перемещено в Литература
Terry Jacks
Seasons In The Sun Lyrics
Goodbye to you, my trusted friend.
We've known each other since we're nine or ten.
Together we climbed hills or trees.
Learned of love and ABC's,
skinned our hearts and skinned our knees.
Goodbye my friend, it's hard to die,
when all the birds are singing in the sky,
Now that the spring is in the air.
Pretty girls are everywhere.
When you see them I'll be there.
We had joy, we had fun, we had seasons in the sun.
But the hills that we climbed
were just seasons out of time.
Goodbye, Papa, please pray for me,
I was the black sheep of the family.
You tried to teach me right from wrong.
Too much wine and too much song,
wonder how I get along.
Goodbye, Papa, it's hard to die
when all the birds are singing in the sky,
Now that the spring is in the air.
Little children everywhere.
When you see them I'll be there.
We had joy, we had fun, we had seasons in the sun.
But the wine and the song,
like the seasons, all have gone.
Goodbye, Michelle, my little one.
You gave me love and helped me find the sun.
And every time that I was down
you would always come around
and get my feet back on the ground.
Goodbye, Michelle, it's hard to die
when all the bird are singing in the sky,
Now that the spring is in the air.
With the flowers ev'rywhere.
I whish that we could both be there.
We had joy, we had fun, we had seasons in the sun.
But the stars we could reach
were just starfishs on the beach
А перевод?
Художественный?
Что-то,DM.......................Не понял........
Что-то какие-то уж совсем упаднические настроения 😞
DM, что творится?
какие-то хреновые веяния..
goust
А перевод?
"Сократ" постарался:
Джек Terry
Сезоны В Солнечной Лирике
Goodbye Вы, свой надежный друг.
Мы узнали друг друга с нам девять или десять.
Вместе мы поднялись холмы или деревья.
Узнанное О любви и АЗБУЧНЫХ, ободранных наших сердцах и ободранных наших коленах.
Goodbye Мой друг, трудно умирать, когда все птицы поют в небе, Теперь, когда весна - в неопределенном положении.
Красивые девушки - везде.
Когда Вы видите их, Я буду там.
У нас была радость, мы проводили хорошо время, у нас были сезоны на солнце.
Но холмы, которые мы поднялись, были точными сезонами из времени.
Goodbye, Papa, пожалуйста молитесь для меня, Я был паршивым овца семьи.
Вы попытались научить меня право из неправильно.
Слишком много вино и слишком много песни, гадать как Я уживатьсяся.
Goodbye, Papa, трудно умирать когда все птицы поют в небе, Теперь, когда весна - в неопределенном положении.
Небольшие дети везде.
Когда Вы видите их, Я буду там.
У нас была радость, мы проводили хорошо время, у нас были сезоны на солнце.
Но вино и песня, подобно сезонам, все пришли.
Goodbye, Michelle, Мой небольшой один.
Вы давали мне любить и поможенному мне находить солнце.
И каждый раз, что Я был вниз Вы должны всегда приходить вокруг и получать свои футы на земле.
Goodbye, Michelle, Трудно умирать когда вся птица поют в небе, Теперь, когда весна - в неопределенном положении.
С цветы ev'rywhere.
Я whish, что мы могли оба будут там.
У нас была радость, мы проводили хорошо время, у нас были сезоны на солнце.
Но звезды, которых мы могли бы достигнуть, были точными морскими звездами на береге
mirage-2
Что-то,DM.......................Не понял........
привет
может и обойдется, конечно
Первоисточник -
Le Moribond
Adieu l'Émile je t'aimais bien
Adieu l'Émile je t'aimais bien tu sais
On a chanté les mêmes vins
On a chanté les mêmes filles
On a chanté les mêmes chagrins
Adieu l'Émile je vais mourir
C'est dur de mourir au printemps tu sais
Mais je pars aux fleurs la paix dans l'ame
Car vu que tu es bon comme du pain blanc
Je sais que tu prendras soin de ma femme
(Chorus)
Je veux qu'on rie
Je veux qu'on danse
Je veux qu'on s'amuse comme des fous
Je veux qu'on rie
Je veux qu'on danse
Quand c'est qu'on me mettra dans le trou
Adieu Curé je t'aimais bien
Adieu Curé je t'aimais bien tu sais
On n'était pas du même bord
On n'était pas du même chemin
Mais on cherchait le même port
Adieu Curé je vais mourir
C'est dur de mourir au printemps tu sais
Mais je pars aux fleurs la paix dans l'ame
Car vu que tu étais son confident
Je sais que tu prendras soin de ma femme
(Chorus)
Adieu l'Antoine je t'aimais pas bien
Adieu l'Antoine je t'aimais pas bien tu sais
J'en crève de crever aujourd'hui
Alors que toi tu es bien vivant
Et même plus solide que l'ennui
Adieu l'Antoine je vais mourir
C'est dur de mourir au printemps tu sais
Mais je pars aux fleurs la paix dans l'ame
Car vu que tu étais son amant
Je sais que tu prendras soin de ma femme
(Chorus)
Adieu ma femme je t'aimais bien
Adieu ma femme je t'aimais bien tu sais
Mais je prends le train pour le Bon Dieu
Je prends le train qui est avant le tien
Mais on prend tous le train qu'on peut
Adieu ma femme je vais mourir
C'est dur de mourir au printemps tu sais
Mais je pars aux fleurs les yeux fermés ma femme
Car vu que je les ai fermés souvent
Je sais que tu prendras soin de mon ame
(Chorus)
Слабый перевод -
The Dying Man
Goodbye, Emile, you were my good friend
Goodbye, Emile, you were my good friend, you know
We sang together of the same great wines
We sang together of the same great women
We sang together of our shared sorrows
Goodbye, Emile, I'm going to die
It's difficult to die in the Spring, you know
But I'm going to the flowers with peace in my heart
Because I know that you are a good man, good as white bread
You'll take care of my wife after I'm gone
(Chorus)
I want everyone to laugh
I want everyone to dance
I want everyone to party like a bunch of fools
I want everyone to laugh
I want everyone to dance
When they come to put me in my grave
Goodbye, Father Priest, I liked you well enough
Goodbye, Father Priest, I liked you well enough, you know
We weren't always on the same side
We didn't always take the same path
But we were both looking for Heaven just the same
Goodbye, Father Priest, I'm going to die
It's hard to die in the Spring, you know
But I'm going to the flowers with peace in my heart
Because you were her Confessor
I know you'll take care of my wife when I'm gone
(Chorus)
Goodbye, Tony, I didn't like you too much
Goodbye, Tony, I didn't like you too much, you know
It's killing me to be dying today
While you are so vigorous and full of life
And stronger even than boredom itself
Goodbye, Tony, I'm going to die
It's hard to die in the Spring, you know
But I'm going to the flowers with peace in my heart
Because you were her Lover
I know you'll take care of my wife when I'm gone
(Chorus)
Goodbye, my wife, I love you still
Goodbye, my wife, I love you still, you know
But I'm taking that trip to see the Good Lord today
I'm taking the trip before you do
But we all take that trip when we must
Goodbye, my wife, I'm going to die
It's hard to die in the Spring, you know
But I'm going to the flowers with my eyes closed, once more
And because I closed them so many times before
I know you'll take good care of my heart
(Chorus)
Сурков А.А.
Бьется в тесной печурке огонь,
На поленьях смола, как слеза,
И поет мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.
Про тебя мне шептали кусты
В белоснежных полях под Москвой.
Я хочу, чтобы слышала ты,
Как тоскует мой голос живой.
Ты сейчас далеко-далеко.
Между нами снега и снега.
До тебя мне дойти нелегко,
А до смерти - четыре шага.
Пой, гармоника, вьюге назло,
Заплутавшее счастье зови.
Мне в холодной землянке тепло
От моей негасимой любви.
Ноябрь 1941
Я ухожу от пули,
делаю отчаянный рывок.
Я снова живой
на выжженном теле Крыма.
И вырастают
вместо крыльев тревог
за моей человечьей спиной
надежды крылья.
Васильками над бруствером,
уцелевшими от огня,
склонившимися
над выжившим отделеньем,
жизнь моя довоенная
разглядывает меня
с удивленьем.
До первой пули я хвастал:
чего не могу посметь?
До первой пули
врал я напропалую.
Но свистнула первая пуля,
кого-то накрыла смерть,
а я приготовился
пулю встретить вторую.
Ребята, когда нас выплеснет
из окопа четкий приказ,
не растопчите
этих цветов в наступленье!
пусть синими их глазами
глядит и глядит на нас
идущее за нами поколенье.
1958
Опубликовано: Булат Окуджава. Избранное. Стихотворения. "Московский Рабочий", 1989.
Источник: Стихия
Кавалергарды, век недолог,
и потому так сладок он.
Поет труба, откинут полог,
и где-то слышен сабель звон.
Еще рокочет голос струнный,
но командир уже в седле...
Не обещайте деве юной
любови вечной на земле!
Течет шампанское рекою,
и взгляд туманится слегка,
и все как будто под рукою,
и все как будто на века.
Но как ни сладок мир подлунный -
лежит тревога на челе...
Не обещайте деве юной
любови вечной на земле!
Напрасно мирные забавы
продлить пытаетесь, смеясь.
Не раздобыть надежной славы,
покуда кровь не пролилась...
Крест деревянный иль чугунный
назначен нам в грядущей мгле...
Не обещайте деве юной
любови вечной на земле!
1975
Опубликовано: Булат Окуджава. Избранное. Стихотворения. "Московский Рабочий", 1989.
