Часть первую я здесь когда-то рассказывал.
Посмотреть можно здесь. http://community.livejournal.com/geobikes/34722.html
Ну, в общем, полёты наши на учётах лосей на Чукотке были почти что бесконечными. Но именно что «почти». Напоминаю нашу небольшую компанию: я сам, руководящий мной начальник: Назовём его Коркодон Закедоныч, ибо такова была его кличка для внутреннего пользования, невысокий, предельно амбициозный мужчина, с гипертрофированным чувством собственной важности. Кроме Коркодона в группе был местный участковый охотовед, Володя К., в прошлом чемпион Украины в тяжелом весе по боксу, и врач-дантист (именно в такой последовательности), начальник Чукотской охотинспекции: Сыченко, пусть будет; и Петя. Как была Петина фамилия я не помню, а помню, что был он обладателем клички Жыд. В нашей среде она не была зазорной, а почему мы его звали, не помнит никто.
В общем, в северотаёжном посёлке М. нас поймала длительная непогода.
Жизнь нам пришлось вести почти насекомую: утром похмелье, вечером кино, после кино - самогон у одного из егерей, которому начальник охотинспекции вменил в обязанность поить приехавшее начальство. То есть - себя.
Телевидения в посёлке не было. И вдруг как-то вечером местный охотовед поднимает нас с лежачих мест и говорит - кончай отдыхать, пора в кабак.
- Какой кабак, удивляемся мы.
Оказывается, поселковая столовая в центре населённого пункта по вечерам субботы и воскресенья чудесным образом преобразуется в кабак. И там (о чудо, чудо! А оценить это чудо могут только те, кто жил в горбачевское время с его сухим законом) наливают огненной воды по потребностям организма и способностям кошелька.
Идём мы значит, в это чудо-заведение. Ну, столовая -она и есть столовая, только в углу стоит страшного вида «музыка» с орущими Бони-М и Пугачёвой; а на потолке крутится шар, залепленный осколками битых зеркал и в нём отражаются сполохи какой-то трёхцветной машины-семафора. В общем - настоящая «дрожка», полное описание можно посмотреть в цитатнике: Аркадий и Борис Стругацкие, «Хищные вещи века».
Ну вот: садятся за столы неторопливые и степенные северные люди, им ставят на столы запотевшую изрядно разбавленную водку в пузатых графинчиках, люди замахивают по стакану, после чего врубается «дрожка» и люди, вот прям в чём есть - унтах и валенках (ибо по полу тянет холодком и хорошо так тянет) выходят в центр зала и начинают угрюмо топтать плохо крашеный дощатый пол. С остервенённостью колумбийских крестьян, топчущих в чанах листья коки для нужд Рамона Эскобара.
Сидим мы, значит, вчетвером, и вдруг видим - мы уже не вчетвером, а вовсе даже втроём и четверо весёлых оленеводов ведут нашего Петьку Жыда к выходу. Естественно, бить.
Мы вскакиваем, выходим на улицу (дубачок, замечу-с, градусов за тридцать), начинаем общаться. А так как и мы, и чукчи не очень ещё пьяны, то приходим к компромиссу. Компромисс очень прост - Петька не хватает за штаны сидящих рядом с чукчами чукчанок и не зовёт их потанцевать, приговаривая: «а потом пойдём в гостиницу, я тебе такую колбасу покажу»; а Петьку за это не бьют.
Ну, удовлетворённые достигнутым, чукчи уходят, а мы остаёмся на несколько секунд на крыльце. И вдруг я чувствую, что кто-то толкает меня в бок. Оборачиваюсь, вижу, что шапка находится на уровне моего плеча, мгновенно вспоминаю, что видел такую же на одном из аборигенов, и ни о чём не думая, бью его руками «в замок» вот по этой самой шапке. Ибо есть у подвыпивших местных людей пренеприятнейшая особенность - вроде обо всём договорились, а как отвернулся - ножичком в бок:
Увидев мои действия, все остальные действующие лица (Жыд и Сыченко) начинают дружно пинать ногами барахтающееся в снегу существо, которое секунды через три начинает верещать: «Ребята, не бейте меня, это я:»
В общем, мы вытаскиваем из сугроба Коркодона нашего Закедоныча, который, как выяснилось, когда увидел, что мы вступаем в гарантированно конфликтную ситуацию, предпочёл остаться за столом. А когда чукчи возвернулись на свои места без следов видимых повреждений, решил выйти на улицу и показать, что был тоже с нами заодно:
:D
Прекрасно!
Спасибо. 😊