Кузнец ( Влад Шурыгин)

LOS'

http://www.livejournal.com/users/shurigin/42426.html#cutid1

:Брали Бамут красиво. "Чехи" за год зарылись здесь в землю, как говорится, "по самые брови". Настроили "дотов", "дзотов", нарыли траншей, ловушек и блиндажей. Командовал обороной один из любимцев Дудаева, правая рука Масхадова Ахмед Закаев под ружьем у него было около тысячи боевиков из отборных дудаевских частей.
Полк "спецназа" "Борз" (Волк), личная гвардия Дудаева, отряды наемников с Украины, Афгана, Саудовской Аравии и Турции. Артиллеристы, инженеры и корректировщики- дезертиры, перевербованные пленные из России, безнадежные предатели - и потому озверевшие, отчаянные. Под сотню гранатометов, ПТУРы, несколько танков, орудия, и даже система залпового огня. Плюс выгодный рельеф - село почти на три километра утягивается в ущелье, извиваясь среди лесистых вершин, господствующих над равниной, где стояли русские части. Плюс подземелья бывшей ракетной базы, способные выдержать ядерные удары. Плюс "братская" Ингушетия с тыла, которая как верная собака облаивает и не пропускает через себя русских "гяуров". В общем все для того, чтобы сделать Бамут непреступной твердыней...
"Бамут - никогда не возьмут!" - Эту скороговорку, как заклинание, твердили на грозненских базарах, писали на стенах, скандировали из толпы.
Войска развернулись перед фронтом обороны и перемещались, отвлекая и обманывая "привычной тупостью" чеченцев, не подставляясь, впрочем, под их огонь. А через горы, по лесам в обход Бамута, пошли ударные штурмовые группы мотострелковых бригад, усиленные разведротами и ротами "спецназа".
Привыкшие считать леса своей вотчиной, жившие здесь, как дома, дудаевцы не позаботились о том, чтобы хоть мало-мальски укрепить Бамут со стороны гор. Не ждали, не верили.
:На четвертые сутки разведчики 166-й бригады водрузили красное знамя над Бамутом. Потом, правда, по указанию свыше, заменили его на новодел - власовский штандарт. И все же первое знамя над Бамутом было красным...
К полному позору дудаевцев, сам Бамут был взят практически без боя. Паника парализовала их волю к сопротивлению. Отряды оборонявшие Бамут, узнав, что русские обошли их с тыла просто разбежались. К субботе 25 мая все было кончено. Бамут пал. Больше сотни боевиков погибло в засадах и попало в плен. Трофейного оружия собрали целую гору.

С утра мы лениво обходили село. На армейском сленге такое фланирование получило меткое определение - 'военный туризм'. Осторожно, страшась мин и растяжек, заходили в брошенные дома. С любопытством наблюдали местный быт - причудливую смесь российской деревни - с ее старинными комодами, сундуками и прочей самодельной мебелью, и средневековых тюрем, с их цепями, пыточным инструментом и подвалами, чьи стены были исписанны страданиями томившихся здесь узниками. 'Сижу уже год. Скорее бы сдохнуть! Володя. Краснодар', 'Господи, спаси! Арсен. Нальчик', 'Умираю:'
Неожиданно, на одной из улиц до слуха донесся странный перезвон. Словно где-то неподалеку бил не то в рельс, не то в подвешенную трубу. Заинтригованные мы пошли на звук. Миновали полуразрушенную ферму, в которой, судя по пробившимся сквозь крышу верхушкам деревьев, уже лет десять никто не держал скот, и завернули во двор бывших ремонтных мастерских. Звон стал совсем близким. Он доносился из-за полуоткрытой двери одной из пристроек.
Конечно мы заглянули внутрь.
Прямо перед глазами в высокой каменной печи с широким зевом полыхал над, раскаленной до бела горкой углей, огонь. Около нее в одной нательной рубахе стоял невысокий лет сорока солдат. Рядом с ним второй помоложе старательно вращал ручку какого-то устройства.
- Чуток сбавь, Костя! - скомандовал старший. Молодой стал крутить чуть медленнее и пламя в горне опало, утянулось к углям.
Здоровыми щипцами старший зацепил что-то из самого жара и поднял вверх. Это был раскаленный до бела метровый обрывок цепи. Кузнец ловко перенес его на мощную наковальню и уложив в кольцо, подхватил небольшой молот.
- Ну, давай!
Молодой поднял прислоненный к наковальне тяжелый молот и с плеча, почти без размаха обрушил его на горку цепи. В разные стороны брызнули искры, горка осела, а через мгновение в нее вонзился очередной удар, за ним еще и еще. Кузнец между ударами, задавая молотком ритм, успевал ловко переворачивать металлический блин, в который превратилась цепь, уминая его, сбивая в некое подобие бруска. Края его уже остыли и налились угрюмой чернотой, но середина по прежнему светилась багрово-желтым жаром.
- Стоп! - скомандовал кузнец. И подхватив, получившийся брусок, одним движением вогнал его в самую гущу углей.
- Жару дай, Костя!
Помощник, голый по пояс, мокрый от пота, опустил молот на землю и вновь взялся за ручку горна. Вновь загудело пламя.
Кузнец заметил нас. Кивнув на приветствие, он взял с верстака мятую пачку сигарет, черными, замасленными пальцами втянул из нее белый клык сигареты и, воткнув ее между губ, чиркнул зажигалкой.
- Сильнее крути, ее прожечь надо хорошо! - деловито бросил он своему помощнику.
- Что куем? - не выдержал я.
- Да пару ножей заказали. - Выдохнув дым, ответил кузнец. - Один вот, земляк просит: - он кивнул в сторону своего помощника. - А второй взводному на день рождения. У него завтра. Ребята по чечиковским подвалам цепей нарвали, на которых рабов они держали, вот из них и сделаем. Что бы клинки по- злее были.
Хорош, Костя!
Кузнец подхватил раскаленный до бела брусок и опустил его на наковальню. Вновь зазвенели молоты. Прямо на глазах брусок стал вытягиваться, утончаться, приобретать форму багрового широкого языка. Спустя несколько минут уже узнаваемая 'ножевая' форма вновь погрузилась в огонь и появилось время задать пару вопросов.
- И кем ты здесь служишь?
- Пулеметчиком в третьей роте.
- А кузнечному делу где учился?
- В Вологде в семьдесят пятом ПТУ закончил.
- В Чечню как попал?
- Как и большинство. После развала Союза совхоз наш окончательно сдох. Кузню мою закрыли. Два года был без работы. И в Москву ездил устраиваться и торговать пытался. Потом вот сюда устроился.
- А почему именно ножи?
- Штык-ножи у нас полное дерьмо. Ломкие и неуклюжие. А в магазинах хороший нож стоит мою месячную зарплату. Да еще и не продадут без охотничьего билета. А солдату без ножа - никуда:
И вновь зазвенели молотки. Теперь все чаще стучал кузнец, умело, точно доводя заготовку до задуманной формы:

На следующий день в мотострелковой роте поздравляли взводного. Смущающемуся молодому лейтенанту вручили боевой нож в грубых, из воловьей кожи ножнах. Непритязательная, но приемистая деревянная рукоятка, вырезанная из листа бронзы гарда.
Лейтенант вытянул из ножен, отливавший легкой синевой клинок. Скованный из цепей в которых держали рабов, он мстительно и хищно подмигнул на солнце своему хозяну. В глазах взводного смешались радость и гордость:

ЗлХ

Такое любят в "Солдате Удачи" публиковать.