Вопреки распространенному заблуждению, слово «берсерк» (berserkir) никакого отношения к медведю, т.е. «берси», не имеет, и означает просто «без рубахи», а еще точнее, «без шкуры», т.е. «обнаженный». Согласно языческим поверьям, ритуальное обнажение человеческого тела в ответственный момент наделяло человека магической силой.
Превратное толкование слова «берсерк», настойчиво связывающее его с «медведем», возникло из-за превратного толкования цитаты из труда исландского скальда XIII в. Снорри Стурлусона «Круг Земной» - свода саг о норвежских конунгах:
«Один умел делать так, что в битве его враги слепли или глохли, или их охватывал страх, или их мечи становились не острее, чем палки, а его люди шли в бой без доспехов и были словно бешеные собаки и волки, кусали щиты и сравнивались силой с медведями и быками. Они убивали людей, и их было не взять ни огнем, ни железом. Это называется впасть в ярость берсерка» («Хеймскрингла». «Сага об Инглингах» ).
Еще у древних кочевников-ариев в обычае было опьянять себя напитком «сома» (хаома), приготовлявшимся из красных мухоморов, однако нигде в ведических текстах напрямую не говорится о том, что это делалось именно для приобретения бесстрашия или «неуязвимости» в бою. Потому что безрассудство и отсутствие здорового страха никого и никогда еще не приводили к победе! В том числе и древних скандинавов, каковые на самом деле были воинами искусными и осторожными. Получившая с легкой руки Алексея Толстого («Петр Первый» ) широкую огласку байка о «12-ти неуязвимых берсеркерах конунга Канута» является не более чем легендой, хотя и имеющей, возможно, некую реальную основу.
Сакраментальное утверждение о том, что берсеркерство как «подверженность приступам бешенства было... психическим заболеванием, похожим на ликантропию или амок у малайцев», целиком и полностью находится на совести автора научных комментариев к отечественному изданию «Хеймскринглы» - филолога (но не историка и не этнолога!) М.И. Стеблин-Каменского (См.: Снорри Стурлусон. Круг Земной. М.: Наука, 1980. С. 634. Серия «Литературные Памятники» ). Тем более что в цивилизованном мире, особенно в США, ликантропия давно уже никакой «болезнью» не считается.
Согласно известному немецкому психиатру Ханскарлу Лойнеру, «мухомор играет с первоначальных времён исключительную роль мифологического средства на субарктических и арктических пространствах. Он использовался живущими здесь племенами для экстатических практик». Подчеркиваю, «живущими здесь племенами», но никак не скандинавами! Отдельные из которых, конечно же, эпизодически могли позаимстовать у своих кочевых соседей столь «эффективное средство». Вот только еще неизвестно, с какими последствиями. Дело в том, что в родовых исландских сагах неоднократно рассказывается о случаях позорного поражения не на шутку распоясавшегося местного берсерка от рук какого-нибудь молодого богатыря («Сага о Гисли, сыне Кислого», «Сага об Эгиле» и др.). При этом, что характерно, под берсерком недвусмысленно подразумевается просто некий насильник и разбойник, всегда - пришлый, чужой (!).
«Жил человек по имени Бьёрн Бледный. Он был берсерк. Он разъезжал по стране и вызывал на поединок всякого, кто ему не подчинялся. Раз зимою явился он и к Торкелю из Сурнадаля. А хозяйствовал на хуторе тогда Ари, его сын. Бьёрн предлагал Ари на выбор: хочет, пусть бьется с ним на одном островке в Сурнадале - назывался островок Столбовым, - а не хочет, пусть отдает ему свою жену. Тот сразу же решил, что уж лучше биться, чем обоих, и себя и жену, позорить. Сойтись надлежало им через три ночи. Вот подходит время поединка, они сражаются, и вышло так, что Ари пал и лишился жизни. Бьёрн считает, что он завоевал и землю и жену. Гисли же говорит, покуда он жив, этому не бывать, и он намерен биться с Бьёрном... Гисли снарядился для поединка, они бьются, и вышло так, что Бьёрн пал мертвым. Гисли почитает это за большую победу... Он велит убить всех сообщников Бьёрна... » («Сага о Гисли» ).
«Тогда Гюда подошла к Эгилю и сказала:
- Я расскажу тебе, Эгиль, что тут у нас случилось. Тут есть человек, которого зовут Льот Бледный. Он берсерк и охотник до поединков. Никто здесь не любит его. Он приходил сюда и сватался к моей дочери, но мы не стали долго разговаривать и отказали ему. Тогда он вызвал Фридгейра, моего сына, на поединок, и завтра они должны драться с ним на острове, который зовется Вёрль. И я хотела бы, Эгиль, чтобы ты поехал на этот остров с Фридгейром. Если бы Аринбьёрн был здесь, уж верно нам не пришлось бы терпеть обид от таких людей, как Льот.
- Уже ради Аринбьёрна, родича твоего, хозяйка, я должен поехать с Фридгейром, если он думает, что это поможет ему.
