Небольшой рассказик о ноже.

Предисловие

Ага, думали небось - очередной обзор? Вот ни фига подобного. Значит, дело было так. Сидел у меня в гостях хороший знакомый, естественно, пили чай. После какой-то чашки зашла речь о всяком творчестве (друг этот стихи пописывает). 'А, говорит, статейки про ножики пишешь' - тьфу, типа, ерундой занимаешься. 'Написал бы лучше рассказ какой, говорит, хоть про те же ножики. Или слабо? Спорнем на бутылку с заваркой'. Хлопнув очередную чашку я ему возражаю: 'Ты, говорю, сейчас очень опрометчиво забываешь, что беседуешь с человеком, который однажды в пьяном виде, забравшись на развалины дворцового комплекса в Царицынском парке, справлял оттуда малую нужду никого решительно не стесняясь. Применительно к такому оригиналу слово 'слабо' следует очень осторожно применять. Фигня вопрос, конечно напишу'. Тут он задумался, но отступать было некуда. Я уж в голове даже примерный сценарий бедующего произведения составил, что-то про то, как дворник Кузьмич волею судеб оказался заперт в вино водочном магазине на всю ночь, имея для выживания лишь китайский мультитул в кармане.
Но, почуяв недоброе, знакомый мой изрекает: 'Только давай не юмористическую хрень пиши, а серьезный сука рассказ, какой-нибудь, говорит, исторический боевик - чтоб вино, женщины, драки и погони. С сюжетом, чтоб мозги на стене, а кишки на полу, и ножики ну разве что чисто фоном шли'. Вот тут уже пришла моя пора задуматься, так как ничего подобного я никогда не писал и не имел к тому внутренней потребности. Ладно, отвечаю, но тогда спорим на три бутылки. Этот подлец: 'Нет, за три любой дурак напишет, а ты попробуй за две!' 'За две - пытаюсь торговаться, совсем хрень выйдет, ты учти'. Короче, третьей бутылки я из него не выбил, но опус написал. Бутылки уже мои, хоть оппонент об этом пока не знает. Впрочем, он найдет как выкрутиться - опять небось чай коньячным спиртом разбодяжит, сволочь вражеская. Ну да ладно. А 'исторический боевик' - вот он. На вылизывание и обогащение деталями запалу уже не хватило, так что один сплошной экшн. Доложу вам - та еще пьяная бредятина получилась, но может, кто прочтет на досуге, я старался.

1923

И вот однажды вечером я встал вам на пути,
Узнав меня, ты сильно побледнела.
Его я попросил тогда в сторонку отойти,
И сталь ножа зловеще заблестела...

Слова народные, автора, как раньше говорили, скоро выпустят.

Нож со звоном ударил в исцарапанную столовую доску. Человек, только что молниеносно выхвативший его из внутреннего кармана, крепче сжал новенькую полированную рукоять. Его собеседник, между пальцами которого воткнулось острие, осторожно отодвинул руку назад. Одна из подпрыгнувших от удара монеток докатилась до края и упала на пол. Внезапно замолчавшие люди, яростно о чем-то спорящие до этого, не обратили на монетку никакого внимания, как никто в кабаке не обратил внимания на это событие, произошедшее за их столиком. В заведении было как всегда шумно, пищала плохо настроенная скрипка, почти все посетители что-то орали в такт, уставившись на неопределенного возраста цыганку, трясущую посреди зала скудным бюстом. У народа был праздник - то ли свадьба, то ли похороны. Кроме того, тут нередко случались вещи и куда более волнительные, чем неожиданная поножовщина. Ударивший перевел взгляд на свой нож и повторил уже спокойнее:
- Как ты не поймешь этого, Ленька! Я тебя нашел, найдут и другие. На тебя сейчас самого Кондратьева бросили. Или думаешь, опять сфартит, как в прошлый раз?
- А я не больно то и прячусь. - Заявил второй.
- Оно и видно. Трупов за тобой - счета нет. Сам то хоть всех помнишь? Или теперь десятками считаешь?
- Всех, всех помню. - Перестал улыбаться Ленька. - Не поверишь, кажную ночь пересчитываю. Но это уж мое дело, у меня с ними свои счеты. Я вот не пойму, что тебя здесь держит. Петроград сейчас - не лучшее место.
Как бы в подтверждение этих слов, какой-то хмырь, покачиваясь, причалил к их столику. Минуту он, сосредоточенно морщась, изучал обоих, затем, видимо, так и поняв, с кем свел его случай, рухнул, захрапев, на пол. Дабы хоть как-то приглушить исходящий от пьяного аромат, Ленька брезгливо отпихнул его ногой.
- Ну так как, Виктор? - Спросил он, - не ради ведь своей крали здесь обретаешься? Не хуже меня знаешь, не любит она тебя.
- Не твое решительно дело, - ответил Виктор, убирая нож обратно в ножны и запахивая кожанку, - уж лучше с бабой проблемы, чем с ГПУ.
- Ну не скажи, не скажи, - снова заулыбался Ленька - к тому ж, у тебя то с ними тоже не гладко. Давай так - ты свои дела заканчиваешь, я свои, и рвем отсюда куда глаза глядят, хоть в ту же Эстонию, только весны дождемся. И не называй Валентину бабой, она ведь у нас из благородных.
- Не дотянешь ты до весны, сцапают тебя, сколько раз говорить? А с Валькой я завтра определюсь. Офицерик этот ейный - вот уже где! - Опять непонятно как появившийся в руке Виктора нож, сверкнул около его подбородка.
- До весны дотянем, февраль на дворе. Дай-ка ножик твой новый посмотреть.
Виктор протянул нож, быстро повернув его рукояткой вперед. Жест получился почти театральный - нож слегка качнулся в конце движения, замер, лежа на одном пальце. Ленька давно уже привык к замашкам своего друга - тот питал изрядную слабость к подобной показухе. Кроме этого, однако, он еще и в совершенстве владел ножом, и в любой ситуации действовал им увереннее, чем собственной рукой. Рассматривая этот нож, Ленька не стал проводить пальцем по лезвию - он и без того знал, что оно было острее большинства бритв. Он невольно вспомнил, что стало с предыдущим ножом Виктора - винтовочная пуля разворотила рукоять и безнадежно испортила лезвие. После той ночи, когда им обоим пришлось уносить ноги от патруля, они долго удивлялись, что из десятка пьяных матросов, только один умудрился попасть, да и то так ловко, что подстрелил лишь лежащий в кармане ножик. Виктор, гордый за свое новое приобретение, не удержался от пояснений:
- Знаешь, я ведь больше месяца такой искал. Сейчас все какие-то тесаки продают, ни в один карман не лезут, а этот, погляди - небольшой и ладный, под финский сделан. Лучше даже старого моего. Пока не купил, с этой дурой ходил. - Он положил на стол тяжелый револьвер. - Держи. Это тебе, бери, мне он без надобности.
- Славно, благодарствую, - Ленька накрыл Кольт рукой и быстро сунул в карман шинели, - это ты вовремя, как раз для любимого Маузера патроны кончились. Я тут хотел на пару дней затихариться в одной квартирке, а на руках нет ничего.
- Затихарься, пока не поздно. Пойду я. Решили, значит.
- Да. Прав ты, наверное. Что-то грустно мне, Витя, стало. Не выпьешь на дорожку? - щелкнул ногтем по графину.
- Нет, зайду-ка я прямо сейчас к Вальке, чего тянуть. Не хочу пить. У Поляка будешь?
- Теперь не знаю. Как-то быстро ты угадал. Валентине наш общий привет.
- Бывай.
Виктор выбрался из кабака на свежий воздух, постоял немного, прислушиваясь и медля. Хлопнувшая за спиной дверь будто сразу отрезала почти все звуки, уши привыкали к тишине вечернего города. Людей на улице видно не было, падал редкий снежок. На душе было пакостно. Неудовольствие собственной жизнью, чувство грозящей опасности, неопределенности, какие-то смутные и глупые надежды на возможное скорое счастье и покой - все это неприятно давило, путало мысли. Задумчиво шагая в сумерках, Виктор уже пожалел, что отказался от выпивки - теперь казалось, что рюмка-другая и правда решили бы проблемы. Нож, будто чувствовавший настроение хозяина, неудобно перевернулся в кармане, толкнув в ребра, напомнил о себе, что он рядом, на него можно положиться. Виктор, еще раз невесело усмехнувшись, поправил его, и прошептал: 'ну что ж, брат, вот сейчас, может, и напьешься ты в первый раз'. Впереди показался знакомый проулок.

