А.Карпов "Закон тайги" отрывки из книги.

Против шатуна.
(отрывок из повести "Напарник")

Скоро Сергей стоял уже одетый, на лыжах, на площадке у зимовья, готовый идти на борьбу с шатуном. В левой руке у него был топор со скрученной в кольцо петлёй и верёвка с привязанным к ней потаском, готовым волочиться по лыжне, оставляя за собой пахучий след. А в правой он держал за погон СКС, раздумывая над тем, как его надеть - кинуть на плечо, где тот может сползти, или одеть через плечо, откуда его надо будет скинуть на полторы секунды дольше. Решив: «Пусть лучше не мешает», - Сергей кинул карабин через голову, подхватил правой рукой таяк и развернул лыжи на путик в сторону Полной.
Он сделал десяток шагов от зимовья, когда обернулся и позвал Гольчика. Кобель, бегавший у избушки, мгновенно отозвался на зов и, проворно обогнав хозяина, резво побежал по заснеженной лыжне. Сергей тут же двинулся за ним, повернув голову назад в желании увидеть, как там волочится потаск. Убедившись, что тот ползёт нормально, поднял глаза и глянул вперёд:
«Не понял! А где наживка? - тряхнул он головой, внимательно вглядываясь в ближайшую ловушку, срубленную в полусотне метров от зимовья, но чётко не видимую оттуда. - Там ведь висело целое стегно!» - подумал он, начиная догадываться, кто это стегно стянул.
«Так он уже здесь был!» - глядя на подбегающую к ловушке собаку, почти спокойно отметил Сергей.
Гольчик сунулся головой сбоку от капкана и завертелся на одном месте, что-то внимательно вынюхивая. Заснеженные кусты пока скрывали от глаз то, что его заинтересовало, но, подойдя вплотную, он увидел, что кобель вынюхивает большую свежую лёжку, протаявшую в глубину на треть метра, от которой дальше по лыжне тянулась цепочка огромных следов, почти паривших от свежести.
Волнение начало охватывать охотника, и он остановился, глядя на собаку, следы и лёжку.
«Так он лежал здесь больше полутора суток, а сдвинулся только сейчас!» - мелькнуло в голове у Сергея, и что-то засосало под ложечкой. Он повернул голову к зимовью и, глядя на него глазами затаившегося медведя, увидел, что с этого места всё просматривается как на ладони.
«Вот чёрт, он всё видел! - почему-то успокаиваясь, подумал Сергей, но вдруг заметил себя, выскакивающего ночью голышом на мороз, и по спине его пробежал холодок: - Подкрался, один прыжок, и тебя на свете больше нету!».
«И сторона подветренная - Гольчик не учуял».
«Чувствовал ведь вонючку из тамбура, но испугался подойти», - вновь успокаиваясь, подумал он, и без опаски пошел вслед за медведем, вглядываясь вперёд.
Кобель быстро, прямо по лыжам, обогнал его и скоро побежал по лыжне. Но, проскочив лишь три десятка метров, остановился как вкопанный, громко и отрывисто залаяв.
«Причуял или увидел!» - сразу сообразил Сергей, мгновенно бросив на снег всё, что было у него в руках. Сунув в снег рукавицы и оставшись в одних тонких перчатках, одним заученным годами движением скинул с себя карабин и, поднимая его к плечу, спустил большим пальцем правой руки скобу предохранителя. И только сейчас, полностью готовый к выстрелу, начал оценивать ситуацию.
Видимость была никчемной - собаку прикрывал куст, пригнутый к лыжне тяжестью снега, и ему ничего не оставалось, как дойти до него. Теперь он всё видел отлично. Гольчик стоял боком в конце прямого участка лыжни, имеющей посередине заметный перелом. Дальше лыжня ныряла влево за невысокую, но разлапистую и основательно заваленную снегом ёль. От собаки его отделяло только два десятка метров, и Сергей понял, что вот здесь всё и случится. Это был не раз уже им испытанный в жизни момент, когда он точно знал, что зверь выйдет, и выйдет именно здесь. Но в тех, прошлых охотах, ни разу не бывало шатуна, для которого победа в схватке означала продолжение жизни. Гормон под названием адреналин застал врасплох сердце Сергея, и оно затрепыхалось раненой птицей, стремясь выскочить из груди. На лбу и ладонях выступила испарина, и лёгкий непрекращающийся озноб охватил всё его тело.
«Да я же так не попаду!» - мысленно крикнул он себе, и этот крик успокоил его, превратив в само хладнокровие.
Время шло. Гольчик, глядя вперёд, спокойно, громко и без эмоций куда-то лаял, как всегда лаял глухаря или загнанного соболя. А его хозяин стоял в расслабленной позе, с приопущенным карабином в руках, стараясь осмыслить, куда ему лучше стрелять. Не то! Не то оружие было у него в руках, с каким надо ходить на медведя! Патрон, изобретённый для отстрела людей, крупного зверя сразу не останавливал - не давал шока. Надежда была лишь на десяток добрых мóлодцев, в шахматном порядке заполнивших магазин, готовых по первому зову заменить исполнившего свой долг собрата,
«В лоб стрелять бесполезно - пуля срикошетит, пару раз такой опыт уже был! Придётся бить в холку, точно над головой, попытаться перебить позвоночник!» - окончательно и бесповоротно принял решение Сергей. Теперь он был готов всецело к встрече со зверем.
Но время шло, минуты тянулись, и ничего не происходило! Сергей уже начал подмерзать, не сводя глаз с лающего Гольчика, когда поймал себя на мысли, что всё это начинает ему докучать.
«Ну, иди же! Иди! Что тебе, слону, эта Моська! Жрать ведь хочешь - два с лишним месяца голодный! Вот собачатинкой и попробуй закусить!» - начал Сергей мысленно подманивать медведя. И вдруг увидел, как Гольчик бросил быстрый взгляд в его сторону; лай резко изменился, став глухим и подвывающе-злобным, кобель заплясал на месте как необъезженный конь, вновь бросая быстрые взгляды то вперёд, то на хозяина, и сорвался ему навстречу. Тот вскинул к плечу карабин и мушкой в приямке целика поймал место, откуда должен был выскочить зверь. Левее ёлки мелькнуло бурым, и Сергей, весь в напряжении, стал ждать, когда туша появится из-за поворота. Растянутое до этого, как резина, время вмиг сжалось для него, и он стал видеть всё словно при замедленной съёмке. Где вместо шатуна на мушке оказалась: подёргивающаяся в такт лая голова Гольчика! Понимая, что тот встал как раз на переломе лыжни, и осознавая, что на оклик «Гольчик, падай!» нужны доли секунды, которых у него больше нет, уже не сомневался, что через мгновение вместе со зверем расстреляет свою собаку.
Медведь вылетел из-за поворота словно поезд со всей своей курьерской скоростью. Такой же огромный и неумолимо приближающийся. Закончив предыдущий прыжок на том месте, где стоял до этого кобель, он с силой оттолкнулся, готовый в следующем прыжке достать ненавистную собаку, но уже в полёте увидел стоящего за ней человека. И он вскинулся, чтобы встать на дыбы и всей своей мощью напугать ненавистных пришельцев, показав им, кто здесь Хозяин Тайги! Но что-то блеснуло в руках у двуногого, и страшный удар потряс его тело.

