Нашел вот такое. На мой взгляд, занимательно.))
Курдиновский В. И.
К учению о легальных ограничениях права собственности на недвижимость в России, Одесса, "Экономическая" типография, 1899 г.
4. Право охоты и рыбной ловли
Много было у нас в старину рыбы и зверя всякого. "Се ся подивуем, говорил Владимир Мономах, как... реки и поля и леса наполнены птицами, рыбами и зверями... Все же то дал Бог на угодье человеком, на снедь, на веселье".
И предки наши жили рыболовством и звероловством. В летописях имеются многочисленные доказательства этому*(649). Пока право собственности на землю еще не возникло, земля была вольная, и рыболовство и звероловство или охота были промыслами вольными, т. е. право охоты и рыболовства принадлежало всем и каждому из членов данного племени в пределах его территории. Так было даже в XIV веке, т. е. в то время, когда право собственности на землю уже начинает у нас складываться. Например, Новгородские акты XIV века свидетельствуют о том, что в Новгородской области охота была вольная. Князьям принадлежало там исключительное право "свиньи гонити" лишь на шестидесятиверстном расстоянии от Новгорода, "а дале куды кому угодно*(650). Такие порядки сохранились в степях близ Азова еще в XVIII веке: и земля и охота были там "вольная"*(651). Было вольным и рыболовство, о чем также имеются несомненные исторические свидетельства. Так, например, в 1485 году великий князь Иван Васильевич дал Спасо-Евфимьеву монастырю реку Клязму от реки Молеха до Оки и все воды, озера и истоки по обоим ее берегам: "тех их вод не ловить никому опричь их"*(652). Очевидно, до этого времени всякий мог ловить рыбу в перечисленных водах.
Право собственности на землю и воду не заключало в себе первоначально права исключительной охоты и рыбной ловли. Конечно, вотчинник мог и охотиться, и ловить рыбу в пределах своих владений. Но право его охоты, как и право рыбной ловли, было ограничено правом охоты и рыбной ловли со стороны всех и каждого. Таково было предание старины глубокой. Правда, памятники прошлого содержат в себе данные, которые могут повести к заключениям иного характера. Они приписывают вотчиннику вместе с правом на землю и право на угодья: звериные, птичьи и рыбные ловли. Так, напр., в 1587 году князь Пожарский дал Спасо-Евфимьеву монастырю свою вотчинную деревню "и с перевесьи и с рыбными ловлями и с бобровыми гонами и со всякими угодьями"*(653). В 1554-1555 гг. царь и великий князь Иван Васильевич пожаловал Новинскому Спасо-Преображенскому монастырю село Орудьево "со всеми угодьями"*(654). 4 апреля 1438 года литовский князь Свидригайло дал кухмистру Петру Мышчичу несколько сел "с ловы и ловища"*(655). Но в этом праве нет исключительности. Собственник должен, по общему правилу, допускать в своих владениях и охоту, и рыбную ловлю всех и каждого, ибо рыба, и птица, и зверь даны Богом "на угодье человеком, на снедь". И только по мере уменьшения даров Божьих право охоты и рыбной ловли в руках вотчинника приобретает исключительный характер.
Понятное дело, что лишь государственная власть могла придать праву охоты и рыбной ловли такой характер. В данном случае она уступала стремлениям вотчинников к абсолютизму. И вот встречаются акты, лишающие всех и каждого права охотиться и ловить рыбу в пределах чужих владений. Так, в 1393 году нижегородекий князь Борис Константинович дал Спасскому и Благовещенскому монастырю свои рыбные ловли по реке Суре "и бобровые гоны и стрежен по реку Волгу". "И архимандриту Ионе с братией в тех водах рыба ловити и всякими угодьи владети к себе на монастыри, а опришные люди у них в те рыбные ловли и в бобровые гони и во всякие угодья не вступаются никто ничем"*(656). В 1484 году великий князь Иван Васильевич запретил суздальским городским людям ловить рыбу в реке Каменице, принадлежавшей Спасо-Евфимьеву монастырю, под угрозой штрафа в 2 рубля*(657). В 1485 году великий князь Иван Васильевич дал тому же монастырю реку Клязму с "водами": "и тех, говорит он, их вод не ловить никому, опричь их"*(658) и т. д.