Поднявшись по обшарпанной лестнице, Виктор постучал в дверь. В свои двадцать четыре года он видел не мало дверей - и только эту старую питерскую дверь он мог отличить даже на ощупь от сотен других таких же. С замиранием он ждал, как раздадутся за ней мужские шаги, и дверь откроет тот, кто упадет затем тяжело на паркет прихожей, хватаясь за вытекающую из перерезанного горла жизнь. Он не услышал шагов, но дверь тихо отворилась. На пороге стояла Валентина, держа в руках маленький светильничек, смотрела на него с какой-то смесью досады и жалости.
- Можно?
- Зачем?
А действительно, зачем? Что он хотел сказать ей? Последние дни он только и думал, как будет ее уговаривать уехать вместе с ними, все равно куда, лишь бы далеко. Знал, конечно, что ничего не выйдет, но продолжал придумывать красивые слова и неотразимые доводы. Знал и то, что она его любила. Когда-то. Он не заметил, когда же появилось между ними это 'когда-то'. Перешагнув порог, Виктор опустился на лавочку, стоящую около двери, и посмотрел на Валентину снизу вверх. Все заготовленные речи уже исчезли из головы, будто их и не было. Она так и стояла перед ним, в простом халатике, запахнутом на... том, что не в последнюю очередь вызывало неожиданные провалы в памяти. Слабый свет от лампы подсвечивал ее русые, чуть вьющиеся волосы, зажигал дрожащие искорки во внимательных серых глазах. Запоздало сообразив, что молчание затянулось, он зачем-то спросил:
- Почему двери открываешь не глядя?
- Ты всегда стучишь одинаково.
- Да? Не замечал. А он? Тоже одинаково?
- Нет. За тобой опять кто-нибудь гонится? - она быстро сменила тему.
- Нет, можешь не волноваться. Я завтра уезжаю.
- Собирался опять меня уговаривать?
- Нет, я: - Виктор решительно поднялся. - Я пойду. У меня утром поезд.
- Останься. Только молчи. Я боюсь согласиться.

Рассвет заполнял комнатушку медленно, как бы нехотя. Из мрака проступали серые очертания некогда дорогой, но уже сильно потертой мебели. Виктор лежал неподвижно, стараясь не потревожить Валентину. Ее дыхание, которое он ощущал на своем плече, постепенно изменилось. Когда Виктор понял, что она тоже не спит, он выбрался из-под одеяла, и ни слова не говоря начал одеваться. Прощания не получилось - столько всего он собирался сказать, но теперь ощущал всю ненужность этих слов. Молча и не глядя друг на друга оделись. Уже направляясь к двери, он вдруг на что-то решился и повернулся к Валентине, но в этот момент дверь неожиданно открылась и на пороге возник молодой офицер. Виктор запоздало вспомнил, что они забыли запереть дверь и, хмуро уставившись на вошедшего, кивнул ему. Тот, ответив внимательным вежливым взглядом, собирался что-то сказать, но Валентина его опередила:
- Дмитрий, это Виктор, помнишь, я тебе говорила:
- Очень рад с вами познакомится, - Виктор нехотя пожал протянутую ему руку. - Валентина много рассказывала о вас.
- Да, - ответил он, соображая как быть, - я зашел с ней попрощаться, уезжаю сегодня.
- Но прошу вас, хоть позавтракайте с нами? Сегодня чудесный день, право.
'Интересно, подумал Виктор, он правда такой дурак, или умело прикидывается? На улице снег, если бы я правда зашел сюда только что, на лестнице были бы следы, а сапоги мои были бы мокрые. Но вроде ведь не похож на идиота...' Странно, он не испытывал к этому человеку никакой ненависти. Скорее, тот даже вызывал у него симпатию своими манерами. Дмитрий, сняв шинель, прошел на кухню и стал что-то выкладывать из сумки на стол. Усевшись рядом и грея руки о кружку с чаем, которую сунула ему Валентина, Виктор неожиданно для себя спросил, повинуясь какому-то смутному предчувствию:
- И чем же сегодняшний день по-вашему так прекрасен?
- Как, вы еще не слыхали? - удивился Дмитрий и протянул Виктору свежую газету, - сегодня ночью наконец то застрелили Леньку Пантелеева. Попал в засаду. У нас весь штаб отправился поздравлять следователей. Валентина, а где нож?
- Ах, вчера соседке отдала, да забыла забрать, - пробормотала она, покосившись на Виктора. - Сейчас схожу.
- Возьмите, - он протянул свой нож.
- Благодарю, - Дмитрий стал резать хлеб, возвращаясь к теме разговора, - теперь весь город вздохнет свободно.
- Да, наверное, - безразлично ответил Виктор. - Мне пора. Прощайте.

Сунув нож в карман, он поднялся и отправился к двери, зачем-то прихватив с собой газету. Интересующую его заметку он и так уже прочел за столом, но, спускаясь по лестнице, пробежал ее глазами еще раз. Глупо все вышло. Он вдруг вспомнил, что не так и не передал Валентине Ленькин привет. Невесело усмехнувшись нелепой мысли, Виктор вышел из подъезда и оказался прямо перед стоящими у дверей солдатами из патруля. Один из них опирался на винтовку, у другого на поясе висела шашка и кобура с Наганом.
- Э, стой. Ты кто? Документы! - обратился к Виктору носитель шашки, уперев в него нагловатый взгляд. Второй патрульный почему-то хихикнул - видимо, он тоже осознавал собственную значимость.
- Документы? Это можно. - Виктор не спеша распахнул куртку и сунул руку в карман. Его вдруг охватила какая-то злоба. Оба патрульных вдруг показались ему средоточием того зла, что мешало ему жить. Неожиданно, присев он в притворном испуге, он вскинул глаза наверх, куда-то за спины солдат. - Чего это!?
Оба только начали поворачиваться назад, попавшись на простейшую уловку, как тот, что стоял справа, захрипел, вскинул руки к рассеченному горлу и стал оседать на землю. Виктор ударил его еще раз, на этот раз в живот, уперев нож торцом в ладонь и вложив в удар всю свою злость. Нож легко пробил шинель и тут же выскочил обратно - удобный грибок на рукояти позволил бы легко вытащить его и из кости. Второй патрульный, который и остановил Виктора только что, за это время отшагнул назад и уже вытягивал шашку, не став тратить время на расстегивание кобуры. Виктор подскочил к нему и успел глубоко полоснуть по запястью, пока клинок еще не до конца вышел из ножен. Выронив оружие, его противник схватился было за руку, но тут же отпустил рану и попытался ударить кулаком слева. Уйдя нырком от этого отчаянного взмаха, Виктор быстро перевернул в руке нож и с разворота всадил его солдату в шею под ухо. Тот рухнул как подкошенный, рукоять вырвало из рук.
Виктор уже не спеша поднял упавшую в снег шашку и повернулся к первому противнику, который все еще подавал признаки жизни. Пару секунд он приглядывался к нему, затем бросил оружие обратно - рассудил, что еще одного удара не требовалось. Гнев улетучился без следа, уступив место четким и холодным мыслям. Необходимо было срочно уходить из Петрограда, затеряться где-нибудь далеко. Окинув взглядом пустой дворик, Виктор нагнулся и выдернул свой нож из убитого. Да, глупо все получалось, действительно глупо. Единственное, что радовало - то, что окна Валентины не выходили на эту сторону дома.

1944

Руки на затворе, голова в тоске,
а душа уже взлетела вроде.
Для чего мы пишем кровью на песке?
Наши письма не нужны природе.

Булат Окуджава

- Товарищ капитан, разрешите доложить! Обе роты заняли окопы. Какие будут распоряжения?
- Распоряжения? - Сидящий на ящике Виктор сложил письмо и поднял глаза на солдата. - А какие тут, мать твою, могут быть распоряжения?

