тара - рара - рам, тара - рам, тара - рам.
Тара - рам - паром, там тара - раром,
там тара - рам, тара - рам пам-пам..."
Три недели на больничном. Тело начало принимать форму дивана и грозить пролежнями. Горизонтальное Рождество, на Новый Год "оливье" из антибиотиков. К Калядам зубы уже были желтые от ненавистного чая с медом. Дааа, какую здоровенную свинью подложил мне грипп.
К девятому числу, перестав бредить, решил выползать из "норы". Первый не смелый шаг из подъезда, глаза тут же обожгло снегом. Кругом все потемнело и зашаталось. Ну тише-тише.
Взгляду сразу предстал аккуратный сугроб "боевой машины охоты". Пара взмахов лопатой, позыченной у местного дворника еще больше утвердили меня в мысле: "Да ну его нах." и я вернулся в квартиру.
Правильно, рано еще, согласилась со мной довольная жопа и взграмоздясь на диван приняла привычную позу в знакомой ямке дивана. Руки снова потянулись к пульту от телевизора...
- "Милый, чаю налить?" -, донеслось из кухни:
Вдруг телефон забарабанил знакомое: "Тара - рара - рам, тара - рам, тара - рарам,..." и зердце принялось усиленно качать хилую кровь.
- "Хорош уже болеть, приезжай" -, сказал телефон и я опять подхватился с дивана.
Если бы жопа умела корчить не довольные кислые рожи, то именно их, можно было увидеть у нее на "лице" в зеркале шкафа позади наспех одевающегося меня...
Еду, вспоминая дорогой что еще кроме ножа, я мог в попыхах забыть дома. Главное, еду наконец!
- "Ножик возьми" -, вместо здрасте кинул я егерю, чтобы опять не забыть. Едем.
- "Смотри ка, дороги у вас все расчищены - прям коммунизм какой-то!" -, радуюсь я.
Дорога быстро закончилась, в тупиковой не проездной деревне на границе района. Казалось, что и сама жизнь заканчивалась тут, на краю цивилизации, и там, за глухой стеной темного леса ничего нет, кроме диких зверей, бармалеев да леших.
- "Один пойду -, сразу осадил я засуетившегося егеря - вон как у тебя шмотки шуршат." -, добавил я и оставив не довольного спутника наедине с бутылкой "менделеевки" да парой тройкой бутербродов, выдвинулся на край деревни.
Поймав ветер, я сразу понял, что халявы не будет и побрел вокруг поля, по колено в снегу на обратную его сторону. Иногда останавливаясь, чтобы отдышаться и посмотреть в ночник, я понял, что отошел уже километра на два от деревни. Ветер усилился. Зверя не было. Да в такую погоду к кабану можно подойти на "подсрачник" и карабин нафиг не нужен. Был бы кабан. Кабана не было.
Было уже подумав, что в такую дуйку только один дебил мог оказаться на поле - это Я, как вдруг замечаю знакомое черное пятно впереди метров за триста.
Сердце бешено заклокотало, казалось я даже слышу хлюпанье его клапанов за лацканом теплой новой куртки. Здорово я придумал ее пошить - весит как коробок, а греет как русская печь! Но даже в ней идти после болезни слабому телу не в кайф. А тут еще ветер не в масть. Учует меня кабан, как пить дать учует!
Но видно богам было угодно разыграть этот пасьянс до конца и к уставшему "вальту" пришла таки "десятка" - кабан сместился в сторону.
Все, теперь ты мой сказал себе я и двинулся против ветра на вепря. Дальше можно уже не идти, но ноги несут. Не люблю стрелять в силуэт. Люблю, когда видны все его грубые мышцы, за густой шерстью.
Выстрела я даже не услышал. Не услышал его и зверь. Он так и остался на месте, не сделав ни шага. Мне даже показалось, что он вообще не упал. Приближаясь с опаской к нему, я нахожу огромную черную тушу. Ловлю себя на мысли, что нечто подобное я уже видел сегодня утром, стоя во дворе дома с лопатой.
- "Мамочка моя, я же тебя даже с места не сдвину!".
Но делать нечего, воткнув карабин в сугроб, звоню в свою теплую машину, где чаек и не только, где бутерброды и прочие снеди.
- "Ножик возьми -, кричу я, молясь на последнюю черточку, угасающей зарядки батареи телефона, - я там, где мы с тобой в том году браконьера поймали".
Через час, ночник выхватывает в поле знакомый, уже изрядно шатающийся силуэт.
Подломив пока мест березку, я жду подмоги, сидя в сугробе.
- "Давай -, говорю - нож", понимая, что помощи от него ждать глупо (не так давно врачи чуть собрали кисть на свое место из-за разорвавшегося у него в руке патрона). Это ж надо додуматься капсюль молоточком дослать в снаряженную латунную гильзу, зажатую в кулачке.
Пошарив своей "клешней" в кармане, он извлек таки его на свет. То о чем я марыл всю дорогу, оказалось маленьким перочинным ножиком с красной пластиковой рукояткой и больничным белым крестом.
- "Даа, блин, нам не надо легких побед!" -, поглядел я на него, поняв, что жопа трижды была права, желая оставить меня дома.
Когда все же доковыряв кабана "открывалкой", мы поглядели друг на друга, первый раз таки нехотя улыбнулись. Нас так замело, что если б на головы одеть по ведру, то никакой Пикассо не спутал бы нас со снеговиками.
Насадив первый кусок на шест, помолясь двинулись к машине. В висках стучало: " Тара - рара - рам, тара - рам, тара - рарам,..."
Снегу тем временем намело уже по пояс, а под ним мерзлые тракторные колеины кукурузной пахоты с каждым шагом пытались сломать нам ноги.
По началу перекуры были метров через пятьдесят, а на конце второго километра уже после каждого третьего шага.
- "А ты думал в сказку попал?" -, буркнул опавшему возле машины моему телу, окоченевший егерь.
Я уже ничего не думал:
К утру, дотащив таки на коленках последний кусок, я увидел знакомый силуэт сугроба своей машины. Жаль, что дворник отказался участвовать в продолжении моей сказки и спит себе наверное где-то в теплой подсобке в обнимку с лопатой, сука.
Без особой надежды, попробовав тронуться с места в направлении того, где вчера еще была "коммунистическая" дорога, болтнув из горла остатки не допитой егерем "менделеевки", я заглушил таки мотор и блеснув на последок фарами тяжелым, не скончаемым снежинкам, начал ютиться на сиденье.
Глаза сразу же сами закрылись, как ставни окошка доброй тети Вали из далекого детства, где были Хрюша и Степашка и я такой маленький и счастливый "В гостях у сказки"...
Ещё раз спасибо зо отл отчёт.