В порядке пробы пера. Что-то накатило. Наверное осень. Меланхолия и состояние воинствующего пофигизма. В общем вот...
Без названия.
- Тебе стрелять последнему, - предупредил Комулов, протягивая магазин с патронами.
- Чего вдруг?
- Кино про Штирлица помнишь?
- Угу.
- Запоминается последняя фраза, - прапорщик улыбнулся. - В нашем случаи последний стрелок. А у тебя в этом деле преимущество. Так, что надо блеснуть талантом в хорошем понимании этого слова. Не подведи.
Первая проверка. Осень. Только с учебного пункта и вот первая проверка. Как все-таки еще долго служить? Хотя завтра уже буден на одну проверку меньше. Наверное меня это должно обрадовать, но почему-то нет этого чувства. Вообще чувств нет никаких. Остались какие-то инстинкты и только. Пять месяцев прожить на инстинктах, пожалуй это перебор.
Проверка огневой подготовки идет полным ходом. Наш 4-й отдел стреляет последним, таков жребий. А мне стрелять самому последнему. Знать судьба. А по тому, я сижу на пустом ящике из-под патрон и просто жду своего часа. Ребята толпятся у меня за спиной. Одни пытаются коптить мушки на своих автоматах. Те, что уже отстрелялись, матерятся на свои автоматы. Те кому предстоит еще стрелять, клянчат автомат у того, кто отстрелял хотя бы на 'хорошо'. Хорошисты раздают советы всем присутствующим и смотрят свысока на молодое пополнение.
- Волнуешься? - спросил Виктор.
Он возник за моей спиной и смотрит на мишени в поле. Для него это была последняя проверка. Он отстрелялся на четверку и по тому абсолютно спокоен. Со стороны наш разговор почти незаметен. Каждый из нас лишь чуть скосился друг на друга, а после вновь стал смотреть в свою сторону. По тому и не понятно со стороны беседуем мы или нет. Не смотреть в лицо собеседника, это то чему тебя обучат быстрее всего при выходе на границу. На данное правило хорошего тона у вас не будит ни времени не права. Каждый осматривает свой сектор обзора. От этой и еще нескольких других привычек еще долго придется избавляться после. Только это будет после. Много позже, а сегодня я сдаю свою первую проверку.
- Нет, - без эмоций отвечаю я.
- Врешь, - Виктор хмыкает, чуть пнув ящик.
- Вру, - соглашаюсь, - Конечно волнуюсь.
- Это ничего. Породистых рысаков перед забегом всегда бьет крупная дрожь. А во время скачки они само спокойствие и целеустремленность. Американец поставил тебя последним?
- Ага.
- Значить ты его последняя надежда. Наши погано отстрелялись. Тебе надо выпендриться по полной программе.
- Нафига?
- Надо и все тут. Ты ведь на учебке мог себе это позволить? Вот и сейчас, просто нужно.
- И что взамен?
- Скорей всего ничего. Похлопают по плечу и забудут. Но это будет завтра. А сегодня, лови свой кураж и просто развлекись, чтоб было что вспомнить. Может и что хорошее и получится в конце концов.
- Я попробую.
- Можешь даже похамить на огневом, если все будет нормально. Имеешь право.
На огневом рубеже восемь позиций. Это сложенные из красного кирпича восемь низеньких стенок, за которыми лежат стрелки. Перед стрелками вырыт полнопрофильный окоп с огневыми ячейками. Все это расположено на краю здорового поля по середине архангельского леса. Три стороны стрельбища подпирает собственно этот лес и остатки песчаных пулеулавливающих валов, а последняя сторона стрельбища переходит в тактическое поле с полосой препятствий и извилистую дорогу в отряд. Проверку по огневой подготовке сдают парами. Только нас на стрельбище нечетное количество и мне лежать на огневом рубеже одному.
- Морозов! - Американец выкрикнул мою фамилию.
- Давай фазан, покажи класс! - Виктор чуть коснулся моего плеча.
Пока спускался со своего места к огневому рубежу, с удивлением заметил, что меня действительно немного знобило. Небольшая дрожь зарождалась в солнечном сплетении и расходилась по телу противной волной холодка. Чтобы прогнать дрожь, я несколько раз сделал глубокий вздох. Все. Успокоиться. Всего две минуты и конец. Двенадцать патрон на три мишени и вся недолга.
- Подожди, сейчас комиссия с вышки управления спустится.
- Чего вдруг? - как можно безучастнее поинтересовался я, откидывая приклад своей сучки.