Действительно, распоряжаться было особо нечем. Две роты стрелков в полу осыпавшихся прошлогодних окопах посреди чистого поля - вот и все хозяйство, особо не покомандуешь. Приказано занять и удерживать. Метрах в пятистах сзади - овраг с ручейком, там пулеметы и черт знает сколько народа. Нет, он командовал не штрафными ротами, а самыми обычными. Просто им выпала роль приманки, смертников. Он поглядел направо - там, где-то в километре, виднелась опушка, в которой стояли танки и еще один батальон. Согласно плану, его бойцы должны были завязать бой с силами противника, стремящимися выйти из котла, а когда те втянуться в атаку, по ним сбоку ударят танки. План был хорош, но Виктор решительно не понимал, отчего немцы должны сходу ломиться на его окопы, а не попробовать пробраться к спасительному оврагу через соседний лесок. Впрочем, это было не его ума дело. Надежда же на то, что все обойдется, окончательно иссякла минут двадцать назад, когда он получил сегодняшнее письмо. От Нее, что было странно, так как до этого много лет между ними не было никакой связи. Как она его нашла? Содержание письма, которое он прочитал бегло, опасаясь разбудить в себе неприятные воспоминания, ничем особенным не отличалось, но приписка, сделанная другим почерком заставила его задуматься. 'Виктор, уезжай из части под любым предлогом. Просись в госпиталь или беги, все равно. Дмитрий'. Он знал только одного человека с таким именем, кто бы мог приписать это к письму Валентины. Значит, тот не забыл его? К чему эти две строчки? Уловка, что бы его погубить? А если он отнесет сейчас письмо куда следует? Или весь расчет на то, что побоится и не отнесет? Одни вопросы, а ответов нет. Ясно одно - он знает, где Виктор. Зачем какие-то строчки, если он мог просто стукнуть, опять же, куда следует? А если Дмитрий знает что-то, и хочет его предупредить - зачем ему это? Причем ведь открытым текстом...
- Ну так каких приказов ты ждешь, боец? - Виктор еще раз рявкнул на застывшего перед ним солдатика. Тот в смущении повел глазами по брустверу, будто там и правда мог быть начертан приказ командира. - Часа через два здесь будет жарко, даже очень. Осмотреть оружие, приготовится. Пошел!

Мда, ситуация. Что же, однако, делать? Можно, конечно, вскочить в машину и гнать отсюда, опять бежать. Дезертировать. Что ему мешает - остановить его никто не остановит. Все-таки капитан, не хвост собачий, едет куда-то - значит, надо. Бежать он никогда не боялся и был готов к этому, если вдруг всплывет его прошлое. Прошлое, вроде, всплывало, но неожиданно он понял, что не может вот так просто оставить своих солдат, не может бежать от врага, с которым воевал, и воевал честно. Виктор усмехнулся своим мыслям - ведь лет пять назад ему такая ерунда и в голову бы не пришла. Постарел он, что ли? Откинувшись на своем ящике, он достал из ножен старый клинок и принялся стругать какую-то полугнилую веточку. Солнце поднималось, становилось, как он и предсказывал, жарко. Виктор неожиданно понял, что просто устал, устал смертельно. Он устал бояться, устал воевать, устал думать, отчего и зачем он тут посреди поля в старом окопе. Чутье безошибочно подсказывало ему, что нельзя сидеть, надо действовать, но действовать он не стал. Он всю жизнь слушался этого внутреннего голоса, и тот его ни разу не подводил, но к чему это все привело? Он полжизни бежит и кого-то убивает, убивает за идею, убивает, что бы не быть убитым, убивал он и из-за денег, в конце концов. Еще полжизни заниматься тем же, слушаясь внутреннего голоса? Пусть хоть раз будет, как будет.

В это время в близлежащем овражке столь же интенсивно размышлял еще один человек. Человеку было всего двадцать лет от роду, но он уже привык к этому занятию. Состоял он в 'какой следует' структуре, как назвал ее в своих мыслях Виктор. Вообще говоря, думать ему по молодости лет особо не полагалось, а полагалось точно выполнять данные ему поручения. Он их и выполнял. Получив пакет, он в сопровождении охраны привез его на временный командный пункт и передал лично в руки генералу. Тот, быстро прочитав содержимое, приподнял вверх одну бровь, изображая явное изумление. Александр Никольский, тот самый молодой человек, что привез пакет, догадывался, что вызвало неудовольствие отца-командира. Он знал, что в пакете были четкие и недвусмысленные приказы, чуть корректирующие запланированную операцию - ударить по врагу только тогда, когда он захватит окопы, не секундой раньше. Генерал зачем-то обратился к Александру:
- И вы считаете, что я буду это выполнять?
- Я считаю, что приказ написан четко. - Наглый лейтенантик, по понятным причинам, совершенно не боялся этого генерала.
- Можно вас на два слова? - Генерал бесцеремонно взял его за локоть и увлек в свою палатку.
При дальнейшем разговоре генерал повторно выразил свое изумление и поинтересовался, нет ли у товарища лейтенанта своих соображений по этому делу. Александр, который имел распоряжения объяснить получателю смысл приказа, охотно изложил то, что от него хотели:
- По нашим данным, в одной из рот, находящихся воон там, действует группа шпионов. Выявить ее при помощи следственных мероприятий на данный момент невозможно, поэтому принято решение обе роты уничтожить полностью. Все должно выглядеть натурально, как если бы мы о них не знали.
- Скажите, молодой человек, а вы лично не находите подобные действия, как бы это сказать: несколько жестокими?
От этого вопроса явно пахло провокацией, и Александр снова сделал деревянное лицо:
- Не имею соображений на этот счет. Разрешите идти?
- Идите...
Вопрос старого генерала не был для Александра таким уж простым. Он пробовал в подобных случаях задавать его себе сам, но никогда не задумывался всерьез над ответом. Предпочитал не видеть людей в тех, кто входил так или иначе в сферу деятельности его организации.

Очередная атака захлебнулась, откатилась назад. Бой шел уже час, немец действительно, как по заказу, пер прямо на окопы. Связи со штабом не было, второй отправленный назад человек не вернулся. Виктор собрался уже отвести остатки своих людей к оврагу, так как было совершенно ясно, что двумя ротами, из которых на ногах осталось хорошо если человек сорок, противника не удержать. Он даже придумал какое-то вранье, которым будет объяснять свое отступление, как неожиданно стрельба вспыхнула с новой силой. Выстрелы раздавались совсем близко. Оглянувшись направо, Виктор на мгновение замер. От леса в сторону его окопов бежали солдаты, но совсем не те, которых он ожидал увидеть. Ни хрена никаких танков в лесу не было. Немцы спокойно прошли этот лесок, проползли несколько сотен метров, и теперь были почти в окопах. Запихивая в магазин новую обойму, Виктор бросился на правый фланг, на бегу отдавая приказы. Никакого смысла в этом уже не было - врага было в несколько раз больше, и бой кипел в траншеях. Опустившись на колено, Виктор быстро выстрелил несколько раз, когда вдруг кто-то прыгнул на него сверху и прижал к земле. Тут же сверху громыхнуло, и хватка противника сразу ослабла - перевернувшись, Виктор увидел над собой того самого солдатика, что докладывал ему утром. Лицо паренька было перекошено, и сам он уже падал, схватившись за грудь. Спихнув с себя труп прыгнувшего на него немца, Виктор шатаясь поднялся на ноги, едва увернувшись при этом от удара штыка. Рванув из ножен свой нож, он всадил его в оказавшегося совсем близко противника, и резко дернул вверх, ощутив, как на руку ему хлынула кровь.
Заметив краем глаза движение сбоку, он подхватил винтовку и ткнул торцом приклада кого-то в переносицу. В ту же секунду ощутил, как что-то коснулось его живота и отбросило стену траншеи. Не чувствуя боли, он ткнул ствол в лицо немцу с винтовкой, и нажал на спуск, выпустив последнюю пулю. Когда Виктор развернулся и шагнул к следующему, почему-то очень медленно поднимавшему автомат, он, наконец, почувствовал боль в распоротом животе и пробитом легком. Вздохнуть он уже не мог. Выпуская из рук ставшую вдруг неподъемной винтовку, и понимая, что добраться до врага не успеет, он перехватил нож за клинок, собираясь метнуть, но не успел и этого. Растянуто протрещали выстрелы и Виктора бросило назад и вниз. Рухнув на спину, он увидел смотрящие на него глаза Валентины и успел улыбнуться. Боль куда-то ушла, и звуки боя растаяли в накрывшей его тишине.

