Около оружейная поэзия

диверсант

О как, давайте стихами делится. Начну с наших, перевод на русский старых дагестанских стихов связанных с оружием.
Пахарь, сеятель и жнец,
Многие твой хлеб едят,
только самого себя
ты не можешь накормить
оружейник молодой,
многих ты вооружил,
лишь у одного тебя
нет винтовки в час беды.

bs4u32sr30

пусть крепче булатной
стали станет твоя рука
чтоб зря враги уповали
на тра-ля-ля клинка

дай мне сеня финку, я пойду вперед
а поинтересуюсь, а шо енто за кент
пусть рисуетъ ноги тра-ля-ля, короче мент

намана? вроде про оружие 😊
хехехе 😊

диверсант

Ну че, про оружие так про оружие.

biven

Сейчас уже не помню, но кто- то из камрадов выкладывал стих о ножах, а точнее о том, чем пахнет нож 😊
Очень интересный стишок был, просто супер!

У каждого ножика запах особый
Кухонник пахнет хлебом и сдобой.
Свежею рыбой пахнет филейник... (С) и т.д.

Жаль не помню кто автор. 😞

------------------
С уважением.

Fox667

Произведения нашего комрада по порталу:

***
Как удар меча
Рассек закат над морем
Полет ласточки.
***

***
Старинный кинжал
Висит на стене в ножнах.
Смерть хранит жизни...
***

***
Колышутся травы, степь шепчет о чем-то своем.
К забытому всеми кургану с верблюдом идем мы вдвоем.
Скрывает какую-то тайну заброшенный древний курган.
Есть версия, что когда-то бывал там старик Чингисхан.
И кроме награблена злата там может скрываться секрет
Долгой здоровой жизни и величайших побед.
...Чихая от пыли, я вылез наружу. Сбросил на землю с плеч
Завернутый в конскую прелую шкуру древний, как время, меч.
Закатные красно-кровавые блики бывалый клинок отразил-
Я понял секрет знаменитого хана, и в чем был источник сил...
***
(с) Глеб Олегович ага Куан Шихуан

Надеюсь он не будет сильно против, что я их сюда запостил.

С уважением,
Алексей.

п.с. и самое что мне нравится:

***
Спросили Ши Сы-
Какой клинок лучше всех?
-Выбравший тебя.
***

BzZz

А можно легенду японскую?

"Давным давно, два Мастера в изготовлении мечей встретились возле ручья. То были Масамуне и его ученик Мурамаса. Каждый принес один из своих лучших мечей. Мурамаса опустил свой мечь в ручей и проплывающие листья разрезались пополам касаясь лезвия. Ученик поднял свой мечь полный гордости за свое творение. Мусамуне опустил свой мечь в ручей и Мурамаса увидел, что листья проплывающие в ручье уклоняются от меча вообще его не касаясь. Мурамаса все понял и устыдился - его мастерству было еще далеко до уровня учителя."

Карагоз

у Олди в "Пути меча" есть интересный разговор Человека с Клинком :
Живой, я живые крушу тела,
Стальной , ты крушишь металл-
И значит, против своей родни
Каждый из нас восстал.

Тм много чего-было, все не помню.

диверсант

На память Гумилев
мы рубили лес,
мы копали рвы,
по ночам на нас
нападали львы,
но трусливых душ
небыло средь нас,
мы стреляли львам
прямо между глаз.

Borz87

крепкие клинки литого булата
хранят в себе силу, скопленую веками
омытые водой святой
и пред крестом замолены
отцами нам оставлены
да матерями схронены
хоть положено много русых голов
в степном ковыле
в васельках луговых
да сколько не бей
да сколько не жги
встает русь православная,
сталь незгибаемая
богом хранимая, богом сбрегаемая

моего сочинения песенка 😛

Borz87

Он спокойно вошел на эстраду,
И мгновенно он был поражен
Гипнотическим опытным взглядом,
Словно финским точеным ножом.
(С)"грибоедовский вальс" А.Башлачев

inox_steel_eru

:И тебе в вечернем синем мраке
Часто видится одно и то ж:
Будто кто-то мне в кабацкой драке
Саданул под сердце финский нож:
Сергей Есенин. Письмо матери. (1924 г.)