- Ты последний. Они желают самолично лицезреть, - американец говорит тихо. Его лицо как посмертная маска ничего не выражает. Только глаза. Живые глаза, азартные и молодые. - Готовься. Все будет хорошо. Или не будет. Но тогда все будет как обычно - плохо.
За спиной послышались шаги порядка пяти человек. Они шли уверенной походкой кадровых военных, почти в ногу, мерно и размашисто. Я не стал оборачиваться, просто перевернул наручные часы циферблатом к себе. Демонстративно стоя спиной к комиссии, сапогом утоптал неровности места за стенкой.
- Командуйте, прапорщик, - раздалось у меня за спиной.
- На огневой рубеж! К бою товсь!
Сколько раз мне приходилось совершать эти телодвижения. На полном автоматизме бросить свое тело за стенку огневого рубежа и пристегнув магазин замереть в ожидании команды.
- Готов?
- Только мишени быстрее поднимайте. Холодно.
- Оружие зарядить.
Сучка с ворчливым лязгом досылает патрон в патронник. Мне остается только уперев магазин в песок и прижавшись внешней стороной левого запястья к холодной кирпичной стене выровнить свое дыхание.
- Приказываю, открыть огонь по готовности подъема мишеней.
Ну, вот и все. Началось.
Лес окутал меня своим успокаивающим шелестом. Продолжительный вдох носом и ровный выдох ртом. Вдох - выдох. Прицел АКС-74У (сучка) стоит в положении - постоянный. Вдох - выдох. Носок правой ноги напряжен и зарыт в песок продолжением приклада. Левая нога чуть откинута в сторону. Вдох - выдох. Только не напрягать свою левую ногу. Нельзя. Не сейчас. За спиной, в толпе зрителей, кто-то завыл волком, жутко и протяжно. Наверняка Витька - Магистр. Вдох - выдох.
На отметке 150 метров поднялись движки - мишень пулеметного расчета.
На выдохе. На самом начале выдоха. Когда собственный пульс не даст автомату качнуться на плече. На самом начале ровного и спокойного выдоха и под самый обрез мишени. Выдох. Две выстрела грохнули на огневом рубеже единой строчкой стихов, и до того как две дымящиеся гильзы упали в песок, пара бледно голубых стрел опрокинули фанеру мишени.
Почти всегда, я читаю про себя что-либо.
Тучи над городом встали,
В воздухе пахнет грозой.
За далекой, за Нарвской заставой
Парень идет молодой.
Каким образом были подняты мишени для второго (отсутствующего) стрелка, я так и не понял. Толи американец подыграл для усиления эффекта, толи военный на вышке управления совсем нюх потерял. Но что сделано, то сделано и я не стал медлит в своем выборе. Вдох - выдох. В самом начале второго выдоха, вторая пара трассеров положила и эту фанерку. Все-таки это дело рук американца. Двенадцать трассеров в одном рожке. Его работа.
Вдох. Моя сучка пахнула тяжелым, пряным запахом сгоревшего пороха. Тонкая струйка сизого дымка змейкой выползла из-под крышки ствольной коробки автомата почти одновременно с одобрительным гомоном в толпе болельщиков нашего отдела. Выдох.
Далека ты путь-дорога...
Выйди, милая моя!
Мы простимся с тобой у порога
И, быть может, навсегда.
Мы простимся с тобой у порога
И, быть может, навсегда.
В наступившей тишине лес равнодушно шелестел своим почти облетевшим одеялом. Осень. Действительно холодно. Истоптанный песок холодит мое лежащее на огневом рубеже тело. Только фуражка на голове горячим и тяжелым обручем напоминает, что еще ничего не закончилось. Еще восемь патрон. Вдох - выдох.
Черные силы мятутся,
Ветер нам дует в лицо.
За счастье народное бьются
Отряды рабочих бойцов.
Вдох. Ближние ростовые мишени выпрыгнули на отметке восьмидесяти метров из-за своих куч щебенки. Почему для многих они считаются самыми трудными, я так и не понял по сей день. Выдох. На самом начале ровного выдоха мушка сучки уперлась в колено мишени. Мертвый ход спуска плавно пройден и еще одна строка горячих свинцовых строк прыгнула к фанере ростовой мишени.
Вдох - выдох. Для второй мишени пришлось чуть высунуться из-за стенки своей позиции. Восьмая пуля, пробив фанеру мишени, ушла вертикально в небо бледно-розовой чертой победы.
Далека ты путь-дорожка...