Александр медленно шел вдоль окопа. Все стихло с час назад, и он не спеша проводил порученный ему осмотр. Живых не было. Заметив тело капитана, командовавшего обороной, Александр спрыгнул вниз и склонился над ним. В руке мертвого капитана все еще был зажат нож, который он так и не успел метнуть. Александр аккуратно поднял нож, и несколько секунд пристально смотрел на него. Весь клинок был залит кровью, и он, достав платок, стал счищать ее. Потом убрал нож в свою офицерскую сумку и, подтянувшись, выбрался из окопа. Шагая прочь, он имел вид человека, что-то твердо решившего для себя.

1953

Чтоб были любы мы твоим очам,
Ты честь и гордость в наших душах выжег,
Но все равно не спится по ночам
И под охраной пулеметных вышек.
Что ж, дыма не бывает без огня:
Не всех в тайге засыпали метели!
Жаль только - обойдутся без меня,
Когда придут поднять тебя с постели.

Анатолий Клещенко.

Быстрые шаги нескольких людей на лестнице и настойчивый стук в дверь раздались неожиданно, как раз когда Александр убирал в карман второй пистолет. 'Провал!' - Вихрем пронеслось в голове. Не смотря на многолетнюю выучку и решимость довести дело до конца, перед глазами на какое-то мгновение все поплыло, но он быстро взял себя в руки. А все-таки как жаль - ведь почти удалось! Впрочем, не больно то много и удалось. Действовать в одиночку, даже если ты состоишь в на службе у Самого все равно было невозможно. Его действия не могли вызвать подозрения, значит - сдал кто-то из двух его сообщников. Несколько лет готовить удар, который наверняка стал бы последним для него самого, и быть остановленным в день его исполнения - чертовски обидно. Шаги раздались уже и на лестнице у черного хода.

Первая осознанная мысль была об окне. Всего второй этаж, но под окном его наверняка ждут. Он, во всяком случае, ждал бы точно. Надо попробовать прорваться дерзким и неожиданным образом. Метнувшись к черному ходу, Александр чертыхнулся - замка на двери не было. Искать было некогда, и он, набросив петлю, быстро сунул в дужку свой нож. Клинок прочный, а дверь толстая, они дадут ему время для задуманного. Стук повторился снова. Стараясь ступать тихо, он подошел к выходу, вытаскивая пистолеты и взводя курки. Сколько их там - человек десять? Он бы для такой операции взял примерно столько. Хватит, что бы быстро заполнить средних размеров квартиру, но на узкой лестнице это просто толпа, которая не ждет, что на нее нападут. Выставив вперед оба ствола, он дважды нажал на спуск, полетели щепки, кто-то заорал. Пинком открыв дверь, Александр кувырком полетел вперед. Выстрел с левой руки назад в того, кто должен был стоять сбоку от двери, все внимание на огонь с правой. Затвор уже в заднем положении, теперь вскочить и, уходя в сторону, выбросить левый пистолет вперед. За спиной пули с хрустом стучат в дверь, еще три выстрела в автоматчика, и последняя пуля в того, кто, стоя на коленях, пытается поднять свое оружие. Выщелкнув пустые магазины и вставляя новые, Александр насчитал семь тел на лестничной площадке. Человек, ждавший сбоку за дверью, лежит на ступеньках с дыркой точно посреди лба. Отлично вышло, но правый бок что-то жжет и на шинели расползается пятно. Кто-то из них все-таки попал. Сделав несколько пробных шагов и почти не чувствуя боли, Александр побежал вниз. Уже вылетев из подъезда и получив удар прикладом в затылок, пытаясь развернуться в воздухе для выстрела в ответ, он вспомнил еще кое-что. Он бы обязательно поставил человека у наружных дверей на всякий случай.

- Ну-с с, молодой человек, приветствую вас. - Сказал Александру тот, в чей кабинет его только что привели, и указал на стул. - Располагайтесь.
Александр с облегчением опустился на предложенный ему жесткий стул. Последние две недели, что он провел в больнице прикованным (в буквальном смысле) к койке, он помнил очень отрывочно, ему все время кололи какую-то дрянь. Каждое движение вызывало головокружение и тошноту, но он все же оглядел небольшую комнатку. Очень скучная комната - узкая, с голыми стенами, единственное окно напротив двери. У окна стол, за которым расположился некто в военной форме без всяких знаков отличия. Больше никого в комнате не было, конвой остался за дверью. Правда, перед хозяином кабинета на столе лежал небольшой пистолет. Александр слабо улыбнулся - оружие было явно лишней мерой, он даже не был уверен, что сумеет без посторонней помощи подняться со стула.
- Вероятно, вы пригласили меня затем, что бы спросить, как это я дошел до жизни такой? - Александр решил нарушить затянувшееся молчание.
- Нет, отчего же. - Человек у стола лениво приподнял толстую папку и заглянул в нее, открыв, казалось бы, наугад. - Один из наших сотрудников, в прошлом не имевший... по наущению иностранных террористов... организовал группу из трех человек, имевшей своей целью устранение главы государства... по показаниям... и так далее. Верно?
- В общих чертах. Хотите узнать фамилии иностранных террористов?
- В этом тоже нет нужды. Мы с вами одни, вся регистрирующая аппаратура в моем кабинете выключена, и нет нужды разыгрывать спектакль. Нам прекрасно известно, что вы действовали один. Практически один, не считая тех двух трусов, с которыми вам пришлось связаться. Думаю, нет нужды уточнять, что здесь вы благодаря одному из них. Без них мы бы вас никогда не вычислили. Но вы без них не могли и думать подобраться на расстояние уверенного выстрела. Обидный парадокс, сочувствую вам. У вас была цель, вероятно, самая трудная в мире, и вы проиграли. Проиграли честно, закономерно, и довольно глупо.
Человек помолчал, затем достал что-то из ящика стола, положил на край и заговорил снова:
- Я пригласил вас, что бы задать пару вопросов вот про этот предмет. Это ваше?
Александр сфокусировал взгляд на предмете, и не сумел скрыть своего удивления - на краешке стола лежал его нож, которым он в спешке закрыл вторую дверь, когда убегал из квартиры. Не понимая, чего от него хотят, он ответил просто:
- Это мой нож.
- Ваш? Всегда был вашим?
- Нет, он у меня с войны. Прошлый владелец вас, похоже, чем-то интересовал? - Александр начинал улавливать суть происходящего. - Боюсь, он не сможет с вами побеседовать.
- Так значит, Виктор мертв. - Не вопрос, утверждение.
- Я не знаю, как его звали. Нож принадлежал одному капитану, который погиб в результате операции, приказ о проведении которой отдал я. Нож я взял на память, - тут глаза Александра сверкнули, - на память о таких засранцах как вы и я сам.
- Весьма эмоционально. - Человек за столом положил подбородок на сплетенные пальцы. - Я вам верю. Хотите откровенность за откровенность? В силу определенных причин, я должен был позаботится о том человеке, но не смог спасти его. Рад, что он погиб, но не могу простить себе этого. Тридцать лет я боялся возвращения этого человека, хоть видел его всего один раз. Признаться, испугался, увидев этот нож. К сожалению, не могу вернуть вам его сейчас.
- К сожалению, вряд ли вы вообще сможете это когда-либо сделать. - Александр не подал виду, хотя ему послышался какой-то намек в словах незнакомца.
Тот не ответил, а некоторое время глядел на Александра, затем, повысив голос, крикнул в сторону двери: 'Увести!'

К удивлению Александра его отвели не в полутемную комнатку с приготовленными носилками в углу и звукоизоляцией на стенах, в которую он сам отводил людей после подобных допросов, а в гараж. Завязав глаза, запихнули в машину. Когда машина тронулась и затряслась, Александр потерял сознание. Потом до него смутно доходили лязгающие и свистящие звуки. Очнулся он уже в поезде. Поместили его в малюсенькую каморку с низкой решетчатой дверцей и малюсеньким окошечком, то же забранным решеткой. Снаружи мелькали засыпанные снегом ели. Было холодно.