Источник: Стихия
- Господин лейтенант, что это вы хмуры?
Аль не по сердцу вам ваше ремесло?
- Господин генерал, вспомнились амуры -
не скажу, чтобы мне с ними не везло.
- Господин лейтенант, нынче не до шашней:
скоро бой предстоит, а вы все про баб!
- Господин генерал, перед рукопашной
золотые деньки вспомянуть хотя б.
- Господин лейтенант, не к добру все это!
Мы ведь здесь для того, чтобы побеждать...
- Господин генерал, будет нам победа,
да придется ли мне с вами пировать?
- На полях, лейтенант, кровию политых,
расцветет, лейтенант, славы торжество...
- Господин генерал, слава для убитых,
а живому нужней женщина его.
- Черт возьми, лейтенант, да что это с вами!
Где же воинский долг, ненависть к врагу?!
- Господин генерал, посудите сами:
я и рад бы приврать, да вот не могу...
- Ну гляди, лейтенант, каяться придется!
Пускай счеты с тобой трибунал сведет...
- Видно, так, генерал: чужой промахнется,
а уж свой в своего всегда попадет.
Опубликовано: Булат Окуджава. Избранное. Стихотворения. "Московский Рабочий", 1989.
Источник: Стихия
В. Высоцкий
Их восемь - нас двое. Расклад перед боем
Не наш, но мы будем играть!
Сережа! Держись, нам не светит с тобою,
Но козыри надо равнять.
Я этот набесный квадрат не покину.
Мне цифры сейчас не важны, -
Сегодня мой друг защищает мне спину,
А значит, и шансы равны.
Мне в хвост вышел 'мессер', но вот задымил он,
Надсадно завыли винты.
Им даже не надо крестов на могилы,
Сойдут и на крыльях кресты!
- Я - 'Первый', я - 'Первый', - они под тобою,
Я вышел им наперерез.
Сбей пламя! Уйди в облака! Я прикрою!
В бою не бывает чудес!
Сергей! Ты горишь! Уповай, человече,
Теперь на надежность строп!
Нет! Поздно - и мне вышел мессер навстречу.
Прощай! Я приму его в лоб.
Я знаю - другие сведут с ними счеты.
А по облакам скользя,
Взлетят наши души, как два самолета, -
Ведь им друг без друга нельзя.
Архангел нам скажет: 'В раю будет туго!'
Но только ворота - щелк,
Мы бога попросим: 'Впишите нас с другом
В какой-нибудь ангельский полк!'
И я попрошу Бога, Духа и Сына,
Чтоб выполнил волю мою:
Пусть вечно мой друг защищает мне спину,
Как в этом последнем бою.
Мы крылья и стрелы попросим у бога,
Ведь нужен им ангел-ас,
А если у них истребителей много,
Пусть пишут в хранители нас.
Хранить - это дело почетное тоже,
Удачу нести на крыле
Таким, как при жизни мы были с Сережей,
И в воздухе и на земле.
1968
Темная ночь
В. АГАТОВА
Темная ночь, только пули свистят по степи,
Только ветер гудит в проводах, тускло звезды мерцают.
В темную ночь ты, любимая, знаю, не спишь,
И у детской кроватки тайком ты слезу утираешь.
Как я люблю глубину твоих ласковых глаз,
Как я хочу к ним прижаться сейчас губами,
Темная ночь разделяет, любимая, нас,
И тревожная, черная степь пролегла между нами.
Верю в тебя, дорогую подругу мою,
Эта вера от пули меня темной ночью хранила.
Радостно мне, я спокоен в смертельном бою,
Знаю, встретишь с любовью меня, что б со мной ни случилось.
Смерть не страшна, с ней не раз мы встречались в степи,
Вот и сейчас надо мною она кружится . . .
Ты меня ждешь и у детской кроватки не спишь,
И поэтому, знаю, со мной ничего не случится.
Любо, братцы, любо
народная песня
Как на грозный Терек
Как на грозный Терек
Выгнали казаки сорок тысяч лошадей.
И покрылось поле,
И покрылся берег
Сотнями порубленных, пострелянных людей.
Любо, братцы, любо,
Любо, братцы, жить.
С нашим атаманом не приходится тужить.
Атаман наш знает,
Кого выбирает.
- Эскадрон по коням! - да оставили меня.
И осталась воля,
Да казачья доля,
Мне досталась пыльная горючая земля.
А первая пуля,
А первая пуля,
А первая пуля в ногу ранила коня,
А вторая пуля,
А вторая пуля,
А вторая пуля в сердце ранила меня.
Жинка погорюет -
Выйдет за другого,
За мово товарища, забудет про меня.
Жалко только волюшки
Во широком полюшке,
Жалко сабли вострой да буланого коня.
Кудри мои русые,
Очи мои светлые,
Травами, бурьяном да полынью зарастут.
Кости мои белые,
Сердце мое смелое
Коршуны да вороны по степи разнесут
Черный ворон, что ты вьешься
Над моею головой?
Ты добычи не дождешься,
Черный ворон, я - не твой!
Что ты когти распускаешь
Над моею головой?
Иль добычу себе чаешь? -
Черный ворон, я - не твой!
Завяжу смертельну рану
Подаренным мне платком,
А потом с тобою стану
Говорить все об одном.
Полети в мою сторонку,
Скажи матушке моей,
Ты скажи ей, моей любезной,
Что за родину я пал.
Отнеси платок кровавый
Милой Любушке моей.
Ты скажи ей - она свободна -
Я женился на другой.
Взял невесту тиху-скромну
В чистом поле, под кустом.
Обвенчальна была сваха -
Сабля вострая моя.
Калена стрела венчала
Среди битвы роковой.
Вижу - смерть моя приходит...
Черный ворон, весь я твой!
Мы это дело разом увидали -
Как роты две поднялись из земли
И рукава по локоть закатали,
И к нам с Виталий Палычем пошли.
А солнце жарит, чтоб оно пропало,
Но нет уже судьбы у нас другой,
И я шепчу: "Постой, Виталий Палыч,
Постой, подпустим ближе, дорогой".
И тихо в мире, только временами
Травиночка в прицеле задрожит.
Кусочек леса редкого за нами,
А дальше - поле, Родина лежит.
И солнце жарит, чтоб оно пропало,
Но нет уже судьбы у нас другой,
И я шепчу: "Постой, Виталий Палыч,
Постой, подпустим ближе, дорогой".
Окопчик наш - последняя квартира,
Другой не будет, видно, нам дано.
И черные проклятые мундиры
Подходят, как в замедленном кино.
И солнце жарит, чтоб оно пропало,
Но нет уже судьбы у нас другой,
И я кричу: "Давай, Виталий Палыч,
Давай на всю катушку, дорогой!"
...Мои года, как поезда, проходят,
Но прихожу туда хоть раз в году,
Где пахота заботливо обходит
Печальную фанерную звезду,
Где солнце жарит, чтоб оно пропало,
Где не было судьбы у нас другой...
И я шепчу: "Прости, Виталий Палыч,
Прости мне, что я выжил, дорогой".
1972
Юрий Визбор
Как хочется прожить еще сто лет.
Ну пусть не сто, хотя бы половину,
И вдоволь наваляться на траве,
Любить и быть немножечко любимым.
И знать, что среди шумных площадей
И тысяч улиц, залитых огнями,
Есть Родина, есть несколько людей,
Которых называем мы друзьями.
Лучшие ребята из ребят
Раньше всех уходят. Это странно.
Что ж, не будем плакать непрестанно, -
Мертвые нам это не простят.
Мы видали в жизни их не раз
И святых, и грешных, и усталых,
Будем же их помнить неустанно,
Как они бы помнили про нас!
Мы шумно расстаемся у машин,
У самолетов и кабриолетов,
Загнав пинками в самый край души -
Предчувствия и всякие приметы.
Но тайна мироздания лежит
На телеграмме тяжело и чисто,
Что слово "смерть", равно как слово "жизнь",
Не производит множественных чисел.
Лучшие ребята из ребят
Раньше всех уходят. Это странно.
Что ж, не будем плакать непрестанно, -
Мертвые нам это не простят.
Мы видали в жизни их не раз
И святых, и грешных, и усталых,
Будем же их помнить неустанно.
Как они бы помнили про нас!
Когда от потрясения и тьмы
Очнешься, чтоб утрату подытожить,
То кажется, что жизнь ты взял взаймы
У тех, кому немножечко ты должен.
Но лишь герой скрывается во мгле,
Должны герои новые явиться,
Иначе равновесье на земле
Не сможет никогда восстановиться.
Лучшие ребята из ребят
Раньше всех уходят Это странно.
Что ж, не будем плакать непрестанно. -
Мертвые нам это не простят.
Мы видали в жизни их не раз
И святых, и грешных, и усталых,
Будем же их помнить неустанно,
Как они бы помнили про нас!
1978
Юрий Визбор
Я когда-то умру - мы когда-то всегда умираем,-
Как бы так угадать, чтоб не сам - чтобы в спину ножом:
Убиенных щадят, отпевают и балуют раем,-
Не скажу про живых, а покойников мы бережем.
В грязь ударю лицом, завалюсь покрасивее набок,
И ударит душа на ворованных клячах в галоп...
Высоцкий
2 ДМ, может просто встряхнуться надо?
Женя!Завязывай ты с этими упадническими настроениями.................
Евгений, а Вы не хотите приехать в Москву, попить пива, развеяться?
Негоже модератору грустить...
Блин!Я его уже 2 года в Ригу жду!