Shumak

Сталь подчиняется покорно,
Ее расплющивает молот.
Ее из пламенного горна
Бросают в леденящий холод.
И в этой пытке, и в этой пытке,
И в этой пытке многократной
Рождается клинок булатный.

Романс Теодоро из к/ф "Собака на сене"
муз. Г.Гладкова
сл.М.Донского

Карагоз

Частушки-апокалипсушки (с).

Наточу свой томагавк,
И пойду попить пивка.
В нашем городе мачете-
Разновидность ЕДК.

МОСК

Ножевая лирика? Сейчас похулиганю немного, простите уж меня.
=) ОЧЕНЬ ПОРАДОВАЛИ!!!!! СПАСИБО!!!

МОСК

Ну я тоже тогда кое-что выложу, только все серьезнее.
Для DrWinter
Все там же:
http://d1.vpleer.ru/view/8/173/4962/44582804/b634935efe38/Р.Н.Е./В_Далекий_Путь/
А вот трека Кинджал там не оказалось... .

unia

Когда претит словесный фейерверк,
верней всего короткий взмах кинжала:
лишь выхватил отточенное жало -
и кучу вздорных истин опроверг

Тимур Раджабов

😊

диверсант

В битве, в огненном кольце,
Я один остался жив.
Пусть сожжет меня огонь -
Мне сдаваться не к лицу.

Я сражаюсь, я один
В битвы огненном кольце.
Пусть враги сжимают круг -
Мне смиряться не с руки.

Стычки в поле я любил,
Где кремневки говорят,
Схватки я любил в горах,
Где клинки решают бой.

Окружен кольцом огня,
Я не дрогну в смертный час!
Эй, враги! Мой меч остер!
Вам не взять меня живым!

еще
Прекрасная Бика
На востоке облака
Заалели поутру,
И прекрасная Бика
Появилась у дверей.

Прислонившись к скакуну,
Говорит любимый ей:
«Я в далекую страну
Уезжаю воевать».

И в ответ к нему с мольбой
Обращается Бика:
«Ты возьми меня с собой,
Свет единственный очей».

- «Как возьму тебя в поход,
Ненаглядная моя?
Засмеет меня народ,
Опозорюсь я окрест».

- «Стану ждать тебя с войны,
Белым дням ведя я счет.
Свадьбу мы сыграть должны,
Как вернешься ты домой».

- «Если возвратясь домой,
На тебе я не женюсь,
Пусть удел счастливый мой
Молния испепелит».

Скрылся всадник за горой,
Вслед три месяца прошло,
А в любви три дня порой
Целой вечности сродни.

По тропинке за водой
Из дому пришла Бика
И черпалкой золотой
Стала наполнять кувшин.

В стороне от родника
В безмятежный этот час
Услыхала вдруг Бика
Шепот четырех старух.

«Ах, почтенные, вы мне
Не расскажете ль, о чем
Речь ведете в стороне
Шепотом между собой?»

- «Если б знала ты, Бика,
То, о чем мы речь ведем,
У тебя б, наверняка,
Слезы брызнули из глаз.

Если бы твой слух проник
В наш укромный разговор,
Ты упала б, как тростник,
Что подрублен был ножом».

От нахлынувшей тоски
Бросила кувшин Бика,
И разбила на куски
Золотой она черпак.

К горлу подступил комок,
Слезы брызнули из глаз,
И, чувяки сбросив с ног,
Кинулась в аул она.

Видит: головы склоня,
Аульчане в поводу
Черного ведут коня,
Бурка черная на нем.

«Стойте! - крикнула Бика. -
Ради неба самого,
Чтоб взглянуть на седока,
Сбросьте бурку поскорей!
Очи черные его
Что ж не смотрят на меня?
И в объятьях у него
Почему не нахожусь?»

