расцветки, а на конспиративном броневичке. Рассказал (по секрету) о важном правительственном задании. Хватит нам бесцельно грызть казенные харчи, иногда надо и делом заниматься. Поэтому нам поручается особая миссия: проникнуть в лагерь вражеских террористов и показать им Кузькину мать, а потом надрать задницу до самых ушей.
По поводу получения боевого задания устроили небольшой банкет с умеренным салютом. По ошибке, правда, умудрились запустить парочку осветительно-шоковых ракет. Было светло, но их истошный писк нам не понравился.
День 2.
Отсыпались и набирались сил и здоровья. Выяснилось, что за время банкета и салюта никто из местных не пострадал, за исключением тех, кто от впечатлительности не успел добежать до туалета. Местные аксакалы говорят, что они не помнят такого салюта уже лет сто.
День 3.
Времени на подготовку не так много, поэтому съездили в штаб за пленным террористом. После чего допросили по-ниндзявски. Рассказал все, вплоть до родословной 9-го колена. Теперь основная проблема - отсеять эти ненужные сведения. И почему в штабе говорили, что он отмалчивается?
День 4.
Мы просто шокированы. Наш капитан тоже ниндзя, учился в тайной школе Захерачу, но прикидывается невинным младенцем. Для разминки он так швырнул дровину, что она, описав тангенсоиду, шлепнулась так далеко, что вопль оказавшегося там совсем невовремя, дошел до нас только через минуту. Сосчитали на пальцах - 20 километров. А как он шашкой махает... небольшую березку с одного вжика рубает.
День 5.
Чтобы не ударить мордой в лужу, провели небольшие учения по взятию заброшенного хутора, в лесу. На время операции вся живность в радиусе 10 километров была эвакуирована, с учетом разлета щепок.
День 6.
Занимались планированием нашей операции. Для стимуляции мышления попили кофе. Сваренный на водке. Как шутит Иванов, напиток "бриллиантовый черный". Рассмотрели 15 с четвертью вариантов, но тут пришел капитан и сказал, что тактика операции будет простая: незаметно вломились, навели панику, перепугали всех до смерти, и незаметно исчезли.
День 7.
Созвонились с генералом. Обсудили предстоящую операцию, а так же погоду и секс австралийских кроликов. Расклад получился такой. Садимся на небольшой крейсер и плывем в дружественную нам гавань. Чтобы враг не подумал ничего плохого, будем имитировать развлекательный круиз. А оттуда идем на попутном транспорте громить гадких террористов.
Вечером играли в ниндзявский покер. Отличается от обычного тем, что ниндзи не носят с собой карт.
День 8.
Устроили тренировочный день. Метали кирпичи из-за угла и стреляли из духовых пулеметов. Учились ползать по деревьям по-пластунски. Осваивали новое ниндзявское оружие - лом с оперением. К лому, в целях маскировки, прилагается чехол в виде новогодней елочки.
Ночью резвились, метая сюрикены с лазерным прицелом. Чего-то где-то сбили.
День 9.
Пришел председатель. Говорит, что у него на крыше какая-то свинья лежит. Пришли, посмотрели. Действительно, свинья. Вчера мы еще не знали, что у председателя свиньи - лунатики.
День 10.
Съездили на полигон с имитацией джунглей. Прав был капитан - легче пролезать между деревьев или проламываться прямо через них, чем пытаться выкосить тропу ножиками или какими-то там саблями.
Вечером позвонили из штаба и сказали, что с нашего корабля какой-то злодей спилил загребущий винт. Поэтому у нас есть два варианта: грести вручную со скоростью не меньше 20 узлов или добираться на подлодке. Второй вариант мы нашли более привлекательным.
День 11.
Обучались подводному плаванию в бассейне у новорусского генерала. Косили под крокодилов. Охрана, конечно, удивилась такому неожиданному пополнению, но "как и что" решила не выяснять. Когда два крокодила резвятся, третий будет не лишним, а едой.
День 12.
По просьбе председателя снесли старый мост. Попутно попрактиковались в употреблении новой взрывчатки с электронным взрывателем. Мост снесли напрочь, но всплыл какой-то трактор. Председатель теперь ломает голову, как его утопить обратно.
День 13.
При ближайшем рассмотрении трактор оказался танком времен первой мировой. Председатель, от распирающей его важности, смахивает на Мао Цзедуна. И занят философскими раздумьями о том, как переместить танк из речки в свой гараж.
День 14.
На даче у новорусского генерала крокодилы сожрали бананы. Прямо на пальме. А пираньи научились выпрыгивать из воды и съедать пролетающих мимо птиц прямо на лету. Интересно, когда охрана догадается, что зверей надо иногда кормить?
А мы отправляемся на "Морской полигон", изучать методы влияния на морских хищников.
День 15.
Прибыли на полигон. Полигон смахивает на большой бассейн, но в него натыканы камыши и плавают разные мочалки. Для реалистичности.
По поводу приезда пили пиво и ели ящик чипсов. Скормили акулам 25 батонов. Судя по их энтузиазму, они на самообслуживании и хозрасчете.
День 16.
После краткой (на четыре часа) лекции о коварстве акул и способах защиты от их зубов, наступило время практики. Так как акулы в нашей местности - дефицит, то нам предложили потренироваться на "многоразовых" акулах. Чтобы мы из акулы не сделали полный хотдог, на "страдальцев" были надеты бронежилеты, поэтому акулы плавали как коровы на льду. Оказалось, что самый эффективный прием - это неожиданный удар в нос акуле. Пока она находится в удивленном состоянии, хватаем ее за хвост и раскручиваем до потери ориентации.
Вечером поиграли с ними в Чингачгука и в кошки-мышки.
День 17.
Обучались плаванию с завязанными глазами. Инструктор говорит, что раньше использовали "дымовую шашку" - порошок черного цвета и неизвестного происхождения, после его растворения вода напоминает тушь. Но сейчас порошок кончился, остатки доели акулы, а нового пока не привезли.
С непривычки набили себе шишки и синяки, а инструктора чуть не утопили.
День 18.
Прослушали лекцию на тему "Как надо плавать в диссипативных водных массах" и "Как правильно пользоваться барометром". Смотрели красивые картинки диковинных зверей. Лектор в черных погонах утверждает, что это не плод его фантазии, а фотороботы. Рекомендует при личной встрече сразу лупить по сопатке, а разбираться уже после "нейтрализации".
Ночью обучались подводному плаванию с приборами ночного видения. Похоже на заплыв с ведром на голове, потому что через этот прибор все равно ничего не видно. Чуть не утопили другого инструктора (у первого почему-то расстройство желудка, со вчерашнего дня).
День 19.
Тренировались под водой фехтовать ножиками и саблями. Сюрикены метать можно, но трудно. Нунчаками, к сожалению, помахать не удается. Зато спарринг на ластах оказался весьма интересным занятием. Иванова и Петрова, как наиболее увлекшихся, пришлось вытягивать сетью.
Вечером попробовали экзотическое блюдо - килька, маринованная в спирте. Закусывали шашлыком из кальмаров.
День 20.
Обучались подводной стрельбе боевыми вилками из пружинного пистолета. Мешают глупые рыбы, занимаясь натыканием себя на вилку. Пришлось подкручивать регуляторы так, чтобы вилка пролетала сквозь рыбу как горячая кочерга сквозь масло. После обеда (суп из китовых усов и черепаховый омлет) стреляли по движущимся мишеням. Плохо то, что за манекенами, привязанными к катеру, угнаться трудно.
Вечером подпилили инструктору ласты.
День 21.
Когда инструктор входил в воду, Сидоров незаметно привесил ему на плавки небольшой, но тяжелый якорь. Поэтому инструктор быстро заметил, что его задницу тянет вниз, и начал интенсивно махать ластами, чтобы выправить дифферент. Тут они (ласты) и оторвались. Инструктор от неожиданности стал вертеться и махать руками, поэтому оторвались подпиленные крепления акваланга. Мы, как зрители, уже просто не могли стоять на двух конечностях. Жалко, что мы плавки не смогли подпилить. А инструктор тем временем исполнял брачный танец осьминога. Акулы ржали так, что чуть хвост не оторвался.
День 22.
Утром к нам пришел инструктор "мокрых дел". По комплекции - вылитый морской медведь. Он будет у нас вести небольшой курс морского диверсанта. Остальные инструкторы почему-то приболели. Новый инструктор рассказал нам (в виде лекции) несколько историй из собственного опыта "небольших разборок на воде и внутри воды".
Вечером сделали шашлык из рыб и мидий.
День 23.
Обучались грамотной расстановке морских капканов. К обеду в один из капканов попался браконьер. Развлеклись тем, что кинули его акулам. Никогда не видели, чтобы человек так быстро плавал. Из того, что браконьер успел наловить, сварили уху.
Вечером делали холодец из рыбы. Так как большой скороварки не нашли, то приспособили под это дело титан.
День 24.
Обучались грамотной установке ловушек и сюрпризов для диверсантов. После того, как расставили, пришли инструкторы, искупнуться. Один из них наткнулся на мирно лежащего дрессированного ската, после чего выпрыгнул из воды вверх метров на пять и, совершив тройное сальто, нырнул обратно задницей вперед. Пришлось вылавливать его палкой с крючком. Остальных, впрочем, тоже.
День 25.
Прослушали лекцию по методам борьбы с вражескими диверсантами. Весьма эффективным является применение весла. Во-первых, вид человека, плывущего под водой с веслом, сильно озадачивает противника, а во-вторых, веслом удобно тыкать ему в нос и между ног. Интересен по результатам и метод "положить морского ежа противнику в трусы". А если мы подкрались к противнику незаметно, то можно использовать грабли для стягивания трусов.
Вечером учились метать рыбу-меч в мишень. Весьма оригинально, но балансировка у этой рыбы плохая.
День 26.
Обучались методу борьбы с вражескими подводниками с применением краски и малярной кисти. Выдавливаем краску на маску и размазываем кистью. Пока противник в замешательстве, можно обрезать у него не только ласты, но и шланг с воздухом. А если нет ножика, то в шланг можно вколоть шприц с экстрактом скунса.
После обеда учились перегрызать сети. Вставными титановыми челюстями. Если же сеть особопрочная, то можно использовать гидроусилитель.
Вечером плющили камбалу для рыбных блинов.
День 27.
Обучались искусству икебаны из магнитных мин. Если корпус "объекта" оказывается деревянным, необходимо использовать клей. Он так и называется - "Клей для магнитных мин".
День 28.
Слушали лекцию о дельфинах. Дельфин - это друг диверсанта, обладает неплохими скоростными и маневренными характеристиками, поэтому в воде может заменить лошадь или собаку. По этим же причинам своих дельфинов следует холить и лелеять, а чужим - сразу бить морду.
День 29.
Осваиваем ездовых дельфинов. Похоже на езду на водных мотоциклах, но дельфины сложнее в управлении. Зато умеют грамотно прыгать через барьеры и другие препятствия.
Вечером прослушали художественный свист в исполнении хора дельфинов.
День 30.
Занимались укрощением диких дельфинов. Инструктор называет их мустангами. Самое главное - крепко держаться за плавники и подальше от хвоста.
Вечером водили хоровод вместе с укрощенными дельфинами и набивали им желудок рыбой.
День 31.
Инструктор обучал нас пользоваться "торпедой" - трубой с двигателем и рулем от мотоцикла. Этой штуковиной можно пользоваться как буксиром и как тараном. А на суше - как большой дубинкой.
Вечером строили гонки на "торпедах". Сидоров пришел к финишу первым, потому что незаметно форсировал двигатель. В качестве награды он получил 20 кругов почета.
День 32.
Пришел инструктор и сказал, что нам пора собираться в путь. Наша подлодка наконец всплыла в условленном месте.
День 33.
Собрали нехитрые пожитки и загрузились в "Урал" туристического типа. У каждого на груди болтается амулет - сушеная и анодированная пиранья, как знак что "Солдат котенка не обидит".
На перекрестке слегка задавили Мерседес, неправильно там стоявший. Из Мерседеса вылезли два терминатора, но Иванов отбился от них крышкой от канализации. Крышку захватили с собой. Сделаем из нее амулет или большой сюрикен.
День 34.
Доехали до лодочной станции. Иначе - военная база "Морской гладиолус номер 327/549". Наше снаряжение уже успели загрузить в "пузо" подлодки, поэтому завтра мы с песнями и плясками отправляемся на боевую операцию. Устанавливаем контакт с экипажем подлодки спиртовым методом. Наслушались любопытных историй о том, как бравые подводники строили вражеских аквалангистов "с табуретками на палубе", о том, как воспитывали злого спрута, усевшегося задницей прямо на перископ, о том, как отпиливали киль американскому крейсеру, зашедшему не в тот квадрат...
День 35.
Наша двадцатизвездочная (по числу потопленных вражеских агрегатов) лодка "Беспощадный комар", после трехчасовых блужданий по фарватеру, вышла в море. Взяли курс на дружественную военную базу, где нас выгрузят. Устроили себе экскурсию по закоулкам нашего транспортного средства. Познакомились с гордостью экипажа - баллистической торпедой "Малышка". Остаток дня резались в Денди, который случайно нашли у капитана "Беспощадного комара".
Ночь 35.
Всплыли подышать свежим воздухом. Кроме того, нашему капитану необходимо позвонить по телефону через спутник. Попутно решили искупнуться, но мешают три наглые акулы. Чтобы не будить прапорщика Самсона, научившегося разрывать акулам пасть (где-то даже была фотография "Прапорщик Самсон разрывает пасть акуле, чтобы достать блесну"), применили противоакулье средство первой категории убойности - кирпич на веревочке. Через десять минут "интенсивной терапии" акулы сбежали в неизвестном направлении.
День 36.
Спали до обеда. Все равно делать нечего. Хотели выбить пару переборок, чтобы устроить небольшой тренировочный зал, но капитан не разрешил. Сказал, что тогда подлодка развалится. Поэтому развлеклись тем, что разрезали пару морских карт на квадратики, перемешали их и собирали обратно как мозаику.
Вечером сыграли в дартс топориком для разделки мяса страуса.
Ночь 36.
Дышали свежим воздухом. Хотели заманить пару птичек, пролетающим мимо, прямо в котел, но тут на нас напали злобные аквалангисты. Отбились от них боевыми вязальными спицами. Оставшиеся в ужасе выпрыгнули в воду. А тут как раз и акулы в очередь выстроились...
День 37.
Акустики заметили какой-то неправильный шум. Всплыли, посмотрели через перископ. Какое-то подозрительное транспортное судно. На всякий случай выпустили по нему две торпеды. На месте корабля возникла 20-метровая воронка. Странно... они что - дрова везли?
Ночь 37.
Ловили сачком летучих рыб. Высушим, покрасим и - продадим на сувениры. Наловили несколько авосек, но тут пришел капитан подлодки и сказал, что рыбу надо выбросить, потому что "в условиях недостаточного объема и перепада давления возможно самовозгорание воблы"
День 41.
Сегодня мы спасли человека. Он плавал в надувной лодке в оборванном виде ("Обжеванный крокодилом",- сказал наш капитан). Спасенный обрадовался так , что перецеловал всех по три раза. Говорит, что летел на самолете, вдруг самолет перетряхнуло так, что он развалился и упал. А сам летчик сутки отбивался от акул бейсбольной битой и презервативами (натягивая их на морды).
Ночь 41.
Пока дышали свежим ночным бризом, появилось романтическое настроение. Выли от души на Луну, часа два.
День 42.
Подходим к пункту назначения. Наш кок делает из скумбрии рыбу фугу, по древнему папуасскому обычаю. А мы, чтобы не терять зря время, поймали морского петуха и стали учить его кукарекать. Мучились часа два, но не справились с непроходимой тупостью, поэтому оправили его в суп. Фрикадельками.
Ночь 42.
Решили немного искупнуться, но были атакованы злыми скатами. Их плоские морды нам не понравились, поэтому мы склеили их попарно (хвостами в разные стороны), предварительно зарядив от них аккумуляторы.
День 43.
Прибыли на военную базу. Нас встречал начальник базы и почетный караул из моржей. По случаю приезда был устроен небольшой банкет. Иванов решил потрясти пальму, чтобы закусить свежим бананчиком. Но вниз свалились не бананы, а две обезьяны. После краткого инструктажа они были отправлены обратно за бананами.
День 44.
Выгружали из подлодки наши нехитрые пожитки. всего 20 или 30 тонн. К сожалению, нашего проводника съели крокодилы. Совершенно случайно. Но нам дадут попугая-навигатора. Спецподготовку он уже прошел.
Ночь 44.
Пускали фейерверк из шкурок бананов, выдержанных в бензине. Сгорело какое-то строение, на него нечаянно упала догорающая шкурка.
День 45.
Так как мы будем десантироваться с низколетящего самолета, то устроили небольшие тренировки по прыжкам с пальмы с парашютом.
Вечером устроили прощальный банкет. Петров в порыве энтузиазма показал танец на бамбуковых ходулях. Немного мешают большие полосатые комары, но мы им пересчитали сопатки, поэтому сейчас перемирие. Песни пели вместе с обезьянами.
День 46, 8:00.
Занимаемся перебазированием с военно-морской базы на аэродром. В качестве транспортного средства будем использовать табун верблюдов. Весь путь по верблюжьему спидометру занимает один день. Часть снаряжения прикрутили к верблюдам сверху, а остальное - в прицеп. Сначала верблюды отказывались тащить прицеп, но мы грамотными ниндзявскими методами объяснили им боевую задачу. В качестве корма взяли большой мешок с верблюжьей колючкой, а для стимулирования - скипидар.
День 46, 9:00.
Тронулись.
День 46, 12:00
Остановились на перекур. Верблюды как стояли, так и свалились набок. Что за дурацкие у них привычки? Покормили верблюдов. Кое-кто из них есть не хотел, поэтому пришлось уговаривать "за маму, за папу...", а как только верблюд расслаблялся, пропихивали ему колючку шомполом прямо в желудок. После окончания перекура особых хлопот с "поднять верблюдов на ноги" не возникло. После стимулирования скипидаром верблюды стали бодрыми и веселыми.
День 46, 14:00.
Чтобы не было скучно идти, учили верблюдов петь "Врагу не сдается наш гордый Варяг". Как они задушевно ее мычали...
День 46, 15:00.
Остановились на обед в каком-то оазисе. Верблюды в порыве энтузиазма обожрали всю траву, а за бананы чуть не устроили драку, поэтому пришлось их призвать к порядку. После обеда Иванов травил анекдоты для поддержания высокого боевого духа среди верблюдов.
День 46, 16:00.
Обучали верблюдов идти в ногу, чтобы запутать вероятного противника. Для эталона и ориентира выбрали из верблюдов "сержанта", идущего последним.
День 46, 17:00.
Наткнулись на варана, и устроили небольшое сафари. Порезвились так, что варан от страха закопался в песок. Искать его миноискалкой и откапывать не стали - лень.
День 46, 17:30.
Атакованы группой бандитов в защитно-маскировочной раскраске (из одежды у них только трусы) и с бамбуковыми копьями. Копья завязали узлами, дикарям дали по шее, по шапке и в голень. Допросить "негодных элементов" не удалось, так как попугай каждую вторую их фразу переводил как "игра непереводимых слов". Поэтому расстреляли их из верблюдов (плевками).
День 46: 18:00.
Поймали какое-то животное, похожее или на черепаху, или на броненосца. Упаковали и взяли с собой на суп.
День 46, 19:00.
Устроили небольшой перекур под большим кустом неизвестного растения. Попугай развлекал нас байками про местных аборигенов. На месте перекура вкопали символический вымпел "Здесь были Иванов, Петров, Сидоров и их друзья" и пустую бутылку от водки.
День 46, 20:00.
Стало скучно. Развлеклись тем, что поймали льва и побрили его. Налысо. После чего сами испугались.
День 46, 21:00.
Уже виден аэродром. В бинокль. Петров хотел сделать приветственный выстрел из стингера, но побоялся, что верблюд от отдачи свалится. Немного простимулировали верблюдов.
День 46, 22:00.
Добрались до аэродрома. Верблюдов загнали в сарай, чтобы не путались под ногами. Расположились возле самолета и откупорили канистру спирта.
День 46, 23:00.
Дверь самолета открылась и из потрохов самолета вывалились летчики. Как выяснилось, эти негодяи проспали нашу торжественную встречу. Мы, конечно, поругали их испорченную натуру и приняли меры, налив каждому по штрафному литру.
День 46, 23:57.
Включили у самолета габаритки и водили вокруг него хоровод. Зрелище необычное и красочное. Особенно с песнями.
День 47, 00:30.
Из самолета вывалился заспанный пингвин, и сделал нам небольшой фурор. Но мы, как воспитанные ниндзи, выразили свои эмоции скромным гуканьем. Как оказалось, в молодости пингвин сбежал с территории объекта "Зоопарк" и прибился к самолету (точнее, нашли его только через неделю и то - случайно). И вот уже два года летает.
День 47, 02:07.
Немного усталые, но довольные, завалились спать. Капитан вместо подушки пользует пингвина.
День 47, 09:00.
Проснулись из-за громкого трубного вопля. Трубит слон. Слон зеленый, с белой грудкой. Летчики рассказали, что как по пьяни его покрасили, так до сих пор бродят слухи, что русские занимаются генетическими экспериментами по превращению мухи в слона, а слона - в дракона.
День 47, 09:30.
Хорошая штука - слон. Как он быстро шарики надувает... Впрочем, летчики его используют более прозаическим способом - для надувания колес, потому что штатный насос спел страусиную песню через два месяца.
День 47, 10:30.
Покатались на слоне. Неплохо. Правильно говорят, что чем больше лошадь, тем лучше.
День 47, 11:00.
Налаживаем дальнюю связь для общения со штабом. Делаем все по правилам (по ГОСТу). Развернули радиостанцию и шифровальный комплекс для говорилки и матюгалки. Антенну прибили к диспетчерской вышке (вообще-то диспетчерская вышка на этом аэродроме - это гамак между верхушками двух деревьев, но сути это не меняет).
День 47, 14:00.
Капитан, устав слушать хрипы и стоны, плюнул на эту эротику и поручил нам утопить рацию в ближайшем болоте. А сам распаковал из "дипломата" спутниковый телефон.
День 47, 14:30.
Как выяснилось во время получения дополнительных инструкций, танк нам не дадут, потому как нельзя. Застрянет между деревьев. А трактор "Беларусь" в варианте "для джунглей" нам мало поможет, больше будет мешать.
День 47, 15:00.
Рассматриваем возможность замены танка на двух слонов.
День 47, 16:00.
К сожалению, слоны отпадают. Во-первых, для них нет парашютов, а во-вторых, они вмещаются в самолет только в сложенном виде.
День 47, 17:00.
Укладываем парашюты для себя. Немного мешали местные обезьяны, но мы им быстро отвыкли, накрутив хвост. А парашюты у нас особенные - экспериментальная модель, проверенная на коровах-камикадзе. Зато эти парашюты в деревьях не застревают, можно даже не отстегивать их после приземления.
День 47, 18:00.
Закинули снаряжение в самолет. В качестве еды взяли канистру спирта, консервы и вяленую страусятину. Летчики рассказали нам байку о ковровом бомбометании страусиными яйцами и экскрементами бегемотов.
День 47, 19:00.
Занимались заправкой самолета. Большое неудобство в том, что цистерна с топливом достаточно далеко от самолета, чтобы докинуть до нее шланг. Предложение напоить верблюдов бензином, перегнать их к самолету и "разгрузить", не прошло из-за трудностей в реализации. Пришлось немного побегать с ведрами.
День 47, 21:00.
Присели на дорожку. Буквально, потому что скамеек или дивана нет.
День 47, 22:00.
Закрыли люк, закрепили его ломом, чтобы не открылся раньше времени, и взлетели. Немного мешали всякие выбоины и мелкие животные, попадавшие под колеса, но особых проблем не возникло.
День 47, 23:00.
Хлопнули по бутылочке пива для снятия усталости и немного вздремнули.
День 47, 23:50.
Акустика на борту косая, поэтому летчики приняли наш ударный храп за попытку распилить самолет на ходу и разбудили. Что-то у них с нервами. Могли бы и сами поспать, а не ходить с дробовиком по темным углам.
День 48, 00:05.
Вылили за борт три ведра с продуктами переработки пива. Раскрасились, стали похожи на зомби, вышедших погулять. Степанов вышел покурить к люку, так первая птица, которая его увидела, за пять секунд набрала еще один километр в высоту.
День 48, 01:23.
Скинули пару ящиков c килькой в дружественную деревню. Пусть местные папуасы радуются аналогу манны небесной.
День 48, 04:45.
Объявлена 30-минутная готовность. Зашнуровали ботинки и ширинки. Выбросили за борт пустые бутылки из-под пива. Попробовали мандражировать, но самолет начал сильно вибрировать. Боимся, что развалится.
День 48, 05:00.
Сверили часы, компасы, карты и позывные. Встречаемся около древних развалин у Z-образного дерева.
День 48, 05:16.
Загорелась зеленая лампочка. Выпрыгнули быстро и всем скопом. Следом вывалилось все остальное. От такого дисбаланса самолет пару раз сделал кульбит, но полетел дальше.
День 48, 05:17.
Попугай устроился на плече у капитана и комментирует обстановку. У Сидорова не раскрылся парашют. Но Сидоров не растерялся и раскрыл запасной парашют, производства Мухосранской станции юных техников. Петрову на голову села какая-то ошалевшая птица и ошарашенно стала долбить. Пришлось новоявленного "дятла" запулить из рогатки куда подальше.
День 48, 05:28.
Приземлились. Собираемся в пункте "Зю". Капитан сел прямо на дерево (придеревился), поэтому ему собираться не надо. Попугай ходит вокруг дерева и повторяет кодовую опознавательную фразу "кажется дождь начинается" на японском языке.
День 48, 05:35.
Сидоров сел прямо в пруд с крокодилами. Крокодилы поначалу обрадовались бесплатной закуске прямо с неба, но после короткого диалога с Сидоровым в стиле "а ты кто такой", крокодилам пришлось (чтобы избавится от Сидорова) сплясать канкан.
День 48, 05:37.
Иванов приземлился на полосатую корову, и на ней приехал к месту сбора. Капитан критически рассмотрел корову и сказал, что жаль, что это не белый конь.
День 48, 05:45.
Собрались все. Петров приволок с собой за хвост какую-то ящерицу типа "варан". Утверждает, что это неплохое транспортное средство.
День 48, 05:50.
Выпили по стаканчику спирта для поднятия боевого духа и слуха. Попутно посмотрели на брачный стриптиз какой-то цветастой птицы. Только почему она клеится к Степанову, а не к попугаю?
День 48, 05:52.
Выкинули варана нафик. Слишком много шипит не по делу. И мощность у него маленькая.
День 48, 06:01.
Закапывать парашюты лень, поэтому скинули их в заброшенный колодец. Сверили часы с картой и выступили в боевой поход по правильному азимуту.
День 48, 06:01.
Закапывать парашюты лень, поэтому скинули их в заброшенный колодец. Сверили часы с картой и выступили в боевой поход по правильному азимуту.
День 48, 07:00.
Остановились на привал и прием завтрака. Чавкали громко, имитируя тигра, чтобы отпугнуть нежелательных гостей. А если заглянет тигр, то ему устроим тигрусигальпу по полной программе и улучшенной методике. Выпили по стаканчику спирта для улучшения пищеварения. Закусили шашлыком из скорпионов, которых отловили мышеловками с приманкой из тушенки.
07:15.
Прослушали лекцию попугая по технике безопасности при встрече с представителями местной флоры и фауны, а так же по мерам нейтрализации этих особей. Капитан, в свою очередь, прочитал лекцию по охране труда диверсантов.
07:30.
На месте привала "случайно" забыли американский флаг. После чего тронулись в путь.
08:04.
На Петрова с дерева свалилась какая-то анаконда и попыталась укусить. Но мы быстро набили этому шлангу морду и закинули обратно на дерево. Капитан рассказал нам трогательную историю о том, как он однажды выпорол лианой носорога, когда тот начал к нему приставать.
09:11.
Наткнулись на помеху. Это речка, и мостов через нее в радиусе 100 метров не наблюдается. Будем переправляться.
09:15.
Пинками свалили дерево и перешли по нему, не замочив обувь. Пираньи с досады грызут это дерево, поскольку лишились потенциальных деликатесов. Чтобы они так сильно не убивались, кинули им банку тушенки.
09:58.
Наткнулись на пальму с призывно висящими ананасами. Иванов предложил употребить их в пищу, чтобы они не достались врагам и крокодилам.
10:00.
Потрясли пальму. Вместе с ананасами свалилась недовольная чем-то птица. Птицу выкинули, так как птиц в сыром виде мы не едим, а микроволновку включить некуда.
10:15.
Развлеклись тем, что обкидали друг друга ананасными огрызками. Было весело, поэтому боевой дух крепчал. Оставили на пальме памятные отпечатки зубов и листовку 1905 года.
11:11.
Иванов провалился сквозь землю. В яму. Из ямы раздалось пыхтение и сопение. Спустили веревку. Когда Иванов зацепился - вытянули. Но вытянули не Иванова, а дохлого тигра. Пока думали, что бы это значит, Иванов самостоятельно вылез из ямы. Как оказалось, недавно в эту яму свалился тигр, поэтому у него с Ивановым (который свалился тигру прямо на шею, а слезая - отдавил хвост) вышел некий спор. Усопшего тигра с табличкой "Я партизан и негодный элемент", написанной на местном наборе слов, торжественно опустили обратно в яму.
10:42.
Наткнулись на родниковую воду. Устроили водопой, разогнав ненужных свидетелей. Воду предварительно развели спиртом, для дезинфекции микробообразных.
11:58.
Наткнулись на непроходимые джунгли. Обходить джунгли лень, а идти через них - тем более. Сидим в кустах папоротника и думаем. Сидоров выдергивает лианы для изготовления лассо.
12:17.
Петров, бродя по округе, наткнулся на стадо слонов. Совместными усилиями мы испугали их так сильно, что они ломанулись и грудью проложили нам просеку в джунглевом лесу.
12:35.
Идем как на прогулке по Диснейлендовскому плацу. Попугай разлегся у капитана на плече и развлекает нас занимательными историями. Про Мурзилку.
13:30.
Остановились под большим лопухом на обед.
21:40
Подкрались на цыпочках прямо к забору лагеря врага. Подкрались совершенно незаметно, так как замаскировались под цвет грунта и растительности, хорошо повалявшись по земле и обвсив себя выдранной растительностью. Эх, любим мы все-таки ниндзявские сюрпризы...
21:41
Иванов подал условленный сигнал - пятикратный вопль болотной выпи. Чтобы часовой не насторожился, Иванов снял его метко брошенной банкой тушенки.
21:42
Капитан начал обстрел противника из катапульт. Некоторых, наиболее высоких, скосило кокосовыми орехами первым же залпом.
21:43
Петров сюрикеном подпилил опору сторожевой вышки, поэтому она внезапно свалилась, порадовав трех закаканцев испанским воротником. По всему лагерю валяются осветительные факелы и гордо расхаживают возмущенные скорпионы. Около бусурманского штаба ревет лев, размахивая когтистыми лапами. Он случайно сел в одну из катапульт и внезапно прилетел в лагерь. И шмякнулся, подняв облако пыли, и отбив хвост и челюсть. Кроме того, во время полета он (от неожиданности) умудрился обгадить все, над чем пролетал.
21:44
Внезапно раздался дикий вопль ихнего командира - ему кирпич упал прямо на ногу. а пока он прыгал на одной ноге, второй кирпич упал на вторую ногу. А в нос вцепился, воинственно помахивая свободной клешней, скорпион.
В конюшне ездовой мул укусил лошадь. Лошадь с испугу взбрыкнула так, что мул, прокрутив двойное сальто, рухнул на джип, раскатав его в лепешку.
21:45
Противник ударился в панику. Сразу толпой. Вид у них довольно забавный - как после марш-броска по канализации.
21:48
И тут мы ломанулись внутрь как рой кентавров-каратистов. Сидоров метал сюрикены веером, а Иванов приспособил рогатку для запуска бумерангов. Бумеранги с трассерами великолепно украшают нашу "маленькую вечеринку".
21:49
На Степанова напали сразу трое, но он им быстро показал прием "Терминация Змея Горыныча колесом от трактора Т-80".
21:50
Попугай устроился на самом высоком месте и оттуда комментирует ход событий: "Ах, какой неожиданный и великолепный хук! Лишние зубы сразу ушли по спирали Архимеда в кардоиду. Ох! Ненавязчивый аперкот левым ботинком в ухо - и противник делает бабочку ногами вверх..."
21:51
Петров забрасывает строения маленькими бомбочками, а тех, кто оттуда пытается вылезти, загоняет обратно рельсой (интересно, а где он рельсу взял?).
21:53
Чтобы лев не мешал нам со своей истерикой, отбили ему хвост и побрили катаной. Теперь лысый лев сидит в сторонке и воет на луну. Встретишь такого в лесу - считай, пропали штаны...
21:55
Капитан пробился к вражескому командиру и показал ему "умопомрачительный хвост дракона" и "страус мечет икру". Бусурманин успел сказать только "Ой!" и прикинулся шлангом.
21:56
Пленного командира привязали удавками к шесту и обмотали маскировочной сетью. На всякий случай привесили табличку "Большое яйцо тропического шелкопряда"
22:00
Противник закончился. Пинками уложили все строения в штабели и тихо, незаметно скрылись в тропической ночи, раскидав визитные карточки Гринписа и оставив следы лап пингвина.
22:05
Сориентировались по звездам и GPS. Взяли курс на точку эвакуации из этих гостеприимных джунглей. Как говорится, в гостях хорошо, но дома комаров меньше.
22:15. Попугай треснулся лбом об дерево. Долго, но выразительно ругался на попугайском языке на тему "понаставили тут деревьев, попугаю негде пролететь". Успокаивали его валерианкой. После чего капитан убедительно (выдрав три пера) объяснил попугаю основы конспирации и акустического молчания на территории, занятой неустановленным противником.
22:34. Петров, идущий впереди в качестве разведгруппы, попал в хитроумную ловушку. На всякий случай заняли круговую оборону и начали окапываться.
22:41. Отбили Петрова от коварных туземцев. Тем, кто не успел быстро убежать, капитан прочел избранные отрывки из "Устава гарнизонной и караульной службы", чтобы продемонстрировать им всю глубину заблуждения. А несколько поломанных деревьев (120 штук) они уберут сами.
23:07. Наткнулись на какую-то речку, не обозначенную ни в одной карте. На карманном глобусе ее тоже не оказалось. Агрессивной фауны пока не заметно, но из-за темноты уверенности нет. Кинули в речку несколько гранат и прочих тяжелых предметов. Мимо Иванова пролетел крокодил неизвестной породы, громко щелкая зубами. Видимо, съесть хотел.
23:10. Форсировали речку. Подозрительных перископов обнаружено не было, если бы увидели - то загнули. На случай, если враг нас будет преследовать, оставили парочку противотанковых мин и ежей, сплетенных из лиан.
23:17. Сверили компас с картой. Как-то умудрились отклониться от правильного курса на 133 метров по параллаксу.
23:19. Капитан рассказал нам армейский анекдот про трех американцев из NAVY. Смеялись так, что что кокосы в радиусе 50 метров попадали. Идти дальше не можем, так как от смеха подкашиваются ноги. Устроили небольшой привал.
23:25. Поиграли "в снежки" кокосами и ананасами с приблудными обезьянами. Победили со счетом 7:1. Проигравшим раздали по 57 щелбанов
23:27. Продолжили марш-бросок в сторону точки эвакуации. Отбиваемся от наглых ночных бабочек веером, сделанным из тропического папоротника. Иванов, идущий сзади, затаптывает все наши следы.
23:31. Случайно наткнулись на ночных туземных охотников. Поговорили о жизни, о том и о сем, обсудили достоинства туземок. Обменялись оружием: они нам - два копья, а мы им два трофейных пулемета. Кроме того, обменяли три американских флага на туземные юбочки из шкуры страуса.
День 49, 00:11. Передовой дозор обнаружил спящих антилоп. Незаметно подкрались к ним и оседлали. Некоторым буйным дали по рогам, а для маскировки намалевали им зебровые полосы цвета хаки.
00:20. Передвигаемся верхом, причем перебежками, так как антилопы оказались капризным в управлении вьючным транспортом. Но трудности закаляют ниндзей!
02:02. Отпустили замученных антилоп на все четыре стороны, предварительно построив их в колонны.
02:05. Вышли к условной точке "Э". Для маскировки окопались. Капитан приказал перед эвакуацией облегчиться. Выкопали яму 1х1х1 метр и облегчаемся туда. Капитан раздал пипифакс и "Правила пользования туалетом в условиях тропического леса".
02:30. Слышен рокот вертолетов. Запаливаем сигнальные костры из местного хвороста. Приготовили килограммовый мешок с магнием.
2:40. Видны вертолеты невооруженным глазом. А вооруженным - морды вертолетчиков. Вспышками магния передали сообщение "Свои. Готовы к эвакуации. Противник в пределах прямой видимости отсутствует". Хорошая вещь - азбука Морзе. Полсовочка магния - точка, совочек - тире.
Кроме того, капитан забросил в вертолет банан с запиской-дубль.
2:42. Быстро и без суеты расселись по вертолетам. Пленного террориста закинули в багажник, чтобы не мешался под ногами. Петров залез в гости к пилотам.
2:43. Иванов сыграл на губной гармошке "Пионерскую зорьку" , и мы взлетели. Петров дорвался до штурвала, поэтому вертолет описал петлю Нестерова. При этом все, что не было закреплено по уставу, вывалилось вниз. Дали Петрову по шапке за наказуемую инициативу.
2:50. Скинули вниз пару апельсинов. Хотели попасть в слона, но попали в бегемота. Как он стал выть... думали, что вертолет рухнет.
2:55. Открыли по баночке пива. В целях маскировки на баночках написано "Кока-кола". На чукотском языке.
3:03. Допили пиво. Чтобы банки не пропали зря, устроили небольшой тир с летающими мишенями "Воздушная охота на пивные банки". Одну банку какая-то птица сожрала прямо на лету. Летчики говорят, что ничего страшного. Это "воздушный спаниель", жрет все, что в клюв пролезает. Гораздо хуже птица-меч. Клюв у нее бронированный, поэтому с разгона может пролететь и сквозь вертолет.
3:07. Пролетая над туземным гнездом, передали привет на рулоне туалетной бумаги.
3:09. Попугай ужрался пивом и орет "Курс зюйд-зюйд-вест! Боцмана свистать наверх, а кока - в гальюн. Цель слева по борту, дистанция два кабельтовых. Приготовить абордажные минометы и крыс! Всем равнение на одноглазого! Товарищи бойцы! Командование распорядилось: по три бутылки рома в зоб..."
3:10. Засунули попугая в термос, чтобы меньше думал и больше спал.
3:11. Капитан позвонил в штаб, доложился о "нейтрализации улья". В целях маскировки переодеваемся в бедуинов, будем изображать туристов. Беговых верблюдов подгонят к месту посадки.
5:22. Приземлились на конспиративном аэродроме. Кругом дремучий пальмовый лес и контрольная точка "Ю".
5:25. Попрощались с летчиками, выпив посошок на дорожку.
5:27. Запрягли тройку верблюдов. На них возложена задача доставить обоз в место назначения. Расселись по остальным верблюдам и отправились в путь.
6:33. Въехали на побережье, немного поплутав по окрестностям, поскольку у верблюдов неправильное управление. Дорогу верблюдам объясняли. закрывая им то левый глаз, то правый.
6:36. Пересели в катера. Переправляемся на небольшую (12-ствольную, ракетную) прогулочную яхту. Она отвезет нас в родную гавань.
День 51. В нашу яхту впилилась рыба-меч (или рыба-штопор, точно сказать не можем, поскольку в рыбах не разбираемся). Причалили к стоянке в курортном местечке. Пока яхту штопают, у нас есть возможность отдохнуть.
А островок здесь симпатичный. С буйной растительностью. Местные питаются так: дубасят пальму до тех пор, пока вниз не упадет связка бананов.
Арендовали небольшой коттедж с гамаками для проживания.
День 52. Пленного террориста положили на хранение в холодильник в коттедже, а сами загораем на пляже и пьем мартини. Пробовали играть в волейбол, но порвали три сетки и выбили воздух из пяти мячей. Потом попробовали играть в теннис. Случайно попали в любопытного верблюда. Нокаут - как с куста.
Зато теннисными ракетками удобно сбивать бананы.
День 53. Смотрели телевизор. CNN говорит, что какие-то неопознанные личности разгромили какую-то военную базу и аэродром. Какой-то американский генерал клялся, что Америка не проводит курсы боевой подготовки для пингвинов, что американцы не проводили "Бурю в джунглях" и не осуществляли высадку боевых пингвинов для погрома "каких-то там повстанцев". А журналист издевательски спрашивал: "Так что, пингвины сами туда пришли?"
Российский же министр сначала спросил "А что такое пингвин?", а потом признался, что ракету СС-133 "Пингвин" никуда не посылали, а в самоволку она не ходила. Он, министр, лично проверял. А потом скромно добавил, что наши дельфины пока не летают, но в планах Б и ПП такой пункт есть.
День 54. Захотелось покушать экзотики. Так как черепах тут почему-то нет, то суп будем делать из акулы. Отодрали с близлежащего забора металлическую сетку и за полчаса поймали этой сеткой акулу. Акула была чем-то недовольна, поэтому мы пинками призвали ее к порядку.
Сидоров взялся кошеварить акулу по нинздявскому рецепту. Поскольку в нашу кастрюлю акула не влезает, даже с загнутым хвостом, пришлось позаимствовать небольшой котел (литров на 100) на кухне близлежащего отеля. Там, правда, сначала упирались, но мы их убедили гуманными методами.
Суп получился отменный. Капитан сказал, что зря мы не поймали вторую рыбу - на воблу.
Попугай скоммуниздил акулий хвост и сейчас доказывает местным попугаям, что он только что съел акулу.
День 55. Поймали сеткой какую-то толстую рыбу. Петров утверждает, что на воблу она сойдет. Рыбу прибили за хвост к пальме на просушку. Некоторые наглые птицы пытались ее сожрать, но быстро отступали из-за обстрела кактусами.
Вечером с неофициального дружественного визита к губернатору острова вернулся капитан. Говорит, что для нас есть одна работенка...
:)
Хроники диверсионного подразделения-3
День 1
Мы увлеченно резались в ниндзявский покер, когда к нам зашел капитан. Вид у него был очень хитрый. Это означало только одно - нашему подразделению выпало очередное ответственное задание.
- Ну что, орлы, заскучали? Дело такое: есть генерал, и есть подозрение, что он тайно ворует секреты и продает их противнику. Надо за недельку выяснить, так оно или нет.
Иванов сказал, что мы и за два часа справимся.
- Не получится, - вздохнул капитан. - Знаю я ваши методы "интимных бесед"... Прошлый раз негр с перепугу рассказал все на чистом русском языке, хотя раньше его не изучал. А нам требуется, чтобы генерал ничего не заметил.
- А огреть дубинкой по голове, ввести "сыворотку правды" и допросить? Он все равно потом ничего не вспомнит. Так тоже не пойдет?
- Не пойдет, - согласился капитан. - Вот месяц назад Иванов огрел дубинкой лошадь, ввел ей препарат "Зя" и допросил на предмет маршрута. И что?
Иванов смутился.
- Да, с ней я немного переборщил...
- Ну-ну, а в это время хозяин лошади думал, что она сбрендила. И какая-то добрая душа посоветовала ему положить лошадь в госпиталь...
Сидоров незаметно потупился.
- ... что безутешный хозяин и пытался сделать, - хмыкнул капитан, - но не смог снять лошадь к крыши.
Внезапно вспомнив о дипломате в руке, капитан открыл "емкость", и вытряхнул из дипломата два больших и пухлых пакета.
- Вот вам некоторые фотографии генеральского дома. Эти - со спутника, а эти - с таракана-шпиона. Два дня успел поработать, а потом его зашибли. Канделябром. Таким образом, наша задача - незаметно проникнув в генеральский дом, установить за генералом наблюдение.
Первая половина дня у нас ушла на рассматривание фотографий. Для рассматривания мелких деталей вместо лупы (которой у нас нет) пришлось использовать бинокль (который у нас есть). Временами кто-то периодически восклицал по-ниндзявски "Нифи гасе бе!" или "Оуоу!" (в переводе с ниндзявского - "Чтоб я укакался").
А после обеда Иванов учился ползать вверх-вниз по коврам (у генерала дома все стенки были обклеены коврами). Для приближения обстановки к боевой мы набили кофры нафталином и пылью (собрали всю пыль со склада, целый мешок). Иванов оказался неподготовленным к перемещению по коврам - много чихал и постоянно вырывал клоки шерсти из ковра, поскольку ковер - это не гладкая стена, с которой нечего отрывать. Оказали ему братскую помощь - залепили чихалку пластырем, а на руки надели когти (а-ля Фредди Крюгер). В сочетании с неприметной ниндзявской униформой Иванов стал смотреться сексапильнее.
Сидоров занимался проблемой установки подслушивающих, подглядывающих и поднюхивающих устройств, для чего учился бесшумно сверлить стены и ковры.
Сусанин по фотографиям рисовал план дома и чертыхался по поводу известных трех сосен. Согласно составленному плану и утверждениям Сусанина, войти в дом было достаточно просто, а вот выйти согласно плану эвакуации могло и не получиться. А Петров задумчиво побрился сюрикеном.
День 2.
Вчера мы извели канистру спирта, разрабатывая план, а сегодня мы этот план будем претворять в жизнь.
Согласно плану "Бета-Гамма", смонтировали катапульту и закинули на объект крокодила (для отвлечения внимания), а потом, изменив кривизну прицела, закинули Иванова в ниндзявской экипировке.
Через три минуты с наблюдательного дерева свалился развеселившийся Петров. Оказывается, генерал решил покушать на свежем воздухе, а крокодил приземлился прямо на обеденный стол, мордой в салат. Генерал, который в это время подбирался к салату с половником в руке, ошалело заметил:
- Ни фига себе - какие мыши у нас на чердаке живут...
Адъютант, чтобы сгладить неловкость, попытался ткнуть вилкой "мышке" в глаз, но был укушен.
Иванов приземлился, как и ожидалось, в кусты. Но кусты оказались декоративными, поэтому были просто прибиты к земле гвоздями. Иванов же, по инерции пропахал вместо них (раскидав кусты по грядкам) взлетно-посадочную полосу. После чего, незаметно, маскируясь под добермана, проследовал в дом.
Генерал, убедившись в том, что позавтракать ему не судьба, плюнул на стол и распорядился:
- Мышь утопить, а на чердаке и на крыше сделать зачистку. Пленных не брать.
Следующие два часа мы снимали видеокамерой потрясающий развлекательный триллер "Как поймать большую зеленую мышь и утопить ее в бассейне". Очутившись в бассейне, крокодил поплескался, и, высунувшись из воды, показал ловцам "мышей" неприличный жест, которые, в свою очередь, сделали вид, что ничего не заметили.
В это время Сидоров проник на объект, уцепившись зубами за низ въехавшего на территорию джипа.
Пока Иванов и Сидоров внедрялись, мы заняли скрытые позиции вокруг дома и выдвинули перископы для наблюдения за обстановкой. На случай, если наших разведчиков поймают, у нас запланировано (и отрепетировано): обрезание проводов (включая телефонные) и канализации (с последующим реверсом), закидывание дымовыми шашками (с сероводородом) и пьяная драка двух быков (совхозных) у калитки.
Вечером Иванов и Сидоров вышли на связь по секретному телефону. Иванов весь день занимался картографией, а при посторонних - отсиживался на люстрах и шкафах. Чтобы Иванов передал нам карту, забросили к нему почтового голубя, привязанного к камню.
Сидоров, используя дрель с глушителем, понатыкал в разных местах, представляющих определенный интерес, шпионскую аппаратуру. В личной машине генерала жучок стоит даже в выхлопной трубе.
На ночь Иванов и Сидоров планируют открыть главный сейф и исследовать его содержимое.
День 3.
Дождавшись, когда генерал ляжет спать и заснет (а храпеть генерал начал так, что у нас децибеллометр зашкалило), Иванов и Сидоров приступили к проникновению в сейф.
Сидоров умел вскрывать сейфы за две секунды, но, к сожалению, требовалось открыть генеральский сейф так, чтобы никто не заметил. Так как аккуратное вскрытие консервной банки типа "сейф" - дело тонкое, то Сидоров вооружился самой современной техникой, начиная с дозиметра и заканчивая осциллографом. Но, поскольку Сидоров вскрывал сейфы каким-то двенадцатым ниндзявским чутьем и двумя спицами, то вся эта техника выполняла роль амулетов.
Добравшись до документов, Иванов и Сидоров быстро прочитали все бумаги. Ничего интересного в них не было, но требовалось запомнить содержимое сейфа. На всякий случай.
Фонариками старались не пользоваться (чтобы не привлекать внимание), поэтому документы читали через прицел для ночной стрельбы.
Закрыв сейф, Иванов и Сидоров сходили на кухню. Приготовили там себе ужин и открыли пару бутылок генеральского шампанского.
Утром генерал провел оперативное совещание с домашними (Иванов предусмотрительно расположился под столом, чтобы быть в курсе новостей). Сначала генерал посетовал на кротов, которые не только вырыли, но и разбросали кусты. Потом он прошелся по поводу мышей, которые разжирели настолько, что начали падать с крыши прямо на стол. В итоге - ответственным за противодействие наглой живности, не включенной в штатное расписание, был назначен адъютант. Всем домашним и обслуживающему персоналу будет выдано в качестве оружия сапоги со смещенным центром тяжести (свинцом в каблуке).
А потом генерал сказал, что съездит в Куники. Эту новость Иванов, не вылезая из-под стола, быстро передал через портативный телеграфный аппарат (размером с пачку L&M).
Поэтому, когда генерал выехал, его джип незаметно сопровождал наш вертолет. Не можем же мы бросить коту под хвост все наблюдение!
В это время жена генерала решила освежиться в бассейне и немного поплавать. Наивная. Не успела она залезть в воду, как была укушена крокодилом. Бедняга немного оголодал: все, что ему удалось слопать - это две любопытных собаки, которые подошли к воде слишком близко. Жена генерала выскочила как пробка из канистры с шампанским и издала пронзительный вопль. Началась суета сует.
Это оказалось для нас кстати. Появилась возможность посетить и осмотреть достопримечательности генеральского дома, покопаться в различных бумагах, шкафах и складах. Это время мы провели с пользой для дела.
А в это время некоторые энтузиасты чуть было не разнесли бассейн в пух и прах. Кому-то пришло в голову, что "большую зеленую мышь", которая не удосужилась утонуть, следует основательно поглушить динамитом. Но адъютант, как старший по должности, подумав, сказал, что это не слишком хорошая идея. Но, если они готовы устранить все последствия взрыва до приезда генерала, то он не возражает. Бойцы не горели желанием собирать бассейн обратно, по кирпичикам, поэтому ограничились тем, что воткнули около бассейна табличку "Осторожно - мины". После чего все постепенно разошлись по своим делам.
Надо же - один не слишком крупный крокодил может устроить панику на три часа. Интересно, а два крокодила?
Когда генерал вернулся в "родную хату", Иванов и Сидоров, сидя на наблюдательном чердаке, обедали жареную курочку, запивая ее мартини (конфисковано из запасов адъютанта) и закусывая красной икрой (экспроприировано в закромах прапорщика). Генерал вернулся в настолько благодушном настроении, что на все жалобы на ненормальную мышь, которая сидит в бассейне и кусается, просто махнул упитанной рукой. Какая-то там мышь просто не имела права испортить ему настроение. Даже если у нее три головы и летает она со скоростью звука хвостом вперед.
Дело в том, что генерал ездил в баню. Расслабиться, распариться и пивка попить.
Чтобы не оставлять генерала без присмотра в бане, мы покрутили мозгами и делегировали в баню Петрова. Причем, так удачно, что генерал не обратил на Петрова никакого внимания. Пришлось, правда, нейтрализовать три агрессивные особи из охраны "объекта".
Чтобы проконтролировать, не сболтнет ли генерал чего лишнего, кроме Петрова и стандартной шпионской аппаратуры, мы задействовали узконаправленный микрофон - ухо Куликова с воткнутым в него рупором. Ничего интересного (то есть планов государственной и шпионской важности) генерал не сказал, зато кое-кто описался от генеральских баек.
Обратно, домой к генералу, двигались обычным порядком.
Вечером генерал устроил в гостиной небольшое совещание для домашних ("подсчет итогов") с последующим банкетом. Иванов, по тактическим соображениям, вооружился биноклем и засел на люстре. Чтобы записывать "избранные изречения" генерала.
Совещание продвигалось в неплохом темпе, потому что генерал хорошо оперировал словами "Доложите по уставу", "Отставить нафик", "Этот вопрос рассмотрит Генеральный штаб в моем лице, но позже", "Обратитесь к моему зам. по тылу", а специально выделенный боец-барабанщик играл марш на флейте.
А с жалобой на мышь генерал решил так: выставить караул. Как только мышь вылезет, дать ей прикладом по зубам и по почкам. И выкинуть на свалку. На этом "официальная часть" была закончена.
К счастью для Иванова, стол с блюдами оказался как раз под люстрой. Поэтому Иванов, примотав к крючку (скрюченного из гвоздя) леску, незаметно тягал блюда к себе наверх. Кости от дичи, к сожалению, пришлось оставить на люстре.
День 4.
Этой ночью крокодил тихой сапой сожрал боевое охранение, выставленное у бассейна. Об этом "удивительном происшествии" Иванов и Сидоров узнали по шуму, поднятому генералом после завтрака. Пока они дрыхли на чердаке, замаскировавшись (на всякий неправильный случай) под кучи мусора, внизу происходили драматические события.
Как обычно, ночью Иванов и Сидоров пересматривали содержимое генеральского сейфа и еще с десяток укромных местечек. Поэтому утром, с чувством собственного достоинства, дрыхли как суслики.
Утро у генерала начиналось вполне традиционно и нудно - с утренней зарядки, на которую сгонялись все домашние. Но, хотя спортивная площадка (почему-то сделанная в виде "полосы препятствий") с годами не менялась, поведение домашних сильно напоминало поведение коров перед входом в мясокомбинат.
Это "растряхивание жиров" приводило к тому, что завтрак не съедался, а сжирался. Поэтому генерал очень удивился двум нетронутым тарелкам. Шумное расследование быстро выявило "недостачу" двух ртов.
- Бардак, - кричал генерал командирским басом, швыряя тарелку в адъютанта. - Совсем распустились! Что, забыли полуночную строевую подготовку? Совсем перед Уставом страх потеряли! всем 365 нарядов вне очереди!
Отшумевшись (тарелки закончились), генерал распорядился:
- А этих двух придурков отыскать и наказать. Да! И киньте мышке кусочек сыра. Килограмма на два.
Покончив таким образом с незапланированными делами, генерал плавно перешел к делам запланированным. До обеда у генерала с супругой была назначена инспекция одной дивизии, точнее - дефиле перед строем с целью поднятия боевого духа. А поддержание боевого воинского духа входило в супружеские обязанности генеральши, хотя она предпочла бы вояж по магазинам. Но, с другой стороны, это была хорошая возможность показать себя во всем блеске, и отведать деликатесов на халяву.
Нашему капитану уже приходила мысль завербовать генеральшу как агента влияния, но он не мог решить, от имени какой разведки делать предложение. Наиболее оригинальным было бы предложение от разведцентра Папуа Новой Гвинеи, но где взять папуаса, неплохо говорящего по-русски?
Пока генерал был занят инспекцией, все в доме получили возможность расслабиться. Иванов и Сидоров начали давить массу, часть охраны попила пивка с коллекционной воблой из рыбы-пилы и устроила дискотеку. А остальные развесили гамаки и стали загорать, поскольку генерал перед поездкой был так поглощен мыслями об инспекции, что забыл поделиться ценными указаниями.
Когда официальное инспекционное мероприятие было закончено, и наступило время послеинспеционного торжественного обеда, мы незаметно внедрили в ключевые блюда "жучков", выполненных в виде муляжей мух. Некоторые гости, правда, умудрились их проглотить, а не аккуратно отложить на салфеточку, но работу "жучков" это не ухудшило. Главное - чтобы генералы не подумали, что это новая "кремлевская таблетка".
Кроме того, для объективной оценки обстановки мы быстро вмонтировали видеокамеры в чучела лосей, прикрученных к стене.
Обед, надо сказать, удался, поэтому генерал с супругой вернулся в "родную хату" ближе к вечеру, когда у охраны уже кончились воблы и пиво. Вернулся он в хорошем, благодушном настроении, поскольку не обратил внимание на несколько пустых разбросанных бутылок из-под пива.
Пока супруга залегла понежиться в ванне, генерал решил ознакомиться с документами в собственном сейфе. Пока генерал разбирал бумаги и делал на них пометки, Иванов, как обычно, располагался за гардиной с биноклем, проковыряв в гардине степлером аккуратные дырочки. Зачем ему бинокль? У Иванова зрение хорошее (тренировался по методу орла), а вот у шпионского фотоаппарата для документирования - нет.
Когда стемнело, над бортиком бассейна показалась морда крокодила. Рептилия хотела кушать.
А так как пища сама не приходила, то бедное голодное животное было вынуждено само выйти на добывание этой пищи. Крокодила мы взяли из питомника, поскольку крокодил - это не жаба, и в окрестных болотах не валяется. А питомник - это не филиал Института благородных девиц, а суровая школа жизни.
Ночная охота началась с того, что крокодил погнался за собаками. Зря они мясо съели. Поскольку собаки привыкли к тому, что им приходится гонять двуногих, которые предпочитают убегать, а не нападать, то появление зубастого и агрессивно настроенного зверя несколько шокировало собак. От ужаса собаки даже залезли на дерево, но крокодил в порыве азарта залез туда же (пригодилась спецподготовка питомника), и отужинал "не отходя от кассы". От двух собак остались только рожки да ножки. Символические.
Свалившись с дерева (спрыгивать эти удивительные животные не умеют), крокодил удовлетворенной походкой вернулся к бассейну. Но в воду не полез. Чтобы не бегать каждый вечер за пищей, крокодил решил сделать небольшой мясной запас. Поэтому он начал "крокодильский пищевой танец". Загипнотизированные этим необычным танцем, собаки подошли поближе, полюбопытствовать. И попали в зону влияния хозяина бассейна.
Сергей Докин.
Подвиг... Что это такое? Наверное, это в первую очередь готовность до конца
выполнить свой ратный долг. 300 спартанцев царя Леонида, задержавшие целую
персидскую армию, 28 героев панфиловцев, обративших вспять бронированную армаду
гитлеровцев под Москвой, воины 6-й парашютно-десантной роты, не отступившие в
кровавой схватке с двадцатикратно превосходящим противником.
Высота 776.0... Высота мужества, доблести и скорби Воздушно-десантных войск.
Полковой тактической группе 104-го парашютно-десантного полка решением командующего Восточ-
ной Группировки была поставлена боевая задача: до 14.00 29февраля 2000 года завершить выход 2-го
батальона на рубеж отметок 705.6, 626.0, и 787.0, что в четырёх километрах юго-восточнее Улус-
Керта. На этом направлении гвардейцы должны были блокировать район и не допустить противника
в направлении населённых пунктов Махкеты, Киров-Юрт, Элистанжи, Сельментаузен, Ведено.
Выполняя поставленную высшим командованием боевую задачу, 2-й батальон силами 6-й парашютно
- десантной роты, 3-го взвода 4-й парашютно-десантной роты и разведовательного взвода ранним
утром 28 февраля начал выдвижение с отметки 636.0 по маршруту - отметка 828.0, 819.0, гора Дембай-
ирзы. К исходу дня десантникам необходимо было переправиться через реку Абазулгол и выставить
блокпосты на отметках 776.0, 787.0, 626.0, гора Истыкорт с тем, что бы не допустить противника в
направление Улус-Керта, Сельментаузен. Возглавил подразделения командир батальона гвардии под-
полковник М. Евтюхин. Выход на указанный рубеж осуществлялся в пешем порядке.
Двигаясь с предельной скоростью 1-й взвод 6-й парашютно-десантной роты вместе с разведдозором
под командованием гвардии старшего лейтенанта Воробьёва уже к 16 часам 28 февраля вышел на
высоту с отметкой 776.0
Однако до конца дня выполнить поставленную задачу десантникам помешали погодные условия.
Неожиданно опустившийся густой туман сделал дальнейшее передвижение подразделений практи-
чески невозможным. Поэтому командиром группы было принято решение: выполнение задачи при-
остановить до утра и свободное время отвести на подготовку системы огня, инженерное оборудование
позиций и отдых. 6-я парашютно-десантная рота с 3-м взводом 4-й пдр и со средствами усиления тоже
вынуждены были приостановить движение и остаться на ночь на горе Дембайирзы.
Утром 29 февраля подразделения опять возобновили движение и выдвинулись к назначенным рубе-
жам. К 11.00 3-й взвод 4-й парашютно-десантной роты вышел на высоту с отметкой 787.0, а к 11.20 -
6-я пдр достигла отметки 776.0 - поляна горы Истыкорт.
12.30
Разведовательный взвод, выдвигающийся на удалении 100-150 метров от двух взводов 6-й парашютно
- десантной роты, неожиданно обнаружил группу боевиков численностью до 20 человек. Не теряя ни
секунды, десантники открыли по боевикам прицельный огонь из стрелкового оружия, а артеллерий-
ский корректировщик гвардии капитан В.Романов вызвал огонь артиллерии.
Противник ответил огнём из пулемётов и снайперских винтовок и начал потягивать подкрепление.
Командир 6-й парашютно-десантной роты гвардии майор С.Молодов не растерялся, а грамотно орга-
низовал бой, в ходе которого боевики понесли потери. Однако и среди десантников появились ране-
ные.
Подтянув дополнительные силы и создав тем самым численый перевес в живой силе, боевики от-
крыли по десантникам ураганный огонь из снайперских винтовок, пулемётов и подствольных грана-
томётов. Сложилась трудная ситуация, для разрешения которой командир батальона гвардии подпол-
ковник М.Евтюхин принял единственно верное решение - совершить отход на высоту с отметкой
776.0 и там, на более выгодном рубеже, организовать оборону.
Прикрывать отход двух взводов 6-й парашютно-десантной роты было поручено разведчикам под ко-
мандованием гвардии старшего лейтенанта А.Воробьёва. Заняв удобные позиции на южной окраине
поляны, воины-разведчики открыли по боевикам ответный огонь, что позволило 6-й пдр совершить
отход, эвакуировать раненых и организовать оборону.
При совершении отхода десантники понесли первые потери. Вынося из-под обстрела раненого гвардии
сержанта контрактной службы С.Иванова, смертельное ранение получил командир роты гвардии
майор С.Молодов.
Заняв высоту с отметкой 776.0, 6-я парашютно-десантная рота под командованием заместителя ко-
мандира роты гвардии капитана Р.Соколова до 16.50 отражала атаки боевиков, которые, несмотря на
ощутимые потери (было убито около 60 человек), продолжали наступать.
К 17 часам боевики опять подтянули подкрепление и, увеличив интенсивность огня, предприняли по-
пытку атаковать высоту с двух направлений - западного и северо-западного. Завязался тяжелый бой.
Командир батальона гвардии подполковник М. Евтюхин лично руководил огнем своих подчиненных,
корректировал огонь артиллерии и постоянно выдвигался на самые опасные направления. В ходе не-
прекращающегося обстрела он сумел вынести из-под огня противника пятерых раненых подчиненых,
эвакуировал с поля боя раненного гвардии сержанта А. Супонинского, который в последующем до
конца вел бой рядом с подполковником М. Евтюхиным.
В то же время вступили в бой с бандитами два взвода 3-й парашютно-десантной роты, находящиеся на
отметке 666.0, которыми командовал гвардии капитан Васильев. Гвардейцы отразили несколько атак
противника, уничтожив при этом 12 боевиков, и предприняли попытку прорыва к 6-й парашютно-
десантной роте. Однако эта попытка оказалась неудачной: шквальным огнем противника десантники
были остановлены. В ходе прорыва получил ранение артиллерийский корректировщик гвардии лей-
тенант Ю. Золотов.
3-й взвод 3-й парашютно-десантной роты под натиском бандитов вынужден был отойти на свои пози-
ции и отражать атаки боевиков.
До вечера 29 февраля боевики продолжали вести ураганный огонь из стрелкового оружия и гранато-
метов. Неся большие потери, бандиты раз за разом продолжали атаковать позиции десантников. Сам
Хаттаб собирал боевиков и безудержно бросал их на боевые порядки рот. Однако все попытки банди-
тов завладеть высотой оказались тщетными. Гвардейцы мужественно отбивали все атаки противни-
ка.
22.50
Шестая парашютно-десантная рота подвергалась обстрелу из миномётов, но и это не позволило боеви-
кам достичь успеха.
23.25
Боевики предприняли очередную попытку сбить с высоты отважных гвардейцев. Массированной
атакой на ротный опорный пункт устремился отряд "Джамар" численностью более 400 человек, воз-
главляемый одним из полевых командиров Хаттаба - Боди Бакуевым, при поддержке отрядов Вахи
Арсанова и Хаттаба. Бандиты наступали волнами. Используя русла рек и открытые фланги, они по-
пытались обойти позицию роты с левого фланга. Для недопущения окружения выдвинулся взвод
гвардии лейтенанта Д. Кожемякина, который, заняв выгодный рубеж, в течение трёх часов отбивал
яростные атаки боевиков. Ценой своей жизни гвардейцы сорвали замысел бандитов.
В течение нескольких часов бандиты пытались опрокинуть роту с высоты, но все их атаки были от-
ражены.
Не добившись успеха, в 01.50 1 марта боевики прекратили огонь и отошли. Видя, что все их массиро-
ванные атаки разбиваются о хорошо организованную оборону десантников и никаких результатов не
приносят, бандиты решили прибегнуть к другим методам. Они начали предлагать гвардейцам уйти с
позиции, пропустить их, сдаваться. Но это не подействовало на бойцов. Проявляя выдержку, хладно-
кровие, оставаясь верными воинскому долгу, каждый десантник принял для себя единственно верное
решение - стоять до конца и во что бы то ни стало не пропустить боевиков. За спиной были освобож-
дённые от бандформирований населённые пункты, позиции артиллерии, командные пункты.
00.40 1 марта
1-я парашютно-десантная рота и взвод разведроты во главе с начальником разведки полка майором
Баран С. И., которые примерно к 23.00 прибыли на гору Дембайирзы, по указанию командира полка
предприняли попытку переправиться через реку Абазулгол в районе водной переправы - отметка
520.0 и прорваться к 6-й пдр, однако были остановлены плотным огнём противника. Не увенчались
успехом и последующие попытки прорыва к своим товарищам. Каждый раз десантники натыкались
на ураганный огонь бандитов. Не добившись желаемого результата, 1-я пдр к 04.00 вынуждена была
отойти на гору Дембайирзы.
03.00
Воспользовавшись кратковременным затишьем, с отметки 787.0 к 6-й парашютно-десантной роте
предпринял попытку прорваться 3-й взвод 4-й пдр (командир взвода гвардии лейтенант О. Ермаков)
во главе с заместителем командира батальона гвардии майором А. Доставаловым. Прикрываясь од-
ним отделением, которое возглавлял гвардии лейтенант О. Ермаков, к 03.40 гвардии майор А. Доста-
валов с группой десантников сумел-таки прорваться к командиру батальона. При прорыве гвардии
лейтенант О. Ермаков был тяжело ранен в живот. Осознавая, что полученная рана смертельна, от-
важный офицер до последнего дыхания прикрывал товарищей, дав возможность взводу прорваться
к 6-й парашютно-десантной роте.
В ходе прорыва был ранен гвардии майор А. Доставалов. Однако, превозмагая боль, офицер остался в
строю.
05.00
Боевики, не обращая внимания на свои потери, перешли в атаку на опорный пункт роты со всех нап-
равлений. На некоторых участках им удалось вплотную приблизится к позициям 6-й парашютно-
десантной роты. Несмотря на множественные ранения ног, полученные в результате разрыва мины,
артиллерийский корректировщик В. Романов продолжал корректировать огонь артиллерии. По мере
приближения боевиков разрывы снарядов приближались на 50-60 метров к переднему краю обороны
десантников. После гибели гвардии капитана В. Романова корректировку огня осуществлял гвардии
лейтенант А. Рязанцев, который давал необходимые координаты артиллеристам до тех пор, пока его
не сразила вражеская пуля.
05.20
Основные усилия боевики сосредоточили на северном направлении. Им удалось захватить высоту
Безымянную, видя, что отряды оборонявшихся заметно поредели, бандиты устремились на высоту с
отметкой 776.0, однако гвардии старший лейтенант А. Колгатин успел установить на этом участке две
управляемые мины МОН-60. Раненый в грудь, молодой офицер успел привести мины в действие, как
только боевики пошли в атаку. От мощных взрывов более десяти боевиков погибли. Но это лишь на
короткое время остановило бандитов. Придя в себя, они опять пошли на штурм высоты. Остановить
подход боевиков с северного направления командир батальона направил свободную группу, возглав-
ляемую гвардии старшим лейтенантом А. Пановым. Метко ведя огонь из пулемета, отважный
офицер с десятью десантниками сумел отражать натиск в своем направлении еще в течение сорока
минут.
06.00
Боевики снова подтянули на подкрепление отборный отряд "Джамар" в количестве около 400 чело-
век. Не добившись успеха на северном направлении, бандиты на этот раз сосредоточили свои усилия
на южном направлении, которое боронял со своей группой гвардии лейтенант А. Кожемякин. Несмот-
ря на многократное превосходство противника, десантники не дрогнули, а мужественно отражали
атаки бандитов. В ходе боя гвардии лейтенант А. Кожемякин получил смертельное ранение.
Оставшаяся в живых немногочисленная группа десантников во главе с командиром батальона сосре-
доточилась у треугольника вершины. Здесь 6-й ротой был принят последний бой. В 06.10 связь с ко-
мандиром батальона оборвалась. Последними словами гвардии подполковника М. Евтюхина были:
"Вызываю огонь на себя".
06.50
Бандиты лавиной ринулись на горстку отважных десантников. Без стрельбы, с криками "Аллах
Акбар!", бандиты пошли на прорыв. Бой перерос в рукопашную схватку. Но силы были слишком не
равны. Эктремистам, отборным бандитам Хаттабам противостояли 26 раненых гвардейцев. Но, несмотря
на численное превосходство, десантники гвардии подполковника М. Евтюхина проявили стойкость,
мужество и героизм. Они до конца выполнили свой воинский долг.
Оставшийся в живых гвардии старший лейтенант А. Воробьев с двумя солдатами предпринял попыт-
ку прорыва из окружения. В ходе боя отважный командир получил ранение в живот и в ногу.
Действуя по законам десантного братства, офицер приказал гвардии рядовым Р. Христолюбову и А.
Комарову пробиваться к своим, а сам остался прикрывать отход своих подчиненных. Спасая жизнь
солдат, мужественный офицер погиб.
Гвардии рядовой Е. Владыкин, видя мучения раненых товарищей в условиях сильного холода, попы-
тался произвести вылазку за спальными мешками для них. Однако был схвачен боевиками и жестоко
избит. Получив удар прикладом автомата в голову, потерял сознание. Очнувшись от холода, полураз-
детый, десантник сумел вернуть свой пулемет и вместе с сержантами А. Супонинским и А. Поршне-
вым и рядовыми В. Тимошенко и А. Ворониным выйти в расположение своих войск.
Дорого заплатили бандиты за смерть героев-десантников. На поле боя нашли смерть свою более 400
боевиков. Гвардии старшим лейтенантом А. Воробьевым был убит полевой командир Идрис. А всего,
как стало известно из радиоперехвата и данных разведки, на направлении 2-го батальона пытались
прорваться три отряда боевиков из группировки под командованием Хаттаба, общей численностью до
2.500 человек, но, благодаря стойкости и мужеству десантников, прорваться из Аргунского ущелья
они так и не смогли:
Офицеры, сержанты и солдаты - они все, как один, вступили в схватку с озверевшими бандитами
Хаттаба, и не отступили ни на шаг, до последнего дыхания удерживая занимаемую позицию. В кро-
вавой схватке с двадцатикратно превосходящим противником десантники победили.
Попал в десант- гордись, не попал- радуйся.
Данную ссылку хочу посвятить ребятам своего взвода, а так же своему другу который служил под командованием ком. "моего" взвода ст.л-та О.Онищука.
"Горячие" точки
Вы нашей славе не завидуйте...
Kos(форум Десантура. Ру)
Материал предоставил: автор
Источник: публикуется впервые, получено от автора специально для публикации в "Альманахе"
Вы нашей славе не завидуйте,
Что дарят девушки порой цветы,
Быть может, завтра в тишине ночной
Мы вступим в свой последний бой :
(Афганская песня)
«Утром 31 октября 1987 года в составе разведгруппы, приняв бой с во много раз превосходившими силами врага, героически сражался до подхода главных сил. Лично уничтожил несколько бандитов. Ваш сын в перестрелке погиб. Его всегда отличали скромность и доброта в быту, смелость и мужество в бою. »
Из письма командования, адресованного Василию Евгеньевичу и Галине Сергеевне Москаленко.
Рядовой, омич Игорь Москаленко посмертно награжден Орденом Ленина. Он был одним из группы старшего лейтенанта Олега Онищука, принявшей неравный бой, свой последний бой 31 октября 1987 года у кишлака Дури в провинции Заболь, вблизи границы с Пакистаном. Тот бой поспешили назвать одной из самых героических страниц афганской войны, позже - одной из ее величайших трагедий.
Первое упоминание в прессе - «Командировка на войну» корреспондента «Комсомолки» Елены Лосото.
«Информация, полученная в штабе контингента наших войск. Старший лейтенант Олег Онищук посмертно представлен к званию Героя Советского Союза. На группу наших солдат из 20 человек напало 200 духов. Олег сражался до последнего патрона, потом подорвал себя гранатой. От последнего взрыва вместе с ним погибло еще 7 духов. Точно так же поступил Юрий Исламов. А всего наша группа из 20 человек уничтожила 63 душмана. »
26 - летний старлей спецназа ГРУ Олег Онищук к концу лета 1987 года, за полгода пребывания в Афганистане, уже имел в активе 10 боевых операций и стойкую репутацию «везучего». Только один июльский выход принес ему в качестве трофеев (официально) зенитную установку «Эрликон» с двумя тысячами снарядов, 33 автомата, ручной пулемет, коротковолновую радиостанцию, 42 мины: Фактически результат был еще более ошеломляющим, ибо львиная доля захваченного "добра", как обычно, откладывалась "на черный день" и не фигурировала в отчетах.
Перед последней операцией Олег угодил в госпиталь - гепатит: В течение нескольких суток отряд, не имея достаточного количества сухпайков, ГСМ, и, главное, питьевой воды, искал пропавшего разведчика А. Новикова. Труп солдата нашли на третьи сутки, но воды из арыков уже напились: После госпиталя успел еще съездить домой, едва вернулся в отряд - пришло радостное известие. Родилась дочь, вторая уже: Рвался на "боевые", и сумел добиться своего.
Впрочем, сроки выхода неоднократно переносились. Первоначально группа должна была выдвинуться в заданный район 23.10.87, но 21-го октября при пристрелке оружия случайно застрелили собаку - "амулет" 2 роты - Астру. Нехорошая примета.
Потом ждали погоду.
25 октября на "взлетке" случился кратковременный отказ двигателя (помпаж) у вертолета с десантом. Все "бывалые" в один голос отговаривали Олега.
Но 27 числа группа (в которой, кстати, было не 20, а всего 16 бойцов) все же вышла пешком. Оставив позади ночной переход и дневку, следующей ночью спецназовцы, преодолев две водные преграды, вышли в район Дури-Мандех. Уже светало. И люди порядком устали: Решили ждать следующей ночи, расположившись километрах в трех от места предполагаемой засады.
Оговоримся, район для ПЗД Онищуку был определен тогда в 12-17 километрах северо-западнее, по другую сторону дороги Кабул - Кандагар, где проходила незначительная во всех отношениях караванная тропа. Сейчас можно только предполагать, почему командир группы принял иное решение.
Как вспоминают сослуживцы, Дури-Мандех давно притягивал к себе удачливого офицера. Олег был словно насквозь пропитан победным духом. Он хорошо стрелял, лучше всех в отряде бегал, а выносливостью, способностью выживать и приспосабливаться к местным условиям поражал очень многих. Ему, как никому другому, было известно, что победителей не судят. И он, наверняка, очень рассчитывал на эту свою очередную победу:
Когда стемнело, появился караван из трех машин. Интервал между ними приличный - «накрыть» все три разом не удастся. Поэтому ударили по первой, грузовой машине - трехосному «Мерседесу», до отказа заполненному оружием и боеприпасами. Онищук при помощи прибора ночного видения (НСПУ) и АКМ лично "снял" водителя с расстояния 600-700 метров.
Сработал эффект неожиданности: в безопасном, казалось бы, месте, караван начали бить сходу, точнее, на бегу: Оттого с охраной совладали без особых проблем. С группой обеспечения проводки каравана, попытавшейся отбить машину, справились с помощью двух прилетевших МИ - 24 (Онищук по радио запрашивал "Сушки"). Казалось бы, дело сделано, можно уходить:
Из штаба батальона сообщили, что в 6 утра авиаторы доставят резервную группу для досмотра автомобиля и обратным рейсом возьмут с собой разведчиков. Подмогу решили ждать в нескольких сотнях метров от «Мерседеса».
В половине шестого пулеметные расчеты Марата Мурадяна и Яшара Мурадова заняли позиции на сопках, чтобы при необходимости перекрыть отсюда подходы к автомобилю. Казалось, ничто не предвещало неприятностей. Тем более, что ночью ребята уже ходили к машине, буквально набитой всякой всячиной, разжившись 10 автоматами и новеньким РПК китайского производства. Гоша Москаленко для профилактики постреливал в сторону автомобиля. Все было тихо.
Однако за ночь бандиты подтянули к кишлаку и ближайшим сопкам несколько отрядов общей численностью до 200 человек. В их распоряжении имелись минометы и пулеметы.
Конечно, Онищук знал о приказе производить досмотр «забитого» каравана по прибытию досмотровой группы. Однако он также знал и точное время прибытия «вертушек» - 6:00, и командир решил рискнуть.
В 5:45 Онищук с пятью бойцами двинулся к машине. Младшего лейтенанта Константина Горелова с пятью бойцами, в числе которых были радисты Окипский и Деревянко и пулеметчик Москаленко, оставил на прежнем месте и поставил задачу наладить связь с батальоном, а в случае необходимости поддержать огнем. Идти до машины минут 15 , как раз к приходу «вертушек» группа должна была прибыть на место. Пошли налегке. Взяли только по одному БК, это на 10 - 15 минут хорошего боя.
В 6:00 мятежники атаковали. Казалось, они прут отовсюду. Под прикрытием ДШК и ЗУ из кишлака, безоткаток из "зеленки", они шли на разведчиков в полный рост.
Группу отделяло от автомобиля примерно 50 метров. Разрывы, пулеметный и автоматный огонь прижали спецназовцев к склону.
Ударили из пулеметов Мурадов и Мурадян, которые, кстати, располагались теперь от группы командира ближе, чем на ночной позиции. Именно к ним решил Онищук вывести своих людей. Для прикрытия маневра остался Юрий Исламов.
По неглубокой ложбине разведчики броском устремились к вершине сопки, и тут же начали атаку духи, засевшие неподалеку, в саду.
Игорь Москаленко открыл огонь, но, как назло, быстро кончилась лента. Перезарядил, сделал 5 - 6 выстрелов, и : он здорово мешал им своим пулеметом: душманский снайпер снял Гошу, ударив в самое сердце. Пуля на излете задела его, ничего серьезно не повредив. Но болевой шок, временная остановка сердца сделали свое дело. Он только простонал: "Аааа:мужикииии!" - и упал на пулемет:
Юра Исламов слышал, как замолк пулемет Игоря, и сам стрелял до последнего, прикрывая своих ребят: «Когда патроны кончились, - вспоминали оставшиеся в живых, - бандиты заорали от радости:»
Но у Юры были еще гранаты. Семь из восьми младший сержант послал в сторону духов. И затих:
Духи сгрудились вокруг мертвого, по их разумению, солдата. Но он был жив. Взрыв последней гранаты разметал толпу.
Командир не дошел до вершины каких-то 30 метров. Он и десять его бойцов, до последнего верившие в скорую, а, главное, твердо обещанную подмогу, так и не узнали, почему им позволили погибнуть.
20 сентября 1988 года латвийская газета «Советская молодежь» опубликовала воспоминания участников операции, резко расходившиеся с официальной, «героической» версией.
Сержант М.Нафталиев: «Когда забили караван, из батальона к нам вышла группа. Но комбат ее почему-то вернул и приказал ждать вертушки до утра. Если бы вовремя пришло подкрепление, то все они были бы живы. »
Капитан В. Ушаков: "Гибели группы Онищука способствовали действия командира вертолетного отряда майора Егорова и бывшего комбата подполковника А.Нечитайло. Когда ночью Онищук доложил о «забитке» каравана, Нечитайло отдал Егорову приказ о вылете вертушки с досмотровой группой в 5:30 с прибытием в заданный район в 6:00. Однако оба забыли расписаться в книге распоряжений."
Герой Советского Союза, капитан Я. Горошко: « Я со своей группой в 5:30 бегал по взлетке, надеясь найти запускающиеся вертушки. Потом бросились будить летчиков. Оказывается, команда им не отдавалась. Пока нашли Егорова, пока связались со штабом ВВС и получили разрешение на взлет, пока прогрели вертушки, время вылета давно прошло. Боевые Ми-24 вылетели только в 6:40. А эвакуационные Ми-8 в 7:20. Когда моя группа десантировалась, мы бросились разыскивать ребят Онищука. Они лежали на склоне горы, цепочкой вытянувшись от <Мерседеса» к вершине. Онищук лежал истерзанный, исколотый штыками, зажав в руке нож. Над ним надругались, забив рот куском его же окровавленного тела. Таким же образом эти сволочи поступили и с рядовыми Мишей Хроленко и Олегом Ивановым. >
Единственный, над чьим телом не надругались "духи", был Игорь Москаленко. Даже к мертвому, они побоялись к нему подойти, и это сохранило жизнь остаткам группы: Операция вблизи Дури была 19-й на его боевом счету. И до замены оставалось совсем чуть - чуть.
Игоря в Омске помнят. Одна из улиц в Кировском районе носит его имя. И каждое 2 августа на его могиле цветы от ребят:
В истории того боя вопросов изначально было больше, чем ответов.
Даже награждали их посмертно в разное время.
Но еще страшнее - казуистика советской системы учета потерь: 12 убитых (еще один боец - в группе Горошко) и 1 раненый были поданы сначала как 3 убитых и 5 раненых, через пару дней к ним приписали еще 2 убитых и 3 раненых. Затем они, раненые, в количестве 7 человек, якобы, умерли в госпитале, но в статистике так и осталось "итого", соответственно 5 и 8:
Гроб с телом Юры Исламова возили по всей стране, сначала в Талицу, на Урал, и только потом - в Ошскую область, где жила его семья, а прах Олега Онищука и рядового Александра Фурмана в Изяславе разрешили предать земле лишь после окончания торжеств по случаю 70-летия Октябрьской революции:
Их гибель по-прежнему продолжает обрастать домыслами и откровенным враньем. Вот уже более полутора десятков лет:
Но я не хочу об этом сейчас. Просто хочу помянуть их одной строкой, без званий и наград, назвав поименно:
Таир Джафаров,
Олег Иванов,
Юрий Исламов,
Игорь Москаленко,
Яшар Мурадов,
Марат Мурадян,
Эркин Салахиев,
Роман Сидоренко,
Александр Фурман,
Михаил Хроленко,
Олег Онищук:
--------------------------------------------------------------------------------
Комментарии: в группе выжило 5 человек, сейчас в живых еще меньше. Люди рассказывают об этом без особого энтузиазма, и это понятно. А нагорожено на базе "свидетельств", полученных через десятые руки и испорченный телефон уже столько...
К примеру, в авторитетной книге "Спецназ ГРУ" автор очерка на эту тему ссылается на слова покойного Горошко, который, якобы, в свою очередь тоже услышал их от одного из выживших. По его словам, группу, посланную Онищуком к машине, просто вырезали без огневого контакта.
Как определить, кто и что тут лучше знает?
Автор не берет на себя смелость это определять и делать выводы на базе непроверенных и заведомо непроверяемых фактов. Слишком дорога цена таких ошибок...
Поэтому автор старался излагать непротиворечащие и известные ему факты, полученные от разных источников. Вместе с тем автор будет признателен всем, кто сможет пролить дополнительный свет на данную историю и поможет максимально подробно восстановить происшедшее.
Вадим , тебе бы книжки писать !
Блять, мы што, к войне готовимся!!!???))))))))
Ивар, пока ничего... и не бывало никогда(((
Наверное, русскими танками вышедшими на прогулку через границу навеяло. 😀
semtex
Блять, мы што, к войне готовимся!!!???))))))))
Ипануццо! Не осилить!
"Сепаратисты
Стреляющая Чечня
Сергей Монетчиков
Боевые действия в Чеченской республике предоставили достаточно большой информационный материал по противнику федеральных войск, его методике ведения боя, по материально-технической оснащенности чеченцев, в том числе и по используемому ими вооружению. По оперативным данным МВД РФ, численность вооруженных сил Чечни к началу конфликта (декабрь 1994 г.) составляла 15 тыс. человек в составе регулярной армии и 30-40 тыс. человек вооруженного ополчения, плюс около 300 тыс., военнообязанных от 16 до 65 лет которых можно было поставить под ружье. В соответствии с разделением чеченских вооруженых сил на регулярные войска и ополчение система вооружения делилась на две неравные части: штатное армейское оружие - для армии и все остальное - для ополченцев, причем приоритетное оснащение современным оружием по вполне понятных причинам получила армия.
В отношении утраченного Вооруженными Силами России в 1991-92 гг. стрелкового оружия, можно со всей определенностью сказать, что оно не поддается точному учету. По самым скромным подсчетам армией, органами госбезопасности и внутренних дел в это время было оставлено в Чечне более 60 000 единиц стрелкового оружия и значительное количество боеприпасов. Приток вооружения и боеприпасов продолжался в этот регион и впоследствии, причем количество поступающего оружия в Чечню имело в 1992 - 94 гг. постоянный устойчивый рост, не контролируемый со стороны федеральных властей. А с начала 1994 г. большое количество оружия, в том числе и самого новейшего, стало поступать для вооружения силам антидудаевской оппозиции, постепенно затем перетекая в руки дудаевцев.
Поставка оружия в Чечню шла несколькими путями, наряду с прямыми закупками стрелкового оружия штатных образцов, режимом Дудаева в странах СНГ и прибалтийских республиках достаточно большое количество оружия самых разнообразных образцов попало в этот регион как путем контрабандного ввоза по воздуху из Афганистана и Турции, так и путем ввоза оружия чеченскими батальонами, воевавшими в Абхазии. Из Афганистана поступило некоторое количество 7,62 мм автоматов АК-47 китайского производства, АКМ производства СССР, ГДР, Польши, Египта, китайских пулеметов Дегтярева РПД, пулеметов Калашникова ПК/ПКМ, а также совершенно нетипичные для нашей страны английские 7,71 мм снайперские винтовки Ли-Энфильд #4 Мк.1 (Т), широко использовавшиеся душманами в Афганистане.
Если в отношении оружия советских образцов все более-менее ясно, то с английскими снайперскими винтовками дело обстоит гораздо сложнее. Отсутствие на территории бывшего Советского Союза боеприпасов к подобному оружию наводит на мысль о том, что у Дудаева они появилось не в качестве одного из многочисленных образцов стрелкового оружия, закупавшихся его режимом для вооруженных сил, а ими были вооружены специальные снайперские группы моджахедов, сформированные в Афганистане и прибывшие со своим оружием и боеприпасами для продолжения ведения войны с шоурави. Большой процент военнослужащих федеральных войск, погибших в зимних боях 1995 г. от снайперского огня дудаевцев, подтверждает наличие подобных формирований у противника. Абхазия добавила значительный процент в разнообразие стрелкового оружия, находящегося на вооружении незаконных вооруженных формирований (НВФ), в том числе и 7,62 мм автоматы Калашникова производства ГДР, доставшиеся чеченцам в качестве трофеев. Из того же источника попали к чеченцам и 5,45мм автоматы АК-74 и 7,62 мм автоматы АКМ румынского производства, а также наряду с 7,62 мм пулеметами ПК/ПКМ и их танковые варианты ПКТ, но переделанные грузинами в ручные.
Несмотря на начало чеченской войны и, якобы полностью перекрытые каналы транспортировки оружия сепаратистам, по многочисленным данным поставки боевикам вооружения и боеприпасов из-за границы (Турции, Пакистана, Афганистана, Ирана, Судана) и ряда бывших советских республик (Азербайджан, Украина) через Абхазию, Ингушетию и Дагестан продолжаются. Только в 1995 г. за рубежом было собрано 12 миллионов долларов для ведения сепаратистами боевых действий против федеральных войск и организации террористических акций на территории России. Причем помощь дудаевцам выражалась не только в финансировании, но и в прямой поддержке, как наемниками, так и оружием и боеприпасами.
Так, мусульманские фанатики из исламо-арабской народной конференции, принимающие активное участие в боевых действиях во всех горячих точках, где затрагиваются интересы исламского мира, способствовали тому, что весной того же года суданский военно-транспортный самолет трижды вылетал в район Киева, доставив туда свыше 80 тонн оружия и боеприпасов. Затем этот смертоносный груз при помощи боевиков УНА-УНСО был переправлен в Чечню. Однако основательная подпитка вооружением чеченских НВФ идет не только из-за рубежа, но и из самой России. Так, в конце мая 1995 г. при разгроме одного из отрядов дудаевцев были захвачены миномет и партия 5,45 мм автоматов Калашникова АК-74, изготовленных Ижевским машиностроительным заводом в январе 1995 г. Причем, к тому времени это оружие еще даже не поступало на вооружение российской армии.
После лобового поражения чеченской армии зимой-весной 1995 г. и трансформации ее в самостоятельные партизанские отряды и группы, война, уже к лету прошлого года, перешла в конфликт низкой интенсивности, который характеризуется со стороны дудаевцев малой насыщенностью поля боя огневыми средствами, что существенно повысило роль стрелкового оружия. Несмотря на всю разнотипность стрелкового оружия НВФ, их подразделения обладают на сегодня наиболее современными образцами оружия отечественного производства. Как правило, они вооружены 7,62 мм автоматами АК-47/АКМ или 5,45 мм автоматами АК/АКС-74, 7,62 мм снайперскими винтовками СВД, пулеметами Калашникова РПК-63; РПК-74, 7,62 мм ПКМ или же демонтированными с подбитой бронетехники танковыми пулеметами ПКТ.
Основном отличием формирований сепаратистов от федеральных войск является их более высокая насыщенность таким эффективным средством вооруженной борьбы, как ручные противотанковые гранатометы разных моделей, так и 40 мм подствольные гранатометы ГП-25. Новые формы вооруженной борьбы заставили чеченцев выработать и новую тактику боя. Отсутствие, как правило, тяжелого вооружения в частях НВФ, ограничивало в течение долгого времени действия боевиков засадами, короткими огневыми налетами с последующим их быстрым отходом, диверсионными актами и практически полным отказом от штурмовых боев (хотя августовские события в Грозном заставляют, частично, пересмотреть эту точку зрения). Поэтому переход огневого контакта с федеральными войсками с расстояний выстрела в упор, характерных для боев начального периода чеченской войны, на дистанцию 300 - 500 м стал для боевиков основным. Именно с этого расстояния возможно огневое поражение противника, безопасное для самих чеченцев.
В связи с этим основной приоритет получили автоматы кал. 7,62 мм автоматы Калашникова АК-47/АКМ, обладающие более высоким поражающим действием пули, по сравнению с 5,45 мм автоматами АК-74. Одновременно для боевиков существенно возросло значение дальнобойного оружия рассчитанного под 7,62 мм винтовочный патрон, позволяющего вести сосредоточенный огонь по точечным целям на дистанции 400-600 (снайперские винтовки Драгунова СВД) и дистанции 600 - 800 м (пулеметы Калашникова ПК/ПКМ).
Помимо активного применения штатного оружия в ходе боевых действий неоднократно отмечались и факты использования разведывательно-диверсионными группами противника специальных образцов оружия, имеющегося только в спецподразделениях федеральных войск: 7,62 мм автоматов Калашникова АКМ с приборами бесшумно-беспламенной стрельбы (глушителями) ПБС-1, пистолетами ПБ и АПБ, доставшимися дудаевцам при разгроме КГБ Чечено-Ингушской АССР. Однако наибольшей популярностью у противника пользуются последние образцы отечественного бесшумного оружия: 9 мм снайперская винтовка ВСС и 9 мм снайперский автомат АС. На этом необычном оружии хотелось бы подробнее остановиться.
Кто бы мог еще совсем недавно предположить, что в нашей стране сможет сбыться текст рекламы винтовки ВСС: Боевые характеристики предлагаемого комплекса - полностью перекрывают возложенные на него задачи. Высокое поражающее и останавливающее действие патрона не оставляет Вашему противнику никаких шансов уцелеть. Можете смело брать винтовку с собой в лайнер или авто и элегантный кейс, в котором она уложена, не вызовет у окружающих ни малейшего подозрения. Ваша скрытость - это Ваша безопасность. Пользуйтесь шумом города, гулом стадиона, треском сучьев, даже хлопком форточки, и тогда звук выстрела винтовки не привлечет даже глуховатых пенсионеров.
Последнее развитие событий в столице, Волгограде, Воронеже и других городах России заставляет предположить, что уже вскоре не только в горах Чечни, но и на наших улицах тихо зашелестят ее бесшумные выстрелы. Поскольку это оружие используется в федеральных войсках только частями специального назначения (ротах глубинной разведки спецназа ГРУ ГШ; спецназе внутренних войск и т.д.), то можно предположить что какое-то их количество попало к сепаратистам в качестве трофеев в ходе боевых действий или же, что по всей вероятности более похоже на правду, было похищено со складов, тем более, что их использование предполагает наличие достаточного количества очень дорогостоящих специальных боеприпасов, постоянное пополнение которых возможно только в одном случае - при периодических хищениях со складов. Причем не из стационарных, на территории России, где ужесточен учет и контроль за хранением подобного оружия и боеприпасов, а из полевых пунктов обеспечения, находящихся в непосредственной близости от боевых порядков войск, где сами условия затрудняют полный контроль за обращением боеприпасов, и дают множество возможностей для незаконного обогащения нечестных на руку военнослужащих.
Это оружие положительно зарекомендовало себя, принимая участие в боевых действиях с обеих противоположных сторон. Так, во время рейда одного из подразделений спецназа федеральных войск 2.01.1995 г. в район базы чеченских диверсантов в окрестностях Сержень-Юрта, российские спецназовцы используя комплексы ВСС/АС, уничтожили в общей сложности, более 60 боевиков. Наряду с этим и дудаевцы получили в свои руки самое современное отечественное бесшумное оружие, позволяющее эффективно проводить специальные операции, скрытно поражая любую заранее выбранную жертву.
Использование снайперских винтовок СВД и ВСС мобильными профессиональными группами чеченских боевиков, придерживающихся тактики действий диверсионно-разведывательных действий спецназа: удар-отход, очень дорого стоит русским солдатам. В ходе боев за Грозный чеченскими снайперами была выработана специфическая тактика. Сначала снайперы стремились попасть в ноги выбранной цели. Когда к раненому добирались другие солдаты, чтобы эвакуировать его с поля боя, то и им также стремились попасть в ноги. Таким образом отстреливали трех-четырех человек, а потом снайпер или гранатометчик методично их добивал.
Если в прежних войнах соотношение убитых и раненых колебалось от 1:3 до 1:4, то применение новейшего российского оружия чеченскими снайперами резко сдвинуло это соотношение в сторону убитых. Так, более 26 % ранений военнослужащих федеральных войск в боевых действиях в Чечне составляют пулевые ранения. Большинство смертных случаев в госпиталях -это результаты проникающих ранений черепа (от снайперского огня) и грудной клетки от осколков. По утверждению военных, в боях за Грозный, только в 8-м армейском корпусе по состоянию на начало января 1995 г. в звене взвод - рота практически все офицеры были выбиты снайперским огнем. В частности, в 81-м мотострелковом полку после боев в первых числах января остались в строю всего 1 офицер и 10 солдат.
Эти показатели в достаточной степени характеризуют эффективность не только снайперских винтовок СВД, но и комплексов Винторез/Вал, поскольку большая часть личного состава российской армии, принимающая участие в боевых действиях экипирована в бронежилеты.
Особый менталитет чеченского народа, о котором так много было сказано за последние годы, потребовал в условиях разгула демократии тотального вооружения всего мужского населения. По всей видимости, отсутствие необходимого количества огнестрельного оружия в Чечне заставило режим Дудаева в 1992 г. организовать на площадях Грозненского машиностроительного завода "Красный Молот" малосерийное производство 9 мм малого пистолета-пулемета К6-92 БОРЗ (волк) своей собственной конструкции, рассчитанного под 9 мм патрон пистолета Макарова (ПМ). Ударно-спусковой механизм допускает ведение как одиночного, так и автоматического огня. Изготовление этого пистолета - пулемета классической компоновки (с расположением магазина перед пистолетной рукояткой), состоящего практически полностью из штампованных деталей, не составляло особых проблем даже для слаборазвитой промышленности Чечни, имеющей только стандартное промышленное оборудование. Но маломощность производственной базы повлияла не только простоту его конструкции и на объемы производства (чеченцам удалось изготовить за два года только очень небольшое количество Борзов, не превышающее несколько тысяч единиц), но и на достаточно низкую технологию его производства. Стволам этого оружия свойственна низкая живучесть из-за использования инструментальных, а не специальных марок стали.
Ошибки, допущенные при конструировании БОРЗа, повлияли на неполное сгорание порохового заряда при стрельбе и обильное выделение пороховых газов, что небезопасно для самого стрелка, особенно если огонь ведется из закрытых помещений. В то же время, этот пистолет-пулемет целиком оправдывал свое назначение как оружие для полувоенных формирований партизанского типа. Поэтому БОРЗ - компактное, трансформируемое оружие используется из-за своих малых массо-габаритных характеристик, наряду с однотипным оружием западного производства - пистолетами-пулеметами УЗИ; Мини-УЗИ; MP-5 (полученных дудаевцами в небольшом количестве из сопредельных государств), в основном, разведывательно-диверсионными группами противника, хотя за последние годы немалое количество чеченского оружия было изъято у преступных элементов на территории всей России, что еще раз наглядно подтвержает факт сращивания политического терроризма с уголовной преступностью.
Наряду с применением этого вооружения в боях 1995 - 1996 гг. отмечались неоднократные факты использования чеченскими НВФ одного из новейших отечественных образцов пехотного оружия - 93 мм реактивных пехотных огнеметов РПО-А однократного применения, чей термобарический выстрел (объемного взрыва) по эффективности фугасного действия сравним со 122 мм гаубичным снарядом. В руки боевиков попало исключительно мощное и эффективное пехотное оружие, созданное в середине 80-х гг. тульскими конструкторами, для поражения живой силы противника, расположенной в укрытиях, огневых точках, строениях, легкобронированной, и автотранспортной техники, а также для создания очагов пожара на этих объектах и на местности.
Высокие боевые характеристики этого мощнейшего оружия, вкупе с массовым использованием ручных противотанковых гранатометов, как одноразовых гранат (РПГ-18, РПГ-22, РПГ-26, РПГ-27), так и многоразового действия (РПГ-7) способствовали уничтожению или выводу из строя значительного количества бронетехники федеральных войск и более тяжелым поражениям личного состава. Большие потери несли танкисты и мотострелки от новейших отечественных гранатометов: 72,5 мм РПГ-26 (бронепробиваемость до 500 мм), 105 мм РПГ-27 (бронепробиваемость до 750 мм), а также появившихся летом этого года в руках боевиков выстрелов к РПГ-7: 93/40 мм гранаты ПГ-7ВЛ (бронепробивемость до 600 мм), и 105/40 гранаты ПГ-7ВР с тандемной боевой частью (бронепробиваемость до 750 мм), поскольку из этого оружия возможно поражение всех без исключения танков, состоящих на вооружении российской армии, в том числе и усиленных динамической защитой. Так, применение в Грозном всех средств противотанковой обороны, включая: РПГ, ПТУРы, и огнеметы РПО-А, позволило дудаевцам всего за полтора месяца боев (конец декабря 1994 - февраль 1995 г.) уничтожить 225 единиц бронетехники, в том числе 62 танка, причем эта цифра только безвозвратных потерь, а общее количество подбитой бронетехники было существенно выше, одних только БТР и БМП было более 450 единиц. Характер их поражения говорит о том, что в большинстве случаев огонь по федеральной бронетехнике из РПГ и РПО велся практически в упор с наиболее выгодных ракурсов с применением сепаратистами многоярусной (поэтажной) системы огня. В корпусах почти каждого пораженного танка или БМП имелись многочисленные пробоины (от 3 до 6), что говорит о высокой плотности ведения огня на поражение в уличных боях.
Снайперы-гранатометчики расстреливали головные и замыкающие машины, чем блокировалось продвижение колонн бронетехники на узких улицах. Лишившись маневра, другие машины становились хорошей мишенью для боевиков, которые вели одновременный огонь по танкам из 6-7 гранатометов из полуподвальных помещений цокольных этажей (поражая нижнюю полусферу), с уровня земли (поражая механика-водителя и кормовую проекцию) и с верхних этажей зданий (поражая верхнюю полусферу). При стрельбе по БМП и БТР гранатометчики били преимущественно в корпуса машин, места расположения стационарных топливных баков поражались из ПТУРов, гранатометов и огнеметов, а навесные топливные баки поражались автоматным огнем.
Спустя полтора года интенсивность летних боев в столице Чечни по накалу не только не уступает прошлогодним, но и превосходит их, тем более что на этот раз федеральные войска сделали дудаевцам приятный подарок, (здесь можно только позавидовать возможностям чеченской разведки), когда боевикам достался целым и невредимым, стоявший на одном из путей железнодорожного узла г. Грозный, вагон под завязку набитый ручными противотанковыми гранатами РПГ-26. Результаты этого не замедлили сказаться. Менее чем за неделю боев в Грозном в августе этого года сепаратистам удалось уничтожить более 50 единиц бронетехники. Только 205-я мотострелковая бригада потеряла в этих боях около 200 человек убитыми и приблизительно 500 раненными. Таким образом, из списков бригады общей численностью 3,5 тыс. человек после трехнедельных боев в столице Чечни был исключен каждый пятый.
В ходе боев за Грозный в августе этого года погибло 520 военнослужащих федеральных сил, 1264 получили ранения. Всего же за 21 месяц ведения боевых действий в Чечне (с декабря 1994 г. по август 1996 г.) Вооруженные силы Российской Федерации потеряли 2837 человек убитыми, помимо этого во внутренних войсках МВД погибло еще около 1000 человек. На таком успехе НВФ сказывается элементарно простая, но в то же время высокоэффективная тактика использования чеченцами маневренных боевых групп, как правило состоящих из 2 снайперов, 2 автоматчиков, 2 гранатометчиков и 1 пулеметчика. Их преимуществом является отличное знание места ведения боевых действий и относительно легкое вооружение, позволяющее скрытно и мобильно перемещаться в сложных городских условиях.
Можно с высокой долей вероятности сделать прогноз о том, что в случае срыва Хасавюртовских и Московских соглашений и очередного витка боевых действий, наличие в чеченских НВФ обученного и обстрелянного личного состава, умеющего грамотно обращаться со своим оружием, а также значительного количества самого современного вооружения. По данным компетентных источников, сейчас у чеченцев находится в наличии свыше 60 000 единиц стрелкового оружия, более 2 млн. единиц различных боеприпасов (патронов, ручных гранат, противопехотных и противотанковых мин, несколько десятков танков, БТР, БМП, а также равноценное этому количество артиллерийских орудий различных калибров с несколькими боекомплектами к ним (не менее 200 снарядов на ствол). Этого уже не достаточно для ведения крупномасштабных боевых действий, но с лихвой позволит еще длительное время поддерживать пожар вялотекущей партизанской войны, проводя активную диверсионно-террористическую деятельность не только на территории Чечни, но и в самой России.
Созданный в ЦНИИТочМаше (г. Климовск Московоской области) в середине 80-х гг. по заказу КГБ и войск специального назначения ГРУ ГШ Советской Армии, специальный комплекс бесшумного оружия, более известный под условным наименованием Винторез, предназначался для ведения бесшумно-беспламенной стрельбы по защищенной живой силе противника, а также по небронированной технике. Этот комплекс помимо 9 мм специальной снайперской винтовки (ВСС) конструкции П. Сердюкова включал в себя и специальный патрон СП-5 с тяжелой пулей, созданный Н.Забелиным и Л.Дворяниновой на основе гильзы автоматного патрона обр. 1943 г., а также оптический и ночной прицелы.
Его ударно-спусковой механизм обеспечивает высокую точность стрельбы как при одиночной стрельбе, так и при автоматической. Для уменьшения звука выстрела (до 130 Дб на расстоянии 3-х метров от дульного среза), одновременно со специальным надульным глушителем интегрированного типа с сепаратором потока пороховых газов и абсорбирующей сеткой-наполнителем, был применен новый патрон СП-5 с оптимальными баллистическими характеристиками. Самые лестные отзывы у специалистов получил патрон СП-5 с пулей со стальным сердечником массой 16 г, обеспечивающий на дозвуковых скоростях 100 % пробитие 2-х мм cтального листа на дистанции до 500 м при сохранении достаточного убойного действия и после пробития.
Использование нового патрона в винтовке ВСС сделало возможным поражение живой силы противника, в том числе на 100 м - в бронежилетах IV-V классов защиты, что поставило ее в один ряд с самыми грозными видами пехотного стрелкового оружия. Помимо этого, возможности ВСС существенно расширила целая гамма прицелов, как оптических (ПСО-1; ПО 4х34),так и ночных бесподсветочных (1ПН51; НСПУ-3), позволяющих вести прицельную стрельбу на 400 и 300 м соответственно.
Для обеспечения скрытой переноски винтовка может разбираться на три узла (ствол с глушителем, ствольная коробка с ударно-спусковым механизмом и приклад) и вместе с прицелом и магазинами упакована в чемоданчик типа Дипломат размерами 450х370х140 мм, причем время, необходимое для перевода оружия из транспортного положения в боевое, составляет не более 1 минуты. Несмотря на блестящую репутацию этого оружия все-таки и у винтовки ВСС нашлись определенные недостатки. Так, судя по отзывом снайперов, использовавших это оружие в боевых условиях в Чечне, интенсивный автоматический огонь из ВСС быстро приводил к резкому снижению глушения звука выстрела и винтовка теряла свои бесшумные качества.
Несмотря на это винтовка оказалась настолько удачным оружием, что на ее основе был создан еще один комплекс бесшумного оружия - Вал, включающий в себя: автомат АС, являющийся модернизированным вариантом Винтореза, однако отличающегося от него складывающимся металлическим прикладом, и более мощным, 9 мм патроном СП-6 с бронебойной пулей конструкции Ю. Фролова.
Разработчики этого оружия писали: 9 мм патрон, обладающий уникальным пробивным и поражающим действием, достигнет Вашего врага везде, где достанет его Ваше зрение, попутно пробивая любой бронежилет из тех, которые реальный человек может носить без посторонней помощи. А не слишком длинная очередь может нанести достаточно повреждений, чтобы вывести из строя грузовик, пусковую установку или радиолокатор. Новый патрон рассчитан на поражение живой силы, защищенной бронежилетами IV-V классов защиты, или 5 мм стальными пластинами, а также небронированной техники на расстоянии до 400 м, что равноценно пробивному действию американской 5,56мм автоматической винтовки М16А1, 7,62 мм автомату АКМ и 5,45 мм АК-74. Конструкция автомата АС на 70 % унифицирована с винтовкой ВСС, в том числе и по используемым типам прицелов. Их боеприпасы также взаимозаменяемы. Однако автомат АС более приспособлен для ведения автоматического огня, чем винтовка. По надежности работы автоматики, в том числе и в самых затрудненных условиях, он не уступает легендарному автомату Калашникова, а весит на целый килограмм меньше, что является крайне немаловажным в бою.
Сержант N2, стр. 37-38"
ДНЕВНИК БОЕВИКА Материал подготовил
Александр Кириленко
--------------------------------------------------------------------------------
Чеченские власти превратили республику в школу терроризма
Этот дневник убитого в Бамуте моджахеда принес в редакцию майор Федеральной службы безопасности России, только что вернувшийся из чеченской командировки. Тоненькая, в 24 листа ученическая тетрадка по сути является настоящим конспектом для ведения боевых действий. На титульном листе - фотография покойного Дудаева и подпись под ней "Смерть неверным собакам!". Почерк 9-летнего мальчика, текст с ошибками и исправлениями, в конце три недописанных листа...
--------------------------------------------------------------------------------
Наш отряд - это крупное военизированное соединение, руководимое авторитетным политическим или военным лидером, созданное для силовой защиты интересов нашего тейпа.
Организация и вооружение чеченских отрядов ополчения
Мы состоим из командира (командующего), штаба и (на период боевых действий) двух приблизительно одинаковых по численности (до 500 человек) группировок боевой, предназначенной для непосредственного проведения операции в указанном районе, и резервной, развернутой на территории Ичкерии, предназначенной для наращивания усилий и плановой (как правило, через неделю) замены наших воюющих братьев. Наше формирование делится на 5-6 отрядов (по 100 и более человек), которыми руководят амиры (полевые командиры). Отряды делятся на группы. Отряд, как правило, состоит из трех групп:
Первая - центральная группа (до 100 человек), которая постоянно находится с амиром в горах в боевом состоянии.
Вторая (количество зависит от размера территории и может составлять до 20 человек) - находится в населенном пункте. Они подчиняются, контролируются и имеют связь только с амиром. Это глубоко законспирированная группа, члены которой прошли обучение в специальном учебном центре. Группа специализируется на разведке, минировании, снайперской стрельбе. В нее входят диверсанты-разведчики. Они занимаются легальной общественной деятельностью.
Третья группа - "помощники". Это единомышленники и сторонники амира, проживающие у себя дома. С целью экономии финансовых средств эта группа не находится постоянно с отрядом. В случае приказа амира они являются к нему и выполняют задание, а затем снова возвращаются домой и занимаются обычным делом, либо действуют самостоятельно, но опять-таки с согласия амира. У центральной группы нет постоянного места дислокации. На ее вооружении имеется только легкое в переноске оружие. Она постоянно в движении, совершает нападение и уходит. Время, место и цель нападения назначаются амиром.
Центральная группа на вооружении отделения имеет:
радиостанции - 2 ед.,
биноклей - 2 ед.,
компас - 2 ед.,
карта местности - 2 ед.;
боекомплект:
патроны 7,62 мм - 300 шт.;
5,45 мм - 500-600 шт.;
РПГ-18 "Муха" - 4 ед.;
7,62 мм патроны к ПК - 1000 шт.
Моджахеды должны пройти подготовку в учебном центре по следующим предметам: по оружию (своему и трофейному), способы передвижения и маскировка, оказание первой медицинской помощи, тактика, связь, топография, подрывное дело.
Основы боевого применения нашего ополчения.
Организация тщательной разведки
Одним из основных требований к группе является тщательность разведки. Выясняется: расположение федеральных сил сконцентрировано в одном месте или рассредоточено по территории группами. В каком состоянии находится враг - нападение, оборона, ожидание переезда и т.д.
Как необходимо проводить разведку?
Нужно найти наиболее слабое место в обороне врага, собрать информацию о нем и местности, в которой он находится.
Обязательна предварительная подготовка путей вторжения и отхода. Уточнить, кто и как будет доставлять пищу.
Отдать приказы и каждой группе объяснить ее боевую задачу.
Если во время вторжения рядом будет произведен обстрел, на это не надо обращать внимания. Противник будет пытаться прощупать твои нервы.
Во время вторжения нельзя размениваться на встречные цели (пост, маленькая колонна и т.д.), так как здесь не была произведена разведка, и нас могут ожидать скрытые опасности. Главное - та цель, которую мы поставили перед собой в самом начале операции. Ее можно изменить только в крайнем случае. Всех встречающихся на пути людей забирать с собой, с целью предотвращения утечки информации.
На посту нельзя долго смотреть в одно и то же место, иначе будет мерещиться, что там есть движение. Лучше использовать слух или сначала смотреть в это место по несколько секунд, а затем менять направление взгляда.
Нужно изучить звуки и что они означают (демаскирующие признаки противника). Звук сломанной ветки, когда копают (окоп), когда что-либо забивают (клин для растяжки мины или палатки). Звук ходьбы или осторожного приближения. Звук шепота, кашля, когда ползут, звуки животных, которые находятся на данной территории. Звуки оружия (передвижение затвора, смена магазина, снятие с предохранителя и т.д.).
Одна группа может делать разведку с одного места, если с этого места хорошо просматривается враг. Делать разведку несколькими группами в одном месте только в том случае, когда хочешь совершить разведку быстро. Бывают случаи, когда ты не можешь получить полную информацию о враге, поэтому ты совершаешь вторжение в расположение врага с целью разведки, но это делается в крайних или особо необходимых случаях!
Сбор разведывательной информации
Есть несколько видов разведывательной информации:
Главная информация (например, известно точно, в каком месте российские части стали лагерем).
Точная информация - это детальное знание о том или ином объекте разведки (количество, план лагеря, где живет командир, где - его офицеры, количество вооружения и его виды).
Есть виды информации, которые ты должен собрать в ходе разведки: где находятся (их назначение) здания врага, количество пехоты врага, их вооружение и задача, оборонительные сооружения и оружие (окопы, блиндажи, дзоты, доты, пушки, пулеметы и т.д.), мины и колючая проволока, время и место сборов, время и место питания, время подъема и отбоя, время работы и место генератора энергии, место источника света и рубильника, места и количество постов, время их смены, место и время работы администрации, склады (оружия, боеприпасов, продуктов и запчастей).
Постоянно используй в своей борьбе с неверными нашу тактику, которая называется "Тактика "блох и собак"". Она означает, что блоха кусает собаку и сразу передвигается в другое место. Моджахед нападает на противника (кафира) и сразу передвигается на новое место, иначе погибнет. Ты постоянно должен быть в движении. Постепенно моджахедов становится больше, они продолжают чаще нападать и сразу передвигаются. Русские начинают слабеть, они теряют контроль сначала в отдельных местах, затем и районах и т.д. И с каждым нашим нападением у них увеличиваются затраты и утрачивается боевой дух.
Происходит планомерная вербовка пленных офицеров, из них достают информацию, и ты уже после этого можешь их обменять на наших пленных моджахедов, находящихся в плену у федералов. Кафир становится в зависимое положение от моджахедов и идет на уступки. Он ослабевает морально, материально и физически, а моджахеды, наоборот, крепнут, становятся более организованными, более опытными и материально обеспеченными. После этого разрабатывается план и наносится последний удар в голову по руководящему центру. Он либо блокируется, либо уничтожается.
Тактика действий отрядов чеченского сопротивления.
Одиночная подготовка. Виды передвижений
Для того чтобы выбрать вид передвижения, мы должны знать местность, по которой будем передвигаться. На выбор вида передвижений также влияют погодные условия. Также на выбор вида передвижений влияет день передвижений (помощь другому отряду, перенос боеприпасов, разведка и т.д.). Нужно знать действия врага на местности, по которой мы передвигаемся.
Оптимальная численность передвигающейся группы - от 8 до 11 человек, не может быть больше или меньше!
Передвижение колонной. Один за другим на расстоянии от 5 до 10 м. В основном используется в горах и лесах. Колонна может растянуться до 110 м - это недостаток, так как амир не может контролировать всю группу. Он всегда находится впереди, а его заместитель - сзади колонны.
Передвижение в две колонны. В узком месте или там, где с одной стороны горы, а с другой - лес, амир возглавляет 1-ю колонну, а заместитель - 2-ю. При нападении спереди и сзади колонны сильны, при нападении с фланга слабы.
Передвижение в шеренгу. Используется при нападении на врага или на местности, где предположительно есть враг. Амир находится в центре, зам - с одной из сторон.
Способы переползания:
переползание "тигром" - глаза направлены в сторону врага, оружие на спине, на открытой местности;
метод "червяка" - в расположении противника, глаза направлены в сторону врага, оружие в боевой готовности, бесшумность, маленькая скорость передвижения, большие затраты энергии;
метод "обезьяны" - используется при наличии ограждения в полроста (кусты, стена и т.д.) для вторжения, нападения, разведки, обороны, глаза направлены в сторону врага, оружие в руках, на плече, на спине;
на спине - используется для передвижения под преградой, оружие в боевой готовности, глаза направлены в сторону врага;
передвижение раненного ниже пояса - передвигается в сидячем положении с помощью рук;
метод "привидение" - используется в заминированной местности, оружие на спине, глаза в сторону врага, руками, перед тем как ползти прощупываешь пространство перед собой в поисках мины, растяжки, сами растяжки устанавливаются на расстоянии от 10 до 40 см от земли, если поставишь ниже 10 см, то через нее могут перешагнуть, если выше - могут обнаружить;
вращение "рулетка" - используется на коротких расстояниях для изменения позиции при обстреле, пересечении просматриваемых местностей;
ходьба (осторожная) - вид передвижения в то время, когда враг тебя не видит и ты от него прикрыт, оружие в руках, глаза в сторону врага, тело наклонено к земле;
метод "крокодил" - для передвижения по местности, где вода, с помощью рук и ног, оружие на спине; афганский вариант перетаскивания на себе раненого - оттаскивание раненого или убитого одним или двумя моджахедами.
Как организовать встречу двух групп
Для этого амир должен:
Выбрать место встречи, чтобы его легко можно было обнаружить и днем и ночью. Подготовить запасное место на непредвиденный случай. Эти места должны быть как можно более скрытными, далеко от главной дороги, легкими для отступления и имеющими природные маскировки.
У каждого отряда должен быть свой секретный позывной, предъявляемый при встрече с моджахедами.
Маскировка
Надо изучить место и почву, где нужно что-либо замаскировать (надо учитывать свое местонахождение - горы, лес, равнина, наличие снега, грязи, воды; виды почв - песок, глина, гравий, чернозем и т.д.). Для маскировки необходимо:
а) свежевыкопанную почву замаскировать на месте или отнести в другое место и там замаскировать. Минимальные размеры окопа: на 1 человека - 120 см x 70 см, глубина до пояса; на 2 человек - 180 см x 70 см, глубина до пояса;
б) для маскировки можно использовать ветки, камни. Нельзя маскироваться слишком сильно или слишком слабо. Запрещается оставлять возле окопа или местонахождения сверкающие или светоотражающие вещи и любые демаскирующие предметы (разноцветная одежда, бутылки, консервы и т.д.);
в) человеческое тело (голое) также легко демаскирует место расположение своей яркостью, поэтому нельзя снимать одежду;
г) нельзя разжигать костер, если в месте расположения остались заметные следы (протоптанные тропинки в лесу или на земле, следы в грязи, в песке). Их надо уничтожить;
д) после того как окоп готов, надо встать там, где должен быть враг и посмотреть, нет ли недостатков в окопе с этой стороны.
Самый простейший способ маскировки автомашины - облить машину маслом (машинным) и обсыпать ее почвой (песком и т.д.).
Как переходить через опасные места
Любое место, где может быть враг, - это опасное место.
Открытое место - амир должен отвести свою группу от этого места и замаскировать ее, затем послать разведку, чтобы узнать подробно об этом опасном месте.
Как проходить через дороги в опасных местах. Надо отвести группу в безопасное место, затем послать разведку, выяснить, где есть безопасный проход, а затем переходить.
Как проходить села. Если идешь нападать на пост, который рядом с твоим селом, нельзя сразу напрямую идти на пост. Надо выйти из села с другой стороны, сделать крюк в обход, а затем подходить к посту. Это делается для того, чтобы местные продажные власти не выяснили твои намерения.
Условные знаки боевого управления
Лицевая сторона кисти - лицо человека, тыльная сторона - затылок. Если человек, которого зовут, находится сзади: поднять кисть на уровень плеча лицевой стороной вперед и сделать движение кистью вперед-назад. Это означает "Подойди ко мне". Если человек впереди, то подзывать его, повернув кисть лицевой стороной к себе. Кулак - вверх-вниз - "Быстро!". Поднятая ладонь - "Стоп! Стой!". Вращательное движение кулака над головой слева направо - "Возвращайтесь, вернитесь!". Сбор вокруг амира или моджахеда - держать руку с растопыренными пальцами, направленными щепотью вниз над головой. Движение кистью лицевой стороной вниз - "Лежать!". Движение кистью лицевой стороной вверх - "Встать!". Чтобы указать направо или налево - кулак направить в нужную сторону.
Направить моджахеда на разведку - указать вращательным движением указательного пальца вокруг глаза и затем им же направление или территорию, где должна быть проведена разведка. Если ты не понял знаков, приложи одну руку ко рту, а другой закрой глаза.
Знак отмены приказа - две руки с зажатыми кулаками пересекаются над головой. Знак указания на врага - направить любым оружием в сторону врага. Сделать засаду - завести кулак за спину за другое плечо - как бы удушающий прием.
Амир спрашивает о готовности - кулак с большим пальцем, направленным вверх. Если ты готов к действиям - ответ тем же знаком, если нет - то большим пальцем вниз. Если надо, чтобы встали в колонну, надо поднять одну руку с зажатым кулаком, если в две колонны - две руки, если в шеренгу - руки с кулаками в стороны.
Порядок подготовки к выполнению боевого задания
Перед тем как начать передвижение с места на место или пойти на задание, нужно знать ответы на 5 вопросов: цель задания или передвижения, почему ты это делаешь так, а не иначе; куда идти; каким маршрутом ты пойдешь к своей цели; на каком промежутке пути и какими средствами передвижения будешь пользоваться; когда отправляться в путь (время года, месяц, день, час, в какую погоду)?
Организация засады
Засада - это неожиданное нападение с укрытого места для уничтожения противника только огнем. Две вещи делают нападение неожиданным: время и место. Распределением оружия занимается твой амир.
Выбор места для уничтожения врага: нужно выбрать такое место, откуда враг не смог бы отступить; перекрыть дороги, по которым к ним могут прийти на помощь; амир должен контролировать свою группу от начала до конца.
Нельзя открывать огонь по колонне, пока вся колонна не зайдет в место засады. Первый выстрел по колонне открывает амир, который находится в конце засады, после этого незамедлительно открывается огонь. Первый выстрел должен быть мощным. Для того чтобы остановить операцию, нужен специально обговоренный знак или сигнал (рация, ракета). Каждый моджахед и группа должны знать дороги отступления и место встречи.
Как составить программу засады
Какая у тебя задача засады: взять пленного, взять трофей или уничтожить врага? Если хочешь полностью уничтожить, то начинай в первую очередь с танков и БМП-2. Если нужен трофей, то оставляем "Урал", "КамАЗ", "КрАЗ" - там бывают продукты и боеприпасы. Если нужен пленный, то оставляем "уазики" и БТР - обычно там бывают офицеры.
Как провести засаду
Нужно выбрать хорошее место, где будет проходить враг. Сделать хорошую разведку в местности врага. Составить программу. Разделить моджахедов по группам. Каждой группе указать ее место нападения. Каждая группа делает хорошие окопы. Сделать хорошую маскировку со всех сторон. Заминировать дорогу (артиллерийский снаряд или противотанковая мина, обязательно с электродетонатором, чтобы взорвать в нужный момент). Минирование производить ночью. Каждый моджахед должен выполнять свою работу, не разговаривать попусту, не болтать, не спорить! За нарушение этого - беспощадная кара Всевышнего Аллаха! Поставить скрытый наблюдательный пост за несколько сотен метров до засады. Расстояние от поста до засады зависит от местности и связи. У амира должна быть полная связь с группами, чтобы контролировать их действия. Ты начинаешь стрелять только тогда, когда услышишь первый выстрел амира.
Польза от первого взрыва: уничтожается техника, перекрывается дорога спереди и сзади, эффект неожиданности и страха у русских собак, боевой дух твоих братьев усиливается!
После выстрела амира все открывают огонь без опоздания. Первые 5 секунд враг находится в шоковом состоянии, и поэтому надо постараться подбить в это время как можно больше техники. Можно стрелять, смело выходя из окопов.
Когда у тебя заканчиваются боеприпасы, нужно связаться с амиром. Без разрешения амира брать трофеи запрещено! После боя надо быстро отступить, чтобы не попасть под авиационную бомбежку.
Организация нападения на одинокий пост федералов
Первый способ. Группа делится на три части. РПГ и ПК занимают постоянную позицию минимум в 50 метрах от поста. Автоматчики скрытно подходят как можно ближе к посту.
Бой начинает гранатометчик, после первого выстрела ПК и РПГ ведут беспрерывный прицельный огонь по посту (пулеметчик и гранатометчик должны быть опытными). В это время автоматчики начинают продвижение к посту. Сначала две фланговые группы перебегают на 15-20 м к посту. В это время центральная группа стреляет. Затем фланговые группы садятся в ближайшее укрытие и открывают огонь, а центральная группа перебежками идет впереди них на 15-20 м, затем садится и открывает огонь. В это время фланговые группы устремляются вперед, и так, пока они не достигнут поста.
Второй способ. При этом способе нападения автоматчики передвигаются в наступление через одного: один передвигается, другой прикрывает.
Тактика действий чеченского ополчения в продажном Дагестане
(август-сентябрь 1999 г.)
Эти действия включали в себя два этапа: подготовка к проведению операции, проведение боевой операции и террористических актов. Командующим Шамилем Басаевым были заранее определены три района: западнее Ботлиха, вблизи населенного пункта Анди и района Гагатли. Поэтому были созданы три вооруженных формирования: главное, центральное, под руководством Шамиля Басаева, северное - Шервани Басаева и южное - Багаутдина. Всего в составе этих формирований было 5000 наших братьев.
Формирования структурно делились на батальоны (по 50-70 человек), роты (15-20 человек) и взвода (5-7 человек).
Подготовка к проведению операции и актов возмездия
Этап подготовки к операции предполагал проведение детальной разведки и непосредственную подготовку опытных моджахедов. Детальная разведка района операции включала в себя: вербовку местных жителей на основе религиозных, национальных и родственных принципов; идеологическую обработку выявленных сторонников и привлечение их к проведению пропагандистских мероприятий; изучение местности, путей подхода, труднопроходимых участков и дорог в ущельях, господствующих высот, естественных укрытий, источников воды; разведку мест расположения федеральных войск, их систем охраны и обороны, мест хранения оружия и боеприпасов, военной техники, характера деятельности войск, маршрутов выдвижения резервных групп при усилении. При разведке велась детальная видеосъемка.
Непосредственная подготовка операции. Отработка плана; создание складов и тайников оружия, боеприпасов, продовольствия и запасов воды; проведение переговоров с администрацией и местными жителями с целью обеспечения их поддержки и совместных действий против русских; создание отрядов и набор наемников из числа местных жителей с последующей их подготовкой на территории Ичкерии; боевая подготовка подразделений в базовых лагерях и учебных центрах.
Проведение операции и актов возмездия
Операцию можно было разделить на четыре периода: разведка маршрутов выхода и захват подступов к населенным пунктам; выход передовых отрядов, разоружение и уничтожение на глазах у местных жителей работников милиции и инженерного оборудования района; выход основной группировки и занятие района; ведение боевых действий против федеральных войск и отход.
Разведка маршрутов выхода и захват подступов к населенным пунктам проводились в ночное время головными дозорами по 5-8 человек (пулеметчики - 1-2, гранатометчики - 2-3). После подхода к населенным пунктам и занятия крайних домов или хозяйственных построек головными дозорами организовывалось наблюдение. А затем, если нет опасности, отдавалась команда на действия передовых отрядов.
Передовые отряды, как правило, захватывали населенный пункт с двух направлений. После разоружения и повешения милиционеров моджахеды проводили беседы с жителями о том, что мы ведем справедливую и священную борьбу против неверных. Одновременно проводились мероприятия по организации систем наблюдения, связи и по инженерному оборудованию местности. При этом для оборудования блиндажей, укрытий для моджахедов и техники, складов боеприпасов использовались жители поселков, и каждому выплачивались деньги.
После полного захвата населенных пунктов и частичного их инженерного оборудования в ночное время, на автотранспорте, с использованием средств светомаскировки осуществлялся выход основных сил наших отрядов. Для размещения отрядов ополчения сами местные жители предлагали свою помощь, селили к себе.
До начала освободительной войны в Дагестане ополченцы в качестве одного из способов доставки вооружения в Кадарскую зону Дагестана использовали завоз большегрузным автотранспортом навоза для весенне-полевых работ. Оружие и боеприпасы, как правило, в герметичной упаковке засыпались навозом, что предотвращало досмотр данных машин на КПП и блокпостах МВД РД и ВВ РФ.
Особенности ведения боевых действий моджахедами
против русских в Ичкерии в октябре 1999 г.
Командующие нашими фронтами знали, что у русских больше сил и техники, а их авиация наносит большие потери нашим силам. Поэтому амиры приняли решение начать не лобовые атаки на блокпосты и заставы русских, а продолжить партизанскую войну.
Мы продолжили использование тактики очаговой обороны, засад, "ловушек", стремительных рейдов и налетов мобильных отрядов, особенно в ночное время. С этой целью в узлы обороны были превращены населенные пункты Ищерская, Горагорский, Наурская, Алпатово и Виноградное. Мы, как и в первой чеченской освободительной войне 1994-1996гг., применили методы партизанской борьбы, основанные на постоянном ведении разведки, внезапности, быстротечности и военной хитрости.
Не вступая в непосредственное противостояние с русскими, моджахеды действуют группами (3-5 человек), включающими гранатометчика, снайпера, пулеметчика и 1-2 автоматчиков. В результате у русских всегда есть потери!
Наиболее эффективны действия на мобильных огневых средствах. На автомобили типа "УАЗ", джип и другие грузовые варианты устанавливаются минометы, ЗУ, КПВТ, ДШК, АГС, секции реактивных установок. Ночью моджахеды передвигаются с использованием на автомобилях "шведских очков", "квакеров", не включая фар. Огонь ведется с временных огневых позиций (5-6 выстрелов), затем местоположение быстро меняется.
Дозорные при ведении разведки используют лошадей. Разведчики при выполнении задачи часто маскируются под беженцев или пастухов, действуя по 1-2 человека. В ходе устройств засад практикуют тщательную маскировку, пропускают противника через себя, после чего открывают огонь с тыла и с флангов.
При действиях в лесу снайперы располагаются на деревьях, невдалеке от него по кругу или квадрату лесного массива располагаются наблюдатели, которые вскрывают цели и докладывают их снайперу. Установка растяжек с минами осуществляется между деревьями на высоте до 3-5 метров. Бронеобъект (машина) в движении задевает растяжку, мина взрывается и поражает личный состав сверху.
В ходе обороны участка применялись следующие способы. Непосредственно перед началом артподготовки или при ударах русской авиации моджахеды резко перемещались в сторону войск федералов и скрывались на местности. После подъема русских в атаку расстреливали их в упор с расстояния 100-150 м. Были случаи, когда удавалось подойти к федералам на расстояние броска гранаты.
В первые минуты боя наши опытные снайперы убивали офицеров и самых активных солдат, сея в рядах врага настоящую панику! Многие русские в результате такого боя сдавались в плен. Но в плен русских можно брать и по-простому: в большинстве частей Министерства обороны России (но не во внутренних войсках!) даже на боевых позициях - проходной двор. Поэтому подсылай к ним русского, знакомого, верного нам, и за несколько пачек сигарет или пива можно узнать многое.
От редакции.
На этом запись в дневнике обрывается. Не успел 20-летний абрек закончить свое правописание. Согласитесь, особенно обидны последние предложения.
Но согласитесь и с тем, что чеченские боевики на "отлично" учат правила военной науки побеждать. Они бьют федеральные войска "неуставным оружием" - подкуп, дезинформация - и, к сожалению, нередко попадают в "десятку"...
много, не осилил, буду сутки дежурить-прочту.
Вадим, ты всерьез думаешь, что это все кто-то читает ? 😛
А если каждый будет создавать многостраничные темы с Copy-Paste ? 😊
Кроме того, вот тот же самый текст, но нормально отформатированный и на порядок удобнее для чтения:
http://www.vrazvedka.ru/main/learning/last-confl/dnevnik-01.shtml
MarТо не тебе.
Вадим, ты всерьез думаешь, что это все кто-то читает ?
Расслабся. 😛
MVN
То не тебе.
Расслабся. 😛
А кому ? 😊 И, кстати, при перепечатке инфы принято указывать источник, а то кто-то еще подумает, что это ты сочинил 😊
MarНе тебе. 😛
А кому ?
Да, конечно, куда нам 😀
Куда ВАМ я не знаю, но НАМ в другую сторону. 😀
MVN
Куда ВАМ я не знаю, но НАМ в другую сторону. 😀
Да, и сторона эта - Copy-Paste чужих статей без своих мыслей и анализа ? 😛
Так, к слову.
Миш, а ты чьи "мысли" студентам в РТУ читаешь? 😛
MVN
Так, к слову.
Миш, а ты чьи "мысли" студентам в РТУ читаешь? 😛
А, так ты тут типа доцента ? 😛
В институте преподы сами делают слайды и лекции составляют, давая список литературы. И, конечно, берут не все из источников, а то, что нужно, комментируя и связывая разные части 😊 Не говоря уже о составлении лабораторных или курсовых работ 😊 Так что аналогия не вполне уместная 😛
Вот ты тут кучу инфы перепечатал, а все ли там правда, кто вообще авторы, откуда они брали информацию ? Может, там есть полуправда или просто вранье ? Надо осторожно обращаться с источниками, из интернета особенно. Сравнивать, проводить анализ, обсуждать. Ничего этого нет в этой теме и соседней.
Не Миш, за доцента... ну на худой, за магистра, тут не я, это во- первых. Во- вторых, тут не 'академия безопасности' или чего ещё. И в-третьих, вот тебе эта тема не интересна?
Мне тема интересна, но, имхо, сюда перетаскивать статьи не совсем правильно. Тут они не отформатированы, и читать это тяжело. Там, откуда ты их берешь, они представлены лучше намного. Кроме того, вместо этих трех страниц можно было дать линки на оригиналы, что заняло бы в сотни раз меньше места. Опять же, какой смысл во всем этом без анализа и обсуждения ?
Кому надо, и так может зайти на vrazvedka.ru, agentura.ru и все это прочитать.
Немного об убойности... http://www.cneat.ru/bullet-2.html
MVN
Немного об убойности... http://www.cneat.ru/bullet-2.html
В некоторых местах - весьма спорная статья, имхо.
sgtЕсть такое, но с ссылками интересно.
В некоторых местах - весьма спорная статья,
А вообще смысл не оригинален- где-то кто-то рождает миф, либо по ошибке, либо по дурости, либо по незнанию, а потом куча... этих... пользователей этот миф поддерживает и производит временами в культ. 😛 Как говориться- " вначале выберем путь, а потом подведём под него идею", вообщем что-то такое мне отец рассказывал о учении марксизма-ленинизма и прочей коммунистической дряни.
Я понимаю, очень хочется, чтобы пуля и пробивала, и убойное действие было, и под конвенции подходила. Скрещивание противоречивых условий возможно только путем компромисса. А компромисс - это сознательное ухудшение противоречивых характеристик. В результате имеем 5,45. Возможно, более крупный калибр типа 6,5 был бы нечто промежуточным между отрицательными качествами 7,62 и 5,45.
Да, 7,62 имеет неоспоримый + в виде лучшего пробивного и поражающего действия, но дальность прямого выстрела в 350 м - явно недостаточная. Не надо забывать, что БД ведутся не только в городе, но и поле/горах, где требования к дальности прямого выстрела резко возрастают, а СВД на всех не хватит.
"Сколько было национальной гордости, когда в ночь с 11 на 12 июня 1999 года батальон российских десантников за несколько часов совершил лихой бросок из Боснии в Косово, опередив танковые колонны войск НАТО.
Как часто крутили по телеканалам "картинку": в Приштине плачущие сербские старухи целуют пыльную броню наших бэтээров... Нас столько до этого унижали, нам столько до этого плевали в лицо. А мы взяли и показали всему миру, что Россию рано списывать в утиль!
Теперь мы уходим с Балкан.
Сегодня другие песни на дворе, другие хроники на телеэкранах. События четырехлетней давности уже кажутся историей. Может быть, мы так смутно живем, потому что очень быстро забываем великое и доброе, забываем людей, славно послуживших Отечеству?
Кто сейчас помнит комбата Павлова?
Вернувшись домой, Сергей Евгеньевич написал - "для себя" - краткие воспоминания. Он не литератор. Полковник Павлов 30 лет отслужил в Воздушно-десантных войсках. Это он командовал батальоном ВДВ, который из боснийского Симин-хана рванул в косовскую Слатину.
"Бросок в Косово. Глазами очевидца" - двадцать страниц машинописного текста. Этот человеческий документ уходящей эпохи (мы уходим, уходим), простой и "непричесанный", никогда не публиковался. Сергей Евгеньевич разрешил процитировать его в нашей газете.
Перед броском
"В те дни, когда в Косово разворачивались драматические события, мы, военнослужащие российской миротворческой бригады в Боснии и Герцеговине, внимательно следили за происходящим по соседству. Круглосуточно бомбардировщики стран альянса пролетали на бомбежки Сербии как раз над нашим базовым районом. 10 июня около 14 часов меня вызвал на связь командир бригады полковник Николай Игнатов и сориентировал о возможном марше батальона на большое расстояние. Он приказал к 18 часам прибыть в штаб бригады для постановки задачи.
"Прибыв в штаб бригады, получил от командира боевое распоряжение: батальону в качестве передового отряда предстоит совершить 620-километровый марш и к утру 12 июня захватить аэродром Слатина в 12 километрах юго-западнее Приштины. Время готовности к маршу было определено 3.00 11 июня. Таким образом, в моем распоряжении на подготовку было 8 часов, из них светлого времени суток - 3 часа.
Прибыв в Симин-хан, убедился, что под руководством начальника штаба майора Вадима Полояна люди готовились спокойно, без суеты. Поспать в эту ночь не довелось никому, звонок аппарата ЗАС (засекреченная аппаратура связи. - А. Х.) раздался в 5.00. Настало время действовать, и весь военный механизм заработал.
Батальон пошел. Уверенно, красиво, мощно".
Бросок
"Марш начали на небольших скоростях. Я еще раз убедился в исправности техники, в умении водителей выдерживать установленные дистанции и скорость движения, провел радиотренировку. В районе сосредоточения нас ждали старший оперативной группы генерал-майор В. Рыбкин и командир бригады полковник Н. Игнатов.
Посовещавшись, мы решили оставить часть техники, чтобы "облегчить" колонну. У нас уже были достоверные данные о том, что передовые подразделения войск НАТО перешли границу Союзной Республики Югославии. Надо было спешить, поскольку преодолеть нам предстояло значительно более долгий путь, чем им.
Было раннее утро. Редкие прохожие-сербы, привыкшие к нашим войскам, особо не обращали внимания на нас. Колонна спокойно прошла Биелину, вышла на простор, и... началась гонка. Вскоре проскочили реку Дрину и оказались на территории Югославии.
Всякие мысли были в голове, но главная одна - успеть. Колонна шла на скорости 80 километров в час и выше по сложной трассе, которую и на "Жигулях" тяжело преодолеть, а не то что на боевой технике. И все это при 36-градусной жаре.
Весть о нашем появлении, видимо, мгновенно облетела всю страну. Стали появляться кинооператоры, толпы людей рукоплескали нам на улицах городов. Мужчины радовались, плакали женщины.
Времени оставалось все меньше и меньше. На одном дыхании пролетели Белград. Двигаться стало сложнее: дороги были заполнены колоннами выходивших из Косово югославских войск. Сербские военные чуть ли не из кабин вылезали, приветствуя наших солдат.
Ближе к полудню мы остановились для дозаправки. Меня подозвал генерал-майор В. Рыбкин и подвел к невысокому человеку с уставшим лицом. Это был генерал-лейтенант В. Заварзин. Он сообщил, что ему поручено обеспечить проводку батальона в Косово.
Опять в путь, вперед и только вперед. Я подумал о том, что теперь о нашем появлении в Югославии знают все в мире. Представил, какая паника творится в натовских штабах, как вытянулось лицо у "нашего" американского командира в Боснии Кевина Бернса, когда у него из-под носа незаметно ушел российский батальон".