Во время ночной пересадки в другой поезд, с общими вагонами, Александра вывели наружу и позволили ему смешаться с толпой арестантов, которые спешили набиться в теплушку. После протяжного гудка вагоны снова двинулись. Тот, в котором оказался Александр, теплушкой можно было назвать лишь номинально - дров для маленькой печурки все равно не обнаружилось, но за счет плотной массы людей было теплее, чем в его предыдущем 'люксе'.
В этом вагоне Александр провел еще около суток. Ехавшие вместе с ним люди оказались довольно разношерстной компанией - от мрачных урок до запуганных, и забито озирающихся вчерашних интеллигентов. Между собой почти не разговаривали, не считая вялых попыток настрелять табаку и коротких замечаний в адрес солдат, разливавших в миски какую-то жижу, когда поезд остановился днем на маленькой станции. Впрочем, замечания тоже быстро стихли, сразу после того, как у одного из недовольных вылетели выбитые зубы.

Следующей ночью поезд, наконец, прибыл на место. В свете бьющих в глаза прожекторов людей выталкивали из вагонов, строили в колонны и куда-то уводили. Александра же двое солдат под руководством человека в штатском сразу вытащили из шевелящейся массы и, тыкая в спину стволом винтовки, повели отдельно от всех. Он не особо задумывался над происходящим, так как поводов для этого особенно не предоставлялось. Его должны были убить, но зачем понадобилось тащить в такую глушь - не понятно. Пытаться бежать сейчас смысла не имело. Его конвоиры явно были людьми без хорошей подготовки, но вот человек в гражданском пальто - другое дело. Даже затылком Александр чувствовал его внимательный цепкий взгляд и помнил о взведенном пистолете в опущенной руке. Путь вдоль бревенчатых стен продолжался недолго, и Александра вскоре ввели внутрь одного из бараков. Внутри был коридор со множеством дверей. Оставшись за одной из них, он оглядел свое прибежище. Тесное, почти как в том первом поезде, оно так же было обито изнутри ржавым железом. Единственное окошечко было в двери, через него проникал тусклый свет от коридорной лампы. Больше половины карцера занимала грубая деревянная койка с куском свернутой грязноватой материи на ней, служившей, видимо, одеялом, матрасом и подушкой одновременно. Забравшись на койку, Александр завернулся в одеяло, которое, надо отдать ему должное, почти не воняло, и мгновенно уснул.

Утро, а затем и день, не прояснили положения Александра. Примерно в обед его вместе с обитателями соседних комнатушек вывели наружу, и повели в лагерную столовую. Получив кусок хлеба и миску уже знакомой похлебки - не понять, супа или каши, Александр внимательно смотрел на соседей по столу. Таких людей он еще не видел, и они сильно отличались от недавних попутчиков, хоть и были такими же арестантами. Двигались они медленно, будто уже успели промерзнуть насквозь, лица были не подвижны, лишь глаза жили своей жизнью - слезившиеся и обреченные. Александр отметил, что похлебку все съедали тут же, а хлеб уносили с собой, аккуратно пряча за пазуху, как какую-то украденную драгоценность. Вскоре он понял, почему.

Дни сменяли друг друга, уже четвертую неделю Александр сидел в своем бараке. Никто не гнал его на работы вместе со всеми, только выводили раз в день на обед. Смысл унесенного с собой хлеба стал ему понятен - хлеб можно было есть по чуть-чуть почти час, и в этот час чувство постоянного голода и холода было не так заметно. Ощущение это преследовало постоянно, слившись в единое целое. Первые дни Александр пытался держать себя в форме - приседал и отжимался, надеясь согреться. Однако тепло держалось лишь пару минут, после чего холод возвращался вновь, но на этот раз вместе с усталостью. К концу третьей недели своего заточения он просто тупо сидел на койке и смотрел в стену. Наверное, так и было задумано - люди вроде него должны медленно умирать в таких бараках, а не от пули.

Стоя в каждодневной очередью за едой, Александр как всегда прикидывал, не попытаться ли напасть на охранника. Смысла в этом не было никакого - он знал, что согласно инструкциям, в винтовках было только по два патрона. Один полагалось выпускать в воздух как предупредительный, и второй на поражение. Даже отняв оружие, много с ним не навоюешь. Другое дело - автоматчики на вышках по периметру, но до них не добраться. Унылые размышления Александра были неожиданно прерваны, один из соседей осторожно тронул его за локоть:
- Никольский?
Он медленно повернулся. Человек, заговоривший с ним, ничем не отличался от прочих. Разве что, взгляд был более осмысленный. Никогда раньше Александр его не видел. Человек, не дожидаясь подтверждения, продолжил тихим голосом:
- Завтра вас поведут на общие работы, будете заготавливать дрова. Там охранник к вам подойдет: Сможете бежать.
- Да ну? - Александр соображал, что ответить. - А вы кто такой?
- Не имеет значения. Вы не верите мне, но вот это вас должно убедить. - Сказал ему собеседник и быстро сунул что-то Александру в руки, загораживая собой.
Не раздумывая, Александр спрятал предмет под телогрейку и только тут понял, что рука чувствует знакомую рукоять ножа. 'Не могу вернуть вам его сейчас' - всплыло в памяти. Он еще раз посмотрел на человека рядом, но тот, казалось, утратил к нему всякий интерес - стоял, уставившись в пол. Прижимая под одеждой локтем нож к телу, Александр протянул миску дежурному.

За всю последующую ночь, заснуть он так и не смог. Никакой логики в происходящем он не находил. Кто собирается помочь ему, неужели тот, из кабинета? Какой-то странный у них был тогда разговор. Но почему он не действует напрямую, ведь побег - это почти без шансов на успех. Впрочем, это не имеет сейчас значения. Скорее всего, другого способа просто нет. И уж лучше любое действие, чем нынешнее существование.
На рассвете Александра и правда вывели вместе со всеми из барака и, построив в подобие колонны, повели за лагерные ворота. Отошли они примерно на полтора километра, чуть поднимаясь в гору. Оглянувшись, Александр увидел лагерь как на ладони - окруженное пустым пространством множество одинаковых вытянутых домиков. Он до сих пор не знал даже примерно, где находиться и открывшийся вид ему ничего не сказал. Наконец бригада достигла леса, и несколько человек, несущих топоры и пилы, свалили их в кучу. Раздав инструмент, несколько охранников стали разводить людей по местам. Один из солдат поманил Александра и еще двух человек за собой, повел в лес. Тех двух он оставил около опушки, велев валить деревья, двигаясь в сторону поля, а Александра повел дальше. Он заметил, что тут до них уже кто-то проходил - глубокие борозды были в развороченном снегу. Отведя его на добрых сто метров, охранник остановился около кустов, поставив винтовку прикладом в снег, и выжидательно на нее оперся.

Под кустом Александр с замиранием сердца увидел на снегу широкие лыжи, небольшой рюкзак и короткий карабин. Оглянувшись на конвоира, Александр вдруг замер. Тот усмехнулся, глядя на него. Опустив воротник и подняв с глаз шапку, он сказал:
- Вот, гражданин Никольский. Извольте получить. - Это был тот самый человек, что встретил его по приезду в лагерь. Очень неприятный на вид человек. - Я должен устроить вам небольшой побег.
- Кого же мне за это благодарить? - Александр не понимал, что заставляет того улыбаться. - Ведь не вас же лично.
Человек поднял винтовку:
- За следующее можешь поблагодарить меня непосредственно. Мне плевать, что за шишка тут что-то мутит, с этим мы разберемся позже, а вот тебя, знаешь ли, сейчас убьют при попытке к бегству. - Он потянул затвор.
Между ними было около пяти метров, и Александр решил не ждать продолжения - рукоять ножа уже была у него в руке, и оставалось лишь метнуть его с опущенной вниз руки. Бросок вышел не очень точный, нож хоть и попал противнику в лицо, не вошел острием, а только глубоко резанул щеку. Тем не менее, этого хватило - вскрикнув от неожиданности и выронив оружие, он схватился за рассеченную щеку, и не успел заслониться от удара. Александр свалил его ударом в висок, и огляделся в поисках своего ножа - тот лежал неподалеку. Подобрав его, Александр наклонился к своему врагу-спасителю. Никаких угрызений совести, добив оглушенного человека, он не испытал.

В рюкзаке обнаружилось четыре банки с консервами, шерстяное одеяло и пять полных обойм. Александр быстро распихал их по карманам и разрядил винтовку конвоира - она была заряжена полностью, и набил патроны в карабин. Оставленный ему карабин был в заметно лучшем состоянии, а, кроме того, еще и легче, а это не мало в создавшейся ситуации. Быстро обыскав убитого, Александр так же сунул в карман его пистолет, и, надев лыжи, побежал в сторону от лагеря, в лес.