- «Иль сама не видишь ты,
Очи зоркие его
Кровь до черной слепоты
Под бровями залила?
Как тебя - любовь свою -
Он в объятья заключит,
Если две руки в бою
Перерублены клинком?»

Кинулась домой Бика,
Саблю со стены сняла
И, сурова и легка,
Села на коня верхом.

И, решимости полна,
Бросила коня в намет,
Ибо поклялась она
Смертью отомстить врагу.

еще
Сестра Сулеймана
«Мать любезная моя,
Напеки лепешек мне,
Завтра на коне верхом
Еду на охоту я».

- «Милый сын мой, Сулейман,
Лучше б ты не ездил в лес,
Вдруг меж спутников твоих
Черен кто-нибудь душой».

- «Не боюсь коварства я
И сумею разгадать,
Кто из спутников моих
Черной наделен душой».

Утром на гнедом коне
Выехал он со двора,
И ему с тревогой вслед
Глянули сестра и мать.

До вершины доскакал,
Грянул выстрел за спиной,
И убитый Сулейман
Рухнул под ноги коню.

Недруг взял его кинжал.
И патроны, и ружье,
Завладел конем гнедым.
Сел в черкесское седло.

А убитого сестра
За водой пошла в тот час,
И сняла она с плеча
Медно-огненный кувшин.

Наклонилась к роднику
И отпрянула, бледна:
Вот напасть - весна окрест,
А родник покрылся льдом.

Возвратясь в аул, нашла
Старца вещего, чтоб мог
Знаменье растолковать,
На загадку дать ответ.

Книгу мудрую открыл
Этот старец и сказал,
Что примета не к добру,
А к большой беде она.

Слезы горькие сдержав,
Девушка пришла домой.
Говорит: «В дорогу мне
Напеки лепешек, мать!
Брату милому вослед
Я отправиться должна.
Не тревожься, не грусти,
Да хранит тебя аллах!»

- «Как же мне не горевать,
Не тревожиться, скажи,
Если дорогой мой сын
Не вернулся до сих пор?»

- «Ты мне сроку дай три дня,
На четвертый я вернусь,
И с тобою буду, мать,
Неразлучно целый век... »

Плетью обожгла коня
И направила его
Через пять гремучих рек,
Что неслись с пяти вершин.
Темный лес пересекла,
Как стремительная лань,
И отцовского коня
Осадила на горе.

Огляделась. Перед ней
Холм могильный, а над ним
Свет таинственный встает
И касается небес.
Сразу поняла она,
Чья могила на горе.
Повернула вспять коня,
Ни слезинки не пролив.

Ехала не торопясь,
В гнев печаль переросла,
И убийца брата вдруг
Девушке предстал в пути.
Потому смогла его
Разом опознать она,
Что под ним поджарый был
Сулеймана конь гнедой.

И оружье брата вмиг
Опознать смогла сестра,
Жаждой мести у нее
Переполнилась душа.

«Чудо-всадница, ответь:
Далеко ли держишь путь?» -
Так спросил заклятый враг
И приветствовал ее.

«Я достойного ищу,
Чтоб в мужья избрать его»,
- «Может, гурия, я тот,
Кто достойней остальных?»

- «По оружью оценить
Я охотника могу.
Покажи-ка мне ружье,
Всадник на гнедом коне!»

Подал недруг ей ружье,
И в печали роковой
С укоризною она
Прошептала над ружьем:
«Ты с насечкой золотой,
Брата моего ружье,
Промолчало почему,
Когда пал владелец твой?»

- «Моего владельца ты
Справедливая сестра,
Подчиняюсь я тебе,
Словно брату твоему».

И прицелилась она,
И нажала на курок,
И, убитый наповал,
Рухнул недруг на тропу.

И, склонившись над врагом,
За ухо его держа,
Отсекла ему башку
Та, что совершила месть.
Отсеченную башку
Спрятала она в хурджин,
Чтобы матери своей
В дар ее преподнести.