Косово
"Пересекаем административную границу края Косово. Мы почти у цели. Главное впереди - аэродром. Успеть, только бы успеть. Подходим к столице Косово Приштине. Два часа ночи, а на улицах все население города. Что же тут началось! Стрельба из стрелкового оружия, взрывы петард, взлетают сигнальные ракеты, толпы на тротуарах, крики, свист, повсюду вспышки фотоаппаратов, на дороге люди встают на колени перед бронетранспортерами. Боже мой! Что делать? Ведь они нас не пропустят. Даю команду всем закрыть люки, движение не прекращать.
Часа через полтора выбираемся наконец-то из Приштины. Впереди - Косово Поле. Историческое, святое для сербов место, как для нас Бородино или Куликово поле. Нас все также не "выпускают" сербы, сопровождают десятки машин и мотоциклов. Останавливаемся, еще раз уточняем задачу по захвату аэродрома, заслушиваем разведчиков и вперед. Вот он долгожданный, самый ответственный момент. Батальон, как пружина, снятая со стопора, срывается с места и вперед к аэродрому. Беспрерывно поступают доклады командиров. Заслушиваю, коротко даю указания. Переживаю, как бы не нарвался кто-нибудь на минное поле. Схем-то минных полей у нас нет, а их тут видимо-невидимо: постарались и сами сербы, и все кому не лень. Изо всех сил стараются саперы подполковника А. Морева: ведут инженерную разведку, проделывают проходы, но все равно риск велик - темень-то непроглядная.
Периодически раздается беспорядочная стрельба, где-то слышны разрывы мин. Обстановка запутанная: отходят сербы; то в одном, то в другом месте появляются бойцы албанской Освободительной Армии Косово, небо озаряется осветительными ракетами, трассами пуль, эфир переполнен докладами командиров подразделений. Здорово работают разведчики майора С. Матвиенко: не представляю, как в этом месиве можно разобраться и выдать четкую информацию! Действительно, без разведки никуда.
Вскоре обозначился первый успех: командир взвода старший лейтенант Н. Яцыков доложил о захвате узла дорог на юго-востоке аэродрома. Важный для нас успех, так как с этого направления давят оаковцы, ведь оттуда должны подойти англичане. Теперь Яцыкову надо "зарыться" в землю и держать дороги, пока мы, все остальные, будем делать свое дело. Докладывает командир роты майор А. Симаков: два взвода его роты под командованием старших лейтенантов П. Качанова и А. Мушкаева пробились к взлетно-посадочной полосе. Отлично! Теперь надо развить успех и без промедления наступать дальше: напористо, дерзко... и очень осторожно. В эфир врывается голос командира 4-й роты майора В. Ковалева: рота вышла на указанный рубеж, захватив здание аэропорта. Молодец Ковалев! А затем один за другим идут доклады: старший лейтенант А. Кийко захватил склад ГСМ, старший лейтенант Д. Рыбенцев бьется за жилой городок, взвод капитана С. Вахрушева заблокировал тоннель, старший лейтенант Д. Замиралов захватил пункт энергоснабжения. Пока все идет по нашему сценарию. Главное - не упустить инициативу, правильно использовать внезапность - всех ошеломить, захватить жизненно важные объекты аэродрома, закрепиться и держаться до прибытия главных сил.
Начинает светать. С рассветом осознаем, насколько велик аэродром: взлетно-посадочная полоса длиной 2500 метров, масса рулежных дорожек, ангаров, оборонительных сооружений, причем исполненных исключительно толково и мощно, огромный жилой городок. И почти все заминировано.
Только сейчас понимаем насколько нас мало. Как удержать эту махину? Ведь нас-то всего двести штыков, а для захвата и удержания такого аэродрома нужен как минимум полк, с артиллерией, средствами ПВО, подразделениями обеспечения. Значит, каждому выпадает нагрузка целого отделения. Что ж, будем держаться.
Подумалось, какие же молодцы все-таки наши солдаты. Молодые ребята, в жизни еще ничего толком не испытывали, не попадали в переделки, а тут наяву, на твоих глазах делают историю. Меняются времена, приоритеты, ценности, но никогда не изменится суть нашего народа - есть все-таки в наших людях какой-то стержень. Да, хорошие воины англичане, французы, итальянцы, внушительно смотрятся американские двухметроворостые негры-"качки". Но нет в них того, что есть в нашем, порой невзрачного вида солдатике из рязанской или вологодской глубинки. Не понимают они, что такое "надо" и как это, когда "через не могу".
"Кто пришел первым, тот и уносит добычу"
"К пяти часам утра 12 июня аэродром был взят. Теперь главная задача - закрепиться, создать систему охраны и обороны. Солдаты валятся с ног, но надо держаться, надо "закопаться" в землю, укрыть технику, подготовить запасные позиции. В 7.30 утра поступил с наблюдательного поста первый доклад о выдвижении английской колонны. Вот и дождались. Чуть позже начальник одного из постов, старший лейтенант Н. Яцыков, докладывает, что боевое охранение англичан пытается прорваться к аэродрому, но не таков Яцыков, чтобы кого-то пропустить. Выдвигаюсь к посту и наблюдаю картину: стоит поперек дороги наш БТР-80, преграждая дорогу английскому парашютно-десантному батальону. В стороне стоит старший лейтенант Н. Яцыков и что-то объясняет английскому офицеру. У того на лице изумление: откуда тут русские и почему это их, англичан, не пропускают? А не пропускают потому, что они опоздали. Как говорится у нас в народе: "Кто раньше встает, тому Бог дает". А может быть, точнее когда-то сказал древний: "Кто пришел первым, тот и уносит добычу". Теперь мы вам будем диктовать условия.
Позднее появляется английский бригадный генерал. Тоже изумлен, хотя более спокоен. Знакомимся, объясняемся. Докладываю генералу В. Рыбкину обстановку и сопровождаю английского комбрига в наш штаб на переговоры. Вот так мы встретились с натовцами. А потом прилетал на переговоры командующий Объединенными войсками английский генерал Майкл Джексон, другие начальники. И переговорам этим не было конца.
А мы делали свое дело: изучили аэродром, организовали систему охраны и обороны. В течение первых двух-трех дней мы уже основательно обосновались, даже баню оборудовали. Здание аэропорта было полуразрушено, в крыше зияли огромные дыры, повсюду торчали провода, под ногами груды битого стекла и бетона. Но над всем этим гордо реяли два флага - российский и ВДВ. И это нас обязывало и придавало сил. И мы работали. Круглые сутки. А еще ждали подкрепления.
Но не суждено было дождаться скоро, поскольку наши бывшие "братья по соцлагерю" не дали нашим самолетам из России "коридора" для пролета. По ночам не давали покоя бойцы ОАК и местные партизаны, которые нас провоцировали, всячески угрожали и постоянно держали на прицеле.
Вскоре мы получили радостное известие - начинается переброска главных сил из России в Косово, причем комбинированным способом - по воздуху и морем. Пришел долгожданный день, и мы встречаем наши самолеты с десантом из России...
...Наступил момент возвращения в Боснию. Провожали нас торжественно, с большой благодарностью. Подводя итог, скажу: нам выпала великая честь. Мы задачу выполнили и гордимся этим. Будь на нашем месте другие, уверен, и они бы выполнили эту задачу, поскольку так было надо".
За страницами воспоминаний
Странно, на Балканы Павлов поехал в первую в жизни военную командировку. Сын летчика-истребителя, мальчишкой он хотел стать танкистом. Но потом вместе с другом поехал попытать счастья в Рязанском высшем воздушно-десантном командном училище. Повезло. В 1973 году поступил, в 1977 году закончил. Служил в 7-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, а с 1981 года стал курсовым офицером в родном училище.
Босния в 1998 году только для американцев считалась театром боевых действий. Для наших солдат и офицеров служба в коллективных силах по поддержанию мира (SFOR) была "курортом", на котором к тому же платили по 1000 долларов в месяц. Но вот выпало испытание, и "курорт" - побоку...
Была, наверное, у Павлова "пружина", которая позволила на первой в жизни войне достойно выполнить свое солдатское дело. Как патрон в патронник, он встал на свое место в нужное время и сделал военную работу хорошо.
За страницами воспоминаний осталось многое. Комбат Павлов не знал тогда, по возвращении с Балкан, что беспримерный бросок в Косово мог получить в России совершенно иную оценку. Сторонники двух придворных группировок в окружении Бориса Ельцина ранним утром "толкались локтями" перед опочивальней "всенародно избранного" первого Президента России. Проворнее и настырней оказался представитель "партии войны". Он доложил Ельцину о том, что наш десант уже в Приштине. Борис Николаевич сказал только одно слово: "Мо-лод-цы!" И зазвучали фанфары. Если бы докладывал другой человек, то, возможно, реакция президента могла быть другой. Ведь даже в нашем МИДе ничего не знали...
Ничего не знал комбат Сергей Павлов и о том, что он и его бойцы тем же утром 12 июня 1999 года могли вступить в бой с американским спецназом или попасть под бомбежку натовских бомбардировщиков. Билл Клинтон, президент всесильной Америки, был взбешен непредсказуемостью русских и коварством своего "друга Бориса". С авиабазы в Германии взлетел самолет со спецназовцами. Курс - на Косово. Но при взлете на борту оторвался от креплений баллон с кислородом. Пилоты перепугались и - от греха подальше - "Геркулес" сразу же пошел на посадку на аэродром взлета.
Клинтон позвонил командующему KFOR (международных сил по поддержанию мира в Косово) британскому генералу Майклу Джексону: разбомбите русских! Потом "спишем" на незнание (русские, действительно, вошли без "стука") обстановки, скажем, думали, что бомбим не вышедших из Косово сербов.
Генерал Майкл Джексон не раздумывая сказал историческую фразу:
- Господин президент, я не возьму на себя ответственность за начало третьей мировой войны.
Клинтон после этого позвонил Ельцину и договорился с ним о том, что аэродром в Слатине будет находиться под контролем российских десантников.
Полковник Павлов за военную работу на Балканах награжден орденом Мужества и медалью "Участнику марш-броска 12 июня 1999 г. Босния - Косово". Таких медалей было отчеканено всего 300.
Но главная его балканская "награда" - жена Таня.
Татьяна служила в его боснийском батальоне старшим писарем. Поздняя любовь стала в жизни обоих главной.
Они хорошо живут. Им очень хорошо вместе.
Полковник Сергей Павлов сегодня возглавляет кафедру управления войсками в мирное время в Рязанском институте Воздушно-десантных войск. У него 30 календарных лет выслуги. В институте ВДВ он выучил 4 батальона курсантов. Кто-то из них сейчас во власти, кто-то в бизнесе. Зовут и обещают найти и место "послаще", и денег "погуще".
Павлов из армии не увольняется. Говорит
- Может быть, еще пригожусь."
Список погибших иностранных добровольцев на Балканах
Список иностранных добровольцев - солдат и офицеров Войска Республики Сербской и Сербского Войска Краины, погибших с 1991 по 1995 год, а так же иностранных добровольцев погибших в 1999 году на Косово и Метохии.
1. Список иностранных добровольцев - солдат и офицеров Войска Республики Сербской, погибших с 1992 по 1995 год на территории Боснии и Герцеговины.
1. Андриан Дима (Род. 1970 Румыния).Служил в силах спецназначения Румыниию С 1993 г. воевал в Сербской Крайне(в том числе в центре "капитана Драгана".В Республике Сербской с конца 1994 г. Воевал в разведотряде "Белые Волки"(Пале-Яхорина)Сараевско-Романийского корпуса. Погиб в бою на горном массиве Трескавица 03.05.1995 г. Похоронен на кладбище Пале.
2. Анисимов Валерий (род. 1956 Петербург. Погиб в 1995 .Перезахоронен в России).
3. Александров Александр (род. 1961.Петербург. Россия) Офицер-артиллерист, атаман Невской казачьй станицы: ветеран Приднестровья и Абхазии. Командир русского интервентного отряда, действовшего под Скелани и в Сараево (Хреш) Погиб 21.05.1993 г в районе Бория подорвался на мине во время разведрейда. Похоронен на кладбище с. Хреш.
4. Мерешко Сергей Владимирович (род. 29.07.1965 г. Мин. Воды. Россия)Служил в ОМОНе города Риги. Воевал в 1 РДО(Герцеговинский корпус).Погиб 30.09.1992 г в районе Гацко, подорвавшись в сербском БТР на мине. Похоронен на кладбище г. Билеча
5. Астапенков Анатолий Сергеевич (род. 17.11.1968 г. Пермь. Россия) В Боснии с начала 1993 г. Воевал в сербском юришном отряде (Власеница), русском интервентном отряде Александрова(Скелани),2 РДО(Прача. Подграбский батальон 1 Романийской бригады(Пале)),3РДО(.Интервентный взвод 3 батальона(Гырбовица-Еврейское Гробле)) 1 Сараевской бригады(Сербское Ново Сараево).Погиб в составе 3РДО в бою в районе Златиште при штурме неприятельских позиций(отель Осмица/Анжина куча) 24.01.1994 г. Похоронен в Сараево на кладбище Дони Миливичи.
6. Баталин Сергей Юрьевич (род. 14.09.1961 г.Москва. Россия) Служил доктором в 1 казачьем отряде (Интервентный взвод Вишеградской бригады (Вишеград)),Подорвался на мине при штурме неприятельских позиций под Твыртковичи, умер в 1993 г в Вишеграде. Похоронен на кладбище г. Вишеград.
7. Богословский Константин Михайлович (род. 04.02.1973 г. Москва. Россия) В Боснии с марта 1993 г Воевал в составе 2 казачьего отряда (Интервентный взвод Горажданской бригады (Сербское Горажде)). Погиб в бою на Заглавке и Столце при отражении неприятельского штурма 12.04.1993 г. Похоронен на кладбище г. Вишеград.
8. Бондарец Олег Дмитриевич (род. 1969 г. Киев. Украина) В Боснии с сентября 1994 г.Работас в военнй больнице Коран, воевал в русских интервентных отрядах 1 (Касиндол) и 2(Озренская улица) батальонов 1 Сараевской бригады(Сербское Ново Сараево) и в разведотряде "Белые Волки" (Пале-Яхорина) Сараевско-Романийского корпуса. Убит 20.11.1995 г. в Сараево на улице Озренской. Похоронен в Сараево на кладбище Дони Миливичи.
9. Бочкарёв Александр Юрьевич (род. 06.04.1971 г.Белгород.) Погиб 10.02.1994 г. 3 РДО(.Интервентный взвод 3 батальона(Гырбовица-Еврейское Гробле) 1 Сараевской бригады(Сербское Ново Сараево)) Погиб в районе Еврейског Гробля в Сараево. Похоронен в Сараево на кладбище Дони Миливичи.
10. Быков Валерий (род. 1962 г. Петербург Россия)Старший лейтенант Советской армии,. Погиб в районе Добриня-1 в Сараево в августе 1995 г. В Боснии с 1992 г. Воевал в 2 РДО(Интервентный взвод Вишеградская бригада(Вишеград),затем. во время нахождения 2 РДО в Праче в составе Подграбског батальона 1 Романийской бригады (Пале)),3РДО(Интервентный взвод 3 батальона(Гырбовица-Еврейское Гробле)1 Сараевской бригады(Сербское Ново Сараево)),танковом батальоне 1 Сараевской бригады. Похоронен в Сараево на кладбище Дони Миливичи.)
11. Гаврилин Валерий Дмитриевич (Род. 1963 г. Белоруссия). В Боснии с ноября 1992 г. Воевал в 2 РДО(Интервентный взвод Вишеградской бригады(Вишеград)),3РДО(Интервентный взвод 3 батальона (Гырбовица-Еврейское Гробле) 1 Сараевской бригады(Сербское Ново Сараево)),в артилерии Вишеградской бригады. Убит 1995 г на Гырбавице Похоронен в Сараево на кладбище Доньи Миливичи)
12. Ганиевский Василий Викторович (род. 16.01.1960 г. Саратов. Россия) В Боснии с декабря 1992 г. Воевал в в 1 казачьем отряде(Интервентный взвод Вишеградской бригады(Вишеград)).Погиб под г.Вишеградом при штурме неприятельских позиций под Твыртковичи 12.01.1993 г. Похоронен на кладбище г. Вишеград.
13. Гешатов Виктор
14. Десятов Виктор Николаевич (род. 12.02.1955 г. Екатеринбург. Россия) Казак В Боснии с марта 1993 г.Воевал в составе 2 казачьего отряда(Интервентный взвод Горажданской бригады), 2 РДО(Прача. Подграбский батальон 1 Романийской бригады (Пале)), 3 РДО(Интервентный взвод. 3 батальона(Гырбовица-Еврейское Гробле) 1 Сараевской бригады(Сербское Ново Сараево)). Погиб 06.01.1994 г вытаскивая под огнем раненную женщину на улице Охридска(Еврейское Гробле) Похоронен в Сараево на кладбище Дони Миливичи.
15. Желинский Мечислав (род. Польша) воевал в составе разведотряда "Волки с Дрины"(Зворник) Дринского корпуса погиб при отражении неприятельского штурма в районе г. Санский Мост в 1995 г., Похоронен на кладбище г. Зворник)
16. Иванов Сергей Евгеньевич (род. С-Пб. Россия)Воевал в интервентном отряде (Озренская улица) 2 батальона 1 Сараевской бригады(Сербское Ново Сараево)).Погиб в Сараево в 1995 г,подорвавшись на мине.
17. Котов Геннадий Петрович (род. 1960 г. Волгодонск. Россия) ) В Боснии с декабря 1992 г Командир 1 казачьего отряда(Интервентный взвод Вишеградской бригаде) Погиб 09.02.1993 г. в неприятельской засаде под г.Вишеградом. Перезахоронен в России
18. Куцаров Йордан (род. 1968 г. Болгария, Стара Загора). Воевал в разведотряде "Белые Волки" (Пале-Яхорина) Сараевско-Романийского корпуса. Погиб в бою на горном массиве Трескавица 04.07.1995 г Перезахоронен в Болгарии.
19. Лучинский Леонид (род. 1970 г. Адлер. Россия). Погиб в 1995 г. Перезахоронен в России
20. Малышев Роман Серафимович. (род. 20.02.1970 г. Вятка (Киров) Россия). Монах. В Боснии с августа 1994 г. Воевал в 3 РДО(Интервентный взвод. 3 батальона(Гырбовица-Еврейское Гробле) 1 Сараевской бригады(Сербское Ново Сараево)), в разведотряде "Белые Волки" (Пале-Яхорина) Сараевско-Романийского корпуса.. Погиб 15.10. 1994 г при отражении неприятельского штурма Мошевичко Брдо(Нишичское плато) в составе отряда "Белые Волки". Похоронен в Сараево на кладбище Дони Миливичи.
21. Малышев Пётр Анатольевич (род. 25.06.1967 г. Москва Россия)Казак Московского землячества. В Боснии с декабря 1992 г. Воевал в 2 РДО(Интервентный взвод Вишеградской бригады, затем.во время нахождения 2 РДО в районе Лопаре-Маевица и в Праче в составе Подграбског батальона 1 Романийской бригады(Пале)),3РДО(Интервентный взвод 3 батальона(Гырбовица-Еврейское Гробле)1 Сараевской бригады(Сербское Ново Сараево)),. Погиб 03.10.1994 г. в бою при штурме неприятельских позиций на горе Полом(Нишичское плато) в составе разведотряде "Белые Волки" (Пале-Яхорина) Сараевско-Романийского корпуса. Похоронен в Сараево на кладбище Доньи Миливичи.
22. Мирончук Сергей Александрович (род. 1970 г. Одесса. Украина)Служил в милиции г. Одессы. В Боснии с начала 1995 г. Воевал в. 3 РДО(Интервентный взвод 3 батальона(Гырбовица-Еврейское Гробле)1 Сараевской бригады), в русском интервентном отряде 1 (Касиндол) батальона 1 Сараевской бригады(Сербское Ново Сараево)). Взят в плен в бою на горном массиве Трескавица 19.06.1995 г. раненым, зверски замучен неприятелем. Тело его обменяли. Похоронен в Сараево на кладбище Доньи Миливичи.
23. Неoменко Борис Владимирович (род. 1963. Россия) В Боснии с июня 1993 г. Воевал в . Воевал в. 3 РДО(Интервентный взвод 3 батальона(Гырбовица-Еврейское Гробле) 1 Сараевской бригады(Сербское Ново Сараево)). Убит 1994 г на Гырбавице. Похоронен в Сараево на кладбище Доньи Миливичи.
24. Нименко Андрей Николаевич (род. 10.09.1971 г. Москва. Россия) В Боснии с ноября 1992 г. . Воевал в 2 РДО(Интервентный взвод Вишеградской бригады(Вишеград)) Погиб в бою под г. Вишеградом 03.12.1992 г.. Похоронен на кладбище г. Вишеград
25. Петраш Юрий Сергеевич (Род. 1967 г. Белоруссия.) Офицер войск ПВО. В Боснии с августа 1995 г. Воевал в разведотряде "Белые Волки" (Пале-Яхорина) Сараевско-Романийского корпуса. Погиб в бою на высоте Хум на горном массиве Трескавица 11.10.1995 г.Похоронен на кладбище Доньи Миливичи в Сараево.
27. Пилипичик Юрий Павлович (род. 03.03.1967 г. Кишинев Молдавия. -Одесса. Украина)Воевал в интервентной роте Илияшской бригады(Илияш).Погиб 16.06.1995 г. в районе Мошевичко Брдо(Нишичское плато) при отражении неприятельского нападения. Похоронен на кладбище г. Соколац.
28. Сафонов Владимир (род. 12.11.1957 г. Петербург. Россия) В Боснии с января 1993 г.Командир "питерского" отделения интервентного взвода Горажданской бригады(Сербское Горажде)) Погиб в бою на Заглавке и Столце при отражении неприятельского штурма 12.04.1993 г. Похоронен на кладбище г. Вишеград.
29. Самойлов Виктор (род. 1965г. Новосибирск. Россия) Погиб в 1995 г Перезахоронен в России.
30. Сапоненко Андрей (род. 1956 г. Ростов-на-Дону. Россия) Погиб в 1995 г Перезахоронен в России.
31. Славин Олег Станиславович (род. 10.04.1970 г.Донецк. Украина) В Боснии с лета 1995 г. . Воевал в в русском интервентном отряде 1 (Касиндол) батальона 1 Сараевской бригады(Сербское Ново Сараево)), разведотряде "Белые Волки" (Пале-Яхорина) Сараевско-Романийского корпуса. Погиб 24.07.1995 г. при взятии мусульманского анклава Жепа. Похоронен на кладбище г. Миличи.
32. Попов Димитрий (род. 1969 г. ПетербургРоссия). В Боснии с января 1993 г.Воевал в "питерском" отделении интервентного взвода Горажданской бригады Погиб в бою на Заглавке и Столце при отражении неприятельского штурма 12.04.1993 г. Похоронен на кладбище г. Вишеград.
33. Сычёв Юрий (род. 1967 г. Курган. Россия )Погиб в 1995. Перезахоронен в Россию.
36. Тептин Александр Георгиевич (род. 12.09.1969 г. Пермь. Россия). В Боснии с начала 1993 г. Воевал в сербском юришном отряде (Власеница), русском интервентном отряде Александрова(Скелани),2 РДО(Прача. Подграбский батальон 1 Романийской бригады (Пале))В ходе рейда РДО-2 в районе Челопек(село Дятели), недалеко от Сараева пропал без вести 07.06.1993 г.
34. Тамилин Алексей Валерьевич. (род. 09.07.1961 г. Житомир Украина-Красноярск. Россия)Капитан милиции, служил в облуправлении по борьбе с оргпреступностью г. Красноярск. В Боснии с сентября 1994 г. Воевал в 3РДО(Интервентный взвод 3 батальона(Гырбовица-Еврейское Гробле) 1 Сараевской бригады(Сербское Ново Сараево), в разведотряде "Белые Волки" (Пале-Яхорина) Сараевско-Романийского корпуса. Погиб 14.12.1994 г. у с. Пресеница на горе Белашница при отражении неприятельского нападения Похоронен в Сараево на кладбище Дони Миливичи.
35. Трофимов Михаил Викторович (род. 16.02.1963 г. Виница Украина-Одесса, Украина) Капитан ВДВ, ветеран Афганистана, Командир РДО-2 в конце весны-начале лета 1993 г(Прача. Подграбский батальон 1 Романийской бригады(Пале)). В ходе рейда РДО-2 в районе Челопек(село Дятели), недалеко от Сараева погиб 07.06.1993 г.
Перезахоронен на Украине
36. Чекалин Димитрий Евгениевич(Московская область. Россия) Воевал в 2 РДО(Интервентный взвод Вишеградской бригады, затем.во время нахождения 2 РДО в районе Лопаре-Маевица) Погиб 10.03.1993 г. в бою на горном массиве Маевица(Подорвал себя гранатой в неприятельском окружении) Похоронен на кладбище г. Прибой.
37. Шашинов Владимир
38. Шкрабов Александр Владимирович (род. 04.04.1954 г. Литва-Керчь, Украина) Служил в спецназе ВМФ СССР(Ветеран боевых действий в Анголе и Грузии).В Боснии с августа 1993 г.Командир РДО-3(Интервентный взвод 3 батальона(Гырбовица-Еврейское Гробле) 1 Сараевской бригады(Сербское Ново Сараево)).Погиб 04.06.1994 г. в бою при штурме неприятельских позиций на Мошевичко брдо(Нишичское плато).. Похоронен на кладбище Доньи Милевичи в Сараево
39. Янгоневич Виктор Валерьевич (род. 1960) Погиб в1995г.
40. Сашо Любенов. Гражданин Болгарии .(погиб 09-10.1995 г. Возуча-Озрен. Добой) Перезахоронен в Болгарии.
На сегодня это самый полный и точный список погибших иностранных добровольцев в Республике Сербской. При его составлении были использованы списки погибших добровольцев, предоставленные в 1995 г. Генеральным Штабом Войска Республики Сербской, а так же личные архивы и воспоминания добровольцев.
2.Список погибших иностранных добровольцев в Республике Сербской Краине(1991-95)
1.Маринов Валентино(Эмилия).Гражданин Болгарии(род. 1964. Никополь-Болгария).(Погиб 09/06/1993 года. Похоронен на кладбище Колибы в районе Колибы(Республика Сербская Краина)
2.Лазаров Пламен(Николов).Гражданин Болгарии(род. 1953. София-Болгария).(Погиб 02/03/1994 года.)Похоронен на кладбище Враца в Болгарии.
3.Якуловский Игорь Валерьевич. Гражданин России(род. 1967.Пермь-Россия).(Погиб 15/05/1995 года.)Похоронен на кладбище Вырлица в Книне(Республика Сербская Краина)
3.Список русских добровольцев, погибших в 1999 г. на Косово и Метохии в составе вооруженных сил Союзной Республики Югославии.
1. Виктор Булах .Погиб на границе с Албанией. Перезахоронен в России
2. Сергей Старцев(Черкассы. Украина)Служил в милиции г.Днепропетровска. ). Воевал в русском интервентном отряде танкового батальона 37-ой моторизованной бригады (Рашка).Пропал без вести в бою с албанскими боевиками и по непроверенным данным погиб в районе Дреницы
3. Федор Шульга (Россия)Погиб на границе с Албанией. Перезахоронен в России
Олег Витальевич Валецкий
ВОЛКИ БЕЛЫЕ
Сербский дневник русского добровольца 1993-1999
Оглавление
Предисловие
Глава 1. Вышеград
Глава 2. Из Белграда в Сараево
Глава 3. Район Еврейского "гробля" и отряд Алексича. Операция Тырново-Игмана
Глава 4. Октябрь 1993
Глава 5. Командировка под Олово
Глава 6. Становление 3-го Русского добровольческого отряда
Глава 7. Зимние бои в Сараево
Глава 8. Перемирие в зоне Сараево
Глава 9. Поездка в Москву (апрель - июнь 1994)
Глава 10. Весна-лето 1994 года - смерть Шкрабова и распад отряда
Глава 11. "Белые волки"
Глава 12. Русские в сербской среде
Глава 13. Начало войны в Косово и мое прибытие в Приштину
Глава 14. Дреница
Глава 15. Особенности действий Югославской армии и УЧК
Послесловие
Техническая редакция и печать: Куряшкина Ольга Сергеевна
при участии в обработке некоторых глав Владимира Нодя
Литературный редактор Роберт Робертович Оганян
2
Предисловие
К этой работе я приступил в 1996 году и рассматривал ее первоначально как дневниковые записи, сделанные по горячим следам. Но потом появилась необходимость осмыслить эти материалы. Задумывать книгу я начал еще в июне 1995 года, после возвращения из Югославии в Россию, но первые главы в относительно законченном виде были написаны в санатории под Предором. Может быть, это помогало не отупеть окончательно в бесполезных и бесплодных разговорах. Со временем работа меня увлекла, и я почувствовал, что обязан завершить начатую книгу. Публикация небольшого отрывка из нее состоялась благодаря инициативе журналиста Малеванного в газете "Патриот" в 1995 году.
Следующие отрывки были опубликованы в журнале "Солдат удачи" (5 и 6 номера за 1996 год) под редакцией Сергея Панасенко, за что я ему очень благодарен. Позднее, в 1999 году, после возвращения из Косово, я написал небольшую статью на основе своей штабной записки времен войны. Эту статью смог опубликовать в Белграде Георгий Джюричич, потомок русских эмигрантов и переводчик с русского языка. К сожалению, я лишь в 2001 году познакомился с компьютером и Интернетом и опубликовал свои записки о Косово в том же "Солдате удачи" (2 и 4 номера за 2002 год) с помощью сотрудника редакции Олега Скиры.
В 2004 году я представил пару глав из этой книги вместе с прочими моими произведениями на сайте покойного Владимира Григорьева "Art of War" (www. artofwar. ru). Поскольку я жил в Боснии и Герцеговине, большую работу по подготовке рукописи вела моя мать Наталья Николаевна на собственные средства.
Так как пересылать материалы из Республики Сербской в Сибирь было весьма непросто, лишь недавно я смог подготовить сокращенный вариант своей книги. Именно поэтому в ней не описан полностью период моего двухлетнего участия в войне в Боснии и Герцеговине как военнослужащего Войска Республики Сербской (согласно военному билету - с 15 марта 1993 до 19 января 1995). Тогда как период моего участия в войне в Косово и Метохии как военнослужащего "Югославского войска" (Армии Югославии) (6 апреля 1999 - 17 июня 1999 г.) охвачен достаточно полно. Возможно, эта работа окажется полезной, хотя бы потому, что дает какое-то оправдание непростым годам, проведенным мною в Боснии и Герцеговине - и вообще в Югославии (ныне - Союзной Республике Сербии и Черногории). Считаю, что книга может быть интересна и военным специалистам.
Вместе с тем, могу заметить на основании своего опыта, что ныне книгами народ не проймешь, и видимо, поэтому книг больше никто не запрещает. К сожалению, в России многие люди самодовольны и до чужого опыта им дела нет. Стало расхожим утверждение, что, мол, "Россия стояла и
3
стоять будет", хотя этот тезис представляется несколько иррациональным, - дескать, поэтому сербский опыт изучать нет смысла? Конечно, сербы тут блестящим образцом не стали, и сами в немалой мере заслужили тот разгром, который пережила Югославия. Но все же даже в преуспевающей Москве людям следовало бы задуматься, почему в бывшей Югославии, отличавшейся относительно высоким жизненным уровнем, так быстро вспыхнула война, в которой людям все-таки пришлось заняться изучением военных вопросов, уже хотя бы ради собственного выживания.
Я не предлагаю каких-то готовых ответов, но лишь по мере сил вношу свой вклад в решение подобных вопросов, и эта книга, как я считаю, ценна тем, что автор постарался с максимальной точностью передать картину прошедшей войны. Конечно, кое-что я опускал, ибо в противном случае приходилось бы вмешиваться в чью-то личную жизнь, а кое-что старался описывать, не вдаваясь в излишне драматические подробности. Но в любом случае я просто не мог выдумывать мелодрамы о любви или "боевики" с сербскими витязями, русскими "медведями" и толпами моджахедов, ибо это было бы для меня, непрофессионального писателя, - враньем. Конечно, можно было бы издать книгу и в самой Сербии, где любят такие опусы, но вообще-то никакой поддержки от различных сербских "патриотических" организаций я не получил. Однако эту книгу я писал годами не ради сомнительного права стать очередным общественным радетелем за "славянское единство". Я не отрицаю необходимости подобного единства, хотя следует все-таки определиться с идеологией: любое здание нужно строить на твердом фундаменте, а крепкую общественную инициативу - на четком представлении, каково духовное состояние общества. Война лучше всего показывает его состояние, и поэтому пенять на эту книгу - все равно, что пенять на зеркало...
Конечно, ныне подобная манера писать не в моде, почему я и выражаю свою благодарность издательству "Грифон", его шеф-редактору Роберту Робертовичу Оганяну, и главное, генеральному директору издательства, Елене Эдуардовне Будыгиной, все-таки решившимся опубликовать столь "нетипичную" книгу1.
1 Замечание шеф-редактора. Шеф-редактор - как литератор, переводчик и консультант по многим вопросам, - посчитал себя вправе дать краткую оценку этому литературному труду Олега Витальевича Валецкого, пусть даже описанный опыт непростых военных перипетий мало комментируется в книге с точки зрения морали - это уж дело автора. Однако профессионализм и личное мужество всегда и везде ценятся очень высоко, посему редактор, вне зависимости от обстоятельств, должен выразить автору книги свое личное уважение и отдать ему поклон.
4
Глава 1. Вышеград
Теплый майский день 1993 года, я сижу за столом кафе Белградского железнодорожного вокзала и пью пиво из полулитровой кружки. Со мной мои боевые товарищи по нашему русскому добровольческому отряду, находившемуся с начала марта 1993 года под Вышеградом [небольшой город на реке Дрина в Восточной Боснии. - примеч. ред. ] в Республике Сербской (образованной в Боснии и Герцеговине). Мы уже второй день дежурим на вокзале, чтобы встретить своих товарищей из Вышеграда. За это время мы видели двух русских добровольцев, возвращающихся домой из Республики Сербской Краины, потом еще одного русского, неведомо какими путями попавшего в Сербию - в состав специальной милиции, действовавшей в Косово. Попались нам на глаза кикбоксёры из Петербурга, но обоюдного желания продолжить знакомство у нас не возникло. Куда более приветливой и симпатичной, в отличие от героев спортивных побед, нам показалась девушка Илона из Днепропетровска. Она следовала домой не по собственному желанию, а из-за печати о депортации, поставленной ей местной полицией: Илона завершила свои обязанности танцовщицы в стриптиз-баре.
Тогда, после двух месяцев скитаний по боснийским горам, очень хотелось встретить своих земляков, но после долгожданного свидания с ними на местном базаре в Белграде ностальгия быстро улетучилась.
Впрочем, в отличие от моих товарищей, меня возвращение домой вообще не интересовало, так как никаких особых обязательств в России я не имел. Зато чувствовал глубокую неудовлетворенность, так как, провалявшись после ранения месяц в больнице города Ужице (Сербия), а до этого пробыв на фронте всего один месяц, ветераном себя назвать никак не мог. Да и эту войну я еще как следует не распробовал и поэтому очень хотел принять участие в какой-либо большой военной операции.
Не стану упоминать о предварительных переговорах, предшествовавших моей миссии на войне в Югославии.
Я воевал в составе бригады, собранной из сербов Горажде [крупнейший мусульманский анклав в Восточной Боснии. - примеч. ред. ]. Толкового порядка там я не увидел. Наш отряд почти все время проводил в горах, лишь изредка посещая свою базу в штабе бригады, большом сербском селе Семеч: после мы опять уходили в горы.
Мой отряд состоял из сербов, казаков из-под Ростова-на-Дону, добровольцев из Москвы, Саратова и прочих городов бывшего СССР, общей численностью до 35 человек. Большая часть нашего отряда прибыла организованно из Москвы, остальные присоединились в Вышеграде (это были 8 человек из Питера, приехавшие на 2 недели раньше). Несколько человек
5
перешли к нам из предыдущих добровольческих отрядов: 2-го РДО [Русский добровольческий отряд. - примеч. ред. ], ушедшего в район горного массива Маевица, и казачьего отряда, переставшего существовать в феврале 1993 года.
Мы попали в сложную ситуацию, так как положение в Вышеграде сильно изменилось с ноября 1992, когда здесь появился 2-й РДО. Тогда сербские власти ощущали потребность в обороне: противник свободно передвигался по горам, непосредственно расположенным над самим Вышеградом. Войск у местного командования было мало, и его главную силу составляла лишь "интервентная чета" (рота быстрого реагирования) под командованием местного парня Бобана Инджича, да и та - далеко не в полном составе. В этих условиях приходилось искать людей, умеющих владеть оружием и способных выполнять ответственные задачи, поэтому сюда приезжали не тоько отряды "специальной" милиции Сербии, но и добровольцы из Сербии и Черногории.
С одной из таких групп добровольцев мы познакомились сразу же по прибытии в Вышеград, они называли себя "скакавцы" (кузнечики).
В Республике Сербской и Республике Сербской Краине, которые являлись федерациями (а в некотором отношении, скорее, конфедерациями), местные власти были своего рода государством в государстве: даже порой самостоятельно определяли направление военных операций, разумеется, прежде всего, в интересах своих общин.
Всего за период с начала ноября по конец мая, в операциях под Вышеградом приняли участие около двухсот русских добровольцев. Действовали они в самое тяжелое для города время. Ведь части ЮНА [Югославской народной армии. - примеч. ред. ] в лице Ужичкого корпуса, взявшего Вышеград 15 апреля 1992 года и уже почти захватившего Горажде, были в мае-июне возвращены в Сербию, и местные сербы оказались предоставлены сами себе - перед угрозой многочисленной группировки мусульман (почти двадцать тысяч человек). Опасность усиливало соседство с мусульманами из Санджака.
Впрочем, нельзя тут сербов представлять исключительно жертвами мусульман. Скорее, были они, прежде всего, жертвами собственной лени. Конечно, многие другие народы нынешнего мира могли в подобной ситуации проявить себя и хуже сербов, но оценивать кого-то по худшим примерам - все же дело неразумное. Между тем сербская власть нисколько не была озабочена моральным состоянием собственного народа: скорее, наоборот, подавала ему отрицательный пример, ввергнув страну в хаос беззакония и коррупции. Тут уж явно было не до "высоких материй". Стоит ли удивляться, что войска Республики Сербской, получившие значительную часть вооружения и техники ЮНА (несколько сотен танков, а также БТР и БМП, две-три тысячи орудий и минометов различных калибров), уже в начале войны терпели поражения от фактически партизанских отрядов мусульман, плохо организованных и еще хуже вооруженных (не хватало даже карабинов и
6
патронов к ним). Хотя мусульманские отряды в некоторых районах зачастую действовали в полном окружении сербов.
Превосходство в вооружении сыграло отчасти и отрицательную роль, так как смелые и инициативные командиры в сербских войсках нужны не были, и все в свои руки взяла местная номенклатура, озабоченная, помимо вопросов собственного обогащения, выполнением парадоксального приказа сверху, то есть из Белграда, - "ни шагу вперед".
Почему поступил такой приказ осенью 1992 года? Почему остановили все крупные наступательные операции сербских войск? Был вопрос к дипломатам и политикам, в том числе - международного уровня. Однако было ясно, что сербы, не желая вести большие наступательные операции, часто оказывались не в состоянии проводить и малые.
Зато с большим энтузиазмом местная власть стала поощрять этнические чистки, проводившиеся как раз номенклатурным аппаратом под руководством из Белграда. Почему так произошло - вопрос не для этой работы, но сводить все дело к мести за гражданскую войну, шедшую в 1941-1945 годах, нельзя. Конечно, любое государство имеет право поступать так, как считает нужным, но тогда нужно уметь предвидеть последствия. Какие бы мусульмане ни были, а на арабов они точно не походили: иные наши добровольцы удивлялись, впервые увидев светловолосых пленных мусульман. Но если только в том же Вышеграде перебили весной-летом 1992 года свыше тысячи мусульман, причем как раз гражданских (в том числе женщин и детей), то как-то нелогично ожидать, что по соседству мусульмане в Горажде, Сребренице и Жепе не будут сопротивляться. К тому же трупы частенько выплывали по течению реки Дрины недалеко от Сребреницы и Жепы, и удивляться тому, что оттуда сербы были выгнаны, нельзя. Удивляться можно было лишь той недобросовестности, которую проявили сербы в отношении к военному делу, словно не они, а кто-то другой находился в состоянии войны
Сформировавшаяся сербская Горажданская бригада имела в составе человек триста, а Вышеградская бригада была раза в три больше. В Руде также сформировалась бригада, по численности сопоставимая с Вышеградской. Впрочем, численность эта весьма условна, ибо у сербов были раздуты тылы, на помощь которых, как всегда, рассчитывать не приходилось. Русские же добровольцы входили в состав "интервентных" (ударных) отрядов, которые в этой войне несли главную тяжесть маневренных операций - "акций" (по-местному). Сербы могли рассчитывать, помимо интервентной четы Бобана Инджича из Вышеградской бригады, только на интервентный взвод из Горажданской бригады. Были также группы добровольцев из Сербии и Черногории. Русские добровольцы усиливали местные войска не только количественно, но и психологически, давая сербам значительную моральную поддержку, тем более, неприятельская пропаганда продолжала твердить об участии в боевых действиях тысяч русских наемников.
7
В этой связи напомним несостоявшееся взятие Горажде Ужичким корпусом ЮНА, в апреле 1992 года уже очистившим Вышеград от мусульманских боевиков, установивших там власть СДА [Странка демократской акции (Партия демократического действия), боснийская мусульманская партия. - примеч. ред. ], преследовавшей сербов. Тогда же был "зачищен" соседний городок Руде. Ужичкий корпус наступал без всяких препятствий, и впереди его действовало несколько "интервентных" групп, обеспечивающих относительное безопасное продвижение техники. Многие местные сербы, бежавшие в села от власти СДА, а то и в леса, присоединялись к войскам в качестве проводников. Конечно, люди гибли. Так, в одном тоннеле оказались запертыми со стороны мусульман несколько сербских бойцов: их вызволили через девять дней, и в живых осталось двое (об этом позднее в Сербии был снят художественный фильм "Лепа села лепа горе" - "Красивые села красиво горят").
Сами местные мусульмане Подринья (область вокруг городов Вышеград, Руде, Рогатицы, Братунца, Сребреницы) воспринимали всю эту область как свою вотчину. Но их упорство и храбрость все же были сломлены: ЮНА уже почти вошла в Горажде. Однако затем генерал Ойданич, тогдашний командир Ужичкого корпуса, а впоследствии командующий всем югославским войском, по требованию свыше приказал частям ЮНА отходить в Сербию. Заменили их местные сербы, в то время хоть и лучше вооруженные, чем мусульмане, но плохо обученные, а главное, морально неподготовленные. В конце концов, мусульмане, в большом числе согнанные в Горажде, особенно в соседние села, так и не "зачищенные", пошли в августе в контрнаступление. В результате сербы потеряли: до двухсот человек убитыми, около тысячи - пленными (в том числе гражданских лиц), а также немалое количество орудий, минометов, танков и бронетранспортеров. Мусульмане тогда дошли за месяц до самого Вышеграда, и среди местных сербов настроения были не из приятных. Многие, обвиняя власть в предательстве, вообще уезжали из Республики Сербской.
Уже после войны, в одной телепередаче генерал Манойло Милованович, бывший начальник штаба ВРС [Войска Республики Сербской. - примеч. ред. ], обвинил четверых сербских функционеров в продаже Горажде за 27 миллионов немецких марок [по современному курсу валют это составляет примерно 17 млн евро. - примеч. ред. ], но следствия, конечно, так никто и не начал.
Приход первых русских добровольцев еще в ноябре во многом спас Вышеград, что признавали и многие мусульмане, говорившие, однако, о тысячах "руссов" под Вышеградом. Но и сами русские добровольцы давали основания для подобных заявлений, ибо воевали, действительно, "один за десятерых". После первого русского отряда "Царские волки" или 2-го РДО, прибывшего сюда в начале ноября 1992 года и достаточно хорошо себя
8
показавшего (потери: один, Андрей Нименко, убит, и несколько бойцов ранено), в декабре в Вышеград прибыло пятьдесят казаков.
Одна из первых "казачьих" акций в районе Вышеграда - контрудар под сербским городом Руде, где совместно с ними действовали и добровольцы 2-го РДО. Этому предшествовало нападение мусульман на позиции бригады из Руде: дело едва не закончилось взятием самого города. Во внезапной атаке мусульмане перебили десяток сербских бойцов, а еще несколько десятков взяли в плен, причем многих просто подбирали у дороги и тут же сажали в грузовики. Еще они захватили несколько единиц бронетехники, в том числе ЗСУ М-53 [зенитную самоходную установку. - примеч. ред. ] "Прага" и до десятка орудий и минометов. Противник вклинился в сербскую территорию на глубину 20-25 километров, и в городе царила полная анархия. Сербское командование послало на помощь своих "интервентов" из Вышеградской бригады, насчитывающей, кроме десятка-другого сербов, и тридцать человек казаков, а также добровольцев 2-го РДО. Казаки под командованием Александра Загребова были главной ударной силой. Они разделились на две части, одна пошла по дороге, разбирая завалы в тоннелях, под прикрытием шедшего с ними БОВ (югославский вариант советской бронированной разведывательно-дозорной машины БРДМ-2), за которым шел "троцевац" (самоходная колесная зенитная установка с тремя автоматическими пушками калибра 20 миллиметров), причем в БОВе, как и в "троцевце", экипажи были казачьи. Вторая часть казаков пошла по горным тропам, дабы соединиться вместе уже перед последним селом, около которого и шла передовая линия сербской обороны.
Добровольцы 2-го РДО со своим командиром частью были с казаками, а частью находились при минометах, чтобы поддерживать ударную группу, в состав которой были включены сербские "интервенты". Обошлось без особых проблем, если не считать обстрелов из снайперских винтовок и пулеметов противника: от них защищали высокая обочина дороги и броня БОВ. Казаки даже чуть было не захватили грейдер (с его помощью мусульмане, видимо, хотели делать завалы), который следовал прямо на наступавшую по дороге группу. Но тот казак, у которого была радиостанция, находился под броней, а пока до него докричались, мусульмане увидели противника и тут же сдали назад. В село входить группа не стала, так как против этого был сербский командир, шедший с нею, а связь с командованием прервалась, и, в конце концов, группа возвратилась назад. Мусульмане же удерживать позиции не стали и тоже ушли к себе.
Во время акции произошел конфликт Загребова и добровольцев 2-го РДО, что потом надолго испортило взаимоотношения с казаками, тем более что сербское командование стало куда больше внимания уделять казачьей группе, чем 2-му РДО, до этого бывшему здесь в центре внимания. В конце концов, все закончилось покушением нескольких добровольцев Аса на жизнь Загребова, но тот отделался легким ранением, а потом казаки едва не
9
употребили оружие против добровольцев. Впоследствии я слышал много обвинений против казаков, и хотя в частные проблемы влезать не хочется, но все же могу заметить, что воевали казаки хорошо, и зря сербское командование их тогда толком не использовало. Кроме них, в ночные рейды, требовавшие хорошей подготовки, практически никто не ходил. Такие действия должны вестись отработанной группой: любое изменение плана чревато потерей связи, а то и открытием огня по своим.
Боевые действия ночью также требуют хороших нервов, дабы не обнаружить себя (вспышки в темноте хорошо видны) и суметь сохранить выдержку при "слепом" огне противника, который периодически постреливает очередями. Нападение должно осуществляться лишь при точном определении места расположения противника, и тут очень важно умение скрытно и бесшумно довести силы до линии развертывания в боевые порядки. Затруднено ночью и точное ведение огня, что требует более близкого контакта с противником. В этом плане хорошо помогали осадки, скрывающие звуки. Произвольное открытие огня, просто разговор или зажженная сигарета ведут нередко к разгрому группы - и здесь очень важна дисциплина и подготовка бойцов. Все они должны знать план нападения, дабы действовать быстро и решительно. От быстроты действий зависят либо полное уничтожение противника и занятие всех его позиций, либо своевременный уход, дающий большую, чем днем, безопасность, ибо противник, ошеломленный атакой, с трудом успеет собраться и решиться на преследование. Ночь лучше всего подходит для нападений на фланги и тыл небольшими группами: они парализуют движение противника, и нередко под ответный обстрел попадают его же собственные соединения.
Большое значение имеют приборы ночного видения (на светоусилении и тепловизионные), радары, в первую очередь - переносные. Югославская армия имела такой радар ИР-3 (вес в патрульном варианте - 5 кг, дальность обнаружения ползущего человека - до 300 метров, идущего - до 1500 метров), хотя он определял лишь движущиеся цели, и то вне укрытия. Естественно, важны и средства связи. Но радаров в местном сербском войске мне видеть не приходилось, уж не знаю, почему. Разработанные на предприятии "Энергоинвест" в сербском Сараево охранные системы, определявшие с помощью втыкаемых в землю штырей-датчиков уровень и направление акустического шума, обеспечивали прицельный огонь пулеметов, управляемых автоматически. Но и их не захотели принимать на вооружение. Ночью приходилось полагаться на местные приборы ночного видения, как правило, М-976 (бинокль, работавший на светоусилении), а также несколько ночных прицелов. Такой бинокль могла получить какая-нибудь интервентная группа, Все эти приборы обеспечивали при наступательных действиях нужное превосходство над противником, хотя, к сожалению, их было мало, а случалось, бинокль забывали на дневном свете, не закрыв стекло резиновой крышкой, после чего тот приходил в негодность.
10
Так что уже одно то, что казаки из Вышеграда ходили в ночные рейды, делает им честь. Сами рейды - дело опасное. Под Буяком одна казачья группа, возвращаясь на базу, пошла назад новым путем и натолкнулась на группу мусульман, шедших как раз к их старому маршруту. Казаки тогда первые с близкого расстояния открыли огонь, нанеся противнику урон, но тот все же успел уйти.
Не все шло у казаков успешно и они, как и всегда на войне, несли потери. Сербское командование решило организовать "акцию" по взятию мусульманского села Твыртковичи, из которого противник сделал узел обороны. Казакам по плану отводилась ключевая роль. Их разделили на две группы: одна должна была ударить по самому селу, а вторая - отсечь возможную помощь противнику со стороны села Ораховцы. С третьей же стороны сербские "интервенты" и самоходное орудие, а также добровольцы из 2-го РДО Аса, имевшие минометы, должны были вести огонь по селу. Казаки перед "акцией" тренировались на своей базе Околиште на окраине Вышеграда. Они пошли след в след затемно: нужно было выйти на исходные позиции перед рассветом, дабы напасть рано утром.
Одну группу с самого начала стали преследовать неудачи. Сначала тяжело нагруженный боец Костя Ундров (из Москвы) качнулся в сторону и, сойдя с тропы, тут же наступил на противопехотную нажимную мину. Ему бросился помогать командир группы "Мирон", но и он подорвался. Такая же участь постигла их доктора Сергея Баталина, сумевшего все же потом оказать медпомощь ребятам. Косте и Мирону в больнице ноги сохранили, а вот Баталин ногу потерял и, позднее, возвратившись под конец войны в Вышеград, здесь же и умер.
От всей той группы к селу вышло всего двое, остальные, вместе с сербскими проводниками, в суматохе до позиций не дошли. Более успешно действовала другая казачья группа, которая должна была напасть на село и поэтому имела состав более подготовленный. Ею руководили: казачий атаман Геннадий Котов из Волгодонска и майор Загребов. С ними были еще десять человек - Игорь, Стас, Борис Я., Глеб, "Сися", "дед Валентин", Вася Ганиевский, Андрей К. , Женя Т. и двое сербских проводников. Эта группа, выйдя в четыре утра, дошла до исходных позиций, а так как сильный мороз загнал мусульманское боевое охранение по домам, то казаки успели поставить даже несколько взрывных устройств. Дождавшись шести утра и приведя в действие эти устройства, казаки открыли огонь в упор по выбежавшим из домов неприятельским бойцам. Так как опыта стрельбы тромблонами (винтовочными гранатами, выстреливаемыми со ствола) бойцы не имели, то пускали их только навесом через крыши домов в сторону убегавших. С другой стороны огонь открыли сербы. Минометы точно бить не могли, так как главным ориентиром была мечеть. У мусульман началась паника: ее усугубили точные попадания "деда Валентина" из снайперской винтовки. С противником было бы полностью покончено, но дело испортила мина, упавшая под ноги
11
Васе Ганиевскому, когда тот стрелял из "Золи" (местный вариант советской "Мухи"). Погиб не только он, но и сербский проводник Неделько, а казаку Игорю выбило глаз. Началась суматоха, в которой ударной группе было уже не до села, а резервной группы никто не предусмотрел.
Эти потери были у казаков не последними. В феврале 1993 года, попав в засаду, погиб их атаман Геннадий Котов, воевавший еще в Приднестровье, и в казачьей среде начались разлады: кому быть атаманом. Им стал Виктор З., ветеран Абхазии. Одна группа казаков тогда ушла под Церску. Отбыл в феврале из Вышеграда и 2-й РДО, за исключением самого командира Аса и двух его бойцов: Саши Кравченко и раненого Игоря Казаковского. В несколько измененном составе 2-й РДО перешел в мае 1993 года в Прачу, село в двух десятках километров от столицы Республики Сербской - Пале, где влился в состав местного батальона (штаб Подграб) 1-й Романийской бригады.
Сербские "интервенты" тоже понемногу разъезжались, так как основу их составляли тоже две добровольческие группы. Когда наш отряд приехал в Вышеград, я еще не знал, что 27 февраля 1993 года группа бойцов из состава этих "интервентов" остановила поезд Белград-Бар, проходивший как раз по территории общины Вышеград, и, выведя оттуда 21 мусульманина (естественно, живших в Сербии или Черногории), перестреляла их. Узнал я все эти подробности уже после войны, из сербской прессы, где упоминалось о двух добровольцах - вышеградских "интервентах" из отряда "Скакавцы", которых арестовала в Черногории местная милиция. Один из них, Небойша, был командиром того отряда, а главным обвиняемым, по сообщению МВД, являлся знакомый нам командир всего интервентного отряда Вышеградской бригады Бобан Инджич, с которым у добровольцев Аса отношения были натянутые. Главным же организатором был, согласно данным прессы, Милан Лукич, местный воевода, имевший весьма крепкие связи в верхах, особенно в Белграде, и он-то после подписания мирного договора в Дейтоне стал одним из главных обвиняемых в процессах Международного трибунала в Гааге, и случай с поездом был далеко не единственным пунктом обвинения.
К нашему же приезду ситуация здесь значительно изменилась. К марту 1993 года противник был отброшен значительно дальше от Вышеграда к селам Ораховцы и Джанкичи. Мы сразу же по приезду были переданы Горажданской бригаде в село или хутор под названием Семеч, а оттуда после нескольких незначительных боевых выходов нас марш-броском отправили на высоты Заглавок и Столац, разделив на две группы: далее мы должны были двинуться в наступление на Горажде.
Наступление затянулось, и мы устроились на импровизированных и плохо укрепленных позициях на горах, покрытых лесами. Сразу же открылась слабость нашей организации, вызванная отсутствием элементарной подготовки. Не знаю, как обстояли дела в группе, посланной на соседнюю гору Столац, которой руководил капитан третьего ранга Владимир Сафонов, петербургский политический активист "Русской партии". Я слышал, что
12
неурядицы и у них бывали. Но вот у нас число командиров превышало всякий смысл. Кстати, свою лепту внесло и сербское командование.
Еще в Москве нашим неформальным лидером стал Леша, казак с Дона, воевавший до этого в Карабахе и Приднестровье. Он стал атаманом нашей походной казачьей станицы, в которую входили примерно пятнадцать человек, считавших себя казаками. Они были из Ростова, Омска, Екатеринбурга, Ставрополя, Москвы, Саратова, Киева.
Двое молодых ребят из Киева, Юлик и Тимур, сначала провозгласили себя "космополитами", но затем согласились стать приписными казаками. Деление нашего отряда на казаков и "неказаков" было весьма расплывчато, и проблемы возникали у нас из-за личных амбиций.
В командиры, кроме Леши, стремились и другие кандидаты - Миша, казак из Саратова, назначеный сербами общим командиром, так как он раньше прибыл в Вышеград в составе первого казачьего отряда. В роли военного советника выступал бывший командир 2-го РДО, Ас, с ним был его боец -Саша Кравченко, двадцатилетний парень из Караганды.
Сначала у нас все шло, слава Богу, хорошо, хотя шли мы на Заглавок, по моему мнению, на "авось". Вроде бы организовали оборону, все три бункера (так сербы называют любое укрепление, даже груду камней, что и было в нашем случае), были устроены по самому верху Заглавка на открытой местности на расстоянии, не больше десятка метров друг от друга. Фланги наши были открыты, и противник вполне мог пройти по заросшему лесом склону и окружить нас. Мне вообще было непонятно, почему он нас атаковал, когда мог свободно сбить с высоты артиллерией. Слева же от нас была зеленая роща, в которой лопатами и техникой можно было создать основательные укрепления, но никто ничего делать не хотел. Командование очень туманно обещало нам акцию, и когда нам в помощь пришли еще несколько сербов, то они также расположились под открытым небом. Наш правый фланг, правда, был относительно надежен, так как там расположился "интервентный" взвод воеводы Велько, усиленный бойцами других сербских чет [подразделений, аналог нашей роты. - примеч. ред. ]. С этим воеводой у нас в дальнейшем установились хорошие взаимоотношения.
К нам Велько относился с большим уважением. Мне было жаль, когда я услышал о его смерти в мае 1993 года. Погиб же он после того, как на своем грузовике привез нам тела двух убитых на Столце - добровольцев-питерцев Диму Попова и Володю Сафонова. Возвращаясь на грузовике, Велько подорвался на противотанковой мине.
Левый наш фланг был очень слаб. Гора Заглавок была высотой свыше тысячи метров, и по поросшему лесом склону могла пройти и неприятельская чета (рота), тем более что близлежащее село Ораховцы неизвестно кому принадлежало. Мы также не имели точных данных о силах, средствах и нахождении противника. К тому же наше командование, затягивая с наступлением, допускало слишком большую концентрацию войск, делая их
13
уязвимыми от огня неприятельской артиллерии, тогда как позиции были плохо оборудованы, в чем я легко убедился, проходя вдоль нашей линии обороны.
Оказавшись на Заглавке, мы частенько выходили в рейды на передний откос пострелять: то тромблонами, то из снайперской винтовки и пулемета, а то из миномета. Кстати, стрельба из миномета не произвела на меня никакого впечатления. Миномет наши "спецы" толком не укопали, и он, как бык на корриде, постоянно скакал и "сбивал" прицел.
В один из таких рейдов, организованных по нашей собственной инициативе, донской казак Борис, бывший афганец, едва не погубил, стреляя из пулемета, своих "братьев-казаков", правда, не по своей вине. Тогда Леша и Валера "Казна" решили пройти от переднего края Заглавка в правую сторону для того, чтобы лучше рассмотреть позиции мусульман. Им удалось увидеть, что мусульмане в каком-то доме устраивали свои позиции. Они послали Витю Десятова из Екатеринбурга и одного казака из Омска, по кличке "Очкарик", предупредить оставшихся (радиостанции у нас не было). Неизвестно, почему посланцы не поторопились с сообщением. Неожиданно раздался крик "мусульмане!", который спровоцировал шквал огня по каким-то далеким фигурам на самом дальнем краю горы. Все стали стрелять из автоматов, как оглашенные, особо усердствовал Боря. Вскоре, минут через 15, вернулись разъяренные казаки, которые отчаянно материли своих гонцов.
Я из этого боя вышел с рассеченной губой, потому что кто-то задел пулей разбросанные камни, а каменная крошка разлеталась, как осколки. Этот случай лишний раз доказывал ненадежность бункеров из камней без внутреннего или деревянного покрытия, а это было нормой по всей линии, - как русской, так и сербской позиций.
Не знаю, какие проблемы решали сербы, и почему они не укреплялись, но у нас почему-то возможным считали только наступление. А конфликты у нас чаще всего возникали по поводу дележки консервов и воды, нежели по поводу инженерных сооружений. Конечно, я не хочу представить дело так, что мы только и делали, что ссорились по каждому незначительному поводу, но разногласий по данному вопросу вообще не было, так как он совсем не поднимался.
Вообще винить нас было тяжело - ни я, ни кто-то другой из нас не мог самостоятельно начать укреплять дисциплину, а командование такими "мелочами" не занималось и даже не интересовалось. Условия, кто и как нами должен был управлять, даже не обсуждались.
Были, конечно, и в нашей группе, и в группе на Столаце люди разные. Среди них были слабые, были честолюбивые, были интриганы, но где в мире существует войско из идеальных людей?!
Я уже тогда с грустью осознавал, что военная организация заключена именно в искусстве использования того человеческого материала, который имеется в наличии.
14
В крайнем случае, в отряде можно было устроить выборы атамана, затем, при необходимости, людей, согласно их желанию, поделить на две-три группы, внедрив дополнительно в каждую группу по одному-два добровольца, уже некоторое время провоевавших здесь и знавших язык и среду. Да и сербы нам могли бы оказать посильную помощь. Но было так, как было, и рассчитывать нужно было только на самого себя.
Это подтвердилось в ходе двух больших мусульманских нападений на Заглавок и Столац. И в первый, и во второй раз по нам били изо всех орудий и минометов. Лишь чудом этот шквал огня не нанес серьезных потерь.
Первый удар противник нанес с помощью минометов, хотя большого смысла в этом не было, так как мы особенно не укреплялись, а с более близкой дистанции его стрельба была бы эффективнее. Теперь же мы, предупрежденные неприятельскими минами и огнем из стрелкового оружия с переднего края Заглавка, успели перераспределиться.
Втроем мы вышли на опушку, откуда Саша Кравченко сделал несколько выстрелов тромблонами, и где я убедился в нашей уязвимости. Послав Сашу с сообщением, что отправляемся на разведку, мы с Тимуром короткими перебежками рванулись вперед. Со стороны противника стрелял снайпер, но его пули шли выше наших голов. Мы же, швырнув в овраг гранату и дав очередь из автомата, начали спускаться туда. Выйдя на другую сторону оврага, попытались снять снайпера, но из-за открытой местности от этой идеи отказались. Оставив Тимура, я двинулся дальше по краю склона горы и через метров пятьдесят опять был вынужден форсировать еще один овраг, поросший лесом. Пройдя метров 20-30 и посмотрев вперед, увидел, что оказался на самом краю Заглавка, но самое неприятное было впереди. За кучей камней - две головы на расстоянии десяти метров от меня.
Я был на самой кромке Заглавка на открытом снегу, лес начинался в десяти метрах подо мной, и вряд ли противник не заметил меня, одетого в черную синтетическую куртку и брюки защитного цвета. Я до сих пор не понимаю, почему тогда меня не застрелили... Или время для меня замедлилось, или мои противники были под наркотиками, но тогда, после секундного паралича, я вскинул автомат и дал длинную очередь по этим двум головам (позднее на этом же месте наши ребята нашли много крови и бинтов).
Затем я швырнул туда ручную гранату. Возможно, после этого я пошел бы и дальше, но обнаружил, что у меня остался один рожок патронов в автомате и одна ручная граната. В горячке боя я на это не обратил никакого внимания. Нужно было бежать отсюда, тем более что моя стрельба в самом тылу неприятельских сил наделала переполох. Я же вместо этого, пройдя немного назад, высунулся из-за обрыва и увидел в небольшой ложбине в сотне метров от меня с десяток бойцов противника и открыл по ним огонь. Внезапно что-то обожгло мне бедро, и я сполз под обрыв. Выругавшись, пополз назад (позднее ребята нашли в подсумке с автоматными рожками, который я закрепил на груди, еще одну пулю, пробившую рожок наискось, что, видимо, и
15
спасло меня). Я позвал Тимура, но безуспешно, и уже хотел скатиться вниз и скрыться в лесу, но в это время он появился. Тимур взял мой автомат, и мы пошли в свое расположение. Каждое движение приносило невыносимую боль, штанина намокла от крови, за мной тянулся кровавый след. Один овраг мы прошли без проблем, но на дне второго пули защелкали по стволам деревьев над нами. Тимур вслух произнес: "Это конец", а я пожалел, что приехал сюда, на Балканы, но тут стрельба неожиданно прекратилась.
Мы вышли наверх оврага. Я остался лежать на земле с автоматом и гранатой, а Тимур побежал за подмогой. Наши казаки, Володя и "Казна", чередуясь, вынесли меня к роще, где недалеко от наших бункеров стоял грузовик, возле которого меня и положили. Оказывается, за мной и Тимуром шла группа бойцов противника, возможно даже, они шли для окружения наших позиций. Казак Батя из Подмосковья снял одного из них из снайперской винтовки, заставив остальных сначала залечь, а потом отступить.
Моя отправка в госпиталь задерживалась на неопределенное время, так как перед этим уже ушел грузовик с сербскими ранеными. Водителя второго грузовика с ключами нигде найти не могли, и уже когда "Казна" хотел сам сесть за руль, прибежал Ас и "обрадовал" нас, сообщив, что Заглавок окружен и путь в тыл отрезан. Уже основательно стемнело, поэтому выезжать было нельзя. Неприятель не успокаивался, мины и снаряды с воем проносились над нашими головами и разрывались неподалеку. Меня это уже не интересовало - боль заглушала все. Обезболивающих препаратов у нас, конечно, не было. До утра я вытерпел, и тогда пришел серб с местным обезболиванием - бутылкой самогона - "ракией". Выпив ракии, я почувствовал облегчение.
Как выяснилось, главное нападение шло только на Заглавок, и наши потери были на удивление невелики. Кроме меня, ранило всего вроде бы двух сербов, а противник отступил. Меня на санитарной машине отправили в госпиталь в город Ужице (Сербия).
В мое отсутствие сербское командование все же попыталось организовать наступление. На другой стороне реки Дрина, протекавшей под Заглавком, сербские "интервенты" смогли продвинуться немного вперед, затем на позиции вывели обычную пехоту, она и продолжала боевые действия. Не знаю, по каким причинам, но пехота вдруг снялась с занятых позиций, а сербские "интервенты" на бронемашинах, отправившись вперед, налетели на мины и потеряли шесть человек и одну бронемашину, после чего вынуждены были возвратиться.
Противник не дремал и готовил новое контрнаступление. Это наши поняли, когда отправились в очередную разведку и натолкнулись на разведку мусульман. Состоялся бой, в ходе которого был ранен Витя Десятов. Его сразу же отправили в госпиталь. Следующее нападение противника на Заглавок было для отряда намного тяжелее. На Заглавок они не выходили, но на Столаце приблизились вплотную к нашей второй группе из трех питерских
16
ребят. Остальные по непонятным причинам были переброшены на Заглавок. В том бою погибли Дмитрий Попов, Володя Сафонов и четверо сербов. Питерец Паша Петренко все же успел прикрыть отход остальных сербов, бешено паля из пулемета с рук, а сам был ранен в спину. Трупы тогда вынести было невозможно. На Заглавке от артиллерийского и минометного обстрелов погиб Костя Богословский, только что приехавший из Москвы, а Саша К. был тяжело ранен осколком в голову. Контуженными оказались Володя "Бармалей" из Одинцова и Володя "Егерь" из Ростовской области.
Большая часть "казачьей походной станицы" тогда была на отдыхе, но, узнав о нападении, они двинулись на Заглавок и даже под сильным огнем успели взобраться на него, в результате чего противник Заглавком овладеть не сумел, но из штаба пришел приказ об отступлении, совершенно непонятный для нас.
Потом часто ругался Велько, проклиная каких-то начальников, бездарно погубивших людей, а своих детей отправляющих на войну только по безопасным тылам.
Нашему отряду повезло, что он не был собран весь вместе на горе, иначе бы потери были куда больше. Люди были распределены непродуманно, маневренные действия отсутствовали, да если и были, то, как правило, несогласованные с артиллерийским огнем, что обрекало операцию с самого начала на поражение.
Действия командования для меня были непонятны. Помню, как-то нам сообщили, что ожидается авианалет на неприятельские позиции в селе Джанкичи, которое находилось под нами.
Я тогда вместе с Асом и Сашей Кравченко устроился на краю Заглавка, с нетерпением ожидая зрелища авианалета. К моему разочарованию, прилетел какой-то сербский спортивный самолет. Противник открыл по нему огонь из зениток, но тот все же успел сбросить несколько бомб на позиции неприятеля, где раздался взрыв и поднялся высокий столб дыма, и с этим отбыл. Никакой связи с действиями пехоты вообще не было, словно кому-то не терпелось испытать самолеты. Что же касается моего ранения, то в госпитале мне дали инвалидную коляску. На ней я лихо разъезжал и иногда получал в ней же, практически не вставая, кое-какие инъекции. Кроме меня, в госпитале было немало раненых, но в основном, конечно, там находились гражданские лица, так как это была мирная Сербия.
Я успевал познакомиться с разными людьми, и ко мне, в общей массе, люди относились с уважением.
Встречались довольно интересные случаи. Одна девушка лет двадцати, так же, как и я, разъезжавшая на коляске, была одной из выживших после того, как мусульманское командование устроило под мусульманской же Сребреницей резню с поджогами в нескольких захваченных сербских селах. В физиотерапии лежал мальчишка 12-ти лет, воевавший с карабином в руках.
17
В больнице я познакомился с весьма радикальным и необычным для меня взглядом на курение. В одной палате со мной лежал тяжело раненый Бобан Инджич, командир интервентной четы, и как-то к нему пришли посетители, человек десять его боевых товарищей. Все они, как один, сели на кровати и задымили, благо, что не забыли открыть окно.
Прошло еще десять дней, хирург определил, что я здоров, меня посадили в машину и отправили в Вышеград, где я встретил недавно возвратившегося из Петербурга Валеру Быкова, бывшего бойца 2-го РДО. Валера в одном из боев был ранен, пуля пробила ему насквозь обе щеки, выбила зуб, за что он получил кличку "Меченый". Его помощь мне здорово пригодилась, так как костылями меня не снабдили, и от машины до казармы мне пришлось скакать на одной ноге. Нога же моя, вопреки прогнозам медиков, продолжала болеть, и мне пришлось возвратиться в Ужичкую больницу.
Меня положили в физиотерапию, где доктор Снежана после осмотра сказала, что без продолжительного лечения моя нога может отсохнуть. Такой диагноз меня не обрадовал. Этому доктору я до сих пор благодарен, как и всему медперсоналу, который относился ко мне с большим вниманием, и моя жизнь была скорее похожа на санаторную. Я периодически отправлялся на прогулки в город, который мне очень понравился.
Лечение шло успешно, хотя Снежана меня предупредила, что мне необходимы постоянные физические упражнения для того, чтобы сросся нерв, идущий от пятки до позвоночника. Этот проклятый нерв постоянно причинял мне боль.
В палате со мной лежал Костя Ундров, ростовский певец, воевавший еще в первом казачьем отряде (о нем я упоминал раньше). Костя в ночном рейде наступил на противопехотную нажимную мину, прозванную сербами "паштетами". Стояла обычная балканская зима, а Костя зачем-то нацепил две пары теплых носков и еще великоватые по размеру ботинки. Поэтому, поскользнувшись на снегу, ткнулся ногой в "паштет" и повредил лишь пальцы на ноге. Первый раз, по его рассказам, большой палец поставили немного вкось, на что ему указали пришедшие к нему "поддатые" казаки, его боевые товарищи. Казаки решили устранить ошибку и попытались ему вставить палец на место, но тут же опять его сломали. Наконец с помощью врачей палец был поставлен правильно и на место.
После ранения я поторопился вернуться в строй. Мне было обидно, что половину времени двухмесячного контракта я провел в больнице.
На фронте ничего особенного не происходило. Противник понес в двух атаках большие потери: видимо, его пехота, шедшая на штурм, начала топтаться на месте и попала под артиллерийский обстрел сербов, а затем пошло в ход стрелковое оружие. Сербы говорили, что на той стороне потери достигали сотни человек. Если в это число включить и убитых, и раненых, то
18
цифра все равно была довольно значительной, так как потери понесли самые лучшие формирования противника.
Однако некоторые наши товарищи стали уезжать до окончания контракта, объяснив, что "они не ожидали того, что увидели здесь", так что группа сократилась наполовину. Мне после выхода из больницы пришлось сразу же идти в очередной рейд, хотя бы для того, чтобы группа стала насчитывать не 13, а 14 человек. Была еще одна попытка наступления сербов, для которой были приглашены бойцы отряда милиции специального назначения, причем по рассказам, им было обещано по сотне-другой немецких марок и добытые трофеи. Но это наступление закончилось ничем. После того как четыре "специальца" (так их называли сербы) были ранены у одного бункера, от наступления отказались, хотя мы предлагали комбригу свою помощь.
Возвращаясь с Ивицы, Горажданская бригада взбунтовалась против своего командира, и мы были свидетелями того, как человек 200 с оружием в руках устроили митинг.
Наше пребывание здесь подходило к концу. Сербская община в Горажде не хотела тратить деньги на нас. 400 немецких марок в месяц по существу нельзя было назвать большой зарплатой даже для тогдашней Югославии. Эти деньги служили лишь для покрытий наших насущных расходов, тем более что билеты на обратную дорогу нам оплачивать никто не собирался. Даже не заплатили положенных по контракту раненым тысячи марок. Саше Кравченко, чье состояние здоровья было особенно тяжелым (он очень плохо видел, так как осколок пробил череп и придавил зрительный центр), заплатили всего 200 марок. В результате последнюю зарплату нам пришлось требовать, угрожая бунтом.
С деньгами все выглядело так жалко, что многие были злы на всех сербов. Конечно, положение в стране тяжелое, но ведь Югославия была страной далеко не бедной... Обычный официант в кафе зарабатывал по 400 марок.
Были, конечно, неприятные инциденты и с нашей стороны. Во второй месяц двое наших казаков пустились в загул в Вышеграде и даже сумели развалить камеру в местной тюрьме. Но какое войско обходится без таких проблем? По крайней мере, они в Вышеграде не насиловали, не грабили, не убивали, а пара дебошей не в счет. На самом же деле все для сербской власти казалось привычным и спокойным, ибо война тут закончилась, и добровольцы ей просто не были больше нужны. Нас же привезли сюда по необходимости, - да Бог с ними, хотя бы простились с людьми по-доброму, но и этого не сумели сделать.
Построить нас и сказать всем "спасибо" власть вполне могла. И дело здесь не в том, что это касалось только русских, - нет. Так власть поступила со всеми, кто приезжал сюда с благими намерениями. Сербы тоже не были обделены таким отношением. Подобную "дребедень" и даже в
19
худшем варианте я уже наблюдал на Кавказе. И многое отношу, скорее, к глупости, чем к злонамеренности, хотя и последнее исключать не следует.
Хотя особого желания воевать за сербов у меня тогда и не было, но мне хотелось увидеть, что же такое Босния и Герцеговина, ибо, что такое Россия, я уже приблизительно знал. К тому же я считал, что и сербам, и русским противостоят общие враги, и мне, по молодости лет, захотелось повоевать и в Сербии. В этом мое желание не остановил и последний инцидент с Вышеградской властью при нашем прощании.
Когда мы начали разъезжаться из Вышеграда, конечно, без званых обедов и вечеров дружбы, я и Юра, пятидесятилетний казак из Саратова, собрались ехать вместе. Правда, был путь через Рогатицу и Зворник, которым отправился сорокалетний Константин Ершков из московского землячества казаков, но мне нужно было заехать в больницу Ужицы, поэтому мне с ним было не по пути.
Мы с Юрой отправились автобусом через пограничный пункт Добрун. Юра ворчал и был страшно недоволен, что с нами поехали "космополиты" Юлик и Тимур, в этот день прилично выпившие. В общем, все было хорошо до Добруна, пока Юлик с Тимуром лишь распевали песни в автобусе. Перед отходом автобуса я попросил водителя взять у меня мой пробитый пулей автоматный рожок, так как знал, что сербская власть запретила русским вывозить какое-либо военное имущество. Только уже потом я узнал, как лихо через границу на Добруне "незамеченными" проходят полные грузовики в обоих направлениях. Но тогда закон из-за такой ерунды нарушать не собирался, тем более форма, которую выдали нам, была обычной формой солдат ЮНА по типу советского обмундирования, т. е. далеко не престижная, и не являлась камуфляжем. Водитель автобуса согласился взять рожок, а стоящий рядом с ним какой-то молодой человек, как оказалось, словенец по национальности, что-то уважительное сказал о моем рожке.
Итак, все было хорошо до начала контрольного осмотра автобуса милицией Республики Сербской на пограничном пункте в Добруне. Вначале нас заставили только выйти из автобуса и достать из багажника свои сумки, в которых милиция бесцеремонно начала производить обыск. У меня с Юрой не нашли ничего, у Тимура же были брюки от нашей формы и ремень. Тимур тоже был недоволен таким обращением. Когда же милиционер начал хватать его за ремень, тот попытался оттолкнуть его, тогда "блюститель порядка" позвал своих коллег, которых на пункте было больше десятка, и Тимура отвели в сторону к укрытию из наполненных землею мешков. Тут в дело вступил Юлик, пытавшийся на ломаном сербском языке требовать, чтобы Тимура отпустили, попутно в раздражении вытаскивая из своей сумки какой-то военный ремень. Тимур со злостью ударил кулаком по одному мешку, который сразу же лопнул, и из него посыпалась земля. К нему подбежали милиционеры, ударили, завернули руки и надели наручники, приковав к железному столбу. Здесь я не выдержал и заорал по-сербски, чтобы они
20
прекратили все это безобразие. На мои слова им было плевать, они просто вчетвером окружили меня и один какой-то маленький чернявый тип, выхватив пистолет, направил его мне в голову. При таком раскладе я перестал сопротивляться, и меня наручниками приковали рядом с Тимуром.
Милиция показала себя во всей красе и уже прикованного Тимура ударила несколько раз. Подобную публику, получившую полную безнаказанность, убеждать в чем-либо было бессмысленно. Но Юлик продолжал заниматься какой-то ерундой, предлагать им свои деньги в стиле "подавитесь, гады". Я смотрел и думал, что это похоже на демонстрацию того, кто здесь хозяин, на глазах у всех пассажиров автобуса, никто из которых, однако, за "братушек" не вступился. Наконец, приехал командир милиции, и началось обычное лицемерное успокоение страстей, хотя еще два милиционера пытались напасть на Юлика и Тимура, словно видели перед собой отъявленных врагов. Фаза болтовни закончилась, нас погрузили в грузовик и вывезли на территорию Сербии. Мы с Юрой были злы на ребят за инцидент, но я помнил, что они хорошо воевали и не трусили, поэтому все остальное можно было им простить.
В Ужице мы разделились, и я позднее встретил на железнодорожном вокзале наших казаков во главе с Лешей. Те рассказали, что когда они узнали о нашем "пленении", то устроили небольшой "дебош" в Вышеграде. Сначала они вошли в здание общины Вышеграда, затеяв внутри его пальбу по стенам и потолку, в чем особенно отличились Серега из Фрязино по кличке "Отто Скорцени" и Макс, член "Памяти" из Тульской области. Затем ребята двинулись на штурм пограничного пункта Добрун, но многие уже достаточно выпили, поэтому половина растерялась по дороге, даже "Харли", тоже член "Памяти" из Тульской области, едва не утонул в какой-то речке, в которой наши бойцы предварительно ухитрились утопить свои автоматы. Все же Лехе и еще двум бойцам удалось остановить милицейскую машину с командиром местной милиции, немного пригрозив ему ножом, далее начались уверения в дружбе между народами, после чего все разошлись.
После всего этого у меня возникло устойчивое предубеждение к Вышеграду.
Единственное, что радовало меня, так это пулевые отверстия внутри здания общины, правда, тщательно замаскированные, но еще хорошо видимые. По крайней мере, было какое-то моральное удовлетворение, пусть и небольшое. Ведь по-другому добиться ничего было невозможно, а тем более, в местной среде, где лучше всего понимают язык силы.
Но и этот инцидент не остановил меня, когда в середине мая 1993 года, сидя за вокзальным столиком, я пришел к твердому решению возвратиться на эту войну...
Глава 2. Из Белграда в Сараево
21
Мое возвращение на войну из Белграда произошло не сразу, потому что я был в чужой стране и плохо знал сербский язык, а тем более, местные условия, чтобы самостоятельно отправится на фронт.
Возвращаться в Вышеград у меня никакого желания не было, а из других мест в Боснии и Герцеговине я знал лишь о Сараево, куда и решил поехать. О войне в Сараево я был достаточно осведомлен, и мне хотелось быть в самом центре событий. Кроме того, меня давно интересовала городская война, лесами и горами я был уже сыт, да и моя раненая нога давала о себе знать. Одно дело совершать перебежки от здания к зданию в условиях, когда противник под боком, и совсем другое - бродить часами в поисках этого противника по заросшим лесом горам.
Но путь из Белграда в Сараево надо было еще найти. На железнодорожном вокзале я встретил троих ребят из 2-го РДО, также знакомых мне еще по Вышеграду, куда они возвращались с Маевицы. Это были "Хохол", парень из Харькова, член УНА-УНСО [Украинская Национальная Ассамблея-Украинская Народная Самооборона, в 1990-2005 годах наиболее радикальная партия Украины антирусской направленности. - примеч. ред. ], до этого воевавший в Приднестровье, и "Хозяин" - петербуржец, воевавший в Карабахе, и его земляк Валера Г. Последний и предложил мне поехать с ними во 2-й РДО. В то время он располагался в Праче, селе недалеко от Пале, столицы Республики Сербской, в прошлом - небольшого курортного городка в пятнадцати километрах от Сараево.
Так как я толком не знал, где эта Прача, а хотел воевать в составе сербского подразделения, да и остальные двое напустили на себя большую важность, то не захотел продолжать разговор. Поиски пути в Сараево я продолжил самостоятельно. Единственное место в Белграде, где принимали русских добровольцев свои же русские, была Русская православная церковь, построенная русскими белоэмигрантами. Эта церковь хранила память о своих основателях: подаренными ими иконы, русские знамена, большую каменную плиту с именем известного белого генерала Петра Врангеля. Был здесь и культурный центр "Русский дом", также построенный русской эмиграцией, но после Второй мировой войны "национализированный" и переданный советской власти. Сейчас же в нем "процветал" дух нового российского предпринимательства (а по сути беспринципного барыжничества), и мы в рамки официальных российско-югославских отношений никак не вписывались.
Настоятелем русской церкви тогда был ныне покойный отец Василий, который к нам относился с симпатией и, в меру своих возможностей, помогал. У меня возникли тогда проблемы с жильем, и без особой надежды я обратился к отцу Василию. Он вначале придумать ничего не мог, так как и его подвели местные "добротворы", обещавшие обеспечить жилье приезжающим русским. "Русский дом", имеющий свою гостиницу, естественно, для нас
22
двери бы не открыл, и я тогда пару ночей вместе с Петром Б. из Каменец-Подольского (Западная Украина), бойцом 2-го РДО, переночевал в военной казарме около Военно-медицинской академии, куда Петр приехал на лечение поврежденного глаза. В то время в казармах, хотя и нечасто, но принимали добровольцев, в том числе и русских. Однако Петр лег на лечение к ним, ребята разъехались, а я остался один. Здесь мне и помог отец Василий, по рекомендации которого одна из его прихожанок, черногорка Марина, поселила меня в квартире своего брата, уехавшего куда-то по делам.
После нескольких дней поисков я вышел на людей из руководства радикальной партии; это движение национального толка, близко связанное с Республикой Сербской Краиной и Республикой Сербской. Оно также направляло добровольцев на войну. Радикальная партия состояла, во многом, из сербов, выходцев из Боснии и Герцеговины. Ее лидер Воислав Шешель родился в Сараево, в котором во время работы в местном университете в середине восьмидесятых годов был арестован и осужден за антигосударственную деятельность и заключен в тюрьму, но, правда, был досрочно освобожден через два года. Путь в Сараево я себе обеспечил знакомством с радикалами. Первоначально я попал в их республиканский комитет, а оттуда был направлен в городской комитет, находившийся тогда рядом с белградской старой крепостью Калемегдан и французским посольством.
В республиканском комитете я встретил русского из Караганды, Сергея С., который окончил вертолетное училище, воевал в Афганистане, был военным наблюдателем в Ливане, потом жил и работал в Греции. В Республику Сербскую он попал в 1992 году, сначала был в составе "красных беретов", специальной милиции Сербии. В их составе он участвовал в битве под Враневичами, остановившей осеннее (1992) наступление мусульман, которое шло несколько дней, и противник в результате неоправданных лобовых атак потерял семьсот человек (потери же сербов - не более шестидесяти человек).
В Герцеговине Сергей женился на сербке Маре, и тогда мне показалось, что он полностью ассимилировался в местной среде, но это оказалось далеко не совсем верно.
В русский добровольческий отряд Сергей не стремился, но меня с несколькими партийными активистами радикальной партии познакомить успел. Одним из таких активистов был Чека, командир одного из сербских добровольческих отрядов, составленного большей частью из черногорцев. Этот отряд действовал в районе сербского городка Чайничи. Чека носил звание четнического майора и пользовался большой известностью, которая еще больше укрепилась после того, как он сумел защитить Шешеля от попытки покушения: в марте 1993 Чека с десятком известных командиров были провозглашены Шешелем воеводами.
23
В то время такие звания и новые названия отрядов звучали для меня непривычно, но на моем пути уже встречался воевода Велько (который, правда, получил это звание не от Шешеля). Я все же сделал вывод: раз эти люди воюют, значит, иметь с ними дело можно. Чека вел себя просто, и меня, незнакомого для него человека, сразу же пригласил в гости и познакомил со своей женой и детьми. Я мог, конечно, остаться у Чеки, но тогда твердо решил ехать в Сараево и отступать от решения не хотел.
В городском комитете радикалов, куда меня направили, я познакомился с еще двумя активистами. "Чича", который основательно зарос бородой, мужчина лет сорока, был председателем военного штаба радикальной партии. Второго, его помощника, звали Симо. Это был молодой светловолосый парень в очках, хромавший на одну ногу, как оказалось, получивший ранение на фронте в Хорватии. Им я опять твердо повторил свое желание воевать в Сараево, и на следующий день секретарь Биляна дала мне билет в Пале, столицу Республики Сербской, а также выписала разрешение на проезд через границу Сербии и Республики Сербской.
Здесь я встретил Сашу из Харькова, прозванного "Салоедом", воевавшего в Вышеграде, и Раду, также знакомую по Вышеграду, и мы все ехали в Сараево. Пале оказался мирным городком, но не он являлся конечной точкой нашего маршрута. На автобусной станции нас ждали высокий чернобородый мужчина, представившийся как "Лале", работник общины Ново-Сараево, и его коллега, женщина средних лет по имени Соня. Как выяснилось, автобусы в место нашего назначения не ходили, и они специально приехали на популярном здесь автомобиле "Фольксваген-Гольф". Наша поездка продолжилась недолго, около получаса, и я, наконец, увидел с дороги Сараево
Привезли нас в штаб второго пехотного батальона, к его командиру Ацо Петровичу, хотя мы были направлены в отряд воеводы Славко Алексича. Ацо нас принял хорошо. Было приятно, что он говорил по-русски: его мать и жена были из местных русских. После разговора с ним мы получили распределение в одну чету (роту), державшую оборону по улице Озренской. В штабе нам встретился бывший офицер ЮНА, хорват по национальности. Я с нетерпением ждал, когда же мы выйдем на позиции. Чтобы сократить время, пошел прогуляться по улице, в ста метрах от которой находились неприятельские позиции. Правее, в нескольких километрах, виднелось высокое здание, по рассказам, с него иногда постреливал снайпер. Позднее я узнал, что это было здание отеля "Холидей". Впрочем, там и сейчас находились власти, только мусульманские. Сидевший в соседнем бункере серб пригласил меня внутрь, где предложил пострелять из крупнокалиберного пулемета. Я сначала сделал пару выстрелов, но мной овладело очень неприятное чувство, и тогда решил взять себе за правило: никогда не использовать оружие без надобности. Все-таки оружие - вещь опасная.
24
На улице Озренской нас определили едва ли не в последний дом, за которым сразу же начинались наши траншеи. Здесь нас встретили знакомые лица. Был среди них мой боевой товарищ из Горажданской бригады, которому острый на язык Юлик дал кличку "Капелька", видимо, за его стокилограммовый вес и рост 190 сантиметров. Встретил я здесь Витю, невысокого чернявого парня с золотыми зубами, и Колю, более крепкого и высокого (мы их знали еще по Вышеграду, в котором они появились почти перед самым нашим отъездом). Они входили тогда в состав добровольческого отряда из Сербии, состоящего из трех десятков человек, и назывался он "Сербская Гвардия", хотя больше напоминал отряд батьки Махно.
Таких отрядов хватало и в 1993 году, и особенно в 1992 году. Как правило, происхождение их было неизвестно, да и количественный состав не отличался постоянством. Витя и Коля были довольно оригинальными типами: разукрашенные многочисленными наколками, говорили на блатном жаргоне. Откуда они прибыли, никто не знал, но из-за географии их рассказов (от Владикавказа до Урала и Ташкента) мы их стали называть "узбеками". Следующим персонажем был Петр Б., возвратившийся из белградской Военно-медицинской академии. Наконец, последним был Леонид, высокий крупный парень из Херсона, которого я уже успел узнать за столом кафе железнодорожного вокзала в Белграде. Сначала с ним познакомились казаки, Леонида в то время одолевали духовные проблемы. Торговля, которой он занимался в Югославии, ему надоела, да и особых прибылей не давала. Дания и Германия, где он побывал, ему тоже почему-то не понравились. Казаки посоветовали ему решить свои проблемы на войне и направили его в Вышеград.
В Вышеграде и сошлись будущие бойцы "Озренской" добровольной группы. И здесь же произошло их первое боевое столкновение, но с сербской милицией (которая потрудилась включить всех в список нежелательных элементов), правда, бескровное, но при взаимных угрозах применить оружие. Конечно же, им пришлось покинуть эти места.
Всех собравшихся на Озренской включили в состав Войска Республики Сербской на общих основаниях, поэтому ни о какой плате речь идти не могла. На Озренской нас поместили не случайно, так как это, наверное, был самый тяжелый участок местной сербской обороны.
Сараево состояло из пригородов, еще до войны заселенных, в основном, сербами. Илияш, Илиджа, Вогоща, Вучья Лука, Райловац
находились с одной стороны неприятельского Сараево, а Пале, Луковица, Касиндол находились с другой стороны. Район, в который попали мы, был на особом положении. Он представлял собою котловину, отделенную от Пале горным массивом Требевич, а от анклава вокруг мусульманского Горажде горным массивом Яхорина, со стороны же аэродрома она ограничивалась горным массивом Игман. В этой котловине находились поселки Луковица, Касиндол, села Петровичи, Миливичи, Войковичи, Тилава, Твердымич, а также
25
две части сараевского олимпийского микрорайона Добриня, оставшиеся у сербов.
Сараевский аэродром с начала 1992 года был взят сербами, но в этом же году был занят войсками ООН по разрешению сербского правительства. Тем самым Касиндол и сербская Добриня оказались отрезаны от сербской Илиджи, и сербам, чтобы преодолеть десятикилометровый путь, приходилось делать объезд более чем в 100 км.
Линия фронта начиналась от аэродрома, а на Добрини граница проходила по неширокой улице. Противник же находился в соседних четырехэтажных домах. Далее сербская линия обороны шла посередине склона г. Моймило (690 м.), а верх ее был занят мусульманскими войсками, палившими оттуда по сербскому району из пулеметов и снайперских винтовок. За Моймилом сербская линия постепенно поворачивала вперед, вклиниваясь в центральную часть неприятельского Сараево, и этот-то поворот и начинался на улице Озренской. Затем линия спускалась до футбольного стадиона "Железничар", поделенного противниками, далее шла между многоэтажными зданиями вплоть до реки Миляцка, протекавшей по центру Сараево, затем опять поворачивала под прямым углом, продолжая следовать вдоль берега реки до улицы Загребачка. Оттуда опять поворачивала в обратную сторону через зону многоэтажных домов на улицах Београдска и Мишко Йовановича, пересекала транзитный автобан на мосту Вырбаня, там шла по старому, уже закрытому Еврейскому кладбищу наверх к горе Дебело бырдо (740 м. ) (вообще-то, брдо - это гора, но мне уже привычнее говорить бырдо), откуда был опять поворот на 90 градусов налево, и линия обороны располагалась вдоль дороги Луковица-Пале до подножия Требевича, контролируемого тогда сербскими войсками. Дорога Луковицы-Пале в то время была единственной нормальной дорогой, дававшей выход сербам из этой котловины, если не считать объездного, грунтового пути через село Твырдымич, шедшего через крутые подъемы и повороты. В плохую погоду он непригоден для продвижения.
Конечно, тогда я всего этого еще не знал, но это знать необходимо, для понимания важности позиций на улице Озренской и на Еврейском кладбище, обеспечивающих существование единственного сербского района в городском центре Сараево. В состав этого района входили микрорайоны Гырбовица-1 и Гырбовица-2, которые вклинивались в центр неприятельских позиций. Мое желание узнать особенности городской войны здесь могло быть вполне удовлетворено. Улица Озренская была застроена частными одноэтажными домами. Неприятельские позиции проходили в нескольких десятках метров. Многие дома здесь были сожжены или полностью разрушены. Здесь за противником уже не надо было гоняться по горам, он был рядом, в "бункерах", расположенных в домах или сараях.
Мы получили позиции на самом краю улицы Озренской, за которой начинался путь в ложбину, и пятьсот метров отделяло нас от горы
26
Моймило. В этой ложбине находились дома, в которых жили люди, и по идее, где-то впереди должен был находиться еще один сербский бункер. Но я видел лишь чистое пространство, заросшее кустарником и деревьями, и мне, новичку, от картины такой войны было как-то не по себе. В ложбине, правда, люди копали огороды, пасли овец, и эта картина выглядела весьма идиллически. Не вызывал радости и правый фланг. Ближайший сербский бункер был от нас в метрах пятидесяти, причем траншеи до него тогда еще только оборудовались, и открытый ход был очень уязвим. Наши русские позиции состояли из двух крытых бункеров и короткого участка крытой траншеи, в которую вело два входа, так как фактически один из входов был окончанием всей траншеи и находился на самом краю холма, а его ребята, на всякий случай, завалили каким-то железом. Плюсом было то, что позиции у нас находились несколько выше противника, но с другой стороны, видимость была весьма ограничена, да и на расстоянии сотни метров местность противника опять поднималась до нашего уровня. Трудность была еще в том, что вся чужая территория была застроена частными домами, разрушенными и разграбленными, и тяжело было определить, откуда по тебе ведут огонь.
На позициях мы дежурили по одному или по два человека. На следующий день ситуация изменилась: Саша и Рада решили отправиться в Прачу в состав 2-го РДО, где тогда еще платили зарплату около 200 марок в месяц, и они прихватили с собой и Николая. Мне тоже на Озренской не совсем нравилось - жизнь в полуразрушенном доме и многое другое, однако я ожидал, что вскоре переберусь в отряд воеводы Алексича, куда, собственно, и долэен был попасть согласно договору с радикалами.
Но задержался я здесь все-таки не зря. В первую ночь нас разбудила стрельба. Мы вскочили с кроватей, Леониду даже показалось, что в амбразуре видно чье-то лицо, и поэтому он сразу открыл огонь. Мы его поддержали, противник тоже не молчал, но накрыть нам никого не удалось.
Утром я с Леонидом решил прогуляться вниз к сербским домам, просто поесть черешни. Дорога, по которой мы пошли, с правой стороны была закрыта деревянным щитами и полотнищами, укрепленными на столбах, деревья вдоль дороги защищали от снайперов. В самом же низу неожиданно эта защита обрывалась, а оставалось идти метров сто. Мы же остались на открытом месте, хотя, естественно, ускорили шаг. Вдруг впереди закричала женщина, отчаянно жестикулируя, предупреждая нас о нависшей снайперской угрозе, и не напрасно, потому что сразу же над головами засвистели пули. Мы бросились бежать и скрылись за домом этой женщины.
Мы тогда не очень-то уж волновались, возможно, потому нам все-таки удалось добраться до черешни. Черешня была большая, и росла она слева от дороги, где начинался небольшой подъем вверх и, следовательно, была прекрасно видна противнику, за исключением самого ее основания, скрытого крышей дома на правой стороне дороги. Подумав немного, мы с Лешей легли под черешню, притянули к себе наиболее длинные ветви и начали с
27
удовольствием есть, попутно осматриваясь вокруг. Мы были хорошо скрыты, а окрестности выглядели достаточно мирно. Было это, конечно, очень близко от противника, удручающий вид производили опаленные и разграбленные дома, но это все равно не напоминало Сталинград, виденный на фотографиях. Спаленных танков не было, трупы отсутствовали, не наблюдалось и воронок от снарядов. Не слышно было и стрельбы, лишь изредка раздавались одиночные или эпизодические очереди где-то вдали.
Город начинался за горой, на которой можно было рассмотреть вырытые линии траншей, а сады и луга вокруг настолько успокаивали, что у меня создалось впечатление, будто я в турпоходе, а не на войне.
Время шло к обеду, наступала наша очередь дежурства, и мы отправились в обратный путь. На базе, по инициативе Вити, начинались приготовления к небольшой перестрелке с врагом, так как они не хотели спускать неприятелю ночного инцидента.
Как я помню, мы взяли с собой ручной пулемет М-84 (югославская модификация советского ПК), почему-то здесь называемый "перестройкой", несколько винтовочных и ручных гранат. Гранатомета мы не брали. Нам надоело палить по противнику из нашего бункера, и мы отправились к соседям, откуда хорошо был виден неприятель, по словам сербов, постоянно ведущий тревожащий огонь. Сербский бункер помещался в подвале, и от него шла траншея, имеющая еще пару огневых точек. Леша к тому времени научился стрелять из карабина тромблонами с плеча. Ему это легко удавалось, так как телосложения он был крупного, а роста высокого. На плечо при стрельбе он подкладывал какую-нибудь тряпку. Все же первый тромблон Леонида попал в тоненькое дерево в 7-8 метрах от нас, следующий попал туда же, но затем снаряды полетели в нужном направлении. Мы также вели усиленный огонь. Немного погодя выйдя в открытую траншею, я начал бросать ручные гранаты с корректировкой Вити. Мы находились от противника в десятке-другом метров, так что пара гранат вполне до него долететь. Остальные ребята тоже стали выходить из подвала, а если кто и оставался, то только в оборудованной ячейке. Хорошо, что мы покинули подвал, потому что сразу же сюда влетел неприятельский тромблон, и после взрыва все заволокло пылью. У нас потерь не было, и, постреляв еще для острастки, мы возвратились на базу.
Больше всего эта вылазка понравилась Вите, и он решил "выбить" у Ацо Петровича пару десятков килограммов взрывчатки и скатить ее прямо в бочке на позиции мусульман. Это было правильным решением, ибо нас было слишком мало, и если бы противник это почуял, то нам пришлось бы несладко.
Сербское командование тогда продолжало оборудовать позиции. Строили, однако, не сербы, а хорваты и мусульмане, жившие на сербской территории, мобилизованные в своеобразные трудовые отряды. Такие "радки водови" (рабочие взводы) существовали и у хорватов, и у мусульман.
28
Впоследствии я узнавал, что некоторые мои знакомые, храбро и смело воевавшие, были как хорватами, так и мусульманами. Я знал двоих близнецов с кличками "Дупли", и они были хорватами, а мусульманин Эдин был постоянным участником акций батальона 1-й Романийской бригады (со штабом в Пале), стоявшем на Требевиче, и даже имел три ранения. У мусульман же в Сараево сербов в армии было намного больше. Иные сербы же, вступающие в армию и полицию Изетбеговича, предпочитали называть себя югословенами, как это когда-то придумал Тито, желавший слить воедино все народы Югославии. Иные представлялись "бошняками" - термином, придуманным то ли самим Изетбеговичем, то ли его западными союзниками [в русской транскрипции - "босняки" или, правильнее, "боснийцы"; так во времена Австро-Венгрии официально называлось население этого края. - примеч. ред. ]. Ни у кого из них легкой жизни не было, уже в силу психологического давления чужой среды. Позднее я познакомился со многими сербами, бежавшими из Сараево, которые даже думать не хотели о возвращении, а мечтали выехать куда-нибудь подальше от Боснии и Герцеговины. Тогда, на Озренской, мы всего этого не знали, а первое, что мы услышали и увидели, приехав сюда, - как местный охранник по кличке "Гилмор" заставлял читать вслух этих рабочих для своих друзей книгу покойного маршала Тито, что вызывало небывалое веселье у некоторых сербских слушателей и страшное раздражение у Леонида, да и у всех остальных русских.
Еще пару дней мы провели в безделье, устраивая перестрелки лишь на своих позициях - больше даже с досады, и увидев, что за мной никто не приезжает, я решил самостоятельно отправиться к Алексичу.
Добравшись до воеводы, человека роста небольшого, густо обросшего длинными волосами и бородой, я с удивлением узнал, что он ожидал пятерых русских, и мне стало как-то неловко оттого, что я был в единственном числе. Алексич отвез меня на своем зеленом "Гольфе" на Озренскую, где я сдал оружие, попрощался с ребятами, несколько ошеломленными моим уходом, и, взяв вещи, отправился в свою новую чету. Чуть позже я еще раз навещал ребят, в сопровождении пятидесятилетнего четника Мырги, имевшего не менее экзотический вид, чем воевода. Он был также с бородой, носил остроконечную меховую шапку ("шубару" по-сербски) с четнической кокардой, одет в военные маскировочного цвета штаны и майку с кожаной безрукавкой. Весь этот наряд дополнялся длинным полуметровым штык-ножом. Со столь внушительным сопровождением я предстал перед ребятами, которые к тому времени поменяли свое местонахождение на частный дом, находящийся недалеко от штаба четы. Больше я к ребятам не заходил, просто не было времени. Впоследствии узнал, что они на Озренской пробыли до начала июля, а в одной акции, действуя вместе с Ацо Петровичем и несколькими местными сербами, зашли на мусульманскую территорию как раз в то время, когда сербы готовились "что-то" взорвать у мусульман. Они едва
29
оттуда выбрались, тем более что отличить сербов, как от мусульман, так и от хорватов и местному-то сложно, а русскому - тем более, учитывая схожесть языка и внешности.
Эта группа закончила свое существование весьма неожиданно, но в традиционном боснийском стиле. Инцидент начался из-за какой-то ерунды. Во время малозначительной вечеринки местная девушка, у которой "крыша несколько съехала" (по выражению Петра), взяла у них автомат и гуляла с ним по Гырбовице, что закончилось приходом военной полиции, которая начала будить спящих ребят обычной для них манерой - ногами. Естественно, что это не понравилось никому, и Витя отправился в полицию, раскрыв "Золю", из которой попытался выстрелить, но Леня успел ему сбить руку. Затем последовала тюрьма, в которой кто-то из них от безделья развалил решетку, но убегать не стал, а затем на БОВ (как я уже писал, это югославская версия советской БРДМ), их с вещами вывезли до Рогатицы, городка, расположенного в 150 км от Сараево, и там отпустили. Именно тогда у Лени и "Капельки" пропали паспорта, и они едва уехали домой. Их примеру последовал и Петя. Витя перешел сначала в сербский батальон на Требевиче, а затем, после короткой "командировки" в местную тюрьму, появился в составе Горажданской бригады. Петя с Леней позднее возвратились. Петр появился весной 1994 года в русском отряде (3-й РДО) у воеводы Алексича, а Леня возвратился весьма быстро. Он уже в июле 1993 года опять оказался в Республике Сербской, на этот раз - в составе отряда специальной бригады милиции, который базировался в г. Шековичи: пробыл там два с половиной месяца, участвовал в известной операции "Лукавац-93" в направлении горного массива Игман и поселка Тырново, где был ранен и контужен.
В январе 1994 года Леня появился в нашем 3-м РДО у Алексича и рассказал мне, что в Болгарии ему пришлось встретиться с каким-то сирийцем, воевавшим в мусульманском Сараево, в том числе на Озренской. Они с ним выпили пиво, разговорились, тот его даже в гости пригласил, но Леня отказался.
Глава 3. Район Еврейского "гробля" и отряд Алексича. Операция Тырново-Игмана
Район Еврейского кладбища из-за важности своего положения (как и Озренская улица) был местом особого внимания противника. Отсюда из нескольких бункеров сербской обороны открывался вид на центр неприятельского Сараево. Сюда же выходили фланги сербской обороны на Гырбовице. Сама Гырбовица оборонялась всего двумя, 2-м и 3-м пехотными батальонами - под командованием Ацо Петровича и Ковачевича
30
соответственно. Каждый батальон насчитывал по 600 - 700 человек списочного состава. На практике же немалое количество из них находилось в самовольных отлучках, затягивавшихся до года. Часть их лишь числилась в списках подразделений. В третий батальон входили: чета Алексича, носившая официальное название ПОЧ ("противооклопна чета" - противотанковая рота) и четыре пехотные четы, которые держали оборону улицы Београдской, находившейся на Гырбовице у подножия Требевича. От "Дебелого бырдо" линия обороны держалась двумя четами вдоль пути Луковице-Пале. Второй батальон, имевший в составе столько же чет, держал оборону от улицы Загребачка на Гырбовице, вдоль реки Миляцка до улицы Озренской.
Сербские силы были не велики: 4 танка, 4 ЗСУ М-53 "Прага" (спаренные 30мм зенитными артиллерийскими установками и монтированные на бронированных грузовиках) - особо ситуацию изменить не могли.
Но на этом сербские силы не исчерпывались. Наша бригада носила название 1-я Новосараевская моторизованная бригада. В состав подразделения также входили 1-й пехотный батальон, державший фронт от горы Моймило до Добрыни и аэродрома; танковый и механизированный батальоны, стоявшие в Луковицах; зенитный и артиллерийский дивизионы; рота военной полиции и ряд подразделений. Численность нашей бригады доходила до 4-5 тысяч человек, оснащенных техникой и вооружением для ведения борьбы в данных условиях, и чего вполне хватило бы, чтобы дойти до центра Сараево или пересечь его.
Штаб нашей бригады находился в Луковице, в бывшей казарме ЮНА, носившей название "Слободан Принцип Сельо", штабной командный пункт расположился на высоте Павловац.
Все Сараево представляло сплошную линию фронта, снаряды и мины летели в обе стороны, и как следствие - были большие потери среди мирного населения. В дни праздников религиозного характера местное население собиралось на застолья, и зачастую на выстрелы в воздух расходовалось больше боеприпасов, нежели на боевых позициях.
Покинуть мусульманское Сараево было практически невозможно, единственным выходом были два подземных тоннеля под аэродромом, которые контролировались мусульманской полицией, не дававшей выхода никому без специального пропуска. Из сербской зоны выбраться было куда проще, так как отсутствовало военное положение.
В общине Ново-Сараево проживало около 15-20 тысяч сербов, что представлялось отличной мобилизационной базой. В данной войне бригады пополнялись боеспособным населением своей общины. Люди были привязаны к родным местам, что порождало поразительную "местечковость". Так, в отношениях между бойцами нашей бригады и 1-й Романийской очень часто на этой почве возникали проблемы, хотя их постоянные места проживания находились всего в 20 километрах.
31
Несмотря на это, сербы достойно держали оборону. "Мусульманское" Сараево с 250 тысячным населением имело 30-40 тысячное войско, а при необходимости могли быть мобилизованы дополнительные силы. Сербский же Сараево-Романийский корпус насчитывал не больше (а то и меньше) 20 тысяч человек, при населении 120 тысяч человек.
Мусульмане находились в преимущественном положении и, имея с позволения международного сообщества "свободу рук", могли нанести сокрушительный удар. Например, за 2 - 3 часа перебросить войска от фронта под Добоем на Сараевский фронт, тогда как сербам понадобилось бы для этого в 5 раз больше времени. То же относится и к Сараево, так как армия БиХ (Боснии и Герцеговины) с легкостью могла выставить против нашей бригады пять или шесть своих бригад, но наступления противника здесь не удавались, вплоть до самого Дейтонского соглашения. Даже в 1995 году сербы могли продвинуться дальше в городской зоне Сараево. Если взглянуть на район Гырбовицы, а также позиции на Озренской и Еврейском кладбище, то здесь два сербских батальона были окружены тремя неприятельскими бригадами. В сущности, эти бригады были легкопехотными, плохо оснащенные и с недостаточным снабжением. Но война шла в городских районах с многоэтажными зданиями, где танки и "Праги" сербов вряд ли играли большую роль. Пара гранат порой здесь решала намного больше. У противника, впрочем, так же было несколько танков на все Сараево. То, что мусульманская армия не могла взять Гырбовицу, говорит не о недостатке храбрости ее солдат, а скорее, подтверждает недальновидность генералов и политиков. Если бы противник захватил район Еврейского кладбища и улицы Озренской, то он бы вышел на участок мемориального комплекса Враца, где сербских домов было не так уж и много, а значит, сопротивление было бы оказано слабое. Этими действиями они бы отсекли единственную асфальтированную дорогу Луковице-Пале, а сербские села Петровичи и Миливичи оказались в зоне их досягаемости, в глубоком котловане.
Сербский батальон, стоявший на Требевиче, самостоятельно не смог бы оказать помощь, а дополнительные резервы с Якорины вряд ли бы сумели преодолеть участок, проходивший вдоль неприятельских позиций. Достаточно было одного выстрела из "Малютки" по танку - и движение сразу бы остановилось. Противник же на Златиште, хоть и находился под позициями сербов, укреплен был хорошо. Кроме того, он занимал вершину Чолина Капа (966 м над уровнем моря), откуда мог покрывать огнем значительную часть района Златиште. Правда, сербы обладали еще одной линией обороны, с правой стороны дороги Луковице-Пале, но даже случайному путнику с дороги, невооруженным взглядом, было видно, что она находится в заброшенном состоянии.
В случае нападения противник имел бы преимущество, так как сербское командование в данном районе не располагало достаточным числом боевых подразделений, а собирать народ от дома к дому было долго.
32
Руководство мусульман, призывая свой народ к полному захвату Боснии и Герцеговины, было к этому не готово. Вся информация, что поступала с телевидения, расходилась с реальностью.
Необходимо было просто признать, что мусульманская армия воевала не так уж хорошо. В 1992 году противник совершал пехотные атаки на сербские позиции. Однажды подобное случилось и под Златиште, где мусульмане были разгромлены. В 1993 году, мусульмане бездумно пошли на Требевич, где сербы просто закидали их гранатами.
Потом в Сараево начали приглашать моджахедов, хотя по телевидению Боснии и Герцеговины политические деятели выступали с речами в защиту прав человека и демократии. Создавалось впечатление, что Алия Избетович написал не "Исламскую декларацию", а новую "Декларацию прав человека". Эта пропаганда сопровождалась постоянными угрозами против Республики Сербской и всей Югославии, которые периодически перемежались жалобами Западу на свою судьбу. Было неясно, кто же находится у власти, то ли мусульмане, то ли "бошняки", то ли сторонники Запада, то ли приверженцы исламского джихада. Все здесь смешалось, поэтому вполне закономерно, что "защитники Боснии и Герцеговины" успехами похвастаться не могли.
Прошлого не изменить, но Дейтонский мир 1995 года не покончил с враждой между хорватами, сербами и мусульманами, существующую сотни лет, только лишь загнал ее вглубь. По сути дела, в Сараево ничего не изменилось, но сербов, с помощью международного сообщества, выгнали с Гырбовице, Озренской, и из района Еврейского кладбища.
Но понимание всего этого пришло намного позже. Тогда же, в 1993 году, когда я попал в чету Алексича, я плохо понимал эту войну, и тут мне пришлось учиться многому.
Первое, что пришлось изучать - снайперскую войну. Неприятельские снайперы имели несколько излюбленных позиций - "Дебелое бырдо", где они рядом с вентиляционным выходом из подземного тоннеля выкопали свой бункер, гора Моймило, крыша отеля Холидей и еще несколько высотных зданий в неприятельском Сараево. Именно с этих позиций они простреливали значительную часть территории сербского Сараево, поэтому проезд из Луковиц до Требевича был рискованным.
Снайперы стреляли по всем видам транспорта, идущего по дороге Луковица-Пале. Особенно часто обстреливались грузовики и автобусы, хорошо видимые из-за деревянных щитов и полотнищ, установленных сербами на насыпных земляных валах вдоль обочины, высотой 1 - 1,5 метра. В этих грузовиках ехали как военные, так и мирные люди, которые нередко погибали. Сложным для проезда был и участок дороги в районе мемориального парка "Враца", который необходимо было проехать по пути в Луковицу. Здесь на протяжении нескольких сот метров дорога была открыта огню неприятельских снайперов, а то и пулеметчиков (как с "Дебелого бырдо",
33
так и из неприятельской части города). Конечно, этот участок можно было объехать: спуститься по улице Охридской к штабу нашей четы, затем узкими улочками выехать на Гырбовицу, с которой можно попасть на улицу Банэ Шурбата и выехать уже на безопасный перекресток на Враца. Но на такой путь мало кто решался, так как впереди было не менее пяти-шести очень опасных участков, поэтому люди предпочитали рискнуть, "проскакивая" через Врацу.
Но и Враца не была единственно опасным местом: уже через несколько километров, на перекрестке в Луковице, начиналась зона обстрела неприятельских снайперов с Мойшило.
Левая дорога, шедшая к фабрике "Энергоинвест" и зданию факультета, простреливалась на протяжении 200-300 метров, и маскировка была плохой. От этого места до Моймило было около тысячи метров, но снайперский огонь все-таки велся постоянно, а применялись крупнокалиберные пулеметы и 12,7 мм снайперские винтовки. Здесь и погиб руководитель центра безопасности МВД Сербского Сараево, пока он ждал в своей машине, когда ему откроют ворота фабрики.
Правая дорога от перекрестка также простреливалась, сначала на участке от штаба бригады в казарме "Чича" до корпуса в казарме "Сельо", а затем и дорога до Добрыни-4. Путь в Касиндол, дорога в село Войковичи, следующая затем в сторону Тырново, тоже была опасной, так как часть села Войковичи и участок дороги на Тырново, простреливались неприятельскими снайперами с горы Крупац. Заграждения в виде деревянных щитов, земляных насыпей, порой - материи, натянутой между столбами и деревьями, бетонных плит устанавливались весьма халатно, поэтому отдельные участки были очень уязвимы. При этом не каждый участок было возможно закрыть. В таких условиях нелегко сориентироваться, какой участок более безопасный: это было особенно сложно для приезжих из других мест Республики Сербской.
Естественно, снайперский огонь не велся без остановок, можно было до десятка раз проскочить по одному месту, прежде чем пуля просвистит над головой. Но и потери здесь были не малые, как среди гражданских лиц, так и среди военных.
Не меньшую опасность представляли мины и снаряды противника, которые не разбирали людей, кто из них гражданский, а кто военный. Вообще трудно было отделить военные цели от гражданских. "Бункеры" зачастую размещались в подвалах жилых зданий, а зенитные установки били из жилых массивов, поэтому как сербы, так и мусульмане особенно в целях не разбирались.
Международное сообщество обвиняло, странным образом, только сербов в обстрелах "мирных кварталов Сараево", хотя, что это такое - никто не понимал.
34
Не знаю, что происходило в то время в мусульманском Сараево, но по рассказам и по информации СМИ, жизнь там тоже была не легкой, но все-таки шла свои чередом, независимо от военных действий.
Люди все же веселились, решали житейские проблемы, женились, разводились, появлялись на свет дети, но вот только умирали гораздо чаще. Нельзя сказать, что к смерти здесь привыкли, но она была неизбежностью. Тем более, воевали-то не иноязычные люди, пришедшие откуда-то издалека, а воевали и погибали представители одного, по сути, народа, жившие друг с другом в мире многие годы, породнившиеся между собой. У многих сербов жены, матери, и ближайшие родственники были мусульманами или хорватами. С началом войны одни связи разорвались, другие поддерживались по телефону или письмами, иные использовались в корыстных целях. Закономерно, что нередко были негласные договоры о взаимном неведении огня, хотя опять-таки никто не был застрахован от какого-нибудь "терминатора".
Находясь в Гырбовице, я убедился, что это не Сталинград, а скорее, Бейрут. За исключением жилых массивов Отес и Гырбовица, взятых сербами в 1992 году, в Сараево наступательных боевых действий глубокого характера не было, и почти все разрушения сосредоточились в узкой полосе линии фронта, но и то не особо значительные.
К тому же в Сараево постоянно находились миротворческие силы ООН, а главное - разнородные гуманитарные организации, которые никогда не задерживались там, где шла полномасштабная война. В обеих частях Сараево работали некоторые предприятия, рестораны. Правда, на Гырбовице до февраля 1994 года их было всего 4 или 5, и вид они имели неказистый, но все же это было признаком жизни и по сравнению с казармой в Семече, мне там понравились намного больше.
Район Еврейского кладбища несколько отличался от многоэтажной Гырбовице, бывшей до войны преимущественно сербской. Покинутые сербами, хорватами, мусульманами квартиры сразу же занимались сербами, сбежавшими из неприятельского Сараево или же других мест.
В районе Еврейского кладбища (по-сербски "кладбище" - "гробля", как в дальнейшем этот район и буду именовать) число пришлых было невелико, здесь проживало в основном сербское население. Заселялся и застраивался этот район с начала 1960-ых годов сербами - переселенцами из сел общин Пале, Ново Сараево, Калиновик. Состав чет, державших здесь оборону, состоял зачастую из родственников, знакомых или же друзей. Это, кстати, не так плохо оказалось, потому что нигде сербам, даже с помощью ЮНА, иным образом не удавалось долго удерживать территорию. Бежать местным никуда не хотелось, да и уезжать было некуда, так как их никто нигде не ждал. Многие не хотели оставлять свою землю. Им приходилось выдерживать серьезные нападения противника и постоянно опасаться снайперского огня, мин и тромблонов.
35
Такая жизнь требовала определенного мужества, ведь тянулась она с апреля 1992 года. Так что убитых, инвалидов, раненных и пропавших без вести, было более чем достаточно. Люди гибли не только на фронте, но и у своих домов. Жестокость столкновений усиливало то, что с другой стороны Еврейского гробля жили в основном только мусульмане, строившие свои дома едва ли не один на другом: этот район отличался и до войны экстремистскими настроениями. Постепенно как-то сложилось мнение, что в районе Еврейского кладбища живут одни экстремисты, сербские "четники" и мусульманские "балии".
Процесс формирования современного четнического движения довольно сложен, поэтому коснусь его в общих чертах.
Постепенное принятие демократических ценностей в Югославии совпало с национальным подъемом. Это выразилось в создании ряда общественных движений. Сербский народ, благодаря тому, что сербское село было еще сильно, а православные и национальные ценности еще хранились в народной памяти, выбрал "национальные" организации. Самое сильное сербское оппозиционное движение СПО ("Сербский покрет обнови" - Сербское движение обновления), ассоциирующее себя с четниками Драже Михайловича времен Второй мировой войны, поначалу включало в себя почти всех оппозиционеров (Воислава Шешеля, Мирко Йовича, Вука Драшковича) и действовало главным образом в Сербии. Оно было негативно настроено по отношению к власти, а Шешель впоследствии стал его противником. Ставший лидером СПО Драшкович установил хорошие связи с сербской эмиграцией, в том числе с "попом Джуичем", бывшим командиром четнической "Динарской" дивизии, воевавшей в Краине во время Второй мировой войны.
Другой, более лояльный власти лидер оппозиции, Мирко Йович, создал свою организацию СНО ("Сербску народну обнову"), а затем и Воислав Шешель организовал "Сербский четнический покрет" (Сербское четническое движение) - СЧП. Позднее СЧП Шешеля объединилось с Народной радикальной странкой (партией) Николича, положивший начало радикальной партии, в которой Шешель стал лидером, а Николич его заместителем. Шешель так же сумел установить хорошие отношения с Джуичем (последнего еще Драже Михайлович назначил воеводой), от которого получил звание четнического воеводы. Шешель по четническому образцу стал вводить звания (наредник, десетар, поручник, капитан, майор, полковник, воевода), что, впрочем, не помешало ему еще более улучшить отношения с Милошевичем и его госбезопасностью.
Начало войны ознаменовало большой патриотический и национальный подъем. На фронт отправлялись многочисленные добровольцы, организованные в Сербии и Черногории силами СПО Вука Драшковича, СНО Мико Йовича, радикалов Шешеля и представителями других более мелких организаций. На фронте действовали добровольческие отряды "Сербской
36
гарды" во главе с Гишком (СПО), и отряд "Бели Орлови" (СНО) под руководством известного кинорежиссера Драгослава Бокана. Некоторые добровольцы самовольно присваивали себе названия или символы того или иного движения, так как добровольческое движение развивалось весьма хаотично. "Гишка" очень скоро был убит в спину снайпером, и его движение распалось. Вук Драшкович вступил в конфликт с руководством Республики Сербской и Республики Сербской краины. Другие отряды, не имея поддержки, просуществовали недолго, и те же "Бели Орлови", начав испытывать растущее давление со стороны Республики Сербской и Республики Сербской краины, просто прекратили свое существование.
Совершенно отдельно и особое внимание занимала СДГ ("Сербска добровольческая гарда" - Сербская добровольческая гвардия), во главе с Желько Ражнатовичем, по прозвищу Аркан.
Аркан, личность незаурядная, был известен ранее органам правопорядка Югославии и многих других стран, но с началом конфликта получил поддержку во власти, точнее в госбезопасности, на которую работал и до войны. Он был довольно популярен среди молодежи, а потому в людях недостатка не испытывал. В своем движении Аркан ввел жесткую дисциплину, в отличие от других добровольческих отрядов, хотя ее цели заключались не только в выполнении боевых задач на фронте, но и в "зачистке" местности. Он организовал обучение своих бойцов на полигонах ЮНА и милиции Сербии. Позднее Аркан организовал собственную партию ССЕ ("Странка сербского единства" - Партию сербского единства) и даже получил место в парламенте.
Радикалы опирались на свою политическую организацию, сеть комитетов, которую они успели создать в Сербской Краине и в довоенной Боснии и Герцеговине. Четническое движение основывалось уже на базе этих комитетов. Как раз во время моего приезда в Республику Сербскую, в марте 1993 года, в городке Соколаце, состоялся большой сбор четнических командиров радикалов. На этом сборе Воислав Шешель присвоил звание воевод более чем полутора десяткам командиров, в том числе двум сараевским четникам - нашему Алексичу и "Бырнэ" (Браниславу Гавриловичу), отряд которого находился в Илидже. Алексич до войны был юристом на почте, начал свою карьеру как председатель комитета радикалов в еще довоенном Сараево. С началом войны, в апреле 1992 года, он успел собрать вокруг себя несколько десятков местных сербов, в большинстве молодежи, с которыми и принимал участие в боях за освобождение руководства СДС ["Серпска демократска странка" (Сербская демократическая партия). - примеч. ред. ], блокированного мусульманами в отеле "Холидей", а также в боях за школу милиции в районе Враца. Совместно действовали местные добровольческие отряды и сербские милиционеры. Тогда же сербами была взята Гырбовица, и некоторые из них начали переправляться через реку Миляцка, но сверху последовал приказ о возвращении. Последующие сербские наступления на массив Храсно
37
закончились неудачей из-за недостатка сил и плохой организации. В районе Еврейского гробля Алексич занял оборону у самого подножия "Дебелого бырдо", в казарме бывшей ЮНА "Босут", от которой начинался подземный тоннель в горе, где находился узел связи армии. Мусульмане организовывали нападения на этот район, но сербы его отстояли.
С началом формирования Войска Республики Сербской четническая группа Алексича объединилась с группой местных "территориальцев" в единую чету (роту), и одновременно в этом же районе, вдоль ограды Еврейского гробля до транзитного автопути, оборону приняла пехотная чета, командиром которой к моему приезду стал капитан Станич. В районе улиц Београдской и Мишки Йовановича, командиром был Велько Папич, ранее служивший в ЮНА и участвовавший еще вбоевых действиях в Краине.
Ряд командиров и бойцов здесь были членами радикальной партии. Алексич имел связи в Белграде и был лично знаком с Шешелем, находился в хороших отношениях, а также с Биляной Плавшич, настроенной антикоммунистически и монархически, бывшей заместителем Караджича, а потому считался довольно влиятельным человеком. Но общая ситуация не благоприятствовала четникам, так как власти относились к ним с подозрением, и четническое движение так и не стало самостоятельной силой.
Если, еще в 1992 году, в Республике Сербской четнические отряды были самостоятельны, и в их состав входило от 50 до 100 бойцов, то в 1993 году большая часть этих отрядов была распущена. Меньшая же часть, подобно отряду Алексича и отряду воеводы "Васке" из Илияша, были включены в состав бригад и батальонов Войска Республики Сербской.
К сожалению, в условиях безвластия, в четнические отряды попадали случайные и непроверенные люди, ими совершались кражи, грабежи, убийства. Впрочем, подобные поступки совершались не по идеологическим убеждениям, а из-за низкого морального уровня: это было типично для людей всех партий и структур. Но радикалы находились на "особом" счету, так как не имели популярности и понимания даже среди сербских националистов, а об офицерах ЮНА, выросших на примерах борьбы партизан Тито с многочисленными врагами югославского народа - от нацистов Гитлера и фашистов Муссолини до хорватских усташей и сербских четников, - и говорить не приходилось.
С четниками я был знаком еще по Вышеграду. Для меня это были воевода Велько, Бобан со своей интервентной четой, добровольческая группа "Скакавцы", но тогда я даже не предполагал, что с четниками так запутанно обстоят дела. Самое интересное, что меня, а затем и других ребят, пришедших к Алексичу, многие люди во власти стали считать четниками, хотя мы тогда и понятия не имели обо всех тонкостях сербской политики.
На Гырбовице встречалось разное. Кто-то из довоенных уголовников стал называть себя четником (правда, среди них встречались
38
очень часто смелые, толковые и хорошие бойцы); кто-то понятия не имел о четничестве, а были и те кто "воевал" по кафе и ресторанам. "Свиней" хватало везде, к счастью, отдельного движения они не представляли.
С местными сербами я познакомился довольно быстро, так как сразу по приезду к Алексичу вступил на боевое дежурство. Позиции этой четы тянулись на протяжении двухсот метров прямой линией. У подножия "Дебелого бырдо" стояло полуразрушенное двухэтажное здание казармы "Босут", от которого в сторону противника шла неширокая асфальтированная дорога, где сербы имели два бункера "Босут - I" и "Босут - II" по углам казармы. Построены они были основательно. От одного из них шла частично крытая траншея, которая вела к двум домам, в одном из которых жил местный серб "Роко" со своей семьей, а в другом находилась столовая. Эти бункеры были очень важны для обороны: в случае их захвата противником было бы уничтожено последнее сербское сопротивление. Штаб четы, узел связи, помещение, где жили добровольцы (куда поселили и меня), находилось всего в 10 - 15 метрах от столовой. Овладей ими неприятель, то сразу бы была отрезана дорога до Враца. Справа от нас уже начиналось село Петровичи, которое прикрывал один бункер, позади - находился район "водовода",где простиралась роща и фруктовые сады. Оборону организовывать было негде и некому, потому что большая часть сербов жила намного ниже от штаба четы.
Вторым важным объектом был вход в тоннель, которых находился в 7 - 8 метрах от казармы на склоне "Дебелого бырдо". Вход был закрыт решеткой, ключи от которой находились у Алексича. Мне пришлось побывать в этом тоннеле. Алексич послал за соляркой шестнадцатилетнего парня "Свена", и я пошел с ним. Это было внушительное сооружение: ЮНА свой узел связи так глубоко вкопала в землю, что он был защищен даже от ядерного взрыва. Ходы тоннеля были высотой 2 - 3 метра и такой же ширины, а тянулись они на сотни метров, оканчиваясь где-то на Златиште. Все ходы были перегорожены тяжелыми бронированными дверьми. Был еще один выход на мусульманском склоне "Дебелого бырдо". Противник сумел в него войти, но сербы заняли большую его часть и надежно заблокировали.
"Рашидов ров" - так называлась наша позиция - состоял из двух бункеров, находящихся с общих сторон одноэтажного частного дома, расположенного наискось в сербской линии обороны. Правый бункер состоял из крытой траншеи с пулеметным гнездом, которое находилось чуть впереди. В левом бункере пулеметное гнездо было выкопано за углом дома и обложено таким количеством ящиков с песком, что внутри этого сооружения получилась небольшая каптерка, где стоял телефон, и могли разместиться человек 6 - 7.
Вдоль пулеметного гнезда шла высокая и длинная стена из ящиков с песком, которая была хорошей мишенью для гранатометчиков. В обоих бункерах мы имели по пулемету, один - уже знакомый М-84, а другой - югославский М-53 калибра 7,92, хороший, но быстро загрязняющийся. Чистку оружия никто не любил, поэтому без особой надобности из нашего "гарони"
39
(как мы называли М-53) предпочитали не стрелять. Люди во втором бункере появлялись только при нападении неприятеля, добежать до него было нетрудно, так как находился он в десятке метров. К нему была прокопана траншея вдоль каменной ограды, да и дом был высотой 5-6 метров. К моему удивлению, в одном из окон этого дома периодически появлялась пожилая женщина, кажется, полька по национальности.
Наш же бункер был достаточно защищен, обзор обширен, так что при малейших "телодвижениях" противника, наш М-84 разражался длинной очередью.
Левее от нас, метрах в десяти, находился высокий двухэтажный дом, торец которого был вровень с нашим бункером. Между бункером и домом проходила асфальтированная дорога, которая шла в сторону неприятеля. От противника нас отделяло расстояние в 100 метров, и его линия обороны шла параллельно нашей. Левая сторона дороги была застроена частными домами, но там уже начиналась зона ответственности четы Станича. Конечно, сплошной линии обороны здесь не было. На мой взгляд, было бы нелишним создать бункер в доме, расположенном слева от нас, а еще дополнить бы это несколькими пулеметными гнездами, наблюдательным пунктом, соединить все траншеями! В результате мы получили бы огневую позицию (в форме буквы "Г"), которая давала бы возможность маневрировать, открывая огонь по противнику не только в лоб, но и сбоку, блокируя возможность пройти по склонам "Дебелого бырдо". Для очистки совести я предложил этот план, но ни у кого желания рыть траншеи не было, а настаивать я не стал.
Все-таки люди держали здесь оборону уже больше года. К тому времени в чете было уже несколько убитых. Мусульманам, по рассказам местных ребят, иногда удавалось прорваться на сербские позиции. В один из таких моментов произошел случай из ряда вон выходящий: мусульмане, обнаружив в доме молодую женщину, начали ее насиловать, предварительно позвонив по телефону сербам, приглашая их все это послушать.
Сербы в октябре 1992 года тоже пытались штурмом овладеть неприятельскими позициями, отделенными от нас поляной. Во главе группы из 15 человек был Алексич. Они вошли в расположение противника, но поддержки не получили, поэтому понесли большие потери. Алексич был ранен, и их группа едва выбралась.
За день до моего приезда мусульмане еще раз пошли в атаку, как всегда - в лоб сербской обороне и при хорошей видимости. Сербы, естественно, их накрыли: пришлось убраться восвояси, вытаскивая своих раненных и убитых. По этому поводу район Еврейского кладбища посетило несколько иностранных и местных журналистов. С одним из них я познакомился. Это был Огги Михайлович, постоянный гость Алексича. Среди них находился и один японский журналист, который приехал в сопровождении работника местной безопасности по имени Момир. Японец, в отличие от большинства других западных представителей прессы, плотно экипированных
40
в бронежилеты, был без него и даже принялся прогуливаться по передней линии обороны, рискуя получить пулю, чем вызвал у многих сербов определенную симпатию.
К тому времени организация обороны была устроена следующим образом. Чета Алексича была разделена на три пехотных взвода и взвод поддержки. Последний имел в вооружении безотказное орудие, 20-ти миллиметровую автоматическую пушку, два миномета 82 мм, несколько гранатометов М-57 (местный югославский гранатомет калибра 44 мм) и "Осу" (калибра 90 мм), пару снайперских винтовок 7,92 мм, станковый пулемет 12,7 мм калибра "Бровингер". Кроме того, рядом со штабом четы, где жил Алексич с женой Верой, находился батальонный узел связи. Каждый пехотный взвод был ответственен за один из трех бункеров, в которых мы дежурили по 4-5 часов, в составе 4-5 человек, с отдыхом по 12 часов. Часто из-за этих дежурств возникали разногласия, но самыми дисциплинированными были бойцы 50-60-тилетнего возраста: поэтому командование чет противилось снятию с боевого учета этой категории. Они отлично подходили для таких дежурств, в которых по существу, ничего сложного не было. Противник постреливал редко, а сербы предпочитали его зря не тревожить. Жилые дома начинались зачастую в десятке метров от позиций, а на расстоянии 50 метров пустых домов почти не было. Поэтому никто не хотел стрелять, так как могли пострадать чьи-то семьи. Свободное время сербы часто проводили за сигаретой и чашечкой кофе, приготовленного по-турецки. Кофе пили, как правило, в обязательных разговорах, в чем сербы большие мастера.
Многие меня расспрашивали о России, сторонниками которой, по их же словам, они являлись. Как правило, кляли Горбачева, высказывали предположение, что Ельцин является хорватом. Уверяли, что к Западу, чье влияние в местной среде было весьма заметным, симпатий не испытывали. Раздраженно говорили о вмешательстве Запада в "югославские дела", особенно возмущались его экономической и военной помощью хорватам и мусульманам. Некоторые надеялись, что Россия поможет им выйти их этого конфликта. Я же не хотел их разочаровывать и эту тему дипломатично обходил. Мой приезд для них был приятен, так как многие их друзья и родные остались в неприятельской части "у балии", другие - уехали в Сербию, Черногорию, а то и на Запад, так что у меня ни каких проблем, ни с кем не возникало. А если я кому-то не нравился, то это проявлялось весьма безобидно, по сравнению с той средой, откуда я приехал. Честно говоря, большое внимание к своей персоне мне не очень нравилось, тем более, я считал, что не заслужил такое отношение.
В сербскую среду я собственно потому и отправился, чтобы лучше узнать сербов, познакомиться с их бытом. Я помнил "Хохла", который пробыл среди сербов чуть больше двух месяцев и уверял, что они воюют только потому, что им ежемесячно выплачивают по 200 - 300 марок. Мне вообще действовали на нервы некоторые наши ветераны, всем недовольные, словно они приехали сюда из Парижа или Нью-Йорка, а не из охваченной всеобщим
41
кризисом страны, где не слишком нуждались в военных героях, а на улицах погибало людей больше, чем во всей югославской войне за то же время.
Сербов я не идеализировал, но и понять их можно. Ведь я для них был человек посторонний, а, следовательно, непригодный для всех их интриг, которые меня не интересовали. В Наполеоны попасть я не стремился, но некоторые вещи меня не устраивали с самого начала. Тогда я старался больше присматриваться к местной среде, и моими первыми товарищами стали сербы, с которыми я нес службу бок о бок.
Среди них были: Владо К., человек невысокого роста, плотного телосложения, лет сорока с лишним, чей дом находился в сотнях метров от нашего бункера на нашей стороне; Раде Б., высокий чернобородый тип, лет тридцати, неведомо каким образом попавший к Алексичу откуда-то из Краины; Неделько М., лет сорока, со шрамом на лице и руке, оставшимися после ранения по время октябрьской попытки взятия мусульманских позиций. До начала войны у Неделько была квартира и магазинчик в центре Сараево, откуда он едва успел выбраться с женой и сыном, поселившись на даче под Соколацем. Был среди них и Златко Новкович, по прозвищу "Зак", серб, родившийся в Нью-Йорке, в семье сербских эмигрантов, молодой парень, немного старше меня. Зак для меня был интересной фигурой. Он поведал мне, что из рядов сербской эмиграции на эту войну прибыл, кроме него, еще только один серб. Я неплохо тогда уже говорил по-сербски и мог вести с ним длительную беседу. Зак был типичным американцем с характерными особенностями в поведении и разговоре, поэтому вписаться в местную сараевскую среду ему было не сложно. Он был полон высоких идей, не особо-то нужных здесь. От него я узнал, чем живет сербская эмиграция, что происходит во всей Америке. Значительная часть сербской эмиграции полностью приняла американский образ жизни, и югославская война ее вообще не интересовала.
Но были среди эмигрантов все-таки и те, которые искренне хотели помочь Югославии. Именно благодаря таким людям Зак и оказался на этой войне. Он принадлежал к среднему классу, и денег у него лишних не было, дорогу и проживание оплатили сербские эмигранты. Зак привез с собой медикаменты для местной больницы и финансовую помощь четникам. Особенно хорошо он отзывался о Николе Кавайе, бывшем офицере ЮНА, сбежавшем в Америку в 1950-ые годы. В США он стал членом СОПО, эмигрантской организации, которая боролась с режимом Тито, под руководством которого и при попустительстве американских властей организовывались убийства сербсков-эмигрантов и поджоги сербских эмигрантских организаций. После неудавшегося покушения на убийство Тито ФБР арестовало почти всех участников покушения благодаря двум завербованным сербам, Кавайа попытался освободить своих товарищей, угнав самолет. Его попытка закончилась провалом, он получил 20 лет тюрьмы строгого режима (окончил свой срок в 1997 году). Кавайа в американской
42
тюрьме не желал раскаиваться, так как считал себя военнопленным, а не террористом. Рассказывали, что он, назвав себя националистом и расистом, даже оказался от помилования, потому что судья был негром.
В 1996-1997 годах американцы обвиняли Кавайю в том, что он отправлял добровольцев в Республику Сербскую.
Согласно словам Зака, по мнению многих американских сербов, большая часть неудач этой войны была следствием политики властей Республики Сербской. Они даже не имели понятия, как вести пропаганду, и часто свои обращения к американцам начинали со слова "другови" (товарищи). Вряд ли сербская эмиграция изъявила желание помочь новоиспеченным защитникам сербского народа, которые все еще сохранили верность режиму Тито. Значительная же часть помощи, как это обычно бывает, попадала не участникам войны, а в руки чиновников. В Америке даже собирали помощь русским добровольцам, которую мы никогда не получали.
Видимо, в США информация о положении дел в Югославии была недостаточна, поэтому Зак решил восполнить этот пробел. Он приехал за полмесяца до моего приезда, но уже успел снять три или четыре сюжета на сербском и английском языках о воеводе Алексиче, о местной жизни, и отправить их в Америку. Несколько раз, я побывал с ним на телевидение в Пале, и смог оттуда позвонить в Россию. Зак тогда дружил с Неделько, который нас пару раз свозил на своей машине в Гырбовицу, где Зак повадился ходить в какое-то небольшое кафе на паланчики, блинчики с медом. Неделько со своей семьей не был в восторге от жизни под Соколацем.
Упомянутая страсть к общению распространялась и на мусульман, и я однажды присутствовал при такой сцене. Раде и Неделько начинали перекликаться с мусульманами, а когда те отвечали оскорблениями, то Неделько начинал палить из стоящего в бункере карабина, а Раде - из пулемета. Однажды и я, по просьбе Барышича, кажется, поприветствовал противника, прокричав какую-то глупость, но дискуссии у нас тогда не получилось.
Спальное место я получил в доме через дорогу. Поселили меня с добровольцем сорока пяти лет по имени Станое, который по отцу или по матери принадлежал к цыганам. Дома он бывал редко, почти все время проводил на улице Београдской у своих друзей. Как-то раз он притащил большой тридцатисантиметровый железный крест, больше похожий на католический, и торжественно водрузил его себе на шею.
Кроме него, в чете было еще двое добровольцев: "Кикинда", кучерявый черноволосый парень, откуда-то из Воеводины, и Милан, здоровый крепкий парень, занимавшийся дзю-до в Сербии и до войны работавший где-то в Западной Германии. С Миланом у меня сложились хорошие отношения, и он мне оставил свой домашний адрес и телефон, правда, оказавшиеся неточными.
Наша "санаторная" жизнь была прервана неприятельским нападением. Началось оно ночью внезапными очередями, и нашими, и
43
мусульманскими. Вся линия фронта противника заговорила огнем, а сербы сразу же ответили. Начали падать тромблоны и мины. В бункерах места были заняты, и я начал вести огонь из-за угла одного из них. На склоне "Дебелого бырдо" я увидел вспышки огня, и мне сразу стало понятно, что противнику необходимо совсем не много времени, чтобы занять позицию над бункером. Окликнув кого-то из наших, кажется, Неделько, я вместе с ним начал вести огонь по склону. Опасность была серьезная, так как противнику сверху ничего не стоило закидать "Босут" ручными гранатами и захватить его.
