Дальневосточник в Африке.

И, как уже поняли, ошибся бы.

Потому что Марс и ныне там, в недосягаемой дали, и живой человек до него пока не добрался, а вот поездка на сафари в Африку стала для россиянина, хоть и экзотикой, но, тем не менее, экзотикой вполне бытовой, что ли.

Эта поездка была оплачена журналом - ибо высшее руководство решило, что не может главный редактор нормального охотничьего издания ну вот ни разу не побывать в Африке.

Я - простой парень с Дальнего Востока, и мне во всем чудился дальневосточный колорит. Дуала (второй по размерам город Камеруна) очень живо напомнила мне Владивосток - как теплым жарким воздухом, так и общей замусоренностью. Надо сказать, что ассоциации с юго-западным Приморьем, где мне пришлось два года работать в заповеднике 'Кедровая падь', у меня возникали не раз и не два, и я буду в нужный момент тыкать в них пальцем.

И надо обязательно сказать, что над всем этим плыл запах Африки - пряный, густой и жаркий, видимо, не похожий ни на какой другой в мире:

От Гаруа до лагеря ехать далеко, четыре часа по скромным меркам, по нескромным - все шесть. Шоссе до поворота в национальный парк - совсем неплохое, у нас под Самарой федеральная трасса похуже будет. Все обочины утыканы столиками, на которых стоят бесчисленные бутылки всех форм и размеров с желтой жидкостью.

- Что это? Моча ослиная или самогон? - вспоминаю я Китай 2002 года, где так же, в фарфоровых жбанах, на обочинах в неограниченных количествах продавали анисовую водку.

- Бензин, Миша. Камерун - это нефтяная держава, - говорит мне тезка Могилевцев.

- А что тут вообще с экономикой?

- Да то же, что и у нас. Нефть, всякие полезные ископаемые, плюс хлопок - все на экспорт.

Сворачиваем на проселок.

Национальный парк, граничащий с охотничьим хозяйством, - это классическая схема из советского охотоведения: в парке зверь находит убежище, в хозяйстве - добывается. А еще в национальный парк должны приезжать всякие фотоохотники, львов фотографировать, зебр, антилоп непуганых:

- Это в показательных национальных парках так, - огорошивает меня Михаил. - А у нас настоящий. Нет в этом парке ни хрена. Все деньги на развитие украдены, охрана, сам понимаешь, за счет чего существует:

Еще один плюс параллелям с российским Приморьем:

Да, действительно, зверей на территории парка мы не увидели - ни по дороге туда, ни (через две недели) обратно. Зато, как только оказались в охотничьем хозяйстве - там сразу:

- На территории хозяйства у меня самая большая в Африке популяция козла Бюффона, - говорит Михаил.

- Слонов пока еще мало, они пойдут чуть позже. А вот иланды есть, группа, которая была до вас, успешно отстрелялась:

Об иландах с интересом слушает Леонид Леонидович Палько, это его 'основной' трофей. У меня задачи поскромнее - саванный буйвол, лошадиная антилопа (которую все в нашем трофейном мире уверенно зовут английским словом 'роан', и это название, судя по всему, рано или поздно окончательно вытеснит русское имя) плюс четыре вида 'обыкновенной дичи' - common game.

Естественно, я прошу моего Пи-Эйча сфокусироваться на буйволе, полагая, что остальное как-нибудь да приложится.

Второй человек, через чей опыт я пытался воспринимать Африку, как раз и есть мой Пи-Эйч, Хайден Гленн.

Он передает винтовку, с которой мне предстоит охотиться, - увесистый маузероид, выпущенный компанией Sako, под патрон .375 H&H - других здесь практически не водится. Оружие сопровождения самого Хайдена - ЧеЗет под .416 Remington и испанский штуцер под .570. Еще на базе есть дробовик и мелкан. С патронами здесь не разгуляешься - Михаил уверяет, что на весь Камерун нет ни одного оружейного магазина, так что как там появляются патроны, мне не совсем понятно. Наверное, размножаются делением. Тоже как в России.

Естественно, на охоте Пи-Эйч - главное действующее лицо. То есть, понятно, что главным действующим лицом является, конечно же, охотник-спортсмен - без его приезда и, соответственно, его денег здесь бы ничего не было, но 'делает' охоту именно Пи-Эйч. Он высматривает зверя с машины, определяет пол, возраст, трофейные качества, руководит бригадой следопытов, отвечает за подготовку трофеев и машину. Он решает, кого и когда стрелять, он владеет всей ситуацией по хозяйству. В общем, так, как и положено при хорошей подготовленной спортивной охоте. Мне приходится только выполнять свою часть номера - относительно неслышно подойти к зверю на выстрел и этот самый выстрел произвести.

Вокруг меня, выполняющего сейчас роль того самого охотника-спортсмена, работает целая команда. Это - кроме уже упоминавшегося профессионального охотника - два следопыта и водитель, всего четыре человека. Один из следопытов тащит связанный из бамбука сошник, который, как только предстоит стрелять, немедленно устанавливает в нужном направлении. Второй носит необходимый запас воды и, при желании клиента, таскает его рюкзак и оружие.