А гнедому скакуну
Брата своего она
Горький бросила упрек,
Опечаленно вздохнув:
«Эх, ты, холеный скакун,
Почему ты не унес
Брата моего, когда
Недруг целился в него?

Ты скачи сейчас домой, -
Если буду я жива,
В память брата моего
Рисом накормлю тебя».


еще
Скорбная песня
Я доставившему весть,
Что домой издалека
Мой возлюбленный спешит,
Золотой поставлю трон.
А услышу стук подков -
И поджарому коню,
Что оседлан милым был,
В ясли сена заложу.

«Мать, родившая меня,
Говорят, из дальних стран
Нареченный скачет мой,
Повстречать его дозволь.
Белым сахаром хурджин
Ты наполнить поспеши
И в хрустальную бутыль
Меду светлого налей».

- «Дочь, терпенья наберись
И обычай уважай.
Кто ж встречает жениха
От порога вдалеке?»

- «Я сгораю от любви,
Страстью я опалена,
И обычая сильней
Нетерпение мое... »

Белым сахаром сама
Дочь наполнила хурджин
И в хрустальную бутыль
Мед янтарный налила.
На коне она верхом
Нареченного встречать
Выехала со двора
По дороге в Мармучи.
И, омывшись в роднике,
Стала совершать намаз,
Поднялась на склон горы,
Обратив к востоку лик.

А жених ее - Али -
В одночасье под горой
Удивленно осадил
Взмыленного скакуна.

«Что за чудо, о аллах!
Вижу древо на горе,
Ствол у древа золотой,
Ветви, словно серебро.
Две янтарные хурмы, -
Мир не видывал таких, -
Вижу я на древе том,
Что за чудо, о аллах!»

Закружилась голова
У несчастного Али.
Зависть черная прожгла
Сердце бедное его.

«Пусть не будет ни один
Женщиной владеть такой,
Что красой затмила вмиг
Лик возлюбленной моей».

И прицелился Али,
Черной завистью томим.
И осечки, как на грех,
Не дало ружье его.

Плетью скакуна ожег,
Вихрем на гору взлетел.
Понял все и побледнел,
Словно выстрелил в себя.

Пред возлюбленной упал
На колени сам не свой.
Заволакивал туман
Очи карие ее.
Смерть на белое чело
Тенью сумрачной легла
И черненье навела
На серебряной груди,

Холодевшие уста
Прошептали: «Не страдай.
И поглубже вырой мне
Ты могилу среди гор.
Не насытила любовь
Тело белое мое.
Пусть насытится оно
Черною землею всласть.
Я в объятиях твоих
Не лежала никогда,
В саван заверни меня,
Пусть меня обнимет он».

Возвратившийся в аул,
Матери сказал Али:
«И гроша не стоит мир,
Будь хоть весь он золотой».

- «Не казни себя, сынок!
Если бросишь этот мир,
Что же станется со мной
У родного очага?»
- «Что бы ни было с тобой,
Мне отныне все равно.
Превратись хоть в камень ты
У родного очага!»

- «Что же станется с твоей
Ненаглядною сестрой?»
- «Очи выплачет она,
А потом с тоски умрет».

- «На кого оставишь ты
Наши пастбища, сынок?»
- «Пусть сметет их ураган,
Молнии испепелят!»

- «Ты привез тюки сукна,
Что же будет с ним теперь?»
- «В обезлюдевшем жилье
Пусть его источит моль!»

- «А с оружьем боевым
Что же станется, сынок?»
- «Пусть его погубит ржа.
Ни к чему теперь оно!»

- «Что же будет без тебя
С чабаном твоих овец?»
- «Опершись на посох, пусть
Станет тенью он своей!»

- «Что же станется тогда
С тысячью овец твоих?»
- «Пусть вся тысяча овец
Станет грудою камней!..»

И по рукоять кинжал
В грудь свою Али всадил,
В камень превратилась мать
У родного очага.