Лес был не очень густой, и часа через два стал редеть, пока Александр не оказался
на опушке. Скверно. Он рассчитывал, что это глухая тайга, а перед ним простиралось поле, и только где-то вдали виднелась какая-то растительность. Начинался снег. Он был еще слишком близко от лагеря, и решил рискнуть - пойти напрямик через поле. Если снегопад усилится, у него есть некоторые шансы. Труп охранника уже наверняка обнаружили, и за ним идет погоня.
Вскоре стало понятно, что силы у него уже не те. Палок вместе с лыжами не было, и Александр начал уставать - сказывался месяц сидения в бараке почти без нормальной пищи. Дыхание сбивалось, пот, несмотря на мороз, заливал глаза. Да еще и чертово поле поднималось немного в горку. Снег шел сильнее с каждым часом, но все же был не таким, что мог засыпать след. Оглянувшись назад, Александр выругался - вдалеке виднелись едва заметные фигурки людей. До леса оставалось метров пятьсот, не больше. Надо было добраться до него прежде, чем они его увидят и подойдут на выстрел. На голом месте сражаться нельзя. Ветер пока мел снег в их сторону, скорее всего, Александра еще не заметили.

Добредя до леса, он упал в снег за первой же елью, судорожно переводя дыхание. Потом осторожно выглянул. Снег усилился настолько, что видимость упала метров до ста. Преследователей пока не было видно. Лучше позиции ему не найти, надо оставаться здесь и ждать. Стараясь дышать глубже и спокойнее, Александр улегся поудобнее, умял снег рядом с собой, положил на него две обоймы и стал ждать.
Минут через двадцать показались солдаты. Было видно, что им эта гонка тоже далась не легко - они шли друг за другом, низко пригнувшись и пряча лица от ветра со снегом. Вперед никто не смотрел. Всего Александр насчитал шесть человек. Это несколько успокаивало - с этими он должен управится. Задерживая дыхание, он стал выцеливать последнего в цепочке.

Грохнул выстрел, и почти сразу за ним второй. Оба бойца, шедшие последними, упали в снег. Остальные развернулись, глядя на них, кто-то тут же получил пулю в спину. До остальных, видимо, дошло, что стреляют все же из леса, и они залегли, стаскивая с себя оружие. Чуть замешкавшийся с криком свалился, поползший к нему ткнулся лицом в снег. Оставшийся в живых, трясущимися руками пытался передернуть затвор автомата - пальцы в перчатках соскальзывали. Он думал, что они гонятся за одним человеком, а не за ротой снайперов. Александр вставил новую обойму и, тщательно прицелившись, нажал на спуск.

Немного выждав, Александр поднялся со снега и направился к группе тел. Лыжи он оставил под деревом. Держа наготове пистолет, он подошел вплотную. Тут никого добивать не пришлось - последний скребший пальцами снег только что затих. Не медля, Александр стал собирать трофеи. С того, которого он убил первым, он аккуратно снял теплый свитер, стараясь не испачкать его в крови. Из рюкзака кого-то другого достал еще несколько банок с консервами. У бывшего командира отряда забрал три обоймы для пистолета. Подумав, добавил еще несколько обойм с винтовочными патронами и сунул в свой рюкзак два рожка от ППСа - эти сгодятся для пистолета. На одном из убитых Александр заметил нож в ножнах. Вытащив его и отбросив в сторону, он примерил к ножнам свой - вполне подходит. Перерезав ножом ремень, снял их, и повесил на себя. Нож удобно устроился на правом боку, словно радуясь, что не придется больше валяться в кармане, завернутым в грязную тряпочку. Рядом был лес, в котором он наверняка мог пригодиться своему хозяину, тем более что топора у того не было. Александр развернулся, и, прихватив палки, зашагал в сторону дерева, под которым оставил лыжи. Снег заносил лыжню.

Красиво 😊

Сильно! Здесь явно не на две бутылки будет, на много больше.

Продолжение - в студию!

А я давненько Вас подозревал, Fet, в эдакой вот склонности 😊 Интересно было читать! Только - это ведь не просто рассказ, верно, а нечто вроде заготовки?
С уважением, и в ожидании новых перлов. Вас приятно читать!

Хороший рассказ. Прочитал на одном дыхании.

Mika_Belov
Только - это ведь не просто рассказ, верно, а нечто вроде заготовки?

Вот и у меня осталось такое ощущение, что это набросок чего-то большего.
Фет, колись! 😊

Да уж...
Мне кажется, Ваш "хороший знакомый" несколько недооценил Вас...
(хотя, "несколько" - это очень мягко сказано....)
" 'Нет, за три любой дурак напишет, а ты попробуй за две!'"
Мой Вам совет - соглашайтесь, не возражая.
Однако, как говорят в определенных кругах, "базар надо фильтровать..."
Поясняю:
Вы то уговаривались на "две" бутылки, но в уговоре ничего не было сказано "об литраже" ентой самой бытылки.
Не знаю, как у Вас, но у нас (г.Николаев)в магазинчиках вполне можно взять бутылочку оччень good напитка вместимостью 6 (повторяю - шесть) литров.
Самоуверенность надо наказывать.

За рассказ решпект.
Только продолжения не надо. Недосказанность должна быть. Кому надо что б все ясно - пусть сам додумает.

Сильно. Очень сильно...

Молодец сильно читал с удовольствием. Продолжай ан десяток пузыриков скинемся с удовольствием .

Народ, спасибо за теплые слова. Колюсь - спалился, действительно, была поначалу мыслишка накатать поболее, но уж как вышло. Немного, зато, вроде, действительно отчасти про нож. А бутылки - да фиг с ними. Чем получить бутылки, мне намного приятнее, что кому-то понравилось, ну и собственные силы было интересно попробовать. Продолжение - не знаю, может и будет, но потом. В основном, это в связи с тем, что рассказик действительно "исторический" - т.е. основан на реальных событиях, хоть главные герои и есть образы собирательные. Дописывать целиком художественное продолжение - уже что-то не то будет, правда?

Действительно...(замполит Староконь,сериал "Солдаты")
"мне намного приятнее, что кому-то понравилось, ну и собственные силы было интересно попробовать."
У Вас получилось ПОПРОБОВАТЬ...
И ОНО ПОЛУЧИЛОСЬ... (на мой взгляд)
А аот об моем совете, я думаю, не стоит забывать...
Нехай Ваш "хороший знакомый" вразумееть, с КЕМ ему довелось "чашку чаю распить..."

Да, мощно...

Сапсибо за добротный рассказ. Даже отмороженные когда-то в карауле ноги заныли от сопереживаний...

Отлично. Характеры получились выпуклые, несмотря на малое место отведенное каждому. Повествование буквально нанизанно на нож - получилась структура, органично объясняющая переход повествования между слабо связанными персонажами. История вещи.

И Все же в конце нож уже явно почуствовал себя главным персонажем и возгордился чрезмерно. Почему? Потому что выбрасывать второй нож несколько неестественно в предверии предстоящего долгого перехода. Топора нет, шансов сломать или затупить основательно первый - много. Не вяжется с рачительной утилизацией свитера с покойника. Персонаж явно ДУМАЕТ в этот момент, хладнокровно и обстоятельно готовится к пути.

я тоже совершенно не понял, када в конце он второй нож выкинул.Ну а так что сказать...Красавец!

Эх блин, вчера не дочитал, духа ночью не хватило. Зато успел сегодня. 😊
Андрей, действительно приятственно написано, чуть шлифануть и готовый сценарий!
Поздравляю!
Всем: вот так вот в среде синдикации и вырастают не только художники но и писатели!

РЕСПЕКТ

Спор выигран ... "адразначна" (с) Причем выигран красиво ... в стиле "Кошачий глаз".

Отличный рассказ!

ЗдОрово! Спасибо!