Все эти и им подобные акты прекращали право охоты и рыбной ловли в чужих владениях и тем придавали праву собственника абсолютный характер. Само собой разумеется, что в одних местах случилось это раньше, в других позднее. Но предания старины жили в сознании Руси долго. Эхо далекого прошлого слышится еще в XVIII веке. Так, 26 июня 1724 года Петр I запрещает полковникам, офицерам и рядовым охотиться и ловить рыбу в чужих владениях: "ни в какие угодьи для своих потребностей не въезжать, т. е. со псовыми и птичьими охотами и для ловли зверей и птиц, отчего бывает крестьянам не без великой обиды; то ж разумеется о рыбных ловлях и прудах, разве с позволения письменного самих помещиков*(659). Очевидно, в это время, по общему правилу, собственник должен был допустить в своих владениях охоту и рыбную ловлю со стороны всех и каждого. Абсолютизм власти вотчинника был исключением, устанавливаемым по особому акту правительства. Причиной этому в новое время при изменившихся социальных и экономических условиях жизни была главным образом неопределенность границ поземельных владений, благоприятствовавшая сохранению старых порядков.
Понятно поэтому, что Межевая инструкция императрицы Екатерины II от 25 мая 1766 года должна была оказать сильное влияние на существование старинных прав охоты и рыбной ловли. Императрица Екатерина высказывает мысль, что в данной даче право охоты и рыбной ловли должно принадлежать лишь ее владельцу. Поэтому она повелевает уничтожить рыбные ловли, бобровые гоны и другие подобные сим промыслы, состоящие в средине других владельческих дач, "ко отвращению неминуемых от того ссор, драк и непрерывной вражды, для общего спокойствия". Поэтому же она постановляет: "посторонним людям в чужих дачах на оброк никаких угодий не давать"*(660). В инструкции сотскому с товарищами от 19 декабря 1774 года она выражается еще определеннее: "... в чужих дачах, без позволения хозяев, зверей и птиц не ловить и не стрелять"*(661).
В Своде законов, наконец, право охоты и рыбной ловли, как одно из полномочий собственника, приобретает, по общему правилу, характер исключительности. "Дозволяется, говорит закон, всем заниматься охотой в собственных дачах". "На чужой земле не иначе можно охотой пользоваться, как по письменным дозволениям владельца оной". "Рыбные ловли по рекам судоходным и несудоходным составляют собственность владельцев берегов, за исключением тех мест, где ловля рыбы предоставлена по особым постановлениям кому-либо другому". "Рыбные ловли в водах запертых, как-то: в озерах и прудах, лежащих внутри частных дач, составляют также собственность владельцев берегов; посторонние не иначе могут пользоваться оными, как по письменному дозволению"*(662).
По мере того как право охоты и рыбной ловли в руках поземельного владельца приобретало исключительный характер, законодатель, в видах народного продовольствия, с целью сохранить рыбные, птичьи и звериные богатства для общего блага начинает ставить границы праву собственника ловить рыбу и охотиться в пределах своих владений. Так как это право приобрело у нас исключительный характер лишь (мы видели это) недавно, то, конечно, у нас не могли еще создаться ограничения в праве рыбной ловли и охоты столь многочисленные, как в Западной Европе. Но кое-что уже сделано. Так, еще Петр I постарался ограничить право рыбной ловли - 6 января 1704 года. Он воспрещает собственникам ловить рыбу "самоловами" ... "для того, что за такими снастями рыбе и мелкой, а не то что великой, вверх пройти невозможно, и затем в верховье рыбе бывает оскудение, а в низовых водах мелкая рыба всегда пропадает даром"*(663). 8 октября 1828 года указ Петра I был подтвержден в применении к рыбной ловле на Белом озере и реках Шексне и Волге*(664). А в Своде законов выставлено общее правило: "близ берегов морей и озер со стороны речных устьев, равно как и в самих реках, запрещается производить лов рыбы самоловами и другими снастями, которые препятствуют свободному ходу рыбы из моря в речные устья и снизу вверх по рекам"*(665).