И, над братом отрыдав,
Вскоре умерла сестра.
Пастбища огонь спалил,
И сукно побила моль.

На оружье боевом
Густо ржавчина легла.
И над посохом чабан
Превратился в тень свою.

И на пастбищах пустых,
Как хотел того Али,
Стала тысяча овец
Грудой серою камней.

диверсант

Кази Ашильтинский
О смелом, что крови испил с копья,
О храбром, что мяса вкусил с клинка,
О старом, но все не забытом событье
Скажу вам всю правду, лишь не торопите!

Не значит ли - крови с копья испить -
Элдара в жестоком бою победить?..
Не значит ли - мяса отведать с кинжала -
Добиться победы, убив каджара?!

Послушайте, как в Казанище-село
Однажды письмо из Кайтага пришло:
«Коней оседлайте, готовьтесь к бою.
Кази-ашильтинца возьмите с собою».

Гонец поскакал к ашильтинцу Кази:
«Спеши в Казанище. Людей привози»,
Дружине Кази повелел - поскорее
Седлать скакунов, что взросли в Эндирее,
Черкесские седла на них закрепив,
Кремневые сабли с собой захватив.

И вот ашильтинец, прославленный лев,
Оружье в серебряных ножнах надев,
Вскочил на коня и помчался к победам.
Шесть тысяч отборных дружинников - следом.

Народ их встречает, покинув жилища...
«Ассалам алейкум, народ Казанища!»
- «Алейкум салам! - отвечает народ. -
Да будет удачным, Кази, твой поход!
Домой возвращайся с победою скорой,
С богатой военной добычей из Цора!»

Влились салатавцы в конный отряд.
И жители неба «аминь» говорят,
Желают победы Кази с его станом
В бою с кизилбашем, врагом окаянным.
«Пускай охранит их аллаха рука!..»
Лишь кадий молчит, провожая войска.

«Они не придут, говорю вам заране:
Я видел над их головами - сиянье,
Святыми желает их сделать аллах!» -
Сказал он, домой возвратившись в слезах.

Далеко остался аул Казанище.
Над конскими спинами вьется пылища.
Отряд наконец в Худатал прискакал.
И слышит Кази, что идет в Худатал,
Спешит, громыхая по каменной круче,
Тяжелые ядра на мулов навьюча,
Собой похваляясь, пыхтя, как медведь,
Каджар Купа-хан, чтоб ему умереть!..

Но хан, увидав ашильтинское войско,
Тотчас же утратил свой облик геройский:

«Кази, я тебя задарю серебром,
Кази, мы сокровищ тебе навезем.
С тобой поделюсь я по-братски страною, -
Чтоб ты - о мой брат! - помирился со мною!..»

- «Свинцовая пуля да яростный бой -
Вот мир, что возможен меж мной и тобой!
Разящее лезвие стали певучей -
Вот мир между мной и тобой наилучший!»

Такие изрек ашильтинец слова,
И эти слова отзвучали едва,
Как, саблей сверкая, рванулся он в схватку.
Когтит, словно горный орел куропатку.
Элдара, которому в битвах везло...
Отсек ему ноги, взвалил на седло...

Хвастливого он сокрушил Купа-хана.
Гордыню сломил у Баку и Сальяна.
Не он ли, воитель, герой удалой,
Взял крепость Дербент, что стояла скалой?!
Не он ли, Кази, - да гремит его слава! -
Расправился с силой Хаджи-Мамалава,
Не он ли, врагов истребляя полки,
Окрасил потоки Самура-реки?!
Соленою, красною стала водица,
И негде теперь куропатке напиться!
Али достославный - когда-то давно -
Закинул в зеленое море, на дно,
Свой меч Зульфукар - на погибель живого,
И стала прозрачная влага - багровой.
Не так ли, одним мановеньем руки,
Окрасил струенье Самура-реки,
Надолго оставив там отблеск пожаров,
Кази-богатырь, истребитель каджаров?!