Мушка спокойно лежала над ушами дергавшейся головы собаки, и Сергей не уловил момента, когда медведь какую-то долю секунды находился к нему чуть боком, и можно было выпустить пулю по шее у среза головы, в надежде, что она найдёт сердце шатуна, или хотя бы отстегнёт его правую переднюю ногу. Гольчик заслонил собой зверя, и теперь он видел только неотвратимо нарастающую голову и стоящую дыбом шерсть холки, прикрывавшую позвоночник, перебив который, только и можно было нападающего остановить. Уже готовый туда ударить, Сергей вдруг увидел, как зверь вскинулся весь, нарастая всей массой и обнажая могучую грудь. Не теряя больше ни мгновения, мушка упала между ушей на голову собаки, и Сергей нажал на спуск. Пуля, вырвавшись на свободу из канала ствола, ударила косолапому в челюсть, выбив из неё кусок кости, и, кувыркаясь, ринулась дальше рвать плоть, пробив при этом как детским кулачком большое медвежье сердце.
От того, как Потап содрогнулся, Сергей понял, что попал удачно, и надо добавлять, пока тот не упадёт, но больше не видел и не слышал Гольчика, исчезнувшего вместе с выстрелом из его поля зрения. Это кольнуло сердце, и он позволил себе в столь критический момент завалить вправо уже нацеленный карабин и глянуть вниз под левую руку. Живой и невредимый кобель, не переставая лаять, втискивался всем телом в лыжню, превращаясь в сжатую пружину, готовую выстрелить в сторону или от атакующего его медведя.
Поняв, что не навредит собаке, Сергей кинул мушку перед правой лопаткой зверя и два раза подряд выстрелил в уже падающего шатуна.
Снег вздыбился фонтаном и поглотил утонувшего в нём зверя. На лыжне осталась лишь так и не сошедшая со своего места, уже спокойнее лающая собака, далее которой виднелся справа чуть буреющий снежный бугор.
Выждав какое-то время, не отнимая от плеча оружия, Сергей пошел вперёд, но, не доходя до собаки, увидел, как снег впереди зашевелился, и из него показалась здоровенная голова. Не мешкая ни секунды, он вскинул карабин и всадил пулю перед разорванным в драках ухом медведя. Та сразу безжизненно пала.
«Контрольный выстрел!» - мелькнуло в голове и, забросив карабин на плечо, прямо через Гольчика Сергей пошел к поверженному шатуну. Кобель, не стерпевший этого, в два прыжка, скользнув когтями по лыжам, обогнал его и с ходу вцепился в ухо зверя.
- Ф-фу-у! Пош-шёл отсюда! - угрожающе прошипел охотник, откидывая собаку лыжей. Но тот, не обращая внимания, с рычанием схватил медведя за брылю и начал рвать её, бешено крутя головой.
- Да пошел ты отсюда! Кому сказал! - закричал на него Сергей, откидывая собаку таяком. Но Гольчик резво оббежал медведя и принялся разрывать его промежность, отплёвываясь шерстью.
«Да и хрен с тобой! Рви!» - подумал Сергей, решив, что тот это заслужил.