Выйди, милая и встречай!
Мы простимся с тобой у порога
Ты мне счастья пожелай.
Уже половина четверного. Над лесом небо подернулось такой же бледно-розовой пеленой заката. Осень. Тонкая, рваная полоса заката начала расползаться по небу. Осень во всем своем печальном величии севера. Минут двадцать - тридцать и ночь закроет стрельбище своим холодным саваном. Вдох - выдох.
- Завалил! Фазан завалил четыре мишени! - у кого-то из зрителей азарт выплеснулся через край.
Жаркою страстью пылаю:
Сердцу тревожно в груди.
Кто ты? Тебя я не знаю,
Но наша любовь впереди.
Осталось четыре патрона на две мишени. Они появятся там, на самой кромке стрельбища у черной полосы леса. Пара ростовых мишеней. Вдох - выдох. Я вожу стволом автомата в поиске целей.
- Переводить прицел думаем? - настороженно спросил Комулов, стоя надомной.
- Не требуется, - как можно безразличнее ответил я.
Темнеет. Скоро полетят белые мухи, как это принято называть здесь. Может даже этой ночью. Четыре выстрела и марш-бросок. И все. Первая проверка будет закончится. Останется лишь три и домой. Две мишени. Вдох - выдох.
Приходи же, друг мой милый,
Поцелуй в уста.
И клянусь, я тебя до могилы
Не забуду никогда!
Почти на двести пятьдесят метров, у самой кромки леса выросли две ростовые мишени. Далеко. Мушка сучки выравнивается по оси провой. Я мысленно делю мишень на три части. Колено, пояс грудь. В грудь и чуть выше. Спокойно. На самом выдохе.
Выдох и два трассера устремились к своей цели. Черт! Первый ударил мишень в голову, а второй ушел выше. Чуть выше правого плеча своей жертвы. Мишень упала. Только правая ладонь у меня вдруг стала совсем мокрой. Спокойно. Только спокойно. Вдох - выдох.
Далека ты путь-дорога...
Выйди, милая моя!
Мы простимся с тобой у порога
И, быть может, навсегда.
И, быть может, навсегда.
Последняя мишень смотрит на меня из-за мушки прицела. Время еще работает на меня. Еще десять секунд до того как реле автомата принудительно спрячет последнюю мишень за горкой щебня. Все будет хорошо. Вдох - выдох. Я медленно снимаю руку с пистолетной рукоятки своей сучки. Не отрываясь от мишени вытираю руку о галифе подменки. Медленно и спокойно. На сухо. Все к чертям собачим и холод и эту первую осень. Ничего нет и не будет. Не будет не марш-броска на шесть километров. Не будет наступающей ночи. И холода зимы тоже не будет. Вдох - выдох. Тихо и спокойно. Рука вновь легла на прежнее место, а указательный палец скользнул по спусковому крючку. Слегка, чуть касаясь папиллярными линиями, уже теплого изгиба металла. Глубокий вдох. Мушка снова делит мишень на три части. Колено, пояс грудь. В грудь, в самую середину и чуть ниже, туда, где у живого человека должно быть солнечное сплетение. Спокойно. На выдохе.
Сухой щелчок бойка подвел черту под падением последней мишени. Все кончено. Шесть из трех. Лес вновь доносит до меня свой равнодушный шелест.
Мы простимся с тобой у порога
И, быть может, навсегда.
Ребята воют на взгорке. Я выиграл. От чего-то немного весело. Хотя Сучка несколько потяжелела в руках. Странно все это.
Перевалившись на левый бок, я почти полностью оказываюсь за стенкой позиции. Пустой рожек отстегнут и лежит на песке приемником к проверяющему. Отведя затвор в крайнее положение и обнажив пустой зев патронника я произношу заученную еще на учебке фразу:
- Стрелок, рядовой Морозов стрельбу закончил.
Комулов склонился надомной, проверяя оружие.
- Молодец.
- Вставай стрелок, - эту фразу произнес уже полковник из проверяющей комиссии. - Почему просто стрелок, А не снайпер?
Мы изучаем взглядами друг дружку. На дальнем конце стрельбища дважды прокричал ворон. Черте что. После всей этой канонады проверки как он мог там оказаться? Чертова птица Одина. Моя левая скула тонкой полоской загорелась от кончика глаза до самого подбородка. Беда. Просто беда.
- Это не мне решать. Кому кем быть.