еще
Потемнели небеса в тревоге,
Клубы дыма катятся, как вьюки, -
То Тимур пирует хромоногий,
Вьючит наше горе, наши муки.

С родниками, что текут издревле,
Кровь смешалась, но исчезла жалость:
Горе матерей - воды дешевле,
Честь невест с речным песком сравнялась.

Разве можно горцам Дагестана
Примириться с горькою годиной?
Разве можно горцам Дагестана
Не вступить в борьбу семьей единой?

У судьбы, как у арбы, - колеса,
Непрестанно времени круженье,
Высоко Тимур-хромец вознесся,
Началось теперь его паденье.

Хоть в аулах горских пусто ныне,
Хоть войска Тимура на вершине, -
Нет лесов, чтоб недругам укрыться,
Нет ключей, чтоб недругам напиться.

Терпкий дым окутал бездорожье,
Зной палящий давит нестерпимо,
Капля влаги - золота дороже,
Жизнь захватчиков - дешевле дыма.

Разметались вдоль долины горной
Недругов шатры, горя, как маки,
А в шатрах пылают жаждой черной
С воспаленной кожею вояки!

«Эй, гонцы, - сказал Тимур жестокий, -
Разыщите горные потоки,
Эй, верблюдов к родникам отправьте,
Войску воду в бурдюках доставьте!»

Если б в мире не было печали,
Слезы на глазах бы не блистали,
Если б не было воды бесценной,
Не было бы жизни во вселенной...

Жизни нет для воинов Тимура,
Стон в шатрах, сидит властитель хмуро,
Нет воды! Верблюды - пред шатрами!
С мертвыми вернулись бурдюками!

На колени перед грозным шахом
Пал вазир, сказал, объятый страхом:
«Смилуйся, о шах неумолимый,
Никого в ущельях не нашли мы!

Только под утесом-великаном
Встретились мы с глупым мальчуганом.
Мальчик пас последнего ягненка,
И спросили мы у пастушонка:

<Где тут к роднику лежит дорога?»
Он молчал, - скрестились наши взоры,
Только голову он поднял строго,
Словно эти вековые горы>.

«Эй, вазир, - сказал Тимур, вскипая, -
Ты забыл, что голова дурная
Умного меча всегда боится.
Не открыл ты, где родник таится,
Почему же мальчика дурного
Не заставил ты сказать нам слово?»

«О владыка, смилуйся над нами,
Ты об этом мальчике послушай!
Мы беседовали с ним кнутами
И его же палкою пастушьей,
Но вели мы разговор впустую:
Он упал, но голову дурную
Высоко по-прежнему держал он,
О воде ни слова не сказал он!»

«Эх, вазир, - сказал Тимур, вставая,
Ты забыл, что голова дурная
Умного меча всегда боится.
Ты б огнем спалил мальчишке ноги,
Чтобы сразу вспомнил ум убогий,
Где вода желанная струится!»

«Смилуйся, владыка с мощным станом!
Разговор вели мы с мальчуганом
Пламенем, железом раскаленным, -
Не ответил ни слезой, ни стоном.
Может быть, тебе он слово скажет,
Золото ему язык развяжет?»

Пред шатром Тимура-падишаха
Мальчуган стоял, не зная страха.
Он воскликнул, не потупя взгляда:
«Падишах, мне золота не надо!
Если недруг золото предложит,
Сын родную мать продать не может,
Родину продать народ не может!»

Дерзко очи мальчика блистали, -
Приказал их выколоть властитель,
Дерзко речи мальчика звучали, -
Языка лишил его властитель.

Не вода забила ключевая, -
Это кровь горячая вскипела,
И казалось, гордо умирая,
Землю Дагестана обагряя,
Говорит родник светло и смело:

«Пусть извергнутся туман и тучи,
Чтоб враги не вышли из ущелий,
Пусть утесы наши станут круче,
Чтоб враги пробраться не сумели!
Пусть в теснине стану я скалою, -
Пред врагом обратный путь закрою!»