Перед ним лежал очень крупный, но худой самец в расцвете сил, большая голова которого своей пышностью не соответствовала его впалым бокам. Изорванные уши выдавали в нём опытного бойца, а длиннющие лапы с огромными «чесалками» и знатные мраморно-жёлтые клыки в пасти, обрамлённой большими чёрно-белыми брылями, внушали уважение. Весь его облик: поджарое тело, голенастые ноги с выдающимися когтями и бурый цвет напоминали огромного ленивца, виденного Сергеем в телеящике.
- Из Освенцима, наверное, сбежал, - негромко проговорил он и, покачивая головой, задумчиво добавил: - Но всё равно, пудов шестнадцать будет!
Напряжение, которое испытывал ещё несколько минут назад, окончательно покинуло его, и Сергей почти равнодушно смотрел на поверженного шатуна. В нём не билась радость знаменем победы, и отсутствовало удивление: «Как мне это удалось?» А было лишь осознание выполненного долга с мужицкой верой в то, что он сделал это, потому что это надо было сделать. И зверь не являлся для него врагом в широком смысле этого слова, а был лишь угрозой для жизни - его и напарника, - угрозой, которую он устранил. В сущности, он совершил благое дело, избавив животное от страданий и неминуемой голодной смерти.
Измазанный в крови Гольчик, не унимаясь, всё рвал своего врага, и Сергей, прикрикнув на него, пошел посмотреть, где стоял медведь.

Тот, как оказалось, топтался, спрятавшись за куст, в двух десятках шагов от собаки. Дальше этого места его следы были основательно присыпаны снегом, и это говорило о том, что позавчера, в ночи, они подошли к зимовью в одно время. Неприятный холодок вновь пробежал по спине охотника, и он, развернувшись, пошел обратно.
«Ведь он всё время видел бегущего медведя!» - чуть не выкрикнул Сергей, не доходя до поворотной ёлки и глядя на то место, где несколько минут назад на переломе лыжни стоял закрывающий его собой от зверя Гольчик. И, удивляясь смелости и мужеству пса, выдержавшего эту атаку, пошел разбираться с героем.
- Гольчик, гад, перестань! - закричал подошедший хозяин и, схватив того за шкирку, начал топить мордой в снегу. Одуревший от крови кобель сначала бился у него в руках, но постепенно затих, суча лапами, и начал понемногу успокаиваться. Сергей подтянул его к своей коленке и, похлопывая по боку, со словами: «всё, всё, всё» - успокоил окончательно. Собака закрутилась на месте, утрамбовывая для себя лёжку, а хозяин пошел растаптывать пошире лыжню, чтобы подъехать сюда на снегоходе...

Семнадцать минут из жизни охотника
(динамика охоты)

Скрип двери зимовья и кричащий шепот отца: «Медведь!» - мгновенно подбросил тело с жестких нар и заставил забыть о внезапно разболевшейся голове. Нырнуть в низкий дверной проём - дело нескольких секунд. Ещё быстрее - сорвать со стенки зимовья висящий на гвозде карабин и лишь тогда включить мозг для оценки ситуации.
Коротко, как выстрел:
- Где?
- Вон там вышел, - почти спокойно произносит Петрович, вскинув руку в сторону противоположного берега речки, при этом внимательно и озабоченно вслушиваясь в заглушаемый перекатом гомон лаек.
- Собаки?
- Вулкан переплыл, остальные - не видел, - произнёс уже с явным нетерпением, как на матче спортивном - забьют - не забьют; а здесь: остановят или нет?
Сомнения, конечно, есть. Если косолапый видел человека и хватил чутьём людского духу, то его никакой сворой не остановить, а бегать за ним по тайге - занятие неблагодарное. Но, накатывающийся волнами, то слышимый хорошо, а то не очень, собачий гам не умолкал.
- Однако встал! - и с этой фразой вмиг наступившее облегчение от неопределенности: все колебания побоку, и остаётся лишь осознание того, что каждая секунда теперь работает против тебя.
Мысли - чётко и быстро: «Главное, оружие!»
В магазине карабина пять патронов. Всего пять!
«Мало. А вдруг?..»
«Ружьё отцу для подстраховки! <Белку» не берём. Лучше - двустволку двадцать восьмого>.
Сдёрнул с гвоздя.
«Проверить!»
Переломил. Пусто!
«Чё-о-о-рт! Патроны! Где патроны?»
Прыжок к нераспакованному, накрытому брезентом бутару.
«Вот он, рюкзак с боеприпасом».
Четыре пулевых - из патронташа вон. Два в стволы, два в карман. Пачку карабинных - туда же.
«Готов!»
Петрович тоже. Лодка уже на воде, и он с шестом в один момент оттолкнуться.
Ширина речки пятнадцать метров - четыре толчка в полтечения опытной рукой.
Движение Сергея из лодки с попыткой прыгнуть на берег и бежать, но следует резкий оклик, как ковш воды ледяной, да на голову:
- Стой! На лодке быстрее!
«И впрямь быстрее! Молодец отец! Это же остров!»
Да не просто остров - кусок земли сухой размером с полсотни на триста метров, заросший ивняком и ольховником настолько, что по нему не бежать, а впору ползти только. За ним старица глубокая и тихая, снизу открытая, а сверху упирающаяся в огромный залом, забитый стволами деревьев и мусором разным настолько, что вода через него даже не сочится. Выше залома перекат, порог даже, с перепадом в метр на полста кипящего бешеного потока. И вся стремнина - прямо в лоб залому, а под ним, среди осклизлых, уходящих в пучину стволов, бурлит как в котле адовом, да с пузырями. У-у-ух, жутко!
Взял шест.
«Помогай отцу! Помогай! И-и-и ра-аз! И-и-и ра-аз! И-и-и ра-аз!..»
А собаки орут всё слышней, да не отрывисто и заливисто - «Аф-Аф-Аф», как на собóльку какого-то, но на зверя лютого - врага извечного, как в трубу, да с придыханием: «У-а-у! У-а-у! У-а-у!» - чуть ли мурашки по спине не бегают.
Ткнулись в гальку косы в самом начале острова. Сергей режет кустами к залому, а тут деваться некуда - взбирайся на него и сотню метров скачи, аки гимнастка на бревне. С той лишь разницей, что матов снизу не настелено, и чуть подёрнутые снегом стволы - скользкие и опасные, грозят обломками сухих ветвей, как кольями в ловчей яме.
И не слышно теперь лая - поток водяной гулом исходит, всё заглушает.
Увидел.
«Ах, вот вы, охотнички-пушники, мать вашу!.. Бельчонку да соболюшку вам подавай? А на звере за вас другие отдувайся?»
Стоят Лайка со Шпаной, как на картинке семейной парочкой, на косе повыше порога с домашней стороны, рты, как в немом кино, разевают и головами крутят. А сыночек их, Загря, с ума уже сдвинул - мечется как угорелый по кромке воды, на рёв исходит. Вот и дурак - надо было от зимовья ещё в воду прыгать - к медведю плыть. Сейчас понимает, что сигануть здесь - чистый суицид.
Ну а Вулкашкин-то-таракашкин каков? А? Держит косолапого так, как мало кто может.
Приходилось уже этот концерт видывать.