Взгляд полковника скользит по мне от мысков сапог до солдатской кокарды на зеленой фуражке, вглядываясь в каждую мелочь. Неприятный оценивающий взгляд. Лишь чтоб прервать эту паузу, я поправляю фуражку. Вернее надвигаю ее на глаза. При таком положении козырька, моих глаз собеседнику не разглядеть в наступившем закате.
- Я запомню тебя стрелок.
Полковник развернулся на каблуках и увел свою свиту к ожидавшим его машинам.
- Все парень, быть тебе сержантом, - как-то по-отечески хлопнул меня по плечу американец.
В ответ я лишь покачал головой. Знак беды горел на моей левой скуле невидимым шрамом. Может стану, а может и не. Только это будет завтра. А сегодня?
А почему "без названия"?
Так бы и назвал "Осень". Или "Осенняя проверка".
Благодарю. Получил истинное удовольствие от прочтения этого рассказа.
Мне ведь всё это знакомо не понаслышке. Тоже доводилось во время срочной стрелять на стрельбище для показухи.
Давай ещё пиши. Пожалуйста.
Спасибо. Я даже почувствовал. Увидел. Звонкий осенний воздух, гулкое эхо выстрелов, пряный запах влажного леса, масла, пороха. Металлический звон в левом ухе и пустоту в голове после нервного напряжения, пришедшую "откатом". Спасибо за настроение, Нуриман.
А у меня возник вопрос, дистанции до мишеней которые Вы указали это специально для АКСУ??? У нас для ак74 вроде побольше были, а так упражнение то же, мишени те же.
Да в общем ничего специального. Все как обычно. Просто очень старенькое оно было стрельбище. При мне его ремонтировали дважды. Позднее стрельбище вытянулось примерно на 150 метров. Работал и на нем 😛
Просто у нас первая ростовая на 150 метрах была, пулемётный расчёт 250-300 метров, а третья тоже ростовая 350-400.
ну, мы из аксушки регулярно на 600 метров мишени валили... тока у нас 3 патрона на мишень шло.
Мне было лениво бегать на рубеж и обратно, поэтому я всё время валялся на пристрелке %-)
Так это и есть - классика жанта. По этой самой причине и переложили наша стрельбище на недостающие 150 метров. Все верно.
Хорошо написано. Понравилось.
Мой личный рекорд для сучки - 400 метров в ростовую.
Спасибо....
Нуриман: как то несерьёзно. 600 все три мишени, остаток(полмагазина) - в белый свет. И у нас полроты так стреляло(я так вообще с близорукостью -2 был). Хотя, конечно не для того аксу придуман %-)
А маёр один (Крепкий мужик.) любил 2мя РПК одновременно с бедра(на ремнях естессно) садить. Всё мишенное поле выносил с 2х больших рожков.
...а на ночных стрельбах наше отделение обслуга стрельбища очень сильно не любила. У нас обычно после 3х-4рёх отстрелявшихся по мишени приходилось "лампочку" менять - разносили к едрене фене.
Повезло что ли, что все такие снайпёрды были. Даже и не знаю...
Стандартное упражнение 12 партрон на 3 движки. Когда с полноразмерного АК-74, так почти все стреляли как ковбои. Только КПП комплектовали АКС-74У (сучка) вот тут и начиналась клоунада. Весной, после ПУЦ, почти все стреляли на отлично, даже с сучки. А осень хронически - посредственно. ХЗ отчего и почему.
Ночные стрельбы однажды приходилось здавать при свете сигнальных ракет. 1-й отдел КПП поспсобствовал. Вот тогда было "серьезно" это точно.
Ну махонокое у нас стрельбище было, махонькое. Как начальству фитиль вставили, так непестроили. Даже валы восстановили по периметру. Но последнии движки были на 400-х. Сори.
Просто меланхолия накатила. Вот вспомнилось. Осень...
Дык, красиво вспомнилось...
А мне вот тока весёлые истории в голову лезуть.
Вот в "первым делом" добавил про стрельбы... http://guns.allzip.org/topic/37/75632.html
Зажигай 😊
Как поборю себя ... жди подкрепление.
Книгу издай! Талант ведь.
Дык, предлагали уже... Стесняется, что ли?
%-)
Я эта (чуть бледнея)... тут у меня (уже немного краснея) кой чего еще поспевает... и как недостающие три части ... и гого ... самого ... Что-нибуть и получится (шумно сморкаясь) Вот.
Как выйдет - свисти, куплю непременно и на полочку поставлю.
Спасибо!
как будто снова курсантом стал и на стрельбище под Тверь попал