В это время к нам присоединились воевода и несколько человек, пришедших из штаба. Воевода вызвал поддержку минометной батареи, с Гырбовицы нас поддержала "Прага" и вся операция закончилась очень быстро, а главное - без потерь. Окажись противник быстрее и овладей Босутом, то нас ожидали большие неприятности.
На следующий вечер к штабу четы пришли двое ребят из взвода поддержки - Младен Савич, по прозвищу Аркан, и Ранко. Они притащили фабричные противопехотные нажимные мины и импровизированные мины, которые состояли из ящиков наполненных взрывчаткой и всевозможными кусками железа. Вечером пошел мелкий дождь, и они вместе с воеводой и Неделько часов в 22-23 выползли по-пластунски устанавливать мины. Взрыватели импровизированных мин были связанны тонкой проволокой, конец которой находился в одном из бункеров "Босута". Действовать они должны были при первом серьезном нападении, как дистанционные осколочные мины. Судьба этих мин была трагикомична: в конце декабря 1993 года один шестидесятилетний "дедушка", Машо Тушевляк, придя на дежурство, решил скоротать время в бункере тем, что начал делать метлу для домашнего хозяйства. Видимо, пытаясь найти подходящую проволоку, он обратил внимание на проволоку имеющуюся в бункере и, не зная ее предназначения, просто потянул за нее. Этим он привел в действие три или четыре самодельные мины, переполошив как сербов, так и неприятеля.
Однажды находясь в Пале, я услышал, что в местной больнице лежит русский, и решил его навестить. Парня звали Женя, приехал он из Одессы. Ему повезло, ведя огонь, лежа из-за дерева, он всего лишь краем стопы задел противопехотную нажимную мину и врачи сумели сохранить ему ногу.
Женя сообщил мне о несчастье, которое постигло их отряд: 7 июня, в одном из боев погиб их командир, бывший капитан спецназа в Афганистане, Миша Трофимов, уроженец Виницкой области, но живший в Одессе. Пропал без вести Гена Типтин из Перми. Никаких особых подробностей Женя мне тогда не сообщил, и я, взяв два свободных дня, собрался съездить в Прачу. Эту поездку я хотел совместить с посещением Белграда, куда 20 июня меня пригласил отец Василий, планировавший церковную службу по поводу торжественного открытия памятной доски с именами и фамилиями погибших русских добровольцев, о которых ему тогда удалось узнать.
44
Договорившись без всяких проблем с воеводой, я взял в штабе батальона подтверждение о пересечении границы (эта бумага также давала право на бесплатный проезд до Белграда). Людей в русской церкви собралось достаточно, хотя российского посла я так и не заметил. Были здесь камеры одного из белградских телеканалов и даже каких-то иностранных компаний. Я и русский доброволец Вадим Баков по плану отца Василия, должны были быть главными в этой церемонии. На мемориальной доске были нанесены имена погибших русских добровольцев: Котова, Нименко, Ганиевского, Сафонова (на доске Шашанов), Попова, Богословского погибших под Вышеградом, Александрова, погибшего под Хрешом (Сербское Сараево), Чекалина, погибшего на Маевице, Мележко, погибшего в Герцеговине, хотя его фамилия, мне кажется, была Мережко, Виктора Гешатова, погибшего где-то в Краине. Доску поместили рядом с белой мемориальной мраморной плитой в честь белого генерала Врангеля в самой церкви. После службы я познакомился с Вадимом, который раньше состоял в ОМОНе города Риги. Он со своими товарищами организовал отряд и воевал в районе Герцеговины. Одно время они обучали местных бойцов, одновременно участвуя в боях, в одном из которых, в районе Гацко, погиб их друг Сергей Мережко, находясь в БТРе который наехал на противотанковую мину. Постепенно местные власти потеряли интерес к отряду, и ребята разъехались по домам. Вадим тогда задержался в Белграде, пытаясь организовать какой-то союз русских добровольцев, но поговорить толком я с ним не успел, потому что одна дама, Симонида Станкевич, принадлежавшая к местной интеллектуальной среде, точнее к ее немногочисленной части, настроенной национально, утащила его на встречу с американским журналистом. Больше Вадима я не видел, после войны узнал, что он умер в Белграде. В церкви я увидел двух русских журналистов, они ходили с загадочно-скучающим видом.
Позднее я узнал, что один из таинственных журналистов был Сергей Грызлов, собственный корреспондент то ли газеты "Известия", то ли "Российской газеты". Моим товарищам и мне смешно было читать его обличительную статью, направленную против русских добровольцев, где он очень настойчиво писал о своем хорошем знакомстве с русскими добровольцами, с которыми он якобы делил пачку сигарет и бутылку водки на фронте.
Конечно, всех корреспондентов нельзя равнять под одну гребенку, как-то ко мне подошел один российский гражданин, лет пятидесяти, собственный корреспондент ИТАР-ТАСС, и пригласил меня в гости к себе домой. Он жил в Белграде, но уже собирался возвращаться в Россию, в Ростов-на-Дону, где купил квартиру, переехав из Риги. Он жил с дочерью, которая училась в Белградском университете, а жена к тому времени вернулась в Россию. О сербах он отзывался хорошо, но недоумевал, почему русские должны оставаться всегда на сербской стороне. Ведь он помнил, что когда-то югославские войска стояли на венгерской границе, нацеленные против
45
Советской армии. Спорить я с ним не стал, тем более, истина в его словах была. Его дочь против сербов тоже ни чего не имела, но очень раздражалась по поводу приехавших в Сербию проституток из России, Украины и Молдавии, видя в этом основание для падения престижа русских. Как раз в это время журналист отправлял свои вещи в Россию с гастролирующим цирком из Ростова-на-Дону. Я помог ему внести вещи в автобус, и он взялся меня подвезти в центр города, куда вез своих циркачей, с которыми я решил поговорить. Сначала я им рассказал о своих боевых товарищах - казаках из Зеленограда, но они сразу же ответили, что там казаки не живут. Возражать я не стал. Про себя же подумал, что нельзя считать себя казаком только потому, что твой дед махал шашкой. Они так уверенно, со знанием дела обо всем говорили, словно приехали в Сербию с дипломатической миссией, и у меня пропало всякое желание продолжать с ними беседу.
Куда интереснее мне было говорить с отцом Василием, хорошо знавшим историю русской эмиграции. Как оказалось, в Югославию приехало много белых эмигрантов в 1920-е годы. Они пользовались покровительством короля Александра. Однако, у многих в Югославии, в том числе и у сербов, они вызывали раздражение. Попытка всех эмигрантов устроиться в пограничную стражу на албанской границе не удалась, так как вскоре пограничников заменили финансовой полицией. Землю в Косово им не дали, хотя тогда здесь активно селились албанцы, и их процент уже достигал пятидесяти. Финансовые средства у русских закончились, тем более "Петербургскую кассу", вывезенную Врангелем, к тому времени по требованию большевиков арестовало югославское правительство. Кстати, многие эмигранты из России и раньше вспоминали о своих правах на ценные бумаги из этой кассы. В эмигрантской среде началась шумиха, требовали установить финансовый контроль, и все это выносилось в прессу. Большевики же вовремя вспомнили о праве государства на эти средства. Антирусская кампания в прессе лишь увенчала дело, несмотря на все усилия Врангеля, скорее всего, позднее отравленного. Его сподвижники стали разъезжаться, в основном во Францию. Король, конечно, оказывал большую помощь и защиту, но он в стране был не полновластный хозяин. К тому же король Александр в 1933 году был убит в Марселе хорватскими и македонскими террористами. Сразу же начались нападки на белую эмиграцию, прежде всего исходившие от местных коммунистов: мол, она сидит на шее у сербского народа. Все-таки число белых эмигрантов в 1941 году, когда пришли немцы, было еще значительным. Они решили продолжить свою борьбу с коммунистами и создали охранный корпус в составе немецких войск, не желая идти на Восточный фонт.
Та гражданская война, что велась в Югославии, унесла боьше жизней, чем иностранная оккупация. Партизаны Тито убивали и русских эмигрантов (погибло около 250 человек, в том числе и гражданских лиц). Русский охранный корпус насчитывал десять тысяч человек и действовал лишь
46
на территории Югославии. При необходимости корпус пополнялся людьми из Бессарабии, Черновицкой и Одесской областей, находившихся под румынской оккупацией. Русский корпус все же успел уйти в Австрию до прихода советских войск, избежав судьбы русских казаков, сербских четников и добровольцев, депортированных англичанами обратно. Поэтому после войны число эмигрантов стало незначительным, особенно после чисток советского Смерша и югославской ОЗНЕ (Госбезопасности). Окончательно с ними покончил террор, начавшийся после того, как Сталин и Тито окончательно рассорились (в 1948 году): в Югославии принялись истреблять или "перевоспитывать" всякую просоветскую оппозицию.
Все же некоторые русские в Сербии остались, многие из них породнились с местными жителями. Одного я видел в сербском войске. Родился и вырос он в Сараево. С другим таким русским я познакомился в Белграде в русской церкви, звали его Олег Орлов. Он сразу же меня пригласил на обед. Его жена, черногорка, приготовила еду. Олег меня встретил очень дружелюбно и предложил в дальнейшем свою помощь. Познакомился я и с его товарищем Джуро, человеком лет сорока, тренером по карате, который, имея двоих детей, добровольно отправился на войну в Краину в состав СДГ Аркана.
Задерживаться в Белграде я не хотел, и через несколько дней вернулся автобусом в Пале. Оттуда автостопом отправился до Праги. Один молодой серб подбросил меня до Подграба - села в нескольких километрах от Праги, где находился штаб местного батальона. Дальше я пошел пешком, по дороге встретил двух, хорошо выпивших русских добровольцев, с которыми и добрался до двухэтажного дома, где располагался 2-й РДО.
Здесь я встретил старых знакомых: Витю Десятова, питерских Валеру Г. и Игоря "Хозяина", харьковского Володю "Хохла", Сашу "Салоеда" с Радой, Николая "Узбека" и Валеру "Меченого". А из новых были Андрей (старый боец 2-го РДО, родом из Подмосковья) и Петя Малышев из Москвы (член РНЕ и приписной казак, которым он стал в Вышеграде и поэтому носил казачью фуражку). Петя не раз появлялся в средствах массовой информации и не только в связи с войной, как в Республике Сербской, так и в Преднестровье, где он тоже успел повоевать. В Москве он был тренером верховой езды и поселил в своей московской квартире лошадь, о чем бригада телевизионной передачи "Взгляд" даже сняла передачу. Да и его дружба с одним из основателей "Памяти", ныне покойным Смирновым - Осташвили, характеризовала его как личность весьма незаурядную. Правда, он тогда пил, и у него по этому поводу начинались проблемы, вроде бросания гранат в реку. Но позднее он совершенно перестал пить и я, познакомившись с ним поближе, узнал от него куда больше интересной информации, чем от многих наших "знатоков" жизни. Еще одним новым лицом для меня был высокий парень, Толик Астапенков, родом из Перми. Как я узнал, он и пропавший без вести Гена Типтин были друзьями еще в Перми, где вместе тренировались карате, и вдвоем отправились поступать во французский иностранный легион. Однако
47
соответствующей визы у них не было, и они оказались в 1993 году в Республике Сербской. Здесь они сначала были в штурмовом отряде во Власенице, затем перешли в русский отряд под командованием Александрова, который погиб на минном поле, а Толик и Гена перебрались во 2-й РДО.
В то время командиром 2-го РДО был Миша Трофимов, родом из Винницы; он в последнее время жил в Одессе. В советской армии он был капитаном спецназа и три года провоевал в Афганистане. За Афган он получил орден "Красной Звезды", но был тяжело ранен в голову. Врачи закрыли ему трещину в черепе пластмассовой пластиной. В Одессе он начал работать начальником охраны какого-то казино, но дома ему не сиделось, и он решил ехать во Францию. Не знаю, пытался ли и он поступить в иностранный легион, но туда бы его все равно не взяли, так как людей с большими шрамами на теле в легион не принимали.
В Республику Сербскую Миша попал весной 1993 года - и сразу во 2-й РДО. "Афганец" Эдик - майор-артиллерист, бывший командир отряда, тогда уехал, и за ним последовало еще четверо или пятеро ребят, и Миша стал командиром, притом очень хорошим. Его отряд часто ходил в акции. 7 июня отряд пошел в рейд в тыл врага с целью захвата пленных. Они окружили дом на окраине села, Миша вошел в него. В одной комнате были женщины, и пока Миша принимал решение, из незамеченной им двери в соседнюю комнату в коридор подбросили ручную гранату, от взрыва которой он получил осколок в горло. Пока его вытаскивали, из окна выскочили двое мужчин. Одного успели застрелить, но второй скрылся. Что было с Типтиным, так никто и не узнал. Уже после войны кто-то из сербов говорил, что какой-то русский после боя с группой мусульман погиб как раз в районе Горажде.
Ребятам я рассказал об Алексиче, а "Хохол" сообщил, что к ним приезжал Валера "Крендель" и со спутником по имени Борис, и они сразу же их отправили ко мне. Задерживаться здесь не было смысла, и я отправился к себе
на базу.
Приехав домой, я обнаружил в своей комнате полный беспорядок, словно Мамай прошел. Было очевидно, что у меня в комнате хорошо погуляли. Я отправился к воеводе, который мне и рассказал, что ко мне в комнату подселили двоих русских, по его мнению, коммунистов. Разумеется, это были Валера и Борис. Видимо, они решили пошутить с четниками, расхваливая коммунизм и Брежнева, советский строй, а Борис еще продемонстрировал свои знания ругательств на английском языке.
Таким обстоятельствам я не очень обрадовался, но ругаться не стал, так как оба сразу начали все опровергать. Поводом же для застолья в моё отсутствие послужил приезд какого-то кинорежиссера из Москвы. Ребята начали водить его по Гырбовице, которую сами толком не знали. Режиссер, пробыв три дня, уехал в Москву, оставив им свой фильм о Преднестровье. Фильм неплохой, но сербы хотели увидеть бои, которых в нем не было,
48
поэтому картину они даже не досмотрели. Также я узнал, что готовится новая акция, притом большая, и, прибрав комнату, отправился спать.
В последних числах июня воевода Алексич собрал в столовой нашей четы десятка три людей. Кроме командиров взводов и ближайшего его окружения, здесь присутствовали молодые ребята, 20-25 лет, составлявшие своеобразную "интервентную" группу, которую он решил использовать в этой операции. По всем признакам, похоже, затевалось что-то серьезное. Воевода торжественно сообщил, что начинается большая акция по захвату поселка Тырново, а он назначен командиром сводного отряда нашего 3-го батальона. Был прочитан список участников этой акции. Кроме воеводы, были названы Горан "Чуба", майор Вучетич, а также Вера в качестве медицинской сестры, все русские и сербские добровольцы. Из связистов с нами отправился Милан, парень лет двадцати, "Панда", невысокий парень, лет двадцати шести, и Биляна, девушка лет двадцати, но имевшая уже ранение в бедро.
Все, кто оставался в чете, должны были усилить боевое дежурство и при необходимости быть готовыми выслать подкрепление.
Сборы были недолгие. Мне тогда здорово пригодился "лифчик", который мне сшил местный портной из маскировочной куртки. Застегивался он спереди, как обычная куртка, слева и справа находились два вертикальных кармана для одиночных автоматных рожков. Еще по одному такому карману - за правым и левым плечами. На спине - один широкий карман, который заменял рюкзак, в котором не было ничего, кроме боеприпасов. Спереди "лифчика" для ручных гранат было три кармана с застежками на липучках. Позднее я немного реконструировал застежки, заменив их пуговицами, так как липучки от сырости ослабевали. На кожаном ремне было два кожаных же футляра для ручных гранат и длинный штык-нож от "Маузера", который мне дал из каптерки Неделько. Таким образом, я был хорошо экипирован. Правда, тяжеловато, но страх остаться без патронов и гранат был сильнее. К тому же, в случае необходимости, например, выхода в разведку или неожиданном неприятельском нападении, я всегда мог обойтись и без "лифчика" - двойным рожком в автомате и двумя ручными гранатами, разумеется, если бы не пришлось вести долгий бой.
На следующее утро, мы построились в колонну по два, двинулись к штабу батальона, который находился селе Милевичи. Впереди колонны шел Раде с черным флагом, на котором были изображены череп с костями. Если к этому прибавить черную бороду Раде и красный платок, повязанный вокруг головы, то вид у него был бы впечатляющим. Нам же с Валерой он напоминал "пирата Южных морей". Вид воеводы, шедшего рядом, с еще более основательной черной бородой, в черной высокой шубаре, был не менее колоритным. Многие из местной молодежи, "попавшие под влияние Запада", носили длинные волосы до плеч: такой вид имели "Звезда" и Любиша, и понятно, что стрижку требовать от них было бесполезно. У некоторых была серьга в ухе. Миро Чамур обмотал синий платок вокруг головы, а "мистер Зак"
49
был в своих перчатках, солнцезащитных очках и с двумя автоматами - румынским Калашниковым и югославской версией "Шмайссера" (МР-40), прозванного здесь "Пикавцем". Впечатление он производил такое, как будто только что спустился с парашютом с американского самолета. "Кикинда" и Милан водрузили на головы сербские народные головные уборы, "шайкачи", что-то вроде пилоток с широким верхом. Неделько тоже нацепил какую-то повязку на голову, так что вся наша колонна имела вид довольно лихой.
У штаба батальона мы сошлись с не менее лихими бойцами четы Папича и четы Вукоты. Папич, высокий блондин, лет тридцати, носил черную широкополую шляпу с черепом и костями. Многие его бойцы, тоже носили всевозможные виды платков, шапок, повязок, никто не хотел уступать друг другу в разнообразии внешнего колорита. Среди них я встретил своего знакомого "Мыргу".
Отдельной группой держались семь или восемь бойцов из сербского молодежного союза "Сокол", организованного еще перед войной, которые теперь входили в чету Вукоты. В чету Папича входила группа местных добровольцев "Бели анжео" (Белый ангел), один из которых, Миро, был командиром взвода у Папича, а двое других, Младжо и Ацо Шешлия, были одними из разведчиков нашего свободного интервентного отряда. Кроме Веры и Биляны, среди нас было еще две женщины. Одна молодая светловолосая снайперша, она была с Папичем, а другая медсестра третьего батальона Светлана, которую звали по-местному "Цеца". Запомнить всех сразу было сложно, и я перестал обращать внимание на окружающих и начал ждать грузовики, которые прибыли довольно быстро. Разместилась в них наша веселая компания и понеслась прямиком через Враца, над каждой машиной развевались различные яркие национальные сербские флаги. После асфальта, вскоре началась грунтовка, и когда нас основательно растрясло, мы прибыли на исходное место. Сюда нам подвезли дополнительное количество боеприпасов - патронов, ручных гранат, тромблонов. Были здесь и плащ-палатки, одеяла, продукты. Особенного ажиотажа вокруг боеприпасов я не наблюдал. Наш воевода взял для нашей четы коня, на которого мы водрузили одеяла, продукты питания, боеприпасы и миномет с двумя ящиками мин.
Валера сильно нагружаться не стал, оставив свой подсумок с четырьмя рожками и двумя тромблонами, но зато уговорил их взять Бориса, который обвешался десятком тромблонов и стал похож (из-за белых пластмассовых крылышек тромблонов) на экзотическую бабочку.
У отряда был один пулемет М-84, который носил "Кикинда", и один гранатомет М-57 (его приходилось таскать Милану, над которым, как над "сербиянцем", местные сербы подсмеивались). Вес у этого оружия был приличный, желающих подхватить эстафету не было, и Милан пожалел, что взял его, особенно при дальнейшем марш-броске. Мы сделали привал, кто-то решил перекусить, кто-то прилег отдохнуть. Валера улегся на спину, сложив руки на груди, а Вера, шутя, спела над ним, как над покойником: "Господи,
50
помилуй". Шутка не была принята, и Валера, мгновенно подскочив, громко выругался, чем вызвал громкий смех сербов.
Наконец, к нам приехала делегация из штаба, в которой был командир бригады Стоянович, не помню, был ли среди них командир корпуса Милошевич, так как я плохо знал наших "полководцев", и они произнесли традиционные речи. Официально наша операция называлась "Лукавац-93". Важность ее усугублялась близостью Сараево и не случайно, что ей руководил лично генерал Младич. Непосредственной нашей задачей было взятие поселка Тырново и установление связи между сербским Сараево и сербской Герцеговиной. Первая часть операции - взятие Тырново - осуществлялась сводными формированиями нескольких бригад нашего и Герцеговинского корпусов, а также бригадой гвардии Главного штаба ВРС, которая формировалась на основе всеобщей воинской повинности восемнадцатилетними солдатами, призванными на один год. Во второй этап операции входило взятие горного массива Игман, тогда в кольцо попадал сараевский аэродром, мусульманский поселок Храсница, который являлся последним каналом снабжения мусульманского Сараево, проходящего через подземный тоннель под аэродромом. В случае успеха операции неприятель был бы обречен.
Командиры закончили выступление, и мы нескольким колоннами со знаменами впереди стали уходить в горы.
Моя неуверенность из-за ранения в ногу быстро прошла. Занятия спортом, опыт боевых действий и сила воли не давали расслабиться, тем более что рассчитывать на чью-либо помощь не приходилось.
Марш-бросок сразу же обнаружил что мои "горцы" к войне были неподготовлены. К тому же сказывалась любовь к сигаретам и алкоголю. Все же, хоть и с привалами, но люди шли, да и спешки особой от нас не требовали. Мы с Валерой вырвались вперед и присоединились к разведчикам Младжо и Ацо (не из-за желания что-то доказать, а просто было проще первыми узнать, где противник, нежели слышать звук снарядов, не зная их источника). В пути у меня лопнул кровяной сосуд в глазу, но особых неприятностей это не доставило. Наконец-то мы дошли до откоса, под которым рос лес. Здесь мы и расположились, разместившись вдоль склона. Я, Валера и Борис остались наверху, недалеко от нас разместились воевода, Вера, Горан, "Чуба" и Вучетич. Я все-таки решил не устраиваться в шалаше, а выкопать себе хотя бы небольшое укрытие в земле, из которого можно было бы отстреливаться, пусть и лежа. Мы с Валерой и Борисом сумели, даже без саперных лопаток, соорудить укрытие, замаскировать его под елью и огородить бруствером из камней.
Внизу мы заметили костры. Валера отметил, что это по уставу запрещено. Позднее мы узнали, что сербы варили кофе, без которого не могла обойтись ни одна "акция". Противник жил по тем же законам, так как вдали мы увидели столбики дыма, но никто даже и не думал о стрельбе друг в друга.
51
Но для кофе требовалась вода, которой не хватало, и нас выручил конь, на котором Раде привез от родника несколько резиновых емкостей с водой. Выпив кофе, большинство улеглось спать. Любо все же поставил перед своей позицией дистанционную мину "МРУД" (типа советского МОН-50). У Бориса возник конфликт с Кикиндой, но воевода его быстро погасил, сделав последнему выговор.
Командиры были рядом, и нам приходилось дежурить попеременно, тем более, с нашей позиции был хороший обзор противника. Через пару дней, в колонне по одному, мы двинулись вниз по склону, входя постепенно в густой лес. Дистанция между нами была 5 - 6 метров, постепенно она увеличивалась, конь шума не создавал и замыкал колонну.
Мы дошли до лесной дороги. Воевода отправил меня с Миро Чамуром вперед. Перейдя дорогу и не обнаружив ничего подозрительного, мы позвали остальных, отряд возобновил движение. Не знаю, где были другие отряды, вероятно, мы шли первыми, но нервы у всех были напряжены, и лишняя суматоха просто мешала бы. Не раз бывало, что отряды одного и того же войска, не разобравшись, открывали огонь друг в друга или, что еще хуже, отряды противоборствующих сторон принимали ошибочно противников за своих. Позднее, уже в Сараево, Леонид рассказывал, что какое-то подразделение ХВО [Хорватско вече отобранны. - примеч. ред. ] налетело на отряд сербской специальной милиции во время наступления на Игман - с плачевными для себя результатами, так как с пленными здесь не церемонились.
Определить же, к какой стороне принадлежит встреченное в лесу войско, было сложно, да и ходить по лесу с автоматом достаточно тяжело, этому необходимо учиться. Особенно важно внутренне единство отряда, как по парам, тройкам, так и всего в целом. Люди все же обладают разными физическими способностями. Они не всегда умели вести себя в боевых условиях. Одни шли очень осторожно, ступая с пятки на носок, ничего не ломая, держа автомат в одной или обеих руках. Другие, обманутые ложной безопасностью, которую они ощущали от впереди идущего человека, начинали расслабляться, вешали автоматы на ремень, шли не пригибаясь, ломая все на своем пути. Мне же было безопаснее идти впереди самому, потому что я мог слышать, что происходит вокруг меня, не отвлекаясь на разговоры, давая простор интуиции. Наш отряд совместного обучения не проходил, но все же в нем были уже обкатанные участники боевых действий.
Следующая наша остановка произошла довольно быстро. Мы с Валерой и Борисом оказались на нашем правом фланге перед небольшой поляной.
Сначала мы никого не видели, но потом нам показалась на глаза группа сербских бойцов из Касиндольского батальона. Они по местному обычаю материли горы, солнце, дни недели и уж не помню что еще. От хождения по лесу они устали, к тому же один из них наступил на противопехотную нажимную мину ПМА-2 ("паштет", по-местному), которая, к
52
счастью, не сработала. "Касиндольцы" разместились недалеко от нас. Мы тоже начали устраиваться, я и Валера поставили на правой опушке от поляны две ручные гранаты на растяжку между двумя деревьями, используя взятую мной изолирующую ленту. Свою позицию мы оборудовали в глубине леса, метрах в восьми от поляны, которая была нам хорошо видна. Слева от нас расположились ребята из Босута, к которым присоединился и Зак. Спали мы в весьма некомфортных условиях. Ночью пошел дождь, и плащ-палатка рухнула на нас, окатив водой. У других ситуация была не лучше, слышалась ругань, кто-то не выдержал, закутался в плащ-палатку, а я просто сел под деревом.
Кое-как мы дождались зари, дождь прекратился, и многие из нас смогли выспаться. Просохнув, я решил прогуляться вдоль позиций. Завтрак был умеренным: консервы "Икар", содержащие не очень вкусное мясо, видимо, предназначались итальянской мафией для собак, так что желудок я особенно не перегрузил, и ждать, пока утрясется еда, не было необходимости.
На позициях наши бойцы обсыхали и уже кое-где были разложены костры. Воеводу я не нашел, но зашел к Любо узнать новости. Любо закончил до войны школу взрывников и отслужил сапером в ЮНА, являясь одним из лучших специалистов нашего отряда. Он уже пришел в себя после ночи, но ничего особенного сказать не смог. Меня занимала проблема мин, и пойдут ли перед нами саперы, на что тот ответил отрицательно. Впрочем, его ответ меня не слишком удивил: в отряде саперного подразделения или хотя бы офицера инженерных войск, я не видел. Об артиллерии ничего известно не было. Об авиации я спрашивать не стал, так как резолюция ООН запретила сербам ее использовать. В общем, мы были пехотой и должны были так или эдак идти вперед, моля Бога, чтобы не налететь на мину, чтобы нас не расстреляли из своих же танков или неприятельских бункеров, а в конце концов не накрыла бы чья-нибудь артиллерия. Одним словом, надо было быть начеку.
Возвратившись к Валере и Борису, я узнал, что в мое отсутствие они успели познакомиться с польским добровольцем, шедшим с одним из подразделений. Впрочем, поляк исчез также неожиданно, как и появился. Вновь пришел приказ, и мы снова в колоннах по одному отправились дальше. Впереди меня шли бойцы Папича, одного из которых я запомнил по каске с белой полосой. Я же тогда, как и большинство бойцов, ее не носил, тем более без нее лучше был обзор, да и слышно тоже. Эти каски напоминали старые советские металлические, от которых начинала болеть шея. Не было у нас тогда и бронежилетов. Не знаю, сколько прошло времени, ощущение его невольно теряешь, когда идешь в постоянном напряжении, только я услышал приказ о том, чтобы развернуться цепью. Местность, на которую мы вышли, была ровной, только кое-где небольшие ложбинки. Где противник - никто определить не мог, и перед нами была цель - держать линию наступления. Окажись противник перед нами, мы невольно нарвались бы на него.
Естественно, что люди в большинстве не знавшие местности, сбивались и начинали передвигаться небольшими группами. Наша группа, в
53
количестве 10-15 человек, заблудилась. Дороги никто не знал, а ориентироваться в горах не так уж просто, начались споры, куда идти. Неожиданно до нас донеслись звуки стрельбы, и я предложил направиться в сторону перестрелки, так как все равно мы выходили в спину нашим же войскам. Мы вышли на небольшую поляну, через которую шла грунтовая дорога в сторону противника. Здесь уже были наши, как оказалось, успевшие понести первые потери. Группа из Касиндольского батальона вышла на противника, вырвавшись случайно вперед. Неприятель их обстрелял, в результате погиб один боец. Погибший остался на территории противника, тело тогда не сумели взять, но и неприятель его не тронул и даже не взял автомат. Забрать тело погибшего мы смогли только через два дня.
Воевода был раздражен, что не выполняют его приказы, и объявил об этом всем. Взяв меня и Милана, воевода отправился вперед по дороге. Через метров двести мы встретили наших разведчиков, те тоже нарвались на неприятеля, а Младжо еле-еле успел вырваться из-под огня. Следовательно, противник был вблизи, его от нас отделяла неровная лесистая местность. Мы же находились на краю плоскогорной высоты Орловац. Справа от нас начинался крутой обрыв: внизу, в нескольких метрах от нас, лежал путь на Тырново, до которого было недалеко. По Орловцу проходила главная линия обороны этого населенного пункта.
Когда мы с воеводой вернулись, Папич с чьей-то помощью начал устанавливать миномет, и здесь не обошлось без дискуссий, так как Валера был минометчиком в Приднестровье. Валера гордо расхаживал в американском бронежилете Чубы: у последнего здоровье было неважное, и при марш-броске ему было тяжеловато в амуниции. На привале я решил проверить бронежилет на прочность и несколько раз потыкал ножом, но Валера, возмутившись, быстро снял его. Здесь собирались сербы, среди которых был и Зак; на подкладке его бронежилета мы прочитали надпись о защитных возможностях. Я решил в этом еще раз убедиться и на этот раз сделал в нем дырку. Развеселившись, Валера начал подшучивать над американским снаряжением. После этого случая Валера перестал носить "броник".
Веселиться, конечно, повода не было, так как бронежилет был бы не лишним. Если бы дело дошло до боя в траншеях, то бронежилет с каской, хоть как-то мог бы защитить от взрыва ручной гранаты. С другой стороны, необходимо было соблюсти равновесие между защищенностью и подвижностью. По-моему, подвижность и бесшумность давала большую защиту. От автомата и пулемета бронежилет защищал плохо, особенно в условиях близкого боя. Тем более, у Чубы был облегченный вариант бронежилета. Отказываться же от пары рожков, нескольких ручных гранат и нескольких пачек патронов в пользу бронежилета я не хотел. Если бы я был уверен, что позади нас всегда находятся ящики с патронами, то поступил бы иначе. Нападавшие в этих условиях всегда в более невыгодном положении, нежели обороняющиеся. Ведь если в обороне, да еще в укреплении с хорошим
54
обзором, ты палишь точно по цели, то нападающий палит по любому шороху, чтобы не позволить поднять голову противнику из-за бруствера и взять на прицел или же швырнуть гранату. Подсумок с четырьмя рожками при настоящем бое сохранить тяжело, так что бронежилет брать я не стал.
Совершенно неожиданно нам сообщили новости. Во-первых, наши взяли село Киево, во-вторых, среди оборонявшихся находятся египетские моджахеды. Я тогда подумал, что в Тырново нас ждет серьезное сопротивление, тем более, Киево пало не сразу. Впрочем, рассуждать не стоило, нужно было устраиваться спать, у многих сербов были спальные мешки югославского производства, очень удобные в эксплуатации. В свернутом состоянии они свободно помещались в ремни, пришитые ко дну военного ранца. Я был бы не против иметь такой мешок. Перед сном последовал традиционный кофе или по-сербски "кафа", а по-мусульмански "кахфа". Не обошлось и без стычек. На этот раз она возникла между Чубой и бойцом из четы Вукоты, Тришей, чья команда (человек десять) имела еще более "четнический" вид, чем наша. Причин не помню, но рев стоял страшный. Все же Тришу и Чубу сдержали их товарищи, и все окончилось перебранкой.
К тому времени я уже начал привыкать к подобным инцидентам, к тому же они возникали по всяким пустякам и зачастую оканчивались драками.
Утром нас разбудило урчание наших танков. Некоторые из них выехали к повороту дороги, где находились разведчики и принялись палить по противнику. Танки были наши, советские Т-55, нареканий в их адрес я никогда не слышал.
Так что вышли мы при поддержке советских танков, вооруженных, преимущественно, оружием советского образца, против противника, вооруженного таким же образом.
Наш отряд вышел к самому правому флангу и двинулся участком между обрывом и шедшей параллельно с ним грунтовой дорогой. Здесь мы, как и наши соседи слева, развернулись в цепь. Меня не оставляла мысль: "Лишь бы не встать на мину". Инвалидность меня пугала больше, чем смерть, но у противника минного поля не было, и мы, выйдя в небольшую ложбину, заняли ближайший откос, шедший от обрыва к дороге. Какое расстояние было до противника, никто не знал, но он был рядом - сомневаться не приходилось. Пальба слышалась все явственнее. Воевода после небольшой паузы приказал всем одновременно открыть огонь, а затем запеть четнические песни. Когда песни стихли, Борис что-то прокричал по-русски. Ответа противника я не помню, но огонь не заставил себя долго ждать. Постреляв из автоматов, Миро, я и еще кто-то из ребят, бросили несколько гранат в сторону противника, затем Горан Моро и Неделько, находившиеся на самом краю обрыва, спустились под его кромку и, пройдя метров 5 - 6 вперед стали приближаться к позициям противника. Я с ребятами приготовился идти за ними, но пришел приказ на
55
отход, так как огонь должны были открыть танки. Дождавшись Горана и Неделько, мы отошли на метров 20 - 30.
Возвращаясь, я увидел воеводу и стоявшего рядом с ним Ацо Петровича, поздоровался с ними, хотел было завести разговор, но не успел, так как танк, стоявший вровень с нами, начал бить из своего орудия. К нему присоединились еще несколько танковых орудий. Стоял такой грохот, что было не до разговоров. Я устроился на обрыве, где наблюдал за дорогой в Тырново. Здесь мы с ребятами увидели, что по этой дороге идут десятка два мусульманских автомобилей и несколько подвод, они шли не торопясь, в направлении на Игман. Было очевидно, что Тырново на грани падения.
Танки закончили стрельбу через час, Валера с Борисом попытались в это же время выпустить через просвет в деревьях 2 - 3 тромблона в сторону противника, и они полетели вертикально. В эффективность такого огня я сомневался, но он позволял держать противника прижатым к земле. До нас дошло известие, что взята ключевая позиция "Цырни вырх", которую не могли взять, и топтались перед ней два дня бойцы 1-й Романийской бригады. Наконец, пришел новый приказ о продвижении вперед. Как только мы заняли первоначальные позиции, подошел Неделько и сообщил, что на левом фланге у ребят с Гырбовицы есть раненые из неприятельской "Золи". Мы с Неделько на этот раз заняли позицию у самого края обрыва и приготовились идти вперед. Казалось, что все уже закончилось, осталось только занять неприятельские траншеи. Многие стали перешучиваться, и мы последовали тому же примеру.
В это время к нам подполз Станое, который носил полученную от Веры медицинскую сумку защитного цвета, но с белым кругом и красным крестом на ней. Станое тогда должен был находиться в тылу, и с какой целью он появился у нас, я так и не узнал. Мы с Неделько лежали на земле, опершись на локти. Станое сел на землю, положив на грудь медицинскую сумку, и прислонился к небольшому дереву. Он был обращен лицом к противнику. Мы перекинулись несколькими словами, я посмотрел вверх и увидел, что верх дерева, на которое облокотился Станое, колышется, это заметил и противник.
Я даже не успел ничего сказать: просто внезапно ощутил удар в спину, после которого упал, как парализованный, на землю. Боли не чувствовал, но перед глазами все поплыло, и я стал задыхаться. В полуметре перед собой видел Станое, лежащего на земле с окровавленным лицом, потом оказалось, что моей кровью. Станое прохрипел: "Я ранен", но глаза его уже закатывались. Я почувствовал, что Неделько тянет меня за лодыжку ноги. Над головой увидел, как несколько ребят бьют из автоматов в сторону неприятеля, кто-то бил с колена. Метров двадцать меня протащил Неделько, "Звезда", Любиша и еще кто-то на плащ-палатке.
Затем меня положили на землю, и тут лес словно поплыл надо мной. У меня мелькнула мысль, что со зрением можно попрощаться. Появился воевода, начал что-то говорить, потом несколько раз дал мне пощечину, пытаясь привести меня в сознание. Откуда-то издалека я услышал,
56
что Станое убит. С меня сняли "лифчик" и с помощью медсестры Цецы, водителя и санитара, положили на носилки лицом вниз. Ощущение был такое, как будто из спины вырывается воздух, которого мне так не хватало. Машина тряслась, я материл всех и вся, но голоса своего не слышал. О том, что я матерился, мне потом рассказала медсестра. Меня привезли в больницу в Пале. Смутно помню, как везли в операционную. Наркоз еще не начал действовать, а хирург уже давил на ребра, и хотя я не мог пошевелиться, но тут едва не подпрыгнул с кушетки, после чего потерял сознание. Очнулся уже в реанимации. Из правой и левой груди у меня торчали резиновые трубки, соединенные с бутылками, стоящими над кроватью. Медсестра, сидевшая рядом, обрадовалась, увидев, что я пришел в сознание. Рассказала: когда увидела меня, подумала, что "рус готов", а он, видишь ли, жив остался.
В этот день о событиях, происходящих в Тырново, я ничего не услышал, но на следующий день привезли еще двух раненных, а под окнами реанимации я услышал салют в честь взятии Тырново. Палили тогда из всех видов оружия. Не скажу, что я был счастлив, скорее зол на себя - за неосторожность, стоившую мне второго ранения.
В больнице меня посетили "Шиле", наш заместитель по тылу, Вера, сообщившая, что наши в Тырново, воевода с Вучетичем и "Чубой". Они рассказали, что наш батальон в Тырново вошел первым, но командование заслуги приписало "Гарде". Противник ушел через Игман. Сербы по непонятным причинам, преследовать его не стали, хотя вполне могли накрыть артиллерией. Из Тырново ушли и гражданские. Наш батальон получил благодарность от генерала Младича, а после этого возникла перепалка из-за бороды воеводы. Генерал приказал сбрить ее, но воевода ответил отказом. Младич приказал посадить его в тюрьму, что впрочем, не было сделано, так что и воевода, и борода остались на месте. После отъезда воеводы меня навестили Валера с Борисом, и с их помощью я восстановил всю картину боя.
Оказывается, мы были в 10-15 метрах от неприятельских позиций, которые находились в земле и были хорошо оборудованы. Было просто чудом, что они не забросали нас гранатами. Станое, видимо, приметили по красному кресту, когда он подползал к нам. Неприятельский боец вышел из траншеи чуть вперед и дал очередь в нашем направлении. У Неделько пули прошли перед лицом, Станое получил пулю в горло, меня же пуля зацепила за нос, откуда и оказалась кровь на лице Станое. Вторая пуля ударила в самый край автоматного рожка, который находился у меня за левым плечом: не будь этого рожка, пуля вошла бы прямо в сердце. Эта пуля была разрывной, не знаю вот только, фабричной или самодельной, с надпиленной или надсечной головкой. Ударившись о рожок, она прошила меня веером осколков. После того, как меня отправили в тыл, все принялись готовить кофе. На следующее утро снова было наступление, в траншеях ребята нашли много крови, ящики с консервами, несколько спальных мешков и даже комбинезон, изготовленный в Германии. Все это было быстро разобрано. Наши вошли в Тырново. Единственным
57
пленным стал начальник местной полиции, вернувшийся за какими-то бумагами. Его привезли к Младичу, вид он имел испуганный, потому что в 1992 году взятие Тырново сопровождалось убийствами и пожарами. Местная церковь была сожжена мусульманами, а священник убит. В тюрьме у мусульман тогда находился родной дядя Младича, Михайло, человек лет пятидесяти. Пленного отправили в тюрьму, а позднее обменяли.
Что касается конфликта Младича и воеводы, то мне затруднительно разобраться во внутрисербских взаимоотношениях, хотя постороннего подстрекательства не исключаю. Знаю один случай, когда генерал накричал на одного из наших ребят и сорвал с него шапку с четнической кокардой, хотя тот был его племянником.
Валера с Борисом в этом ничего не поняли, а Младич, узнав, что это русские добровольцы, приказал им выдать по две бутылки вина.
В больнице ничего веселого не было. В палате со мной лежали еще трое, двое раненых в Тырново и шестидесятилетняя старушка, жившая как беженка в Яхорине, зимнем горном курорте. Ее ранило шальной пулей во время разборок ее соседа с женой, который сначала то ли ранил жену, то ли убил ее, а потом застрелился сам.
Меня интересовали военные события. Сербское телевидение ничего не сообщало, кроме победных тирад. Репортажи о взятии Тырново не содержали толковых съемок. Единственным источником информации для меня были раненые. Запомнился один парень, откуда-то из Боснийской Краины. Его группа на Игмане была обстреляна из неприятельского "Бровингера" 12,7 мм калибра, и пуля, ударив ему в ногу, просто оторвала ее. Раненых продолжали привозить: так, одна бригада, прибывшая на Игман откуда-то из Краины, сразу же после выгрузки попала под огонь минометов противника и потеряла более двух десятков человек убитыми и раненными. Не только наша больница "Коран", но и больницы в Касиндоле, и в Соколаце были полны ранеными. Даже в Белграде, в Военно-медицинскую академию везли раненых. В больнице я встретил хорвата из ХВО, лечившегося после ранения в боях с мусульманами. Уже тогда хорваты начали войну с мусульманами, а под Соколацем были размещены хорватские беженцы, бежавшие на сербскую территорию от своих вчерашних "союзников" - мусульман.
Поправился я быстро, и когда ко мне приехал командир взвода, то мы отправились на кладбище, где справляли поминки по Станое. Наша чета в то время была на Игмане, но потерь не понесла, так как противник в основном бежал. Правда, раза два наши попали под артобстрел, но все закончилось благополучно. Наконец, сербские войска и наш отряд почти без боев вошли на Игман. Мусульманская Храсница была уже накануне падения, и оттуда начиналось бегство. Паника началась и в Сараево. Сербское наступление продолжалось, наша группировка шла на соединение с войсками корпуса, шедшего со стороны Игман. Наш отряд к тому времени несколько поменял
58
состав. На место погибших пришла новая смена, в том числе Аркан и Драгиша Никич. Драгиша, невысокий молодой человек, с черной бородой, живой и разговорчивый, как оказалось, был в составе сербских добровольцев, живших а лагере Околиште под Вышеградом.
Приехал к Алексичу еще один доброволец из Белграда (на мерседесе со своей женой) и сразу же попал в группу, шедшую как пополнение нашему отряду на Игман (но наш отряд после занятия отеля "Игман" действовал недолго).
На марше, когда люди растянулись в колону по одному, впереди шли воевода, Драгиша Никич и доброволец из Белграда. Они-то и напоролись на мусульман. Началась стрельба, в ходе которой воевода был ранен в бедро, а двое добровольцев получили по пуле в ноги. Их успели вытащить, хотя "шубара" воеводы осталась лежать на земле. Мусульманское телевидение показывало ее, хвалясь, что армия Боснии и Герцеговины убила четнического воеводу. В этот день у добровольца из Белграда был день рождения и лучшим подарком для него, думаю, было то, что он остался жив.
Я тогда уже выписывался из больницы и успел съездить к нашим раненым в Касиндольскую больницу. Те чувствовали себя нормально, хотя воевода ходить еще не мог, но Драгиша расхаживал, несмотря на рану в ноге.
Мое состояние ухудшилось, и я был вынужден вернуться в больницу, где познакомился с местным сторожем Момиром Шиповцем, родственником нашего Чубы. До войны Момир жил с отцом, матерью и двумя сестрами в районе Еврейского гробля. С началом войны он приехал в Пале, ему было двадцать восемь лет, но к военной службе он был не пригоден. Еще до войны, прыгая с трамплина, он сломал бедро. Момир пригласил меня в гости, и мы подружились. От него я узнал о жизни в Пале, где, несмотря на наступление, немало боеспособных людей скрывалось от военной службы под различными благовидными причинами. В этом мире я чувствовал себя некомфортно, мне было лучше на нашей базе, где я имел обязанности и права.
Позднее Момира все-таки мобилизовали в 1994 году и отправили на позиции на Требевиче в состав батальона 1-й Романийской бригады. В 1995 году Момир попал в сводную группу, направленную на горный массив Маевицы, и там был тяжело ранен осколками мины из миномета. Я его тогда посетил в Военно-медицинской академии и надеялся, что он выкарабкается, но в следующий мой приезд медсестра сообщила, что Момир Шиповец умер.
В больнице я серьезно занялся сербским языком, используя грамматику, подаренную Валерой Быковым, приезжавшим ко мне из Прачи. Меня навещали и другие наши ребята. При первой возможности я решил их тоже посетить. Случай представился очень скоро, в лице Огги Михайловича, который до войны работал журналистом в Сараево и уже тогда считал себя убежденным четником, что для Сараево было необычным. Причислял он себя и к "летичевцам" (сторонникам покойного Дмитрия Летчица), что было необычным уже для всей Республики Сербской, так как Летич был
59
руководителем сербского национального движения "Збор" во время Второй мировой войны (поддерживало правительство Милана Недича, сформированного под давлением немцев в Сербии). Конечно, об Огги говорили разное, но я привык спокойно реагировать на всевозможные местные сплетни
Именно Огги стал одним из редких авторов репортажей о русских добровольцах, хотя руководство телевидения из-за каких-то соображений блокировало эту информацию. Меня уже тогда поражало сербское телевидение. По мусульманскому телевидению я не раз видел съемки боев, хотя, как правило, действовал закон "честного рыболова": из одного убитого серба делали десять убитых "сербочетников", а пятеро русских добровольцев на Озренской превращались в несколько сот русских наемников. Сербское же телевидение репортажи с мест боев показывало очень редко, создавалось впечатление, что войны вовсе не было, а происходят какие-то мелкие провокации "бандитов Изетбетовича", которых сербское войско неизбежно разбивает. А уж то, что репортаж о 2-м РДО вышел на экран, просто удивительно.
Началось все с того, что я уговорил Огги отвезти меня на служебной машине в Прачу, а закончилось отправкой туда телевизионной группы из трех человек. Мы тогда застали последние дни существования отряда в Праче. Правда, 2-й РДО еще несколько раз сходил в акции. Русские добровольцы для дежурств сербам были не нужны, и в отряде тогда начались споры, кому быть командиром.
Новых людей не было, кроме Влада из Москвы, а старые добровольцы начали разъезжаться по домам. Но Огги застал их еще в полном составе. Главной темой Огги выбрал черно-желто-белое знамя 2-го РДО, и Валера Быков по-сербски рассказал об истории этого знамени. Далее была показана могила Мишы Трофимова с комментариями Валеры, затем сняли местного священника, хорошо отозвавшегося о русских добровольцах. Не обошлось и без упоминания о казачестве, для чего Петя нацепил казачью фуражку, а камера показала несколько трофейных комплектов американской формы с гербами мусульманской Боснии и Герцеговины (голубой щит с тремя золотыми лилиями), так что репортаж получился неплохой. Большинство ребят скрывались от телевидения, но потом все желали иметь видеокассету с этим репортажем. Некоторые бойцы 2-го РДО часто наведывались на нашу базу, и для одного из них это посещение закончилось больницей, а могло быть и хуже. Произошло это так: Валера Г. задержался на нашей базе, празднование его приезда в компании Бориса и "Кренеля" стало затягиваться (в связи с большим количеством алкоголя). Валера и Борис в разгар веселья решили выйти на разведку. "Крендель" же поддержать компанию был уже не в состоянии. Они пошли самостоятельно на улицы Београдскую и Мишки Йовановича, где немногие сербы знали расположение позиций. Заблудиться же среди высотных домов и хаоса гаражей, киосков, стен из мешков с песком,
60
спаленных автомобилей было нетрудно. Кто уж им показал позиции противника, неизвестно, но они вошли вглубь неприятельской территории метров на двадцать. К тому времени алкоголь стал выветриваться и, сообразив что к чему, они стали возвращаться. Неожиданно из какого-то дома раздалась автоматная очередь, пуля прошила Борису руку, и он присел. К нему подбежал неприятельский боец. На счастье, Валера оторвался от Бориса и его не заметили. Валера дал очередь по противнику, тот осел, а затем они с Борисом бегом, под пулями, выбрались на свои позиции. Валере все же слегка оцарапало голову, в общем, они оба попали в Касиндольскую больницу, где я их и навестил. Особенно они не переживали, Борис успел познакомиться с местной молодежью, проводившей ночи под памятником партизанским героям в различных увеселениях, в том числе и довольно интимных с местными девицами. Воевода был недоволен эти происшествием, но изменить уже ничего было нельзя. Да и таких случаев было немало. Однажды подвыпивший серб, заблудившись, попал к мусульманам, которые хотели сначала его расстрелять, но, увидев, что затвор его автомата можно было открыть только ногой и стрелять из него невозможно, отправили его на три года в тюрьму.
В конце июля операция на Игмане закончилась весьма неожиданно, не только для меня, но и для большинства местных сербов. Даже Младич был изумлен таким поворотом событий. Он уже успел полетать на вертолете со своей женой над Игманом, когда Караджич и Милошевич потребовали вывести сербские войска с Игмана и передать позиции миротворческим силам ООН.
Даже непосвященному, было понятно, что такие горные массивы как Игман, Белашницу и Трескавицу, было не под силу контролировать двум или трем батальонам миротворческих сил, шефы которых явно потворствовали мусульманам.
Несмотря на все протесты, операция была остановлена и на Игман пришли сначала миротворцы, а затем и мусульмане. Сербы потеряли в этой операции несколько десятков человек убитыми и еще больше ранеными.
Так закончилась операция Тырново-Игман. Все же взятие Тырново было ощутимым приобретением для Республики Сербской, ибо это дало связь с югом, а Тырново осталось сербским и после подписания мира в Дейтоне.
Глава 4. Октябрь 1993
Так как мое появление, затем появление Валеры и Бориса, а в середине августа - и Саши Шкрабова, сделало наличие русских в отряде Алексича известным событием, то воевода получил возможность, не прилагая никаких усилий, принимать разнообразных "руссов", которые хотели воевать,
61
и требовали, что бы их отправили к "руссам" Алексича. Естественно, местные сербы, на которых Алексич постоянно оглядывался, были довольны прибытием "боевиков", и мы встречали более чем радушную встречу, правда, если только дело не касалось материальной помощи.
Прошедшая акция в октябре 1993 года, на высоте "Дебелое Бырдо", сплотила наш отряд, он стал по-настоящему боеспособным. Стало очевидно, что в чужой среде действовать по одиночке сложно. Воевода Алексич не мог и не имел времени поддерживать порядок в русском отряде, поэтому нашим командиром должен был быть русский. Я тогда имел печальный опыт командования, поэтому категорически отказался от этого предложения. Но против выборов ничего не имел. В качестве кандидата я всем нашим предлагал человека, имевшего определенные заслуги и высокую внутреннюю культуру, а также дисциплинированность. Но так как наши люди только-только собрались вместе, то командира, по моему мнению, должна была выявить полномасштабна акция. На мой взгляд, более подходящей фигурой был Шкрабов. Выборы все же состоялись, голоса разделились между мной и Сашей, а один (мой голос) получил Крендель. Особого значения мы выборам не придавали, так как необходимости в командире тогда не возникало: на выполнение боевых задач воевода сам брал людей по желанию, и каждый из нас занимался своим делом.
К нам приехал боец из 2-го РДО, своеобразный "последний из могикан" Прачи, Саша Т., невысокий парень с черными кучерявыми волосами, родом из Харькова, но который в Югославии уже жил с конца 1980-х годов. После распада 2-го РДО Саша проводил время один в двухэтажном доме, выходя с сербами по графику на дежурство. Он получил прозвище "Прачинский" и уверял всех, что абсолютно не хочет переходить в русский отряд. Но как-то, изрядно выпив, ему взбрело в голову пострелять по сербскому автобусу на стоянке, и тут уж ему невольно пришлось перейти к нам. У нас он этими глупостями не занимался, так как автобусов в отряде не было. Саша любил говорить часами обо всем, его призванием было быть ведущим развлекательной телепрограммы. Но вакантных мест для этого не нашлось, и ему сразу же по приезду пришлось принять участие в "акции" на Гырбовице. Главными организаторами ее были воевода, Мишо Чолич и командир одной из рот нашего батальона - Вукота. Мы тогда получили гранатометы. Сначала мы пришли в штаб четы Вукоты, находившийся в центре Гырбовицы, в бывшем управлении фирмы под названием "Дырворека". Здесь я увидел больше десятка человек с гранатометами М-57 и "Оса", с ручными пулеметами М-84 и со снайперскими винтовками и автоматами. Мы разделились. Я, Саша "Прачинский" и Витя Десятов оказались на крыше какого-то высотного здания в районе улиц Загребачкой и Люблянской, рядом со зданием, носившим название "Металика". С этого то места мы и начали огонь, ребята успели пострелять, мой же гранатомет отказал, и не помогла замена заряда к гранате с помощью "Прачинского".
62
Целью нашего огня были позиции противника в районе здания "Юнионинвеста", в том числе какие-то стены сооружения из кирпичей и мешков с песком, обеспечивающие безопасность прохода бойцам противника к своим позициям. Тогда по всей Гырбовице стоял такой грохот, и кто откуда бил, разобраться было невозможно. Интересно, что воевода стрелял из своего гранатомета без наушников, объясняя это тем, что его уши предохраняют длинные густые волосы, и еще он открывает рот. Открывать рот рекомендуется при стрельбе из "Золи", тем более что маленькие резиновые затычки для ушей зачастую терялись. Произошли и курьезы. Витя зачем-то решил пострелять с крыши, находясь в двух-трех метрах от стеклянной ограды, которую он в темноте не видел. В результате осколки стекла посекли ему подбородок.
Затем мы спустились вниз, пересекли Гырбовицу и пошли к зданию, находившемуся недалеко от реки Миляцка. На другой стороне реки был расположен парк, по которому шла линия обороны неприятеля. Мы опять открыли огонь. Из гранатомета стрелял высокий стриженый парень, муж медсестры из "Корана". Мой гранатомет упорно продолжал молчать, меня это злило, но научило больше никогда не пользоваться чужим оружием. Впоследствии я получил гранатомет М-57 (и к нему пару ящиков гранат), который уже меня не подводил.
Саша Шкрабов после этой "акции" притащил откуда-то гранатомет РПГ-7 с трофейными снайперскими китайскими осколочными - фугасными и кумулятивными - гранатами к нему. Позднее еще один РПГ-7 нам дал на временное пользование Ацо Пандуревич, офицер нашего батальона, ответственный за безопасность. Заряды мы хранили в сухих местах, а отсыревшие - осторожно подсушивали вблизи батарей. Качество трофейных гранат часто хромало, а один РПГ-7 пришлось отнести в ремонт мастеру Мише, потому что его ударная игла не поднималась достаточно высоко: орудие давало осечку каждый раз, когда боец выскакивал из-за угла здания для выстрела. Получалось как в фильмах, только пулю в лоб можно было получить мгновенно, поэтому я предпочитал стрелять из гранатомета в темноте. В копейку попадать необходимости не было, а бункер был виден и ночью.
Со временем наша каптерка потихоньку стала пополняться боеприпасами - и не только ручными гранатами и патронами, но и дистанционными минами МРЧД и даже 82 мм минометами. Источник нашего снабжения был очень прост: перед каждым боем завозилось большое количество боеприпасов. Немало сербских бойцов обходилось ограниченным запасом. Наши пытались следовать этому примеру, но, как правило, срабатывало общественное мнение отряда. Таких бойцов по-русски хорошо обругивали, и им приходилось нагружаться максимально, что иногда становилось впоследствии обузой на марше. После любой неуспешной акции мы подбирали оставшиеся боеприпасы, вплоть до гранат к гранатомету. Количество собираемого ограничивалось нашими физическими
63
возможностями. Так что каптерку мы свою укомплектовали собственными усилиями, хотя у нашей четы был собственный склад, доступа к которому у нас не было. Каптерка же нам здорово пригодилась, так как с октября 1993 года у нас началась более интенсивная жизнь, связанная с новыми вспышками боевых действий в районе Сараево.
Сербы развернули городскую войну с точечными ударами. Это было правильно: уступая противнику в силе, сербы держали его в постоянном напряжении, пользуясь также близостью политических центров неприятеля к сербской линии обороны на Гырбовице. Уйди тогда сербы в глухую оборону, то противник почувствовал бы себя увереннее и мог организовать нападение, которое имело бы все шансы на успех. У сербов были весьма плохо подготовленные позиции, которые они улучшать не стремились. В середине 1993 года по сербскому телевидению показывали репортаж с Гырбовицы, в котором один из командиров сербской четы, по фамилии Шешель, родственник известного Воислава Шешеля заявил: "Нам не нужны укрепления, так как противник труслив, и мы с ним всегда сможем покончить". На мой взгляд, противник все-таки большой трусостью не отличался, тогда как у сербов на Гырбовице тогда сохранилось лишь 200 - 300 человек, причем уже готовых воевать и имеющих хороший боевой опыт. Уже к 1995 году многие из них погибнут, другие уйдут, иные просто уедут. Война, шедшая здесь, значительно отличалась от войны в других регионах. Здесь шла городская война, и не месяц-другой, а три с лишним года. Как я уже писал, воевали вчерашние соседи, коллеги, родственники, друзья. Это вызывало во многих еще большую озлобленность, так как люди чаще узнавали, кто кого убил, ограбил или изнасиловал. Как ни тяжело было бойцам из Баня-Луки, Беляны, Пале, Требинья, но они возвращались домой, могли отдохнуть в почти мирной обстановке, здесь же все было относительно, так как дома от линии фронта находились в 200-300 метрах. Такая война на Гырбовице может сравниться лишь с войной на Добрини и Отесе под Илиджей (или Зораново, названного в честь командира, погибшего при его освобождении в 1992 году).
Позднее, после войны, живя в Добое, из разговоров с сербами я понял, что тогда в Возуче (поселке на горном массиве Озрен) было подобие такой войны, и фактически все села, поселки и города, находившиеся в прифронтовой зоне, были охвачены такой войной. Поскольку постоянно падали мины из минометов и снаряды из гаубиц, стреляли снайперы, то гибли люди у себя дома, в том числе женщины и дети. Все же, Гырбовица, которую я знал хорошо, находилась на особом положение ибо с началом любых боевых действий она бывала отсечена неприятельским огнем. На этом участке у сербов не было передового командного пункта, и штаб бригады большого влияния не имел. Между тем для Гырбовицы существовала реальная опасность пасть в руки противника. Рискни тогда он, вряд ли бы в Совете безопасности ООН вспомнили о тысячах убитых и изгнанных сербов в такой операции. Могла бы с падением Гырбовицы пасть вся община Ново Сараево и часть
64
общины Илиджа, так как остановить неприятельское наступление было невозможно. Резервов здесь почти не имелось, а бойцы, находящиеся здесь, свое время использовали по личному усмотрению. Была, правда, здесь и милиция, но это - совсем другое ведомство, да и состав ее был незначителен.
Так что, нравилось командованию или нет, но войну до 1995 года вели добровольцы. Никто никого воевать не заставлял, и денег никому за это не платили. Такая война была привлекательна для тех, кто любил воевать по-настоящему, проявляя личную смелость. А люди собирались разные, я тоже приехал только за тем, чтобы повоевать, поэтому стремился попасть в любую проводившуюся акцию. Сказать, что воевали от безысходности и паранойи - неправда, хотя так пытаются эту войну представить иные журналисты. Разумеется, тут встречались разные люди. Я тогда подружился с Нешо и Войо, владельцами кафе "Снупи" на Гырбовице, которые добровольно вызвались воевать. Лучше я узнал и ребят из группы "Серпски соколови", с которыми наши плечом к плечу воевали на Озренской: отец одного из них - офицер в штабе бригады, у второго дядя был владельцем крупной фирмы заграницей. Мой знакомый по чете Алексича - Ранко - был инвалидом и освобожден от воинской повинности, но все же воевал.
Гырбовица была интересна тем, что здесь противников разделяли не горы и леса, а всего лишь одна улица. Не было необходимости ждать боя неделями, достаточно было дать пару очередей по бункерам через дорогу. Боевые ситуации возникали постоянно и из обычных людей, при желании, можно было создать хороших бойцов.
Сравнивая войну на Игмане и Гырбовице, могу сказать: первая была тяжелее, чаще проводились ожесточенные схватки с противником. Командование отдавало приказы не тратить боеприпасы и не провоцировать противника. Возможно, такая осторожность хороша в политике, но не на войне и не в данной ситуации. Ведь сербы численно уступали противнику в несколько раз, превосходя его лишь в огневой мощи. Подобное превосходство можно было использовать лишь в нападениях, так как при обороне сербы не имели возможности из-за недостатка людей оборонять всю Гырбовицу. Поэтому сербы оказывались в заведомо проигрышной позиции. Противник же мог собрать достаточное количество бойцов (и огневые средства для их поддержки) для организации нападений на двух-трех направлениях. Где-нибудь линию обороны неприятель все равно бы прорвал, и сербы не смогли бы им эффективно сопротивляться.
Польза постоянных нападений была очевидна, так как, пользуясь своей огневой мощью, сербы заставляли своих противников страшиться любого нападения на Гырбовицу. Я не хочу, чтобы создавалось впечатление, что сербы только и делали, что били мусульман на Гырбовице. В войне случаются потери и поражения с обеих сторон, но в данной обстановке сербы наносили неприятелю большой урон, чем те же самые бойцы - где-нибудь в горах. Ничего особо занимательного в городских боях описать нельзя.
65
Придумывать же рассказы в духе Джона Хогана, опубликованного как-то в российском журнале "Солдат удачи", просто не хочется. Джон тогда привез какую-то помощь для мусульманских пожарников, а затем в "ковбойском духе" решил уложить нескольких "плохих парней" - сербских снайперов. Он, разумеется, как истинный ковбой, уложил сразу шестерых таких злодеев, стрелявших по всегда беззащитным мусульманам Сараево. На деле в Сараево более-менее серьезно "антиснайперскую" войну вели французские миротворцы, имевшие акустические станции, определяющие, где находится снайпер, но они никого из сербских снайперов не убили.
Рассказы об убитых снайперах после той войны, воспринимаю с большой недоверчивостью. Достаточно быстро люди в городе научились воевать, передвигаясь группами по два-три человека, вооруженные не только автоматами или снайперскими винтовками, но и гранатометами и пулеметами.
В таких условиях снайперам не так уж легко находить цель.
В силу этого куда эффективнее оказались в городской войне саперы, и, прежде всего - подрывники. В этом многое зависело от опыта взрывника и от его знания строительного дела. Определить уязвимое место в конструкции здания и правильно распределить взрывчатку весьма сложно для людей, не занимавшихся долгое время строительством, неудачи тут были закономерны. Несколько раз случалось, что подрывники просто оставляли несколько десятков килограммов в подъезде, в результате чего рушились в пятиэтажном здании лишь один - два лестничных пролета, тогда как основная ударная волна уходила через выход подъезда. Были и удачные примеры. Одна из операций была организована штабом 2-го батальона. Их офицер заложил взрывчатку на первый этаж углового подъезда неприятельского здания "Лорис", стоявшего фронтально к сербской позиции и из-за этого имевшего два или три неприятельских "бункера". Сербы на санках привезли взрывчатку, поставили ее между колоннами, так как в данном месте находился проем, укрепленный этими колоннами. Взрыв едва не обрушил весь подъезд сверху донизу, и последствия его были видны всю войну. Кстати, судьба этого подрывника печальна. Поверив международному сообществу, всем глупостям о всеобщем мире и прощении, он даже устроился работать переводчиком в международную полицию, и в результате был арестован мусульманской полицией в Гырбовице. Местный военный суд приговорил его к 15 года лишения свободы за разрушение гражданских сооружений, хотя по такой логике каждый гранатометчик, каждый артиллерист, каждый наводчик танкового орудия и каждый летчик, даже из блока НАТО, может быть осужден.
Конечно, в Гырбовице действия сербов не ограничивались доставкой взрывчатки, чаще всего это были обычные огневые налеты. Это происходило не каждый день и не каждую неделю, но тогда, в конце 1993 года, боевые действия там значительно активизировались. В районе улицы Мишки Йовановича находился высокий пятиэтажный дом. Его ближайший к сербам торец расположился приблизительно на одном уровне с сербской линией
66
обороны. С сербской стороны в него можно было пройти через один или два двухэтажных здания. Его другой торец находился рядом с неприятельскими позициями.
Одно время это здание никому не принадлежало. Осенью 1993 года бойцы четы Папича заметили, что там участились появления неприятельских бойцов. Несколько раз с ними возникали перестрелки. В конце октября воевода отправился туда с несколькими бойцами, захватив и Шкрабова. Предполагалась обычная разведка с минимумом стрельбы. Дело было ночью, воевода взял с собой прибор ночного видения, а Саша Шкрабов надел бронежилет, захватив прибор бесшумной стрельбы для автомата Калашникова и пару пачек специальных патронов к нему. Придя на место, они первыми обнаружили противника, и Саша применил ПБС (прибор бесшумной стрельбы). Пока противник соображал, ему пришлось потерять несколько человек. Потом началась общая перестрелка, в которой сербы потерь не имели, а Саша спасся от ранения в плечо благодаря бронежилету.
Противник был виноват сам. Ночью в здании, полном всякого хлама, кирпичей, железа и осколков стекла, передвигаться надо было очень осторожно, но, в общем, шума при движении избежать невозможно. Куда лучше им было бы идти подвалом или же по крыше.
К тому времени Алексич и Шкрабов достаточно сблизились, и Саша решил организовать воеводе что-то вроде личной охраны из русских добровольцев. Не знаю, какие цели преследовал воевода, но я против этого ничего не имел, так как относился к нему, как к человеку незаурядному, да и был он проще в общении, в отличие от иных офицеров. К такой службе подходили не все. Одним это было скучно, другие начинали заниматься ерундой, хотя посещали воеводу люди известные.
Число охранников определилось в пять человек, из которых Шкрабов и я чаще всего выходили на дежурства. Мне это в тягость не было, поскольку давало хорошие знания о Гырбовице, Республике Сербской и вообще о сербах. Единственное, что действовало на нервы, так это табачный дым в квартире воеводы, большое количество кофе и алкоголя, выпиваемых на всяких совещаниях. Правда, ракия пилась маленькими глотками, а не залпом, как у русских. Став охраной воеводы, наш 3-й РДО значительно повысил свой престиж в Гырбовице, да и в Пале нас неплохо знали: видя "руссов" с оружием вокруг воеводы, местные сербы как-то лучше понимали нас. Правда, воевода иногда этим злоупотреблял, и потом уже после войны я узнал, как он при конфликтах с офицерами штаба бригады грозил им, что по его приказу "русы" могут этот штаб перестрелять. Естественно, офицером это не нравилось, они жаловались военной безопасности, но так как военная полиция в то время боялась без разрешения воеводы соваться в наш район, то все это оставалось без последствий. Правда, отношение к нам ухудшилось, хотя причины никто из нас тогда не понимал.
67
Впрочем, на Гырбовице можно было завоевать авторитет лишь грубой силой, мы же этим злоупотребляли реже, нежели местные бандиты, имевшие, разумеется, поддержку либо милиции, либо госбезопасности, либо военной безопасности. Однако мы все же свой авторитет прежде всего зарабатывали в ходе боевых действий, добровольно в них отправляясь, в отличие от многих местных бандитов.
Однажды ночью мы пришли в штаб четы Папича. Здесь я увидел Папича, Ранко, Маринко - снайпера с Гырбовицы и еще человек десять (один из них - с гранатометом). На полу стоял большой ящик с взрывчаткой. Цель очередной "акции" заключалась в уничтожении какого-то гаража и стены, которые находились на вражеской территории, в двадцати метрах от сербской линии, вплотную к транзитному автопути. Роль главной ударной силы отводилась двум мусульманам, которые еще на моей памяти под Тырново тащили 12,7 мм пулемет. В данном случае в их обязанности входило донести ящик с взрывчаткой до стены и гаража под "прикрытием" снайпера. Противник "бункеров" здесь не имел, но осторожность была необходима. После возвращения мусульман Аркан и Ранко электромашиной пустили ток в ящик с взрывчаткой. Ничего неожиданного не случилось, грянул мощный взрыв, из окон повылетали стекла, затем новый грохот, уже из гранатомета, и затем мы все отошли. После этого я частенько с Сашей наведывался в этот район. Воевать здесь было непросто: довольно густая застройка, лабиринт высотных и низких домов, так что человеку, не знающему этот район, было тяжело ориентироваться в путанице оград, завес и щитов, обеспечивающих проход по позициям. Вокруг к тому же было много стекла, многие участки заминированы, так что передвигаться здесь требовалось осторожно.
Упоминаемое выше здание сербы и мусульмане все же поделили между собой. Сербы, чтобы утвердить границы, взрывали несколько раз один или два подъезда в нем - это делали Мишо Чолич, Папич и Аркан. Возможно, сербы и могли завладеть им полностью (высотное здание, стоявшее рядом, сербы отвоевали еще в начале 1994 года, проделав в его подвале проход). Но с другой стороны, параллельно первому зданию шла транзитная автомагистраль, за которой - мусульманские позиции вдоль Еврейского кладбища. Таким образом, чета Папича тогда бы слишком далеко вклинилась в территорию противника, оставляя фронт здания уязвимым для неприятельских нападений. В районе Еврейского кладбища противник оборудовал свой бункер в помещении капеллы, которая в начале войны принадлежала сербам, но позднее была перехвачена мусульманами, так как сербы не хотели в ней дежурить. А именно в ней начинался подземный ход, выходивший прямо к "Дебелому Бырдо", правда, со стороны противника. Здесь его позиции были лучше подготовлены, чем сербские. Хорошо помню, как ругался Ранко, видя траншею, закрытую мешками с песком и имеющую гнездо для пулемета, но заваленную каким-то хламом. Сербская линия обороны представляла собой условную линию от бункера к бункеру, сколько их точно было, не помню. У
68
Станича бункеров насчитывалось до пяти штук, а далее шла нейтральная полоса, а затем позиции противника. Вне этой линии где-то устанавливались мины. Если человек обладал опытом, то он мог увидеть растяжку на асфальте, а нажимные мины можно было обойти по камням и бетону. Так что позиции сербов были здесь весьма уязвимы. Тяжесть положения усугубляли частые перестрелки, под прикрытием которых противнику было несложно выйти прямо в тыл к сербам.
Из-за подобной опасности местные бойцы решили снести некоторые дома, дабы затруднить подход к сербским позициям. Организована группа была на добровольной основе, так как все знали друг друга с детства, я же попал сюда благодаря дружбе с Арканом, на котором тогда лежала главная ответственность за взрывное дело. Аркан, Ранко, Любо наполнили пустой бойлер взрывчаткой и после того, как нас собралось человек десять - двенадцать, мы пошли, растянувшись в цепочку, к капелле. Любо подпаливал бикфордов шнур. Миро Чамац увидел в окошке подвала мусульманина, который быстро спрятался в одной из комнат. Миро начал просить ручную гранату, но времени уже не было. Бойлер быстро спустили в капеллу, затем все бегом покинули опасную зону, сразу же раздался мощный взрыв, а пальба началась минут чрез пять. Я же, понадеявшись на ночь, чуть в темноте не нарвался на пулеметную очередь. Неслучайно многие местные сербы с Гырбовицы предпочитали район Еврейского гробля объезжать через перекресток на Врац. Через день-два я узнал, что в капелле накрыло восемь- десять человек, видимо, не ожидавших нападения, но неприятель объявил, что все они погибли от сербской мины, упавшей рядом с мечетью. Так что противник очень выгодно использовал свои жертвы в пропагандистской компании.
Другая акция была не столь эффектна, но заняла значительное место в успешной обороне четы Станича от нападения противника в сочельник 1994 года. Тогда нас собралось человек шесть-семь: мы и спустились как раз к автомагистрали. Аркан и Ранко поставили по углам ничейного дома взрывчатку, а мы обеспечивали им прикрытие. Ночь тогда стояла лунная, все старались не шуметь, иначе бы нам не поздоровилось, если бы нас обнаружил противник. Перед нами стоял полуразрушенный двухэтажный дом. Аркан закончил устанавливать взрывчатку и дал Миро кусок пластичной взрывчатки с огнепроводным шнуром, который забросил на второй этаж этого дома. Мы сразу же вышли наверх, и после первого взрыва прогремел второй, куда более мощный. От дома осталась только груда кирпичей. Нам взрыв вреда не нанес, но, к сожалению, произошел несчастный случай с Ацо Шинником, парнем из четы Станича, который попросил у Аркана оставшуюся пачку пластиковой взрывчатки с огнепроводным шнуром. Он тогда хотел забросить ее на позиции противника. Никто не знает как, но пачка выпала у парня из рук, он, видимо, начал искать ее в темноте - и взрывчатка взорвалась с парнем или у него в руках. Подобные "акции" все были не лишены риска и требовали
69
большой осторожности. Порой несчастные случаи происходили и при работе с взрывчаткой или минами с самими саперами. После войны мне рассказывал один снайпер о случае со своим коллегой. Парень привел снайпера принимать смену и начал показывать позиции, указывая своим щупом - "пипалицей" мины и случайно ткнул в свой же "паштет", повредив себе руку и лицо. Здесь всякое бывало. Могла произойти случайная задержка в горении огнепроводного шнура и, если взрывник не дождался положенного времени (10 минут), взрывчатка могла взорваться него перед носом.
Это могло произойти и при электрическом методе детонации. Взрывное дело требует полной концентрации внимания, а этого тяжело достичь в боевых условиях, тем более на нейтральной полосе. К тому же взрывчатку надо было еще правильно поставить, чтобы ударная волна пошла в нужном направлении. И все могло сорваться из-за мелочи. Однажды подобная "акция" сорвалась только из-за того, что боец из группы прикрытия увидел на линии фронта стиральную машину, сделал лишний шаг и наступил на "паштет": результат был трагический, и операция сорвалась. Легкость такой работы была обманчива. То, что не было стрельбы, могло расслабить и это дорого стоило. К сожалению, люди учились на своих ошибках, обучения здесь не проводилось, поэтому приходилось довольствоваться теми знаниями, которые люди получали до войны в специализированных пиротехнических школах, как Любо, или же на самой войне, от товарищей. У Аркана я нашел пособие по взрывателям и взрывчатке, из которого много узнал для себя.
Возможно, не помешало бы в данном случае сделать короткий обзор этой темы, которая интересует любого человека, связанного с военной средой. К тому же хотелось бы, что бы в России люди понимали, что и в других странах велись тяжелые войны, и имелись хорошие профессионалы, так как частенько приходилось убеждаться в том, что самонадеянность иных военных играла в России весьма печальную роль
Югославская довоенная промышленность была одной из ведущих в мире по производству различных взрывчатых веществ, взрывателей, в том числе специального назначения и мин.
Главным из используемых взрывчатых веществ был тротил. Обычно - в прессованном состоянии, хотя использовался и в литом виде, что требовало применения дополнительного детонатора из пластита или прессованного тротила. Другим взрывчатым веществом был гексоген. В фабричных условиях он смешивается с тротилом, и это вещество (гексолит по-сербски) использовалось в производстве кумулятивных боеприпасов, но в данных условиях самыми популярными были смеси гексогена со специальными пластификаторами, из которых получалась пластит - взрывчатка, способная под давлением, в том числе и рук сапера, принимать любую форму. Следует упомянуть взрывчатки М5А1 (гексогена 91%, пластификатора 9%, скорость детонации 8640 м/с), П-20 (гексогена 90,5%,
70
пластификатора 9,5%, парафина %, опанола Б 50,2%, скорость детонации 7050 м/с), ПЕ-64 (гексогена 92%, пластификатора %, парафина 17%, опанола Б 100 23%, диоктисебацита 60%).
Кроме того, на основе пентрита, высокочувствительного вещества белого цвета, была создана пластичная взрывчатка НП-69 (пентрита 92%, пластификатора, аналогичнго ПЕ-64, 8%). Смесь пентрита с тротилом называется пентолит и используется для детонаторов, детонирующих шнуров (по-сербски штапинов) и снарядов. Детонирующие шнуры были очень надежны и удобны в
применении. Через пентрит, внутри детонирующего шнура, проходили две хлопковые нитки, а сам он был обмотан хлопчатой материей, защищенной изоляцией из поливинила.
Кроме детонирующего шнура, использовался и огнепроводный шнур, состоящий из черного пороха в середине и хлопковой обмотки снаружи, защищенной изоляцией из поливинила. Скорость горения бикфордова шнура была равна 1 - 1,5 м/с и детонацию он переносил на капсюли-детонаторы. Последние содержали инициирующие взрывчатые вещества, из которых главными были ртутный фульминат и азид свинца, а также трицинат, использовавшийся прессованным вместе с азидом свинца, ради более быстрого перенесения форса огня. Как правило, инициирующие взрывчатые вещества, использовались в детонаторских капсюлях N 8. Причем капсюли с азидом свинца делались из алюминия, а капсюль с ртутным фульминатом делался из меди, так как азид свинца был в четыре раза чувствительнее фульмината, и капсюли с первым, чаще использовались в военном деле. Сам капсюль имел взрывчатое вещество (инициирующееся), возгоравшееся с помощью шелковой сеточки внутри, и бризантное ВВ (из тротила, гексогена или тротила); и сначала срабатывало инициирующее ВВ вверху капсюля, а затем и бризантное ВВ, внизу. Электродетонатор был устроен аналогично капсюлям-детонаторам N 8, разве что электроимпульс сначала раскалял никеле-хромовый мостик, а тот, в свою очередь, поджигал зажигательную смесь в детонаторе.
Применялось три типа детонаторов: А типа, с сопротивлением 1,2 - 1,4 Ома; Б типа, с сопротивлением 0,4 - 0,6 Ома; Ц типа, с сопротивлением 0,03 Ома.
Кроме того, существовали электродетонаторы замедленного действия, в которых между шариком с зажигательной смесью и первичным ВВ находился пиротехнический замедлитель. Такие электродетонаторы обеспечивали детонации с интервалами по времени в полсекунды, четверть секунды и миллисекунду.
В остальном особых сложностей во взрывном деле не было, просто люди должны такую работу выполнять предельно осторожно, и необходимо было соблюдать меры предосторожности при работе с огнепроводным шнуром. Его следовало проверить на скорость горения, отрезав кусок в 50 см, а также на перенос форса огня, отрезав два куска по 10 см; расположив их концы на расстоянии 1 см друг от друга, поджечь один из них. Если первый
71
подпалит второй, значит, шнур исправен. Капсюль-детонатор N 8 следовало аккуратно поставить, не поворачивая и не нажимая на конец огнепроводного шнура, дабы затем сжать ее края саперными клещами или плоскогубцами, держа их на расстоянии от лица.
При использовании детонирующего шнура следовало учитывать, что один детонатор мог передать импульс детонации лишь на пять кусков детонирующего шнура, связанного по кругу, около детонатора. При необходимости одновременной детонации большого количества детонирующих шнуров, применялся тротиловый патрон или тротиловая шашка. Если же необходимо сделать ответвление от главного провода детонирующего шнура, то можно использовать узел, выводя от главного провода еще два, или кусок изоленты, крепя к главному проводу начало какого-нибудь ответвления. Можно также было применять многоконцевой узел, охватывая им до пяти детонирующих шнуров. Детонирующий шнур мог применяться и самостоятельно, но тогда его следовало на конце завязать в толстый узел и всунуть в ВВ или с помощью капсюля N 8. Причем следовало закрепить капсюли во ВВ, чтобы они не выскочили наружу при взрыве, что порой и происходило. Иногда создавали единую сеть, пуская от главного шнура несколько ответвлений, или пуская главный провод от одного взрывчатого устройства к другому. Для большей надежности детонирующий шнур можно было пускать замкнутым кругом, так что в случае остановки детонации с одного конца, ее могла дополнить детонация с другого конца.
Если взрывные устройства были распределены по широкой площади, то следовало применять параллельную сеть, ведя отдельный провод или до одиночного устройства, или до группы взрывных устройств. Если детонации по каким-либо причинам не было, то следовало подождать в укрытии полчаса, и лишь затем идти проверять провода. При электрическом способе детонации взрывчатых веществ следует учитывать сопротивляемость электропровода (для минерского кабеля оно составляет 3 Ома на 100 м) и электродетонаторов. Можно использовать и обычные электропровода, но не тоньше 0,75 квадратных миллиметров. В случае установки устройства защиты от молний при устройстве долговременных сетей взрывных устройств следовало учитывать и его сопротивление 7,5 Ома. Если необходимо было при электрическом способе детонации, чтобы сработали несколько взрывных устройств, то от главных проводов, при необходимости заканчивающихся устройством защиты от молний, следовало провести круговую сеть, разделив левый и правый провода, запустив их с разных сторон к каждому детонатор. Либо надо было провести параллельную сеть, соединяя отдельным ответвлением одно или несколько взрывных устройств. Сопротивление при этом на каждом участке должно быть одинаковым. Прежде чем ставить детонаторы во взрывные устройства, согласно правилам, следовало проверить омметром сопротивление сети, высчитав положенную норму по закону Ома. Надо заметить, что процедура это сложная. Все правила пользования и
72
хранения взрывчатых веществ, конечно, не сохранялись, да и возможности такой не было.
Впрочем, так как в Боснии и Герцеговине шла гражданская война, с присущей ей дезорганизацией, то в нашей чете взрывчатые вещества хранились в двух комнатах первого этажа дома, рядом с которым жили воевода, несколько сербов и русские добровольцы. На втором этаже этого дома, в самом начале был узел связи, а впоследствии тут поселились мы.
Глава 5. Командировка под Олово
В ноябре у нас была новая операция под городом Олово, который контролировали мусульмане. Мусульманская община Олово граничила с территорией сербского Сараево в районе Илияша и Вогощи, а рядом находилась община Вареш, контролируемая ХВО. Хорватская община Вареш была с трех сторон окружена мусульманами, а с четвертой граничила с сербским Сараево. До другой самой близкой хорватской общины Киселяк хорватам необходимо было пересекать территории мусульманских общин Високо и Кладань, либо сербские общины Илияш и Илиджу, что представляло достаточно долгий путь. Хорваты здесь поначалу воевать не собирались ние с сербами, ни с мусульманами, зато торговали с обеими сторонами довольно бойко. В пограничном с общиной Вареш сербском селе Быргуле шла весьма оживленная торговля не только сербов с хорватами, но и сербов с мусульманами. Здесь продавалось все: свиньи, коровы, овцы. Торговали целыми грузовиками сигаретами и кофе, а порой и боеприпасами, шедшими с сербской территории на мусульманскую. Все это осуществлялось благодаря "мирному" Варешу. Понятно, что эти грузовики не принадлежали мелким торговцам. С началом боевых действий между хорватами и мусульманами все же идиллия прекратилась. Сербский министр внутренних дел Томо Ковач, приказал "прикрыть эту лавочку" и послал туда силы бригады специального назначения, в том числе отряд, дислоцированный в поселке Шековичи (где был с конца июня по сентябрь Леня, вместе с которым мы воевали на Озренской). По словам Леонида, их командир тогда предупреждал бойцов, чтобы они были осторожны с местными сербами: были случаи, когда те стреляли в сербских милиционеров из-за недовольства, что их лишают возможности торговать. В то время был арестован председатель сербской общины Олово, а военный командир местной линии обороны, не став дожидаться ареста, уехал в Белград, распродав перед этим значительную часть оружия и техники собственных войск.
Тогда еще линия обороны, как сербов, так и мусульман просто не существовала: она была лишь на карте. По словам Лени, между бункерами расстояние составляло несколько сот метров, где паслись стада овец и коров.
73
А между сербами и хорватами вообще никакой линии обороны не было, и поэтому специальная милиция тогда могла войти в Вареш, овладев им. К тому же хорваты к сербам относились намного лучше, чем к мусульманам. Сил у сербов так же было предостаточно, потому что на фронте с мусульманами было затишье из-за начавшейся войны мусульман с хорватами. Рядом с Варешом находились позиции сербской Илияшской бригады, которая всегда могла поучить подкрепления сербских Илиджанской и Игманской бригад.
Наконец, можно было получить помощь других бригад Сараевско-Романийского корпуса, а также Защитного полка, стоявшего во Хан-Пиеске.
Таким образом, собрать 4 - 5 тысяч человек с техникой, сербам не представляло труда и вряд ли местное хорватское руководство в Вареше отказалось бы от их помощи, да и кто бы его спрашивал.
Однако, как всегда, согласно "лучшим традициям", сербские верхи проводили беспрерывные согласования и подсчеты, а их более слабый противник, не отягощенный, однако чрезмерным числом "специалистов", оказался инициативнее. Мусульмане, силами 7 "мусульманской" бригады, быстро сломили сопротивление Варешской бригады ХВО, в которую входила чета местных варешских сербов, взял Вареш и несколько поселков вокруг него. На сербскую территорию прибывали беженцы из Вареша, которых сразу же отправляли в Киселяк. Однако бригаду ХВО, сербы заставили держать позиции на горном массиве Звезда (1349м), разрешая ее бойцам отправляться на отдых в Киселяк, лишь при условии прибытия оттуда такого же числа бойцов или новой смены.
Конечно, если бы тогда было начато сербское наступление на общевойсковом уровне, то была бы взята вся территория Вареш, ибо к обороне мусульмане не были готовы. Выполнение этого плана было возможно вследствие разразившегося мусульманско-хорватского конфликта. Приблизительно в это же время объединенные силы ХВО наступали на город Фойницу, дабы установить связь с Киселяком. Таким образом, главные силы Армии Боснии и Герцеговины были направлены на борьбу с хорватами: в первую очередь - под Горни Вакуф, практически изолированный мусульманский район (или "анклав"), переход которого в руки хорватов казался тогда весьма вероятным. Территория Боснии и Герцеговины была переполнена хорватскими "анклавами" различной величины. Судьба хорватов в таких анклавах, контролируемых ХВО, была различна. Из нескольких войска ХВО были изгнаны, как была изгнана часть мирного хорватского населения. Республика Сербская тогда приняла 4 - 5 тысяч бойцов ХВО и около 80 тысяч хорватских беженцев. Другие же "анклавы" сумели удержаться благодаря своему нейтралитету, а главное - поддержке умеренных мусульманских лидеров вроде тех, которые держали тогда власть в Тузле. Особняком стоял хорватский "анклав" Жепче, граничивший с одной стороны с Добоем, а с другой стороны - с мусульманскими Завидовичами и Маглаем. Здесь была просто кровавая резня, и хорваты уже не могли договориться с мусульманами.
74
В Маглае, Завидовичах и Зенице находилось настоящее гнездо исламского фундаментализма. Во 2-м местном корпусе Армии Боснии и Герцеговины были созданы подразделения моджахедов. В нескольких местных селах, бывших когда-то сербскими, поселились арабы, иранцы, турки и прочие представители исламских народов, прибывшие защищать исламскую землю от сербских и хорватских "агрессоров".
Понятно, что хорваты к мусульманам доверия никогда не испытывали, хотя и принимали участие в начале войны в изгнании отсюда сербов. Именно командование ХВО Жепче предупреждало сербскую власть в Добое о мусульманских обстрелах. А отдельные сербские подразделения из Добоя и Озрена, из Бани и Луки в добровольном порядке отправлялись защищать хорватский "анклав" Жепче, хотя делалось это небезвозмездно. Мой послевоенный сербский товарищ Синиша "Поп" из Добоя рассказывал, как он и его группа 28 июня 1993 года, на сербский церковный праздник "Видовдан" вместе с хорватами взяли Жепче у мусульман. Сербское руководство тогда могло просто поднять сербский флаг над Жепче, а хорваты вряд ли бы сопротивлялись. Этим бы сербы получили возможность без особого труда освоить весь тридцатикилометровый участок дороги от сербского Добоя в сербский Теслич. Тем самым силам сербской тактической группы Озрен, в случае их наступления из Возуче, навстречу войскам Сараевско-Романийского корпуса, обеспечивался бы надежный правый фланг. Такой план мог быть осуществлен в течение нескольких недель. В этой операции были заинтересованы и хорваты, и сербы. В случае успеха второй по величине город - Тузла был бы окружен с трех сторон и отрезан от Зеницы.
В Тузле тогда были сильны кадры из числа довоенных коммунистов, которые к религиозным убеждениям относились крайне равнодушно. Здесь же между самими мусульманами постоянно вспыхивали разногласия, а хорваты постоянно подливали "масло в огонь", так что местная власть сама бы пошла, служить сербам. Это автоматически привело бы краху державы Изетбеговича тем более в то время, в Западной Боснии Фикрет Абдич создал из местных мусульман собственную армию в десять тысяч человек и начал воевать против лояльных Изетбеговичу частей 5-го корпуса Армии Боснии и Герцеговины. Вскоре он же подписал мир с Республикой Сербской. Тем самым, начни сербы наступление через Вареш к Озрену и Жепче, то война бы на этом закончилась, а Босния и Герцеговина была бы поделена между сербами, хорватами и мусульманами. Но этого не произошло, и вместо наступления всего Войска Сербского на Олово, осенью 1993 года была организована операция лишь силами Сараевско-Романийского корпуса, и то в ограниченных масштабах. Сербская линия фронта под Варешем опасно вдавалась выступом вперед в неприятельскую территорию. В глубину и ширину этот выступ проходил приблизительно на 15 - 20 километров. На левом основании этого выступа находился горный массив Чемерно (1465 м), по которому проходили позиции мусульманских войск, получавших силы и
75
средства из находящихся в 15 - 20 километрах от них мусульманских городов Бреза и Високо. Правда, основание этого выступа было менее гористое. До мусульманского города Олово было километров десять. Здесь позиции сторон пересекала автомагистраль из Сараево в Олово. В Сараевском направлении она шла через сербское селение Семизовац, как бы отсекая выступ, но мусульмане тогда не думали о нападении. Фактически сам этот выступ находился между горными массивами Звезда и Чемерно.
Таким образом, упомянутый сербский выступ в неприятельскую оборону находился большей частью на плоскогорье, носившем название Нишичское, и поэтому в боевых приказах и донесениях упоминались Чемерно, Нишичское, Олово, хотя речь шла о довольно ограниченной территории, за которую велись бои не менее ожесточенные, чем за Игман.
В 1993 году основное внимание сербского командования было обращено на правый фланг Нишичского выступа в направлении на Олово. Это вполне объяснимо, так как именно это направление противника было менее укреплено. Город Олово находился на левом берегу реки Кривая, которая отсекала его от остальной территории мусульман. Здесь же находилась единственно относительная безопасная для мусульман дорога из города Завидовичи.
Сербские войска сумели взять значительный кусок территории села Урна речка. На этот участок фронта начали перебрасывать новые сербские формирования. Наша бригада во второй половине ноября послала под Олово для участия в текущей "акции" "интервентную" сводную чету, командиром которой был назначен Мишо Чолич. Из четы Алексича с ним под Олово отправились четверо русских добровольцев Саша Шкрабов, "Очкарик", Саша П. и "Хозяин", недавно вернувшийся из России. По инициативе Саши группа с самого начала стала разведывательной. Дней через десять после их отбытия воевода стал получать слова благодарности за ребят. Генерал Милошевич особо отметил русских разведчиков, а "Очкарик" от него в подарок получил охотничье ружье. Русские разведчики первыми прошли неприятельскую линию обороны и вошли в села Хайде, Зубета и Равне, а через два дня овладели высотой Мачак. Саша П. , "Очкарик" и "Хозяин" получили легкие ранения. Через две-три недели на смену им отправился сводный отряд под командованием Чубы. Из нашей четы в нем находились Горан Моро, я и Витя Десятов. Были в нашем отряде и мои знакомые по Тырново - Ацо Шешлия и Младжо из четы Папича. Наш путь длился около семи часов по окружной дороге через Пале. Ехали весело с песнями и ракией. Было несколько пьяных, а один из них, "Лале", напился до того, что из грузовика его выносили. Мы с Виктором напиваться с нашими "братушками" не стали, но из-за холода выпили пару глотков. Впрочем, конфликтов не было. В грузовике нас набилось основательно, мы с Виктором устроились с краю, где выскочить было легче. На наши места особенно никто не претендовал, так как все стремились спрятаться подальше в глубь от холода. Вид взятого села всех
76
оживил, кое-где в домах горел свет. Некоторые бойцы посчитали подвигом подпалить оставшиеся целые дома. Мы свернули на обочину и выехали на грунтовку, здесь находилось село Цырна Риека (Черная река), и мы специально пошли осмотреть неприятельскую линию обороны. Было очевидно, что траншеи и блиндажи рылись в спешке. Сербские войска здесь штурмовали позиции противника на танках, так как следы от них еще хорошо сохранились.
Мы проехали села, и наша дорога пошла лесом еще километров пять. На середине пути мы увидели неприятельские бункера, основательно построенные.
Наконец, мы прибыли на место, где нас встречал Шкрабов. Село называлось Равнее, нам отвели для отдыха дом местного ходжи. "Очкарик", "Хозяин" и Саша П. прихватили по цветному телевизору и уехали на базу. В нашу разведывательную группу, кроме Шкрабова и меня с Виктором, вошли еще двое сербов из Гырбовицы. Одного из них звали Драган, восемнадцатилетний парень по прозвищу "Мунгос" (Мангуст), невысокого роста, но очень нервный, хотя Шкрабов был им доволен. Драган же почитал Сашу как своего учителя. Другой, по прозвищу "Итальянец", был старше лет на десять, носил броду и усы, а прибыл из Рима, где занимался какими-то "темными" делами. У него был опыт службы во французском иностранном легионе. Воевать он умел и любил. Саша меня познакомил с командиром сербской группировки Младеном Савичем, который очень доверял его профессиональным навыкам. Сашу, по его словам, раздражали многие из сербов, прибывшие под Олово вместе с ним. Хотя говорили они много, но были равнодушны к боевым действиям, саботировали и приказы Мишо Чолича, зато как "заправские ветераны" отличались в пьянстве и грабежах! Саше приходилось даже некоторым угрожать оружием, чтобы сохранить дом, где спали русские, от грабежа и поджога. В селах стоял хаос, мусульмане оставляли хорошие автомобили и все то, что было ими нажито за многие годы, и сербы "чистили" все с завидным умением. Наши же несколько автомобилей просто расстреляли, чтобы не наживались те, кто прятался за их спины. Дома же стремительно начали поджигать, а потом негде было даже переночевать. Сгорела местная мечеть, и руку, кажется, здесь приложил "Очкарик".
Русские по заданию командования продолжали разведку, по пути устраивая засады. Однажды ночью они вышли на командный пункт мусульманского специального формирования. "Очкарик", мстивший за свое ранение в ногу, из снайперской винтовки уложил офицера. Наши ребята дважды попадали в заварушки и имели потери. Сербские войска достигли на этом участке определенного успеха. За высотой Мачак начиналось Олово. Все ждали наступления, и поэтому Саша остался, хотя все, кто прибыл вместе с ним, вернулись домой.
Мы с Виктором устроились в доме без особых удобств. Рядом с нами в доме находился центр связи. С наступлением сумерек мы услышали перестрелку, и поспешили с Сашей на выстрелы. Обнаружив, что Ацо был
77
убит, мы вошли в дом, одна из комнат которого была набита людьми - среди них был потрясенный Младжо. Шкрабов справедливо разозлился: любой выход на разведку должен был согласовываться с ним. Саша задерживаться не стал, я же остался, ибо хорошо знал Ацо, и на душе было скверно. Помянув его ракией, я ждал "разборок" о причинах его гибели. Но они не последовали, а жаль: оказалось, только что приехавшей группе пришедший из штаба офицер приказал открыть отвлекающий огонь, неизвестно зачем. Одна группа, вместо того, чтобы просто открыть огонь, зачем-то пошла в сторону противника, до которого было несколько сотен метров. Шкрабов обвинял "Мыргу", бывшего с ним в первой группе, но тот все отрицал. Впрочем, ребята, попав под огонь пулемета и потеряв Ацо, все же успели вынести его из-под огня. Естественно, на следующий день вся группа покойного Ацо (пять-шесть человек) отправились назад на похороны.
Следующие дни прошли спокойно, а наша маленькая группа вела разведку. В нашей чете было человек сорок - пятьдесят, и я успел с некоторыми познакомиться поближе. Особенно мне запомнился Душко, пятидесятилетний серб с длинными волосами и бородой, с шапкой на голове. Представители нашего батальона отличались многообразием "военной" формы, на некоторых была израильская по типу советской "афганки". В нашей чете находились десятка два бойцов из Касиндольского батальона, но, к сожалению, ни у Саши, ни у Чубы, отношения с ними не складывались. Сначала Шкрабов разозлился на них за отказ ходить в любые акции. Он резко поговорил с командиром, дав в конце разговора ему лопату для рытья траншеи. Касиндольцы были не такие уж плохие ребята, а типичные местные сербы, и отношения у них складывались по родственным и клановым связям, что было далеко не лучшее на войне.
Куда дисциплинированнее была "Серпска Гарда", державшая левый от нас фланг. Это была часть, подчинявшаяся центру, пополнявшаяся по призыву на срок один год. Главнокомандующий ВРС генерал Ратко Младич дислоцировал ее в своем родном Калиновике на высокогорном плато, и оттуда до Сараево было недалеко. Называлась она бригадой, на деле была неполным полком, однако на фронт отправлялась часто. Хотя было видно, что многие молодые солдаты боятся, все же организация делала свое дело, и в отличие от других сербских частей, в бригаде большое внимание уделялось строительству бункеров и огневых позиций. Проблем с дисциплиной не было, и дежурства неслись хорошо, хотя в составе бойцов находилась 18 - 19-летняя молодежь, поэтому потери были постоянно.
Сразу после приезда наша интервентная группа получила не вполне ясную задачу: занять откос, отстоящий на расстоянии несколько сотен метров от позиций этой бригады. Собралось нас тогда человек четырнадцать. Кроме меня, Саши, Вити, "Итальянца" и "Мангуста", пошли Чуба (как командир), Моро, "Муса", "Кики", какой-то доброволец из Сербии и другие бойцы, чьих имен я уже не помню. Пройдя небольшое расстояние, мы разделились.
78
Шкрабов, "Итальянец", "Мангуст" двинулись окружным путем. Мы с Виктором отправились левее, прикрывая их слева. Остальные под командованием Чубы остались на позициях. Снега не было, и мы были в израильской форме. Ползали мы долго, стрельбы не было, кроме очереди Шкрабова, но перестрелки не последовало. Наконец, мы вышли, за нами потянулись другие и почему-то в полный рост. Шкрабов замахал руками, приказывая им присесть. Тогда никаких боевых действий не последовало.
Ходили мы еще в разведку и на высоту Мачак, с которой в перспективе представлялся хороший обзор. Но стрельбы и тогда не последовало. Как-то мы возвращались от Чубы, и нас обстрелял снайпер. Витя шел впереди. Услышав свист, мы с Сашей рванули бежать, а Витя, как ни в чем не бывало, продолжал расхаживать со снайперской винтовкой. Мы заорали на него тогда, и все вместе скрылись за оградой. Как-то вечером мы решили у разведчиков Гарды разжиться консервами и пошли к ним в гости. По дороге увидели, как развлекались молодые ребята, пуская в небо огневые очереди, а один даже поджег стог сена.
Разведчики приняли нас хорошо, и, конечно, не ограничились только консервами, нашлась и ракия. Говорили обо всем, а потом Шкрабов и командир разведчиков Шпирич решили показать друг другу свои знания по передвижению в лесу. Меня заинтересовал метод Шпирича держать автомат: он держал его на сгибе правой руки, а правой кистью поддерживал за ручку стволом вверх и вбок. В случае опасности, автомат перекидывался стволом вперед и левой рукой подхватывался за ствол. В лесу левая рука должна быть свободной, тем более что ствол не поднимался над головой. Шкрабов не остался в долгу, к нему присоединился и Виктор. "Гардисты" с уважением относились к русской группе Алексича, заметив, что воевода имеет одну из лучших разведывательных групп. Шпирич показал гильзы от Калашникова с арабской вязью, которые были найдены на позициях, где был убит боец.
Посидев еще немного, мы попрощались и отправились домой, а по дороге Саша и "Мунгос" спели русскую песню "Соловей, соловей, пташечка", которая очень нравилась последнему. Было признано, что русские солдаты - лучшие в мире, а возражать никому не хотелось.
Вернувшись, домой, мы поставили на растяжку осколочную мину, правда, чтобы осколки не ударили по людям: нужно было отгонять любителей наживы от наших мест пребывания. Нам не хотелось терять наши вещи и снаряжение. Остальные же дома опустошались моментально. Некоторые местные снабженцы, привозя на подводах горячую пищу бойцам, тут же скупали у них все подряд, а за бутылку ракии подчищали вообще все. Осуждать здесь было некого, но раздражало отсутствие порядка, ведь это порой доводило до склок и ссор. Как-то раз, услышав крик на улице, я вышел, и увидел, что "Мырга" и "Мунгос" ругались, а рядом с ними стоял серб, развозивший похлебку, и две женщины. Оказывается, "Мырга" хотел из соседнего дома продать ванную, предварительно даже отмыв ее от
79
находившегося там дерьма. "Мангуст" посчитал, что этот дом отвоеван нами, и, следовательно, ванна тоже наша, и продажа ему не понравилась. Они ругались так, что чуть не схватились за автоматы, и нам пришлось их долго успокаивать. Через несколько часов "Мырга" снова стал "хорошим парнем", начав беседовать с "Мунгосом". Саша к "Мырге" относился настороженно, я же его знал дольше и понимал, что весь его внешний вид - длинная борода, "шубара", кожаный жилет, который делал его едва ли не символом Гырбовицы, - важный для него имидж. Его внешность часто привлекала к себе фоторепортеров, но образ "кровожадного четника" в отношении "Мырги" был полным вымыслом. "Мырга" попадал в постоянные неприятности. В сентябре 1994 года он на Игмане погиб по вине сербов: возвращаясь ночью из разведки с другими сербскими добровольцами, нарвался на огонь с сербских позиций.
Наступления так никакого и не было, и Саша с несколькими бойцами отправился на базу. Оставшись с Виктором, мы решили вместе с офицерами Гарды заняться разведкой. Два офицера должны были пройти по нейтральной полосе, чтобы обнаружить противника. Мы с другими офицерами уходили вглубь территории противника на 100 - 200 метров. Стрельбы здесь особой не было, люди, в основном, охраняли свои позиции. Линия обороны была слишком извилистой, мы легко могли попасть под перекрестный огонь. Я всегда предпочитал возвращаться домой, следуя за другими бойцами, потому что молодые бойцы из "Серпской Гарды" могли открыть огонь по нам. Разведка не дала никаких существенных результатов, обнаружили только один бункер, непонятно когда выкрытый противником.
Мы опять получили приказ вывести командира с двумя офицерами и охраной на откос, где уже мы были со Шкрабовым. Нас было несколько человек: Виктор, я и несколько бойцов Гарды. Группу пришлось вести мне, и я взял немного левее. Выпал снег, мы были в белых комбинезонах. После получасового ползания мы вышли к лесному пути, и здесь я заметил неизвестную мне мину-растяжку, высокий 20 - 30 сантиметровый зеленый столбик, от которого вдоль дороги тянулся провод. На самой мине была написана желтой краской арабская вязь. Что делать с ней я не знал, тем более что она могла быть усилена двумя - тремя "паштетами".
Предупредив поручика Оташевича, я от нее взял под прямым углом вправо и через десять минут вышел на откос. Наша задача была выполнена и после того, как комбриг обошел откос, делать нам уже было нечего. Результатов же никаких не последовало, линию обороны опять перемещать не стали, Чуба попросил меня больше в разведку не ходить, я тогда колебался, так как не понимал причины такой просьбы, хотя и предпочитал действовать по приказу, без которого все мои поступки были самодеятельностью
Одна из перестрелок закончилась для нас печально. Я сидел у Чубы, вдруг услышал выстрелы и бросился в соседнюю комнату, где окна выходили на лес, а затем выскочил во двор. За углом одного из домов стоял Моро, высовывая ствол автомата из-за дерева. Очередной выстрел срезал ему
80
макушку автомата. Мы открыли ответный огонь, хотя для стрельбы не было ни одного подходящего места. В дом внесли парня с простреленной ногой. Здесь же был убит один из бойцов, и ранена медсестра Светлана. Я ведь несколько раз тогда предлагал сделать на чердаке стрелковое окно, но все оставалось по старому.
У нас даже не было прямой связи с позициями на соседнем Мачке. Однажды мы с Виктором и несколько сербов отправились по каким-то делам на сербские позиции на Мачке и чуть-чуть не попали под пули своих же. Шли мы тогда общепринятым путем: подойдя к бункеру, услышали вопрос часового. Пароля мы не знали, и, чередуя сербский с русским, начали объяснять, что мы из соседней четы. Все было бесполезно, лишь щелкал затвор. Хорошо, что нашлись люди, которые объяснили ему, что к чему. У меня же возникло глупое желание дать ему в лоб, ведь он со страха мог перестрелять не только нас, русских, но и своих же сербов, если бы те появились на дороге.
К тому времени мы прибыли под Олово, в Викторе особой нужды не было, и он ждал возвращения. Из новой смены прибыли лишь трое: Драган и Миленко, доброволец из Белграда, еще один Драган Н., финансовый инспектор (тоже из Белграда). Мне было надежнее действовать, когда рядом русский: по крайней мере, не бросит. Но Виктор иногда вел себя не слишком осторожно. Как-то я, Виктор, поручик Оташевич и командир взвода Гарды, черногорский доброволец "Мырча", решили обойти позиции со стороны противника. "Мырча" обратил мое внимание на Виктора, который был в белом свитере, полурасстегнутых ботинках и со снайперской винтовкой за плечами. Он походил больше на охотника, чем на разведчика. Тогда было ясно, что противника на "нейтралке" нет, но надеяться на русский "авось" - не слишком осторожно. У Виктора были какие-то внутренние душевные проблемы, и ему просто нужно было отдохнуть. Виктора я знал больше других, и желания вывозить его раненого или мертвого, у меня не было. Виктор и сам не хотел долго задерживаться, а скуку свою он скрасил посещением штаба "Горажданской" бригады, к тому времени переброшенной под Олово. Виктор к тому времени имел квартиру в Вышеграде и хорошие отношения с "горажданскими" сербами. Мне же было там делать нечего, поэтому я с ним не поехал. Кто-то собрался на грузовике уезжать в Луковицы, и Виктор присоединился к ним. Перед отъездом я закинул Виктору мешки с картошкой для наших ребят. Дело в том, что к нам случайно попали сухпайки НАТО, видимо, самолет промахнулся и сбросил их на нашу территорию, а не на мусульманскую, так что проблем с разнообразием сухпайков у нас не было. Картошки в подвале было полно, и ее гребли все, кому не лень, и я решил отправить ребятам два мешка картошки. К сожалению, Виктор довез только один, а второй у него сперли его сербские боевые товарищи.
Скучать мне не приходилось, почти каждый день я ходил в "Гарду", а вечерами я проводил время у связистов по соседству - Бане и
81
Зорана Г. Бане не сиделось на одном месте, он все куда-то ездил, то на свадьбу, то в гости; впоследствии он таким образом нашел невесту, и больше я его не видел. Я близко сошелся с Зораном Г., который до войны жил в Сараево. Мусульмане убили его отца, а он с матерью и сестрой перебрался жить на дачу в район Пале, где жил его двоюродный брат Ташо с отцом, матерью и сестрой. Позднее я к нему наведывался в гости, и чуть было не заблудился во всех этих ручьях, лесах, горах. Только тогда я начал понимать, как велика площадь новой столицы Республики Сербской - Пале. Я шутил с Зораном по этому поводу, что если бы мусульмане штурмом захватили всю Республику Сербскую, то его дачу нашли бы только года через два. Дача была очень маленькая, хотя и двухэтажная, и как они все там умещались, было просто удивительно.
Зоран был хорошим товарищем и сразу захотел сходить со мной в разведку, узнав, что мы со Шкрабовым планировали ударить по мусульманскому бункеру гранатометом. Впрочем, это не удалось, тем более Бане просил меня, чтобы я не брал с собой Зорана. Все же с Зораном мы попали в переделку, но не с мусульманами, а с сербами. Зоран пригласил меня в гости к своему знакомому на праздник "Славу", то есть День святого этой семьи. Такой праздник отмечает каждая сербская семья, он установлен святым Саввой еще 700 лет тому назад.
Хозяин был очень хлебосолен, но был у него гость - "бородатый боевик", вероятно, ветеран "торговых операций" на этом фронте. Он сначала прицепился ко мне, что я, мол, не "русс", а "серб", и затем начал привязываться к Зорану. Особой опасности он не представлял, но устраивать склоку у гостеприимного хозяина не хотелось. Провожая, хозяин долго извинялся за неспокойного гостя, щелкавшего в другой комнате затвором. Ничего вразумительного я не услышал, но отнес это к местным чудаковатостям, на которые местный народ был изобретателен.
Другом, схожий случай чуть было не закончился трагически, когда мой знакомый "Мырча", подвыпив, бросил в своих наступательную ручную гранату, ранив при этом несколько человек: это произошло во время приезда родителей к своим детям-солдатам,
Хотя "Мырча" был смелым и хорошим парнем, но ничего достойного в том факте нет. Тогда, под Олово, "Мырча" обошелся без тяжелых наказаний, так как последствий никаких не было, а командиром он был хорошим. Позднее я слышал о нем в декабре 1994 года, во время боев на Игмане.
Послушав всю эту историю в "Гарде", я тогда договорился с поручиком Шаренцем и его другом сходить к хорватам. Те, якобы, по словам этих офицеров, имели много денег и скупали одежду и продукты. Я во все это поверил, да и прогуляться до ХВО было любопытно.
82
Где-то в полдень мы, наконец, собрались. Я взял с собой остатки консервов, офицеры взяли два комплекта формы и патроны для пистолетов. Цель оказалась не так близка, как нас уверяли: мы добрались только к сумеркам. Справа находились мусульмане, которые изредка постреливали по своим вчерашним союзникам, слева в десятке метров начинался крутой обрыв, с которого хорватам легче было слетать на дельтаплане, чем спускаться самостоятельно. Позиции хорватов меня порадовали. В отличие от сербов, они вырыли глубокие блиндажи, от которых расходились глубокие же траншеи с брустверами и заканчивались открытой ячейкой, где обязательно дежурил один боец. В блиндажах стояли печки, так что хорваты были устроены неплохо. Подобные бункера располагались через каждые 50 метров.
Персоны мы были важные, и нам дали в сопровождение худого, высокого, остриженного "ежиком" парня, очень похожего на солиста английской группы "Clash". Коммерческие дела шли у нас не важно, так как хорваты покупать ничего не хотели, и мы после десяти бункеров сели передохнуть и поговорить с хорватами о жизни. Меня же это не занимало, и я со своим проводником-панком пошел посмотреть "бункера". Ничего продать опять не удалось, и я, выпив стакан водки, решил вернуться. Ходить в темноте по камням было опасно, а под утро, мусульмане любили пострелять, так что нужно было торопиться. На обратном пути мой проводник рассказал, что работал в Москве и риторически передал привет каким-то своим московским подругам, не дав при этом ни адреса, ни телефона. Дойдя до своих попутчиков, я передохнул, и мы отправились в обратный путь. Надо отметить, что в темноте Шаренац видел лучше нас и спотыкался меньше. Мы вымотались страшно, а рюкзак с консервами буквально отрывал плечи. Что-то застопорило тогда в моей голове: понять не могу, почему я эти консервы тогда не оставил у хорватов? Но все-таки коммерческий успех пришел ко мне, правда, не через мое умение.
Связист Бане тогда в очередной раз собрался жениться, что, видимо, облегчало ему доступ в дом его предполагавшейся невесты. Заодно он договорился со своими так и не состоявшимися родственниками и продал им все из нашего дома, вместе с моими консервами. В сделке принял участие и Зоран, так что я им открыл дом, где я остался один, позволив вынести как печь и мебель, так и старый ковер с дыркой посередине. Сделка состоялась, и я получил за них 150 марок. Правда, между Зораном и Бане были какие-то размолвки, так как Бане, похоже, обоих нас обманул с деньгами, но меня это не интересовало, потому что я уже не впервые видел подобные картины. Вскоре поручик Оташевич снова предложил идти в разведку, но неожиданно все изменилось. Пришел приказ срочно отправляться под Округлицу, сербское село на противоположной стороне выступа под Олово, где была прорвана линия фронта. Нам на помощь дали танк, который стоял рядом. Я сел на броню этого танка, остальные разместились в грузовике, и все мы двинулись. На месте нас ждал командир, который нас разместил в двух "бункерах" через
83
ложбину. Впереди была большая гора, с одной стороны лысая, а с другой, покрытая невысокими деревьями и кустарниками. По ее верху и шла взятая противником сербская линия, состоящая из нескольких отдельных бункеров. Из рассказов мы узнали, что неприятельская группа напала на один из "бункеров", одного бойца убили, другого взяли в плен. А по радио сербы слышали, что пленному выкололи глаза и отправили в свою тюрьму. Остальные же бойцы просто сбежали со своих позиций.
Противник всерьез заниматься обороной позиций не хотел, но перестрелка была слышна. Наша группа, спустившись, пошла прямо в лоб на захваченные позиции. Впереди шел местный командир, которому уже сообщили, что гора свободна. Мы гурьбой шли за ним. Меня утешало одно, что всех сразу враг перебить не сможет. На эту же гору с правой стороны поднималось еще одно подразделение.
Слава Богу, потерь мы тогда не понесли. Гору взяли без боя, но Чуба, со своими больными почками, мог загнуться и без стрельбы, и я старался не отходить от него.
Мы вернулись на базу. В Хайде, однако, нас ждал сюрприз. Сторожевое место перед нашими домами сгорело вместе с сараем. Ясно, что это была работа кого-то из "касиндольцев", которые постоянно требовали от Чубы, чтобы он разрешил им проводить свою смену в доме, а не на позиции. Меня это вывело из равновесия, последней каплей было то, что ящик, полученный нами с ручными гранатами, был разобран "касиндольцами".
Ручные гранаты мне были особенно дороги, и я пошел разбираться с командиром "касиндольцев". Здесь уже я припомнил и их нежелание подчиняться Чубе, участвовать в акциях и все остальное. С моей стороны было все: и автоматные очереди, и "кулачный бой", и хватание за грудки, видимо нервы мои сдали. Сейчас, по прошествии времени, думаю, что я тогда мог кого-нибудь застрелить, и не дай Бог, если бы кто-то из них сделал только лишнее движение. Потом я возвратился в дом, а с их стороны пришла делегация для переговоров, но форма была выбрана резкая, так что мне пришлось запустить одному делегату стаканом в голову и пройтись матом по их адресу и всей их родне, сказав, что так воевать нельзя. Не знаю, насколько мое объяснение было для них доступно, но расстались мы хорошо, и больше недоразумений между нами не возникало. Хотя в лучшую сторону они не изменились, и я это понял, к сожалению, лишь после войны. Как мне рассказывал Драган Н., в Белграде "касиндольцы" не спали всю ночь и выставили караул вокруг дома, что они не очень хотели делать в отношении мусульман.
Когда на следующий день на смену к нам приехало новое пополнение, некоторые из них жали мне руку, а все остальные мило улыбались. Сев в грузовики, мы отправились по домам, и на этом наша акция под Олово была закончена.
84
Глава 6. Становление 3-го Русского добровольческого отряда
В декабре 1993 года наш 3-й РДО стал действительно организованной силой, заставляющей уважать и считаться с собой как друзей, так и врагов. Приказом воеводы командиром у нас был поставлен Шкрабов. Он умел принимать быстрые решения в бою, был собран, умел вести себя и с русскими, и с сербами. Особенно здесь необходимо было ладить в местной восточной среде, где переплетались на балканской почве влияния западного и исламского миров. В общем-то, здесь наш отряд фактически был никому не нужен, тем более и управлять им в таких условиях было сложно. Вокруг нас много всякого вертелось, и Шкрабов умел приспосабливаться к местным условиям и в то же время сохранить хоть относительную боеспособность отряда. В отряд же прибывали разные люди, каждый со своими целями, с разными характерами и воспитанием. Конечно, заслуги Шкрабова в том, что у воеводы собрались русские добровольцы, не было. Они прибывали в район Еврейского гробля только потому, что слышали о пребывании здесь русских. Воевали они только потому, что держались вместе, а поддержки извне у них не было ни какой.
Среди русских собрались обычные ребята, порой не представляющие истинных задач и целей этой войны. Фактически, многие сюда приехали учиться воевать, но в силу особенностей местной войны случалось им учить воевать других. Уже в конце 1993 года новые русские добровольцы были способны воевать почти в любом местном "интервентном" или "специальном" формировании. Ведь сюда приехали русские, внутренне готовые к риску, порой даже стремившиеся к нему. Многие уже имели боевой опыт или же службу в каких-то вооруженных структурах. Был у нас, конечно, и определенный идеологический мотив, но делать из русских добровольцев новых "крестоносцев" или же сербский вариант "Рэмбо" все же неразумно. Просто одни люди, попав в боевой коллектив, окруженный боевой славой, пытались доказать свою ценность, тогда как другие же ломались, а иные пытались ловко спрятаться за чужую спину. Я лично поехал на войну без всякой цели, кроме той, чтобы стать хорошим воином. Хотя, конечно, мусульмане у меня вызывали давнее раздражение, как и у многих из нас, и в какой-то мере в этом мы могли найти параллели с нашим Отечеством.
Правда, тогда же, в декабре 1993 года, произошел один незначительный инцидент, несколько подпортивший нам предпраздничное настроение и давший пищу для размышлений о нашем месте и роли в местной среде. Коля "Узбек" и Витя Десятов поехали как-то в Луковицу по каким-то своим делам на трофейной "Ладе". Вообще-то, на "Ладе" ездили Очкарик и Коля по очереди, в зависимости от того, кто из них нашел горючее - вещь
85
весьма дефицитную. Борис и Валера тогда тоже успели где-то найти старую колымагу, которую, правда, Борис через пару месяцев успешно сжег на пути между Пале и Яхориной, чтобы она не досталась "врагам" - сербской милиции. Водительских прав никто из наших водителей, кроме Очкарика, не имел, но милиционеры тогда, надо тоже заметить, за определенным исключением, проблем не устраивали, узнавая, что речь идет о русских добровольцах. Но это распространялось не только на нас, но и на родственников, и на знакомых, и на людей со связями, и просто на людей с большими пистолетами. Однако в тот раз у Коли возник какой-то конфликт с остановившим его военным полицейскими. Не помню точно, что произошло, но Коля был избит толпой этих блюстителей порядка, что в духе местных обычаев, а затем и Коля, и Витя оказались в военной тюрьме. Таких случаев хватало здесь. Заварушку вполне можно было устроить, но Коля этого не захотел, да и оставаться в отряде он все равно не собирался. Другое дело, что командование бригады тогда не посчитало нужным оповестить Шкрабова об аресте ребят, хотя в боевых акциях это командование нередко суетилось перед нами, но и наши заслуги не забывало приписывать себе.
Возникал вопрос о нашем статусе - то ли мы отряд, то ли мы группа туристов, и нам в данном случае приходилось больше склоняться ко второму ответу. Тем не менее, жизнь шла своим чередом, а вместе с этим к нам приближались новогодние и рождественские праздники. Сербы, подобно русским, Рождество справляли 7 января, и так же, как русские, справляли Новый год 31 декабря и Старый Новый год 14 января. Я и Саша Шкрабов решили, что достаточный отдых мы себе заслужили, а так как нам встречать праздники на базе не улыбалось, то мы решили отправиться в Белград. Там жил один мой знакомый по фронту под Олово, доброволец из Сербии, Драган Накрейкучин, звавший нас к себе в гости. Саша у воеводы нашел письмо к майору Джого, функционеру Бюро Республики Сербской в Белграде, бывшим своего рода, представителем Республики Сербской, и благодаря этому письму, нас поселили в Касиндол, гостиницу "Б" класса, находившуюся в центре Белграда. Одну ночь, правда, мы переночевали у Драгана, у которого и встретили Новый год. Драган тогда был в весьма сложной ситуации, так как он был уволен с работы. Его обвинили в участии в четнических формированиях, хотя Драган был в пехотной чете нашего батальона в течение нескольких месяцев.
Однако в то время в Белграде ходило мнение, что участие в войне связано с совершением военных преступлений, особенно если человек пришел добровольцем. Несмотря на его жалобы в суд, ему было отказано в восстановлении в должности финансового инспектора в общине, что были обязаны сделать по законам того времени. Впрочем, тогда еще Драган не унывал и нас развозил по Белграду на своем автомобиле "Застава", местного производства. Мы познакомились и с семьей его девушки Били, в том числе с ее братом Ненадом Рашчаниным. Родители Биляны и Ненада были
86
черногорцы, и сам Ненад нам это объяснял с гордостью. Он закончил среднюю военную школу - что-то вроде суворовского военного училища, - в которую принимали детей с 16 лет. Обучение в ней шло 4 года. После этого, получив звание водник (взводный), что-то вроде звания прапорщика, он был принят в один "противотеррористични" отряд (по борьбе с терроризмом) корпуса специальных сил (спецназ) ЮНА. В этот корпус входили 63-я парашютная бригада, дислоцированная в Нише на юге Сербии, 72-я разведывательно-диверсионная бригада, дислоцированная в Панчево, недалеко от Белграда и Гарда (Гвардия) - гвардейская моторизованная бригада, дислоцированная в Белграде. Понятно, что с началом боевых действий в Хорватии формирования, вошедшие в этот корпус, выполняли ответственные задания, и Ненад, как командир взвода, оказался в Вуковаре.
Вуковар завоевывался тяжело и долго (два месяца). Обычная пехота была очень плохо подготовлена, так как мобилизация проводилась только в Сербии и Черногории, а 45 суток было недостаточно для сплочения людей. В результате спецназ использовался, как обычная пехота, так как без должной пехотной поддержки ЮНА теряла десятки единиц бронетехники.
Из Вуковара тоглда шли сотни гробов во все стороны, даже в Сараево, среди погибших были бойцы ЮНА, простые сербы, немало было и мусульманских призывников.
В боях за Вуковар Ненад был тяжело ранен, и его жизнь была чудом спасена врагами, лицо пришлось оперировать лазером. К нашему приезду Ненад возвратился в армию, хотя от службы в ней не был в восторге. Проблемой было не только плохое материальное обеспечение, но и бесперспективность, так как в армии Югославии многое делалось через связи, и в особенности продвижение по службе. "Сделать" кому-либо боевую биографию умеют в любом аппарате, благо журналистов развелось предостаточно. Многие ребята уходили со службы, об этом подумывал и Ненад, несмотря на все свое воодушевление военной службой. Уже после войны в 1998 году я с сожалением услышал, что Ненад погиб. К тому времени он стал охранником одного весьма известного и богатого человека Белграда - Юсы (правда, с уголовной биографией, но это считалось плюсом), и они были расстреляны из автомата двумя неизвестными. Ненад, как говорили, вроде бы даже успел сразу вытащить пистолет, который его подвел, дав осечку, и первая же очередь прошила его на смерть.
В новогоднем Белграде мы тогда познакомились со многими людьми. Один из них был Перо, один из многочисленных замов Шешеля по экономическим вопросам. Так как опытный Шкрабов настоял, чтобы мы поехали в своих маскировочных комбинезонах (хотя через границу в Сербию мало кого в форме пускали), то мы стали весьма примечательной группой. Перо, на своем "мерседесе" разъезжал с нами и со своей, весьма импозантной и вдвое младше, секретаршей Светланой по всем своим знакомым бизнесменам. Саша, когда надо, мог вспомнить про четыре взятых села под Олово, стуча
87
кулаком по столу и нагоняя жути на слушателей, так что чувствовали мы себя весьма неплохо. Еще больше наше самочувствие улучшилось, когда Перо привез нас к Желько, заместителю директора "Югопетрола", государственной фирмы, занимавшейся работой с нефтью и бензином на территории всей Югославии. Тот, после обычных красочных историй Саши, выдал нам то ли по сто, то ли по двести марок и спросил, нуждаемся ли мы в отеле. Хотя отель мы еще имели, но Шкрабов озабоченно заметил, что там нет цветного телевизора. Желько сразу же распорядился определить нас в отель "Парк", тоже находившийся в центре Белграда, в трехместный номер с телефоном, ванной и телевизором. Тут же был еще один Желько, предприниматель из Сербского Сараево, выдавший нам еще по сто марок. За столом сидел еще один предприниматель, имени которого я уже не помню, и то тоже нам выделил еще по сто марок, чтобы не ударить в грязь лицом. Мы позвонили из кабинета домой, сфотографировались со всеми ими и, попрощавшись, отправились в отель "Парк", где нам были оплачены все расходы, включая сидение в ресторане, заказы в номера и телефонные разговоры с домом. Жизнь стала веселее. Мы познакомились с местными официантами, с музыкантами, и когда мы входили в ресторан, начинали играть русские мелодии, а Шкрабов тогда, зажмурившись от удовольствия, отбивал такт рукой. В отеле, правда, было немало беженцев из Боснии и Герцеговины, иные здесь жили месяцами, кто им все это оплачивал - неясно, но они что-то с нами не спешили знакомиться, а мы особо этим озабочены не были.
Не оставлял нас своими посещениями Перо: он не забывал воспользоваться нашим телефоном, а также возможностью заказа обедов в номер. Потом мы познакомились с солистами и солистками какого-то хора из Болгарии. На наше удивление, первый болгарин заговорил с нами по-русски, так как его мама, оказывается, была русской. По-русски заговорил с нами еще один "болгарин", папа у которого был негр, а мама русская. После всего этого водка полилась рекой, причем первый болгарин нас все расспрашивал про каких-то Рэмбо - ветеранах Афганистана, с которыми правительство наше, по его словам, не знало, что делать, и при этом очень настороженно посматривал на нас. Ни я, ни Саша в Афганистане не были и помочь ему не могли, поэтому перевели разговор в другое русло.
Вообще, отель "Парк" был полон интересными людьми. С некоторыми из них мы познакомились в ресторане. Было их четверо, и все они работали в одной фирме. Шеф был серб, из Баня-Луки, его помощник, парень - из Черногории, но говоривший по-русски с одесским акцентом, полученным им во время какой-то своей учебы в "жемчужине у моря". Еще один работник этой фирмы был человек средних лет, из Львова, которого звали Василием, и чьи экономические интересы охватывали весь славянский мир от России и Украины до Сербии и Болгарии.
Наконец, еще одним персонажем была представительница России, двадцатилетняя девушка, довольно привлекательной внешности, не вполне
88
понятной профессии. Их фирма имела свой кабинет на втором этаже отеля "Парк", но чем она занималась, было неясно. Мы несколько раз заходили к ним в гости, заказывая туда по бутылочке водки. На вопросы о зарплате мы честно отвечали о пяти марках в месяц, но наши собеседники почему-то решили, что мы шутим.
Что касается дел на базе, то о них мы узнавали по телефону, позванивая периодически в штаб четы. Там первое время все было нормально. Стрельбы больше не было, если не считать обязательных салютов из всех видов оружия на Новый год. Произошел, правда, и один неприятный случай. Так как оружие хранилось на руках, Хозяин, напившись, начал стрелять, по своему обычаю, и несколько пуль из его автомата пробили стекла в окне квартиры, где находилась связь. Там тогда на смене была Биляна, которая, как я упоминал, работая в военной кухне, получила пулю от неприятельского снайпера в бедро. Биляна, несмотря на ранение, была с нами в июне 1993 года под Тырново и с людьми общалась вежливо, стараясь помочь им позвонить по своим делам. Даже наши ребята звонили отсюда домой, так что выходка Хозяина мне не понравилась. Боец он, конечно, был хороший, но проблемы, которые он создавал, часто перевешивали все его достоинства. Он это понимал и сам, но контролировал себя плохо, и ему было бы лучше уехать, так как для него подобная выходка была уже не первой, да и база наша все-таки не в лесу, а в жилом районе. Впрочем, выходка Хозяина быстро тогда забылась, так как мирная идиллия на Гырбовице закончилась в январе, на Бадни дан (русский сочельник). Мусульмане, как в последствии выяснилось, весь конец 1993 года кропотливо готовились к нападению. То, что сербы нападать не хотели, отнюдь не удерживало их от подготовки наступления, а их командованию сербские праздники не мешали. К тому же еще осенью 1993 года из "радного" взвода сбежало несколько мусульман, отлично знавших сербские позиции на Гырбовице и Еврейском гробле. Поэтому мусульманское командование было хорошо осведомлено обо всем, в том числе и о нас, и, скорее всего, еще и потому, что кто-то из сербской власти был падок на деньги. На склоне "Дебелого бырдо", там, где мусульмане "не имели шансов", по утверждению многих местных бойцов и командиров, были быстро и качественно выкопаны несколько бункеров. С этого склона покрывался огнем ближайший тыл сербов, парализуя, тем самым, передвижения сербских бойцов. Главный же удар пришелся на Еврейском гробле, его планировали нанести вдоль транзитной автомагистрали на позиции чет Папича и Станича.
Главную роль в нападении должны были сыграть небезызвестные "Ласты" ["Ласта" ("Ласточка"), мусульманский спецназ, специальные силы МВД Боснии и Герцеговины. - примеч. ред. ] и, конечно, вовремя вернувшийся из сербского плена Йозо, хорват, заместитель спецподразделения "Ласты". "Ласты" к нападению отнеслись серьезно и даже сняли на видеокамеру сербские позиции.
89
Нападение, как полагалось, началось неожиданно. Одним из первых его жертв были шестидесятилетний Машо Тушевляк и беременная женщина, Мира Трифкович, расстрелянные на перекрестке улиц Охридской и Требевичкой. Мира Трифкович, одно время работавшая в нашей столовой, была женой Джоко, бойца нашей четы, и они долго не имели детей. Понятно, что Джоко бросился ее вытаскивать и тут же получил пулю в ногу, оставшись лежать на дороге. Их попытались вытащить наши ребята, но Витю Десятова сразу убило. Николай из Кишинева был тяжело ранен в живот, причем, одна из пуль, попавших в него, отбившись об рожок, стала гулять по телу, и Николаю, позднее, в больнице вырезали селезенку. Были также ранены Очкарик - в ногу, и Борис, которому пуля чуть зацепила голову.
Остальные наши ребята присоединились к сербам, защищавшим собственные позиции. Сербы тогда остановили штурмовую группу противника, забросав их зарядами пластита с дистанционными шнурами, а также ручными гранатами. Аркан тогда хотел использовать 57-миллиметровую установку НУРСов, но на "Бадни дан" ему это не удалось. На следующий день, на Рождество, он и Ранко пошли на склад четы за ракетами. На обратном пути Аркан, толкавший тележку с ракетами, решил проскочить опасный перекресток, и на самой середине их накрыло из пулемета. Как потом выяснилось, пулемет имел оптический прицел и стоял в одном из бункеров на склоне "Дебелого бырдо", где стрелком был Фадил-"лимар" (в следующем году взят в плен, отправлен в тюрьму Кулу, но затем его обменяли), как раз с улицы Радничкой, находившийся здесь же, в районе Еврейского гробля. По слухам, этот Фадил-"лимар", хорошо поработавший на Бадни дан, и свалил Аркана из своего пулемета. Тот упал на дорогу с пулей в теле, и Ранко едва успел вытянуть его к обочине дороги за высокий каменный бордюр. До домов, где их ждала мать Аркана Милена, было метров шестьдесят, и раненого быстро внесли в его собственный автомобиль "Рено-5" красного цвета.
Машина понеслась в Касиндол, но по дороге Младен умер, и уже на следующий день он отправился в гробу на военном грузовике в родной город своей матери Пирот, сопровождаемый не только матерью, но и друзьями. В Пироте на его похороны пришло много людей, в том числе местных беженцев из Боснии и Герцеговины. Гарнизон ЮНА в Пироте выделил почетный караул, но это уже для его матери было слабым утешением, так как Младен был ее единственным сыном. На похороны Аркана я тогда не попал, но приехал на его могилу позднее. В последнее время я с ним подружился. У Младена была хорошая черта, не слишком характерная для местной среды: он вел себя скромно, несмотря на свои знания и способности. Своими подвигами он никогда не хвастался, и лишь от его матери я узнал, что еще в начале войны, на Враца, он взял в руки оружие, и при этом стараниями одного журналиста- серба, снявшего его со снайперской винтовкой, сразу же мусульманами был провозглашен военным преступником. В мае 1992 года Аркан вместе со своей матерью прибыл в Райловац, где они имели свою дачу.
90
В Райловце он вступил в интервентный взвод и был одним из главных участников обороны казармы ЮНА в Райловце 7 - 8 мая 1992 года. Фактически их было всего несколько десятков человек, а из военнослужащих с ними были лишь один заставник (старший прапорщик) и пара солдат, тогда как иные офицеры прятались от боя. После этого он сильно разочаровался в ЮНА. Разочарование усилилось, когда противник пробил сербскую оборону, пройдя по единственному проходу в минном поле, известному лишь нескольким бойцам, из которых один был офицер ЮНА, имевший любовницей местную мусульманку. Аркан отвез эту мусульманку к линии фронта и выгнал ее в неприятельское Сараево, а тот офицер вместе со многими своими коллегами, погрузив военное имущество, отбыл в Сербию, причем в спешке они забыли одного молодого солдата из Черногории. Осталось из большой казармы всего два человека, этот черногорец и еще один водитель из Сербии, позднее погибший в бою с мусульманами. Аркану тогда предлагали перебраться в Сербию на службу в ЮНА, но он отказался: надеялся найти отца, пропавшего без вести, и не желал бежать из города, в котором родился и вырос. Вскоре последовали новые, весьма известные, акции, в которых он принял участие - "Жуч", "Добрыня", "Мисоча", "Ахатовичи". В боях за Ахатовичи Аркан вместе с группой сербских бойцов взял в плен пару десятков мусульман. Пользуясь прикрытием высокой травы, он также сумел обнаружить неприятельскую мастерскую по производству оружия, причем найденные им несколько десятков пистолетов не продал, как сделали бы иные, а разделил между остальными сербскими бойцами. В октябре Аркан перешел в интервентное формирование воеводы Васке из Илияша, а затем попал в Хан-Пиесак, в часть при главном штабе Войска Республики Сербской. В Хан-Пиеске он еще раз отказался от профессиональной военной службы, на этот раз в ВРС, и с 1993 года находился в чете Алексича, где было тогда много его довоенных товарищей и знакомых. То, что Аркан обо всем умалчивал, в общем-то, понятно, но все же несправедливо, что о нем не вспомнили ни при дележе наград в штабах, ни даже в газетных репортажах. Сербских журналистов, в основном, интересовали случаи, готовые вписаться в заданную схему, а Аркан в нее не вписывался. Упоминая вкратце его смерть, одна местная журналистка вложила ему предсмертные слова "не дам Гырбовицы", что было просто глупо, вне зависимости, выдумала это она сама или ей это кто-то подсказал.
На меня произвела глубокое впечатление и смерть Виктора Десятова. Все-таки мы с ним в Югославию ехали в одном поезде и в одном купе, а в 3-м РДО лишь мы были из состава казачьего отряда Горажданской бригады. Мне неприятно, что меня не оказалось рядом ни тогда, когда Виктор погиб, ни когда его хоронили на местном кладбище Дони Миливичи, начав его могилой ряд будущих русских могил. Из Екатеринбурга, где он жил с женой и двумя детьми, он сначала уехал на войну в Приднестровье, где получил ранение, а потом ему выпала возможность поехать в Югославию, и он отсюда
91
уезжать не собирался. Как задумчиво заметил Шкрабов, смерть все-таки у Вити оказалась героической потому, что он сам вначале в одиночку пошел на помощь раненым, тогда как водитель одного бронетранспортера, стоявшего недалеко, этого делать не хотел. Потом мне было неприятно прочесть в "Известиях", как один журналист упомянул смерть Вити, сказав, что его поймали "на живца".
Витю, на самом-то деле, никто не ловил, он полз не за деньгами, а желая помочь раненым людям, и в той суматохе тяжело было остаться хладнокровным. Витя сделал то, что должен был сделать нормальный человек - помочь людям. К сожалению, это многими забылось. По большому счету, это не так важно, как и то, что в казачьем движении, где Витя находился, редко вспоминали о таких, как Витя. Крутясь по органам власти, как России, так и Республики Сербской, о них говорили, как бы между прочим, нисколько не заботясь об их памяти, а тем более о семьях. По моему мнению, казак - это тот, кто воюет, и Витя оказался куда лучшим казаком, чем все эти столичные генералы. Может быть, я все воспринимал лично, но со временем становилось все неприятнее смотреть, как в местной среде люди, вроде бы обязанные благодарить и Аркана, и Виктора, и других погибших, относились к их памяти, как к чему-то скучному.
Приходилось, правда, диву даваться, видя на фотографиях, как стоят или сидят у могил те, кому покойный безразличен был и до, и после смерти, или, что еще хуже, те, кто был виноват в его смерти.
Всякое бывало здесь и, порою, приходилось видеть, как многие люди через три дня после похорон забывали погибших. На самом деле почитание мертвых и память о них требуется не мертвым, а как раз живым. Что толку в том, если люди лишь собираются на поминки попить, поесть, а потом годами не находят времени посетить родителей своего товарища.
Здоровье общества во многом можно определить по его отношению к мертвым и, не вдаваясь в дискуссию о том, где положение лучше, а где хуже, следует признать, что сербское общество в этом отношении сильно хромало: это признавали и сами сербы. Оставалось все меньше желающих рисковать жизнью ради общих интересов. Отношение к мертвым лишь подчеркивало многое в личных отношениях здесь. Отдельно упомянем Церковь: что бы ни говорили ее противники, но лишь она по-настоящему сохраняла память о мертвых и, более того, давая оправдание их смерти, давала одновременно урок остальному народу. Что же касается нас, то, как всякие добровольцы, мы сознательно ехали на войну и учитывали возможность гибели. Это переходило порой даже в крайности, когда к смерти иные люди начали относиться с шутками и прибаутками. Мне вспоминается, что как-то раз после долгого часового ожидания в Пале на дороге в Луковицы, там остановился комби местного "погребного" (похоронного) общества "Святи Марко", и мы начали смеяться, называя это общество лучшим другом русских добровольцев. Тем не менее, мы все же регулярно ходили на кладбище, покупали венки, даже делали
92
в типографии, вслед за сербами "смертовницы" - прямоугольные листки бумаги, развешиваемые по Луковицы и Пале, где с фотографией покойного соседствовало сообщение о месте и времени похорон. Много сделать мы не могли, но пытались постоянно чего-то добиться для семей погибших, а заодно и ставших инвалидами русских добровольцев: хотя бы пенсии, правда, долгое время без успеха. Наибольшее внимание этому уделял тогда Толик Астапенков, словно зная, что такие пенсии вскоре понадобятся его родителям, жене и сыну. В связи с этим мне вспоминается, как мы возвращались с Витиной могилы и по приглашению двух местных молодых сербских женщин зашли на кофе в их дом. В местной среде существовал целый ритуал вокруг кофе, приготовляемого по-турецки. В этот ритуал входило и переворачивание выпитой чашечки кофе, тогда, на подсохшей ее внутренней стороне, можно было гадать о будущем, что, честно говоря, отнюдь не христианский обычай. Неслучайно, что в этом, как и в гадании на фасоли, больше всего разбирались немногочисленные оставшиеся мусульманки, которых я узнал благодаря Аркану, ходившему к ним узнать о судьбе своего отца. Одна из них (жена нашего зама воеводы Чубы) умела это делать лучше всех. Звали ее Азра. Не знаю, где в этой иерархии стояла а сербка, гадавшая нам по кофейной гуще, но то, что она сказала Толику, мы все запомнили хорошо: "... большое препятствие, за которым идет ровная линия спокойной жизни". Толика она выделила из всех нас, а я тогда даже не успел перевернуть свою чашечку (фильджан, как называют сербы маленькую чашечку без ручки). Только потом, после его смерти, эти слова нам часто приходили в голову.