Написано отлично, понравилось! Продолжение, однако, давай! 😛

А как вам это 😊
Демоны, оборотни и драконы просто прекрасны, когда думаешь о них, сравнивая людьми, которые ежедневно проходят мимо, наступая на ноги в толпе или на душу наедине с тобой. Слишком часто хочется, чтобы все было ясно и просто, чтобы за ложь и разочарование можно было воздать честно и открыто...
Этот вечер начинался, как обычно... интересно, почему наша жизнь имеет привычку изменяться по вечерам? Почему нельзя никак не получается проделать это поутру, чтобы раз - и проснуться другим человеком. Например, Выспавшимся Человеком... или Довольным... ну, в крайнем случае, Счастливым? Но судьба дожидается вечера, чтобы завернуть уставшее тело с намеченной дороги и повести его совершенно не по тем колдобинам, на которые оно рассчитывало.
Все мы знаем простые правила о трезвости за рулем, стоянии под стрелой крана или прогулках по безлюдным улицам. Знаем, но редко их соблюдаем - может, потому, что мало адреналина в нашей городской жизни? Вот и хочется чего-то "эдакого", что бы встряхнуться.
Но когда ноги свернули с привычной дороги в сторону городского парка, я, конечно же, больше думал о головной боли и пустом желудке, чем о капризах судьбы. Общение во всемирной паутине прибавило пару часов к рабочему дню, но не заменило ужина и отдыха. Парковая аллея не сокращала путь, она лишь уводила от шума автомобилей и людской толпы к молчаливым деревьям.
Листья, еще жесткие, недавно покинувшие ветки мягко пружинили, заглушая шаги. Легкий дождь оседал на них каплями лака, блестя в ядовито-бледном свете редких фонарей. Деревья по обеим сторонам аллеи сплетались своими ветвями где-то в вышине, образуя живую крытую галерею, которая, правда, плохо защищала от осеннего дождя. Шум города погас, стоило оказаться среди деревьев, словно кто-то щелкнул кнопкой магнитофона. Кусочек природы встретил человека и выполнил его желание - оказаться в тишине. Теперь можно выдохнуть запахи городской гари, чуть замедлить шаг, и втянуть в легкие аромат дождя, листьев и земли... а открыв глаза, обнаружить, что одиночество уже закончилось - впереди появилась чья-то фигура.
Собачник, точнее, собачница, узнается по неторопливости - ждет, когда четвероногая нелепость сделает свои грязные дела среди деревьев. Короткий плащ, брюки, сапоги на низком каблуке. Воротник поднят, создавая видимость защиты от дождя, который успешно оседает на неприкрытых светлых волосах. Собачница приостановилась, вертит поводок и выжидательно смотрит в чащу. Лучше бы по сторонам внимательней смотрела...
В лесах прятались партизаны, революционеры и разбойники. В городском парке чаще встречаются ЭТИ. Тусклый взгляд, стрижка "под ноль", грязные кроссовки, спортивные штаны и кожаные куртки. Их иногда называют "гопами", иногда еще менее печатно. Встреча с ними сулит мало хорошего одинокому прохожему, но при удачном стечении обстоятельств, зверской физиономии и куче наглости можно отделаться легким испугом. Пять особей. Крупные. Заметили собачницу. Меня, возможно, тоже. Ну что же, готовность "номер раз" - идти придется через них, отступить - значит, спровоцировать. Расстегнуть "молнию" на куртке, нырнуть за пазуху... А меня все спрашивают - зачем мирному горожанину травматический пистолет? Да затем, чтобы переложить его из кобуры в карман, идя по вечернему парку. А сумку лучше на другое плечо - мешать не будет, и сбросить легче. Все пока.
Окружили собачницу. Может, знакомые? Мало ли, как люди одеваются? Бывает, что студенты вполне добропорядочные носят физиономии, за которые можно сразу лет пять условно давать... Нет, знакомые так лапать не будут - разве что очень близкие... Но они и по голени каблуком не получат... Ай, молодец, девчонка! Сомневаться уже некогда, пару бего-шагов и вежливо обратимся к толпе...
Стоять, милиция! (иногда помогает, особенно когда при этом так вот в воздух пальнешь, хотя на один патрон меньше, если не пройдет...) - помогло сомнительно. Четыре морды развернулись в сторону подмоги, еще одна пока что громко говорит и трет ногу - красиво получил. Ну что же, сделать для верности шаг навстречу обещаниям скорой расправы, и молча спустить курок. Руки уже дрожат, но три шага - не дистанция... Красиво он упал, схватившись за то, что у людей называется головой, но два оставшихся патрона на троих... и откуда столько упорства у молодежи, на войне бы так геройствовать, а не в городском парке. В сторону, быстро... ствол вниз... авось... чиркнула по штанине, зараза резиновая, а еще пулей называешься! Левая рука - в карман (да, среди людей есть ненормальные, которые вооружены, по мнению обывателей, до зубов) баллончик - чтобы охладить пыл - поливаем перед собой, через газовое облако прорваться - это вам не клей нюхать, ребята... Я так бегать научусь лучше олимпийца, причем кругами и вперед спиной... еще в сторону... жаждете крови, хотя соплями исходите? Крепкие молодые организмы - в упряжку бы вас, сельское хозяйство возрождать... а говорят еще, в драке думать некогда... подпустить ближе, хоть одного... вот крепкий, только на ногу припал, в которую пуля ударила...
Хоть время выгадал - секунду, наверное. Приостановились все трое - толи газ подействовал, толи страшно стало на ствол лезть с кулаками. Выплевывают маты, шарят по карманам - кажись, приехали, бой, как говорится перешел на новый уровень. Пустой пистолет и один человек против трех заточек. Есть еще время, совсем чуть-чуть, не убежать, отступить и переоснаститься...
Сомневался сам, когда покупал пистолет, что стоит он своих денег. Сейчас не отказался бы и от второго, но увы. Хотя и не совсем одинок - есть еще Леди Эн. Ножам редко дают имена, еще реже их владельцы считают, что серийные клипиты могут обладать душой. Простой но изящный в своей стремительной форме нож поначалу был лишь дешевой моделью известной фирмы. Попав ко мне в руки, вдруг преобразился. Словно живое существо, взбрыкнул в руке, словно капризная подчиненная даже карандаши точил по настроению - пока не привыкли друг к другу. За внешнюю хрупкость и деликатность а еще - за хирургическую остроту нож и получил имя - сокращение от фирменной марки.
Врезайся узором рукояти в ладонь, цепляйся за меня, подруга, которой я поверил навсегда. Теперь мы вдвоем, по-прежнему - не жертвы, уже некуда нам деться, уже кружится голова и плывет перед глазами - ушел страх, откуда-то хлынул азарт, нет меня, есть одно желание - схватки ради боя. Нет времени, нет пространства - есть ярость и жар. А вы - вы не едины, полуослепли от газа, медленны от принятой дозы, и один точно слишком поздно заметил, как выпорхнуло снизу вверх бритвенной заточки - СОВЕРШЕННОЕ лезвие Леди Эн. Проваливайся вниз, удерживай остатки крови, зажимая рану, я хотел тишины, хотел прогулки, у вас была возможность отступить, почувствовать обкуренным сознанием опасность. Но если бы не я, лежал бы вместо тебя бы кто-нибудь из тех, считающих зазорным носить оружие...
Круговое - почти вальсовое движение, оставшиеся противники готовы к атаке, но вот одного из них сбивает с ног черная тень. Она рычит и рвет как старую тряпку кожаную куртку вместе с рукой, в которой была заточка. А второй вдруг привалился к дереву, сползает вниз...
- Иди за мной! - и рывок за плечо. Неслабая девушка - хотя иная разве управится с черным терьером, поволокла куда-то в сторону, прочь от аллеи, сквозь кусты, хлещущие ветки и струи дождевой воды. Оступился ли, попав ногой в яму или не выдержал горячки, полетел лицом в подстилку из листьев. Земля встретила странным теплом и укутала в него.

А дальше?...

Дальше - 250 000 знаков - потрут модераторы 😛

Креатифф закомплексованного подростка.

max k- факт....

to Fet:
Силен тезка! Дочитывал последние строки, а в глазах опушка леса сквозь метель... Силен!

to Fet:
прям Моцарт какойто.....