Полуувядших лилий аромат
Мои мечтанья легкие туманит.
Мне лилии о смерти говорят,
О времени когда меня не станет.
Мир успокоенной душе моей
Ничто ее не радует не ранит.
Не забывай моих последних дней,
Пойми меня, когда меня не станет.
Я знаю, друг, дорога не длинна
И скоро тело бедное устанет,
Но ведаю- любовь, как смерть сильна,
Люби меня когда меня не станет.
Мне чудится таинственный обет,
И ведаю он сердце не обманет,
Забвения тебе в разлуке нет,
Иди за мной, когда меня не станет...
Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели.
Мы пред нашим комбатом, как пред господом богом, чисты.
На живых порыжели от крови и глины шинели,
на могилах у мертвых расцвели голубые цветы.
Расцвели и опали... Проходит четвертая осень.
Наши матери плачут, и ровесницы молча грустят.
Мы не знали любви, не изведали счастья ремесел,
нам досталась на долю нелегкая участь солдат.
У погодков моих ни стихов, ни любви, ни покоя -
только сила и зависть. А когда мы вернемся с войны,
все долюбим сполна и напишем, ровесник, такое,
что отцами-солдатами будут гордится сыны.
Ну, а кто не вернется? Кому долюбить не придется?
Ну, а кто в сорок первом первою пулей сражен?
Зарыдает ровесница, мать на пороге забьется,-
у погодков моих ни стихов, ни покоя, ни жен.
Кто вернется - долюбит? Нет! Сердца на это не хватит,
и не надо погибшим, чтоб живые любили за них.
Нет мужчины в семье - нет детей, нет хозяина в хате.
Разве горю такому помогут рыданья живых?
Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели.
Кто в атаку ходил, кто делился последним куском,
Тот поймет эту правду,- она к нам в окопы и щели
приходила поспорить ворчливым, охрипшим баском.
Пусть живые запомнят, и пусть поколения знают
эту взятую с боем суровую правду солдат.
И твои костыли, и смертельная рана сквозная,
и могилы над Волгой, где тысячи юных лежат,-
это наша судьба, это с ней мы ругались и пели,
подымались в атаку и рвали над Бугом мосты.
...Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели,
Мы пред нашей Россией и в трудное время чисты.
А когда мы вернемся,- а мы возвратимся с победой,
все, как черти, упрямы, как люди, живучи и злы,-
пусть нам пива наварят и мяса нажарят к обеду,
чтоб на ножках дубовых повсюду ломились столы.
Мы поклонимся в ноги родным исстрадавшимся людям,
матерей расцелуем и подруг, что дождались, любя.
Вот когда мы вернемся и победу штыками добудем -
все долюбим, ровесник, и работу найдем для себя.
Для разнообразия что-то жизнеутверждающее, 😊
мне помогает...
Рвусь из сил и из всех сухожилий,
Но сегодня - опять, как вчера,-
Обложили меня, обложили,
Гонят весело на номера.
Из-за елей хлопочут двустволки -
Там охотники прячутся в тень.
На снегу кувыркаются волки,
Превратившись в живую мишень.
Идет охота на волков, идет охота!
На серых хищников - матерых и щенков.
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты.
Кровь на снегу и пятна красные флажков.
Не на равных играют с волками
Егеря, но не дрогнет рука!
Оградив нам свободу флажками,
Бьют уверенно, наверняка.
Волк не может нарушить традиций.
Видно, в детстве, слепые щенки,
Мы, волчата, сосали волчицу
И всосали - "Нельзя за флажки!"
Идет охота на волков, идет охота!
На серых хищников - матерых и щенков.
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты.
Кровь на снегу и пятна красные флажков.
Наши ноги и челюсти быстры.
Почему же - вожак, дай ответ -
Мы затравленно мчимся на выстрел
И не пробуем через запрет?
Волк не должен, не может иначе!
Вот кончается время мое.
Тот, которому я предназначен,
Улыбнулся и поднял ружье.
Идет охота на волков, идет охота!
На серых хищников - матерых и щенков.
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты.
Кровь на снегу и пятна красные флажков.
Я из повиновения вышел
За флажки - жажда жизни сильней!
Только сзади я радостно слышал
Удивленные крики людей.
Рвусь из сил, из всех сухожилий,
Но сегодня - не так, как вчера!
Обложили меня, обложили,
Но остались ни с чем егеря!
Идет охота на волков, идет охота!
На серых хищников - матерых и щенков.
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты.
Кровь на снегу и пятна красные флажков.
Не очень "Охота на волков" Высоцкого жизнеутверждающая... ПМСМ
Еще не вечер, дружище!
Четыре года рыскал в море наш корсар,
В боях и штормах не поблекло наше знамя.
Мы научились штопать паруса,
И затыкать пробоины телами.
За нами гонится эскадра по пятам.
На море штиль и не избегнуть встречи.
Но нам сказал спокойно капитан:
- Еще не вечер, еще не вечер!
Вот развернулся боком флагманский фрегат,
И левый борт окрасился дымами.
Ответный залп - на глаз и наугад.
Вдали пожар и смерть. Удача с нами!
Из худших выбирались передряг,
Но с ветром худо, и в трюме течи,
А капитан нам шлет привычный знак:
- Еще не вечер, еще не вечер!
На нас глядят в бинокли, в трубы сотни глаз
И видят нас от дыма злых и серых,
Но никогда им не увидеть нас
Прикованными к веслам на галерах!
Неравный бой. Корабль кренится наш.
Спасите наши души человечьи!
Но крикнул капитан: - На абордаж!
Еще не вечер! Еще не вечер!
Кто хочет жить, кто весел, кто не тля -
Готовьте ваши руки к рукопашной!
А крысы пусть уходят с корабля -
Они мешают схватке бесшабашной!
И крысы думали: "А чем не шутит черт?!"
И тупо прыгали, спасаясь от картечи.
А мы с фрегатом становились к борту борт.
Еще не вечер, еще не вечер!
Лицо в лицо, ножи в ножи, глаза в глаза!
Чтоб не достаться спрутам или крабам,
Кто с кольтом, кто с кинжалом, кто в слезах, -
Мы покидали тонущий корабль.
Но нет! Им не послать его на дно -
Поможет океан, взвалив на плечи.
Ведь океан-то с нами заодно,
И прав был капитан - еще не вечер!(С)В.Высоцкий.
Вот эта вещь точно жизнеутверждающая!
А то!
goust
Не очень "Охота на волков" Высоцкого жизнеутверждающая... ПМСМ
Обложили меня, обложили,
Но остались ни с чем егеря!
Вот грустная:
Был развеселый розовый восход,
И плыл корабль навстречу передрягам,
И юнга вышел в первый свой поход
Под флибустьерским черепастым флагом.
Накренившись к воде, парусами шурша,
Бриг двухмачтовый лег в развороте.
А у юнги от счастья качалась душа,
Как пеньковые ванты на гроте.
И душу нежную под грубой робой пряча,
Суровый шкипер дал ему совет:
"Будь джентльменом, если есть удача,
А без удачи - джентльменов нет!"
И плавал бриг туда, куда хотел,
Встречался - с кем судьба его сводила,
Ломая кости веслам каравелл,
Когда до абордажа доходило.
Был однажды богатой добычи дележ -
И пираты бесились и выли...
Юнга вдруг побледнел и схватился за нож,-
Потому что его обделили.
Стояла девушка, не прячась и не плача,
И юнга вспомнил шкиперский завет:
Мы - джентльмены, если есть удача,
А нет удачи - джентльменов нет!
И видел он, что капитан молчал,
Не пробуя сдержать кровавой свары.
И ран глубоких он не замечал -
И наносил ответные удары.
Только ей показалось, что с юнгой - беда,
А другого она не хотела, -
Перекинулась за борт - и скрыла вода
Золотистое смуглое тело.
И прямо в грудь себе, пиратов озадачив,
Он разрядил горячий пистолет...
Он был последний джентльмен удачи,-
Конец удачи - джентльменов нет!
В ночь перед бурею на мачте
Горят святого Эльма свечки.
Отогревают наши души
За все минувшие года.
Когда воротимся мы в Портленд
Мы будем кротки, как овечки.
Hо только в Портленд воротиться
Hам не придется никогда.
Что ж, если в Портлэнд нет возврата,
Пускай купец дрожит от страха.
Hи Бог ни дьявол не помогут
Ему спасти свои суда.
Когда воротимся мы в Портленд
Клянусь, я сам взбегу на плаху.
Да только в Портленд воротиться
Hам не придется никогда.
Что ж, если в Портленд нет возврата,
Поделим золото, как братья.
Поскольку денежки чужие
Hам достаются без труда.
Когда воротимся мы в Портленд
Hас примет Родина в обьятья.
Да только в Портленд воротиться
Hам не придется никогда.
Когда воротимся мы в Портленд
Hас примет Родина в обьятья.
Да только в Портленд воротиться
Hе дай нам, Боже, никогда
Кто в море не бывл, досыта Богу не молился.(с)Старинная поговорка.
Снова мы вернулись в порт - семь морских волков.
Пей, гуляй, на Рэдклиф-стрит хватит кабаков.
Краток срок на берегу - девки, не зевай!
Протащили "Боливар" мы через Бискай!
Погрузились в Сандерленде, фрахт - стальные балки,
Только вышли - и назад: скачет груз козлом.
Починились в Сандерленде и поплыли валко:
Холодрыга, злые ветры, бури - как назло.