Территория здесь 'пробита' сетью дорог, наподобие квартальной сетки у нас в стране, только 'ячейки' этой сети побольше и побеспорядочнее. По этой сетке и ездят Toyota Landcruiser 80 с открытым верхом, а в кузове - мы, грешные - профессиональный охотник, охотник-спортсмен и следопыты.

Спрашиваю - зачем?

Выясняется, что это одна из основных форм обустройства угодий - выжигаются укрытия для дичи. Но выжигаются они не бездумно, а с умыслом - какие-то урочища оставляют нетронутыми, какие-то палят. Сезон только начался, поэтому основные местообитания еще стоят нетронутыми. И да - сухой период еще не полностью вступил в свои права, поэтому в лесу много непросохших русел и просто бочагов с водой, что значит, дичь еще не сконцентрировалась в определенных местах.

Кстати, про лес. Лес этот не лес и не саванна, а что-то между этими понятиями. Саванный лес, в общем. Чертовски напоминает все то же Приморское дубовое криволесье, которое тоже сформировано при помощи пламени. Расстояние между деревьями - где-то около двадцати-семидесяти-ста метров, проглядывается метров на триста. Это если нет травы. Затем ее и жгут.

В первый день я добываю странную антилопу с человеческим почти что лицом - хартебиста. Все говорят, что очень вкусная, но есть ее мы будем не сегодня - мясо должно 'созреть'.

- You hit him! - кричит Хайден и выполняет весь положенный в таких случаях ритуал: - Great! Magnificant! The best shot what I see!

Я, в принципе, сказал уже Хайдену, что более двадцати лет занимался тем же самым, что и он, только на другом краю Земли, поэтому можно поберечь себя и не разыгрывать при мне представления. Но он иначе не может - а то растренируется, наверное.

Подходим на место стрела. Кровищи - наверное, с ведро. Мы начинаем идти по следу, и я все время пребываю в уверенности, что вот-вот, за ближайшим пригорком, увижу бездыханный труп.

Ага, конечно:

На другом берегу реки кричит слон. Самого его не видно, видно только, как трясутся верхушки деревьев.

Следующий день начинается с подхода к стаду буйволов. Хайден обнаруживает утренние следы перехода дороги, мы встаем на них:

Через час выходим к группе. Хайден придирчиво разглядывает всех в бинокль, ворчит:

- Вот, принято считать, что если зверь - темный, то это обязательно бык; а рыжий - корова. Вон ближайший к нам темный зверь - не бык это, никак. Быки, видимо, держатся в головной части стада, нам они не видны.

Хайден решает обойти группу, но буйволы что-то причуивают и с грохотом срываются с места.
На обратном пути я с горя пристрелил бюффонова козла, а вечером - лошадиную антилопу.
На следующее утро, недалеко от лагеря, Хайден тыкает мне в каких-то зверьков, похожих на рыжих полосатых и пузатых карликовых коз, беспорядочно шныряющих под кустами. Я не сразу понимаю, что это антилопы и на них нужно охотиться, но Пи-Эйч делает страшное лицо, приговаривает, что это замечательный самец, великолепный трофей, отличные рога, в общем, стреляй, стреляй!

Я прилаживаюсь, моля про себя, чтобы эту кобзду не разнесло в куски ударом из .375 H&H, но вдруг тот же Хайден накрывает мою руку своей сухой, жесткой, как у обезьяны, лапой, и, вытаращив глаза, твердит:

- Stop! Stop! Buffalo!

Да, мы проходим пресловутые шестьсот метров и видим силуэты крупных зверей, ныряющих в траве, как дельфины в море. Несмотря на массивность, они выглядят на редкость грациозными и быстрыми.

- Стадо с телятами - играют, - поясняет Хайден.

Стадо быстро удаляется от нас, мы - следом. Звери заходят в заросли слоновой травы и, естественно, теряются.

Теряемся и мы. Через пятнадцать минут черные следопыты утыкаются в многоследицу и путаются. Хайден несколькими жестами отправляет их в разные стороны, затем приказывает мне стоять и не шевелиться.
Слушаем.

Через десять минут слышим глухое мычание откуда-то с севера.

Хайден радуется как ребенок.

Щелкающими звуками созывает следопытов и спрашивает, слышали ли они мычание? Те показывают три совершенно разных направления. Хайден спрашивает меня - у нас направление, откуда слышался звук, совпадает.

Теперь мы уже твердо выходим на стадо. Места Хайдену знакомы, и он, ничего не объясняя, просто ведет меня, как лоцман, - право, лево, лево, лево, прямо: Мы выходим из-под ветра на каменную гряду, а сбоку от нас, как на параде, дефилирует стадо. Хайден укладывает меня за камни, приказывая приготовиться к стрельбе, а сам продолжает накручивать объективы бинокля. Снова пытается найти наиболее приемлемый трофей. Наконец, он указывает на двух скотов, бредущих примерно в середине цепи.

- Видишь? Вот из этих - правого!

Выжимаю спуск и стреляю. Все окутывается пылью, стадо уносится вскачь. Хайден закуривает.

