Путь к каякеру в штаны
Начинай из глубины:
Терпеливой будь девчонкой,
Не жалей на то бабло:
Прикупи ему лодчонку,
На худой конец - весло.
Оплати дорогу в Штаты,
На худой конец - в Непал.
Но и это маловато,
Чтоб крутой каякер дал.
Будь с ним рядом в бочке пенной
И в борьбе с крутой волной,
И держи всенепременно
Ящик пива под рукой.
И еще советов метких
Можно дать полным-полно,
Но сперва подумай, детка
Нахрена тебе ОНО?
Песня о безумцах.
(Стих о Каякере и Альпинистке)
Часть 1.
Высоко в горы вполз он с каяком
и лег там мертвым в ущелье мрачном,
свернувши в узел язык свой красный
и задыхаясь от тяжкой ноши.
Высоко в небе сияло солнце
и горы зноем дышали в небо
и лезли люди все выше к солнцу
и бились люди внизу о камень.
А по ущелью во тьме и брызгах
поток стремился навстречу морю,
гремя камнями. Весь в белой пене,
седой и сильный, он резал гору,
шипя на "бочках" и падал в море,
сердито воя.
А в то ущелье, где спал Каякер,
упала с неба вдруг Альпинистка
с разбитой грудью, в крови на лямках.
Он испугался, отполз проворно,
но скоро понял, что это - Тетка,
ее бояться - ему не стоит.
И подошел Он к разбитой Тетке
и прошептал Он ей прямо в ухо:
"Hужна аптечка?" "Пошел ты на фиг!" -
сказала Тетка, вздохнув глубоко, -
"Я долго лезла! Я знаю счастье!
Я - мастер спорта! Ты не увидишь
тех гор так близко! Эх ты, водняга!"
"Hу что же - горы? - пустое место...
Я то же - мастер. Как мне кататься
там на каяке? Как рассекать мне
в потоках бурных, если их солнце
давно спарило? Иди ты в горы!
Мне здесь прекрасно - тепло и сыро!"
Так Он ответил той Альпинистке
и усмехнулся в душе над нею
за эти бредни. И так подумал:
"Ходи иль плавай, вода или горы -
конец известен: семья да дети,
да ПэВэДэшки раз в год хотя бы..."
Hо Альпинистка, вдруг встрепенувшись,
привстала децел, и по ущелью
с усмешкой наглой прошлась очами.
Сквозь серый камень вода сочилась
и было душно в ущелье мрачном
и пахло дракой.
И заорала, собрав все силы:
"О, если б в горы хоть раз подняться,
иль траверснуться, иль дюльфернуться!
Тибет прижала б я... к ранам груди и...
захлебнулся б моей он кровью!
О, Джомолунгма! О, Гималаи!!!"
А Он подумал: "В горах должно быть
и в самом деле пожить приятно,
раз эта Тетка так зверски стонет!
И ледники там и трещин море, а них - потоки...
В потоках солнца!" - Он задохнулся
от этой мысли, но даже вида никак не подал.
И предложил Он той Альпинистке: "Давай,
вали-ка с моей площадки, а то летает
тут много всяких - после них юбки
вдруг пропадают..."
Вздрогнула Тетка и гордо вскрикнув:
"Ха-ха!" (три раза), пошла к обрыву,
скользя "вибрамом" по слизи камня.
И подошла она, да вся в экстазе, вздохнув всей
грудью, потом другою, сверкнув очами,
пожав плечами и стала шлямбур долбить айсбайлем.
Hа это глядя, Каякер думал: "Ах, альпиниски
энд скалолазки! Зачем долбаться о твердый
камень, когда в ущелье вода несется?"
И дал ей спасик с усмешкой хитрой, и так
сказал ей: "Ты в автономе пройди, попробуй -
вот радость мира, вот счастье жизни!"
И Альпинистка, вся в карабинах,
в жумарах страшных, в веревках разных,
жилет надевши, с последним вскриком,
метнулась в реку, ему поверив.
Волна потока ее схватила, одела в пену,
умчала к морю, разбрызгав слюни, омывши сопли.
И бились "бочки" с печальным ревом,
"шиверы" мерно ползли под солнцем
и водопады искрились ярко. И Альпинистки
не видно было в "шестерке" водной...
Часть 2.
В ущелье лежа, Каякер долго
не мог от смеха остановиться...
И вот взглянул Он в ту даль, что вечно
ласкает очи мечтой о счастье.
"Что она видела, Альпинистка,
в пустыне этой без дна и края?
Зачем такие смущают души
своей любовью к походам в горы?
Что им там ясно? А я ведь мог бы
узнать все это, поднявшись выше,
хоть ненадолго?"
Сказал - и сделал. В своей гидрахе,
в заплатах рваных, с каяком верным,
с веслом железным. Он, задыхаясь,
рванулся в горы, в кольцо согнувшись
и мокрым спасом сверкнул на солнце.
Рожденный водник - в горах не может!
Забыв об этом, Он подскользнулся
и пал на камень, но не убился,
а рассмеялся...
"Так вот в чем прелесть походов в горы!
Да в мазохизме! Вот альпинисты!
Смешные люди! Воды не зная,
они стремятся высоко в горы
и ищут счастья в пустыне знойной.
Там только сухо. Как в Olways Classic.
Там много снега, но нет воды там
и нет опоры живому телу.
Зачем же гордость? Зачем укоры?
Затем, чтоб ею прикрыть безумство
своих желаний и скрыть за ними
свою негодность для водных сплавов?
Hо не обманут меня уж больше
теперь их речи! Я сам все знаю!
Я - видел горы... Я их измерил,
познал паденье, но не разбился,
а только крепче в каяк я верю.
Пусть те, кто воду любить не может,
живут горами. Воды творенье -
водой живу я!"
И Он, поправив на сляйде юбку,
с уступа съехал и в путь пустился,
гордясь собою...
Часть 3.
А волны грозно о берег бились,
сверкали брызги все в ярком свете.
В их львином реве звучала песня
и из-за шума Он не услышал
уже той песни.
"Безумству храбрых поем мы славу!",-
дрожали скалы от грозной песни.
"Безумство храбрых - вот мудрость жизни!",-
пел Спелеолог в дыре глубокой.
"Пускай для жизни здесь нету места
и нету солнца, но пусть карбидки,
как искры вспыхнут во мраке жизни
и много смелых сердец зажгут
безумной жаждой свободы, света!
Безумству храбрых поем мы песню!"
1996, некто Вовчик, Е-бург.
"Ходи иль плавай, вода или горы -
конец известен: семья да дети,
да ПэВэДэшки раз в год хотя бы..."
Сильно. . . . ..
С весла.ру.
Маленький мальчик в пороге катался
Сзади к нем Бегемот подбирался
Каску срубило стальное весло
В озеро труп далеко унесло
Мальчик в бассейн каяк притащил
С бортика в воду он прыгнуть решил
Слишком большой оказался разгон
По самую каску ушел он бетон
По реке плывут, как льдинки, наших касок половинки. . . .