Корпус, гад, трещал по швам, сплевывал заклепки,
Уголь свален на корме, грузы - возле топки,
Днище будто решето, трубы - пропадай.
Вывели мы "Боливар", вывели в Бискай!
Маяки нам подмигнули: "Проходи, ребята!"
Маловат угля запас, кубрик тоже мал.
Вдруг удар - и переборка вся в гармошку смята,
Дали крен на левый борт, но ушли от скал.
Мы плелись подбитой уткой, напрягая душу,
Лязг как в кузнице и стук - заложило уши,
Трюмы залиты водой - хоть ведром черпай.
Так потрюхал "Боливар" в путь через Бискай!
Нас трепало, нас швыряло, нас бросало море,
Пьяной вцепится рукой, воет и трясет.
Сколько жить осталось нам, драли глотки в споре,
Уповая, что господь поршень подтолкнет.
Душит угольная пыль, в кровь разбиты рожи,
На сердце тоска и муть, ноги обморожены.
Проклинали целый свет - дьявол, забирай!
Мы послали "Боливар" к черту и в Бискай!
Нас вздымало к небесам, мучило и гнуло,
Вверх, и вниз, и снова вверх - ну не продохнуть,
А хозяйская страховка нас ко дну тянула,
Звезды в пляске смерти освещали путь.
Не присесть и не прилечь - ничего болтанка!
Волны рвут обшивку в хлам - ржавая, поганка!
Бешеным котом компас скачет, разбирай,
Где тут север, где тут юг, - так мы шли в Бискай!
Раз взлетели на волну, сверху замечаем.
Мчит плавучий гранд-отель, весь в огнях кают
"Эй, на лайнере! - кричим. - Мы тут загораем,
Вам, салаги, бы сюда хоть на пять минут!"
Тут проветрило мозги нам порывом шквала
"Ну-ка, парни, навались, румпель оторвало!"
Старый шкипер заорал: "Ворот закрепляй!"
Без руля, на тросах, мы прошли Бискай!
Связка сгнивших планок, залитых смолой,
Приплелась в Бильбао, каждый чуть живой.
Хоть не полагалось нам достичь земли,
Мы надули Божий Шторм, Море провели.
Снова мы вернулись в порт, семь лихих ребят
Миновали сто смертей, нам сам черт не брат
Что ж, хозяин, ты не рад, старый скупердяй,
Оттого что "Боливар" обманул Бискай?
(С)Р.Киплинг.
БРЕМЯ БЕЛОГО ЧЕЛОВЕКА
Неси это гордое Бремя -
Родных сыновей пошли
На службу тебе подвластным
Народам на край земли -
На каторгу ради угрюмых
Мятущихся дикарей,
Наполовину бесов,
Наполовину людей.
Неси это гордое Бремя -
Будь ровен и деловит,
Не поддавайся страхам
И не считай обид;
Простое ясное слово
В сотый раз повторяй -
Сей, чтобы твой подопечный
Щедрый снял урожай.
Неси это гордое Бремя -
Воюй за чужой покой -
Заставь Болезнь отступиться
И Голоду рот закрой;
Но чем ты к успеху ближе,
Тем лучше распознаешь
Языческую Нерадивость,
Предательскую Ложь.
Неси это гордое Бремя
Не как надменный король -
К тяжелой черной работе,
Как раб, себя приневоль;
При жизни тебе не видеть
Порты, шоссе, мосты -
Так строй их, оставляя
Могилы таких, как ты!
Неси это гордое Бремя -
Ты будешь вознагражден
Придирками командиров
И криками диких племен:
"Чего ты хочешь, проклятый,
Зачем смущаешь умы?
Не выводи нас к свету
Из милой Египетской Тьмы!"
Неси это гордое Бремя -
Неблагодарный труд, -
Ах, слишком громкие речи
Усталость твою выдают!
Тем, что ты уже сделал
И сделать еще готов,
Молчащий народ измерит
Тебя и твоих Богов.
Неси это гордое Бремя -
От юности вдалеке
Забудешь о легкой славе,
Дешевом лавровом венке -
Теперь твою возмужалость
И непокорность судьбе
Оценит горький и трезвый
Суд равных тебе!
(перевод А.Сергеева)
Take up the White Man's burden--
Send forth the best ye breed--
Go bind your sons to exile
To serve your captives' need;
To wait in heavy harness,
On fluttered folk and wild--
Your new-caught, sullen peoples,
Half-devil and half-child.
Take up the White Man's burden--
In patience to abide,
To veil the threat of terror
And check the show of pride;
By open speech and simple,
An hundred times made plain
To seek another's profit,
And work another's gain.
Take up the White Man's burden--
The savage wars of peace--
Fill full the mouth of Famine
And bid the sickness cease;
And when your goal is nearest
The end for others sought,
Watch sloth and heathen Folly
Bring all your hopes to nought.
Take up the White Man's burden--
No tawdry rule of kings,
But toil of serf and sweeper--
The tale of common things.
The ports ye shall not enter,
The roads ye shall not tread,
Go mark them with your living,
And mark them with your dead.
Take up the White Man's burden--
And reap his old reward:
The blame of those ye better,
The hate of those ye guard--
The cry of hosts ye humour
(Ah, slowly!) toward the light:--
"Why brought he us from bondage,
Our loved Egyptian night?"
Take up the White Man's burden--
Ye dare not stoop to less--
Nor call too loud on Freedom
To cloke (1) your weariness;
By all ye cry or whisper,
By all ye leave or do,
The silent, sullen peoples
Shall weigh your gods and you.
Take up the White Man's burden--
Have done with childish days--
The lightly proferred laurel, (2)
The easy, ungrudged praise.
Comes now, to search your manhood
Through all the thankless years
Cold, edged with dear-bought wisdom,
The judgment of your peers!
Rudyard Kipling, The White Man's Burden (1899)
Несколько неполиткорректный стих :-)))
Хороша была галера: румпель был у нас резной,
И серебряным тритоном нос украшен был стальной.
Кандалы нам терли ноги, воздух мы хватали ртом,
Полным ходом шла галера. Шли акулы за бортом.
Белый хлопок мы возили, слитки золота и шерсгь,
Сколько ниггеров отменных мы распродали - не счесть.
Нет, галеры лучше нашей не бывало на морях,
И вперед галеру гнали наши руки в волдырях.
Как скотину, изнуряли нас трудом. Но в час гульбы
Брали мы в любви и в драке все, что можно, у Судьбы
И блаженство вырывали под предсмертный хрип других
С той же силой, что ломали мы хребты валов морских.
Труд губил и женщин наших, и детей, и стариков.
За борт мы бросали мертвых, их избавив от оков.
Мы акулам их бросали, мы до одури гребли
И скорбеть не успевали, лишь завидовать могли.
Но - собратья мне порукой - в мире не было людей
Крепче, чем рабы галеры и властители морей.
Если с курса не сбивались мы при яростных волнах -
Человек ли, бог ли, дьявол, - что могло внушить нам страх?
Шторм? Ну что ж, на предков наших тоже шли валы стеной,
Но галера одолела самый страшный шторм земной.
Скорбь? Недуги? Смерть?.. Оставьте! Да почли бы за позор
Даже дети на галере отвечать на этот вздор.
Но сегодня - все. С галерой счеты кончены мои.
Имя от меня осталось - там, на бимсе, у скамьи.
Ну а мне - свобода видеть, как с соленой синевой
Бьются люди, что свободны, кроме весел, от всего.
Но глаза мои слезятся: непривычен яркий свет
Лишь клеймо я заработал и оков глубокий след,
От плетей рубцы и язвы, что вовек не заживут.
Но готов за ту же плату я продолжить тот же труд.
И пускай твердят все громче, что недобрый час настал,
Что накрыть галеру должен с Севера идущий вал.
Если бунт поднимут негры, кровью палубы залив,
Дрогнет кормчий, и галера врежется в прибрежный риф,
Не спускайте флаг на мачте, не расходуйте ракет:
С моря к ней придут на помощь все гребцы минувших лет
И себя привяжут люди, чья награда - цепь и кнут,
К оскопившей их скамейке и с веслом в руках умрут.
Войско сильных и увечных, ссыльных, нанятых, рабов -
Все дворцы, лачуги, тюрьмы выставят своих бойцов
В день, когда дымится небо, палуба в огне дрожит
И у тех, кто тушит пламя, стиснуты в зубах ножи.
Я молю, чтоб в эту пору быть в живых мне повезло:
Пусть дерется тот, кто молод, я приму его весло.
И горжусь я, оставляя труд и муку за спиной,
Что мужчины разделяли эту каторгу со мной.
MonGoL
Евгений, а Вы не хотите приехать в Москву, попить пива, развеяться?
хочу приехать
Life is a dream from dawn to dusk,
Days make a cheating game.
Nights hide some awful truth from us -
Like death, which is the same.
We are afraid of coming dark,
That keeps its secrets tight.
Addiction to the light is stark -
And maybe we are right.