Что касается обыденной жизни, то с января находиться в так называемом тылу у нас стало едва ли не так же опасно, как и на боевых позициях. Практически тогда тыл перестал существовать, и местные сербы, в том числе женщины и дети, испытали тогда куда больше "острых ощущений", чем местные вояки на других участках фронта. Даже на Гырбовице не было столь тяжелого положения, так как снайпер и пулеметчики стреляли с расстояния двух-трех сотен метров по воздушной линии, а одно-двухэтажные дома частного сектора не давали столь надежной
защиты, как многоэтажные.
После неприятельского нападения на "Бадни дан" началась новая жизнь, непривычно тяжелая даже для приученных к снайперскому и артиллерийскому огню местных жителей. Хотя такая жизнь продолжалась всего полтора месяца (до подписания февральского перемирия в зоне Сараево), вымотала она людей предостаточно, по крайней мере, тех, кто был вынужден остаться здесь, а не уехал в Пале или Луковицу, изредка проведывая свой дом. Честно признаться, перемирие, в общем, для Республики Сербской и всего Сербского Сараево (хотя и убыточное для нашего района) стало определенным спасением. Я очень хорошо помню, что у многих людей тогда появилось чувство обреченности, потому что выжить под огнем пулемета, стоящего в нескольких сотнях метрах над тобой, очень тяжело. Многими улицами, особенно в районе Еврейского гробля, ходить вообще было невозможно. Пусть
93
на Гырбовице высотные здания еще как-то закрывали видимость неприятельским стрелками, все равно ходить там приходилось, постоянно озираясь. В районе Еврейского гробля, застроенном частными домами, тяжело было скрываться от взоров противника со стороны "Дебелого бырдо".
Люди у нас были вынуждены следовать тропинками, вытоптанными в огородах, а проезд на автомобиле превратился в своеобразное скоростное ралли по узким извилистым улочкам, к тому же покрытых снегом и льдом. Все это было внове, и люди не могли так быстро выучить новые маршруты. Редко кто со стороны, без серьезной причины, посещал наш район. Доходило дело и до абсурда, когда один наш командир взвода Митар Д., из-за огня со склона "Дебелого бырдо", не мог в свой дом входить через дверь, и поэтому лазил в окно. В один из вечеров у него не выдержали нервы и он, взяв автомат, прошел верхом склона "Дебелого бырдо" и, заняв пустой, по халатности противника, одиночный бункер, положил очередью двух-трех неприятельских бойцов и даже успел возвратиться невредимым от неприятельских пуль и гранат. Конечно, это мало что решило, так как противник укреплял склон "Дебелого бырдо", не считаясь с потерями не только моего родного взвода, составленного, разумеется, из сербов, но и с потерями своих бойцов. Наш Саша Шкрабов успел раз по туману, пройдя под линией электропередач, приблизиться к неприятельским позициям, но группе из шести-семи человек там тяжело было бы пройти: на полностью открытом пространстве она вряд ли оставалась незамеченной, а два-три человека все равно захваченных позиций не удержали бы. Группа оказалась бы в ловушке, и поэтому здесь следовало идти вперед, захватывая все неприятельские позиции, в свою очередь, соединяясь с другими: бойцами Алексича из бункера "Босут" и бойцами Станича, наступающими со своего правого фланга вдоль неприятельской линии обороны. Все это в теории, конечно, было бы возможно, но на практике этого, разумеется, не произошло, а почему - уже не наше дело. Наше дело было исполнять приказы, и хотя мы были добровольцы, делали мы это лучше иных профессиональных военных, в том числе, и Войска Республики Сербской, и Югославской народной армии, и той же армии России, по крайней мере, из тех формирований, что были на просторах бывшей Югославии. Конечно, мы были обычной штурмовой группой, каких во все времена и во всех войсках предостаточно. Но мне надоело слушать сказки о каких-то особых, "сверхобученных" формированиях, делавших чудеса и решавших исход войны. Все понятно, есть хорошо обученные и подготовленные формирования, но их сила состоит в умении нанести удар по нужному месту и в нужное время. То есть, корень их победы - в информации, которую дает разведка. В самом же бою, насыщенном автоматическим оружием, сверхчеловека найти тяжело, так как любой, даже самый крепкий и волевой человек, гибнет от маленькой дырки в голове. C другой стороны, многое на войне решают не только способности людей, но и факторы сверхъестественные. Я же считал и считаю, и в этом не одинок: если человек
94
хочет воевать, то его постоянно понукать вредно, а если не хочет, то и получить от него многого нельзя.
В местных условиях забыли, что дисциплинированность есть основа успеха в войне. Но и армейская дисциплина без хороших мозгов - не залог победы, что можно увидеть по сербской акции в районе поселка Езеро, где надо было взять недостроенное здание роддома. На помощь местным сербским войскам, испытывавшим недостаток в опытных профессиональных военных, был послан отряд бойцов из состава элитной части 72-й разведывательно-диверсионной бригады ЮНА (из Югославии). Содаты действительно имели и подготовку, и опыт, и готовы были исполнить приказ, но их командование использовало так: без всяких выдумок послало в лобовой штурм многоэтажного здания. Мусульманские бойцы, оборонявшие его, в большинстве своем военных школ не заканчивали и были, по любимой терминологии генералов, "дилетантами", но они собрались на втором этаже здания, проделав в полу дыру, а на полу первого этажа положили листы железа. Когда штурмовая группа ворвалась на первый этаж, сверху на нее обрушился град пуль и ручных гранат, после которого сербские бойцы отступили, частью вынося, частью оставив не меньше десятка убитых. Причем те, кто должныбыли их поддерживать с флангов, так этой поддержки и не оказали. Если все это и является профессионализмом, то лучше воевать в каких-нибудь диких партизанских группах (или, по российской терминологии, незаконных вооруженных формированиях), где хоть можно самостоятельно что-то предпринять. Хотя, с другой стороны, добровольность несет много проблем, и стабильности нашего отряда она не способствовала.
Тем не менее, люди к нам приезжали. Так, после нападения на "Бадни дан" к нам приехал мой старый знакомый по улице Озренской - Леонид. Правда, навещал он нас еще в конце декабря, но тогда я был под Олово и не понял, о ком идет речь, когда Саша Шкрабов мне рассказывал, как приехали двое каких-то новых добровольцев (Леня тогда привез с собой одного друга по Херсону). По словам Саши, один, как раз тот Ленин друг, был еще ничего, но второй (сам Леня) - "морда наглая".
Тогда Леня не задержался у нас, правда, кто-то сводил их в одно нейтральное здание, под фабрикой "Стройрадом", где они попали под обстрел. Друг Лени потом сразу уехал, рассказав дома о том, как Леня его бросил в бою. Встретившись, мы поговорили о делах на Озренской, из чего я вынес немало ценных знаний о людях.
Интересно мне было узнать о Лениных похождениях в специальной бригаде милиции: он пробыл там два с половиной месяца, участвовал в операции "Лукавац-93" (Тырново-Игман), где, как и я, получил ранение, правда, легкое, и контузию. Сама бригада специальной милиции Республики Сербской была поделена на отряды, дислоцированные по всей территории Республики Сербской, и создана по образцу аналогичных формирований в Югославии (как и специальная милиция, она была своего рода гвардией власти,
95
там - Милошевича, здесь - Караджича). По словам Лени, в милиции было немало храбрых ребят, и одного из них, Бошко, он часто вспоминал в своих рассказах об акциях, а когда позднее узнал, что Бошко погиб - весьма расстроился. Война к тому времени переменила Леню, в особенности на него повлиял случай, когда на его глазах сгорел сербский танк со всеми танкистами. На командование специальной милиции он был зол, как и на местных сербов. Когда он привез свою жену Алису в местный городок Шековичи, где была база его отряда, а сам ушел в акцию, жена несколько дней ходила голодная, питаясь одними яблоками в саду, так как кормить ее в столовой отказались. Так что, когда в Баня-Луке начались волнения, и туда отправили Ленин отряд для их подавления, то Леня был уже внутренне готов к уходу из милиции. Тогда в Баня-Луке, в сентябре 1993 года несколько сербских подразделений из состава батальона военной полиции и 16-й танковой бригады, ушло с фронта и заняло ряд государственных учреждений, требуя борьбы с коррупцией, хищениями, дезертирами и тому подобными явлениями. Город быстро покинули многие работники руководящих структур, причем, уехали они за день или два до самого начала волнений. В Баня-Луке власть тогда взял в свои руки комитет из нескольких офицеров нижнего звена - Бабич, Биляк, Зец и другие. Не знаю, кто стоял за ними, но народ их тогда поддержал, так как устал от анархии и демагогии. Да и вряд ли большинство участников того мятежа вообще знали многое в политике, за исключением того, что на их глазах разворовывалось государство.
[...]
Ни мусульмане, ни хорваты использовать тот мятеж никак не могли, так как тогда изо всех сил колошматили друг друга. Кстати, сама власть тогда хотела использовать специальную милицию против сил "Сентября-93", которые никаких активных действий не предпринимали, а военная полиция получила приказ открыть огонь по силам "Сентября-93" от командующего корпуса.
Так что Леня, подумав немного, сдал командованию оружие и форму и отправился сначала домой на Украину, а потом, заскучав там, приехал к нам в отряд. В отряде никого, кроме меня, знакомых он не нашел. Коля, еще один бывший боец с Озренской улицы, уехал вместе с только что приехавшим к нему Витей. Леня тогда стал моим напарником, и особых проблем у него не было, но, к сожалению, он их сам себе начал создавать, порою не учитывая характеры и чувства людей окружающих его, переоценивая свою роль во вселенной. Впрочем, чрезмерное самолюбие отличало русских добровольцев, выращенных советской системой. За границей они выделялись амбициями, но отсутствием коллективизма. С другой стороны, я с ним конфликтов не имел и мог на него рассчитывать, что было немаловажным.
Леня тогда попал, как говорится, с корабля на бал через пару дней после своего приезда. Когда я, Леня, Толик и еще несколько ребят мирно
96
сидели в одной из своих квартир, занимаясь всевозможными разговорами, затрагивая все области жизни, от политики до философии, от стрельбы из гранатомета до любовных вопросов, вдруг к нам ворвался Шкрабов и заявил, что нужно идти в разведку. Никто ничего не понял, но развеяться иным из нас не помешало, и я, Толик, Борис и Леня - отправились за Шкрабовым. По дороге я прихватил наш РПГ-7 и четыре гранаты, так как мне не терпелось испытать его после прошлой неудачной попытки на улице Београдской. Заряды мы тогда подсушили, и я надеялся, что на этот раз он меня не подведет. Во дворе нас уже ждали воевода, "Мунгос" и "Итальянец", и мы все вместе отправились на позиции нашей четы. Здесь я и Толик, согласно плану, остались у Рашидова рва "для прикрытия", как выразился Шкрабов.
Сам Шкрабов (вместе с "Мунгосом" и "Итальянцем", Леней и Борисом), видимо, должен был составить какую-то ударную группу. При этом выяснилось, что местным сербам до этих домов даже дела не было. А наши ребята отправились на позиции четы Станича, как раз туда, где начиналась ограда Еврейского гробля (и где последний сербский двухэтажный дом от такого же мусульманского дома отделяла автомобильная дорога). При этом мусульманский дом стоял выше, и с него просматривались подходы к сербскому. Из Рашидова рва мы с Толиком хорошо видели всего лишь одну стену в ряду таких же стен шедших в нашу сторону домов и поэтому были вынуждены полагаться на связь в "Мотороле" (переносной радиостанции). Та долго молчала. Я, сидя с заряженным РПГ-7, уже было заскучал, когда неожиданно началась стрельба в тех домах, где находились наши ребята. Что происходит, мы понять не могли, так как на мой вопрос о необходимости поддержки последовало обычное шкрабовское - "все нормально". На самом деле, все было далеко не так, по всей линии фронта началась пальба, и на мой вторичный вопрос о поддержке Саша ответил утвердительно.
Я себя ждать не заставил и, прикрывая огнем Толика и дежурную смену, выскочил из-за стены. Сначала пустил две гранаты в стоящий напротив мусульманский дом, а третью послал на склон "Дебелого бырдо". Через какое-то время стрельба стихла, и по "Мотороле" воевода сообщил мне, что мы можем возвращаться. У меня осталась еще одна граната, уже заряженная в гранатомет, и чтобы не носить ее назад, а заодно и дать Толику попробовать пострелять из РПГ-7, я передал гранатомет ему. Толик вышел из-за стены, прицелился, но каким-то чудом его граната ударилась в стоящее в пяти метрах от него тоненькое деревце, сломав его. Но граната все же ушла в сторону противника, так как взрыватель еще не взвелся. Нам стало смешно, а один наш серб отозвался характерным сербским выражением, что мы "забавляемосе" (это означало: веселимся, хорошо проводим время) на войне. Еще по "Мотороле" мы услышали, как Шкрабов вызывал через воеводу санитарную машину, хотя, судя по всему, речь шла о легком ранении. У столовой мы узнали, что "Итальянец" получил пулю в ногу. Так как Шкрабов сразу куда-то
97
уехал с воеводой и с "Мунгосом", а Борис куда-то пропал, то мы решили узнать у Лени, что же все-таки произошло.
Как выяснилось, до позиции Станича они дошли успешно, но при проникновении в последний дом начались проблемы. Шкрабов успел проскочить, но уже по следовавшему за ним Борису был открыт огонь. Леня, бежавший третьим, видел фонтанчики от пуль под ногами, а "Итальянец" бежавший за ним, получил пулю в ногу и едва был втянут Леней в убежище. Шкрабов и Борис первыми выбрались из дома. Саша в своей невозмутимой манере бросил Лене, что, мол, продолжаем работать. Леня был крайне беспокоен ранением "Итальянца": из раны сочилась кровь. Потеря "Итальянца" нас не обрадовала, но так как пуля не задела ни кость, ни нерв, то в строй он вернулся уже через пару недель.
Глава 7. Зимние бои в Сараево
В январе 1994 года мы не оставили в покое многострадальное Златиште, точнее, его не обошло вниманием наше командование. Дополнительным стимулом послужило занятие неприятелем склона "Дебелого бырдо", хотя, как я вижу сейчас, были и иные способы выбить его оттуда: не ударяя в километре дальше от него, пытаясь, таким образом, выйти ему в тыл. Но тут уж рассуждать не приходилось, а отказываться было глупо, все-таки приехали мы на войну. Единственным из нас, кто знал план командования, был Саша Шкрабов, все остальные оставались в благом неведении, хотя куда идти - мы представляли. Все же раз я оказался невольным свидетелем составления планов, правда, не бригады и батальона (там хватало "специалистов"), а будущего нашего штурмового отряда. Как оказалось, кроме нашего 3-го РДО и людей воеводы, в него должны были войти люди Чено, командира станицы (отделения) милиции "Кула". Чено во время войны, помимо обычной милиции, сформировал и собственный отряд специальной милиции (от 30 до 50 человек), правда, не имевший никакого отношения к официальной бригаде специальной милиции Республики Сербской.
На территории той части общины Илиджа, что осталась с нашей стороны аэродрома (отсеченной от основной его части), за время войны эта группа была единственным официальным интервентным формированием. Находилось здесь и несколько временных групп в начале войны, как, например, "Касиндольские четники". В Касиндольском батальоне было несколько местных ребят, привлекавшихся к участию в акциях, и одного из них, Педжо, позднее я узнал лично, поскорльку со временем в этом батальоне был создан и интервентный взвод, командиром которого стал русский доброволец из Мордовии, бывший офицер милиции Борис. В январе состоялось совещание Алексича с Чено и еще несколькими его офицерами: я также присутствовал на нем, так как являлся телохранителем воеводы. Были
98
поданы кофе, ракия, сок, задымились сигареты, но речь шла в основном о потребностях в боеприпасах и оружии, количество которых для воеводы штаб бригады урезал. Но у Чено были, видимо, большие связи, и он в меньшей мере зависел от поставок штаба. Воевода, надо сказать, не жадничал, порой отказываясь от того или иного из списка или сокращая что-то. От сигаретного дыма у меня разболелась голова, и я вышел из кабинета в приемную, где скучала молодая и очень симпатичная секретарша Чено. Я уселся в кресло у ее стола, и мы повели светские беседы. Когда она упомянула, что пишет стихи, и уже написала что-то об одном своем погибшем друге, я тут же попросил ее написать что-нибудь и о себе. Наконец, воевода вышел из кабинета, и мы с ним и кем-то еще из его окружения покинули гостеприимное здание станицы милиции Кула, за углом которого помещалась местная тюрьма.
На Златиште, к отелю "Осьмица", мы подъехали первый раз 22 января 1994 года, часов, эдак, в десять. Тогда стоял густой туман, и я, по наивности, обрадовался ему, решив, что благодаря туману мы сможем все-таки пройти незамеченными наблюдателями противника (из города и с Чолиной капы). Радовался я напрасно: выяснилось, что наши средства огневой поддержки - танк, противотанковая пушка и минометы - при тумане работать, оказывается, не могли, и поэтому акцию пришлось отменить. Тогда меня и других наших ребят это разозлило, так как получалось, что мы идем не в атаку, а на стрельбы, но в дальнейшем я все же понял, что многое здесь зависело от самого стиля местного мышления, точнее, от его официального варианта. Самая распространенная тактика заключалась в том, что не пехота руководит средствами огневой поддержки, а наоборот [действительно, это тактика Второй мировой войны - примеч. ред. ]. Это отнюдь не изобретение сербов, а широко известная тенденция в тактиках многих армий разных времен. И те же американцы ей привержены, возможно, больше сербов. Просто в Войске Республики Сербской было куда меньше совершенной техники, обеспечивавшей действия в сложных погодных условиях и ночью, да и специалистов не хватало, а войска для действия в таких условиях были, в большинстве своем, малообучены. К тому же, для ЮНА это была первая война, ее теория с Запада не была опробована на практике. Вот и лупили друг друга, что сербы, что хорваты, что мусульмане, преимущественно днем, и то при хорошей погоде.
Конечно, в Сербском Войске предпринимались какие-то шаги к усовершенствованию тактики, и к обучению отдельных подразделений для действий ночью или при плохой погоде, но в силу многих причин, в том числе и из-за отсутствия нужного числа подразделений, а главное - слаженности действий между своими бойцами, это большим успехом не увенчалось. В этом плане мусульмане были куда успешнее, хотя, конечно, они пытались решить проблему наскоком, часто просто подставляли свои недостаточно обученные и слаженые группы под огонь сербских огневых средств, в первую очередь - артиллерии. С советами же тогда лезть не хотелось, во-первых, я уже
99
убедился, сколь тяжело они принимались в местной среде, а во-вторых, к опыту русских (то ли "добровольцев", то ли "авантюристов", то ли "наемников") здешнее сербское командование часто относилось пренебрежительно, во многом - из-за странной местной логики. Когда военные вопросы зачем-то смешиваются с политикой и историей, тогда начинают вспоминать выигранные сербами битвы в балканских войнах и в мировой войне, забывая, правда, проигранную семидневную июньскую войну 1941 года.
Вспоминались партизанские походы Тито, и, наконец, якобы проигранный Советским Союзом Афганистан, и предательское поведение России ныне, хотя ничего это к выполнению конкретных боевых заданий отношения не имело. Так что в такой обстановке ничего предлагать не хотелось, а зря "лить воду" смысла не было.
Возвратившись тогда со Златиште, мы, конечно, вдоволь проговорили два дня, но советов наверх давать не стали, ограничившись разговором со Шкрабовым. Когда вечером, 23 января, мы все собрались поговорить о будущей акции, то много места нам не понадобилось. Несколько человек было в больницах, а кто-то занялся своими личными делами. Тогда к нам прибыло еще двое новых бойцов, которых мы поселили у нас же, один из них был совсем молодой парень из Румынии, Чезаре, а второй, Алексей из Белграда, был весьма чудноватый тип, лет тридцати пяти, из-за его характерного акцента он получил кличку "Чаво-Чаво". Если учесть, что с румыном я говорил на плохом английском, а Леша имел в ухе слуховой аппарат, то особых надежд мы на них не возлагали. Это совещание на самом деле было обычными посиделками вшестером: Саша "Каптерщик", Саша Шкрабов, Толик, Леня, Хозяин и я. Вскоре Шкрабов ушел по своим каким-то делам, но его заменил Саша Прачинский, обязательный участник всех наших посиделок.
Меня, да и других ребят, мучило тяжелое предчувствие. В акцию никто идти не хотел, а Хозяин, хоть и соглашался идти в акцию, в которую не верил, но в мусульманские траншеи идти отказался. В конце концов, мы дружно договорились, что акцию завтра не пойдем, так как все это начинало напоминать самоубийство, смысл которого не был понятен, да и никто его нам объяснять не пытался. Но несмотря ни на что, на следующее утро перед нашим домом стали урчать машины, и среди сербских голосов мы услышали Шкрабовский. Саша, войдя в квартиру, сказал: мол, пошли ребята. Сначала Толик, затем я, Леня и Хозяин начали сосредоточенно одеваться и снаряжаться. Правда, Хозяин предупредил опять, что впереди не пойдет, но Саша ответил, чтобы он не переживал, людей у нас, мол, хватает. Возможно, Хозяин был тут прав, потому что война - это не работа за станком - от психологического состояния многое зависит, и предчувствие на войне отбрасывать нельзя. Во дворе тогда, кроме пары легковых автомашин, стоял и грузовик, в котором я заметил Папича и его ребят с Београдской, а также Драгишу Никича из нашей
100
четы. Туда же полезли новенькие Леша и Чезаре, которых в атаку брать никто не собирался, но обстрелять их было необходимо. У Папича был доброволец из Сербии, земляк Драгиши по Неготину, которого звали Лаки, он знал румынский и мог хоть что-нибудь объяснить Чезаре. Возможно, мы сделали ошибку, не подчинив их сразу Хозяину и не оставив для прикрытия, но в той спешке было не до них.
К прикрытию мы могли тогда привлечь еще одного, только прибывшего бойца четы - Ацо Стояновича. Ацо до войны жил в Сараево и даже был членом местного комитета радикальной партии вместе с Алексичем, его женой Верой, майором Вучетичем и Славицей, работавшей сначала в узле связи батальона, а затем перешедшей на работу к Алексичу в комитет радикальной партии на Гырбовице. Ацо из-за того, что он со своими родителями с начала войны переехал в Беляну и воевал там, с местной обстановкой был плохо знаком. По приезде в чету, не имея жилья, он попросил место у нас, и я, без вопросов, предоставил ему кровать в квартире, только что освобожденной связистами и занятой мной по их протекции. Так что Ацо был в какой-то мере частью нашего отряда (хотя дружил тогда со Славеном, высоким парнем, недавно перешедшим в нашу чету из бригады ХВО "Краль Твыртко"), и он, желая попасть в акцию, согласился бы пойти с нами, хотя бы для поддержки. Но было, как было. Когда мы, часам к одиннадцати подъехали к отелю "Осьмица", погода стояла хорошая, и акцию начинать было можно.
У отеля нас уже ждало несколько десятков людей Чено, который привел с собой, по просьбе воеводы, и двоих четников, заключенных в "Кулу" из-за каких-то проблем с уголовным кодексом. Из бойцов, пришедших с Папичем, а было их, максимум, человек семь-восемь, я узнал его зама, Мишо Чолича, вышеупомянутого добровольца Лаки, еще одного моего знакомого, на этот раз по Олово, "Кики", и земляков Папича по Соколацу - "Мусу" и "Пусу". Здесь же был и комбат Ковачевич с кем-то из своего окружения, а так же еще один местный командир, Мишо Крешталица. На санитарной машине опять медсестрой была Светлана, уже имевшая опыт в оказании медицинской помощи русским добровольцам.
Пока командиры куда-то ходили, мы все стояли внутри бетонной коробки "Осьмицы". Я, Толик, Леня и Хозяин начали перешептываться, так как из всех участников штурма лишь мы не имели белых маскхалатов, а свою "Моторолу" я отдал Драгише по просьбе Шкрабова и воеводы, с которыми тот, видимо, торопился сходить посмотреть будущее место атаки. Зародилась надежда, что первыми в атаку не пойдем, поэтому мы даже несколько отошли в сторону от остальной толпы оживленно переговаривавшихся бойцов.
Когда Шкрабов с воеводой возвратились, Саша тут же разложил карту на полу и принялся объяснять план акции. Вокруг него столпились люди (даже те, кому это вообще не было нужно), и ни я, ни Толик, ни Леня, как ни старались, услышали не все. Единственное, что мы точно поняли, это слова Шкрабова о двух группах, одна из которых должна была войти первой в
101
траншею, а другая, войдя на позиции противника, должна была идти верхом траншеи, развивая, видимо, успех. Никто из нас не имел ничего против того, чтобы развивать успех, но было весьма интересно, кто же пойдет в первой группе. Все вопросы разрешил Шкрабов, вручив мне РПГ, что меня несколько рассердило, и я заметил, что мы, вроде бы, не предназначались для первой группы. Саша махнул рукой, заметив, что и сам все видит, но идти надо. Выйдя по дороге к "Анжиной куче", мы стали спускаться по траншеи вниз, сопровождаемые выстрелами танка, стоящего с правой стороны на пять - шесть метров выше дороги.
Я все же задержался у сербского бункера, внутри которого сидело несколько бойцов местной смены, и из-за его угла саданул гранату в видневшийся неприятельский бункер. Потом я гранатомет оставил, так как рядом с танком и стоявшим чуть дальше по дороге ЗИСом он выглядел не очень солидно и мешал бы мне бросить гранату, да и к тому же у нас были "Золи". Догоняя ребят по траншее, я увидел пару бойцов Чено, устанавливавших пулемет на чердаке Анжиной кучи. На старой нашей позиции, в конце новой сербской траншеи, уже сидели Драгиша и Лаки. Толик, Леня и Хозяин присели рядом со Шкрабовым на повороте траншеи. Как оказалось, у противника линия обороны изменилась. Он свой основной ход первой траншеи продолжил в левую сторону от нас на полтора десятка метра. Затем повернул ее по направлению в сербскую сторону еще на метров пять, так что его конец находился, может, в 15 - 20 метрах от поворота новой сербской траншеи, скрытый за каким-то невысоким кустарником, между которым неприятелем был пущен ряд колючей проволоки. Задерживаться на месте мы не стали, ибо вокруг уже все грохотало. Вслед за Шкрабовым Леня, Толик и я выползли из траншеи, оставив в ней Хозяина. Я полз по снегу и, повернув голову направо, увидел, как в метрах 100 - 150 воздух со стороны противника почертило несколько ярких вспышек, чем-то напоминавших новогодние бенгальские огни. Леня спросил, что это такое, а я не нашелся с ответом, но потом узнал, что это были ПТУРСы, с помощью которых, мусульмане накрыли сербскую противотанковую пушку ЗИС, хотя никого не убили при этом. Все вокруг отнюдь не говорило, что мусульмане начали бежать. С их стороны били из всех видов оружия, летели мины и тромблоны. Мины они посылали хорошо и у "Осьмицы" сумели накрыть сербский бункер, правда, пустой, но все же один осколок зацепил ногу Трише.
Мы пока вниманием противника были обделены, так как ползали по новому, еще неизвестному маршруту, скрываясь между неровностями местности, да и белые комбинезоны, которые нам тогда быстренько дали бойцы Чено, неплохо нас скрывали. Подползая к проволочной ограде, Шкрабов сначала швырнул гранату с нервно-паралитическим газом в сторону основного хода неприятельской траншеи, однако, большое вертикальное облако едва не двинулось на нас, и мы уже начали ругать Сашу, но тут ветер переменился и отнес к противнику весь этот газ. Саша, не теряя времени,
102
большими ножницами перерезал проволоку и ветки кустарника. Путь вперед был свободен, и Саша послал Толика за второй группой, а я и Леня начали бросать ручные гранаты, целясь вдоль хода неприятельской траншеи в десятке метров от нас, пытаясь этим отсечь подход его бойцов.
Из своей траншеи его дежурная смена, видимо, сбежала, и сейчас на нас должны были пойти бойцы его интервентного формирования, благо, времени имели достаточно. То, что они уже здесь, можно было понять по разрывам ручных гранат недалеко от нас и по участившейся стрельбе. Пули свистели все ближе к нашим головам, и ручные гранаты падали точнее, но я и Леня не сидели, сложа руки, и посылали противнику ответные гостинцы. То, что дежурная смена противника или сбежала, или полегла при нашей огневой подготовке, сомнения не вызывало. Сейчас мы имели дело с бойцами более опытными, к тому же, осведомленными о наличии нас, русских в штурмующей группе. Я и Леня ясно услышали, как кто-то орал со стороны неприятеля на сербскохорватском языке одно выражение, "е... вам Руссию", а потом или тот же голос, или какой-то другой заорал "Аллах акбар", прибавив что-то на арабском, после чего, видимо, мы должны были сбежать. Бежать мы не стали, а вдвоем с Леней швырнули голосистым ораторам по ручной гранате, после чего те замолчали. Это в какой-то мере было весело, но, в общем, становилось все опаснее. Не обрадовал нас и Толик, вернувшийся через минут десять: слегка растеянный, он сказал, что к нам на помощь идти никто не хочет. Шкрабов заматерился и пополз назад, но под конец уже вскочил на ноги и просто впрыгнул в нашу траншею. Мне и Лене он приказал смотреть за входом в неприятельскую траншею и мы, преодолев проволоку, легли у бруствера. Я лег перед открытой ячейкой этой хорошо и качественно устроенной траншеи, а Леня с ящиком гранат остался чуть правее от меня, тогда как Толик лежал на полпути между нами и сербской траншеей.
Я до сих пор не знаю, как мы тогда все не погибли. Ведь мы находились в центре своего рода подковы, практически, на открытой поляне. Поворот неприятельской траншеи шел краем рощи, справа от нас; затем на протяжении двух десятков метров - открытое пространство, окаймленное, по дальней от нас стороне основного хода, неприятельской траншеей, шедшей вдоль обрыва. Даже бугры и ложбины не были особо надежным укрытием. Конечно, надо отдать должное Папичу и его бойцам, стрелявшим из пулемета и гранатомета из отеля, и пулеметному расчету из отряда Чено, бившего с чердака Анжиной кучи, да и тем остальным, кто прикрывал нас огнем с дороги, с позиции местной четы. Благодаря их стараниям противник замедлил продвижение, а его бойцы, бросая ручные гранаты, не могли точно прицелиться: те частенько взрывались в ложбине за нашими спинами или падали слева, где нас заслонял бруствер неприятельской траншеи, а также стволы деревьев. Но все равно взрывы, порою, раздавались совсем рядом, и приходилось вжиматься изо всех сил в землю, моля Бога, чтобы тебя миновал осколок. Не только смерть была опасна, но ранение, ибо вытащить одного
103
раненного вдвоем было отсюда тяжело, в особенности, если бы это касалось Лени, с его ста килограммами веса. Я тогда лежал перед входом в траншею противника, сначала на самом бруствере, но так как это стало опасно, я пополз за бруствер, держа свой "Калашников" упертым в плечо. Наконец, приполз Шкрабов и с ним человек пять или шесть. Потом уже Хозяин мне говорил, что иных местных бойцов Шкрабов безуспешно пытался заставить идти вперед даже ударами ног. Он был зол и начал ругаться, почему никто не смотрит за входом в траншею.
Мне все уже надоело, в том числе и траншея, и Шкрабов, и акция, и когда тот начал орать команду "Вперед", я заругался и, перемахнув бруствер с автоматом на изготовку, оказался в траншее, присев там на корточки. Хотя в траншее был полумрак, я сразу увидел, как в мою сторону, на расстоянии метров пяти, шел высокий неприятельский боец, держа автомат на груди и зачем-то глядя себе под ноги. Скорее всего, неприятель толком не представлял, что происходит у него под носом, но я в объяснения пускаться не стал, а, не раздумывая, дал длинную очередь по этому бойцу и по тем, кто шел за ним. Я уложился в несколько секунд, что было с моей стороны весьма благоразумно. Сразу же и вверху, и внизу началась пальба и, выглянув из-за угла ячейки (куда я впрыгнул, и которая находилась с левой стороны), чтобы дать очередь из автомата, я увидел, как Йово стоит зачем-то в полный рост и строчит вдаль по траншее из автомата. Долго ему строчить не пришлось, так как раздалась пара взрывов ручных гранат, и все заволокло дымом. Что происходит, я не понимал. Вокруг слышались разрывы, очереди, раздавались крики, и я неожиданно услышал, как высоко вскрикнул Толик.
Тут надо мной из-за бруствера показалась голова Шкрабова. Тот сказал: "Держи подкрепление", и ко мне ввалился "Кики". Я и так был на взводе, и начал кричать на "Кики", чтобы тот дал мне гранату. Когда тот передавал ее, граната выпала из его рук в грязь и я, ругаясь, поднял ее, но бросать не стал, боясь остаться безоружным. Двойной мой рожок уже кончился, и я бросил его на землю, не зная, куда его сунуть, пришить в "лифчике" карман для него я забыл. Поставив новый рожок, принялся ждать. Вся траншея была в дыму, и что происходит, понять было трудно. Но неожиданно вокруг как-то стихло. В голове были разные мысли, самая оптимистическая - о том, что наши уже взяли траншеи и находятся где-то впереди. В то же время оставаться в ячейке мне не улыбалось, но вылезти можно было, только подтянувшись на руках.
Не дожидаясь получения осколка, я, подтянувшись, осмотрелся. Над нами не было ни души. Снег был весь утоптан и изрядно полит кровью, но на нем, кроме чьего-то автомата, никого и ничего не было. Было ясно, что пора сматываться или, говоря военным языком, делать отход. Понятно, что ошеломленный "Кики" себя упрашивать не заставил и вылез за мной из траншеи, прихватив, по моей просьбе автомат, а затем пополз назад. В траншее нас встретил по обыкновению невозмутимый, но довольно хмурый
104
Хозяин. Он сообщил мне, что Шкрабов, Толик и Леня были ранены, но самостоятельно выбрались назад, и, хотя Толик и полз по снегу, оставляя кровавый след, никто ему не помог, кроме Хозяина. Все они сразу же были увезены в больницу. В траншее, кроме Хозяина, было еще несколько человек. В самом ее конце воевода, Лаки и пара мусульман из "радного вода" пытались вытащить уже мертвого Драгишу за ноги, но тот, упав там, где в прошлый раз чуть не накрыли Хозяина и прапорщика Колю, зацепился телом за куст: поэтому задача была не из легких. Драгиша, оказывается, когда увидел, что мы пошли в атаку, сам решил пойти нашим старым маршрутом. В общем-то, поступил он правильно: ударь мы с двух сторон в полную силу, где-нибудь и удалось пробить линию обороны противника, и у него началась бы паника. Драгиша подполз к тому неприятельскому бункеру, в который мы заскакивали в прошлый раз, и увидел там шестерых мертвых бойцов противника.
Едва он успел это сообщить воеводе по "Мотороле" и получить приказ возвращаться, как его накрыло очередью, и одна пуля попала в горло. Так Драгиша и пролежал минут 15 - 20, а оставшимся в траншее (мне, Хозяину и двоим бойцам Чено) надо было прикрывать Лаки и воеводу, возившихся с телом. В траншее стоял ящик с ручными гранатами, и мы стали поочередно кидать их. Тогда я был в большом напряжении, и это сказалось на моих действиях. В ящике, помимо обычных гранат М-52 с полным взрывателем, находились гранаты такие же, но с иным взрывателем. Наверху гранаты находился откручивающийся колпачок, под которым был маленький красный стержень, который следовало ударить о камень, а затем бросить гранату. Взрывы гранат стояли в моих ушах, и я боялся, что граната взорвется у меня руках. Когда закончились обычные гранаты, я взялся за эти, так что и первую, и вторую ударил о камень не сильно, и они, полетев к противнику, понятно, не разорвались. Присоединившийся к нам воевода показал мне, что их надо ударять сильнее, чтобы из взрывателей началось тихое шипение. Дело у меня пошло получше, и свои гранаты я методично и размеренно посылал по нескольким направлениям, чередуя броски с воеводой и каким-то парнем в черном берете. Но меня вывел из равновесия на этот раз один из бойцов Чено, сидевший в траншее. В то время как Хозяин стоял в полный рост и бил из автомата в сторону противника, прикрывая нас, тот боец решил заметить, что я должен посоветовать Хозяину не высовываться. Насытившись вдоволь всеми советами, я наорал на того парня, а затем сам встал и начал палить из автомата в полный рост. Тот ничего не ответил, ошеломленно посмотрев на меня. Впрочем, я сразу же успокоился, сказав ему пару ободряющих слов. Вдруг мы услышали, как со стороны неприятеля доносится чей-то высокий голос. Это уже были не воинственные крики, а скорее, какой-то плач, по-моему, женский. Противнику было уже не до войны и он, покинув свои ближайшие к нам позиции, видимо, ушел ниже. Идти вперед было можно, но некому.
Наша группа была выбита, ни я, ни Хозяин вдвоем траншею бы не взяли, да и приказов ни от кого никаких не было (как и желающих идти в
105
атаку). Наконец, Драгишу отцепили от кустов длинной палкой и вытащили за ноги мусульмане из радного взвода. Когда они его проносили мимо, я увидел, что его уже побелевшее лицо лишь чуть-чуть забрызгано кровью. Так как все оставшиеся пошли назад, то за ними двинулись и мы с Хозяином. Когда я увидел, что мусульмане из радного взвода медленно идут на подъеме, рискуя вызвать на нас огонь, раздраженно рявкнул на них, хотя не имел таких привычек.
Я был зол на всех вокруг и никакого желания разговаривать и видеться с кем-то не имел. Выйдя на дорогу, мы с Хозяином, не задерживаясь, шагали по ней на свою базу. Через метров триста, там, где от дороги шел небольшой поворот на "Дебелое бырдо", по нам стал стрелять снайпер, в результате чего несколько пуль пролетело над нами, но мы даже не ускорили шаг.
По дороге назад я ощутил, как по моей левой ноге течет кровь. Чтобы проверить ногу, зашел в стоящий на дороге пункт военной полиции; когда снял штаны, увидел две небольшие дырочки от шариков черной наступательной гранаты - причем один шарик выпал из раны на моих глазах. Полицейский наскоро перевязал мне ногу, и я пошел дальше, хотя уже через несколько десятков метров повязка спала с ноги. Пройдя отель "Боб", я опять свернул с дороги, на этот раз в медпункт нашего батальона, где был уже куда более качественно перевязан. Никакого медицинского подтверждения своему ранению я не просил, чем удивил местного врача, заметившего, что многие у него просили такие подтверждения по любому пустяку: видимо, поэтому спустя несколько месяцев я обнаружил в своем личном деле уверение (подтверждение, по-русски) о своем третьем ранении. В медпункте мы задерживаться не стали, хотя меня, по крайней мере, там всегда хорошо встречали. Было тревожно за наших, и эти тревоги оправдались. Пока я ходил в свою квартиру поменять спортивные штаны, запачканные кровью, да и вообще переодеться, Хозяин пошел в штаб четы. Встретившись с ним, я узнал, что в больнице умер Толик. Приехав в больницу, мы застали невеселую картину. Леня был ранен осколками гранаты в ногу, Шкрабов получил пулю в левое плечо, а Толик умер от ранения, кажется, куда-то в живот. Кроме наших, в больнице был Йово, которого посекло осколками от гранаты, и Триша, с осколком минометной мины в ноге. Оказался в больнице и Чезаре, но уже по несчастному случаю. Чезаре в бою находился в отеле "Осьмица" и я уже не знаю, как и каким образом, но он оказался в нескольких метрах позади от гранатомета Папича, когда тот производил выстрел. Поток огня и песка ударил Чезаре прямо в лицо, и когда я увидел его через пару недель в больнице Коран, зрелище было очень тяжелое. Часть его лица была обожжена, и врачи едва успели спасти ему глаз, послав, в Белград в Военно-медицинскую академию. Потом, в разговорах с Сашей и (в основном) с Леней, я успел восстановить картину боя.
106
Оказывается, когда я вскочил в траншею, за мной туда попрыгали Леня и Йово. Сделали они это вовремя, потому что основной ход траншеи противника был полон вражескими бойцами (она была частично открыта), и, высунувшись из-за бруствера, они стали бить по нашим практически в упор. Наши не остались в долгу, но понятно, что долго так стрелять было нельзя. Пули летели во все стороны, и не знаю, какие потери имели там мусульмане, но у нас были ранены наверху Саша и Толик, внизу (от ручной гранаты) Йово и Леня. Леня успел вытолкнуть Йово наверх, но сам вылезти не смог и начал подскакивать на одной ноге и материть своих товарищей, посчитав, что его бросили. Кто-то его услышал, и чья-то рука помогла ему выбраться: он предполагал, что это был Толик.
Похороны Толика и Драгиши были назначены на 26 января. Народа собралось много, а на душе было тяжело. Отпевали их вместе в местной кладбищенской капелле, причем Толик лежал под нашим черно-желто-белым знаменем, а Драгиша - под черным четническим знаменем Новосараевского четнического отряда. Служил местный священник с Гырбовицы, протоиерей Воислав Шаркич, в просторечии звавшийся "поп Войо". Поп Войо хоть и был обычным священником, себя называл священником военным и постоянно ходил в разнообразной военной форме, которую получал по разным каналам, в том числе, от своего большого друга - воеводы. Основной обязанностью попа Войо было проведение похорон: там мы с ним и познакомились. В тот день он служил с особенным чувством, и Толик с Драгишей были похоронены со всеми воинскими почестями на кладбище Дони Миливичи. После похорон сербы поехали на поминки, а мы, русские, собрались помянуть Толика в той же квартире, где он жил. Что-то приготовили на быструю руку, где-то достали выпивку и вечером сели за стол. Выпили мы тогда хорошо, и без особых проблем. Саша Кравченко, являвшийся у нас "каптерщиком", поставил на магнитофон кассету с любимойю сербской песней Толика "Джурджевдан" (День святого Георгия), слова и мелодия которой были отнюдь не веселые. Возникла проблема с 350 немецкими марками, найденными в кошельке Толика, а также с его 7,62 мм пистолетом-пулеметом "Скорпион".
Деньги никто брать не хотел под свою ответственность, и тот же Хозяин заметил, что уже не первый раз пропадают деньги погибших. В конце концов, эти деньги взял Саша Прачинский для передачи семье Толика, а "Скорпион" временно стали носить Шкрабов и я. Об акции вспоминали раздраженно, на местных были злы. Леня же был зол почти на всех и даже на "лифчики", сшитые всеми нами, так как пуля, убившая Толика, отбилась о рожок в лифчике. Хозяин же философски заметил, что здесь о мертвых плачут три дня, а потом забывают. Очкарик, приехавший из больницы на поминки, все строил военные планы, как надо было брать Златиште, Шкрабов же зло ответил, что все равно его сожжет. Особо это никого не воодушевило. В прошедшей акции нас злило то, что мы, никем ни о чем не спрашиваемые,
107
оказались, грубо говоря, в ж..., нас бросили местные, и из-за этого разброда акции не получилось ни тогда, ни потом. Все воспринималось лично, люди начинали переходить границы - на уровне, кто и как себя вел, хотя, конечно, никто никого в трусости не обвинял. Что касается поминок, то, как они закончились, я уже не помню, потому что выпил порядком.
Что касается результатов акции на Златиште, то они были все же существенные. Вскоре после нее на нашу сторону перебежал один серб, бывший у мусульман в радном взводе, и сообщил нам, что тогда на Златиште погибло 45 неприятельских бойцов. Возможно, здесь было недоразумение, и речь шла об общих потерях и убитых и раненных, но и тогда мы были бы в преимуществе, ибо наши потери составляли: двое убитых и шесть раненных. Ведь в боях нападающие часто несут гораздо большие потери. Помимо этого, противник, запуганный нашей акцией, прекратил нападения на Гырбовицу и Еврейское гробле. Так что, с военной точки зрения, эту акцию бессмысленной не назовешь, и если бы был уничтожен неприятельский пулемет на "Чолиной капе", то следующая за нами группа могла бы закончить дело, тогда как свое дело мы сделали. Другой вопрос, зачем нам, с чисто человеческих позиций, нужна была эта акция, но тут по-другому поступить было нельзя. Раз человек приехал воевать, то он и должен воевать в любых, даже самых худших условиях, а для того, чтобы ходить по кафанам (кофейням) и петь военные песни, на войну ходить не надо. То, что кто-то из нас может погибнуть, было понятно и не переживать о чьей-то смерти было нельзя, но и впадать в депрессию невозможно, иначе тогда пришлось бы прекратить воевать. Все же хотелось знать смысл риска. В какой-то мере, уже то, что мы не испугались и три раза шли в атаку в одно и тоже место, как какие-то фанатики, и сделали то, что должны были сделать, все же внушало определенное уважение к себе.
Нам стыдиться было нечего. Возвращаясь к теме о профессионалах и непрофессионалах, о роли военной дисциплины, можно утверждать, что поступали мы и дисциплинированно, и профессионально.
[...]
Как-то раз я, Леня и Шкрабов пошли на кладбище. Дело было ночью, и мы изрядно постреляли в воздух, а затем продолжили это делать по дороге назад. Так, как патроны у нас заканчивались, я и Шкрабов зашли в пункт милиции на перекрестке Враца и стали требовать патроны. Напились мы тогда хорошо, и после оживленных разговоров Леня, как всегда, начал брататься с милицией. Для него это знаменовалось дружескими объятиями. Мы получили необходимое и зашли в дом, где в прошлый раз мы с Толиком пили кофе, и ему предсказали ровную линию жизни. Саша, по обыкновению, философствовал о роли гадания, но постепенно нам все это начало надоедать, и мы пошли по дороге, изредка постреливая в воздух. Я хорошо запомнил, как Саша, неожиданно поскользнувшись на могиле Толика, воспринял это как укор
108
от покойного, и было видно, что он на грани срыва. Я и Леня успокаивали его, как могли, заметив, что он мог оказаться на месте Толика. Тут уж ничего нельзя было изменить, на войне приходится привыкать к смерти, хотя она даром не проходит для психики.
Вскоре у нас случились еще одни похороны, на этот раз только что приехавшего парня. Где-то конце января к нам на базу привезли двоих новых добровольцев из России Ивана и Сашу. Прибыли те довольно необычным образом. Раньше они жили в Болгарии, где у Саши, бывшего курсанта военного училища, была какая-то своя фирма. В Белград они приехали к нашему с Сашей знакомому по "Метрополю", львовскому Василию, по каким-то своим делам. Василий, решивший почему-то, что мы в Сараево, как сыр в масле катаемся, отправил ребят к нам, заманив их красочными обещаниями. По прибытии они увидели суровую реальность, но Саша уезжать не захотел, а с ним остался и Иван. Когда воевода спросил Сашу, сколько тот собирается оставаться, последний почему-то ответил: "пока не убьют". И оказался, как ни странно, прав, погибнув от неприятельской пули недалеко от штаба четы всего через пару недель после приезда.
Приехал тогда в нашу чету еще один иностранный доброволец, но уже из Японии. Сначала он попал в наш русский отряд, а из вещей привез пару кроссовок и пакет с яблоками. Тысячу долларов у него успешно стянули его сербские "боевые товарищи", когда он еще временно пребывал в сербской Добрыне. Так что я попросил оставить его кроссовки в нашей каптерке, а яблоки он понес в подарок воеводе. Поместили мы его в одной из своих комнат. По-английски, частично с помощью Славена, частично собственными усилиями, я объяснился с ним, поняв, что зовут его Йон и его родители корейского происхождения, а в Японии он работал в корпорации "Сони". О причинах своего приезда он говорил туманно, упирая, в основном на то, что мусульмане по целому миру создают проблемы. Парень он был тихий, но надо заметить, сообразительный, так что через полгода он вовсю говорил по-сербски. Но первым учителем сербского у него стал Борис, объяснивший ему на ломаном английском, что добрый день по-сербски будет "е. . . те", по-русски "е. . . тебя" и посоветовал ему сразу же так приветствовать воеводу. Тот сначала ничего не понял, а потом, сообразив, в чем дело, начал смеяться. Не остался в стороне и Шкрабов: по своему обыкновению, полушутя, полусерьезно, стал доказывать нам, что японец шпион, и я, вслед за ним, объяснял японцу, что в Боснии и Герцеговине действует целый корпус русских добровольцев, а мы - часть одной дивизии. Кстати, потом эта тема мне понравилась, и я стал в следующий раз "втирать" ее одному китайскому журналисту, встреченному мной в ресторане на Яхорине. Правда, свел численность нашей сараевской русской добровольческой дивизии до 500 человек - бывших десантников, офицеров Советской армии и агентов КГБ, распределенных по сербскому Сараево и ждущих сигнала для заброски в мусульманскую часть города. Шкрабов же продолжил разрабатывать тему
109
японского шпиона, правда, распространяя информацию, в основном, в среде русских добровольцев, которых шпионы мало интересовали.
Раз, когда на Еврейскую гроблю приехал один японский журналист и, естественно, стал говорить со своим земляком, Шкрабов прокомментировал: вот, мол, приехал связник. Когда же тот журналист подошел к куче мусора, которого полно было вокруг, и стал эту кучу пинать ногой (здесь ранее крутился наш японец), последовал новый комментарий Саши: мол, "связник" ищет микрофильмы.
Все эти шутки вреда японцу не принесли, да и он их все равно не понимал. Но тут к нам в отряд возвратился Очкарик, который несколько раз "атаковал" японца, правда, на словах. В общем, от Очкарика такого приходилось ожидать, я не знаю никого, кроме Лени, кто с ним бы не поссорился. Даже в Касиндольской больнице он умудрился пострелять из автомата по потолку. Но к нему мы уже привыкли, а сербам все это было вновь, и они решили, что русские преследуют японца. Воевода тогда Йона переселил в другую квартиру, уже над самой столовой, и тот лишь ходил на дежурство в Босут, и первое время даже без оружия. Со временем японец освоился, подружился со многими, а особенно его любила местная детвора, с которой он катался зимой на санках. В конце 1994 года японец был ранен на Игмане во время неприятельского наступления и, пробыв год в Сараево, уехал, наконец, в свой родной Кобе, в котором через десяток дней после его отъезда случилось землетрясение.
Новые люди появились и среди сербов. В феврале в отеле "Боб" поселилась какая-то новая интервентная группа из десяти человек, добровольцев, кажется, из Сербии. Они свои действия начали с того, что взгромоздили сербский флаг на опору электропередач, стоявшую на "Дебелом бырдо", пройдя маршрутом Митара и Шкрабова, то ли ночью, то ли в тумане. Это было, конечно, относительно храбро, но я, честно говоря, этого бы делать не стал, так как был не сербом, а русским, и завоевывать для России "Дебелое бырдо" не собирался, а о том, где кончаются позиции нашего батальона и начинаются позиции противника, я и так знал. Но и мы не остались без акции, была она хоть и небольшая, но все же организованная силами только нашими и получилась достаточно неплохой. Все случилось неожиданно. Как-то вечером я сидел в одной из наших квартир и осматривал наш РПГ-7. Тут же в комнате сидел Леня, с которым мы вели разговоры на самые разнообразные темы. В это время в квартиру вошел один местный боец Ненад Чечар, на котором следует остановиться особо. До войны Ненад был учителем истории, и его дом находился в пятидесяти метрах от штаба четы, как раз на злополучном перекрестке улиц Охридской и Требевичкой. С начала войны Ненад вступил в местную группу территориальной обороны, а затем, вместе с ней, был включен в чету, командиром которой был назначен Алексич. В одном из боев, еще в 1992 году, Ненад потерял ногу, наступив на мину в этом же районе. Тем не менее, уже к моему приезду Ненад опять был в строю, неся дежурство в
110
Рашидовом рву, и, хотя своих жену и детей отправил в соседнее село Петровичи, сам район Еврейского гробля покидать не собирался. Конечно, Ненад не был большим любителем войны и, понятно, предпочел бы заниматься куда более мирными делами, благо, человек он был грамотный, но, видимо, у него были какие-то свои принципы, которые он не захотел нарушать. С самого приезда первых русских добровольцев, Ненад нередко приглашал многих из нас к себе домой, где его мать всегда готовила кофе и при возможности старалась угостить чем-нибудь еще. Так, что для меня Ненад был хорошим человеком, и когда я узнал, что он в середине 1995 года погиб на своем посту у Рашидова рва от взрыва неприятельской гранаты в паре сотнях метров от своего дома, мне было действительно его жаль.
В тот раз Ненад, зайдя сначала в штаб четы, сообщил, что со стороны противника доносится какой-то непонятный шум, а так как там к Ненаду особо никто не прислушался, он и пошел к нам: мы, по его выражению, были интервентным взводом. Я себя уговаривать не заставил, как и ломаться и морщить лоб, по местному обычаю. К тому времени от акции в Златиште я уже отошел, и мне становилось скучно, как в болоте, так что просьбу Ненада я с удовольствием решил выполнить, а к тому же надо было проверить новые гранаты и заряды РПГ-7, полученные нами от Пандуревича, зама нашего комбата по безопасности. Узнав о моем решении, загорелся и Леня, ставший в войну большим любителем стрельбы тромблонами, и как раз в этот вечер мастеривший бутылку с какой-то зажигательной смесью, остатки которой были им найдены в складе четы. Эта бутылка должна была, по Лениной идее, быть привязана на кумулятивный тромблон, чтобы что-нибудь поджечь у противника. Мы начали по-хозяйски собираться. Я принес из каптерки четыре гранаты к РПГ-7, а Леня десяток тромблонов. Привлеченные нашей возней, из соседнего дома к нам пришли Саша и Иван, которым не терпелось повоевать, и они сразу же были приняты в нашу группу, тем более что носить гранаты мне одному было тяжело. У меня тогда зародилось желание организовать акцию, по хоть каким-то правилам, заодно сплотив отряд, и потому в группу были привлечены Валера и Борис, крутившиеся тогда без дела возле дома. Им был поручен один из двух 82-х мм минометов, стоявших у нашего дома. Пошел с нами в группе и Леша "Чаво-Чаво", которого так же, как и Ивана с Сашей, надо было обстрелять в относительно безопасном бою. Ацо Стоянович и я, подумав, решили назначить его корректировщиком минометного огня, дав ему одну "Моторолу", а себе оставил вторую. Я быстро составил план действий, не содержащий ничего особо сложного, и поэтому легкий в исполнении даже новичками. Наши роли были распределены так: Ацо Стоянович забирается на чердак двухэтажного дома, соседнего с Рашидовым рвом, и отмечает с началом стрельбы, откуда у противника идет самое большое количество вспышек огня: ночью это хорошо видно. Действовать же первым начал бы я из своего гранатомета, накрывая как неприятельский дом напротив Рашидова рва (наверху которого был наблюдательный пункт, а внизу бункер), так и другие,
111
подозрительные для Ненада места. В это время новички - Саша, Леша и Иван - прикрывали бы меня огнем вместе с дежурной сменой Рашидова рва: наши ребята стреляли бы из второго свободного бункера этого рва. Леонид должен был вступить в действие после моей первой гранаты, посылая тромблоны в противника. Как только у нас закончились бы гранаты и тромблоны, мы должны были сразу же уйти на базу. А в это время в дело вступает наш миномет, наведенный в нужном направлении Валерой, в распоряжении которого были четыре мины из нашей каптерки. Эти мины нашли в одной из акций среди вещей, забытых по привычке сербами. Первую мину он всадил бы в центр неприятельских позиций, а остальные с помощью Бориса послал бы по корректировке Ацо. По нашим данным, к тому времени противнику должно было подойти подкрепление и мины бы вовремя его накрыли.
Только мы все обсудили и тронулись в путь, как неизвестно откуда появился Саша Шкрабов - может быть случайно, а возможно по вызову кого-то из штаба четы. Он, видимо, не очень восторженно отнесся к предстоящей стрельбе. Саша, не раздумывая, присоединился к нам, прихватив с собой несколько тромблонов, причем два кумулятивных он облепил пластичной взрывчаткой, обмотав изолентой. Взял с собой и осветительный тромблон, чтобы облегчить на последнем этапе работу Ацо. У Лени тоже были тромблоны, которыми он должен был стрелять с Рашидова рва, где находился и я с гранатами. Саша, чтобы не создавать толчеи, ушел влево от нас на правый фланг позиций четы Станича, откуда бы он мог вести огонь из тромблонов по склону "Дебелого бырдо".
В общем, часов в 11 ночи мы вышли на позиции и стали готовиться к бою. Я еще только заряжал гранатомет, как со стороны Шкрабова раздался выстрел, и через пару секунд его тромблон взорвался в стороне противника. Я и Леня ругнулись, так как договор нарушался с самого начала. Все же это дела не изменило, и я, выскочив из-за укрытия, первым выстрелом попал в чердак дома, занятого неприятелем, от чего крыша разлетелась в разные стороны: черепица и доски сверкали в огне взрыва. Следующие гранаты я посылал ниже, так как бойцы противника стали уже, вероятно, готовиться к обороне. В действие вступил и Леонид. Правда, его зажигательный тромблон не сработал, видимо, зажигательная смесь была плоха, но сами тромблоны ложились хорошо. В то же время остальные ребята и дежурная смена прикрывали нас стрелковым огнем и тут у них началась дурацкая ссора. Поругались Ненад и Иван из-за того, что Иван решил пострелять с бедра, что, конечно, не было разумно, но дело особо не меняло. Все же Ненад решил посмеяться над ним, называя "Рэмбо". Тому это, конечно, не понравилось, и вспыхнула перепалка. В горячке боя я раздраженно крикнул, чтобы они прекратили этот галдеж; тут я забыл надеть наушники, и последнюю гранату пустил без них. А так как даже не открывал рот, как это делали иные наши бойцы, то в ушах у меня зазвенело. Леонид еще вел огонь, я решил его подождать у укрытия Рашидова рва. Противник к тому времени очухался. Правда, бил он, в основном, со склона
112
"Дебелого бырдо", но и его тромблоны летели в нас, и парочка их разорвалась на крыше дома рядом с Рашидовым рвом, а нам на голову посыпались осколки черепицы и каменная крошка. Было видно, что пора уходить, если не хочешь раненых. Леня быстро послал последний тромблон, и мы с Иваном и Сашей побежали на базу, тогда как Леша почему-то оставался в крытом бункере, но это было уже его дело. Главное, он не был на открытом месте. Прибежав на базу, я связался по "Мотороле" с Ацо и дал команду на пуск первой мины. Через пару секунд Ацо дал поправку на 50 метров в сторону, куда и полетела вторая мина, следующая поправка - и третья мина. Вдруг все осветилось горящим в небе осветительным тромблоном. Мы, забыв о Саше, подумали, что это сделал противник: возможно, запустил тромблон сверху "Дебелого бырдо", где опять выкопал какое-нибудь укрытие. На своей шкуре проверять это не хотелось. Поэтому мы вчетвером бросились в гараж. Затем я узнал по "Мотороле", что тромблон Сашин, и Валера, хохотнув (ну, мол, осветил!), опять взялся за миномет и послал последнюю мину. Затем все мы разошлись по домам, включая Лешу, о котором вдруг забеспокоился Иван. Противник начал пускать уже свои мины, а с ним вести борьбу было уже не чем.
На этом наша акция закончилась, и можно было подвести итоги. Мы потерь не понесли, никто из местных жителей не пострадал (мы их предупредили о будущей акции, чтобы не выходили из домов). Единственный ущерб понес отец одного из наших командиров взвода, которого все звали Фриле. Точнее, ущерб понес не отец Фриле, а его дом, которому неприятельская мина разворотила крышу, и поэтому он был весьма недоволен русскими. Меня же чья-то крыша мало волновала, главное, мы противнику дали "прикурить", и он в дальнейшем опять притих. Наш престиж тоже вырос, и Ненад часто потом говорил о том, как я хорошо стреляю из гранатомета, хотя ничего необычного я не сделал, просто с РПГ-7 ночью куда легче стрелять, чем из югославского М-57. Главное, мы действовали быстро и слаженно. Большую роль сыграл наш минометный огонь, который вели по корректировке и по конкретным, а не площадным, целям. Минометы ведь отнюдь не простое оружие, каким его многие видели. Работа с ним требовала многих знаний и умений, в том числе - по топографии и вычислениям.
В нашей же войне нередко многое забывалось: например, в минометчики порою шли люди, не особо желающие принимать участие в акциях. Те же батареи 120 мм минометов были нередко неплохим местом отдыха. Артиллерийских дуэлей на этой войне почти не было, и позиции, находящиеся в 2-3 километрах от линии фронта, менялись редко. В нашей бригаде, насколько я помню, 120 мм минометы стояли в одном месте Луковицы, звавшимся Перляво бырдо и, понятно, что и укрытия, и определенный комфорт здесь был. То же относится и к другим бригадам. Это не значит, что минометчики трудились мало и не рисковали. Было всякое, но суть в том, что общий профессиональный уровень минометчиков был низок и еще хорошо, что сохранилось определенное число опытных вычислителей,
113
дававших уже готовые данные для прицелов в соответствии с запросами с позиций. С бригадными минометчиками дело еще шло неплохо. А вот с батальонными, тем более - в четном звене, дело было хуже. Один случай халатности при стрельбе из миномета произошел в Касиндольском батальоне. Их минометчики не закрыли ствол миномета от дождя, а потом решили из него стрельнуть. Из миномета, в котором плещется вода, мина далеко не улетит, и на это раз она улетела на несколько десятков метров вперед, попав на сербские же позиции и раздробив одному сербскому бойцу две ноги. О профессиональном уровне не проходилось тут и говорить. Я помню, как один мой сербский товарищ, в общем, хорошо и долго воевавший, навел прицел, сверяясь не по таблице, а на глазок. Сделав это, он сразу успокоился, даже не выровняв прицел, оставил этот миномет стоять в том же положении, как и стоял. Мы же не только не допускали таких ошибок, но и обеспечивали эффективную работу миномету, и это было нашей общей заслугой.
Все же на следующее утро один из сербов, дежуривших в Босуте той ночью, несколько смутил меня, сказав, что все, вроде бы, было хорошо, вот только или одну, или две мины мы положили близко к Босуту, то есть, между нашими и неприятельскими позициями. Я спросил об этом Ацо, но тот клялся, что все разрывы легли на неприятельской стороне. И тут мы вспомнили о Шкрабовских тромблонах с пластикой. Они были куда тяжелее и, следовательно, имели меньшую дальность полета, тогда как склон "Дебелого бырдо" от позиции четы Станича отделяло 100 - 150 метров. Их такие тромблоны могли не преодолеть, а к тому же дул ветер со стороны противника, сбивший осветительный тромблон, и этот ветер также сбивал с курса и обычные тромблоны. Для меня прошедшая акция запомнилась и по стоявшему несколько дней звону в ушах: напоминание об опасности всяких склок в бою.
Глава 8. Перемирие в зоне Сараево
Март месяц 1993 года мы провели в почти полном бездействии, без всяких боевых акций. Бессмысленность нашего нахождения здесь стала все более и более вырисовываться, и создалось впечатление, что о нас забыли. Для каждого из нас это было далеко не духовно-абстрактное понятие, а материальное, касающееся наших желудков, которые постоянно требовали еды. Отряд наш в то время обеспечивался продуктами питания по инициативе нескольких российских офицеров и солдат "русбата-2", с которыми у нас сложились более доверительные и близкие отношения, чем с нашими сербскими боевыми товарищами. Конечно, некоторые из нас составляли исключение: так Саша Шкрабов, который стал большим другом воеводы, Миши Чолича, Папича, и поэтому был их главным связным с командованием миротворцев, но опять-таки больше по экономическим вопросам. Однако остальные наши ребята не стремились устанавливать приятельских отношений
114
с местными. Помимо меня, исключением был Саша Прачинский, получивший кличку "Нафаня", так как он хорошо владел сербским языком и любил поговорить с местными жителями. Он единственный среди русских добровольцев стал большим знатоком местных обычаев, нравов и порядков, что, в прочем, ему не обеспечило особо крепких связей среди сербов. Такая крепость связей здесь вообще была мало распространена.
Затрудняюсь в определении окружающей обстановки, но ее можно было определить коротко: военная анархия.
Я помню, как еще Крендель удивился, что нет никакой помощи от местных властей: в Приднестровье он помнил обильные столы, организованные для добровольцев. В какой-то мере понять местных было можно, ведь средств не хватало, но все это не способствовало укреплению сербско-русской дружбы, да и не настолько были правдивы жалобы о недостатке средств. Мои друзья из "Красного креста" Милена и Миленко периодически давали мне один-два пакета, содержимым которого я делился с остальными, причем некоторые ребята посчитали это нормой для нашего отряда. Получали мы и гуманитарную помощь из местного "Красного креста" в размере 2-3 литров растительного масла, 5-10 кг муки, 2-3 банок консервов один раз в месяц. Находясь вдалеке от местного населения, ребята не могли часто попадать и на местные застолья. Я был определенным исключением, жил я в то время у покойного Аркана, и обо мне заботились его соседи, Велько и Коса. Это была пожилая супружеская пара, сын и дочь, которых уехали заграницу. У Косы была сестра, Новка, чья дочь погибла в начале войны на дороге через Златиште от огня неприятельского снайпера, сын же ее Момир находился в составе четы на Београдской, где был ранен в руку. Познакомился я с этими людьми благодаря Аркану, но в последствии пользовался у них уважением и был окружен вниманием. Однажды с собой я привел Сашу Кравченко и Сашу Прачинского.
Следующий визит Прачинский решил сделать самостоятельно: тогда он попытался разобрать пистолет Велько и пальнул в потолок. Обычно мы обходились без стрельбы. Наши ребята, крутясь по окрестностям, изредка все же попадали на местные застолья. Я иногда получал гостинцы прямо на дом. Местная хозяйка Дивчич однажды передала мне через свою дочь Елену местный деликатес, "питу", что-то вроде русского слоеного пирога. Я, конечно, вполне мог бы справиться с ним один, но мои товарищи всегда стояли начеку, защищая меня от излишнего переедания. Да, жаловаться-то было - грех. Мы и ели, и пили, причем особенно налегая на выпивку после приезда российских миротворцев.
Наш отряд постоянно стал обновляться, первое пополнение прибыло в конце февраля в количестве трех пьяных добровольцев, привезенных к нам военной полицией из-под Прачи. Первого звали Сашей, и он был лейтенант и брат покойного командира 2-го РДО из Прачи, Трофимова. Второго звали Калин, который был болгарским добровольцем. Третий,
115
бородатый тип, назывался Димой, прибыл он из Нижнего Новгорода и был дьяконом Зарубежной православной церкви, одновременно являясь хорошим гранатометчиком, хорошо зарекомендовавший себя где-то в Книнской Краине. Специальность гранатометчика не была для нас редкостью, потому прозвали мы его "Дьяк". Приезд этой тройки как будто открыл дорогу для следующего пополнения. За ними приехала новая тройка: двое друзей из Читы Андрей и Юра, крепкие, способные ребята, и Андрей, успевший повоевать в составе абхазской армии против грузинских войск, а также Володя Бабушкин из Питера, спортивный тип, бывший член ЛДПР, получивший кличку "Жириновский". Наконец, к нам вернулся и Николай Петриков, который приехал из Белграда после ранения, правда, состояние его оставляло желать лучшего. Он тут же всех удивил, когда сразу же начал планировать какую-то непонятную акцию, суть которой заключалась в том, что мы должны были непонятно зачем залезть на крышу пятиэтажного красного здания на улице Мишки Йовановича, к тому времени уже окончательно поделенного между сербами и мусульманами. Для приличия я кивал головой, чтобы приободрить новичков, не знавших сколь стремительны здесь происходившие события. Конечно, никто бы из сербских командиров никогда бы не согласился на какую-то акцию в этом районе. Шкрабова же раздражали планы Николая: не без основания он видел в них покушение на свой командирский авторитет.
[...]
Отсутствовала организация, снабжение, не было отбора. Многие люди, отправляемые на войну во имя идеалов, разочаровывались, попав в среду полную унижения и обмана от своих же боевых товарищей. Существовали и боевые отряды с хорошей организацией, но в них всегда были влиятельны и весомы органы правопорядка. То, что приходилось наблюдать мне, было устроено невыразимо плохо.
Возможно, я испытывал к добровольцам, приехавшим к Алексичу зимой 1994 года предубеждение, потому что мы к тому времени были уже известной группой, а вновь приехавшие были настроены слишком самоуверенно. Зависти к чужой славе у нас не было, и основания для неприятия сербских добровольцев мы имели больше, чем они имели бы к нам.
Само их появление поразило нас, так как в первое же утро, еще не получив оружия, несколько их зашло к нам с расспросами о местах, где можно купить ракию. Среди них было два венгра, позднее появился один албанец, и хотя большинство из них участвовало и раньше в боевых действиях, мы предпочитали больших контактов с такими добровольцами не иметь, так как они производили впечатление людей весьма ограниченных, поверхностных и сомнительных. Единственный, с кем они сошлись очень близко, был Крендель, позднее ставший спать в их доме, только через него я узнавал о положении дел у них. Вначале добровольцев приехало 30-40 человек, но за месяц уехали многие, и группа стабилизировалась на числе 10-15 человек. Они продержались до лета 1995 года, до конфликта их рыжебородого командира
116
Йово, нашего старого знакомого, с воеводой. Но вначале его дружба с воеводой была крепкой, и поэтому наш З-й РДО в январе 1995 года окончательно перестал существовать, а русские добровольцы стали командованием направляться в разведывательно-диверсионный отряд нашего корпуса "Белые волки", чья база была на Яхорине. Эта группа Йово стала играть роль интервентного взвода воеводы. Однако результативности той, которая была у нашего З-го РДО, отряд Йовы так и не достиг: это признавали и местные сербы. Разумеется, и у них были хорошие бойцы: одного, коротко остриженного парня из Нового Сада, ребята отметили, когда 7 июня 1994 года под горой Мошевичко Бырдо погиб Саша Шкрабов. В 1995 году эти сербские добровольцы под командованием Чубы даже смогли занять несколько неприятельских бункеров, потеряв несколько человек ранеными, и тогда погиб местный серб Мочевич по прозвищу "Профессор".
Но все же они имели и меньше военных знаний, военного духа, нежели мы, а главное - у них была другая психология и другой стиль командования. Со стороны они производили впечатление не особо приятное. Было много и общего между нами, так как и у них наблюдалось различие характеров и нравов. В их состав даже позднее вошел японец и болгарин, который, правда ,быстро исчез, так и не получив обещанных 1000 долларов в Болгарии и трофеев за взятие Сараево. У них была даже одна женщина по имени Лиля, неплохой человек, потерявшая на войне своего сына.
Существование двух интервентных отрядов в одной чете было невозможно, это вызвало немало конфликтов, проходивших, правда, без стрельбы и драк. Мы к этим ссорам не стремились, хотя несколько вспышек с нашей стороны было, да и держались мы в рамках приличия. Зная, что мы, в крайнем случае, применим и оружие, некоторые местные жители намерено наталкивали на конфликты с нами сербских добровольцев, боясь против нас выступать открыто.
Иногда все доходило до абсурда: все они получали от воеводы эмблему диверсантского взвода "Саша Рус" (то есть с Сашей Шкрабовым), а для нас, провоевавших с Сашей все время, даже таких эмблем не нашлось. Впрочем, куда больше конфликтов эти добровольцы имели с местными, которые выходцев из Воеводины считали недалекими и ограниченными, относились к ним весьма иронично. Добровольцев это раздражало, хотя они обязаны были считаться с местными сербами. Отразились на их авторитете и непродуманные и половинчатые действия их командира, да и поведение кое-кого вызывало часто презрение.
Однажды двое или трое из них, заняв небольшую квартиру на Гырбовице, стали едва ли не ежедневно посещать соседнюю квартиру, где жили пожилые хорваты, в итоге там стали вести себя как хозяева. Возможно, эта история прошла бы незамеченной, но эти хорваты оказались родственниками жены взрывника нашей четы Любо и тот, порою, впадавший в ярость от какой-то мелочи, просто вышел из себя. До сих пор удивляюсь, как
117
те добровольцы остались живые после его кулаков. Разумеется, если бы сербские добровольцы вошли в какой-то организованный отряд, то от этого бы выиграли и они, да и повысилась бы, хоть немного, боевая эффективность, и уменьшилось бы количество выпитого ими алкоголя. Между нами больших личных проблем не было, и я в последнее время установил неплохие отношения с одним из их бойцов, длинноволосым, бородатым пулеметчиком Сречко, в последствии женившимся на сербке из Гырбовице, по имени Милка. К сожалению где-то в августе 1995 года Сречко погиб во время боев с неприятелем под Тырново, оставив сиротой своего новорожденного ребенка.
Объединение наших отрядов так и не произошло, и все пошло своим чередом. Наш же отряд серьезно потряс один случай, о котором, к счастью, мы с Леней узнали только в Белграде, откуда собирались уезжать по домам.
Все началось с женщины по имени Женя, которая появилась в нашем отряде со своим ребенком. Я ее увидел уже тогда, когда у меня было уже "чемоданное" настроение. Отправив Леню в Белград с грузовиком, везшим гроб покойного Драгиша Никича в его родной Неготин, я даже перестал носить форму. Приезд Жени поэтому я не смог воспринять так, как полагается, хотя к женщинам на войне я относился с большим предубеждением. И дело здесь не в том, лучше или хуже она стреляет, чем мужчина. Война - это не тир, на войне не только стреляешь, но и прячешься от пуль, и думать надо головой, а не сердцем. Но даже не в этих способностях дело, а в том, что война - дело коллективное; и вот женщина нередко разъедает мужской коллектив подобно серной кислоте, особенно, если вмешивается в его дела как равный член этого коллектива. Война - дело жестокое, а женщины меньше мужчин понимают это. Конечно, ни одна война не обходится без женщин. Первых сербских "валькирий" я увидел сразу по своему приезду в Вышеград еще в марте 1993 года. Они были добровольцами из Сербии и Черногории при штабах и батальонах. В акциях я никогда не видел ни одной женщины, за исключением одной сербки из отряда Папича под Тырново, но как она воевала - не узнавал.
В основном же женщины были связистками, медсестрами, поварихами и прочей тыловой обслугой, впрочем, встретил я одного стрелка - Наташу из Сараево, бывшую несколько месяцев на позициях. Пришлось мне слышать о какой-то русской в начале войны, бывшей стрелком Прачи. Дрена, женщина лет сорока, с двумя детьми, так же вместе с мужем несла дежурства на позициях четы Станича, и было несколько молодых девушек на позициях на Гырбовице. Двоих из них, Снежану и Елену, я даже знал. Но все эти женщины были исключением, подтверждающим правило. Женщины на фронте, куда чаще приносили вред, который далеко превосходил всеми приносимую пользу.
Упомянутая Женя является подтверждением моих теоретических выводов, хотя она ничего сама не решала в последующей суматохе. Женя приехала в Сараево совсем не воевать, а решать свои личные проблемы. Я
118
помнил эту женщину. В Прагу ее привозил Андрей, но сейчас она ехала в Прагу к Саше Прачинскому, чтобы тот ей сделал, точнее "подчистил" какие-то документы. Прачинский уже к этому времени перекочевал к нам, и она вместе со своим пятилетним сыном Димкой появилась на нашей базе. Что с ней делать, я толком не знал, тем более, следом за ней появился Андрей, с которым она поссорилась, и он решил свести с ней счеты. Во избежание серьезных последствий сведения счетов в боевых условиях, я ее поселил у себя в одной из комнат, что, как оказалось, сделал напрасно. В первую или вторую ночь мое спокойствие было нарушено. Сначала меня разбудил Андрей, все порывающийся выяснить отношения с Женей. Затем прапорщик миротворцев "Старый", который после возлияний в компании миротворцев и добровольцев на совместной пирушке, пожелал познакомиться с моей новой квартиранткой, для чего принес свои доллары. В довершение ночных приключений ко мне пришел абсолютно пьяный Николай с ручной гранатой в руке и, расположившись на диване, начал глубокие философские рассуждения. Это уже меня так разъярило, что я пошел к Андрею и попросил, чтобы тот забрал Николая. Андрей согласился и вместе с Юрой и Андреем, которые тоже ночевали в моем доме, вывели Колю в другую пустую квартиру, где, видимо, и произошло разминирование последнего. Этот бедлам мне так надоел, что я поторопился перебраться в квартиру покойного Аркана, подальше от всех интриг. Как всегда, не обошлось без пары драк, к которым, правда, Женя отношения не имела. Я же перед отъездом, разрисовав вместе с остальными ребятами одну из комнат надписями всевозможного содержания, отправился в Белград. Там из телефонного разговора с Сашей я узнал о ЧП, которым закончились любовные аферы. Андрей после одной из выпивок начал ссору, причину которой я не понял, и, выйдя на улицу, дал очередь по выходившему Юре. Скорее всего, эти пули предназначались кому-то другому, но Юра ни за что получил ранение. Сербское же командование не поленилось указать в его свидетельстве, что он ранен русским добровольцем. А за подобные ранения боевых свидетельств не давали. Андрей же, не дожидаясь последствий, двинулся через "Дебелое Бырдо", на пост французских миротворцев, и, пройдя без проблем минное поле, сдался им в плен, попросившись, чтобы его направили в иностранный легион. Те, естественно, в легион его не направили, но и мусульманам не отдали, а отправили несостоявшегося легионера в Загреб, откуда он стараниями российского посольства был направлен в Москву. В Загребе Андрей дал интервью местному собкору ИТАР-ТАСС, Андрею Нерсесяну, столь рьяному защитнику хорватов, что его можно было счесть крестником Папы Римского и приемным сыном Франьо Туджмана.
Глава 9. Поездка в Москву (апрель - июнь 1994)
119
Отправившись в Россию в надежде получить поддержку для нашего русского добровольческого движения, я был разочарован. Во время трехмесячного пребывания в Москве я наслушался всякого бреда. Не получив поддержки ни от кого, я не мог набирать людей для войны, ибо располагал слишком скудными возможностями, да и что я мог им предложить? Скудный паек из смеси, напоминающей соединение первого и второго, порой изрядно разбавленной водой, проживание в мусульманских квартирах, набитых до отказа, боевую деятельность без четких целей и организаций, и, наконец, непонятное правовое положение. Мне было стыдно предлагать это тем, кто имел желание воевать в Югославии. Да и не хотел я брать на себя личной ответственности за последствия. Все это должно быть толково организовано государством. А ехать на войну хотели люди, готовые пожертвовать своим положением, работой, семьей. Встречались среди них, правда, небольшое число добровольцев, которые сразу начинали требовать плату, причем не меньше двух тысяч долларов, не имея ни знаний, ни опыта.
В общем же, желающие воевать в основной массе выглядели вполне прилично на фоне тех ребят, которые заполонили всю московскую политику, как официальную, так и оппозиционную. Соответственно, к тому времени у меня был уже двухлетний опыт нахождения в добровольческих соединениях, поэтому моя голова не была забита предрассудками, что войны всех времен и народов должны вестись только по уставу Советской Армии. У меня так же была неплохая теоретическая подготовка по военному искусству и военной истории, поэтому истинную силу добровольческих соединений я представлял неплохо.
Мои выводы подтверждала и жизнь. С военной точки зрения русские добровольческие отряды даже при всех своих организационных недостатках к началу 1994 года себя вполне оправдали. Все, кто приехал воевать, были людьми, подготовленными к войне, и в первые месяцы проявляли себя в полной силе, довольно успешно и профессионально. Именно такими действиями они могли зарабатывать себе престиж в местной среде не только для себя, но и для России, хотя многие о столь высоких материях задумывались намного меньше, чем многие официальные представители из числа журналистов, дипломатов и военных. Я же тогда еще слушал поборников интересов России, да и как им не поверишь?! Когда среди них были известные генералы, которые призывали "патриотов России" на помощь сербам. Я верил и надеялся, что все это будет развиваться и добровольцы - единственное оружие России, - действительно пойдут потоком в сербские войска. Ведь Запад именно добровольцев боялся, так как война в Югославии приобретала бы мировой характер. Широкое участие русских добровольцев в югославской войне на сербской стороне стало бы восприниматься как югославской стороной, так и большей частью бывшего СССР с личных позиций.
120
На деле же все развивалось в типичном бюрократическом направлении. Добровольцами никто не занимался, но их имена нещадно эксплуатировались. Одни их поддерживали, другие обвиняли. Порою разрабатывались планы переселения русских из Прибалтики в Боснию и Герцеговину. Самый фантастичный план я услышал от известного Комшилова, почему-то, по его словам, оказавшегося сербским генералом по представлению Караджича, хотя местные сербские командиры не могли получить подобного звания, не говоря о человеке, который пробыл в Вышеграде один месяц. Так он заявил, что существует Балканский корпус, в состав которого входят тысячи казаков, которые с нетерпением ждут отправки на фронт.
Только им, как заявил еще один "белый" генерал Гора, не хватало малого - комплексов ПВО, которыми их, почему-то должно было снабдить российское правительство. Этот корпус был готов к "популярным" разведывательно-диверсионным действиям, так как его подготовкой занимался какой-то известный мне "специальный" сербский генерал, большой специалист по борьбе с терроризмом. План поражал своим размахом и, видимо, Босния для них оказалась слишком незначительной, поэтому этот корпус так и не был отправлен и остался в резерве для осуществления других "действий" по спасению России. Правда, на этом этапе у авторов проекта возникали разногласия с другими спасителями, поэтому они вообще всех добровольцев стали воспринимать в штыки. Мне пришлось испытать это, когда я по глупости, решил завести речь о добровольцах на собраниях московского землячества казаков. Я предложил им собрать сотню ветеранов-добровольцев и организовать для них подготовку, а также предоставить какой-то правовой статус. Все это закончилось полным крахом. Сначала один казачий "офицер", выгнанный чеченцами из Чечни, мне начал рассказывать, как какие-то бывшие добровольцы устроили погром в общежитии, в которое их поселили, и, даже, ему, офицеру, угрожали ручной гранатой. Затем за меня взялся сам пан-атаман, который громко кричал и стучал кулаком по столу, доказывая, что они уже давно работают с фронтовиками и лучше знают, что делать. Как я понял, они занимались только тем, что делали деньги. Был, правда, тогда предложен и военный план, который заключался в том, что надо выжидать, когда чеченцы дойдут до Тюмени. К атаману примкнул один из его приближенных, который бдительно спросил меня: "Неужели добровольцев, воюющих в Чечне на чеченской стороне, необходимо включать в эту добровольческую сотню?" Спор понемногу успокоился, и один молодой парень мне рассказал, что они много занимаются мастерством ведения рукопашного боя, видимо, полагая, что эти навыки являются главными качествами для участия в современной войне. Все эти разговоры особого воодушевления на меня не произвели, тем более что еще в 1992 году я слышал их, имея беседу с казачьим атаманом Кокунько. Так этот атаман заявил, что ехать в Югославию не стоит, так как там сербы не воюют, а за них воюют казаки против бандеровцев УНА-УНСО на хорватской стороне.
121
Точку всей этой болтовне поставил мой разговор в Патриархии, где один священник, занимающийся связями с сербами, без особого энтузиазма выслушав меня, заявил, что со всем он согласен, но вот, мол, не может забыть одного эпизода, который рассказал ему наш доброволец. Так тот, заявил, будто убил в Югославии тридцать мусульманских детей и женщин, и теперь не может спокойно спать. Впоследствии же оказалось, что речь шла об одном нашем "боевике", прожившим в Горажданской бригаде месяц и видевший мусульман вообще пару раз. Суть всех этих разговоров сводилась к одному: не нужно никуда ехать и воевать, а лишь необходимо делать деньги, а уж потом спасать Россию. Больше всего во всех разговорах раздражал назидательный тон речи.
В общем, я понял хорошо, что московская патриотическая тусовка отлично устроилась и никуда выезжать не собиралась. Я и не хотел с этой московской тусовкой связываться, но в ней и рядом с ней существовал своеобразный круг людей, как-то связанных с Югославией. Среди них были разные люди: или сами участвовавшие в этой войне, или их родственники, или же принимающие участие в каких-либо сербских организациях, и я получал от них некоторую помощь. Но и здесь без проблем не обошлось. Русские добровольцы уже в Москве приобрели защитников собственных интересов, цель которых была, главным образом, заявить о себе. Оказалось даже, что были люди, которые в любой момент могли с нас спросить, а чем мы вообще занимаемся в З-м РДО. Многое для меня тогда было непонятно, так как на первом плане был Вышеград, а к середине 1994 года его заняло Сараево. В конце 1994 года к нам приехал новый доброволец, Валера из Москвы, надолго у нас не задержавшийся, который сразу же после первой выпитой рюмки заявил, что к нам едет комиссия общественных деятелей разбираться с нашей деятельностью. Мы тогда недоуменно переглянулись, но позднее поняли, что все эти разговоры имеют под собой определенную почву.
Создавая видимость защитников русских добровольцев, многие через этот имидж сделали себе своеобразный престиж. [...] Война в Югославии получила широкую огласку в мире. Однажды нашим ребятам пришлось невольно прервать излияния одного бывшего десантника, который пытался группе молодых девушек в Будапеште рассказывать, как их сбрасывали с парашютов в Сараево, и все это сопровождалось взрывами и запахом пороха. Однако в разгар беседы появились наши ребята, которых ему приходилось видеть в Гырбовице в одном из ресторанов, и рассказчику внезапно пришлось прервать свой монолог.
Военные песни еще терпеть было можно, особенно те, в которых пытались показать эту тематику в веселом плане, здесь и приврать не грех. А вот песни на политические темы иногда вызывали недоумение и вопросы. Здесь диапазон мнений в отношении Югославии был куда шире, от борьбы евразийцев и атлантистов, которых, правда, живьем мне так и не довелось увидеть, до того, что, мол, сам Ельцин вмешивается в дела Югославии, чтобы
122
втянуть в войну Россию. Последнюю версию мне поведала одна московская интеллектуалка, ставшая в последние годы деятелем в церковном приходе.
Все эти разговоры на "горячие" темы в интеллигентских кругах ничего мне не дали, к тому же они прошли бесследно и для российских органов безопасности, нашпиговавших своей агентурой все партии и движения. Проблема русских добровольцев для них была слишком сложной и запутанной. Понятно, что работники безопасности получали указания сверху - бороться с наемничеством. Однако нас подвести ни под какую статью указа было нельзя. Помимо этого, Россия официально поддерживала Республику Сербскую, а мы были военнослужащими последней. Некоторые из этих работников относились к нам сочувственно и, возможно, русские добровольцы также входили в их засекреченные планы. Кто знает!?
Впрочем, моя персона также не была обойдена вниманием, через третьи руки, я узнал, что меня называют вербовщиком. Однако, я людей и не искал, они сами находили меня. Просто воевать можно идти иногда дружбой, а не службой, что многим еще не понятно, вот и пускались в связи с добровольцами слухи о тысячедолларовых бумажках или об их психопатологических наклонностях. Все же Москва больших неприятностей мне не доставила. Здесь уже хватало людей с самыми бредовыми идеями и планами, а так как главного московского интереса - денег - в моих планах особо не чувствовалось, то и внимание к ним не было.
Я понимал, что поддержать мои планы могут только власти Республики Сербской, а их представителем в Москве был только Тодор Дутина, официально числившийся представителем сербского информационного агентства, но фактически бывший послом Республики Сербской. В Москве он уже прилично освоился, благодаря довольно многочисленной сербской колонии, большую часть которой составляли выходцы из Боснии и Герцеговины. Их связывали с Республикой Сербской не только одни чувства, но и закон о военном налоге, в случае невыплаты которого они могли лишиться гражданства. Безусловно, многие сербские бизнесмены стремились помочь Республике Сербской потому, что как Югославия, так и Республика Сербская имели общие экономические и политические интересы, вследствие этого Тодор Дутина был фигурой довольно значительной, и видимо не зря московские структуры завязали с ним достаточно серьезные контакты. В отношении добровольцев Тодор, правда, осторожничал и, если помогал кому-нибудь, то это были одиночки, которые разными путями выходили на него; конечно, это все происходило не планово, а, скорее, в виде гуманитарной помощи.
В то же время в Москве действовало несколько десятков фирм из Сербии, Черногории, Республики Сербской, которые предлагали своим рабочим зарплату не меньше 800 - 1000 долларов. Однако в отношении добровольцев не было ничего стабильного и организованного, особенно когда это касалось денег, да и патриотические призывы о посылке добровольцев
123
были весьма неудачны. Представители сербской власти в Москве работали весьма интенсивно, но работа эта для войны имела довольно странный характер. Пропагандистские выставки проводились часто и бестолково. Можно было, правда, услышать, будто сербы жаждали оружия: дело нужное и опасное, но в то время оно не так уж и было необходимо Республике Сербской. Уж чего-чего, а оружия в ней было предостаточно, а вот людей, готовых применить его, катастрофически не хватало. Югославская народная армия до войны считалась современной и большой армией Европы и была хорошо технически оснащена. Большую часть своего оружия она сосредоточила в Сербии и Черногории, оставив при этом большие запасы вооружения силам местных сербов в Боснии и Герцеговине, а также и в Хорватии.
Ведь лукаво мудрствовать не нужно, достаточно сравнить количество вооружения югославской армии с оружием воюющих армий всех сторон. По данным самой югославской стороной поданным в ОБСЕ, главную силу югославской армии составляли танки Т-55, М-84 (югославская версия танка Т-72), свыше тысячи БТР, в том числе вполне современная югославская БМП и М-80. Около четырех тысяч орудий калибра 76, 122, 130, 152 и 203мм и минометов калибра 60, 62 и 120мм. Свыше двухсот реактивных систем залпового огня 32-ствольных, 128мм "Пламен" (дальность до 10км) и "Огань" (дальность до 20км), а также 12-ти ствольные 262мм (югославо-иракские) "Оркан" (дальность до 50км). Сюда следует отнести несколько десятков тактических ракетных комплексов "Луне", несколько сот противотанковых пушек, полтысячи противотанковых ракетных комплексов, в том числе "Малютки" и "Фагот", до полутысячи зенитных пушек калибра 20мм и 30мм (в том числе чешских "Праг"), 40мм (шведских "Бофорс"). Также свыше полутораста боевых вертолетов "Газель", "Гана" (югославская версия "Газели"), советских МИ-8, плюс четыреста самолетов, из которых свыше полутора сот боевых советских истребителей - бомбардировщиков МИГ-21, МИГ-29 и югославо-румынских штурмовиков "Орао", а так же большое количество учебно-боевых самолетов "Галеб" и "Супергалеб".
В Югославии находилось также несколько заводов и фабрик военной промышленности, и потребность в ремонте и снабжении боеприпасами, а также в артиллерийско-стрелковом вооружении, да и, отчасти, в бронетанковой технике, удовлетворить вполне могли и не только Югославию, но и Республику Сербскую и Республику Сербскую Краину.
Таким образом, сербы имели достаточно и сил и средств, чтобы победить в той войне, тем более что аппарат государственной власти бывшей СФРЮ остался в их руках. На НАТО тут нельзя все сваливать, ибо как видится из моих записок, Сараево могло быть перерезано за день силами усиленного батальона или полка. Тем самым с режимом Изетбеговича, и так вынужденного вести тогда войну как с хорватскими войсками (ХВО Херцег-Босны и контингенты армии и полиции Хорватии), так и с мульманскими (Силы обороны Западной Босны Фикрета Абдича) было бы покончено. Для
124
этого не нужны были ни танки, ни самолеты, ни международные посредники, ни политические вожди, а всего несколько способных командиров, которые смогли бы собрать подобный отряд в Сербском Сараево и через Миляцку готовых двинуть их по направлению к Вогоще и Райловцу, находившихся в сербских руках. Разумеется, эту войну, а в особенности фронт под Сараево, сопровождали бесконечные политические интриги, за которые немало людей заплатили головой. Однако, с моей точки зрения, даже на основе знания элементарной пехотной логики захватить несколько зданий и несколько улиц вполне было возможно даже силами одного Сараевско-Романийского корпуса. Достаточно было просто объявить массовый набор добровольцев в ряды этого корпуса и обеспечить им проезд и создание собственных отрядов в подразделениях и частях этого корпуса, дабы вся эта масса людей двинулась в наступление, и вряд ли приученные к "страной" войне в Сараево силы Армии Боснии и Герцеговины смогли долго сопротивляться. Падение Сараево изменило бы весь ход войны не только в Боснии и Герцеговине, но и политическое положение и п бывшей Югославии, и во всем мире.
Так что, думается, неслучайно русские добровольцы так и не появились в большом количестве под Сараево, и этому столь упорно противодействовали какие-то неизвестные тогда мне силы. Тогда мне, конечно, все это было неясно, и я не мог понять, почему иные сербы в органах власти (и в самом обществе) и тогда, и после войны воспринимали русских добровольцев, как чью-то "пятую" колону.
Одни из них поступали сознательно, другие - нет, но в общем-то все это был лишь одним из фактов той политики, которая и привела сербов к фактическому разгрому и за это русский народ ответственности не несет.
Оружия там хватало, а вот людей - нет, однако люди меньше всего интересовали сербскую власть, в чем я и убедился на опыте добровольцнв. Сербской власти они явно мешали, как и все те, кто хотел как-то "радикально" переменить ситуацию.
Так что сербскому народу стоит выдвинуть претензии, прежде всего, к себе и собственной власти, а не к другим государствам. По крайней мере, идеи о братсве русского и сербского народов получили свое подтверждение, только, к сожалению, дело развития не получило.
Глава 10. Весна-лето 1994 года - смерть Шкрабова и распад отряда
Во время моего отсутствия в нашем отряде произошли большие изменения. Саша Шкрабов стал на Гырбовице важной фигурой, о которой знали не только на Гырбовице, но и во всем Сербском Сараево. Саша смог установить хорошие взаимоотношения с "русбатом-2" российских миротворцев ООН к взаимовыгодному интересу и российской и сербской сторон. Не стоит тут усматривать только чей-то материальный интерес,
125
который, конечно, тоже был. Но, наряду с этим, само размещение российских миротворцев в Сербском Сараево было делом довольно сложным, так как последние русские военные, бывшие здесь, являлись русскими белогвардейцами, воевавшими здесь в годы Второй мировой войны, а советские войска в 1944 году в Боснию и Герцеговину не заходили. Наш отряд, единственный из русских, смог освоиться в местной среде, и Саша на основании авторитета командира этого отряда, оказал большую помощь русбату, который по официальным каналам особой поддержки здесь не имел. Правда, для официальной российской политики, да и для многих миротворцев, мы были "наемники", но все же Саша смог установить приемлемые отношения. Даже довольно неприятный случай, когда один из наших ребят решил помахать ручной гранатой в столовой миротворцев, был сглажен, хотя с довольствия наши ребята все же были сняты.
Естественно, свой боевой авторитет Саша не мог поддерживать совместными русско-сербскими застольями, что, впрочем, было вполне естественным для многих местных официальных командиров. Саша же был командиром добровольцев, и свой авторитет мог завоевать только в боях (и то, только со своими добровольцами, что он и не скрывал, стараясь почти в любую акцию взять хотя бы одного русского). В этом он был прав, так как с сербами русским было воевать тяжело: слишком много было отличий во всем. Саша имел достаточно хорошую черту, глубоко врезавшуюся в его психологию. Он не просто хотел, но и привык воевать: говорят, что еще в спецназе его учили, что война должна быть природным и естественным состоянием. Эта привычка - дело нужное в войне, так как иначе все может закончиться нервным срывом.
Разведывательно-диверсионная деятельность состоит не столько из громких акций, как было принято считать, а из обычной монотонной работы, в которой можно было днями ходить по лесам и горам, не встречая противника. Почти так и прошло несколько боевых выходов нашего отряда в районе горных массивов Игман и Белашница, когда, действуя при поддержке нескольких сербских подразделений, наши ребята имели лишь пару незначительных перестрелок. Задачей этих выходов была "зачистка" местности от неприятельских диверсантов. Как правило, со Шкрабовым шла группа в 5-6 русских (в основном Дима-"Дьяк", Петя Б., Валера-"Крендель", питерский Володя Бабушкин-"Жириновский", Андрей Л. из Перми, Андрей-"Читинский") и столько же под командованием Папича. Продолжались поиски по два-три дня, и хотя пленных взято не было, но все же было найдено несколько тел погибших бойцов неприятеля. Бывали и ляпсусы: например, когда люди, увидев чье-то свежее "г...но", думали, что это следы диверсантов, а оказывалось, что это было "произведение" Пети Б. Помимо этого произошло несколько перестрелок в районе Еврейского гробля, в том числе и с французскими миротворцами, стоявшими постами на мусульманской стороне, но все обошлось без последствий. Правда, в одной из перестрелок, Дима-"Дьяк", по ошибке в темноте чуть не убил "Очкарика" (последний появился
126
оттуда, откуда появиться никто не был должен), хорошо, что тот вовремя голос подал.
В апреле началась большая сербская наступательная операция на Горажде, которая, как обычно, не была доведена до конца, но все же обеспечила сербским войскам занятие пригорода Горажде - Копачи и несколько высот над этим городом. Не знаю почему, но Саша не захотел участвовать в операции в составе роты Алексича. Взяв с собой Диму-"Дьяка", Петю Б., "Кренделя" и Васю Ш. из Саратова, он самостоятельно отправился для участия в акции и, познакомившись на месте с командованием Горажданской бригады, стал со своей группой действовать в ее составе. Эта же бригада стояла тогда под фабрикой боеприпасов "Победа", находившейся ранее в руках мусульманских сил из Горажде (их она долгое время обеспечивала боеприпасами, а с началом апрельского наступления оказалась практически на линии фронта). Несколько раз сербские разведчики входили на территорию фабрики, но, чтобы она не досталась сербам, мусульмане заминировали ее большим количеством взрывчатки. Саша, прибыв на фабрику, увидел, что ни сербы, ни мусульмане линий обороны не создали. Недолго думая, наши ребята забрались на фабрику и как раз тогда-то и обнаружили, что она заминирована. Связавшись с командованием бригады, Саша договорился о посылке ему дополнительного количества мин и взрывчатки. Ребята, распределив ее по всей фабрике, связали ее в одну сеть с мусульманскими зарядами (заряды пластичной промышленной взрывчатки "витезит"), используя электровзрыватели. Собственно говоря, разумнее было вывезти все оборудование из фабрики, тем более, противник нападал лишь ночью на сербские позиции, а днем скрывался в горах. Сербское командование о вывозе оборудования совсем не заботилось, а так как вскоре сербские войска отступили от фабрики, то ребята, выбравшись из фабрики, подорвали ее, обстреляв перед этим одну красную легковую машину быстро ехавшую с позиций противника на фабрику. Взрыв надолго остановил работу фабрики, обеспечивавшей неприятеля не только патронами, но и минами, а наши ребята в благодарность получили по одному комбинезону, тогда как в прессе было сообщено, что взорвали фабрику какие-то "специальцы" из Сербии.
Наши ребята тем самым достигли здесь большого успеха, немало повлияв на дальнейший ход боевых действий, и при этом не понесли никаких потерь. Совершенно противоположным образом сложились дела у четников Алексича, которые в составе сводной группы с Гырбовицы под командованием Папича, опятьтаки в составе сводной бригады, пошли в наступление на Горажде со стороны Прачи, совместно с силами 1-й Романийской бригады, в том числе с ее только сформированным разведывательно-диверсионным взводом "Бели вукови" ("Белые волки"). Здесь сербские бойцы были посланы напролом не просто прямо на неприятельские позиции, но и через его минные поля без саперов. Неудивительно, что ни одну траншею противника они не захватили, но потеряли около десятка людей погибшими и два десятка
127
ранеными. Среди погибших оказался и Ацо Стоянович, наступивший, вероятно, на нажимную противопехотную мину, под которой была, видимо, поставлена противотанковая мина. Ацо был тогда разнесен на куски. Оказались ранены "Дупли" из четы Папича и "Мунгос" из нашей четы. Тяжелее всех пришлось самому Папичу, он был ранен в голову. Лишь через год с помощью очков он смог хоть что-то видеть.
Вся эта акция выглядела бессмысленно, хотя и типично. То, что русские пошли в эту акцию в составе Горажданской бригады, вполне было разумно, а взрыв на фабрике "Победа" куда больше принес пользы ВРС. Однако в этой войне думали чаще о личных интересах и амбициях, нежели об общегосударственных. Поэтому после возвращения из-под Горажде у Саши отношения кое с кем на Гырбовице охладились. В житейском плане Саша был человеком опытным, и поэтому смог позволить себе вызвать свою жену Светлану с сыном Егором из Крыма, и поселил их в благоустроенной меблированной квартире на Гырбовице, полученной им от сербской власти. К сожалению, об отряде Саша несколько забыл, а так как сербские командиры бытом русского отряда вообще не интересовались, то некоторые ребята стали разъезжаться, злые и разочарованные по отношению не только к местной власти, но и ко всему местному сербскому обществу.
Отряд так и не был признан официально, и не имел практически ничего собственного, во всем был вынужден полагаться на местных начальников, распоряжавшихся военным имуществом, как своим собственным. Особой близости с местными сербами у наших ребят тоже не было, порою дело выглядело так, словно русскому отряду делают одолжение, разрешая воевать в составе сербских войск. К тому же и в самом отряде был большой кавардак, и пока одни ходили в акции, другие развлекались по кафе и ресторанам, а то и воровали. Такое положение, естественное для местной среды, абсолютно не подходило для приезжих добровольцев, и рано или поздно отряд бы распался. Все ускорила смерть Шкрабова в новой акции на "Мошевичко бырдо" (горе Мошевичко), на Нишичском плоскогорье. Тогда в начале июня было собрано несколько интервентных групп в Сараевско-Романийском корпусе, и интервентную группу из состава нашей 1-й Сараевской бригады, естественно, повел Саша Шкрабов. С собой он взял Диму-"Дьяка", Петю Б., "Кренделя" и недавно приехавшего Андрея Л. из Перми. Недавно возвратившийся Леня и остальные ребята в акцию идти не захотели, раздраженные местным командованием. "Мошевичко бырдо" было неприятельским узлом сопротивления на данном участке фронта, а надо заметить, что Нишичское плоскогорье было одним из самых тяжелых участков фронта в Боснии и Герцеговине.
По планам сербского командования, удар должен был быть нанесен в лоб неприятельской обороны, и столь "талантливый" план и взялась выполнять русская группа. Группа была усилена бойцами из четы Алексича, в том числе "Итальянцем", Сречко (позднее, в 1995 году, погиб под Тырново).
128
Пробравшись лесом, на полусотню метров до неприятельских позиций, группа попала в перестрелку, продолжавшуюся два часа. С обеих сторон применялись ручные гранаты, Дима-"Дьяк" даже успел сделать несколько выстрелов из гранатомета. Неожиданно, когда Саша попытался посмотреть в бинокль, пуля попала ему прямо в горло, между стойками воротника бронежилета. Тогда было ранено еще двое сербских четников, а так как рядом с группой Шкрабова оказалась лишь одна, столь же небольшая, группа местных сербов из Вучьей Луки, под командованием Мишо Раича, то нашим пришлось отступать, вынося сербских раненных и убитого Шкрабова.
Похороны Шкрабова вылились в весьма внушительное мероприятие, показанное на местном телевидении, на них присутствовали сотни сербов, весь русский отряд и даже капитан Олег, из русбата-2. Со смертью Шкрабова в отряде началось безвластие. Сербское командование о судьбе отряда так и не забеспокоилось. В конечном итоге, и то через 5-6 дней, после похорон, ребят из отряда стали посылать на "положай", на все тоже Нишичское плато, но уже сроком на 15 дней. Конечно, в общем-то, это было необходимо, так как безделье на войне вещь опасная.
Это безделье, сопровождаемое алкогольными возлияниями, тогда едва не закончилось смертью одного болгарина, уличенного кем-то из ребят в краже карманных денег. Спас этого парня от смерти российский капитан Олег, давший за него свои деньги. Однако в следующий раз все закончилось трагически, смертью "Очкарика". Тот к тому времени из отряда был вроде бы отчислен (из-за его постоянных конфликтов почти со всеми ребятами, хотя, как правило, "Очкарик" в этих конфликтах проигрывал, однако не раз потом угрожал оружием и даже открывал огонь по своим). Из-за этого "Жириновский" его один раз избил до полусмерти, но ничего это не изменило, пока он не переселился на Гырбовицу. С воеводой у него отношения тоже были сложные, вроде бы даже воевода его раз избил. В конце концов, после очередной пьянки, двое добровольцев, только вернувшихся с "положая", и естественно, весьма взведенных, узнав об очередных угрозах Очкарика в свой адрес, недолго думая, взяли автоматы с глушителями и средь бела дня расстреляли его в центре Гырбовицы, перед полным кафе. Затем сдались милиции и после двух месяцев вялого следствия бежали из тюрьмы в неизвестном направлении. Все это ухудшило положение отряда, тем более, не было командира. В то же время ребята воевать хотели: так, уже в первой поездке на "положай" "Жириновский", чтобы отомстить за смерть Шкрабова, в одиночку проник на мусульманские позиции, убив троих-четверых мусульман, зарезав одно ножом. Ему долгое время никто не верил. Бывшие с ним "Крендель", Валера Г. и Вася, не могли его видеть, так как он никому ничего не сказал, выйдя в акцию. Однако, осенью 1994 года, после взятия неприятельских позиций на плоскогорье, был найден дневник неприятельского офицера, который писал, что "какой-то русский" (что определили по мату)
129
напал на дежуривших бойцов во время их отдыха и питья кофе, и после их гибели никто не хотел идти в эти траншеи.
Следующая русская группа, состоявшая из Димы-"Дьяка", Андрея Л., и только приехавших Славика из Москвы, Андрея из Петербурга, Саши-"Барона" из Харькова, Бориса-"Золотозубого" из Мордовии, вообще развернула настоящую войну из бункера, ставшего таким образом "русским". Русским он стал не случайно, так как имел худшее положение на этом участке фронта. Он далеко выдвигался за сербские позиции, однако, после нескольких вылазок из него наших ребят противник стал остерегаться нападать на него.
Новая группа из "Жириновского", Кренделя, Валеры Г., и только приехавших "Дениса-художника" из Белоруссии, "Миши-студента" из Москвы и "Тролля" (российского прапорщика) продолжила дело успешно. Все боевые дежурства прошли без жертв со стороны русских, хотя опасных ситуаций было много, а случались и курьезы, когда, например, Валера Г., пойдя по нужде, чуть не сел на мину, о которых никто его из ребят не предупредил. В другой раз Денис, выползая в разведку, чуть не был срезан "прикрывавшим" его Мишей. Миша то ли из-за своих очков, то ли из-за того, что Денис выполз наверх горы, не смог правильно оценить расстояние, и вместо того, чтобы стрелять по мусульманам, чуть не попал в Дениса. Противник в районе русского бункера стал тогда укрепляться, и несколько раз ребята могли в этом убедиться. Правда, Денис из наблюдений "Тролля" сделал анекдот о бункере из стекла и бетона, и о мужике в красной рубахе. Таких анекдотов возникало много и по поводу и без повода. То Дима-"Дьяк" взрывателем случайно взрывал унитаз, эксперимента ради. То Барона "заряжали" за пивом старыми, вышедшими из употребления, динарами. То Денис и только прибывший Роман из Вятки, начинали под губную гармошку маршировать по Пале. Кстати, Роман был самой интересной личность из всех нас, так как он был монахом из Валаама, но так как он это скрывал, то мы посчитали его из-за его длинных волос "заблудившимся хиппи", что основывалось на его рассказах о питерском кафе "Сайгон" и "школах ушу". Единственным же официальным представителем церкви у нас был Дима-"Дьяк", человек на войне заслуженный, но "иерархами" не любимый.
Позднее, оценивая те события, даже наш анархичный отряд в среднем имел более высокий (даже образовательный) уровень, в том числе и по дипломам, нежели местная власть. Тот же Денис, окончивший художественное училище в Белоруссии, работавший в Австрии художником, обладал большими знаниями и боевым духом, нежели многие местные офицеры, годами боровшиеся с Западом и с исламом. Другое дело, что наши ребята не были устроены в местном обществе. Никому из нас никто не помог даже советом, чтобы стать воином. Что дома, что здесь, воинское ремесло рассматривалось как что-то находившиеся между бандитизмом и авантюризмом. Для того чтобы хорошо воевать, необходимо иметь чувство долга, а оно невозможно без существования определенной идеи. На фронте, следуя идее, человек вырастал
130
профессионально и морально. В профессиональных армиях подобное участие обеспечивается силой одной дисциплины, но это часто ведет к "профессиональной деформации", и тут часто люди ломаются психологически. Подобная "профессиональная деформации" присуща любому воюющему обществу, особенно в ходе длительных войн, когда и идея выхолаживается. Не был исключением и наш отряд. В начале большинство прибывших ребят были полны энтузиазма, проистекавшего в конечном итоге, как раз из идеи, пусть не сформулированной, но являвшейся проявлением русского духа. Даже безыдейные люди в такой среде охватывались, пусть и относительно, энтузиазмом остальных, хотя никто никого в отряде не мог заставить воевать, но считалось аморальным не идти в бой с остальными ребятами, хотя бы на вторых ролях. Опасность участия в этих боях была весьма реальной, были и те, кто "ломались", но отряд своим существование давал чувство общности. Ведь и в местном обществе немногие были готовы отдать свою жизнь за общую победу. Рисковать на войне - дело неблагодарное, и куда легче было стать "героем" благодаря связям в тылу. Мы во всем этом были элементом посторонним, и речи о русско-сербском братстве не многое могли исправить.
Никто не безгрешен, и одно дело - когда человек стремится к чему-либо, допускает ошибки, признает их и раскаивается. Совсем другое, когда он этими ошибками еще и гордится. Общая политика в сербском обществе задавалась так, что наверх выбивались полуграмотные люди, говорящие часто, причем открыто, абсурдные вещи. Все это можно было терпеть, если бы это не повторялось с попугайской настойчивостью. Особенно раздражали словоизлияния о неблагодарности России по отношению к сербам, словно именно ради нее сербы ввязывались в многочисленные войны. Как будто не сербы из Боснии и Герцеговины в Первой мировой войне оказывались в составе австро-венгерской армии, как на фронте против России, так и против Сербии, тоже, якобы, предавшую сейчас Республику Сербскую.
История - дело сложное, и не стоит по политике верхов судить обо всем народе, но как раз такие взгляды доминировали в местном обществе. В конце концов, это было не нашей проблемой, и ущерб испытывали в первую очередь сами сербы. Попав в здешний хаос, мы себя чувствовали инородным телом на этой странной войне. Единственное, что придавало смысл - участие в боевых действиях, и лишь они поддерживали существование нашего отряда. Для всех нас тогда отряд был единственным смыслом жизни, и после войны это подтвердилось на деле, даже на политическом уровне. К сожалению, наши ребята этого до конца не понимали, да и не могли понять, и, утомленные неустроенной "бытовухой", в конечном итоге разочаровались во всей этой войне.
К июлю 1994 года состав нашего отряда обновился. Я к тому времени, встретившись с Леней на Украине, быстро добрался до Темишоары. Там поспал несколько часов в вагоне белградского поезда (где какой-то румынский контролер попытался содрать с нас десять немецких марок из-за
131
курения в вагоне, но, услышав угрозы в свой адрес, быстро отбыл в поисках иных жертв), а утром мы попали в пограничный сербский город Вршац. Местная полиция встретила нас приветливо: увидев наши военные книжицы (билеты), один милиционер вывел нас из толпы "совковых фарцовщиков", ждавших досмотра вещей. Нас без очереди и без досмотра пропустили в Республику Сербскую. Прибыв автобусом в Белград, мы смогли даже устроиться в отель "Метрополь" (с одобрения вице-президента Республики Сербской Биляны Плавшич, которая, как и многие другие деятели РС, жила в этом весьма дорогом и престижном отеле). В Белграде, в русской православной церкви, мы познакомились с новыми добровольцами, посланными отцом Василием. Первый доброволец, якобы белорусский монах, в отряд так и не попал, так как решил вернуться домой. Двое других, члены монархической организации "Имперский орден - союз", в отряде задержались недолго. По-моему, они были слишком молоды и неопытны, поэтому послужили темой для новых анекдотов. Рассказывая о военной подготовке в своей организации, они упомянули о том, как в чистом поле строили редуты (вероятно, подразумевая траншеи) из земли и бревен, а на вопрос кого-то из наших, где же они в чистом поле взяли бревна, дали ответ "о совсем маленьких ёлочках". Но, в принципе, неприятностей они не доставляли, да и сами заявили, что прибыли на войну ненадолго, ради "разведки" для своего монархического отряда, впрочем, так и не прибывшего.
Куда более экзотичной фигурой оказался парень с Камчатки, решивший почему-то ехать к своей девушке в Перу через Югославию: за это его и прозвали "Перуанцем". Перуанец у нас тоже долго не задержался, но зато несколько дней провел в отряде специальной милиции "Кула". В этот отряд мы тогда хотели перейти все вместе, так как люди устали от неустроенности в чете Алексича, но из-за близких отношений между последним и командиром этого отряда, "Ченой", перехода не получилось.
В августе наша группа из Леонида, Дениса, Романа, "Тролля", Андрея, "Кренделя", "Барона" и "монархистов" побывала на очередном "положае". Показали себя ребята хорошо. Лёне, командовавшему этой группой, удалось сплотить их в одно целое. Такая группа в местных условиях являлась немалой силой, а наши ребята были тогда готовы пойти на любые боевые задания. Но отряд оказался в непонятном, подвешенном состоянии. Местному сербскому командованию, в том числе воеводе, ничего не стоило всего лишь объяснить необязательность нашего пребывания здесь. Вместо этого начались интриги, от которых нам стало предельно тошно. Парадоксально: нас со всех сторон называли "наемниками", а мы имели месячную зарплату в 50 динаров (то есть около 30 долларов вначале). По приезде я узнал, что главный источник доходов наших ребят - продажа электросчетчиков из пустых зданий на первой линии обороны Гырбовицы, а также нескольких десятков рулонов ковров "теписонов" (их вытащили из здания на берегу Миляцки, не только не занятого сербскими войсками, но и
132
заминированного). Даже продуктами наш отряд обеспечивался плохо. Вдобавок куда-то пропало знамя нашего отряда, и это символически означило начало конца нашего 3-го РДО. Впрочем, помимо объективных причин, характерных для всего сербского войска, существовали и особые причины этого конца, также достаточно понятные.
Проистекало это из-за довольно специфического местного народного характера, склонного, с одной стороны, к эйфории и самонадеянности, а с другой - к потребительскому отношению, даже к тем, кто стремится им помочь. Подобные склонности весьма типичны, и не обращать на них внимания было просто невозможно. Элементарный пример: несколько тысяч человек жило на территории за линией фронта, шедшей через Еврейское кладбище от "Дебелого бырдо" до магистрального автопути, а за все время существования нашего отряда просто зашли к нам в гости и хоть чем-то помогли лишь несколько человек. Конечно, наш отряд был не подарком, пьянки и драки не были редкостью, но, с другой стороны, мы сыграли большую роль в обороне позиций в этом районе. Мусульманское командование, видимо, ценило нас больше, нежели сербское. После войны я узнал, что оно несколько раз откладывало нападения на эти "наши" позиции, чем сохранило немало жизней местных жителей. Последние же, очевидно, в своем большинстве этого либо не понимали, либо не ценили. Так что нет ничего удивительно, что воевода Алексич согласился на то, чтобы наш отряд был заменен добровольцами из Сербии и Черногории, а также местными добровольцами (из числа тех, кто, как правило, составлял ближайшее окружение Алексича). Никто из нас о подобных планах даже понятия не имел. Вопрос: почему все это не было сделано открыто? В конце концов, наш отряд готовы были принять и в других частях и подразделениях.
Уже по приезде я обнаружил, что Йово, с которым у меня были нормальные отношения, находился в большом конфликте с Леонидом. Этому конфликту был придан едва ли не межнациональный характер. Конечно, Леня был далеко не подарок и конфликтовал со многими ребятами нашего отряда, но непонятно, почему этот конфликт (формальная причина - невозвращенные Йово колеса с одной русской машины) не мог быть решен путем разговора. Было очевидно, что Йово действовал не самостоятельно, и в случае более масштабного конфликта могло бы появиться немало трупов. Конечно, серьезных столкновений между нами и добровольцами из Сербии не было, все обошлось несколькими словесными перепалками. Однако случались конфликты и иного плана. Однажды мы обнаружили ручную гранату, поставленную на растяжку в нашу машину, а в другой раз - несколько пулевых пробоин на лобовом стекле. Так как эта машина стояла у штаба роты, все подозрения были направлены в адрес четников (правда, и в адрес одного русского, находившегося в конфликте с владельцем машины). Однако никто ничего не говорил, и все осталось без последствий. Хотя некоторые наши ребята хотели перед своим отъездом поставить взрывчатку под машины
133
нескольких местных сербских вождей. Мне же это казалось абсурдным, не хотелось прибавлять к боям с мусульманами и бои с сербами. Поэтому все ограничилось одной ручной гранатой, подброшенной мною для острастки рядом с домом, где спали добровольцы из Сербии.
Когда официально был создан воеводой интервентный взвод, и были поделены четнические чины, то многим из нас не понравилось, что мы даже не были приглашены на этот "праздник жизни", хотя на эмблеме взвода писалось "Саша Рус" (Саша Шкрабов). Между тем Саша прославился "акциями", в которых он воевал вместе с русскими, и хотя бы поблагодарить его бывших соратников вполне было можно. Я же с удивлением узнал, что Йово говорил местным: мол, зачем "мы должны идти на "положаи", когда есть русские". Многие местные сербы его в этом полностью поддержали (хотя они же между собой и Йово, и собравшихся вокруг него добровольцев из Сербии и Черногории, как и нескольких местных сербов, считали пьяницами и уголовниками). Потом я уже увидел, какое раздражение у этих добровольцев вызывают местные сербы, когда наш знакомый, одноногий Ненад, начал подтрунивать над ними, когда у них сгорел дом с оружием и боеприпасами. В ответ на намеки Ненада о чрезмерном потреблении ими алкоголя, один из добровольцев обрушился с ругательствами в адрес местных "испорченных" и "подлых" местных сербов, за которых они, добровольцы, воюют.
Впрочем, для обвинений местные имели немалые основания: среди добровольцев было полно сброда, принимаемого без всякого контроля. Такие "добровольцы" негативно воспринимались местными. Но многое зависело от командования: так, в мае 1995 года несколько добровольцев вместе с Чубой смогли занять пару бункеров в неприятельской обороне на "Дебелом бырдо", прорвав ее с боем. Однако они были лишены должного статуса, руководства и командования, и их отряд быстро распался. Одним из лучших среди них был Сречко, который и оказался единственным погибшим. Но имели эти добровольцы и иные потери, когда один из местных сербов, вошедших в состав их отряда, вместе с несколькими добровольцами в конце 1994 года залез в чужой сербский дом, где подорвался на растяжке, поставленной хозяином. Это был не единичный случай, так как по нашему району прошла волна краж, причем обкрадывались дома тех людей, которые отправлялись на "положаи" или в "акции", и было очевидно, что действуют воры, не только хорошо организованные, но и осведомленные из штаба. Подрыв на растяжке раскрыл исполнителей многих краж, но значения этому не придали. В конечном итоге положение добровольцев было тяжелым, о чем кое-кто из них сам нам потом жаловался. Большинство либо сразу уезжали, либо перебирались в другие подразделения. "Крендель", перешедший с сентября к ним, рассказывал о кавардаке в их среде, и неудивительно, что существование их отряда закончилось большим конфликтом между Йово и воеводой, в котором оставшиеся добровольцы из Сербии встали на сторону Йово. Не обошлось здесь без криков и угроз оружием с обеих сторон. В общем-то, в той
134
анархичной войне все добровольческие отряды заканчивали существование схожим образом, если их командирам не удавалось выбить для них официального статуса. В конечном итоге все сербские войска тогда тонули в анархии, и примеры дисциплинированности были редки, тем более, действительно слаженная работа в бою часто подменялась картинной, без внутреннего содержания. Во всем этом была виновата система военной организации и подготовки, как и по большому счету, вся политика сербской стороны, а мы просто резали глаз. Если даже добровольцы Алексича, среди которых были действительные ветераны боевых действий еще с 1991 - 1993 годов, и которые на войну попали по каналам радикалов, оказались в столь подвешенном состоянии, то уже одно то, что наш отряд просуществовал больше года, пусть как маленькое, но боевое подразделение, было большим успехом. Мы оказались более весомым фактом, нежели многие российские официальные и оппозиционные политики, приезжавшие на сербскую сторону с визитами дружбы, но не пытавшиеся хоть чем-то помочь существованию нашего отряда. Наш отряд имел в какой-то мере слишком высокие задачи для этой войны и по-иному просто не мог закончить свое существование.
Дополнительный толчок наш отряд получил в акции на Нишичском висоравне (плоскогорье), на внешнем обруче Сербского Сараевского фронта в районе Вогощи и Илияша. Тогда для участия в акции был создан отряд из нескольких сотен человек, в который вошли многие интервентные подразделения, как нашего корпуса, так и других корпусов ВРС. Наш отряд пошел в эту акцию в составе сводной группы нашей бригады в сотню человек, с тремя командирами, периодически конфликтовавшими между собой. Главным командиром был Вукота (командир 2-го батальона, державшего оборону по Миляцке), командиром группы нашего батальона был Минич (командир роты на Београдской) и, наконец, командиром четников был Йово. Мы вроде бы были в четнической группе, но действовали самостоятельно с самого начала, стараясь, по возможности, удалиться от нашего сербского командования. Но и рядовые бойцы были не многим лучше, и многое стало ясно с самого начала, когда на остановке наших грузовиков в сербской Вогощи, на местном базаре, они отобрали у местных сербских женщин носки и алкогольные напитки. Когда женщины стали кричать, что их мужья находятся в сербском войске, то наши бравые четники в ответ крикнули "посмотрити руссов, они пришли воевать, преодолев тысячи километров". Правда, потом наши "братья" о "руссах" забыли. Первая кровь, пролитая в этой акции, была овечья, поскольку не успели мы выгрузиться из грузовиков, как наш старый знакомый четник, "Мырга", уже волок зарезанную овцу, захваченную у местных сербов. Нас снова не пригласили на обед будущих победителей, но мы не пожалели, так как были сыты нашими соратниками по горло и, чтобы их не видеть, разместились на окраине села Криуваевичи (где была дислоцирована наша бригада). Пустой, недостроенный дом, в котором мы разместились, находился в паре десятков метров от сербских блиндажей (в них отсыпались
135
местные бойцы), и так как понять, где соседний блиндаж (бункер) было невозможно, то мы по направлению к открытой и никем не защищенной долине стали выставлять часового. Наконец, и сам дом подготовили к обороне и сделали несколько разведывательных выходов вдоль нашей линии обороны. Впрочем, на этом второстепенном участке фронта противник войны так и не начал, хотя несколько раньше прорвал здесь линию сербской обороны, убив и ранив несколько сербских бойцов. Наша бригада весьма успешно за десять дней ликвидировала полсотни местных овец. Одна бабка по этому поводу сказала, что "гитлерово войско" было куда лучше, нежели они. Мы бы мяса так и не попробовали, если бы хозяин соседнего дома сам не принес нам пол-овцы, удивленный нашим миролюбием по отношению к местным овцам. Бедные животные подвергались постоянным нападкам со стороны сербских бойцов, а раз едва не попали в плен к мусульманам, так как, пока хозяйка ругалась с двумя очередными сербскими захватчиками, ее стадо побежало в сторону мусульманских позиций. С большим трудом подоспевший хозяин овец загнал их назад с нейтральной полосы. Мы свое время проводили в безделье, лишь иногда устраивая учебные стрельбы по мишеням. Наша группа давала и по несколько человек для разведывательных выходов на место предполагаемой акции. Уже тогда меня, возглавлявшего группу, поразила та халатность, с которой велась разведка, и неслаженность практически всех командиров. Вскоре наш отряд, к облегчению местных жителей, послали на штурм горы Венац. Здесь нам надлежало составить какой-то непонятный мне "5-й эшелон", который должен был развивать достигнутый успех. Впрочем, успех так и не был достигнут, даже после артподготовки, в неточности которой я убедился, наблюдая разрывы сербских снарядов главным образом вокруг стогов с сеном. В направлении мусульманских позиций послали "кырмачу" (свинью), авиабомбу с ракетным мотором, запускаемую с рельсовых направляющих на грузовике; но даже если она упала на неприятельские позиции и нанесла какие-то потери, эффект ее не был использован. Первая наша группа, то есть эшелон, смогла в каком-то месте добраться до мусульманских траншей, и, вступив в перестрелку, мы оказались единственными, кто участвовал в этом бою за Венац. Как только мусульмане понесли потери (мы услышали об этом по радиопередатчику), был дан приказ сверху отступать, фактически, без боя. Все выглядело довольно странно, но объяснялось, вероятно, противоречиями командиров различных подразделений, больше думавших о сохранении своих земляков, нежели о победе.
Подобным образом прошла операция на горе Мали Ясень, которой так же предшествовало несколько разведывательных выходов. Мы выступили еще в темноте, и Леня и Андрей Л., едва не угодили к мусульманам, не повернув вовремя. Акция началась, когда рассвело и, более того, солнце стало близиться к зениту. Последовала долгая ругань между нашими многочисленными командирами (она, видимо, заменяла им совещания), и на
136
скорую руку нам объяснили план акции. Так как Мали Ясень представлял собой сплошной неприятельский фронт - вершина горы была опоясана траншеями, - то ее необходимо было отрезать от позиций на горе Велики Ясень, стоявшей сзади.
На Велики Ясень через открытую поляну вела траншея: ее, по моему мнению, следовало перерезать, тем более, что неприятельский правый фланг (а соответственно, соседняя гора Венац) был отделен глубоким ущельем, поросшим лесом, по которому в направлении неприятельских позиций шла проселочная дорога. В бронетехнике мы имели полное превосходство, как и в огневых средствах, в особенности в артиллерии. Нанеся одновременно удары и вдоль ущелья, и по вершинам гор, мы, очевидно, добились бы успеха. К тому же, логичнее было нанести удар именно по горе Велики Ясень: заняв траншеи, которые обеспечивали сообщение с горой Мали Ясень, можно было просто на измор взять оборону последней. Еще во время первых наших разведывательных выходов мы обнаружили, что можем достичь горы Велики Ясень без всяких проблем, так как поросший лесом склон горы Мали Ясень противником не просматривался. Здесь не было даже мин, за исключением нескольких мест перед самими траншеями. Противник был вовсе не всесилен и держался, скорее, благодаря недостаткам сербской стороны, нежели своими достоинствами. Так, еще за пару недель до начала нашей акции он смог с горы Мали Ясень захватить передовые сербские позиции и, надо отдать ему должное, быстро выстроил новую линию обороны. Она состояла из десяти наполовину вкопаных в землю блиндажей-дотов, имевших по десятку метров траншей и несколько земляно-бревнных стенок, защищавших каждый из дотов от огня гранатометов. Почему мусульманам так быстро удалось выбить отсюда сербов, а потом беспрепятственно строить по гребню горы свои укрепления, можно было понять, посмотрев на плохо оборудованные сербские позиции на горе Мали Ясень. Кстати, сербским войскам удалось их быстро вернуть с подходом новых интервентных групп, и те под командованием полковника Йосиповича из Сараевской бригады (из Вогощи) без особых трудностей прогнали неприятеля, буквально ошеломленного огнем прямой наводки сербской артиллерии. Так что не думаю, что взятие гор Мали и Велики Ясень было трудным, если бы сербские войска действовали дружно и целеустремленно. Однако на деле почти каждый сербский командир тянул в свою сторону, и все закончилось полным провалом. Главный удар почему-то должен был наноситься в лоб интервентной группой из Илияша, под командованием "Цицо", и группой Мичо Влаховича, штурмового батальона из Вогощи 3-й Сараевской бригады. Трудно было разобраться, кто где должен был наступать, но почему-то главная часть нашего отряда осталась в сербских траншеях, видимо, в роли "5-го эшелона".
Нас, русских, и еще десяток сербов из роты Алексича и Станича под командованием Йово отправили в лес между горами Мали и Велики Ясень - для организации отвлекающего удара. Перед этим сербские командиры,
137
объясняя мне план акции, так толком и не рассказали ничего о сигналах. На наше счастье, мы получили проводника, Зорана Краишника. Этот молодой, худощавый, чернобородый парень был честным, храбрым и способным человеком. Еще на совещании, он раздраженно сказал командирам, что "они подставляют руссов под удар", так как нас, по его объяснению, мусульмане бы засыпали бы тромблонами и огнем из пулеметов. Йово в этом обсуждении особой роли не играл, да и мы на его группу особо не рассчитывали.
Углубившись в лес и выйдя на исходные позиции, мы разлеглись под деревьями, в нескольких десятках метров от опушки леса. За опушкой начиналась поляна, которую пересекала траншея, соединявшая горы. Зоран, обратившись ко мне, сказал, что он не один день твердил нашим командирам, чтобы они выстроили здесь пару бункеров, чем легко бы отрезали противника. Однако внимания на слова Зорана они не обратили, а стремились лишь к штурму, что, по его замечанию, приводило к ненужным потерям. Поэтому нам Зоран посоветовал не открывать огонь, а Йово тут же одобрительно кивнул головой и стал просить, чтобы мы ни в коем случае не стреляли. Мне брать ответственность за чью-либо смерть не хотелось, тем более в столь бессмысленном отвлекающем маневре: одной стрельбой ничего не добьешься, а от противника нас отделяла поляна. Впрочем, осмыслить все до конца я не успел: когда началась артподготовка, и осколки снарядов полетели у нас над головами, раздумывать уже было не время. Группа Йово так с места и не сдвинулась. Услышав участившуюся стрельбу и взрывы гранат слева от нас, мы не знали, что делать: приказа по "Мотороле" не последовало. Штурм закончился быстро. Группа в десяток бойцов слева от нас сумела войти в неприятельские траншеи, а противник, вместо того, чтобы бежать, встретил их пулями и ручными гранатами. В результате, со смертью одного добровольца из Вогощи и ранением командира "Цицо", был дан приказ отступать, который весь наш отряд очень быстро выполнил. Что касается нас, то мы так и просидели в траншеях, не сделав ни одного выстрела. Мне потом рассказывал мой знакомый "Арба": вся их акция заключалась в том, что он вместе с Вукотой и еще парой бойцов, выполз вперед, левее от штурмовой группы и, сняв несколько мин, подполз к неприятельским траншеям. Оглянувшись, он увидел, что за ним никого нет, и ему пришлось вернуться. Потом же началась обычная картина: сербские бойцы бросали боеприпасы. Так что мы вернулись из этой акции с куда большим боевым запасом, в том числе гранат как ручных, так и для гранатомета. Хотя по дороге нас и пытался обстрелять какой-то снайпер, домой мы вернулись все же благополучно. Место нашего базирования к тому времени мы сменили (перейдя поближе к месту акции), и наш объединенный русско-четнический отряд разместился в большом, но сгоревшем доме у речки.
Все эти курортные условия нашим ребятам стали надоедать, как и наши четнические союзники из Йовиной группы, которые вели себя так, словно делают большое одолжение, что участвуют в этой войне. Между собой
138
они периодически ругали Вукоту, называя его коммунистом и партизаном. Алексич, посетив своих бойцов, заявил: он обо всем договорился, и отныне мы будем действовать только по приказу Йосиповича. Йово на совещании командиров потребовал этого напрямую. Мне, бывшему тогда тоже на этом совещании, все показалось каким-то фарсом. Было уже абсолютно все равно кто четник, кто партизан, так как толку ни от первых, ни от вторых не было. Уже две недели мы топтались на одном месте, перед линией обороны неприятеля, а разговор о прорыве так и не заходил. Нам все уже изрядно надоело, ребята чувствовали неудовлетворение от подобных акций. У меня сложилось мнение, что необходимо создать русский отряд, хотя бы величиной с роту, получив определенный статус. Одно было очевидно: из четы Алексича надо было уходить, по одиночке или всем вместе. К тому времени мы представляли довольно сплоченную обкатанную боевую группу, которую составляли я, Леонид, Денис, Роман, "Барон", Андрей Л., а также присоединившийся к нам в конце августа Петя Малышев, бывший боец 2-го РДО. Возвратившись из акции, мы получили еще одного бойца, Игоря М., из Сухуми, немца по национальности, служившего, по его словам, в группе специального назначения "Сатурн", и, по всей видимости, участвовавшего в абхазской войне на стороне грузин. Появился тогда и еще один боец, Юра Ш., откуда-то из России, но мы его так и не видели, за исключением Леонида и Кренделя.
Вернувшись тогда на базу, я застал Леню и Кренделя в веселом расположении духа, но одновременно несколько ошеломленных. Юра, представившись капитаном-"афганцем", заявил, что в Боснию прибывает на мусульманскую сторону пакистанская группа "Черные аисты", и он решил создать собственную группу, в которую должны войти все те русские, кто хочет остаться в живых. После этого Юра сразу же отбыл в состав 2-й Сараевской бригады, встретил там еще двоих русских, Сергея и Игоря из Молдавии, стал их командиром и провел несколько разведывательных выходов, что для той бригады было большим достижением. Затем русская тройка перебралась из этой сельско-партизанской части к Борису, который еще в июле ушел от нас в Касиндольский батальон, где вскоре стал командиром интервентного взвода. Впрочем, в его взводе было несколько сербов, русским в этом взводе не особо понравилось, так что они вскоре соединились с нашим отрядом.
Глава 11. "Белые волки"
Вполне закономерно, что к концу операции на Нишичском плато наш отряд переменил командование и находился в составе разведывательно-диверсионного взвода "Бели вукови" ("Белые волки"), подчиненного штабу 1-
139
й Романийской бригады. В этот отряд нас звал еще Олег Славен, которого мы встретили на построении перед операцией. Когда наше терпение лопнуло, я, Денис и Роман пошли в их базу. Встретили нас там не слишком радушно, но их командир Кнежевич пообещал принять руссов, за исключением тех, кто, по его выражению, как "Валера кои пуно пие", имея в виду "Кренделя" (которого он видел не раз пьяным летом вместе с нашими четниками, также не брезговавшими алкоголем).
После нашего возвращения на базу Денис, Роман и "Барон" первыми сразу пошли в этот отряд и, показав себя хорошо в бою, привлекли к себе всю нашу остальную группу, что привело к закономерному распаду 3-го РДО в декабре 1994 года.
На "Белых волках" стоит остановиться особо. Их отряд представлял собою довольно интересное явление. Из типичной для местных условий "интервентной" группы он смог вырасти в одно из редких в действительности профессиональных подразделений сербского войска. Возник этот отряд весьма типичным образом, в столице Республики Сербской, поселке Пале, население которого с началом войны увеличилось в два раза. В местной войне создание интервентной группы было делом престижа властей. Пале, как столица, нуждалась в такой группе, которая смогла бы прославить по всем сербским землям ее имя, и тем самым и ее власть, а заодно и пару сотен местных лоботрясов, связанных прямо или косвенно с такой властью. Первая интервентная группа в Пале была создана в мае 1992 года, в самом начале войны, численностью около двухсот человек, однако уже в июне она была полностью разгромлена под мусульманским анклавом Жепа. В неприятельской засаде тогда только убитыми было потеряно полсотни человек этой группы. Это сильно ударило по боевому духу в Пале, что усугубилось еще несколькими поражениями 1-й Романийской бригады, защищавшей честь Пале. Конечно, сама по себе эта бригада вполне соответствовала общему уровню ВРС, но столица нуждалась в отборном подразделении.
Конечно, на Яхорине был размещен отряд специальной милиции, часто принимавший участие в акциях, но таких отрядов по всей Республике Сербской было всего десять, да и они всегда стояли особняком от остальных войск. К тому же и командир Яхоринского отряда специальной милиции, Райко Кушич, чемпион Югославии и Европы по дзюдо, погиб в 1994 году в автокатастрофе под Пале.
Требевичский батальон 1-й Романийской бригады вследствие привилегированного положения своего командира имел свой интервентный взвод, но он ничем особым не отличался от других подобных интервентных взводов. Что же касается Яхоринского батальона, то он в 1993 году потерял двоих ведущих бойцов: сначала комбата - Вукадина "Швабо", в феврале в разведке подорвавшегося на мине, а затем в июле и командира интервентного взвода Райко Кусмука, погибшего в операции по взятию Тырново.
140
Таким образом, Пале, к середине войны оказалось без "интервентов", тем более, что многие "профессиональные" офицеры, стремясь занять кресло поудобнее, на фронт не стремились. Вот тогда-то и возникла группа "Белые волки", точнее интервентный взвод Яхоринского батальона был переведен в бригадное подчинение, получив собственное имя и нового командира Срджана (Сержана) Кнежевича.
Кнежевич родился в 1958 году в селе Твырдимич под Сараево (район Луковицы) и до войны работал сначала официантом, затем директором в палянском отеле "Панорама", а потом открыл собственный ресторан.
С началом войны в Хорватии он добровольно отправился на фронт в Книнскую Краину, в состав 6-й Личской бригады ЮНА. После того, как война началась и в Сараево, он также добровольно отправился в район Враца, как резервист милиции. После этого Сержан перешел в ВРС, где смог добраться до должности заместителя командира Яхоринского батальона.
Однако командиром батальона Сержан стать никак не мог. Был приказ Главного штаба ВРС, что для занятия подобной должности необходим офицерское звание ЮНА. Так что Сержану пришлось выбирать иной путь, который открылся с ранением тогдашнего командира интервентного взвода Яхоринского батальона Светко Гачанина. Сержан во время отсутствия последнего смог успешно командовать батальоном. Светко, возвратившись в строй, согласился стать заместителем Сержана, что достаточно нетипично для местных условий: это принесло большую пользу "Белым волкам".
В 1995 году русские добровольцы, прибывая в Сараево, о котором они уже были наслышаны, как о месте, где есть русские бойцы, попадали уже не в отряд Алексича, а в разведывательно-диверсионный отряд Сараевско-Романийского корпуса - "Белые волки". Этот отряд с лета 1994 года пополнялся как местными, так и приезжими сербскими добровольцами, искавших фактически лишь одного - возможности "славно" повоевать, а вовсе не "убивать и грабить" безнаказанно, как это любили представлять многие журналисты. Ныне, к сожалению, понятие "воинской славы" весьма превратно трактуется, хотя когда-то ради нее брались города и создавались государства.
Те же "Белые волки" в этой войне штурмовали, как правило, высоты, на которых никто уже не жил, и грабить было некого. Сам командир "Белых волков" Сержан Кнежевич выдавал своим бойцам не слишком большое денежное содержание, которое даже с деньгами спонсоров не могло превысить в лучшем случае 100-150 долларов, и деньги тут цели не представляли.
Можно привести пример одной из операций этого отряда: взятие высоты "Дебелое бырдо" в мае 1995 года. Вступив в бой за высоту, "Белые волки", несмотря на ранение Сержана (болгарину Данилу осколки гранаты попали в бронежилет "Казак-4"), пошли на штурм. Акцией стал командовать Мишо Раич. Он в своей лихой манере, вместе с Даниэлом и своим земляком Ниджо из Вучьей Луки, ворвался в первый бункер. Прикрывал их Мичо
141
Лисдек. Сразу же во второй бункер ворвались Сергей "Грузин", Никола "Канада" и Янко Шешлия. На третий бункер шли Володя "Боцман" и недавно прибывший из Кривого Рога "Хохол", а также палянские сербы Вук, родственник Сержана и "Кано", позднее погибший на Трескавице. Им не повезло: гранатами были ранены "Боцман" - тяжело, и "Хохол" - несколько легче, Вук - ему пуля попала в рот, а также подоспевший на помощь Лелек. Последний по этим горам лазил еще перед Сараевской зимней Олимпиадой, в 1984 году, когда строил Олимпийские объекты.
В принципе, во всем этом не было ничего непоправимого. Такие ситуации случаются часто в подобных акциях. Кому-то везет, кому-то - нет. Надо было сразу вводить в бой новый эшелон бойцов. Между тем, "Белые волки" несли новые потери. Были ранены Драган и Симо. Остались в строю: Юра из Днепропетровска, Артур из Севастополя, Милиционер из Самары и "Чикатило" из Калининграда, а также возвратившийся из госпиталя Юра Ш. Даже без учета, что все они, кроме Юры Ш., только прибыли в отряд, хотя и были собраны в одну группу, не было сделано главное: перед ними не поставили боевую задачу. Да и бойцов было маловато. Помощи группа не получила. Вопреки договоренности, не появились и специальные "милиционеры" из подземного тоннеля, перед входом в который разорвалась неприятельская "Малютка", и где было снято несколько "паштетов". Зато двоих пленных милиция стала первой бить, хотя взяли их в плен "Белые волки", что вконец вывело из себя "волков". Высшее же командование никакой помощи бойцам в столь важной операции не оказало. Правда, на место прибыл сам генерал Милошевич, командующий корпусом. Но вместо оценки ситуации и срочного ввода в действие новых сил он начал ругать "волков", что вызвало лишь ответный мат в его адрес, а никак не подъем боевого духа.
Непонятно было, почему генерал выбрал мишенью "Белых волков", а не ту же "специальную" милицию, увильнувшую от участия в операции.