2 Qwest:
Сорри..., но, "не катит"...
Чистейшее ИМХО.
Еще раз сорри...

Qwest
Нашел в самиздате. Целиком ПОКА ниасилил. Что сказать. Со словами вы обращаетесь лучше тезки. Но сюжет... Беда фэнтези - в ее однообразности сюжетов. Особенно при попытке поместить обычного человека в начало повествования - надо как-то вырвать его из среды, отметить что-ли. Поэтому сразу видны уши как минимум двух произведений (в т.ч. стилистически - стиль вещь вообще более редкая чем сюжет - так что если описываешь то что многократно описывали раньше - например драку - то поневоле скатываешься к штампам). Вот и здесь сразу вспоминаю "Дорогу славы" Хайнлайна и "Лорда с планеты Земля" Лукьяненко.

Работайте над поисками оригинальных завязок (да пожалуй и сюжетов в целом). Всем необходимым для их описания Вы уже владеете. Хотя после Майкла Муркока и табунов прочих писателей я понимаю всю трудность Вашей задачи. Сочуствую. 😞

С трудом осилил, если честно. Слова вроде правильные, но уж очень массивный текст, не "живой". Подумайте в этом направлении - главное, Вы можете 😊 Сам я пишу тоже ... ну спорно, словом. Кому-то ндравиться сразу, а кто и не глянет, мимо пройдет. Но это не должно смущать!
С уважением! Коллега.

Креатифф засчитан, жизненно написано!
Может только, стоить чуть "полирнуть". Например, повторяющееся несколько раз подряд слово "нож" немного режет слух, ИМХО.
Ну и чувствуется незавершенность, как будто рассказ вырвали из целой повести.

2 Fet:
Коллега, однако! Завидую: писать для удовольствия и по обязаности - две большие разницы. Ибо после писанины в рабочее время на хобби сил и глаз уже не остается :-(
Ниасилю пока даже отчет о путешествии во Львов и встрече с XSOL (Сергей, друг, прости!)
По сабжу: абсолютно согласен, схематично... но экшн есть, это главное. Можно было бы предложить коллективный труд, типа буриме, но Fet'у это явно не требуется - и сам могет!
Даешь продолжение!
Потом можно будет разместить на каком-то сетевом литературном ресурсе...
2 Qwest:
Стиль "поток сознания" - не для всех, однако... потому и отзывы такие разные... а мне понравилось! Мыладец! Пеши ишо!

Фет, это было божественно! Я так зачитался, что забыл где нахожусь...
И ещё, хочу возразить тем, кто против выбрасывания чужого ножа. Коллеги, я бы на месте персонажа поступил бы так же. Почему? Объясняю: человек устал, и истощён, ему предстоит большой переход пешком в условиях зимы. Вес, который он несёт - ограничен. Я стал бы брать ТОЛЬКО самое необходимое. Консервы и патроны - это необходимое. А второй нож, к которому нет привычки - вовсе нет. Ну и судя по тому, что за 30 лет ножик не сломался - он вполне прочен.
У меня пара других замечаний.
Первое - патроны от ППС (ППШ) знающий человек, а персонаж по имени Александр не производит впечатления незнающего, к пистолету не возьмёт. Они гораздо мощнее и могут привести к заклиниванию затвора ТТ. Тем более нет нужды брать их в рожках - лишний вес.
И второе - снайперская стрельба на 100 метров из карабина 44 года возможна лишь при его очень хорошей пристрелке. Самому Александру это сделать было невозможно. Остаётся допустить, что постарался тот, кто устроил ему побег. Но учитывая его желание прикончить Александра, я даже не знаю, что и думать... Я не спецназовец, поэтому наверное подпустил бы преследователей метров на 50, первым выстрелом стрелял бы автоматчика, а потом, откатившись, ещё одного - двоих. Потом наверное бы пустил в ход пистолет. А может снова сменил бы позицию, дослав новую обойму в карабин. И уж конечно стрелял бы не в голову, а по корпусу. Потому добивать бы пришлось, но уже опять из пистолета. Патронов бы только хватило...
Сейчас буду второго автора читать...

Квест, и ваше очень достойно пошло, но как уже заметили - немного отягчено подробностями. С удовольствием бы дочитал. Хвост, уважте, ссылку в РМ киньте!

Abu George
Квест, и ваше очень достойно пошло, но как уже заметили - немного отягчено подробностями. С удовольствием бы дочитал. Хвост, уважте, ссылку в РМ киньте!

наверняка еще кому-нить будет интересно, а то если Квест автор, он может постесняться сам себя продвигать 😛

Гыыы, нармально. Только я бы сделал сделал такую фатальную коцовку:

* * *

Александр развернулся, и, прихватив палки, зашагал в сторону дерева, под которым оставил лыжи. Сильный удар в спину развернул его на 180 градусов, и в тот же момент сзади раздался оглушительный грохот. Встать он уже не смог, лишь лежа чувствовал, как ватник быстро пропитывается его же собственной кровью. Глядя в небо, он слышал, как скрипя снегом, кто-то приближается. Александр, быстро слабея, сунул руку за пазуху и сжал рукоятку ножа.
Над ним склонилось добродушное бородатое лицо.

-Ишь, озорники, расшумелись. Всего зверя, поди, распугали.

Александр хотел сделать изящное движение и из последних сил воткнуть нож в глаз этому невесть откуда взявшемуся уроду-леснику, но вместо этого его рука лишь слабо и нелепо дернулась.

-Ну-ну.. Отмучался поди, сердешный, - произнес старик, и быстро прицелившись из второго ствола ружья, отправил бедного зека в небытие.

Присмотревшись, старик разжал руку трупа и извлек окровавленный нож.

-Вот ты и вернулся ко мне, родимый - тепло сказал дед, и в его глазах заиграли искорки. Он тщательно очистил и положил в суму нож, который у него украли на вокзале 30 лет назад...

в полном соответствии с классикой жанра... пришел лесник и всех выгнал 😊

Подниму тему, просто так, на правах модера.
Рассказ того стоит.
Фет, ты его доработать не желаешь?
Пол года он отлежался, сейчас его править проще будет.

Знаешь, править такое пьяное творчество - себя не уважать. 😀 Это надо половину текста выкинуть и чего-то вместо нее добавить. Пусть будет как есть и пусть мне будет стыдно. 😀

Я рад, что кому-то понравилось, или кто-нибудь просто время убил за чтением, но с литературной точки зрения это настолько дохловато, что нормально переделать - это значит просто переписать. Я лучше как-нибудь еще что-нибудь в этом духе напишу, вот только запоя надо дождаться, и тогда я запросто. 😊

Fet
Я лучше как-нибудь еще что-нибудь в этом духе напишу, вот только запоя надо дождаться, и тогда я запросто. 😊

и куда выслать пузырь? 😀

Хорошо что темку подняли. Прочитал. Понравилось! Fet молодец!

Класс! Респект и Увага!

Сильно написано! Большое спасибо! 😊

Да, были люди в наше время! (с) Фет-молодец,сильно написано (помня обзоры, ничего другого и не ожидал 😛 ),а вот открывок Qwest`a сразу захотелось экранизировать.Перед глазами с первых же строчек легла очень четкая раскадровка в стилистике "Гнев"а Тони Скотта. Сейчас буду читать продолжение

Гы. А вот дальше экранизировать пока не возникает такого острого желания вплоть до каждого отдельно представленного плана, хотя и читается на одном дыхании. Видимо, потому, что очень сложно качественно экранизировать фэнтези, и Властелин Колец тому доказательство. А вот отрывок просто просится на короткий метр.Где-то началось,как-то кончилось-просто молниеносно быстрая часть обыденной жизни с банальным началом и загадочным концом. Такие вещи обычно оставляют чувство тяготения отсутствием определенного завершающего варианта и после них тянет что-нибудь сделать, как-то себя выразить. Зовут, так сказать, продолжить самим (естественно, не в том смысле, что кого-нибудь где-нибудь "приземлить") 😊

Андрей,спасибо!Чесно,получил огромное удовольствие.Ваш ник,к стати,никак с фамилией не связан?Если да,то обязывает.
Ну а о выброшенном ноже охранника...Конечно выбросил.Да и любой на его месте выбросил бы.Ведь это был КИТАЙСКИЙ КЛОН НОКСа!!! 😀

То Холодняк: не. это писалось для чтения 😊 боле того, как рассказ Фета - создано изначально для одного человека

Ферштейн 😊

To Fet: Увлекательно, мне очень понравилось 😊, а то, что самому не очень, так это нормально для творца - неудовлетворённость и поиск 😊
Ещё раз респект!

------------------
С уважением, Kuma-no.