Пули летят пули, солдаты сидят в окопах
Пули летят слишком быстро, командир отдает приказание
Hаш комбат начистил медали, видно хочет пойти в атаку
Hо он не пойдет первым, прекрасно работает снайпер
А пули летят пули, командир отдает приказание
Солдаты сидят в окопах, потому что летят пули
Саперы роются в грунте, зарывают стотонную мину
Hо она все равно не взорвется, шпион отвинтил контрагайку
А пули летят пули, шальные летят и не очень
Солдаты сидят в окопах, солдаты читают почту
А повар придумал ужин, немного крупы перловой
Hемного коры дубовой
Hемного дорожной пыли
Hемного болотной тины
Солдат не умрет голодным
А пули летят пули, командир отдает приказание
Солдаты сидят в окопах, потому что летят пули
Самолет возвратился на базу, а подлодка исчезла в пучине
Обидно, ведь завтра праздник военно-морского флота
А пули летят пули, командир отдает приказание
Солдаты сидят в окопах и слушают звуки гармони
А в воздухе тоже проблемы, самолет улетел в стратосфэру
Hе вернется пилот героем, зачитался письмом из дома
А пули летят будто птицы, взлетают и больно клюются
Солдаты сидят и смеются, хорошая вещь привычка
Ну, я смотрю, настроение выравнивается...:-)))
Смерть сама по себе не страшна,
Страшно то, что это уже навсегда.
(С) Крематорий
Григорян под настроение и не такое говорил...
"МУСОРНЫЙ ВЕТЕР"
КРЕМАТОРИЙ
Армен Григорян
Мусорный ветер, дым из трубы.
Плач природы, смех Сатаны.
А все оттого, что мы
любили ловить ветра и разбрасывать камни.
Песочный город, построенный мной,
давным-давно смыт волной.
Мой взгляд похож на твой -
в нем нет ничего кроме снов и забытого счастья.
Дым на небе, дым на земле.
Вместо людей машины.
Мертвые рыбы в иссохшей реке,
Зловонный зной пустыни.
Моя смерть разрубит цепи сна,
когда мы будем вместе.
Ты умна, а я - идиот,
и неважно, кто из нас раздает:
даже если мне повезет
и в моей руке будет туз, в твоей будет джокер.
Так не бойся, милая, ляг на снег.
Слепой художник напишет портрет.
Воспоет твои формы поэт,
и станет "звездой" актер бродячего цирка.
Дым на небе, дым на земле.
Вместо людей машины.
Мертвые рыбы в иссохшей реке.
Зловонный зной пустыни.
Моя смерть разрубит цепи сна,
когда мы будем вместе.
Армен Григорян
ПРОХОДЯЩИЕ МИМО
Проходящие мимо и мы, идущие следом,
В полёте лет глядящие в зеркала -
Мы хотели б жить долго,
Но я знаю, что скоро
Ангел сна поднимет нас в небеса.
А нам нравится здесь,
И мы хотели бы остаться здесь,
Но, увы, нам уже пора лететь...
ПЕСНЯ БЕЗ СЛОВ
Песня без слов, ночь без сна,
Все в свое время - зима и весна,
Каждой звезде - свой неба кусок,
Каждому морю - дождя глоток.
Каждому яблоку - место упасть,
Каждому вору - возможность украсть,
Каждой собаке - палку и кость,
И каждому волку - зубы и злость.
Снова за окнами белый день,
День вызывает меня на бой.
Я чувствую, закрывая глаза, -
Весь мир идет на меня войной.
Если есть стадо - есть пастух,
Если есть тело - должен быть дух,
Если есть шаг - должен быть след,
Если есть тьма - должен быть свет.
Хочешь ли ты изменить этот мир,
Сможешь ли ты принять как есть,
Встать и выйти из ряда вон,
Сесть на электрический стул или трон?
Снова за окнами белый день,
День вызывает меня на бой.
Я чувствую, закрывая глаза, -
Весь мир идет на мня войной.
В. Цой
ЗВЕЗДА ПО ИМЕНИ "СОЛНЦЕ"
Белый снег, серый лед,
На растрескавшейся земле.
Одеялом лоскутным на ней -
Город в дорожной петле.
А над городом плывут облака,
Закрывая небесный свет.
А над городом - желтый дым,
Городу две тысячи лет,
Прожитых под светом Звезды
По имени Солнце...
И две тысячи лет - война,
Война без особых причин.
Война - дело молодых,
Лекарство против морщин.
Красная, красная кровь -
Через час уже просто земля,
Через два на ней цветы и трава,
Через три она снова жива
И согрета лучами Звезды
По имени Солнце...
И мы знаем, что так было всегда,
Что Судьбою больше любим,
Кто живет по законам другим
И кому умирать молодым.
Он не помнит слово "да" и слово "нет",
Он не помнит ни чинов, ни имен.
И способен дотянуться до звезд,
Не считая, что это сон,
И упасть, опаленным Звездой
По имени Солнце...
В. Цой
СТРАННАЯ СКАЗКА
Снова новый начинается день,
Снова утро прожектором бьет из окна,
И молчит телефон: отключен...
Снова солнца на небе нет,
Снова бой, каждый сам за себя,
И, мне кажется, солнце -
Не больше, чем сон.
На экране окна
Сказка с несчастливым концом.
Странная сказка...
И стучит пулеметом дождь,
И по улицам осень идет,
И стена из кирпичей-облаков крепка.
А деревья заболели чумой,
Заболели еще весной,
И слетят с ладони листья,
Махавшие нам свысока.
Там за окном
Сказка с несчастливым концом.
Странная сказка...
А потом придет она.
Собирайся, - скажет, - пошли,
Отдай земле тело...
Ну, а тело не допело чуть-чуть,
Ну, а телу недодали любви.
Странное дело...
Там за окном
Сказка с несчастливым концом.
Странная сказка...
В. Цой
ПАЧКА СИГАРЕТ
Я сижу и смотрю в чужое небо из чужого окна
И не вижу ни одной знакомой звезды.
Я ходил по всем дорогам и туда, и сюда,
Обернулся - и не смог разглядеть следы.
Но если есть в кармане пачка сигарет,
Значит все не так уж плохо на сегодняшний день.
И билет на самолет с серебристым крылом,
Что, взлетая, оставляет земле лишь тень.
И никто не хотел быть виноватым без вина,
И никто не хотел руками жар загребать,
А без музыки на миру смерть не красна,
А без музыки не хочется пропадать.
Но если есть в кармане пачка сигарет,
Значит все не так уж плохо на сегодняшний день.
И билет на самолет с серебристым крылом,
Что, взлетая, оставляет земле лишь тень.
В. Цой
ПЕЧАЛЬ
На холодной земле стоит город большой.
Там горят фонари, и машины гудят.
А над городом ночь, а над ночью луна,
И сегодня луна каплей крови красна.
Дом стоит, свет горит,
Из окна видна даль.
Так откуда взялась печаль?
И, вроде, жив и здоров,
И, вроде, жить не тужить.
Так откуда взялась печаль?
А вокруг благодать - ни черта не видать,
А вокруг красота - не видать ни черта.
И все кричат: "Ура!" И все бегут вперед,
И над этим всем новый день встает.
Дом стоит, свет горит,
Из окна видна даль.
Так откуда взялась печаль?
И, вроде, жив и здоров,
И, вроде, жить не тужить.
Так откуда взялась печаль?
В. Цой
DM!Я в очередной раз настоятельно повторяю свое приглашение!!!Здесь,в Риге,мы тебе быстро настроение поправим.Места у нас здесь такие.....
Во-первых, спасибо.
столько замечательных песен! И первая - SEASONS IN THE SUN!
Когда-то это была моя любимая песня, но слова нигде не могла достать, воспринимала только на слух - а там не все было ясно.
А теперь - моя любимая
Высоцкий РАЙСКИЕ ЯБЛОКИ
Я когда-то умру - мы когда-то всегда умираем,-
Как бы так угадать, чтоб не сам - чтобы в спину ножом:
Убиенных щадят, отпевают и балуют раем,-
Не скажу про живых, а покойников мы бережем.
В грязь ударю лицом, завалюсь покрасивее набок,
И ударит душа на ворованных клячах в галоп.
В дивных райских садах наберу бледно-розовых яблок.
Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.
Прискакали - гляжу - пред очами не райское что-то:
Неродящий пустырь и сплошное ничто - беспредел.
И среди ничего возвышались литые ворота,
И огромный этап - тысяч пять - на коленях сидел.
Как ржанет коренной! Я смирил его ласковым словом,
Да репьи из мочал еле выдрал и гриву заплел.
Седовласый старик слишком долго возился с засовом -
И кряхтел и ворчал, и не смог отворить - и ушел.
И измученный люд не издал ни единого стона,
Лишь на корточки вдруг с онемевших колен пересел.
Здесь малина, братва,- нас встречают малиновым звоном!
Все вернулось на круг, и распятый над кругом висел.
Всем нам блага подай, да и много ли требовал я благ?
Мне - чтоб были друзья, да жена - чтобы пала на гроб,-
Ну а я уж для них наберу бледно-розовых яблок.
Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.
Я узнал старика по слезам на щеках его дряблых:
Это Петр Святой - он апостол, а я - остолоп.
Вот и кущи-сады, в коих прорва мороженных яблок.
Но сады сторожат - и убит я без промаха в лоб.
И погнал я коней прочь от мест этих гнилых и зяблых,-
Кони просят овсу, но и я закусил удила.
Вдоль обрыва с кнутом по-над пропастью пазуху яблок
Для тебя привезу: ты меня и из рая ждала!
Сегодня кому-то говорят: "До свиданья!"
Завтра скажут: "Прощай навсегда!"
Заалеет сердечная рана.
Завтра кто-то, вернувшись домой,
Застанет в руинах свои города,
Кто-то сорвется с высокого крана.
Следи за собой, будь осторожен!
Следи за собой!
Завтра кто-то утром в постели
Поймет, что болен неизлечимо,
Кто-то, выйдя из дома, попадет под машину.
Завтра где-то в одной из больниц
Дрогнет рука молодого хирурга,
Кто-то в лесу нарвется на мину.