--*--

Он сейчас Мишку специально до чистого места допустил, чтобы кусты да валежник не мешали, и только тут свою дикую пляску затеял.
Он его не за штаны - не-ет! В морду ему лезет!
А медведю деться-то куда, когда бестия рыжая длинноногая так и норовит за кожанку носа хапнуть - клыков и когтей не страшится. И лает-ревёт благим матом, слюной брызжет, оскаленной пастью грозя.
Издаля начинает, метров с четырех, на полных ещё ногах. Но чем ближе к врагу заклятому, тем ниже ноги задние у него подгибаются, а как к морде, так уж на заднице самой ползёт, припав и на ноги передние. Тут не выдерживают нервы Мишкины; прихлопнуть наглеца - лишь лапу протянуть. И рванёт вдруг Топтыгин, врежет лапой когтистой, но в пустоту только - нет уж там никого. Летит в тот миг кобель хвостом вперёд, как пробка из бутылки в Новый год.
Приземлится и снова на приступ. И снова: И снова: И снова:
В иной раз всё, кажется, достал его медведь, но нет - живой, бродяга.

--*--

Нет времени на собак смотреть - всё вниманье залому. Здесь, под ногами, опасность главная, но краем глаза уловил, что вверх по речке картинка поменялась. Вон Вулкан! - флажком рыжим за кустами мечется, как раз супротив того места, где пушники старые на подпевках стоят - солиста поддерживают.
«Но Загря! Где Загря? - и быстрый внимательный взгляд по всему обозримому пространству. - Вон он! Всё же прыгнул!» - мелькает его чёрная голова в кипи порога - то появится, то исчезнет.
«Дур-рак! Что наделал! Пропал кобелишка!»
Хозяину ему не помочь, но есть шанс малюсенький, что пронесёт его мимо залома и ниже на косу выкинет.
«Ну, чего смотреть, как погибнет твоя собака! Давай ко второй - тому тоже несладко!»
Вперёд, только вперёд.
Но что это? По ходу, метров в тридцати, ближе к концу залома, там, где самая стремнина вбивает в него с пеной летящую воду, вдруг вынырнула Загрина голова, и он с ходу лапами ловится за осклизлое бревно. Но не таков поток бурный, чтобы добычу свою просто так выпустить - он собаку под бревна, хвостом вперёд тянет - топит, топит, в пучину засасывает. И видно, что из последних сил кобель уже держится, дрожит весь, голову вытягивает и к лапам её жмёт.
«Сорвался!» - и, кажется, долго его над водой нет, так долго, что вроде и счёт на минуты уже пошел, и сердце сжалось от безвозвратной потери. Но вынырнул вдруг почти там же и снова на абордаж залома. И с тем же успехом.
«Что ты стоишь?! Помоги ему!» - лишь эта мысль выводит из ступора и бросает вперёд. Но помощь не требуется - вновь, долго-долго пробыв под водой, Загря появляется чуть ближе, с ходу цепляется лапами за бревно, подтягивается, как заправский гимнаст, и через секунду уже наверху.
И рванул, семеня, с бревна на бревно, на ходу пытаясь сбросить с себя лишнюю воду.
«Молодец! Вот сейчас там начнётся настоящий концерт! Теперь они спляшут-споют дуэтом так, что Мишке мало не покажется!» - и от этих мыслей пришло даже успокоение.

--*--

Загря тоже солист каких поискать, но партия у него своя, от многих отличная. Он зверю в морду не лезет, головы косулячьим подранкам по-вулкановски не откручивает. Он у всех: промежность рвёт! Шкурка там у зверя мягонькая, волосатость слабая - этим и пользуется. А кто с промежностью выдранной, наследства лишенный, бегать может долго? Да никто! И не припомнится даже, скольких подранков разных он за свою жизнь отпустил, а вот скольких положил, так и не счесть. С ним одна лишь проблема была - позволял он себе всегда нажраться до отвала тем, кого положит. Прямую кишку, нутряным салом оплывшую, как самое вкусное в любой животине, по мнению понимающих монголов и бурят, отдай ему - в заслугу - не греши, а если долго не появишься, так он сам возьмёт - не побрезгует и ещё печёночкой закусит, учучкавшись кровью с ног до головы.
Но прощалось ему это.