В XVIII веке стали ограничивать у нас и право охоты. Еще императрица Екатерина II, законами 30 июня 1763, 30 апреля 1764, 8 мая 1769 и 19 декабря 1774 годов, запретила охоту с 1 марта до Петрова дня на всяких зверей и птиц, кроме хищных (медведей, волков, лисиц; коршунов, ястребов, воронов, галок и воробьев) *(666).
В Своде законов, понятное дело, повторено было это запрещение*(667).
Закон 23 февраля 1892 г. (вступил в силу с 1 марта того же года) дал новые ограничения в праве охоты. Он признает за поземельным владельцем право исключительной охоты в пределах его имения*(668). Но он разрешает осуществление этого права лишь на основании "именного охотничьего свидетельства, выданного подлежащей властью"*(669). "Каждый охотник во время производимой им охоты, - говорит закон, - должен иметь при себе выданное ему именное охотничье свидетельство для предъявления его по требованию лиц, наблюдающих за исполнением правил об охоте"*(670).
Но и с такого рода свидетельствами в руках лишь владельцы огороженных парков и зверинцев, не имеющих свободного сообщения с соседними угодьями, могут производить и дозволять в них охоту на всякого рода зверей в течение всего года*(671). Все прочие собственники могут охотиться лишь на определенные виды птиц и зверей и в указанное в законе время, а также указанными законом способами, все - с целью предупредить бесполезное истребление дичи. Именно, производство охоты воспрещается: а) на зубров и на самок лосей, оленей и диких коз, на телят этих пород, а также на глухарей, тетеревов, рябчиков, куропаток, турачей и фазанов - в течение всего года; b) на самцов лосей - с 1 января по 15 августа; с) на самцов оленей - с 1 марта по 15 июля; d) на самцов диких коз - с 1 ноября по 1 июня; е) на сайгаков, джейранов, черных козлов, туров и других горных козлов - с 1 марта по 15 июля; f) на самцов глухарей и тетеревов - с 15 мая по 15 июля; g) на вальдшнепов - с 1 июня по 15 июля; h) на гусей и лебедей - с 1 мая по 29 июня; i) на самок уток всех пород, чибисов, гаршнепов и куликов всех пород, бекасов, дупелей, коростелей и на прочую водяную и болотную дичь - с 1 марта по 29 июня; k) на серую и красную куропатку - с 1 декабря по 15 августа; 1) на турачей - с 1 декабря по 1 октября; m) на фазанов и зайцев - с 1 февраля по 1 сентября; n) на самок глухарей и тетеревов, на рябчиков, белых куропаток, дроф, стрепетов и перепелов - с 1 марта по 15 июля; о) на всех других зверей и птиц, кроме хищных - с 1 марта по 29 июня. Истреблять хищных зверей (медведей, волков, лисиц, шакалов, барсуков, песцов, хорьков, ласок, выдр, норок, горностаев, куниц, росомах, рысей, диких кошек и белок) и птиц (орлов, беркутов, соколов, кречетов, ястребов, сорок, ворон, галок, соек, ореховок, сорокопутов, филинов, сов и воробьев), птенцов их и гнезда, а также убивать на полях бродячих кошек и собак, разрешается в течение всего года всякими способами, кроме отравления. Охота с собаками с 1 марта по 24 июня ни в каком случае не допускается. Наконец, воспрещается в течение всего года разорять гнезда и вынимать из них яйца и птенцов всех пород птиц, кроме хищных*(672).
Таковы ограничения права охоты, установленные Законом 23 февраля 1892 года. Преследуют они хорошую цель: противодействовать истреблению дичи. Но дробность постановлений и недостаточность средств к приведению их в исполнение (стража) являются коренными недостатками приведенного закона.
Мы слышали, что правила об охоте скоро будут пересмотрены. Но каковы бы ни были новые правила, они мало помогут сохранению дичи, если само общество не будет содействовать этому. Интересно было бы введение у нас добровольных и принудительных охотничьих товариществ по образцу германских; они лучше охраняли бы народное богатство от истребления*(673).