Припев:
Ночью над нами пролетел самолет,
Завтра он упадет в океан,
Погибнут все пассажиры.
Завтра где-то, кто знает где?
Война, эпидемия, снежный буран,
Космоса черные дыры..
Нам ли, сыновьям Зигфрида, бояться Валгаллы ? 😊
Михаил Светлов
ИТАЛЬЯНЕЦ
Черный крест на груди итальянца,
Ни резьбы, ни узора, ни глянца,-
Небогатым семейством хранимый
И единственным сыном носимый...
Молодой уроженец Неаполя!
Что оставил в России ты на поле?
Почему ты не мог быть счастливым
Над родным знаменитым заливом?
Я, убивший тебя под Моздоком,
Так мечтал о вулкане далеком!
Как я грезил на волжском приволье
Хоть разок прокатиться в гондоле!
Но ведь я не пришел с пистолетом
Отнимать итальянское лето,
Но ведь пули мои не свистели
Над священной землей Рафаэля!
Здесь я выстрелил! Здесь, где родился,
Где собой и друзьями гордился,
Где былины о наших народах
Никогда не звучат в переводах.
Разве среднего Дона излучина
Иностранным ученым изучена?
Нашу землю - Россию, Расею -
Разве ты распахал и засеял?
Нет! Тебя привезли в эшелоне
Для захвата далеких колоний,
Чтобы крест из ларца из фамильного
Вырастал до размеров могильного...
Я не дам свою родину вывезти
За простор чужеземных морей!
Я стреляю - и нет справедливости
Справедливее пули моей!
Никогда ты здесь не жил и не был!..
Но разбросано в снежных полях
Итальянское синее небо,
Застекленное в мертвых глазах...
1943
Строфы века. Антология русской поэзии.
Сост. Е.Евтушенко.
Минск, Москва: Полифакт, 1995.
Виктор Цой
Я вижу, как волны смывают следы на песке,
Я слышу, как ветер поет свою странную песню,
Я слышу, как струны деревьев играют ее,
Музыку волн, музыку ветра.
Здесь трудно сказать, что такое асфальт.
Здесь трудно сказать, что такое машина.
Здесь нужно руками кидать воду вверх.
Музыка волн, музыка ветра.
Кто из вас вспомнит о тех, кто сбился с дороги?
Кто из вас вспомнит о тех, кто смеялся и пел?
Кто из вас вспомнит, чувствуя холод приклада,
Музыку волн, музыку ветра?
Игра
Уже поздно, все спят, и тебе пора спать,
Завтра в восемь утра начнется игра,
Завтра солнце встанет в восемь утра.
Крепкий утренний чай, крепкий утренний лед.
Два из правил игры, а нарушишь - пропал,
Завтра утром ты будешь жалеть, что не спал.
Но сейчас деревья стучат ветвями в стекла,
Ты можешь лечь и уснуть, и убить эту ночь.
Деревья, как звери, царапают темные стекла,
Пока еще не поздно лечь и уснуть в эту ночь.
Ни звонков, ни шагов, ни звона ключей,
Еле слышно часы у кровати стучат,
В этом доме все давно уже спят.
Только капля за каплей из крана вода,
Только капля за каплей из времени дни,
Ты пойдешь рубить лес, но увидишь лишь пни.
Но сейчас деревья стучат ветвями в стекла,
Ты можешь лечь и уснуть, и убить эту ночь.
Деревья, как звери, царапают темные стекла,
Пока еще не поздно лечь и уснуть в эту ночь.
Группа крови
Теплое место, но улицы ждут
Отпечатков наших ног.
Звездная пыль - на сапогах.
Мягкое кресло, клетчатый плед,
Не нажатый вовремя курок.
Солнечный день - в ослепительных снах.
Группа крови - на рукаве,
Мой порядковый номер - на рукаве,
Пожелай мне удачи в бою, пожелай мне
Не остаться в этой траве,
Не остаться в этой траве.
Пожелай мне удачи, пожелай мне удачи...
И есть чем платить, но я не хочу
Победы любой ценой.
Я никому не хочу ставить ногу на грудь.
Я хотел бы остаться с тобой,
Просто остаться с тобой,
Но высокая в небе звезда зовет меня в путь.
Группа крови - на рукаве,
Мой порядковый номер - на рукаве,
Пожелай мне удачи в бою, пожелай мне
Не остаться в этой траве,
Не остаться в этой траве.
Пожелай мне удачи, пожелай мне удачи...
В сети связок
В горле комом теснится крик,
Но настала пора,
И тут уж кричи, не кричи.
Лишь потом
Кто-то долго не сможет забыть,
Как, шатаясь, бойцы
О траву вытирали мечи.
И как хлопало крыльями
Черное племя ворон,
Как смеялось небо,
А потом прикусило язык.
И дрожала рука
У того, кто остался жив,
И внезапно в вечность
Вдруг превратился миг.
И горел
Погребальным костром закат,
И волками смотрели
Звезды из облаков.
Как, раскинув руки,
Лежали ушедшие в ночь,
И как спали вповалку
Живые, не видя снов...
А "жизнь" - только слово,
Есть лишь любовь и есть смерть...
Эй! А кто будет петь,
Если все будут спать?
Смерть стоит того, чтобы жить,
А любовь стоит того, чтобы ждать...
"Рядовой Борисов!"- "Я!"- "Давай, как было дело!"
"Я держался из последних сил:
Дождь хлестал, потом устал, потом уже стемнело...
Только я его предупредил!
На первый окрик: "Кто идет?" он стал шутить,
На выстрел в воздух закричал: "Кончай дурить!"
Я чуть замешкался и, не вступая в спор,
Чинарик выплюнул - и выстрелил в упор".
"Бросьте, рядовой, давайте правду,- вам же лучше!
Вы б его узнали за версту..."
"Был туман - узнать не мог - темно, на небе тучи,-
Кто-то шел - я крикнул в темноту.
На первый окрик: "Кто идет?" он стал шутить,
На выстрел в воздух закричал: "Кончай дурить!"
Я чуть замешкался и, не вступая в спор,
Чинарик выплюнул - и выстрелил в упор".
"Рядовой Борисов,- снова следователь мучил,-
Попадете вы под трибунал!"
"Я был на посту - был дождь, туман, и были тучи,-
Снова я устало повторял.-
На первый окрик: "Кто идет?" он стал шутить,
На выстрел в воздух закричал: "Кончай дурить!"
Я чуть замешкался и, не вступая в спор,
Чинарик выплюнул - и выстрелил в упор".
...Год назад - а я обид не забываю скоро -
В шахте мы повздорили чуток,-
Правда, по душам не получилось разговора:
Нам мешал отбойный молоток.
На крик души: "Оставь ее!" он стал шутить,
На мой удар он закричал: "Кончай дурить!"
Я чуть замешкался - я был обижен, зол,-
Чинарик выплюнул, нож бросил и ушел.
Счастие мое, что оказался он живучим!...
Ну а я - я долг свой выполнял.
Правда ведь,- был дождь, туман, по небу плыли тучи...
По уставу - правильно стрелял!
На первый окрик: "Кто идет?" он стал шутить,
На выстрел в воздух закричал: "Кончай дурить!"
Я чуть замешкался и, не вступая в спор,
Чинарик выплюнул - и выстрелил в упор.
Уезжаю куда-то, не знаю куда
И не знаю зачем, и не знаю куда
Мой билет никуда, поезд мой никуда
Но я все-таки еду один как всегда.
Вот дорога моя, мне не видно конца
Ей не видно конца, я не помню лица
Той, что смотрит откуда-то сверху лица
Под дождем из свинца мне не видно конца.
Николай Заболоцкий
В этой роще березовой
В этой роще березовой,
Вдалеке от страданий и бед,
Где колеблется розовый
Немигающий утренний свет,
Где прозрачной лавиною
Льются листья с высоких ветвей,
Спой мне, иволга, песню пустынную,
Песню жизни моей.
Пролетев над поляною
И людей увидав с высоты,
Избрала деревянную
Неприметную дудочку ты,
Чтобы в свежести утренней,
Посетив человечье жилье,
Целомудренно бедной заутреней
Встретить утро мое.
Но ведь в жизни солдаты мы,
И уже на пределах ума
Содрогаются атомы,
Белым вихрем взметая дома.
Как безумные мельницы,
Машут войны крылами вокруг.
Где ж ты, иволга, леса отшельница?
Что ты смолкла, мой друг?
Окруженная взрывами,
Над рекой, где чернеет камыш,
Ты летишь над обрывами,
Над руинами смерти летишь.
Молчаливая странница,
Ты меня провожаешь на бой,
И смертельное облако тянется
Над твоей головой.
За великими реками
Встанет солнце, и в утренней мгле
С опаленными веками
Припаду я, убитый, к земле.
Крикнув бешеным вороном,
Весь дрожа, замолчит пулемет.
И тогда в моем сердце разорванном
Голос твой запоет.
И над рощей березовой,
Над березовой рощей моей,
Где лавиною розовой
Льются листья с высоких ветвей,
Где под каплей божественной
Холодеет кусочек цветка,
Встанет утро победы торжественной
На века.
Mar
Нам ли, сыновьям Зигфрида, бояться Валгаллы ? 😊
Миша 😊
все там будем пировать в своё время
Главное, что есть ты у меня
Стpуйкой дым понесла тишина.
Запечалилась в небе луна.
Hу и пусть, мне печаль не стpашна,
Главное, что есть ты у меня.
Пpо себя в тихаpя помолюсь,
Закуpю и опять заpекусь.