Участвовавший в операции отряд Алексича наступал с другой стороны "Дебелого бырдо" Несколько местных сербов и добровольцев из Сербии под командованием "Чубы" взяли один бункер, но, оставшись без поддержки, также отступили, понеся потери
Погибший в этой операции Мочевич прибыл для этого из соседнего Тырново и в эту акцию пошел добровольно, решив поддержать своих друзей Чубу и Митара, вместе с добровольцами штурмовавших траншеи.
Думается, данные факты никак не свидетельствуют о правдивости объяснений того, что люди воюют только, мол, из-за глупости, кровожадности или принуждения. Существуют ведь в мире и какие то высокие понятия о долге и храбрости, которые и отличают человека от животного!
142
Таким образом, дело 3-го РДО в какой то мере не оказалось напрасным, и русский отряд в Сараево все же сохранился, пусть и в составе "Белых волков". Правда, после операции на Нишичском плато, в строю "Белых волков", после смерти Петра Малышева и Романа, тяжелых ранений Игоря М. и Юры Ш. и отъезда Дениса остался всего один русский - Саша Барон. Но к нему вскоре присоединились еще два человека, Никита из Москвы и Алексей Томилин из Красноярска (уроженец Житомира). Никита принадлежал к какому-то "русскому фашистскому движению" и почему-то решил, что в Боснии он должен встретить своих политических единомышленников. В добровольческом же отряде его часы со свастикой вызывали лишь простой природный интерес, но до его идеологии местным сербам дела не было. Алексей же был капитаном Красноярского областного управления по борьбе с организованной преступностью: вступив в конфликт с одним из красноярских бандитов, чьим ближайшим родственником был местный прокурор, он был вынужден покинуть город. Так как Лешу всегда привлекал "воинский путь", то он тогда и решил отправиться воевать в сербские войска. Прибыл он как раз во время акции на Нишичском плато, но попал в роту воеводы Алексича. Последний же тогда посылал свой отряд на горный массив Игман, Белашнице, Тресковица, где неприятель два раза прорывал сербскую оборону, сначала в районе Крупац, в сентябре, а затем в районе Хойта и Ракитница, а начале октября.
Тогда каждый раз сербские силы теряли несколько десятков человек, только погибшими и пропавшими без вести. В числе погибших оказался наш старый знакомый "Мырга", погибший в царившей тогда неразберихе. Тогда вместе с несколькими добровольцами из Сербии и Черногории "Мырга" возвращался из патрулирования по лесу и попал под огонь своих же сербов. В сербских войсках тогда царил полный хаос, и никакие объективные причины высокой политики не могли оправдать прорыв мусульманских войск в нескольких местах одновременно. Сербская оборона состояла из разрозненных бункеров, построенных в одну линию, часто не имевших даже траншей. После этого началось то ли массовое бегство, то ли отступление, чем и воспользовались неприятельские войска, в большинстве случае занявшие сербские позиции без боя. При этом противник в вооружении сильно уступал сербским войскам, но его гранатометы, пулеметы, и минометы, оказались более результативными, нежели сербские артиллерия и бронетехника. В качестве примера можно вспомнить захват десятка единиц сербской бронетехники, в том числе нескольких танков. Неприятель использовал наступившую в сербских войсках анархию и проник в глубину его обороны, пересек путь отступавшей сербской бронетехнике, подбив головной танк на узкой горной дороге.
После этого пехота и сербские экипажи колонны бежали через лес, а мусульманам досталась вся бронетехника, и несколько пленных. Один из пленных, Гаведарица, был несколько раз обменен, сначала сербской стороной,
143
а затем мусульманской. Весь этот кавардак был присущ и высшему эшелону власти. Тогда по позициям "кучковались" группы сербских бойцов, не знавших ни куда идти, ни что делать. Все это дополнялось традиционной местной халатностью, и неудивительно, что Леша Томилин, едва оказавшись на войне, поразился царившей у сербов дезорганизации. Конечно, такая дезорганизация была и на неприятельской стороне, но Леша-то прибыл на сербскую сторону добровольно и возмущался сербами.
Пусть Леша являлся "посторонним" в этой войне, как любой другой человек в его положении, он уже даже на подсознательном уровне проникся определенной ответственностью за ход войны. Подобный энтузиазм не был ошибкой: он придавал войне новый смысл. Однако в случае с Лешей этот энтузиазм был сломлен в немалой степени местным шовинизмом: когда Леша сделал несколько замечаний молодым солдатам из "Младо войско", те вместо того, чтобы принять все к сведению, побежали жаловаться воеводе. В итоге воевода вступил в конфликт с Алекеем - и лишился не только хорошего бойца, но и специалиста. Леша тогда был разочарован, но от участия в войне не отказался, хотя по логике следовало бы уехать домой. Задержало его только существование русской группы "Белых волков". Но, перейдя туда, Алексей неожиданно оказался... вне этой группы. Почти все русские после операции на Нишичском плато в конце октября ушли от Сержана, так как почувствовали себя не слишком нужными в начавшейся вокруг этого отряда местной круговерти. Нахождение в составе "Белых волков", конечно, давало возможность хорошо повоевать, но шансы на успех в местном обществе были минимальны.
Это было закономерно. Впрочем, и самого Сержана местная правящая партийная номенклатура всего лишь терпела. СДС, помогая Сержану, старалась использовать его в борьбе с военной властью. "Белые волки", таким образом, были поставлены в крайне тяжелое положение: их терпели только из-зя военных нужд. Говоря о заслугах "Белых волков", стоит упомянуть и об их недостатках, характерных для всех подобных отрядов. Прежде всего, это -внутренняя неустроенность, зависимость от местных интриг. Естественно, без серьезной идейной и материальной базы воевать долго нельзя, и неудивительно, что постоянная численность боевого состава "Белых волков" не превышала двух - трех десятков человек, (и еще столько же находилось на отдыхе, лечении или просто на тыловых должностях).
Главную роль в отряде Кнежевича играли те, кто выполнял задачи по непосредственному прорыву неприятельской обороны, или, что случалось чаще, по ликвидации таких прорывов в сербской обороне. Именно здесь и играли главную роль добровольцы, как русские, так и сербские. Пребывание добровольцев в отряде длилось от нескольких дней до нескольких месяцев, хотя некоторые даже не успевали принять участие в акциях. Например, один русский доброволец с Урала был отчислен из отряда лично Держаном - после пьяной выходки, когда угрожал ручной гранатой. Другой, итальянский
144
доброволец, отбыл домой самостоятельно, когда узнал, что зарплата не соответствует тем данным, которые он имел. Все это было естественным явлением для местной войны. Между тем, факт остается фактом: русские добровольцы сыграли ключевую роль в прославлении "Белых волков". Известную группу из Вучьей Луки Мишо Раича и Неджо Комадара, скорее, тоже можно отнести к добровольческой бригаде, чем к местным жителям. Казалось бы, не важно, кто является жителем Пале, а кто нет, однако после войны как-то незаметно оказалось, что "Белые волки" стали своеобразной достопримечательностью Пале, а о роли добровольцев забыли. Сержан был вынужден опираться на местных бойцов, так как добровольцы были публикой не постоянной.
В то же время это непостоянство было вызвано плохой постановкой военного дела на сербской стороне; причинами являются догматизм и равнодушие верхов в военных вопросах. "Белые волки" имели все условия, чтоб перерасти в большое, хорошо подготовленное формирование, равное рангу батальона или бригады, и как раз благодаря присутствию добровольцев. Пожалуй, половину списочного состава "Белых волков" (приблизительно 150 человек) составляли иностранные добровольцы из разных стран (среди них, например, Никола Рибич, судимый после войны в Канаде за взятие заложников из числа военнослужащих войск ООН). Среди добровольцев встречались французы (двое), грузины (двое), болгары, румыны, греки, чехи и даже норвежец.
Без добровольцев ни одна акция, подобная акции на Нишичском плато, не проводилась после осени 1994 года, и именно в этих акциях погибло и было ранено немалое число добровольцев. Тогда погибли Петр Малышев, Роман Малышев, Алексей Томилин (Россия), Юра Петраш (Белоруссия), Дима Андриян (Румыния), Йордан Куцарев (Болгария). Саша Барон, Игорь М., Юра Ш., Володя Боцман, Сергей (грузин) - остались инвалидами, причем Саша Барон лишился ноги, Сергей (грузин) лишился руки, а остальные получили тяжелые ранения в области всего тела.
Конечно, война идеальной быть не может. Другое дело, что необходимо снизить количество отрицательных примеров, разобравшись в причинах неудач. Только в книжках о войне в войсках существует полный порядок, на самом деле довольно сложно установить порядок в среде вооруженных людей на гражданской войне: здесь необходимы авторитет, знание психологии. Сержан, выросший в Боснии, никак не мог понять русских, принадлежавших к обществу, очень отличному от местного, и слова о сербско-русском единстве в данном случае звучат довольно глупо. В конечном итоге, отряд "Белые волки" в тылу разделялся по кружкам по интересам. Очевидно, что подходит сербу, не подходит русскому - и наоборот. Легкость установления дружеских отношений была крайне обманчива, а в силу традиционной клановости на данной почве не раз возникали бытовые конфликты. Так, Леше Томилину пришлось раз выбить ногой дверь одному
145
местному майору, бывшему в "Белых волках" тыловиком. Подобные конфликты продолжались и после акции на Нишичском плато. Олег Славен, ветеран "Белых волков", после акции на плато уехал с местной девушкой Наташей в Восточную Славонию, в город Шид, но позднее, возвратившись в Пале, он вступил в конфликт с местными сербами. В сложившейся ситуации Сержан не оказал поддержки Олегу, чем крайне разозлил его. В состоянии обиды Олег "увел" у Сержана только приехавшую с Украины группу "београдских" десантников (восемь человек) и отправился с ними на взятие Жепы в июле 1995 года, где и погиб. Сержан, и так тогда потерявший немало людей, был разгневан на Олега. Из тех десантников в "Белых волках" остался только командир, майор Василий, который позднее был ранен в боях за гору Чердак. Положение стало критическим, строгих ограничений в наборе уже не было, а в спешке хороших подразделений не создашь.
Был и такой случай, когда наш кубанский казак Виталик, перешедший в "Белые волки" из отряда Алексича в начале 1995 года, вскоре вернулся, весьма разочарованный и злой. Там он подвергся насмешкам по поводу своего значительного веса и некоторой медлительности. Между тем, Виталик показал себя отряде Алексича довольно неплохо, он добровольно воевал в Абхазии, потом отправился в Чечню. Конечно, он не был лишен недостатков, как и любой другой человек, но на войне необходима терпимость, без нее собрать хороший отряд невозможно, а многие местные сербы неприятно поражали своей склонностью все и вся осмеивать.
Но, несмотря на все происходящее, Сержан и его бойцы все же стремились воевать вместе с добровольцами. Сержан был одним из тех командиров, которые заботились об обучении своих бойцов, поэтому и добровольцы получали возможность профессионального роста в составе "Белых волков".
Местной сербской власти достаточно было лишь преобразовать отряд из довольно узких и "специфических" рамок разведывательно-диверсионного взвода в ударный батальон, и боевые возможности сербских войск значительно расширились бы. К тому же, это позволило бы официально в составе батальона создать несколько добровольческих отрядов, что обеспечило бы куда более широкое и всесторонне использование большего числа иностранных добровольцев. Но в результате Сержан обрел бы силу, и смог оказывать влияние на политический и военный центры Республики Сербской. Даже его небольшой взвод во время событий в Пале имел большое влияние, и здесь считалось большим престижем иметь хоть какое-нибудь, даже отдаленное, отношение к "Белым волкам". Сам факт того, что несколько русских добровольцев два раза угоняли машину премьер-министра Козича, открыто разъезжали на ней по Пале и едва согласились вернуть ее законному владельцу, говорит о влиянии "Белых волков", которое росло семимильными шагами. Лишь вмешательство Сержана предотвратило открытое нападение "Белых волков" на местное здание милиции, чей начальник, Кораман, был
146
одним из наиболее влиятельных людей во всей республике. Тогда, после ареста и традиционного избиения милицией одного серба из "Белых волков", Мишо Раич и болгарин Даниэл начали заводить бронетранспортер, и лишь прибытие Сержана помогло усмирить страсти. Столь большая уверенность в своих силах не могла не пугать местные власти, тем более, это относилось к добровольцам, не связанным с местной средой, способных с легкостью решиться на прямой вооруженный конфликт с властью. Сержан поэтому и был тогда "принят" местной верхушкой, став после войны, на непродолжительное время, председателем комитета СДС в Пале.
Уйдя с этого поста, он вступил в конфликт с этой самой верхушкой, и был поставлен заместителем начальника ЦСБ [Центр службы безбедности - примеч. ред. ] Сербского Сараево. На данном посту он поддержал отколовшееся от главной фракции СДС крыло Биляны Плавшич, преобразовавшееся в отдельную партию СНС ("Српски народни савез" - Сербский народный союз), и вступил в борьбу с местной мафией. Однако время было уже иное, добровольцев не было, а от "Белых волков" в Пале осталась небольшая группа местных сербов, иные из них порвали всякие отношения с Сержаном. Те, кто в верхах были на стороне Сержана, тоже быстро отказались от него. В результате, 7 августа 1998 года, ночью, Сержан был убит возле своего подъезда на глазах у жены и двоих сыновей. Местное палянское общество, превозносившее "Белых волков" во время войны, в своем большинстве встало на сторону противников Сержана из старого СДС, якобы, по патриотическим соображениям. Семеро сотрудников специальной милиции, арестованные по обвинению в убийстве Сержана, позднее были освобождены судом в Сербском Сараево при прямой поддержке комиссара ООН по правам человека Элизабет Рен и представителей международной полицейской миссии IPTF. Местная газета "Сырпско Ослободженье", занимавшаяся пропагандой в пользу СДС, сразу после убийства Сержана разразилось статьей некоего Н. Марича (от 11. 08. 1998 г. ), в которой, опираясь "на источники в МВД", было указано, что причина смерти Кнежевич лежит в "14 русских наемниках", размещенных им в его родном селе, Твердимичи, для уголовных разборок. Это было очевидным бредом, так как от русских добровольцев, "Белых волков" на Яхорине, остался один "Боцман", правда, появившийся после убийства Сержана, перед его домом, в полном военном снаряжении и с оружием. Вообще, русские добровольцы, впрочем, как и другие добровольцы, почти полностью уехали, поскольку в местной среде шансы на успех были равны нулю. В местные дела, как правило, посторонние не допускались, особенно, если дело касалось денег и политики. Да и вряд ли в маленьком селе можно было найти жилплощадь для такой "оравы головорезов". Подобную чушь могли напечатать люди, полностью лишенные принципов, чего здесь хватало в изобилии. Это позволяет сделать вывод, что эта среда, вовремя получив отряд "Белые волки", получила больше, нежели заслуживала, а наличие "Белых волков" лишь мешало их действиям.
147
Глава 12. Русские в сербской среде
В местной среде, казалось, все всё знают, в особенности в военных и политических вопросах. Все тут было ясно, кто хорош, а кто плох. Действия сербов объявлялись верхом совершенства военного искусства, а над Россией нередко подтрунивали, в основном, те, кто в войне ничем себя не проявил. Это усугубилось с началом чеченской войны (1994 - 1996 гг.). Между тем, любая война - вещь весьма специфическая, например, многомиллионная Британская империя не раз терпела поражение в войне начала XX века с двумя бурскими республиками, с общим населением в триста тысяч человек, а вместе с тем, немногочисленные британские десанты с легкостью громили многочисленные китайские войска. Каждая война - это своего рода мозаика из политики, идеологии, экономики, культуры и религии, а при столь большом разнообразии в числе, качестве, вооружении и организации войск составлять прогнозы - дело бессмысленное. Даже сравнивать Сараево и Грозный невозможно. В первом случае шла позиционная война, когда Запад прямо и косвенно препятствовал началу широкомасштабных боевых действий. Во втором случае на штурм Грозного были посланы тысячи молодых срочнослужащих, большинство которых здесь и погибло. Это условное сравнение должно только показать, что главное - исправлять свои недостатки на деле. Местная власть действовала по евангельской притче, видя в чужом глазу соломинку, а в своем бревна не замечала. В силу местного беспорядка, получилось весьма четкое разграничение между теми, кто хотел и умел воевать, и теми, кто просто отбывал дни на фронте, либо вообще туда не попал. Поэтому сербы часто на фронте совершали большие ошибки, тем более, что причин для самосовершенствования они не видели. Неприятель был в подобном положении, но нельзя постоянно надеяться на чужие ошибки, тем более, что западная политика к сербам не была благосклонна. Поэтому нет ничего удивительного, что с 1994 года участились сербские поражения, и позволь Запад продлиться войне до 1996 года, сербы в Боснии и Герцеговине потерпели бы сокрушительное поражение.
Как пример слабости сербских войск, можно привести осенние неприятельские наступления в горных районах Игман, Тресковицы и Белашницы в конце 1994 года. Уже упоминалось о двух неприятельских нападениях в сентябре - октябре, каждое из которых закончилось успехом противника и поэтому я коснусь его третьего нападения. Правда, этому предшествовала попытка сербского наступления, которая, впрочем, закончилась, так и не начавшись. Тогда была проведена разведка неприятельских позиций, и даже были открыты проходы по минным полям, но все закончилось несколькими перестрелками и отводом собранных войск по своим базам.
148
Я тогда состоял в отряде Алексича, и когда он сообщил мне о готовящейся акции, я обрадовался и принял в ней участие в качестве командира небольшой русской группы. Наша группа состояла из "Кренделя", ушедшего тогда от сербских добровольцев, и двух вновь прибывших добровольцев - Виталия Ш. (парня из Кубани , состоявшего там в кубанском казачьем войске и участвовавшего в боевых действиях в абхазской войне) и Димы Б. из Петербурга (бывшего старшего лейтенанта ракетных войск). Прибыли мы на позиции на горе Шиляк довольно быстро. Правда, позиции местной 2-й Сараевской бригады выглядели довольно странно. Они состояли из шедших по опушке леса извилистых условных линий обороны, состоявших из разрозненных, нередко на сотню другую метров, плохо окопанных бункеров, в которых несло дежурство по несколько бойцов лет 40 - 50. Так как с правого фланга были размещены французские миротворцы, занявшие отель Игман и пославшие коллег из Бангладеша на заснеженный верх Белашницы, то отсюда нападения не ожидалось. Однако, сербская сторона, постоянно обвинявшая командование миротворцев в двуличии, могла бы постараться связать траншеями бункера, тем более, что почва позволяла это. Когда мы вышли на позиции, оказалось, что "акция" отменяется. Какие-то бойцы с Илиджа материли свое командование, а затем по команде открыли огонь из всех стволов, стоя в полный рост, по неприятельским позициям. Этим все и закончилось, после чего бойцы отбыли назад, оставив нас нести "положай" перед которым, как потом выяснилось, их саперы сняли наши мины, но вернуть их на место поленились. Впрочем, поленились они забрать и свои минометные мины, и лишь к вечеру какие-то типы прибыли за ними. Наше воинство обладало двумя 82-х миллиметровыми минометами, но мин почти не имело, что и навело меня и "Кренделя" на мысль, спрятать в кустах пару ящиков с минами в кустах. Это мы и сделали. Наши же командиры, Алексич и его заместители, Йово и Папич, а так же пара десятков четников, в том числе и старый знакомый Зак-американец, незадолго до этого вернувшийся из США, особого интереса не проявили к тому, что остаются без мин, поскольку они были заняты благоустройством своих бункеров.
Благоустройство - вещь нужная, так как начинался декабрь. Впрочем, в лесу, где мы располагались, снега почти не было, но уже в полусотни метров от нас вверх поднимался открытый склон вершины горы Шиляк, покрытый снегом. Таким образом, главной заботой нашего воинства стала установка печек - "буржуек", естественно, ставших пускать клубы дыма над нашими позициями. Заготовкой дров нашим четникам заниматься было не к лицу, и здесь их спасло, что столь важная персона, как воевода Алексич, смог получить восемь мусульман и, кажется, кого-то из хорватов, состоявших в радном взводе. Эти преимущественно уже 40 - 50-летние мужчины, целыми днями рубили дрова для наших четников, и то за нашей линией обороны. Данными действиями они отрезали нам пути к отступлению. Уж если наш отряд был столь привилегированным, то самим сербам стоило рубить дрова
149
перед нашей обороной. Но их это мало интересовало, как, впрочем, и все остальное сербское воинство, разместившееся слева и справа от нас по линии обороны. Было очевидно, что без приказов сверху дела здесь не исправить.
Противник между тем сам начал нас беспокоить, и вскоре, в одно туманное утро, пока мы, как и остальные сербы, вчетвером сидели и разговаривали перед нашими бункерами. Виталик, единственный, стоявший лицом к лощине, вдруг воскликнул "мусульмане", после чего мы бросились врассыпную. По нашим позициям открыли огонь, а за нами начали стрелять и сербы. Противник отвечал слабее: вероятно, это означало, что он боится попасть по своим разведчикам. А те вполне могли нас забросать ручными гранатами и уйти, что нередко случалось. Один такой случай произошел в районе Моймило, где неприятельский боец подполз к сербскому бункеру и швырнул туда гранату, убив серба. Впрочем, в данном случае это была единственная неприятельская вылазка. Каждый второй вечер, после 6 - 7 часов, противник открывал огонь по нашим позициям. С учетом того, что от неприятельских позиций нас отделяла по воздушному пути всего пара сотен метров поросшего лесом пространства, то укрепляться нам было необходимо. К тому же нашему отряду был поручен самый тяжелый участок обороны, на самом дальнем выступе сербской линии фронта.
Мы обороняли своеобразный участок, где сербские позиции образовывали угол. Они шли снизу к нашему левому флангу, затем поворачивали вбок под 90 градусов вдоль опушки леса под открытым верхом горы, а через пару сотен метров линия фронта взбиралась наверх. Затем снова резко под 90 градусов поворачивала назад к уже упоминавшимся позициям 2-й Сараевской бригады. Фактически оставалось несколько сот метров открытого пространства, никем не защищенного. Здесь я несколько раз проходил в бригадный пункт тылового обеспечения и, вероятно, пункт командования. Впрочем, командования я так там и не видел. Этот пункт обеспечивал связь нашему "позиционному мешку" на горе Шиляк с остальной сербской территорией. Он находился несколько десятков километров ниже нас. К нему вела довольно крутая и труднопроходимая грунтовая дорога, созданная для сербских танков, которые мы пару раз все же услышали (звук моторов доносился от подножия горы), но так и не увидели. Тяжелое положение нашего отряда было ясно и воеводе. Как-то раз я услышал, заходя к нему в бункер, как Йово показывал на карте наши позиции, убеждая его, что иного выхода, кроме отступления в случае неприятельского нападения, у нас нет. Воевода, видимо, с этим согласился, и мне стало немного смешно, когда я увидел, как мой старый боевой товарищ Неделько фотографирует Йово и воеводу, сидевших в бункере за картой в новой американской форме (привезенной Заком) с длинными бородами и волосами, и естественно в четнических шубарах (папахах). Все это мне стало напоминать спектакль, что, кстати, относилось и ко всем сербским войскам, державших здесь оборону, но
150
четники могли это куда красочнее преподнести, нежели их конкуренты - "партизаны" из военных верхов.
По-моему, работал изо всех сил только Зак, который щелкал своим фотоаппаратом направо и налево: снимал и нас, ведущих минометный огонь, и воеводу с рыжебородым Йово в дозоре, и остальных четников. Среди них был один парень, которого все звали "Жути" (желтый или светлый) из-за его светлой шевелюры. Он был уроженцем Боснии и Герцеговины и жил, по его словам, у Босанского Брода. Он рассказывал всем о том, как был в отряде известного воеводы Милана Лукича (из Вышеграда) и участвовал в расстреле пассажиров поезда Белград-Бар. Тогда около двух десятков мусульман бойцы этого отряда под командованием заместителя Лукича, Бобана Инджича, сняли с поезда, вне зависимости от того, что они (за исключением одного негра) были гражданами или Сербии, или Черногории. Жути, впрочем, приврать любил, что для местных условий считалось делом привычным, и весьма типичен был и его отъезд с Гырбовицы, когда он залез в огромные долги и попросту украл вещи местных сербских знакомых, а затем отбыл, не попрощавшись, в Сербию.
На Ильке Жути с помощью Зака решил выйти на международный уровень и принялся уговаривать мусульман из радного взвода, чтобы они сделали себе несколько порезов, измазались кровью, а он и еще кто-нибудь из четников, с ножами и пилами фотографировались. Впрочем, этого идиотизма не произошло, но все это заставило усомниться в душевном здоровье моих соратников. Разница, по сравнению с серединой 1993 года, была довольно заметной, и было очевидно, что люди просто отбывают время без всякого интереса к войне, зато с куда большим интересом к выпивке и склокам. Конечно, обязанности по страже они выполняли, и лучше чем другие соседние подразделения, чьи бойцы вообще порою лишь спали в бункерах. Однако энтузиазма в людях не наблюдалось. Правда, как-то раз Сречко, изрядно выпив, и проходя вдоль нашей линии обороны, ночью начал орать угрозы мусульманам и поливать их огнем из пулемета, но это, естественно, в большие достижения записать нельзя. Меня все это выматывало, и я, сумев наконец выбить себе, и то со скандалом, двоих мусульман, начал копать траншею от нашего бункера к стоящему справа от нас бункеру Итальянца, который имел в подчинении несколько сербов с Гырбовицы, в том числе знакомого мне "Мусу".
Мусульмане, работавшие со мной, были мобилизованы из поселка Яня, под Беляной. В этом поселке мусульмане оставались жить до середины 1995 года под сербской властью, и сербское телевидение даже сняло фильм "Мир в Яне", где не было показано, правда, куда периодически этой властью направлялись местные мужчины. Траншею до бункера Итальянца выкопать мы не успели, но все же шесть - семь метров траншеи мы сделали, замаскировав ее бруствером, ветками и травой. Это давало нам возможность вести огонь всем одновременно, а не так, как наши соседи, которые, выскакивая из-за бункеров
151
или прячась за деревьями вели, огонь, не прицеливаясь, но всячески демонстрируя свою храбрость. В конце концов, сначала Итальянец, а затем и добровольцы из двух верхних бункеров взялись за инженерную подготовку, посмотрев на наши усилия, но сделали это не слишком качественно. Итальянец соорудил слева от своего бункера двойную стенку из тонких бревен, заполненную землей, но не имевшую амбразуры и огонь из пулеметов велся сверху, что лишало самого пулеметчика прикрытия. Добровольцы же вообще выкопали, точнее, заставили копать радный взвод яму перед своим бункером, и, накрыв ее бревнами и землей, сделали неплохой бункер с амбразурами, но только вот выкопать несколько метров траншеи до него от бункера, где они спали, не захотели. При этом их второй бункер остался у них за спиной, передней стороной к открытому подъему вверх, хотя они вполне могли вместо него выкопать бункер в десятке метров выше своего первого бункера на опушке леса, чем закрыли бы самый опасный участок этой опушки, шедшей по склону горы к позициям неприятеля. Последний же тут как раз и начал приближаться к нам, устроив за большим камнем свой новый бункер. При этом было глупо строить большие сооружения из бревен и земли, так как гранатометы все равно разбивали их: гораздо лучше было закопаться в землю, пусть и каменистую. Тем самым позиции стали бы незаметными, а бойцы -менее уязвимыми и более подвижными.
Явно неудовлетворительным было положение и командного бункера, устроенного в глубокой природной воронке, в паре десятков метров за нашей спиной, так как оттуда ни команды подавать, ни нас прикрывать огнем было невозможно. Правда, дальше за ним, в паре десятков метров, еще выше, чем наши позиции, Папич соорудил довольно правильный бункер для укрытия. Этот бункер был хорош при ведении огня из стоявших тут же двух минометов, а под землей, под бревенчатым настилом, хранилось несколько ящиков с боеприпасами. Было достаточно просто создать за нашими русскими бункерами, выше на несколько десятках метров, новый командный бункер, имевший за спиной крутой обрыв, с которого хорошо просматривался бы и наш тыл. Этим самым мы получали бы одновременно как вторую линию обороны, так и круговую оборону, и могли бы тогда на Шиляке продержаться даже в полном окружении, особенно, если бы бункера были соединены траншеями. В случае неприятельского прорыва к нам бы ушли бойцы соседних подразделений, тем более, что соседи справа от нас находились в схожем положении, и при такой обороне им бы не пришлось бежать, так как мы бы прикрывали их позиции с тыла.
Я успел вместе с Димой сходить на разведку на эти позиции на правом фланге, откуда хорошо виднелся верх Тресковицы, и заметил, что перед ними были установлены растяжки, хорошо видимые на снегу. Больше всего тревожил тыл, так как не раз, когда я шел в "командно-тыловое место" бригады, обращал внимание на беззаботное поведение местных бойцов: они занимались своими делами, игнорируя обстановку вокруг, хотя между их
152
позициями могла пройти незамеченной целая рота мусульман. В одном из этих бункеров мы встретили растерянного польского добровольца, силившегося понять, где же та кровавая война, о которой трезвонили западные СМИ. Поляка мы тогда забрали к себе. Однако потом он был вынужден отправиться в свою бригаду, сдать оружие и форму ради перехода в наш отряд, и мне подумалось, понимает ли кто-либо на сербском военном верху абсурд подобного использования добровольцев. Но, очевидно, сербскому командованию было недосуг заниматься столь "незначительными" вопросами, как добровольцы. Даже свою линию обороны комбриг 2-й Сараевской бригады не удосужился обойти, хотя нас тогда прикрепили к его бригаде для усиления. Конечно, на всем местном театре боевых действий он решал не много, так как сюда были посланы сводные отряды из многих частей.
Те же "Белые волки", 7 или 8 человек которых, в том числе Саша, Алеша и Никита, а так же канадский серб Никита и румын Дима Андриян, посетили нас на Шильке. Из Дринского корпуса была послана Горажданская бригада в составе которой прибыло и двое русских добровольцев Борис и Глеб, воевавших еще зимой 1992 - 1993 года под Вишеградом. Появилось эдесь и "Младо войско". Но в то же время данный фронт был в зоне ответственности 2-й Сараевской бригады, которая была создана на той части общины Илиджа, что оказалась отсеченной от основной территории сараевским аэродромом и мусульманскими поселками. То есть, село Войковичи вместе с поселком Тырново, бывшие главной базой этой бригады, защищались как раз в горах Игмана, Белашницы и Тресковицы.
Между тем на деле, несмотря на естественные положительные исключения, эта бригада действовала плохо, хотя командование ее не скупилось на самоуверенные заявления. Упражнения в словесности вообще были болезнью этой войны. Мне думается, что в какой-то мере сербское командование устроило, если бы противник нанес удар из района отеля "Игман", пройдя французских миротворцев, ничего, естественно, не способных сделать, да и вряд ли бы захотевших зря рисковать жизнью.
Тем самым, халатность в военном деле прикрывалась бы геополитическим словоблудием, и начали бы сочинять очередные военные песни. Однако, противник к тому времени настолько осмелел, что нанес удар в лоб сербской обороне и практически сразу же достиг успеха. То, что готовится неприятельское наступление, было очевидно к концу нашего двухнедельного "положая". Уже из бинокля я видел, как за заснеженным верхом Шилька, виднелся целлофан, очевидно, прикрывавший какую-то огневую точку, приготовленную не иначе, как для нападения. Этих точек я насчитал около трех-четырех только на вершине горы, что было тревожным знаком. Я незамедлительно сообщил об этом воеводе. Помимо этого, я вместе с Димой раз сделал ночную вылазку на вершину Шилька. До противника мы тогда не добрались, так как раздалось несколько выстрелов в нашу сторону, а мы лежали на открытом склоне и, несмотря на белые комбинезоны, были заметны.
153
За час ползания по снегу мы услышали голоса неприятеля в нескольких десятках метров от нас, за верхом Шилька, где обороняться ему было не нужно, да и не от кого. Мои предупреждения остались не услышанным, так как воспринимались с какой-то долей зависти, и, вероятно, поэтому Йово совершил весьма странную вылазку от бункера Итальянца.
Поначалу все выглядело серьезно, и мы, предупрежденные о вылазке, распределились по траншее, и тут мне бросилось в глаза, что воевода что-то рассматривает в бинокль из-за бункера, а Зак стоит перед этим бункером, всматриваясь между деревьями вниз в ложбину. В десятке метров, впереди от Зака, по лесу что-то высматривал Йово, только непонятно что. Подошедший к нам Итальянец, довольно раздраженный, заметил, что "вообще-то радни взвод мы посылали на несколько метров дальше за дровами". Все это выглядело глупо, что вперемежку с постоянными конфликтами, пусть и скрытого характера, изрядно действовало на нервы. Дополнительно разозлило то, что под конец нам запретили вести огонь из миномета, которым мы крыли противника после каждого его обстрела.
Прибывшая нам на смену группа нашего батальона была явно не готова к обороне данных позиций, так как была собрана "с бору по сосенке" из людей, несработанных между собой, а часто и совсем неподготовленных. Я попытался пояснить командиру этой группы из района Еврейского гробля, капитану Станичу, что необходимо срочно продолжить строительство укреплений, но тот только отмахнулся от меня. О чем он говорил с воеводой, мне было не известно, но сейчас думается, что разговор шел о местных интригах. При этом меня ловко обманули таким образом, что по просьбе воеводы мне пришлось оставить свой личный гранатомет, с которым мне очень не хотелось расставаться, и этот гранатомет, не сделавший ни одного выстрела, попал позднее в руки мусульман, хотя я оставил его парню с Гырбовицы по прозвищу Мюза. Вся эта группа была собрана не для акции, а для "положая", и я даже не мог объяснить им обстановку из-за отсутствия у них интереса. Правда, перед этим к нам на позицию, наконец-то, пришли корпусные разведчики, и я им обрисовал ситуацию, но, видимо, командованию наверху до обстановки на фронте дела не было.
Вполне закономерно, что практически на следующий день мы в том же составе были отправлены на Шиляк, так как сербская оборона была там прорвана. Оказывается, в самый важный бункер, угловой, где до этого были добровольцы из Югославии, из новой группы были посланы двое или трое мужчин преклонного возраста, и неудивительно, что к выстроенному нашими добровольцами бункеру неприятельский диверсант подполз незаметно и выстрелом из гранатомета снял с него крышу. Сразу же началась перестрелка, а сидевшие в этом бункере бойцы просто бежали. Из стоявшего за ними бункера четверо моих знакомых по Сараево, Любиша, "Медо", Мики и "Звезда", попытались вести огонь, но быстро первых троих ранили, а последний, помогая им уйти, сам подвернул ногу. В нижних бункерах
154
сербское сопротивление тоже долго не продлилось. Самый упорный защитник - "Швабо", светловолосый парень, который несколько лет провел в мусульманских лагерях и тюрьмах, - был тяжело ранен и едва спасен своими товарищами.
Одновременно сербская оборона, видимо, была прорвана где-то ниже, и сотни сербских бойцов начали бежать со всей линии фронта. Когда мы на грузовиках добрались до Тырново и двинулись на Шиляк, бегство было в полном разгаре. Нам навстречу шли десятки людей и, хотя иные были уже без оружия, все же многие отдыхали на полянах на своих сумках и спальных мешках, которые, как ни странно, успели упаковать. Неразбериха была полная. Сначала наши сербские четники, в особенности добровольцы, смеялись над бегущими, потом насмешки поутихли. Особенно, когда еще один мой знакомый Горан Моро, решивший пойти в акцию с Чубой, заменявшего в этом случае воеводу, не начал кричать Йове, что надо выходить из грузовиков и идти пешком. Он был, конечно, прав, но люди сидели как бараны, ожидали приказа Йово, а тот, по-моему, сам не знал, что делать. Наконец, мы добрались до какого-то танка, стоявшего под пригорком и вокруг него лежало около десятка сербских бойцов из разных подразделений. Одного из них я узнал, так как он был из "Белых волков", но он, как и остальные, случайно здесь оказался, а что происходит, сам не понимал. Противник же вел огонь из минометов, и разрывы мин возникали довольно близко. Так как местность была безлесная, то наши два или три грузовика были, естественно, сразу же замечены противником.
Подчиняясь здравому смыслу, было необходимо не допускать задержки. Тут же, как раз появился какой-то офицер, который стал убеждать Йово пройти пешком, по его словам, пару сотен метров вперед, где, якобы, кто-то будет ждать. С нами идти он не хотел, а командира 2-й Сараевской бригады мы уже увидели за поворотом, перед выездом на открытое поле. Комбриг вместе со своими телохранителями пытался остановить бегство своих людей, сам же из-за поворота не выходил и прятался за деревьями. Все это веселило не только Йово, но и всех четников. Последние напрочь отказывались идти вперед, объясняя, что не собираются расплачиваться за ошибки командования, уверявшего в хорошей организации обороны. Конечно, будь в них сильнее развито чувство воинского долга, они бы не только задержались на позициях, но вышли чуть вперед, в прилегавший лесок, и восстановили линию обороны. Естественно, немало бегущих можно было остановить. Возможно, некоторые из них присоединились бы к нам. Как говорится, дорогу осилит идущий, и чтобы добиться успеха на войне, для начала надо просто начать воевать, выполнять свои обязанности.
Однако, как обычно, наши соратники, проводившие дни и ночи в разговорах о политике, но так и не изучившие основ военной тактики, совершили опять типичную глупость. Невзирая на свой "многолетний" опыт, Йово послал их на самый верх лысой горки, под которой стоял танк, в какую-то
155
неглубокую (по пояс) траншею, хотя для начала надо было провести обычную разведку. В данном случае Йово надо было обратиться за помощью к нам, русским, но он, как человек гордый, не хотел показывать, что нуждается в нашей помощи. Чуба же, более рассудительный и опытный человек, которого Йово к тому же побаивался, в данном случае вел себя пассивно. К тому же, тогда несколько местных ребят, бывших в 1992-1993 гг. ударной группой Алексича, от последнего ушли с большим скандалом. Воевода, угрожавший кое-кому из них, послал их тогда в военную тюрьму на 15 суток. Чуба, раздраженный происшествием, добровольно вместе с ними отправился в тюрьму, и хотя отношений с воеводой не порвал, но прежней роли уже не играл, оставшись без людей, за исключением разве что Горана Моро.
Мне тогда местные отношения были еще не совсем ясны. Я не понимал, как после больших ссор люди, как ни в чем не бывало, едва ли не обнимались, хотя любая последующая их ссора могла закончиться трагически. Не понимал я и местной пассивности в военных вопросах, когда люди, видя очевидную глупость, лишь пожимали плечами и говорили, что от них ничего не зависит; это еще больше усугубляло положение. В тот день жертвой пал Горан Моро, чью голову буквально рассек минометный осколок. Это произошло довольно быстро. Неприятель, находившийся на соседней слева покрытой лесом горе, мог легко просматривать и корректировать по нам огонь минометов. Перед этим я успел сказать Кренделю, чтобы он присел в траншею, а не стоял в полный рост, подражая браваде некоторых четников. Неожиданно рядом с нами засвистели мины, и раздался их характерный треск. Тут уж было не до бравады, и все попадали в траншею. Я заметил, как на правом рукаве моей зеленой китайской ватной куртке появилось маленькое отверстие, и ощутил легкий укол в руку.
Как потом оказалось, маленький осколок, лишь неглубоко оцарапал ее, и кровь скоро перестала бежать из раны. Виталий закричал, что он ранен, и тут же начал громко читать молитвы. Выскочив, я поволок его по траншее, однако он вместе со своим снаряжением был настолько тяжел, что в конце концов я поднял его на ноги и спросил, может ли он сам идти, хотя зацепило его серьезнее, нежели меня, и осколок вошел глубоко в тело. Но все-таки идти он мог. Я позвал Кренделя, который ошеломленно глядел вокруг и показывал, как один осколок оцарапал его кадык. Неожиданно я услышал, как Чуба начал кричать "Моро, Моро!" Сделав несколько шагов, к стоявшему в начале траншеи открытому бункеру, я увидел, как Моро лежит, скорчившись на земле, а из головы его начал течь мозг. Рядом с ним еще более ошеломленный, нежели Крендель, сидел доброволец из Воеводины - длинноволосый венгр, которому Моро, как потом выяснилось, наполнял вещмешок боеприпасами. Как раз то, что они не легли, а остались сидеть на корточках, и повлекло смерть Моро.
Поначалу я не мог поверить, что Горан мертв, но потом крикнул Кренделю, чтобы он срочно вел Виталия вниз, где стояла машина. Вместе с
156
Неделько и Чубой мы положили Моро на принесенные кем-то носилки. Бежать нам пришлось по открытому полю, так как спуск из траншеи был слишком крут, а между тем, все остальные четники, уже без всякой бравады спустились к танку, вокруг которого и расселись. После не особо продолжительных дебатов Йово вместе с четниками отправился назад в Тырново, вместе с тянувшейся вереницей беглецов, над которыми они еще недавно насмехались. С ними идти я не захотел. Чуба тоже изъявил желание остаться, но Йово и Неделько увели его с собой. Ушел с ними и Крендель. Со мной остался новичок Валера из Москвы. Я, конечно, понимал, что толку от него будет мало, но Валера употребил весь арсенал поэтики о фронтовом братстве, чтобы остаться.
Постояв немного и увидев, что никаких команд нет, я отправился в здание Тырновской школы, где мы должны были ждать дальнейших приказов командования. Возвращались дорогой через поляну, шли под разрывы мин в сотне метров от нас. За поворотом продолжал стоять местный комбриг, вместе со своим "лосем" - телохранителем, но на нас он никакого внимания не обратил, так как знал, что никакой власти над нами не имеет. Однако своих односельчан пытался загнать назад, чего они явно делать не хотели. Часть бегущих не имела даже оружия: одни просто возвращались к танку, другие обходили комбрига стороной, а третьи падали на землю и кричали, чтобы тот их расстреливал, но назад они не вернутся. Как потом выяснилось, комбриг все-таки приказал военной полиции стрелять по бегущим, но при всеобщей дезорганизации толку это не принесло. В тот день был убит серб, возвращавшийся со своей женой на машине из Тырново, не имевший никакого отношения к обороне позиций.
Я тогда хорошо запомнил одного связиста, шедшего по верху той горы, где погиб Моро. Он прокладывал кабель, и когда я вернулся осмотреть место гибели Моро и окликнул связиста, тот, спрыгнув в траншею, даже не понимал, что противник рядом, пока не увидел лужу крови.
Что касается нашего пребывания в школе, то кроме бестолковой болтовни и выяснения отношений, ничего существенного не произошло. Мы до глубокой ночи слонялись по школе в ожидании приказа, но приехавший комбриг, вместо того, чтобы подбодрить бойцов, начал ругань с Йово. В конце концов, комбриг уехал вместе с Сержаном. Впрочем, "Белые волки", надо отдать им должное, были единственными, кто организовал хоть какую-то оборону из своей местной базы, оказавшейся на линии фронта, хотя в ней оставался десяток человек. Но к ним тогда присоединились и десятки бойцов из отступавших подразделений, в том числе командир роты с нашего района Еврейского гробля - Мирко Станич, а также доброволец из Болгарии Даниэл (здесь же и раненный в ногу), и этим был создан очаг сербского сопротивления. Противник к тому же наступал на узком участке, несколькими небольшими (по десятку-другому человек) штурмовыми группами. В результате, натолкнувшись на серьезное сопротивление, эти группы останавливались, не
157
зная сил оборонявшихся, а ночью, чтобы не попасть в окружение, были вынуждены вообще останавиться. Подходившие остальные неприятельские войска начинали строить новую линию обороны, чем операция и заканчилась. Такой сценарий повторялся потом не раз. Тогда под Шиляком было потеряно до двух десятков квадратных метров, десятки погибших и пропавших без вести, главным образом из-за возникшей паники. На мусульманском телевидении сами неприятельские командиры говорили, что сербские войска оставили довольно укрепленные линии обороны. Я сразу же вспомнил о своем гранатомете, так же оставленном противнику вместе с тремя гранатами. Тогда иные сербы пытались списать сербский разгром на бегство двоих мусульман из радного взвода, но это никак не могла объяснить бегства со всей линии обороны. Будь сербское сопротивление сильнее, то прорыв в одном месте всегда можно было закрыть, что на войне дело привычное. Подобный сценарий стал с конца 1994 года привычным, и становилось ясно, что положение на фронте становится более тяжелым. Тот же фронт под Тырново с осени 1994 года стал местом постоянных неприятельских нападений, и если там находилась хотя бы одна сербская интервентная группа, подобных разгромов не происходило. Хотя, конечно, в боях гибло немало людей. По некоторым оценкам, на этом фронте за вторую половину 1994 и 1995 год, погибло несколько сотен человек.
Показателен пример "Белых волков", интересен он тем, что в составе этого отряда бои на данном фронте вели русские добровольцы. "Белые волки" практически передислоцировались на этот фронт, со временем создав в здании школы Тырново свою фронтовую базу. Главная задача этого отряда была в ликвидации (или предотвращения) прорывов неприятеля сербской обороны, что, впрочем, было типичным заданием в данный период войны для всех подобных интервентных групп.
После Шилька отряду пришлось вести бои за гору Пандурицу, а затем несколько месяцев действовать главным образом разведывательными дозорами. Хотя и здесь бывали бои за гору Джокин Торань. В новых боях за гору Орлицу, 3 мая, погиб румынский доброволец Дима Андриян, бывший сотрудник румынской службы безопасности секуритате, вынужденный бежать от своих шефов из своей страны. Тогда Светко и Сержан поссорились по поводу того, как надо воевать, так как "Белые волки" тогда чуть не оказались полностью в неприятельской засаде. Новые бои начались с неприятельским июньским наступлением (16 - 18 июня) на сербские позиции вокруг Сараево. Противник на некоторых участках нанес поражения сербским войскам, хотя в дальнейшем сербская линия фронта была восстановлена.
Летом 1995 года фронт под Тырново требовал все новых и новых сербских сил. Но так как о качестве войск заботились мало, то мусульманские войска, постоянно понукаемые сверху, в конце концов вплотную приблизились к Тырново.
158
Главной причиной их успеха были сами сербские войска, удивительно бездарно воевавшие. Так, захват десяти сербских танков и бронемашин на горной дороге над Тырново произошел не в результате спланированной операции неприятеля, а из-за трусости сербских бойцов и командиров, оставивших свои позиции, едва муслиманская диверсионная группа подбила грузовик полиции. Сербы не только бежали, бросив бронемашины, но сожгли без всякой необходимости дорогостоящий центр связи. Мусульмане, вероятно, поразились, увидев пустые позиции, котрые они заняли спустя два дня.
Похожим образом развивались события и в июне 1995 года, когда мусульмане заняли само Тырново, перерезав дороги в районе лесопилки, моста (его охраняли всего четыре бойца из сербской "редкой обавезе" - рабочей команды) и Киево. Однако в Тырново находилась группа отряда "Бели вукови" и в то лето они сыграли роль главной силы обороны Тырново, и не случайно вокруг отряда "Бели вукови" группировалось остальное войско.
В одном бою всего десяток бойцов этого отряда, возглавляемого командиром Княжевичем, разгромили столь же небольшую мусульманскую ударную группу, прорвавшуюся в Тырново, но оставшуюся без поддержки своих войск. "Бели вукови" отбили еще и полтора десятка пленных сербов.
В то время вопрос стоял уже не о победе, а о выживании сербского Сараево, которое, как бы не изошрялись западные СМИ, все же существовало, и в нем жили десятки тысяч гражданских лиц, иначе говоря, семьи сербских бойцов, воевавших на фронте. Неприятельская операция по деблокаде Сараево закончилась полным провалом для мусульманских генералов Боснии и Герцеговины, потерями в десятки погибших и сотни раненых. Но и сербы понесли ощутимые потери, а среди погибших оказалось двое русских - Юра Пилипчик (уроженец Кишинева) и Сергей Мирончук (живший в Одессе и служивший в милиции). Первого я не знал, но слышал, что он был в составе юришного (штурмового) батальона Илияшской бригады, вместе с еще одним русским Аликом, выходцем откуда-то из Средней Азии. Погиб он при неприятельском прорыве под Вогощей, где противник воспользовался плохой организацией сербской обороны, и дошел практически до села Семизовац, стоявшего на окраине Вогощи, где понес большие потери передовой неприятельский интервентный отряд. Сергея же я знал. Он провел пару недель в нашей русской группе, в роте Алексича, а затем ушел к Борису в Касиндольский батальон. Здесь он воевал несколько месяцев и оказался под Тырново во время неприятельского наступления. Под Тырново он попал, так как заменял во внеочередном порядке местного серба. Когда началось наступление противника, местные командиры бежали с фронта, вместе с большей массой своих бойцов, а Сергей вместе с сербом Зораном Кезичем, оказался заваленным взрывом в бункере. Взявшие Сергея и Зорана в плен бойцы мусульманской интервентной группы повели себя гуманно, и даже дали Сергею закурить. Но вслед за ними пришла основная масса мусульман,
159
которые изрядно поиздевались над Сергеем. Несмотря на то, что он пытался дать им отпор, Сергея просто затоптали. После этого последовал многодневный допрос, который проводил офицер военной безопасности, бывший офицер ЮНА, Химзо Попович. Фамилия типичная для серба, но никак для мусульманина. Изуродовав Сергея, они в конце концов его убили, и после долгих мытарств, передали сербской стороне. Он был похоронен на кладбище Дони Миливичи с остальными погибшими русскими добровольцами, тогда как Юра Пилипичик, был перезахоронен на кладбище в Соколаце, в связи с переходом Сербского Сараево в мусульманские руки (по договору о мире в Дейтоне и Париже, октябрь - ноябрь 1995 года).
[...]
Бои на тырновском фронте шли упорные, противник постоянно нападал на здешние сербские позиции, однако с переменным успехом.
В конечном итоге противник не смог захватить Тырново, и установить тем самым свой коридор с Горажде, и одновременно отсечь сербскую область Сараево от сербской области Герцеговины. Нельзя отрицать, что сербские войска проявили здесь немалое упорство, и то же сербское преимущество в вооружении, прежде всего в бронетехнике и в артиллерии, здесь большой роли не играло. Основная заслуга в сохранении Тырново принадлежит бойцам сербских интервентных групп, сыгравших значительную роль в сохранении или в восстановлении сербских линий обороны. Их действия настолько выделялись в ходе войны, что общий уровень остальных войск выглядел довольно низким. Конечно, были положительные примеры, но еще чаще встречались примеры отрицательные, когда группы бойцов, без цели и плана посылались наобум и не особо заботились о выполнении боевых задач.
Часто случалось, что войска бежали с позиций, и раз Сержану Кнежевичу пришлось возвращать даже пистолеты местной сербской сараевской милиции, чьи бойцы, сбежав с линии обороны, забыли их там, а неприятель так и не появился. Еще более интересен пример с созданием 4-й Сараевской легко-пехотной бригады в Пале с майором Стеваном Вельовичем, как командиром и комбатом с Требевича Радомиром Коичем, как начальником штаба. Фактически эта бригада была создана политической верхушкой Республики Сербской в пику сербскому же военному командованию. Пока политическое руководство республики выясняло отношения, пока убеждались ее бойцы в необходимости перенесения "положаев" из-под Олово на Тырново, сербская оборона снова была прорвана, и снова положение спасали интервентные группы. Ладно бы посылались только интервентные группы, но на фронт отправляли и подразделения "радной обовезы", которые, конечно, давали определенный эффект, но, как и всякое ополчение, в такой войне использовались чисто механически - для заполнения "дыр" в обороне, а при неприятельских ударах несли большие потери. Смысл подобного
160
использования рабочей силы мне не был вполне ясен. Неразумно, по моему мнению, было посылать сводные отряды из состава частей из других областей Республики Сербской, в особенности из западной части, для обороны "положаев" под тем же Тырново, или под Вогощей. Эти сводные отряды на незнакомой местности вели себя неуверенно.
Война требует профессионального отношения, и ни одно войско не может обойтись без профессионального боевого костяка. Даже использование боевой техники требует определенных знаний, при этом больших, нежели в гражданской сфере, так как эта техника выполняет и задачи, схожие с гражданскими, и боевые задачи на фронтовой линии. Но еще больше знаний, а главное, опыта и таланта, требует командование войсками, и, следовательно, использование этой боевой техники в действии. Ошибочно считать, что одной техникой можно достичь победы на войне, так как победа - понятие весьма сложное, особенно в наше время, когда военное искусство тесно переплелось с идеологией и политикой.
В Боснии и Герцеговине войска Республики Сербской всю войну сохраняли большое преимущество в вооружении над своими противникам, и ни прямое наступление войск Хорватии на Республику Сербскую летом - осенью 1995 года, ни двухнедельные авиаудары НАТО большого перевеса сербским неприятелям не принесли. Провозглашенное эмбарго на поставки вооружения в бывшую Югославию, хоть и постоянно нарушаемое, как Западом, так и исламским миром, по отношению к противникам сербов, не особо отразилось на сербской стороне. В той же Югославии, и даже в Республике Сербской, была сохранена военная промышленность, способная обеспечить, и обеспечившая войска не только боеприпасами, но и ремонтом вооружения и техники, производством всех основных их видов, вплоть до бронетехники и боевых самолетов. Конечно, все это велось в весьма ограниченных масштабах, по сравнению с мировыми. Но ведь и война шла не с войсками НАТО, а с мусульманскими, которые оставались во многом на уровне партизанских армий. Окруженные со всех сторон как сербскими, так и хорватскими войсками, они долгое время испытывали перебои в снабжении боеприпасами. ВРС, имея достаточно хорошего оружия и подготовленных специалистов, сильно нас удивило своей неготовностью к этой войне.
Уже одно оборудование сербских линий обороны поражало, так как оно во многом уступало противнику, а многие сербские бункеры, скорее, напоминали баррикады. Редко можно было увидеть сербского бойца, копающего или что-то строящего на своей позиции. Зато куда чаще приходилось наблюдать, как десяток сербских бойцов из нескольких бункеров, рассевшись у какого-то одного бункера, играют в карты, пьют ракию или занимаются домашними делами. Наши позиции в районе Еврейского гробля были оборудованы для местных условий достаточно хорошо, да и боевые действия здесь проиходили куда чаще, чем на многих иных участках фронта,
161
где противник неделями, а то и месяцами, не напоминал о себе. Но и на наших позициях не было ни второй линии обороны, ни полного соединения бункеров траншеями, ни надежных укрытий от огня прямой наводкой, даже из гранатометов. Целый год, с лета 1993 по лето 1994 года, не происходило никаких изменений на этих позициях. Исключением было создание огневой точки для ПАМа (зенитного пулемета) "Бровингера", калибра 12,7мм, установленного на чердаке одного мусульманского дома "Ходжина куча". Данная точка находилась позади первой линии обороны между бункерами Рашидов ров и Босут. В общих же чертах, насколько я знаю, наши позиции оставались практически в том же виде, в каком они были созданы летом 1992 года. Лишь в конце 1994 года силами радного взвода, нескольких сербских добровольцев, под управлением постоянно ругавшихся между собой Ранко и Любо, на расстоянии пары сотен метров от первой линии обороны была оборудована огневая точка 20-ти миллиметровой автоматической пушкой. Подобную огневую точку с 82-х миллиметровым безотказным орудием Ранка установил недалеко от своего дома, на позициях роты Станича. Это весьма пригодилось местным сербам, когда в мае 1995 года боевые действия в Сараево возобновились с новой силой. Если бы подобных точек было создано не две, а хотя бы десять, то противник явно бы потерял интерес нападать на наш район. Подобное можно было сделать и по всей Гырбовице, которая представляла собой практически готовую многослойную линию обороны: ее необходимо было лишь немного дооборудовать. К тому же можно было устроить несколько огневых позиций и для танков, и для "Праг". В Луковице были размещены танковый и механизированный батальоны, имевшие по паре десятков бронемашин, а также зенитный дивизион, оснащенный самоходными и буксируемыми зенитными пушками.
По моему мнению, если бы по противнику велся постоянный огонь, то он бы побоялся и выстрел сделать в нашу сторону. Для данного района это было особенно важно, так как противник, воспользовавшись пассивностью на нашей стороне, прорыл несколько траншей на склоне горы "Дебелого бырдо" со стороны, обращенной к нам же. И противник не обращал никакого внимания ни на французских, ни на российских миротворцев. Видя все это, я предложил воеводе поджечь лес на склоне горы, обмотав стволы ближайших к нам деревьев, одеялами, смоченными в бензине. При более-менее сильном ветре огонь перекинулся бы на неприятеля и заставил бы его хотя бы на время удалиться с позиции: тогда можно было бы либо занять его траншею, либо заминировать. Впрочем, наши ребята, будучи на Нишичском плато, при взятии горы Мали Ясень ставили такой вопрос, но тогда такую идею отверг какой-то генерал, объясняя это тем, что лес достанется им, а стоит он дорого. В нашем же случае мало кто заботился о сохранение леса, но вот желающих поджигать его не нашлось. Единственно, что сделали, но уже силами, державшими оборону на "Дебелом бырдо", это приблизили нашу линии обороны к неприятелю. Для этого пришлось даже взрывать каменистую почву, но и это
162
передвижение сербских позиций на несколько десятков метров было недостаточным, и противник оставался на склоне горы.
Большим препятствием в борьбе было само сербское общество, в своем большинстве, бывшее против ведения огня по противнику, за исключением отражения его нападения. Подобную психологию можно понять, так как люди имели дома в сотнях, а то и десятках метрах от позиций. У многих здесь были и семьи, и никто не хотел рисковать жизнями ни своими, ни своих родных. К тому же действительно, некоторые люди часто вели беспорядочный огонь, то от безделья, то под действием алкоголя.
И само мусульманское командование было особо озабочено подобными случаями на собственной стороне. Но не думаю, что мусульманский верх особо интересовали страдания собственного народа, и куда более весомы тут были доводы того, каковы шансы на успех при попытке наступления, допустим, на тот же район Еврейского гробля. В местных же условиях эти шансы оценивались в зависимости от того, насколько часто и как противник ведет огонь и нападает на данном участке фронта. Поэтому я и считал, что по неприятельским линиям обороны следует при наличии достаточных оснований вести прицельный и результативный огонь, но, конечно не огонь в пьяном угаре, или ради развлечения. Странно, однако, ждать неизвестно чего, видя, как на твоих глазах противник строит свои бункеры все ближе к сербской линии обороны. К тому же в нашем случае, как раз противник имел возможность вести огонь по нашим жилым кварталам, а его жилые кварталы на участке нашей роты находились за пригорком. Опять-таки, во время перемирия в зоне Сараево в нашем районе царил относительный мир, который никто старался не нарушать, хотя и чересчур высовываться никто не хотел, так как время от времени, с той или с иной стороны, кто-то все же постреливал.
В один из дней такого перемирия ко мне домой забежал Виталик (из Донецка), повар с поста российских миротворцев, и крикнул, что только что мусульмане стреляли с "Дебелого бырдо" и убили Мики, прямо у их поста. Мики был местным сербом, лет сорока, он постоянно заходил к россиянам в гости и иной раз бравады ради кричал и грозил в сторону мусульманских позиций. В тот день кто-то из этих позиций послал пулю для Мики.
Другой же раз мы сами, причем не по своей вине, оказались жертвами неприятельского огня. Произошло это 19 января 1995 года, когда мы, семь - восемь человек, собрались выпить и закусить в своем доме, а затем все вместе решили пройтись до Гырбовицы. Тогда долгое время, несколько месяцев, не было стрельбы на нашем участке, и люди начали опять ходить через тот злополучный перекресток, на котором 6 - 7 января 1994 года погибло несколько человек, в том числе Витя Десятов и Аркан. Все было бы относительно нормально, если бы наше командование нашло хотя бы один день и вновь загородило этот перекресток длинными полотнищами материи от
163
наблюдения с "Дебелого бырдо". Старые же полотнища, и без того не достаточно длинные, к тому времени обветшали, порвались и сбились на проволоке. Командованию же нашему было недосуг заниматься подобными вещами, и более того, нас никто не оповестил, что в тот день пьяные четники Алексича утром обстреляли склон "Дебелого бырдо", поэтому возможен неприятельский огневой ответ. Так что, выйдя средь бела дня на этот перекресток, я неожиданно услышал пулеметные очереди и увидел, как передо мной из снега поднимаются фонтанчики брызг. Борис, приехавший к нам из Касиндола, резко схватился за голову и присел на корточки. К нему бросился Петя Б. , и начал за руку оттаскивать его к обочине, под стоявший дом.
Тут же я услышал крики Димы питерского и Андрея Л., находившихся слева от нас, о том, что ранен Игорь Т., и я увидел, как Дима ползет у ограды дома. Повернувшись в сторону, я стал вести огонь по противнику из автомата, расстреляв двойной рожок. Пришлось бежать домой за патронами и уже вместе с Петей снова открыть огонь в сторону неприятеля. Затем, перебежав к посту российских миротворцев, я крикнул им, чтобы они заводили бронетранспортер для эвакуации Игоря. Виталик-повар, сразу вскочив на броню, начал скидывать чехол с пулемета, оставшись, правда, в одиночестве. Огнем же нас никто из местных не поддержал, возможно, толком и не зная, что происходит. Достаточно злой, я начал снова палить по неприятелю, пока кто-то из наших не сказал, что Игоря вытащили и успели отвезти в больницу. Смысла вести огонь уже не было, и мы вернулись домой, а затем отправились в Касиндольскую больницу. Там выяснилось, что ранение Бориса легкое - пуля ему лишь оцарапала голову. Ранение же Игоря было тяжелым, в тот день он получил две пули. Так что в больнице ему пришлось полежать долго.
Все это нам не понравилось, тем более, никакой вины мы за инцидент не несли, и так как никто из командования произошедшим не заинтересовался, то мы решили для острастки пострелять по противнику. Я договорился с ребятами, что они откроют огонь по противнику с позиций нашей роты, как только я по неприятельским бункерам с левого фланга выпущу гранату из гранатомета. Так как мой гранатомет был оставлен бойцами Станича на Шильке мусульманам, я пошел в штаб их роты и взял оттуда другой гранатомет. К сожалению, я тогда не проверил его состояние, и, выйдя в темноте к неприятельским позициям, не смог сделать из него ни одного выстрела. Как потом выяснил Ранко, кто-то ошибочно противоположным образом поставил пружину в его спуск, и игла просто не сработала. Выругавшись, я быстро сбегал за вторым гранатометом, но из него смог сделать только один выстрел, послав гранату с длинным остроконечным носом по наклонной траектории, поскольку этот тип гранаты, как говорили, о земляные укрытия не разрывался. Моя граната разорвалась, но нового выстрела я сделать не смог: и в этом гранатомете что-то опять забарахлило. Менять же последний гранатомет смысла не было, так как наши ребята,
164
потеряв терпенье, расстреляли по паре рожков и, выпустив несколько тромблонов, отправились домой. Дома же мы узнали, что дежурный по роте, по договоренности с воеводой, стал вызвать военную полицию, чтобы нас арестовали за нарушение дисциплины, но из полиции так никто и не приехал. Все это, конечно, было мелочью, но при том достаточно характерной для существовавшего положения вещей.
Было много показухи, а мало дела. Неслучайно, никто не был озабочен тем, что при подобных случаях на сербской стороне начиналась неразбериха, и не было единой системы оповещения и эвакуации людей при координации со средствами огневой поддержки и с командирами, как на линии обороны, так и в штабах. Вся эта анархия была типична для всей местной военной организации. Очень плохо обстояли дела и с личной подготовкой бойцов. Правила "знаешь сам - научи товарища" здесь почти не существовало: в итоге, люди с многолетним боевым опытом часто толком не умели прицельно стрелять даже из автомата, да и вообще держать его в руках. Не говоря уже о том, что многие из них передвигались по лесу с грациозностью слонов, звеня всеми частями снаряжения, громко перекрикиваясь и переругиваясь между собой. В интервентных группах положение было лучше, так как здесь при большей концентрации опытных специалистов в закрытой среде сама боевая необходимость вызывала рост общей подготовки. Но все это весьма относительно: военного обучения почти не было, а большую часть времени многие бойцы, в особенности интервентных групп, проводили в развлечениях. На складе нашей роты, носившей название противотанковой, всю войну пролежали несколько ПТУРСов "Фагот", и никто не знал, что с ними делать, пока наш друг - десантник, капитан Олег, - не сказал, что к ним необходима пусковая установка, которую все равно никто приобретать не собирался. Одноствольная переносная установка НУРСов (калибра 57-мм), созданная оружейником Мишо по заказу и плану Аркана, после смерти последнего оставалась практически неиспользуемой, то же самое относилось и к минно-взрывному делу, также угасшему на нашем участке с его смертью. Правда, Любо и Ранко помогали в этом деле ребятам с Гырбовицы, но особых результатов достигнуто не было, так как людей для этого не хватало. Как-то, Ранко, пойдя ставить подрывные заряды в район улицы Мишки Йовановича, был вынужден вернуться с полпути, потому что местный боец, пошедший с ним, увидел на дороге стиральную машину, а подойдя к ней, наступил на "паштет" (противопехотная нажимная мина). С гранатометами во всей роте умели работать только несколько человек. Единственное безотказное орудие, 20-мм автоматическая зенитная пушка была всю войну у Ранко и Любо. Станковый 12,7-мм пулемет "Бровингер" долгое время простаивал в гараже, и лишь затем был установлен в "Ходжину кучу". Что касается пулеметов М-84 (7,62-мм (ПК)) и М-53 (7,92-мм (МG)), установленных по бункерам, то они порою отказывали, так как чистили их плохо. Помню, как ругались из-за этого Ранко и Аркан, которые ходили время от времени чистить эти пулеметы. Да
165
что говорить о пулеметах, когда люди умудрялись ранить себя или соседа из собственного оружия, которое они держали с патроном в патроннике и ослабленной предохранительной скобой. Раз и я таким образом чуть не получил пулю в лоб, правда, не от серба, а от русского миротворческого капитана-десантника. Вместе с Сашей Шкрабовым мы зашли к нему в комнату, в гости, капитан начал играться с мелкокалиберной винтовкой, не зная, что в патроннике находится патрон, и пуля просвистела рядом с моей головой. Кстати сказать, российский миротворческий батальон, дислоцированный в районе бывшей школы Враца, хотя и отличался общей дисциплиной в плане общей индивидуальной подготовки, не особо-то и выделялся на местном уровне. Состояние в нем в отношении боевой подготовки, так же не отличалось радикально от местной среды, как и тактика действий. Были, конечно, и плюсы: в замкнутом коллективе, в чужой среде, легче командовать.
О миротворцах необходимо говорить отдельно, в данном случае я упоминаю о них, чтобы не возникло ощущение, что местная война сугубо специфическая, и кроме как на Балканах, больше нигде не может быть. В том же Закавказье царил такой же хаос.
Главное препятствие перед сербскими войсками лежало в морально-нравственной сфере, и даже вопрос командования был менее важен. Уж если в прошлом сербы воевали в армиях австрийских и российских, куда бы их вряд ли взяли, если бы они плохо воевали, то реши командование морально-нравственную сторону, то и сейчас они воевали бы должным образом. На войне необходимо воевать и иметь морально-нравственный стимул, который смог бы поддерживать личность при участии в боях. Мы такого стимула на местной почве получить не могли. Заменять этот стимул какими-то политическими лозунгами глупо. Политика, какова бы она ни была, на само поведение человека в бою оказать влияние не может. Когда над головой свистят пули и разрываются наряды, о политике как-то не думаешь, воюешь, чтобы воевать. В бою проявляется вся сущность человека, и говоря по-научному, проявляется его морально-нравственный облик. Крайне раздражают рассуждения некоторых местных сербов, что "он бы пошел на войну, да вот политика предательская". Конечно, можно согласиться тем, что с той противоестественной политикой надо было десять раз подумать, идти на фронт, или нет. Я не осуждаю тех, кто не пошел воевать. Однако, попав на войну, веди себя должным образом: если не можешь наступать первым, то хотя бы не беги первым. Никакая политика не может оправдать предательства своего фронтового товарища, под это можно подвести и самовольный уход с позиции, и трусость в атаке, и халатность при ведении огня, и при постановке мин. Однако не хочу все сводить к товариществу. Боевое товарищество подчинено идее, ради которой и ведется война: она-то и создает это товарищество. Я не встречал человека, который бы в пылу боя руководствовался картами будущих границ или графиками экономических
166
прибылей. Кто-то, может, скажет, что человек по природе глуп и им легко манипулировать. Нельзя отрицать роль политики, но она играет второстепенную роль в самих боевых действиях. В конечном итоге, индивидуальная мораль бойца сводится к пониманию и верности той или иной идее, хотел бы он это признать или нет. Для войны необходима идея в полном и законченном виде, охватывающая все сферы жизни человека. Не хочу сказать, что надо создать военную религию, так как религия возникает по высшим, не зависящим от человека причинам. Однако стоит провести четкий водораздел между состоянием военного дела и идеологией, при которой религия не приспосабливается к военному делу, а военное дело приспосабливается к религии. Такое положение вызвало в эпоху христианства создание рыцарской морали, возникшей в начале средневековья и продолжившей свое существование до XX века - до казаков, последних рыцарей Европы (по словам Бисмарка). Между тем, подобное рыцарство требует и соответствующей идеологии, и, прежде всего, верности ей, а вот это в местной войне трудно было найти. Сербы, особенно сельские, сохранили много народных обычаев, да и православная религия в их среде, как раз в Боснии и Герцеговине, пользовалась большим влиянием. Но, как известно, одно дело - внешнее следование обрядам, а другое - жизнь по вере.
Изначально местное общество отличалось терпимыми внутренними взаимоотношениями, а с началом войны это дополнилось естественным национальным сплочением, в данном случае - сербов, и, разумеется, родственными и земляческими связями. Однако быстро обнаружилось, что сербское общество страдало от потери правдивости. Как следствие, внешняя картина взаимных уверений в дружбе оказывалась лицемерием, за этим скрывался эгоизм. Конечно, во время войны сохранились и островки, на которых были совсем другие ценности. Но от власти веяло духом материального благополучия, и идеальная жизнь сводилась к деньгам, сексу и развлечениям.
Настоящие воинские ценности - вещи глубоко духовные, так как храбрость и самопожертвование требуют готовности принять смерть ради идеи.
Между тем, пропагандируемый сербами воинский идеал оказывался для них пустым звуком, и, как следствие, военная слава оказывалась несправедливо забытой после войны
Если суммировать все обстоятельства, при которых начиналась война, характер нации, уровень военной науки, далеко не соответствующий XX веку, и, наконец, длительность войны, то можно сказать: сербы смогли найти смелость бороться в этой войне. Ныне появилось много "писателей", которые, не видя и не понимая эту войну, на скорую руку вынесли оценки. К сожалению, подобные опусы приходится читать и на русском языке; не вдаваясь в моральные оценки, следует заметить, что ничего ценного в этих
167
работах нет. При этом почему-то постоянно оперируют данными о сербах из Боснии и Герцеговины, которые войну полностью или частично провели либо вне Республики Сербской, либо в ней, но вне ее вооруженных сил, либо вне боевых действий. Приводятся примеры того, как такие сербы в особенности из правящей верхушки сорили деньгами в тылу, хотя между тем точно такие же картины свойствены любой войне XX века. К тому же, не все покинувшие Республику Сербскую в действительности так уж сорили деньгами, многие из них этих денег часто вообще, днями и неделями, не видели, загнанные мировой и местной политикой в своеобразное гетто.
В той же Югославии сама власть либо прямо, либо косвенно, через различные то патриотические, то космополитические организации, разворачивала кампанию против сербов из Боснии и Герцеговины в первую очередь, и из Хорватии - во вторую очередь. Это распалило взаимное раздражение во всем сербском народе, которое увенчалось одной из самых бессмысленных мобилизационных компаний, когда летом 1995 года по всей Сербии (Черногория стала тогда исключением) милиция, проправительственные военные организации (вроде СДГ Аркана) стали вылавливать сербских беженцев из Боснии и Герцеговины и Хорватии и силой отправлять их на фронт. Было много шума и бестолкового энтузиазма в местном обществе, и многие люди, никогда не воевавшие, со злорадством смеялись над сгоняемыми милицией людьми, поднятыми нередко с постели в одних пижамах, под дулом оружия. Все это было очередным политико-пропагандистским цирком здешней власти, мало озабоченной действительными интересами своего народа. И естественно, что эти десятки тысяч необученных, деморализованных людей ничем помочь на фронте не могли, и в своем большинстве снова вернулись в Сербию. Между тем, обществу Сербии стоило бы тогда напомнить мобилизационную компанию 1991 - 1992 годов, когда целые части, сформированные по правилам ЮНА, нередко либо коллективно отказывались идти на фронт в Хорватию, либо сами собой распадались. Особенно это показательно на примере области Воеводины, которую от Вуковара, места наибольших и наитяжелейших боев, отделял лишь Дунай, но его не хотели переходить по мостам и переправам ЮНА. Очень многие местные сербы ничем не отличались от сербов Хорватии, ни историей, ни психологией.
Для русского читателя напомним, сколько людей в той же России не хотели отправляться ни в первую, ни во вторую чеченскую войну. Любителям сравнений стоит задаться вопросом, а много ли русских, допустим, Саратовской области, в случае отсоединения Татарии и начала войны в ней отправилось бы туда воевать. К тому же, сербское общество, войдя в войну, готово к ней совершенно не было. В этой войне переплетались глупость и предательство, что очень хорошо просматривалось летом - осенью 1995 года в Боснийской Краине. Тогда целые сербские общины бросали на произвол судьбы по приказу или по своей инициативе сербские войска, а местная власть
168
не могла подготовить быструю и эффективную эвакуацию сербского населения, что приводило к немалым жертвам.
В конце концов, тысячи сербов, в особенности из Сербского Сараево, сданного политиками мусульманам, выдержав всю войну, после ее окончания отправились в эмиграцию, разочарованные в своей власти, которая главную свою цель видела в выкачивании денег из любых источников.
Глава 13. Начало войны в Косово и мое прибытие в Приштину
Оставшись в Республике Сербской (а фактически, в Боснии и Герцеговине) после войны 1991-1995 годов, я обрек себя на участие в драме крушения того государственного аппарата, который был создан в 1945 году, и все еще объединял сербов в рамках Югославии. Нельзя в этом винить только Запад или "предателей" в верхах, как это делали иные весьма голосистые "национальные" политики, себя величавшие как "велики сырби".
[...]
Я не считаю себя вправе оценивать ту политику, за которую ныне платит весь сербский народ, но не могу не заметить, что лично меня неприятно поражали частые примитивные шовинистические выходки иных сербов в отношении остальных народов, в том числе и русских, чему многие российские "миротворцы" свидетели. Однако вместе с тем я знал, что в этой среде я встречал весьма благожелательное к себе отношение, и что более важно, действительно видел случаи сознательного самопожертвования ради победы в войне с сербской стороны, защищавшей и интересы России.
К сожалению, эти случаи, так и остались случаями, и в те годы я был свидетелем достаточно планомерного процесса по "зачистке" сербского общества от тех, кто в ходе войны 1991-1995 годов рисковал всем ради него. Велась эта общественная "зачистка" как раз госаппаратом, опиравшимся на силу партийной организации, скрепившей местные корпоративные и клановые интересы в достаточно крепкой еще родовыми связями местной среде.
Тем самым понятно, почему Запад прилагал столько усилий к слому югославского аппарата, но понятно, и почему в самом сербском обществе даже явно самоубийственные решения власти сопротивления не вызывали.
Тогда, впрочем, я всего этого не понимал и действительно был убежден, что с началом войны на Косово и Метохии в сербском обществе произойдет национальный взрыв.
Разумеется, я в этом фейерверке был бы чужим, но оставаться вдали от исторических событий мне не хотелось, тем более, к самой Сербии я испытывал немалую благодарность за мое лечение в больницах, а также пенсию, решение о выдаче которой было принято в мае 1995 года как раз чиновниками и врачами Сербии.
169
Помимо всего прочего, я тогда продолжал тешить себя фантазиями о военной службе, которая в России оказалась для меня закрытой, но которую я наивно надеялся продолжить в Сербии.
Потом ряд представителей сербского офицерского корпуса умело похоронил мои надежды, как впрочем, и надежды многих сербов, но с началом весной 1998 года войны на Косово и Метохии я был полон оптимизма.
Впрочем, после каждой неудачной попытки мой оптимизм все больше рассеивался, ибо я обнаружил, что для госаппарата Сербии я продолжал оставаться неблагонадежным элементом - потому что добровольно прибыл воевать на чужую войну. Номенклатурный аппарат не изменил своей сути, заложенной при Тито, когда лишь полное послушание любым, даже открыто преступным или безумным приказам сверху, и считалось истинным патриотизмом. Понятно, что с такой логикой сербский аппарат безоговорочно принимал всю ту ложь, что вполне сознательно и, видимо, в соответствии с какой-то установкой, распространяли иные российские представители обо всех русских добровольцах. Я тогда об этом не подозревал, так как жил в Добое. вдали и от российских посольств в Сараево и Белграде, и российского миротворческого контингента. В начале 1996 года семья моей жены, в силу подписанных в Дейтоне соглашений, осталась без своего дома в сербской части Сараево, и вместе с десятками тысяч сараевских сербов покинула эту часть города, переданную мусульманам. Расходились люди, куда глаза глядят, наивно веря обещаниям своей сербской власти о том, что будет для них выстроено новое Сербское Сараево, хотя выделенный Сербией стройматериал сразу же продавался мусульманам и албанцам. Семья моей жены нашла тогда квартиру в Добое, и как ни странно - даром. Живший сам в чужом мусульманском доме Синиша Попович, живший с женой и дочерью, предоставил им верхний этаж своего дома, где поселились и мы с женой и дочерью по возвращению из России. Синиша сам был добровольцем в Вуковаре, так же лишился своего дома в оставшейся у мусульман Грачанице, был командиром местной "интервентной" группы с неофициальным названием "Эротика" и, наконец, потеряв в минном поле ногу, продолжил воевать, и тем самым у нас с ним никогда споров не возникало. Я познакомился и с его другом "Милканом", тоже инвалидом войны и секретарем местной ветеранской организации, и благодаря этому вполне пристойно жил, поскольку одним из первых стал работать в международных организациях, занимавшихся в Боснии и Герцеговины разминированием. В помощи посольства я не нуждался, и это меня во многом спасало от того, дабы мое имя не попало в сводки российских спецслужб, как потенциального террориста, и в сводки местных спецслужб, как "русского шпиона". Тем более, никто с представителями России меня знакомить не спешил, не желая, делится "кормушкой". Этого нельзя было сказать о некоторых других бывших добровольцах, решивших тогда "подняться" на связях с Россией, где олигархи, по их мнению, лихорадочно выворачивали свои карманы, дабы "кое-чего"
170
купить на "сербской земле". Правда, все это им принесло и проблемы иного характера, так как стучали на них обе стороны в "сербско-русском бизнесе", одни - как на российских, а другие - как на югославских "шпионов", ибо деньги ведь всем сторонам отрабатывать надо было. Когда и мне пришлось искать возможность поехать повоевать на Косово, завертелось привычное бюрократическое колесо, благоприятствующее чему угодно, но только не энтузиазму. После нескольких переговоров, в которых инее пришлось послушать достаточно много явной шизофрении, я уже совсем было отчаялся, и мне пришлось возвратиться к разминированию Боснии и Герцеговины, которое особой романтикой не отличалось.
Однако все изменилось 24 марта 1999 года, когда самолеты НАТО нанесли первые удары по Югославии. Тогда на волне патриотического порыва я, как мне казалось, попал, наконец "в волну" сербского национализма, о которой столько приходилось слышать в войне в Боснии, когда иные "жутко национальные" сербские чиновники и их приближенные мне рассказывали истории о начале войны в Югославии.
Не хотелось бы писать о том, чего не видел, но позднее, в разговорах с более опытными в военном деле сербами, заодно "награжденными" возможностью поработать на послевоенных минных полях саперами, я составил более реальную картину, которая совпадала с тем, что я увидел в марте 1999 года в Белграде.
Белград, куда я прибыл в конце марта, встретил меня пустыми улицами, и я, начал было задумываться, не ушли ли сербы все вместе в Косово, быстро обнаружил, что бомбоубежища были переполнены. Впоследствии я выяснил, что как раз в Косово из Белграда резервистов не слали, да и мобилизация была проведена частично - для пополнения в основном тыловых и инженерных частей.
С добровольцами так же дело обстояло туго, так как организованно их собрал лишь Аркан. Впрочем, прибыв на сбор его гвардии (СДГ) по приглашению бывших добровольцев (в Республике Сербской) русского Бориса и болгарина Даниэла, я увидел, что во мне там не нуждаются. Аркан спросил, нахожусь ли я на списке. Я ответил, что нет, и потому получил приказ выйти из строя и ждать. Потом увидел, что Аркану не до меня, так как он начал избивать какого-то своего бойца, и я, прождав без толку пару часов, ушел, увидев под конец несколько прибывших автобусов с какими-то наголо бритыми субъектами.
Впрочем, как выяснилось, СДГ в Косово так и не попало, и после десяти дней подготовки в центре спецназа в горном массиве Тара, была распущенна. Лишь несколько человек по выбору Аркана были посланы в Косово в отряд "цервених береток" (красных беретов) в поселок Косово Поле под Приштиной.
Собственно говоря, в Белград я прибыл по приглашению моего знакомого Драгана Оташевича, который вместе с группой своих добровольцев
171
из Раковицы (района Белграда), по рекомендации местного отделения СПС (социалистической партии) должен был отправиться в Косово. Но пока я брал отпуск у своего директора в Пале (что, впрочем, не помешало ему почти сразу же уволить меня), группа уехала. К счастью, в Раковице жил еще один мой знакомый Драгослав Миличкович, как и Драган, потомок черногорских колонистов с Косово, но бывший уже членом радикальной партии. С Драгославом мы договорились встретиться в казарме югославской армии "Бубань поток" под Белградом, где собирались все добровольцы и откуда они отправлялись на Космет [сокращенное название Автономного края Косово и Метохия, в российских СМИ его часто называют просто "Косово" или "Автономный край Косово". - примеч. ред. ].
Там меня встретила какая-то разношерстная публика, среди которой было немало откровенных алкашей и еще каких-то мутных типов с рыскающим взглядом. Какой-то один доброволец из Республики Сербской рассказывал, как они вчера громили американский культурный центр с одобрения полиции и вертел своим военным билетом из Республики Сербской, которые, как я хорошо знал, заменили еще в 1993 году. Рядом какой-то цыган, по виду, словно только что с вокзальной площади, "чесал" про какого-то снайпера, которого он, якобы, убил в Вуковаре. Перед одной казармой стоял военный полицейский с большим животом и с длинными волосами и ему, как и его коллегам, судя по выражениям их лиц, было на все плевать, лишь бы их не трогали. По всей большой территории "Бубань-потока" сновали какие-то офицеры пенсионного возраста, но от них ничего вразумительного добиться было сложно. У своего старого знакомого Драгослава Миличковича, добровольно прибывшего вместе с несколькими своими друзьями-"радикалами" из Раковицы ради отправки в Косово, я узнал, что их держат уже неделю в этом бардаке, и иные добровольцы, плюнув, ушли домой. Одной из первых "акций" некоторых добровольцев был взлом складов с алкоголем, и это дело было проведено профессионально, а "неприятель" был захвачен и уничтожен. Я сначала боялся медкомиссии, так как одного друга Драгослава, воевавшего в СДГ у Аркана в Хорватии и в Боснии из-за ранений не приняли.
Однако здесь всё творилось в духе "организованного беспорядка", ибо меня на медкомиссии только спросили: здоров я или нет. Получив положительный ответ, доктор заключила, что я "годен". Я протолкался к выходу и, найдя сумку, которая едва "не ушла" с одним из кандидатов в ряды "геройской армии", вышел наружу. Тут я опять встретил Драгослава, который сообщил мне, что какой-то офицер ему сказал, что иностранцев не принимают. Я, несколько опешив, пошел к тому офицеру, дабы показать подтверждения своих воинских специальностей и театров боевых действий. Но того это интересовало как майский снег, что впоследствии, как я увидел, было нормой в югославской армии. Офицер величественно оглядел собравшуюся толпу и сказал с каким-то непонятным торжеством, что они уже, мол, развернули назад каких-то болгарина и канадца. А что касается граждан Республики Сербской,
172
то им тоже надо ехать домой, ибо скоро ожидается нападение на миротворческие силы KFOR [в отечественных СМИ - КФОР (произносится "Кейфор"), аббревиатура международных миротворческих сил в Косово и Метохии. - примеч. ред. ] в Боснии и Герцеговине. Все это был такой бред, что я стал зол на себя, оставившего добровольно хорошо оплачиваемую работу сапера (никто из моих сербских коллег моему примеру естественно не последовал, хотя "по. . . . . . . " они любили) и пошедшего добровольно в этот дурдом.
Однако сдаваться сразу не хотелось. После нескольких дней поисков наш доброволец Саша "Барон" познакомил меня с одним своим знакомым Лазо: он торопился в Приштину, откуда и был родом. Лазо нервничал, постоянно говорил о том, что его квартира находится как раз рядом с управлением полиции в Приштине, которую незадолго до этого разбомбили самолеты НАТО. В Белграде к нам присоединился болгарин Венцислав-"Вэнс", как и я, и "Барон", воевавший в Боснии в отряде "Белые волки". Мы втроем (я, он и Лазо) сначала на автобусах, а затем на попутках добрались до Косово, куда нас полиция недалеко от города Куршумлии пропустила, после долгих отговоров, но благодаря тому, что какой-то полицейский сам должен был туда ехать на своей машине. Косово нас встретило дымящимися домами и горящими стогами сена, причем уже следы грабежей свидетельствовали, что сделали это не пилоты НАТО, и не албанские "террористы" (дома как раз были албанские). Впрочем, и самолеты НАТО не заставили себя ждать, начав вдалеке избавляться от груза, и наше счастье, что дорога на Приштину шла через относительно безопасную равниную область вокруг Подуево, и албанских боевиков здесь было немного.
Прибыв в Приштину ночью, мы разместились в холле ее главной гостиницы "Гранд-хотэл", где нас Лазо оставил, пообещав быстро вернуться. Понятие "быстро" для Лазо оказалось весьма относительным: в следующий раз я увидел его в Приштине где-то в мае, так как в тот день, по его словам, его мобилизовали (и подозреваю - с помощью военной полиции). Сидя в холле "Гранд-хотэля", мы с Вэнсом насчитали человек десять с автоматами, ходивших туда-сюда. Лишь один держал автомат как положено, а другие - как придется, даже за ствол.
Наступил день. Стало ясно, что Лазо "испарился", и мы начали "устанавливать контакты" с местными сербами, несколько удивленными нашим "партизанским" приездом.
Наконец на встречу с нами прибыл какой-то местный "гайдук", заросший и с пулеметом. "Естественно", он был командиром какого-то "спецназа" и потащил нас в местную казарму "Царь Душан Сильный", где нам, бывшим участникам боевых действий и бойцам "интервентных" подразделений, выдали по карабину и некомплектной форме СНБ времен 1950-х годов. Это нас привело в недоумение и, честно говоря, я стал бояться, что кто-то нас сфотографирует, и мои знакомые смогут меня увидеть в таком виде.
173
Здесь же мы встретили болгарина Евгения Любенова, чей брат Сашо погиб добровольцем под Добоем в прошлой войне. Евгения, прибывшего по идеалистическим побуждениям на войну, поставили с таким же карабином у какого-то склада, видимо, в ожидании очередной авиабомбы. Как тогда охранялись склады, нам рассказал местный старшина, уже бывший под бомбежкой, когда все его "боевые товарищи" сбежали с постов. Ни на нас, ни на того болгарина особого внимания никто не обращал, ибо были дела поважнее: перекусить, а заодно поглазеть на джип, который местные боевики с началом войны "экспроприировали" у организации Красного Креста.
Тут над нами начали летать самолеты НАТО, и где-то послышались разрывы. В полном соответствии со словами старшины, все разбежались кто куда. Мы, немного подумав, забрались в выкопанные траншеи в сотне метров от склада, где мы получали имущество. Лежа там, Вэнс, заметил, что ему не хотелось бы, чтобы нас здесь ранило, так как явно никому мы здесь нужны не были.
В конце концов, прибыла машина и мы с еще какими-то бойцами были посланы в расположение склада Приштинской больницы, где, как выяснилось, имелись не только медикаменты и гуманитарная помощь (правда, их куда-то постоянно увозили какие-то гражданские лица), но и боеприпасы.
Там уже была группа солдат, видимо, считавших себя ветеранами этого "фронта". Самый "отчаянный" среди них, по его словам, уже "хорошо почистил Подуево", и мне сразу вспомнились ограбленные и сожженные албанские дома, которые мы по дороге проехали.
Он-то и был заводилой и всех начал подбивать ночью "почистить" какой-то соседний со складом албанский дом, где, якобы, ночью подозрительно часто включался свет. Впрочем, как мне сказал Вэнс, стоявший в момент "операции" на посту, "штурмовая" группа полежала часок возле дома, но так туда и не вошла по каким-то "высшим" соображениям.
Все это явно на войну не походило. Вэнс тогда решил поискать своего знакомого по отряду "Белые волки" из Боснии - Неманю, который был родом из Приштины. Неманю мы нашли, и он, как выяснилось, служил в полиции. Однако нас он огорошил, сказав, что в Косово "война закончилась", и делать здесь нечего. Такую же приблизительно информацию я получил по телефону и от одного полицейского офицера из села Прилужье, с которым меня связал мой знакомый Драгослав.
Все это разочаровало меня, и я хотел, было последовать за Вэнсом в Белград, но, позвонив туда, все-таки выяснил, что Оташевич звонил домой к себе из Рашке, городка на юге Сербии, куда я тогда и отправился на автобусе.
Вообще, встречали нас достойно этой армии. Меня не удивляли рассказы других добровольцев, прежде всего русских, о схожем отношении. Командование не могло подержать элементарный порядок в среде добровольцев и зачем-то отправляло домой тех, кто имел боевой опыт, а принимало явный сброд.
174
В июне 1999 года в Белграде я познакомился с ребятами, которые прибыли за свой счет из России и Украины в Югославию (среди них я встретил и своего знакомого по Республике Сербской, добровольца Влада, а также "Мирона" из Вышеграда, который был там же в 1992-1993 годах в казачьей группе). Они рассказывали, как их вместе с тремястами добровольцами из "всех сербских земель" отвезли в Приштину, где треть людей сразу же отправилась домой, так как им какой-то полковник заявил, что грабить, мол, уже нечего: все уже ограбили до них. Еще приблизительно столько же уехали уже от границы, после того, как попали под первую бомбежку.
Между тем, за десяток дней можно было подобрать хорошие отряды, хотя бы равные роте, а на деле же такие группы, даже самостоятельно возникшие, часто "разбивались" еще в Сербии. Это было еще одним парадоксом, ибо вообще-то следовало сплачивать людей всеми способами, а тем более - боевым товариществом и землячеством. Здесь поступали наоборот. То, что местные знатоки винили во всем предательство, не совсем точно, ибо подобный хаос царил на всех уровнях и тут ни одна спецслужба мира агентов бы не напаслась, да и зачем они были нужны, коль в изобилии были свои дураки. По существу, главное препятствие заключалось в излишней бюрократичности, при которой многие офицеры продолжали держаться догм титовской власти и всех добровольцев автоматически рассматривали как "антигосударственные элементы" - четников и националистов.
Что касается четников, то это было довольно глупо. Ибо современное четническое движение сербских оппозиционных партий СРС (радикалы Воислава Шешеля) и СПО (Сербское движение обновления) Вука Драшковича, которые заявляли о себе еще до прошлой войны 1992-1995 годов, как о приемниках четников, перед этой войной вошли в коалицию с социалистами, заодно временно помирившись между собой. При этом ни та, ни другая партии отправку добровольцев не организовывала.
Впрочем, дело было тут не в идеологии, а в ее отсутствии, что подменялось повиновением системе и фактически личной безынициативностью. Приштина была тому ярким примером. Уже в самом городе чувствовалась атмосфера какой-то "временщины", словно город вот-вот должен взять противник. В городе почти не было людей в военной форме, за исключением приезжих солдат и офицеров. Местные сербы военной формы почти не носили, в отличие от той же Республики Сербской, и причиной тому была боязнь, что их увидят в ней албанские соседи.
Впоследствии, лежа в больнице, я познакомился с местными русскими женами сербов. Одна из них, Ирина из Одессы, говорила мне, что уже в мае опять в большом количестве на улицах можно было увидеть молодых албанских мужчин, довольно загорелых и со следами выбритых бород. Впрочем, тогда, в апреле, мне их видеть не приходилось, как впрочем, и многих сербов, тогда спешно покинувших Приштину. Многие окна в квартирах были разбиты, а двери домах выбиты. Все это были следы массовых
175
чисток албанцев в конце марта, когда из квартир или домов выгнанных или арестованных албанцев, как и из магазинов, кафе, мастерских, массово выносилось всевозможное добро. В этом большую роль играли и местные сербы, иные из которых потом решили "зачистить" и сербские квартиры. Была даже применяема "антиснайперская борьба", когда какое-нибудь здание окружала группа очередных "специальцев" (спецназовцев), которых тогда появлялось немало, и под предлогом борьбы со снайперами они взламывали закрытые двери и оттуда выносили трофеи.
Бывало, что и просто кто-то входил в уже взломанные двери, ища что-нибудь полезное средь бела дня, но тогда был риск, что его могут арестовать представители полиции. И если у пойманного не было связей, то велика была возможность отправиться в тюрьму. Впрочем, для многих и это было геройством. Особо "отличались" здесь цыгане, до всех этих событий в силу своего исламского вероисповедания поддерживавших албанцев против сербов, но с переменой обстоятельств они стали горячими патриотами Югославии. У этих "патриотов" в их поселках, особенно в Обиличе - пригороде Приштины, можно было приобрести по дешевке весь ассортимент трофеев, от телевизоров до утюгов. То, что албанцы по возвращению стали их убивать и гнать с Космета, имело веские причины. Разумеется, югославская власть тогда цыган сразу зачислила в категорию жертв "албанского фашизма", выставляя себя примерными интернационалистами. Цыганам не так уж плохо было в Югославии, чего не скажешь о сербах. В самой Приштине было большое количество пустых квартир, в том числе государственных, но никто и не думал об их заселении. В подъезде, где жила Ирина с мужем и детьми, один полицейский занял большую часть квартир. И за всем этим безобразием, в конце концов, обычным явлением для многих войн, как потом стало ясно, не стояло никакой идеи, а тем более, плана. Все это поражало абсолютной бездумностью. Примеров можно привести десятки, но так как здесь идет речь о военных вопросах, то примером может послужить военная организация местных сербов, а точнее, всякое отсутствие у них какой бы то ни было военной организации.
Пусть армия не хотела отдельных четнических формирований, пусть полиция была против какой-либо самостоятельности местных сербов, но ведь тот же СПО (Сербское движение сопротивления - не путать с Сербским движением обновления СПО Вука Драшковича) местных сербов мог за год создать свое военное крыло, хотя бы просто собрать людей. Сербы на Космете в то время имели деньги и власть и могли создать свою военную организацию, готовую обеспечить оборону сербских сел. Для этого имелось достаточно материальных средств, а о недостатке оружия и говорить не приходится - его было более, чем достаточно. Однако люди проявляли большие таланты для достижения собственной выгоды, но для достижения цели войны, которая официально заключалась в защите Косово и Метохии, времени как-то не находили, во всем полагаясь на власти. То есть, как власть решит, так и будет,
176
хотя сама же современная власть практически с самого начала еще прошлой войны, с 1992 года, обвинялась разнообразными националистами, в том числе и СПО, в национальном предательстве. В таких условиях всегда был готов ответ о превосходстве сил НАТО. Возникал тогда вопрос: к чему вообще надо было поднимать весь этот патриотический шум? Или надо было воевать, как полагается, или пытаться договориться с НАТО. По большому же счету, ничто в этой войне заранее известно не было, как и в любой другой войне. Победу одерживают те, кто сильнее духом и волей, и готовы идти на личные жертвы ради общих целей.
В этой же войне сербы не интересовались тем, что должно было их прямо касаться - ходом боевых действий с УЧК [Уштриа Члимитаре э Косовес (Освободительная армия Косово), вооруженные формирования этнических албанцев Косово и Метохии. - примеч. ред. ]. Не только официальные СМИ, но и югославские генералы всерьез уверяли, что с УЧК покончено.
Даже в Приштине многие из сербов были уверены, что УЧК разгромлена, и война на Космете уже не ведется, хотя Приштинская больница была переполнена ранеными, в основном, от рук УЧК. Отчасти для Приштины это было справедливо, так как здесь, как и в ряде более-менее крупных населенных пунктов, сохранялся довольно устойчивый мир. Здесь большинство известных сербам сторонников УЧК либо сбежали, либо были арестованы, либо были сразу ликвидированы югославскими органами безопасности (или подконтрольными тем добровольческими группами), а остальные скрывались по квартирам своих родственников или друзей. Значительная часть албанцев из Приштины, подобно многим своим соплеменникам из всего Космета, была автомобильным или железнодорожным транспортом, либо пешком отправлена до границы с Македонией или Албанией, откуда они отправлялись на другую сторону границы и затем размещались западными миротворцами по лагерям беженцев. Впрочем, часть их по неведомым причинам югославской властью, видимо, любящей половинчатость во всем, даже в этнических чистках, была возвращена домой, хотя их дома и квартиры были к тому времени не только ограблены, но и нередко сожжены. Эти албанцы, размещаясь у соседей и родственников, были озлоблены на всех сербов и всегда были готовы помочь УЧК. Вследствие этого происходили случаи вооруженных нападений со стороны, казалось бы, очевидно гражданских лиц, как, например, в Косовской Митровице, где раз был пойман несовершеннолетний (лет 15-16) снайпер, успевший до этого убить и ранить несколько человек. Существовала такая угроза и в Приштине, но все же здесь албанцы были более цивилизованные, и, следовательно, менее фанатичные. К тому же невыгодно было УЧК начинать здесь боевые действия, ибо это грозило репрессиями против албанского населения в городе, переполненном полицией, собранной со всей Сербии.
Таким образом, в Приштине главным образом действовали органы МВД. Армия здесь была представлена подразделениями тылового и боевого
177
обеспечения, либо военнослужащими, поодиночке или группами посещавшими Приштину в служебных или личных целях. Одной из причин этого были местные магазины, кафе и рестораны, в которых до определенного времени продавались и алкогольные напитки, но после десятка погибших в перестрелках в этих кафе алкоголь был запрещен. Местные сербы из Приштины, мобилизованые в армию, были разбросаны по Космету или состояли в военно-территориальном отряде, охранявшем различные объекты города и, честно говоря, он ни на что другое был не способен. В стотысячной Приштине сербов было тысяч двадцать. Здесь они жили, как правило, на более-менее сербских улицах или в микрорайонах, и с окружающими Приштину сербскими селами, прежде всего Грачаницей и Косово Поле, представляли собой довольно серьезную силу - и вполне могли сами держать под контролем 10 - 15 километровую зону вокруг Приштины. На деле этого не произошло, и местные сербы служили либо в полиции, либо в военно-территориальных отрядах, созданных согласно уставу ЮНА, военная теории которой столь большое значение придавала борьбе партизан со "швабами", то бишь немцами, в годы Второй мировой войны. Согласно этой теории, подобные отряды должны были бороться с неприятельскими разведывательно-диверсионными группами, а также при захвате противником территории развернуть в его тылу "партизанскую войну". Интересно, что одного серба, вернувшегося из Косово, после спросили, как было "на войне", и он ответил: "Как в фильме о "швабах" и партизанах, только "швабами" были мы".
Однако, настоящие "швабы" во время Второй мировой войны создали из немцев-фольксдойче Югославии отдельные формирования, в первую очередь 7-ю горнопехотную дивизию СС "Принц Евгений", пополнив ее хорошими офицерами СС из Германии, и использовали ее в борьбе с партизанами совместно с хорватскими войсками, мусульманской 13-й дивизией войск СС "Ханжар", вооруженными формированиями правительства Недича в Сербии, русским добровольческим корпусом (в Косово и Метохии - совместно с отрядами албанских "баллист", а также албанской дивизией войск СС "Скандербег). А вот югославские генералы отказались от использования опыта, заложенного в уставе бывшей ЮНА, и на деле все осталось на "сельском" уровне. Отдельные интервентные группы в составе ВТО [в данном случае - Войно Территориални отред - примеч. ред. ] больше напоминали партизан начала Второй мировой, чем регулярную армию, а ни программ подготовки, ни психофизического отбора в них не было. Само создание ВТО было проведено из рук вон плохо. Не уделялось внимания их обучению, а оснащение зависело от возможностей местных властей. Все это напоминало сельское войско, которое вместо вил и топоров получило автоматы.
Между тем, если до весны 1999 года действия югославских вооруженных сил еще ограничивали по политическим причинам, то после начала авиаударов эти ограничения были сняты. За три весенних месяца вполне было возможно окончательно покончить с потрепанной УЧК, тем более
178
что соотношение сил было во всех отношениях в пользу югославских армии и полиции, при этом многократно. Если добавить к этому двести с лишним тысяч местных сербов и до ста тысяч горанцев (сербов-мусульман), то УЧК могла быть быть полностью уничтожена. Но на деле этого не произошло, и победа оказалась бумажной.
Местные сербы увидели потом, уже во время ухода югославских войск, как "несуществующая" УЧК стала входить из Дреницы через горы Чичавицы. На этих горах силы УЧК были не раз, якобы, "зачищены", но эта "зачистка" заключалась в том, что полиция прошла по ее "верхам", а у ее подножия несколько дней промаялось несколько тысяч солдат югославской армии.
В тоже время УЧК во время войны показала и свои слабые стороны, особенно видимые на внутреннем театре боевых действий. Однако с самого начала надо сделать одно замечание. Внутренний фронт, по большому счету, охватывал вовсе не все Косово и Метохию, а лишь те районы, где албанское население составляло большинство, и где это позволяла местность
В общем, районы от Косовской Митровицы вдоль дорог к Рашке, Новому Пазару и к Печи вдоль границы с Сербией и Черногорией были полностью или относительно безопасными. Тоже относилось и к дороге Косовска Митровица-Вучитырн-Приштина-Гниланы, которая вследствие своей важности была в первую очередь "зачищена" армией, да и многочисленные сербские села в окрестностях Приштины (прежде всего Косово Поле, Прилужье, Грачаница)как и сама Приштина, тогда находившаяся под почти полным сербским контролем, обеспечивали относительный мир. В районе Горы, Драгаша и Штырпце, наличие сербских и горанских сел и большое количество войск в пограничной с Македонией области делала партизанские действия УЧК довольно сложными, по крайней мере, в области границы. Схожая ситуация была и вокруг Гниланы и Косовской Каменицы, где также было много сербских сел, а главное, было много югославских войск, сконцентрированных в направлении македонской границы, и эти районы находились в своеобразном состоянии полумира-полувойны. Совершенно иная ситуация сложилась в центральной части Космета - районе от приграничной Джаковицы до горного массива Чичавица, отделявшего Дреницу от Приштины, и от Истог до Ораховца и Малишево. Здесь постоянно шла партизанская война, то затухающая, то разгорающаяся, и, без сомнения, центром была Дреница - область, которую можно обозначить городками или поселками, как кому нравится, Сербицей, Глоговцем, Малишево и Клина. Это не значит, что не было иных очагов сопротивления, можно упомянуть Подуево, Стари Тырг, Урошевац, Джаковицу, Истог, Шиполье, Будаково и ряд других мест, но именно Дреница была политическим и военным центром УЧК на Космете: именно здесь и решалась судьба всей УЧК. Последняя, конечно, не могла победить югославскую армию, как не могла ей нанести такие потери, которые бы заставили ее уйти в глухую оборону. Однако не это было для УЧК
179
главной задачей, а лишь выживание и сохранение своего костяка и инфраструктуры.
Дреница для албанцев была центром, и полный разгром здесь УЧК означал бы падение престижа ее командования у других вождей.
Албанцы Дреницы являлись в прошлом и являются ныне самыми непримиримыми противниками сербов: именно они первыми поднимали восстания против королевской власти после возвращения Косово и Метохии в состав Сербии в 1912 году. Дреница стала очагом непрекращающихся антисербских волнений, перераставших в 1915, а затем и в 1924 годах в открытые восстания. Там часто совершались террористические акты против представителей королевской власти, сербов и верных королевской власти албанцев.
С приходом на Космет итальянцев и немцев Дреница опять стала центром вооруженного сопротивления албанских "баллист", и лишь в 1956 году здесь была уничтожена последняя на Космете вооруженная албанская группа Шабана Полужи из организации "Бали Комбатари". В то время социалистическая Югославия обладала мощным аппаратом безопасности и сильными войсками, в том числе - силами госбезопасности (KHOJ), и то, что та группа могла действовать до 1956 года показывает, насколько сильную поддержка оказывали ей в Дренице.
В девяностых годах именно Дреница стала центром терроризма, здесь появилась УЧК, и здесь же в селе Дони Преказ в январе 1998 года была создана первая группа моджахедов Экрема Авдии, который, как и большинство из почти сотни его подчиненных, был албанцем.
Область Дреница представляла собой главную базу УЧК и родное место большей части ее высших командиров. Подави сербы сопротивление здесь, во всем албанском обществе расширились бы пораженческие настроения. Даже если бы потом Космет перешел под власть КФОР, то УЧК не имело бы в достаточной мере ни сил, ни воли к нападениям на местных сербов. После войны, с приходом на Косово сил KFOR, главную роль в нападениях УЧК на этих сербов сыграли те албанцы, что все время находились в рядах УЧК на Космете и, зная ситуацию на местности, нападали на югославские силы даже во время их отхода с Косова.
Столь важную область, как Дреница, нужно, казалось бы, выделить в отдельную военную зону, возможно, объединив ее со всей центральной частью Космета: туда надо было послать лучшие формирования армии и милиции, поставив им задачу полного уничтожения всех баз и сил УЧК.
То, что этого не произошло, весьма пагубно отразилось и на местных сербах, и на самой Сербии.
Глава 14. Дреница
180
Прибыв в Рашку, я обнаружил, что Оташевич за несколько дней до моего приезда сюда вместе со своей группой и остальными добровольцами уже отбыл в Косово. Проболтавшись в Рашке и соседних селах пару дней, я был вынужден одного местного вояку ударить, а затем убеждать работников спецслужб, что я не шпион. После я уже не удивлялся количеству шпионов на сербской стороне. Иным удавалось устанавливать радиолокационные локаторы размером с пачку сигарет, о чем мне говорил Сергей Сухарев, переехавший к тому времени в Алексинац, и несмотря на свою инвалидность и отсутствие гражданства Сербии, принявший участие в борьбе с этими локаторами. Конечно, кого-то ловили, но куда больше шпионов действовало безнаказанно, особенно в верхах власти. Спецслужбы, конечно, с ними в какой-то мере боролись, но очень много занимались бюрократической волокитой: в особенности этим отличались военные спецслужбы.
Тем не менее, я сумел преодолеть их сито и вместе с колонной был, наконец-то послан в Косово, а точнее - в самый его центр, в Дреницу.
Как я уже писал, эта область была главным и давним центром албанского терроризма: именно здесь была в конце 1997 года создана УЧК, которая уже в марте 1998 начала широкомасштабные боевые действия в этом же районе.
Впрочем, в начале марта 1999 боевые действия против УЧК на Дренице шли со стороны югославской армии и полиции довольно успешно.
В марте в районе Дреницы действовала сводная группа 37-й бригады из Рашки, составленная из нескольких сотен, может, даже тысячи срочнослужащих, контрактников и офицеров, и задачи ею выполнялись довольно быстро. Разумеется, кроме 37-й бригады здесь действовало еще несколько армейских бригад, а так же "Посэбнэ Единице Полиции", т. е. особые региональные формирования полиции (типа ОМОН), САЙ [Специална Антитеррористична единица] (специальные противотеррористические формирования полиции центрального подчинения) "цервене беретке" (красные береты силы госбезопасности типов А и Б), а с ними совместно и под их командой действовали и остальные полицейские силы - как местной полиции с Космета, так и сводные отряды региональных управлений полиции.
УЧК не могла оказать серьезного сопротивления оснащенным бронетанковой техникой югославским войскам и, как правило, им достаточно было подойти на 300 - 400 метров к селу, дабы вызвать бегство албанцев, хотя бывали и исключения. Оборона оказалась не лучшей стороной УЧК, как из-за дезорганизованности командования (пока одно село брали, из другого особого противодействия не было), так из-за слабости вооружения (как правило, стрелковое оружие и иногда гранатометы).
Югославское командование это использовало и ставило, если позволяли условия, с противоположной стороны "блокады", то есть гнало с двух-трех сторон противника на засады своих войск.
181
Прибыв рано утром в штаб бригады, тогда еще находившийся в поселке Сербица, я в первый же день по моему приезду стал участником сербского наступления на так и не захваченный албанский район вокруг сел Обринья. Правда, в начале я подумал, что опоздал на войну и УЧК полностью побеждена. Такое мнение во мне укрепили слова толстого и важного офицера в штабе бригады, который говорил своим коллегам, что УЧК - конец, и сейчас в штаб приведут самого Султана.
Однако такое мнение у меня быстро развеялось, когда я с двумя подофицерами из штаба - один кадровик, второй из военной безопасности, отправился на место нашего главного удара под Обринье. На вершине одной лысой горы было собранно немало войск. Мы миновали подразделения армии и полиции, размещенные в длинных одно-двухэтажных зданиях перед склоном, как оказалось, бывших казармах УЧК, и подъехали к дому, вокруг которого стояло три грузовика и человек двадцать-тридцать солдат. Как всегда, последовало предложение выпить кофе со стороны командира, но попробовать его мы не смогли. Кружившие в воздухе самолеты НАТО стали сбрасывать сначала ловушки, а потом и что-то еще, покрепче, и вдруг рядом раздались взрывы. Все побежали в подвал и, посидев там, опять было выбрались наружу, хотя, по моему мнению, тресни в этот дом ракета, особой защиты подвал не дал бы. Тут опять раздались взрывы, и все опять побежали в подвал, а потом опять выбрались наружу. Что делать, никто не знал. Поскольку беготня вокруг дома мне надоела (тем более, он вместе с военными машинами представлял собой хорошую цель), то я отошел от него на метров 50 к машине командира бригады и прилег с моими спутниками на пригорке за кустом вместе с Негошем, телохранителем нашего комбрига Любиши Диковича. Отсюда хорошо было видно, как в лощине под нами на поросшем лесом склоне следующей, более низкой горы, что-то дымилось, и поднимались белые клубы разрывов. Как мне объяснили, там наступала разведрота и, как выяснилось потом, она прямо на машинах попала под удар авиации НАТО. Прямым попаданием управляемой ракеты была уничтожена одна машина с восьмью бойцами, в том числе с командиром разведроты. Еще человек пять где-то было ранено, а при этом колонна попала в засаду УЧК.
Интервентному взводу военной полиции, наступавшему левее, больше повезло, и он только попал в засаду, потеряв троих ранеными. УЧК, очевидно, имела связь с авиацией НАТО: в этом я уверился, когда во время авиаударов услышал по захваченной раньше у шиптар [одно из названий косовских албанцев. - примеч. ред. ] портативной радиостанции торопливый говор, что офицер безопасности перевел как просьбы оборонявшихся к своему командованию о поддержке авиации.
Под удар попали и другие подразделения. В паре сотне метров от нас валил густой черный дым, но никто особого желания отправиться туда не испытывал, хотя было много криков, что в какой-то машине "наш" водитель. Мои спутники, недолго подумав, завели свою легковую машину, и мы
182
отправились назад по дороге, где незадолго до этого проехали. Дорога была перегорожена горящим танком, а рядом с ним горели бензозаправщик и еще одна машина. Как оказалось, ракета разорвалась в нескольких метрах от бензозаправщика, и пламя перекинулось на заправлявшийся горючим танк и соседнюю машину. Одного раненого, Любо Месара из военной полиции, увезли, но никто не мог сообразить, все ли живы, пока не выяснилось, что в танке остался механик-водитель, и его обугленный труп вытащили позднее. Тут неожиданно появились два или три бронированных УАЗов с пулеметами на крыше, состоящих на вооружении "специальных" сил МВД. Правда, они тут же развернулись (как и несколько грузовиков с полусотней полицейских, державших здесь позиции, но к тому времени упаковавшихся и сразу же отбывших назад под озлобленные комментарии военных). Через минут пять-десять за ними последовало еще два три десятка резервистов нашей бригады на трех тракторах с прицепами, и я хорошо запомнил, как один из них, бородатый тип лет 30-40, кричал, что, мол, Косово было и останется шиптарским. Не помогли уговоры и приказы бывших со мной штабных подофицеров и танкистов, остававшихся с двумя танками без всякого пехотного прикрытия в самом важном месте
Появился командир бригады Любиша Дикович со своей свитой и сам опешил от происходящего. Сказав, что сейчас кого-то срочно пришлет, отправился вслед уехавшим, а мы трое заняли оборону, встретив лишь одного добровольца из пехоты, который со своими товарищами занимал позиции слева и внизу от нас. Это немного прояснило ситуацию, и доброволец, сев в трактор, брошенный полицией и погрузив туда брошенные ею же упаковки с минеральной водой, отправился назад к своим. Прошло полчаса или час - все-таки появились сначала резервисты, правда, не ставшие занимать позиции, а затем какие-то срочнослужащие солдаты, распределенные своим командиром по позициям и освободившие нас.
Понятно, что на этом операция была закончена: в конце дня я узнал, что бригада потеряла убитыми в тот день до 10-15 человек.
По возвращении я был переведен в роту военной полиции, где встретил моего знакомого по отряду "Белые волки" - Перо, родом из Рашки, приезжавшего воевать добровольцем в Республику Сербскую. Перо сразу начал агитировать командира роты "Гишку" принять меня в интервентный взвод. После "экзаменационного" разговора с сапером роты, меня приняли в военную полицию, где я от телохранителя "Гишки" - Уроша - получил достаточно сведений о характере местного театра боевых действий. Главный наш противник находился в так и не взятом районе, вокруг сел Горня и Доня Обриня, Резала, Ликовац, Тырстеник, Полужа. Этот "анклав" был под полной властью УЧК до начала мая, и в нем находилось около тысячи бойцов УЧК. Там же долгое время пребывал и командир УЧК региона Дреницы Сулейман Селими ("Султан"), один из главных помощников Хашима Тачи, какое-то время бывший и военным командиром УЧК. Этот анклав весной 1999 года и
183
был главной целью наших наступлений. Еще до моего приезда в одном неудачном наступлении "цервени беретки" потеряли несколько бойцов.
К сожалению, через несколько дней к нам пришел начальник военной безопасности бригады, который сказал, что не может оставить меня в роте военной полиции, но может предложить мне на выбор: переход либо в инженерную, либо в разведывательную роту. О причинах этого предложения я стал догадываться позднее, но тогда без размышления согласился на переход в разведку.
В разведроте как раз в это же время на замену погибшего под Обринье капитана Ивицы, прибыл новый командир роты, по кличке "Струя". Последний мне предложил стать его телохранителем, на что я согласился, пробыв, правда, на этой должности всего пару недель. Моим напарником стал один доброволец из Боснии - Ранко, впрочем, задержавшийся на этой должности еще меньше меня, и после нервного срыва отправленный домой.
Нашей первой "акцией" была операция по зачистке села Лауша.
Во время "акции" обнаружилось, что мужчины отсюда ушли с оружием еще за пять дней до этого. Можно было вообще обойтись без стрельбы, но группа сводного отряда из Крушевца, входившая в село с другого направления, стала без толку палить, не зная, есть ли кто здесь, или нет, а на выходе из села бойцы этой группы, сопровождая колонну гражданских, открыли огонь по нам, разведчикам, сидевшим в засаде и чудом уцелевших от метких сербских выстрелов. Все это было довольно странно, и подобный случай был не единичный: противник просто ускользал от войск.
Новая акция началась через пару недель и опять после долгой, но неторопливой огневой подготовки артиллерии и танков на нашем участке пехотный батальон и наша разведрота первое время наступали без проблем, хотя полкилометра пришлось идти полдня. Противник отступал, спорадически отстреливаясь.
Махалы (селения), из которых состояли албанские села, лежащие в долине, еще задолго до акции опустели. Но когда мы входили в дома, то видели, что во многих из них ночевали бойцы УЧК - на полу лежали матрасы, в углу стояли печи, и вообще комнаты, где они спали, были хорошо прибраны, хотя сами дома нередко были сожжены.
Как развивалась операция на других участках, не знаю, но наша разведрота, хотя и вышла после пехоты, быстро достигла высоты Бок Тырстенички. Оставив взводы срочнослужащих и резервистов в домах под ней, "Струя", второй по счету командир роты, со мною и взводом добровольцев вышел на высоту, и дабы показать наше местонахождение, поджег амбар с кукурузой около одиноко стоящего дома. Его действия оказались результативными: вскоре взвод добровольцев был обстрелян снайпером. Стало понятно, что противник лишь выжидает время в лесу на склоне следующей высоты, за которой уже лежало Горне Обринье. Справа от нас должна была,
184
находится полиция МВД, но попытка установить с ней связь оказалась бесполезной. Пройдя метров 500 вправо и спустившись с высоты до ручья и селения Беженич, мы никого не обнаружили, зато, возвратившись, увидели в 200 - 300 метрах от себя троих албанцев, быстро скрывшихся в зарослях после нескольких очередей нашего пулеметчика "Бырко".
На крайнем левом фланге, который держал взвод срочнослужащих, дело шло нормально, но пехота, бывшая левее с двумя танками, вырвалась слишком далеко вперед, и ее в теснине зажали огнем. В конце концов, наступила ночь, и разведрота была отведена на базу, зато пехота осталась ночевать в лесу и, как потом выяснилось, потеряла в тот день около десяти человек убитыми и раненными. Пехота шла через поляны цепью в полный рост и хорошо была видна албанцам, подкараулившим ее в удобном месте. К тому же пехоту, похоже, накрыла и наша артиллерия, вызванная для поддержки этой же пехоты. Понятно, что и эта операция была неудачна, и УЧК опять возвратилась на свои исходные позиции.
Сам разгром УЧК произошел только на бумаге. Объявленное в начале апреля генштабом югославской армии общее число оставшихся террористов на Космете (300 - 400 человек) на деле можно было найти в лесах, а то и селах в ближайших окрестностях Глоговца. Трудно говорить о точных цифрах, их здесь не знало и командование самой УЧК. Так, например, в полностью подконтрольном УЧК районе сел Горня и Доня Обрыньи, Тырстеник, Резала, Ликовац, находившихся слева от дороги Глоговац - Сырбица, по разведанным югославской армии, находилось в конце апреля 1999 года до тысячи бойцов УЧК, а что касается горного массива Чичавица, отделявшего Дреницу от Приштины, то он не был очищен от отрядов УЧК до конца войны.
Наша рота лишь чудом тогда избежала потерь в засадах. Хорошо помню случай с нашим очередным переездом, когда после перемещения штаба бригады из Сырбицы в Глоговац, наша рота, до этого уже сменившая село Лаушу на Полянце, отправилась из последнего в село Глобаре под Глоговцем. Тогда опять поменялся командир роты, и место нашего капитана "Струи", ушедшего на должность погибшего командира 1-го батальона, занял резервный капитан "Жути". Ему, естественно, было нелегко в уже устоявшейся офицерской среде, и даже в роте первое время решал вопросы не он, а другие - старшина, командиры взводов, связисты и так далее. И вот он, буквально на следующий день после своего назначения, должен был командовать переездом. Все было организованно впритык по времени. В шесть вечера основная часть нашей роты должна была выехать из Полянце по дороге Сырбице - Глоговац и въехать в село Глобаре под Глоговцем, в котором наших войск вообще не было. Мне все это стало немного непонятно, ибо любая задержка оставила бы нас в темноте, а наши войска, как мне было известно, ночью практически не
185
действовали, чего нельзя было сказать об УЧК. К тому же вдоль дороги стояли посты полиции, и с ней по темноте всегда могла вспыхнуть случайная перестрелка. Я все это сказал командиру, но, видимо, от него ничего не зависело, и мы стали действовать по плану.
Выехав под шутки и песни, как и полагается сербскому войску, мы двинулись колонной: четыре грузовика, 4-5 трофейных тракторов с прицепами и две - три легковые автомашины "Лада" и "Нива". Со стороны тяжело было сказать, кто мы такие, тем более что и два грузовика были мобилизованы в Сербии у частных владельцев, один из которых, Жиле, будущий чемпион Сербии по каратэ, водил в нашей роте свой грузовик. Однако УЧК как-то не интересовало, кому принадлежат машины, и уже через несколько километров (до подъезда ко Глоговцу) мы услышали, как над нами свистят пули, а колонна неожиданно остановилась. Почти всех словно свела судорога, но когда я начал кричать, чтобы все выскакивали на обочину, и хотел последовать примеру своего товарища, уже выпрыгнувшего, грузовик опять куда-то двинулся, хотя было ясно, что наша машина, будучи в хвосте, таким маневром подставлялась под пули УЧК, бивших, главным образом по началу и середине колонны. Не знаю, почему, но радиосвязи не было, хотя с ней мы могли добраться до поста полиции (оставалось до него несколько сот метров), откуда нас могли бы прикрывать. На деле же нас никто вообще не прикрывал, командная машина была в 2 - 3 километрах от нас, и так и не появилась, а нам еще повезло, что гранатометчик УЧК промахнулся и не попал в первую машину нашей колоны. Все наши машины были переполнены, и имей противник хотя бы один ПТРК, без жертв бы не обошлось. Впрочем, он мог причинить нам ущерб и обычным пулеметом, целясь по самой кромке дороги, так как выскочившие все-таки из нашей машины резервисты собрались у одного куста. Между тем Боро, наш доброволец из Зренянина, управлявший трактором, уже вел огонь из пустого дома, где остановился, и мы, человек пять, один за другим забежали в этот дом. Вместе с ним я и Радэ-"Сурчинец", еще один доброволец, открыли попеременно огонь из подъезда по сожженным домам, стоявшим в нескольких сотнях метров справа и выше от нас; двое моих русских товарищей Слава и Миша залегли на втором этаже, наблюдая за окрестностями; а еще один доброволец - снайпер "Гоги" - открыл огонь из окна, из которого я вынул несколько кирпичей. После получаса стрельбы последовала команда на дальнейшее движение, причем мы опять были вынуждены бежать по открытому пространству назад в машину, водитель которой, резервист, видимо, боялся остановиться у нашего дома. Перед постом полиции наши машины опять остановились на отрытом участке. Я начал кричать, чтобы люди выскакивали и вообще действовали быстрее. Начало уже темнеть, и опять пришлось кричать, чтобы люди зря не стреляли, если не видят куда, ибо противник мог нас поймать по вспышкам. Командования не было никакого. Когда, наконец, десяток полицейских со своим бронеавтомобилем (типа советской БРДМ) и с танком подошли нас прикрывать, наши машины сами
186
остановились за домами, у поворота на грунтовую дорогу. Все это уже стало надоедать, и мне захотелось выяснить, кто же чем здесь командует? Я прошелся вдоль всей колонны, интересуясь этой актуальной проблемой, но оказалось, что в отличие от вопросов, связанных с поездкой домой, делением формы и продуктов, занятием удобных домов, для решения вопроса о том, что же делать дальше, компетентных лиц не оказалось. И более того, никто и не заявлял о себе, как о командире (обычно таких было больше, чем нужно)! В конце концов, пришлось садиться в трактор с Пантой, десетаром (сержантом), единственным, готовым чем-то командовать, но не знавшем, куда мы должны ехать, и колона двинулась по дороге. Кое-как, уже в темноте, мы доехали до перекрестка в Глобары, и я пытался было выбить двери в одном дворе, но тут, наконец, появившийся комроты "Жутый" сказал мне, что в нем размещен еще какой-то пост полиции, хотя полицейские совершенно не показывались. Командир роты сказал, что нам в Глобары лучше не въезжать, и мы опять поехали в обратном направлении, и через километр свернули направо в еще какое-то село, где нас ждала уже наша военная полиция. Кое-как, с руганью, мы все разместились по домам, и, распределив часы ночного дежурства, легли спать. Утром нас подняли, и было сказано, что несколько человек должно отправиться вместе с еще каким-то подразделением, что бы занять селение, откуда по нам вели огонь, а остальные пойдут занимать Глобары. Когда мы, трое русских, и еще несколько сербов (добровольцев из нашей роты) готовились отправиться в составе этой группы, и я пошел об этом договариваться, начальство все переиначило. Зачем-то была создана другая, значительно большая группа наших добровольцев и резервистов, и она с двумя моими товарищами отправилась в селение, а я с еще одним сербским добровольцем по прозвищу "Бырко", двумя резервистами и со штабным отделением был отправлен занимать село Глобаре.
Штабисты, заняв самый удобный и безопасный дом, оставили дело на нас четверых. Собрав гражданских в колонну и закончив с осмотром домов, мы вчетвером пошли в соседнее село, где мои сербские товарищи сразу сели пить кофе с местными албанцами - или шиптарами, как их все здесь называли. Я же, прогулявшись по селу и заходя в каждый двор, собрал из него всех албанцев на лугу между двумя частями села. Полежав на травке и посмотрев на несколько сотен албанцев, собравшихся передо мной, я сходил к командиру роты и узнал, что эта часть села не является нашей целью, вопреки утверждениям "Бырко". Тогда я распустил людей по домам. Другая наша группа в это же время, занимая селение, под которым мы и попали в засаду, была обстреляна из домов уже на подходе, и лишь благодаря нескольким ребятам, в том числе Славе, Нешо из Зренянина и штабному офицеру Ацо Петровичу, командовавшему ею, группа смогла занять дома без потерь, тогда как шиптары ушли дальше за лес: в село наверху этой горы. Вообщем-то нам тогда повезло, что противник, устроив засаду, не заминировал обочину с другой стороны дороги. Подобные засады часто организовались, в
187
особенности, на проселочных дорогах. Так, однажды семеро человек из пехоты, ехавшие на тракторе, попали в засаду, и были сразу же перебиты, причем один попал в плен, Другой раз алюанцы попали из гранатомета в микроавтобус, вынужденный замедлить движение по извилистой грунтовой дороге, убив и ранив тех, кто был внутри. Нехватка бронетехники довольно дорого стоила, и неясно, для чего было держать сотни единиц бронетехники на границе с Боснией и Герцеговиной и с Болгарией, откуда, очевидно, нападения бы не было.
Нашей бригаде еще везло, что противник лишь во второй половине мая стал использовать мины, иначе потери были бы куда больше. Самое поразительное здесь то, что порою мины УЧК получала не только по воздуху, а и от нашей армии. Во время одной из бомбежек сербы сбежали и оставили грузовик с минами (до девятисот штук!), которыми завладели шиптары. Не знаю точно, где это произошло, но большинство людей упоминало один наш пехотный батальон, а иные - и аэродром, и возможно, что речь шла о двух отдельных случаях, за которые никто так и не ответил, вопреки военному положению. Главное же то, что буквально через несколько дней по всей зоне ответственности нашей бригады наши машины стали подрываться на минах, и до начала июня мы имели не менее двух десятков убитых и раненых.
В июне диверсанты УЧК вообще поставил мину на дорогу Приштина - Печ рядом с перекрестком на селение Комораны, на месте, по которому проезжали почти все наши машины, ехавшие или в Приштину или в Сербию. Тогда утром за час до того, как я здесь проехал, подорвался грузовик "ПИНЦ" из Приштины, в котором погибло пять солдат военной полиции; мина была установлена в одну выбоину в асфальте. Позднее было установлено, что мины порою ставили и местные женщины, пользуясь свободой передвижения. После этого нашим подразделениям было приказано усилить патрули для проверки дорог, но это ведь одновременно и делало их подверженными снайперскому огню, хотя сам противник не прикрывал свои мины организованным огнем, а использовал дистанционные подрывы, в особенности мины направленного действия. Но ошибки противника часто перекрывались халатностью многих наших бойцов и командиров: село через дорогу от Комораны никто, как потом оказалось, и не проверял, хотя от него до дороги было метров 300. К тому же дороги контролировала полиция, а содействие с армией было весьма неудовлетворительно. Однако иные командиры действовали так, что перебивали все рекорды мыслимой халатности, что уже просто приводило в недоумение.
Засады участились с середины апреля, в особенности на дороге Глоговац - Сырбица. Я уже не помню, сколько раз наши машины попадали в засаду, но за период с конца апреля по конец мая произошло не меньше 5 - 6 инцидентов, (это только те случаи, когда противник добивался успеха).
Так, однажды недалеко от села Полянци была обстреляна машина с людьми, возвращающимися из отпуска, в результате чего было до десятка
188
убитых и раненных. Положение усугубилось тем, что многие не имели оружия, так как командир их подразделения запретил ехавшим в отпуск увозить оружие в Сербию. В другой раз на этой дороге, между двумя постами полиции людьми УЧК, одетыми в югославскую форму, была остановлена машина командира пехотного батальона, после чего комбат и несколько сопровождавших его солдат были расстреляны, и исчезли все штабные документы, находившиеся в машине. Так как бронетранспортеров не хватало, то сербы укрепляли борта грузовиков и делали в них бойницы. Однако часто это был самообман, особенно, если устанавливали под досками только резину без брони: пули могли прошить и два ряда досок, и эту же резину, что один наш доброволец из Воеводины с успехом и продемонстрировал. Тактика выхода из засад была совершенно не отработана, и лишь по инициативе некоторых наших бойцов люди в нашей роте стали становиться через одного у борта машины, осматривая местность вокруг, а наверх кабины устанавливался пулемет.
Силы нашей 37-й бригады были распределены, как правило, поротно-повзводно по селам, а штаб бригады, находящийся вначале в Сырбице где-то в конце апреля - начале мая, был переброшен в Глоговац. Войска, размещенные по албанским домам, откуда местное население было либо выселено, либо сбежало, в какой-то мере вросли в эти села и не очень охотно шли в другие места. Между тем без акций обойтись было нельзя, так как далеко не все очищенные села были заняты войсками и в них возвращались бойцы УЧК, которые после первого шока стали несколько приходить в себя. Новые акции заключались в "чищении": силы роты, батальона, а то и бригады, развернувшись в цепь, шли, прочесывая все на своем пути, и это делом было утомительным, да и напряженным. Практически никто из бойцов не имел опыта такого передвижения по лесу, и шум с гамом, разносившиеся вокруг, издалека давали знать албанцам о продвижении войск. К тому же большая проблема заключалась в том, что люди сбивались в группы, обходили густые заросли или просто шли гуськом: часто группы УЧК просто проходили сквозь боевые порядки войск. Албанцы, надо заметить, давно готовились к этой войне и выкопали в лесах и селах немало блиндажей, используемых и как склады, и как укрытия.
Сделаны они были хорошо, и порою можно было пройти по ним, не заметив входа, тем более что все, естественно, смотрели перед собой, ожидая в любую минуту выстрела. Албанцы нередко выкапывали и своеобразные мышиные норы, залезая в которые по грудь, они проводили дни и ночи, пока войска не уходили из их сел. Выдерживать они могли долго, попивая чай с сахаром и закусывая самой простой пищей. Нередко, прячась от войск, они себя засыпали листвой, что заставляло обращать внимания на каждый звук. По лесу они шли хорошо, особенно ночью, так что сложилась абсурдная ситуация, когда днем передвигались сербы, а ночью албанцы, и не только по дорогам и
189
тропам, но и нередко по соседним домам, ища продукты, теплые вещи или спрятанные боеприпасы.
В прямой бой они вступать хотели редко и, постреляв полчаса, тут же уходили. В ходе одной операции произошел случай, когда отделение добровольцев из интервентного взвода военной полиции напоролось на доты в лесу. Двое албанцев с карабинами и ручными гранатами продержали их (а заодно и нас, шедших на фланге) час или два, ранив при этом одного полицейского, пока не подошел танк и не подавил их огнем. Встретив сопротивление, сербские бойцы большей частью предпочитали отлеживаться, отвечая огнем, и лишь потом продолжали движение, гоня УЧК на свои засады. Не скажу, что эта тактика была особо успешной.
Конечно, когда было известно, где противник, как правило, если он удерживал села, дело шло относительно легко, и где-то в мае в селах Каменица, Вирбовац и Полужа нашей ротой и ротой военной полиции было взято в плен до двух сотен албанцев, в основном местных жителей, организованных в отряды УЧК. Особого сопротивления они не оказали: боеприпасов у них осталось мало, а единственный 60 миллиметровый миномет они так и не применили. В еще нескольких дополнительных "чищениях" (зачистках), в том числе проведенных силами нашей разведроты, в течение двух недель было найдено по лесам еще несколько десятков человек, а несколько убито. Не все они были из УЧК, но определить это было тяжело, ибо бойцы УЧК при угрозе плена сбрасывали свою форму (пятнистую, германского производства, хотя были и другие расцветки, в том числе югославской армии) и становились "мирными" гражданскими лицами.
Было заметно, что их вожди о них особо не заботились, ибо ни оружием, ни подготовкой они не блистали. Однако с позиции разведроты, находившейся через дорогу от вышеупомянутых сел (всего в нескольких сотнях метров от села, контролируемого УЧК), ночью мною во время одной вылазки было замечено, как оттуда в подозрительное село перешла группа из 5 - 6 человек. А так как в дозор этот пошел я по своей инициативе, то не было гарантии, что в другие ночи не просочилось еще несколько десятков человек, тем более никому из сербов не хотелось ночью мерзнуть и рисковать.
Другая подобная операция была проведена в мае в районе Кралицы и Донего Преказа силами роты военной полиции, нашей разведроты, танкового батальона, роты обеспечения и пехотного батальона. Сводная группа нашей роты насчитывала три-четыре десятка человек. Это было обычной практикой, что значительная, а то и большая часть людей оставалась во всех подразделениях на базах, и многие бойцы за всю войну вообще по 2 - 3 раза участвовали в каких-то, даже относительно боевых выходах.
В той операции справа от нас шла военная полиция, а слева тыловики, которые, впрочем, вскоре потерялись. Хорошее взаимопонимание у меня было с Винко, командиром взвода срочнослужащих, тогда
190
командовавшего нашей группой, выделенной из роты. Мы договорились, что цепью будем идти лишь лесом, а открытое пространство преодолеваем колонной - и то впереди шел бы дозор в 4 - 5 человек (то есть мы вдвоём и несколько срочнослужащих во главе с черногорцем Небойшей-"Мырчей"), бравший под контроль высоты по линии наступления.
Это было не лишним не только из-за албанцев, но и из-за двух американских штурмовиков А-10А, беспрепятственно круживших над нами пару часов. Первой с шиптарами имела близкое столкновение военная полиция и погнала их на нас. Мы как раз вышли на высоту перед последним нашим рубежом и увидели, что на другой стороне ложбины перебегают какие-то люди в черной форме, тяжело нагруженные и вооруженные. Я, Слава, Винко и несколько срочнослужащих сразу побежали вниз - и вовремя. Стоило нам достичь опушки леса, как в паре десятков метров от нас застрочило сразу несколько китайских автоматов. После получасовой перестрелки и бросания нами ручных гранат, все стихло; так как левое крыло нашей роты не поторопилось охватить противника слева, то, пользуясь кустарником, он оторвался и ушел в сторону села Дони Преказ. Мы здесь опять задержались на полчаса - час и затем, соединившись с военной полицией, прошли наверх последней высоты и лесом вышли на опушку, под которой лежало село Дони Преказ. Там шла стрельба, и несколько домов горело. Оказалось, группа как раз тогда прибывших, в бригаду русских добровольцев первой вошла в село, обозначая дымом подожженных домов свое местонахождение, обеспечила продвижение танка и уничтожила несколько бойцов УЧК. По общим оценкам, всего было уничтожено в той операции 7 - 8 албанцев. К сожалению, тыловики опять остановились, оставив свободные проходы, а часть остальной группы из танкового батальона занялась грабежом и потом вообще открыла огонь по своим, убив одного серба, пошедшего с русскими, свалив ответственность на последних. После же операции при возвращении пехоты на базу, она попала в засаду, потеряв троих человек убитыми. Многие недостатки были вызваны плохой подготовкой людей. Лишь военная полиция смогла как-то держаться на уровне, но только потому, что имела в своем составе интервентный взвод, состоящий из трех отделений срочнослужащих резервистов и добровольцев. В нашей разведроте интервентного взвода создать не разрешили, да и многие наши люди этого не хотели, за исключением разве что меня, Славы и "Бырко".
Мне все это было непонятно. Создавалось впечатление, словно всех, в том числе и командование, устраивала серая одинаковость. Особо характерной была судьба русского отряда в танковом батальоне. Сначала их пару недель мытарили по казармам Сербии, а потом отправили на границу, но туда, где никаких боевых действий не велось. Я в то время как раз просил еще русских, но их (хотя половина из них были разведчиками по специальности, и многие уже участвовали в боевых действиях в Чечне и Афганистане), перебросили в танковый батальон, о чем я случайно узнал лишь через десять
191
дней. В танковом батальоне их разбросали по танковым ротам, а комбат словно задался целью насолить им покрепче. Надо сказать, комбат был не единственным в этом роде.
Еще в Сербии какой-то генерал, как и полагается генералам, очень важный и уверенный в себе и своих суждениях, заявил им, что, мол, "опыт Боснии научил нас, что русские, когда собираются вместе становятся неуправляемыми и начинают убивать гражданских лиц". На самом деле русские и в Войске Республики Сербской приезжали воевать и, как правило, в армейских "интервентных" (ударных) подразделениях, тогда как работа с гражданским населением была в ведении полиции. К тому же русские отряды в Боснии и Герцеговине появились в конце 1992 года, когда прошел период массовых убийств и грабежей. Что касается Космета, то они ехали сюда воевать не с УЧК, а с НАТО, тем более что сама же югославская пропаганда уверяла весь мир, что УЧК больше не существует. Если бы тот генерал хотел думать, он бы понял, что люди из России просто не могли ехать сюда, дабы грабить гражданских лиц: те, кто хочет грабить, на войны не ездит, а занимается уголовной, предпринимательской либо политической деятельностью. Конечно, и среди добровольцев всяких проходимцев хватало, но вину за это несло командование, распустившее свои войска, не проводя ни должного отбора, ни подготовки в них.
Не знаю, зачем надо было нести подобную чушь: в бою русские добровольцы были в общей массе куда дисциплинированее, а и подготовленее большей части местных резервистов. Русская группа в танковом батальоне со своим сербским капитаном впоследствии была отмечена во время еще одной, майской операции на Обрине командованием резервного отряда САЙ, предлагавшего шестерым русским, составлявшим ударную группу, переход в свои ряды. Другое дело, что дисциплиной в югославской армии нередко считалась подобострастность к командиру, в чем весьма отличались в танковом батальоне иные офицеры, особенно вытащенные из резерва пенсионеры и, в конце концов, их стараниями русская группа в конце мая прекратила свое существование. Использовали они случай с пьянкой и дракой между русскими, хотя таких драк здесь случалось немало. Моментально последовал доклад командиру бригады и всю группу, кроме офицера-"афганца", бывшего врачом, разоружив, посадили в сопровождении военной полиции в машину и отвезли в казарму Косово Поля, откуда те сами добрались до Ниша. В паспорта иным из них им поставили печать о депортации, а у нескольких вообще паспорта пропали из их личных дел. Не знаю, о какой порядочности после этого можно говорить в данном случае. Ведь с самого начала было ясно, что им, никогда не бывавшим раньше в Югославии и не знавшим языка, необходима была помощь, И я просил несколько раз командование, чтобы их перевели в мою группу, созданную к тому времени в разведроте. Нас же даже не оповестили об их приезде, хотя обещаний было предостаточно.
192
Не сделав это, командование само создало в их среде анархию, ибо своего официального командира у них не было, а их сербский капитан Боян (всего лишь командир одной из рот) и сам едва не был отправлен под суд комбатом.
Вскоре это привело к трагедии, когда один из них, Сергей Старцев (уроженец Черкасс), бывший милиционер из Днепропетровска, по предложению одного местного резервиста пошел в одно якобы незанятое село. Этот резервист своими коллегами оценивался как большой врун, но Сергей тогда должен был показать сербам, что он "русский солдат и пулям не кланяется". С собой они взяли всего одного русского добровольца из Крыма и в селе напоролись на шиптар из УЧК. Резервист еще до этого куда-то пропал, и врач-"афганец" потом доказывал, что он специально повел в то село Сергея по сговору с пленными шиптарами, которых держали в танковом батальоне. В начавшейся суматохе Сергей пропал без вести, и так о нем ничего не узнали: там, где его видел последний раз его же товарищ, остались следы крови. Впрочем, впоследствии в том селе был найден труп без головы и кожи, но никто в югославской армии не побеспокоился определить, Сергей ли это, оставив его ребенка без пенсии.