Если есть в душе твоей желанье
Горячей, чем пламени пыланье,
То всегда исполнится желанье -
И быстрей, чем пламени пыланье:
Пастушонок скалою стал в теснине, -
Та скала стоит у нас поныне!

Не дано врагам убить навеки,
Погасить живого сердца пламень,
Не дано врагам свалить вовеки
Мальчика, что превратился в камень.
Если связан ты с родной землею,
Ты, в бою погибнув, стань скалою!

еще
Расул Гамзатов
Кинжалы Шамиля
Расскажу я вам быль старинную
Про дела давнишние, громкие,
Бывают кинжалы длинные,
Бывают кинжалы короткие.

Когда Дагестан обливался кровью,
Про те времена расскажу я вам.
Кинжал длинный и кинжал короткий
Имел Газимагомед - наш имам.

Эту быль мне поведали
Камни маленькой горской сакли.
Гордился имам победами,
Но силы его постепенно иссякли.

Победители в перестрелке
Закрепились на склоне горы.
Фуражки солдатские запестрели
На кровлях аула Гимры.

Так ли это было, не так ли,
Но имам Газимагомед
Укрылся в маленькой сакле,
А патронов у него уже нет.

Мюриды с ним были верные,
Мюридам неведом страх.
Мюриды погибли первыми
С кинжалами в обеих руках.

Рукава черкесок закатаны,
Чтоб не мешали бить.
Раны травою заткнуты,
Чтобы кровь сохранить.

Так ли было, не так ли,
Но с кинжалами в обеих руках
Бросались мюриды из сакли
И повисали на длинных штыках.

Земля пропитана кровью,
Аул полыхал кругом.
Сакля была как жаровня,
Висящая над очагом.

Но сердце пока еще бьется,
В глазах не померк еще свет.
Кричат офицеры горцам:
- Сдавайтесь, спасенья нет.

Силы ваши иссякли.
Живыми вам не уйти.
В горы из этой сакли
Отрезаны все пути.

На гибель имам обрекает
Маленький свой отряд.
Штыки словно лес сверкают,
Как пчелы, пули жужжат.

Изорвано в клочья знамя,
Свисает полосками лент.
В укрытье помощник имама
И сам Газимагомед.

Момент наступает горестный,
Но этот помощник был
Не просто отважный горец,
Но будущий наш Шамиль.

- Имамство тебе завещано... -
Газимагомед прошептал
И, пулями изрешеченный,
Выронил свой кинжал.

Из рук имама упавший
Шамиль кинжал подобрал
И, на колено вставши,
Оружье поцеловал.

Вышел на кромку кровли,
Вышел, к смерти готов,
И, истекая кровью,
Бросился на врагов.

С одним солдатом столкнулся,
А у солдата - штык,
Штык ему в грудь воткнулся,
Но глубоко не проник.

Солдата убил бы он тоже,
Убил бы его наповал,
Но дотянуться не может;
Короток был кинжал.

Машет кинжалом, тужится,
Еще бы чуть-чуть, чуть-чуть...
И штык он втыкает глубже
Себе в пронзенную грудь.

Втыкает он штык без страха,
Хоть уж темно в глазах...
- О, для последнего взмаха
Дай мне силы, аллах!

Дай мне силы последние
Налезть на длину штыка,
Чтоб дотянуться лезвием
До своего врага.

Так, на штык налезая,
Насквозь он себя пронзил.
И, кинжалом своим махая,
Противника поразил.

Утро стояло раннее,
Шумела река вдали,
На зеленой поляне, израненного,
Друзья Шамиля нашли.

Лежал Шамиль обессиленный,
Рана его глубока,
Но водой его оросили
Из горного родника.

Принесли ему травы горные,
Принесли ему горный мед,
Лечили его упорно,
В надежде, что он оживет.

Наконец приоткрыл глаза он
И первым делом сказал:
- Коротким, имам, оказался
Твой боевой кинжал.