Жаль, что только сейчас понял я:
Главное - что есть ты у меня.
А ты там, там, там, где смоpодина pастёт,
И беpёза тонким пpутиком песок метёт,
А ты там, где весна, а я здесь, где зима,
Главное, что есть ты у меня.
Фотокаpточку нежно хpаню,
Ты смеешься на ней, я - кpичу.
Я веpнусь, по дpугому нельзя,
Потому, что есть ты у меня.
Вновь поход и опять мы идём,
Ловим воздух, как лошади - pтом.
Hу и пусть впеpеди западня,
Главное, что есть ты у меня
В полевом лазарете
Ночь порвет наболевшие нити,
Вряд ли их дотянуть до утра.
Я прошу об одном, напишите,
Напишите три строчки сестра.
Вот Вам адрес жены моей бедной.
Напишите ей несколько слов,
Что я в руку контужен безвредно,
Поправляюсь и буду здоров.
Напишите, что мальчика Вову
Я целую, как только могу,
И австрийскую каску из Львова
Я в подарок ему берегу.
А отцу напишите отдельно,
Как прославлен наш доблестный полк,
И что в грудь я был ранен смертельно,
Исполняя мой воинский долг.
Сергей Копытин
21 сентября 1914г.
В обработке "ЛЮБЭ"
СЕСТРА
Музыка И.Матвиенко
Слова Сергея Копытина
Ночь порвет наболевшие нити.
Вряд ли я доживу до утра.
Напишите, прошу, напишите,
Напишите два слова, сестра.
Напишите, что мальчика Вову
Я целую, как только могу,
И австрийскую каску из Львова
Я в подарок ему берегу.
Напишите жене моей бедной,
Напишите хоть несколько слов,
Что я в руку был ранен безвредно,
Поправляюсь и буду здоров.
А отцу напишите отдельно,
Что полег весь наш доблестный полк,
В грудь навылет я ранен смертельно,
Выполняя свой воинский долг.
Напишите, прошу, напишите,
Напишите два слова, сестра.
Напишите, прошу, напишите,
Напишите два слова, сестра.
Олег Митяев
Уж, наверное, ягоды спелые,
Нам не видно в окно полисад,
А в палате стерильные, белые,
Стены розовым красит закат,
Но леченье идет без усердия,
А зачем? Мне осталось дня три.
Погоди- ка Сестра Милосердия,
Посмотри на меня, посмотри.
Посмотри на меня некрасивого
(Я и раньше-то был некрасив),
Посмотори, я прошу тебя, милая.
Что ж ты плачешь, губу прикусив?
На Ордынке, у церкви в безветрие
Нам болтать бы с тобой до зари.
Ах, Катюша, Сестра Милосердия,
Посмотри на меня, посмотри.
Вот и все. Вот и больше не надо.
Скоро ангелы в путь протрубят.
Эту в свете вечернем ограду,
Этот теплый июль и тебя
Позабыть не успею до смерти я,
Ведь и впрямь мне осталось дня три.
Ради бога, Сестра Милосердия,
Не смотри на меня, не смотри.
Не смотри, когда утром остывшего
Мужики меня вниз понесут.
Попроси за меня у всевышнего
Не затягивать божеский суд.
И когда окажусь в земной тверди я,
И наполнится карканьем высь -
В этой церкви, Сестра Милосердия,
Помолись за меня, помолись...
Визбор
ВОСПОМИНАНИЯ О ПЕХОТЕ
Нас везут в медсанбат, двух почти что калек,
Выполнявших приказ не совсем осторожно.
Я намерен еще протянуть пару лет,
Если это, конечно, в природе возможно.
Мой товарищ лежит и клянет шепотком
Агрессивные страны, нейтральные - тоже.
Я ж на чутких врачей уповаю тайком,
Если это, конечно, в природе возможно.
Перед нами в снегах лесотундра лежит,
Медицинская лошадь бредет осторожно.
Я надеюсь еще на счастливую жизнь,
Если это, конечно, в природе возможно.
Так и еду я к вам в этих грустных санях.
Что же вас попросить, чтоб вам было несложно?
Я хочу, чтобы вы не забыли меня,
Если это, конечно, в природе возможно.
Я улыбаться перестала,
Морозный ветер губы студит,
Одной надеждой меньше стало,
Одною песней больше будет.
И эту песню я невольно
Отдам за смех и поруганье,
Затем, что нестерпимо больно
Душе любовное молчанье.
------------
Ахматова Анна
Пробило десять. В доме тишина.
Она сидит и напряженно ждет.
Ей не до книг сейчас и не до сна,
Вдруг позвонит любимый, вдруг придет?!
Пусть вечер люстру звездную включил,
Не так уж поздно, день еще не прожит.
Не может быть, чтоб он не позвонил!
Чтобы не вспомнил - быть того не может!
"Конечно же, он рвался, и не раз,
Но масса дел: то это, то другое...
Зато он здесь и сердцем и душою".
К чему она хитрит перед собою
И для чего так лжет себе сейчас?
Ведь жизнь ее уже немало дней
Течет отнюдь не речкой Серебрянкой:
Ее любимый постоянно с ней -
Как хан Гирей с безвольной полонянкой.
Случалось, он под рюмку умилялся
Ее душой: "Так преданна всегда!"
Но что в душе той - радость иль беда?
Об этом он не ведал никогда,
Да и узнать ни разу не пытался.
Хвастлив иль груб он, трезв или хмелен,
В ответ - ни возражения, ни вздоха.
Прав только он и только он умен,
Она же лишь "чудачка" и "дуреха".
И ей ли уж не знать о том, что он
Ни в чем и никогда с ней не считался,
Сто раз ее бросал и возвращался,
Сто раз ей лгал и был всегда прощен.
В часы невзгод твердили ей друзья:
- Да с ним пора давным-давно расстаться.
Будь гордою. Довольно унижаться!
Сама пойми: ведь дальше так нельзя!
Она кивала, плакала порой.
И вдруг смотрела жалобно на всех:
- Но я люблю... Ужасно... Как на грех!..
И он уж все же не такой плохой!
Тут было бесполезно препираться,
И шла она в свой добровольный плен,
Чтоб вновь служить, чтоб снова унижаться
И ничего не требовать взамен.
Пробило полночь. В доме тишина...
Она сидит и неотступно ждет.
Ей не до книг сейчас и не до сна:
Вдруг позвонит? А вдруг еще придет?
Любовь приносит радость на порог.
С ней легче верить, и мечтать, и жить.
Но уж не дай, как говорится, бог
Вот так любить!
----------
Автор: Э. Асадов
КТО МЕДВЕДЯМ ЛАПЫ РВЕТ,
ЗАЙЧИКОВ ПОД ДОЖДЬ СУЕТ,
ТАНИН МЯЧИК БРОСИЛ В РЕЧКУ,
ОБЛОМАЛ БЫЧКУ ДОЩЕЧКУ.......
КАЖДЫЙ ЗНАЕТ ЭТО КТО.
ЭТО.....- АГНИЯ БАРТО!!!
Ужас какой =)
Мой дедушка старый, но добрый старик
Мечтал, что я стану большим скрипачом
И даже в далеком Милане
Я буду играть на концерте...
А внук его глупый закатывал крик,
Ведь он не хотел быть большим скрипачом, -
Он плавать мечтал в океане
На старом пиратском корвете.
Среди акул и альбатросов мечтал стоять он на борту,
Слегка подвыпившим матросом, с огромной трубкою во рту
Крича в бою осипшим басом: "На абордаж, орлы, вперед!"
И быть огромным, одноглазым и даже раненым в живот.
Как он мечтал из океана вернуться на родной причал,
Веселый, раненый и пьяный - о, Боже мой, как он мечтал!
В портовом кабаке "Ривьера" в объятьях гейшу задушив,
Орать "А ну, скрипач-холера! Сыграй мне чо-нить для души!.."
Но время проходит и дедушки нет,
Он больше не будет стоять над душой,
Теперь-то ему безразлично,
Что внучек - скрипач в ресторане...
Он по вечерам достает инструмент
И мучает скрипку - и всем хорошо.
Ему ж это все безразлично -
Ведь он далеко в океане.
Среди акул и альбатросов мечтал стоять он на борту
Слегка подвыпившим матросом с огромной трубкою во рту
Крича в бою оспшим басом: "На абордаж, орлы! Вперед!"
Быть одноногим, одноглазым, и даже раненым в живот.
Как он мечтал из океана вернуться на родной причал
Веселый раненый и пьяный - о, Боже мой, как он мечтал!
В портовом кабаке "Ривьера" в объятьях гейши умереть
Крича :"А ну скрипач-холера! Давай играй! Я буду петь!.."
Он спел бы под скрипку про скрип старых мачт,
Про боцмана - злую собаку.
А маленький, злой, одинокий скрипач
Играл бы на скрипке - и плакал...
В осеннем парке городском
Вальсирует листва берез,
А мы лежим перед броском,
Нас листопад почти занес.
Занес скамейки и столы,
Занес пруда бесшумный плес,
Занес холодные стволы
И бревна пулеметных гнезд.
А на затвор легла роса,
И грезится веселый май,
И хочется закрыть глаза,
Но ты глаза не закрывай.
"Не закрывай! - кричат грачи, -
Там сквозь березовый конвой
Ползет лавина саранчи
На город за твоей спиной!"
И ахнет роща, накренясь,
Сорвутся птицы в черный дым,
Сержант лицом уткнется в грязь,
А он таким был молодым!
И руки обжигает ствол -
Ну сколько можно лить свинец?!