- Все, ты его достал. Подождем немного.

Как - достал? Все, что я видел, - это как окаянные коровы подхватились и унеслись!

Однако спокойствие Хайдена внушает уверенность.

Да, унеслись, но недалеко. Встали метрах в трехстах грудой.

- Это они подранка зажали. Сейчас мы их пугнем, они его отпустят.

При нашем приближении буйволы, действительно, удаляются. На месте остается только одинокий бык, он шатается. Я добиваю его двумя выстрелами.

Хайден снова хватает меня за руку и произносит сакраментальное:

- Шут!

Соскакиваю с машины, смотрю. Под деревом лежит здоровенный серый козел. Всем козел как козел, только здоровенный, с большого северного оленя - такие тут козлы: А, в общем, хрен с ним, нечего рефлексировать, сказано стрелять - стреляй, Пи-Эйч всегда прав!

Козел оказывается поскакучий - несмотря на четкое попадание бежит по скалам, запинается, попадает в какую-то расселину, я снова стреляю: Вроде готов.

Хайден доволен - отличный, говорит, козел, такой же примерно, как упустили неделю назад, редкий козел, козлы обычно такими не вырастают: Ну и, приговаривая все это, он велит следопытам вытащить козла из трещины. И мы оба ойкаем.

Потому что по нижней части грудины мы видим наполовину затянувшееся пулевое ранение. Не 'такой же' это козел, а прямо тот самый!

Которого мы два дня безуспешно тропили. И, замечу я, судя по тому, как рана затянулась, - он еще и выжил бы, собака! Битый из .375!

Так и что трекеры?

Должен сказать, очень большого впечатления они на меня не произвели. Да, люди разбираются в следах, но примерно на том же уровне, на каком в них разбираются просто много пожившие в лесу люди, постоянно имеющие дело с разным зверьем. Мне приходилось видеть в работе и приленских эвенков, и колымских юкагиров, и охотских ламутов - все они демонстрировали примерно одинаковый уровень владения следопытским мастерством. Тот же Хайден уверенно определял следы на уровне нашего старшего трекера, а в ответ на мой вопрос, зачем они тогда нужны, разводил руками и говорил, что просто не может находиться одновременно в нескольких местах. Те же мои наблюдения подтвердил в лагере и Миша Могилевцев. Резюме - nothing mystical.

На этом козле охота у меня заканчивается. Некоторое время Хайден возит меня по окрестностям - просто как натуралиста. А потом: Ну, всегда отовсюду приходится уезжать. И кто мы, как не гости на этой вечно благословенной земле?

Но при отъезде Леонид Леонидович говорит:

- Есть такая примета. Если, уезжая из хозяйства, видишь зверя - значит, обязательно сюда еще вернешься!

Мы пересекаем реку и вдруг справа выныривает голова огромного гиппопотама:

Потому что если этим специально начать интересоваться - то тогда надо всю жизнь класть на африканскую охоту, ездить в разные места и по два раза в год, изыскивая любую лазейку.

Наверное, самое интересное для меня ощущение все-таки с Африкой связано не было)))

Это побывать в роли сопровождаемого, а не сопровождающего.

С уважением, Ан.

увесистый маузероид, выпущенный компанией Sako, под патрон .375 H&H - других здесь практически не водится

вот интересно стало, что за маузероид от сако ?

Гастрономический вопрос. Многие уверяют что мясо африканских антилоп лучше любых наших диких мяс. Это так?

Да, вкуснее снежного барана, Ты это хотел спросить?

ЗЫ: все равно на Север хочу.

Да, вкуснее снежного барана, Ты это хотел спросить?

побывать в тропиках, прикинуть хрен к носу

Чур меня Приморка, чур!

Вечер. Сырость. Цикады. Пьяные инспектора орут. Иваныч, мой сосед, говорит на это - вот, затоковали родимые. Ну что, поехали в "Фарт" (ну или как там ларёк называется, я уже и забыл, слава Богу).
- Ну, поехали...
Дубаки с тюрьмы идут, поселенцы...
Самогонкой бабка у калитки торгует.
И прёт над всем этим запах жженых веревок...

Самогонкой бабка у калитки торгует.И прёт над всем этим запах жженых веревок...

Кто бывал на ДВ, в Сибири, а тем паче живёт здесь - от Африки не обалдеет.

Думаю, что такие аналогии/ассоциации не совсем корректны.
Бывал и там, и там. Обалдел и там, и там, но по разному и очень от разного 😊

Больше видишь и пробуешь разного - точнее воспринимаешь окружающую действительность и подбираешь уже себе что-то по индивидуальному вкусу.
Типа, как с пивом или женщинами

пробуешь разного - точнее воспринимаешь окружающую действительность

И прёт над всем этим запах жженых веревок...

С уважением, Ан.

kiowa
Что, бригаду из Барабаша вывели?

Какие-то остатки еще есть... В Посьете отряд нормальный, склады все порушены. В Краскино вместо части свалка и развалины.....
Асфальт до самой границы на Хуньчунь, разного качества. В сторону Хасана асфальт заканчивается на Черухе, дальше колеса рвут.

вместо части свалка