--*--

И вот почти конец залома - лишь два бревна впереди, но кинул взгляд вдоль берега, туда, где идёт первобытный танец в исполнении одного медведя и двух собак. И увидел их во всей красе - в захватывающей дикой карусели.
«О боже! Это же не Мишка, а сам Потап - отец евоный, ежели не дед!»
Подскакивая на дыбы, сотрясая жирным студенисто трясущимся телом, с разворотом то в одну, то в другую стороны, в попытке поймать хоть одного из кобелей, крутился огромный медведь размером с небольшого бегемота.
Но ушли все из прогала - теперь уже и не видно.
«Вперёд!»
Но вскоре взгляд в другой прогал, а там всё изменилось. Загнал Топтыгин свой зад в кусты, лишив чёрную бестию её прерогативы, и только против рыжего теперь работает короткими выпадами, бросая быстрые взгляды в сторону Загри, ждущего удобный для атаки момент.
Но вдруг увидел медведь основного противника, стоящего с карабином на бревне, всем нутром своим ощутив главную угрозу. И вмиг собаки превратились для него лишь в назойливых мух, надоедающих своим жужжанием.
«Увидел! Меня увидел!»

Но только голова косолапого торчит - большая, лобастая, повёрнута в эту сторону. Сверлят маленькие бездонные глазёнки - изучают врага своего.
«Стреляй! Сейчас пойдёт - собаки не остановят!» - это трезвый голос рассудка.
«Куда же стрелять? Куда? Башку одну и видать, а ведь лоб не прошибёшь! Нету тела! Нету - деревьями и кустами закрыто!» - истерично вопит голосочек второго я.
«Стреляй, пока стоит!» - заткнул рассудок второго.
И всё - решенье есть! «Понеслась!..»

Ещё один взгляд на медведя:
«Расстояние: семьдесят - семьдесят пять».
Взгляд на целик:
«Постоянный - хорошо».
Дыхание:
«Дыши глубже, глубже».
«Ноги шире!» - упёрся правой в другое бревно.
Поднял карабин.
Предохранитель:
«Спущен!»
С сожалением:
«Хоть бы палку для упора! Хоть бы палку! С руки - самый сложный выстрел! Ну да ладно!»
«Снизу подводи. Снизу. Чуть ниже носа. Аккуратно. Вот так!»
«Вдохни. Теперь выдыхай и тяни спуск. Ак-ку-рат-но тя-я-ни!»
Бах! - толчок отдачи заслоняет стволом мишень, но медлить нельзя, и он быстро передёргивает затвор.
«Ко второму выстрелу готов!»
Принимает ту же позу, что и при первом, и она настолько точна, что мушка сама ложится на цель.
«Но что это?»
Не смотрит уже Потап на него. Не смотрит! Теперь он в профиль - голову поднял и вверх её тянет, в небо, в небо самое.
«В ухо подводи. Чуть ниже. В ухо. Выдыхай. Тяни. Ак-ку-рат-но».
Но исчезает вмиг голова с мушки, словно её не бывало. И тянет ещё палец спусковой крючок, не подчиняясь мозгу, который уже команду отменил.
Бах! - уходит пуля в то место, где долю секунды назад было ухо зверя.

Бежит он через кусты и слышит, что рвут они его, бедного, рвут. Без лая, с одним звериным рычанием и неистовством, от которого мороз по коже. С умопомешательством, присущим лайкам.
Подскочил, ещё остерегаясь, с готовым к выстрелу карабином у плеча.
Лежит Топтыгин в приямке на спине, лапы с чесалками мощными в разные стороны разбросав. Чёрный между задних ног у него - морда и манишка белая уже в крови вся, а рыжий шею разгрызает, шерстью отплёвывается.
- Фу-у-у, сволочи! Фу, гады! Нельзя-а-а!!!
Но плевать им на него - это их добыча, ими повергнутая.
- Пошел отсюда! - он откидывает обезумевшего Загрю сапогом и замахивается на него прикладом. Но всегда послушный и ласковый пёс, не обращая на это внимания, вновь со звериным рыком вгрызается в медвежью плоть.
«Что делать? Что? Как их остановить?» - палками по хребтам у них не принято!
Оглянулся вкруг.
«Ага! Вот сюда их!»
Положив карабин, хватает Загрю одной рукой за шкирку, другой сгребает шкуру у крестца и в два прыжка - к ближайшей яме с водой. Вскидывает его над собой - тот только лапами по воздуху сучит, и в воду, с полного размаха - брызги в разные стороны. Но не повлияло это на него - рванул он между ног опять к медведю.
«Но нет, дружок! Иди сюда!» - ловит его и снова в воду - теперь уже топит, удерживая сапогом.
Но жалко его, жалко - тот бьётся, бедный, под ногой, но безумия его надо лишить, в чувство привести.
Выдернув из воды, глянул в глаза - добрыми стали, такими, как всегда. Потрепал за ухом, похлопал по боку и отпустил.
Теперь ко второму - ванну от бешенства устроить! Но с этим сложнее, у него характер такой, что и хапнуть в этом состоянии может.
«Но ничего! Справимся!»