На другой день Фридгейр отправился в путь, и с ним много народу. Был среди них и Эгиль. Погода была хорошей, они отплыли и прибыли на остров Вёрль. У самого моря была там прекрасная поляна, где должен был состояться поединок. Место поединка было обозначено камнями, положенными вокруг. Наконец приехал Льот со своими людьми. Он приготовился к бою. У него были щит и меч. Льот был очень велик ростом и силен, и когда он вступил на поле боя, ярость берсерка обуяла его. Он стал злобно выть и кусать свой щит... Льот увидал Эгиля, услышал его слова и сказал:
- Иди-ка сюда, богатырь, и дерись со мной, если ты так этого хочешь. Померяемся с тобой силами. Это будет справедливее, чем драться мне с Фридгейром: если я уложу его на месте, мне славы не прибавится...
Затем Эгиль приготовился к бою с Льотом. У него был щит, которым он обычно пользовался. На поясе у него был меч, который он называл Ехидна, а в руке он держал меч Драгвандиль... Тогда Льот вышел на поле боя. Они бросились навстречу друг другу, и Эгиль ударил Льота мечом, но тот закрылся щитом. Эгиль наносил удар за ударом, так что Льот не успевал отвечать на них. Он отпрыгнул, чтобы размахнуться, но Эгиль сразу же бросился за ним и стал рубить изо всей силы. Льот перепрыгнул камни, которыми было огорожено место поединка, и бегал по поляне. Так прошла первая схватка... В то время был такой закон, что если кто-нибудь вызывает человека на поединок и побеждает, то он должен получить свою долю победителя, оговоренную заранее. Если же он терпит поражение, то платит сам. А если он погибает в бою, то лишается всего своего имущества, и наследство получает тот, кто убил его в поединке. И был еще закон, что если в поединке убивали чужеземца, у которого не было наследников в Норвегии, то его наследство доставалось конунгу. Эгиль попросил Льота приготовиться.
- Я хочу, - сказал он, - чтобы мы покончили с этим поединком.
Затем он бросился к Льоту и стал наносить ему удары. Он подступил так близко к Льоту, что тот отпрянул, и его щит отлетел. Тогда Эгиль нанес удар Льоту, попал выше колена и отрубил ему ногу. Льот упал и вскоре умер... Большинство людей совсем не жалели о Льоте, потому что он был очень буйным человеком. Он был шведом по происхождению и не имел родичей здесь в стране. Он приехал сюда и разбогател, убив многих честных бондов на поединках из-за их земель и добра... » («Сага об Эгиле» ).
«На Крутом Побережье, на Пастбище, стоял двор Геста, сына Оддлейва. Он был очень мудрым человеком и мог предсказывать судьбу. Он задал пир Тангбранду и его людям. Их приехало на Пастбище шесть десятков человек. А там, говорили, собралось две сотни язычников и еще ждали берсерка по имени Отрюгг. Все его очень боялись. О нем рассказывали, что он не боится ни огня, ни меча. И язычники были в большом испуге... Развели огонь, и костры запылали. Люди схватили свое оружие, быстро расселись по скамьям и стали ждать. Берсерк вбежал с оружием в дом. Он проходит через огонь, который освятили язычники, и подходит к огню, который освятил Тангбранд, но не решается пройти через него и говорит, что весь горит. Он замахивается мечом на тех, кто сидит на скамье, но при взмахе им попадает в поперечную балку. Тангбранд ударяет его распятием по руке, и происходит великое чудо: меч падает у берсерка из руки. Тогда Тангбранд ударяет его мечом в грудь, а Гудлейв отрубает ему руку. Тут набежал народ и убил берсерка... » («Сага о Ньяле» ).
Источник: http://norse.ulver.com/texts/
Вообще впервые воины-берсерки упомянуты еще скальдом Торбьерном Хорнклови в поэме о победе Харальда Хорфагера (Длинноволосого) в битве при Хаврсфьорде 872 г. В дальнейшем они упоминаются и в прозаических сагах, и в скальдической поэзии неоднократно, однако при этом нигде ничего не говорится об употреблении ими каких-то там «мухоморов».
В связи со всем этим возникает закономерный вопрос: а на каком же тогда основании современные авторы книг о викингах, исторические романисты, реконструкторы и пр. говорят об употреблении скандинавскими берсерками «мухоморов», «опьяняющих напитков» и т.п. ерунды? Ответ очевиден: на основании незамедлительных медицинских последствий употребления напитков совсем других, горячительно-дурманящих, да еще под закуску в виде различного фэнтазийного чтива, каким весьма и весьма богаты прилавки многострадальной нашей Родины.
Я бы вообще посмотрел на какого-нибудь заядлого члена «брэндовых» российских военно-исторических клубов, вроде «Наследия Предков», «Феникса», «Серебряного Волка» и т.п., способных, употребив достаточное количество отварных мухоморов, вообще взмахнуть мечом-каролингом или доброй датской секирой, устояв при этом на «своих двоих» и не отрубив себе при этом своего собственного мужского достоинства! Просто удивительно, что такой язвительно-критичный автор книг о современной российской военно-исторической реконструкции, как В. Хорев («Реконструкция современного оружия». Ростов-на-Дону: Феникс, 2009), обходит столь интересную тему стороной.
Какое отношение ЭТО имеет к разделу "самооборона без оружия"?
Эйнхерий
Какое отношение ЭТО имеет к разделу "самооборона без оружия"?
я думаю в тему, "фехтовальщик vs БИшник" этот пост бы в самый раз был бы..... надеюсь не снесут, по мне так интересное чтиво
Какое отношение ЭТО имеет к разделу "самооборона без оружия"?Наверное такое: как стать берсерком, чтоб ловчее обороняться.
Тема мухоморов нераскрыта.