Взвод ни на пядь не отошел,
И вот он, вот уже конец!
Развозят пушки на тросах,
Все говорят: "Вставай, вставай"...
И хочется закрыть глаза,
Но ты глаза не закрывай.
"Не закрывай! - кричат грачи,
Ты слышишь, потерпи, родной."
И над тобой стоят врачи,
И кто-то говорит: "Живой".
В осеннем парке городском
Вальсирует листва берез,
А мы лежим упав ничком,
Нас листопад почти занес.
Нас листопад почти занес
В осеннем парке городском.
Вальсирует листва берез,
А мы лежим упав ничком
В осеннем парке городском..
Веселенькая такая веточка, по-настоящему весенняя.... 😀 😀 😀
Спасибо, свирепый, такие чудные песни!
Может мне тоже что-то подобное забацать 😛
типа...
"... хорошую религию придумали индусы -
что мы, отдав концы, не умираем насовсем..."
В.С. Высоцкий 😀 😀 😀
Мое либимое...
КОЛЫБЕЛЬНАЯ СКОРБИ
Спи моё дитятко сладко,
Боли больше не будет,
Слёзы глаза ослепили,
Жизнь без тебя застыла.
Спи моё дитятко крепко,
Страшно больше не будет,
Холод к груди прижимаю,
Как без тебя, не знаю.
Верю, что встретимся вскоре,
Лишь бы хватило силы,
Вырвать руками сердце,
То, что тебя погубило.
Что для тебя я не сделал,
Ты же в меня так верил,
В школу отправил только,
Не уберёг от осколков.
Спи моё дитятко сладко,
Я до вражины достану,
В шею вопьюсь зубами,
Местью напьюсь из раны.
Глазки закрыл ребёнок,
Тихо лежит, не дышит.
Ангелом взнёсся в небо,
Злобы больше не слышит.
Лёвочкин Анатолий Анатольевич
Баллада о ненависти
Торопись, тощий гриф над страною кружит.
Лес, обитель свою по весне навести.
Слышишь, гулко земля под ногами дрожит,
Видишь, плотный туман над полями лежит.
Это росы вскипают от ненависти.
Ненависть в почках набухших томится,
Ненависть - в нас затаенно бурлит,
Ненависть потом сквозь кожу сочится,
Головы наши палит.
Погляди, что за рыжие пятна в реке,
Зло решило порядок в стране навести.
Рукоятки мечей холодеют в руке,
И отчаянье бьется, как птица в силке,
И заходится сердце от ненависти.
Ненависть юным уродует лица,
Ненависть просится из берегов,
Ненависть жаждет и хочет напиться
Черною кровью врагов.
Да, нас ненависть в плен захватила сейчас,
Но не злоба нас будет из плена вести,
Не слепая, не черная ненависть в нас,
Свежий ветер нам высушит слезы у глаз
Справедливой и подлинной ненависти.
Ненависть - ей переполнена чаша,
Ненависть требует выхода, ждет.
Но благородная ненависть наша
Рядом с любовью живет.
Баллада о борьбе
Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от мелких своих катастроф.
Детям вечно досаден
Их возраст и быт,-
И дрались мы ло ссадин,
До смертных обид.
Но одежды латали
Нам матери в срок,
Мы же книги глотали,
пьянея от строк.
Липли волосы нам на вспотевшие лбы,
И сосало под ложечкой сладко от фраз,
И кружил наши головы запах борьбы.
Со страниц пожелтевших слетая на нас.
И пытались постичь
Мы, не знавшие войн,
За воинственный клич
Принимавшие вой,
Тайну слова "приказ",
Назначенье границ,
Смысл атаки и лязг
Боевых колесниц.
А в кипящих котлах прежних боен и смут
Столько пищи для маленьких наших мозгов!
Мы на роли предателей, трусов, иуд
В детских играх своих назначали врагов.
И злодея следам
Не давали остыть,
И прекраснейших дам
Обещали любить,
И, друзей успокоив
И ближних любя,
Мы на роли героев
Вводили себя.
Только в грезы нельзя насовсем убежать:
Краткий миг у забав - столько болти вокруг!
Постарайся ладони у мертвых разжать
И оружье принять из натруженных рук.
Испытай, завладев
Еще теплым мечом
И доспехи надев,
Что почем, что почем!
Разберись, кто ты - трус
Иль избранник судьбы,
И попробуй на вкус
Настоящей борьбы.
И когда рядом рухнет израненный друг,
И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,
И когда ты без кожи останешься вдруг
Оттого, что убили его - не тебя,-
Ты поймешь, что узнал,
Отличил, отыскал
По оскалу забрал:
Это - смерти оскал!
Ложь и зло - погляди,
Как их лица грубы!
И всегда позади -
Воронье и гробы.
Если мяса с ножа ты не ел ни куска,
Если руки сложа наблюдал свысока,
И в борьбу не вступил с подлецом, с палачом, -
Значит, в жизни ты был ни при чем, ни при чем!
Если, путь прорубая
Отцовским мечом,
Ты соленые слезы
На ус намотал,
Если в жарком бою
Испытал, что почем, -
Значит нужные книги
Ты в детсве читал!
Абакан
В синем зимнем Абакане
Над гостиницей -- метели,
Хлеб над водкою в стакане,
Греться ветер лезет в щели.
Гиблый край с дырявым небом
(Бог, не дай Сибирь обидеть),--
Он же здесь ни разу не был,
Как он мог это увидеть?
В том летящем облаке --
Рты в собачьем окрике?
Как в московском дворике,
Слышал каждый слог?
Как сквозь общее "Ура!"
Слышал вздохи опера?
Но не стал марать пера,--
А вполне бы мог.
Он слова уже не путал
И, тем более, не прятал,
Когда нас осенним утром
Принимали в октябрята.
Мне б услышать, что он порет
Той счастливою порою,
Я бы с ним не стал и спорить,
А теперь сижу и вою.
Здесь в глухой Хакасии --
В кухне ли, на трассе ли
Квасят, как и квасили,
Да не за упокой
Тех, кто пел и знал -- зачем,
Кто в сугробе тающем
На парижском кладбище
Мокнет как чужой.
Что же мы теперь имеем?
Ядовитыми полями
Вдоль дороги до идеи
Виселицы фонарями.
Щит прибит о перестройке
К полусгнившему бараку,
И оттаяли помойки
В помощь выжившим собакам.
Облаком ли, "Гамлетом"...
Кто откроет дали нам,
Ирода ли Сталина
Нас придавит груз?
Кто душой ли, оком ли
Разглядит порока лик,
Деспота пророка ли
Нам пошлет Иисус??!
Константин Симонов
Если дорог тебе твой дом... (1942)
Если дорог тебе твой дом,
Где ты русским выкормлен был,
Под бревенчатым потолком,
Где ты, в люльке качаясь, плыл;
Если дороги в доме том
Тебе стены, печь и углы,
Дедом, прадедом и отцом
В нем исхоженные полы;
Если мил тебе бедный сад
С майским цветом, с жужжаньем пчел
И под липой сто лет назад
В землю вкопанный дедом стол;
Если ты не хочешь, чтоб пол
В твоем доме фашист топтал,
Чтоб он сел за дедовский стол
И деревья в саду сломал...
Если мать тебе дорога -
Тебя выкормившая грудь,
Где давно уже нет молока,
Только можно щекой прильнуть;
Если вынести нету сил,
Чтоб фашист, к ней постоем став,
По щекам морщинистым бил,
Косы на руку намотав;
Чтобы те же руки ее,
Что несли тебя в колыбель,
Мыли гаду его белье
И стелили ему постель...
Если ты отца не забыл,
Что качал тебя на руках,
Что хорошим солдатом был
И пропал в карпатских снегах,
Что погиб за Волгу, за Дон,
За отчизны твоей судьбу;
Если ты не хочешь, чтоб он
Перевертывался в гробу,
Чтоб солдатский портрет в крестах
Взял фашист и на пол сорвал
И у матери на глазах
На лицо ему наступал...
Если ты не хочешь отдать
Ту, с которой вдвоем ходил,
Ту, что долго поцеловать
Ты не смел,- так ее любил,-
Чтоб фашисты ее живьем
Взяли силой, зажав в углу,
И распяли ее втроем,
Обнаженную, на полу;
Чтоб досталось трем этим псам
В стонах, в ненависти, в крови
Все, что свято берег ты сам
Всею силой мужской любви...
Если ты фашисту с ружьем
Не желаешь навек отдать
Дом, где жил ты, жену и мать,
Все, что родиной мы зовем,-
Знай: никто ее не спасет,
Если ты ее не спасешь;
Знай: никто его не убьет,
Если ты его не убьешь.
И пока его не убил,
Ты молчи о своей любви,
Край, где рос ты, и дом, где жил,
Своей родиной не зови.
Пусть фашиста убил твой брат,
Пусть фашиста убил сосед,-
Это брат и сосед твой мстят,
А тебе оправданья нет.
За чужой спиной не сидят,
Из чужой винтовки не мстят.
Раз фашиста убил твой брат,-
Это он, а не ты солдат.
Так убей фашиста, чтоб он,
А не ты на земле лежал,
Не в твоем дому чтобы стон,
А в его по мертвым стоял.
Так хотел он, его вина,-
Пусть горит его дом, а не твой,
И пускай не твоя жена,
А его пусть будет вдовой.
Пусть исплачется не твоя,
А его родившая мать,
Не твоя, а его семья
Понапрасну пусть будет ждать.
Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!
перемещено в Литература