Он уже выкупал Вулкана, когда заметил подходившего, с ружьём наизготовку, отца.
Собаки, так до конца и не унявшись, теперь уже спокойно, как на чужого, брехали в сторону медведя.
- О! Так он добрый, а мне небольшим глянулся, - говорит Петрович, обходя добычу.
Сергей начинает внимательно разглядывать поверженного Хозяина Тайги. И замечает, что грудная клетка у него ходит! От дыхания ходит! Спокойного, как во сне дыхания!
«О боже! Грех-то какой! Грех!»
- Папа, дай нож.
- Нож? - растерянно спохватывается отец: - А я не взял! Топор вот.
«Грех-то какой! Грех!» - щемит сердце оттого, что сразу зверя не добил, хотя и понимает, что душа того давно уже на небесах.
- Ружьё!
Протягивает руку к отцу, берёт у него ружьё, спускает предохранитель, прикладывается и стреляет в спокойно бьющееся сердце.
После выстрела собаки замолкают, отходят, устраивают себе лёжки и, как ни в чём ни бывало, принимаются вылизывать себя.
Вот агония кончилась - медведь отошел.
Петрович подходит к голове, поворачивает её носком сапога и начинает внимательно разглядывать что-то. Потом ставит ногу на голову как на мяч, с усилием её перекатывает и только после этого произносит:
- Ладно ударил - точно между глаз. Пуля, однако, срикошетила, но череп хрустит - развалился.
Сергей подходит к медведю, встаёт на одно колено и, похлопывая его по груди, просит и за собак и за себя:
- Прости нас, дедушка Амикан!

Другие рассказы и таёжный фотоальбом Вы можете увидеть по адресу книги http://zakon-taigi.narod.ru/
И, если она вам понравится, возможно поможите с её изданием.

Андрей Валентинович, а какова была рецензия на отдельные расказы охотоведов ИрГСХА? 😊

На сколько понимаю, вопрос о монологах?
Они все родились из переписки с С.И.Миньковым, если знаете такого "главного промысловика страны". Но это прежде всего мои личные мысли, а плюрализм мнений, как известно, со времён Горбачёва ещё никто не отменял. И я ни в коей мере не навязываю свои кому либо.
Цель ставлю иную: Заставить людей задуматься и начать говорить о том, к чему мы в конечном итоге приходим в производстве охоты и охраны природы? Или вы считаете, что у нас в этом деле всё гладко?
Высказывайте своё мнение, с удовольствием его послушаю.

Хочу ещё добавить, что тираж проплачен и книга ориентировочно 25 апреля будет уже готова.
ПРИНИМАЕМ ЗАКАЗЫ НА КНИГУ С АВТОГРАФОМ АВТОРА. УСПЕВАЙТЕ!!!
Всё на сайте. http://zakon-taigi.narod.ru/

На сколько понимаю, вопрос о монологах?

Да ,заинтересовало.

Или вы считаете, что у нас в этом деле всё гладко?

Не считаю.

Высказывайте своё мнение, с удовольствием его послушаю.

Не хотел но....Зарекся я как то после того как поменял кресло главного редактора на кресло другого рода деятельности , не лезть в публицистику, но тут виде исключения (как земляку) пару слов скажу.
Прочитал все по ссылке. ...Что же, любой труд заслуживает уважения.

Но у меня сложилось впечатление что некоторые ваши рассказы ,например "Про культуру охоты","Про оружие" почти слово в слово за небольшими интерпритациями, переписаны с этого форума где они из месяца в месяц мусолятся с завидным постоянством. Почти слово в слово.
Мне стало не интересно.
За прямоту извините. Просили мнение?...Вот мнение.

Да что вы говорите!!! Спасибо за прямоту!
Прямо и отвечу.
Я эти форумы увидел только в феврале! Да и, честно сказать, не читал толком - для меня это слишком утомительно. Глазами лишь пробежал отдельные темы. Хотя заметил, что есть мысли схожие с моими, а есть совершенно противоположные (про патрон 7.62х39 к примеру).
Основные монологи написаны в марте 2006-го, т.е. три года назад, когда у меня даже Интернета постоянного не было, и не мог себе позволить зависать в нём часами.
Так что здесь у меня совесть совершенно чиста! Ни какого плагиата с моей стороны - рука на сердце! Но я рад, что мои мысли схожи со многими!

Вы мне сейчас сказали, что читать это не интересно. Понимаю. Но с моей точки зрения неинтересно лишь потому, что это "замусоленная" тема в Интернете. А какому количеству охотников страны он доступен и интересен?
В России, говорят, более 3-х миллионов официальных охотников. А сколько из них зарегистрировано на охотничьих форумах? Лишь тысяч 30 наберётся! И то со всего русскоязычного Интернета. Значит всего один процент! То есть всего 1% «мусолят» эти темы в Интернете. А остальные 99% где?
Я более чем уверен, что эти темы и Вам были интересны, когда Вы их начинали читать, а лишь потом "приелись".
А почему приелись-то?
Да только потому, что все мы, вернее в большинстве своём в нашем государстве, считаем, что разговоры на кухне ни к чему не приводят. Что это просто "брехология", а наши правители и законодатели всё равно сделают то, что им лично выгодно. И другого объяснения нет Вашему пессимизму.
Но почему же это так!? Почему!? Ведь, по большому счёту, мы все живём с психологией раба! Что прискорбно.

Поверьте! Эти монологи писал не для "продвинутых" из Интернета. Даже не читая этих форумов, догадывался, что ни один я такой умный и эти темы явно мусолят.