Подобная политика по отношению к русским добровольцам шла с армейского верха, и была лишь показателем общего отношения югославской армии к ведению войны. Много добровольцев хотело тогда помочь сербам, и в другой, более нормальной армии организовали бы все, дабы побольше людей приехало в какую-нибудь отдельную добровольческую бригаду. Югославская же военная верхушка, наоборот, пыталась людей, уже приехавших на свои, в основном, средства, поставить в наихудшие условия. Это касается и денег, которых даже положенных 1200 динар зарплаты и от 45 до 120 динар суточных (тогда 20 динар один доллар) иным из них не выплатили, дав лишь пособие на отъезд, и условий, в которых люди воевали, так что больше приходилось "воевать" с югославскими командирами, чем со шиптарами.
Русских добровольцев было на Космете в общей сложности не больше двух сотен, и уж свести их в одну часть вместе с сербскими добровольцами их вполне было можно. В конце концов, и к тем относились не многим лучше. Правда, добровольцев из Республики Сербской я встретил здесь мало, всего пять-шесть человек, куда больше я видел русских. Впрочем, как я слышал, несколько групп добровольцев из Республики Сербской было на границе. Русских же было относительно много в районе Призрена. С одним из них я познакомился в Приштине, где был по делам, когда мне сербы сказали, что какой-то "рус" лежит раненный в больнице.
В Югославии "воюющие" русские представляли определенную общность и, по крайней мере, проведать в больнице раненого было принято еще в Боснии. В данном случае "русом" оказался здоровенный, под два метра, осетин по имени Альберт. Он со своей группой воевал в составе полиции под
193
"анклавом" Будаково, и у него была снайперская винтовка югославского производства "Цырна стрела" калибра 12,7 под патрон от советского пулемета НСВ. В одном из боев Альберту пуля попала в голову, но на удивление прошла навылет, выбив ему только глаз. После выхода из больницы Альберт опять возвратился в строй.
Стоит отметить, что у русских добровольцев, прибывших из другой страны на собственные средства, чувство долга все-таки присутствовало куда сильнее, чем у большей массы сербов, готовых поставить под сомнение практически любой авторитет, что в теории, что на практике. Подобная психологическая несовместимость всегда мешала, но с другой стороны иные сербы именно поэтому и предпочитали быть с русскими.
Единственно, что можно заметить, что в отличие от Боснии, русских добровольцев на Косово никто и не пытался организовать, и та компания по записи добровольцев, что была организованна в Москве хоть и охватила около 50 000 человек, но за границы России так и не выплеснулась.
Что касается шумихи в прессе, в том числе российской, то она была бы в любом случае, и если было, кому платить деньги, то находились и те, кто готов выдумывать что угодно - для того, чтобы лишний раз "разоблачать" сербов.
Так, Наталья Пуртова в "Новых Известиях" использовала смерть русского добровольца Федора Шульги, погибшего на границе, куда его югославское командование послало в компании с финским и датским добровольцами. Доброволец из Дании Нильсен до войны работал на Космете в представительстве Организации европейской безопасности и сотрудничества и, следовательно, хорошо зарабатывал и приехал на Космет не ради денег, что не избавило его в Дании от судебного преследования. Шульга там и погиб, а финн и датчанин были ранены, и все они были награждены югославским командованием. Этот случай был использован Пуртовой дабы, бездоказательно назвав Шульгу и финна и датчанина наемниками, и то бойцами каких-то неведомых "особых" отрядов, заодно поставить большой заголовок "Русские добровольцы возвращаются на Родину в цинковых гробах".
То, что в России в это же время ежедневно гибли тысячи людей, Пуртову не интересовало, ибо она должна была обойти вопрос, за что же погиб Шульга. Насколько мне известно, здесь погибло трое русских добровольцев: в нашей бригаде Сергей, а кто он - русский или украинец, никто не разбирался, на границе Шульга, а также Виталий Булах, который был в списке посмертно награжденных, но где погиб и точно ли в Косово он воевал - неизвестно.
Еще одна статья о добровольцах появилась в "Комсомольской правде" (и правда в ней была действительно "комсомольская"), которую написал Николай Варсегов. В статье был типичный голливудский набор для русских: водка, секс, наемник, мат. Заодно Николай, с которым я познакомился после войны в Белграде в "Русском Доме" (Культурный центр, выстроенный русской белоэмиграцией, а затем "национализированный"
194
СССР). Варсегов, кстати, тогда хорошо прошелся по кафе, работавшим всю войну в этом доме, демонстрируя этим, видимо, свою признательность хозяину кафе Новице, а заодно и тем сербам, что тогда образовали сами собой своеобразное общество русско-сербской дружбы. Правда, в отношении русских добровольцев в Косово, меру человек все же перебрал (особенно с "русбатом"), ибо речь в статье шла как раз о группе русских добровольцев танкового батальона нашей бригады, что "с густыми ягодно сочными кустами черешни", что с "чучелом трупа, лежащим на мосту, как воздушная маскировка" (полный бред!). Видимо, причина этого заключалась в том, что "Очарованный странник", как он сам себя назвал, на деле из Приштины на место боевых действий и не выезжал.
Помню лишь один объективный репортаж о русских добровольцах, но его сделала одна британская журналистка. Можно сказать, что она была в самом деле объективна, в отличие от многих других журналистов. Она встретила нас, русских добровольцев, в ресторане Гранд-хотэля, куда мы привезли несколько ящиков с пивом и вином, и несколько бутылок водки, и потом по радио "ВВС" мы услышали репортаж об этой встрече. При этом обязательного слова "наемники" здесь она попыталась избежать, оговорив, что "их" можно назвать наемниками, а можно и добровольцами.
Но с другой стороны, чего высказывать претензии к людям "второй древнейшей профессии" коль иные командиры российского контингента КФОР говорили о добровольцах в том же духе, что и журналисты. Правда, у первых для этого были отдельные причины. Первоначально российский КФОР был у сербов популярен особенно после занятия им 12 июня аэродрома Сатина под Приштиной, когда дело едва ли не дошло до боя с англичанами. Сербы надеялись тогда, что россияне получат свой сектор на севере Космета, что включало бы Приштину, Гнилане и Косовскую Митровицу и дало бы возможность сербам сохранить хоть часть Космета.
Однако благодаря "умелой" российской дипломатии, свои сектора получили американцы, британцы, французы и итальянцы, но не россияне (подобно туркам, голландцам, норвежцам и арабам из ОАЭ). Даже запланированной смены голландцев россиянами в Ораховце не произошло, хотя сербы в этом городке были в полном окружении албанцев, но россиянам преградили путь албанские баррикады. Понятно, что это была намеренная провокация УЧК и то по заказу Запада, дабы еще раз унизить русских и показать сербам, кто хозяин Космета. Оправдание же было найдено типичное - русские наемники настолько много здесь убили гражданских лиц, что албанцы ненавидят всех русских. Российское же командование сразу же проглотило наживку УЧК, и стало оправдываться "мол, надо же видеть разницу между уголовниками из России и честными солдатами". Хотелось бы спросить: почему русские добровольцы были сразу зачислены в уголовники, и
195
на каком основании? Насколько известно, наркотиками и рэкетом по Европе занимается как раз албанская мафия.
Воевать едут те, кто хочет именно воевать, и тут есть люди всех положений и убеждений. Вся демагогия о том, что российские десантники не смогли войти в Ораховац из-за русских наемников, была смешна, ибо британцы сербские баррикады в Косово Поле за полчаса разобрали, избивая сербов, хотя те требовали внимания к судьбе сербов, захваченных УЧК уже после прихода сюда НАТО. Российский же контингент, имеющий в международной полиции сто своих земляков из МВД, не мог разобрать баррикады албанцев из-за того, что его многие командиры это сделать просто не могли в силу отсутствия приказов сверху, но никак не из-за русских добровольцев. Албанцы держали ведь баррикады на дорогах, а в лесу их не было, вот бы и сделали десантники ночной марш через горы в Ораховац. Вообще было неясно, почему в контингенте, собранном штабом ВДВ, нет вертолетов. Ведь парашютные десанты дороги и редки, а вертолеты куда более эффективный транспорт. Российское командование в состоянии было организовать такой десант прямо на Ораховац, тем более российскому контингенту на Космете вождь УЧК Дреницы Сами Люштраку открыто, угрожал, а чеченские "братья" УЧК одно время со своим флагом разъезжали вокруг аэродрома Слатина. То, что здесь делали русские добровольцы ,чеченцев явно не интересовало, в отличие от того, что российские войска делали в Чечне.
Конечно, среди русских добровольцев попадались разные люди. Были и те, кто действительно занимался настоящим разбоем, а были и те, кто ничем особо на фоне общей массы сербов не выделялся (разве что пьянством). Но все же среди местных сербов большая часть русских добровольцев "марку держала", а стоит напомнить, что тогда против сербов воевали и силы специального назначения НАТО, и моджахеды в рядах УЧК. При этом воевать сербам приходилось в условиях превосходства противника в воздухе, так что пропагандистский "шаблон" о диких балканцах здесь никак не подходит.
Как пример можно привести действия русской группы в танковом батальоне. Вообще-то ребята просились в разведку, а почему их отправили к танкистам - вопрос к штабу нашей бригады, как и к военной безопасности.
Когда мы узнали о существовании русской группы в этом батальоне то я и Слава, вдвоем, решили использовать свободное время и сходить к ним в гости. Встретили мы двоих: Колю из Екатеринбурга и Давида, который был гражданином Израиля (правда, родом из Баку). В Полянцы они прибыли со своим комбатом на разведку. Что тот мог разведывать здесь, где была кухня его батальона, я не знаю, но потом, после часа шатаний, он позвал двоих наших новых знакомых, и мы, недолго думая, присоединились к ним. Добравшись до села, где стояла одна рота, комбат, человек довольно самоуверенный, повел человек десять на пригорок, откуда все они в бинокли стали рассматривать полусожженное село на горе через глубокую лощину и,
196
видимо, для них это и называлась разведкой. Комбат потом сказал нашим новым товарищам, что, мол, сходите в село на полчасика и проверьте, но никого не трогайте, там, мол, живет мой "шиптар", копающий нам траншеи, и после этого пошел пить кофе и ракию.
Внимательно наблюдая в бинокль за селом, мы увидели, что опушка леса прямо над ним весьма сомнительна и там виднеются какие-то темные провалы и целлофан. Решили, в конце концов, идти в обход справа, держа в поле видимости село, и одновременно прикрываясь кустарником. "Моторол" мы, естественно, не получили, но все равно разделились на две группы, в одной двое ребят из батальона должны были идти краем леса, а во второй мы вдвоем и один резервист с пулеметом делали бы более глубокий обход; мы договорились о месте встречи в лесу. Выйдя на нужное место, мы сразу обнаружили там блиндаж и траншеи, а затем продолжили путь. Как это и бывает в горах, расстояние было обманчиво, а мы к тому же по пути были вынуждены перейти одну лощину. На подходе к селу мы вышли на место отдыха шиптар, которые, не желая спать в уязвимых домах, здесь оборудовали шатры и несколько стрелковых позиций, хотя и пустых, но полных свежих следов. Шли мы шиптарскими тропами, что было самое бесшумное, быстрое и безопасное дело и, выйдя на грунтовую дорогу, шедшую по опушке леса, как и предполагали, нашли несколько выкопанных ячеек огневых позиций. В селе никого не было, но и здесь было много следов, а в сарае стоял конь. Пройдя через рощу во вторую половину села, где жил, якобы, "лояльный" шиптар комбата, в первом же доме мы нашли семью в человек десять, но мужчин здесь не было. Молодая женщина, месившая хлеб, увидев нас, перепугалась, но на все вопросы лишь пожимала плечами, мол, не понимаю сербский. Махнув рукой, мы пошли дальше, опять разделившись на две группы. Там было найдено несколько жилых домов, в каждом по десятку детей (плодовитость "лояльного" шиптара просто поражала, но самого его мы так и не нашли). В одном дворе была выкопана ячейка, направленная прямо на село, где находился штаб батальона, и в ней была набросана свежая солома. В нескольких домах были найдены запасы продуктов и лежанки на десяток человек.
Особых сомнений в том, что отсюда действовала группа УЧК, не было, и мы местных ни о чем и не спрашивали. Тропа с края села вела как раз в том направлении, откуда они не раз вели огонь по дороге.
Неожиданно в этом направлении, примерно в полукилометре от нас, раздалась стрельба, что произошло, мы из-за отсутствия радиосвязи не знали. Потом выяснилось, что в засаду попала одна из наших машин, на которой офицеры штаба шли на разведку места будущего наступления: был убит один "заставник" (прапорщик) из штаба, а шиптары смогли взять не только документы, но и пулемет.
Мы же, возвратившись в первый дом, выпили воды и перекусили хлебом, вынесенным местными женщинами. Нас встретившей женщины мы
197
уже не нашли: видимо, та побежала предупреждать своих в лесу. Делать нам было уже нечего, и я, присев отдохнуть у дерева, поднял голову и вдруг увидел сидение на ветках, к которому вела лестница, но не с земли, а с нижней толстой ветки. Отсюда хорошо просматривались позиции танкового батальона, но, разумеется, никто здесь из шиптар не понимал по-сербски - даже сказанных мною слов об УЧК, которые обычно они хорошо понимали. Махнув на все это дело рукой, мы пошли назад напрямик, договариваясь о месте будущей засады. А что касается комбата, он нас, естественно, ждать не стал. Впрочем, засады не получилось, ибо командование начало "капать на мозги" ребятам из танкового батальона - их комбат жаловался в штабе, что его "русы" вышли из-под контроля, хотя контроль, по его понятию, заключался в несении сторожевой службы. Борьба с шиптарами здесь понималась в избиении кого-нибудь из трех-четырех десятков пленных албанцев, которые были размещены как рабочая сила в танковом батальоне, к тому же по соседству с русскими.
Возможно, комбат в глубине души надеялся, что "русские криминальцы" кого-то из них убьют, но у русских не было никакого желания этого делать, тем более что тут "героев" хватало, в отличие от боевых ситуаций. Что касается нас, то мы встретили хороший прием у капитана Бояна, до этого уже воевавшего где-то в Краине и Боснии и бывшего командиром одной из рот танкового батальона, ставшего неформально командиром "русской" группы, в которую вошли шестеро из десяти русских, до этого уже тоже воевавшие где-то в Краине и Боснии. Главным препятствием в планировавшейся засаде были приборы ночного видения (ПНВ). Комбат и его "пенсионеры", если бы и имели их, то не дали бы, а командование нашей разведроты, имея семь таких приборов, по какой-то странной логике не давало их никому, хотя использовалось лишь три из них, и то для стражи (службе на позициях), словно ее не могли вести без них, как и в пехоте. Не помогли просьбы ни наши, ни капитана, да и мы сами при выходе на дозор ни разу не могли их получить, а если и получали, то с незаряженными батарейками. Помню: однажды, когда я и Слава опять вдвоем ночью залезли в отдельно стоящий дом в 500 - 600 метрах от наших позиций в одном селе, то сначала один командир взвода выключил свою "Моторолу", когда мы уже вобрались в дом, хотя я долго трудился перед выходом, объясняя ему и его подчиненным, каковы ориентиры и каковы сигналы. Потом у нас закончились батарейки в ПНВ, и вся надежда была на находившиеся рядом минные поля и на мину, поставленную на нашем первом этаже, да на какого-то пса, почему-то ставшего нести вокруг дома стражу. Скорее всего, мы уже тогда так пропитались запахом местных домов, что ничем для него не отличались по запаху от шиптар, его хозяев, которые, как мы слышали, находились рядом; но так как в полночь у нас разрядились батарейки в ПНВ, то об этом наверняка знать мы не могли. Ходили в такие засады и русские добровольцы из танкового батальона. Один раз вчетвером или впятером вместе со своим капитаном Бояном, зайдя в албанское село, два часа не могли из него выйти, отбиваясь от полутора
198
десятков шиптар, а все те герои из их батальона, кричавшие о том, что "шиптары - пички" (п. . . ды по-русски), что-то к ним не пришли на помощь, хотя танки батальона были недалеко.
Все же повоевать вместе с остальными русскими нам пришлось.
В какой-то мере закономерно, что это произошло в ходе, пожалуй, самой большой операции нашей бригады в этой войне, в районе тогда еще албанского "анклава" УЧК, охватывающего села Обриня, Полужа, Резала, Тырстеник. Для нашего последнего, майского, наступления на этот анклав были отправлены силы двух бригад 37 и 58 и отряды специальной полиции, и отряд САЙ.
Операция эта прошла быстро и удачно, в том числе и потому что еще было немало тех, в том числе и офицеров, кто считал, что ради общего дела, жалеть силы и жизнь не следует.
Как перед этим доносили я и Слава в наш штаб, на основании наблюдений в приборы ночного видения, УЧК имела в лесу много траншей, из которых албанцы могли обстреливать дорогу. Впрочем, вначале сопротивления на нашем участке почти не было. Наступала наша разведрота с левым крылом, завязанным на военную полицию, а правым крылом на специальную полицию. После нескольких часов медленного продвижения, когда людей приходилось постоянно подталкивать и доходило порою до идиотизма: командир взвода добровольцев нашей роты уложил своих людей цепью на середине поляны, хотя при этом был слышен шум бегущих людей, по которым сразу все начинали стрелять. Разведрота дошла до первой речки, точнее, ручья. Здесь движение остановилось, так как сводная группа тыловых подразделений настолько отстала, что военная полиция не могла держать связь с ними (занимавшими левое крыло), и с нами, разведчиками. Тоже самое происходило по всей линии наступления, что можно было понять по радиопереговорам, когда многие подразделения не могли найти своих соседей. Сама практика, когда в одной линии шли и тыловики и артиллеристы и даже бойцы ПВО вместе с пехотными ротами, а также разведчиками, интервентными взводами военной полиции и пехоты специальной полицией и САЙ, приводила к тому, что шли мы очень медленно.
К тому же противник начал сопротивляться, и наш взвод срочнослужащих был вынужден прийти на помощь военной полиции, остановленной огнем перед одним селением. И хотя несколько бойцов УЧК здесь было убито и ранено, движение это задержало, а тут же произошло нападение со стороны двух групп противника на взвод резервистов нашей роты, с которым шли тогда я, Слава и Михаил. Албанцам, приблизившимся к нам на 10-15 метров, но находящимся, правда, под склоном, густо заросшим лесом, чуть-чуть не хватило хладнокровия, дабы прорвать наше кольцо окружения, ибо опять у нас стреляло человек пять, а десять отлеживалось, и противника удалось отогнать лишь ручными гранатами. Впрочем, как
199
выяснилось через пару недель, противник смог пройти здесь: мы потом обнаружили в одном патруле, что между резервистами и взводом срочнослужащих и военной полиции оставалось метров 300 густо поросшего пространства, которое никто не проверил - именно там были найдены блиндажи. О наличии блиндажей можно было командирам догадаться еще в ходе акции, когда мы нашли землянку (склад с мукой) и ясно было видно, что часть мешков была вынесена за пару часов до нашего прихода. Однако что-то сделать по своей инициативе было тяжело, а командование было озабочено своевременным занятием намеченных позиций на карте, хотя все эти сплошные линии на ней на деле напоминали решето. Движение продолжалось до большой поляны, где находилась конечная точка разведроты - селение Беженич. Было ясно, что двигаться следовало колонами по одному через лес слева от поляны, что я и предложил командиру роты. Вместо этого движение было продолжено цепью через открытую поляну, и при этом на середине поляны оно было остановленопо приказу сверху - и то в нескольких сотнях метрах от домов. Более того, кто-то из штаба роты притащил кому-то посылку из дома с пивом и соком прямо на поляну. Все это было настолько глупо, что, казалось, превзойти такую глупость было невозможно, но это только казалось.
Парадоксально, но на душе стало легче, когда послышался характерный звук стрельбы из китайских автоматов УЧК в лесу слева: было понятно, что они уже прорвались сквозь наше кольцо. Как оказалось, УЧК напала с тыла при выходе из кольца на военную полицию и выпустила по ней одну или две 60 миллиметровые мины. Наши решили не остаться в долгу, и сами саданули по лесу из минометов, хотя точно было неизвестно, где военная полиция, а где шиптары. Хорошо, что перед этим левое крыло ротной цепи, неизвестно что ждавшей на поляне, подтянулась к центру, ибо одна наша мина легла как раз на место, где был левый край цепи (и где стояли до этого я и Слава). Выяснилось потом, что миномет плохо очистили.
Наконец, решили входить в Беженич колонной, хотя пошли скорее толпой, но на входе в него по нам был открыт огонь из одного - двух карабинов, и два-три десятка человек из взводов резервистов и срочнослужащих были вынуждены залечь в кустах, не зная, откуда стреляют. Связь с добровольцами, шедшими правее лесом, была потеряна, не было и радиосвязи. Попытка выйти на них не увенчалась успехом. Мы двинулись к горящим домам на опушке леса на высоте справа, но выскочившие оттуда люди, чью форму в сумерках было трудно различить, заняли оборону вокруг одного дома и, хотя им кричали, что мы - "свои", они не отзывались. Потом выяснилось, что это была группа специальной полиции, вообще потерявшая связь и со своими, и с нами, разведчиками.
Ночью мы, опять вдвоем со Славиком, вошли в село, бросив на подозрительный шум ручную гранату. Когда мы возвратились, узнали, что в село будет рота входить под утро, и после малоприятного сна на природе мы
200
опять попёрлись в село, после чего наконец-то оно было занято, и кроме семидесятилетнего деда там уже никого не было.
Опять началось надоевшее "сидение" на позициях и я со Славой отправился в танковый батальон, который согласно плану операции и должен был нанести удар в центр "анклава".
Но и в танковом батальоне дело шло по схожему сценарию. Несколько танков с пехотой из состава этого же батальона также шли от точки к точке совместно с отрядом САЙ, а впереди - сербский капитан Боян со своим танком с сербским экипажем и с ударной русской группой в шесть человек на броне. Здесь, кроме шиптар, действовала и авиация НАТО. Командир танкового батальона русских невзлюбил, ибо они действовали вместе под командой еще более им нелюбимого сербского капитана, чем вызвали еще большое раздражение комбата. Все же в той операции их группа, занимая ключевые точки, перед движением цепи обеспечила хороший темп наступления. Однако в самом начале операции, когда войска шли цепью на первое село, оттуда шиптары открыли огонь и один тромблон (винтовочная граната) попал в "Прагу" (спаренную 30 миллиметровую зенитную самоходную установку) и отбил одному парню ногу. Вскоре под чьи-то пулеметы попала и полиция, потеряв четырех человек убитыми. Потери были и в 1-м пехотном батальоне и в других подразделениях. В середине операции, отряд "Крушевацкой" бригады самовольно покинул свои позиции, а вскоре и все шестьсот человек из этого отряда самовольно покинули Космет, устроив демонстрации в Крушевце, требуя "современное" оружие, хотя албанцы воевали с китайскими автоматами и гранатометами против танков и бронетранспортеров.
В конце концов, с русской группой танкового батальона мы вошли в Обринье и смогли сверху наблюдать, как наша пехота и полиция в лощине поросшей лесом под нами пытаются загнать группу УЧК в ловушку. Албанцы отстреливались и несколько раз пускали в воздух черные сигнальные ракеты, давая знаки друг другу. Не знаю почему, но поддержки танков никто не попросил, хотя лощина была как на ладони и группа, в конце концов, ушла. Мы попытались сами проследить, куда ушли шиптары и следы вели вправо в лощину, где внизу село, якобы, было занято нашими войсками. Было непонятно, куда делось до тысячи бойцов УЧК, о которых говорили в штабе и которые действительно держали линию фронта против сербских войск. По окончании операции из сел были выведены лишь колонны женщин, детей и стариков.
Не знаю, сколько во всей операции было точно убито и взято в плен шиптар из УЧК, всего несколько десятков, а куда делась тысяча остальных - можно было только догадываться. Между тем, когда мы вдвоем перед операцией ходили в ночные разведдозоры, то в прибор ночного видения только на участке селения Истог-махала села Полужа, длиной приблизительно в 400 -500 метров, в лесу было обнаружено девять дымов, а потом выяснилось, что в
201
местах, откуда исходили дымы, находились траншеи и блиндажи. Понятно, что костры жгли не женщины и дети, а вооруженные бойцы УЧК, и вероятно, по три-четыре человека у каждого костра. Не были найдены места, где были спрятаны грузы, ни вообще какие-либо документы и средства связи. Найденный позднее подземный тоннель не только не был уничтожен, но и даже не заминирован. Куда делась УЧК, обнаружилось уже по возвращении, когда все русские танкового батальона вместе с сербским капитаном и двумя его бойцами, были посажены в небронированный грузовик, долженствующий идти впереди, обеспечивая дорогу, а за ним шла бронированная "Прага", три танка и бронетранспортер командира батальона.
До выезда на дорогу Глоговац - Сырбица все шло нормально, хотя зрелище места, где незадолго до этого подорвался на мине бронетранспортер полиции, было не из приятных. Наш маленький грузовик был переполнен людьми, а какой-то тип сюда запихал найденный им сварочный аппарат, который, в конце концов, один наш сербский товарищ с матом вышвырнул по дороге.
Выехав на автодорогу, наш грузовик неожиданно встал, так как в двигателе закончилось масло. Подумав немного, наш капитан Боян сказал, что, мол, давайте пройдемся пешком, ибо до поворота в село Морина, где была база танкового батальона, осталось немного. Стоило нам сделать пару десятков шагов как из леса справа, с расстояния в несколько сотен метров, по нам ударило несколько очередей. Мы растянулись тогда уже в колонну на 20 - 30 метров и пули били как по нам, так и по грузовику. Шедшие впереди капитан и шесть русских сразу скрылись на левой обочине, а мы вдвоем со Славиком забрались в дом, стоящий у дороги. Остальные же сербы, вместе с одним добровольцем из Белоруссии, заняли позицию на обочине у грузовика. Противник вел огонь, не переставая. Было их, скорее всего, человек двадцать, разделенных на две группы, так что останься мы в грузовике - без потерь вряд ли бы обошлось. Мы отвечали огнем, а потом стал бить и танк, стоящий у грузовика, но никаких результатов это не дало. Более того, одна группа противника стала приближаться лесом справа от нас к грузовику, и выстрелы становились все слышнее. От командира батальона не было ни слуху, ни духу. Вероятно, он со всем своим штабом под прикрытием "Праги" ждал, пока мы "победим" УЧК. До победы было далековато, к тому же группа во главе с капитаном оказалась отрезанной от нас, и пришлось мне лезть на броню танка и, подогнав его к этой группе, вместе с ней за броней танка бежать еще пару сотен метров, ведя из-за него огонь, меняясь с бывшим российским десантником Сашей. Едва передохнули, как пули засвистели с левой стороны, и пришлось опять бежать до следующего полуразрушенного дома, откуда опять пришлось вести огонь. Полтора десятка полицейских, дежуривших у выезда на дорогу, толком не стреляли, хотя их пост стоял совсем рядом. В конце концов, капитан дал знак колонне проезжать, и танки пошли на базу, стреляя на ходу по лесу из пушек, но это, видимо, не причинило вреда бойцам
202
УЧК, укрывавшимся в траншеях, которые войска в ходе "зачисток" не уничтожали. Командир батальона уехал на своем бронетранспортере, не только ничего не сказав, но и сбив шлагбаум перед въездом в базу, а мы, вскочив в два грузовика, выбрались последними.
Думается, что уже на основании таких фактов командир батальона должен был поблагодарить ребят, а не писать на них доносы в военную безопасность. Там же эти доносы пришлись как нельзя кстати, так как уже в середине мая она получила указание отправлять восвояси добровольцев, в первую очередь - иностранных, так как "разработку" о "славянским единством" надо было сворачивать в связи с готовящимся подписанием мира.
Интересно, как при этом иные лица в армейских верхах, еще во время войны стали порочить всех без исключения добровольцев, сваливая на них все те грабежи и убийства, что произошли на Космете. Однако подобная версия, успехом даже на Западе пользоваться не могла. Вряд ли кто-то там поверил, что только разрозненные группы (до 20-30 человек) добровольцы, которых, допустим, в нашей бригаде насчитывалось около двух сотен (да и в других подразделениях не больше), виновны в убийстве тысяч человек и изгнании десятков тысяч в Македонию и Албанию. Ведь в операции "чищение" (зачисток) шли все: и резервисты, и срочнослужащие, и контрактники, и добровольцы, а эти операции проводились по приказам армейских и полицейских штабов. Войска шли цепями через горы и леса, входя в села с боем или без боя. Солдаты просто выбивали двери ногой, а то и бросали гранаты в окна, а в населенных пунктах жителям был или дан приказ выйти из домов и собраться в колонны, либо выйти из домов во дворы, пока шел обыск домов.
Если села были предусмотрены для размещения войск, то колонны выводились и передавались специальной полиции, если нет, то жители оставались дома, дабы защитить штабы и войска от ударов авиации. Что такое размещение войск по частным домам, тем более без хозяев, известно по каждой войне. Тем более, здесь иные села "зачищались" по два-три раза. Тут не то, что имущества, а крыш не оставалось. Естественно, что многие люди "обрастали" трофеями, но это относилось ко всем, а не только добровольцам, среди которых, как и среди других были и те, кто этим занимался профессионально, кто по нужде, а кто вообще ничего не хотел брать.
У войны своя логика и ее тяжело понять тому, кто не был на ней, но любому понятно, что за любое дело, а тем более, военное, платить надо. Здесь же зарплата у военнослужащих нашей бригады была 1200 динаров, то есть 60 долларов в месяц и плюс суточные где-то в 5 долларов, но их многие получали через несколько месяцев после войны, и при этом после демонстраций.
Что же касается трофеев, то их вывоз командованием был запрещен; но естественно, на практике это нарушалось, однако, автомашины
203
вывезти рядовым солдатам было тяжело, и многих это раздражало, особенно при виде сжигаемых и расстреливаемых тракторов.
Армейские подразделения колонны гражданских передавали специальной полиции. А та их сопровождала в Албанию или в Македонию. Военноспособные мужчины также передавались полиции, хотя тут всякое бывало, однако стоит заметить, что те горы документации, которые собранны в международном трибунале в Гааге. то это дело рук как раз сербских "органов",так как неграмотные албанцы часто не могли отличить армию от полиции, а не то, что определять фамилии командиров и номера частей.
Впрочем, вряд ли те, кто на Западе принимал решения о войне против Югославии, не знали, что может произойти в Косово и Метохии. Имея опыт войны в Боснии и Герцеговине, осмелюсь предположить, что военные преступления были нужны кому-то на Западе, ибо в противном случае международному трибуналу в Гааге пришлось бы ограничиться Боснией и Герцеговиной и Хорватией, и тем самым несколько сократить "фронт работ"
Велась та война со стороны НАТО для разгрома Югославии, а не для защиты албанцев. На последних командованию НАТО было наплевать, тем более что десятки тысяч албанских беженцев, выгоняемых югославскими армией и полицией с Космета в Албанию и Македонию, должны быть за это благодарны именно Западу. Тот отлично знал, что при авиаударах НАТО будет организовано югославской властью выселение албанцев из Косово и Метохии, тем более что прецеденты в Боснии и Герцеговине уже были.
Глава 15. Особенности действий Югославской армии и УЧК
Я не склонен преувеличивать боевой дух шиптар, но все же они выстояли перед наступлением югославской армии и сохранили УЧК. Конечно, часто тактика их была примитивна: "выстрелил - убегай". Но не раз бывало, что они воевали довольно упорно, а это говорит, что среди них все же есть не так уж мало хороших бойцов. Уже то, как они передвигались ночью без лишнего шума, перекрикиваясь голосами животных, в особенности подражая петухам, при этом не в сотнях, а в десятках метрах от наших позиций, иногда даже без автоматов, должно было бы заставить относиться к ним серьезнее как к армии.
Дело здесь не в потерях югославской армии и полиции, как хотели бы это представить некоторые представители УЧК. Потери конечно были. Наша 37 моторизованная бригада, размещенная в области где-то от Сырбицы до Глоговца, то есть в центральной части Дренице, за два с половиной месяца имела приблизительно до полусотни погибших и где-то в два раза больше раненных (все это по официальным данным). Далеко не все потери произошли
204
в результате действий УЧК, так как свою роль играла и авиация НАТО, а также и несчастные случаи и сознательные "самострелы" вносили свой вклад.
В то же время здесь гибли и военнослужащие других частей, по тем или иным причинам оказавшиеся в зоне ответственности бригады, а также из подразделений и частей армии и полиции, временно придаваемые нашей бригаде.
Даже если учесть другие потери (максимум, два-три десятка погибших и вдвое-втрое большее число раненых из состава других частей), все равно они никак не могли быть ощутимыми для боеспособности 37-й бригады. Ведь она насчитывала только на Дренице до 4-5 тысяч человек, и при этом имела еще несколько сотен человек в Рашке, большинство из которых вообще на Космете не побывало. Речь идет о бригаде, направленной в самый центр албанского сопротивления и поэтому провозглашенной после войны одной из трех лучших бригад Югославской армии по результатам боевых действий на Космете. Наша 37-я моторизованная бригада, вместе с 125-й и 549-й моторизованными, 63-й парашютной бригадой, а также 124-й интервентной полицейской бригадой МВД была награждена орденом Народного Героя, как одна из самых отличившихся в этой войне. Лишь она из этих трех армейских бригад находилась во внутренних районах Космета, тогда как две другие бригады находились на границе. Следовательно, именно 37-я бригада вела наиболее интенсивные боевые действия противопартизанского характера, и именно это сыграло одну из важнейших ролей в борьбе с УЧК. Ведь югославские силы стратегически вели наступательные действия, тогда как УЧК оборонялась, хотя в тактическом плане была часто обратная ситуация. Югославские армия и полиция должны были лишить УЧК всякой опоры, тогда как УЧК думала не столько о нанесении урона противнику, сколько стремилась сохранить себя саму и вела боевые действия, либо обороняясь в ходе операций по "чищению" (зачистке) югославских сил, либо нападая отдельные, небольшие группы югославских военных или полицейских, как правило, при их передвижении на автомашинах. Вела УЧК также снайперские действия и использовала противотанковые и противопехотные мины. Возможно, конечно у иных военных и политиков на эту войну был иной взгляд, но, как правило, этот взгляд исходил в лучшем случае из Приштины.
При этом следует разделить Космет по театрам боевых действий в зависимости от их характера.
Так на границе боевые действия были позиционного характера: югославские силы оборонялись против сил УЧК, нападавших преимущественно из Албании при поддержке самолетов, а порою, и вертолетов НАТО с воздуха, и собственной артиллерии. Пограничная полоса была отнюдь не однородной по интенсивности боевых действий, и здесь выделялся участок границы с Албанией, и, прежде всего караулы в горах Юника и Паштрика, через которые УЧК пыталась прорваться в Косово. Несколько раз, надо признать, им это удалось и во время войны, что означало куда более
205
свободный, чем официально признавалось, проход их караванов с оружием и боевых отрядов. Бои здесь случались довольно тяжелые, при том, что УЧК здесь применяла артиллерию, а авиация НАТО - кассетные боеприпасы. Югославские силы были вынуждены, в принципе, соблюдать суверенитет Албании из-за угроз НАТО, хотя власть этой Албании не в состоянии была этот самый суверенитет обеспечить.
Однако это относилось лишь к случаям глубоких прорывов. А что касается непосредственно пограничной полосы, то с границы по огневым точкам, да и вообще по любым целям югославской стороны, шли действия не только огнем, но, и если можно так выразиться, и мечом, ибо порою случались вылазки отдельных отрядов югославских вооруженных сил в эту пограничную полосу. О таких вылазках сербов мне рассказывал Дима "Дьяк", мой старый знакомый по русскому добровольческому отряду в Сараево, воевавший как раз на границе. Известно и о том, как сербы взяли в плен трех американских солдат, но умалчивалось, что их взяли опять-таки в ходе подобной вылазки в Македонии. Но, вообще, югославские военные здесь держали оборону, предотвращая прорыв УЧК и готовясь к обороне от сил НАТО. Но и эта оборона, отнюдь, не была легким делом. Особо характерен здесь случай с пограничным караулом Кошаре, взятым силами УЧК где-то в апреле, и удерживаемым УЧК до вывода с Космета югославских вооруженных сил. Тогда при нападении на караул Кошары югославская армия понесла потери около сотни человек убитыми, ранеными и пленными. С ранеными оттуда мне как раз пришлось недельку полежать в Приштинской больнице, и они мне говорили о весьма неудачных попытках контрударов югославских войск (в том числе 63 парашютной бригады) которые заканчивались налетами авиации НАТО.
Одно такое нападение захлебнулось перед линиями укреплений, уже выстроенных УЧК с помощью иностранных советников и обороняемых не только албанцами, но и наемниками и моджахедами. УЧК в районе границы была хорошо вооружена и имела средства противотанковой борьбы, в том числе ПТРК, зенитные пушки, минометы, артиллерийские орудия и даже бронетехнику, но в полной мере это использовано быть не могло из-за технического и организационного превосходства югославской армии, и дело нередко сводилось к пехотным атакам. Что касается личного состава, то он в УЧК попадал в значительной мере путем добровольно-принудительной мобилизации в лагерях албанских беженцев в Албании и Македонии, и после короткой подготовки (несколько недель) подобные добровольцы слались на фронт и потери, естественно, несли существенные в ходе попыток прорывов югославской обороны. Куда рачительнее использовались уже обученные и обстрелянные бойцы, в своем большинстве добровольно вступившие в УЧК еще до весны 1999 года. Они представляли собой костяк УЧК, и их командование старалось беречь.
206
Впоследствии нами были отслежены передвижения небольших (по 5-6 человек) групп вооруженных албанцев по одним и тем же маршрутам в районе Глоговца, то есть в паре километров от штаба бригады. Ночью албанцы проходили дворами даже через сам Глоговац, так как от оставшихся в домах соплеменников получали точные сведения, где наши посты.
Свидетельствами связи с базами в Албании были как появление новых типов вооружения и снаряжения в мае-июне, так и появление у нас иностранцев в рядах УЧК.
В ходе одного нападения на неприятельскую базу, когда мне пришлось ставить Славу на левом фланге нашей роты он не выстрелил по проходившим людям, потому что те говорили между собой по сербско-хорватски. Как раз в тот момент Винко сказал ему, что ему передали по рации, что взвод добровольцев вышел из села, где была размещена рота, к нам на помощь. Естественно Слава тогда стрелять в общей неразберихе не стал, хотя добровольцы в тот раз отмечали какой то очередной праздник, и выйти из дома, где они жили, просто были не в состоянии. Правда, выстрелить винтовочными гранатами где "воевали" мы с УЧК, они все же попытались, однако первый же "тромблон" разорвался на стволе автомата, в результате чего был ранен один доброволец из Воеводины. Хотя и тот, кто стрелял и все остальные, в том числе и наш "рус" Миша, бывший тогда у них, обходили ту тему, было ясно, что вместо холостого из автомата выстрелили боевым патроном. Тем самым проверить, откуда точно были говорившие по сербско-хорватски Слава не смог, но так как албанцы категорически не приемлют сербский язык, то это были, вероятно, мусульмане из Боснии.
Нам сообщил капитан Боян, что по данным военной разведки, здесь же находился офицер британских сил специального назначения, командовавший группой УЧК, и честно говоря, тогда мне хотелось этого капитана поймать и я был к этому довольно близок.
Также осетин Альберт говорил мне, что в районе Призрена ему пришлось говорить по рации с мусульманами из Боснии, которые сказали ему что вот, мол, у них есть и чеченцы, и русские. Как ни странно, через пару дней на связь вышел русский, говоривший, по мнению Альберта, без всякого кавказского акцента и пообещавший ему, что "он до рассвета не доживет"
Впрочем, на стороне УЧК встречались даже сербы (из Вальево), и трупы двоих из них, были с документами найдены на границе, согласно словам офицеров из военной безопасности нашей бригады. Под Клиной были взяты в плен и двое черногорцев.
Однако главной иностранной силой в рядах УЧК были моджахеды, действовавшие при тесной координации с командованием УЧК. Группы моджахедов действовали в основном, все же в пограничной полосе, и не стоит много о них писать, ибо сила и организация их известны, как и влияние в их среде людей Усамы Бен Ладена, уделявшего большое внимание просторам бывшей Югославии. Один его египтянин еще в 1998 году был арестован
207
американскими спецслужбами в Тиране и выдан Египту. Командование НАТО прекрасно б этом знало, но тогда им надо было усилить боеспособность УЧК, и моджахеды могли в этом помочь, что собственно и признали после событий 11 сентября 2001 года, представители небезызвестной американской частной военной компании MPRI, занимавшиеся в 1999 году подготовкой УЧК.
Что касается целей НАТО, я ее бы их подробно касаться не стал, так как к штабной и политической деятельности тогда отношения не имел.
К тому же сами авиаудары НАТО на ведение боевых действий югославских вооруженных сил против УЧК особо не влияли, ибо ограничивали, да и то редко, лишь применение бронетехники и авиации. Война же на Космете, где местность была довольно гористой, велась в основном пехотой, которой бронетехника, (танки и зенитные самоходные установки калибров 20 и 30 миллиметров), выделялись далеко не всегда. Авиация НАТО, и то по данным и с Запада, и из Белграда уничтожила всего несколько десятков единиц, а вовсе не 60% бронетехники югославской армии, как самонадеянно заявлял американский генерал Уильям Кларк. Югославская армия, надо отдать ей должное, после первых потерь стала серьезнее относится к приказам о мерах маскировки. Здесь использовались и макеты, и маскировочные сети, и разжигание костров, а то и пожаров, и искусственное уменьшение теплового фона, в том числе доливанием водой чехлов и прочие меры, как оптической и тепловой, так и электронной защиты. Кроме того, авиация НАТО все же большую часть вылетов тратила на остальную часть Югославии, а на Космете ударам подвергались часто объекты административного (как, например, управление полиции или военный штаб в Приштине) или промышленного (как рудник Белашевец у Глоговца). При этом последний, где тогда стояла наша пехота, авиация НАТО бомбила не час, как было объявлено югославским радио, а почти 12 часов, что мы видели с позиций нашей роты.
Хотя ущерб Югославскому государству был нанесено немалый, на ход боевых действий против УЧК это не сильно отражалось.
Немногими повлияло на эти действия и бомбежки казарм, ибо войска были выведены из казарм еще перед началом бомбежек. Это же касается и уничтожения мостов в Сербии, в том числе на дорогах, ведущих на Космет, так как войска были передислоцированы заранее и разрушение мостов могло бы помешать Югославии лишь при обороне от наземного нападения НАТО, но не в ходе противопартизанской войны. На Космете, надо также заметить, далеко не все объекты инфраструктуры вообще бомбились, что, видимо, означало полную уверенность командования НАТО в скором размещении там своих войск.
Помимо всего этого авиаударам, прежде всего, подвергались войска, стоящие на границе, а они активную противопартизанскую деятельность не вели, а лишь предотвращали прорыв на Космет боевых групп УЧК из Албании и Македонии, как раз и поддерживаемых с воздуха НАТО.
208
Стоит тут отдать должное и пилотам югославских самолетов, которые, несмотря на недостаток запчастей к самолетам (эмбарго тут большой роли не играло) все-таки атаковали авиацию НАТО, многократно их превосходящую, а также нанесли несколько успешных наземных ударов по боевикам УЧК в ходе некоторых наших операций. Следует упомянуть и югославских зенитчиков, чьи дивизионы вели войну нередко самостоятельно, но все равно умудрялись сбивать самолеты противника, в том числе знаменитый, якобы неуязвимый и невидимый F-117, сбитый 27 марта 1999 года над Буджановцами
Вообще же, авиация НАТО не могла коренным образом влиять на борьбу югославских сил против УЧК, ни спасти ее от поражения, ни, тем более, обеспечить ей победу. По большому счету, исход этой войны зависел не от военных, а от дипломатов, и, возможно, и был предопределен, но эта уже отдельная тема.
В тоже время следует отметить, что у УЧК появились приборы для лазерной и радарной подсветки целей, которыми они (либо спецназовцы НАТО) на нас наводили авиацию. Много раз мы видели в приборы ночного видения светящиеся точки в домах как будто бы своей территории, а днем, при проверке, оказывалось, что речь идет о нежилых помещениях. Как раз перед бомбежкой здания рудника Белашевац, мы в течение нескольких дней наблюдали подобные факты, о чем нами сообщалось и командиру роты и непосредственно в штаб бригады.
Также мною лично было доложено командованию, как раз перед нашей майской операции на Обринье, о том, что нами были замечены ночью три вертолета, шедшие без слышимого шума со стороны границы. Мы тогда вели наблюдение в "ночник" за албанцами и просто изумились, увидев как три светящиеся точки пролетели над Глоговцем, а затем вертикально спустились одна за другой как раз в районе, где был размещен дивизион ПВО нашей бригады. Это меня, конечно, не удивило, так как я уже знал, как служат в этом дивизионе по рассказам Славы и Миши, которые до того как попали в нашу разведроту были с недельку в этом дивизионе. Правда, винить тут сербов нельзя, так как "идейным генератором" такого карьерного роста был еще один мой знакомый по отряду "Белые волки" русский доброволец "Боцман". У "Боцмана" был гениальный план - сбить самолет НАТО, поймать пилота и продать его "кому-нибудь" за миллион долларов. Правда, этой "идее" помешало то, что бойцы ПВО ничего сбивать особо то не хотели, и держали свои "Стрелы-2 " под ключом, дабы не вызвать на себя удар самолетов НАТО, а заодно не отвлекаться от забот по поимке домашней живности албанцев, как и "зачистке" оставленных ими домов, но в особенности огородов и дворов, где те имели обычай закапывать им нужные вещи (то есть "бунарити" от слова бунар-колодец, что было очень популярным занятием югославских войск на Косово и Метохии).
209
"Боцману" не удалось переубедить "зенитчиков" в том, что его дело более прибыльное. Так как именно он перетянул Славика и Мишу в ПВО, представив себя и их, по словам Негоша, телохранителя нашего комбрига, как больших специалистов в области борьбы с самолетами, то им пришлось все же присоединится к "работе" ПВО, заключавшейся в том, что они должны были ходить в "зачистки". Заодно ребята самостоятельно организовали пару засад на албанцев, в одной из которых погиб сербский доброволец Мирослав. После этого Миша и Слава перебрались ко мне, а "Боцман" вскоре отправился в Рашку, где так же безуспешно пытался организовать ПВО, а затем назад в Боснию. Как тогда выяснилось, он поторопился, так как, видимо, в тех вертолетах народу для него было не на один миллион. Правда, в последнем случае пока мы дозванивались до штаба бригады, над которым эти вертолеты пролетели, и пока убеждали дежурного, что это не НЛО, последние улетели, так как, очевидно, все наши переговоры радиоэлектронной разведкой НАТО прослушивались.
Насколько мне тогда уже было известно (не знаю насчет наших штабов) под командованием штаба сил "специальных операций" (USSOCOM) США в составе авиагрупп (командование AFSOC) имелся целый ряд типов самолетов и вертолетов, для низких ночных полетов при пониженном собственном шумовом уровне (МС - 130Е; МН - 53; МН - 47Е; МН - 60К). При этом транспортный самолет МС-130Е может перебросить до сотни человек или около 17 тонн грузов, а транспортные вертолеты MH-53 и МН-47Е приблизительно вдвое меньше, а МН-60К где-то вшестеро меньше десанта и грузов соответственно. Так как УЧК и НАТО были союзниками, то видимо УЧК во внутренних районах Косово и Метохии пользовалось поддержкой с воздуха AFSOC, получая и боеприпасы, и подкрепления.
Так же перед началом майской операции на Обриня, наш доброволец Нешо мне сказал что в "ночник" видел, как недалеко от нас самолеты выбрасывали парашютные контейнеры, что я сообщил лично комбригу и офицеру штабу корпуса.
Правда, странно, что вскоре после этого, все бойцы нашей группы (кроме, как ни странно, Славы) находившейся в этом месте, стали испытывать приступы рвоты и болей в животе, хотя впрочем, это было, скорее всего, следствием зараженности источников, откуда мы брали воду, вследствие большого количества трупов животных.
УЧК уже в середине апреля стала оправляться от первоначального шока, с помощью своих зарубежных покровителей. Увидев, что склонность албанских вождей к хищениям (а это болезнь Востока, так как здесь бог-"золотой телец") отражается на боеспособности УЧК, руководство последней, видимо, утихомирило аппетиты своих командиров и навело относительный порядок в своих рядах. В Дреницу в конце апреля пошло современное оружие и снаряжение, пусть и не в достаточном количестве.
210
Естественно, албанцы должны были активизировать свои действия.
Уже в районе дислокации нашей разведроты, перемещенной в конце мая в село Полужа, было зарегистрировано две группы УЧК в радиусе пару километров. Одна, насчитывавшая до двух десятков хорошо обученных бойцов, находилась в соседнем лесу. Отсюда она периодически обстреливала как нас, так и на дорогу Глоговац - Сырбица, а также организовывала засады. При этом, несмотря на потери, понесенные и на минном поле, и в результате наших поисковых действий, позиции она не меняла, что говорит о наличии дисциплины и единого командования в УЧК.
Другая группа, находившаяся от Истог-Махала через дорогу Глоговац - Сырбица, в июне 1999 года вообще перестала скрываться, и Славик, "Мырча" и пару других наших солдат рассматривали вооруженных албанцев в домах на склоне противоположной горы. За несколько дней только в одном месте этого села было насчитано около десяти вооруженных боевиков, вслед за которыми появились и гражданские, вывесившие сразу же белый флаг. На их удивление наш начальник разведки, заявил, что вообще ничего там не видит, что можно было понять в силу всем все более очевидного отступления с Косово. Никто, естественно, в это село не входил, хотя именно с этого направления не раз велся огонь по дороге Глоговац - Сырбица.
Схожее положение было и в Шиполье, пригороде Косовской Митровицы, в котором, из-за нападений УЧК дорога Косовская Митровица - Сырбица постоянно полицией перекрывалась для движения.
К тому времени у нас фактически появился четвертый командир роты, так как наш резервный капитан "Жути" задержался в Рашке. В силу этого командир взвода срочнослужащих "поручик" (старший лейтенант) Винко стал исполнять обязанности командира роты. С ним я имел хорошее взаимопонимание, и в силу своего независимого положения командира разведгруппы, чье создание было одобрено комбригом по просьбе "Жутого" смог подбить Винко на более активные действия. Ни наград, ни денег, ни благодарности мне это не принесло, но зато наша разведрота несколько раз успешно провела операции по поиску албанских групп. Это сразу же дало хорошие результаты, и вот тут то шиптар нередко охватывала паника, и они несли потери. К сожалению, сделав основную часть, т. е. выйдя по следам к месту базирования неприятеля, и вступив с ним в близкий бой и даже развернувшись в боевые порядки, мы упускали противника, ибо остальные наши молодые срочнослужащие солдаты, оставались на месте в бесполезной перестрелке. Добровольцы и резервисты с нами тогда ходить не хотели, а за срочнослужащих Винко, как и каждый офицер нес большую ответственность, так что когда в одном бою наш снайпер Савва, пошел было со мною вперед, это вызвало крики в его адрес нашего "водника" Видича и мне пришлось Савву возвратить назад.
К тому же, когда мы таким же образом несколько раз вступили в бой с противником на высоте соседней месту нашей дислокации, то наши
211
соседи из инженерного батальона (саперы и строители) расположенные всего в 300 - 400 метрах под нами рядом с дорогой Глоговац - Сырбица не то что нас не поддержали, но и не пытались предложить помощь, так как не знали неделю, где мы вообще расположены, и не пытались провести обычную телефонную связь.
Иногда дело доходило до абсурда. Так, когда я и еще четверо сербских добровольцев из Воеводины, в апреле месяце, когда еще ротой командовал капитан "Струя" вошли в село под Чичавицей в котором албанцы уже вывесили белый флаг, так как бойцы УЧК из него ушли, не дождавшись нашего нападения, то мы на обратном пути вывода колонну гражданских албанцев обстреливались одним сербским "малоумником", добровольцем из нашей роты, который за день до этого поджег амбар, с пшеницей обозначив наши позиции не только УЧК, но и авиации НАТО. Другой раз, когда уже комротой был "Жутый", который попросил нас проверить причину стрельбы, ведшейся средь бела дня практически в самом Глоговце, то из всей роты, а в особенности из многочисленного штаба пошло нас четверо человек, я со Славой и двое сербских добровольцев - Перо и "Булат". Подойдя к двум - трем десяткам полицейских, занимавшим пост у дороги, мы узнали о двух вооруженных шиптарах в селе между нами и Глоговцем, где был штаб бригады. Одного из них ранил полицейский снайпер, и в "зачистку" села пошло нас двое - я и Слава. Дойдя до сомнительного дома, нам пришлось посылать одного албанца лет сорока с белым флагом к полиции за подкреплением (так как в этом селе было полно боеспособных мужчин). На помощь пришел лишь Перо, которому полицейские не дали даже "Моторолы". Заставив албанцев махать белыми флагами, дабы сидевшие в домах впереди, слева и справа не открыли огонь, мы, ради очистки совести, проверили сомнительные дома. Неясно, почему полиция месяц назад ушла из села -там могла скрываться целая рота УЧК, тем более что именно сюда часто вели следы и отсюда несколько раз подавались сигналы. Однако кого хватать из десятка мужчин, обнаруженных нами, мы не знали, да и ответственности брать на себя было нельзя. Если бы мы вывели из села группу албанских молодых мужчин, то полиция вполне могла бы их тут же "пустить в расход", дабы отличиться в поимке "террористов" (а в случае "чего" все бы свалили на "русов").
Вообще-то я не был сторонником подобных мер и считал, что моя обязанность заключается в максимально прилежном исполнении задач по борьбе с УЧК. Если же кто-то считал, что врагом был весь албанский народ, то ведь надо было учитывать, и существовавшее в мире политическое положение. Мне была абсолютно непонятно, зачем гражданских албанцев выгоняют из их домов и колонами отправляют в Македонию и Албанию. К тому же подобное указание выселять всех албанцев где-то в Косово действовало, а где-то нет, и стоило, видимо, югославским верхам поучиться, как это надо делать, у Сталина, выселявшего целые народы полностью и в течение нескольких дней.
212
Если же врагом считать лишь определенное политическое движение, то с ним следует бороться куда более изощренными методами, а не посылать в зачистки всех подряд - от добровольцев и резервистов до срочнослужащих армии и сотрудников полиции, дабы они там вели себя подобно ордам Тамерлана.
Я помню случай с селом Глобары рядом с Глоговцем. Сначала там в ходе наших патрулей мне удалось показать людям, кто хозяин положения. Разумеется, албанские старейшины были не так уж глупы и стремились сразу солдат ввести в дом и разговорами обо всем чем угодно и мелкими услугами отвратить их от хождений по селу. Я все же брал с собой несколько человек, в основном Славу и "Сурчинца", и, обойдя село и подходы к нему, увидел и протоптанные тяжелыми ботинками тропы, и следы оружия на земле; отсюда же ночью подавались сигналы, видимые лишь в приборы ночного видения. Когда же все это было доведено до сербов, некоторые командиры сначала перепугались, но потом, когда все успокоилось, они воспряли духом и, назвав себя "воеводами", тоже решили пойти в патрули. В итоге они стали обделывать свои "коммерческие" делишки в селе, и все выродилось в насилия и грабежи. Узнав об этом, ходить я туда уже не стал, а потом нашу роту вообще здесь сменили, но нападения на наши войска отсюда были, в том числе во время вывода, когда было убито несколько полицейских.
По большому счету сама тактика "чищения" (зачисток) могла принести успех лишь при многократном превосходстве над противником. Счастье сербских войск, что УЧК мало использовала мины, в первую очередь выпрыгивающие ("ПРОМ") или аналогичные типы мин иностранного производства, и тогда мы несли бы куда большие потери.
Давно замечено, что бой по-иному видится из боевых порядков и из штаба, потому что ситуация в бою настолько быстро менялась, что приказы из штаба, пусть и толковые, очень часто оказывались ненужными, а то и вредными из-за опоздания в сроках или недостатка полной информации о происходящем у командиров.
В "зачистки" мы ходили часто, и все они были приблизительно одинаковы: "суперменов" в них не было, да и быть не могло, ибо стоило "супермену" побежать вперед, как его могли по ошибке срезать огнем его же соседи справа и слева относительно быстро. В то же время это приводило к тому, что двигались войска медленно и группы УЧК от них частенько ускользали.
Примеров подобного рода операций можно привести немало. К ним относится "акция" на село Васильево, где вместе с разведротой действовали военно-территориальный отряд из Косово Поля, пехота и полиция опять прошла в том же духе. Пока шла артподготовка, пока где-то кто-то связывал боевые порядки, пока кто-то решал идти его подразделению вперед или подождать, целая группа УЧК в полсотни человек ушла из села, вступая лишь в короткие перестрелки, и хотя акция шла еще 5-6 дней, почти вся она ушла из кольца окружения. Лишь раз ребята из взвода срочнослужащих убили
213
одного шиптара и то, судя по его внешнему виду и карабину в руках, не принадлежавшему к элите. При этом он сам был виноват в своей смерти, так как вместе со своими несколькими товарищами не только приходил спать в уже занятое село, но еще и вздумал утром пройти через него.
Из Васильева шел длинный оросительный канал, переходящий на выходе из села в подземный тоннель, выходивший через десять километров на Чичавице. Этот тоннель мы вдвоем со Славой потом исследовали до подножия горы и обнаружили, что там вход в него открыт, воды в нем уже не было, а зато были следы людей.
Перед началом операции я получил приказ взорвать этот тоннель. Так как я не знал, о чем идет речь то, получив две мины направленного действия МРУД (типа советской МОН-50 и американской "Claymore" М18), я тогда подумал, что мне хватит двух их зарядов пластичной взрывчатки по 900 грамм, для того чтобы завалить тоннель. На деле же это было сооружение с 30 сантиметровыми железобетонными плитами два метра высотой и 4 метра шириной для чего требовалось не два, а сто килограмм взрывчатки. Впрочем, это никого не волновало, главное, было, отметится, и я, как идиот, по колено в воде полчаса устанавливал взрывчатку, дабы получить лишь полуметровый разрыв в верхнем стыке боковой и верхней плиты. Потом мне офицер из штаба бригады пообещал взрывчатку и я, было, обрадовался, когда узнал, что меня зовет командир роты, получивший якобы взрывчатку. На деле мне дали две ручные гранаты со слезоточивым газом, дабы я бросил, куда считаю нужным, и выкурил всех шиптар из тоннеля. Так как простые математические вычисления говорили, что от подножия горы до выхода тоннеля на Чичавице было 80 тысяч кубометров воздушного объема, то не помогла бы мне ни тысяча таких гранат, а не то что десяток, который нам послала военная полиция, но 8 из которых наш старшина запасливо складировал. Впрочем, не без оснований, так как его потом в Рашке допрашивала полиция как подозреваемого в продаже оружия.
Под конец нам перестали давать в дозоры, в которые мы шли самоинициативно, но по одобрению командира роты, даже приборы ночного видения, и мы были вынуждены выходить без них.
Еще хуже прошла следующая июньская операция "зачистки" местности вправо от дороги Глоговац - Сырбица до горного массива Чичавица включительно. Здесь вообще операцией командовал штаб корпуса. В связи с этим было собранно кроме нашей, еще две бригады, разведывательно-диверсионный отряд корпуса, многочисленные отряды полиции, и я уже не знаю, кто еще. Карта плана операции была настолько густо заполнена точками различных рубежей, что мы шли со скоростью один километр в один день. Скажнм, разведотряду корпуса надо было полдня стрелять из минометов по какому-то лесу, откуда его обстреляли шиптары. Затем еще полдня вся бригада не могла заставить командира какого-то сводного взвода тыловиков войти в одно село, уже почти со всех сторон окруженное нашими войсками. Артиллерия, в свою очередь, целый день вела огонь по зданию какой-то
214
школы, у которой утром кто-то видел нескольких вооруженных шиптар. Наконец, полиция целый день не захотела сдвинуться с места, и мне подумалось, что это своеобразное надувание мыльных пузырей, когда кто-то в штабах зарабатывает очередную звездочку. Это мнение у меня укрепилось, когда я рано утром услышал очереди из китайских автоматов уже за спинами танкового батальона, с которым перед этим наш взвод срочнослужащих едва ошибочно не вступил в перестрелку. Было ясно, что шиптары прошли, но так как никого это уже и не интересовало, мы, сплюнув, отправились на базу, дабы зря не мерзнуть по лесам.
Подобная тактика еще была бы оправдана, действуй шиптары группами по 200 - 300 человек, но ведь их группы насчитывали 10 - 15 человек и разбивались при том на подгруппы! С ними нужно было бороться ротами, в которых можно было установить и связь, и плотное взаимодействие, а также избежать междоусобных обстрелов, которых я стал бояться больше шиптарских.
Все это долго мне действовало на нервы, и так как в детстве я пристрастился читать "книжки о войне", да еще все-таки поверил отчасти в "славянское единство", то я досаждал штабным офицерам различными предложениями, хотя на. . . н им они были нужны: ни новых чинов, ни денег не сулили, а только возможность геройски сложить голову, либо рисковать своей должностью. Тем не менее, я все-таки накропал служебную записку с предложениями изменить нашу тактику. Что м я точно там писал, уже не помню, но, в общем, суть моего предложения сводилась к следующему.
Необходимо было составлять ударные отряды (усиленная рота/батальон), подчиненные оперативно, а то и организационно разведслужбе, которые являлись основной силой тактических групп, заменивших прежние батальоны. Их командиры должны были иметь реальный опыт командования в прошлой войне каким-нибудь ударным отрядом (взводом или ротой). В помощники им надо было подбирать людей из числа добровольно вызвавшихся офицеров и бойцов с доказанным боевым опытом и заслугами. Им бы командир и мог поверить командование боевыми группами, создаваемыми в соответствии с боевыми задачами. Комплектоваться такие отряды должны только из добровольцев. Такие бойцы должны иметь льготы, но дисциплина должна твердо поддерживаться при выполнении боевых задач. Эти ударные отряды должны быть оснащены всеми видами стрелкового оружия (в особенности пулеметами), автоматическими гранатометами и минометами, а также иметь на вооружении бронированные грузовики и бронетранспортеры (если необходимо - и другую бронетехнику, в первую очередь - БМП, танки и эффективные при действии по пехоте ЗУ и ЗСУ). Большое внимание следовало уделять при оснащении группы средствам связи и приборам ночного видения (которые, разумеется, должны быть исправными, например, отказы "Моторол" нередко помогали уйти противнику), радарам (имевшийся в разведроте переносной радар мы так и не получили в пользование).
215
Обязательно было использование собак, как ищеек для обнаружения по следу партизан, так и сторожевых (для охраны позиций); надо заметить, что шиптары в отличие от нашей армии собак использовали, выпуская ночью их перед селом. Нужны были и минно-розыскные псы, натренированные к обнаружению и оружия, как для проверки дорог, так и дворов и домов албанцев, нередко имевших склады оружия и взрывчатки. Даже в обычном разведдозоре очень нужны две-три собаки: это помогает в выполнении боевых задач, а также предотвращает неожиданные нападения и избавляет от многих потерь (в том числе от мин). Остальные войска должны в качестве боевого охранения распределяться по наиболее важным населенным пунктам и постам (с оперативным подчинением тому или иному командиру ударного отряда). Фактически нужна была своеобразная наковальня, которую надо было подводить под неприятельские группы, нанося удар по ним молотом ударного отряда. Этому отряду требовалась также артиллерия.
Подобная схема могла бы меняться в названиях и соотношениях, но суть должна остаться той же, и командование операцией шло бы с передовой в тыл, а основой организации были бы сплоченные боевые группы из людей, желающих воевать и знающих, за что воюют. Общая схема действий должна была выглядеть так: сначала - разведработа, затем посылались бы РДГ (разведывательно-диверсионные группы), по следу выходившие на базы противника. Затем ударные отряды скрытно бы выдвигались на исходные позиции либо, высаживаясь десантом с бронемашин или вертолетов, и разворачивались бы в боевые порядки и нападали бы на командные центры противника, с последующим нападением остальных войск по всему фронту. Достаточно важную роль играло бы использование минно-взрывных устройств, которые давали бы возможность эффективно перекрывать пути отступления противнику.
Конечно, ту записку в штабе офицеры прочитали, но естественно на этом дело и закончилось. Я же тогда уже думал, как написать еще одну такую записку о реорганизации разведслужбы. Уже тогда было видно, что служба безопасности нужна каждому подразделению, занимающемуся активно борьбой с партизанами. Таких подразделений в бригаде было не так уж много разведрота, военная полиция и отдельные временно создаваемые в ходе боевых действий интервентные взводы в составе отдельных, дивизионов и батальонов нашей бригады. Именно их и следовало привести в единообразный вид и подчинить службе военной безопасности. При этом лучше всего иметь единую хорошо развитую службу разведки и контрразведки, чем две наших разделенных службы, одна из которых - разведывательная, - неизвестно, чем вообще занималась, а от службы военной безопасности мы нужных сведений о конкретном противнике почти не получали, хотя почти все наши разведданные бралась наверх - уж не знаю, для какой отчетности.
Проблемой было и наличие двух служб безопасности на Космете - госбезопасности ДБ [Державна Безбедност - примеч. ред. ] и военной
216
безопасности. Мы в своих действиях никакой информации от ДБ не получали, зато было много случаев массовых избиений шиптар разъяренными солдатами, в которых пострадали и те шиптары, что сотрудничали с ДБ. Куда разумнее было бы создать единую службу безопасности обладавшей бы сетью агентов в местной среде, взаимодействовавших с разведывательно-диверсионными группами, скрытно размещенными по лесам.
При организации противопартизанских операций подобная спецслужба, по моему мнению, была бы эффективнее громоздких воинских частей и она лучше всего бы могла командовать операциями. Потому она должна была бы или заменить штабы частей, либо сами эти штабы должны были быть подчинены ей.
Охваченную боевыми действиями территорию надо было разделить по округам, держа под контролем определенную область. Ту же Дреницу должны были бы или полностью держать силы МВД, либо же туда должны быть направлены 63 парашютная и 72 разведывательно-диверсионная бригады. Не знаю, зачем их было держать в районе Призрена, когда первым ударом НАТО эти бригады, не оснащенные толком бронетехникой и находящиеся практически в первом эшелоне были бы уничтожены, тогда как с Дреницы они могли быть направлены в самое тяжелое место на фронте, где сохранялась бы возможность просочиться в тыл наступавших сил НАТО.
К тому же аэродром Слатина был в двух десятках километров от Глоговца, а и на самой Дренице можно было устроить несколько вертолетных площадок, и уж не знаю, почему здесь вертолеты не использовались. Чтобы бороться с партизанами надо находится там, где они действуют, что может и просто для понимания, но только сложно для применения. Каковы не были недостатки войск размещенных по таким областям, но самые ответственные задачи по борьбе с УЧК несли как раз они. Та же 37 бригада была вынуждена выполнять то чем в югославских армии и полиции должны были заниматься "специальные формирования" (спецназ). Все же и эта бригада могла быть изменением в организации и тактики приспособлена к противопартизанской борьбе.
Послесловие
Мне тогда казалось, что главная цель как этой, так и любой другой войны заключалась в том, что сами люди должны были доказать, что они достойны победы.
Что касается боевого духа в югославской армии, то не хотелось, чтобы возникло ошибочное мнение о том, что, якобы, сербы - плохие солдаты. Вообще-то сербское общество охвачено войной с 1991 года, и о каком бы народе ни шла речь, но за такое время, раз люди еще готовы воевать, и нередко добровольно, то хорошие боевые кадры всегда появятся. К тому же сербы, как показывает история, не раз отличались на поле боя, в особенности, упорством и неприхотливостью. В конце концов, миротворцы разных стран, прошедшие
217
Югославию, не доказали свое качественное превосходство над сербскими солдатами на поле боя, а истории о десятках положенных ими в одном бою "четниках" столь же достоверны, как и фильмы "про Рембо". На деле же, самое крупное столкновение миротворцев и сербов произошло в Сараево, где десять сербов взяли в плен двенадцать французских морских пехотинцев и легионеров, а потом, обороняясь против целой французской роты легионеров, убили и ранили больше десятка тех, при этом потеряв двоих убитыми и четверых пленными. На Космете войска НАТО появились лишь после начала отступления оттуда югославской армии и "блестящий подвиг", по словам американского генерала Уильяма Кларка, был обычным вводом войск, при поддержке отрядов УЧК шедших в их авангарде.
Я хотел бы избежать шовинизма в оценках любых солдат, и поэтому думается, что любая современная армия, а в том числе и российская, на месте югославской армии вела бы себя схожим образом. В любой армии успех - дело коллективное. И здесь на одном денежном интересе далеко "не выехать". В армии без идеи, объединяющей людей, каждый, в принципе, является одиночкой. Что касается югославской армии, то влияние на нее патриотической кампании, развернутой в прессе Югославии, было блеклым. Все эти призывы к борьбе с "новым мировым порядком" звучали отвлеченно, так как что мог сделать обычный боец? Стрелять по самолетам из автомата ведь было делом бессмысленным, а выискивать добровольно террористов УЧК - еще и неблагодарным. К тому же сами пропагандисты на Космет ехать не спешили, а солдаты, которые сюда попали, через пару недель начинали задумываться о житейских проблемах: зарплата была мала и выплачивалась она с опозданием; а между тем карточек, применявшихся в ходе Второй мировой войны в том же СССР, не существовало, и возникал вопрос - чем же кормить семьи? Под конец войны стали приходить счета к оплате, вопреки обещаниям о том, что те, кто воюет на Косово, от оплаты счетов будут освобождены. Хорошо оплачиваемой работы дома не было, ни до войны, за исключением разве что правящего чиновничьего класса и приближенных ему бизнесменов и бандитов.
Последним война, а в особенности разнообразные бизнес-проекты "Во благо Отечества" дали возможность кататься "как сыр в масле", а куда потом шли товары с продуктами питания, горючим, военной формой и оружием, - для иных из них было не столь важно. Не платила армия - заплатила бы УЧК или какие-нибудь "партнеры" этой УЧК.
Конечно, большинство людей верили, что, находясь здесь, защищают свое Отечество, но во всем том бардаке, что царил здесь, главной задачей они стали видеть честно отбыть положенное и возвратиться домой либо вообще пораньше отбыть отсюда.
По большому счету, официальная пропаганда и не могла здесь достичь успеха, по крайней мере, в Дренице, ибо газеты сюда не доходили, а телевизор могли смотреть лишь те, у кого был "агрегат". Если же и смотрели
218
телевизор, то в основном, видеокассеты, найденные вместе с видеотехникой в албанских домах. Единственным источником информации было радио, но тут искали "западные голоса", дабы узнать о том, какой город и когда бомбили самолеты НАТО. В то время, когда шла война, по телевизору показывали какие-то песни и пляски, хотя где-то люди гибли, и как бы плохо война на Космете организована не была, как бы плохо она не велась, все-таки это была война. Здесь, по крайней мере, на Дренице, когда люди видели эти концерты по телевизору, то, как правило, телевизор выключали.
Конечно, все это было подано в более "сыром" виде. Возможно, имело немало недостатков, только мне и тогда было странна позиция многих военных профессионалов (и эта позиция присуща далеко не только сербам), согласно которой они ставили себя в позицию эдаких судей того, насколько то или иное предложение "профессионально"
А какого черта все эти профессионалы так лихо брали на себя ответственность в ситуации, когда на их же глазах гибло их же государство, бесплатно их обучившее, и, наконец, платившее им деньги не только за дисциплинированность, но и согласно воинскому уставу, за проявление инициативы! Вот чего-чего, а инициативы у нас явно не хватало, и поэтому "всех" и устроила картина "героической борьбы за сохранение Югославии", созданная после войны, так как все можно было списать на бесспорное преимущество в силе противника.
Нельзя всю это большую трагедию списывать на якобы "балканские специфичности". Особенно поражало, когда это делали те кто, прибыв из России так и не удосужился разобраться, кто с кем воевал, но зато всегда имел ответ, почему, мол, воевали. Эта война сербами велась не столько ради территории, сколько ради сохранения себя как нации и по большому счету сама по себе война со стороны сербов, в общем, была справедлива, несмотря на все военные преступления в Косово. Сербия была суверенным государством, а военные преступления тут были только предлогом, тем более что их большая часть, согласно статистике того же трибунала в Гааге, была совершенна после того как НАТО приняло в марте решение о войне против Югославии. Бессмысленны ныне разговоры о бессмысленности этой войны для сербов. Ни одна война не бессмысленна. На таком основания можно объявить бессмысленной всю кровопролитную борьбу сербов в ХIV-ХV веках с турками. Все равно, мол, "турки всех покорили почти до Вены". Любая война чревата поражением, но сербы были поражены еще до войны, поражены своей слабостью воли. В эту войну упадок сил достиг, возможно, низшего уровня во всей сербской истории, хотя физическая мощь народа и государства была как никогда велика для сербской истории и, по крайней мере, достаточна, чтобы докончить с УЧК. На деле произошло наоборот.
Сил для войны у сербов хватало, были у них и люди, которые смогли бы воевать еще, но вот идеи, поведшей их бы в этой войне, у них не было, и поэтому приходилось поражаться элементарной неспособности многих
219
бойцов. Нельзя, конечно, все сводить к делению на храбрых и трусливых. Такого резкого деления нет, и все люди в большинстве имеют приблизительно одинаковые способности. Однако, и для того, чтобы чему-то учиться и для того, чтобы преодолевать свой страх, и нужна воля, исходящая из определенной идеи, что и рождает воинский долг.
Конечно, здесь были хорошие профессионалы, были храбрые бойцы и хорошие друзья, а немало было и тех, кто готов был воевать. То, что их маловато, тоже не проблема, это присуще всем армиям. Но очень тяжело, почти невозможно было людей поднять на что-то общее. Они были готовы терпеть какого-то идиота, как своего командира, но лишь бы он позволял им без лишних хлопот отбыть свое время на войне. Из-за подобного индивидуализма в военных вопросах сербские возможности так и не использовались, как надо.
Это очень хорошо виделось русским добровольцам, которые поэтому, хотели они того или нет, были вынуждены действовать вместе, ибо с сербами это на постоянной основе было невозможно. На войне они действовали не столько по личным симпатиям, сколько в силу необходимости, вызванной определенным непониманием сербской среды. У сербов с весьма развитым чувством родовых и земляческих связей подобного военного товарищества было маловато. Но даже эти группы бюрократическая система стремилась разобщить, и даже тех, что были составлены из профессиональных военнослужащих или полицейских.
Первое и главное деление было довольно известно для многих войн, когда бойцы подразделений, чаще "ходящих" в "акции" были явно недовольны теми, кто просидел всю воину в одном селе. Так как достаточного количества "интервентных" (штурмовых) групп командование не создало, то выполнение ответственных заданий поручалось различным, временно создаваемым сводным "интервентным" группам из различных подразделений. Это приводило к неравномерному распределению тяжестей войны и к несправедливому распределению льгот внутри уже самих подразделений, а тем более в отношениях между самими подразделениями, одни из которых давали свои группы для заданий раз в месяц, а иные в несколько раз чаще.
Это недовольство справедливо, особенно - на фоне вида немалого количества бойцов, сутками проводящих время за резней кур, коров, овец и прочей живности, а иные из них отличались даже выстрелами по кошкам. В паузах же между подобной охотой они рыскали по домам или играли в карты. Конечно, есть всем хотелось, как и спать в тепле и на теплых постелях. Плохо было то, что никакого уважения или простой благодарности к тем, кто ходил в атаки и разведку, не было. Срочнослужащие, вынужденные выполнять все, даже самые идиотские приказы своих командиров, хотя многие из них со временем стали высказывать скрытое, а то и открытое неповиновение, были раздражены часто и на командиров, и на резервистов, имеющих возможность
220
хоть раз в месяц на пять дней отправиться домой, и при этом имевших командиров своих земляков - резервных офицеров. Сами резервисты были злы на командование, оторвавшее их от домашних работ, тогда как все обещания власти о льготах остались пустым звуком, как и о своевременной оплате. К тому же в Югославии мобилизация проводилась, как всегда, половинчато. Даже не упоминая о многочисленных случаях уклонения или отказов от военной службы, следует указать, что сам принцип выборочной региональной мобилизации был ошибочен. Так, из Черногории, Воеводины, да и всей центральной Сербии, как и из приграничных ее областей, на Космет никто из мобилизованных не посылался, а в том же Белграде мобилизации почти вовсе не было.
Естественно, что характер войны различался на Космете и в остальной Югославии, в которой в боевых действиях участвовали в основном авиация, ПВО и инженерно-строительные подразделения, а отчасти гражданская оборона, и различные специализированные службы, тогда как нужды в массовой мобилизации в армию не было. Вообще не ясно, зачем нужна была подобная выборочная мобилизация, когда можно было обойтись призывом разве что тех, кто из армии демобилизовался, максимум. 8 лет назад, то есть, имел какой-то боевой опыт и еще хоть как-то знал современные типы вооружения, или же тех, чья гражданская специальность была нужна вооруженным силам.
Помимо этого, можно било получать при той волне патриотизма тысячи сербских, а также русских добровольцев (в Москве тогда в ряды будущих добровольцев записалось до пятидесяти тысяч человек).
На деле же резервисты из общин Южной Сербии, где прошла полная мобилизация, были недовольны и властью и остальной Сербией, тем более что мобилизовались здесь только сербы, а мусульмане Санджака от нее, по существу, откупились.
Примерно так же дело обстояло и с местными сербами, которые считали, что те, кто попал на Космет с войной, не знают его проблем и часто больше позерствуют, а последние отвечали им, что они толком и не воюют. В армии нередко плохо отзывались о полиции, считая, что та избегает тяжелых задач, перекладывая их на армию. В полиции, прежде всего в специальной, создалось мнение, что в армии бардак. Впрочем, по большому счету, бардак царил везде, но полиция была на особом положении, так как прибывала на Космет со всей Сербии уже организованными группами, и при том лучше оплачиваемыми и снабжаемыми, чем армия. При этом, естественно, главные боевые задачи поручались как раз армии. По моему мнению, посылка на Космет полиции в том виде была неразумна, и лучше было не создавать сводные подразделения, а просто пополнять обычной полицией отряды "особой" полиции с лучшем оснащением техникой, что дало бы хорошо подготовленные и обкатанные формирования. Посты же на дорогах, в особенности вдоль границы и на Дренице, надо было передать тем армейским
221
частям, что были распределены в данной области, или же, наоборот, и посты и сами области передать полиция - двойное командование везде вредно и его следовало бы избегать.
Но не было, как уже несколько раз повторялось, воли к победе, что влияло на действия - не только простых солдат, но и генералов. Почему этой воли не было - отдельный вопрос. Но никак нельзя все списывать на, якобы, традиционную славянскую суть. В 1912 году сербская армия, несравненно меньшая по численности, нежели югославская, быстро разгромила турецкую армию в Косово и Метохии, подавив всякое албанское сопротивление. Да и что такое эта славянская суть, и в чем она выражается? Если в генотипе, то он у сербов и у тех же русских порою различен. Славянской крови очень много у немцев, а немало и у турок, и даже у албанцев, да и, в конце концов, хорваты и мусульмане в Югославии тоже ведь являются славянами. Главное отличие сербов от большинства соседних народов заключалось именно в православии.
Нельзя сказать, что у сербов его нет, но та легкость, с которой народ воспринял потерю Космета, не пройдет без последствий для него самого, в особенности, для его будущего. На другие народы здесь не надо оглядываться. Уже то, как встретили, дома тех, кто воевал в Косово и Метохии, хорошо показывает, что в действительности представляет собой общество. Неважно, каковы были те, кто воевал на Космете, и даже как они там воевали, ибо тут неважно, кто и что может, но лишь то, кто и что сделал. Встретили же этих людей так, словно тем, кто остался в Югославии, было едва ли не тяжелее, чем тем, кто был на Космете. Были уравнены в правах те, кто воевал в Косово и те, кто провел всю войну в Воеводине или в Белграде, ибо всем в справках указывалось, что они "выполняли боевые задачи", а где и как - неважно.
Таким образом, все воевали одинаково, по крайней мере, так получалось по документам. Понятно, что те, кто остался в Сербии, возможно, и должны были остаться, но все же хоть какую-то грань тут провести было можно. Еще более показательным оказалось отношение к добровольцам в югославской армии. Добровольцы здесь в основном были из Сербии, то также и те резервисты, что выразили свое желание участвовать в боевых действиях на Космете, хотя должны были быть распределены или вне него, или вообще не были еще призываемы, или были освобождены от военной службы.
Мотивы тут были разные. Были люди, шедшие ради защиты Отечества, а были люди, шедшие или пограбить, или снять с себя перед законом те или иные "темные пятна". Однако сами мотивы были не столько важны, сколько само желание и умение воевать, хотя знание тактики и техники не помешало бы. Все же на общем уровне смотрелись они вполне приемлемо, хотя я, конечно, не знаю всех, а сужу по своей разведроте и по нескольким интервентным группам. Были, конечно, добровольцы, по одному виду которых было ясно, что это сброд, и именно они больше всего скандалили и создавали эксцессы.
222
Возможно, что кого-то в военных верхах коробило от одного слова "доброволец", на основании опыта общения с подобным сбродом, но все-таки необходимость в той или иной личности для армии определяется тем, как человек действует в боевой обстановке, а не тем, как ведет себя в тылу. В конце концов, существовала в Югославской армии и военная полиция, и прав она при провозглашении военного положения получила предостаточно.
Конечно, во всем этом моем тексте часто описываются нереализованные возможности. Отчасти так оно и есть, и современные российские "продвинутые" поклонники Запада (а иного слова тут не подобрать) могут с полным правом позлорадствовать. Только в те годы приходилось выбирать: либо не делать ничего ради успеха в войне (и оправданий можно было найти предостаточно), либо все-таки попытаться хоть что-то сделать, используя все, пусть даже весьма ограниченные возможности. В той ситуации, которая сложилась в Югославии, местные поклонники Запада практически самоустранились от ведения войны, словно не понимая, что это их любимый и дорогой Запад равнодушно бомбит сообщество столь "продвинутых" персон.
А между тем, дело-то не в бомбежках, которые на самом деле велись достаточно выборочно, и командование НАТО действительно старалось избежать гражданских жертв. Дело в том, что, разрушая государственный аппарат Югославии, чьей опорой была Югославская армия, НАТО способствовал УЧК, которой не было дела ни до "демократических ценностей", ни до прав человека. Многие албанцы восприняли ту войну как своеобразное наказание за то, что при турках или при Гитлере они не добили до конца местных сербов, а после ухода отсюда югославской армии попытались это дело "исправить". Счастье сербов в Белграде, что албанцев было два миллиона, а не десять, иначе и им пришлось бы стоять в очередях за гуманитарной помощью, подобно столь ими не любимым сербам-"косоварим", но уже где-нибудь в Новом Саде - и то либо в Венгрии, либо в Хорватии.
Сейчас, конечно, читать об этом скучно, и, вероятно, так же скучно когда-то сербам в Приштине было читать о планах по созданию "Великой Албании".
Но я в каком-то смысле спокоен, ибо попытался сделать все, что мог, причем больше всего препятствий воздвигали на моем пути сами же сербы. Меня, конечно, тут никто не обманывал, и в целом я доволен. Ну, а сербы, видимо, лучшие палачи самих себя, так как по-иному трудно объяснить то, что происходило в ходе этой войны.
В сущности, ничего тут сверхъестественного не было, ибо тогда себя в полном объеме проявило то настроение, что десятками лет весьма усердно насаждалось в народе - политика шкурного интереса. И нет смысла связывать эту политику с обществом "демократии и благосостояния". С таким
223
же успехом "политика собственного интереса" может привести к тирании и войне, а там уже дело будут определять интересы верхов, а вовсе не "широких масс" или отдельного независимого человека.
Вообще-то, как говорили древние римляне, "если хочешь мира, готовься к войне". Это мир увидел сегодня не только на примере Югославии, это и Ирак, и Афганистан, и...
Кто следующий, подумываю я...
--------------------------------------------------------------------------------
Симонян Райр Георгиевич, Гришин Сергей Владимирович
Разведка в особых условиях.
Аннотация издательства: Настоящая книга посвящена рассмотрению вопросов, связанных с организацией и ведением разведки в горах, северных районах, лесу и лесисто-болотистой местности, пустынях, а также при бое в городе. В ней даются конкретные рекомендации по оснащению, подготовке и тренировке личного состава подразделений (групп), высылаемых в разведку, и способах их действия. Книга рассчитана на военного читателя и офицеров запаса, она также может оказать помощь в обучении молодежи в организациях ДОСААФ.
Введение
Большинство театров военных действий располагает районами с рядом физико-географических, климатических и гидрологических особенностей, которые оказывают существенное влияние на использование каждого рода войск и вида оружия, а также на организацию и ведение разведки.
В соответствии с физико-географическими и климатическими условиями района боевых действий и времени года требуется дополнительная подготовка войск и разведывательных подразделений, оснащение их боевой техникой, транспортными средствами, имуществом и снаряжением.
Наглядным доказательством может служить вторая мировая война, которая велась во всех климатических зонах земного шара - от суровой Арктики до жарких африканских пустынь и экваториальных джунглей.
Об этом же говорят и многочисленные военные конфликты, развязанные империалистами в послевоенный период в различных районах мира. На кровавом опыте локальных войн их военные специалисты разработали новые технические средства ведения боевых действий, особенно средств разведки.
Опыт прошлых войн показывает, что физико-географические, климатические, геологические и гидрологические особенности предъявляют к разведке повышенные [4] требования и оказывают существенное влияние на организацию и способы ее ведения. И это вполне понятно. Ведь в этих условиях разведка должна обеспечить командиров подразделений и частей не только данными о противнике, но и сведениями о физико-географических, климатических и гидрологических особенностях района предстоящих действий.
Для того чтобы разведка могла успешно выполнить стоящие перед ней задачи, необходимо глубоко знать особенности ее организации и ведения в этих специфических условиях. [5]
Глава I.
Разведка в горах
В зависимости от рельефа местность подразделяется на равнинную, холмистую и горную. К горной относятся те районы земной поверхности, которые значительно приподняты над окружающими равнинами и холмистой местностью с абсолютными высотами над уровнем моря более 500 м. Горная местность характеризуется сильно пересеченным рельефом: труднопроходимыми лесами, скалистыми хребтами и вершинами, покрытыми ледниками; ограниченной сетью дорог и плохим их состоянием. Погода в горах летом и зимой суровая, с большой разницей температуры дня и ночи, внезапными ливнями или сильными снегопадами.
Горы подразделяются на низкие (абсолютные высоты 500-1000 м), средние (высоты 1000-2000 м) и высокие (высоты более 2000 м). Низкие горы по своему строению обычно мало чем отличаются от сильно холмистой местности. Поэтому там ведение разведки и боевые действия всех родов войск возможны как на равнинной местности.
Для средних гор характерен резко пересеченный рельеф. В таких горах имеются прямолинейные хребты, четко выраженные горные долины со склонами, поросшими травой, кустарником или лесом. Боевые действия в средневысотных горах затруднены. Движение войск возможно только по отдельным направлениям. Значительная крутизна скатов и редкая сеть дорог ограничивают применение танков, крупногабаритной техники и значительно усложняют организацию и ведение разведки. [6]
Для успешных действий в разведке в зоне средневысоких гор требуется тщательный подбор разведчиков, специальная их подготовка, а также замена некоторой части обычного снаряжения и обмундирования на специальное.
Высокие горы имеют угловатые гребни хребтов, остроконечные вершины, крутые скалистые скаты, обширные районы с вечными снегами и ледниками. Из-за сложного рельефа и суровых климатических условий высокогорные районы доступны лишь для специально обученных подразделений, оснащенных легким вооружением и альпинистским снаряжением. Для разведчиков особо большие трудности представляют передвижение и преодоление различных горных препятствий. Необходимо учитывать и то, что в горах за каждым камнем, за каждым выступом может притаиться враг. Поэтому разведчик должен быть в постоянной готовности к ведению боя.
В Великую Отечественную войну опыт боев в горах показал, что для хорошо подготовленных разведчиков не существует неприступных гор или недоступных мест в них. Успех ведения разведки зависит от их опыта, выносливости, определенных навыков в преодолении трудностей, от того, насколько хорошо они знают все особенности горной местности, могут защитить себя от ядерного оружия противника и своевременно выявить и преодолеть зоны местности, зараженные радиоактивными веществами.
Умелое использование особенностей горной местности может оказать помощь разведчикам в решении боевых задач. Горы способствуют не только скрытому передвижению разведчиков, проникновению их в тыл противника, но также организации и проведению в широких масштабах поисков, засад, налетов. Ограниченность дорог и троп, резко пересеченный рельеф создают благоприятные условия для разведки в расположении противника: даже небольшая группа разведчиков может внезапно напасть на средства ядерного нападения, штабы, захватить важные документы и пленных. Однако из опыта Великой Отечественной войны известно немало примеров, когда действия разведчиков в горах заканчивались неудачей, и это происходило из-за незнания особенностей горной местности, слабой подготовки их к действиям в таких условиях. [7] Поэтому еще в мирное время разведчикам необходимо тщательно изучать горную местность и ее влияние на организацию и ведение разведки, особенности подготовки и действий разведывательных органов, а также применение современных тактических средств разведки.
Природные условия горных районов и их влияние на разведку
Горные районы и их особенности, оказывающие влияние на боевые действия войск и ведение разведки, характеризуются такими показателями, как абсолютная высота и климат, характер рельефа и крутизна скатов, растительность и животный мир.
Абсолютная высота местности горного района над уровнем моря является важным показателем, определяющим климатические условия. С увеличением высоты температура воздуха понижается, атмосферное давление и плотность воздуха снижаются, количество осадков и скорость ветра возрастают, а продолжительность зимнего периода с сильными морозами и глубоким снежным покровом увеличивается. Так, с увеличением высоты на каждые 100 м температура воздуха понижается в среднем на 0,6. С, атмосферное давление снижается на 8-10 мм, плотность воздуха - на 1,2%, а продолжительность залегания снежного покрова удлиняется на 8-10 дней. Если на высоте 500 м северного склона Большого Кавказского хребта снежный покров сохраняется 100 дней, то на высоте 3500 м снег лежит 200 дней и более.
Низкие температуры и разреженность воздуха в горах значительно влияют на режим работы боевой техники и автотранспорта: снижается мощность двигателей и скорость движения, а расход горючего и испаряемость воды в радиаторах повышаются. В горах грузоподъемность автотранспорта по сравнению с равнинами снижается на 20-25%, а средняя скорость уменьшается примерно в два раза. Расход горючего на снежных горных дорогах увеличивается до 75%. Температура кипения воды в среднем снижается на 3,2. на каждые 1000 м подъема, что ведет к повышению испаряемости воды (табл. 1). [8]
Таблица 1. Атмосферное давление и температура кипения воды на разных высотах
Абсолютная высота, м Атмосферное давление, мм Температура кипения воды, .С
0 760,0 100,0
500 716,0 97,9
1000 674,1 96,7
1500 634,7 94,5
2000 596,2 93,6
2500 561,0 91,5
3000 525,8 89,7
4000 462,3 87,0
5000 405,1 82,7
Из таблицы видно, что чем выше горы, тем меньше давление воздуха. Уже на высоте 2000 м у человека появляется некоторый недостаток кислорода в крови, что вызывает учащенное сердцебиение, а при большой физической нагрузке - головокружение. На высотах более 3000 м наблюдаются массовые случаи заболевания горной болезнью. Причиной возникновения этой болезни может быть слабое состояние здоровья или отсутствие акклиматизации. Симптомы болезни: головная боль, тошнота, рвота, отсутствие аппетита, бессонница и раздражительность. Это состояние может быть облегчено отдыхом. Только в исключительных случаях больного необходимо спускать на более низкую высоту. Срок пребывания в противогазах в таких районах по сравнению с равниной снижается в 1,5-2 раза. Вот почему в состав разведывательного органа надо отбирать физически крепких воинов, которые заблаговременно подготовлены для действий в горных условиях.
На больших высотах нагревание воздуха лучами солнца приводит к контрастам в температуре. Обычно над облаками больше солнечного света и тепла, чем под облаками. Разница температуры на солнце и в тени достигает иногда 10.. При выходе разведчиков в такие районы рекомендуется принимать особые меры предосторожности, чтобы избежать ослепления и ожогов, которые могут возникнуть от воздействия сильного солнечного света и лучей, отраженных от снежного покрова и облаков. Для защиты [9] глаз разведчики должны применять специальные очки со светофильтрами, а для предохранения кожи - специальную мазь.
Погода горных районов подвержена весьма частым и резким изменениям даже в течение одних суток. Дождь, снег, яркое солнце, пасмурная погода, метель и сильный ветер чередуются между собой. Резкое понижение температуры воздуха наступает после захода солнца, при изменении направления ветра или облачности. Так, на высоте более 2000 м в горах южных районов днем жарко, а ночью замерзает вода в открытых контейнерах и водоемах. Разность температуры дня и ночи в горах местами достигает 10-20.. В Карпатах перепады температур в сентябре бывают от +33 до - 3. С. Резкие изменения температуры могут вызвать бури и ураганы (10-20 м/сек и более).
Скорость ветра, как правило, с высотой возрастает. Обычно на хребтах и вершинах ветер усиливается. В большинстве случаев его направление регулируется характером горной местности. С увеличением скорости ветра его сила возрастает в геометрической прогрессии. В высокогорных районах ураган вызывает и значительное понижение температуры. Когда такой ветер возникает в районах с песчаным грунтом или с покровом снега, воздух обычно наполняется мелким песком, пылью, снегом и обломками горных пород. Все это делает почти невозможным наблюдение и очень опасным передвижение боевой техники и личного состава. Во время ураганов, а также значительное время спустя часто бывают крупные камнепады и лавины. Поэтому в период сильных ветров, если нет острой необходимости, движение следует прекратить и возобновлять его только в период полного затишья.
Большим препятствием для действий разведчиков в горах могут явиться грозы. Наибольшую опасность представляет возможное поражение личного состава молнией. Чаще всего это может произойти при движении вдоль хребтов или при нахождении разведчиков на вершинах. Поэтому еще перед началом грозы нужно сойти с гребня и прекратить движение. Решение на продолжение движения во время грозы может быть принято командиром только в исключительных случаях, например при угрозе со стороны противника или при необходимости срочно выполнить поставленную старшим начальником задачу. В таких случаях новый маршрут прокладывается не по [10] скальным хребтам, а в обход их, хотя этот путь может быть длиннее и сложнее. Продолжая движение, разведчики должны соблюдать все необходимые меры предосторожности.
В горах выпадает большое количество осадков, примерно в 1,5-2 раза больше, чем в прилегающих равнинных районах. При этом количество осадков возрастает с увеличением высоты до тех пор, пока не будет достигнута зона наибольшего их выпадения. Такая зона в средних широтах встречается на высоте около 2000 м. Далее за ней осадков становится меньше. На склоны гор, обращенные к господствующим ветрам, как правило, выпадает больше осадков, чем на склоны, находящиеся с подветренной стороны.
В летний период дожди, особенно в южных горных районах, часто становятся ливнями, вслед за которыми горные ручьи и реки быстро превращаются в бурные стремительные потоки, несущие разрушение и создающие препятствия для действий войск. Во время таких ливней в горах особенно часты обвалы и камнепады, которые могут разрушить дороги, мосты, населенные пункты и оборонительные сооружения. Дождь создает серьезные препятствия для движения. Тропы, травянистые склоны и скалы становятся скользкими, продвигаться по ним нужно с большой осторожностью. Для обеспечения безопасности движения разведчиков необходимо применять специальные предметы снаряжения. Следует также учитывать, что промокшая одежда стесняет движения разведчиков, а при температуре ниже нуля возможно обморожение личного состава.
Туман - обычное явление в горах. Он снижает видимость, затрудняет ведение разведки и увеличивает количество несчастных случаев. Туманы бывают различной плотности. Если в тумане содержится много влаги, то для защиты личного состава от холода и сырости необходимо иметь дополнительную одежду. Туман искажает очертания видимых предметов и расстояние до них, а также крайне затрудняет ориентирование. При передвижении в тумане по местности, на которой нет ясно видимых ориентиров, необходимо иметь компас, карту, следует вести учет пройденного расстояния. Продолжать путь можно только по безопасному и известному маршруту. Во всех других случаях движение должно быть прекращено. В то [11] же время облака, покрывающие вершины гор, и туманы в долинах позволяют и в дневное время скрытно совершать передвижения и даже преодолевать передний край противника, помогают проводить внезапные действия по захвату пленных и осуществлять налеты.
Зима в горных районах характеризуется сильными морозами, часто доходящими в некоторых районах до 40. и более, и сильными метелями. Глубина снежного покрова непостоянна и зависит от высоты над уровнем моря. Даже небольшое количество выпавшего снега затрудняет передвижение людей и боевой техники, особенно автомобилей. При глубине снега свыше 30 см разведчики должны передвигаться на лыжах или снегоступах, вьючные животные - по дорогам или тропам, а автомобили - только по расчищенным от снега дорогам. Большинство горных склонов, легко проходимые летом, в зимнее время становятся труднопреодолимыми и опасными для движения.
Сухой снег, выпавший на ровный крутой склон, может прийти в движение. Образуется лавина, которая с возрастающей скоростью устремляется по склону вниз, сметая все на своем пути. Лавины разрушают мосты, засыпают дороги и прерывают всякое движение по ним. Наибольшая опасность образования лавин бывает в первые два-три дня после прошедшего снегопада. Причинами срыва лавин с горных склонов могут быть ветер, сорвавшийся камень, глыба снега, пробежавшие животные или прошедшая группа людей. Снежные лавины чаще всего возникают на скатах крутизной 15-60. при снежном покрове более 30-40 см. Вероятность образования лавин зависит также и от состояния снега. Так, старый промерзший снег устойчиво лежит на скатах в 30., а лавины мокрого снега сходят иногда со скатов всего в 15.. Лавиноопасные места разведчики должны проходить быстро и с особой осторожностью. Для большей безопасности рекомендуется переходить склоны в их верхней части, непосредственно под скалой. Разведчиков, которым предстоит преодолеть лавиноопасные участки, нужно снабжать цветными веревками, длина которых около 25-30 м. Один конец веревки обвязывается вокруг пояса, а другой - остается свободным. Наличие спасательных веревок облегчает поиск людей, засыпанных снегом; так как обычно конец веревки остается на поверхности и его можно заметить. Дистанция [12] между разведчиками должна быть установлена в зависимости от зоны опасности. Однако при всех условиях необходимо строго поддерживать зрительную связь.
Если разведчик попадает в лавину и на него обрушивается масса снега, он, чтобы удержаться на поверхности лавины, должен делать движения, подобные движениям плывущего человека. Но лучше всего, конечно, разведчику избегать лавины. Для этого нужно научиться четко распознавать лавиноопасные склоны и намечать маршруты в обход их. Еще заранее, до выхода в разведку, следует тщательно изучить местность и только после этого наметить наиболее безопасный маршрут движения.
Еще большую опасность представляют осыпи, обвалы и камнепады. Они возникают в результате таяния снега, сильных ливней, смены жары и холода, под влиянием ветра. Чаще всего они бывают на скатах гор, лишенных растительности и имеющих предельные углы наклона: песчаные 32-33., щебенистые 35-36. и каменистые 36-40.. Камнепады могут быть вызваны падением отдельного скального обломка, который срывает за собой множество других, проходящих по склонам людей, животных и т. д.
Районы, где часто происходят горные обвалы и камнепады, распознаются по большому числу царапин на скалах, оставшихся от падающих камней, мелкой пыли на окружающей местности или большому количеству различных камней, покрывающих снег у подножия скалы.
Если на пути разведчиков встречаются места, где возможны камнепады, то их надо стараться обходить. В том случае, когда это сделать невозможно и принимается решение на преодоление таких мест, выбираются наименее опасные из них, например верхняя часть склона. Преодолевать участки возможных камнепадов нужно очень осторожно и по одному. Нельзя допускать того, чтобы разведчики, идущие выше их, задевали неустойчиво лежащие на склоне камни или наступали на них. Они должны постоянно помнить о том, что падение даже одного камня может послужить сигналом для противника. Вот почему при передвижении в таких местах воины должны быть очень осторожны, чтобы не выдать своего местонахождения. Особенно опасно пересекать кулуар, который служит руслом падения камнепадов. По нему, как правило, и идут мощные каменные обвалы. Кулуары надо проходить [13] в их верхней части, где они разветвляются на более мелкие.
Важными показателями, характеризующими горный район, являются рельеф и крутизна скатов. Рельеф - это наиболее стабильный элемент горной местности. Его формы претерпевают более или менее заметные изменения лишь в течение длительного времени. Крупные характерные горные формы рельефа с его хребтами, вершинами, ущельями и долинами остаются неизменными даже после ядерных взрывов, если они не подземные.
Склоны гор бывают пологими, крутыми (с углами более 40-45.), отвесными. Однако в целом крутизна скатов определяется высотой гор: чем выше горы, тем больше преобладающая крутизна скатов. Так, для низких гор преобладающая крутизна скатов составляет 5-15., для средневысоких - 10-25., для высоких - 20-45..
Крутизна скатов является определяющим показателем проходимости гор и скорости движения. Так, проходимость боевых и транспортных средств в горах в зависимости от крутизны скатов составляет (табл. 2):
Таблица 2
Вид техники и транспортных средств Крутизна доступных скатов, градусы
Легковые и грузовые автомобили 12-16
Автомобили повышенной проходимости 20-30
Навьюченные животные 25
Танки 30-35
Примечания: 1. Короткие подъемы (5-10 м) доступны для танков при крутизне до 40..
2. При снежном покрове, крутизна доступных скатов составляет: для танков - 15-20., а для автомобилей и тягачей - не более 5-10.
Влажный и сыпучий грунт, густая растительность делают горную местность еще более труднопроходимой. От крутизны скатов зависит и скорость движения личного состава и техники. Средняя скорость натренированной группы солдат пешим порядком по горным маршрутам с крутизной подъемов и спусков до 10. составляет 4-5 км/ч, до 20. - 2,5-3 км/ч, до 30. - 1,5-2 км/ч. Если средняя скорость движения автотранспорта на равнинных участках [14] местности составляет 30 км/ч и более, то на горный дорогах с крутизной скатов от 10 до 15. она снижается до 8-12 км/ч, а при крутизне 15-20. составляет всего 5-8 км/ч.
Большая прозрачность воздуха, различная освещенность склонов и хребтов часто приводят к оптическому обману. Отдельные местные предметы в прозрачном воздухе кажутся ближе, а вершины гор как бы надвигающимися одна на другую. Расстояние до горы, находящейся в 20 км, невооруженным глазом нередко определяется в 6-8 км. Глубокие ущелья, овраги и лощины скрадывают расстояние между хребтами и гребнями. Зачастую предметы, расположенные далеко друг от друга на разных хребтах, кажутся совсем рядом. Местность, освещенная солнцем, также кажется значительно ближе реального расстояния. Поэтому при вступлении в горы все разведчики должны немедленно приступить к выработке глазомера, а при организации разведки, особенно наблюдения, строго учитывать эту особенность.
Боевые действия в горах обычно ведутся вдоль долин и дорог. Горные дороги, как правило, узки, извилисты, с крутыми подъемами и спусками. Они обычно невысокого качества, с большим количеством дорожных сооружений, крутых поворотов, серпентин и проходят по долинам, склонам хребтов и перевалам, пересекаются горными реками. Автомобильные дороги в горах значительно уже, чем на равнине, их ширина составляет обычно 4-6 м, а на высокогорных участках - не более 3-5 м. Если допустимый минимальный радиус поворотов на автомобильных дорогах равнин равен 60 MI, а максимальный продольный уклон 9., то на горных они соответственно 10-20 м и 20.. Движение по таким дорогам связано с большими трудностями. Эксплуатация здесь автомобилей, бронетранспортеров и танков имеет ряд особенностей. Скорость их движения уменьшается примерно в два раза. Подготовка техники требует тщательного технического обслуживания. Отказ в работе какого-либо механизма в машине может привести к аварии. Особое внимание надо обращать на исправность тормозов. Ручной тормоз должен быть отрегулирован так, чтобы он мог удерживать машину на любом склоне без торможения с помощью коробки передач или ножным тормозом. Могут возникнуть серьезные последствия, когда при спуске машины по крутому [15] склону непроизвольно выключается скорость, и тем: самым не используется тормозная сила мотора. Необходимо систематически следить за смазкой лебедок, проверять правильность регулировки автоматического тормоза. Если разведывательному органу предстоит движение на высоте 2000 м и выше, целесообразно произвести корректировку карбюраторов в двигателях машин и установить уровень топлива в поплавковой камере карбюратора на 2-3 мм ниже обычного. Кроме того, желательно снизить полезную нагрузку машин на 25-30%. Водители должны хорошо знать правила преодоления крутых подъемов, спусков и поворотов. Перед выходом в разведку командир разведывательного органа или его старший начальник обязан лично проверить не только готовность к действиям в разведке личного состава, но и всей техники, имеющейся в подразделении.
Определяя время на выполнение задачи, разведывательному органу необходимо дополнительно учитывать, что по горным дорогам длина пути между отдельными пунктами иногда в 1,5 раза больше, чем расстояние между ними, измеренное по топографической карте. К времени, необходимому для преодоления данного расстояния, рекомендуется прибавлять в среднем по часу на каждые 300-400 м крутого подъема и каждые 400-500 м крутого спуска.
Утомляемость водителей в горах значительно больше, чем на равнинных дорогах. Это связано с разреженностью воздуха и с тем, что на горных дорогах количество операций по переключению скоростей, сцеплению и торможению в четыре-пять раз выше, чем на равнинных дорогах.
Проходимость в горах зависит не только от крутизны подъемов и спусков, но и от состояния погоды и времени года. Зимой отдельные участки дорог, особенно на перевалах, заметаются снегом и становятся непроходимыми. Чем выше перевал, тем большую часть года он бывает закрыт для движения. В периоды гололеда горные перевалы опасны для движения не только боевой и транспортной техники, но и личного состава.
Кроме дорог, по которым возможно движение автомашин и другой техники, в горах широко используются маршруты для вьючных животных, а также тропы, по которым возможно движение личного состава лишь пешим порядком. Эти пути обычно имеют крутые подъемы и [16] спуски, резкие повороты, часто проходят над обрывами и допускают движение, как правило, только по одному человеку.
Горный рельеф затрудняет или делает невозможным движение вне дорог людей, боевой техники, транспорта и даже вьючных животных. Все это привязывает войска к дорогам, которых в горных районах мало. Поэтому организация непрерывного наблюдения за ними дает возможность держать в поле зрения переброску противником сил и средств, выявлять средства ядерного нападения и вскрывать создаваемые им группировки для ведения боя.
Большое влияние на действия войск в горах оказывают реки. Зарождаясь у горных вершин и имея источником своего питания ледники, снега, родники или озера, они текут по естественным складкам в непостоянном режиме. Ширина, глубина и скорость течения горных рек часто меняются в зависимости от погоды и времени года. Характерная их особенность - быстрое течение. Если для равнинных рек скорость течения до 1 м/сек является средней, а 1-2 м/сек - быстрой, то для горных рек скорость до 2 м/сек является слабой, 2-4 м/сек - средней и 4-6 м/сек - быстрой. В периоды весенних и осенних дождей и активного таяния снегов в горных реках отмечается быстрый подъем воды и резкое повышение скорости течения до 4-6 м/сек. Сила течения бывает настолько велика, что водный поток способен катить по дну большие валуны, перемещать массу камней и относительно быстро изменять рельеф дна реки.
В период подъема уровня воды горные реки становятся серьезным препятствием даже для плавающей боевой техники. Поэтому переправа через такие реки требует особой осторожности, предварительной разведки и заблаговременной тщательной подготовки к ней.
Большинство горных рек разделяются на несколько рукавов. Один из них - основное русло реки, как правило, заполнен водой, а остальные (в зависимости от времени года) могут быть и безводными. В период дождей или весеннего разлива эти рукава наполняются водой и превращаются в бурные потоки. Река становится еще большим препятствием на пути движения разведывательных органов. Часто бывает так, что разведчики успешно преодолевают основное русло, а затем вынуждены долго искать переправу через остальные рукава. [17]
Течение в реке сопровождается характерным шумом, который слышен иногда на 2-3 км. С приближением к реке шум возрастает настолько, что в непосредственной близости трудно услышать даже ружейные выстрелы. Это необходимо учитывать разведчикам. Действуя в горах, они всегда должны следить за состоянием погоды, избегать движения по фарватеру водослива и не находиться долгое время в узких долинах и ущельях, а во время дождей и при переправах через реки внимательно прислушиваться к возможному появлению шума приближающегося горного потока.
Многие горные реки из-за сильного течения даже не замерзают зимой. Однако они сильно мелеют и не являются серьезным препятствием. Дно горных рек, обычно каменистое, галечное, в целом благоприятствует переправе техники вброд. Однако в ряде случаев в таких местах дно реки бывает завалено каменными глыбами, что полностью исключает переправу машин.
Лучшим временем для преодоления рек являются утренние часы, когда уровень воды минимальный, а вероятность повышения его наименьшая. Во второй половине дня вода в реке обычно поднимается вследствие таяния снега и ледников. И места, доступные утром, могут стать непроходимыми. Наиболее удобными и доступными для переправы являются расширенная часть русла реки или те места, где река разделяется островками на несколько рукавов. Обычно течение здесь бывает не очень быстрое и можно скорее, чем на других участках, найти мелкий брод для переправы личного состава и боевой техники. При этом рекомендуется выбирать такой брод, где мало крупных камней. Для преодоления реки искать броды надо несколько ниже островков с наиболее спокойной поверхностью воды.
Найти их на горных реках не так уж трудно. На наличие бродов показывают тропинки, идущие к реке и продолжающиеся на противоположном берегу. Установить место удобной переправы можно также путем опроса местных жителей или непосредственным просмотром глубины реки самими разведчиками.
При выборе мест переправы для боевой и транспортной техники вброд или под водой необходимо учитывать характеристику русла реки и берегов, их крутизну, высоту и плотность грунта. Для современной техники и переправочных [18] средств крутизна спусков и выходов из воды не должна превышать 10-12..
Растительность горных районов весьма разнообразна - от густых труднопроходимых субтропических и таежных лесов до скудной пустынной. По мере повышения высоты гор растительные зоны на склонах гор меняются. Верхняя граница лесов в зависимости от их расположения может быть различной. Чем севернее, выше и круче горы, тем меньше растительность. Горные леса служат хорошей маскировкой для войск, и в то же время представляют собой серьезное препятствие для них.
Так же, как и растительность, животный мир весьма разнообразен и зависит в основном от местоположения гор и характера растительности на них. В горах много птиц как постоянных, так и перелетных. Хотя животный мир и не имеет непосредственного отношения к боевым действиям войск в горах, однако разведывательные подразделения (органы) и отдельные разведчики должны знать повадки животных и птиц, умело использовать это в своих интересах.
Весьма сложным в горах является ориентирование. Оно требует определенных знаний и навыков. От умения быстро и точно ориентироваться во многом зависит выполнение разведчиками поставленных задач.
Важнейшими признаками, по которым можно ориентироваться в горах, являются детали горного рельефа: вершины, хребты, седловины, отдельные большие камни, дороги и тропы, реки и рощи или отдельные чем-то примечательные места. При этом надо иметь в виду, что горная местность очень сближает видимые расстояния: горные вершины, если на них смотреть с разных сторон, меняют до неузнаваемости свои очертания; обзор местности при движении то очень велик, то ограничен, и ориентиры часто теряются из виду; встречающиеся в горах магнитные аномалии сильно влияют на показания магнитной стрелки компаса.
В горах имеются много признаков, знание которых помогает ориентироваться по сторонам горизонта. Такие породы деревьев, как ель и пихта, предпочитают северные склоны гор, а дуб и сосна - южные. Деревья, кусты и травы на южных склонах много выше, чем на северных. Виноградники и огороды, как правило, находятся на южных склонах гор. Снег на южных склонах гор тает быстрее [19] и становится пористым. На северных склонах снег тает медленнее, а в отдельных горных районах лежит все лето. Южные склоны гор обычно бывают суше, меньше задернованы и сильнее подвержены процессам размыва, чем северные.
Сильно пересеченный рельеф местности, обилие мертвых пространств и скрытых подступов, ограниченность обзора затрудняют наблюдение с наземных наблюдательных пунктов и воздуха. Одновременно они способствуют маскировке войск и скрытному их передвижению, облегчают совершение обходов и охватов для нанесения ударов по открытым флангам и с тыла. Поэтому офицеры-разведчики должны более тщательно создавать систему наблюдения, увеличивать количество наблюдательных пунктов и постов и добиваться того, чтобы непросматриваемых участков местности в расположении противника было как можно меньше.
Сильно затруднена в горах организация сопряженного наблюдения. Очень часто одни и те же объекты или участки местности в расположении противника не просматриваются с двух наблюдательных пунктов. Не всегда имеется возможность расположить их примерно на одной высоте. Разность высот между постами допускается не более 50-100 м. В противном случае нельзя добиться точности засечки. Поэтому большое значение приобретает обнаружение и определение местоположения целей с одного наблюдательного пункта с помощью дальномеров.
Характер горного рельефа и климатические условия создают большие трудности в организации и ведении радио-, радиотехнической и радиолокационной разведки. Возможности этих видов разведки в большинстве случаев значительно сокращаются. Зоны обнаружения радиолокационных станций противника уменьшаются в несколько раз по сравнению с равнинной местностью. Затрудняется выбор позиций для технических средств разведки, особенно их топографическая привязка. Зачастую радиопеленгаторные и радиотехнические посты приходится развертывать на сокращенных дистанциях. При этом из-за острых углов засечки ведение радио - и радиотехнической разведки будет обеспечиваться в узкой полосе и с большими линейными ошибками по глубине. Это требует составления специальных графиков возможных ошибок. В отдельных случаях местоположение работающих радио [20] - и радиолокационных станций противника будет определяться по одному пеленгу с учетом пересечения его с дорогой или определенным ориентиром, находящимся вблизи такой станции и имеющимся на карте.
Экранирующее действие гор на распространение звуковой волны и помех, создаваемых эхо, сильно затрудняет ведение звуковой разведки, снижает ее возможности и может привести к значительным ошибкам в определении координат звучащих целей. К этому добавляются ошибки, вызываемые разнообразием метеорологических условий.
В целях максимального исключения отрицательного влияния горных условий на ведение радио-, радиотехнической и звуковой разведки, особенно по глубине и точности определения координат работающих радио-, радиолокационных станций и звучащих целей, их посты целесообразно располагать на скатах, обращенных к противнику, опушках леса с тем, чтобы перед постами не было больших возвышенностей, особенно покрытых лесом. Звуковые посты следует располагать по возможности на одном уровне по высоте.
Радиолокационные станции обнаружения движущихся целей лучше иметь в долинах и ущельях на тех направлениях, где имеется более глубокий обзор местности, на господствующих высотах, если возможно их туда доставить, а также у дорог и на направлениях, доступных для действий танков противника.
Средства радио-, радиотехнической, радиолокационной и звуковой разведки не следует располагать за крутыми скатами, в глубоких оврагах и узких лощинах.
Определяя сроки готовности подразделений этих средств к боевой работе, необходимо учитывать, что для их развертывания потребуется в 1,5-2 раза больше времени, чем на равнинах.
Использование топопривязчиков и других технических средств для топографической привязки подразделений радио-, радиотехнической, радиолокационной и звуковой разведки затруднено. В связи с этим на выполнение этих работ потребуется также в 1,5-2 раза больше времени, чем в обычных условиях, а точность привязки может быть ниже.
Большая высота сечения, применяемая на топографических картах, отдельные неточности при отображении [21] рельефа приводят к несоответствию реальных расстояний с измерениями по карте, а в связи с этим и к неточности определения координат объектов (целей). Времени на определение координат объектов в горах требуется на 20-30% больше, чем в обычных условиях.
В горах усложняется применение разведывательной авиации. Частое и резкое чередование глубоких узких ущелий и скалистых горных хребтов делает опасным полеты самолетов на малых высотах. Уменьшение плотности воздуха с высотой гор отражается на устойчивости полетов и грузоподъемности вертолетов, а также значительно усложняет их зависание.
Горный рельеф местности создает значительные трудности в организации и поддержании устойчивой радиосвязи с разведывательными подразделениями. Дальность радиосвязи на ультракоротких и наиболее коротких волнах, распространяющихся почти прямолинейно, намного меньше, чем на равнине. Это объясняется тем, что скальные и каменистые грунты интенсивно поглощают и рассеивают энергию радиоволн. Кроме того, работу радиосредств затрудняют большие колебания высот, экранирующее действие склонов гор, высокий уровень атмосферных помех, вызываемых частыми грозами.
Наиболее благоприятные условия для связи в горах создаются при расположении радиостанций на самых высоких точках местности или на склонах, обращенных друг к другу. Для обеспечения надежной связи через хребты может оказаться необходимым выставлять промежуточные радиостанции и чаще использовать связь по радионаправлениям с применением направленных антенн.
Подвижные средства связи в горной местности не всегда могут найти широкое применение из-за ограниченной проходимости местности для автомобилей и мотоциклов. Эффективным средством связи в горах могут явиться вертолеты и светосигнальные средства (флажки, фонари, ракеты, светосигнальные аппараты).
Горы оказывают значительное влияние на поражающие факторы ядерного оружия и защиту от него. При организации разведки следует учитывать, что зоны поражения ударной волной, проникающей радиацией и световым излучением в горной местности имеют более сложное начертание и другие размеры, чем на равнинной местности. Так, если избыточное давление во фронте ударной [22] волны на скатах, обращенных к эпицентру ядерного взрыва, в зависимости от их крутизны увеличивается в 1,5-2 раза, то на обратных оно может снизиться в 2-2,5 раза по сравнению с таким же расстоянием от эпицентра взрыва на равнинной местности.
Давление ударной волны значительно понижается в узких, глубоких и извилистых балках, оврагах, расположенных перпендикулярно направлению распространения волны, и резко возрастает, если эти балки и овраги вытянуты в направлении распространения волны. Горные долины глубиной 500-1000 м могут служить в определенных условиях надежным укрытием от действий ударной волны даже для крупных группировок войск. В то же время ядерные взрывы в горах могут вызвать массовые обвалы, осыпи, камнепады, которые на большом расстоянии от места взрыва могут разрушить коммуникации и нанести поражения войскам во много раз большие, чем от самого ядерного взрыва.
Горы способствуют крайне неравномерному радиоактивному заражению местности. Радиоактивное облако может распространяться вдоль долины на значительно большее расстояние, чем на равнине, образуя высокие уровни радиации на ее скатах и дне. Разведчикам надо помнить, что наряду с небольшими уровнями радиации здесь могут быть участки, имеющие весьма опасную зараженность. При этом они могут находиться на значительно большем удалении от эпицентра ядерного взрыва, чем в обычных условиях. В горах по мере увеличения высоты занижаются показания дозиметрических приборов. Поэтому при определении уровней радиации в отсчеты приборов надо вводить поправочные коэффициенты: на высоте 1000 м - 1,1; 2000 м - 1,3; 3000 м - 1,5.
Импульс светового излучения по сравнению с обычной местностью здесь возрастает в 1,5-2 раза. В то же время складки местности при большой высоте или глубине экранируют световое излучение и создают зоны полного или частичного затемнения, которые значительно ослабляют световой импульс.
Лучшими естественными укрытиями для разведчиков от поражающих факторов ядерного взрыва являются выемки, узкие и глубокие овраги и ущелья. Они значительно снижают или даже исключают потери в личном составе, вооружении и технике. Незнание особенностей распространения [23] ударной волны, радиоактивного облака и светового излучения в горах, неумение использовать местность для защиты от ядерного оружия могут привести к невыполнению задач, возложенных на разведчиков.
Особенности боевых действий войск в горах, по взглядам иностранных армий, и их влияние на разведку
Кроме природных условий на организацию и ведение разведки в горных районах оказывает влияние характер боевых действий противника. По мнению иностранных военных специалистов, горы значительно усложняют ведение наступления и благоприятствуют организации обороны. Они разобщают районы боевых действий, снижают темпы наступления войск, ограничивают их подвижность, а также уменьшают возможности огневых средств и затрудняют работу средств связи и органов материально-технического обеспечения. В горных условиях важное значение приобретают вертолеты, используемые для связи, переброски вооружения и личного состава, высадки десантов в целях захвата горных перевалов и важных в тактическом отношении пунктов.
В горах с крутыми склонами использование большого количества войск ограничено, так как затрудняется их развертывание. Возможность взаимной поддержки соседних подразделений часто исключается. Трудно маневрировать резервами и своевременно вводить их в действие. Небольшие подразделения имеют больше возможностей для внезапных, смелых действий и введения противника в заблуждение.
При ведении оборонительного боя небольшие специально подготовленные для действий в горах подразделения могут задержать продвижение главных сил противника, направить их в заранее намеченном направлении или заставить развернуться и принять бой в невыгодных для них условиях.
Считается, что танки играют в горах относительно небольшую роль, а применение тяжелого пехотного оружия и артиллерии затруднено из-за больших габаритов и веса, а также наличия мертвых пространств при стрельбе и трудности наблюдения за целями. В связи с этим основная тяжесть боя в горах ложится на пехоту. Значение [24] ближнего боя возрастает с уменьшением эффективности других способов ведения боя.
Наступление в горах рекомендуется проводить вдоль хребтов, избегая естественных и узких путей подхода, которые обычно минируются и организация обороны которых не представляет трудности для противника. Наиболее целесообразно наступать по отрогам хребтов, а не по ущельям, так как войска будут нести большие потери в живой силе и технике.
Основными объектами действий войск являются высоты, контролирующие горные перевалы и проходы. При успешном наступлении войска последовательно овладевают важными высотами и закрепляются на каждой из них, прежде чем начать наступление на следующую высоту.
Наступление по возможности рекомендуется вести в целях нанесения удара по флангу или тылу противника. Фронтальное наступление предпринимается в тех случаях, когда невозможно осуществить обходящий маневр.
Боевой порядок подразделений, частей и соединений при наступлении в горах может быть построен в один или в два эшелона.
Ширина полосы наступления и глубина задач зависят от характера местности, условий обстановки и поставленных задач. Ширина полосы наступления, как правило, больше, а глубина задач меньше, чем в обычных условиях.
Позиционные районы ракетных частей и подразделений, огневые позиции артиллерии выбираются вблизи дорог, обычно в долинах или на скатах хребтов.
Танки при наступлении в горах используются главным образом для поддержки пехоты, действующей вдоль дорог на плоскогорьях и в долинах. Весьма большое значение при наступлении в горах придается использованию тактических воздушных десантов. Их задача - захват командных высот, теснин, дефиле, перевалов, уничтожение средств ядерного нападения, артиллерии, складов и баз снабжения, а также воспрещение подхода резервов к фронту и отхода войск противника с фронта.
Оборона в горах создается обычно на большую глубину и строится в основном на удержании отдельных особо важных участков местности, дорог, перевалов и дефиле. Зачастую она представляет собой систему опорных пунктов, расположенных на высотах и вдоль дорог. Промежутки [25] между соседними опорными пунктами и районами обороны обеспечиваются наблюдением и прикрываются заграждениями и огнем.
Отдельные, обычно самостоятельные направления обороняются усиленными частями и подразделениями (тактическими группами). Между этими направлениями могут быть значительные промежутки, не прикрытые войсками и огневыми средствами. Ширина фронта обороны соединений и частей в горах бывает значительно большей, чем на равнинной местности.
Передний край обороны обычно проходит по скатам высот, обращенным к противнику. Однако если эти склоны подвергаются воздействию его наблюдаемого огня, то передний край может быть и на обратных скатах. В этом случае боевое охранение выставляется на скатах высот, обращенных к противнику.
Огневые средства эшелонируются по фронту, глубине и высоте.
Боевой порядок частей и соединений в зависимости от обстановки строится в один или два эшелона.
Противотанковая оборона организуется в основном вдоль дорог на всю глубину обороны.
Часть танков располагается за минными полями на укрытых позициях, оборудованных на скатах высот, обращенных к противнику. Танковые засады и развитая система баррикад на дорогах являются составной частью противотанковой обороны.
Позиционные районы ракетных частей и подразделений, огневые позиции артиллерии выбираются преимущественно вблизи дорог, в долинах, на горных плато и пологих скатах хребтов.
В глубине обороны противник может заблаговременно создавать отдельные опорные пункты и организовывать засады в целях противодействия охватам, обходам, а также для борьбы с тактическими воздушными десантами и для внезапного поражения частей и подразделений, прорвавшихся в глубину.
Резервы соединений, как правило, располагаются в двух местах на направлениях, доступных для их применения. При обороне дефиле (ущелья, теснины) войска организуют оборону по принципу огневых ловушек, загибая свои фланги вперед по скатам высот, обращенным к противнику. [26]
При наличии достаточного времени в долинах, на дорогах и тропах, а также на командных высотах предусматривается строительство долговременных оборонительных сооружений.
Особенности горной местности оказывают влияние на использование и задачи родов войск и авиации при ведении оборонительного боя. Основная масса огневых средств размещается ближе к переднему краю на скатах высот, обращенных к противнику. На важнейших высотах, перевалах, горных проходах организуется круговая оборона. Силы и средства пехоты эшелонируются преимущественно вдоль дорог с многоярусным размещением их на высотах и хребтах. Считается, что удержание господствующих высот, обеспечивающих оборону дорог или перевалов, является основой организации обороны горных районов, и отсюда исходит распределение и размещение сил и средств.
Знание основных теоретических положений по организации и ведению боевых действий и опыт учений, проведенных в горных районах, способствуют более целеустремленной организации разведки и, в первую очередь, правильному определению задач, а также распределению сил и средств для их выполнения.
При наступлении в горах, как и в обычных условиях, главной задачей разведки является выявление средств ядерного нападения противника и группировки его войск. Вместе с тем разведка должна установить: наличие у противника специальных горных (егерских) частей и соединений, их организацию и вооружение; степень подготовленности войск обычной организации для ведения боевых действий в горах; характер обороны и ее инженерное оборудование; наличие горных дорог и троп, возможность движения вне дорог; состояние горных рек, их режим, наличие переправ, мостов (переходов) и подвесных канатных дорог; районы, где могут произойти лесные пожары, завалы, обвалы, селевые потоки, осыпи, камнепады, наводнения в результате применения ядерного оружия или обычных взрывчатых веществ.
Большое значение при действиях в горах имеет разведка местности. Знание ее помогает в любом виде боя удерживать инициативу в своих руках, смело осуществлять обход, охват, выход в тыл противника и нанесение внезапных ударов в заранее намеченных районах. [27]
В горах противник будет широко применять вертолеты для переброски живой силы, высадки тактических воздушных десантов, диверсионных групп, для доставки боеприпасов и других предметов снабжения. Поэтому разведка должна установить количество и типы вертолетов, площадки базирования и намерения по их использованию.
Наличие открытых флангов и широкое применение противником обходящих отрядов обусловливает необходимость держать под непрерывным наблюдением все дороги, тропы, ущелья, отходящие в сторону от направления наступления на возможно большее удаление от своих войск.
В горах разведка ведется более тщательно, так как даже малочисленная группа противника, расположенная на дороге или господствующей высоте, может нанести большие потери наступающим и на длительное время задержать их продвижение.
Большой объем задач разведки в горных районах и трудности их выполнения требуют привлечения значительно большего количества сил и средств, чем в обычных условиях.
Характер местности и климатические условия в горах часто могут затруднить или лишить возможности применения разведывательных органов на танках, бронетранспортерах и автомашинах. В связи с этим они будут высылаться в тыл противника пешим порядком. А это в свою очередь требует увеличения времени на выполнение разведывательных задач. Поэтому для своевременного получения необходимых данных о противнике и местности следует заблаговременно высылать разведывательные органы, в каждом конкретном случае сообразуясь с характером местности и степенью ее доступности на данном направлении.
Маневр действующими разведывательными органами в горах затруднен, а на отдельных направлениях может быть и совсем невозможен. В связи с этим в частях и соединениях возникает необходимость иметь сильный резерв сил и средств разведки.
При переходе войск к обороне в горах кроме обычных задач разведка должна установить возможности противника по созданию отрядов для действий в обход открытых флангов наших частей по труднопроходимой местности, [28] наличие и состояние путей сообщения в расположении противника, по которым его войска могут выдвигаться в полосу обороны наших войск, их пропускную способность и уязвимые места (перевалы, серпентины, мосты, дефиле и т. д.).
Для обороняющихся войск очень важно установить время выхода войск противника в узкие долины, ущелья, на перевалы, серпентины, а также выявить объекты, разрушение которых вызовет обвалы, завалы, наводнения и тем самым затруднит, а в некоторых случаях и совсем исключит маневр и передвижение противника и создаст выгодные объекты для поражения ядерным или обычным оружием.
Особенности ведения оборонительных действий в горах, а также создание противником группировок войск для наступления по отдельным направлениям и благоприятные условия маскировки позволяют обороняющимся войскам вести разведку в тылу противника отдельными и боевыми разведывательными дозорами еще до перехода его в наступление. При этом в зависимости от поставленной задачи высланные в тыл противника разведывательные органы могут возвращаться в расположение своих частей до начала наступления или оставаться в его тылу и продолжать вести разведку до соединения с ними.
Особенности ведения разведки в горах
Разведка в горах ведется теми же способами, что и в обычных условиях. Однако как в способах ведения разведки, так и в использовании разведывательных средств имеется ряд существенных особенностей, которые следует учитывать как самим разведчикам, так и командирам и штабам, организующим разведку.
Наблюдение при боевых действиях в горах продолжает оставаться одним из основных и наиболее распространенных способов ведения разведки. Резко пересеченный рельеф горной местности, наличие большого количества ущелий, складок на крутых склонах гор и других укрытий создают неблагоприятные условия для ведения наблюдения, хотя отдельные высоты и обеспечивают довольно широкий обзор. С таких высот, окруженных другими высотами, видимость ограничивается по фронту, а за резкими изгибами скатов порой не просматриваются [29] даже ближайшие к месту наблюдения подступы. В горнолесистой местности лесные массивы и отдельные рощи на горных склонах и в лощинах дополнительно ограничивают обзор. Считается, что в горах даже с самого удачно выбранного места можно просматривать не более 30-40% лежащей впереди местности. Поэтому за отдельным направлением или районом необходимо организовывать наблюдение не менее чем с двух-трех наблюдательных пунктов.
Низко стелющиеся по склонам гор облака и густые туманы сильно влияют на наблюдение. В тихую безветренную погоду облака и туманы закрывают отдельные районы на весьма продолжительное время. В горно-лесистой местности, особенно в сухое время года, из-за возгорания лесных массивов образуется дымная мгла, которая также может затруднить наблюдение.
С другой стороны, в ясную солнечную погоду в горах наблюдаются резкие контрасты: рядом с резко освещенными участками местности наблюдаются сильно затененные складками гор районы, обнаружение целей в которых затруднено.
Несмотря на все это, с отдельных удачно выбранных пунктов для наблюдения можно просматривать расположение противника на большую глубину.
Рассмотренные особенности оказывают влияние на организацию и ведение наблюдения в горах. Количество наблюдателей и наблюдательных постов по сравнению с их количеством на равнинной местности значительно увеличивается. Так, если на равнине для просмотра какого-либо участка впереди лежащей местности вполне достаточно двух-трех наблюдательных постов, то для просмотра такого же участка местности в горах нужно пять-шесть, а иногда и более наблюдательных постов. Для просмотра всей впереди лежащей местности наблюдательные посты должны располагаться на горных склонах в несколько ярусов, а секторы наблюдения - взаимно перекрываться.
Особые требования предъявляются к выбору места для организации наблюдения, когда вместе с особенностями горного рельефа следует учитывать специфику горного климата. Наблюдение с господствующих высот, обеспечивая обзор на большую глубину, как правило, значительно сокращает обзор близлежащих районов и непосредственных [30] подступов к высотам. Поэтому наблюдательные посты следует располагать на скатах высот, обеспечивающих просмотр на необходимую глубину с наименьшим количеством полей невидимости. Иметь наблюдательные посты непосредственно на вершинах гор и у резко выделяющихся местных предметов нецелесообразно. Удаление их от передовых подразделений наших войск зависит от условий местности, видимости и может быть 1-3 км, хотя в отдельных случаях они могут создаваться на линии соприкосновения и даже выдвигаться вперед.
Особенно тщательно следует организовывать наблюдение на стыках подразделений и открытых флангах.
При современной насыщенности войск техническими средствами разведка наблюдением ведется круглосуточно - днем, ночью и в условиях ограниченной видимости, с переходом от визуального наблюдения к наблюдению с применением приборов ночного видения и с помощью радиолокационных средств.
Подслушивание как способ войсковой разведки в горах имеет более благоприятные условия вследствие хорошей проходимости звуков, особенно в долинах рек и в ранние утренние часы. Слышимость в горах возрастает в периоды повышенной влажности, во время тумана, после дождя и при наличии снежного покрова. В результате этого подслушиванием добывается значительно больше сведений о деятельности противника, дополняющих другие разведывательные данные, добытые иными способами разведки. Подслушиванием могут быть установлены передвижения войск, производство инженерных работ, смена частей и подразделений, подготовка противника к активным действиям.
Обилие мертвых пространств и скрытых мест расположения увеличивает значение подслушивания в горах. При подслушивании увеличивается трудность определения направления на объект из-за экранирующего действия крутых склонов гор и образования многократного эха. Подобное явление может привести к серьезным ошибкам и поэтому требует специальной обученности воинов разведке этим способом.
Так, на одном из участков фронта в горном районе во время Великой Отечественной войны (1944 г.) группой подслушивания по звукам работающих двигателей в расположении [31] противника был сделан вывод о прибытии танковой части. Однако в результате проверки этих данных другими способами выяснилось, что за движение танков была принята работа трех фашистских тягачей, вытаскивавших застрявшие орудия.
Подслушивание ночью ведется определенными наблюдателями и наблюдательными постами, а также специально назначаемыми постами от разведподразделений и подразделений различных родов войск. Желательно, чтобы в состав постов подслушивания включались солдаты и сержанты, знающие язык противника.
Особенностью подслушивания в горных условиях является то, что часто оно ведется не только ночью, но и днем в условиях ограниченной видимости, характерной для горной местности (дымная мгла, туман, стелющиеся по склонам облака и т. д.).
При разведке подслушиванием в горах широкое применение находят, как и в обычных условиях, технические средства, особенно средства связи. С их помощью осуществляется подслушивание телефонных переговоров противника и его радиопередач.
Поиск в горах и горно-лесистой местности является одним из распространенных способов разведки. Особенностями организации поисков являются: целесообразность их проведения в период вечерних (утренних) сумерек, неплотного тумана или даже днем и реже ночью; необходимость более длительной и более тщательной подготовки личного состава, а также проведение поисков более мелкими по составу разведывательными группами, чем в обычных условиях.
Опыт Великой Отечественной войны и учений последних лет свидетельствует, что поиски в горах, проводимые в темное время суток, часто не дают ожидаемых результатов. Это объясняется тем, что ночи в горах темнее, чем на равнинах, а сложность ориентирования и резкая пересеченность местности затрудняют точный выход группы к объекту поиска, что в итоге не только не приводит к успеху, а подчас и к неоправданным потерям. С другой стороны, закрытая резко пересеченная местность с большим количеством скрытых подступов к объекту поиска, а также значительные промежутки в боевых порядках противника позволяют даже днем скрытно выдвигаться [32] и внезапно осуществлять нападение на выбранный объект поиска, что и составляет основу его содержания.
Подготовка поиска в горных условиях требует значительно большего времени, так как необходимы весьма тщательный выбор объекта поиска и маршрута выдвижения к нему, детальное изучение подступов к объекту и характера препятствий на пути движения разведывательной группы. В ряде случаев разведчики должны будут преодолевать препятствия с помощью горного снаряжения. А для этого также нужна дополнительная подготовка. Иногда, когда есть время, целесообразно до проведения поиска выслать разведчиков к объекту поиска в целях выбора и проверки маршрута движения поисковой группы. Если осуществить это трудно, необходимо тщательно изучить объект поиска и маршруты движения наблюдением с различных точек, так как при наличии большого количества закрытых участков и мертвых зон наблюдением из одного района нельзя своевременно вскрыть серьезные препятствия на пути движения и тем самым значительно повлиять на результаты поиска.
Так, в годы Великой Отечественной войны одной из разведывательных групп при проведении поиска в горах в течение двух суток были тщательно изучены объект поиска и маршрут движения лишь с одного пункта. Однако, когда разведывательная группа приступила к выполнению задачи и, продвигаясь по намеченному маршруту, скрытно приблизилась к объекту поиска, она оказалась перед ранее не обнаруженным глубоким обрывом с проволочным заграждением, бесшумно преодолеть который не представлялось возможным. В результате задача оказалась невыполненной.
Наоборот, продуманный план действий, тщательная подготовка поиска, изучение и умелое использование особенностей горной местности позволяют проводить поиски и в светлое время суток с большой результативностью. Так, в годы Великой Отечественной войны разведывательной группе во главе со старшим сержантом Ващенко была поставлена задача - захватить контрольного пленного в районе, где требовалось уточнить группировку противостоящего противника. В качестве объекта поиска была избрана пулеметная точка, расположенная на вершине высоты. После тщательного изучения местности и противника было решено, что огневая подгруппа в составе четырех [33] человек выдвинется прямо на объект и отвлечет на себя внимание противника с фронта; подгруппа обеспечения (три человека) обойдет объект справа и прикроет действия подгруппы захвата, которая должна скрытно проникнуть в глубину расположения противника и совершить внезапное нападение на объект с тыла. Хорошая подготовка, слаженные и четкие действия разведчиков позволили с успехом провести поиск строго по плану в дневных условиях. Используя завязавшуюся перестрелку противника с огневой подгруппой, подгруппа захвата скрытно обошла противника с фланга, зашла в тыл огневой точке, внезапно атаковала расчет вражеского пулемета и захватила его целиком.
Резко пересеченная местность дает возможность разведчикам при выдвижении к объекту поиска осуществлять широкий маневр в целях обхода огневых средств противника. При выдвижении следует использовать труднопроходимые участки местности для выхода в тыл объекту поиска и избегать движения по горным дорогам и тропам, чтобы не попасть в подготовленную противником засаду. Нападать на объект поиска лучше всего сверху вниз. Это позволяет стремительно атаковать противника при меньшем физическом напряжении. Нападать на объект следует с тыла и по труднодоступному направлению, где противник менее бдителен и где легче достичь скрытности и внезапности действий.
Засады могут проводиться с большим успехом, так как горы способствуют их осуществлению. К особенностям действий относятся: наличие значительных промежутков в боевых порядках войск и непросматриваемых участков способствует проникновению разведчиков в расположение противника; труднопроходимая местность вне дорог и горных троп вынуждает противника широко использовать их для передвижений, а наличие на них многочисленных естественных складок, крутых изгибов и укрытий облегчает выбор мест для организации засад.
Места для устройства засад целесообразнее выбирать у дорог и троп, проходящих по теснинам, ущельям, оврагам и лесным зарослям и используемых для движения пеших дозорных, патрулей и связных. Для устройства засад на противника, использующего подвижные средства (автомашины, бронетранспортеры, мотоциклы), выгодными местами являются участки дорог на резких поворотах [34] и крутых подъемах. Место засады должно обеспечивать также скрытое расположение разведчиков.
Наибольший успех засады приносят при их устройстве в глубине расположения противника, где его бдительность ослаблена. Маршрут для выдвижения разведывательной группы к месту засады следует выбирать по труднопроходимым местам. Это позволяет скрытно проникнуть в расположение врага.
Засады в горах устраиваются не только ночью, но и днем. Движение группы к месту засады лучше осуществлять в условиях ограниченной видимости. При устройстве ночной засады разведчиков целесообразно снабдить приборами ночного видения.
Большое значение имеют тщательная маскировка разведчиков и строжайшая дисциплина, чтобы противник не смог преждевременно раскрыть засаду. Места для наблюдателей должны обеспечивать хороший круговой обзор. Противника нужно выжидать терпеливо и до сигнала командира не предпринимать никаких действий. При нападении на одиночных солдат разведчики действуют внезапно, применяя только холодное оружие. Огнестрельное оружие используется в исключительных случаях и, как правило, при нападении на превосходящие силы противника.