Если бороться годы
За свободу земли своей,
Нашим алым народам
Кинжалы нужны длинней.

Конечно, с кинжалом имама
Никогда не расстанусь я,
Но для победы мал он,
Поэтому мне, друзья,

Пусть амузгинцы подарят
Кинжал, чтобы длинным был... -
Вот почему, по преданью,
Два кинжала Шамиль носил.

Годы летели, как птицы,
Как гуси и журавли,
Кровь перестала литься
На просторах родной земли.

Дремлют спокойно горы
Белые в тишине,
А я вспоминаю ту пору,
Когда был Дагестан в огне.

В дымке уступы скальные,
И вложены все в ножны
Кинжалы большие и маленькие,
Теперь они не нужны.

А если и есть на свете
Большое и малое вновь,
То малое - это дети,
Большое - это любовь.

Наша любовь и братство,
Братская наша семья.
Главное наше богатство
Воспеваю сегодня я.

Если короткое любишь,
Цени свои годы и дни,
А если длинное любишь,
Жизнь народа цени.


Fox667

Выйти на yлицy с остpым железом,
Hе отвлекаясь на мелочи быта,
Подyмать о чем-то большом и полезном,
Что было когда-то, а нынче забыто.
Войти в чью-то двеpь, поздоpоваться тихо,
Поставить оpyжие в yгол y печки.
Пpедложенный чай, не обидев хозяев,
Отпить и подyмать: "Хана, человечки".

(С)ПИЛОТ - Хана человеки

Ножедел

Мне снился сон, я был мечем,
В метал холодный заточен.
Я этому не удивлялся,
Как будто был здесь ни при чем.

Мне снился сон, я был мечем,
Взлетая над чужим плечем
Я равнодушно опускался,
Я был на это обречен.

Мне снился сон...
Я был мечем...
Людей и судеб палачем....

DECEMBER

Ножедел
Мне снился сон,
Антон, это п...ц!!! Разбередил 😊
Тебе и прочим МАСТЕРАМ:

Был этот день в преддверии зимы,
Уже овеянный дыханьем хлада...
Я горн разжёг и первый призрак тьмы
Сгустился по углам и уплотнился рядом...

Гудело пламя, слиток обвивая...
И, пот стряхнув, я отходил от горна...
На наковальне, жаром истекая,
Восторженно звеня, рождалась ФОРМА.

Темнеет быстро... Вечер загустел...
Умолкли звонкие аккорды...
Металл рассерженно шипел,
Скрываясь в масле, обретая твёрдость...

Касаясь камня, в ореоле искр,
Клинок как будто чистился, играя...
Всё чётче выступал его абрис
И проявлялись плоскости и грани...

А вот и ночь... Покрылась льдом река...
Над ней уже посвистывает вьюга...
А я - всё ш-ш-шик... Я вывожу РК...
Я создаю очередного ДРУГА...

Ну... к поэзии это боком 😊. Про рукоять уже кто-нибудь другой, плиз. (постоянно отвлекают. На работе всё-таки 😊)

errant

Острее луча самурайский клинок -
И тот затупился.
Проклятая килька в томате.

(автора, увы, не знаю)

Fox667

Звуки МУ, Петр Мамонов - Консервный нож

дОждь за окном но-но-но-но-но-ном
муха жужжит бье-ца-ца-ца в стекло
возьми мой консервный нож вырежи букву К
возьму твой консервный нож вырежу букву К

Грязь на столе
пыль по углам
возьми мой консервный нож вырежи букву О
возьму твой консервный нож вырежу букву О

Соль на губах
кровь на руке
возьми мой консервный нож вырежи букву Л
возьму твой консервный нож вырежу букву Л

Выбита дверь
свет не горит
возьми мой консервный нож вырежи букву Я
возьму твой консервный нож вырежу букву Я

Кто же здесь жил
Кто не живет
КОЛЯ КО-ЛЯ-ЛЯ-ЛЯ КОЛЯ
Консервный нож.