Я ведь не случайно эти монологи на сайте книги открыл. Вернее, даже дело было не так - сначала открыл, а через неделю услышал сразу несколько криков «продвинутых интернетчиков» (не хочу, конечно, никого оскорбить):
- Да на-ам надое-ело это чита-ать! Фильму-у хочу-у!
Пришлось этого крика сразу испугаться, взять и закрыть их. Но тут же получил ещё два письма, теперь спокойных и без криков:
- Что же Вы их закрыли? Я вот тут другу хотел дать почитать, а то вот он как-то не верит, что нас промысловиков так нагло обдирают!
И я открыл их снова для тех мужиков, для которых всё это и писал. То есть для 99-ти процентов.

На всю мою писанину можно смотреть по-разному. Да на неё и смотрят по-разному! Теперь я это знаю точно, получив массу окликов. У человека с ружьём, который ходит в лес «за ради» своего удовольствия взгляд один, но совершенно отличный взгляд у мужика из тайги. Который сопли свои морозит на полную катушку, тонет в полыньях, гибнет от шатунов, копает себе берлоги в снегу, дабы не замёрзнуть:
И Вы всерьёз считаете, что этот мужик не заслуживает того, чтобы ему хоть чуть-чуть приоткрыли глаза?
Сбросьте мне свой адрес, я Вам книгу подарю, которую вот эти мужики и помогли мне издать.

И Вы всерьёз считаете, что этот мужик не заслуживает того, чтобы ему хоть чуть-чуть приоткрыли глаза?

Я считаю что он,этот "мужик", заслуживает того что бы о нем писали.

А вот открывать ему глаза?....На что?......Он и так не плохо видит. И смотрит на мир своими глазами и имеет на всё свой взляд, который с моей точки зрения заслуживает уважения.

Ладно, Игорь!
О чём разговор? Я сказал то, что сказал и своего мнения никому не навязываю. Уже говорил об этом.
А про мужика, который сам всё видит...
Вот за последние 20 лет, мне в тайге ни разу не пришлось увидеть ни одного мужика- промысловика, который бы даже прелполагал, за сколько фактически будет продана шкурка соболя, которого он добыл. Ни одного!
А мужиков люблю и уважаю. И их мнение тоже.

Вот за последние 20 лет, мне в тайге ни разу не пришлось увидеть ни одного мужика- промысловика, который бы даже прелполагал, за сколько фактически будет продана шкурка соболя, которого он добыл. Ни одного!
А мужиков люблю и уважаю. И их мнение тоже.

Книга класс! Прочитал на одном дыхании.

Нормальная книжка для мальчишек. И кто нивидал тайги и не имеет понятия о соболях.
Любая книга имеет своего читателя. но меня не впечатлила .
"Охота на русского соболя" вот то да. Даже заядлые промысловики сказали отличная .

хочу купить. по ссылкам не отвечают.........

Есть читатель искушенный и есть не искушенный.
Мне тоже..., как и уважаемому мной коллеге из города на Байкале, поблазнилось, что терто-перетерто. И про электроудочки и.., не буду повторять и жевать сопли.
Игорь, я уже это говорил. Это произведедение можно обсуждать. Прочитав, есть тема поговорить. А больше, друг мой, нечего!

Читал и "Охоту на Русского соболя", и "Закон тайги" имею,.. От дяди Толи.

У нас, на этой беговой(писательской) дорожке, нет ни спринтеров, ни стайеров. Читать- то нечего!

P.S. Один экз., по моей просьбе, Карпов подписал для моего друга, старого, тертого хрена-промысловика. Через кои-то месяцы спросил я его, :" понравилось-ли тебе произведение?"
..

Цель ставлю иную: Заставить людей задуматься и начать говорить о том, к чему мы в конечном итоге приходим в производстве охоты и охраны природы? Или вы считаете, что у нас в этом деле всё гладко?
Высказывайте своё мнение, с удовольствием его послушаю.

Коль, а ты что голову еб..ешь, а кто, по законам -то жил?

[QUOTE]Originally posted by Дядя Дрон:

Высказывайте своё мнение, с удовольствием его послушаю.
Прочитал только про собачек и то не до конца. Сильно написано, можно сказать на мой вкус. Мне понравилось. Спасибо.

[QUOTE]Originally posted by nordbaikal:
[B][QUOTE]Originally posted by Дядя Дрон:

Высказывайте своё мнение, с удовольствием его послушаю.

Я без притензий к написанному. В наших краях, и не только в наших, местные охотники, тунгусы -эвенки , буряты - промысловики соболя, лыжню называли чумница т.е. лыжня ведущая к чуму. Это хорошо описано в книге Жигжитова ПОДЛЕМОРЬЕ. А Вы пишите чудница. Этому есть какое-нибудь объяснение?

Порой мне кажется разумнее жить по сложившимся понятиям, чем существующим написанным законам...

а кто, по законам -то жил?

вот что то крайнее время, как то хочется, что бы законы ближе к традициям стали... старею что ли.? ;-)))

Писанина эта по моему мнению ни художественной , ни познавательной ценности не имеет. Все давным давно написано и описано другими , более талантливыми людьми. Перечислять их пофамильно смысла не вижу-любой мало мальски начитанный чел их знает.

spirikraft
Писанина эта по моему мнению ни художественной , ни познавательной ценности не имеет. Все давным давно написано и описано другими , более талантливыми людьми. Перечислять их пофамильно смысла не вижу-любой мало мальски начитанный чел их знает.