Примером умело организованной и проведенной засады в горах в годы Великой Отечественной войны могут служить действия разведывательной группы сержанта Коновалова в районе горы Стырка (Карпаты). После тщательной подготовки группа в составе десяти человек под покровом ночи на стыке подразделения противника скрытно проникла в глубину его расположения и вышла к намеченному месту. Командир уточнил боевую задачу и порядок действий. Вскоре было обнаружено выдвижение противника силой до взвода в направлении места засады. Сержант Коновалов принял решение не нападать на численно превосходящего противника, так как сделать это бесшумно было невозможно. Взвод противника прошел в непосредственной близости от замаскировавшихся разведчиков, не обнаружив засады. Спустя полтора часа на тропе появились два немецких солдата. Командир группы принял решение совершить нападение. Когда солдаты вышли к месту засады, разведчики, назначенные для нападения, стремительно набросились на них. Один [35] из солдат был убит ударом ножа, а другой взят в плен. Располагавшиеся недалеко в обороне подразделения противника ничего не заметили, и разведывательная группа, выполнив задачу без потерь, с пленным вернулась в расположение своих войск.
В подвижных формах боя или при действиях разведывательных органов в тылу врага засады могут устраиваться буквально в считанные минуты. В этих условиях командир разведывательного органа (подразделения), быстро оценив обстановку и порядок действий, отдает необходимые распоряжения. Успех в этой обстановке зависит от способности разведывательного органа (подразделения) стремительно занять место, выбранное для устройства засады, и быстро замаскироваться. Только хорошо подготовленный и слаженный коллектив, понимающий с полуслова своего командира, может внезапно и с успехом провести засаду.
Засады, проводимые в подвижных формах боя, часто выходят за рамки разведывательных задач и могут преследовать цель уничтожения живой силы и техники отходящего или наступающего противника. Естественно, что в этих случаях группы для проведения засад должны иметь значительно больший состав и назначаться, как правило, из танковых и мотострелковых подразделений (частей). Такие засады способны наносить ощутимые потери превосходящему по силе противнику, уничтожать средства ядерного нападения, воспрещать подход резервов врага, создавать заторы на горных дорогах.
Так, на рассвете одного из августовских дней разведывательная группа под командованием старшего сержанта Петриченко вышла по горной тропе в тыл противника. В одном месте разведчики обнаружили свежие следы кованых сапог, какие обычно носили немецкие солдаты. Командир решил устроить засаду. Расположившись в стороне от тропы, разведчики взяли ее под наблюдение.
Потянулось томительное ожидание. Наконец послышался треск сучьев, топот ног и шуршание осыпавшихся мелких камней. Едва солдаты противника приблизились к месту засады, разведчики открыли по ним огонь и забросали гранатами. Как потом выяснилось, это было подразделение в составе 38 человек, которое под командованием офицера направлялось в тыл своих войск. В результате [36] дерзкого нападения 13 наших бойцов убили 28 солдат противника и одного взяли в плен. «Язык» был доставлен в штаб и дал ценные показания.
Правильно принятое решение и внезапность нападения позволили разгромить превосходящее по численности подразделение противника, успешно выполнить поставленную задачу и без потерь возвратиться в расположение своих войск.
Разведка боем организуется и проводится так же, как и в обычных условиях. Особенности очаговой обороны противника в горах способствуют широкому применению этого способа разведки и использованию для ее проведения различных по силе подразделений. Тем не менее разведка боем организуется и проводится только по решению старших командиров для проверки и уточнения данных о противнике либо получения их, когда нет возможности добыть эти данные другими способами.
В зависимости от условий наблюдения в период проведения разведки боем основная масса сил и средств разведки развертывается на прилегающих высотах или горных скатах либо включается в состав подразделений, проводящих разведку боем.
Боевые разведывательные дозоры, высылаемые от батальонов и рот в ходе ведения боевых действий в горной местности, приобретают особенно важное значение, ибо резко пересеченная местность и наличие большого количества закрытых участков и мертвых пространств значительно ограничивают наблюдение. Высылаемые для ведения разведки противника в интересах своего подразделения боевые разведывательные дозоры назначаются обычно силой до танкового (мотострелкового) взвода. Удаление их от боевых порядков подразделений своих войск может быть различным в зависимости от местности, однако в любых случаях оно будет меньше, чем при ведении разведки на равнинной или среднепересеченной местности. Действуя на танках или бронетранспортерах, они высылаются вперед и на фланги подразделений и, как правило, ведут наблюдение за действиями противника на ходу. Короткие остановки с соблюдением всех мер маскировки делаются при необходимости с выходом к обратному скату высот, перед резкими поворотами горных дорог, около спусков или у начала теснин (лощин). В ряде случаев, когда наблюдение из боевой машины затруднено, [37] личный состав боевого разведывательного дозора спешивается и ведет разведку.
Умело используя местность, боевой разведывательный дозор быстро проникает в глубину расположения противника, устанавливает характер его действий и расположение огневых средств. Разведка обычно ведется всем составом дозора. Однако в отдельных случаях для осмотра местности и местных предметов могут выделяться дозорные машины.
Отдельные разведывательные дозоры высылаются для ведения разведки противника и местности в подвижных формах боевых действий. В отдельный разведывательный дозор назначаются разведывательные, а также мотострелковые (танковые) подразделения силой до усиленного взвода. Для ведения разведки ему назначается направление или объект. На отдельный разведывательный дозор могут быть возложены такие задачи, как обнаружение противника в определенном районе, определение его силы, состава и характера действий, разведка расположения огневых средств противника, особенно ядерных, наблюдение за их перемещением, установление расположения заграждений и разрушений, устанавливаемых противником, особенно вскрытие мест установки ядерных фугасов, и другие. Эти задачи выполняются отдельным разведывательным дозором наблюдением, засадами, налетами, а при необходимости и боем.
Особенностью организации и ведения разведки отдельным разведывательным дозором в горах является то, что использование в их составе колесных и гусеничных машин сильно затруднено и зависит от наличия дорог или направлений (горные долины и доступные плато), позволяющих применять эти машины. Поэтому в горных условиях широкое применение находят пешие разведывательные дозоры. Моторизованные отдельные разведывательные дозоры применяются на направлениях, где горные скаты не превышают крутизну 30-40. и свободны от осыпей, крупных камней и крутых обрывов.
Для осмотра местности и местных предметов в направлении ведения разведки и в стороне от маршрута отдельным разведывательным дозором могут высылаться дозорные машины или пешие дозорные.
Из-за ограниченного обзора, более низких темпов ведения разведки и продвижения войск, а также из-за [38] сложности поддержания устойчивой связи с выславшим командиром удаление отдельных разведывательных дозоров от своих войск может быть меньше, чем в обычных условиях.
Боковые дозорные машины в горах, как правило, не высылаются, так как труднопроходимая местность почти исключает движение их параллельно с главными силами дозора. Однако в отдельных случаях, особенно при разведке теснин (ущелий, дефиле), высылка боковых дозорных машин для осмотра высот, расположенных по сторонам теснины, крайне целесообразна, так как иначе ядро разведывательного дозора может подвергнуться внезапному нападению. Наиболее опасны теснины и дефиле для моторизованных дозоров. Если высылка боковых дозорных машин невозможна, следует оставить прикрывающую машину наверху дефиле, а остальным продвигаться путем просачивания. Через дефиле (теснину) машины должны идти с максимальной скоростью. При этом необходимо следить, чтобы весь состав дозора не проходил через дефиле одновременно, так как противник может устроить засаду и внезапно обрушиться на проходящие силы дозора.
При разведке горного перевала разведывательный дозор должен избегать движения по дорогам и тропам, проходящим через него, ибо противник обычно организует за ними тщательное наблюдение. Целесообразнее сначала выйти на скаты близлежащей к перевалу высоты, откуда можно осмотреть перевал и прилегающие к нему ближайшие подступы, а затем уже скрытно выходить на сам перевал.
Ведущим разведку разведывательным органам приходится часто преодолевать горные реки вброд. При различной скорости течения реки допустимая глубина брода колеблется в значительных пределах. При скорости до 2 м/сек допустимая глубина брода составляет не более 1 м, при скорости 2-3 м/сек - не более 0,7 м, а при скорости до 4 м/сек - не свыше 0,5 м. Чтобы предотвратить попадание воды в двигатели и избежать вынужденной остановки, колесным и гусеничным машинам следует преодолевать реку вброд под углом 30. к берегу по течению.
Артиллерийская разведка. Природные условия горных районов затрудняют организацию артиллерийской [39] разведки и в большинстве случаев ограничивают возможности ее средств. Резко пересеченная, а часто и лесистая местность ограничивает возможности наблюдения по фронту и в глубину. Многие участки не просматриваются даже с удачно выбранного наблюдательного пункта. Поэтому при организации оптической разведки увеличивается количество наблюдательных пунктов, что требует большого расхода сил и средств разведки и связи. В системе наблюдения важное место занимают передовые и боковые наблюдательные пункты, расположенные по фронту и эшелонированные по глубине и высоте. Некоторые из них могут находиться позади огневых позиций подразделений артиллерии.
Наблюдательные пункты, расположенные на больших высотах, часто оказываются в зоне облаков и утренних сплошных туманов, вследствие этого наблюдение с них становится невозможным. Поэтому для наблюдательных пунктов выгоднее выбирать места на средних высотах или скатах высоких гор, обращенных к противнику.
Организация сопряженного наблюдения затрудняется из-за того, что одни и те же участки местности в расположении противника в большинстве случаев не просматриваются с двух наблюдательных пунктов. Кроме того, для достижения необходимой точности засечки целей пункты сопряженного наблюдения следует располагать на одинаковой высоте, что не всегда возможно. В связи с этим в горах большое значение приобретают обнаружение и определение координат целей с одного наблюдательного пункта с помощью дальномеров.
Звуковая разведка затруднена экранирующим действием гор на распространение звуков выстрелов и разрывов, наличием эха и сложностью учета влияния метеорологических условий на прохождение звуковых колебаний в атмосфере. Искажение фронта звуковой волны и помехи от эха усложняют работу поста предупреждения. Слышимость в горах хуже, чем на равнинной местности, особенно в плохую погоду, когда на прохождение звука влияют густые облака, опускающиеся ниже гребней гор. Все эти отрицательные явления снижают возможности звуковой разведки.
Чтобы уменьшить отрицательное влияние горных условий на ведение звуковой разведки, особенно на сокращение дальности засечки и точности определения координат [40] звучащих целей, следует соблюдать правила, выработанные практикой. Обычно пост предупреждения располагают на скате высоты, обращенной в сторону противника. По возможности звуковые посты располагают на одном уровне по высоте, а также на скатах, обращенных к противнику. При этом перед постами не должно быть больших возвышенностей, покрытых лесом.
Если звуковые посты не представляется возможным расположить на скатах, обращенных к противнику, то их размещают на обратных скатах, но с условием, что удаление от вершины высоты или гребня до звукоприемников будет не менее 5-6 превышений гребня укрытия над местом звукоприемников, чтобы они не оказались в «звуковой тени».
Располагать звуковые посты за крутыми скатами, в глубоких оврагах и узких лощинах, на вершинах и гребнях гор не рекомендуется, так как метеорологические условия в этих местах резко отличаются от метеоусловий остальной местности. Распространение звука в неоднородной среде ведет к изменению его скорости, направления и искажению звуковой волны, что приводит к увеличению ошибок в определении координат целей.
Сильное влияние на звук оказывает ветер, если он не совпадает с направлением источников звука и образует некоторый угол с направлением звуковых баз.
Радиолокационные станции обнаружения артиллерии и минометов желательно располагать вблизи огневых позиций обслуживаемого артиллерийского подразделения. К выбору позиций для станции подходят примерно с такими же требованиями, как и к выбору закрытых огневых позиций для артиллерийских батарей.
При выборе позиций для развертывания радиолокационных станций обнаружения наземных движущихся целей руководствуются в основном требованиями, предъявляемыми к выбору мест наблюдательных пунктов, так как они обнаруживают цели в пределах прямой радиолокационной видимости.
Инженерная разведка. При ведении боевых действий в горах повышается роль инженерной разведки. Она выявляет и изучает состояние дорог, горных троп и заграждений на них, особенно ядерных фугасов, устанавливает доступные направления для подготовки колонных путей, мест оборудования переправ через горные реки, [41] устройства переходов через ущелья, каньоны, выявляет участки, где возможно образование обвалов, отыскивает обходы разрушенных или заваленных участков дорог, следит за изменением уровня воды в реках и ручьях в районах действия и расположения войск.
При подготовке наступления и в обороне инженерная разведка выявляет и обследует пещеры, горные выработки и карстовые пустоты в целях возможного их использования для противоядерной защиты войск.
Наиболее эффективными способами инженерной разведки в горах являются непосредственный осмотр и поиск. Ведение разведки наблюдением затруднено из-за резко пересеченного рельефа местности, частых туманов и облачности.
Для ведения инженерной разведки поиском и осмотром выделяются инженерные разведывательные дозоры (ИРД). В ходе наступательного боя они действуют в боевых порядках подразделений первого эшелона наступающих войск, впереди них и в тылу противника.
Ведение инженерной разведки возлагается и на боевые разведывательные дозоры батальонов первого эшелона, а также на ОРД. В состав БРД и ОРД могут включаться саперы. Для определения крутизны подъемов и спусков на путях и определения профиля колонных путей ИРД, БРД и ОРД оснащаются специальными уклономерами, смонтированными на машинах.
Инженерные разведывательные подразделения включаются в состав тактических воздушных десантов и обходящих отрядов с задачей установить (уточнить) характер заграждений и оборонительных сооружений противника на перевалах и других объектах, подлежащих удержанию. Кроме того, они ведут разведку мест (направлений) преодоления войсками труднопроходимых участков местности.
Для разведки горных перевалов, ущелий и рек широко используются вертолеты. Инженерная разведка с применением вертолетов ведется на абсолютных высотах до 2500 м, на минимально безопасной высоте и скорости полета. Исходные данные для полета (высота, скорость, места зависания и посадок) подготавливаются до вылета в разведку. [42]
Глава II.
Разведка в северных районах
Природные условия северных районов и их влияние на разведку
К северным районам относят не только арктическую полярную область, расположенную за северным Полярным кругом, так называемое Заполярье, но и примыкающие к нему с юга территории и акватории.
На этой огромной территории встречаются районы, которые существенно отличаются один от другого по своему географическому положению, температурным и климатическим условиям, рельефу местности, характеру почв, растительному покрову, количеству выпадения осадков, наличию вечной мерзлоты и обжитости территории. Вместе с тем все северные районы имеют и много сходных черт, например, суровый климат со снежной зимой, весьма неустойчивые метеорологические условия, относительно высокую влажность воздуха, труднодоступную местность и крайне редкую сеть дорог и аэродромов, плохие почвенно-грунтовые условия, полярные явления, почти полное отсутствие местных ресурсов, большую удаленность районов от основных баз снабжения.
Поверхность материковой части северных районов Европы и Азии в большинстве своем представляет низменную равнину, пересеченную кое-где невысокими горами, которые в течение восьми - десяти месяцев в году покрыты снегом и льдом, а наиболее высокие вершины - вечными льдами. Лощины и относительно ровные участки местности усеяны валунами и труднопроходимы для всех видов боевой техники и транспорта. Арктические острова почти все имеют горный рельеф.
Северные районы пересекаются множеством больших и малых рек, большинство из них полноводны и являются [43] серьезным препятствием для наступающих войск. В зависимости от времени года и состояния погоды реки сильно меняются, оценить их по карте невозможно, поэтому требуется постоянная разведка. Устья рек, впадающих в заливы, моря и океан в летний период, а в незамерзающих морях в течение всего года, подвержены воздействию приливов и отливов, это также следует учитывать при организации разведки.
Во всех северных районах преобладает суровый климат с продолжительной снежной зимой (9-10 месяцев) и коротким холодным летом (всего лишь 2-3 месяца). Но в ряде районов Арктики заморозки на почве возможны и в летние месяцы.
За Полярным кругом средняя температура наиболее холодного месяца (января) составляет - 33-37, а иногда - 60. С и более. Земля скована вечной мерзлотой, глубина которой 200-500 м. Средняя температура наиболее теплого месяца (июля) колеблется от +4 до + 10. С.
Зима в северных районах характеризуется не только низкой температурой, но и глубоким промерзанием грунтов, болот и водоемов, частыми снегопадами, поземкой, метелями и сильными ветрами. Поземка, возникающая при скорости ветра 4-5 м/сек, уже затрудняет наблюдение за наземными целями. При скорости ветра 12-15 м/сек пребывание человека на открытом воздухе затруднено, как бы тепло он одет не был. В такую погоду снег забивается в карманы, рукава, под головной убор, в любые даже незначительные щели в одежде. Нередки случаи, когда начинаются бураны и скорость ветра достигает 20-30 м/сек. Такая погода может продолжаться несколько дней. Застигнутые в открытой тундре люди укрываются в глубоком снегу.
Метели и бураны полностью заносят дороги, колонные пути, окопы, траншеи, ходы сообщения и другие боевые и хозяйственные сооружения. Период расчистки их после окончания метелей следует использовать для разведки боевых порядков противника.
Зимой вся территория и более двух третей акватории представляют собой единую снежно-ледяную пустыню, ориентироваться в которой очень трудно. Лишь в июле и начале августа льды подтаивают и открывается возможность использовать прибрежную зону морей для [44] судоходства без сопровождения ледоколов. В конце сентября реки, озера, а затем и моря замерзают и ледяной покров вновь образуется вдоль всего побережья.
В большинстве северных районов снежный покров плотный, спрессованный, и поэтому допускает движение пешеходов без лыж. Лишь в северо-западной части европейских районов Арктики при обильных снегопадах и отсутствии сильных ветров снежный покров длительное время остается рыхлым.
Весна, несущая распутицу и половодье, начинается в конце мая или в середине июня, но протекает очень бурно, с резкими перепадами температуры, сильные оттепели чередуются с морозами. Эти явления следует учитывать при экипировке подразделений (групп), высылаемых в разведку.
Весной талые воды заполняют все понижения, образуя многочисленные озера и заболоченные участки.
В летние месяцы тундра почти полностью освобождается от снежного покрова, грунт оттаивает на глубину 30-40 см на севере и до 1,5 м на юге. Однако этот грунт не имеет дернины, густого растительного покрова, в результате чего движение по нему пешим порядком и на транспорте затруднено. К концу лета уровень воды в реках и озерах несколько снижается и заболоченные участки подсыхают. Поверхность тундры летом покрывается мхами, лишайниками, травами и низкорослым кустарником.
Бич для всего живого летом - гнус. Мириады комаров, мелкой мошки буквально облепляют людей и животных, не дают возможности нормально действовать и отдыхать. Для защиты от гнуса людей следует обеспечить сетками (накомарниками) и специальными мазями.
Ландшафт тундры как летом, так и зимой однообразен. На местности и на карте очень мало выделяющихся местных предметов, которые могут служить ориентирами. Однообразное чередование пологих возвышенностей и понижений, извилистых рек, озер, протоков и болот, отсутствие лесов, дорог и населенных пунктов затрудняют определение местоположения по карте и выдерживание заданного направления движения. Ориентирование, кроме того, осложняется из-за неустойчивой работы магнитного компаса - сказывается близость магнитного полюса. [45]
Вследствие низких температур испарение влаги с поверхности суши составляет не более 10-20% количества выпавших осадков, что ведет к большой влажности грунтов и воздуха. Относительная влажность воздуха в летний период достигает 80-90%, а в отдельные дни до 95-98%.
В северных районах преобладает пасмурная погода, летом часты плотные туманы, особенно на побережье морей и океанов. На побережье Карского моря, например, туманы бывают 160-180 дней в году.
Туманы зимой явление редкое. Однако в прибрежной полосе Баренцова и Норвежского морей имеет место другое явление - образование местных туманов над врезающимися в сушу фиордами. Эти туманы возникают вследствие большой разницы температуры (до - 14, - 15.) между водой и воздухом. Туман покрывает плотной пеленой весь фиорд, поднимаясь до 100-150 м. Он может служить своеобразной завесой, не позволяющей вести воздушное и наземное наблюдение за переправами через фиорды и деятельностью войск на его берегах.
Большую часть года небо закрыто облаками, причем облачность преобладает в низких ярусах, не превышающих 300-400 м, что затрудняет полеты армейской авиации.
Характерной особенностью северных районов являются полярный день и полярная ночь. В районе Северного полюса полгода длится полярный день, а полгода - полярная ночь. К югу от Северного полюса продолжительность полярной ночи и полярного дня постепенно уменьшается. Так, на суше заполярной области (включая и острова) продолжительность полярной ночи и полярного дня в зависимости от широты достигает соответственно 31-110 и 54-127 суток. На широте 68-70. (Мурманск, Норильск, Аклавик) полярный день длится 70 суток, а продолжительность светлого времени с учетом белых ночей составляет около 3,5 месяца.
Полярный день облегчает круглосуточное действие как армейской, так и тактической авиации, способствует ведению наземного наблюдения, но затрудняет маскировку и скрытное передвижение разведчиков.
Большая продолжительность полярной ночи и полярного дня нарушает привычный для людей, живущих в средних широтах, уклад жизни и вызывает у них большую [46] утомляемость. Причем в полярный день человек, получая в достаточном количестве ультрафиолетовые лучи, чувствует себя бодрым после 5-7 часов сна. К условиям полярного дня человек приспосабливается быстрее, чем к условиям полярной ночи. Достаточно одной-двух недель и человек привыкает к полярному дню, у него устанавливается определенный режим суток.
Более тяжело переносится полярная ночь. Недостаток ультрафиолетовых лучей, гнетущее воздействие постоянной темноты и холода ведут к повышенной утомляемости, сонливости, снижающих работоспособность человека. Даже сон продолжительностью 10-12 часов в сутки не приносит бодрости.
Полярная ночь и полярный день в сочетании с климатическими и метеорологическими условиями в одних случаях затрудняют, а в других облегчают ведение разведки. В связи с этим, используя то или иное средство, применяя тот или иной способ разведки, нужно в каждом конкретном случае учитывать, какое влияние на них могут оказать полярная ночь или полярный день.
В спокойном состоянии, чтобы временно снять с себя сонливость, необходимо систематически через каждый час в течение 3-5 минут проделывать физические упражнения. Кроме того, для уменьшения усталости и временного повышения остроты зрения применяют таблетки глюкозы, кола, витамина «А». По указанию врача проводятся профилактические мероприятия против цинготных и простудных заболеваний, а также обмораживания.
Организация и ведение разведки в период полярной ночи сопряжены с большими трудностями: разведку приходится вести все время в темноте, в плохих условиях видимости или при искусственном освещении местности. К тому же длительное время полностью отсутствует возможность проверки или уточнения в дневных условиях обнаруженных ночью объектов противника. В период полярной ночи резко сокращается возможность визуального наблюдения, а иногда и полностью исключается из-за весьма частых метелей и пурги. В полярную ночь приходится увеличивать количество наблюдательных постов и для обзора местности использовать радиолокаторы и приборы ночного видения.
Ионосферные и геомагнитные бури (возмущения), а также большое поглощение почвой электромагнитной [47] энергии радиоволн уменьшают радиус действия коротковолновых радиостанций на 20-30% днем и до 50-75% ночью. Весной и осенью наблюдаются периоды полного непрохождения радиоволн в коротком диапазоне. Все это необходимо учитывать при обеспечении средствами радиосвязи подразделений (групп), высылаемых в разведку, обеспечивать их ультракоротковолновыми радиостанциями, которые менее чувствительны к электрическим и магнитным бурям.
Одной из важнейших предпосылок успешного выполнения задачи разведывательными подразделениями в северных районах является оснащение их специальной боевой техникой, транспортными средствами, имуществом и обмундированием в соответствии с географическими и климатическими условиями района боевых действий и времени года. Например, подразделения, высылаемые в разведку в ходе наступательного боя, должны обеспечиваться боевыми машинами только на гусеничном ходу с небольшим удельным давлением на грунт, способными преодолевать водные преграды, заболоченную тундру, труднодоступную горную местность летом и глубокий снежный покров зимой. На машинах должны быть приборы, обеспечивающие заводку двигателей при низкой температуре и относительно высокой влажности воздуха.
Чтобы исключить возможность обмораживания, разведчики обеспечиваются теплой влагонепроницаемой одеждой, термохимическими или электрическими грелками, специальной мазью против обмораживания, утепленными палатками, а по возможности и спальными мешками. Для разогревания пищи и приготовления пищевой воды следует выдавать загущенный бензин, сухой спирт или другое сухое высококалорийное горючее.
Особенности боевых действий войск в северных районах, по взглядам иностранных армий, и их влияние на разведку
Суровый климат и сложные физико-географические условия северных районов оказывают большое влияние на боевую деятельность войск, их вооружение и материально-техническое оснащение, а в ряде случаев и на оргштатную структуру частей и соединений. Все это учитывается [48] и находит свое отражение в уставах и наставлениях армий ведущих империалистических государств, входящих в агрессивный блок НАТО. Например, в полевом уставе армии США FM100-5 указывается: «Боевые действия войск в особых условиях - это такие действия, при которых характерные особенности района, естественные и искусственные сооружения, а также специфические условия, в которых они будут проводиться, требуют специально подготовленных войск, особых методов тактики и техники ведения боя»{1}.
Далее подчеркивается, что, хотя общие принципы наступательных и оборонительных действий в арктических и субарктических районах аналогичны боевым действиям в других климатических условиях, тем не менее войска должны быть оснащены специальной техникой, вооружением, снаряжением и пройти дополнительную подготовку. Особое значение придается способности войск передвигаться вне дорог по труднопроходимой местности.
Для того чтобы боеспособность войск при длительном пребывании на открытой местности в условиях низких температур и ветра не снижалась в результате упадка духовных и физических сил личного состава, рекомендуется осуществлять систематическую смену частей, подразделений, расчетов и отдельных лиц в целях обогрева и отдыха в укрытии.
Для ведения разведки крайне необходимо знать порядок смены расчетов орудий, минометов, пулеметов, наблюдателей.
Установление времени смены для отвода в тыл и обогрева подразделений противника может оказаться решающим для определения времени начала наступления.
Труднодоступная, а нередко совершенно недоступная местность для движения войск вне дорог неизбежно вынудит противника перемещать тактические средства ядерного нападения, тяжелую боевую технику и резервы только по дорогам и по заранее подготовленным хорошим колонным путям. Отсюда основные усилия разведки средств ядерного нападения и резервов сосредоточиваются вдоль дорог и колонных путей. Следует также учитывать, что и та редкая сеть дорог, которая имеется в [49] северных районах, изобилует многочисленными дорожными сооружениями, крутыми поворотами и узостями, обойти которые весьма трудно или совсем невозможно. Все это должно учитываться при организации разведки.
Скорость движения войск, а также и темп ведения разведки по труднодоступной местности в 2-2,5 раза ниже, чем по целине в обычных условиях. Темп передвижения на лыжах может составлять 4-6 км/ч.
Обилие рек и озер создает серьезные препятствия на путях движения войск и требует тщательной их разведки. Так как температура воды даже в летнее время очень низка, то вести разведку бродов и мест переправы вплавь и с помощью подручных средств невозможно. Подразделения, выделяемые для ведения разведки водных преград, должны обеспечиваться необходимыми средствами.
Зимой в северных районах для сооружения окопов, командно-наблюдательных пунктов, укрытий для обогрева личного состава, а также для постройки хозяйственных сооружений используются кирпичи из снега с последующим намораживанием на поверхности ледяной корки. Стенки таких сооружений толщиной в 1,5-2 м способны защитить личный состав от пуль и осколков снарядов. Чтобы вести разведку таких инженерных сооружений, необходимо дополнительное обучение разведчиков.
Промерзание зимой до дна не только мелких, но и крупных рек и других водоемов создает сложную проблему водоснабжения войск. Воду для питья, бытовых и технических нужд добывают, растапливая снег и лед в специальных снеготаялках. Для хранения запасов воды в войсках создаются специальные утепленные пункты.
Нарушение системы водоснабжения противника может поставить его в весьма тяжелые условия. Поэтому одна из важных задач разведки - вскрытие системы водоснабжения, установление мест расположения снеготаялок и пунктов хранения запасов воды.
В армиях ряда капиталистических государств значительное внимание уделяется боевому, материально-техническому оснащению войск для действий в северных районах. В подготовку их включается специальная тематика. Например, транспорт подразделений и частей, предназначенный для действий в Арктике, должен обладать хорошей проходимостью и большой силой тяги по глубокому снегу и льду, способностью преодолевать крутые [50] скаты высот, покрытых снегом. В соответствии с этими требованиями созданы и совершенствуются машины на гусеничном и колесном ходу с быстрозаводящимися на морозе двигателями, дающими тепло для обогревания личного состава, приготовления и разогревания пищи. Обычные образцы танков и бронетранспортеров усовершенствуются, изыскиваются наиболее подходящие для северных районов сорта горючего и смазочных материалов. Разработаны новые средства связи, устойчивые в работе при низкой температуре в условиях электрических и магнитных явлений (бурь). Обнаружение в войсках противника такой техники и выявление степени оснащенности ею будут составлять важную задачу разведки.
Особенности наступления в северных районах. По мнению военных специалистов армий империалистических государств, природные условия северных районов влияют на выбор способов наступления и направления главного удара. Чаще всего наступление готовится из района непосредственного соприкосновения с противником. С ходу оно может осуществляться только на местности, доступной для всех родов войск, и в полярный день.
При выборе направления главного удара учитываются характер противостоящей обороны и возможности совершения маневра в целях обхода и охвата. В масштабе бригады обходы и охваты атакуемых с фронта опорных пунктов могут осуществляться подразделениями, действующими на лыжах. В масштабе дивизии для обхода и охвата могут выделяться подразделения, оснащенные вездеходной техникой. Кроме того, с вертолетов высаживается тактический воздушный десант, который зимой обеспечивается лыжами. Тяжелые пулеметы, безоткатные орудия, легкие минометы и ПТУР тоже ставятся на лыжи. Эти тактические особенности следует учитывать при организации наблюдения в обороне и проведении других мероприятий по разведке.
Глубина боевых задач соединений и частей ввиду труднодоступной местности и более низкого темпа наступления может быть значительно меньшей, чем в обычных условиях. Боевые порядки соединений и частей чаще всего бывают глубокими и строятся в два-три эшелона. Это обусловливается трудными условиями наступления [51] по бездорожью, необходимостью преодоления глубокой обороны, замены войск первого эшелона вторым (резервом) и трудностями при этом маневра по фронту.
Очаговый характер обороны, наличие открытых флангов, промежутков между обороняющимися подразделениями и частями позволяют, по мнению командования империалистических армий, совершать глубокие рейды-обходы для уничтожения (захвата) важных объектов в тылу обороняющихся войск (складов, баз снабжения, аэродромов, радиолокационных постов и радиомаяков, мастерских, полевых подвижных ремонтных заводов и др.). Считается, что в полярную ночь в сложных метеорологических условиях глубокие рейды диверсионных отрядов по суше или замерзшим водным пространствам могут быть более успешными, чем тактические воздушные десанты.
В зависимости от важности подлежащего уничтожению объекта, состава его гарнизона, глубины его расположения диверсионные отряды могут быть силою от взвода до батальона включительно. В качестве средств передвижения используются вездеходы, аэросани, машины на воздушной подушке, а в особо трудных условиях - оленьи или собачьи упряжки.
Возможность таких действий вынуждает обороняющегося не только охранять объекты тыла от воздушного противника, но и организовывать круговое наблюдение и оборону на наиболее вероятных подступах к ним.
Особенности обороны в северных районах. По взглядам командования армий основных империалистических государств, переход войск к обороне часто обусловливается не только активными действиями противника, но и неблагоприятным влиянием суровых климатических условий. Так, войска будут вынуждены приостановить наступление и перейти к обороне на достигнутом рубеже из-за длительных буранов и пурги, резкого понижения температуры или превращения тундры с наступлением оттепели в труднопроходимое болото.
При глубоком снежном покрове и низких температурах войска будут преднамеренно переходить к обороне чаще, чем в обычных условиях, чтобы заставить противника наступать в не выгодной для него обстановке, например, по местности с глубоким снежным покровом, [52] имеющей естественные препятствия, по узким проходам (дефиле) или через занесенные снегом перевалы.
Оборону в северных районах предусматривается строить главным образом на отдельных доступных направлениях, выходящих к важным объектам (базам снабжения, военно-морским портам и базам, аэродромам, районам добычи полезных ископаемых, железным и шоссейным дорогам, речным магистралям, населенным пунктам, переправам, перевалам и другим объектам).
Успех оборонительных действий ставится в зависимость от степени оснащенности войск специальной техникой, вооружением, снаряжением и экипировкой.
Широкое применение радиоэлектронных приборов наблюдения и средств искусственного освещения местности создает обороняющимся войскам более благоприятные условия для осуществления огневой поддержки, чем наступающим. Поэтому разведка мест расположения радиолокационных станций, приборов ночного видения и вскрытие системы наблюдения перед передним краем обороны противника, подавление и нарушение ее работы будут способствовать скрытности подготовки наступления и снижению потерь как при подготовке, так и в ходе наступательного боя.
В арктических условиях рекомендуется организовывать и вести оборону района (позиционную оборону). Оборона, как правило, строится на широком фронте в целях прикрытия доступных направлений, выводящих к важным оперативно-тактическим объектам, потеря которых поставит обороняющиеся войска в затруднительное положение.
Дивизия (бригада) может обороняться самостоятельно, вне огневой связи с соседями. Обычно подразделения обороняют районы, строя систему огня таким образом, чтобы промежутки между ними прикрывались огнем минометов, безоткатных орудий и ПТУР.
Глубокоэшелонированную оборону рекомендуется создавать лишь на направлениях, доступных для действия войск противника. Оборона на второстепенных направлениях и труднодоступных участках местности организуется минимальными силами. На труднодоступных участках, где наступление противника маловероятно, ведется воздушная разведка, организуются наземное наблюдение и систематический просмотр местности с вертолетов. [53]
Оборонительные позиции строятся путем создания ротных и взводных опорных пунктов, подготовленных к круговой обороне и перехватывающих огнем доступные для наступления промежутки. Опорные пункты рекомендуется располагать на местности, которая при наступлении вынуждала бы противника двигаться по глубокому снегу, а если возможно, то и в гору. Для придания опорным пунктам большей самостоятельности их гарнизоны усиливаются тяжелым пехотным оружием - крупнокалиберными пулеметами, минометами, противотанковыми орудиями, а также ПТУР. В период второй мировой войны в ротных опорных пунктах частей 20-й (лапландской) немецко-фашистской армии размещались даже обычные полевые орудия калибра 75 и 105 мм. Между бригадами, батальонами, ротами и взводами незанятые промежутки могут быть в полтора-два раза больше, чем в обычных условиях. В отдельных случаях промежутки между батальонами могут прикрываться огнем только приданной бригаде артиллерии непосредственной поддержки и батальонными минометами.
Резервы дивизий и бригад рассредоточиваются в нескольких местах вблизи узлов дорог, на рокадах в готовности к проведению контратак, занятию подготовленных районов обороны на выгодных рубежах или уничтожению обходящих отрядов, воздушных десантов, а на приморском направлении - и морских десантов противника, а также к закрытию брешей, образовавшихся в результате нанесения ядерных ударов наступающими.
В резервы выделяются преимущественно мотопехотные части и подразделения. Оснащенные высокопроходимыми плавающими бронетранспортерами (боевыми машинами пехоты), вездеходами и лыжами для боевой техники и личного состава, они более маневренны, чем танковые части и подразделения на местности, покрытой глубоким снежным покровом и имеющей много болот и озер.
Огневые позиции артиллерии и стартовые позиции тактических ракет выбираются вблизи дорог, колонных путей, за обратными скатами высот, а в тундре - на значительно большем удалении от переднего края, чем в других районах. Позиции готовятся основные, запасные и ложные. [54]
Ядерное оружие предусматривается применять так же, как и в обычных условиях. Как правило, войскам выделяются ядерные боеприпасы малой мощности из-за отсутствия на поле боя крупных объектов.
На второстепенных направлениях оборона в северных районах не будет иметь системы оборонительных позиций и полос. Войска могут занимать отдельные участки на местности, выводящие к важным тактическим и оперативным объектам. Вдоль дорог и троп, выводящих к таким объектам, предусматривается создание отдельных опорных пунктов и узлов обороны, которые не имеют между собой никакой огневой связи. В зависимости от важности направлений оборона их возлагается на временно созданные тактические группы или постоянные соединения типа бригады.
Оборона, построенная по системе опорных пунктов с большими промежутками между ними, позволяет разведывательным подразделениям (группам) выходить к объектам разведки, расположенным в глубине обороны противника, по труднодоступным участкам местности. Это обстоятельство, как указывается в Полевом уставе армии США FM100-5, вынуждает обороняющиеся войска применять ряд дополнительных мер по охране артиллерии и ракет в районах расположения и на огневых (стартовых) позициях, пунктов управления, наведения и оповещения, узлов связи и тыловых учреждений. К таким мероприятиям относятся: охрана открытых флангов сторожевыми постами, систематический просмотр патрулями промежутков между опорными пунктами и районами (узлами) обороны; для патрулей прокладываются две-три параллельно идущие лыжни зимой или тропы летом, движение по которым чередуется. Так как лыжни и тропы выполняют роль, аналогичную контрольно-следовой пограничной полосе, за ними ведется систематическое наблюдение. Разведчики должны всегда знать, где проходит контрольная лыжня (тропа), и тщательно маскировать свои следы при переходе через нее.
В зимнее время большое внимание уделяется поддержанию постоянной боевой готовности войск. После снегопада окопы, траншеи, ходы сообщения, площадки для огневых средств, дороги и колонные пути расчищаются, усиливаются караулы и дозоры, чаще контролируется несение ими службы. [55]
Изучение этих мероприятий противника будет способствовать вскрытию системы его обороны.
Инженерное обеспечение обороны в северных районах также имеет свои особенности. Кроме обычных мероприятий предусматриваются: установка управляемых ядерно-минных заграждений на дорогах, в узких для прохода войск местах, на доступных направлениях, открытых флангах и в промежутках между частями, устройство завалов из валунов, искусственное обледенение берегов рек, озер, спусков и подъемов на высоты.
Оборонительные и хозяйственные сооружения, особенно в тундровых районах, создаются из снега, льда и так называемого «льдабетона» (снега, смоченного и перемешанного с песком). Для обогрева личного состава подразделений строятся убежища из готовых конструкций, блиндажи и землянки в мерзлом грунте, стенки которых покрываются войлоком, брезентом, досками, синтетическими и другими материалами. В горной местности северных районов боевые сооружения и укрытия рекомендуется врезать в скалы и скальный грунт. Для производства работ в скальных грунтах подразделения и части усиливаются компрессорными станциями.
Естественные препятствия перед передним краем и в глубине обороны могут усиливаться путем устройства снежных завалов, подрыва льда на реках и озерах. В глубоком снегу мины могут устанавливаться на специальных подставках, основание которых находится на твердом грунте, а сами мины - под небольшим слоем снега.
На открытых флангах и в больших промежутках между соединениями (частями), особенно вне поля радиолокационного наблюдения, в целях противодействия обходам и охватам наступающего устанавливаются мины-сюрпризы, сигнальные мины, ведется наблюдение с вертолетов и самолетов армейской авиации. Для проверки исправности установленных заграждений высылаются патрули, в состав которых включаются саперы. Обычно такие патрули действуют на лыжах. В районах, где возможна высадка воздушных или морских десантов, особенно на реках и озерах, устанавливаются противодесантные препятствия, организуется наблюдение, а в некоторых случаях и патрулирование. [56]
В связи с тем что уничтожение материальных средств в северных районах резко снижает боеспособность оборонительных группировок войск, а доставка всего необходимого затруднена, большое внимание уделяется охране и обороне тыловых объектов. Обычно тыловые части, учреждения и иные объекты тыла усиленно охраняются и обороняются от наземного и воздушного противника. Это следует помнить командирам отрядов, выделяемых для уничтожения объектов тыла противника. Имеющиеся сведения об охране и обороне подлежащего уничтожению объекта необходимо проверять и уточнять своими силами и средствами в ходе выдвижения к нему.
Особенности организации и ведения разведки в северных районах
Сложные природные условия северных районов и особенности в подготовке и характере боевых действий войск противника ставят перед разведкой ряд дополнительных задач. Кроме обычных задач разведка должна установить: особенности в организации, вооружении и материально-техническом обеспечении войск противника для действий в данном районе; наличие у противника специальной техники, приспособленной для использования в северных районах, особенно при глубоком снежном покрове зимой и труднодоступной местности летом; особенности построения обороны, наличие снежных и ледяных заграждений, сооружений для укрытия и обогрева личного состава, а также хозяйственных сооружений и укрытий для техники; толщину и прочность льда на реках и озерах, глубину и плотность снежного покрова, промерзание болот, наличие и проходимость троп в озерных и тундровых районах летом.
На приморских направлениях разведка должна установить систему охранения и обороны заливов, уровень и колебания воды в заливах и устьях рек в период приливов и отливов, скорость приливно-отливных течений.
В период подготовки наступления и в ходе его разведка организуется и ведется в основном теми же силами, средствами и способами, что и в обычных условиях. Однако своеобразные природные условия и вызванные [57] ими особенности в вооружении, материально-техническом обеспечении и тактике действий войск, приводят к необходимости вносить изменения в организацию разведки, использование ее сил и средств и применяемые способы ее ведения.
Наблюдение. Современные оптические средства наблюдения и приборы ночного видения позволяют вести разведку наблюдением в условиях полярной ночи и плохой видимости. Вместе с этим организация разведки наблюдением значительно усложнилась.
Чтобы правильно организовать разведку наблюдением в северных районах, офицерам необходимо прежде всего изучить: имеющиеся данные о противнике, рельеф местности, учесть время года и суток, метеорологические условия, знать ширину и характер «нейтральной» полосы между воюющими сторонами и боевые порядки наших войск.
Предварительное изучение условий для наблюдения непосредственно на местности дает возможность определить наиболее удобные места для расположения наблюдательных постов (места расположения наблюдателей в отделении, взводе и роте выбираются соответствующими командирами) и выявить участки местности, просмотр которых с наблюдательных и командно-наблюдательных пунктов, а также постов невозможен из-за рельефа местности.
Если сектор (полоса) наблюдения наблюдательного поста днем на среднепересеченной местности по переднему краю обороны противника равен 300-400 м, то в полярную ночь и условиях плохой видимости он сужается до 50-150 м (в зависимости от удаления переднего края противника). При этом секторы (полосы) наблюдательных пунктов и постов должны перекрываться. Кроме того, на многих участках северных районов с командно-наблюдательных, наблюдательных пунктов и постов впереди лежащая местность просматривается лишь на 30-50%. Поэтому разведку противника и выявление целей, расположенных на одном и том же участке местности, необходимо вести с двух-трех наблюдательных пунктов. Ясно, что организовать плотное наблюдение силами только общевойсковых подразделений невозможно. Для разведки наблюдением создается единая система наблюдения всех родов войск и специальных войск. [58]
Наибольшая плотность наблюдения создается на участках прорыва. Известно, например, что во многих операциях Великой Отечественной войны на участках прорыва обороны противника располагалось по 100-130 наблюдательных пунктов и постов.
Конечно, в современных условиях при рассредоточенности боевых порядков войск и меньших нормах усиления частей артиллерийскими средствами создать такую плотную систему наблюдения не представляется возможным. Да она и не нужна в рассматриваемых условиях. Незанятые промежутки между обороняющимися подразделениями противника в северных районах просматриваются лишь в целях возможного выявления там мелких групп противника, установления им минновзрывных или других заграждений. Вести же кропотливую разведку по выявлению целей в этих местах (пулеметов, противотанковых орудий, ПТУР, окопов, НП) не будет необходимости. Тем не менее в батальоне нередко потребуется иметь два-три наблюдательных поста.
Общевойсковые наблюдательные посты в северных районах нередко могут размещаться вне боевых порядков своих войск, на флангах, в промежутках между подразделениями или впереди них на некотором расстоянии. В таких случаях численный состав наблюдательного поста должен быть не менее 5-6 человек, чтобы обеспечить непрерывное наблюдение, охрану и оборону поста и посменный отдых наблюдателей. Для связи с командиром, выставившим такой наблюдательный пост, должен быть телефон или радиостанция. Световые сигналы применяются как дублирующие средства и в случае выхода из строя технических средств связи.
Составляя схему наблюдения, необходимо точно нанести поля невидимости с наземных наблюдательных пунктов и постов, а также зону наблюдения с помощью ночных прицелов и приборов ночного видения. Это позволит нацелить на ненаблюдаемые участки местности другие средства разведки или применить иной способ ее ведения. При составлении схемы наблюдения определяются места, где необходимо оборудовать ложные наблюдательные посты.
В полярную ночь к оборудованию мест наблюдательных постов предъявляются особые требования. Прежде всего старший наблюдательного поста должен позаботиться, [59] как укрыть от ветра и холода наблюдателей, как подготовить наблюдательный пункт для работы в условиях длительной темноты.
Обычно при подготовке наступления наблюдательный пункт может оборудоваться в снегу в виде окопа с амбразурой, бруствер, стенки которого для большей прочности намораживаются льдом. Перекрытие окопа маскируется снегом. Для отдыха сменившегося наблюдателя в окопе готовится ниша, которая выстилается хворостом (при наличии), мхом и покрывается брезентом или палаткой. На каждого наблюдателя необходимо иметь две-три термохимические грелки. Кроме того, следует позаботиться об освещении внутри наблюдательного пункта и о светомаскировке. Для засечки вспышек выстрелов приборы наблюдения ориентируются по специально выставленным светящим точкам, например, по небольшим фонарям, поставленным так, чтобы их свет не был виден противнику. Для провешивания направления на обнаруженные цели готовятся черные (чтобы выделялись на снегу) вешки.
Полярная ночь создает своеобразные условия для наблюдения. Известно, что противнику и в темноте необходимо производить все подготовительные мероприятия для боя. При этом следует учитывать и психологический момент: маскировка противника, его осторожность при выполнении работ ночью могут быть менее аккуратны, чем днем. Однако работа на посту требует от наблюдателей сноровки и определенной натренированности: ведь видимость ночью плохая, затрудняется наблюдение, а длительное пользование прибором ночного видения утомляет зрение. Увеличивается общая усталость, наблюдателя тянет ко сну. Правда, полярная ночь не так темна, как в средних или южных широтах. В полдень всегда бывают сумерки, которые продолжаются по нескольку часов. Даже в конце декабря, когда сумерки исчезают полностью, полярная ночь не становится намного темнее. Луна и звезды освещают местность, покрытую снегом, а северное сияние, продолжающееся в середине зимы до 10-15 часов в сутки, несколько увеличивает видимость. Эти периоды времени используются для наблюдения с помощью обычных оптических приборов.
В период сильных морозов и ветров дежурные наблюдатели сменяются через каждые 30-40 минут. Если [60] наблюдательный пост располагается в окопе из снега, то его личный состав через сутки следует сменить и отвести в утепленный блиндаж для обогрева. При смене личного состава наблюдательного поста все сведения о выявленных целях передаются по карточке наблюдения с показом их на местности, а также сообщается режим поведения противника.
При организации искусственного освещения необходимо следить, чтобы порядок применения различных осветительных средств на широком фронте был разнообразным. В противном случае враг может определить интересующий нас район.
В северных районах требуется принимать меры, повышающие жизнедеятельность организма разведчиков-наблюдателей и остроту их зрения. Однако перед этим командирам подразделений следует позаботиться, чтобы имеющаяся чувствительность глаз разведчиков не снижалась. Первостепенное значение здесь имеет снабжение организма человека достаточным количеством витамина А, его недостаток в скором времени сказывается на ухудшении ночного зрения.
Витамин А имеется в молоке, сливочном масле, говяжьем жире, в жире печени, почек, много его в рыбьем жире, свином сале (шпиге), которое нередко в изобилии выдается разведчикам. Потребление жиров, содержащих витамин А в достаточном количестве, быстро устраняет гиповитаминоз. В настоящее время витамин А в виде специального драже можно без рецепта приобрести в аптеках.
Тяжелая работа и усталость снижают чувствительность ночного зрения. Поэтому в полярную ночь разведчикам перед выходом: на смену наблюдательного поста следует хорошо отдохнуть, выспаться.
Временного повышения чувствительности зрения ночью можно достигать различными способами. Самый доступный из них для каждого наблюдателя в любой обстановке - напряжение внимания, которое повышает чувствительность глаза в темноте в 1,5 раза. И, наоборот, всякое отвлечение внимания посторонними воздействиями (шум вблизи поста, прислушивание к чужому разговору, размышление о чем-то постороннем) сильно снижает чувствительность зрения. Находясь на наблюдательном посту, нужно напряженно следить за тем, что [61] можно увидеть или услышать, не отвлекаться посторонними мыслями и разговорами с товарищами.
Чувствительность ночного зрения можно повысить глубоким дыханием. Сначала делается полный выдох, а затем глубокий вдох, и так повторяется 8-10 раз в минуту. Если позволяет обстановка, можно проделать несколько несложных физических упражнений, которые не только повышают остроту зрения, но и являются хорошим средством борьбы с сонливостью.
Повысить чувствительность ночного зрения можно слабыми раздражителями на любой орган чувств. Например, в летнее время полезно обтирание лица и затылка водой. Применение холодных раздражителей также ускоряет приспособление глаз к темноте, снижает длительность этого процесса с 15-20 минут до 5-6. Однако если наблюдатель, начиная замерзать, отвлекается движением различных частей тела, снижается его внимание, а в результате и острота зрения.
Медленное разжевывание драже или таблеток со слабыми кислосладкими раздражителями почти всегда влечет значительные повышения чувствительности ночного зрения.
Подсветка глаз красным светом в течение двух-трех минут также повышает чувствительность глаз в темноте на период до 30 минут. Это хорошо известно фотолюбителям. Находясь какое-то время в комнате, освещаемой красным фонарем, а затем выйдя в совершенно затемненное помещение, можно хорошо различить все находящиеся в ней предметы, которые обычно не различаются. Без подсветки красным фонарем такой хорошей видимости предметов мы не будем иметь даже в случае, если останемся в затемненной комнате в течение 15-20 минут, т. е. в течение времени, необходимого для полного приспособления глаз к темноте.
Для временного повышения остроты зрения, борьбы с сонливостью и усталостью экспериментальной медициной разработаны фармакологические средства: препараты кола, кофеина, глюкозы и другие. Употребление одной таблетки кофеина в дозе 0,1 грамма повышает чувствительность зрения в среднем на 30%, т. е. глаза становятся способными воспринимать минимальные яркости на 30% меньшие, чем без кофеина, и, следовательно, будут различать предметы на треть дальше, чем обычно. [62]
Действие этого препарата достигает наибольшего значения через 30-60 минут после его приема и длится около 1,5-2 часов, что полностью обеспечивает работу наблюдателя в течение смены.
В умении видеть в темноте огромное значение имеет систематическая тренировка разведчиков в мирное время, а на войне - в тылу своих войск. На занятиях по наблюдению рекомендуется сначала показать различные военные объекты (цели) в незамаскированном виде, а затем замаскированные различными средствами и способами, которые применяются противником. Руководитель занятий должен подчеркнуть, на что именно следует обращать внимание обучаемым, какие признаки легче всего демаскируют объект днем и ночью. Нужно учить наблюдателей узнавать объекты в любом, ракурсе и добиваться в ходе занятий быстрейшего восприятия, схватывания и узнавания объектов (целей) в кратчайшее время.
Обнаружить цели на поле боя, определить их характер и наблюдать за их деятельностью, установить их местоположение можно лишь в том случае, если каждый разведчик будет обладать не только хорошим зрением, но и знать возможные места расположения различных целей и общие признаки, демаскирующие их.
Определенной группе целей, кроме того, присущи специфические демаскирующие признаки. К наиболее важным относятся:
особенности внешнего вида объектов (целей) и вероятность их расположения на местности и в боевом порядке;
деятельность противника или ее результаты (звуки, следы людей или техники на местности, огонь, дым и т. п.);
особенности инженерного оборудования позиций;
отблески приборов наблюдения, некоторых деталей снаряжения и боевой техники.
Кроме того, наблюдатели обязаны знать, какие объекты, в какой обстановке и по каким специфическим признакам они могут обнаруживать.
Траншеи и окопы следует искать на передних скатах высот, опушках леса, кустарниках, окраине населенного пункта, откуда хорошо простреливается местность на подступах к обороне. Летом в тундровой местности [63] насыпные окопы будут возвышаться над окружающей местностью. Зимой траншеи и окопы наблюдаются в виде темно-голубых линий.
Пулеметный окоп имеет более возвышенный бруствер. Днем во время стрельбы пулеметы обнаруживаются по пульсирующим струйкам белого дымя и вспышкам выстрелов, ночью - только по вспышкам. Пулеметы легче наблюдаются зимой, когда лежащий впереди снег слегка оттаивает и приобретает черноватый оттенок от воздействия пороховых газов при стрельбе.
Безоткатные, самоходные противотанковые орудия и ПТУР следует искать на танкодоступных направлениях: вдоль дорог, рек, у мостов, на путях к переправам через водные преграды, в дефиле, на перевалах, подступах к населенным пунктам и перекресткам дорог. Противотанковые орудия всегда замаскированы на огневой позиции. Они могут себя демаскировать орудийным стволом и движением одиночных солдат. При выстреле противотанкового орудия слышен резкий звук, видны дым, вспышки и след полета трассирующего снаряда.
ПТУР обычно находятся в укрытии. При появлении танков в зоне видимости они выдвигаются из укрытий и освобождаются от маскировки и тогда их сразу можно узнать по внешнему виду снарядов. Направляющие ПТУР обычно устанавливаются на гусеничных вездеходах, бронетранспортерах, а могут быть и на 1/4-тонных машинах типа «Джип». Позиция ПТУР при стрельбе обнаруживается по клубам дыма и трассой реактивной струи на траектории полета.
Танки в движении обнаруживаются по шуму моторов, а при движении по дорогам - и по своеобразному металлическому лязгу гусениц. В тихую зимнюю ночь шум от движения взвода танков слышен до 4 км, одиночного танка - до 1,5-2 км. Летом дальность слышимости шума танков несколько меньше, в непогоду (если возможно передвижение) как летом, так и зимой дальность слышимости уменьшается в 5-6 раз. При внимательном подслушивании по звукам можно определить, двигается ли одиночный танк или подразделение и в какую сторону.
Когда танк используется в опорном пункте совместно с пехотой как бронированная огневая точка, то он может [64] быть обнаружен по возвышающейся над окопом башней с орудийным стволом и антенной.
Минометы до начала стрельбы обнаружить с наблюдательных пунктов невозможно, так как они располагаются за крутыми скатами, в оврагах, лощинах, у крутых берегов рек и других скрытых местах в 1-3 км от переднего края.
Днем во время стрельбы минометов можно наблюдать струйки или полоски дыма, поднимающиеся вверх и направленные в сторону стрельбы. В этом районе и должна находиться позиция минометного взвода или батареи. В тихую погоду при хорошей видимости на высоте 15-20 м над огневой позицией во время стрельбы поднимаются дымовые кольца над каждым минометом. Это явление позволяет определить количество стреляющих минометов.
При плохой видимости и ночью можно выявить район огневых позиций минометов по отблескам вспышек выстрелов на фоне облаков. Наблюдатели должны знать и то, что звук выстрела из миномета глухой и всегда опережает звук разрыва мины. Объясняется это тем, что даже если скорость полета мины равна скорости распространения звука, то и тогда путь полета мины по крутой траектории длиннее пути прохождения звука. Обычно скорость полета мин при стрельбе неполными зарядами меньше скорости звука.
Позиции артиллерийских батарей обнаруживаются главным образом артиллерийской разведкой с помощью специальных оптических приборов, а также другими средствами.
Наблюдательные пункты можно обнаружить в таких местах, откуда хорошо видно расположение наших войск. Поэтому скаты высот, пригодные для наблюдения, местные предметы, опушки леса и другие удобные места необходимо тщательно изучать. Летом наблюдательные пункты могут быть в окопах открытого типа, замаскированные под цвет местности табельными или подручными средствами. Зимой они, как правило, размещаются в окопах с перекрытиями, а для наблюдения проделывают амбразуры обычно в виде темного прямоугольника. К наблюдательным и командно-наблюдательным пунктам обязательно будут подходить ходы сообщения. [65]
При внимательном наблюдении не исключена возможность обнаружения и одиночных солдат.
Радиолокационные станции противника можно обнаружить наблюдением лишь те, которые ведут разведку движущихся наземных целей и располагаются на рубеже наблюдательных пунктов и постов. Но следует знать, что радиолокационные станции этого типа имеют небольшие габариты, малые размеры антенны и применяются в основном ночью и в условиях плохой видимости. Поэтому обнаружить их наблюдением весьма трудно.
При ведении наблюдения зимой разведчики должны учитывать, что вся боевая техника противника может быть окрашена в белый цвет, а личный состав подразделений одет в маскировочные халаты. Эти мероприятия противника сокращают дальность обнаружения цели даже при хороших дневных условиях наблюдения. Например, на снежном поле стальной шлем виден в бинокль до 1500 м, а шлем, замаскированный белой тканью или окрашенный в белый цвет, с трудом наблюдается с 150-200 м. В ясный зимний день (какие бывают в северных районах в марте - апреле) солдат в обычном обмундировании легко различается невооруженным глазом с 2000 м, лежащий на снегу - с 1000 м, а в белом маскировочном костюме и хорошо замаскированный он может находиться в десятках метров от противника и быть незаметным для него.
Некоторые читатели могут подумать, что, изучив изложенные выше демаскирующие признаки, не так уж трудно вести разведку наблюдением и обнаруживать цели. Однако опытный разведчик не делает окончательного вывода о характере обнаруженного объекта (цели) на основании лишь отдельных признаков.
Противник применяет различные способы и приемы маскировки и дезинформации, пытаясь скрыть истинное местоположение и характер своих объектов. Важнейшим качеством наблюдателя-разведчика считается умение терпеливо и в стужу, и ветер наблюдать за районом предполагаемой цели, сопоставлять ее признаки, учитывать характер местности и обстановку. Умело действуя, можно не только обнаружить цель, но и выявить ее достоверность, отличить действительную от ложной, а затем определить ее местоположение и доложить командиру. [66]
Поиск. В частях Советской Армии, действовавших в период Великой Отечественной войны в Заполярье, немалое место отводилось поискам. Например, на Кольском полуострове за период с 25 сентября по 25 октября 1944 г. в частях и соединениях 14-й армии из 333 проведенных мероприятий по разведке 227 приходится на поиски, что составляет 68%{2}. Правда, сюда входит и некоторое количество налетов.
Поиски проводились не только с задачей захвата пленных, документов, образцов вооружения и снаряжения, но также и в целях разведки местности, инженерного оборудования обороны противника и естественных препятствий в глубине обороны и на ее флангах. Вполне естественно, что поиски могут широко применяться и в будущей войне.
Для подготовки подразделения (группы) к проведению поиска в северных районах требуется значительно больше времени, чем в обычных условиях. Часто возникает необходимость в высылке небольшой группы разведчиков (два-три человека) для предварительной разведки района предстоящего поиска, выбора объекта и его изучения. Это объясняется тем, что при подготовке к наступлению и в обороне расстояние между воюющими сторонами (нейтральная полоса) нередко достигает 500-800 м и более и проходит по заболоченным долинам рек, ручьев, междуозерным протокам. В минувшую войну на подготовку поиска в среднем затрачивалось 3-5 суток.
Сокращение сроков подготовки поисков до 1-2 суток, а иногда и до нескольких часов можно достигнуть за счет высокой полевой выучки личного состава подразделений; хороших знаний организации и вооружения противостоящего противника и особенностей в построении его обороны, системы заграждений, сигнальных устройств и разнообразных сюрпризов; знания особенностей условий ведения разведки, присущих только данному району; использования опыта ведения разведки ранее действовавшими частями; умелого использования результатов наблюдения и сведений, полученных из других источников.
Всему личному составу подразделения (группы), выделенного для проведения поиска, следует изучить местность [67] в районе предстоящих действий, имеющиеся данные о боевом порядке противника, выявить места расположения огневых средств и заграждений, приборов ночного видения и радиолокационных станций обнаружения наземных целей. Затем командир подразделения (группы) определяет объект поиска, если он не был указан старшим начальником. Порядок дальнейшего изучения объекта поиска и огневых средств противника, которые могут явиться помехой разведчикам, а также подготовка поиска, организация взаимодействия внутри подразделения (группы) и с выделенными средствами огневого обеспечения и тренировка (при наличии времени) проводятся как и в обычных условиях.
При изучении маршрута выдвижения к объекту поиска выверяется по компасу отклонение магнитной стрелки от магнитного азимута и отмечается истинный азимут движения.
Время проведения поиска определяется командиром подразделения (группы) на основе результатов изучения противника, заграждений и характера местности в районе предстоящего поиска. Он учитывает режим поведения противника, характер местности, удаление объекта от расположения передовых подразделений наших войск или переднего края, удаление от переднего края и заграждений противника перед его передним краем, время года, суток и состояние погоды. Так, полярный день в большинстве случаев затрудняет проведение поиска, а полярная ночь способствует маскировке разведчиков и скрытному подходу к объекту, даже при наличии у противника приборов ночного видения и радиолокационных станций обнаружения движущихся наземных целей, но затрудняет изучение объекта поиска и целей в районе его расположения.
При организации поиска зимой учитывается то обстоятельство, что низкая температура воздуха вынуждает личный состав охранения дежурных расчетов, наблюдателей противника посменно укрываться от мороза и ветра в землянках и блиндажах, к тому же теплая одежда стесняет движение солдат и сержантов. Все это понижает их физические способности, бдительность и затрудняет несение службы наблюдения, охранения и дежурства у огневых средств. Кроме того, личный состав противника, не занятый несением службы, как правило, будет находиться [68] в укрытии и не сможет оказать немедленную помощь своему охранению даже в случае обнаружения поиска в момент нападения.
В период метелей и буранов при температуре - 25-30. С и ниже поиски исключаются. На первый взгляд, казалось бы, бдительность противника в таких условиях ослаблена, дежурные наблюдатели и охранение не смогут обнаружить разведчиков в белых маскхалатах и поиск может быть успешным. Ночью в период метели или бурана даже опытные разведчики не в состоянии точно выйти к ранее намеченному объекту и отыскать его. В условиях непогоды солдат может оторваться от группы и, выбившись из сил, замерзнуть. Подразделение (группа) в целом рискует сбиться с пути, и искать спасения можно только в снегу, дожидаясь окончания непогоды.
Проведение поиска в плохую погоду возможно лишь в тех случаях, когда ширина «нейтральной зоны» не превышает 200-250 м. При подготовке поиска готовится прочный канат (телефонный провод) длиной от исходного пункта до объекта поиска с запасом 25-30 м. Один его конец прочно закрепляется в исходном пункте, а другой разведчики тащат за собой. По канату определяется расстояние до объекта. Запасная длина каната позволяет вести поиск объекта в радиусе 25-30 м. Выполнив задачу, подразделение (группа) с помощью каната без затруднений возвращается в свое расположение.
Подготовить и провести поиск в полярный день несколько сложнее. Однако опыт Великой Отечественной войны показывает, что и в этих условиях можно провести успешно поиск. В частях и соединениях 14-й армии дневные поиски составляли свыше 40% всех проведенных разведывательных мероприятий.
Наиболее успешно поиски проводились в тех частях, которые продолжительное время вели боевые действия в Заполярье, а личный состав подразделений хорошо знал местные условия.
Вот один из примеров проведения поисков в полярный день в условиях, когда позиционная оборона противника готовилась более двух лет. Поиск проводился 11 июня 1944 г. в районе высоты «Курдюк»{3}. [69]
В начале месяца наблюдением отмечалось, что противник усиленно ведет оборонительные работы на северных скатах высоты. Командование поставило перед разведкой части задачу - захватить пленного с целью уточнить группировку противника, установить характер производимых им оборонительных работ и его ближайшие намерения.
Для выполнения задачи из состава стрелкового подразделения была создана группа из 10 человек под командованием лейтенанта Седымова. Объектом поиска было намечено вражеское железобетонное огневое сооружение N 402, прикрытое проволочными заграждениями и минным полем.
Исходя из предстоящей задачи и условий ее выполнения было определено вооружение группы: 4 автомата, 2 пистолета ТТ, 3 револьвера, 1 винтовка, 8 кинжалов, по 4 ручные гранаты Ф-1 и по 1 противотанковой на человека, 150-200 патронов на автомат, 1 миноискатель, 1 ножницы для резки проволоки, по 2 рогатки на человека для подъема проволоки, 1 ракетница.
Для огневой поддержки группы выделялось 2 120-мм миномета, 2 орудия противотанковой артиллерии, 2 орудия полковой батареи, 2 станковых и 3 ручных пулемета.
Подготовка к поиску велась в течение трех суток. Особое внимание уделялось изучению объекта поиска, режима поведения его гарнизона, маршрута подхода к объекту (ширина «нейтральной зоны» по прямой составляла около 500 м). Изучалось место сосредоточения подгруппы для последнего броска на долговременное огневое сооружение. Наблюдением были уточнены расположение огневых средств противника и система противопехотных заграждений. В ходе подготовки к поиску проводились тренировки в тылу своих войск на местности, похожей на район предстоящих действий, где был обозначен объект нападения и установлены подобные противопехотные заграждения.
На тренировках отрабатывались такие приемы и действия разведчиков, как переползание по-пластунски, маскировка, наблюдение в движении, преодоление минного поля и проволочных заграждений, метание ручных гранат в амбразуру и дверь долговременного огневого сооружения, взаимодействие подгрупп, захват пленного, [70] отход, вынос раненых и павших в бою, конвоирование пленных.
Тренировки позволили окончательно определить состав подгрупп. В подгруппу нападения было выделено 4 человека во главе с сержантом Жулега; в подгруппу обеспечения - 4 человека; в подгруппу разграждения - 2 человека. В целях удобства управления всеми подгруппами и поддерживающими огневыми средствами лейтенант Седымов находился в подгруппе обеспечения.
По плану действий (рис. 1) группа должна была, маскируясь в складках местности, двигаться с исходного пункта высоты «Шпиль» на юго-восточные скаты высоты «Курдюк» и, в качестве прикрытия используя овраг, незаметно подойти к заграждениям противника и проделать в них проход. Затем разведчикам надлежало внезапно атаковать намеченный объект, захватить пленного и отойти в расположение своих подразделений. [71]
Огонь поддерживающих средств при необходимости предусматривалось вызывать ракетами красного дыма.
Ход действия. 10 июня в 24 часа группа под командованием лейтенанта Седымова вышла с исходного пункта. Переползая по-пластунски, умело маскируясь среди складок местности и валунов, группа через три часа достигла восточных скатов высоты «Курдюк», где расположилась для наблюдения за объектом поиска. В течение 12 часов разведчики, тщательно замаскировавшись буквально под носом у противника, вели наблюдение за объектом нападения и его огневыми средствами, В результате было установлено, что из состава гарнизона для наружного наблюдения выставляются часовой и подчасок. Они размещались в траншее приблизительно в 15 м от огневого сооружения. Это были новые сведения. Был установлен порядок смены часового и подчаска, уточнены система заграждений, возможности просмотра ее часовым и подчаском.
В 16 часов группа подползла к проволочному заграждению. Подгруппа разграждения проделала проходы в трех рядах рогаток (ежей) - спирали «Бруно» и в двух рядах проволочных заграждений системы «немецкий забор».
Через проделанные проходы разведчики переползли к брустверу вражеской траншеи и, укрывшись за ним, организовали наблюдение. Выждав смену часового и подчаска, группа нападения быстро скользнула в траншею, ведущую к железобетонному огневому сооружению и часовому с подчаском, один из которых вел наблюдение за впереди лежащей местностью, а другой смотрел в тыл, по направлению хода сообщения. Когда группа приблизилась к ним метров на пять, один из немцев заметил разведчиков. Он крикнул что-то и пытался выстрелить, но огнем из автомата в упор был убит сержантом Кириленко. Одновременно рядовой Чернов бросил противотанковую гранату в дверь огневого сооружения. Второй вражеский солдат был захвачен в плен.
После этого подгруппа нападения начала отход под прикрытием огня группы обеспечения, которая вела прицельный огонь по выходу из железобетонного сооружения и амбразуре.
В момент действия подгруппы нападения подгруппа разграждения расширяла проходы в заграждениях и охраняла их. Когда группа отошла через проходы в заграждениях, [72] противник бросил ей вслед две группы численностью по 15-20 человек каждая, которые пытались отрезать разведчикам путь отхода в свое расположение, и открыл заградительный артиллерийско-минометный огонь. Лейтенант Седымов выпустил в сторону противника две ракеты красного дыма. Огневые средства обеспечения поиска открыли огонь. Орудия и минометы противника были подавлены, а его группы пехоты, рассеянные пулеметным огнем, отошли в свое расположение, потеряв до 12 человек убитыми и ранеными.
Наши разведчики в полном составе с захваченным пленным возвратились в свое расположение.
Успех дневного поиска был обеспечен внимательным изучением района и намеченного объекта поиска, тщательной подготовкой и тренировкой каждого разведчика, обеспечения поиска огнем из расположения своих войск, умением разведчиков скрытно переползать и маскироваться, их выдержкой и бесстрашием, позволившим длительное время вести наблюдение, находясь вблизи противника, инициативными и решительными действиями подгруппы нападения.
Этот пример показывает, что проведение поиска в полярный день вполне возможно при хорошей организации его, натренированности разведчиков, бесшумном сближении с противником, дерзком и внезапном нападении на него.
В период Великой Отечественной войны наиболее успешно проводились поиски в частях, которые продолжительное время вели боевые действия в Заполярье и хорошо знали местные условия. Например, в июне 1943 г. части 10-й гв. стрелковой дивизии провели три успешных поиска. В двух случаях были захвачены пленные, а в третьем - документы.
Другой пример. 14 июня 1943 г. в солнечный день разведчики 35-го гвардейского стрелкового полка проползли 600 м, вошли в траншею противника, без шума убили одного из наблюдателей, второго захватили в плен и ушли незамеченными{4}. Успех поиска обеспечило знание распорядка суток в расположении противника. Поиск совершался, когда личный состав подразделений принимал пищу, а утомленные бесконечным полярным днем [73] наблюдатели потеряли бдительность и не могли заметить разведчиков среди складок местности и валунов.
Налет. В период Великой Отечественной войны в частях и соединениях, действовавших в Заполярье, налеты в целях захвата пленных, документов, образцов вооружения и снаряжения проводились в широких масштабах. Использовать этот способ разведчикам диктовали условия обстановки, особенно в полярный день, когда приблизиться вплотную к противнику для внезапного бесшумного нападения весьма трудно. Успешно можно было совершить нападение на избранный объект противника и захватить пленного только после мощного огневого налета по объекту нападения и огневым средствам противника вблизи него, когда, укрываясь от огня, он не имеет возможности вести тщательное наблюдение и оказать решительное сопротивление нападающим. В действующих частях налеты нередко именовались дневными поисками, а в отчетах о проведенных мероприятиях по разведке относились к поискам. Хорошо подготовленные налеты чаще заканчивались успешно. Вот один из таких примеров.
В первую половину июня 1944 г. в расположении противника наблюдалось движение живой силы и техники. Обстановка перед фронтом дивизии была неясна. Командир дивизии приказал одному из полков захватить пленного в районе 14 км северо-восточнее Алакуртти{5}. Но местность в этом районе была открытая и хорошо просматривалась. Приблизиться вплотную к окопам противника не представлялось возможным. Поэтому было решено захватить пленного способом налета. В качестве объекта налета выбрали боевое охранение противника силой до взвода пехоты со станковым и тремя ручными пулеметами, находившимися на открытых площадках окопов, два дзоса, соединенные с пулеметными окопами ходами сообщения.
Для участия в налете командир отобрал группу в составе 21 человека. На вооружении группа имела 1 ручной пулемет, 17 автоматов, 2 револьвера, ножницы для резки колючей проволоки, по 4 ручные гранаты на человека. Кроме того, у командира группы лейтенанта Абраменко [74] были пистолет ТТ и ракетница. Для огневого обеспечения выделялись: 76-мм батарея, батарея 120-мм минометов, минометная рота 82-мм минометов, 2 орудия ПТО, взвод противотанковых ружей.
Подготовка к налету велась в течение трех суток. В первые сутки район боевого охранения противника изучался путем наблюдения с двух наблюдательных постов посменно всем личным составом группы. Командиры подразделений поддерживающих огневых средств вели наблюдение с командно-наблюдательного пункта командира стрелковой роты.
На основе имевшихся сведений и личного наблюдения было решено совершить налет на расчет станкового пулемета в период между 4 и 6 часами утра, так как обычно в это время личный состав боевого охранения спал, а выставляемые наблюдатели, уставшие за ночное время (хотя в полярный день и нет темноты), несли службу с пониженной бдительностью. В соответствии с этим решением предусматривалось: после того как группа выдвинется в исходное положение для броска в атаку на удалении 100-150 м от противника, все выделенные огневые средства по сигналу командира группы (ракета желтого дыма) производят мощный пятиминутный огневой налет по всем объектам боевого охранения, а затем артиллерия и минометы переносят огонь в глубину. Противотанковые орудия будут вести огонь по амбразурам дзосов. В это время группа разведчиков атакует объект и берет пленного.
В оставшиеся двое суток проводились учебно-тренировочные занятия на учебном поле, на которые привлекались командиры подразделений поддерживающих огневых средств. Каждый разведчик отработал приемы действий, необходимые для выполнения поставленной перед ним задачи в различных вариантах возможного противодействия противника. Разведчики научились с ходу преодолевать проволочные заграждения в один ряд кольев за 15-20 секунд, а все расстояние от исходного положения до объекта атаки за 60-70 секунд. В ходе тренировки был определен состав подгрупп. В подгруппу нападения вошло 8 человек во главе с лейтенантом Абраменко, в подгруппу разграждения - 4 человека, две подгруппы обеспечения состояли из 5 человек каждая. Маскировочные халаты всей группы разведчиков были подобраны в [75] полном соответствии с цветовой гаммой района предстоящих действий. В период тренировок группы наблюдение за противником велось специально выделенными наблюдателями, а также с командно-наблюдательных пунктов командиров подразделений огневой поддержки. 15 июня 1944 г. в 4 часа 40 минут группа вышла в «нейтральную» зону обороны и в 5 часов 10 минут заняла исходное положение (рис. 2) в следующем порядке:
подгруппа нападения расположилась перед объектом налета (станковым пулеметом) в 100 м;
правая подгруппа обеспечения - на высоте 100 м от объекта нападения (ручной пулемет противника);
вторая подгруппа обеспечения - на высоте 150 м от объекта нападения (стрелковый окоп противника);
подгруппа разграждения была впереди подгруппы нападения.
В 15 часов 15 минут по сигналу лейтенанта Абраменко начался огневой налет нашей артиллерии и минометов. По правой дзос вела огонь 76-мм батарея и [76] 4 противотанковых ружья, по второй дзос - батарея 120-мм минометов, по объекту нападения, станковому пулемету противотанковое орудие вело огонь осколочными снарядами, стрелковые окопы и ручной пулемет подавлялись ротой 82-мм минометов, а левый ручной пулемет поражался вторым противотанковым орудием. По ходам сообщения вели огонь пулеметы. Как только огонь артиллерии и минометов был перенесен для окаймления объекта нападения, подгруппа разграждения одним броском достигла проволочного заграждения и проделала в нем проход.
Подгруппы обеспечения вели огонь из автоматов и ручного пулемета по указанным им целям и не давали противнику высунуть головы из окопов. В это время подгруппа нападения бросилась на окоп станкового пулемета, предварительно забросав его ручными гранатами. В подбрустверном блиндаже они обнаружили спрятавшийся расчет станкового пулемета в составе трех человек. Один из них был схвачен, а остальные, пытавшиеся оказать сопротивление, уничтожены. Подгруппа захвата начала немедленно отходить через охраняемый подгруппой разграждения проход. Обе подгруппы обеспечения продолжали вести огонь по противнику до тех пор, пока подгруппа захвата не отошла на 250-300 м от объекта нападения, а затем стали отходить сами под прикрытием огневых средств из нашего расположения.
В ходе этого мероприятия были ранены четыре разведчика из состава подгрупп обеспечения. Двое из них смогли доползти в расположение своих подразделений самостоятельно, а двоим пришлось оказывать помощь.
Успех налета в дневных условиях был обеспечен правильным выбором объекта и временем начала действий, тщательной маскировкой разведчиков, внезапным и мощным огнем поддерживающих средств из расположения наших войск. Противника настолько ошеломил наш внезапный огонь, что он открыл ответный огонь только после того, как группа захвата с пленным была на удалении около 300 м от объекта налета. Подгруппа обеспечения отходила под прикрытием огня артиллерии, минометов, противотанковых орудий и пулеметов.
В современных условиях состав подразделения (группы), назначенного для проведения налета, в зависимости от задачи и обстановки может быть различным. Так, [77] например, захватить пленного из состава отдельно расположенного наблюдательного поста, в пулеметном или стрелковом окопе вне пределов или на фланге взводного (ротного) опорного пункта может группа разведчиков из 5-10 человек, особенно ночью, в условиях пониженной видимости и в плохую погоду. Для нападения на объект, расположенный в районе подготовленной обороны, прикрытой проволочными и минными заграждениями, потребуется выделить более сильное подразделение (группу) и значительные артиллерийские и минометные средства для огневого обеспечения.
В северных районах налеты могут совершаться не только в целях захвата пленных, документов, образцов вооружения и снаряжения, но и для уничтожения тактических средств ядерного нападения противника в районах сосредоточения и на огневых (стартовых) позициях, его полевых подвижных пунктов снабжения и хранения специальных боеприпасов, пунктов управления, оповещения и наведения, узлов связи, небольших гарнизонов и других объектов.
Особенно успешными могут быть налеты в зимний период, когда имеется возможность действовать на лыжах. Опыт минувшей войны показывает, что ночью, в условиях плохой видимости группы разведчиков проникали в глубину обороны противника, громили его опорные пункты, захватывали пленных и трофеи. Так, группа разведчиков, саперов и автоматчиков 14-й стрелковой дивизии в составе 48 человек в ночь на 13 февраля 1944 г. преодолела проволочное заграждение и минное поле между опорными пунктами и вышла в тыл взводного опорного пункта, расположенного в глубине обороны. В результате внезапного нападения группа уничтожила до 50 вражеских солдат, взорвала 3 землянки, склад, компрессорную станцию, бензоцистерну, захватила пленных, трофеи и возвратилась в расположение своих войск{6}.
Налет на объект в тылу противника обычно совершается без огневого обеспечения из расположения наших войск, а лишь силами и средствами подразделения (группы), которому поставлена такая задача. Налеты на объекты в тылу противника совершаются как при подготовке наступления, так и в ходе наступательного [78] боя. Нередко налеты могут совершать подразделения (группы), которые в ходе наступательного боя уже выполняли разведывательные задачи. Например, 65-я стрелковая дивизия, в октябре 1944 г. прорвав оборону противника на рубеже гора Бол. Кариквайвишь, выс. 237, развивала наступление. Однако на следующем рубеже обороны противник оказал упорное сопротивление. Особенно ощутимый урон наносил огонь его артиллерии. Вследствие плохой погоды авиация не могла давать данные о целях в глубине обороны. Крайне ограниченными оказались возможности и артиллерийской разведки. Было принято решение заслать в глубину обороны противника мелкие группы автоматчиков с задачей вести разведку целей, а при возможности нападать на пункты управления и артиллерию. Одна из групп в составе 16 человек скрытно вышла к огневой позиции артиллерийской батареи противника и, внезапно открыв огонь из всех автоматов, забросала гранатами и атаковала ее. Расчеты орудий были полностью уничтожены. Разведчики вывели из строя шесть 150-мм орудий и два 81-мм миномета, что значительно ослабило огонь по наступавшим подразделениям{7}.
Как видно, внезапное и дерзкое нападение мелких групп разведчиков на объекты противника в его тылу может наносить ему ощутимые потери и, кроме того, обеспечивать своих командиров разведывательными сведениями.
Засада. Распространенным способом ведения разведки в северных районах в период Великой Отечественной войны являлась засада. Очаговый характер обороны, наличие открытых флангов и значительных промежутков между опорными пунктами и районами обороны неизбежно вынуждали противника выделять для их просмотра, охраны и проверки заграждений патрули в составе мелких подразделений или групп солдат, которые несли охрану промежутков и флангов, передвигались по определенным тропам, лыжням и являлись удобными объектами для нападения из засад.
Засады могут также устраиваться в «нейтральной» зоне на вероятных путях движения разведки противника или в его тылу. [79]
Время года и состояние погоды могут способствовать подготовке и проведению засад или затруднять их. Благоприятные условия для засады складываются после пурги, особенно ночью и в сумерки. В это время противник вынужден производить проверку своих минновзрывных заграждений и сигнальных устройств, расчищать от снега боевые и хозяйственные сооружения, дороги, прокладывать лыжни между опорными пунктами, местами расположения боевого охранения и наблюдательными постами. В связи с этим движение мелких групп противника бывает наиболее оживленным, что облегчает выбор объекта нападения.
Находясь в засаде, разведчикам нередко придется длительное время лежать без движения на снегу, сыром грунте при низкой температуре. Относительно высокая влажность воздуха увеличивает теплоотдачу тела и может привести к обмораживанию. Чтобы избежать этого, разведчики должны быть одеты в теплую, но легкую влагоотталкивающую одежду, маскировочные костюмы (халаты) и находиться в такой одежде в неподвижном состоянии часами, не теряя боеспособности. Одежду следует подгонять и застегивать так, чтобы при переползании и во время пурги снег не попадал в рукава, за воротник, в карманы, обувь.
Следует отметить, что успех засады зимой во многом зависит от предварительного изучения путей, по которым передвигаются мелкие группы противника, и знания режима его поведения: через какие промежутки времени и где он появляется, что делает. При наличии таких сведений командир подразделения (группы), назначенного для действий в засаде, сможет точно определить время пребывания в засаде и подготовиться к защите от холода. Важное значение имеют выбор места для устройства засады и объекта нападения, умелое расположение, тщательность маскировки, сохранение выдержки и стойкости участниками засады.
Источники так и не указываем, нехорошо 😊
Вот один из примеров устройства засады в подобных условиях.
Старший сержант Веснин получил от командира части задачу захватить пленного на переднем крае обороны. Отобрав 12 добровольцев, в том числе трех саперов, Веснин приступил к изучению объекта и подготовке участников засады. [80]
Маршрут движения и объект противника были хорошо изучены всеми бойцами. Они знали, где какая глубина и плотность снежного покрова, где установлены минные поля, расположены землянки, траншеи и тропы, идущие от землянок к траншеям, в какое время происходит смена часовых, когда и по каким тропам они движутся на пост и в обратном направлении после смены.
В ночь на 10 февраля 1943 г. группа разведчиков вышла на исходный пункт. Старший сержант еще раз проверил знание своих задач каждым разведчиком. Затем группа направилась к намеченному району.
После того как подгруппой разграждения был проделан проход в минном поле противника и для охраны его оставлено три сапера, командир группы вместе с остальными разведчиками пополз по глубокому рыхлому снегу к траншее, находившейся в 40 м от прохода. Мела сильная поземка, свистел ветер, мороз был около 25. С. Скрытно продвигаясь, разведчики незамеченными добрались до траншеи.
Подгруппа нападения в составе четырех человек устроила в траншее засаду, а пять человек остались на бруствере, обеспечивая прикрытие подгруппы справа и слева на случай подхода гитлеровцев в момент захвата пленного. Через 10 минут с той стороны, откуда и ожидали разведчики, появились два гитлеровских солдата - очередная смена часового и подчаска.
Когда вражеские солдаты приблизились к подгруппе нападения, разведчики по сигналу (взмах руки старшего сержанта) бросились на них. Одному из солдат удалось вырваться и убежать. Бросив винтовку, он бежал, не издав ни единого крика, и подгруппа обеспечения не смогла его уничтожить. Второму солдату разведчики заткнули рот заранее приготовленным кляпом, быстро скрутили веревкой и благополучно доставили в свое расположение.
Отход был произведен очень быстро. Когда противник начал освещать местность ракетами и открыл минометный и ружейно-пулеметный огонь, разведчики уже находились в расположений своих войск. Расчет разведчиков и в последний момент оказался верным: пока удравший солдат добежит до землянки взвода, доложит о происшедшем, а взводный организует преследование, вся группа разведчиков бесшумно сумеет отойти в траншею своих войск. [81]
Успеху устройства засады способствовали: хорошая подготовка разведчиков, правильный выбор объекта, места и времени нападения, знание времени смены часового и подчаска, умелое использование глубокого снега и пурги при выдвижении.
Вместе с тем была допущена и одна оплошность: вражескому солдату удалось уйти от них.
Боевые и отдельные разведывательные дозоры (БРД, ОРД). Наличие больших промежутков и открытых флангов в обороне противника позволяет вести разведку объектов, расположенных в глубине обороны и на флангах силами БРД и ОРД не только с начала наступательного боя и в ходе его, но и при подготовке наступления. Используя условия плохой и пониженной видимости, разведывательные органы могут вести разведку опорных пунктов (оборонительных позиций) в глубине обороны противника, огневых позиций его артиллерии, тактических ракет, командных пунктов, тактических резервов и других объектов. В целях бесшумного передвижения БРД и ОРД, выделенные для разведки до начала наступления, действуют на лыжах, оленьих или собачьих упряжках. О результатах разведки командиры разведывательных органов докладывают по радио, а возвратившись в расположение своих войск, делают устные доклады командирам (начальникам), высылавшим их в разведку.
Для ведения разведки в ходе наступательного боя боевые и отдельные разведывательные дозоры обеспечиваются вездеходными транспортными средствами, а зимой еще и лыжами. Успех подразделений, ведущих разведку в ходе наступательного боя, зависит главным образом от их способности передвигаться вне дорог и в это же время не выпускать из поля зрения дороги и колонные пути. Ведь известно, что в северных районах в ходе оборонительного боя противник может выдвигать свои резервы для нанесения контратак или занятия оборонительных рубежей, перемещать на новые огневые (стартовые) позиции артиллерию и тактические ракеты, отводить войска на новые рубежи только по дорогам и подготовленным колонным путям. Действуя вдоль дорог, боевые разведывательные дозоры менее рискуют натолкнуться на засаду и имеют возможность вести разведку противника с флангов. [82]
Угроза нападения подвижных отрядов противника на открытые фланги наших наступающих подразделений и частей вынуждает высылать на эти фланги боевые и отдельные разведывательные дозоры, которые действуют на направлениях наиболее вероятного нападения противника. При обнаружении даже численно превосходящего противника командиры разведывательных органов докладывают по радио выславшим их командирам данные о местонахождении и составе противника, а сами, используя складки местности и маневр, ведут по нему огонь с целью замедлить его продвижение. Необходимость огневого боя разведоргана с превосходящими силами противника обусловливается тем фактором, что обычно эти силы - главный и единственный объект разведки. Вследствие этого разведчики должны принять все меры, чтобы задержать противника, нанести ему потери и выиграть время для подготовки к отражению атаки главными силами.
Разведка боем. Природные условия северных районов и боевые задачи войск в обороне вызывают необходимость создавать передовые позиции, ложный передний край, ложные районы обороны и другие объекты. В большинстве случаев возможности многих средств и способов разведки ограничены. Ввиду этого необходимость ведения разведки боем может возникать весьма часто, особенно при недостатке времени на разведку другими способами и средствами.
Построение обороны по системе сильно укрепленных опорных пунктов и узлов, подготовленных к круговой обороне, плотно прикрытых инженерными заграждениями, труднодоступная местность вынуждают выделять для разведки боем значительно больше сил и средств, чем в обычных условиях. Для овладения опорными пунктами на передовых позициях и установления истинного начертания переднего края обороны противника требуется иметь разведывательный отряд не менее усиленного мотострелкового батальона, обеспеченного мощным огнем минометов, артиллерии, а нередко и авиации.
Важнейшим условием успеха разведки боем является мощный огневой удар по опорным пунктам противника, подавление его минометов и артиллерии на участках ведения разведки боем, внезапность и стремительность атакующих. Как показывает опыт ведения разведки боем в [83] период Великой Отечественной войны, внезапность обеспечивалась главным образом скрытностью подготовки, прежде всего, скрытностью занятия исходного для атаки положения, при этом ширина «нейтральной» зоны колебалась от 500 м до 1-2 км. Вследствие этого разведывательным отрядам для занятия исходного положения для атаки приходилось выдвигаться за свой передний край, используя условия плохой видимости.
Успех разведки боем чаще всего достигался в том случае, если она проводилась ночью или в сумерках. Например, 30 апреля 1944 г. 10-я гвардейская стрелковая дивизия для разведки боем использовала сумерки белой полярной ночи. После короткого, но мощного огневого налета разведывательные отряды атаковали два опорных пункта. Разведчики нанесли противнику потери и, захватив пленных и трофеи, отошли в свое расположение{8}.
При ведении разведки боем днем, особенно в полярный день, атакующие подразделения в редких случаях достигали переднего края обороны противника. Обычно противник успевал открыть заградительный артиллерийский, минометный и ружейно-пулеметный огонь из опорных пунктов. Чтобы подавить эти огневые средства, артиллерии и минометов, выделенных для обеспечения разведки боем, недостаточно.
В мае 1944 г. соединения 14-й армии неоднократно вели разведку боем на различных участках фронта, но желаемой цели не достигали. Противник легко отражал атаки слабых подразделений, так как подавить опорные пункты с долговременными огневыми сооружениями в течение короткого огневого налета артиллерии и минометов нашим войскам не удавалось. 29 мая 1944 г. была подготовлена разведка боем на широком фронте. После артиллерийского налета под прикрытием дымовой завесы шесть групп силой один-два стрелковых взвода каждая одновременно перешли в атаку, которую поддерживали 79 орудий прямой наводки, не считая минометов и орудий, которые вели огонь с закрытых огневых позиций. Тем не менее ни одному подразделению не удалось ворваться в траншеи противника{9}. Для отражения атаки разведывательных отрядов противник вынужден был [84] вйести в бой большое количество артиллерии и минометов с ранее неизвестных огневых позиций, что способствовало раскрытию группировки его артиллерии и обороны в целом.
Таким образом, опыт войны показывает, что проведение разведки боем как днем, так и ночью имеет свои положительные и отрицательные стороны. Ночью в большинстве своем при меньшем привлечении сил и средств удавалось врываться в опорные пункты противника, громить их, захватывать пленных и трофеи. Но основная группировка противника оставалась нераскрытой, так как атака одного-двух взводных опорных пунктов представляла собой внезапное нападение на отдельные объекты, изолированные от обороны. Днем подразделениям, выделенным для разведки боем, даже при сильной огневой поддержке не удавалось ворваться в опорные пункты, но своими действиями они обеспечивали выявление всей группировки артиллерии противника.
При организации разведки боем в последующей оценке ее результатов следует учитывать то обстоятельство, что, по мнению специалистов иностранных армий, считается нецелесообразным использование вторых эшелонов (резервов) для уничтожения подразделений, ворвавшихся в опорные пункты в ходе разведки боем. Локализация и уничтожение их обычно возлагается на артиллерию и минометы. С этой целью по опорным пунктам, которые могут быть наиболее вероятными объектами атаки при разведке боем, заранее подготавливается массированный огонь артиллерии и минометов на случай захвата их подразделениями, ведущими разведку боем. После отражения атак подразделений, ведущих разведку боем, в опорные пункты возвращаются отошедшие подразделения. Артиллерия и минометы, участвовавшие в отражении разведки боем, переходят на запасные огневые позиции.
Артиллерийская разведка.
Артиллерийская разведка и в сложных природных условиях способна успешно выполнять задачи. Наряду с обычными она решает дополнительные задачи: установление особенностей построения боевых порядков противника, вытекающих из конкретных условий района боевых действий; определение наличия у противника снежно-ледяных заграждений и различного рода сооружений [85] для укрытия и обогрева личного состава; вскрытие во взаимодействии с другими видами разведки системы заграждений и препятствий на льду замерзших рек, озер и болот; установление толщины и плотности снежного покрова в целях определения его проходимости и объема инженерных работ на маршрутах движения артиллерии, огневых позициях и наблюдательных пунктах; определение проходимости водных преград вброд или по льду при ее перемещении; изучение образцов орудий и минометов противника, специально созданных или приспособленных для действий в северных районах. Кроме того, артиллерийская разведка изучает эффективность применения по различным целям и в различных условиях наших образцов артиллерии, минометов, мин и снарядов к ним.
Сложные природные условия оказывают существенное влияние на выполнение поставленных перед артиллерийской разведкой задач, способы ведения разведки и применение технических средств. Так, в течение большей половины года из-за плохих условий видимости глубина ведения разведки оптическими средствами и резко сокращается. Наоборот, в периоды хорошей погоды (в марте - апреле и в полярный день) из-за необычной прозрачности воздуха видимость значительно увеличивается и различные передвижения, плохо замаскированные или незамаскированные объекты противника, а также его действия обнаруживаются с помощью оптических средств на пределе их тактико-технических возможностей.
Зимой при плотной облачности часто совершенно теряется представление о перспективе и наблюдение практически исключается. Во время сильных морозов внешние стекла объективов и окуляров приборов наблюдения покрываются инеем и коркой льда, а это также ухудшает видимость и утомляет наблюдателей. Поэтому требуется периодическая очистка стекол объективов и окуляров, более частая смена разведчиков на наблюдательных пунктах.
Выполнение вычислительных работ личным составом подразделения оптической разведки на наблюдательном пункте открытого типа во время сильного ветра и мороза становится практически невозможным. Поэтому в месте расположения наблюдательного пункта оборудуются укрытия, [86] устанавливаются палатки, отрываются ниши в толще снега. Во время северного сияния ведение оптической разведки возможно лишь на небольшие расстояния. Для наблюдения ночью с помощью РТ-2 применяется электронно-оптический визир, который обнаруживает инфракрасные прожекторы противника и определяет направление на них. Ночные приставки и ночной визир, установленные на дальномере ДС-1, позволяют не только обнаруживать инфракрасные прожекторы, но и определять их координаты.
Для ведения оптической разведки наблюдательные пункты обычно приближаются к переднему краю, иногда некоторые из них могут быть развернуты на флангах.
Для сокращения количества наземных артиллерийских наблюдательных пунктов, ускорения обнаружения целей и определения их точного местоположения применяются дальномеры, разведка с подвижных наблюдательных пунктов и вертолетов.
В тихую морозную погоду дальность слышимости и отчетливость различных звуков резко возрастают. В таких случаях разведка наблюдением обычно дополняется подслушиванием.
В ходе наступательного боя, когда на смену и развертывание боевых порядков подразделений артиллерийской разведки требуется много времени, важное значение приобретают артиллерийские подвижные наблюдательные пункты (АПНП).
Основным положительным качеством АПНП является то, что в одной машине размещаются приборы наблюдения, управления огнем и связи. В ходе боя экипажи АПНП могут вести разведку и корректировать огонь по обнаруженным целям, непосредственно находясь в боевых порядках передовых подразделений пехоты и танков, обеспечивая тем самым непрерывность поддержки действий войск артиллерийским огнем.
В условиях плохой видимости и в период полярной ночи наиболее эффективной является звуковая разведка. Однако на развертывание подразделений звуковой разведки здесь требуется больше времени, чем в обычных условиях, из-за трудностей в выборе удобных районов. В морозное безветренное время улучшается слышимость и увеличивается дальность звуковой разведки. [87] Кроме того, повышается точность определения координат звучащих целей, ибо покрытые льдом водные пространства, расположенные между районом целей и акустическими базами, не оказывают искажающего влияния на направление звука. Тем не менее трудности передвижения по бездорожью усложняют выбор мест для развертывания звуковых постов и организации связи. Эти причины нередко вынуждают развертывать подразделения звуковой разведки на коротких базах, что ведет к уменьшению ширины полосы и дальности ведения разведки.
Радиолокационная и радиотехническая разведка в северных районах найдет самое широкое применение. Для радиолокационных станций, работающих в ультракоротковолновом диапазоне, условия работы здесь лучше, так как помех типа грозовых разрядов меньше. Кроме того, природные условия этих районов вынуждают противника использовать возвышенные места для размещения техники, живой силы и совершения маневра. Это положение, а также наличие больших водных пространств, тундровых равнин и отсутствие растительности облегчают возможность разведки движущихся наземных и надводных целей радиолокационными станциями наземной разведки. Однако в зимнее время частые метели затрудняют их работу, так как создают статические помехи; в приемных устройствах и индикаторах создаются постоянные шумы и сигналы (импульсы).
В свою очередь противник для разведки наших войск широко будет применять радиолокационные станции разведки стреляющих артиллерийских и минометных батарей и движущихся наземных целей, а также радиолокационных станций разведки воздушных целей. Вот почему разведка и подавление этих радиолокационных станций огнем артиллерии или помехами будут иметь большое положительное значение.
Выявление мест расположения и технических параметров радиолокационных станций противника осуществляет радиотехническая разведка. Однако в зимний период климатические и метеорологические условия усложняют применение радиолокационной и радиотехнической разведки. Пурга, снежные заряды ухудшают радиолокационное наблюдение и работу средств радиотехнической разведки. Сильные морозы затрудняют работу поворотных [88] механизмов, требуют утепления аккумуляторных батарей.
Артиллерийские разведывательные группы в северных районах высылаются в основном с теми же задачами, что и в обычных условиях. Кроме того, на них возлагаются и дополнительные задачи по определению степени проходимости артиллерии по льду или болотистому грунту. Высылать группы в разведку необходимо на машинах высокой проходимости и обеспечивать лыжами. Помимо этого требуется соответствующая экипировка личного состава.
Топогеодезическая привязка боевых порядков подразделений артиллерийской разведки, как правило, производится по карте (аэрофотоснимку) и с помощью топопривязчика.
Инженерная разведка. Сложные условия боевых действий войск в северных районах предъявляют повышенные требования к инженерной разведке. Если в обычных условиях проходимость местности для различных родов войск можно с достаточной полнотой определить по карте, учитывая время года и состояние погоды, то в северных районах сделать этого нельзя. Карты не отражают состояния грунта, каменистых россыпей, размера и густоты валунов, состояния тундры летом, а зимой - глубины снежного покрова, толщины и прочности льда на водных преградах. Это в первую очередь сказывается на увеличении количества и объема задач, решаемых инженерной разведкой. Кроме обычных задач на нее возлагаются следующие: выявление ядерных фугасов, возможностей обхода и преодоления; специфических для северных районов снежно-ледяных и других заграждений противника, определение гидрологических и мерзлотных условий в районе боевых действий войск; выявление наличия в войсках противника специальной инженерной техники для производства работ в северных районах; изыскание направлений для подготовки колонных путей и мест для оборудования переправ; установление толщины и плотности снежного покрова, степени промерзания грунта, толщины и состояния льда на водных преградах; определение проходимости местности вне дорог.
Увеличение объема задач инженерной разведки вынуждает командиров подразделений всех родов войск вести ее своими силами и средствами. Наиболее сложные [89] задачи, выполнение которых требует применения особых приборов и специальной подготовки разведчиков, выполняются саперными подразделениями.
Наиболее эффективные способы разведки - поиск, засылка саперов-разведчиков в тыл противника и непосредственный осмотр местности. Наблюдение с инженерных наблюдательных постов также находит свое применение. Но сведения, которые можно получить наблюдением в северных районах даже с помощью современных приборов, не всегда дают возможность определить проходимость местности для различных родов войск. Например, с помощью наблюдения невозможно определить глубину и плотность снежного покрова, толщину льда, степень проходимости заболоченных участков, водных преград и состояние грунта, характер инженерных заграждений даже в пределах видимости. Для этого необходимо произвести осмотр, промеры, добыть образцы минновзрывной техники, использовать показания пленных, документы противника и др.
Неэффективность способа наблюдения для определения проходимости местности показывает следующий пример: в марте 1956 г. на тактическом учении одной из частей маршруты движения танков непосредственной поддержки пехоты были определены только на основе данных наблюдения. Промер глубины и определение плотности снежного покрова не проводились. В результате лишь около 30% атакующих танков и самоходно-артиллерийских установок достигли переднего края обороны «противника», а остальные застряли в снегу.
В целях изучения особенностей характера инженерного оборудования обороны противника, производства измерения, добывания образцов минновзрывных заграждений практикуются поиски как на переднем крае, так и в глубине обороны. Для проведения инженерного поиска может выделяться группа саперов в составе трех-четырех человек или саперное отделение в полном составе.
Вооружение и оснащение подразделения (группы), выделенного для осуществления инженерного поиска, зависит от времени года и поставленной задачи. Например, зимой, чтобы разведать проходимость местности, кроме обычных приборов инженерной разведки необходимо [90] иметь дополнительно снеговые щупы, ледяной бур, плотномер, мерные рейки и ледомер.
При поиске и засылке в тыл противника саперы-разведчики действуют вне дорог, используя для проникновения в глубину его обороны закрытые участки местности, промежутки в боевых порядках, открытые фланги, темное время и другие условия ограниченной видимости. Каждое разведывательное подразделение (группа) подготавливается к самостоятельным действиям в течение длительного времени в отрыве от выславшей его части (подразделения) в условиях бездорожья и сурового климата. В зависимости от полученной задачи, условий местности и времени года разведывательные подразделения передвигаются на машинах высокой проходимости, на лыжах, оленьих и собачьих упряжках или пешком.
Разведка состояния дорог, дорожных сооружений, оборонительных сооружений и укрытий для личного состава и техники ведется сначала наблюдением, а затем непосредственным осмотром.
Возможность прохождения войск по целине определяется по толщине снежного покрова и его плотности. Эти данные разведчики получают с помощью снеговых щупов, мерных реек и весового плотномера. Если плотномера нет, используют обычную металлическую кружку. Вначале кружку вдавливают в снег, набирая его в кружку. Затем снег растапливают. Соотношение слоя воды и высоты кружки и будет выражать ориентировочную плотность снега в г/куб. см.
Возможности движения техники по снежному покрову в дальнейшем определяют по данным, приведенным в табл. 3 и 4.
Таблица 3
Типы танков Плотность снега, г/куб. см Толщина снега, преодолеваемая танками при углах наклона, см
0. 3. 5. N 15.
Средние 0,20 70 55 45 40 35
0,25 80 60 50 40 35
Тяжелые 0,20 80 65 55 50 45
0,25 90 75 65 55 45 [91]
Таблица 4
Плотность снега, г/куб. см Несущая способность, кг/кв.см Допускаемое движение
0,25 0,80 Гусеничный транспорт
0,30 2,0 Одиночное движение, автомобилей грузоподъемностью до 1,5 т
0,35 3,0 То же, до 3 т
0,40 4,0. Движение колонны автомобилей грузоподъемностью до 3 т
Если плотность снега менее 0,20 г/куб. см, то проходимость снежного покрова можно ориентировочно определить по данным табл. 5.
Таблица 5
Вид техники Крутизна скатов, град. Толщина снежного покрова, см
Танки 0-5 До 60-75
5-10 До 40-55
10-15 До 30-45
15-20 До 25
Тракторы и тягачи 0-5 До 50-60
Автомобили 0-5 До 25-30
9-11 До 12-15
В северных районах широкое применение находит инженерная разведка ледяных переправ и зимних путей движения войск по льду. Особенно тщательно ведется разведка этих объектов в начале зимы, когда толщина льда на водных пространствах менее 80 см{10}.
При ширине водной преграды до 100 м для разведки одной переправы войск по льду выделяется саперное отделение, при большей ширине - до саперного взвода. В ходе разведки выявляются удобные и скрытые подходы к ледяной переправе, определяется место наиболее прочного сопряжения льда с берегом, проверяются на минирование съезды, выезды и ледяной покров в полосе [92] трассы, отыскиваются участки, где нет трещин, торосов и полыней, устанавливается характер льда, глубина водной преграды, состояние снежного покрова. Наиболее тщательно проверяются прибрежные и занесенные снегом участки переправ.
Разведка зимних путей по рекам и озерам ведется аналогичным способом.
После обработки добытых сведений командир отделения (взвода) составляет карточку инженерной разведки ледяной переправы или дороги по льду. На ней изображается поперечный (продольный) профиль дна водной преграды по оси трассы, указываются глубина, толщина и структура льда, сопряжение льда с берегом, уклоны берегов и другие данные. При переправе войск по естественному льду расчетная толщина льда с достаточной точностью определяется по формулам: для грузов на гусеничном ходу - h = 9К*SQR(Р), для грузов на колесном ходу - h = 11К*SQR(Р), где h - толщина льда в сантиметрах; Р - вес груза в тоннах; К - коэффициент прочности, принимаемый в зависимости от температуры воздуха (при t = - 10.С К=1, при t = 5.C К=1,1, при t= 0.С К=1,4, при t = 0.С К=1,5 и более){11}.
При непрерывном пропуске грузов предельного веса по одной и той же трассе отмечается явление «усталости» льда и при этом его несущая способность снижается. На ледяной переправе (дороге) обычно оборудуют две-три трассы, чтобы можно было поочередно давать им «отдыхать», а при обстрелах или бомбежке предоставлять время для замерзания полыней, пробитых минами, снарядами и бомбами.
Скорость движения оказывает также влияние на несущую поверхность льда. Установлено, что легкие грузы пропускаются по ледяной переправе (дороге) со скоростью 20-22 км/ч, средние - не свыше 10-12 км/ч, а тяжелые - до 6 км/ч. Рекомендуется совершать движение равномерно, без рывков и остановок.
В ходе наступательного боя инженерная разведка ведется инженерными разведывательными дозорами силой от саперного отделения до саперного взвода. Кроме того, в состав боевых разведывательных дозоров и разведывательных групп включаются саперы с необходимыми приборами инженерной разведки. [93]
При организации разведки в обороне в первую очередь учитываются возможные направления наступления противника и тактика его действий, условия проходимости местности на стороне противника и в расположении наших войск, а также особенности обороны наших войск, содержание и объем задач разведки.
Кроме обычных задач разведка в обороне должна установить: наличие у противника специальных подразделений, частей и соединений, созданных для действий в северных районах, их оснащение специальной боевой техникой, обученность и натренированность для наступления в условиях низких температур, глубокого снежного покрова зимой и труднопроходимой местности летом; наличие вертолетов, их типы и количество; наличие специальных аэромобильных подразделений и частей и возможности по высадке тактических воздушных десантов, а на приморских направлениях - морских десантов.
Организуя разведку, командиры и штабы предусматривают: изучение доступных для наступления противника направлений, а также естественных препятствий, затрудняющих его действия; усиление разведки на открытых флангах, особенно на направлениях, где возможны действия обходящих отрядов противника для нападения на важные объекты, на флангах и в тылу наших войск; изучение глубины и плотности снежного покрова; постоянное наблюдение за дорогами и колонными путями в глубине противника с задачей обнаружения передвижений его войск и техники; более частую смену наблюдателей, наблюдательных постов и других разведывательных органов.
Силы, средства и способы ведения разведки в обороне применяются такие же, как и при подготовке наступления, но есть некоторые особенности.
Наблюдение организуется с таким расчетом, чтобы просматривать дороги, тропы, реки, озера и все участки местности, доступные для передвижения даже мелких подразделений противника. В отдельно расположенных подразделениях организуется круговое наблюдение. Всем наблюдателям и наблюдательным постам вменяется в обязанность следить за полетами вертолетов и самолетов армейской авиации. В наиболее вероятных районах высадки тактических воздушных десантов или подразделений аэромобильных войск выставляются специальные [94] наблюдательные посты. Для всех наблюдательных постов в обороне оборудуются основные и запасные места.
Нередко возникает необходимость выставлять наблюдательные посты вне боевых порядков обороняющихся подразделений для наблюдения за скрытыми подходами, которые не наблюдаются из расположения наших войск. Состав таких наблюдательных постов может быть от четырех-пяти человек до стрелкового отделения. Необходимость выделения усиленного состава наблюдательного поста обусловливается тем, что нужно не только посменно вести непрерывное наблюдение, но и организовать отдых, охрану и самооборону от возможного нападения противника. Личный состав поста обеспечивается теплой одеждой, продуктами питания на несколько суток, топливом для разогревания пищи, таяния снега (льда) для питьевой воды и грелками. Маршрут для смены наблюдательного поста выбирается по не наблюдаемым со стороны противника участкам местности. Смена наблюдательного поста производится в условиях пониженной видимости или ночью.
Обычно пост обеспечивается телефонной связью или радио и средствами зрительной сигнализации (дымовыми и световыми ракетами). Место наблюдательного поста оборудуется с таким расчетом, чтобы его состав в случае нападения противника мог вести бой с его превосходящими силами. С целью затруднить внезапное нападение противника на подступах к наблюдательному посту устанавливаются противопехотные и сигнальные мины натяжного действия, а вокруг поста устанавливаются проволочные заграждения с различного рода сигнализацией.
На подступах к обороняющимся подразделениям разведку ведут и органы охранения. Кроме наблюдения они высылают дозорных для просмотра скрытых участков местности и обнаружения признаков появления там противника.
Порядок подготовки и проведения поисков, засад и налетов в обороне обычный. Но времени на изучение района и выбор объекта поиска может быть отведено больше. При наличии в обороне передовой позиции наблюдение за районом и объектом поиска, налета или засады ведется из боевых порядков подразделений, обороняющих эту позицию. Огневое обеспечение поиска, налета [95] и засады также осуществляется средствами войск, обороняющих передовую позицию.
Отсутствие сплошного фронта в боевых порядках противника, наличие больших промежутков, не занятых войсками, открытых флангов позволяют в любое время широко применять для разведки БРД и ОРД. При наличии радиостанции эти разведывательные органы докладывают добытые сведения непосредственно из района разведки. Кроме того, командиры БРД и ОРД наносят их на свои топографические карты и по возвращении в расположение наших войск подробно докладывают своим командирам обо всем том, что они видели и слышали. В ходе оборонительного боя БРД и ОРД подготавливаются для ведения разведки заранее. Им указываются наиболее вероятные направления действий и возможные задачи, которые еще уточняются перед высылкой.
В обороне для развертывания подразделений артиллерийской разведки в боевой порядок оборудуются основные и запасные места на нескольких рубежах. Маршруты перемещения с основных рубежей на запасные готовятся заранее и обозначаются вехами или другими условными знаками. Запасные позиции выбираются на таких рубежах, чтобы в случае вклинения противника в оборону они оказались на флангах его группировки.
Если в обороне имеется полоса обеспечения или передовая позиция, то подразделения артиллерийской разведки развертываются в боевые порядки на временных позициях с целью приблизиться к переднему краю противника. В таких случаях наблюдательные пункты размещаются в боевых порядках мотострелковых подразделений, обороняющих первый рубеж полосы обеспечения или передовую позицию.
Подготовка и материально-техническое обеспечение подразделений (групп), выделяемых в разведку
Своеобразные условия ведения разведки в северных районах требуют не только применения специальной техники и вездеходного транспорта, но и целенаправленности в боевой и политической подготовке личного состава подразделений.
Командиры и политработники, руководители комсомольских и партийных организаций в первую очередь [96] сами глубоко изучают особенности климатических условий северных районов, боевых действий войск, характер предстоящих боевых задач и особенности подготовки разведчиков к их выполнению.
Личный состав подразделений всех родов войск изучает природные условия района предстоящих действий, опыт боевой подготовки и боевых действий подразделений (групп), действовавших в разведке. Особое внимание обращается на те особенности условий ведения разведки, которые оказывают положительное и отрицательное влияние на разведывательную технику и способы ведения разведки.
До выполнения боевых задач с подразделениями (группами), предназначенными для ведения разведки, проводятся тренировочные занятия по ориентированию в районе боевых действий, передвижению на различные расстояния днем) и ночью, устройству мест для ночлега и отдыха зимой под открытым небом. Разведчикам необходимо научиться переправляться через водные препятствия, знать особенности маскировки, соответствующие времени года.
Командирам подразделений (групп) в период подготовки следует досконально выявить индивидуальные качества и способности своих подчиненных, чтобы правильно распределять между ними обязанности при выполнении задач разведки.
Совершенствуя политическую, боевую и физическую подготовку подразделений (групп) для ведения разведки, командиры заботятся также об их материально-техническом обеспечении, так как материально-техническое обеспечение, соответствующее данным условиям, повышает возможности выполнения задач разведки каждым разведчиком в отдельности и подразделений (групп) в целом.
Следует иметь в виду, что в период полярных ночей ограниченность зрения отрицательно сказывается на психике людей, особенно на не тренированных для действий в ночных условиях. У них возникает чувство страха, что мешает им правильно оценить объекты разведки, особенно если они наблюдали за ними короткий промежуток времени. Кроме того, недостаток ультрафиолетовых лучей в длинные полярные ночи повышает утомляемость и предрасполагает к сонливости. А это в свою очередь приводит к тому, что разведчик может неправильно [97] воспринять действительные факты и окружающие явления, превратив их в желаемые и ожидаемые.
Ночью в тумане, во время снегопада или пурги увеличивается опасность потерять ориентир. Основная причина этого - резкое нарушение психологических и физиологических органов пространственного восприятия. Невидимость промежуточных предметов и неправильная оценка их размеров нарушают глазомерную оценку расстояний от наблюдателя до объекта и между объектами. Чтобы снизить отрицательное влияние на человека полярной ночи, необходимо проводить профилактические медицинские мероприятия. Например, разведчиков, которым предстоит продолжительное время действовать в полярную ночь, целесообразно под контролем врача облучать искусственными ультрафиолетовыми лучами.
С приближением полярной ночи командирам следует позаботиться, чтобы в аптечках санитарных инструкторов имелись препараты - стимуляторы нервной системы для борьбы с сонливостью, усталостью, временного повышения остроты зрения, о которых упоминалось выше, и своевременно выдавать их личному составу подразделений (групп).
Обмундирование и снаряжение разведчиков как зимой, так и летом имеют важное значение для сохранения физических сил, высокой боеспособности и быстроты действий. Поэтому каждый раз экипировка должна соответствовать району действий, времени года и состоянию погоды. Маскировочную одежду как летом, так и зимой целесообразно иметь из водоупорной ткани.
Нередко разведчики по нескольку суток находятся в расположении противника, где невозможно приготовить даже чай. Поэтому разведчикам выдаются продукты, готовые к употреблению, а чай они должны иметь в утепленных термосах.
Для предохранения продуктов питания от замерзания их завертывают в теплоизоляционные материалы. Однако в условиях очень низкой температуры и это не защитит их полностью от замерзания. Вот почему разведчики, действующие в отрыве от своих подразделений значительное время, вынуждены периодически в укрытом месте растапливать снег (лед), готовить питьевую воду, чай и оттаивать продукты питания. Следовательно, подразделения (группы), уходящие в разведку на длительное [98] время, необходимо обеспечивать высококалорийным сухим горючим (сухой спирт, загущенный бензин и др.).
Чтобы большая часть тепла, получаемого при сжигании сухого горючего, шла на обогрев котелка, из дюралюминия или жести изготавливаются специальные разборные очаги типа туристских, по размеру не больше солдатского котелка. Вес такого очага меньше веса пустого котелка, и среди других предметов он займет немного места, в то же время потребности в сухом горючем в таком очаге снижаются в полтора-два раза.
Зимой для обогревания разведчиков, длительное время находящихся на открытом воздухе, целесообразно выдавать по две-три грелки на каждого.
Для утепления электрических источников питания приборов артиллерийской, инженерной, радиационной и химической разведки, а также приборов ночного видения в подразделениях всегда должны быть теплоизоляционные материалы, а для протирания оптических приборов наблюдения - технический спирт и вата. Для смазки червячных и шестеренчатых передач оптических приборов и подвижных частей оружия применяется смазка, не застывающая при температуре 50-60. мороза.
Относительная рыхлость снега в начале зимы, а в некоторых районах вплоть до апреля - мая требует, чтобы подразделения (группы), выделяемые в разведку, обеспечивались более широкими, чем обычные, лыжами с более загнутыми носами. Для действий в горных районах Севера на скользящую поверхность лыж целесообразно подклеивать специально приготовленные из оленьих шкур полосы.
Разведчики-химики, выполняющие задачи в защитной одежде, при отсутствии специальных утепленных костюмов обеспечиваются легкой, но теплой ватной или на поролоне одеждой, теплыми носками, портянками, меховыми перчатками и шерстяными подшлемниками.
В период март - май в ясные солнечные дни разведчики обеспечиваются защитными очками, которые предохраняют глаза от ярких солнечных лучей, снежной пыли и предотвращают опасность временного ослепления, В летнее время разведчики, особенно действующие в расположении противника, в засаде, поиске, обеспечиваются мазями против комаров и гнуса. [99]
Глава III.
Разведка в пустынных районах
Природные условия пустынных районов и их влияние на разведку
Пустыни - это географические районы с крайне засушливым континентальным климатом, бедные растительным покровом и засоленными почвами. По строению поверхности, составу грунтов и растительному покрову пустынные ландшафты весьма разнообразны. Различают три вида пустынь - песчаные, глинистые и каменистые. Однако везде характерно одно: острый недостаток воды. Количество атмосферных осадков составляет в пустынях менее 200 мм в год, которые быстро испаряются. Поэтому здесь постоянно наблюдается большая сухость воздуха и грунтов. Относительная влажность воздуха летом снижается до 14%, а максимальная температура днем достигает +50-58. С. Поверхность грунта нередко нагревается до +70-80. С, а песок и камни накаляются до температуры, в два раза превышающей температуру воздуха. Выпадающие летом дожди испаряются, даже не коснувшись земной поверхности. Суточные колебания температуры достигают 30-40. С, а годовые - до 80. С.
Высокая температура и сухость воздуха трудно переносятся даже местными жителями. В такие периоды времени они выполняют лишь незначительные хозяйственные работы, предпочитая находиться в тени. Начатые боевые действия войск в пустынных районах не прекращаются до конечной победы. Их интенсивность временами может ослабевать. Но интенсивность ведения разведки никогда не ослабевает.
В пустынях дуют ветры. Летом они обжигающе жарки, а зимой - нестерпимо холодны. В некоторых районах скорость ветра достигает временами 30-35 м/сек. [100]
Резкие колебания температуры затрудняют экипировку подразделений (групп), высылаемых в разведку на сутки и более, требуют заблаговременной подготовки и тренировки для действий в дневное и ночное время.
Наряду с характерными для всех видов пустынь особенностями каждая пустыня имеет и отличительные черты.
Песчаные пустыни (наиболее распространенные) представляют собой равнины, покрытые слоем сыпучего песка. Выделяются пески закрепленные, когда поверхность их покрыта дерном более чем на 50%. Полузакрепленными песками считаются такие, поверхность которых покрыта дерном на 25-50%. Кроме трав в песчаных пустынях широко распространены заросли саксаула и песчаной акации. Белый (песчаный) саксаул встречается в виде отдельных деревьев или кустарников. Деревья, высота которых 4-6 м, имеют толстый корявый ствол, едва заметные листья на ветвях не дают тени.
На сыпучих песках могут встречаться лишь редкие растения. Обычно в пустынях преобладают закрепленные и полузакрепленные пески. Летом гусеничные и колесные машины повышенной проходимости способны двигаться по участкам оголенных песков со скоростью до 5 км/ч. По закрепленным пескам и междугрядовым понижениям движение мелких подразделений на бронетранспортерах и легких танках возможно со скоростью 10-15 км/ч, а темп ведения разведки не превышает 5-8 км/ч.
Рельеф закрепленных песков представляет собой песчаные гряды, образованные ветрами, дующими примерно с одного направления. Песчаные гряды обычно простираются параллельно друг другу. Скаты их имеют крутизну 10-20., высота колеблется от 10 до 30 м, а длина достигает 2-3 км. Гряды разделены между собой понижениями шириной от 40 до 200 м и более. Обычно они ровные и удобные для передвижения войск. Поперечное преодоление гряд при ведении разведки представляет значительные трудности, резко снижает темп ведения разведки. При организации разведки прежде всего учитываются необходимость наблюдения за такими понижениями рельефа местности, где возможно передвижение войск противника, оборудование огневых (стартовых) позиций тактических средств ядерного нападения, резервов, объектов тыла и т. д. [101]
В тех районах пустыни, где ветры дуют в разных направлениях, образуются равномерно расположенные неглубокие котловины, разделенные песчаными перемычками. Величина котловин может составлять десятки метров. Участки таких песков труднопреодолимы для колесных машин.
В песчаных пустынях встречаются весьма большие площади солончаков. Солончаки - это засоленные глинистые и супесчаные грунты, распространенные в понижениях. Солончаки бывают мокрые, пухлые и солонцы. Последние образуются вследствие рассоления солончаков, понижения уровня грунтовых вод и вымывания избытка солей из верхнего слоя грунта. В сухое время года все солончаковые грунты (кроме мокрых солончаков) доступны для движения подразделений в пешем порядке, на автомобилях и бронетранспортерах.
Солончаковые участки пустынь допускают высадку воздушных десантов посадочным способом не только с вертолетов, но и с самолетов. Все это вынуждает войска при любом виде боевых действий вести круговую разведку на большую глубину, так как появление противника, особенно ночью, возможно с любой стороны.
Барханы (дюны) - наиболее распространенная форма оголенных песков. Они имеют форму полумесяца с концами, вытянутыми по направлению господствующего ветра. Крутизна наветренных скатов барханов около 20., а подветренных - 33-35.; высота их от 3-5 м до 10-15 м. При сильных ветрах одного направления барханы передвигаются со скоростью 10-12 м в месяц. Вследствие этого рельеф местности на топографических картах не отражает действительного положения, что затрудняет ориентирование.
Барханные цепи представляют собой цепочки барханов шириной до 10-12 м и длиной несколько сотен метров. В пустыне барханные цепи достигают высоты 80-100 м, а длина их до 5 км. Они отстоят одна от другой на 1,5-2 км. Ведение разведки в барханных районах затруднено даже на гусеничных машинах. Преодоление барханов изнуряет механиков-водителей, вызывает перегрев моторов, увеличивает расход горючего и сокращает глубину действия разведывательных органов без дополнительной заправки машин. После выпадения [102] дождей пески уплотняются и проходимость машин, пешеходов и животных улучшается.
В песчаных пустынях имеются и ровные горизонтальные впадины с глинистым грунтом, так называемые такыры. Поверхность такыров лишена растительности. Во время дождей такыры раскисают и становятся труднопроходимыми для войск. В сухое время года поверхность их становится твердой и по ней возможно передвижение всех видов техники. Такыры могут быть использованы в качестве посадочных площадок не только вертолетов и самолетов армейской авиации, но и самолетов тактической авиации типа английского самолета «Хариер» с укороченным или вертикальным взлетом и посадкой.
Грунты глинистых пустынь имеют большую соленость. Растительность там почти отсутствует. Ветер свободно развевает сухой грунт и соль. Смешанная с солью пыль разъедает незащищенные глаза, набивается в рот и причиняет большие неприятности.
Весной глинистые пустыни на некоторое время превращаются в непроходимые болота, летом это наиболее знойные и безжизненные участки пустыни.
Каменистые пустыни встречаются в предгорных районах и занимают обширные площади. Растительный покров их очень бедный. Поверхность каменистых пустынь ровная, сложена из щебня, камней или гальки. Чрезмерное количество камней затрудняет передвижение по бездорожью на машинах даже высокой проходимости. Острые края камней быстро приводят в негодность резиновые покрышки шин, ускоряют износ ходовой части гусеничных машин и ведут к поломке гусениц.
Через пустыни текут только реки, берущие начало в горах. В некоторых местах равнинную поверхность пустынь прорезают глубокие (до 50 м) сухие русла древних рек (вади) с крутыми склонами.
В населенных пунктах и на участках поливного земледелия местность пересекает густая сеть арыков и магистральных каналов. Почти все они имеют крутые берега и высокие земляные валы. Подразделения (группы), выделяемые для разведки маршрута движения через такие районы, обеспечиваются плавающими машинами на гусеничном ходу.
Основными источниками воды в пустынях являются грунтовые воды, залегающие на глубине от 5 до 200 м. [103]
Встречаются пресные и соленые воды. Наиболее обвоненные песчаные пустыни, а глинистые почти безводные.
Следует, однако, иметь в виду, что на глубине вода в основном содержится в плавунах. Отрытые или пробуренные колодцы заполняются водой медленно и суточный дебит их невелик.
Водоисточники в пустынях имеют первостепенное значение как для местного населения, так и для войск. Поселения возникают лишь там, где имеется вода. Оазисы и населенные пункты, обеспеченные водой, являются обычно важными тактическими и оперативно-тактическими объектами. Почти во всех источниках вода солоноватая, содержит много примесей и насыщена микробами, поэтому употреблять ее можно только после очистки, хлорирования и кипячения.
Весной в период выпадения осадков обширные площади пустынной местности покрываются красочным ковром однолетних и многолетних растений, кустарников, карликовых деревьев и трав. Однако эти растения не образуют сплошного покрова. Оголенными остаются участки сыпучих песков и засоленных глинистых почв. Летом растительность в пустынях выгорает, а многолетние растения приобретают буровато-серую монотонную окраску, сливающуюся с цветом выжженных солнцем грунтов. Чтобы разведчики остались незамеченными противником, вся боевая техника подразделений (групп), высылаемых в разведку, а также экипировка личного состава окрашиваются в цвета в строгом соответствии с цветовой гаммой района предстоящих действий.
В пустынях водятся ядовитые змеи, скорпионы, фаланги, каракураты и другие ядовитые пресмыкающиеся и насекомые. Разведчики должны уметь различать их, а в случае укуса - оказывать помощь и самопомощь.
Летом характерным явлением для пустынь являются миражи. В жаркие дни сильно нагретый воздух над поверхностью земли отражает вышележащие предметы (горы, деревья, оазисы, населенные пункты), находящиеся на большом удалении. Иллюзия создается настолько полной, что может ввести в заблуждение даже опытных разведчиков. В таких случаях необходимо определить свое местоположение по карте. [104]
В летний период с повышением температуры возрастают конвекция воздуха и атмосферная дымка. Вследствие колебания и передвижения нагретого воздуха, преломления солнечных лучей резко снижается стереоскопичность дальномерной оптики, что ведет к ошибкам в определении расстояний.
И наоборот, при вычислении расстояния до целей по угловым размерам предметов расстояние может оказаться значительно больше действительного из-за искажения очертаний местных предметов и наблюдаемых целей, которые обычно вытягиваются в длину, кажутся больше, чем они есть на самом деле.
Яркое освещение и сильная солнечная радиация отрицательно влияют на зрение человека. Поэтому разведчиков, работающих у оптических приборов, сменяют через каждые полтора-два часа во избежание грубых ошибок в определении координат целей.
В пустынях весьма часто возникают пыльные и песчаные бури, во время которых затруднено или полностью исключается передвижение войск, полеты самолетов и вертолетов.
Перемещение частиц песка начинается при скорости ветра около 5-7 м/сек, а при скорости 10-12 м/сек поднимается пыльная дымка в приземном слое воздуха, ограничивающая дальность наблюдения несколькими десятками метров.
Однообразная местность пустынь, отсутствие ярко выделяющихся местных предметов затрудняют ориентирование подразделений (групп). Движение их производится главным образом по азимуту. Обычными ориентирами в пустынях являются колодцы и ведущие к ним тропы, развалины старых крепостей и поселений, могилы, сухие русла рек и другие местные предметы. В предгорных районах ориентирами служат вершины гор, которые в хорошую погоду наблюдаются на многие десятки километров.
В ясные ночи ориентируются по Полярной звезде. Направления движения можно определять и по другим звездам, имея в виду, что они перемещаются примерно на 15. за каждый час.
Суровые климатические условия засушливых районов отрицательно сказываются на физическом состоянии и боеспособности личного состава. Загрязненность воздуха [105] пылью, отсутствие укрытий от палящих лучей солнца и недостаток воды сильно изнуряют разведчиков при выполнении задач в течение продолжительного времени. Высокая дневная температура летом вызывает вялость, солнечные и тепловые удары, а сухость воздуха - повышенную потливость и постоянную жажду. Однако бессистемное употребление воды приводит к обильной потливости и резкой потере сил. Случись это хотя бы с одним или двумя разведчиками в составе небольшого подразделения (группы), действующего в отрыве от своих войск, и задача может быть не выполнена. Вот один пример из опыта войсковых учений, описанный генералом армии М. И. Казаковым.
«Хорошо обученному горнострелковому полку была поставлена задача ночью по пешеходной тропе, через горы, выйти в тыл главных сил <противника» и с утра атаковать их во взаимодействии с частями, наступающими с фронта. Полк хорошо выполнил обходный маневр; в течение ночи он прошел по горам до 30 километров и с первыми лучами солнца был уже в указанном районе. По предварительным расчетам, ему требовалось теперь всего два-три часа для короткого отдыха и завтрака личного состава, после чего предстоял «бой».
С группой посредников я прибыл к месту этого интересного «боя», но, увы, глазам моим предстала жалкая картина. Оказывается, командир полка, его штаб и командиры подразделений не проследили за соблюдением питьевого режима. В результате еще в первые часы марша, до наступления ночной свежести, личный состав опустошил свои фляги. Обильная потливость людей вызвала у них резкую потерю сил, и к тому моменту, когда надо было вводить полк в «бой», передо мной пластом лежали 600-700 хорошо обученных и физически крепких бойцов, не способных не только к наступлению, но даже и к самозащите. Потребовалось немало времени, чтобы восстановить их силы, и фактически полк пришлось выключить из учения>{12}.
В современных условиях при действиях на машинах сильный нагрев их металлических частей и перегрев двигателей повышают утомляемость экипажей и нарушают [106] нормальное состояние организма. Резкие суточные колебания температуры, частые ветры и песчаные бури снижают работоспособность людей и вызывают у них простудные и другие заболевания. Уменьшить отрицательное влияние высоких температур возможно только заблаговременной тренировкой личного состава и строгим соблюдением питьевого режима, установленного командиром подразделения. Большое внимание уделяется экипировке разведчиков. В жаркое время желательно надевать легкое обмундирование, а с наступлением холодной ночи - теплое, которое должно быть в вещевом мешке (ранце) каждого разведчика. Для защиты глаз от солнечных лучей они обеспечиваются очками с темными стеклами, а на случай песчаных бурь - специальными пылезащитными очками и респираторами (повязками ватно-марлевого типа) для защиты органов дыхания от пыли.
Резкие колебания температуры, песчаные бури и необходимость ведения разведки вне дорог создают тяжелые условия для ходовой части, силовой передачи и двигателей машин, могут вызвать их отказ в работе и даже поломку. А рассчитывать на помощь технической службы разведчики не могут. Поэтому особое внимание следует уделять уходу за техникой и применять средства защиты деталей от проникновения пыли. Надо помнить, что периодичность очистки фильтров и других узлов машин в условиях пустыни сокращается. Заблаговременно, еще до выхода в разведку проводятся меры по уплотнению люков и отверстий, а также защите двигателей и других агрегатов и узлов машин. В качестве непроницаемых материалов применяются изоляционная лента, парусина, брезент, кожа, резина, пластические материалы, промасленная бумага, а в качестве полупроницаемых, задерживающих пыль и пропускающих воздух, - бязь, байка, войлок, фетр, марля и другие.
Техническое обслуживание машин с применением пылезащитных приспособлений значительно усложняется. Продолжительность обслуживания увеличивается на 50%. Тем не менее машины, не прошедшие технического обслуживания и не оборудованные пылезащитными приспособлениями, в разведку не высылаются.
Возможности воздушной разведки визуальным наблюдением в безветренную погоду в пустынных районах [107] увеличиваются ввиду хороших условий наблюдения и трудности маскировки войск. Однако из-за яркого отражения солнечных лучей в ряде случаев визуальное наблюдение с вертолетов и самолетов затрудняется. Вот почему экипажи вертолетов и самолетов обеспечиваются очками с затемненными стеклами или в обычные очки вставляются соответствующие фильтры.
Характерным признаком, указывающим на наличие противника в пустыне, является пыль, поднимающаяся при движении войск и транспорта. Столбы пыли, возникающие после орудийных выстрелов и пусков ракет, демаскируют их позиции. Это облегчает ведение разведки.
Во время песчаных бурь боевые действия войск становятся невозможными, и подразделения (группы), действующие в разведке, укрываются в складках местности и применяют меры защиты от проникновения песка в органы дыхания, глаза, уши.
Песчаные бури отрицательно влияют на средства радио-, радиотехнической и радиолокационной разведки, сокращая радиус их действия, а иногда и полностью нарушая их работу.
При ветрах небольшой силы в приземном слое воздуха поднимается песчаная дымка, которая может скрывать расположение и передвижение войск от наземного и воздушного наблюдения и фотографирования.
В безветренную погоду пыль, поднятая войсками или машинами, долгое время не рассеивается. Она может служить своеобразной маскирующей завесой и скрывать от наблюдения важные объекты.
Содержащиеся в песках, особенно солончаках, такие химические элементы, как кремний, натрий, магний, в момент ядерного взрыва становятся радиоактивными, что повышает уровень заражения местности и увеличивает продолжительность. Зараженные пыль и песок разносятся ветром на большие расстояния. Все это следует учитывать при организации радиационной и химической разведки.
Районы пустынь создают большие трудности для ведения разведки и требуют большого напряжения физических и моральных сил личного состава подразделений (групп), высылаемых в разведку. Чтобы успешно выполнить поставленную задачу, личный состав подразделений должен прежде всего получить теоретические знания [108] о Природных условиях пустынь, достаточно акклиматизироваться, приобрести навыки в обслуживании и подготовке боевой техники и приборов разведки, а также иметь необходимые практические навыки для действий в этих условиях.
Особенности боевых действий войск в пустынях, по взглядам иностранных армий, и их влияние на разведку
Успех боевых действий войск в пустыне прежде всего зависит от их специфической подготовки, соответствующего материально-технического обеспечения, акклиматизации личного состава частей и соединений и главное - обеспеченности водой.
Знание этих особенностей командирами (штабами), организующими и ведущими разведку, будет в значительной мере способствовать правильной организации разведки и успешному выполнению разведывательных задач.
Острый недостаток воды и местных ресурсов в пустынных районах, удаленность баз снабжения от района боевых действий и трудности подвоза вынуждают войска создавать в подразделениях, частях и соединениях запасы воды, топлива, продовольствия и других материальных средств обеспечения на продолжительный период.
Считается, что в условиях пустынной местности водоснабжение войск является одной из наиболее важных и сложных задач обеспечения. Это объясняется тем, что обычно в полосе (районе) действий войск источники воды либо вообще отсутствуют, либо имеются в крайне ограниченном количестве и не всегда могут обеспечить потребности войск.
Водоснабжение войск организуется в зависимости от наличия, вида и количества источников поверхностных и подземных вод, а также дебита и качества воды в них.
В районах засушливых пустынь водоснабжение организуется централизованно. В соединениях оборудуются крупные пункты водоснабжения, а в тыловых районах частей и подразделений - пункты раздачи и хранения воды.
Пункты водоснабжения развертываются на источниках поверхностной воды (озера, реки, оросительные каналы) [109] и подземной воды (шахтные и трубчатые колодцы, родники и другие).
При наличии в районе действий соединения только соленых поверхностный или грунтовых вод применяются опреснительные установки. Для доставки воды на пункты раздачи прокладываются полевые трубопроводы, используется автомобильный и воздушный транспорт, а в армиях некоторых государств применяются верблюды и команды носильщиков.
При отсутствии в районе (на направлении) действий соединения источников воды с достаточным дебитом полевые трубопроводы прокладываются на большие расстояния от магистральных рек и озер до оборудованного пункта водоснабжения.
Запас воды в подразделениях хранят и перевозят в автомобильных цистернах. Например, взводам снабжения мотопехотных и танковых батальонов в армии США придаются специальные цистерны для хранения запасов воды, а в ротах, взводах, отделениях и экипажах не менее чем суточный запас воды возится в емкостях на каждой машине, а личный состав имеет при себе по две фляги.
Выявление пунктов водоснабжения и хранения воды, их уничтожение может поставить противника в трудные условия и способствовать его разгрому или пленению.
Ограниченные водные ресурсы привязывают войска к районам, имеющим водные источники, оазисы, реки, озера и даже колодцы. Поэтому в пустынях боевые действия ведутся чаще всего по отдельным направлениям, вдоль дорог, караванных путей и в районах, где расположены населенные пункты, аэродромы, базы снабжения. Следовательно, при организации разведки основные усилия ее направляются прежде всего на добывание сведений о наличии и составе противника в этих районах.
Открытый, равнинный характер пустынной местности представляет большую угрозу для войск в случае применения ядерного оружия. Ударная волна ядерного взрыва здесь не встречает естественных препятствий и распространяется на большие расстояния. Разреженный приземный слой воздуха летом уменьшает избыточное давление во фронте ударной волны и увеличивает скорость ее распространения. Поэтому в пустынях зона поражения ударной волной может быть больше, чем на [110] среднепересеченной местности. Это обстоятельство вынуждает войска рассредоточиваться на больших площадях, чем в обычных условиях, что и свою очередь увеличивает площадь ведения разведки и необходимость высылки разведывательных органов на большую, чем в обычных условиях, глубину.
Пустынная местность обладает минимальными маскирующими свойствами. Вот почему особо важное значение придается маскировке. В первую очередь для скрытия войск используются неровности рельефа, образуемые барханами, грядовыми и бугристыми песками, кустарники и заросли камыша в поймах рек, русла высохших рек (вади), арыки, населенные пункты и др. Заблаговременно предусматривается скрытие боевых порядков всех родов войск с помощью широкого применения табельных маскировочных средств, защитной, имитирующей и деформирующей окраски.
Вся боевая техника, вооружение, транспортные средства, а также некоторые инженерные сооружения обычно окрашиваются под цвет местности.
Широко рекомендуется оборудовать ложные районы расположения войск, огневые (стартовые) позиции артиллерии и ракет, танков, создавать ложные инженерные сооружения, наблюдательные пункты, пункты управления, узлы связи, пункты водоснабжения, а также имитировать колонны передвигающихся войск.
В ложных районах расположения войск устанавливаются сборные и надувные макеты боевой техники или вышедшая из строя боевая техника, готовятся позиции, развертываются ложные радиостанции, радиолокационные станции, сооружаются макеты радиорелейных станций. Для оживления ложных объектов выделяются подразделения, которые по определенному плану обозначают деятельность того или иного объекта.
Имитация колонн передвигающихся войск производится путем искусственного создания пылевого облака пылеобразующими машинами или с помощью обычных автомобилей (танков), оснащенных прицепными устройствами, которые поднимают пыль.
Пылевыми облаками могут маскироваться и действительные передвижения войск. Для скрытия передвижения войск от наземного наблюдения предусматриваются пылевые завесы вдоль всего фронта. При маскировке [111] двигающихся войск от воздушного наблюдения пылевое облако рекомендуетет создавать с таким расчетом, чтобы длина его в два-три раза превышала длину колонны.
Особенности наступления в пустынных районах. Наступление в пустынях ведется, как правило, по отдельным направлениям и носит характер борьбы за жизненно важные районы и объекты.
В пустынных районах создаются благоприятные условия для осуществления обходов и охватов бронетанковыми и механизированными войсками во взаимодействии с тактическими воздушными десантами и войсками, наступающими с фронта. Считается, что быстрый маневр бронетанковыми и механизированными войсками обеспечивает наиболее полное использование промежутков между обороняющимися группировками и ведет к решающим результатам.
В состав обходящих (охватывающих) войск дивизия может выделить до бригады. Бригада в таком случае усиливается артиллерией, подразделениями инженерных войск и поддерживается авиацией.
Вследствие ограниченных возможностей маскировки рекомендуется «использовать внезапность нападения путем обмана противника, проведения мер по обеспечению скрытого управления и быстрого передвижения войск»{13}, а также максимально использовать время ограниченной видимости.
Ширина полос наступления соединений и частей может быть значительно большей, чем в обычных условиях, а при действии на самостоятельном направлении указывается лишь направление наступления. Дивизия нередко может действовать на самостоятельном направлении, удаленном на несколько десятков километров от других направлений. В таком случае ей могут быть выделены подразделения транспортных вертолетов и вертолетов огневой поддержки для высадки тактических воздушных десантов, подачи материальных средств (в том числе воды) обходящим войскам и частям (подразделениям) огневого обеспечения.
Глубина боевых задач и темпы наступления частей и соединений в условиях пустынь могут быть различными. [112]
При действиях на направлениях, где передвижение войск возможно вне дорог, глубина боевых задач и темпы наступления будут как и в обычных условиях. В случае широкого применения бронетанковых и механизированных войск темпы наступления могут быть выше. На тех направлениях, где наступающие войска вынуждены преодолевать песчаные барханы и действовать в условиях ограниченного количества дорог, темпы наступления будут значительно меньшими.
Боевой порядок частей и соединений строится в один или в два эшелона. Двухэшелонное построение имеет место обычно на тех направлениях, где противник создал сплошную и глубоко эшелонированную оборону, а там, где он имеет лишь отдельные очаги сопротивления, целесообразным считается одноэшелонное построение.