А просто для души почитать? И в конце концов есть начинающие охотники, у которых от вот таких рассказов что-то трепетнется внутри, и они ,хотябы в начале своей охотничьей тропы, будут действительно с любовью и уважением относится к природе и к окружающим. Будут жить по не писанным законам тайги. У кого-то эти законы останутся на всю жизнь, ну а кто-то растеряет их и станет обыкновенным потребителем без пльзы и отдачи.

Предложение актуально? Оплачивать можно?
Кто-нибудь уже получал книгу?

А мне интересно. Для меня это - свежие страницы в охоте, ни сам я, ни мои знакомые с собаками не охотятся.

[QUOTE]Originally posted by kiowa:
[B]А мне интересно.

Мне то же интересно с собачкой по лесу пошататься. Привез я как-то ,лет пять назад ,из Баргузинской долины щенка ,девочку. Привез в марте, ей тогда месяц всего был, прикинул, к осени как раз можно будет и в лес брать. Росла сабоченка потихоньку . Приучил ее в машине ездить, почти всегда с собой брал и на рыбалку и когда на отдых едем, и просто в лес. Гоняла она очень здорово бурундуков да азартно так, с лаем писклявым ,аж визжит, я не знал что с ней делать, и уговаривал и прутиком постегивал, думал все , не кудышная тварь из нее получится. Но пришла осень, взял я ее с собой рябчиков посвистеть. Бегала она вокруг меня по кустам ,как у нас говорят по малому кругу, часто на глаза показывалась, а потом пропала куда-то ,долго ее не было, я даже забеспокоился ,не потерялась бы, молодая еще. Слышу в горе тявкнула, тонко так, потом еще раз и еще с подвизгиванием, ну все думаю , опять полосатого донимает ,щас я тебе устрою. Иду на лай, матерюсь. Подхожу ближе она на сосну прыгает ,да вокруг бегает не обращая ни какого внимания не на меня не на мои маты . Смотрю в верх ,а там белка сидит, пришлось стрельнуть, поддел. Подлетает моя сабоченка к добыче жамкнула ее пару раз и бросила. Вот с той поры все и началось. Соболя из под нее не брал, да и не увлекаюсь особо таким промыслом. А главное на бурундуков смотреть перестала. Вот.

С интересом прочёл-бы эту книгу. Если предложение ещё актуально - я ваш потенциальный читатель 😊

Забираю свои слова про познавательность взад. Для многих это действительно в
новинку. Погорячился.

Тема "охотник и промысел" ,"вообще охота" -непаханое поле. Кроме"Царь-рыбы" В.Астафьева,"Продается медвежья шкура" В.Распутина, повестей Г.А.Федосеева,
некоторых рассказов Ю.Казакова,"Весенней охоты на боровую дичь" Г.Горышина ,
В.К.Арсеньева "В дебрях Уссурийского края" больше вспомнить ничего не смог.
Тургенев и Пришвин не в счет.
Поскольку литература -такое же ремесло как и все что делается руками, следовательно, этому можно научится. Трудолюбие иногда может заменить отсутствие таланта, а талант может проявится через труд. Чего, собственно автору и желаю. Ну и должна быть рассказанная история. А ее нет. Пока не понравилось. ИМХО.

Черкасов - Записки охотника восточной сибири.
Рекомендую, есть архив пишите если что.
А дядя Дрон или кто то другой его м.б. агент, отписался что где то на Маме, просил оставить тел. что бы со мной связаться и продать книгу. Я оставил но пока тихо.

Прочитал.
В целом для души - понравилось.

Замечания
1.Про кость из пальца по которой постучали ногтем - и заросло - Не верю.
2.Напарник сильно затянут и по сюжету и по книге. Как можно так долго терпеть такого м...ка. Наверняка ведь реальный персонаж.
3. От языковой крестьянщины просто воротит, тут с этим явный перебор. Хорошая литература написана ТОЛЬКО на хорошем языке.

Такие вот ИМХО.

Где книгу брал?

1.Про кость из пальца по которой постучали ногтем - и заросло - Не верю.

На человеке не видел, на собаке видел. Если у собаки заросло- заростет и у человека.

3. По "крестьянщине", мне так не показалось. Совсем не показалось. И уж тем более, не воротит. Слово-то какое..

nordbaikal
Где книгу брал?

ТЦ Рублев, павилион с з/ч к сотовым направо от гл. входа 1 этаж. 127?

Ну не показалось так не показалось)))). Мне сильно не понравилось.
Кому как. Но я предпочитаю грамотную речь и тем более текст.
Всякие "сленги" на бумаге выглядят ужасно ИМХО.
Черкасов, см. выше - в глубокой провинции царской России 1860 гг, пишет про крестьянскую жизнь, нормальным языком, читать ПРИЯТНО через 150 !!! лет. Чувствуется стремление человека к свелому будущему. А тут в этом самом будущем человеки - человеки не желают изъясняться правильно, (((((. Всегда думал что такой говор или необразованность (крестьянщина) или просто паясничание.

Petr...sh
1.Про кость из пальца по которой постучали ногтем - и заросло - Не верю.

На человеке не видел, на собаке видел. Если у собаки заросло- заростет и у человека.

Что реально торчала кость?, Как в кратце? ..там в книге вроде 1-1,5 см озвучено окруженных культей пальца. Удручающая картина честное слово.
И потом заросла??? Просто думаю торчащую кость по умолчанию покрывают микробы воздуха и ткань на нее нарастать не должна.
Но не врач, спрошу потом у спецов, пока не верю просто...............