Главный удар наносится чаще в том направлении, которое наиболее полно обеспечивает маневр войск. Иногда выбор главного удара находится в прямой зависимости от источников воды.
В уставах и наставлениях, рассматривающих вопросы ведения боевых действий в пустынях, большое внимание уделяется влиянию условий пустыни на применение родов войск.
Пехота при ведении боя передвигается главным образом на бронетранспортерах, автомашинах, а десант - на танках, так как ее пешее передвижение, особенно в жаркое время по пескам, быстро утомляет личный состав подразделений и резко снижает их боеспособность.
Бронетанковые войска широко применяются на танкодоступных направлениях. Конечный успех боевых действий в пустынных районах зависит от применения бронетанковых войск. Бронетанковые части и соединения являются важным средством не только развития наступления, но и нанесения фронтальных и фланговых ударов по обороняющемуся противнику. Они могут широко использоваться как во втором эшелоне, так и в первом. Условия местности часто позволяют танкам свободно передвигаться, а это в свою очередь способствует повышению гибкости использования танков и многообразию их маневра на поле боя. Хотя шум и пыль, сопровождающие движение танков, демаскируют их действия, все же достигается тактическая внезапность за счет быстроты [113] передвижения и массированного использования танков.
Широкое применение получают воздушные десанты и диверсионно-разведывательные подразделения, высаженные с вертолетов и самолетов.
Артиллерия, как правило, ведет огонь только по точно разведанным целям. Большое значение придается ведению огня на воспрещение движения по дорогам, тропам.
При ведении боевых действий в пустыне основными трудностями для артиллерии, как отмечается в уставе армии США, являются: организация и ведение наблюдения, уход и сбережение материальной части и организация маскировки. Затрудняется ведение огня вследствие поднятия облаков пыли во время выстрелов.
Ядерное оружие применяется по боевым порядкам войск, объектам тыла и аэродромам! противника. Вместе с тем простота рассредоточения войск исключает вероятность образования их скопления, которые явились бы выгодными объектами для применения ядерного оружия. Поэтому считается необходимым проводить различные мероприятия (ложные передвижения, демонстративные действия по подготовке наступления на тех участках, где оно не планируется и др.), вынуждающие противника сосредоточиваться, и тем самым создавать выгодные цели для нанесения ядерных ударов.
В военной печати подчеркивается, что открытый характер местности и трудности маскировки войск в пустынях требуют внимания к ночным действиям. Темное время обеспечивает большую внезапность действий при совершении обходов и охватов противника, благоприятствует проникновению разведывательных и диверсионных подразделений в тыл обороняющихся войск и осуществлению действий по важнейшим тыловым объектам противника.
Поэтому войскам наряду с усилением охранения таких объектов ночью необходимо и ведение разведки на вероятных направлениях противника.
Авиация в пустынных районах находит самое широкое применение. Особое значение придается завоеванию превосходства в воздухе, которое важно не только для уничтожения и подавления войск, разрушения различных сооружений с воздуха, но и для прикрытия своих [114] войск от наблюдения и нападения с воздуха, что затрудняет организацию и ведение воздушной разведки нашими войсками.
Авиация используется также для ведения разведки, поддержания связи с войсками, наступающими по разобщенным направлениям, доставки боеприпасов, горючего и других грузов частям и соединениям, ведущим наступление в труднодоступных районах.
Особенности обороны в пустынных районах. Оборона в пустынных районах, по взглядам иностранных армий, как правило, строится по направлениям и на широком фронте. Населенные пункты, имеющие источники воды, узлы коммуникаций и другие важные объекты, оборудуются как узлы сопротивления и опорные пункты с круговой обороной. В опорных пунктах создаются возможно большие запасы воды, боеприпасов и продовольствия. Между узлами обороны и опорными пунктами часто имеются большие промежутки. За ними ведется наблюдение с наземных наблюдательных пунктов и вертолетов, а ночью действуют дозоры и патрули.
В связи с тем что оборона строится по направлениям с наличием больших промежутков между ними, важное значение придается резервам (вторым эшелонам), которые используются для проведения контратак или занятия обороны на угрожаемом направлении. В состав резерва (второго эшелона) обычно выделяются бронетанковые и механизированные войска.
Впереди переднего края обороны считается целесообразным иметь войска прикрытия, в качестве которых высылаются механизированные и разведывательные части и подразделения. На войска прикрытия возлагаются такие же задачи, как и в обычных условиях.
Ввиду очагового характера обороны и рассредоточенности войск огневые позиции артиллерии рекомендуется прикрывать пехотными (мотопехотными) подразделениями. В тех случаях, когда такой возможности нет, огневые позиции артиллерии выбираются с расчетом, чтобы иметь круговой обстрел, позволяющий огнем прямой наводки уничтожать танки, боевые машины и бронетранспортеры.
Для борьбы с воздушным противником кроме зенитных средств выделяются дежурные пехотные (мотопехотные) подразделения, а при массированном применении [115] вертолетов в борьбу с ними включаются все огневые средства опорных пунктов.
Инженерные заграждения в обороне устанавливаются на наиболее вероятных направлениях наступления противника. Заблаговременно они создаются только перед передним краем опорных пунктов. Большая часть минновзрывных заграждений устанавливается в ходе ведения оборонительного боя, когда определяется направление действий ударных группировок наступающего.
Особое внимание уделяется прикрытию противотанковыми заграждениями промежутков между опорными пунктами и открытых флангов обороняющихся войск. В глубине обороны заграждениями прикрываются наиболее важные объекты, в том числе пункты водоснабжения. Дороги на подъемах и спусках, колодцы заблаговременно минируются, а с приближением к ним войск противника, подрываются.
Основными видами заграждений и разрушений в пустынях с сыпучими песками являются противотанковые поля, управляемые минные поля и фугасы, мины-ловушки. Мины в сыпучих песках устанавливаются на специальные табельные подкладки или изготовленные из местных материалов. За установленными в песке минновзрывными заграждениями ведется постоянное наблюдение. Периодически они проверяются, так как их может занести толстым слоем песка, или они оголятся, в результате чего нарушается их маскировка.
Особенности организации и ведения разведки в пустыне
Особенности природных условий и вытекающий отсюда характер боевых действий войск и их материально-техническое обеспечение предъявляют к силам, средствам и способам разведки ряд требований, без соблюдения которых выполнить задачи разведки будет крайне затруднительно. Причем решающее значение в выполнении задач разведки имеет не количество выделяемых сил и средств, не способы ее ведения, а специфика подготовки и тренировки личного состава подразделений (групп), выделенных в разведку, а также материально-техническое обеспечение, соответствующее условиям района ведения разведки и времени года. [116]
Наступление в пустынях, как правило, начинается с ходу, на широком фронте, по отдельным, наиболее доступным направлениям, которые выводят в тыл обороняющегося противника. Разведка организуется самостоятельно на каждом направлении. Кроме того, заблаговременно предусматриваются средства и способы получения сведений о противнике от войск (штабов), действующих на соседних направлениях. На открытых флангах организуются подвижные наблюдательные посты, обеспеченные радиостанциями и зрительными сигнальными средствами, а также ведется наблюдение с вертолетов.
Для захвата в тылу противника узлов дорог, уничтожения средств ядерного нападения, узлов связи, пунктов управления, водоснабжения, источников воды и нарушения работы тыла могут высылаться обходящие отряды в составе усиленных мотострелковых или танковых батальонов и даже рот. С получением боевой задачи командиры обходящих отрядов получают исходные данные о противнике и местности на направлении действий, а в последующем они организуют и ведут разведку своими силами и средствами как перед фронтом наступления, так и на флангах.
Захваченные в тылу противника объекты закрепляются и быстро подготавливаются к круговой обороне. Одновременно организуются разведка и наблюдение за воздухом.
Специфические условия боевых действий войск в пустынных районах предъявляют к разведке дополнительные требования. При наступлении в пустынях разведка помимо выполнения обычных задач должна установить: степень оснащения и подготовки войск противника для действий в пустынных районах, особенно наличие образцов вооружения и приборов, которые могут безотказно действовать при высоких температурах, запыленности воздуха и сильных ветрах; особенности построения обороны противника, ее инженерного оборудования, средства и способы маскировки войск, создание ложных объектов, применяемые противником средства для закрепления песков и устройства путей сообщения; наличие в расположении противника водоисточников, их дебит, наличие и пропускная способность трубопроводов, насосных станций, пунктов водоснабжения и хранения [117] водв в частях и подразделениях, удобные пути обхода для нанесения противнику ударов с флангов и тыла.
Задачи разведки выполняются обычными силами и средствами, но подготовленными для действий в пустынях. Способы ведения разведки применяются с учетом конкретных условий обстановки.
Наблюдение. Условия пустынных районов в зависимости от погоды и воздуха в приземном слое могут облегчать или затруднять ведение разведки наблюдением. Открытая местность и слабые ее маскировочные свойства способствуют обнаружению объектов (целей) на поле боя. В то же время отсутствие возвышенностей для размещения наблюдателей и наблюдательных постов ограничивает дальность наблюдения. С повышением температуры возрастают конвекция воздуха и атмосферная дымка, снижающие дальность видимости.
Для увеличения дальности наблюдения применяются специально изготовленные сборно-разборные или механические наблюдательные вышки, смонтированные на машинах высокой проходимости. Они размещаются вне зоны досягаемости огня снайперов и прицельного огня пулеметов. Сторона вышки, обращенная к противнику, заделывается светонепроницаемым материалом (картоном, фанерой, старым брезентом и др.). Место наблюдателей для защиты от пуль и осколков оборудуется мешками с песком. Амбразуры и объективы приборов наблюдения тщательно маскируются. Смена наблюдательного поста производится обычно ночью. Ряд наблюдательных вышек следует иметь ложными (без наблюдателей).
Механические наблюдательные вышки применяются главным образом в ходе наступления для наблюдения на флангах, просмотра промежутков между наступающими частями и подразделениями, а с артиллерийских наблюдательных вышек можно производить и засечку целей.
Наблюдательные посты (наблюдатели), располагающиеся в окопах, маскируют свое местоположение табельными и подручными средствами. Над головами наблюдателей устраиваются защитные покрытия от палящих лучей солнца.
Наблюдение в пустынях ведется при крайне ограниченном количестве или даже полном отсутствии местных [118] предметов, которые могли бы служить ориентирами. Поэтому в качестве ориентиров могут выбираться инженерные сооружения и заграждения противника. Для облегчения целеуказания создаются искусственные ориентиры специальными снарядами и минами, места разрыва которых окрашиваются в определенный цвет, выделяющийся на фоне местности. В этих условиях границы сектора (полосы) наблюдательному посту (наблюдателю) указываются по азимуту. Целеуказание производится также по азимуту. Докладывая о результатах наблюдений, наблюдатель (старший наблюдательного поста) указывает азимут направления на обнаруженный объект (цель) в делениях угломера и расстояние до него в метрах.
Для того чтобы избежать грубых ошибок в определении положения объекта (цели) на местности, наблюдательные посты обеспечиваются приборами с углоизмерительными приспособлениями (буссолью или стереотрубой).
Одной из важных задач наблюдательных постов (наблюдателей) является слежение за деятельностью армейской авиации противника в целях своевременного установления возможного проникновения ее на фланги и в тыл войск.
Обзор полосы (сектора) наблюдения в начале рекомендуется произвести невооруженным глазом. Затем все подозрительные места, где возможно расположение цели, тщательно изучаются с помощью оптических приборов. В период сильной конвекции воздуха рекомендуется пользоваться оптическими приборами меньшей кратности увеличения. При ярком солнечном освещении, а также воздушной дымке на окуляры приборов наблюдения надеваются соответствующие фильтры.
Особенно внимательными наблюдатели должны быть в утренние часы, когда нет приземного облака пыли, обычно закрывающего объекты наблюдения. В то же время поднимающийся ветер может обнажить, сорвать или нарушить выполненную ночью маскировку и значительно проще будет опознать объекты и определить их местоположение.
Совершенствование в инженерном отношении занимаемых позиций, улучшение маскировки, подготовку запасных позиций для огневых средств, создание ложных [119] объектов противник производит обычно под покровом темноты южных ночей. Для командиров подразделений и частей весьма важно знать, какие мероприятия проводятся противником ночью. Получить ответ на этот вопрос, хотя и недостаточно полный, можно с помощью хорошо организованного наблюдения и подслушивания ночью. Наблюдательные посты и наблюдатели, расположенные ближе к переднему краю обороны, максимально используют приборы ночного видения (ночные прицелы).
Часть наблюдательных постов и наблюдателей рекомендуется выдвигать на ночь непосредственно к переднему краю. В ряде случаев им целесообразно иметь телефон для немедленной передачи в свои подразделения важных сведений о противнике. Перед рассветом наблюдательные посты и наблюдатели возвращаются в расположение своих подразделений.
Наблюдательные посты, расположенные на вышках и возвышенных местах, еще в дневное время подготавливаются к ведению наблюдения ночью за любого вида вспышками и нарушениями световой маскировки в расположении противника. Время появления световых вспышек, их характер и направление по азимуту записываются в журнал наблюдения, наносятся на схему наблюдения, а затем анализируются. Они также изучают порядок и систему освещения противником местности перед передним краем и проверяют светомаскировку подразделений своих войск.
Поиски, налеты и засады. В пустынных районах поиски, налеты и засады проводятся обычно ночью, на рассвете или в период коротких вечерних сумерек, когда спадает жара. Трудности ведения разведки этими способами днем состоят не только в том, что открытая местность и поднимаемая при переползании пыль крайне затрудняют выдвижение разведчиков к объекту поиска, налета или в район засады, но и в том, что использование этих способов разведки нередко связано с длительным пребыванием разведчиков под обжигающими лучами солнца. Если учесть еще физическую и моральную нагрузку, то станет ясно, что даже натренированные разведчики в таких условиях могут получить тепловой удар, потерять способность не только выполнить [120] задачу, но и двигаться в целях оказания помощи и самопомощи.
Проведение поисков, налетов и засад в дневное время возможно лишь в осенне-зимний период, когда поверхность грунта не накаляется так, как в летние месяцы, а температура воздуха колеблется в пределах 25-30.С. При этом экипировка личного состава подразделения (группы), их вооружение по своей цветовой гамме должны сливаться с фоном местности. Огневое обеспечение поисков, налетов и засад организуется с таким расчетом, чтобы уничтожить или подавить цели, расположенные вблизи объекта нападения разведчиков.
Действия ночью организуются обычным порядком. Трудность составляет выбор ориентиров, способствующих выходу к объекту нападения. Но в пустынных районах небо большую часть года не закрыто облаками и ориентироваться можно по звездам, а направление выдвижения к объекту нападения выдерживать по компасу. Следовательно, поиски, налеты и засады в пустынных районах, как правило, проводятся ночью.
Боевые, отдельные разведывательные дозоры. Условия пустынных районов способствуют широкому применению БРД и ОРД. Но успех действий этих разведывательных органов во многом зависит от правильного подбора средств передвижения, вооружения, обеспеченности горючим и водой, от соответствия окраски боевой техники цветовой гамме района предстоящих действий. БРД и ОРД в ходе наступательного боя обычно действуют на машинах (танках, БРДМ, бронетранспортерах и автомобилях повышенной проходимости). Если от наземного наблюдения противника они могут время от времени укрываться в складках местности, то от наблюдения с воздуха укрыться негде. В то же время одной из задач армейской авиации противника является обнаружение и уничтожение разведывательных органов противоборствующей стороны.
Чтобы успешно вести борьбу с такими средствами нападения противника в ходе выполнения разведывательных задач, личный состав подразделений, высылаемый в разведку, должен быть обучен ведению по вертолетам огня из штатного оружия. Кроме того, в состав ОРД могут включаться специальные зенитные средства. [121]
ОРД могут действовать в пустынных районах в отрыве от своих войск. Удаление их от передовых наступающих подразделений может быть значительно большим, чем в обычных условиях. Это обусловливается открытой местностью, характером решаемых задач, высоким темпом наступления войск, широкими возможностями передвижения и обеспечения надежной связью. Однако необходимость преодоления труднодоступных участков, движения вне дорог повышает расход горючего, а также воды для охлаждения двигателей. Поэтому при подготовке ОРД к выполнению боевых задач им кроме основной заправки выдается дополнительный запас горючего.
Запасы воды возятся на каждой машине в емкостях 80-120 литров. Носимые личным составом фляги с питьевой водой целесообразно завертывать в термозащитные оболочки от чрезмерного нагревания. Командиры разведывательных органов должны строго следить за соблюдением личным составом питьевого режима.
Продукты питания следует выдавать такие, которые не вызывают жажды и требуют меньше воды для усвоения их организмом человека. К таким продуктам относятся белый хлеб, концентраты из овощей, мясо-растительные консервы, сгущенное молоко, сливочное масло, сахар, шоколад.
В пустынях с песчаными барханами при сильном запылении воздуха количество подразделений (групп), высылаемых в разведку, увеличивается, а удаление их от своих войск сокращается.
В ходе ведения разведки отходящего противника, если обнаружен источник воды, берутся пробы для лабораторного исследования на предмет выявления биологического заражения источника. Для выполнения этой задачи в состав разведывательных органов в некоторых случаях могут включаться представители медицинской службы и транспорт для доставки в часть взятой пробы воды. Такое мероприятие позволяет разведывательным органам без задержки продолжать выполнять главную задачу, а медицинской службе произвести анализ воды до подхода войск к источнику или одновременно с этим.
Разведка боем. При подготовке наступления разведка боем в дневных условиях может применяться как исключение. Объясняется это тем, что при хорошей организации [122] разведки другие средства и способы могут добыть необходимые разведывательные сведения о противостоящем противнике. Кроме того, местность в пустынных районах способствует противнику отличать разведку боем от начала наступления и отражать атаку подразделений, ведущих разведку боем, меньшим количеством огневых средств. Ночью разведка боем проводится нередко без предварительной огневой подготовки. Разведкой боем решаются такие задачи, как уточнение истинного переднего края обороны противника и нумерации обороняющихся войск путем захвата пленных и документов.
Артиллерийская разведка. При организации артиллерийской разведки учитываются положительные и отрицательные влияния природных условий пустынных районов. Однообразность местности затрудняет ориентирование и топогеодезическую привязку артиллерийских разведывательных подразделений.
Ориентирами в пустыне могут служить пункты триангуляции, отдельные бугры и курганы, развалины древних крепостей и поселения, колодцы, перекрестки и развилки дорог и троп, границы такыров, песчаных и степных участков, водохранилища, промоины, русла старых рек и каналов. Но эти ориентиры обычно находятся далеко друг от друга и искажаются в случаях появления миражей.
При ориентировании и целеуказании чаще используются карта и приборы наблюдения. Для топогеодезической привязки элементов боевого порядка артиллерийских разведывательных подразделений шире применяются карта, аэрофотоснимки, автомеханические средства (топопривязчики) и радиолокационные станции, а ориентирование приборов нередко производится астрономическим способом.
Основные усилия артиллерийской разведки сосредоточиваются на направлениях, доступных для действия войск вдоль основных дорог, оазисов и населенных пунктов. Своеобразие местности вынуждает особое внимание уделять организации разведки на флангах. С этой целью артиллерийские подразделения широко используют подвижные наблюдательные пункты.
Ведение оптической разведки наиболее эффективно при безветрии в утренние и вечерние часы: дальность [123] видимости с наблюдательных пунктов, расположенных на небольших возвышенностях или вышках, может достигать 15-20 км. Это позволяет с наземных НП обнаруживать такие цели, как артиллерийские батареи на позициях, командные пункты и узлы связи, танки и пехота противника на марше, а также в ближайших районах сосредоточения.
Наблюдая за расположением противника и характером его действий, разведчики должны особо внимательно следить за источниками воды и пунктами ее раздачи. К ним часто будут направляться солдаты противника. Терпеливо проследив за движением солдат, можно установить расположение тех целей, которые не удается обнаружить по другим признакам.
В жаркое время года, особенно днем, когда происходит колебание и передвижение масс воздуха, а световые лучи преломляются в приземных слоях атмосферы, применение стереоскопических дальномеров затруднено из-за понижения стереоскопичности оптики и ухудшения зрения дальномерщиков. Поэтому рекомендуется определять расстояние до целей различными способами. Лучшие результаты определения координат целей в жаркое время суток дает засечка разведывательными теодолитами.
Во время пылевых и песчаных бурь, а также при миражах возможности наблюдения как невооруженным глазом, так и с помощью оптических приборов резко снижаются.
Звуковая разведка в пустынных районах способна выполнять задачи на большую глубину. Более результативна звуковая разведка ночью, а также в утренние и вечерние часы, когда создаются хорошие условия для распространения звуковых волн выстрелов (разрывов).
В пустынях повышается роль радиолокационных станций АРСОМ и CHAP. Станция АРСОМ выгодно отличается от других средств разведки возможностью точно определять координаты засекаемых целей в таких условиях, когда с помощью других средств они определяются с большими ошибками.
Открытая местность позволяет станции CHAP обнаруживать ночью движущиеся цели противника почти на предельных расстояниях и определять их координаты. В период запыления воздуха, когда дальность визуального [124] наблюдения резко сокращается, станции CHAP являются главным средством наземной разведки.
Широкое применение в пустынях находит воздушная разведка, организуемая старшими артиллерийскими штабами. Возможности средств воздушной разведки намного повышаются по сравнению с обычными условиями.
Инженерная разведка. В наступательном бою перед инженерной разведкой, как и перед разведкой в целом, встают дополнительные задачи. Она, в частности, устанавливает: особенности создаваемых противником инженерных сооружений, заграждений и инженерного оборудования обороны; характер и состояние источников воды; проходимость местности вне дорог (тип, характер, размеры и границы песков, наличие такыров и солончаков, характер оросительной канало-арычной системы); наиболее удобные направления для прокладки колонных путей и строительства дорог.
Выявление особенностей инженерного оборудования обороны противника инженерная разведка осуществляет как самостоятельно, так и во взаимодействии с органами войсковой разведки и разведки родов войск. Распоряжением командиров подразделений инженерных войск выставляются инженерные наблюдательные посты, производится наземное фотографирование, проводятся инженерные поиски и высылаются инженерные разведывательные дозоры.
Предварительные сведения о наличии водоисточников в полосе (районе, на направлении) предстоящих боевых действий обобщаются на основе топографических, специальных карт условий водоснабжения, военно-геологических описаний, аэрофотоснимков и других документов.
Расположение поверхностных источников воды определяется по картам, направлениям дорог и караванных троп, на основе данных воздушного фотографирования, путем опроса местных жителей и при помощи проводников, используются также современные геофизические и геоботанические методы.
Для ведения инженерной разведки назначаются инженерные разведывательные дозоры, личный состав которых обучен ориентированию в пустынях днем и ночью, умению быстро отличать миражи от действительных [125] местных предметов и населенных пунктов, предохранять себя от укусов ядовитых змей и других пресмыкающихся. Каждому разведчику и водителю машины выдаются очки для защиты глаз от ярких солнечных лучей, а также от песка и пыли. Если дозор предназначается для ведения разведки в тылу противника, то он, кроме того, обеспечивается портативными фильтрами типа УНФ-30 для обработки воды.
Для разведки источников воды в состав дозора выделяется саперное отделение со средствами разведки. При необходимости в его состав включаются один-два химика-разведчика и представитель медицинской службы. Дозор устанавливает санитарное состояние источника воды и окружающей его местности, выясняет, заражен ли источник и местность радиоактивными, отравляющими и бактериальными средствами, определяет расход воды, наличие и состояние подходов, а также местных строительных материалов для восстановления его.
В состав инженерного разведывательного дозора, высылаемого для разведки маршрута, включаются саперное отделение, два-три химика-разведчика с приборами радиационной и химической разведки и три-четыре человека, специально обученных и оснащенных для разведки на воду. Дозор возглавляет офицер инженерных войск.
Если дозору предстоит вести разведку в песчаном районе пустыни, то он оснащается щупами с удлиненными металлическими стержнями, позволяющими заглублять их в грунт до 40 см при разведке мин, и миноискателями с малогабаритными рамками.
Особенности разведки в обороне в пустынных районах
Разведка в обороне ведется такими же силами, средствами и способами, что и в наступлении.
Разведка в обороне кроме обычных задач должна установить: наличие у противника вездеходной техники, вертолетов транспортных и огневой поддержки, аэромобильных частей и подразделений; возможности противника по совершению обходов и охватов, высадке тактических воздушных десантов и диверсионно-разведывательных групп; средства и способы маскировки [126] войск с учетом характера рельефа и грунта, растительного покрова и времени года; какими табельными средствами маскировки обеспечены войска противника и как они их применяют; возможности противника по прокладке дорог и колонных путей через сыпучие пески, средства и способы закрепления их; наличие в расположении противника водоисточников, их дебит, охрану, порядок обеспечения частей и подразделений водой.
Разведка ведется всеми средствами и способами. Если подразделения перешли к обороне вне соприкосновения с противником, ОРД еще до начала наступления противника высылаются за полосу обеспечения, где они маскируются и находятся в готовности к ведению разведки передовых, а затем и главных сил наступающего противника.
В полосе обеспечения организуется артиллерийская разведка средствами артиллерийских подразделений, поддерживающих бой мотострелковых и танковых подразделений, обороняющих эту полосу.
Если оборона организуется в непосредственном соприкосновении с противником, важное значение придается созданию системы наблюдения, способной вскрыть большинство целей и определить группировку подразделений и частей противника.
В подразделениях и частях, находящихся как в первом, так и во втором эшелонах, организуется круговое наблюдение. Необходимость эта вызывается возможностью нанесения противником ударов обходящими отрядами с флангов, тыла, особенно ночью и в условиях ограниченной видимости, а также высадкой воздушных десантов.
Для наблюдательных пунктов и постов в обороне кроме естественных возвышений на местности и вышек с помощью землеройной техники могут создаваться насыпные валы или бугры из грунта. Места наблюдательных постов (пунктов) подготавливаются основные и по нескольку запасных на каждый пост (пункт).
Наблюдение и подслушивание на открытых флангах ночью усиливается за счет высылки дополнительных наблюдательных постов, которые обеспечиваются средствами проводной связи и зрительной сигнализации. С наступлением рассвета они возвращаются в расположение своих подразделений. [127]
Наличие промежутков и открытых флангов (зачастую не прикрытых заграждениями) в группировке противника, готовящегося к наступлению, позволяет обороняющимся войскам применять для разведки ОРД еще до начала наступления. В зависимости от поставленной задачи состав ОРД может быть от нескольких человек до мотострелкового взвода. Такой разведывательный орган действует обычно в пешем порядке. Задачу свою он выполняет в течение одной ночи с таким расчетом, чтобы с рассветом быть в расположении своих войск. В ходе выполнения задачи применяются различные способы разведки, однако во всех случаях группа стремится захватить пленного.
Подготовка и материально-техническое обеспечение подразделений (групп), выделяемых в разведку в пустынных районах
Личный состав частей и подразделений, дислоцируемых в пустынных районах в мирное время и прошедших боевую подготовку, в основном всегда готов к выполнению любой боевой задачи, в том числе и к ведению разведки.
Подготовка подразделения (группы), выделенного в разведку, заключается в изучении, уточнении района предстоящих действий и имеющихся сведений о противнике в этом районе, обеспечении личного состава соответствующими приборами разведки, табельными маскирующими средствами, предметами экипировки, продуктами питания, водой, средствами связи и другими предметами, необходимыми для выполнения поставленной задачи.
В обязанности командира (штаба), организующего разведку, входит организация тренировки подразделения (группы) в выполнении предстоящей задачи и проверка готовности.
Если часть (подразделение) прибыла в пустыню из других районов страны и до ввода ее в бой имеется определенный резерв времени, то оно используется для изучения специфики природных условий данного района пустыни и особенностей боевых действий войск. [128]
Подразделение (группа) в разведке обычно действует в отрыве от своих подразделений. В его составе нет представителей служб обеспечения. Медицинскую (санитарную) помощь разведчики оказывают друг другу сами. Неисправности приборов, средств связи, боевой техники и транспорта, обнаруженные в ходе выполнения задачи, разведчикам приходится также устранять своими силами и средствами. Поэтому подготовка подразделений, предназначенных для ведения разведки, ведется целеустремленно и она должна быть выше и разнообразнее подготовки других подразделений.
Для ведения разведки в пустынных районах личный состав подразделений получает более квалифицированную топографическую подготовку. Он обучается чтению топографических карт пустынных районов, определению своего местоположения и положения противника, ориентированию ночью по звездам, направлениям барханов и их скатам, определению пройденного расстояния днем и ночью.
С личным составом подразделений изучаются физико-биологические признаки наличия грунтовых вод, признаки ухудшения погоды, наступления пылевых и песчаных бурь и др. С каждым разведчиком изучаются природные особенности пустынных районов и их влияние на человека, приемы и способы оказания помощи и самопомощи при тепловом ударе, укусе ядовитой змеи, расстройстве желудка и ранении.
Перед выходом в разведку особое внимание уделяется подготовке, проверке в действии приборов разведки, средств связи, боевой техники и транспорта. Каждый разведчик должен иметь при себе ветошь и паклю, а также ружейное масло для чистки личного оружия на случай загрязнения. В противном случае оружие выйдет из строя, что может привести к срыву выполнения задачи.
Личный состав подразделений обучается самостоятельному подбору красок и окрашиванию вооружения, боевой техники и транспорта в защитный цвет под фон цветовой гаммы конкретного района пустыни.
При действии в каменистой пустыне машины разведывательных органов обеспечиваются дополнительным комплектом скатов для колесных машин и траков гусениц для гусеничных. [129]
Важное значение приобретает заблаговременная тренировка разведчиков в соблюдении питьевого режима и приемах потребления воды.
Чтобы днем меньше мучила жажда при выполнении разведывательной задачи, рекомендуется «насытить» организм водой с вечера: через полтора-два часа после ужина съесть около 100 г ржаного хлеба, посыпав его солью, затем выпить холодного чая и отдыхать (спать) до выступления в разведку.
Для большего сохранения запаса воды в организме дышать следует через нос, открывать рот рекомендуется только при крайней необходимости: доложить о замеченном, передать команду или донесение. Не рекомендуется кричать, а использовать жесты. В начале появления жажды нужно удерживать себя от употребления воды. Более целесообразно прополоскать рот и горло. Пить воду рекомендуется маленькими глотками, не торопясь. [130]
Глава IV.
Разведка в лесной и лесисто-болотистой местности
Влияние лесной и лесисто-болотистой местности на разведку
Местность, большая часть которой покрыта лесами, называется лесной.
Лесисто-болотистой называется местность, большую часть которой занимают заболоченные участки, поросшие лесом.
Из всех видов растительного покрова наибольшее влияние на боевые действия войск, а следовательно, и на разведку оказывают леса, которые занимают обширные площади почти на всех театрах военных действий. Обычно лесные массивы изобилуют озерами и болотами. В период Великой Отечественной войны боевые действия велись не только в лесах с неувлажненным грунтом, но и в лесисто-болотистой местности.
Лесисто-болотистый тип местности распространен в районах с умеренным климатом, где количество осадков превышает испаряемость влаги с поверхности земли.
Опыт боев в лесисто-болотистой местности в минувшую войну показал весьма важную роль разведки наземными средствами. В лесу без разведки не может действовать ни одно, даже самое мелкое подразделение, так как, не зная местности, нельзя правильно оценить обстановку и учесть все трудности, могущие возникнуть в ходе действий. Нельзя полностью полагаться и на топографические карты, так как проходимость лесисто-болотистой местности меняется в зависимости от времени года и погоды. В сырое лето, осенью и весной проходимость заболоченных участков резко снижается или становится невозможной. [131]
Наиболее точные сведения о проходимости лесисто-болотистой местности командиру может дать только разведка.
Лесная и лесисто-болотистая местность весьма разнообразна, поэтому ее условия по-разному влияют на ведение разведки.
Спелые сосновые леса наиболее доступны для действий разведчиков и надежно укрывают их от наблюдения с воздуха. Удобства наблюдения в таком лесу ниже, чем на открытой местности, но значительно выше, чем в лесах иного типа.
В еловых и лиственных лесах условия наблюдения значительно ухудшаются.
В крупном густом лесу с болотами, озерами и ручьями много труднопроходимых участков. Озера, реки и ручьи в лесисто-болотистой местности обычно имеют заболоченные берега, топкое дно и поэтому даже при небольшой ширине представляют значительные препятствия для войск, которые они не могут преодолеть без заблаговременной тщательной разведки.
Лесистая местность затрудняет ведение воздушной разведки. В некоторых лесах обнаружить противника, а тем более выявить его объекты (цели) можно только средствами наземной разведки и прежде всего войсковой.
В лесисто-болотистой местности мало сквозных дорог, а иногда их нет совсем. Имеющиеся пути сообщения обычно находятся под огнем противника и минируются им. Эти обстоятельства вынуждают разведывательные органы вести разведку, передвигаясь вне дорог, что в свою очередь затрудняет действия, так как на путях их движения встречаются труднопроходимые, а иногда и непроходимые участки, что затрудняет применение мотоциклов, бронетранспортеров и танков.
Так как применение артиллерии, минометов и других огневых средств для обеспечения действий разведывательных органов в ряде случаев бывает невозможным, роль мелких подразделений (групп), действующих без огневых средств поддержки, намного возрастает.
В лесу затруднен переход через передний край обороны противника при наличии стабильной обороны и сплошного фронта, так как противник применяет всевозможные заграждения и сигнальные устройства, которые [132] в лесу очень трудно обнаружить. Взрыв же этих препятствий сразу обнаруживает разведчиков и является одновременно сигналом для открытия противником огня по району, где произошел взрыв или сработало любое другое сигнальное устройство. Поэтому разведчики должны действовать осторожно и уметь обнаруживать и разграждать всевозможные заграждения и мины-сюрпризы.
Обширные лесные массивы не позволяют одному разведывательному органу охватить разведкой полосу наступления такого подразделения, как батальон. Поэтому в ходе наступления боевые разведывательные дозоры высылаются от каждой мотострелковой роты, действующей в первом эшелоне.
На путях отхода противник широко применяет минные заграждения и лесные завалы, что вынуждает отдельные и боевые разведывательные дозоры двигаться по лесисто-болотистым участкам. Это сильно замедляет темп ведения разведки, усложняет ориентировку, выход на фланг противника и может привести к потере соприкосновения с ним.
Характер лесисто-болотистой местности благоприятствует скрытному передвижению, маневру и сосредоточению войск противника. Густой полог леса обеспечивает надежную маскировку войск, оборонительных сооружений и заграждений от наземного и воздушного наблюдения. Для разведки объектов (целей) разведчикам нередко приходится приближаться к ним почти вплотную.
Лесисто-болотистая местность создает одновременно и благоприятные условия для действий разведчиков. Наличие лесисто-болотистых участков не позволяет противнику создавать сплошную оборону. Он обычно занимает оборону в дефиле между озерами и болотистыми участками. Вследствие этого остаются промежутки между опорными пунктами и узлами сопротивления противника, что создает благоприятные условия для проникновения наших разведывательных органов в расположение противника.
Лес является хорошим укрытием для разведчиков. Незаметно пробравшись в расположение противника, они устраивают засады там, где скорее всего можно получить ценные сведения не только ночью, но и днем. [133]
Поражающее действие ядерного оружия в лесу значительно меньше, чем на открытой местности. Например, радиус поражения ударной волной открыто расположенного личного состава подразделения (группы) уменьшается в полтора-два раза, а световым излучением - в пять - девять раз. Значительно ослабляется также поражающее действие проникающей радиации.
Лес снижает поражающее действие осадков, выпадающих из радиоактивных облаков, которые образуются после наземных (низких воздушных) ядерных взрывов. Кроны хвойных лесов задерживают до 60-75% осадков, сосновые леса - до 30%, лиственные леса - до 15-30%.
Одним из последствий применения ядерного оружия являются лесные пожары и завалы, которые затрудняют ведение разведки. Пожары могут возникать также в результате применения напалма и других зажигательных средств. Следует иметь в виду, что обычно они будут наблюдаться при ведении разведки в обход районов ядерных взрывов, так как действие светового излучения способно вызывать пожары в радиусе до 4-5 км от эпицентра взрыва боеприпаса средней мощности, в то время как в радиусе 1-1,2 км они в значительной степени гасятся ударной волной.
Возгоранию наиболее подвержены хвойные леса, особенно те участки, где много сухостойных деревьев, валежника и мха.
Лесные пожары особенно опасны летом и в начале осени, когда высохшая трава и валежник легко загораются при световом импульсе 2-3 кал/кв.см. Деревья и кустарники лиственных пород начинают гореть при 65-70 кал/кв.см.
Пожары подразделяются на низовые, верховые и подземные. Низовой пожар характерен для лиственных лесов. Он охватывает всю толщу лесной подстилки и корневище трав. При этом пламя поднимается на высоту не более 2 м. Скорость распространения низового пожара достигает 0,25-1,0 км/ч, температура в зоне огня поднимается до 400-900. С.
Верховой пожар (обычно в хвойных лесах) охватывает почвенный покров и кроны деревьев. Скорость распространения пожара по ветру - 20-25 км/ч, температура - до 1000. С. С затиханием ветра утром и вечером [134] скорость распространения пожаров уменьшается в восемь - десять раз.
Разведывательные органы, оказавшиеся вблизи верхового лесного пожара, если позволяет обстановка, должны уходить в наветренную сторону или искать укрытия на отмелях озер, рек, оголенных участках болот. Не рекомендуется оставаться на небольших полянах, около ручьев и нешироких рек.
Подземный, или торфяной, пожар часто не имеет огня на поверхности. Скорость его распространения не превышает 100-150 м в сутки.
В результате ядерных взрывов в лесных массивах возникают завалы. При воздушном взрыве боеприпаса мощностью 20-30 кт на удалении 1,2-2 км от эпицентра возникает зона сплошного бурелома, на удалении 3,5-4 км - отдельные участки завалов, в радиусе до 1,2 км лес уничтожается полностью.
В лесисто-болотистой местности, как правило, мало постоянных дорог. Местное население пользуется лесными грунтовыми дорогами небольшой ширины, очень извилистыми, с множеством труднопроходимых мест на заболоченных участках. Шоссейные дороги также извилистые, с большим количеством дорожных сооружений. Тем не менее войска всегда привязаны даже к таким дорогам.
Постоянное наблюдение за дорогами в расположении противника в большей мере, чем на открытой местности, способствует вскрытию боевого состава, группировки и даже намерений противника.
В лесах, где имеются населенные пункты, целесообразно обращаться за помощью к местным жителям, если они благожелательно относятся к нашим войскам. Многие из них, особенно люди пожилые, хорошо знают особенности леса, состояние дорог, троп, проходимость болот.
Лесисто-болотистая местность с сильно ограниченной видимостью, недостатком, а иногда и полным отсутствием четко выраженных местных предметов усложняет ориентирование, определение своего местоположения и местоположение обнаруженных объектов противника.
Сложность ориентирования в лесу и лесисто-болотистой местности приводит к значительно большим неточностям [135] в определении местоположения выявленных объектов противника.
В качестве ориентиров обычно используют дороги, просеки, их развилки и пересечения, лесные поляны, вырубки и гари, ручьи, реки, озера, болота и характерные формы рельефа, такие, как овраги, обрывы, курганы и т. п. Особенно трудно ориентироваться в лесу ночью, когда даже такие ориентиры нелегко отыскать и опознать.
В условиях лесистой местности резко уменьшается дальность действия коротковолновых радиостанций, работающих наземным лучом, и ультракоротковолновых станций. Дальность последних уменьшается в полтора-два раза по сравнению с открытой местностью.
В лесу также сокращается дальность действия радиолокационных станций CHAP и усложняется применение станций АРСОМ. Времени на выбор позиций этих станций и топографическую привязку требуется в полтора-два раза больше, чем на открытой или среднепересеченной местности.
При ведении разведки в районах лесисто-болотистой местности особенно учитываются погодные условия и сезонные изменения местности. Обильные осадки летом резко снижают проходимость лесисто-болотистой местности с густой сетью ручьев и рек, для разведки которых нужны специальные средства и время для выбора удобных участков переправ.
В ненастную погоду лесные грунтовые дороги так размокают, что становятся труднопроходимыми даже для бронетранспортеров и танков, а местность вне дорог совсем непроходима из-за переувлажнения рыхлого грунта. В таких условиях использовать лесной массив для скрытного выхода на фланги и в тыл противника могут только разведывательные органы в пешем порядке, личный состав которых натренирован в передвижении по заболоченной лесистой местности и преодолению водных преград.
Проходимость леса зимой ограничивается еще и глубоким снежным покровом, обычно рыхлым до конца зимы. Но и такой снег часто используется разведчиками для скрытного подползания к объекту нападения или выдвижения к удобному для наблюдения пункту.
Одна из важных характеристик лесного массива, [136] оказывающего влияние на разведку, - его благоустроенность: разделение на кварталы; наличие дорог, просек, визирок; отсутствие сухостоя, валежника и бурелома; плановость лесосек; прореживание леса; наличие молодых посадок на вырубках, дренажных канав и водостоков.
В благоустроенном лесу ориентироваться и передвигаться легче, чем в диких или запущенных лесах, где изобилуют густые заросли молодняка и кустарника.
Особенности боевых действий войск в лесу и лесисто-болотистой местности, по взглядам иностранных армий, и их влияние на разведку
Успешному ведению разведки в сложных условиях лесной и лесисто-болотистой местности во многом способствует знание личным составом разведывательных органов особенностей боевых действий войск противника в основных видах боя, их инженерного обеспечения, применяемых ими средств, способов и приемов маскировки. Эти знания приобретаются прежде всего путем изучения взглядов армий вероятного противника на характер ведения боевых действий в лесу и лесисто-болотистой местности. В боевых условиях знания уточняются практическим изучением действий конкретного противника.
Особенности обороны. Оборона в лесисто-болотистой местности организуется на отдельных, доступных для наступления направлениях. Прежде всего привлекаются пехотные и мотопехотные соединения и части, которые обычно создают оборону района (позиционную оборону). Основу обороны составляет система опорных пунктов и районов обороны в сочетании с инженерными заграждениями. Войскам, переходящим к обороне, рекомендуется во что бы то ни стало захватить отдельные высоты, сухие участки леса и перелески с таким расчетом, чтобы перед обороной находились труднопреодолимые и открытые подступы. Опорные пункты и районы обороны располагаются так, чтобы прикрыть огнем наиболее удобные подступы со стороны наступающего. Система огня в опорных пунктах подготавливается круговой. Основные усилия обороняющихся войск сосредоточиваются на удержании населенных пунктов, дорог, межозерных дефиле, мостов и переправ, чтобы заставить [137] наступающего противника действовать по бездорожью, заболоченным участкам., а зимой - по глубокому снегу. Труднопроходимые и непроходимые болота обычно не занимаются или занимаются очень незначительными силами, в задачу которых входят лишь наблюдение и просмотр участков, наиболее доступных для мелких подразделений пехоты. Помня об этом, разведчики должны использовать болотистые участки для проникновения на фланги и в тыл противника.
Передний край обороны рекомендуется выбирать за естественными препятствиями на выгодных в тактическом отношении рубежах местности, таких, как берега рек, озер, болот и межозерные дефиле. Выбора переднего края по опушкам леса избегают, передний край обороны чаще всего оборудуется несколько впереди опушки или в глубине леса. В последнем случае в секторе обстрела огневых средств производится расчистка леса и кустарника. Однако эти рекомендации не всегда можно осуществить. В больших лесных массивах передний край обычно проходит там, где остановились воюющие стороны: одна после наступления, другая после отхода. Поэтому разведка должна быть готова вскрыть передний край обороны в любых условиях.
Огневые позиции ПТУР и противотанковых орудий выбираются с таким расчетом, чтобы можно было вести огонь по выходам из дефиле, а также по дорогам, просекам, бродам и переправам.
Огневые (стартовые) позиции подразделений тактических ракет и артиллерии выбираются вблизи дорог, просек, полян, на участках с более сухим и плотным грунтом, с учетом обстрела подходящих к обороне дорог, троп, просек и создания массированного огня перед передним краем обороны. При оборудовании позиции подготавливаются пути передвижения батарей на временные и запасные позиции. Эти маршруты могут оказаться признаками при разведке огневых (стартовых) позиций ракет и артиллерии средствами войсковой разведки.
Тактические резервы в обороне к переднему краю располагаются ближе, чем на среднепересеченной местности. Танковые подразделения и части размещаются на танкодоступных направлениях.
Огневые позиции ЗУР, позиции радиолокационных пунктов управления и оповещения (ПУО) выбираются [138] на лесных полянах, вырубках, опушках леса, у межозерных дефиле.
Перед передним краем и в глубине обороны устанавливаются противотанковые и противопехотные минновзрывные заграждения, устраиваются ловушки, завалы, противобашенные барьеры и надолбы. Устройство завалов и барьеров чаще всего производится в глубине обороны, в промежутках между опорными пунктами и на флангах подразделений и частей, на дорогах, просеках, полянах, не занимаемых обороняющимися войсками.
Для завалов используются деревья диаметром не менее 20 см при расстоянии между ними не более 6 м. Деревья валят крест-накрест, полностью не отделяя стволы от пней высотой 0,8-1,2 м. Обычно глубина завала не превышает 30-40 м. Для затруднения разграждения или преодоления лесных завалов их усиливают установкой мин, фугасов, сигнальных устройств, оплетают колючей проволокой. Чаще всего завалы простреливаются из взводных и ротных опорных пунктов огнем пулеметов, противотанковых орудий и ПТУР. Завалы, устраиваемые вне досягаемости огневых средств из опорных пунктов, могут охраняться группами солдат или мелкими подразделениями, оснащенными радиостанциями. О подходе наступающих подразделений охрана доносит ближайшему командиру артиллерийского подразделения и своему начальнику.
Управляемые группы противотанковых мин, отдельные мины и фугасы устанавливаются на лесных дорогах, просеках, опушках и полянах. На случай отхода для прикрытия важных межозерных и межболотных дефиле могут устанавливаться ядерные фугасы.
На путях вероятного движения танковых, механизированных подразделений и артиллерии устраиваются лесные барьеры с использованием деревьев, камня и земли. В них оборудуются бойницы для противотанковых орудий, ПТУР и стрелкового оружия. На флангах барьеров устанавливаются противотанковые и противопехотные мины.
В качестве невзрывных противопехотных заграждений устанавливаются малозаметные проволочные сети, спирали и проволочные заборы.
Условия лесистой и лесисто-болотистой местности позволяют тщательно маскировать минновзрывные и [139] невзрывные заграждения. Для их успешной разведки необходима специальная подготовка и тренировка разведчиков.
Силами подразделений инженерных войск с привлечением пехоты (мотопехоты) в глубине обороны расширяется и улучшается существующая дорожная сеть, производится усиление старых и строительство новых мостов через водные преграды, оборудуются колонные пути из районов сосредоточения резервов к рубежам развертывания, а также подготавливаются рубежи развертывания резервов для контратак или позиции для занятия обороны. В 1-3 км от командных пунктов дивизии и бригад расчищаются посадочные площадки для вертолетов.
Так как при проведении этих инженерных работ появляется множество дорог и колонных путей, скрытых обычно кронами деревьев от наблюдения с воздуха, разведка подготовленной дорожной сети противника более успешно может проводиться наземными средствами.
Особенности наступления. Наступление в лесу и лесисто-болотистой местности преимущественно начинается после занятия исходного положения в непосредственном соприкосновении с противником. Артиллерия и минометы занимают огневые позиции ближе к переднему краю.
Ядерное оружие в период огневой подготовки применяется главным образом по объектам в глубине обороны, в первую очередь по тактическим средствам ядерного нападения, резервам и пунктам управления. Ядерные боеприпасы рекомендуется применять малой и средней мощности.
Атака пехоты и мотопехоты ведется в пешем боевом порядке. Бронетранспортеры (боевые машины пехоты) передвигаются в непосредственной близости за своими подразделениями, вдоль дорог, троп, просек и ведут огонь из пулеметов и пушек.
Наступление ведется по отдельным направлениям, главным образом вдоль дорог и просек. Закрытый характер местности позволяет вести наступление на более широком фронте. При этом фронт наступления подразделений сокращается, а промежутки между ними увеличиваются. В промежутках и на флангах действуют патрули от отделения до взвода, выделяемые из состава [140] наступающих подразделений (частей), или мелкие разведывательные подразделения.
Танковые подразделения, как правило, используются в резерве и по возможности непосредственно в боевых порядках пехотных (мотопехотных) подразделений, обычно передвигаясь за атакующими цепями пехоты. В случае если танковые подразделения используются самостоятельно, их усиливают мотопехотными и саперными подразделениями.
Обходящие отряды пехоты для удара по флангу и тылу из-за трудности передвижения вне дорог могут высылаться за несколько часов и даже за сутки до начала наступления.
Для захвата мостов, участков дорог, дефиле, нападения на подразделения ракетных войск, артиллерии и пункты управления могут широко применяться тактические воздушные десанты на вертолетах в составе взвод - рота, а также мелкие подразделения аэромобильных войск.
В целях разведки и диверсий высылаются диверсионно-разведывательные группы в составе четырех - семи человек с радиостанциями.
Особенности организации и ведения разведки
Порядок и принципы организации разведки во всех войсковых звеньях всех родов войск и специальных войск аналогичны порядку в обычных условиях. Изменяются лишь задачи разведки, подготовка и тренировка подразделений (групп), а также способы, приемы и техника действий разведывательных органов.
При подготовке и в ходе наступательного боя разведка кроме решения обычных задач должна установить: особенности построения обороны противника, вытекающие из характера местности и ее инженерного оборудования; средства и способы маскировки живой силы и боевой техники; характер леса, состояние грунта, наличие дорог, просек и троп, лесных ручьев, рек, мостов и бродов, их состояние, места дефиле, возможности движения вне дорог, наличие кустарников и другой растительности; наличие населенных пунктов и отдельных строений, которые могут быть использованы противником; наличие прогалин и полян в лесных массивах, их [141] тактическое значение и возможность использования для маневра и наблюдения; наличие болот, озер и возможности движения через них живой силы и техники; наличие материала для настила дорог в труднопроходимых районах.
При разведке леса выявляются: ярусность леса, возраст, густота и породы деревьев, маскирующие свойства их крон, засоренность леса буреломом, свойства грунта, количество, направление, ширина, проходимость дорог и просек.
Степень густоты леса определяется числом деревьев, растущих на площади 1 га. В густом лесу на 1 га приходится 600-900 деревьев, в лесу средней густоты - 300-600, в редком лесу - менее 300. Редкий лес с 50-60 деревьями на 1 га приравнивается к открытой местности.
При определении проходимости леса танками и автомобилями принято считать, что если на 100 кв. м приходится три дерева и менее, то лес проходим без валки деревьев. При толщине деревьев свыше 20 см и среднем расстоянии между ними более 8 м танки проходят участок относительно свободно, при расстоянии 6-8 м - с трудом, а если расстояние меньше 6 м, - с валкой деревьев. Диаметр деревьев определяется на высоте груди. Обычной лентой, разделенной на сантиметры, измеряется длина окружности и полученный результат делится на три; частное от деления с достаточной точностью показывает диаметр дерева в сантиметрах.
Лесные массивы с крутизной скатов 6-8. и со средней толщиной деревьев 10-15 см считаются труднопроходимыми для различных боевых машин.
При ведении разведки заболоченных участков устанавливают: характер растительного покрова, насыщенность болота водой, глубину торфа или грязи; проходимость окраины заболоченного участка и его середины; наиболее удобное направление прокладки колонного пути.
Разведка заболоченного района обычно начинается осмотром его с возвышенности (холм, строение, дерево). Осмотром определяют характер растительного покрова в разных местах заболоченного участка (высокие деревья и их породы, кустарники, камыши, осока, луговые травы, мхи, кочки), места без растительности (пески, [142] засохшая или влажная грязь, водная поверхность), канавы, валы, видимые дороги и тропы. Все эти данные наносятся на схему или карту.
Для разведки маршрута путем непосредственного осмотра и промера разведчики продвигаются по избранным ими или указанным старшим начальником направлениям.
В ходе непосредственного осмотра болота для определения его проходимости пользуются внешними признаками. На моховых болотах наиболее доступны участки со сплошным моховым покровом и толстым слоем отмершего и разложившегося мха (очеса). Окраины моховых болот обычно более топкие, чем их середина.
Участки болот, где по моховому или травяному полю растет пушица (травяное растение, на котором после цветения образуются головки белого пуха), обычно труднопроходимы или совсем не проходимы. Такими же оказываются и участки, поросшие камышом (тростником).
Участки болота, поросшие густым кустарником, ивой, елью, ольхой, обычно топки. Поросли березы и осины указывают на слабость поверхностного слоя грунта болота.
Болота с плавающим на воде растительным покровом (зыбуны) считаются непроходимыми. Наличие свободной воды под плавающим покровом определяется пробиванием этого покрова заостренным шестом.
Участки болота, поросшие сосновым лесом, наиболее проходимые. Проходимость торфяных болот, которые состоят из сплошной массы торфа, лежащей на твердом дне, зависит от плотности торфа и его увлажненности. Торфяные болота, глубина которых не превышает одного метра, обычно зарастают крупным смешанным лесом. Участки леса с порослью черной ольхи, полосами осоки и хвоща являются признаками переувлажненных мест с пониженной проходимостью. В местах, где наблюдаются муравьиные и кротовые кочки, влаги меньше и проходимость их выше. Густые травы вперемежку с осокой показывают на проходимость болота в сухое время года.
Безлесные болота с редким кустарником, поросшие бурым и белым мхом, обычно топки и труднопроходимы. Чистые лужицы воды среди мха являются признаком [143] плохой проходимости. По такому болоту может пройти только небольшая группа разведчиков. Пробираясь по мшистым полоскам и кустикам, они должны прощупывать шестом место каждого следующего шага и быть готовым оказать помощь друг другу.
Зимой раньше замерзают болота, покрытые травянистым покровом, причем лед образует сплошную прочную корку. Медленнее промерзают мшистые болота со слоем очеса, лед их очень слаб, так как толстый слой мха и очеса защищает болото от промерзания. Еще медленнее и очень неравномерно промерзают болота кочковатые. Кочки, с которых ветер сдувает снег, промерзают быстрее, а заснеженные между ними участки медленнее. Болота, покрытые порослью ольшаника и ивняка, замерзают позже и хуже других, так как снег, скапливаясь между кустами, защищает грунт от промерзания.
Луговые болота и мокрые луга заливаются водой только весной, осенью и после сильных дождей летом, превращаясь в заболоченные участки местности с вязким дном. При их разведке на проходимость обращается внимание на топкости грунта дна и глубину слоя воды. Залитые участки с твердым дном проходимы для войск в том случае, если глубина воды не превышает 30 см. Труднопроходимыми считаются участки с вязким дном.
Разведка болот в целях проходимости их войсками ведется инженерными разведывательными дозорами и разведывательными органами общевойсковых подразделений, в состав которых включаются саперы; разведка в интересах преодоления болота разведывательными органами - личным составом этих органов.
Хотя в лесисто-болотистой местности наступление чаще всего готовится при наличии непосредственного соприкосновения с противником, в организации разведки встречается ряд трудностей, вытекающих из того обстоятельства, что глубина обороны противника скрыта естественными масками, а имеющиеся у переднего края специально расчищенные для обстрела участки не дают возможности полно выявить его основные оборонительные сооружения и заграждения, а также раскрыть систему его огня. Но известно, что от того, насколько полно будет изучена оборона противника, зависит успех [144] наступающих войск. Поэтому разведка ведется подразделениями всех родов войск и специальных войск, предназначенных для наступления. Силы, средства и способы ведения разведки обычные, но они применяются с учетом специфических условий лесисто-болотистой местности. Наиболее распространенными способами являются: наблюдение, поиски, налеты, засады, засылка в расположение противника наблюдателей и мелких групп разведчиков.
Наблюдение. Обширные лесные массивы не позволяют вести наземное наблюдение за противником на значительном расстоянии. Лес ограничивает видимость, вследствие этого особенно необходимо увеличение количества наблюдателей и наблюдательных постов. Однако простое увеличение этих разведывательных органов само по себе еще не решает задачи. Наблюдательные посты подразделений всех родов войск и специальных войск, а также командно-наблюдательные пункты командиров артиллерийских и минометных подразделений должны быть объединены в единую систему наблюдения батальона, где секторы (полосы) всех наблюдательных постов и пунктов перекрываются. Все наблюдательные посты и пункты привязываются к местности по возможности наиболее точно. Для привязки наблюдательных постов опорными топографическими точками могут быть имеющиеся на карте и местности ориентиры или командный пункт командира батальона (дивизиона).
Топографическая привязка наблюдательных постов общевойсковых и инженерно-саперных подразделений позволит определить местоположение целей подслушиванием, путем прокладки азимутов на одну и ту же звучащую цель в одно и то же время с двух-трех наблюдательных постов. Разумеется, наблюдательные посты должны быть связаны надежной телефонной или радиосвязью с командным пунктом командира батальона или штабом, где сержант или офицер по полученным данным определяет местоположение цели.
Чтобы разведать противника, надо его видеть. Между тем видимость в лесистой местности весьма ограничена. Так, в ясный летний день видимость как в хвойном лесу, так и лиственном не превышает 100 м, а в пасмурный день - 60-80 м. Зимой в хвойном лесу (без подлеска) видимость 120-150 м, а в лиственном - [145] 160-200 м в зависимости от частоты деревьев. В молодом низковетвистом лесу видимость всего 20-30 м. То же самое наблюдается и в зрелом смешанном лесу с густым хвойным, а летом и лиственным подлеском.
В лесу наиболее распространено наблюдение с деревьев. Опыт минувшей войны показывает, что наблюдатель, хорошо замаскированный в кроне дерева, особенно хвойного, может буквально под носом у противника успешно выполнять задачу, оставаясь незамеченным. С дерева ведется наблюдение за дорогами, просеками и участками леса поверх лесного массива в целях обнаружения пыли, дыма или других признаков, характеризующих присутствие противника.
С дерева можно просматривать значительный участок местности, но требуются тщательная маскировка и максимальная осторожность. Малейшее движение и неосмотрительность могут привлечь внимание противника.
Под наблюдательный пост выбирают дерево, расположенное в глубине лесного массива. Оно должно быть высоким и толстым, с густой ветвистой кроной, хорошо маскирующей наблюдателя. Влезать на дерево, ствол которого может видеть противник, следует ночью или в сумерки, пользуясь вбитыми в ствол костылями, толстыми гвоздями или незаметно набитыми планками.
Наземные наблюдательные посты оборудуются в ячейках с перекрытиями, а наблюдение ведется через амбразуры. Наблюдение с открытых ячеек позволяет в ночное время вести подслушивание на значительное расстояние, но они не укрывают разведчика от осколков артиллерийских снарядов и мин. Для наблюдения в заболоченных районах изготавливаются наблюдательные вышки.
Часть наблюдательных постов строится под фон пня. Для этого вырытый окоп покрывается несколькими накатами жердей с отверстием вверху. На отверстие накладывается макет пня, сделанный из фанеры, картона или коры, в котором оставляется отверстие для наблюдения с помощью бинокля, перископа или стереотрубы. Макет пня окрашивается в цвет естественных пней, которые обязательно должны быть в районе наблюдательного поста. Вся работа по устройству и маскировке его проводится ночью. [146]
Опыт Великой Отечественной войны показывает, что при умелой организации наблюдения с наземных наблюдательных постов, пунктов и с деревьев можно получить значительное количество данных о противнике даже в том случае, если просматриваются лишь отдельные участки расположения обороны его подразделений.
Например, 22 марта 1944 г. наблюдатели одной из частей Карельского фронта выявили движение крытых автомашин со станции Войвара по дороге на юг в направлении Сиргала (рис. 3). В 14.00 23 марта из района Мустанино в район Сиргала прошло восемь орудий на конной тяге. В это же время наблюдался подход пехоты небольшими группами в районы Соокюла и Сиргала. [147]
На основании этих данных были сделаны выводы, что противник сосредоточивает силы для наступления с ограниченной целью - отбросить наши войска от железной дороги и улучшить свои позиции. На рассвете 25 марта противник действительно перешел в наступление, но благодаря заранее принятым мерам наступление его было отбито с большими для него потерями.
В лесу наблюдатель меньше видит и больше слышит, особенно ночью. Поэтому более чем где бы то ни было оправдывает себя разведка подслушиванием. Терпеливым улавливанием всякого рода звуков, доносящихся из района вражеской обороны, можно получить ценные сведения на значительно большую глубину, чем наблюдением. Однако следует иметь в виду, что данные наблюдения намного утрачивают свою ценность, если наблюдательные посты топографически не привязаны к местности и не нанесены на крупномасштабную карту, бланковку, схему масштаба 1:25000-1:10000, которая должна находиться на командном пункте (в штабе) батальона. Здесь же должен быть сержант или офицер для приема и обработки данных подслушивания.
На каждом наблюдательном посту (посту подслушивания) должны быть компас, визирная линейка (или граненый карандаш), часы, лист бумаги, прикрепленный к фанерке (куску картона, книжке).
Посредине листа проводится линия север - юг, а на нее кладется компас. Линия север - юг компаса совмещается с линией края листа бумаги и так остается на весь период работы наблюдательного поста. Верхняя часть листа оставляется чистой, так как на ней будут производиться визирования на услышанные звуки (шум моторов танков, выстрелы орудий, минометов и др.). Внизу листа произвольно ставится условный знак, означающий данный наблюдательный пост, из него вверх для удобства измерения азимута проводится линия, параллельная линии север - юг.
Засечка объектов (целей) по звуку производится на пункте обработки данных по сведениям, переданным с наблюдательных постов, добытых путем подслушивания. Делается это следующим образом.
Услышав в расположении противника звук, наблюдатель (слухач) кладет визирную линейку (карандаш) нижним концом на точку, обозначающую наблюдательный [148] пункт. Поскольку шум моторов машин продолжается какое-то время, а огонь пулеметов, минометов и орудий ведется с перерывами, всегда имеется возможность уточнить направление звука. Убедившись, откуда именно исходит звук, наблюдатель (слухач) прочерчивает линию в направлении звука от точки наблюдательного пункта. Затем вдоль этой линии записывается азимут, который определяется по компасу или транспортиром путем измерения угла между линией север - юг и на обнаруженную цель. Рядом с азимутом указывается время засечки цели, а если нужно, то и характер звука. Такую же работу выполняют и соседние наблюдательные посты. В результате визирования на одну и ту же цель с каждого наблюдательного поста прочерчиваются определенные линии.
Наблюдателям (слухачам), однако, необходимо иметь в виду, что в лесу, особенно в тихие летние вечера, вследствие отражения звуков стрельбы создается впечатление, будто противник ведет огонь со всех сторон. Нередко трудно определить, с какого направления стреляют. Возникающее эхо создает обманчивое впечатление о количестве стреляющих огневых средств, их удалении и расположении. Например, стреляющих пулеметов может казаться больше, чем на самом деле. Однако натренированный разведчик может отличить эхо от истинного источника звука по длительности его раската и постепенному затуханию.
Данные наблюдения передаются на КНП батальона в следующем виде:
От НП N 1.
81-мм миномет с 9.20 до 9.28 произвел 6 выстрелов, азимут 310..
Шум работающего экскаватора с 10.30 до 11.40, азимут 298..
От НП N 2.
81-мм миномет с 9.20 до 9.28 произвел 6 выстрелов, азимут 357..
Шум работающего экскаватора с 10.30 до 11.40, азимут 320..
Ведущий обработку данных наносит их на свою схему в виде линий на цели с каждого наблюдательного поста. Местонахождение объекта (цели) будет там, где пересекутся линии, относящиеся к одному времени и [149] одним объектам (рис. 4). Теперь стоит только измерить расстояние в сантиметрах от любого наблюдательного поста до объекта (цели), пользуясь масштабом карты, бланковки или схемы, на которой нанесена сеть наблюдательных постов и командно-наблюдательного пункта батальона, и можно узнать расстояние до цели.
Разведка целей указанным способом дает для мотострелковых подразделений вполне удовлетворительные результаты. Как показывает опыт Великой Отечественной войны и послевоенная практика обучения подразделений, ошибки при визировании могут быть от 1. до 4., что на расстоянии 1 км составляет от 16 до 60 м. При необходимости полученные сведения можно сверить с данными разведки артиллерийских подразделений.
Объекты, характер которых достоверно определить по звуку нельзя (шум моторов, рубка деревьев и др.), могут быть доразведаны другими органами разведки. Командиру батальона еще до начала наступления необходимо знать наличие и местоположение вторых эшелонов (резервов) подразделений противника, наличие и характер инженерного оборудования оборонительных позиций в глубине его обороны и иметь другие сведения, добыть которые наблюдением и подслушиванием невозможно. [150]
Лес позволяет не только выдвигать наблюдателей и наблюдательные посты вплотную к боевым сооружениям противника, но и скрытно проникать в его расположение и вести наблюдение за его действиями в глубине обороны. В период Великой Отечественной войны часть наблюдательных постов, а также группы разведчиков в составе трех - пяти человек с такой задачей проникали в расположение противника на глубину от 500 до 1000-1500 м, а к рассвету возвращались в свое расположение и докладывали обо всем виденном и слышанном. Нередко таким группам ставилась задача на глубину более 1-1,5 км, а на выполнение задачи отводилось по нескольку суток.
Так, группе в количестве четырех человек под командованием сержанта Симоненко была поставлена задача проникнуть в расположение противника в район Куприяновка и наблюдением установить характер передвижения живой силы и техники по дороге на Пушкин. Под покровом темноты разведчики проникли в глубину обороны противника, выбрали удобное место в лесном массиве и в течение трех суток вели непрерывное наблюдение за его передвижениями. Был установлен характер передвижения живой силы и техники и, кроме того, определен состав гарнизона в селе Куприяновка.
В целях проверки данных сержант Симоненко устроил засаду у дороги, чтобы захватить пленного. Вскоре разведчики заметили приближающуюся к ним легковую машину. Они произвели на нее нападение и захватили офицера с ценными документами. Доставленный в часть пленный полностью подтвердил данные наблюдения и сообщил другие сведения, которыми штаб не располагал.
Хорошая специальная подготовка группы разведчиков, разумная инициатива и храбрость, проявленная сержантом Симоненко, дали возможность получить весьма ценные сведения, которые были учтены при планировании предстоящего наступательного боя.
Поиск. В лесисто-болотистой местности часто применяются поиски без средств огневого обеспечения. Выделенное в поиск подразделение (группа) вооружается автоматами, ручными пулеметами и ручными гранатами. Лес позволяет незаметно подойти к объекту и внезапно на него напасть. В минувшую войну в частях [151] Ленинградского и Волховского фронтов наши разведчики очень часто подбирались к объектам противника, захватывали пленных и уходили в свое расположение, не обнаруженные противником даже днем.
Опыт боевых действий показывает, что для успешного проведения поиска без огневого обеспечения необходимо: хорошее знание района предстоящих действий; умелый выбор объекта и его изучение (режим огня, поведение и точное место); тщательная подготовка небольшой (пять - восемь человек) группы; умелый выбор времени (ненастье, ветер, дождь, снег).
Это подтверждает и практика современных войсковых учений. Например, в сентябре 1972 г. на одном из учений подразделения майора Белявского старшему сержанту Носенко была поставлена задача захватить «пленного» из состава роты «противника», оборонявшей выступ леса за ручьем, по заболоченным берегам которого рос густой кустарник. Сержант Носенко отобрал четырех солдат и 16 сентября с 15.00 приступил к изучению района поиска. Однако наблюдением из расположения своего подразделения передний край обороняющихся подразделений просматривался плохо, что затрудняло выбор объекта. Организовав наблюдение с дерева, сержант с двумя солдатами выдвинулся на противоположный берег ручья. Не замеченные «противником» они подползли метров на 40-50 к предполагаемому переднему краю, где обнаружили стрелковое отделение, готовившее себе окоп. Наблюдением разведчика установили, что площадка для ручного пулемета подготовлена впереди окопа метров на 5-6 и соединяется с ним ходом сообщения. Было принято решение совершить нападение на расчет ручного пулемета во второй половине ночи.
По стволам деревьев, которые можно различить и ночью, разведчики наметили и тщательно изучили путь движения к объекту и огневую позицию для двух разведчиков, которые в случае обнаружения поиска после захвата «пленного», должны бросить в окоп ручные гранаты и прикрыть огнем из автоматов отход подгруппы захвата, а затем отходить самим. Было установлено также, что впереди стрелкового окопа заграждений еще нет.
С наступлением темноты сержант Носенко приказал солдатам оставаться на месте, назначив одного из них [152] старшим, вести наблюдение и подслушивание, особое внимание обращая на то, будет ли устанавливаться какое-либо заграждение перед намеченным объектом захвата и останется ли на ночь в окопе расчет ручного пулемета. Сам он уже через 15 минут был в расположении своего подразделения.
Выслушав доклад старшего наблюдателя о результатах наблюдения с дерева, сержант ознакомил обоих солдат с результатами своей вылазки к переднему краю «противника» намеченным планом действия и каждому из них поставил задачу.
17 сентября в 2.00 все пять разведчиков были в 50 м от объекта нападения. Старший из наблюдателей, остававшийся здесь, доложил, что заграждений перед окопом нет. В период с 21.00 до 22.10 16 сентября два солдата носили в окоп заготовленную сухую траву. В 0.10 17 сентября движение и звуки в районе окопа прекратились, а в окопе ручного пулемета был выставлен часовой. Из этих данных сержант Носенко сделал вывод, что стрелковое отделение отдыхает здесь же в окопе, под охраной одного часового.
Разведчики установили, что в 2.20 17 сентября часовой разбудил свою смену, передал обязанности часового, все снова стихло. Выждав еще около получаса и уточнив задачи каждому разведчику, командир группы подал сигнал на выдвижение к объекту нападения. Сам он пополз впереди подгруппы нападения. Два разведчика заняли указанную им позицию с задачей в случае необходимости прикрыть подгруппу нападения огнем. Однако этого не потребовалось. Подгруппа нападения, не замеченная часовым, приблизилась к нему на 5-7 шагов и, когда тот повернулся в другую сторону, внезапно напала на него. Присутствовавший посредник остановил дальнейшие действия, объявив об успешном выполнении задачи группой разведчиков.
Как видим, и на учении разведчикам немало пришлось потрудиться. Двое из них, почти не двигаясь, пролежали длительное время вблизи «противника», рискуя быть обнаруженными.
При отсутствии сплошного фронта и сплошных заграждений нападение на избранный для поиска объект можно совершать с тыла, откуда противник не ждет разведчиков. Так поступил старший лейтенант Буянов. [153]
На одном из участков Волховского фронта западнее Замощица (рис. 5) заняла оборону часть противника, номер которой был неизвестен. 20 января 1943 г. командир полка поставил старшему лейтенанту Буянову задачу: захватить пленного в окопах на безымянной высоте юго-западнее Замощица.
Перед окопами была ровная заболоченная местность, покрытая снегом. Редкий низкорослый кустарник хорошо просматривался со стороны противника. Ночью он периодически освещал местность перед фронтом ракетами. Наблюдением было установлено, что между ротными и взводными опорными пунктами имеются значительные промежутки, прикрыть которые заграждениями противник не успел. Было решено захватить пленного путем нападения на один из стрелковых окопов противника с тыла, со стороны леса. Для совершения поиска старший лейтенант Буянов отобрал группу в составе 15 человек [154] и разделил их на две подгруппы. В подгруппу захвата вошло восемь человек, а в подгруппу обеспечения - семь человек. Вооружение группы составляло: 14 автоматов, пистолет и 45 ручных гранат. Огневое обеспечение возлагалось на огневые средства батальона, который находился на переднем крае.
Подготовка группы продолжалась двое суток. Особое внимание обращалось на ориентирование, скрытное и бесшумное движение по лесу без лыж, на атаку окопа, приемы борьбы в окопе и ходе сообщения.
23 января 1943 г. в 21.00 группа вслед за дозорными выступила по намеченному маршруту севернее Замощица. Соблюдая осторожность, разведчики ползком пробрались между опорными пунктами врага и, углубившись в лес, повернули на юг в сторону намеченного объекта. Впереди шли дозорные разведчики Хохлов, Ларин и Белов. Продвигаясь в указанном направлении, дозорные натолкнулись на группу солдат, производивших окопные работы. Разведчики, уклонившись от них влево, продолжали движение к намеченному объекту. Когда они были уже в 20 м от окопа врага, их окликнул немецкий часовой. Командир группы скомандовал: «Гранатами - огонь!». После взрыва гранат подгруппа захвата ворвалась в окоп, в рукопашной схватке было убито пять вражеских солдат и двое захвачено в плен.
Когда из соседних окопов противник открыл огонь, разведчики были уже в безопасном месте. Они без потерь вернулись в свое расположение. Отказ от шаблонных действий, хорошая подготовка и тренировка личного состава группы, решительность ее командира обеспечили успех выполнения группой поставленной задачи.
Допросом пленных было установлено, что западнее Замощица обороняются части 23-й пехотной дивизии.
Налет. На участках стабильной обороны при небольшой ширине нейтральной полосы обе стороны создают сплошной фронт, а промежутки между взводными и ротными пунктами заполнены всевозможными заграждениями с сигнальными устройствами и подобраться к противнику трудно. Вся местность на таких участках находится под обстрелом пулеметов и минометов. Достаточно разведчикам проявить малейшую неосторожность, как они будут замечены противником. Поэтому в минувшей войне на участках стабильной обороны в лесисто-болотистой [155] местности для захвата пленных часто применялись налеты после внезапного, но сильного огневого удара по избранному объекту противника. Внезапный мощный огневой удар ошеломлял противника, наносил ему существенные потери. Некоторое время он не мог оказать организованного сопротивления, чем и пользовались разведчики для захвата пленного.
Но при таком способе разведки требуется, чтобы огневые средства, особенно артиллерия, были тщательно подготовлены для ведения огня как с закрытых огневых позиций, так и прямой наводкой.
Приведем пример такого налета, совершенного в ходе Великой Отечественной войны. На одном из участков фронта в районе Смердынь в декабре 1943 г. необходимо было подтвердить наличие 121-й пехотной дивизии противника, для чего требовалось захватить пленного. Выполнение этой задачи было возложено на взвод лейтенанта Бовкина, в составе которого имелось 18 человек.
В предстоящем районе действий взвода местность болотистая, поросшая кустарником и лесом. Местами в лесу были сделаны завалы. На переднем крае врага был устроен маскировочный забор высотой до 2 м, в котором с интервалами 100-200 м построены двух - и трехамбразурные ДЗОС, а перед ним проволочное заграждение. Объектом нападения было избрано трехамбразурное ДЗОС, удаленное от нашего переднего края на 75-80 м. Разведчики хорошо изучили объект, выбрали огневые позиции для орудий, предназначенных для ведения огня прямой наводкой, установили сигналы взаимодействия. Были проведены тренировочные занятия взвода с поддерживающими артиллерийскими подразделениями. Для огневого удара выделялись: рота 82-мм минометов, батарея 120-мм минометов, четыре полковых орудия для стрельбы прямой наводкой и три станковых пулемета. Предусматривалась и постановка дымовой завесы.
К рассвету все подразделения, выделенные для участия в налете, заняли свои позиции. В 9.00 по сигналу «красная ракета» все огневые средства произвели двухминутный огневой налет и была поставлена дымовая завеса. Подрывом удлиненного заряда саперы проделали проход в заграждениях. Затем огонь был перенесен на фланги объекта. В это время взвод стремительно бросился на ДЗОС и атаковал его. Весь бой продолжался [156] 7 минут, в течение которого было уничтожено 40 солдат и шесть огневых точек противника. Захватив пленного, разведчики без потерь вернулись в расположение своих войск.
Засада. Лесисто-болотистая местность очень удобна для устройства засад в любое время суток. Наибольший успех имеют засады, устраиваемые в расположении противника на наиболее вероятных путях его движения (тропы, дороги, просеки), так как, чувствуя себя в относительной безопасности, одиночные солдаты и мелкие группы противника, передвигаются с меньшей осторожностью.
В ходе наступательного боя способом засады успешно могут действовать боевые и отдельные разведывательные дозоры. Засады они устраивают на путях отхода противника или выдвижения его резервов, выбирая для объектов нападения отдельные автомобили, бронетранспортеры или небольшие группы пехоты.
При расположении засады в лесу руководствуются принципом построения круговой обороны. Располагать ее следует так, чтобы можно было подпустить противника для бесшумного нападения или внезапным огнем в упор ошеломить его, нанести потери и захватить пленного. Вместе с тем предусматриваются и действия в обороне в случае обнаружения засады превосходящими силами противника.
Разведчики в засаде в лесу имеют большие преимущества перед противником. Оставаясь не видимыми для него, они могут подпустить противника на такое расстояние, которое позволит им уничтожить его или бесшумно захватить в плен.
Разведка боем. Выше отмечалось, что лес способствует скрытию войск, огневых средств, сооружений и заграждений. Поэтому не всегда удается другими средствами и способами разведки добыть сведения, необходимые командиру для принятия решения, планирования боя и управления подразделениями в ходе его. Хорошо организованная разведка боем всегда дает почти исчерпывающие сведения о боевом порядке подразделений противника, особенно при условии захвата пленных и документов.
Разведка боем применяется для выяснения истинного начертания переднего края обороны противника; системы [157] и характера оборонительных сооружений и инженерных заграждений как на переднем крае, так и в глубине ее; системы всех видов огня противника; местоположения резервов подразделений и частей, расположения командных и наблюдательных пунктов, флангов и стыков частей и подразделений противника, нумерации его подразделений и частей.
В лесисто-болотистой местности разведка боем иногда решает задачу по захвату выгодного тактического рубежа и улучшения позиций своих войск. Она может проводиться также на вспомогательных участках фронта при наступлении наших войск на главном направлении.
Разведка боем организуется с учетом имеющихся данных о противнике на широком фронте в нескольких местах и ведется методом наступательного боя. Удары наносятся по флангам и менее защищенным участкам фронта. Чтобы отразить удар, противник вынужден ввести в действие не только средства, расположенные на переднем крае, но и находящиеся в глубине обороны. Чем решительнее и искуснее наступающие подразделения действуют в разведке боем, тем больше сил противника втягивается в бой. Успех разведки боем может быть достигнут лишь в том случае, если противник будет считать, что на его участке предпринимается наступление, а не демонстрация.
В условиях лесисто-болотистой местности имеются неограниченные возможности для ведения разведки боем. Скрытным сосредоточением на опушках леса и в лощинах, умелым применением огневых средств, в том числе кочующих пулеметов, минометов, орудий различного калибра, маневрированием живой силы надо ввести противника в заблуждение и вынудить его обнаружить свои основные силы и раскрыть систему обороны.
Для выявления системы обороны противника в ходе разведки боем наблюдательные посты располагаются не только на земле, но и на деревьях. Заранее предусматривается их перемещение за атакующими подразделениями, а в случае их успеха - для расширения горизонта обзора и ведения разведки наблюдением.
В целях захвата пленных, сбора документов, образцов вооружения и снаряжения в состав атакующих подразделений включаются специально подготовленные группы солдат и сержантов, обученных захвату и конвоированию [158] пленных. Другая, не менее важная задача этих групп - ведение наблюдения за противником, выявление его огневых средств в глубине обороны, которые не просматриваются с нашего переднего края и вследствие этого не могут быть нанесены на схему (карту).
Отдельные и боевые разведывательные дозоры (ОРД, БРД). Эти разведывательные органы в лесисто-болотистой местности обычно используются только в ходе наступательного боя после прорыва переднего края обороны противника. Из-за ограниченности обзора и возможности внезапного нападения противника БРД высылаются от батальона и от каждой наступающей роты. Состав ОРД - обычно усиленный взвод. Удаление ОРД и БРД от наступающих подразделений в сравнении с открытой местностью сокращается. Так как наступление в лесисто-болотистой местности мотострелковые подразделения ведут обычно спешившись с бронетранспортеров, то ОРД и БРД чаще действуют в пешем порядке. При преследовании противника в сухом лесу вдоль дорог эти разведывательные органы действуют на бронетранспортерах или танках.
В лесу противник сравнительно легко может скрытно оторваться от наших подразделений. Однако ограниченное количество дорог не позволяет ему организовать отход небольшими колоннами одновременно по нескольким направлениям. Наблюдение за дорогами ведется силами ОРД и БРД, которые имеют возможность незаметно выходить к важным пунктам отхода противника, устраивать засады, захватывать пленных, а при необходимости и уничтожать его силы и технику, задерживать отход противника и способствовать продвижению наших преследующих подразделений.
При отходе на всех узких и низменных участках противник обычно разрушает дороги, уничтожает мосты и трубы. На заранее подготовленных промежуточных позициях он может оставлять сильные отряды прикрытия. Данные обо всех его действиях могут добывать отдельные и боевые разведывательные дозоры.
При наличии дорог и просек ОРД и БРД продвигаются обычно вдоль них, но движение дозорных машин (дозорных) и основных сил ОРД совершается вдоль дорог, по обочинам во избежание обнаружения или внезапного обстрела со стороны противника, который держит [159] под огнем пулеметов и орудий (танков, бронетранспортеров) все дороги, тропы и просеки, организует засады. При отсутствии дорог движение совершается лесом по азимуту.
При подходе к лесной поляне разведчики сначала ведут наблюдение за ней с опушки леса. Убедившись, что противника нет, дозорные (дозорная машина) быстро преодолевают поляну и выходят на противоположную опушку леса. Основные силы ОРД (БРД) остаются на месте в готовности поддержать дозорных (дозорную машину) огнем до тех пор, пока не получат от них сигнала на дальнейшее движение. Дозорные и дозорная машина при действиях в лесу удаляются от основных сил ОРД (БРД) на зрительную связь, т. е. на 100-200 м. В ночное время дистанция между дозорными (дозорной машиной) и основными силами еще больше сокращается.
Если в лесу встречаются отдельные строения, то дозорные осторожно приближаются к крайнему из них, ставя об этом в известность командира ОРД (БРД). Один дозорный ведет наблюдение за строением, а другой осматривает его с наружной стороны, обращая внимание на то, нет ли там противника, не установлены ли какие-нибудь мины->сюрпризы>. Если ничего нет, он входит в дом, держа наготове гранаты и автомат, остальные внимательно наблюдают за ним. Если при осмотре дома или строения обнаруживается противник, его захватывают в плен или уничтожают, а ОРД (БРД), сообщив об этом своему командиру по радио, продолжает выполнять задачу. Пленные конвоируются в расположение наших войск.
Ведя разведку в ходе преследования противника, ОРД и БРД могут наносить ощутимые потери подразделениям противника, захватывать при этом пленных и быстро скрываться в лесу. Вот один из примеров периода Великой Отечественной войны.
Противник отходил в направлении на Красногвардейск. Командир батальона поставил старшине Федорову задачу: из состава стрелковой роты второго эшелона подобрать восемь - десять опытных солдат, через два часа выступить в разведку, установить направление отхода противника, его силы, рубеж, на котором он может занять оборону и захватить пленного. И вот группа в составе [160] десяти человек (БРД) под командованием старшины Федорова выступила в разведку.
Двигаясь вдоль дороги на Красногвардейск, БРД наблюдением установил, что противник в беспорядке отходит в юго-западном направлении. Старшина Федоров решил устроить засаду вблизи моста через реку Ижору, произвести нападение на одну из колонн противника и захватить пленного. Четырех разведчиков он расположил в кустах у моста. Они должны были встретить голову колонны огнем из автоматов. Остальные расположились в лесу вдоль дороги. Как только колонна противника приблизилась к мосту, замаскировавшиеся в кустах разведчики открыли ураганный огонь из автоматов. Тотчас же открыли огонь и остальные разведчики. В колонну полетели ручные гранаты. В результате внезапного нападения десять разведчиков уничтожили до 60 солдат противника и троих захватили в плен, остальные разбежались по лесу. Разведчики потерь не имели.
Отправив пленных командиру под конвоем трех разведчиков, старшина Федоров продолжал выполнять задачу.
Успех группы обеспечила смелость и решительность ее командира и всех разведчиков, рискнувших напасть на колонну противника, во много раз превосходившую по численности группу.
Артиллерийская разведка. Подразделения артиллерии организуют и ведут разведку на общих принципах. Артиллерийские командно-наблюдательные и наблюдательные пункты приближаются к переднему краю и располагаются совместно с командными пунктами общевойсковых командиров или в непосредственной близости от них.
Возможности ведения разведки наблюдением, в том числе и подразделениями оптической разведки, крайне ограничены по дальности. Ввиду этого они обычно развертываются на коротких базах.
Ограниченные возможности наблюдения вынуждают, а условия местности способствуют засылать в расположение противника артиллерийских наблюдателей-корректировщиков и артиллерийские разведывательные группы, обеспеченные средствами радиосвязи.
Густые лесные массивы сокращают дальность ведения звуковой и радиолокационной разведки. На развертывание [161] подразделений звуковой разведки и их топографическую привязку требуется больше времени, чем на обычной местности.
Корректировочно-разведывательные вертолеты, которые могут придаваться артиллерийским подразделениям, имеют ряд преимуществ перед другими средствами разведки. Наблюдением с воздуха в сухую погоду можно обнаружить лесные дороги или отдельные их участки по пыли, поднимаемой проходящим транспортом. Огневые позиции стреляющих артиллерийских батарей и минометов засекаются с вертолетов по дыму и пыли от выстрелов, а ночью - по вспышкам выстрелов.
В лесу возникает необходимость ведения разведки противника огнем. При этом обстрелу подвергаются вероятные районы расположения противника или его позиции, дзос в целях нарушения их маскировки, а также чтобы вынудить противника предпринять ответные действия и тем самым обнаружить себя. Ответные меры противника могут позволить вскрыть состав его войск и огневые позиции артиллерии и минометов, расположение пехоты (мотопехоты), танков и уточнить сведения о ложных объектах.
Инженерная разведка. При ведении инженерной разведки в лесисто-болотистой местности основное внимание уделяется определению проходимости местности; выбору направлений для подготовки колонных путей с наименьшим объемом работ; установлению особенностей инженерного оборудования обороны противника; отысканию обходов лесных завалов, минновзрывных заграждений, наиболее укрепленных опорных пунктов и разрушенных участков дорог.
Основными способами инженерной разведки являются непосредственный осмотр, поиск и засылка инженерных разведывательных групп в расположение противника. Непосредственный осмотр считается наиболее распространенным способом инженерной разведки. Он применяется при разведке проходимости местности и изучении объектов, когда имеется возможность приблизиться непосредственно к разведываемому объекту, детально его обследовать, произвести необходимые измерения и расчеты. Непосредственный осмотр (иногда в сочетании с другими способами разведки) дает наиболее достоверные данные. Инженерные поиски проводятся как на переднем [162] крае, так и в глубине обороны противника инженерными разведывательными дозорами или саперами, включенными в состав общевойсковых разведывательных органов.
Инженерная разведка наблюдением организуется с учетом ограниченного обзора в лесу, что требует более плотного по сравнению с обычными условиями расположения инженерных наблюдательных постов. При подготовке наступления количество их на направлении главного удара может достигать трех-четырех на 1 км фронта. Инженерные наблюдательные посты оборудуются на деревьях и вышках, в их состав выделяется три-четыре человека.
В ходе боя инженерная разведка ведется общевойсковыми органами разведки, в состав которых включаются саперы, и инженерными разведывательными дозорами, которые действуют по основным направлениям наступления войск, преимущественно вдоль дорог. Инженерный разведывательный дозор в составе саперного отделения, дополнительно оснащенный буром Геллера, гиревым ударником, плотномером, шестом длиной 2,5-3 м, определяет проходимость местности на заболоченных участках; выявляет места минновзрывных заграждений, ядерных фугасов, лесные завалы, противобашенные барьеры, отыскивает и обозначает направления их обхода.
Все обнаруженные заграждения дозор обозначает заранее подготовленными специальными указками с надписями: «Минное поле», «Завал», «Объезд влево» и др. При отсутствии или недостатке указок надписи и указательные стрелки делаются на деревьях, с которых предварительно счищается кора.
При разведке и выборе трассы колонного пути инженерный разведывательный дозор выявляет: характер леса (породы деревьев, их густоту и диаметр); наиболее удобное направление движения по лесу и отдельным участкам существующих дорог, просек, совпадающих с направлением прокладываемого колонного пути; места переходов через реки, ручьи, проходов через болота, овраги и необходимые силы и средства для их оборудования; участки, просматриваемые противником с воздуха; условия заготовки местных материалов; характер и объем работ по оборудованию колонного пути. [163]
Важнейшее требование - быстрота проведения разведки и подготовки колонного пути. При невозможности обойти болото, ручей, овраг, обрыв места перехода через них выбираются там, где потребуется выполнить наименьший объем работ по оборудованию перехода.
Инженерные разведывательные дозоры передвигаются или пешим порядком или на машинах высокой проходимости.
Разведка в обороне ведется такими же силами, средствами и способами, как и при подготовке обороны. Особенности ее вытекают из способов перехода противника в наступление и его ведения. Выше отмечалось, что обычно противник готовит наступление из положения непосредственного соприкосновения с обороняющимися войсками. Следовательно, основная группировка его войск, предназначенная для атаки, и ближайшие тактические резервы находятся в пределах досягаемости средств войсковой и артиллерийской разведки.
Наблюдение организуется не только перед фронтом подразделений, но и на флангах, в районах расположения вторых эшелонов (резервов), огневых позиций артиллерии, позиционных районах подразделений тактических ракет, командных пунктов и объектов тыла. Наблюдение устанавливается за всеми просеками и тропами, доступными для движения мелких подразделений, за полянами и вырубками, а зимой за реками и озерами с целью своевременно обнаружить обходящие отряды, разведывательные и диверсионные группы противника, высадку его тактических воздушных десантов или аэромобильных подразделений. На переднем крае и в глубине обороны заблаговременно подготавливаются места для запасных наблюдательных постов и пунктов на случай обнаружения противником основных пунктов или отхода по приказу старшего начальника. Места для наблюдательных пунктов и постов заранее подготавливаются во всех запасных районах, которые заранее указаны подразделениям.
В обороне особенно широкое применение имеют засады. Лес позволяет устраивать их там, где этого требует обстановка, и выбирать для захвата такой объект, который может дать наиболее ценные сведения.
Засады целесообразно устраивать не только перед рубежом исходного положения противника для наступления [164] и на флангах его подразделений, но и в глубине его войск, чтобы полнее вскрыть группировку, готовящуюся к наступлению, состав и места расположения его резервов, средств ядерного нападения и пунктов управления.
В лесу противник неизбежно вынужден готовить колонные пути для выдвижения войск к исходному рубежу для наступления, передвижения подразделений тактических ракет, артиллерии и резервов. Выявление сети подготавливаемых колонных путей и дорог способствует определению направления главного удара противника.
Для разведки путей передвижения противника, его резервов (вторых эшелонов), артиллерийских и ракетных подразделений, объектов тыла рекомендуется засылать в расположение противника наблюдательные посты и мелкие группы опытных разведчиков. Поставленные задачи эти разведывательные органы выполняют главным образом наблюдением. Добытые сведения они наносят на схему (чистый лист карты), докладывают своему командиру по радио, а по возвращении в расположение своих войск делают подробные доклады обо всем виденном и услышанном.
В районах обороны, по которым противник применяет ядерное оружие, неизбежно возникают пожары и завалы. В целях определения районов завалов, пожаров, направления и скорости их распространения, определения уровня радиации в обороняющихся подразделениях и частях заблаговременно подготавливаются соответствующие разведывательные органы, обеспеченные радиостанциями для немедленного доклада результатов разведки выславшему их командиру.
Инженерная и радиационная разведка районов ядерных взрывов противника организуется командиром батальона (дивизиона), подвергшегося ядерному удару. В район взрыва он направляет один-два инженерных разведывательных дозора, каждый в составе не менее отделения. В их состав обязательно включаются химики с приборами радиационной и химической разведки. Дозоры устанавливают размеры районов с образовавшимися завалами, уровни радиации, отыскивают пути их обхода и определяют объем работ по проделыванию проходов в лесных завалах. [165]
Специфика подготовки личного состава подразделений для ведения разведки в лесисто-болотистой местности
Для ведения разведки в лесисто-болотистой местности личный состав подразделений и групп должен получить специальную подготовку. Помимо физической силы, выдержки, воли, смелости, находчивости, выносливости, хорошего слуха и зрения каждому разведчику необходимо уметь свободно ориентироваться в лесу как днем, так и ночью с помощью компаса, карты (схемы), по местным предметам, деревьям, солнцу и звездам; уметь разбираться во всех звуках и криках лесных птиц, зверей и обитателей болот, отличать естественный шум от искусственного, бесшумно передвигаться и лазать по деревьям.
В состав подразделений и групп для ведения разведки желательно подбирать солдат и сержантов, ранее проживавших в лесистой местности, из бывших охотников и лесников. Разведчику необходимо быть хорошим пловцом, так как ему часто приходится преодолевать водные преграды вплавь за неимением переправочных средств. Для действий в зимних условиях требуется умение хорошо ходить на лыжах.
Многие эти качества вырабатываются в процессе боевой подготовки и тренировки в мирное время, а в ходе боевых действий - на специальных занятиях, а также на тренировках перед выполнением заданий. В запасных и боевых частях, проходящих обучение в тылу, подготовка подразделений для ведения разведки может осуществляться на специальных сборах.
На занятиях каждый солдат и сержант должен быть в совершенстве обучен: приемам бесшумного передвижения в густом лесу, по сухому валежнику и заболоченной местности; умению наблюдать с дерева и по отдельным признакам определять наличие противника; различать цели на земле и деревьях; свободно ориентироваться в лесу с помощью разнообразных средств и способов; ведению подслушивания, определению источника звука и направления на него; умению вести разведку леса и болот в целях проходимости их разведчиками и войсками; бороться с противником в ближнем бою с помощью ручных гранат, огнестрельного и холодного оружия; подкрадываться к различным объектам противника в условиях [166] разнообразного леса (густой, редкий и кустарник); захватывать пленных в дзос, блиндажах, убежищах, окопах и ходах сообщения с перекрытием; уничтожать автомобили, бронетранспортеры, боевые машины пехоты и танки противника.
В огневую подготовку разведчиков включаются такие упражнения, как стрельба из автомата и пистолета в упор при внезапной встрече с противником, стрельба с дерева ночью по вспышкам и источнику шума, метание ручных гранат в густом лесу и др.
Передвижению разведывательных органов в лесу и по лесисто-болотистой местности препятствуют ограниченность наблюдения, бездорожье, опасность внезапной встречи с противником, завалы, минновзрывные заграждения, ловушки и мины->сюрпризы>.
Разведчик должен хорошо знать, как следует ему вести себя на месте и в движении, использовать деревья и тени от них, чтобы оставаться не заметным для наблюдателей противника.
Условия плохой видимости в лесу (особенно ночью, в дождь, туман, метель) могут помешать противнику обнаружить разведчиков даже на самых коротких дистанциях. Но разведчик должен не выдать себя ни единым звуком, тем более, что условия плохой видимости вынуждают его подбираться ближе к объектам противника.
Днем, когда трава, кустарники и ветви деревьев колышатся от ветра, противнику трудно заметить движение разведчиков. Зато в тихую погоду разведчику нужно быть осмотрительным, чтобы колебаниями растительности не выдать пути своего движения или пребывания в данном месте.
Чем ближе подползает разведчик к противнику, тем чаще надо делать ему остановки для наблюдения и прослушивания. Остановки нужны и для отдыха, иначе издалека будет слышно прерывистое дыхание ползущего.
При переползании на траве и снегу остаются следы, по которым противник может выследить разведчиков. Пробираясь между кустами и деревьями, нельзя наступать на сухие ветки и сучья.
Для бесшумного движения в высокой траве ноги следует поднимать высоко, возможно легче ступая на пятку, а потом на всю ступню. При движении по твердому грунту разведчик прежде ставит носок, а потом плавно [167] опускает каблук, если грунт мягкий, сначала на земли ставить каблук. Особо осторожно следует двигаться по размокшей почве, лужам и грязи.
Продвигаясь по болоту (если нельзя обойти или это необходимо), разведчики должны держаться парами или группами в нескольких шагах друг от друга, чтобы в случае необходимости оказать помощь друг другу. Место перехода нужно выбирать очень тщательно: разведать, проходимо ли болото вообще, какова его глубина, насколько тверд верхний покров и может ли он выдержать пешехода, нет ли тропы, которой пользуются местные жители. Переходить через болото надо осторожно и не спеша. Вначале нужно ступить у самого края болота, затем прощупать его шестом и, лишь убедившись, что поверхность не проваливается, осторожно двигаться вперед, проверяя путь впереди себя. Лучше выбирать путь с кочками, корневищами и кустарником. В особо опасных местах используется подручный материал.
Выбранный путь нужно переходить быстрыми, мелкими шагами по моховой полосе или скачками с кочки на кочку или по кустарникам.
Для преодоления особо трудных участков болот используются жерди, доски, фашины, которые после прохождения по ним поднимаются и настилаются на следующем участке пути. При движении ноги следует медленно передвигать в воде. Переходить реку вброд лучше парами или мелкими группами под наблюдением разведчиков, остающихся на своем берегу и готовых в любой момент прикрыть огнем, переправляющихся. Переплывая реку, разведчик должен маскироваться под сносимый течением куст, обрубок дерева или другой предмет.
Выходить из леса нужно в стороне от дороги, просеки, тропинки.
Ночью короткие остановки делаются чаще, ибо больше полагаются на слух, чем на зрение. Услышав подозрительный шум, следует остановиться и выяснить его источник. Чтобы легче было определить направление шума в лесу и кустарнике, выгоднее прислушиваться стоя.
Знание криков обитателей лесов и болот необходимо разведчику для того, чтобы отличать их от звуков и сигналов противника, а при удобном случае самим пользоваться такими звуками как условными сигналами. Но [168] для этого следует не только уметь точно воспроизводить звуки птиц, зверей, но и знать, в какое время года и суток и какой обитатель леса или болота издает их. Например, голос кукушки среди ночи даже весной и в начале лета или во второй половине года в любое время суток сразу вызовет подозрение, так как в это время она не кукует.
Действуя в пешем порядке, все команды командира и сигналы отдельных разведчиков передаются как можно тише или условными знаками. Количество команд, условных знаков и сигналов должно быть минимальным, чтобы легко было их запомнить.
Для действий в лесу и на лесисто-болотистой местности важное значение имеют детали вооружения и экипировки разведчиков. Автоматы целесообразнее иметь с откидными или убирающимися прикладами, чтобы они меньше задевали за ветки деревьев и кустарника. Более удобны для метания в лесу и кустарнике ручные гранаты яйцевидной формы. Гранаты бутылочной формы чаще задевают деревья, ветки, а иногда и застревают в ветвях молодых хвойных деревьев.
Обмундирование разведчика должно быть легким, хорошо подогнанным, соответствовать сезону, не стеснять его движения. Удобным головным убором летом является пилотка с подбородником из тонкой резиновой ленты, а наиболее удобная обувь - кожаные сапоги. Летний маскировочный костюм, соответствующий фону местности и местных предметов, более удобен, чем маскировочный халат.
Практика показывает, что хорошо подготовленные разведчики успешно выполняют поставленные задачи и в сложных условиях лесной и лесисто-болотистой местности. [169]
Глава V.
Разведка в городе
История Великой Отечественной войны свидетельствует, что часто крупные города являлись теми опорными пунктами, вокруг которых развертывались ожесточенные сражения, приводившие к важным оперативным и даже стратегическим результатам.
В 1941-1942 гг. нерушимыми крепостями обороны на пути врага встали такие города нашей Родины, как Ленинград, Москва, Киев, Одесса, Севастополь, Сталинград.
Чудеса героизма проявили советские войска в период ведения наступательных действий, в ходе которых они овладели многими важными городами, превращенными противником в мощные узлы обороны. Среди них следует отметить Познань, Кенигсберг, Бреслау, Вену, Будапешт, Берлин.
Успешному действию наших войск в городах во многом способствовала умело организованная и эффективно проведенная разведка.
Боевые действия в городе резко отличаются от действий в полевых условиях. Они характеризуются тесным соприкосновением с противником, самостоятельностью действий подразделений, непрерывностью ведения боя днем и ночью, трудностью применения танковых и моторизованных подразделений в полном составе, разобщенностью подразделений и еще большим дроблением их в ходе боя, возникновением постоянной опасности внезапных контратак противника с флангов и тыла.
Все это оказывает существенное влияние на разведку, повышает ответственность командиров всех степеней и штабов за ее организацию, вызывает необходимость специфической подготовки личного состава подразделений [170] (групп), выделяемых в разведку, а также применения в каждом отдельном случае приемов и способов, соответствующих конкретным условиям.
Изучение и оценка населенных пунктов
Изучение населенных пунктов и их оценка начинается командирами и штабами всех степеней после получения боевой задачи, т. е. когда известна полоса (направление) действий, а в наступлении - глубина боевой задачи.
Источники сведений о населенных пунктах - топографические карты, планы городов, аэрофотоснимки и сведения, добытые всеми видами разведки. Тактическая оценка населенных пунктов, находящихся на территории противника, производится по картам масштаба 1 : 50000-1 : 100000. На подобных картах нанесены все имеющиеся городские и сельские поселения с указанием их величины (числа жителей) и административного значения. При изучении населенных пунктов по крупномасштабным топографическим картам следует иметь в виду, что плотность застройки на карте масштаба 1 : 100000 изображена с увеличением на 30-90%, а густота населенных пунктов для густонаселенных районов несколько уменьшена; на карте масштаба 1:50000 плотность застройки незначительно преувеличена.
Детальное изучение крупных городов или отдельных их районов производится по крупномасштабным планам, аэрофотоснимкам и данным разведки. На планах детально отображаются местоположение и очертание важнейших объектов города и его окрестностей, подробно показаны планировка и застройка. Имеются и другие данные, необходимые для оценки городской территории и ближайших подступов к ней. Однако следует иметь в виду, что ряд объектов военного характера на плане может быть не указан. Выявить такие объекты можно только с использованием аэрофотоснимков и данных других видов разведки.
При изучении плана города необходимо использовать прилагаемую к нему справку, в которой содержатся дополнительные сведения по экономическому, политико-административному и культурному значению города, о его окрестностях, характеристике рельефа, дорожной сети и [171] других элементах местности. В справке могут быть сведения о качестве зданий, подземных сооружениях, глубине и грунте дна водных преград и др.
Особое внимание следует обратить на характер местности, планировку города, качество зданий, плотность застройки, структуру городской территории и подземные сооружения.
Особенности местности оказывают важное значение на боевые действия войск в городе и его защитные свойства. Поражающие действия ударной волны будут резко снижаться в тех частях города, которые закрыты холмами, грядами и другими возвышенностями рельефа. Холмистый и горный рельеф затрудняет применение танков и способствует созданию устойчивой противотанковой обороны, вскрыть которую заблаговременно очень трудно. Значительно облегчают оборону и затрудняют действие наступающих войск водные преграды. Вести их разведку в городе намного сложнее, особенно если берега их одеты в бетон и гранит. Характер планировки улиц также может затруднять боевые действия или наоборот способствовать их ведению. Например, прямоугольная планировка представляет более широкие возможности для выбора направления главного удара (сосредоточения усилий), облегчает маневр в пределах городской территории и представляет более широкие возможности для ведения разведки.
Радиальная или радиально-кольцевая планировка города благоприятствует ведению наступления с разных сторон по радиальным магистральным улицам, расчленению обороны противника на отдельные секторы и уничтожению обороняющихся войск по частям. Поэтому важной задачей разведки является вскрытие боевого и численного состава каждой из этих группировок, выявление гарнизонов, подготовленных к обороне, и их состава.
Оценивая качества зданий, необходимо учитывать в первую очередь материал, из которого они сооружены (дерево, саман, кирпич, железобетон, камень), а также их высоту (этажность) и конфигурацию. От материала построек зависит их огнестойкость и устойчивость к воздействию стрелкового, артиллерийского и ядерного оружия. Деревянные неоштукатуренные дома легко воспламеняются от артиллерийского огня и ударов авиации [172] даже обычными боеприпасами и сгорают в среднем за 40-60 минут. Поэтому, если в кварталах населенного пункта, где преобладают деревянные здания, наблюдаются пожары, то еще до начала атаки следует произвести доразведку таких кварталов в целях уточнения характера изменений города (района), происшедших в результате пожаров. Продолжительность горения оштукатуренных деревянных зданий полтора-два часа, а деревянные конструкции в кирпичных, каменных и бетонных зданиях горят в течение двух-трех часов.
Плотность застройки городов оказывает существенное влияние на ведение разведки. Застройка городских кварталов может быть без разрывов между фасадами отдельных зданий (сплошной), с небольшими промежутками между домами (плотной) или строениями, расположенными на значительном удалении одно от другого. План города полностью не удовлетворит требованиям командира (штаба), необходимым для тактической оценки плотности застройки. Поэтому в подразделениях и частях следует использовать последние разведывательные сведения вышестоящего штаба, прежде всего данные воздушного фотографирования. Офицеру, организующему разведку, надо помнить, что в кварталах плотной застройки ориентироваться и вести разведку значительно труднее. Однообразие построек, присущих сплошной застройке, затрудняет выявление огневых средств противника, расположение их, определение угловых и линейных расстояний. Все это требует некоторой дополнительной подготовки личного состава подразделений (групп), выделенных для разведки в таких районах города. Большую пользу может оказать инструктаж, проведенный офицером или сержантом, имеющим опыт ведения разведки в кварталах города с плотной застройкой. Инструктаж личного состава подразделения (групп) лучше всего проводить после постановки ему конкретной задачи.
При оценке структуры городской территории следует иметь в виду, что деловая часть (центр), здания промышленных предприятий, вокзалы, складские помещения могут быть заблаговременно подготовлены противником к обороне.
Жилые дома обычно подготавливаются к обороне уже в ходе боев в городе. Орудия, стреляющие прямой [173] наводкой, устанавливаются в угловых домах и за каменными укрытиями, орудия малых калибров могут быть расположены на втором или третьем этаже и вести огонь из оконных и дверных проемов. Иногда для орудий, стреляющих прямой наводкой, противник проделывает в стенах и заборах специальные амбразуры для ведения флангового огня. На улицах и площадях устраиваются завалы, которые еще и минируются. Такие подземные сооружения, как метро, крупные канализационные и водопроводные трубопроводы, тоннели, подземные заводы, хранилища и склады могут быть использованы войсками противника для оборудования подземных укрытий и проведения скрытного маневра подразделений. После получения задачи на овладение такими сооружениями командирам подразделений следует запросить у старших начальников последние разведывательные сведения.
Предварительное изучение города, характера построек, площадей, парков, подземных сооружений позволит сделать выводы о вероятном построении обороны противника, расположении опорных пунктов, его артиллерии и пунктов управления. Однако любые описания, карты и планы города не могут дать командиру полных сведений, которые необходимы для выполнения боевой задачи. Такие сведения может добыть только разведка.
Разведка в городе в наступательном и оборонительном бою
Если город (населенный пункт) не удалось захватить с ходу, бой за овладение им обычно носит наступательно-оборонительный характер. Подразделениям и частям всегда требуется определенное время, чтобы подготовить атаку (штурм) отдельного дома, квартала, района города или небольшого населенного пункта. Рассмотрим ведение разведки в такой последовательности, в какой развивается бой за город при наступлении.
Во всех случаях успех боя за город во многом зависит от хорошо организованной и активно ведущейся разведки. Если овладеть городом предстоит в ходе наступления, то командиры подразделений и частей, а также офицеры штаба будут иметь крайне мало времени на [174] изучение имеющихся сведений. Конкретные сведения придется досыпать своими силами и средствами. Разведка ведется командирами всех родов войск и специальных войск, а полученные сведения собираются, изучаются, обобщаются общевойсковым командиром (штабом) и используются в интересах овладения городом.
Разведка города начинается после уяснения командиром боевой задачи. Для разведки противника на подступах к городу высылаются боевые (отдельные) разведывательные дозоры на его окраины. Им ставится задача: разведав подступы к окраинам города, проникнуть внутрь его и вести разведку вдоль указанной улицы или определенного района. Состав боевого (отдельного) разведывательного дозора определяется в зависимости от поставленной задачи и сложившейся обстановки. Обычно высылается усиленный взвод бронетранспортеров (БРДМ) или танков. Если боевому (отдельному) разведывательному дозору ставятся задачи на разведку отдельных объектов, которые могут быть заняты противником (фабричные и заводские здания, церкви и другие прочные здания), то в его состав включается артиллерийская разведывательная группа. Артиллерийские разведывательные группы могут высылаться командирами артиллерийских батарей и самостоятельно.
Если группе ставится задача произвести разведку района огневых позиций, то она возглавляется старшим офицером батареи (командиром огневого взвода). Когда же на группу, кроме того, возлагается задача разведки противника, то она возглавляется командиром взвода управления.
Разведка небольшого населенного пункта боевым (отдельным) разведывательным дозором начинается с предварительного наблюдения за ним издали. Особое внимание обращается на отдельные строения, сады, рощи, где могут располагаться засады и охранение противника, отдельные орудия или ПТУР, прикрывающие подступы к населенному пункту. Эта задача в первую очередь выполняется дозорной машиной. Разведывательными признаками наличия противника в населенном пункте могут быть отсутствие местных жителей на улицах, в огородах и садах, шум работающих двигателей машин, лай собак, неспокойный перелет птиц, отсутствие огней с наступлением темноты и в первой половине ночи. Дозорная [175] машина (дозорные) скрытно выходят к окраине со стороны хозяйственных строений, не имеющих окон. Разведчики осматривают жилые и хозяйственные помещения сначала снаружи, а затем с внутренней стороны. При отходе противник может заминировать ходы в дома и подсобные строения. Поэтому открывать двери, ворота, калитки следует после тщательной проверки их с соответствующими мерами предосторожности.
Произведя осмотр крайних зданий и не найдя там противника, командир дозорной машины докладывает о результатах командиру боевого (отдельного) разведывательного дозора и с его разрешения продолжает дальнейшее изучение населенного пункта. Остальной состав боевого (отдельного) разведывательного дозора тоже входит в населенный пункт в готовности поддержать огнем действия дозорной машины, особое внимание обращает на более прочные здания, с которых обеспечивается просмотр и прострел улиц. Обнаружив противника, командир дозорной машины по радио или сигналом докладывает об этом командиру дозора. Продолжая выполнять задачу, машина обходит занятый объект, маскируясь за строениями, заборами, садами. Командир боевого (отдельного) разведывательного дозора личным наблюдением уточняет состав и местоположение противника и добытые сведения по радио передает старшему начальнику.
Если противник не обнаружен, дозорная машина, укрывшись за крайними постройками, внимательно осматривает впереди лежащую местность, уточняя первоначальные данные разведки. Окончательно убедившись, что врага нет, командир дозорной машины подает сигнал: «Путь свободен».
В ходе наступательного боя непосредственно в городе все командиры наступающих подразделений ведут разведку атакуемых объектов своими силами и средствами. От батальонов и рот высылаются боевые разведывательные дозоры. Обычно они действуют в пределах зрительной связи с подразделением (командиром), от которого они высылаются.
При ведении боя в городе ценные сведения разведка может добыть наблюдением, поисками и засадами. При этом разведчикам необходимо хорошо знать тактические [176] приемы, применяемые противником при обороне. Так, огневые средства могут располагаться многоярусно, на различных этажах. В полуподвалах и первых этажах - орудия крупных калибров и пункты управления, а выше - орудия малых калибров, противотанковые средства, пулеметы. На чердаках и крышах зданий устанавливаются огневые расчеты ЗУРО, зенитные пулеметы, орудия МЗА, минометы, наблюдательные пункты. Подвалы и подземные коммуникации обычно используются как укрытия для живой силы и огневых средств противника, в них могут размещаться также склады продовольствия, боеприпасов и другого имущества. Гаубичные артиллерийские батареи обычно находятся в парках, скверах, на бульварах и пустырях.
В условиях города демаскирующие признаки некоторых объектов (целей) имеют характерные отличия. Например, огневые средства, расположенные в подвальных и полуподвальных помещениях, можно обнаружить по расчищенному обстрелу (вырублены деревья, убраны заборы), амбразурам и щелям, которые наблюдаются в виде темных прямоугольных пятен, а зимой легко обнаруживаются по пару, выходящему из них. В деревянных зданиях огневые средства засекаются по амбразурам, сделанным в стенах. Войсковая разведка противника в городе ведется обычными способами с учетом характера города.
Наблюдение. В городе наблюдение ведется в условиях ограниченного обзора по фронту и в глубину. Особенно трудно это делать в кварталах, имеющих однотипные каменные (блочные, панельные) здания. Например, в ходе боев за Берлин, где в основном однообразные здания примерно одной и той же высоты и строения, занимающие несколько кварталов, наблюдение часто ограничивалось просмотром улиц и частично фасадов ближайших домов. Глубина обороны просматривалась лишь в незастроенных районах города или там, где были разрушенные здания. Поэтому наблюдательные посты (наблюдатели), как правило, располагались непосредственно в боевых порядках наступающих подразделений, а командиры артиллерийских подразделений увеличивали количество наблюдательных пунктов, выдвигали их на фланги и вперед в целях наилучшего просмотра обороняемых противником зданий с разных [177] сторон и своевременного обнаружения целей для последующего их подавления огнем артиллерии.
Большую помеху для наблюдения создают дым горящих зданий и пыль, поднимающаяся после разрывов авиабомб, снарядов и мин. Ограниченность обзора вынуждает выделять больше наблюдательных постов (пунктов) и наблюдателей, чем на среднепересеченной местности.
В подразделениях наблюдателям чаще всего назначается не сектор (полоса) наблюдения, а отдельный объект (сторона улицы, дом или развалины); на улицах, где произведены значительные разрушения, располагать наблюдателей и наблюдательные посты лучше не в уцелевших зданиях, которые привлекают внимание противника, а в развалинах, парках и садах.
Для просмотра улиц и площадей используются угловые дома. Чтобы выяснить глубину расположения противника, часть наблюдательных постов располагается на заводских и фабричных трубах, чердаках многоэтажных зданий, колокольнях, высотных домах и других высоких сооружениях. Численный состав наблюдательных постов, находящихся в изолированных от своих подразделений постройках, целесообразно увеличивать. Этого требует необходимость охраны и самообороны от возможного нападения на посты противника.
При размещении наблюдателя (наблюдательного поста) на одном из этажей или на чердаке здания обзор местности ведется преимущественно через отверстия, пробитые в стенах снарядами, или через специально сделанные смотровые щели, так как оконные и дверные проемы привлекают внимание наблюдателей и снайперов противника. Вне разрушенной части города места для наблюдения выбираются обычно в прочных каменных зданиях с исправными лестницами и подвальным помещением, которое можно оборудовать для отдыха и укрытия личного состава во время артиллерийского обстрела. На случай обвала здания следует предусмотреть не менее двух выходов с места наблюдения.
Если наблюдательный пост находится в здании продолжительное время, принимаются меры по повышению его живучести и борьбы с пожарами. Для этого окна, двери и другие проемы (пробоины), не используемые для наблюдения, закладываются кирпичом, обломками [178] строений или мешками с песком. Из помещения удаляются легковоспламеняющиеся предметы, создаются запасы воды и песка.
Если для наблюдательного поста выбрано здание, которое ранее занимал противник, необходимо принять меры предосторожности от возможных взрывов установленных им мин.
В городе наблюдательные посты (наблюдатели) часто располагаются в непосредственной близости от противника. Иногда их разделяют только ширина улицы, промежуток между домами или даже стена. В этих условиях для обеспечения непрерывности наблюдения рекомендуется подготовить в доме несколько мест для наблюдения и строго соблюдать меры предосторожности при перемещении с одного места на другое. В частности, чтобы скрыть передвижение внутри дома по коридору, лестнице, комнате, чердаку, нужно обмотать обувь мягким материалом или на период несения службы наблюдения надевать обувь на мягкой подошве. Чтобы избежать скрипа полов, следует мягкими шагами двигаться ближе к стенам. Прежде чем войти в комнату, надо сначала прислушаться, нет ли там противника, а затем быстро войти, имея наготове оружие.
Иногда для вскрытия огневых средств противника наблюдатели применяют демонстративные действия. Например, в апреле 1945 г., когда наши войска штурмовали кварталы Вены, одно подразделение вынуждено было залечь из-за сильного пулеметного и автоматного огня противника. Стоило хотя бы одному бойцу подняться, на него сразу же обрушивался шквал пулеметного или автоматного огня. Обойти этот район также не представлялось возможным. Было решено организовать усиленное наблюдение за окружающими домами и постройками, чтобы точно установить, откуда противник ведет огонь. Прибегли к маскировке. Надетые на палки каски и головные уборы высовывали на короткое время из-за углов домов, заборов, из окон и канав. В результате по синим дымкам и вспышкам удалось установить, что гитлеровцы ведут огонь из четырех домов, находящихся по обеим сторонам улицы, через окна и сквозь проделанные под самой крышей амбразуры. Эти сведения были тут же переданы командиру, который принял соответствующие меры. Вражеские пулеметы и автоматчики были [179] подавлены артиллерийским огнем. Наступающие подразделения успешно выполнили свою задачу.
В связи с тем что бой в городе ведется, как правило, непрерывно днем и ночью, на наблюдательных постах, особенно на наблюдательных артиллерийских пунктах, кроме оптических приборов в ночное время и в условиях ограниченной видимости одновременно используют инфракрасные приборы. При необходимости разведки отдельных целей, не видимых с наземных пунктов, командиры артиллерийских подразделений высылают на передний край или в расположение противника (нередко совместно с наблюдателями мотострелковых подразделений) своих артиллерийских наблюдателей или артиллерийские разведывательные группы. В период Великой Отечественной войны это широко практиковалось в боях за Познань, Будапешт, Кенигсберг и Берлин.
В расположение противника могут засылаться и отдельные артиллерийские разведчики с радиостанциями. Они размещаются в высоких зданиях, на колокольнях, заводских трубах. С этих точек разведчики ведут наблюдение за противником и корректируют огонь нашей артиллерии.
В ходе наступательных боев вдоль магистральных улиц города наблюдательные посты иногда высылаются на танках и бронетранспортерах. За их действиями следят наблюдатели и командиры подразделений, чтобы своевременно поддержать их огнем.
Связь и целеуказание наблюдатели осуществляют голосом, условными сигналами и знаками. Старшие наблюдатели поддерживают связь с выславшим их командиром главным образом по радио, телефону, а в случае отказа этих средств - сигналами, подаваемыми ракетами, сигнальным фонарем, трассирующими пулями или посылкой одного из наблюдателей с устным или письменным донесением.
Наблюдение в городе ночью и в тех случаях, когда его застилает дым от пожаров, дополняется подслушиванием. Для этого наблюдателям лучше быть ближе к земле. Если днем они ведут разведку с высоких зданий, то ночью им следует спускаться в нижние этажи, так как оттуда тоже можно определить направление на объект, издающий звук. [180]
Поиск. В городе поиск проводить сложнее, чем на равнине или среднепересеченной местности. Противник находится в укрытиях и, чувствуя близость наших войск, усиливает свою бдительность. Кроме того, выбор путей для подхода к объекту поиска и обзор в городе часто ограничены. Большое количество развалин, железобетонный лом и битое стекло затрудняют бесшумное передвижение разведчиков. Проведение поиска осложняется и тем, что противник минирует все заграждения, оплетает их колючей проволокой, устраивает подвесные взрывные устройства и устанавливает всевозможные, часто малозаметные средства сигнализации. Поэтому организация и подготовка поиска в городе должны проводиться с особой тщательностью.
Поиск чаще всего проводится небольшой по составу группой. В условиях города более крупному подразделению труднее достичь скрытности и внезапности действий. Для поиска выбирается объект, расположенный как можно ближе к нашему переднему краю, в развалинах, отдельных постройках или вне построек. При этом учитываются тактические свойства местности и местных предметов, наличие скрытых подступов к объекту, возможность поддержки действий подразделения (группы) огнем передовых подразделений наших войск, а также огнем артиллерии и минометов.
Лучшими путями подхода к объекту являются те, которые проходят под зданиями, а также проходы и проломы в стенах зданий и заборах, тоннели метро, канализационные сети, проходные дворы, сады, галереи и узкие проходы между домами.
В целях обеспечения действий группы в поиске назначаются подразделения гаубичной артиллерии, минометы, отдельные орудия, в том числе и крупного калибра, установленные для стрельбы прямой наводкой.
Для проведения тренировочных занятий на местности выбираются группа домов или отдельный дом, подобные тем, в которых предстоит действовать. Если времени достаточно, объект поиска воспроизводится полиостью, имитируются те огневые средства, препятствия и заграждения противника, которые могут оказать влияние на проведение поиска.
Каждому разведчику перед поиском желательно пройти дополнительную подготовку по метанию гранат [181] в окна зданий, амбразуры и щели, стрельбе из автомата из всех положений, бесшумному переползанию через мощеные улицы, завалы и развалины зданий.
Когда объектом нападения является противник, находящийся в доме, то врываться в здание сразу всем подразделением (группой) не следует. Часть солдат с заранее назначенным старшим остается на улице, около подъезда дома. Им обычно ставится задача: вовремя предупредить разведчиков, находящихся в доме, об опасности или отразить нападение на группу. По указанию старшего эти солдаты занимают места, откуда можно вести огонь вдоль прилегающих улиц, перекрестков, по окнам соседних домов, а также по выходам дома и окнам нижнего этажа, где засел противник.
Приведем один из примеров проведения поиска из опыта Великой Отечественной войны.
В Вене противник занимал оборону южнее Дунайского канала, используя для этого крупные кирпичные здания. Особенно сильно укреплены были дома на перекрестках улиц, некоторые из них противник превратил в мощные опорные пункты. В полосе боевых действий 98-й гвардейской стрелковой дивизии требовалось уточнить группировку и нумерацию частей и подразделений противостоящего противника. Командиру одного из подразделений было приказано провести поиск. Группа, назначенная для этого, состояла из десяти опытных солдат и сержантов во главе с командиром взвода гвардии лейтенантом Рыбаковым. Им была поставлена задача: захватить пленного в районе домов, прикрывающих Дунайский канал (рис. 6). Получив задачу от офицера, командир группы организовал в районе предстоящих действий тщательное наблюдение за противником. В течение двух суток детально изучив поведение противника и его систему огня в районе поиска, гвардии лейтенант Рыбаков наметил подробный план предстоящих действий, в котором были определены задачи каждому разведчику и поддерживающим средствам.
Вечером 8 апреля 1945 г. разведчики вышли на исходный пункт в район дома на южной стороне улицы Шиллера. Как только стемнело, они по одному ползком пересекли улицу и скрылись в подъезде противоположного дома. Оттуда, продвигаясь вдоль стен домов и переползая от одного подъезда к другому, группа дошла до [182] юго-западного угла отдельного зеленого дома. Неожиданно из окна третьего этажа одного из домов был открыт пулеметный огонь. Немедленно замаскировавшись в развалинах, разведчики установили тщательное наблюдение за домом, откуда стрелял противник. По намеченному плану именно здесь предстояло захватить пленного.
Вскоре разведчики увидели двух часовых, стоявших у главного подъезда. Командир группы решил бесшумно снять их, ворваться в дом, уничтожить пулемет и захватить там еще одного пленного. Три разведчика скрытно переползли улицу, подкрались к часовым и, внезапно набросившись на них, уничтожили холодным оружием.
Оставив у входа двух солдат для охраны, вся группа бесшумно проникла в дом, Разведчики добрались до третьего этажа, где находился противник. В ход были пущены гранаты и автоматы. В результате короткой схватки было уничтожено 15 вражеских солдат, один офицер и один солдат были захвачены в плен. Захватив [183] документы и пулемет, разведчики начали отход в свое расположение. В результате допроса пленных и изучения документов удалось уточнить нумерацию подразделений, боевой состав части и намерение противника на данном участке. Успеху этого поиска способствовали детальное изучение объекта поиска, тщательная подготовка и тренировка разведчиков, храбрость и дерзость их во время действия.
Засады. В городе засады наиболее целесообразно устраивать на перекрестках улиц, у входов зданий, в самих зданиях (преимущественно на первых этажах), в парках, скверах.
Число разведчиков, выделяемых в засаду, должно быть небольшим. В годы Великой Отечественной войны наибольший успех имели засады, устраиваемые группами в составе пяти - десяти человек, во главе с опытным офицером или сержантом. При этом группа огневого обеспечения и поддерживающие огневые средства (пулеметы, минометы, орудия) могут располагаться в зданиях и за различными укрытиями (заборами, развалинами, каменными стенами), используя для ведения огня окна, проломы в стенах, чердаки и т. п.
Для выхода подразделения (группы) к месту засады следует использовать проемы и проломы в зданиях и заборах, проходные дворы, сады, парки.
Вот что рассказывает об устройстве засады в городе гвардии младший сержант Лосун: «9 апреля 1945 г. наш полк ворвался на окраину Вены и занял там кирпичный завод и несколько кварталов. Мне была поставлена задача: с группой разведчиков в составе семи человек вести разведку в районе действий 3-го батальона нашего полка и захватить пленного. 3-й стрелковый батальон овладел большим угловым домом на перекрестке двух улиц и готовился к штурму следующих домов. Обе улицы простреливались ружейно-пулеметным огнем и идти по ним было опасно. К тому же местность была усыпана битым стеклом и кирпичом, что могло вызвать излишний шум при движении разведчиков. Я приказал разведчикам обернуть сапоги тряпками. Под прикрытием темноты, используя проломы в стенах, проходные дворы и сады, мы прошли около трех кварталов. На своем пути группа не встретила никого. Впереди нас находился сад. Возле него проходила улица, на противоположной стороне [184] которой был густой кустарник. Я приказал двум разведчикам перейти улицу и замаскироваться в этих кустах, а остальным - занять позицию в саду. Кругом было тихо, только изредка слышались автоматные очереди и одиночные выстрелы.
Пролежав около часа, я услышал голоса. По улице шли три солдата, один из них - впереди. Шли они без особых предосторожностей, полагая, что в своем тылу они находятся в безопасности. Я приказал разведчикам Михалеву, Старцеву и Филиппову захватить впереди идущего солдата; уничтожение двух остальных я и Аскаров взяли на себя. Двум бойцам, замаскировавшимся в кустах, приказано было прикрывать отход.
Когда два солдата, шедшие сзади, поровнялись с нами, мы с Аскаровым внезапно напали на них и уничтожили холодным оружием. Солдат, шедший впереди, был бесшумно схвачен нашими разведчиками, прежде чем успел сообразить, в чем дело. Мы спокойно вернулись в расположение своей части»{14}.
Из приведенного примера видно, что при умелых и решительных действиях разведчиков в засаде одиночных солдат и небольшие группы противника можно захватывать без выстрела с применением только холодного оружия или даже без него.
Налет. В годы Великой Отечественной войны в ходе боев в городе широко применялся и такой способ разведки, как налет. Следует отметить, что налет - это наиболее надежный способ захвата пленного при ведении боя в городе. Поэтому рассмотрим его более подробно.
В отличие от поиска, который по возможности проводится бесшумно, при совершении налета умело сочетается огонь, внезапность и стремительность удара разведчиков, заканчивающегося рукопашной схваткой. Выбор объекта налета, его подготовка и проведение осуществляются аналогично поиску. Однако целью налета иногда является не только захват пленного, документов или образцов вооружения и снаряжения, но и нанесение противнику значительного урона, создание паники на определенном участке обороны. Вот поучительный пример из опыта Великой Отечественной войны.
В одном из зданий завода «Красный Октябрь» в Сталинграде [185] противником был оборудован опорный пункт с большим количеством огневых средств. В стенах дома имелись амбразуры, через которые вся местность обстреливалась фланкирующим огнем. Как выяснилось впоследствии, гарнизон этого опорного пункта составлял до роты пехоты и располагал более чем десятью ручными и станковыми пулеметами. Внутри дома (в полу, около стен) были сделаны блиндажи для укрытия от осколков снарядов и мин на случай обстрела дома артиллерией.
Специально подобранная группа из двадцати разведчиков в течение двух суток вела непрерывное наблюдение за этим домом и подслушивание. Она тщательно изучила поведение противника, оборонявшегося в доме; расположение пулеметных амбразур и направление стрельбы из них; подступы к дому и пути отхода, которыми могли воспользоваться разведчики после выполнения задачи; места фланкирующих огневых средств, находящихся в соседних постройках.
Изучив объект налета и подступы к нему, командир группы наметил план действий, в котором определил: какого противника, каким способом и где захватить или уничтожить, способ нападения, построение боевого порядка группы, задачи созданных подгрупп и обеспечивающих огневых средств, порядок их действий и отхода после выполнения задачи.
Группа была разбита на две подгруппы нападения. Огневое обеспечение их было возложено на стрелковое подразделение, находившееся в непосредственной близости от объекта нападения.
Подгруппам была поставлена задача: стремительным броском с двух сторон при поддержке огня артиллерии, минометов и пулеметов сблизиться с объектом, забросать дом гранатами, ворваться в него и захватить пленных. Каждому из разведчиков было точно указано, в какую амбразуру, окно или дверь он должен бросать гранаты и каким путем проникнуть в дом.
При подготовке к налету было проведено тренировочное занятие в расположении наших войск, на котором совершенствовались навыки разведчиков в стремительном броске к объекту, точном метании гранат в двери, окна и амбразуры, а также ведении боя внутри здания.
Артиллерии, минометам и станковым пулеметам были указаны цели, которые следовало подавить или уничтожить. [186] Пристрелка их производилась заблаговременно в обычном режиме ведения огня, чтобы противник не мог подозревать о нападении. При подготовке налета были решены вопросы взаимодействия между подгруппами, со средствами огневого обеспечения и внутри подгрупп между каждым нападающим. Буквально каждый участник налета точно знал свою роль. Артиллерийские и минометные батареи были соединены проводными средствами связи с наблюдательным пунктом, с которого осуществлялось управление налетом.
К 4.00 обе подгруппы скрытно заняли исходные пункты для броска в атаку. Артиллерия и минометы открыли ураганный огонь, окаймляя им дом со всех сторон. Станковые пулеметы и отдельные автоматчики открыли огонь по амбразурам дома и фланкирующим огневым средствам, расположенным в прилегающих постройках. Солдаты противника вынуждены были уйти в укрытия.
По сигналу командира «вперед!» подгруппы одновременно устремились к объекту. Артиллерия и минометы перенесли огонь на соседние огневые средства противника. Раздались оглушительные взрывы гранат и крики «ура!». Противник был стремительно атакован. Оторопев от неожиданности, фашисты открыли беспорядочную стрельбу. Однако было уже поздно. В результате внезапного и дерзкого налета наши разведчики заняли дом. Большая часть гарнизона была уничтожена, остальные в панике разбежались, побросав оружие и снаряжение. Захватив пленных, брошенные пулеметы и автоматы, разведчики стремительно отошли под прикрытием огня.
Последующим допросом пленных были уточнены нумерация, боевой состав и группировка противника в районах, прилегающих к заводу «Красный Октябрь».
В этом примере поучительна методика подготовки налета и тренировка личного состава. Значительная часть этого опыта может быть использована и в настоящее время при обучении подразделений ведению разведки.
В будущей войне, если ее развяжут империалисты, налеты могут найти несравненно более широкое применение, чем это было ранее. Объясняется это тем, что в современной войне объекты противника лишь кратковременно находятся в том или ином районе. Значит, не всегда [187] подразделение (группа) будет располагать временем для детального изучения объекта и подготовки бесшумного налета. В связи с тем что налет, как правило, проводится после или одновременно с массированным применением огневых средств по объекту, на подготовку его требуется меньше времени, чем на поиск. Кроме того, рассредоточение боевых порядков, значительные промежутки и разрывы между подразделениями и частями будут способствовать проникновению и выходу разведчиков к объектам противника для совершения налета. Налеты могут широко применять подразделения (группы), которые ведут разведку на территории, занимаемой противником. Следует также учитывать, что возросшая огневая мощь и ударная сила мотострелковых подразделений и частей позволяют в короткие сроки нанести серьезное огневое поражение тому или иному объекту (опорному пункту) противника, после которого он в течение какого-то времени не сможет оказывать организованного сопротивления. Это в свою очередь благоприятствует успешному проведению налетов.
Объектами налета могут быть тактические средства ядерного нападения противника на огневых (стартовых) позициях, подвижные полевые пункты снабжения и хранения специальных боеприпасов, небольшие гарнизоны, обороняющие отдельные дома, наблюдательные и командные пункты и др.
Артиллерийская разведка. В целом возможности артиллерийской разведки в городе значительно сокращаются. Неравномерность построек по высоте и отсутствие открытых пространств ограничивают возможности оптической разведки как по фронту, так и в глубину. Такие условия вызывают необходимость в каждой артиллерийской и минометной батарее создавать вспомогательные наблюдательные пункты. Но для этого не всегда могут быть средства наблюдения и связи. Если объект не просматривается с одного наблюдательного пункта, следует менять местоположение наблюдательных пунктов, оснащенных стереоскопическими дальномерами, устанавливая их так, чтобы можно было изучить объект с различных направлений и определить его характер. Многократное отражение звуковых волн в городе, трудности в выборе позиций для постов ограничивают возможности ведения звуковой разведки. [188]
Наземное фотографирование затруднено. Оно применяется лишь для разведки отдельных объектов, чтобы детально изучить их.
Ограниченные возможности оптического наблюдения в городе повышают роль радиолокационных станций обнаружения стреляющих минометов (АРСОМ). Известно, что при бое в городе минометам и гаубичной артиллерии принадлежит весьма важная роль. Имея крутую траекторию полета снаряда (мины), гаубицы и минометы могут располагаться за прочными укрытиями вне поля оптического наблюдения из расположения наших войск. В таких условиях точное местоположение их огневых позиций может дать радиолокационная станция АРСОМ (типа АРСОМ). Эта станция способна обнаруживать, засекать и сопровождать полеты мины, гаубичного снаряда и с помощью счетно-решающего устройства определять траекторию полета мины (снаряда) и координаты стреляющей батареи. Следует, правда, иметь в виду, что выбор позиции радиолокационной станции АРСОМ в городе представляет значительные трудности. Ее следует располагать в парках, скверах, на площадях с таким расчетом, чтобы впереди, по крайней мере на 300-500 м, не было построек выше четырех-пяти этажей.
Имеющиеся в городах металлические сооружения (мосты, мачты линий высоковольтных передач, трамвайные линии, железобетонные постройки) создают большие помехи и ограничивают возможности радиотехнических средств разведки. Но, как известно, при бое в городе не исключается применение радиолокационных станций различного назначения. Наоборот, станции обнаружения движущихся наземных целей, засечки стреляющих минометов и артиллерии, станции орудийной наводки, обнаружения воздушных целей будут широко применяться противником. Обнаружение и подавление этих радиолокационных станций, несомненно, снизит возможности противника по разведке огневых позиций наших стреляющих минометов и гаубичной артиллерии.
В городе повышается роль придаваемых артиллерийским подразделениям корректировочно-разведывательных вертолетов. С их помощью можно получить важные сведения об обороне противника, в том числе и о его средствах ядерного нападения. [189]
В городе повышается роль инженерной разведки. Основными ее задачами являются: разведка завалов, установление степени проходимости разрушенных кварталов, выявление заграждений, подземных сооружений и коммуникаций, системы и условий водоснабжения, способы и методы борьбы с пожарами. В ее задачу входит также определение степени приспособленности зданий к обороне. Для выполнения всего этого создаются инженерные наблюдательные посты и высылаются дозоры саперов, которых придают мотострелковым подразделениям.
В обороне, кроме того, инженерная разведка определяет районы города (кварталы), подлежащие очистке от легковоспламеняющихся построек. Она же узнает о мероприятиях противника, направленных на ведение подземно-минной борьбы. Как только будут установлены признаки подготовки противником подземно-минной атаки, инженерную разведку нужно усилить, чтобы она смогла быстрее и лучше уточнить места заложения минных галерей и обезвредить их.
Захваченные у противника здания тщательно осматриваются саперами-разведчиками. Особое внимание обращается на выявление мин-ловушек, управляемых фугасов, зарядов со взрывателями замедленного действия (с часовым механизмом).
С особой тщательностью радиационная и химическая разведка ведется во дворах, зданиях, подземных сооружениях, занимаемых войсками. Источники воды исследуются медицинской службой. [190]
В сентябре в России прошли соревнования силовиков по снайпингу, журнал "Русский Newsweek" (от 05.10.2009.) напечатал статью... м-да, не лестно как-то...
"Соревнования снайперов спецслужб подтвердили: ФСБ - главное силовое ведомство в России
Снайпер выровнял дыхание. В прицеле он видел вооруженного террориста, который прятался за заложницей - блондинкой с младенцем на руках. Дистанция для выстрела в такой ситуации была предельной, более трехсот метров. Спецназовец спустил курок. Пуля попала ребенку в голову. «Минус сто», - зафиксировал судья. На снайперских соревнованиях у стрелков есть возможность исправить ошибку и доделать работу. «В реальности же после промаха снайпера дается команда на штурм, а там кто уже разберется, чья пуля убила заложника», - объяснил Newsweek один из спецов по снайперской работе, судивших на тех соревнованиях.
Соревнования прошли на Кубани в конце сентября. Состязались снайперские пары различных спецподразделений - как российских, так и иностранных. Несмотря на международный статус, эти состязания в первую очередь важны для российских силовиков - по ним можно было судить об уровне подготовки элиты спецназа. Тут судей ожидал сюрприз.
Удивили низкие результаты лучших частей Минобороны - спецназа ГРУ. Их обошли все - даже снайперы из ОМОНа и Госнаркоконтроля. «Золото» и «серебро» получили снайперы ФСБ, а «бронзу» заработали украинцы. «Впервые стало совершенно ясно, что между подготовкой спецов ФСБ и армейских снайперов лежит целая пропасть», - говорит на условиях анонимности один из судей. В ГРУ теперь надеются, что позорное поражение подстегнет чиновников Минобороны, и армейской подготовке будут уделять больше внимания.
«Ничего удивительного. Результаты соревнований - отражение государственных приоритетов», - говорит судья. ФСБ - в фаворе, армия - в загоне. По его словам, в центрах ФСБ «Альфа» и «Вымпел» есть возможность тренироваться каждый день, делая по сотне выстрелов за тренировку. Там учат стрелять лучшие специалисты, в том числе гражданские - чемпионы по спортивной стрельбе. А армейские снайперы стреляют по два-три раза в месяц, и то выполняют исключительно штатные упражнения. «Многие, кто сейчас служит в ФСБ, начинали в военной разведке», - говорит собеседник Newsweek, в прошлом офицер ГРУ. Теперь, переживает он, из армии бегут лучшие специалисты.
Армейский спецназ показывает отличные результаты только в соревнованиях по маскировке - им явно помог реальный боевой опыт. Снайпер вместе с дублером должны были за четыре часа построить укрытие в чистом поле. Одна из команд ФСБ за это время успела даже построить полноценный ДЗОТ из бревен, но баллов за это не получила: ДЗОТ сочли отличной мишенью для танка. Отдельные баллы начислялись тем, кто догадался поставить отвлекающую ложную цель или заминировать подходы к себе.
В зачет шла и «комфортабельность» позиции. В боевой ситуации снайпер вынужден безвылазно сидеть в засаде часами, так что дополнительные очки получили те, кто смог обустроить себе туалет. Кто-то рыл окоп с отхожим местом в углу, а один боец рассказывал, что обходится памперсами. Ему, здоровенному детине с наколкой «Афганистан 1987-1989», верили на слово. Выбор места, инженерное оборудование позиции и отходы с нее - все эти показатели у гээрушников оказались на высоте. Но саму стрельбу они с треском провалили.
Соревнования также показали, какое оружие предпочитают российские стрелки. «Лучше один раз попасть из ПМ, чем дважды промазать из "Глока"», - шутили бойцы, но в итоге оказалось, что почти у всех иностранные винтовки. Штатное оружие российского снайпера - снайперская винтовка Драгунова - было только у одного стрелка из команды калмыцкого УФСБ, которая заняла предпоследнее место в общем зачете. Гораздо лучше себя показала другая российская модель - СВ-98. Вооруженные этой винтовкой команды попали даже в первую десятку. Но и с ней были проблемы: у стрелка из команды краснодарского ОМОНа прямо во время «снайперской дуэли» треснула ложа.
Другие подразделения пользовались импортным оружием: британским, немецким и американским. Сами снайперы по этому поводу не комплексуют: патриотизм плохо сказывается на результатах. Другое дело с обмундированием. Многие судьи были шокированы, когда стрелки ФСБ вышли получать награды в американском камуфляже. «Это не то же самое, что стрелять из английской винтовки, на награждение надо свою форму надевать, - не мог успокоиться один из опытных снайперов. - Спроси любого офицера, кто наш настоящий враг, и он тебе ответит - НАТО. А этим понты дороже Родины»."
http://www.runewsweek.ru/society/30556/